НИЗАМ АЛ-МУЛЬК

КНИГА О ПРАВЛЕНИИ

СИАСЕТ-НАМЕ

Глава сорок пятая.

О появлении Маздака, его вероучении, как произошло его убиение Нуширваном Справедливым.

Первым, кто принес в мир пустое учение, был муж, появившийся в земле Аджам, его называли мубад мубадов; имя его Маздак, сын Бамдада. ³⁴³ Он захотел во время царя Кубада сына Фируза, отца Нуширвана Справедливого нанести ущерб вере гябров, проложить в мире плохой путь. Повод был таков: тот Маздак хорошо знал звезды и по движению звезд сделал такой вывод, что в эту эпоху должен появиться муж и принести такую веру, которая уничтожит веру гябров, веру иудеев, христиан и идолопоклонников. Чудесами и силой он внедрит свою веру среди людей, вера его останется до дня восстания из мертвых. Вот на него и напало этакое мечтание, что, быть может, он будет этим. Он стал обдумывать, каким образом привлечь на свою сторону людей, объявить новое учение. Оглядевшись, он увидел в собрании государя к себе полное благоволение, так же как у всех вельмож. Никто никогда не слыхал от него ничего пустого до того, как он начал притязать на пророческое призвание. Тогда он приказал своим гулямам, ³⁴⁴ чтобы они провели из потайного места подземный ход, постепенно пробуравили землю, чтобы конечное отверстие оказалось среди храма огня, как раз там, где возжигали огонь, — отверстие очень маленькое. Затем он заявил о своем пророческом призвании и сказал: "Меня послали, чтобы обновить веру Зардушта, |167| народ забыл смысл Зенд-Авесты, не так исполняет повеления бога, как проповедывал Зардушт. Ведь, когда сыны Исраиля не выполняли некоторое время повелений Моисея, — мир над ним! — которые [191] он от имени бога запечатлел в Торе, поступали напротив, то бог послал пророка, согласно Торы, чтобы сокрушить сопротивление сыновей Исраиля, обновить постановления Торы, вывести народ на правый путь". Эти слова дошли до слуха царя Кубада. На другой день он позвал вельмож и мубадов, открыл суд ³⁴⁵ для разбора жалоб, позвал Маздака и всенародно спросил Маздака: "Ты притязаешь на пророческое призвание?" Ответил: "Да, я пришел потому, что существует много противоречий вере Зардушта, много проявилось упущений. Я все приведу в правильность. Смысл Зенд-Авесты не тот, по которому действуют, покажу ее смысл" Тогда Кубад спросил: "Какое твое чудо?" Ответил: "Мое чудо таково: огонь, наши кибла и михраб, — я заставлю говорить, попрошу у всевышнего, чтобы он приказал огню засвидетельствовать мое пророческое призвание таким образом, что царь и окружающие его услышат голос". Царь спросил: "О, вельможи и мубады! ³⁴⁶ что вы скажете по этому делу?" Мубады сказали: "Во-первых, ясно, что он призывает нас к нашей вере и к нашей книге; он не противоречит Зардушту. В Зенд-Авесте имеются выражения, где каждое слово имеет десять значений; у каждого мубада и ученого двадцать толкований и объяснений относительно того; возможно, Маздак приведет на такое слово лучшее толкование, более |168| соответствующее выражение. ³⁴⁷ Но вот его утверждение, что он заставит говорить огонь, которому мы поклоняемся, это — удивительно, это — не в силах человеческого существа. Царю же лучше знать!" Тогда царь сказал Маздаку: "Если ты заставишь говорить огонь, я засвидетельствую, что ты — пророк". Маздак сказал: "Пусть царь положит срок и в этот срок придет в храм огня с мубадами и вельможами, дабы по моей молитве бог, всемогущий и преславный, заставил говорить огонь. Если царь желает, пусть это будет сегодня же, сейчас же". Царь сказал: "Решаем завтра пойти в храм огня всем совокупно". На другой день Маздак послал к тому отверстию одного послушника и сказал: "Как только я громким голосом позову бога, ты подойди по подземелью к дыре и произнеси: "Благо земных поклонников бога состоит в том, чтобы они следовали словам Маздака, тогда они получат счастье в том и этом мире". Вот Кубад с вельможами и мубадами отправился в храм [192] огня, позвал Маздака. Маздак пришел, встал возле огня, воззвал громким голосом к богу, воздал хваление Зардушту и замолчал; из середины огня раздался голос таким образом, как мы упомянули, так что царь и вельможи услышали. От этого они пришли в изумление, и Кубад в душе решил в него уверовать. Когда они возвратились из храма огня, Кубад позвал Маздака к себе; с каждым часом он все более и более сближался с ним, пока в него не уверовал. Он приказал ставить во время приемов для него золотое сиденье, изукрашенное драгоценными камнями. Кубад садился на трон, а Маздака усаживал на то сиденье, бывшее много выше, чем трон Кубада. Люди переходили в веру Маздака, иные по влечению и прихоти, иные в угоду царю, направлялись в столицу тайно и явно из краев и областей, принимали веру Маздака. Воины мало проявляли склонности, но не говорили ничего из уважения к власти государя. Из мубадов ни один человек не принял веру Маздака; они заявляли: "Посмотрим, что изойдет из Зенд-Авесты". Увидав, что государь принял веру Маздака, люди вдали и вблизи откликнулись на призыв и разделили имущество. Маздак говорил: "Имущество есть розданное среди людей, а эти все — рабы всевышнего и дети Адама. Те, кто чувствуют нужду, пусть тратят имущество друг друга, чтобы никто не испытывал лишения и нищеты, все были бы равными по положению". Когда же Кубад пошел дальше, согласился на общность имущества, |169| Маздак начал заявлять: "Ваши жены — ваше имущество. Следует вам считать жен как имущество друг друга, чтобы никто не оставался без участия в наслаждениях и вожделениях мира, чтобы двери желания были открыты перед всеми людьми". Многие люди все больше увлекались его учением по причине общности имущества и женщин, в особенности простонародье. Установился такой обычай: если какой-нибудь мужчина приводил в свой дом двадцать мужчин-гостей и угощал хлебом, мясом, вином, закусками и музыкой, под конец все по одному соединялись с его женой, и это не ставили в грех. Был такой обычай; когда кто входил, чтобы соединиться с какой-нибудь женщиной, клал у двери дома головной убор; когда припадало желание другому и он видел головной убор положенным у дверей дома, возвращался и дожидался, пока тот [193] не выйдет. Наконец, Нуширван послал одно лицо втайне к мубадам: "Почему вы храните этакое молчание? почему беспомощны в отношении Маздака? Никто не говорит ни слова, не дает моему отцу совета. Это что за дела происходят, а вы сидите, соблазненные этим плутом. Этот пес растащил имущество людей, сорвал покрывало с гаремов, простонародье сделал властвующим. По крайней мере, скажите Маздаку, по какому праву он это делает? кто приказал? Если вы будете молчать впредь, ваше имущество и ваши жены уйдут от вас, уйдет царство и держава из нашей семьи. Надо, чтобы вы совокупно отправились к моему отцу. Представьте ему это дело! Подайте ему совет! Поспорьте с Маздаком, посмотрите, какое он приведет доказательство". Он обратился также к людям известным и вельможам. "Пагубное неистовство охватило моего отца, разум его пришел в расстройство. Он не различает своей пагубы от блага. Поразмыслите об его излечении, чтобы он не слушался речей Маздака, не действовал бы по его слову. И сами также, подобно моему отцу, не поддавайтесь обману, так как Маздак стоит не на правде, а на лжи; ложь долго не держится, на завтра она вам не принесет пользы". Вельможи встревожились его словами и, хотя некоторые из них намеревались принять веру Маздака, благодаря Нуширвану отступились, не перешли в эту веру. Сказали: "Посмотрим, до чего дойдет дело Маздака, отчего Нуширван говорит такие речи". В то время Нуширвану было восемнадцать лет. Итак, вельможи и мубады собрались, отправились к Кубаду, сказали: "Мы не читали ни в какой истории от давних времен до нынешнего дня и не слыхали от многих пророков, бывших в Сирии, того, что ныне говорит и приказывает Маздак. Нам это кажется весьма неодобрительным". Кубад сказал: "Поговорите с Маздаком. Что он скажет". Он позвал Маздака и спросил; "Какое ты имеешь доказательство на то, что говоришь и делаешь?" Маздак ответил: |170| “3ардушт так приказывает, так в Зенд-Авесте, люди же не умеют этого истолковать. Если мне не верите, спросите у огня”. Снова в другой раз отправились в храм огня, спросили у огня; из середины огня раздался голос: "Правильно, как утверждает Маздак, а не так, как вы говорите". В другой раз возвратились мубады устыженными. На другой день они отправились к Нуширвану и передали ему [194] обстоятельства дела. Нуширван сказал: "Этот Маздак притязает на то, что учение его во всех значениях учение Зардушта, а как же эти два положения". Через некоторое время между Кубадом и Маздаком произошел однажды такой случай. Маздак заявил: "Люди с увлечением вступили в это учение. Если бы также Нуширван соблазнился, принял это учение, как было бы хорошо". Кубад спросил: "Разве он не состоит в этой вере?" Ответили: "Нет". Кубад приказал: "Приведите Нуширвана, позовите как можно скорее". Тот пришел, Кубад спросил; "О, душа моя! Ты не принял веры Маздака?" Ответил: "Нет, слава богу". Спросил: "Почему?" Ответил: "Потому что он говорит ложь. Он — обманщик". Спросил: "Какой же он обманщик, когда смог заставить говорить огонь?" Ответил: "Существуют четыре основных начала: вода, огонь, земля и ветер. Прикажи ему, как он заставил говорить огонь, пусть так же заставит говорить воду, ветер и землю, тогда и я в него поверю, прельщусь". Кубад сказал; "Все, что он говорит, говорит согласно истолкованию Зенд-Авесты". Нуширван сказал: "Зенд-Авеста не приказывала, чтобы имущество и жены людей были общими. От времен Зардушта до сего дня никто из мудрецов не делал этакого толкования. Вера предписывает охранять имущество и гарем. Когда эти две вещи дозволены, какая будет разница между четвероногими и человеком? Ведь этот образ действия и манера поведения присущи скоту, — быть равными в пастьбе и соединении, а не человеку, наделенному разумом". Спросил: "Почему ты в конце-концов противоречишь мне, твоему отцу?" Ответил: "Я научился этому у тебя, хотя никогда этого не было в обычае. Когда же я увидел, что ты стал противоречить своему отцу, я также стал противоречить тебе. Откажись ты от того, и я откажусь от этого". Разговор между Кубадом, Нуширваном и Маздаком окончился тем, что ему решительно заявили; "Или найди доказательство, отвергающее это учение, уничтожающее слова Маздака, или приведи с собой кого-нибудь, чье доказательство было бы сильнее и правильнее Маздака А не то прикажем тебя казнить, для примера другим". Нуширван попросил: "Дайте мне сорок дней времени, чтобы я мог привести доказательство, или представить кого-либо, кто даст ответ Маздаку". Ответили: "Хорошо, ладно, даем время". На этом все расстались. [195] Возвратившись от отца, Нуширван в тот же день отправил в Парс гонца и послание, в город Кувал, ³⁴⁸ к проживавшему там мубаду, старцу |171| и мудрецу: "Приезжай как можно скорее, произошло то-то и то-то между мною, отцом и Маздаком". Прошло сорок дней, Кубад устроил прием, воссел на престол, пришел Маздак, приблизился к престолу, сел на сиденье, привели Нуширвана. Маздак сказал Кубаду: "Спроси его, что он решил?" Кубад спросил: "Какой ответ ты принес?" Нуширван ответил: "Я его обдумываю". Кубад сказал "Время обдумывания прошло". Маздак сказал: "Возьмите его и казните". Кубад промолчал. Люди вцепились в Нуширвана. Нуширван схватился рукой за решетку айвана, сказав отцу: "Почему такая спешка в стремлении убить меня. Обещанный мне срок еще не окончился". Спросил: "Как это?" Ответил: "Я говорил о полных сорока днях. Этот день еще мой; пусть он пройдет, а тогда как знаете". Сипах-салары, мубады подняли крик: "Он правильно говорит". Кубад приказал: "На сегодня освободите его". Отняли руки, и он освободился от когтей Маздака. Кубад поднялся, мубады разошлись, Маздак возвратился к себе, Нуширван пришел в свой дворец. А этот мубад, которого Нуширван вызвал из Парса, уже подъехал, сидя на быстроходной верблюдице. Он спешился у ворот дворца Нуширвана, вошел во дворец, сказал слуге; "Пойди и скажи Нуширвану, что прибыл мубад из Парса". Слуга быстро пошел в покои, сказал Нуширвану. Нуширван вышел из покоев, побежал от радости, обнял и сказал: "О, мубад! знай, что я сегодня возвращаюсь с того света", и он рассказал мубаду обстоятельства |172| дела. Мубад сказал: "Не печалься нисколько, все именно так, как ты утверждал, правда с тобою, а с Маздаком ложь. Я дам вместо тебя ответ Маздаку, отвращу Кубада от его веры. Но устрой так, чтобы я увидел царя прежде, чем Маздак узнает о моем прибытии". Сказал: "Это — просто". После дневного намаза Нуширван отправился во дворец к отцу, попросил его принять. Увидав отца, он воздал хваление, затем спросил: "Мой мубад прибыл из Парса, чтобы дать ответ Маздаку, однако он хотел повидать царя так, чтобы мог переговорить с царем наедине". Царь сказал: "Это — возможно. Приведи его". Нуширван возвратился к себе, а когда стемнело, отвел мубада к отцу. Мубад воздал хваление Кубаду, [196] восхвалил его предков, затем сказал царю: "Маздак впал в заблуждение; это дело не на него возложено. Я хорошо знаю Мазвдка, знаю цену его познаний. Он немного разбирается в науке о звездах. Но в предсказаниях по звездам у него случилась ошибка. В том соединении планет, что предстоит, действительно появится муж, который будет притязать на пророчество; он принесет необычайную книгу, покажет удивительные чудеса: он разделит луну в небе на две половины, призовет народы на путь истины, принесет чистую веру, упразднит веру гябров и другие веры; он пообещает рай и ужаснет адом; он укрепит приговором шариата имущества и гаремы, освободит людей от дивов, будет дружен с Сурушем, он разрушит храмы огня и идольские капища, вера его распространится по всему свету, будет незыблемой до восстания из мертвых; земля и небо засвидетельствуют его права на пророчество. ³⁴⁹ И вот Маздак возмечтал, что он является этим мужем. Тот пророк будет не аджами, а Маздак по происхождению аджами; тот пророк запретит людям поклонение огню, будет отрицать Зардушта, а Маздак — последователь Зардушта, предписывает поклонение огню; тот пророк не допустит, чтобы кто-нибудь искал близости с гаремами другого, чтобы кто-нибудь отбирал не по праву имущество другого, он прикажет рубить руки за воровство, а Маздак сделал общим имущество и жен людей; тому пророку повеление придет с неба, и слово придет |173| от Суруша, а Маздак говорит с огнем. Учение Маздака не имеет никаких основ. Завтра я посрамлю его перед царем, ибо он находится на ложном пути. Он хочет лишить твой дом властительства, погубить твои сокровища, сравнять тебя с нижайшими, захватить власть государя". ³⁵⁰ Кубаду понравились слова мубада, пришлись по душе. На другой день, когда Кубад явился в палаты для приема, пришел Маздак, сел на кресло, а Нуширван встал перед престолом. Явились мубады и вельможи. Тогда прибыл мубад Нуширвана. Он спросил у Маздака: "Кто будет спрашивать первым — ты или я?" "Ты будешь спрашивать, а я буду отвечать". "Тогда ты становись там, где я, а я отправлюсь туда, где ты". Маздак устыдился и сказал: "Сюда меня посадил царь. Спрашивай же, чтобы я мог тебе ответить". Мубад спросил; "Ты вот сделал имущество общим, а эти рибаты, мосты, храмы огня, благотворительные учреждения, [197] сооружают разве не в расчете на воздаяние на том свете?" ³⁵¹ Спросил: "Когда имущество станет общим и будут творить благотворительность, то воздаяние за нее кому будет?" Маздак не мог ответить. Затем мубад спросил: "Ты сделал женщин общими. Чей будет ребенок, когда двадцать мужчин соединится с одной женщиной, она станет беременной и родит?" Маздак не сумел ответить. Затем мубад спросил: "Царь, который сидит на престоле — сын царя Фируза, получил в наследство власть государя от отца, а царь Фируз тоже унаследовал ее от отца. Когда десять мужчин соединятся с женой царя и родится ребенок, — чьим будет этот ребенок? Царский род прекратится, а если прекратится род, то не останется начала ³⁵² власти государя. Высшее и низшее положение связаны с богатством и бедностью. Когда кто-либо беден, ему неизбежно и обязательно совершать службу и работу для богатого. Если же имущество станет общим, — исчезнут в мире высшее и низшее положение; власть государя упразднится. Ты явился, чтобы уничтожить власть государя в династии царей Аджама". Маздак ничего не сказал, хранил молчание. Кубад приказал: "Отвечай ему". Маздак ответил: "Ответ таков: сейчас же прикажи, чтобы ему отрубили голову". Кубад сказал: "Никому нельзя рубить голову без оснований". Маздак сказал: "Спросим у огня, что |174| он прикажет, ведь я говорю не от себя". Люди, тревожившиеся за Нуширвана, обрадовались, он освободился от