НЕРСЕС ПАЛИЕНЦ²³⁷

ЛЕТОПИСЬ

В этом году 731 армянского летосчисления (1282) некий парон из татар, по имени Мангу-Тимур, с войском прибыл в Шама (Дамаск.— А. Г.), который находится в Сирии, и возле города Хемса (Хомс.— А. Г.) дал сражение египетскому султану Алфи ²³⁸ и одержал победу. Говорят, что они преследовали бежавшее войско султана на протяжении восьми дней пути, истребили свыше 50 тысяч человек. Но войска султана, набравшись духу, приостановили татарские войска и обратили их в бегство. При этом они уничтожили 30 тысяч монгольских воинов. А из христианского войска, то есть войска армянского царя (Левона III.— А. Г.), которое сражалось вместе с татарами, были убиты две тысячи человек.

К тому времени в году 741 (1292) египетский султан Ашраф ²³⁹ вслед за ними (монголами.— А. Г.) захватил и разрушил Акку, где истребил всех христианских князей...

После этого злой дракон напал на армянский народ и с войском двинулся на Месопотамию, на границе города Эдессы окружил армянский патриарший замок, который называется Ромкла, где долгие времена находилась резиденция армянского католикоса.

Султан долгое время ожесточенно осаждал этот [замок], предполагая, что христиане не смогут удержать его, но так как армянский царь отправил много отборных воинов во главе с пароном Реймондом, дядей [по матери], то турки не смогли захватить ее (крепость.-А. Г.).

Тогда турки катапультами разрушили все стены, стали рыть траншеи и прорыли подземный ход в крепость с намерением разрушить ее до самого основания.

Когда защитники крепости увидели, что они (турки.— А. Г.) уже находятся внутри [крепости] и что скоро могут предать огню и разрушить ее, решили попросить гарантию и отдаться на милость победителя. Но султан не удовлетворил их просьбу, ибо он до этого неоднократно им предлагал: «Отдайте крепость, и я разрешу вам всем уйти из крепости со всем своим имуществом». [93]

Оказавшись в безвыходном положении, армянский католикос Степанос ²⁴⁰, по прозвищу Ромклаеци (букв.:

«Ромаеци»), находящийся в крепости, рано утром надел овое патриаршее облачение и вместе со всеми епископами и священниками с крестом и всякими священными реликвиями пошел на поклонение к султану.

Говорят, что, когда увидел все это [шествие] злой деспот, он плюнул на католикоса, говоря: «Почему ты в первый же день так не поступил?», но так как они сами пришли к нему, он приказал никого из них не убивать.

И вот таким образом этот султан захватил Ромклу ²⁴¹, в тот день католикоса и всех христианских жителей, свыше 30 тысяч человек, увели в плен в Египет, из них [часть] посадили в тюрьму, [часть] продали в рабство. Вот таким образом увел в Вавилон [пленных] этот высокомерный, второй Багдасар. И вот десница патриарха святого Григория начала действовать против них, ибо среди них засвирепствовала смерть, сплошь и рядом умирали люди [султана]. Знатные люди и мудрецы предупреждали его, что это постигло их за пленение христианского патриарха. Тогда султан вызвал к себе католикоса и сказал: «Бери с собой 20 человек, кого ты желаешь, а также возьми с собой твою большую и прославленную святыню, которую ты имел а своей руке, когда спускался из крепости, и немедленно уходи из моей страны, ибо я уверен, что после твоего ухода исчезнет и смерть в моей стране».

Католикос взял десницу святого Григория, султан обеспечил его едой и дал людей, чтобы его проводили в Армению ²⁴². Так и случилось, как только ушел католикос и унес с собой десницу, в тот же день ушла смерть.

Но пока султан был занят взятием Ромклы, одна из крепостей армянского царя, по названию Аплчес в результате предательства была отдана туркам. Армянский царь добровольно уступил султану неприступный замок Бехес как выкуп за католикоса. Но католикос, как было сказано выше, уже был отпущен, о чем ости не знали. Когда католикос вернулся в Армению, он был так истерзан и измучен душевно, что спустя несколько дней в том же году умер.

После него выбрали католикоса Григора [95] Туркерицанца, при котором многие армяне приняли православное вероисповедание ²⁴³.

