ПИСЬМО XXXIII

Петербург, 1737.

Мадам,

Вы, конечно, полагаете, что я и впрямь стала ханжой, если думаете, мне должно доставить удовольствие описывать представительниц нашего пола, или хотите заставить меня поверить (а я все еще не могу этого сделать), будто сие доставляет удовольствие Вам. Ведь если одна из нас или мы обе не принадлежим к разряду людей надменных, то нам следует удовлетвориться наблюдением за своим собственным поведением (чтобы быть настолько безупречными, насколько возможно женщинам), а не разбирать поведение других. Но поскольку я не могу отказать Вам ни в одной Вашей просьбе, хотя и удивляюсь им, то, пожалуй, представлю, что мы болтаем за чашкой чаю и обмениваемся мнениями о нарядах ко дню рождения и брюссельских кружевах, и расскажу Вам, что и кто мне нравится, придавая этому столь же мало значения, как если бы говорила о платье, а не о женщине. Я сделаю это тем откровеннее, что — хулю я или хвалю — это не может иметь дурных последствий, ибо все люди, о которых я должна говорить, Вам незнакомы, иначе даже Вы не убедили бы меня высказать свое мнение, хотя оно и слишком мало значит, чтобы кого-то потревожить или кому-то повредить. [243]

Я уже, как могла, описала Вам ее величество, принцесс и герцогиню Курляндскую. Мадам Адеркас — воспитательница принцессы Анны. Она родилась в Пруссии и является вдовой генерала — кажется, француза. С ним она побывала во Франции, Германии и Испании. Она чрезвычайно привлекательна, хотя и немолода; ее ум, живой от природы, развит чтением. Она повидала столь многие различные дворы, при большинстве которых ей какое-то время доводилось жить, что это побуждало людей всех званий искать ее знакомства, а ее способности помогли ей развить ум в беседах с интересовавшимися ею людьми. Поэтому она может быть подходящим обществом и для принцессы, и для жены торговца и подобающе поведет себя с той и с другой. В частном обществе она никогда не оставляет придворной учтивости, а при дворе не утрачивает свободы частной беседы. При разговоре она ведет себя так, словно старается научиться чему-то у собеседников, хотя я считаю, что отыщется весьма мало таких, кому не следовало бы поучиться у нее. После того как я покинула Вас, самые приятные мои часы (в отсутствие м-ра Р.) были проведены с нею, хотя ее положение позволяет мне встречаться с нею реже, чем хотелось бы, но когда это удается, я не упускаю случая узнать что-либо полезное и насладиться ее обществом.

У нее есть единственная дочь, которая находится при ней и которая унаследовала ее здравый смысл и благородство ума, но не внешность. В последнем природа оказалась ей мачехой, поэтому дочь не произносит и половины тех очень умных речей, которые бы высказала, будь она красива. И если представители одного пола по этой, быть может, причине, не усматривают в речах дочери большого интереса, то представительницы другого по той же причине находят, что она высказывает массу умных мыслей. Но в эту самую минуту входит она сама, поэтому sans ceremonie ²⁹, и проч.

Комментарии

29. Без церемоний (фр.). (Примеч. пер.)