убиения. Маздак вознегодовал на Кубада, так как сказал ему: "убей мубада", а тот не послушался. Маздак сказал сам себе: "Надо мне самому освободиться. У меня много мечей среди народа и воинов. Так устрою, чтобы устранить Кубада". Затем он предложил Нуширвану и всем противникам: "Идите завтра в храм огня. Посмотрим, что прикажет огонь". На этом расстались. Когда пришла ночь, Маздак призвал двух человек рахибов, своих единоверцев, подарил им золота, надавал обещаний и сказал: "Я возведу вас в чин сипах-саларов", затем он взял с них клятву, что они не передадут никому о том, что он им скажет. Вручив им два меча, он сказал: "Завтра, когда Кубад, вместе с вельможами и мубадами придет в храм огня и если огонь предпишет убить его, вы оба быстро выхватите мечи и убивайте Кубада; ведь никто другой не войдет в храм огня с мечом". Они [198] сказали: "Повинуемся". На другой день вельможи и мубады сошлись в храме огня. Пошел и Кубад. А мубад сказал Нуширвану: "Скажи, чтобы десять человек из твоих приближенных явились с тобою в храм огня, спрятав мечи под одеждой". А всякий раз, когда Маздак намеревался итти в храм огня, он сперва учил служку, что тот должен произнести под отверстием. Вот он пошел в храм огня и сказал мубаду; "Спроси у огня, пусть огонь поговорит с тобою". Вот мубад спросил у огня, но не получил никакого ответа. Тогда Маздак сказал: "О, огонь! рассуди нас, засвидетельствуй мою правду". Из середины огня изошел голос: "Со вчерашнего дня я очень ослабел, сперва дайте мне сердце и печень Кубада, потом скажу, что надо сделать. Маздак — ваш вожатый к вечным усладам того света". Маздак воскликнул: "Дайте силу огню". Два человека вытащили мечи, намереваясь напасть на Кубада, Мубад сказал Нуширвану: "Помоги отцу". Те десять человек вытащили мечи, встали перед теми двумя, не допустили убить Кубада. А Маздак все время говорил: "Огонь говорит согласно |175| божья повеления". Люди разделились на двое. Одни говорили: "Бросим Кубада в огонь живым или мертвым". Другие говорили: "Подождем с этим". Разошлись в конце того дня. Кубад сказал: "Разве от меня произошел какой-нибудь грех, что огонь пожелал меня в пищу? Лучше сгореть в огне на этом, чем на том свете". Во второй раз мубад уединился с Кубадом, рассказал о бывших прежде мубадах и государях, приводил примеры из жизни каждого из них, указывал доказательства, что Маздак — не пророк, а враг царской династии; ведь Маздак сначала покусился на Нуширвана; когда же он не успел в том, покусился на твою кровь. Если бы я не принял мер, сегодня он погубил бы тебя. Зачем ты веришь, что голос исходит от огня? Я сделаю кое-что, чтобы также разоблачить и эту хитрость, покажу царю, что огонь ни с кем не разговаривает". Мубад сумел так убедить царя, что тот устыдился своего поведения. "Ты не почитай Нуширвана за ребенка, — говорил мубад, — он распространит повеление на весь мир. Не пренебрегай тем, что он решает. Если ты хочешь, чтобы царство осталось в твоей династии, не открывай Маздаку ни одной тайны сердца". А Нуширвану мубад сказал: "Постарайся заполучить кого-нибудь из слуг Маздака. [199] Прельсти его имуществом, чтобы он объяснил все дело с огнем, чтобы разом удалить сомнения из сердца твоего отца". Нуширван нашел одного человека, у того завязалась дружба с одним из послушников Маздака, которого он и привел некоторым путем к Нуширвану. Нуширван усадил его в уединенном месте, положил перед ним тысячу динар, сказал: "Будь впредь моим другом и братом. Я сделаю для тебя все, что может быть хорошего. А теперь я хочу опросить у тебя кое-что. Скажешь правду, подарю тебе тысячу динар, назначу своим приближенным, дам высокий чин. Солжешь, сниму голову с твоего тела". Человек испугался, спросил: "Если скажу правду, исполнишь ли что обещал?" Ответил: "Исполню больше того". Нуширван спросил; "Скажи, какую хитрость применяет Маздак, чтобы заставить говорить с собой огонь?" Человек спросил: "Если я объясню тебе, сможешь ли ты удержать в сокровенности эту тайну". Ответил: "Смогу". Сказал: "Вблизи от храма огня находится кусок земли, обнесенный высокой стеной; среди же места, где огонь, прорезано очень маленькое отверстие; Маздак |176| каждый раз посылает туда кого-нибудь и учит, чтобы тот, приставав рот к отверстию, говорил через него то, что он, Маздак, хочет. Слушающие же думают, что говорит огонь". Нуширван обрадовался этим словам, понял, что это правда. Он отдал тому человеку тысячу динар, а когда наступила ночь, отвел его к отцу, чтобы он объяснил все обстоятельства дела. Кубад изумился плутовству Маздака, его дерзости. Из его сердца сразу ушли все сомнения. Он приказал привести мубада, воздал ему похвалы, рассказал ему все дело. Мубад сказал: "Я говорил царю, что этот человек — обманщик". Кубад спросил: "Теперь это известно. Как погубить его?" Мубад ответил: "Не следует ему показывать, что ты отступился. Устрой еще раз собрание, чтобы я мог вступить с ним в прения; я перестану защищаться, сознаюсь в своей беспомощности и уеду в Парс. А тогда ты действуй так, как найдет целесообразным Нуширван, чтобы покончить с этим делом". Несколько дней спустя Кубад созвал вельмож, вызвал мубадов и приказал, чтобы они были заодно с мубадом Парса. На другой день собрались. Кубад сел на престол. Маздак на кресло. Мубады начали спор. Мубад из Парса сказал: "Я поражен тем, что огонь говорит". Маздак сказал: "От небесного [200] могущества сие неудивительно. Разве ты не знаешь, что его святейшество Моисей — мир над ним! — сотворил змия из куска дерева, а из одного камня заставил потечь тринадцать источников. Он сказал: “О, господи! утопи фараона в воде со всем его войском!” — и всевышний потопил. И землю подчинил ему; когда Моисей произнес: “О, земля! поглоти Каруна!” ³⁵³ — она поглотила. Иисус — мир над ним! воскрешал мертвых. Все это не в силах человека и это творит бог. Он также послал меня, подчинив огонь моему велению, Огонь говорит то, что я говорю. Повинуйтесь! а не то на вас падет гнев всевышнего и всех погубит". Мубад из Парса поднялся и сказал: "Я не смею отвечать человеку, который глаголет от имени всевышнего, которому огонь повинуется. У меня нет сил, |177| больше я не дерзаю. Я уезжаю, вы же, как знаете". Мубад удалился, отправившись в Парс. Кубад встал с приема, а мубады удалились. Возликовав, Маздак пошел в храм огня, чтобы служить огню в течение семи дней. Когда пришла ночь, Кубад позвал Нуширвана и спросил; "Уезжая, мубад поручил меня тебе, только ты в силах искоренить это учение. Что следует предпринять?" Нуширван сказал: "Если владыка возлагает на меня эту обязанность и никому об этом не скажет, я поразмыслю о сем деле, сделаю таким образом, что уничтожу на свете Маздака и маздакитов". Кубад сказал: "Я не буду говорить относительно этого ни с кем, кроме тебя". Нуширван сказал: "Мубад из Парса уехал, сподвижники Маздака обрадовались и укрепились сердцем. Все, что мы не придумаем теперь в отношении их, удастся. Убить Маздака — легко, но у него — много мечей. Когда его убьют, маздакиты убегут, рассеются по разным местам, призовут людей, захватят укрепленные места, причинят много забот нам и нашему государству. Нам надо так все устроить, чтобы они были убиты одним разом, чтобы не остался в живых ни один человек, чтобы никто не унес душу от нашего меча". Кубад спросил: "Какое твое рассуждение относительно этого дела?" Нуширван ответил: "Надо так сделать; когда Маздак выйдет из храма огня и придет к царю, пусть царь увеличит его чин, окажет еще больше почета и скажет ему наедине; "С того самого дня, как мубад перестал защищаться, Нуширван очень смягчился, согласен уверовать в тебя. Он устыдился того, что говорил". Когда окончилась неделя, [201] Маздак пришел к Кубаду; тот ему оказал почет, показал безграничное смирение и рассказал о Нуширване, как упомянуто. Маздак сказал: "Очень много людей прислушиваются к нему, глядят на него. Когда он вступит в это учение, весь мир примет это учение. Я просил посредством божественного огня сделать это учение его уделом". Кубад сказал: "Ты хорошо сделал, так как он — мой наследник; его любит войско и народ. Как только он вступит в это учение, ни у кого не останется отговорок. Я построю в его честь каменную башню, на ней сооружу золотой терем, более светлый, |178| чем солнце, такой терем, каковой соорудил Гуштасп для Зардушта". ³⁵⁴ Маздак сказал: "Ты дай ему совет, а я помолюсь, твердо надеюсь, что бог услышит мою молитву". Когда пришла ночь, Кубад рассказал Нуширвану все, что произошло. Нуширван засмеялся и сказал: "Через неделю пусть царь позовет Маздака и передаст ему: “Нуширван вчера видел сон, испугался, ранним утром пришел ко мне, рассказал: “Я видел во сне, что громадный огонь покушался на меня, а я искал убежища. Некто очень красивый подошел ко мне. Я спросил его: “что требует от меня этот огонь?” Он ответил: “Огонь на тебя гневается, что ты обвинял его во лжи”. Я спросила “Откуда ты знаешь?” Он ответил: “Сурушу все известно”. Я очнулся от сна”. Сейчас он собирается в храм огня с мускусом, алоэ и амброй для воскурения, три дня будет служить огню, славить бога”". Кубад поведал Маздаку, что Нуширван поступил так-то. Маздак очень обрадовался. Когда прошла неделя от сих происшествий, Нуширван сказал отцу: "Передай Маздаку, Нуширван говорит мне: “я убедился, что это учение истинное, что Маздак — пророк бога. Но я, Нуширван, опасаюсь не большая ли часть людей противники этого учения? Не случилось бы так, что они восстанут против нас, насильно захватят у нас государство? Ах, если бы я знал, какова численность состоящих в этом учении и что это за люди. Если они имеют силу и многочисленны, я также вступлю, если же нет, потерплю, пока не усилятся, не станут многочисленными; я дам все, что им необходимо из содержания и оружия. Тогда мы объявим это учение, со всей мощью и силой приведем к нему людей”. Если Маздак ответит: “наше число велико”, и попроси: “дай список, напиши их имена, чтобы не осталось ни одного, которого бы я не знал”". [202] Маздак так и сделал; принес Кубаду; по счету вышло двенадцать тысяч людей из горожан и воинов. Кубад сказал; "Я позову сегодня вечером Нуширвана, представлю ему список. Знак, что он вступил в учение, будет таков: сейчас же прикажу бить в литавры и играть в трубы, поднимут такие клики, что ты, находясь в своем дворце, услыхав звуки труб и барабанов, узнаешь, что Нуширван принял веру". Когда Маздак возвратился к себе и наступила ночь, Кубад позвал Нуширвана, показал ему перечень и сказал: "Я с ним условился о таком-то знаке". Нуширван сказал: "Очень хорошо! Прикажи, чтобы забили в литавры. Завтра же, когда увидишь Маздака, скажи: “Нуширван уверовал в тебя, так как увидал людей и список. Если бы пять тысяч было, не было бы достаточно. Но так как он обладает двенадцатью тысяч людей, то не страшно, если весь мир будет нашим противником. Если мы все трое будем держаться согласно, ничто нам не страшно”". Когда от ночи прошла одна стража, Маздак |179| услыхав звук литавр и труб, обрадовался, сказал: "Нуширван уверовал". На другой день Маздак пришел на государев прием. Кубад передал Маздаку все, что ему сказал Нуширван; Маздак обрадовался. Окончив прием, Кубад позвал Маздака на беседу с глазу на глаз. Пришел и Нуширван; он преподнес Маздаку множество золотых вещей и редкостей, одарил его, попросил извинения за прошедшее. Обстоятельно рассудив, они в конце концов согласились на том, что Нуширван предложил отцу: "Ты будь владыкой мира, Маздак посланником бога, а мне дай чин сипах-салара над всеми этими людьми; я устрою так, чтобы во всем мире не осталось ни одного человека, кто бы не принял эту веру". Кубад сказал: "Тебе — приказывать". Тогда Нуширван сказал: "Мероприятия по этому делу должны быть таковы, пусть Маздак пошлет кого-нибудь в те города и округи, которые уверовали в него, пусть скажет, что от сего дня через три месяца издалека или близка, в такую-то неделю, в такой-то день, все должны собраться в нашем дворце. Мы устроим снабжение, снаряжение, вооружение, но чтобы ни один человек не знал, что мы готовим. В назначенный день пусть устроят угощение людям, пусть они поедят пищу, затем их переведут в другой дворец, там они примут участие в собрании вина, пусть каждый выпьет по семи кубков, их облачат затем по пятидесяти и двадцати человек в мои [203] платья, дадут коня, снаряжение и вооружение, дабы все были одеты в почетные платья. Затем все вместе поднимем восстание и открыто провозгласим веру: кто примет учение, того пощадим, кто воспротивится — убьем". Кубад и Маздак сказали: "Это правильно" и, согласившись на этом, поднялись. Маздак написал послания во все |180| места, уведомил далекого и близкого, что надо в такой-то месяц и такой-то день всем прибыть в столицу, дабы все стали одарены почетным платьем, снаряжением, оружием и конем, "так как теперь дело идет согласно нашим желаниям, и государь находится во главе". Итак, явились по приглашению все двенадцать тысяч человек; пришли во дворец государя, увидали такое угощение, какого не видал никогда и никто. Кубад сел на престол, Маздак на кресло, Нуширван стоял, перепоясав чресла, как бы показывая этим, что он — хозяин пира. Маздак был очень весел. Нуширван каждого усаживал за угощение; все уселись и поели. Из этого дворца перешли в другой дворец, увидели такое собрание вина, какого никто не видал. Кубад сел на престол, Маздак на кресло, а собравшихся рассадили в том же порядке. Музыканты и певцы затянули пение прекрасными голосами. Виночерпии разносили вино. Когда прошло несколько кругов, вошли гулями и фарраши, человек с двести, они держали в руках куски диба и ткани касаб, встали на некоторое время перед собранием. Нуширван сказал: "Пусть отнесут одежды в тот дворец, ведь здесь теснота; пусть отправятся по двадцати и тридцати туда, ³⁵⁵ наденут одежды, и, возвратясь, выстроятся, пока не будут все одеты. Тогда царь и Маздак пойдут на площадь, бросят взоры, полюбуются, затем откроют двери того помещения, принесут оружие". А Нуширван заранее послал одно лицо в деревни, потребовал собрать хашар ³⁵⁶ человек триста с лопатами, чтобы почистить дворец и сады. Когда люди пришли из деревень, он их всех собрал на площади, закрыл крепко ворота, затем им сказал: “Я хочу, чтобы вы сегодня за день и ночь вырыли на этой площади много ям, размером в один гяз и два гяза, а землю из ям оставьте на том же месте". Привратникам же он приказал, когда будут вырыты ямы, всех задержать и присматривать, чтобы никто из них не ушел. Вечером он вооружил четыреста человек, спрятал на площади и во дворце, сказав: "Когда я буду высылать с того собрания во дворец [204] по двадцати и тридцати, вы их отводите на ту, другую площадь, |181| каждого разденьте донага, воткните головою до пупа в яму, ногами вверх и зарывайте крепко землей". Когда услужающие одеждой ушли в тот дворец, привели двести лошадей в золотых и серебряных уборах, принесли щиты, пояса для мечей в золоте. Нуширван приказал: "Отнесите в тот дворец". Отнесли. Затем он поднимал по двадцати и тридцати человек, отсылал их в тот дворец, на самом же деле их отводили на ту, другую площадь, бросали вверх ногами в ямы, засыпали землей, пока не погубили всех таким образом. Тогда Нуширван пришел к отцу, сказал отцу и Маздаку: "Я всех одел в почетное платье, они стоят украшенные на площади. Встаньте и полюбуйтесь, никто не видел убранства лучше этого". Оба, Кубад и Маздак, встали, отправились в тот дворец, из дворца пошли на площадь. Когда пришли на площадь — взглянули, увидали по всей площади от начала до конца торчащие вверх ноги. Нуширван, обратясь к Маздаку, сказал: "Для войска, предводителем которого ты являешься, не может быть лучшего наряда, чем этот. Ты пришел затем, чтобы пустить на ветер имущество и тела наши, уничтожить в нашем доме власть государя. Подожди, я прикажу также и тебе почетную одежду". Посредине площади было сделано большое возвышение, на этом возвышении вырыта яма. Нуширван приказал поставить Маздака вверх ногами и закопать землей. Он сказал: "О, Маздак, погляди на своих верующих, полюбуйся". ³⁵⁷ Он сказал отцу: "Ты видел разум мудрых. Теперь самое правильное для тебя, чтобы ты некоторое время сидел дома, дабы пришли в успокоение люди и войско, ибо эта разруха возникла от твоего слабого разума". Он посадил отца в дом и приказал освободить сельских людей, приходивших для рытья ям. Открыли ворота площади, чтобы могли притти и поглядеть люди города, страны и войска. Нуширван наложил на отца оковы, созвал вельмож и по праву воссел на царство. Он отверз руки от даров и деяний. Этот рассказ о нем остался на память, чтобы его читали и запоминали владеющие разумом. ³⁵⁸