И монах Гетум и Торос оставили своему брату Смбату царскую власть в стране, а сами ушли в Константинополь. Смбат принял корону и благословение и царствовал в течение трех лет. [Гетум и Торос], приблизительно год оставаясь вне государства, вернулись и хотели с помощью татар свергнуть Омбата и захватить власть. Но он угадал их намерение, схватил их и посадил в тюрьму. По подстрекательству злых князей приказал убить своих двух братьев... Так как они были в разных тюрьмах, то не убили его [Гетума], а только ослепили. Когда произошло это, четвертый брат Костантин с войском пошел против него (Смбата.— А. Г.) в город Сис. Возле города на лугах между армянами началось сражение, многие братья убивали своих братьев, родственники — родственников, так как они не узнавали друг друга, ибо эта битва произошла на рассвете. Таким образом Константин отнял армянское царство, схватил Смбата и, найдя Гетума в живых, излечил ему один глаз и царствовал в течение девяти месяцев. После всего этого по подстрекательству некоторых злых [князей], а больше сам желая этого, монах Гетум восстал против Костантина, сверг его с престола и сам опять стал царем. А заточенного Костантином Смбата, который когда-то был царем, вместе с Костантином отправил в ссылку в Константинополь к своему зятю. Это все происходило в течение шести-семи лет ²⁴⁴.

В те времена в году 751 армянского летосчисления (1302) Газан, восточный хан татар, по подстрекательству, совету и особой просьбе вышеупомянутого армянского царя Гетума, который был из ордена братьев миноритов, во главе 50 тысяч воинов (по другим версиям, 150 тысяч.— А. Г.) вступил в страну египетского султана Насера ²⁴⁵, четырнадцатилетнего подростка. Хан дошел до Дамаска и захватил его, но покоренные места он не разрушал и людей не истреблял. Этот же армянский царь просил хана предать огню Дамаск. Хан ответил: «Это большое преступление сжечь такое красивое сооружение. Я этот [город] отдам своему сыну и поэтому сохраню для него».

Но султан собрал войско, расположился недалеко от Дамаска, на расстоянии восьми фарсангов ²⁴⁶, и там [96] сильно укрепился между двумя каменистыми холмами ²⁴⁷. Здесь хан выступил против них (египтян.— А. Г.), и произошло сражение ²⁴⁸. Султан не смог оказать сопротивления монголам, и войско его обратилось в бегство. Монголы истребили множество людей, захватили их добычу и все шатры. А султан с десятью сопровождающими его лицами сел на быстроходных верблюдов и убежал в Египет.

Армянский царь, пришедший с 10-тысячным войском на помощь монголам, отобрал из своих воинов четыре тысячи лучших всадников, которые были самыми быстрыми, и стал преследовать султана. Царь в течение шести дней гнал султана до местности Толи, недалеко от египетских песков (пустыни.— А. Г.), находящейся от границы на расстоянии четырех дней пешего пути ²⁴⁹. А с того места, откуда царь стал преследовать султана и куда он возвратился, было одиннадцать дней пути; это расстояние они прошли за четыре дня. И бывало, что туда, где ночевал султан, утром прибывал царь. Султан был впереди царя на 10—12 миль.

Царь дошел до местности Толи, находящейся недалеко от Каира, но так как он один дошел до этих мест, он опасался быть захваченным или заблудиться в песках.

И на том месте армянский царь Гетум, желая оставить след своего наступления, ударил мечом по двери замка, где они остановились на ночлег. [Этот замок] был на площади Толи. Оставив след на ней, ударил также по пальме, находившейся во дворе, в ознаменование того, что армянский царь гнал султана до этого места, но не настиг его; кроме того, он написал на стене: «С меня достаточно и этого, ибо я гнался, как исполин, полный мужества, как никто из моих предков; никакой христианин, преследуя врага так мужественно по этой дороге, не доходил до этих мест». После этого царь возвратился.

И следы ударов его меча, как память об этом событии остались до нынешних дней.

Так как мы выше не упоминали о подробностях сражения, то теперь вкратце расскажем об этом.

В тот день, когда войско султана готовилось к сражению, его воины приготовили войлочные чучела, навешали на них сверкающие вещи, чтобы они блестели [97] на солнце, и посадили чучела на 10 тысяч (в другом варианте: 50 тысяч.— А. Г.) верблюдов, и всех их выстроили в ряд, сами же воины спрятались за верблюдами. А монгольское войско без какой-либо подготовки стояло против них, подобно стаду баранов. Когда стороны сблизились, противники смотрели друг на друга, но не решались вступать в бой, и, так как у монголов, то есть татар, кроме стрел, не было ничего другого, мусульмане выжидали, чтобы они выпустили свои стрелы в войлочные чучела, которые были посажены на верблюдов. А когда те выпустят все свои стрелы, тогда они нападут на них с мечами и истребят всех. Так они и поступили, и никто из них не вступал в бой. Но после мусульмане устроили вылазку отряда в пять-шесть тысяч отборных воинов, чтобы монголы начали пускать в них свои стрелы, и эти храбрые воины смело напали на монголов. Хан тут же отдал приказ армянскому царю, чтобы тот со своими войсками выступал против надвигающейся конницы египтян. Царь со своими христианскими воинами, которых было примерно три тысячи всадников, подобно льву напал на неверных, впереди неся святой крест, и истребил шесть тысяч вражеских воинов, а спаслось лишь 500 воинов, а из христиан погибло лишь 20 человек из-за лошадей, которым в этих каменистых местах трудно было двигаться и они спотыкались.

В это самое время монголы начали метать стрелы. А когда армянское войско вернулось на свое место, то есть на правый фланг монгольских войск, монголы также повернули назад и обратились в бегство, как если бы у них кончились стрелы. Тогда храбрый армянский царь помчался к Газан-хану, который сидел в своем шатре и слушал музыку гусанов ²⁵⁰.

Войдя в шатер, царь сказал: «Мой властелин, вы опозорились и стали посмешищем перед всем миром». Хан спрашивает: «Что же случилось, что ты так смело говоришь?» Царь говорит: «Войско твое обратилось в бегство».

Хан тут же выбежал из шатра и увидел, как его войско повернулось спиной и бежит. Тогда хан громким голосом крикнул: «Чах!» Это было услышано всеми. Затем он приказал: «Тот из моих воинов, кто не сделает того, что буду делать я, умрет». И, по обычаям [98] монголов, этот приказ передавался из уст в уста до последнего человека и стал известен всем воинам. Хан в гневе бросил шапку на землю, встал на колени и выпустил три стрелы на египтян. Приказ хана встревожил всех: все татары [сразу] встали на колени, и каждый из них выпустил по три стрелы. Это произошло в три часа дня, и до девяти часов вечера в воздухе летали стрелы и затемнилось солнце от них, а люди оказались в тени от густоты стрел.

Этими стрелами войско султана было разбито и обращено в бегство, как описано выше, армянский царь после преследования султана вернулся в Иерусалим и увидел, что там неверных уже тает, ибо часть их спаслась бегством, а остальные были истреблены татарами, прибывшими туда еще до царя. По прибытии в Иерусалим он оставался там пятнадцать дней. Прибыв в [город], он отслужил там христианское богослужение, устроил большие праздники, а также велел отслужить молебны в святых местах Иерусалима. Побывав в святых местах паломничества, он был душевно утешен.

Царь еще находился в Иерусалиме, когда получил от хана приказ о награждении его святым городом Иерусалимом с его святыми местами и всеми доходами. Затем он (армянский царь.— А. Г.) поехал в Дамаск к хану, где они вместе провели зиму.

Для защиты Дамаска и его области хан оставил азарапета с одной тысячью воинов, а сами (хан и армянский царь.— А. Г.) уехали каждый в свою страну.

Спустя десять дней после того как уехал хан, находящиеся там египтяне восстали, так как монголы никого не убили, заявив, что теперь они станут их вассалами (букв.: «крепостными».— А. Г.). Они напали на татар, поймали всех, раздели их и выселили. И вновь поставили правителем Дамаска того, который был до этого назначен султаном. Узнав об этом, хан сильно был разгневан, а царь армянский с тремя сопровождающими немедленно отправился к хану и сорокадневную дорогу прошел за одиннадцать дней. Царь явился к хану, распахнул воротник и, жалуясь, сказал: «Не зря я предупреждал, что необходимо уничтожить всех неверных, но ты не захотел этого, и вот теперь из поколения в поколение это будет позором для тебя. Как ты можешь назвать себя властелином, когда ты притеснен [99] и обманут ничтожным племенем неверных?» Царь говорил хану много подобных слов. Хан поклялся ему своей головой, что зимой отправится [туда] и за все это отомстит султану, одновременно он велел армянскому царю быть готовым ехать туда.