Глава сорок шестая.

О выступлении Сумбада Гябра из Нишапура в Рей против мусульман и его смута.

После того до времени Харун ар-Рашида ³⁵⁹ никого из этих |182| людей не появлялось на свете. Случилось же так: жена Маздака, Хуррамэ, дочь Фадэ, бежала из Мадаина с двумя человеками; она очутилась в округе Рея и призвала людей к учению мужа. Снова разный народ из гябров вступил в ту веру, и люди прозвали их хуррамдинцами. ³⁶⁰ Они только и ждали, чтобы выступить, открыто объявить эту веру. Когда Абу-Джафар ал-Мансур в сто тридцатом году от хиджры пророка — мир над ним! — убил в Багдаде Абу-Муслима, главу проповеди, ³⁶¹ раисом в городе Нишапуре был гябр по имени Сумбад, ³⁶² служивший долго Абу-Муслиму, возвышенный им. Он восстал после убиения Абу-Муслима, пришел из Нишапура в Реи, призвал гябров Табаристана. Он знал, что население Кухистана по большей части рафизиты, мушаббихиты, ³⁶³ маздакиты и вознамерился открыто начать пропаганду. Сначала он убил Обеида Хейфи, ³⁶⁴ являвшегося от имени Майсура амилем Рея, и захватил казну, положенную туда на хранение Абу-Муслимом, Усилившись, он принялся требовать мести за кровь Абу-Муслима, провозглашая, что Абу-Муслим был посланником бога. Он говорил людям Ирака и Хорасана: "Абу-Муслим произнес наивеличайшее имя всевышнего и, обратившись в белого голубя, улетел, а теперь находится в некоей цитадели, сооруженной из меди; он восседает вместе с Махди ³⁶⁵ и Маздаком; они все трое явятся. Абу-Муслим будет предводителем, ³⁶⁶ Маздак его вазиром. А ко мне пришло послание". Когда рафизиты услыхали имя Махди, а маздакиты — [206] имя Маздака, они собрались в большой численности. Дело Сумбада |183| разрослось. До того дошло, что вокруг него собралось сто тысяч людей. Беседуя наедине с гябрами, он говорил: "Державе арабов пришел конец. Я нашел это в одной книге потомков Сасана. Не отступлюсь, пока не разрушу каабу, ведь ее установили вместо солнца. А мы снова сделаем своей киблой солнце так, как было в древности". Хуррамдинцам же он говорил; "Маздак был шиит и я вам приказываю быть заодно с шиитами. Отомстите за кровь Абу-Муслима". И всеми тремя разрядами он правил. Он убил несколько сипах-саларов Мансура, разбивал его войска, пока семь лет спустя Мансур не назначил на войну Джумхур Иджли. ³⁶⁷ Джумхур собрал войска Хузистана, Парса и пришел в Исфахан. Он повел с собою ополчение Исфахана, отправился к воротам Рея, три дня жарко бился с Сумбадом. На четвертый день Сумбад был убит рукою Джумхура. ³⁶⁸ Все то сборище рассеялось; каждый возвратился в свой дом. Учения хуррамдинцев и гябров смешались, они втайне сговаривались между собою, так что с каждым днем учение об общности становилось все более выработанным. ³⁶⁹ Убив Сумбада, Джумхур отправился в Рей, кого нашел из гябров — всех убил, а имущество их разграбил, женщин и детей их взял в полон и держал в рабстве. ³⁷⁰

Глава сорок седьмая

О появлении карматов и батинитов в Кухистане, Ираке и Хорасане.

Причиною возникновения учения карматов было следующее: у Джафара ас-Садик — да будет доволен им господь! — был сын по имени Исмаил. Исмаил умер прежде отца. От Исмаила остался сын по имени Мухаммед; ³⁷¹ этот Мухаммед дожил до времени Харун ар-Рашида. Один из зубейридов донес, что Джафар ас-Садик — да будет доволен им господь! — готовится восстать, тайно занимается проповедью, домогаясь халифатства. Рашид привез Джафара ³⁷² из Медины в Багдад, где и удерживал, страшась его. |184| У Мухаммеда был один гулям хиджазец, имя его Мубарик; он писал тем тонким почерком, который называют мукармат, по этой причине его звали Карматуйэ, он стал известен под этим прозвищем. ³⁷³ Один человек из города Ахваза дружил с этим Мубариком, имя этого человека Абдаллах сын Меймуна Каддах. Однажды он сел с ним в уединении и сказал ему: "О, Мубарик, этот господин Мухаммед сын Исмаила ³⁷⁴ был мне друг, он высказал мне свои тайны". Мубарик соблазнился, страстно захотел узнать те тайны. Абдаллах сын Меймуна взял клятву с Мубарика; "То, что я скажу тебе, не говори никому, за исключением того, кто окажется достойным". Затем он преподнес ему несколько речений в порядке букв ³⁷⁵ на языке, смешанном из слов имамов, людей изучающих естество, и выражений философских, по большей части относительно упоминаний пророка, ангелов, скрижали, калема, трона и курси. ³⁷⁶ Затем они разлучились. Мубарик отправился в сторону [208] Куфы, а Абдаллах в сторону иракского Кухистана. ³⁷⁷ В это время шииты горевали по Муса сыне Джафара, — да будет доволен им господь! — который находился в заключении. ³⁷⁸ Мубарик совершал тайно проповедь до тех пор, пока она не распространилась по окрестностям Куфы. Люди, что приняли его проповедь, были суннитами, некоторые прозвали их мубарики, другие карматами. Абдаллах сын Меймуна совершал проповедь этого учения в Кухистане; он был большой мастер в магии. Мухаммед Закария приводит его имя в сочинении "Михарик ал-анбиа". ⁵⁷⁹ Затем он отдал должность своего заместителя одному человеку, имя его Халаф. Он ему сказал: "Ты отправляйся в Рей, ибо в Рее, Абэ, Куме, Кашане, краях Табаристана и Мазандерана все — рафизиты; они проповедуют шиизм, примут и твою проповедь". Сам же он, устрашась, отправился в Басру. Халаф пришел в Рей. В округе Нишабуйэ есть селение, которое называют Гульбун. ³⁸⁰ Там он остановился. В том селении был мастер вышивальщик, он занимался вышиванием. Некоторое время Халаф пробыл там. Свои тайны он не мог сказать никому, пока тысячами стараний не заполучил в свои руки одного человека, он его обучил своему учению и так |185| сказал: "Это учение семьи. ³⁸¹ Оно должно сохраняться в тайне до тех пор, пока не появится Махди. Его появление — близко. Тогда учение станет явным. А теперь следует изучать, чтобы, когда вы увидите Махди, не быть неосведомленными об этом учении". Люди этого селения принялись за изучение веры, но однажды старшина этого селения Гульбун оказался вне селения. Он приблизился ж мечети и прислушался. Это Халаф разговаривал с людьми этой веры. Старшина пришел в селение, сказал: "О, люди, прекращайте сношение с ним, не собирайтесь вокруг него; то, что я услыхал от него, вызывает во мне опасение, как бы это селение из-за него не погибло". Этот Халаф был заикой, он не мог складно говорить. ³⁸² Халаф, узнав, что его дело открылось, бежал из того селения. Он пришел в Рей и там умер. А некоторых из того селения он успел привести в свою веру. Его сын Ахмед сын Халафа занял его место и пошел по вере отца. Этому Ахмеду сыну Халафа попался один человек, по имени Гиас, который хорошо знал искусство синтаксиса. Ахмед сделал его своим заместителем по проповеди. ³⁸³ Этот Гиас [209] украсил основы их веры стихами из Корана, преданиями о пророке, — божье благословение и мир над ним! — арабскими пословицами, рассказами. Он создал книгу, которой положил имя "Китаб ал-баиан"; ³⁸⁴ в ней упоминалось о значении намаза, поста, очищения, зякята, шариатских выражений в порядке слов. Ахмед сын Халафа поставил Гиаса своим заместителем по проповеди, так как Гиас знал синтаксис и лексику. Затем Гиас вел прения с людьми сунны, учил людей вере. И распространилось этакое известие: явился-де в халафовой вере некий, искусный в прениях муж, по имени Гиас, он передает отличные предания и учит людей некоторой вере. Люди городов ³⁸⁵ обратились к нему и начали изучать это учение, пока не прознал Абдаллах Зафарани. Второй раз правоверные на них покусились. Людей, что принимали эту веру, одни называли халафитами, другие — батинитами. После двухсотого года хиджры эта вера стала явной. В этот же год восстал в Сирии некий муж, прозванный "владыка горы": ³⁸⁶ он захватил большую часть Сирии. А этот Гиас бежал, отправился в Хорасан, |186| остановился в Мердерруде. Он стал проповедовать эмиру Хусейну сыну Али Мервези; тот принял веру. Этот эмир Хусейн властвовал в Хорасане, а именно: в Таликане, Мейманэ, Герате, Гарджистане и Гуре. Приняв веру, эмир Хусейн привел в нее людей этих округов. Затем Гиас поставил одного замести геля для проповеди в Мердерруде, а сам отправился обратно в Рей и опять начал заниматься проповедью. Он поставил в свои заместители по проповеди одного из нишапурской округи, ³⁸⁷ известного под именем Бу-Хатим, хорошо знавшего арабскую поэзию и арабские предания. Отправляясь в Хорасан, Гиас пообещал, что через некоторое недалекое время, в таком-то году, появится Махди. Карматы ждали исполнения этого обещания. Люди же сунны получили известие о Гиасе, что он снова пришел, совершает проповедь. И случилось так, что срок появления Махди как раз наступил, а Гиас оказался лжецом. Шииты выступили против него, порочили его и от него отделились. Он бежал и никто его не мог найти. ³⁸⁸ После того община города Рея объединилась вокруг одного из внуков Халафа, проводила время с ним. Перед тем как его постигла смерть, он поставил своим заместителем своего сына, известного [210] по имени Бу-Джафара Кабира. Когда над последним возобладала черная немочь, он посадил Бу-Хатима Батини. Но по выздоровлении Бу-Джафара этот Бу-Хатим не уступил главенства, ни во что не ставил Бу-Джафара. ³⁸⁹ Главенство ушло из дома Халафа. Этот Бу-Хатгм разослал проповедников по странам, как-то: в Табаристан, Исфахан, Азербайджан, призвал людей в свою веру. Эмир Рея” Ахмед сын Али ³⁹⁰ принял его проповедь, стал батинитом. Затем случилось так, что дейлемцы восстали на алидов Табаристана, заявляя: "Вы — еретики. Вы приводите доказательство, что возвышенное знание произошло из нашей семьи, а оно — всеобще, не может "произойти". Если вы учите — знаете, если кто другой, тот тоже знает. Возвышенное знание не переходит по наследству. Бог, преславный и всемогущий, одинаково послал пророка — мир над ним! — ко всем народам и всем племенам, он не избирал каких-нибудь особых людей, а весь народ. Нам стало известно, что вы — лжецы". Эмир Табаристана оказал поддержку алидам, ³⁹¹ но дейлемцы |187| восстали против него, говоря, что привезли из Багдада и городов Хорасана фетву и акт, что "ваша вера не является чистой, вы не исполняете того, что говорил бог и пророк". Мы, являясь людьми гор, жителями лесов, и в шариате намного не отклонимся от верного пути". При таких обстоятельствах этот Бу-Хатим Батини отправился из Рея в Табаристан и проник в Дейлем. Главою дейлемцев был Шарвин ³⁹² сын Вардаванди. Бу-Хатим отправился к нему, стал с ними заодно и начал поносить алидов, занялся опорачиванием их. Он утверждал, что они неверующие, еретики. Он говорил: "Через некоторое, близкое время среди дейлемцев появится имам. Я знаю его установления и веру". Дейлемцы воспылали рвением, приняли это. В дни Мардавиджа ³⁹³ дейлемцы и гелы, как говорится, "убежав от дождя, спрятались под водосток", они целиком обратились на путь ереси. Некоторое время они провели с ним. Когда прошел предсказанный им для появления имама срок, они сказали: "Это — не имеет основы. Можно полагать, что эта вера — вера Маздака". Они сразу оставили Бу-Хатима и обратились в веру людей семьи пророка, — господен мир над ним! — вознамерились убить Бу-Хатима. Бу-Хатим бежал и умер. Дела еретиков ухудшились. Многие [211] лица отошли от их учения, раскаялись. В течение долгого времени шииты были в волнении. Они втайне составляли соглашения, пока вера не установилась на двух лицах: одна — на Абдуллахе Кавкаби, ³⁹⁴ другая — на Исхаке находившемся в Рее. ³⁹⁵

Глава сорок восьмая.

О выступлениях батинитов в Хорасане и Мавераннахре.