Царь отправился в свою страну и стал готовить большое число отборных воинов-всадников. Он выставил четыре тысячи всадников с тяжелым вооружением, одну тысячу пехоты, четыреста саперов и множество ремесленников для взятия крепостей, ибо ханом был установлен порядок: захватить все крепости и замки, разрушить их и лишь затем только идти вперед. Все войско, которое взял с собой армянский царь, насчитывало 18 тысяч воинов.

И когда пришло время выступать, было лето, а султан к этому времени успел подкупить всех приближенных и близких советников хана, они уговорили хана не ездить самому, а отправить кого-либо, ибо это жаркая страна и вредный там воздух. Хан согласился и назначил вместо себя командующим войсками парона Хутлу-шаха (Кутлухшах.— А. Г.), который являлся вторым лицом в его государстве.

Хутлу-шах во главе 90-тысячного ²⁵¹ войска татар сам прибыл в Дамаск, неверные немедленно отдали ему город, как и в первый раз. А армянский царь вышел из своей области согласно договоренности и также прибыл [в Дамаск]. Тут ему сказали, что султан тоже прибыл и расположился на месте прежней битвы. На следующий день они вышли из Дамаска, дошли до того места, где были египтяне, и выстроились друг против друга, Войска противников в течение трех дней бездействовали.

Армянский царь все время предлагал монгольскому командующему начать войну, а последний медлил, ибо, как говорят некоторые, он получил от султана девять возов золота, чтобы не воевать против него, так он и поступил. На четвертый день неверные сделали вид, что начали бой, а монгольские войска оставили поле боя и отступили в сторону Дамаска. И когда они дошли до Дамаска, не вошли в город, а мимо города продолжали бежать дальше. Вслед за ними шло армянское войско, ибо оно из страха перед султаном не смогло покинуть своих союзников. [100]

Но войско султана коварно устроило западню. Они спустили воду двух рек Дамаска на обширное поле, которое находилось на пути монголов, к востоку от Дамаска на расстоянии двух дней пути. Монголы должны были пройти здесь, ибо, кроме этого пути, не было другого. И неверные выпустили воды на это поле, оно раскисло и стало непроходимым. А все войска монголов и армян залезли в это болото, завязли и не смогли выбраться оттуда и таким образом почти все погибли там. Из монгольских воинов спаслось не больше четырех-пяти тысяч, а из армян возвратилось домой не более пятисот человек.

Но те, которые спаслись, оказались в очень тяжелом положении. Они вынуждены были переползать через трупы людей и лошадей, и только спустя несколько дней они выбрались из болота. И пришли они к берегу реки Евфрата, через которую должны были переплыть, но она затопила свои берега, и они не смогли переплыть, из них большинство потонуло в реке ²⁵².

Некоторые монголы надули бурдюки, обили плоты и впрягли в них много лошадей и таким образом лишь за три-четыре дня переплыли с одного берега на другой. Бывало, что татары оставшихся армян переправляли в том случае, если они платили за это, и случалось, что, добравшись до другого берега, они не могли выбраться на него, так как бушующая река уносила их к высоким утесам или к сыпучим берегам и они не могли выбраться на сушу. Многие из них погибли от голода. Они выжидали, покуда река принесет дохлых собак, лошадей или трупы людей, вытаскивали их и съедали. Рассказывают еще, что воды Евфрата так разлились, что не было видно другого берета.

Преодолев все эти трудности, армянский царь отправился к хану с жалобой на это огромное бедствие. Говорят, что, узнав об этом, хан даже заплакал и решительно поклялся, что наступающей зимой сам отправится а Египет.