В Хорасане Хусейн сын Али Мервези, которого Гиас сделал батинитом, чувствуя близость смерти, передал дело Мухаммеду сыну Ахмеда Нахшаби, назначивши его своим заместителем. |188| Последний был из числа хорасанских философов — мутакаллим. ³⁹⁶ Хусейн завещал ему попытаться поставить здесь, в Хорасане, заместителя, а самому перейти через Джейхун, направиться в Бухару и Самарканд, дабы привести тамошних людей в веру, постараться, чтобы эту веру приняли некоторые из виднейших людей столицы хорасанского эмира Насра сына Ахмеда. Когда Хусейн сын Али умер, Мухаммед Нахшаби сел вместо него и привлек многих людей Хорасана, они откликнулись на его проповедь. У Мухаммеда был один человек, называвшийся сын Савадэ; ³⁹⁷ он бежал из Рея и был в Хорасане у Хусейна сына Али одним из глав батинитов. Этот Мухаммед Нахшаби, поставив его своим заместителем в Мерверруде, перешел сам через реку и отправился в Бухару. Не увидав успеха своему делу, он оттуда отправился в Нахшаб ³⁹⁸ и привел в свою веру Бу-Бекра Нахшаби, бывшего надимом эмира Хорасана. Абу-Бекр же привел в эту веру Ба-Ашаса, который являлся придворным дабиром и имел место среди надимов. Они привлекли Бу-Мансура Чагани, ³⁹⁹ ариза, имевшего женой сестру Ашаша; он тоже обратился. Аиташ, бывший придворным хаджибом и друживший с ними, также вошел в эту веру. Итак эта община сказала Нахшаби: "Тебе нет нужды быть в Нахшабе. Подымайся, иди в столицу Бухару, мы же устроим все так, что добьемся процветания твоего дела, обратим знатных в эту веру". Он собрался и [213] отправился в Бухару, общался с этими людьми и старшинами, проповедовал; кто был на пути сунны, он отклонял с пути, приводя постепенно к вере шиитов. ⁴⁰⁰ Так он обратил в эту веру раиса Бухары, сахиб-хараджа, ⁴⁰¹ дихкана, людей базара; он обратил в свою веру Хусейна Маика, который был придворные государя и правителем Илака, Али Заррада. ⁴⁰² Большая часть упомянутых были из благородных и государевых доверенных. Когда у него стало много последователей, он покусился на государя, понуждая придворных хорошо вспоминать о нем перед государем во время нетрезвого и трезвого состояния. Те столько наговорили и так предстательствовали за него, что Насру пришла охота увидеть Мухаммеда Нахшаби. Тогда Мухаммеда Нахшаби привели к эмиру Хорасана и очень его восхваляли как мудреца. Эмир Хорасана принял его и держал в почете. Что бы ни говорил Нахшаби эмиру, что бы ни излагал, надимы все одобряли. С каждым днем Наср сын Ахмеда |189| более и более почитал его. принимал его проповедь. Нахшаби настолько усилился, что государь делал только то, что он указывал. Нахшаби так успел в своем деле, что стал проповедывать открыто. Тюркам не понравилось, что государь стал карматом. Собралось ученое духовенство, отправилось к сипах-саларам ⁴⁰³ города и войск и обратилось: "Помогите, ибо пришел конец мусульманству". Сипах-салары ответили: "Вы возвращайтесь! Дело исправится!" На другой день они пришли и поговорили с государем. Не вышло никакого проку. Поднялся спор. В конце концов сипах-салары условились обратиться к великому сипах-салару: "Мы не желаем государя неверного! Возьми ты, великий сипах-салар, власть государя. Мы будем твоими подданными". ⁴⁰⁴ Великий сипах-салар отчасти ради веры, а отчасти по честолюбию согласился, ответил: "Пойдем, посидим и условимся, каким образом совершить это дело, чтобы не узнал государь". Среди высших начальников войска был один старец, прозываемый Тулун. ⁴⁰⁵ Он сказал: "Надо сделать так: ты ведь являешься сипах-саларом, вот и скажи государю: “вельможи просят, чтобы я устроил угощение”. Никогда он не ответит тебе: “Не устраивай”, а скажет так: “если имеешь средства, устраивай”. Ты же скажешь: “У сего раба имеются съестное и вино, но нет кое-чего из снаряжений, украшения, [214] золотого и серебряного, ковров”. Он ответит: “Бери все, что хочешь из казнохранилища, винного погреба и фарраш-ханэ”. Ты поклонишься и скажешь, дабы не подумали про тебя плохого: “Сей раб устраивает угощение для войска с условием, чтобы, угостившись, они препоясались к священной войне против неверных и отправились с сим рабом в страну Баласагун, ⁴⁰⁶ так как неверные тюрки захватили страну и негодование притесняемых перешло все границы”. После того займись приготовлением к угощению, объяви войску, что, мол, в такой-то день будьте готовы. Все, что будет в казнохранилище государя, винном погребе и фарраш-ханэ из золотого и серебряного, перенеси в свой дворец. Когда все придут в твой дворец, закрой под предлогом тесноты двери, вельмож же отведи |190| в особые покои как бы для пития джулаба, и заговори открыто; те, кто составляют суть, с тобой, и те, кто придаток, не с тобою! Когда же они услышат от нас единое слово, они соединятся с нами, будут единодушны, все присягнут на договор и клятву твоему государению. Мы выйдем из покоев, поедим съестного, отправимся в собрание вина, выпьем каждый по три-четыре пиалы, затем разделим между всеми вельможами войска золотое и серебряное, ковры, снаряжение, выйдем наружу, схватим государя, пройдемся по городу и округе, убьем всех карматов, где бы они ни находились, а тебя посадим на трон". Сипах-салар сказал; "Так и следует поступить". На другой день он сказал Насру сыну Ахмеда: "Вельможи войска настойчиво требуют у меня назначения дня угощения". Наср сказал: "Если ты имеешь все необходимое для угощения, не преминь исполнить". Сказал: "У меня имеются съестное и вино, но вот испытываю затруднения в коврах и убранстве". Наср сын Ахмеда сказал: "Возьми из казнохранилища все, что для этого требуется". Сипах-салар поклонился. Все, что было в казнохранилище и винном погребе из золотого и серебряного, ковров и убранства, он отослал в свой дом, устроив все необходимое для угощения таким образом, что никто в те дни не видал ничего подобного, позвал вельмож войска вместе с отрядами и свитою. Когда те явились, он приказал запереть двери дворца, отвел вельмож и начальников войска в уединенные покои, со всех взял клятву, все принесли присягу на подданство. Затем они вышли из покоев, сели за столы. [215] Один человек ускользнул из его дворца через крышу, пошел и известил Нуха сына Насра о том, что в этот час уготовляли вельможи и войско. Нух поспешно вскочил на коня, помчался во дворец к отцу и сказал: "Разве ты не слыхал, что вельможи войска поклялись и принесли присягу сипах-салару? Вот только они поедят хлеба, выпьют по три пиалы вина, а затем, захвативши все, что взяли из твоего казнохранилища, выйдут наружу, нападут на наш дворец, убьют тебя, меня, всякого, кого найдут. Цель этого угощения — наша гибель". Наср спросил Нуха: "Что надо делать?" Ответил: "Надо поступить так: послать слугу сейчас же, прежде чем они успеют съесть хлеб и сесть за пиршество, пусть он скажет на ухо сипах-салару “Царь говорит, ты совершил сегодня все очень старательно, прекрасно устроил угощение, |191| а у меня имеются пиршественные сосуды, золотые с украшением из драгоценных камней, такие, каких нет в настоящее время ни у одного государя, они хранятся в некоем месте, вне казнохранилища. Тебе следует явиться как можно скорее, чтобы я передал тебе те вызолоченные сосуды прежде, чем пирующие направятся в пиршественный зал”. Непременно он явится из-за алчности к имуществу. Когда он явится, мы немедленно снимем ему голову, а тогда я скажу, что следует делать". Наср немедленно послал двух слуг с этим поручением. А люди были заняты вкушением пищи. Сипах-салар сказал кое-кому из присутствующих, что меня, мол, вот для чего зовут. Те сказали: "Отправляйся и принеси это, так как нам теперь все пригодится". Сипах-салар поспешно отправился во дворец царя. Его немедля позвали в покои. Царь приказал гулямам отделить его голову от тела и положить в торбу. 'Тогда Нух сказал отцу: "Вставай и отправимся оба во дворец, захватив с собой торбу. Затем ты откажешься перед вельможами от власти государя, сделаешь меня своим преемником, чтобы я дал им ответ, и чтобы царство осталось в нашей семье, все войско не будет согласно между собой". Затем оба они сели на коня, отправились во дворец сипах-салара. Вельможи поглядели и увидели государя с сыном, которые проходили через ворота дворца. Все встали и приветствовали. Никто не понимал, что произошло. “Должно быть, — говорили, — государю припала охота посетить это [216] угощение”. Наср сын Ахмада пошел и сел на свое место. Сзади него выстроились оруженосцы, а Нух встал по правую руку отца. Царь сказал: "Присаживайтесь, ешьте свой хлеб, разберите стол". ⁴⁰⁷ Когда же вкусили явства, разобрали стол и освободились. Наср сын Ахмеда сказал: "Знайте, что я осведомлен о том, что вы подготавливали, Когда узнал о вашем намерении, сердце моe на вас ожесточилось. Теперь после этого ни у меня нет доверия к вам, ни у вас ко мне. Я сбился с пути, взял худую веру, от меня произошла вина, по причине которой сердца ваши на меня ожесточились. А у Нуха вот имеется ли какой недостаток?" Ответили: "Нет". Сказал: "Вашим государем отныне являемся Нух, я его назначаю своим преемником. Что касается меня самого, поступал ли я правильно или ошибочно, впредь предамся мольбам о прощении |192| и покаянию, буду стараться об отпущении грехов перед богом, великим и преславным. Тот же, кто вас подстрекнул к этому, наказан". Он приказал вынуть из торбы ту голову, бросить перед ними, а сам опустился с трона и сел на коврик для намаза. Нух подошел, сел на место отца. Увидев и услышав все это, начальники войска не могли привести ни извинений, ни отговорок, все, кто присутствовал, наклонили головы к земле, пожелали счастья Нуху, и, свалив весь грех на шею сипах-салара, сказали: "Мы все — твои рабы, повинуемся твоему приказу". Он сказал; "Знайте! Я считаю, то, что произошло — произошло, ваши ошибки преследовали хорошую цель, и я осуществил ваше желание. Повинуйтесь моему приказу и живите в свое удовольствие". Затем он потребовал оковы, приказал наложить их на ноги отца, немедленно отвести его в Старую крепость и заключить в темницу. ⁴⁰⁸ Он сказал: "Теперь вставайте и пойдем в пиршественные покои". Пришли в пиршественные покои, каждый выпил по три пиалы вина. Он произнес: "Ранее вы намеревались, выпив три пиалы вина, расхватать все, что было приготовлено для собрания. Я не приказываю хватать, но дарю вам. Возьмите и разделите поровну между собой". Взяли, сложили все в мешки, поставили печать, вручили доверенному. Затем он сказал: "Вот сипах-салар задумал злое и нашел себе возмездие, вот мой отец сбился с правого пути и познал возмездие. Вы условились после пиршества отправиться на священную войну против тюрков [217] в сторону Баласагуна. А вот священная война с неверными — у самих дверей нашего дома. Займемся этой войной. Где бы кто не стал еретиком, в Мавераннахре ли, в Хорасане ли, где бы кто не принял ту веру, что принял мой отец, начнем там священную войну, где бы ни нашелся какой-либо еретик или какой-либо маздакит, всех перебьем; все имущество и достояние — ваше. Все, что было в собрании из золота и дирхемов, я сегодня отдал вам, завтра отдам то, что находится в казнохранилище, ибо имущество батинитов не достойно ничего другого, кроме разграбления. Освободившись от этого важного дела, мы обратимся против неверных тюрков. Я хочу, чтобы вы поотрубали головы Мухаммеду Нахшаби и всем надимам |193| моего отца. Итак, пройдитесь по городу и округе". Они убили Мухаммеда Нахшаби, ⁴⁰⁹ главу проповеди, всех надимов и тех лиц, которые исповедывали учение общности. ⁴¹⁰ В тот же день он отправил в Мерверруд одного эмира с сильным войском схватить сына Савадэ и где бы ни находились проповедники, убивать их. Он сказал: "Я предписываю осторожность, — пусть не будет убит по ошибке ни один мусульманин. Если убьете ошибочно кого из мусульман, я воздам смертью за смерть". В течение нескольких суток вели разыскание и убивали по достоверности и правильности, так что в Хорасане и Мавераннахре была прекращена основа их пропаганды и эта вера стала тайной. ⁴¹¹

Глава о выступлении батинитов в землях Сирии и Магриба

Итак, мы дошли до событий в Сирии. Сын Абдаллаха сына Меймуна, по имени Ахмед, ⁴¹² после отправления его отца в Басру, где он проповедывал свою веру, жил и умер, поднялся и направился в Сирию, а из Сирии ушел в Магриб, ⁴¹³ там был хорошо принят, его проповедь нашла отклик. Он снова вернулся в Сирию, обосновался в одном городе, который называют Саламиэ. ⁴¹⁴ Там у него появился сын, имя его Мухаммед сын Ахмеда. ⁴¹⁵ Когда Ахмед умер, его сын был малолетний. Брат Сайд заступил его место, отправился в сторону Магриба, переменив свое имя на Абдаллах сын ал-Хусейна. ⁴¹⁶ Он направил в качестве своего заместителя [218] одного человека из своих сподвижников, называвшегося Бу-Абдаллах Мухтасиб, ⁴¹⁷ к потомкам Аглаба, в края, где они пребывали и призывал к этой вере жителей тех краев. Эти потомки Аглаба по большей части проживали в пустыне. ⁴¹⁸ Людей, принявшие эту веру, стало много. Тогда Сайд приказал: "Теперь действуйте мечами, убивайте всякого, не принявшего вашу веру". Так и поступили. Собралось много людей из потомков Аглаба; нападая на города и округа, они грабили, убивали и, захватив многие города, стали государями над большинством оседлых мест Магриба. Был один человек суннит Али Вахсудан из Дейлема. ⁴¹⁹ Он был сипах-саларом. Он был послан неожиданно с войском Сирии против Бу-Абдаллаха Мухтасиба. Бу-Абдаллах бежал; было убито много людей из потомков Аглаба, другие бежали. А этот Абдаллах ушел в некий город. Там, набросив на себя |194| тайласан, ⁴²⁰ он проводил время, как благочестивый. К нему отнеслись хорошо. В этом же году в Сирии восстал один человек, по имени Закравейх Сахиб ал-хал. ⁴²¹ Он захватил большую часть Сирии, затем утвердился на полуострове потомков Аглаба, там обосновался. Потомки Аглаба посылали к нему зякят. Когда он умер, на его место сел его сын, но этот обычай там остался. ⁴²²

Восстание карматов и маздакитов в округе Герат и Гур

Правитель Герата Мухаммед сын Харсума ⁴²³ известил в двести девяносто пятом году хиджры Справедливого эмира Саманида, ⁴²⁴ что в предгорьях Гура и Гарджистана ⁴²⁵ выступил некий человек, которого зовут Бу-Билал, ⁴²⁶ к нему собираются люди всякого состояния. Он называет себя Дар ал-адл — "вместилище справедливости". Неисчислимое количество людей из округи Герата и окрестных краев идет к нему, присягает ему; их численность — свыше десяти тысяч людей. "Если проявить потворство его делу, то люди соберутся в еще большем числе. Тогда дело станет труднее. Говорят, что он был надимом Якуба сына Лейса и совершает проповедь еретического учения в качестве заместителя последнего". [219] Когда Справедливый эмир узнал об этом деле, он сказал: "Понимаю так: У Бу-Билаля начала кипеть кровь". Итак, он приказал Зикри, хаджибу: ⁴²⁷ "Выбери пятьсот доблестных тюрок-гулямов, скажи, что им дадут дирхемы, в качестве командующего назначь Бигиша, он разумный гулям; скажи, чтобы ему дали десять тысяч дирхемов и приготовили пятьсот кольчуг и верблюдов. Явись завтра вместе с ними в Джуи-Мулиан, ⁴²⁸ пусть они пройдут передо мною, чтобы я осмотрел их". Хаджиб Зикри так сделал. А эмир написал послание Бу-Али Мервези: ⁴²⁹ "Выдай дирхемы своим людям и выходи из города прежде, чем гулямы дойдут до тебя. Гулямы отправятся в Герат и соединятся с Мухаммедом, сыном Харсума". Он также написал послание Мухаммеду сыну Харсума: "Приготовься и выходи из города, тем временем к тебе подойдут Али и Бигиш". А Бигишу он сказал: "Если победишь, я дам тебе владение". Гулямам он сказал: "Это совсем не то, что война с Али сыном Шарвина ⁴³⁰ или Амром сыном Лейса или Мухаммедом Харави. ⁴³¹ Там было много войска и снаряжения. Я доверю вам эту задачу. Бунтовщики показались у подножья гор Герата, они открыто объявили веру еретиков и карматов, по большей части они пастухи и земледельцы. Одержите победу, я подарю вам почетные одежды, одарю вас". Он |195| назначил расторопного дабира в качестве их кадхуда. Когда Бигиш прибыл в Мерверруд, Бу-Али немедленно присоединился к нему со своими людьми. Он захватил головные участки путей, дабы бунтовщики не могли быть извещены. Когда дошли до Герата, к ним вышел Мухаммед сын Харсума со своим войском. Они захватили дороги, так что Бу-Билал не узнал ничего, вошли в горы, в трое суток перешли трудные горные тропы, наконец, добрались до бунтовщиков, неожиданно их окружили, всех перебили, захватили Бу-Билаля Хамдана и десять других человек из их начальников. Спустя семьдесят дней они возвратились оттуда. Бу-Билаля заключили в темницу Старой крепости, там он и умер, других эмир разослал по различным городам, чтобы их там повесили. В Гуре и Гарджистане на некоторое время был пресечен их корень. В тот же год Справедливый эмир умер, его заступил Наср сын Ахмеда, который был его сыном; ⁴³² а о том, что случилось при нем, мы упомянули ранее. [220]

Восстание Али сына Мухаммеда Буркаи ⁴³³ в Хузистане и Басре совместно с войском негров.

Буркаи восстал в двести пятьдесят пятом году от хиджры ⁴³⁴ Мухаммеда, — мир над ним! Несколько лет он соблазнял негров в Ахвазе и Басре, проповедывал и давал пророчества; он восстал в тот срок, в который с ними условился; негры стали с ним заодно, они сперва взяли Ахваз, захватили Басру, весь Хузистан, схватили своих господ, перебили их, занялись преступлениями и насилиями. Халиф Мутамид неоднократно посылал войска. Они их разбивали. Буркаи властвовал в течение четырнадцати лет четырех месяцев и шести дней. В конце концов он был захвачен Муваффаком братом Мутамида посредством хитрости. Всех негров убили, Али сына Мухаммеда Буркаи повесили в Багдаде. ⁴³⁵ Его вера была та же самая, что и вера Маздака, Бабека, карматов еще хуже во все отношениях. ⁴³⁶

Восстание Бу-Саида Джаннаби и сына его Бу-тахира в Бахрейне и Лахса.

Бу-Саид ал-Хусейн сын Бахрама ал-Джаннаби восстал в |196| Бахрейне и Лахсе, ⁴³⁷ во времена Мутасима. ⁴³⁸ Он призвал людей шиитской веры, которую мы называем батинитской, сбил их с пути и упрочил свое дело. Став могущественным, он принялся за грабежи по дорогам, объявил учение об общности имущества. Некоторое время прошло таким образом. Его убил один евнух. ⁴³⁹ После этого в Бахрейне и Лахса не доверяли евнухам. Он имел сына. ⁴⁴⁰ Его звали Бу-Тахир: он сел на место отца. Некоторое время он пребывал в благонравии, не хотел ничего знать об учении шиитов, держал себя далеко от развращенности. Но затем он отправил кого-то к проповедникам, потребовал их книгу, которую называют "Сокровищница вещаний седьмого имама". ⁴⁴¹ Прочитав ту книгу, он стал собакой. Он обратился ко всем, кто был в Бахрейне и Лахса: "Возьмитесь за оружие, вам предстоит дело". Приближалось время хаджжа. Вокруг него собрались люди. Он их взял и повел на почитаемую Мекку. В виду хаджжа там сошлось неисчислимое множество людей. Он приказал: "Обнажите сабли, [221] убивайте всех, кого удастся. Старайтесь, чтобы убить больше живущих рядом с Меккой". Те сразу набросились с саблями на народ и убили множество людей. Люди побежали в святилище, закрыли двери, поставили перед собой списки Корана, читали. Мекканцы вооружились, пошли на бой с Бу-Тахиром. Увидав это, Бу-Тахир отправил посланника: "Мы пришли на хаджж, а не на войну. Грех на вас, так как вы закрыли перед нами святилище, вот мы и прибегли к оружию. Удалитесь, не обижайте паломников, дайте и нам совершить хаджж, не то путь сей закроется и вы опозоритесь. Не мешайте нашему хаджжу". Мекканцы поверили их словам, — может быть, к ним проявлена была неприязнь, вот они взялись за оружие! — порешили под клятвой: обеим сторонам положить оружие и прекратить сражение. Итак, положили оружие, занялись обрядом обхождения вокруг Каабы. Увидав, что обладавшие оружием рассеялись, Бу-Тахир приказал сподвижникам: "Возьмите оружие, ворвитесь в святилище, избивайте всех, кого найдете снаружи и внутри". Они внезапно ворвались в святилище, обнажили мечи, стали избивать всех, кого находили. Из-за страха перед мечами люди бросались в колодцы, бежали на вершину горы. Сподвижники Бу-Тахира вынесли из помещения черный камень, разрушили золотой |197| желоб, заявляя: "Так как ваш бог уходит на небо, ⁴⁴² зачем ему помещение на земле, непременно разграбим". Затем они сняли завесы с помещения, по-грабительски разорвали их на части. Они издевались и говорили: "Кто входит в него, тот безопасен, и он защитил их от страха. ⁴⁴³ Вот вы вошли в дом, почему же вы не получили избавления от наших мечей? если бы у вас был бог, он защитил бы вас от наших мечей". И еще говорили тому подобные речи. Они увели жен и детей мусульман; убили счетом с двадцать тысяч человек мужчин, не считая тех, что бросились в колодцы. Бу-Тахир приказал бросать на них убитых, дабы те умерли под мертвыми. Они унесли все золото, серебро, благовония и утварь. Возвратившись в Бахрейн, они отправили проповедникам бесчисленные подношения из этих имуществ. Случилось это событие во времена ислама во время Муктадира, в триста семнадцатом году. ⁴⁴⁴ Затем они отправили подношения в Магриб ⁴⁴⁵ к Бу-Сэиду, ⁴⁴⁶ который был старшим сыном, одним из детей Абдаллаха сына [222] Меймуна Каддаха, имя его Ахмед. Абдаллах женился на его матери, воспитал, использовал для дела, научил его знаниям и мудрости, устроил его великолепие, сделал своим наследником, обучил проповедывать и дал знаки. Тот собрался, отправился в Магриб, остановился в городе Сиджилмасэ. ⁴⁴⁷ Дело его окрепло. Он научал людей этой вере; одних — принуждением, других — ласкою. Он проповедывал: "Я — Махди и алид". Он наложил тяжелые хараджи, дозволил вино, разрешил мать и сестру, приказал проклинать Марванидов и Аббасидов. Выйдет длинно, если вспомнить кровь, которую он несправедливо пролил, плохие обычаи, которые он установил. В историях так говорят: тот, кто сидит в Египте — из его потомков. Когда Бу-Саид и Бу-Тахир появились в Лахсе, они бросили в поле и осквернили все имевшиеся списки Торы, Евангелия и Корана. Бу-Тахир говорил: "Три лица принесли порчу людям: пастух, лекарь и погонщик верблюдов. ⁴⁴⁸ Наибольший из них обманщик погонщик верблюдов". Он дозволил сестру, мать |198| и дочь свою. Он открыто возвестил учение Маздака. Он разбил на две части черный камень, одну часть он положил в начале ямы отхожего места, другую — по другую сторону: когда садился над той ямой, одну ногу ставил на эту половину, другую — на ту половину. Он приказал проклинать посланников и пророков; арабам в этом отношении приходилось тяжко. Он приказал мужчинам вступать в близкие отношения с матерями и сестрами. Много людей из арабов проглотили мышьяк и серу, оттого умерли, лишь бы человеку не входить в сношения с матерью. Однако жители Магриба и арабы других долин, бывшие язычниками, все это послушно и охотно приняли. И в другой раз они напали на караван совершающих хаджж, перебили неисчислимое множество людей. Когда же люди Ирака и Хорасана собрались воевать с ними, двинулись сухим и морским путем, они испугались, привезли обратно черный камень и бросили в куфийской соборной мечети. Люди пришли в мечеть и неожиданно обнаружили черный камень в двух кусках. Подняв его, они скрепили железными гвоздями, отвезли в Мекку И положили обратно на место. ⁴⁴⁹ Затем Бу-Тахир вывез из Исфахана в Лахса гябра Габрэ, ⁴⁵⁰ посадил его на власть государя; когда этот гябр утвердился, он убил семьсот человек из их старшин и захотел [223] убить Бу-Тахира и его брата. Бу-Тахир узнал, хитростью его убил, снова стал властвовать. ⁴⁵¹ Не поместится в эту краткую книгу, если вспоминать, какие разрухи причинила эта собака странам ислама, сколько народу убил. И эта смута длилась до времени Рази. А в дни Рази появились дейленцы. ⁴⁵²