Хан приказал собрать все войско, и из каждого десятка семеро воинов должны приготовиться к походу с ним. Говорят, что эта армия насчитывала четырнадцать туманов всадников, а каждый туман состоял из 60 тысяч человек. Узнав об этом, султан отправил несметное количество золота для подкупа приближенных хана, с [101] тем чтобы они помешали хану исполнить его намерения, в противном случае он уничтожит всех неверных. Приближенные хана, татарская знать, получив большие сокровища [от султана], неустанно уговаривали хана не выступать в поход, но хан не согласился.

В это время благородный Газан-хан сделал армянскому царю подарки в виде разных ценных вещей, грамот, привилегий, а также дал право собирать ежегодно дань с некоторых земель своей империи как вознаграждение за те протори и убытки, которые понес царь. После этого хан ему сказал: «Иди в свою страну и будь покоен, ибо я сам отомщу неверным» ²⁵³.

А когда настало время и хан собирался в поход на султана, и князья его увидели, что не могут удержать его от похода, отравили его. И рассказывают, что его отравила первая его жена, которую он любил больше всех. Так провалились намерение хана и старание армянского царя.

В это время в 1307 году и по армянскому лето-счислению 17 ноября 756 года были убиты вышеупомянутый армянский парой Гетум и подросток армянский царь Левон ²⁵⁴, племянник Тороса по отцу, которого еще Гетум короновал царем и царствовал вместе с ним уже три года. Эти двое, а также и другие пароны вместе с ними были убиты в своем царстве Киликии нечестивым монгольским военачальником Биларгуном у подножия крепости в деревне Анаварз. Тогда брат армянского царя Алинах ²⁵⁵ отправился к хану и судом добился смерти того же Биларгуна.

В годы деспота Павара в 1321 гаду умер благочестивый армянский царь Ошин, оставив после себя сына подростка Левона, из-за малолетства сына опекунами были князья, до тех пор пока подросток достиг совершеннолетия.

К тому времени жестокий татарин Темурташ, который был наместником страны Румской, с многочисленной конницей, а также с многочисленной пехотой, то есть со всеми своими ордами, насчитывающими более 30 тысяч человек, внезапно вторгся в страну армянскую Киликию и совершил там множество разорении, убийств и грабежей. Он приложил огромные усилия, чтобы захватить хоть какую-нибудь крепость, но не смог. Армяне напали на них, многих из татар убили, [102] других окружили в ущельях, и если бы Темурташ не сообщил: «Я к вам пришел, чтобы любезно повидаться с вами», и если бы армяне не опасались открыто враждовать с татарами, то всех бы до последнего уничтожили. С наступлением зимы Темурташ покинул [Кили-кийскую] Армению, но с наступлением весны, 20 апреля, султан с 40-тысячной конницей и с таким же количеством пехоты снова вторгся в Армению, дошел до города Эсио (Айаса.— А. Г.).

На третий день в праздник святого Григора, 23 апреля, они захватили морскую крепость, так как воды моря отошли от берегов. Египтяне подошли со стороны моря и отрезали дорогу внутрь крепости, так что никто не мог выйти к морю. Захватили в плен много людей, несметное количество добычи и осадили крепость, поставили катапульты и разрушили все стены и ворота, затем построили мост и, приблизившись к стенам крепости, убивали стрелами всех, кто приближался к воротам замка, и так повсюду разгорелась битва.

Царь Кипра отправил девять кораблей на помощь христианам, которые скорее явились причиной гибели, нежели спасения, ибо все бежавшие из крепости прижимались к бортам, и так никто не остался в крепости, они со всем своим имуществом погрузились на галеоты. А когда наступила ночь, они (жители.— А. Г.) подожгли крепость и ушли в море. Так был разрушен город Айас с двумя крепостями и попал в руки египтян.

Когда об этом узнал папа Иоанн, он с печалью и горестью отправил 30 тысяч флоринов золота, чтобы снова построить крепость Айас, которую впоследствии армяне вновь взяли. Они построили гораздо больше крепостей, более крепких и высоких, чем были раньше. Спустя 16 лет при управлении Павара в папство Бенедикта, опять появились большие силы египтян, чтобы уничтожить всех армян. Испугавшиеся армяне добровольно уступили Айас и все крепости, которые находились на той стороне реки Джахун и которые до сих пор остаются в руках магометан.