Все это мы упомянули затем, чтобы владыка мира — да увековечит господь его султанство! — знал, что они творили в исламе. Не следует доверять их словам и клятвам; сколько народу убивали эти карматы всякий раз, как находили случай. ⁴⁵³

В это время Муканна Мервези восстал в краях Мавераннахра. Он сразу изъял шариат от своих соплеменников; сначала он совершал такую же проповедь, какую совершают батиниты, как делали Бу-Саид Джаннаби, Бу-Саид Магриби, Мухаммед Алави Буркаи, ⁴⁵⁴ как делают их проповедники. Все они были в одно время, дружили друг с другом и переписывались. Муканна Мервези построил в Мавераннахре некий механизм; он выводил из-за одной горы нечто вроде луны в то же самое время, когда вставала луна, так что люди той округи видели; продолжительное время он держал высоко ⁴⁵⁵ (?). Когда отвратил людей той страны от мусульманства |199| и шариата, он объявил себя богом. В его правление было пролито много крови, произошло много сражений людей ислама против него. Долгие годы он пользовался без меры властью государя. Если все это припоминать, рассказ выйдет длинным. Предания о каждой из этих собак, которых мы упомянули, могут составить большую книгу.

В какое время батиниты восставали, у них в то время было какое-либо имя и прозвище. ⁴⁵⁶ В каждом городе их звали другим именем: в Алеппо и Египте их называют исмаилитами, в Багдаде, Мавераннахре, Газнине — карматами; в Куфе — мубарикитами; в Басре — равандитами и буркаитами; в Рее — халафитами и батинитами; в Гургане — мухаммирэ, в Сирии — мубайизэ, а в Магрибе — саидитами; в Лахсе и Бахрейне — джаннабитами; в Исфахане— батинитами; они же сами называют себя — талими. ⁴⁵⁷ У них всех — да проклянет их господь! — одна цель: во что бы то ни стало разрушить мусульманство, оказать враждебность исламу, семье посланника, — мир над ним! — вводить людей в заблуждение. ⁴⁵⁸ [224]

Глава о восстании хуррамдинцев в Исфахане и Азербайджане

Теперь сей раб приведет несколько кратких слов о хуррамдинцах, чтобы осведомить о них владыку мира. Когда ни восставали хуррамдинцы, батиниты были с ними заодно, помогали им, так как корень обоих вер один и тот же. В сто шестьдесят втором году, во времена халифа Махди, ⁴⁵⁹ батиниты Гургана, которых называют "красные знамена", объединились с хуррамдинцами. Они говорили: "Бу-Муслим — жив! Захватим царство". Они поставили своим предводителем Абу-л-Гарра, его сына, двинулись на Рей. Они не различали между дозволенным и недозволенным, сделали жен общими. Махди написал послание по различным областям и Амру сыну ал-Ала, который был правителем Табаристана: "Объединяйтесь, выходите на сражение с ними". Они выступили, и то сборище рассеялось. Во время пребывания Харун ар-Рашида в Хорасане |200| восстали в другой раз хуррамдинцы области Исфахана, Тармидаин, Капулэ, Фабика и других сельских округов. Много людей вышло из Рея, Хамадана, Дастэ, Гирэ ⁴⁶⁰ и присоединилось к этому народу. Число их стало свыше ста тысяч. Харун послал из Хорасана на войну с ними Абдаллаха сына Мубарика ⁴⁶¹ с двадцатью тысячами всадников. Еретики испугались, каждый раздел людей возвратился на свое место. Абдаллах сын Мубарика написал послание: "Нам необходим Бу-Дулаф". ⁴⁶² Халиф прислал в ответ послание: "Весьма правильно". Они оба объединились. А хуррамдинцы и батиниты собрались во множестве. Опять они принялись за грабеж и разруху. Бу-Дулаф Иджли и Абдаллах сын Мубарика неожиданно произвели нападение, убили неисчислимое множество народу, детей их отвели в Багдад и продали. ⁴⁶³

Восстание Бабека

После этого прошло девять лет, восстал Бабек из Азербайджана. ⁴⁶⁴ Этот народ вознамерился присоединиться к нему; услыхав, что войско преградило им путь, испугались, убежали. На другой год, во время Мамуна, в двести двенадцатом году ⁴⁶⁵ восстали хуррамдинцы из округа Исфахана; к ним присоединились батиниты.  [225]

Отправились в Азербайджан и объединились с Бабеком. Мамун послал на войну с ними Мухаммеда сына Хамида ат-Таи ⁴⁶⁶ и сначала приказал сразиться с Зурейком сыном Али сыном Садакэ, ⁴⁶⁷ который, возмутившись, действовал в иракском Кухистане, где и совершал грабежи, нападая на караваны. Мухаммед сын Хамида поспешно отправился; он ничего не попросил из казнохранилища Мамуна, а дал войску деньги из своего казнохранилища. Он двинулся на войну с Зурейком, захватил его, а войско его уничтожил. Еретики рассеялись. Мамун отдал Мухаммеду Казвин и Азербайджан. Между ним и Бабеком произошло шесть великих сражений. В конце концов Мухаммед сын Хамида был убит. Дело Бабека взяло верх. Хуррамдинцы возвратились в Исфахан. Мамун очень опечалился гибелью Мухаммеда. Он немедленно заменил его Абдаллахом сыном Тахира, ⁴⁶⁸ правителем Хорасана, и послал его на войну против Бабека, отдав ему также во владение Кухистан и Азербайджан. Абдаллах собрался и отправился в Азербайджан. Бабак не мог ему сопротивляться, бежал в весьма укрепленную твердыню, а его войско рассеялось. Когда пришел двести восемнадцатый |201| год, ⁴⁶⁹ опять восстали хуррамдинцы Исфахана, Парса, Азербайджана и всего Кухистана. Так как Мамун отправился в Рум, они все назначили срок, одну ночь, и, подготовившись, восстали ночью во всех краях и городах. Разграбили города и в Парсе убили множество мусульман, а жен и детей отвели в рабство. В Исфахане их главарем был некто Али сын Маздака; ⁴⁷⁰ он произвел смотр у ворот города двадцати тысячам человек и отправился вместе с братом на Кух. ⁴⁷¹ Бу-Дулаф отсутствовал. В Кухе находился его брат Макил, он не мог сопротивляться с пятьюстами всадниками, бежал, ушел в Багдад. Али сын Маздака захватил Кух, разграбил, кого нашел из людей ислама — убил, а детей иджлийцев ⁴⁷² поработил. Вернувшись, он отправился в Азербайджан на соединение с Бабеком. Со всех сторон хуррамдинцы направлялись к Бабеку. Сначала их было десять тысяч, они увеличились до двадцати пяти тысяч. В Кухистане находится городок, зовут его Шахристанэ, — они там собрались, и к ним присоединился Бабек. Затем Мутасим послал на войну с ними Исхака ⁴⁷³ во главе сорока тысяч людей. Исхак неожиданно напал на них, сразился, всех перебил, — в первой [226] битве было убито сто тысяч хуррамдинцев. ⁴⁷⁴ Некое сборище двинулось на Исфахан, приблизительно десять тысяч человек, с братом Али сына Маздака; он разграбил исфаханские дома и селения, а женщин и детей увел в полон. Эмир Исфахана Али сын Иса ⁴⁷⁵ отсутствовал. Кази и знатные отправились сражаться с ними, окружили со всех сторон, победили, многих убили, а жен и детей их поработили. После того через шесть лет, Мутасим снова занялся делами хуррамдинцев и назначил Афшина. ⁴⁷⁶ Афшин взял войско для войны с Бабеком, направился на войну. Они сражались два года. У Афшина и Бабека за эти два года было убито много людей. Наконец, Афшин, не сумев ничего поделать с Бабеком силой, прибегнул к хитрости. Он приказал ночью своему войску, сняв палатки, |202| отойти на расстояние свыше десяти фарсангов и там находиться. Афшин направил человека к Бабеку: "Пришли ко мне мужа разумного и зрелого, я скажу ему кое-что, что станет полезным для нас обоих". Бабек прислал к нему человека. Афшин сказал: "Передай Бабеку: у всякого начала имеется конец. Голова человека — не стебли лука, которые могут отрасти заново. Мои люди по большей части перебиты, из десяти человек одного не осталось. Наверное и у тебя то же самое. Давай, заключим мир. Ты удовлетворись тем владением, которым обладаешь, сиди здесь, а я вернусь и получу для тебя от халифа еще владение, пришлю грамоту. Если ты не согласен на мой совет, выходи, дабы нам испытать сразу, кому из нас поможет счастье". Посланник ушел, а Афшин укрыл в горах и ущельях две тысячи всадников и три тысячи пехотинцев, чтобы они были в засаде на подобие отступающих. Когда посланник явился к Бабеку и объявил ему о количестве и свойствах войска Афшина, а такие же сведения принесли и лазутчики, он решил через три дня дать жестокую битву. Афшин же расставил войско в засаду справа и слева на расстоянии фарсанга и сказал: "Когда я обращусь в бегство, большинство его войска займется грабежами, лишь немногие будут меня преследовать, тогда вы появитесь из засады в их тылу и перехватите им дорогу, а там я повернусь и сделаю, что смогу сделать". Итак, в день сражения Бабек вывел войско более, чем в сто тысяч человек пехотинцев. Войсхо Афшина, судя по тому, что они увидели, показалось им ничтожным. [227]

Они вступили в сражение. С обоих сторон яростно сражались. Было много убитых. На закате Афшин обратился в бегство. Отойдя на один фарсанг от лагеря, он сказал знаменосцу: "Подними знамя". Повернулись, и все войско, которое подходило, остановилось. А Бабек раньше сказал: "Не занимайтесь грабежом, пока не отделаемся разом от Афшина и его войска". Итак, все бывшие с Бабеком всадники двинулись преследовать Афшина, пехотинцы же занялись грабежом. А за Афшином следовало по горам слева и справа двадцать тысяч всадников. Заметив на поле пехотинцев — хуррамдинцев они перехватили дорогу из ущелья и стали действовать мечами. Афшин возвратился с войском. Бабек |203| и его войско оказались окруженными и как они ни старались, не нашли пути к бегству. Подоспел Афшин и захватил его. До ночи нападали и избивали, убили свыше восьмидесяти тысяч. Затем Афшин оставил там одного гуляма с десятью тысячами всадников и пехотинцев, а сам повел Бабека и других пленников в Багдад. Бабека отвели в Багдад с отличительным знаком. Когда взор Мутасима упал на Бабека, он сказал: "О, собака! Для чего ты поднимал смуту, убил столько мусульман?" Тот ничего не ответил. Он приказал отрезать ему руки и ноги. Бабеку отрезали одну руку, он обмакнул другую в кровь и помазал ею свое лицо. Мутасим спросил: "Эй, собака! Зачем ты это сделал?" Тот ответил: "В этом есть свой смысл. Вы хотите отрезать мои руки и ноги, — лицо же человека бывает румяным от крови, когда кровь выходит из тела, лицо бледнеет, — вот я и вымазал свое лицо кровью, дабы люди не могли сказать: его лицо побледнело от страха". Тогда халиф приказал зашить Бабека в сырую бычью кожу, чтобы оба коровьих рога пришлись к его заушным впадинам. Кожа сохла, а его повесили живым, и он висел, пока не умер в мучениях. ⁴⁷⁷ Имеется целая книга, где много рассказов о восстании Бабека от начала до его гибели. Был захвачен в плен один из палачей, бывших у Бабека. У него спросили: "Сколько ты убил?" Ответил: "У Бабека было много палачей, что касается меня, то я убил тридцать шесть тысяч мусульман". И это не считая тех, кого убили другие палачи. ⁴⁷⁸ У Мутасима было три победы, все были к славе ислама: первая победа — над Румом, вторая победа — [228] над Бабеком, третья победа — над Мазиаром Гябром из Табаристана. ⁴⁷⁹ Если бы не случилось хоть одной из этих побед, уничтожился бы ислам. ⁴⁸⁰

Рассказ. Однажды Мутасим сидел за пированием. Присутствовал кази Яхья сын Аксама. ⁴⁸¹ Мутасим поднялся с собрания, отправился в другой покой. Некоторое время спустя он вышел и выпил вина. Три раза он отправлялся в баню, совершал омовение и выходил, требовал коврик для намаза, совершал два риката из намаза и возвращался в пиршественное собрание. Он спросил кази Яхью: "Знаешь ли ты, |204| каковы намазы, совершаемые мною?" Ответил: "Нет". Сказал; "Намазы благодарности за благодеяния, которыми удостоил меня бог, великий и преславный". Яхья спросил: "Что это за благодеяния? если высокий разум заблагорассудит, да соизволит сказать, дабы мы приобщились к радостям". Ответил: "В это время я лишил девственности трех девушек, они все три — дочери моих врагов, одна — дочь царя Рума, другая — дочь Бабека, третья — дочь Мазиара Гябра".

В дни Васика ⁴⁸² опять восстали хуррамдинцы в пределах Исфахана. От них произошло много зла и разрухи. Они бунтовали до трехсотого года, ⁴⁸³ ограбили Гирэ, убили много людей. Снова были побеждены, снова восстали на шаха, нашли убежище в горах Исфахана, грабили караваны, разоряли селения, убивали старого и молодого, жен и детей. Более тринадцати ⁴⁸⁴ лет они поднимали смуту; ни одно войско не было в силах им сопротивляться, невозможно было проникнуть в те недоступные и укрепленные места, которыми они владели. Но в конце концов их захватили и перебили, а головы носили по Исфахану. Весь ислам возрадовался этой победе. Написали послание о победе. Рассказы о них полностью приведены в "Таджариб-ул-умам", в истории Исфахана, и в известиях о халифах рода Аббаса. ⁴⁸⁵

Что касается правил веры хуррамдинцев, они таковы: они признают разрешенным запрещенное, ⁴⁸⁶ отвергают все, что является тягостью для тела, они отказались от шариата, как-то: намаза, поста, хаджжа, зякята, они считают дозволенным вино, имущество и жен людей, они удалились от всего, что является религиозной обязанностью. Всякий раз, как они составляют общину, садятся [229] за деловое совещание, речи их таковы: сперва они призывают благословение на Бу-Муслима, на Махди, на Фируза сына Фатимы, дочери Абу-Муслима, которого они называют "мудрым ребенком". ⁴⁸⁷ Отсюда известно, каковы основы учения Маздака. ⁴⁸⁸ Хуррамдинцы и батиниты близки друг к другу, они постоянно стремятся к тому, чтобы каким бы то ни было образом уничтожить иглам. Эти еретики внешне показывают любовь к семейству пророка, — мир над ним! — дабы уловлять людей, когда же забирают силу, прибирают людей к рукам, то стремятся уничтожить божеский закон. ⁴⁸⁹ Они — враги |205| семейства пророка. Они ни к кому не питают милосердия, ни одно племя неверных не является более безжалостным, чем они. А друг другу они помогают. Учение их упомянуто ради предостережения. Мир принадлежит владыке мира, — да увековечит бог его царство! — рабы принадлежат ему. Еретики побуждают к накоплению имущества, отнимают вспомоществование от заслуживающих помощи от казны, утверждают, что это ведет к сбережениям. Никогда не получится рубахи, если разорвем подол и употребим на заплаты рукава. Слова сего раба вспомнятся тогда, когда они начнут бросать уважаемых и вельможных в эту яму, когда дойдет до ушей звук их барабана, когда тайна их обнаружится. При таком расстройстве владыка мира узнает, что все, что говорил сей раб — правильно говорил, что он проявил соболезнование и доброжелательность к победоносной державе, да удалит всевышний плохой глаз от его времени и от его державы! Да не даст бог врагам государя достигнуть своих желаний и целей! Да украсит бог этот государев двор, его приемы и диван до дня восстания из мертвых людьми верующими! Да не лишит державу приверженцев! Да сделает на каждый день победу, торжество и славу, подобные Наурузу, Мухаммеду и пречистому его роду!