Комментарии

237. Нерсес Палиенц — единственный хроникер XIV в., который сообщает интересные сведения как об армяно-монгольских отношениях, так и об армяно-арабских войнах, происходивших в период упадка монгольского господства на Ближнем и Среднем Востоке. В «Летописи» подробно описывается битва между арабами и армяно-монгольскими войсками и выясняются причины победы арабов.

В Ереванском Матенадаране в рукопись № 2037 включен самый точный список «Летописи» Палиенца. Кроме того, в отдельных рукописях Матенадарана встречаются отрывки из его «Летописи». В. Акопян собрал их и включил в свой сборник «Мелкие хроники» (т. II, стр. 173—190). Мы переводим лишь те места «Летописи», которые относятся ко времени монгольского господства в Малой Азии, а также к истории монголо-армянских войн против египетского султана.

Некоторые отрывки из этой «Летописи» Эдвард Дюлорье перевел на французский язык и опубликовал в конце «Летописи» Смбата в Париже в 1869 г. (Dulaurier, Histoire des Croisades, Documents Armeniens, t. I).

238. Алфи — это Мансур Сейф-ад-дин Калаун (Альфи), мамлюкский правитель Египта (1279—1290).

239. Здесь автор имеет в виду египетского султана Ашрафа Салах-ад-дина Халила (1290—1293).

240. Степанос Ромклаеци был армянским католикосом в 1290— 1293 гг. Султан Ашраф в 1292 г. захватил его в плен и отправил в дамасскую тюрьму.

241. О взятии Ромклы см.: «Мелкие хроники», т. I, стр. 99, прим. 120; т. II, стр. 92, прим. 219.

242. Об освобождении армянского католикоса Степаноса из плена сообщает также Минас Хамтеци (сб. «Азгабанутюн Айоц», Вагаршапат, 1870, стр. 46. На арм. яз.). Другие армянские источники утверждают, что он умер в плену (Самвел Анеци, Летопись, стр. 152; Орбелян, стр. 444; «Мелкие хроники», т. II, стр. 80).

243. Здесь автор имеет в виду армянского католикоса Григора VII Анаварзеци (1293—1297), который из страха перед турками добивался, чтобы армяне приняли католичество.

244. Об этих дворцовых интригах и междоусобицах рассказывает Гетум Патмич («Мелкие хроники», т. I, стр. 86—87). Он говорит, что Торос был схвачен в крепости Молевон, а Гетум — в Бардзрберде.

245. Здесь наш автор допустил ошибку. Речь идет о походе Газан-хана на Сирию осенью 1299 г. Об этом cм. также: Рашид-ад-дин, стр. 182—186.

Насер — Наср-ад-дин Мухаммед (1299—1309).

246. Фарсанг — мера длины (около 7 км).

247. По сообщению Гетума Патмича, Газан-хан расположил свои войска на берегу реки, которая протекала через Дамаск. Жители вышли ему навстречу с большими дарами, умоляя не разрушать их город (Гетум Патмич, стр. 62).

248. По Рашид-ад-дину, эта битва происходила 12 февраля 1300 г. в местности Джебель-ас-Салихийе (Рашид-ад-дин, стр. 185).

249. Сообщение нашего автора подтверждается другими армянскими историками (Гетум Патмич, стр. 62).

250. Гусан — армянский народный певец-сказитель.

251. По сообщению Рашид-ад-дина, Хутлу-шах с 300-тысячным монгольским войском осенью 1300 г. двинулся на Сирию, после чего отправился Газан-хан (Рашид-ад-дин, стр. 186; ср. Гетум Патмич, стр. 63).

252. Гетум Патмич, который сам принимал участие в этом сражении, рассказывает: «Татары, которые должны были переправиться через реку Евфрат, возвратились, так как из-за обильных дождей воды реки затопили берега. Тогда они решили переплыть через реку на лошадях, в результате чего многие воины из татар, армян и грузин погибли, лишь немногим посчастливилось вернуться на родину, в числе их был и я сам — историк» (Гетум Патмич, стр. 66).

253. Гетум Патмич рассказывает, что Газан-хан с большим почетом принял армянского царя, дав тысячу воинов, большую сумму денег и земли, отнятые у турок (Гетум Патмич, стр. 66).

254. Левон IV (1305—1308).

255. Брат Гетума II — Алинах действителыно отправился к монгольскому хану с жалобой, об атом имеются сведения у других историков.