Рубаи

Я видел мало в мире полезного без изъяна,
Я видел мало любезных сотоварищей без ненависти.
Друга, который не стал бы в конце концов врагом,
Много я по свету искал — мало видел.

Глава сорок девятая.

О сохранности казнохранилища, о соблюдении правил и порядка в нем.

У царей всегда было два казнохранилища, одно — основное казнохранилище, другое — расходное казнохранилище. Имущество, которое получалось, хранилось по большей части в основном казнохранилище. Пока не случилось к тому необходимости, не тратили из основного казнохранилища, а если что-нибудь брали, то брали как бы в виде займа и вместо взятого клали возмещение. |206| Когда об этом размышляют, то не следует всему тому, что поступает на приход итти на расход, а то, если неожиданно придет необходимость в деньгах, придет тревога, и в важном предприятии произойдут замедление и упущение; а в имуществе, которое зачислялось в казнохранилище из поступлений от стран, никогда не бывало замен и перечислений, чтобы расходы производились своевременно и не случалось замедления в дарах, пожалованиях, пособиях и все казнохранилища были бы благоустроенными.

Рассказ. Я слыхал, что эмира Алтунташа, который был великим хаджибом султана Махмуда, султан назначил на власть хорезм-шаха. ⁴⁹⁰ Он отправился в Хорезм. Абрэ ⁴⁹¹ Хорезма составляло шестьдесят тысяч динар, а содержание Алтунташа — сто двадцать тысяч динар. Прибыв в Хорезм, он послал по истечении одного года своих доверенных в Газнин и обратился с просьбой и настояниями, чтобы ему отписали на содержание те другие шестьдесят тысяч динар, что составляют повинность Хорезма, взамен того, что будут давать из дивана. Вазиром был в то время Шамс ал-куфат Ахмед сын Хасана Мейманди. Прочитав послание, он [231] немедленно написал ответ: "Во имя бога, милосердного и всепрощающего! Да будет известно эмиру Алтунташу, что он не может быть Махмудом. ⁴⁹² Ни в коем случае те налоги, за которые он ответственен, ему не будут представлены. Собери налоги, доставь в казнохранилище султана и получи расписку, а затем проси и содержание, чтобы отписали тебе на Систан; тогда с бератом отправятся за теми налогами, возьмут их и доставят в Хорезм. Да будет разница между рабом и владыкой, между Махмудом и Алтунташем! Ведь как порядок дел государя известен, так и делу войска определена мера. А речи хорезм-шаха должны быть безошибочны. Между тем, обратившись с такой просьбой, он или на султана взглянул пренебрежительно, или же Ахмеда сына Хасана счел простаком и невеждой в делах. Зная совершенство разума хорезм-шаха, нам это показалось удивительным и за совершенное следует просить извинения; великая опасность для раба — искать соучастия в царстве со своим владыкой". Он отослал это письмо в Хорезм с одним военным в сопровождении десяти гулямов. Те привезли шестьдесят тысяч динар, доставили их в казнохранилище и получили взамен тех денег берат на Буст ⁴⁹³ и Систан, взамен чего выдали гранатовой корки, чернильного ореха, хлопка и тому подобного. Вот так-то подобает хранить порядок царства и правила, дабы дела государства не отрывались одно от другого, укрепилось бы благополучие народа и благоустройство казнохранения, были бы |207| пресечены нелепые вожделения относительно имущества султана и народа. У каждого государя, который проводит свои дни в нерадивости и забавах, дела со временем приходят в упадок и о нем плохое упоминание в летописях и рассказах. И падишахство тем бывает желанно, что после него остается доброе и славное имя. ⁴⁹⁴

Глава пятидесятая.

О даче ответов, о проведении дел челобитчиков и свершении правосудия.

Всегда при дворе пребывает много людей из челобитчиков; они не уходят, если не получают ответа на свое заявление. Иноземец и посол, приходящие к тому двору, видя эти вопли и сумятицу, могут предположить, что из этого двора исходят для народа великие притеснения. Надо сию дверь для них закрыть, надо выслушивать вместе нужды как чужих, так и своих и здесь же решать.

Когда же до челобитчиков дошел приказ, пусть они немедленно уходят, дабы не производить этих воплей и сумятицы.

Рассказ. Говорят, что Иездеджерд ⁴⁹⁵ сын Шахриара отправил посланника к повелителю правоверных Омару, — милость господня над ним! — говоря: "Во всем мире нет двора более многолюдного, чем наш двор, нет казнохранилища более благоустроенного, чем наше казнохранилище, нет войска более отважного, чем наше войско, никто не имеет столько людей и снаряжения, сколько находится у нас". Омар послал ответ: "Да, двор ваш — многолюден, но челобитчиками; ваш; казнохранилище благоустроено, но неправильными налогами; ваше войско отважно, но непослушливо. Когда уходит державность, не приносит пользы снаряжение и многолюдство. И все это является доказательством вашей бездержавности. От вашего упадка спасенье в том, что бы ваш султан самолично творил справедливость, чтобы все стали справедливыми и чтобы он не питал вожделения к непотребному", как вот сделал султан Махмуд. [233]

Рассказывают, что один торговый гость пришел на разбор |208| жалоб у султана Махмуда, сетуя на его сына Масуда и принося жалобу: "Я — купец. Уже долгое время как я пребываю здесь и хочу отправиться в свой город, но не могу уйти, потому что твой сын купил у меня на шестьдесят тысяч динар товара, а не дает уплаты. Я прошу, чтобы царь послал со мною Масуда к судье". Махмуд, опечаленный словами купца, поручил сказать Масуду в резких выражениях: "Я требую, чтобы ты незамедлительно удовлетворил купца в его праве, а не то отправляйся вместе с ним к судье, дабы он тебе приказал то, что следует по суду религиозного закона". Купец отправился в дом судьи, а посланец пошел к Масуду и передал сообщение. Смутившись, Масуд приказал казначею: "Посмотри в казнохранилище, сколько там из наличных денег". Казначей сосчитал и сказал: "Двадцать тысяч динар". Масуд сказал: "Возьми и отнеси их торговому гостю, а на все деньги попроси три дня времени", посланцу же сказал: "Скажи султану, я сейчас же отдал двадцать тысяч динар, в течение трех дней я полностью удовлетворю торгового гостя в его требовании. Вот я надел каба, препоясался, обул сапоги и стою в ожидании приказа, — итти ли мне или нет в особое шариатсхое собрание?" Махмуд сказал: "Поистине знай, ты не увидишь моего лица, пока не доставишь полностью и в целости имущество". Масуд не осмелился слова вымолвить; он разослал во все стороны людей с просьбой о займе и когда наступил дневной намаз, купец уже получил шестьдесят тысяч наличными деньгами. Торговые гости рассказали о происшедшем до крайних пределов мира: в Газнин отправились торговые гости из Чин, Хата, Египта, Магриба; они привезли в Газнин все, что было в мире из редких и удивительных изделий. В то время говорили о малейшем фарраше и стремянном, что в шариатском присутствии они были равны с раисом Хорасана и с амидом Исфахана. ⁴⁹⁶

Рассказ. Амил города Химса написал Омару сыну Абдал-Азиза: "Разрушилась стена шахристана Химса, ⁴⁹⁷ надо ее поправить, как они распорядятся?". Написал в ответ: "Устрой шахристану Химса стену из справедливости, очисти дороги от притеснений и страха, тогда не будет нужды в глине, кирпиче, камне и извести". [234] Всевышний приказывает: "Давид! Мы поставили тебя своим наместником на земле, суди людей справедливо"; ⁴⁹⁸ каждое слово, |209| что ты скажешь, говори по справедливости, каждое дело, которое ты делаешь, делай по правде. Доволен ли бог своим слугой? Пророк — мир над ним! — говорит: "Тот, кто поставил над мусульманами амиля и знает, что среди мусульман находится кто-то лучше поставленного, изменяет богу и его посланнику". Толкование этого таково: он говорит: "следует приставлять к делу людей богобоязненных, чтобы они не притесняли рабов бога, а проявляли бы сочувствие к ним; если же не так поступают, назначая амиля, то это предательство, содеянное по отношению к богу, посланнику и мусульманам".

Это место является отчетной книгой для царей; если они бывают хорошими, их поминают добром, плохие — их плохо поминают и проклинают. Унсури ⁴⁹⁹ говорит:

Отрывок

И станешь предметом рассказов, если сделаешь трон из небесного свода,
И станешь предметом молвы, если опояшешься поясом из небесного свода ⁵⁰⁰
Старайся, когда ты молвишь слово, чтобы веским было слово,
Пытайся, став предметом рассказов, чтобы хорош был рассказ

Глава пятьдесят первая.

О наблюдении за отчетностью владения и порядке и способе ее.

Пусть напишут расчет налогов владения, приведут в ясность приход и расход. От этого такая польза, что получится ясное суждение о расходах, то, что следует, чтобы отбросить и не выдавать (?). Если у докладывающего отчетность будет что сказать относительно прихода, укажет ли он на сбережение или недостачу, пусть выслушают его слова: когда то, что говорят, будет соответственно истине, пусть требуют те налоги, чтобы не произошло по этой причине уменьшение или потери в налогах, чтобы ничего не осталось неясного в делах. ⁵⁰¹

Что касается правильного поведения государя в отношении мирского имущества и дел, то оно — таково: быть справедливым, следовать древним обычаям и правилам царства, не устанавливать плохих обычаев, не давать согласия на неправое пролитие крови. На государях лежит священная обязанность: обследование амилей и дел их, знание прихода и расхода, сбережение имущества и устройство запасов для поддержания и отражения вражеских козней. Государю |210| надлежит так жить, чтобы его не сочли скрягой, но также не быть настолько расточительным, чтобы говорили как о ветряном и моте; а во время дарения пусть соблюдает степень каждого; не дарит сто динар тому, кто заслуживает одного динара, а кто заслуживает сто динар, пусть не дарит тысячу, ибо и чиновность вельмож терпит урон, а еще и люди скажут: "он не знает достоинства и степени людей, не знает права заслуг, не знает людей разума, [236] остромыслия и знания". Они беспричинно станут обиженными, проявят нерадивость к службе. Еще надлежит с врагом так воевать, чтобы оставалось место для мира, и с другом и врагом так сходиться, чтобы можно было порвать, так разрывать, чтобы можно было сойтись. Не надлежит пить вино до опьянения, разом быть благодушным, а разом недовольным; когда государь немного займется зрелищами, охотой, мирскими удовольствиями, пусть он также время от времени займется воздаянием благодарности богу, милостыней, ночной молитвой, постом, чтением корана, совершением добрых дел, чтобы быть причастным и к вере, и к миру. Муж должен быть умеренным во всех делах, так как пророк соизволил изречь, — мир над ним!: "Лучшее из дел — средина их", то есть "наилучшее из дел — умеренность, каковая и наиболее хвалима". Надлежит во всех делах помнить о всевышнем, дабы не произошло несчастия, исполнять по мере сил приказание и запрещение, стараться, чтобы во всяком деле, которое он делает, осталась память; все мирские труды существуют ради доброго имени; надо стараться в делах веры, чтобы всевышний удовлетворил его в делах веры и мирских, чтобы он дал исполнение желаний в двух мирах и все бы его желания исполнил.

Это "Книга о правлении", ⁵⁰² вот — написана. Владыка мира приказал сему рабу, чтобы он сделал относительно этого некий изборник, и он поступил согласно приказа: одновременно сразу тридцать девять глав было написано и доставлено на высочайшее благоусмотрение и стало одобрено. Но было очень кратко и после этого сей раб увеличил, прибавил к каждой главе соображения, сделал изложение в ясных выражениях. В четыреста восемьдесят пятом году, ⁵⁰³ когда мы намеревались отправиться в Багдад, мы отдали писцу книг царя Мухаммеду Магриби, чтобы он переписал ясным почерком. А если сему рабу не придется возвратиться |211| из этого путешествия, то пусть он отнесет эту тетрадь владыке мира, чтобы увеличилось предостережение высочайшего благоусмотрения. А владыка мира, утруждая себя, пусть постоянно читает эту книгу! Да не наскучит чтение этой книги, так как в этой книге имеются и совет, и мудрость, и поговорки, и толкование Корана, [237] и предания о посланнике бога, — мир над ним! — и рассказы о пророках — мир над ними! — и жития, и рассказы о справедливых государях, и повествования об ушедших, и рассказы об оставшихся и, несмотря на всю длинноту, она коротка и достойна правосудного государя. А господь лучше знает! ⁵⁰⁴

Комментарии

343 ТИ, 141: сын Бамбададана. Несмотря на ряд исследований приходится констатировать, что вопрос о месте рождения и происхождении одного из величайших реформаторов сасанидского Ирана до сего времени не разрешен в сколь-либо удовлетворительном виде (см. резюме этого вопроса. A Christensen. Le regne du roi Kawadh I, 1925, 99—103).

344; ТИ, 142 упоминает вместо гулямы термин: рахибы — подвижники; этот же термин встречается и в дальнейшем повествовании ИШ, 167, 174, 175. Под словом рахиб, обычно, разумеется христианский монах (см. В. В. Бартольд. Турк. в эпоху монг. наш., 55; "Худуд ал-алем", 32а), хотя близкая по времени написания к нашему памятнику "Китаб ал-байан", 142—143, указывает, что под словом рахиб разумеется служитель иудаистского культа. Ссылки рассказа о Маздаке в СН на Тору (ИШ, 167), сирийских пророков (ИШ, 168), героев еврейской священной истории (ИШ, 175) дают, нам кажется, все основания толковать встречающийся в СН термин рахиб в значении, близком к значению "Китаб ал-байан".

345 ТИ, 142: собрание.

346 ТИ, 142 добавляет к обращению определение: "о, вельможи и мубады иракской земли".

347 "Китаб ал-байан", 145 также указывает на существование в Авесте непонятных выражений.

348 *** Барбье де Мейнар (Ваrbiеr de Meynard. Dictionnaire geographique, historique et litteraire, 498) читает, как Koul — район Шираза. Чтение русского перевода основывается на чтении Фирузабади. Ковал по указанию того же источника является не районом, а близлежащим к Ширазу городом; Мукаддаси сообщает, что он находился в трех переходах от Шираза (BGA, III, 455).

349 Мнение о том, что появление пророка (разумеется Мухаммеда) было предсказано в зороастрийском Иране, было широко распространено в первые века ислама, как то особенно наглядно представлено свидетельством Шахрастани (Haarbrucker, I, 283—285). Как утверждает Шахрастани, приверженцы таких воззрений утверждали, что подобное предсказание находилось в Зенд-Авесте и было сделано самим Зардуштом.

Суруш — ангел, занимавший в зороастрийской мифологии место вестника, "Гавриил" христианской и мусульманской мифологии.

350 См. Введение в изуч., В, 150 (173).

351 В тексте ИШ несомненный пропуск ответа Маздака на первый вопрос Мубада.

352 Слово *** в старинном языке означало род, происхождение, начало, ср., напр., ИШ, 113 *** или ИШ, 158 *** ...

353 Карун — богач, который по преданию возглавил движение против Моисея и по настоянию последнего перед богом был поглощен землей вместе со всем своим богатством.

354 См. Введение в изуч., В, 150 (178).

355 ТИ, 154: на площадь для игры в поло.

356 *** — хашар (в огласовке этого слова я следую указаниям Мухаммеда Казвини, находящимся в главах ко второму тому Джихан-гуша) означает ополчение, собираемое принудительным порядком.

357 См. Введение в изуч., В, 150 (181).

358 См. Введение в изуч., Г, 150 (166—181). Разгром маздакитского движения произошел в конце 528 или в начале 529 г. в конце правления Кубада и был совершен, как доказывает А. Кристенсен (A. Christensen. Le regne du roi Kawadh, 124—127), лично самим Кубадом. Также исторически неправдоподобно заключение Кубада в темницу своим сыном Нуширваном, захватившим насильно, согласно рассказу СН, верховную власть. Нуширван стал наследником Кубада еще в 513 г.

359 См. Введение в изуч., Г, 151 (182—183).

360 См. Введение в изуч., Г, 151 (132—183).

361 Убиение Абу-Муслима вторым по счету халифом из династии Аббасидов Мансуром (136—158 = 764—775) произошло в ша'бане 137 (январе 755) г. (см. подробную статью В. Бартольда в ЭИ). ТИ, 156 сохранило правильную дату этого события. В различных источниках титул, прилагаемый к Абу-Муслиму, варьируется: ТИ, 156, Шахрастани Haarbrucker, I 149, 173, 283, 284 называет его: *** — хозяин державы, ИШ, Табари, II—III, Нершахи, 64 и т. д. называют его: *** —глава сектанской проповеди.

362 Чтение имени дается по огласовкам Табари, III, 119—123 — ***. Тот же источник называет Сумбада магом, т. е. зороастрийцем по вероисповеданию. Ибн ал-Асир, X, 368—370 называет его хареджитом что, впрочем, вряд ли можно истолковывать как указание на принадлежность Сумбада к доктрине хареджитов.

363 Мушаббихиты в буквальном переводе — "уподобители", мусульманская секта, исповедовавшая положение о сходстве между богом и его творениями. Многие из шиитов принадлежали к этой секте (Hughes. Dict. of Islam).

364 ТИ, 156 дает иной вариант имени амиля Рея при халифе Мансуре: Ма (?) Хасани.

365 Махди — двенадцатый имам, Абу-л-Касим Мухаммед б. ал-Хасан, прозванный Махди, род. в 255 (= 868/69)) г. (Бейан ал-адиан, 164—165), по религиозным шиитским представлениям — мессия, долженствующий явиться в конце мира.

366 *** — о значении этого термина в дервишских орденах в качестве мастера ордена см. Dozy. Supplement. Как видно из текста нашего памятника (ИШ, 182 и 199), звание мукаддам было связано не только с духовным руководством секты, но и с военным командованием, тем самым ближайшим образом отвечая основному значению слова — начальник, предводитель военного отряда (ИШ, 111-112(????)).

367 Имя командующего, направленного халифом на войну против Сумбада, полностью дано у Табари, III, 119, 122 в следующем виде: Абу-Джафар Джахвар б. Маррар ***. О транскрипции этнического определения имени командующего повторяю замечание Сильвестра де Саси: "я не знаю, следует ли произносить “иджли” или “аджалиэ" (Expose de la Religion des Druzes, p. LIII, n. 1).

368 Согласно Табари, III, 119—120 первое сражение между войсками Сумбада и Джамхура (Джахвара) произошло между Хомаданом и Реем. Это сражение окончилось поражением Сумбада, причем он потерял около 60000 человек. Сам Сумбад был убит, очевидно, при дальнейшем отступлении между Табаристаном и Кумисом; убийцей Сумбада Табари называет не Джамхура (Джахвара), а ***.

369 ТИ, 157 указывает, что учения всех этих сект настолько смешались, что мусульмане и гябры начали называть все эти секты общим именем — хуррамдинцы. Шахрастани Haarbrucker, I, 200 сообщает о существовании в Рее отдельной секты, носившей название, очевидно, по имени убитого халифатскими войсками главы восстания — сумбадиты ***.

370 См. Введение в изуч., Г, 151 (182—183).

371 Шестой имам шиитов Абу-Абдаллах Джафар б. Мухаммед б. Али б. Хусеин б. Али б. Абу-Талиб, согласно современной нашему памятнику традиции (Байан ал-адиан, 164—165), родился в 83 (= 702) г. и был убит в халифатстве Мансура в 148 (= 765) г. У него было по Табари, III, 2509 четыре сына: Мухаммед, Абдаллах, Муса и Исмаил по Шахрастани Haarbrucker, I, 24 пять сыновей: Мухаммед, Исмаил, Абдаллах, Муса и Али. Из них господствующей шиитской традицией признается седьмым законным имамом Муса, носящий прозвание ал-Казим (род. 108 (= 726)—убит 164 (= 780) г.). Историческая традиция возводит к этому времени начало тех разногласий между шиитами, которые положили основание к организации особого ответвления шиизма, называемого исмаилизмом. Сущность этой традиции такова: Исмаил, старший сын Джафара ал-Садик, умер незадолго до 148 (= 765) г. и наследование имамата и нарушение обычных иранских представлений о праве наследования (от старшего сына к старшему сыну) было предоставлено Джафаром ас-Садиком не сыну Исмаила Мухаммеду, а брату Исмаила — Муса. Часть недовольных этим решением шиитов отказалась присягнуть Муса и установила новый порядок следования имамов, считая седьмым имамом Исмаила (откуда и позднейшее название секты — исмаилиты), восьмым — его сына Мухаммеда. Инвокация при имени шестого шиитского имама совершенно не соответствует всему духу нашего памятника и является несомненно позднейшей вставкой.

372 Очевидный анахронизм. Джафар ас-Садик, как следует из прим. 371 (см. также ЭИ, I, 1036), умер в 148 (= 765) г., т. е. за 22 года до халифатства Харун ар-Рашида. По-видимому, в тексте ИШ имя Джафара стоит ошибочно вместо имени его внука Мухаммеда б. Исмаил б. Джафар, что требуется и самой логикой повествования, говорящего именно об этом лице. ТИ, 157 дает также в данном контексте имя Мухаммеда, который, по указанию ТИ, и умер в заключении у Харун ар-Рашида. По-видимому, смерть Мухаммеда произошла при обстоятельствах, позволявших много лет спустя появляться самозванцам: об одном из них см.: Ибн ал-Асир, VIII, 115 под 312 (= 914) г.

373 ТИ, 157 называет Кармата — ***, Мукарматунэ. Имя Мубарик и Кармат более известны не по скрывавшимся под этими прозвищами лицам, а из названий отдельных ветвей исмаилизма, мубарокитов и карматов, из которых последнее вытеснило даже первоначальное название всей секты (Шахрастани Haarbrucker, I, 24; Sllv. de Sacy. Religion des Druzes, t. I, Introduction, 63—64). Этимология слова "кармат" неоднократно подвергалась рассмотрению ряда ученых. Косвенным подтверждением возможности толкования этого слова по образцу данному в нашем памятнике, служит то обстоятельство, что слово ***, в перс. языке также означает вид письма, обладающего свойствами запутанности и неясности. Подлинное имя скрывающегося под прозванием Кармат лица в источниках дается по-разному: Хамдан б. ал-Аш'ас (Фихрист, 187; Ибн ал-Асир VII, 311—313, 355), Ахмед б. Кармат (Бейан ал-адиан, 149). Указание, что под Мубариком и Карматом скрывается одно лицо, представляет характерную особенность данного источника.

374 Родился в Ахвазе, ум. в 261 (= 874/5) г. (ЭИ, 9; Фихрист, 186—187). У Ибн ал-Асира, VIII, 18 биография Абдаллаха б. Меймун находится под 296 (= 908) г. в связи с повествованием о начале алидской династии в Африке. Ибн ал-Асир дает следующую генеалогию первого халифа-фатимида: он — Мухаммед (или Ибн Мухаммед, вариант и прим. I, стр. 18). б. Абдаллах б. Меймун б. Мухаммед б. Исмаил б. Джафар б. Мухаммед б. Али б. ал-Хусеин б. Али б. Абу-Талиб. Не входя по существу в обсуждение этой генеалогии, следует отметить, что приводимый Ибн ал-Асиром вариант генеалогии, почерпнутый из алидо-фатимидских источников, считает возможным называть Абдаллаха б. Меймун сыном Мухаммеда б. Исмаил, следовательно, человеком значительно моложе по возрасту, чем восьмой исмаилитский имам (что подтверждает как будто правильность указания ТИ о смерти Мухаммеда б. Исмаил в халифатство Харун ар-Рашида). Что касается прозвища Каддах, то, по Ибн ал-Асиру, VIII, 22, оно-происходило от занятий Абдаллах б. Меймуа врачеванием глазных болезней; он удалял из глаз катаракты.

375 *** — т. е. в алфавитном порядке, ср. название географической энциклопедии ***.

376 Слово "курси", означающее обычно сидение, скамейку, возвышение и т. д., трактуется иногда богословами, как обозначение божественного звания.

377 Как о жизни, так и деятельности даже выдающихся карматов-исмаилитов мы располагаем весьма противоречивыми известиями. Фахрист, 186—188 и Ибн ал-Асир, VIII районом деятельности Абдаллаха б. Меймун называют южные районы Ирака, Басру и Сирию, районом деятельности Хамдана (Кармата, Мубарика) Куфу, откуда он вел переписку с восточным Ираном. Под словами "иранский Кухистан" в данном контексте можно было бы понимать страну гор (***), примыкающую к низменности арабского Ирака, но последующее изложение не оставляет возможности для такой трактовки и, по-видимому, данное место следует понимать в обычном значении термина Кухистан, определяющего южную горную часть Хорасана (В. В Бартольд. Истор.-геогр. обзор Ирана, 93).

378 Очевидный анахронизм, см. прим. 371. Кроме общих соображений о появлении Хамдана-Кармата в Куфе, мы имеем свидетельство Ибн ал-Асира, VII, 312: Хамдан-Кармат прибыл в Куфу до убиения вождя зииджей (270 (= 883) г.), следовательно, более чем сто лет спустя после даты смерти Муса б. Джафар (164 (= 780) г.), установленной самим же шиитским преданием.

379 Врач и ученый, известный средневековой Европе под названием Rhazes — Абу-Бекр Мухаммед б. Закариа ар-Рази, род. в Рее (Худуд ал-алем, 29а), ум. в 311 (= 923) или в 320 (= 932) г. (Чахар Маколэ, GMS, XI, 70, прим. Мухаммеда Казвини). Фихрист, 299—302 и 358 не указывает в списке работ ар-Рази труда с упомянутым названием.

380 В ИШ ошибочно — *** ТИ, 153 дает правильное название ***, — Фишабуйэ, название это сохранилось до нового времени за одним: из округов Тегеранской области. Начертание селения по ТИ, 158 — ***.

381 *** — семья пророка (Коран, 23, 33).

382 ТИ, 159 поясняет: он не мог выговаривать букв тей *** и хей ***.

383 Наследование глав исмаилитов-карматов в Рее по Фихристу, 188 таково: первый, кто был наместником рода Абдаллаха б. Меймун Каддах в Рее, Азербайджане и Табаристане — Халладж ал-Кутн, затем по его смерти правил его сын, затем Гияс, после смерти Гияса — его сын и (?) человек, известный под именем Махрум (запретный), а когда умер сын Гияса, его заместил Абу-Хатим ал-Варсанани.

384 "Книга изложения" — разумеется, основа вероучения.

385 ТИ, 159 уточняет: в Куме и Кашане.

386 ТИ, 159 дает не двухсотый (очевидная ошибка в ИШ), а 280 (= 893/94) г. Та же страница ТИ исправляет название главы повстанцев; не Сахиб ал-Джибал ("владыка гор"), а Сахиб ал-Хал ("владелец внутреннего знания"). Ибн ал-Асир, VII, 321 под 280 (= 893/94) г. указывает на продолжение противохалифатской борьбы Харуна ал-Хариджи в Мосуле.

387 Согласно Фихристу, 188, последование глав исмаилитской пропаганды в Хорасане шло в следующем порядке: в 307 (= 919) г. исмаилитской пропагандой был направлен в Хорасан Абу-Саид аш-Шарани ***, по смерти которого в качестве главы выступил Хусеин б. Али Мервези или Мерверруди, после захвата его саманидом Насром б. Ахмед, главенство над сектой перешло к ан-Насафи (Нахшаби). Затруднения, возникающие в связи с противоречиями показаний Фихриста и "Сиасэт-намэ" в выяснении начала исмаилитской деятельности в Хорасане, а следовательно, и Мавераннахре, еще более увеличиваются при рассмотрении хронологической канвы жизни самого Хусеина б. Али Мервези. Следуя Ибн ал-Асиру, VIII, 64—66, Хусеин б. Али был захвачен в плен в 306 (= 918) г., т. е. как будто до прибытия обратившего его в исмаилитство Абу-Саида аш-Шарани, с другой стороны, Фихрист же утверждает, что Хусеин б. Али умер в саманидской тюрьме. Следовательно, он и не мог встретиться с посланцем западного исмаилитского центра пропаганды. Остается предположить правильность второго варианта биографии Хусеина б. Али об освобождении Хусеина б. Али из плена (см. подробно об этом вопросе: В. В. Бартольд. Турк. в эпоху монг. наш., 251) с последующим обращением его в карматизм.

388 ТИ, 160 одним из мотивов исчезновения Гияса считает преследование со стороны "людей сунны".

389 ТИ, 160 таким образом описывает захват власти в секте: "был человек, имя его Абу-Хатим, он усилился, об Абу-Джафаре не было известий. Главенство ушло из дома Халафа".

390 Ахмед б Али, был разбит в 311 (= 924) г. войсками полунезависимого правителя северо-западных иранских областей Ибн Аби-с-Садж. Голова его, как трофей, была прислана в Багдад (Ибн Мискавейх, I—IV, 117 и 119). По-видимому, Ахмед б. Али в борьбе против центральной власти достаточно близко сошелся с рейским исмаилизмом; указание нашего источника на посылку исмаилитских эмиссаров в Азербайджан и Табаристан совпадает с указанием Ибн ал-Асир, VIII, 105 на заключение Ахмедом б, Али союзов с правителями этих провинций Маканом б. Каки и детьми Хасана б. Али ал-Утруш.

391 ТИ, 160—161 сообщает более категорично о шиизме эмира Табаристана.

392 ТИ, 160 называет предводителя дейлемцев: Сар-Шир.

393 ТИ, 161: в дни Сар-Шира Мардавиджа. Мардавидж б. Зияр Джили, предшественник бовейхидов, был убит во время приготовлений к походу на Багдад в 323 (= 934) г. (Ибн-Мискавейх, I — IV, 313—314).

394 ТИ, 161 именует главу рейских шиитов: Абд ал-малик Кавкаби.

395 См. Введение в изуч., Г, 152 (183—187).

396 Фихрист, 189 называет Мухаммеда б. Ахмед Нахшаби (Насафи) автором трех богословских работ. Так же как и в отношении Хусеина б. Али Мервези, тот же источник утверждает, что в своей деятельности Мухаммед б. Ахмед Нахшаби был тесно связан с западными центрами исмаилитской пропаганды. Эпитет, прилагаемый к Нахшаби, означает представителя теоретического, спекулятивного богословия в противоположность *** (мухаккак) представителю богословия, отдающего приоритет вере перед доводами разума; в применении к исмаилитам термин *** означает сектанта-проповедника ("Бейан ал-адиан", 145, 146).

397 ТИ, 161 называет его просто Савадэ, указывая вместе с тем, что он убежал из рук рейских суннитов.

398 Название города Нахшаб в средневековой литературе зачастую носит арабскую форму Насаф (***). На идентичность Нахшаб-Насаф указывает ряд писателей (Якут, IV, 767—748 и 781—782; Ахмед Рази, 257). Современное название Карши, как указал В. В. Бартольд ("Турк. в эпоху монг. наш.", 135—136). город получил только в XIV в., когда чагатайский хан Кебек на расстоянии 2,5 фарсангов от города построил дворец ("карши" — по-монгольски дворец). Находясь на караванной дороге город Нахшаб, по-видимому, являлся оплотом антихалифатских движений и в прежнее досаманидское время. Так, Нершахи, 65, 71, 73 указывает на нахождение в городе многочисленных последователей Муканны, как результат проповеди в городе ближайшего сподвижника Муканны — Абдаллаха б. Амр. Географический эпитет, прилагаемый к имени Мухаммеда б. Ахмед — Нахшаби, позволяет с достаточной долей вероятности вести его происхождение также из этого города.

399 В. В. Бартолъдом высказано предположение, что этот Бу-Мансур Чагани — сын Абу-Али, управлявший впоследствии Саганиавом и Тахаристаном ("Турк. в эпоху монг. наш.", 254, прим. 1).

400 См. Введение в изуч., В, 153 (188).

401 В. В. Бартольд ("Турк. в эпоху монг. наш.", 254, прим. 2) высказывает предположение, что под термином "сахиб-харадж" скрывается название того же чиновника, что определяется термином мустауфи. Следует, однако, иметь в виду, что все перечисление обращенных Мухаммедом б. Ахмед Нахшаби лиц может переводиться и таким оборотом: “раиса Бухары, взимающих харадж, дихканов и людей базара".

402 В ТИ, 162 вместо Хусеин Малик находится Хасан Малик; Али Заррад именуется придворным вакилем. Илак — область на правой стороне р. Сыр-Дарьи, в долине р. Ангрен (Ахенгеран) (В. В. Бартольд. Турк в эпоху монг. наш., 243).

403 В ТИ, 163 всюду сипах-салар в единственном числе. Сипах-салар (ар тахиб-джейш ***), как то указывают источники (BGA, III, 337—338; Нершахи, 92 и т. д.), был главнокомандующим саманидским войском, одним из высших чиновников государства. Употребление этого чина во множественном числе исторически неправдоподобно.

404 В ТИ, 163 заговор войска мотивируется не только отвращением к государю-еретику, но и желанием возвести на престол тюрка.

405 ТИ, 163: ***.

406 Подробный разбор сведений, касающихся местоположения Баласагуна, см. В. В. Бартолъд. Отчет о поездке в Ср. Азию с научною целью 1893—94 г.: стр. 32—34 В ЭИ, I, 639—640, останавливаясь еще раз на вопросе определения местоположения этого турецкого города, В. В. Бартольд, ссылаясь на рассказ СН, определяет дату войны с турками как 330—331 (= 942—943) г.

407 *** (ср. Словарь I. Th. Zenker II, 963) — обычай устраивать угощения, на которых гости имели право забирать, как подарок хозяина, составлявшее стол убранство.

408 Анализ источников, повествующих о смерти Насра б. Ахмед и восшествии на престол сына его Нуха б. Наср, данный В. В. Бартольдом ("Турк. в эпоху монг. наш.", 255—256), приводит к выводу, что рассказ СН о заключении Нухом своего отца в темницу исторически неправдоподобен. Вступление на престол Нуха б. Наср произошло после смерти отца, по истечении обычного трехдневного траура по покойному государю. В средине века "кухандизами", в нашем переводе Старая крепость, именовались укрепления пяти городов: Балха, Бухары, Мерва, Нишапура, Самарканда ("Тарих-и-Систан", 217, прим. 1). Как и многие другие старые крепости, бухарский кухандиз был при построении новых укреплений (Нершахи, 21—23) превращен в место заключения.

409 Согласно Ибн ал-Асиру, VIII, 302, Мухаммед б. Ахмед Нахшаби был казнен в 331 (= 942/43) г. Нухом б. Наср. Распятое тело его было кем-то похищено.

410 ТИ, 167 указывает следующие имена вельмож, казненных вместе с Мухаммедом б. Ахмед Нахшаби: Хасан (очевидно, Хусеин Малик ИШ), Мансур Чагани, Ашас, Абу-Бекр, называемый в ТИ l62 и 167 *** (Макдад? Мукдад?), а также ряд других, уничижительно именуемых эмирчиками.

411 См. Введение в изуч., Г, 153 (187-193).

412 Что касается наследования главенства в секте после смерти Абдаллаха б. Меймун, то еще Ибн ал-Асир, VIII, 18—19 останавливался на трудностях установления истинной генеалогии, указывая вместе с тем на то обстоятельство, что после смерти Абдаллаха б. Меймун его наследники заявляли претензию на происхождение от Акил б. Абу-Талиб (VIII, 27), что еще более запутывает даже и те генеалогические линии, которые связаны были с алидским происхождением фатимидов. Ибн ал-Асиром приведены следующие три генеалогии первого халифа-фатимида; 1) б. Мухаммед б. Абдаллах б. Меймун б. Мухаммед б. Исмаил б. Джафар ас-Садик (VIII, 18); 2) б. Ахмед б. Исмаил II б. Мухаммед б. Исмаил б. Джафар (VIII, 18) — следовательно, опуская самого Абдаллаха б. Меймун, и 3) б. ал-Хасан (вариант рукописи А: ал-Хусеин) б. Али б. Мухаммед б. Али б. Муса б. Джафар (VIII, 27). Сообщая о смерти Абдаллаха б. Меймун, Ибн ал-Асир (VIII, 22 и 27) указывает, как и СН, что ему наследовал сын Ахмед (не указан в индексах Tornberg), в этом отношении противореча Фихристу (186 —187), утверждавшему, что Абдаллаху наследовал его сын Мухаммед.

413 По Ибн ал-Асиру VIII, 22—23, Ахмед б. Абдаллах находился в Куфе. В Магриб были направлены ближайшим сподвижником Ахмеда — Рустамом б. ал-Хусеин б. Хушаб б. Дазан ан-Надджар, действовавшим впоследствии в Йемене, два миссионера; ал-Хальвани и Абу-Суфиян; после сочти одновременной их смерти тем же Рустамом был направлен в Магриб Абу Абдаллах аш-Шии.

414 В Саламиэ, по Ибн ал-Асиру, VIII, 27, переселился Хусеин, после смерти Мухаммеда б. Ахмед б. Абдаллах б. Меймун вступивший во владение имуществом, оставленным там Абдаллахом б. Меймун.

415 Ибн ал-Асир VIII, 27 также считает Мухаммеда сыном Ахмеда б. Абдаллах б. Меймун.

416 Абдаллах б. ал-Хусеин ИШ, по всем данным, — испорченное Обейдаллах б. ал-Хусеин (в первоначальном наименовании Сайд б. ал-Хусеии), т. е. первый халиф-фатимид. На это указывают: 1) факт перемены имени Сайд на Обейдаллах (Абдаллах ИШ), 2) последующее за данной фразой сообщение о деятельности Абу-Абдаллаха Мухтасиба в качестве заместителя Саида-Обейдаллаха, 3) указание на ал-Хусеин, как на отца, — факты, как раз характеризующие биографию первого халифа-фатимида, во всяком случае в том виде, как она дошла в массе полулегендарного материала.

417 Абу-Абдаллах аш-Шии, по происхождению из Йемена, носит в большинстве источников прозвище Мухтасиб, что должно указывать, по мнению ряда исследователей, на выполнение им функций инспектора.

418 Династия в северной Африке, основанная Ибрахимом б. ал-Аглаб ат-Тамими 184—196 (= 800—812) и низвергнутая деятельностью среди североафриканских берберов фатимидского эмиссара Абу-Абдаллаха ал-Мухтасиб (аш-Шии) в 296—7 (= 909—910) г.

419 Биография Али б. Вахсудан из Дейлема в том виде, как она выступает у Ибн Мискавейха, I — IV, 38, 39 и т. д. и у Иби ал-Асира, VIII, 56, 72, 76. касается лишь его деятельности в качестве халифатского наместника в Фарсе, Исфахане и Ираке.

420 *** или *** — накрахмаленное покрывало, одеваемое на голову так, чтобы материя ниспадала на плечи и спину. В средние века ношение тайласана было привилегией судий и ученых. От обычного покрывала тайласан судий и ученых отличался длиной и черным цветом (Dozy. Dict des Vetem., 254 и далее: В. Р. Розен, ЗВО, V, 14).

421 Зикравейх б. Микравейх повел наступление на сирийские области, занятие халифатскими войсками в 293 (= 905—906) г. (Табари, III, 2256-57 и т. д.; Ибн ал-Асир, VII, 374—381).

422 См. Введение в изуч., Г, 154 (193-194).

423 Мухаммед б. Харсума Харсама, брат Рафи б. Харсума, боровшегося в союзе с Исмаилом б. Ахмед с саффаридом Амр б. Лейс, в 283 (= 896) г., после захвата Рея войсками Рафи, был направлен в качестве посла к Мухаммеду б. Зейд; посольство Мухаммеда б. Харсума окончилось безрезультатно для Рафи, принужденного оставить Рей и бежать в Джурджан, где он был убит (Ибн ал-Асир, VII, 319). Наместничество в Герате Мухаммед б. Харсума получил после победы Исмаила б. Ахмед над Амром б. Лейс.

424 = 907 г. начало 12 октября. Амир-и-Адил, т. е. Исмаил б. Ахмед Саманид умер в середине месяца сафара этого года (Нершахи, 91; Ибн ал-Асир, VIII, 4).

425 Гур — горная область в центральной части современного Афганистана. Гарджистан (Гарчистан) — горная область в верховьях Мургаба, в пределах современного афганского Туркестана (В. В. Бартольд. Истор.-геогр. обзор Ирана, 34, 54—56).

426 Абу-Билал-Хареджит упомянут в Тарих-и-Систан, 224—225 в числе лиц, примкнувших к Якубу б. Лейс после нишапурского похода последнего в 259 (= 272/73) г.

427 В ТИ, 168 и 169 название этого лица: *** и ***. По-видимому, в тексте ИШ, также как и в ТИ, 168 испорченное *** — Абу-Закария, племянник Исмаила б. Ахмед по брату Яхья; его Исмаил оставлял его своим наместником во время похода на Самарканд (Нершахи, 78).

428 Район Бухары, названный так по имени канала. Нершахи, 26 сообщает об откупе всего этого района Исмаилом б. Ахмед Саманидом для постройки дворцов и садов.

429 Али б. ал-Хусеин Мерверруди (Ибн ал-Асир, VII, 257)? Такое предположение может быть подкреплено и тем фактом, что несколькими строками ниже то же лицо названо просто Али без предшествующего "Абу".

430 Али б. Шарвин (у Нершахи, 86, 87 ошибочно ***) — военачальник саффарида Амра б. Лейс; в 285 (= 898) г. был направлен Амром на войну против Исмаила б. Ахмед Саманида, но отступил, в конце Шаввало этого же года Исмаил б. Ахмед разбил саффаридское войсго, Али б. Шарвин при поражении был захвачен в плен (“Тарих-и-Систан”, 254; BGA, I, 210, II, 281)

431 ТИ, 168 дает правильное наименование третьего из побежденных Исмаилом б. Ахмед: Мухаммед-и-Харун. Абу-Aли Мухаммед б. Харун упомянут у Нершахи (72, 87) два раза: первый раз — в рассказе о Муканне, — бабушка Мухаммеда б. Харун была, согласно этому рассказу, женой Муканны; второй раз мы встречаем имя Мухаммеда б. Харун в рассказе о походе Исмаила б. Ахмед против Амра б. Лейс, — в этом походе Мухаммед б. Харун был назначен командующим передовым отрядом. Согласно Ибн ал-Асиру, VII, 364—365, столкновение Мухаммеда б. Харун с Исмаилом б. Ахмед произошло из-за несогласия Мухаммеда сдать Исмаилу город Рей. Разбитый и плененный войсками Исмаила б. Ахмед в 290 (= 902) г. Мухаммед б. Харун был заключен в бухарскую тюрьму, где и умер.

432 См. Введение в изуч., Г, 155 (194-195).

433 Генеалогия, на которую предъявлял претензии вождь негров в Хузистане, согласно Табари, III, 1742, и Ибн ал-Асир, VII, 139, была такова: Али б. Мухаммед б. Ахмед б. Иса б. Зейд б. Али б. Хусеин б. Али б. Абу-Талиб. ТИ, 169 называет его алидом. Прозвище Буркаи происходит от слова *** — покрывало (Dozy. Dict. des vetem., 64 68), употреблявшееся женщинами. Таким образом, по своему значенью это прозвище близко к тому, которое носил Мукднна, что тоже означает "закрытый покрывалом".

434 868 г н. э. начало 20 декабря.

435 Разбитый войсками Муваффака вождь негров-повстанцев был захвачен в плен и казнен в 270 (= 883) г. (Ибн ал-Асир, VII, 279).

436 См. Введение в изуч.. Г, 156 (195).

437 Абу-Саид Хасан б. Бахрам Джаннаби Даккак — мельник, по Худуд ал-алем, 276 — происходил из портового города Аррадаана — Джаннаба (перс. Ганафэ). В начале своей деятельности он был назначен Хамданом-Карматом миссионером в южный Иран; в 285 (= 898) г. он уже подчинил большую часть Бахрейна (Ибн ал-Асир, VII, 340—341).

438 Находящееся в ИШ имя халифа — несомненная ошибка; вместо Мутасим (218-227 = 833-842) следует читать Мутазид (279—289 = 892—902).

439 Абу-Саид по преданию был убит славянином-рабом в 301 (= 913) г. (Ибн Мискавейх, I — IV, 33; Ибн ал-Асир, VIII, 63).

440 У Абу-Саида было четыре сына: Абу-л-Касим Сайд, Абу-л-Аббас Фазл, Абу-Якуб Исхак, Абу-Тахир Сулейман. Абу-л-Касим Сайд, старший из братьев, был назначен отцом наследником, но вследствие неспособности к государственному управлению был замещен в год смерти отца младшим братом Абу-Тахир Сулейманом (Ибн ал-Асир, VIII, 63). Это указание Ибн ал-Асира противоречит, однако, замечанию Ибн Мискавейха, I — IV, 120—121, о возрасте Абу-Тахира, которому в год смерти отца было не более 7 лет. Так или иначе, но изменение в престолонаследии, по-видимому, не отразилось на взаимоотношениях братьев. Все они, за исключением Абу-Якуб Исхака, склонного к чрезмерному употреблению вина, держались дружно; решив что-либо предпринять они садились на коней и обсуждали предприятие в походе, никому не доверяя своих дел (Ибн Мискавейх, II — V, 56—57).

441 ТИ, 170 называет книгу *** — “Красноречие седьмого (имама)”. Фихрист, 189 называет автором этой книги Кармата Абдан (*** —), сообщая, что в ней рассказывалось о сущности карматской веры.

442 Насмешка, выраженная словами: "ваш бог уходит на небо". Один из адептов Абу-Тахира, арестованный в Багдаде в 315 (= 927) г., заявил на допросе: мы не похожи на тех безумных рафизитов, которые присягают несуществующему и ожидаемому господину (Ибн Мискавейх, I — IV, 180), намекая на воззрения шиитов толка двенадцати имамов.

443 Коран, 3, 91 и 106, 4.

444 Время правления халифа Муктадира — 295—320 (= 908—932) гг. Нападение Абу-Тахира на Мекку произошло 8 зу-л-хиджжэ 317 (= 12 января 930) г.; среди убитых при нападении был эмир Мекки (Ибн Мискавейх, I—IV, 201; Ибн ал-Асир, VIII, 153).

445 О сношениях бахрейнских карматов с фатимидами Ибн Мискавейх, II — V, 126—7 сообщает под 339 (= 951) г.: “в этом году карматы поставили черный камень на свое место в святом мекканском храме. Он (камень) был взят оттуда Абу-Тахиром Сулейманом б. Хасан Джаннаби. Баккам предложил за его восстановление 50 000 динар, но его предложение было отклонено с извещением: мы взяли камень по приказу, и когда придет приказание его возвратить, — сделаем так. Когда наступил м-ц зу-л-кадэ (апрель) этого года братья Абу-Тахира написали послание, в котором сообщали, что они возвратили камень по приказу того, по распоряжению кого они взяли. Ибн Халдун сообщает, что бахрейнские карматы присягнули на верность Махди. Святотатственный поступок Абу-Тахира, оскорбивший не только аббасидские, но и алидские чувства, привел Махди к необходимости обратиться к ним с чрезвычайно резким посланием” (Ибн Мискавейх, IV, 100, прим. издателя).

446 Приставка Бу к имени Сайда в ИШ является несомненной ошибкой; разумеется, как явствует из текста, Сайд б. ал-Хусеин, т. е. халиф-фатимид ал-Махди Обейдаллах (см. прим. 154), переменивший имя Сайд на Обейдаллах (ИШ, 193). Все это весьма испорченное и темное место нашего памятника представляет, на наш взгляд, второй вариант (первый вариант ИШ, 193) происхождения Саида-Обейдаллаха, почерпнутый из иных, чем в ИШ, 193 источников. Чрезвычайно интересно в этом отношении прим. 1 к стр. 172, ТИ, где издатель сообщает, что в одной из использованных им рукописей "Сиасет-намэ" Сайд назван *** —старший сын иудея. Указание на еврейское происхождение первого халифа-фатимида, находящееся в некоторых рукописях "Сиасет-намэ" (ПБ. 916), невольно заставляет предполагать о близости этого раздела "Сиасет-намэ" к той антифатимидской литературной традиции, которая нашла наиболее полное выражение в рассказе Ибн ал-Асира, VIII, 18—19 и 27 и которая была свойственна западно-арабской литературе XII — XIII в. Этот рассказ, заключая изложение порядка наследования в роде Абдаллаха б. Меймун Каддах, сообщает о следующем: Хусеин, один из двух сыновей Абдаллаха б. Меймун, влюбился в жену-красавицу проживавшего в Багдаде еврея. По смерти мужа красавица-еврейка, оставшаяся вдовой, вышла вторично замуж за Хусеина б. Абдаллаха, который усыновил родившегося от первого мужа ребенка, походившего красотою на мать. Отсюда только и можно, нам кажется, искать объяснения непонятных слов о том, что "Абдаллах (в варианте рассказа Ибн ал-Асира — Хусеин) женился на матери Сайда". Рассказ о красивом сыне одного из меймунидов нашел отражение в современной "Сиасет-намэ" "Бейан ал-адиан", 159, где, кстати сказать, красивый сын, вывезенный заговорщиками батинитами в Египет, назван сыном Бу-Меймуна Каддах, факт, показывающий на забвение ранней истории карматов уже в XI в.

447 Ибн ал-Асир, VIII, 30 называет Обейдаллаха *** —хозяином Сиджилмасэ.

448 Разумеются: Моисей, Христос и Мухаммед.

449 См. прим. 445. Черный камень был возвращен в Мекку самими карматами в 339 (= 950) г., семь лет спустя после смерти Абу-Тахира, умершего в 322 (= 943) г. (Ибн Мискавейх, II—V, 55 и 126—7).

450 ТИ, 172 называет этого гябра *** — Гарвэ.

451 Подобный же рассказ, явно носящий характер романа-легенды, находится также и в составе летописи Ибн Мискавейха, II — V, 55—57.

452 Время правления талифа-аббасида Рази — 322—329 (= 934—940) гг. Первая большая победа Али б. Бовейх (Имад ад-даулэ) — взятие Шираза — была в последний год халифатства Кахира; во время правления Рази бовейхиды овладели большею частью западного Ирана (Ибн Мискавейх, I—IV, 297 и далее).

453 См. Введение в изуч., Г, 157 (195—198).

454 Восстание Хашима б. Хаким Муканна из Мерва началось в 159 (= 775) г. и окончилось гибелью главы восстания в 167 (= 783) г. (Табари, III, 484, 490, 499; Ибн ал-Асир, V, 25, 34; Нершахи, 963—74). Муканна не был современником ни одного из перечисленных в тексте лиц.

455 В тексте малопонятное выражение: ***, которое переведено Ш. Шефером (фр. пер., 290) следующими словами: il usa pendant longtemps de ce stratageme.

456 Фихрист, 342 называет этот раздел — разделом секты хуррамдинцев, Шахрастани Haarbrucker, I, 200—разделом секты шиитов галийэ (***).

457 Шахрастани Haarbrucker, I, 193, 221 указывает, что талимитами (***) называли всех батинитов, особенно же в Хорасане.

458 ТИ, 173—174 дает несколько отличную от ИШ редакцию: "В Куме, Кашане, Табаристане, Себзеваре, Мавераннахре, Газнине, Багдаде их, батинитов, зовут карматами, в Куфе — мубаракитами, в Басре — равандитами и бархуитами, в Рее — халафитами, в Джурджани — мухаммирэ или мубаиизэ, в Магрибе — саидитами, в Лахса, Бахрейне — джаниабитами, в Исфахане — батинитами, они же называют сами себя—талимигами, друзьями (***) и подобно этому".

459 = 778 г. н. э. нач. 28 сентября; время правления халифа-аббасида Махди — 158—169 (= 775—785) г.

460 Ш. Шефер транскрибирует название города, встречающееся два раза в тексте, в первом случае — как Guereh (стр. 291 фр. пер.), во втором случае — как Karkh (стр. 297 фр. пер.). В тексте же в обоих случаях (ИШ, 200, 204) — ***. Относительно *** см. примечание BGA, I, 112; на стр. 139 отмечается, что население Хуррэ являлось по вероисповеданию шиитским.

461 Командующий войсками и наместник.

462 Абу-Дулаф ал-Касим б. Иса Иджли, знаменитый командующий войсками аббасидов и поэт (Табари, III, passim; Белазори, 331, Фихрист, 116), по преданию построивший город Керед; (“Тарих-и-гозидэ”, 847; “Нузхат ал-кулуб”, 69).

463 См. Введение в изуч., В, 160 (199—200).

464 Восстание Бабека (Папака) продолжалось с 201 (= 816/7) г. до 223 (= 838) г., когда Бабек, разбитый войсками Афшина, бежал, был изменнически предан и казнен затем халифом Мутасимом.

465 = 827 г. н. э. нач. 2 апреля.

466 Согласно Табари, III, 1072, 1099 и т. д.; Динавери, 398; Ибн ал-Асир, VI, 285, 287 и т. д., Мухаммед б. Хамид носил прозвище не Таи (***), как указано в СН, а Туси. Он был разбит войсками Бабека и убит в 214 (= 829) г.

467 Садакэ б. Али б. Садакэ, известный под именем Зурейк, был назначен халифом Мамуном с 209 (= 824/25) г. правителем Армении и Азербайджана; в качестве такового он вел малоуспешную борьбу с Бабеком (Табари, III, 1072, 1233).

468 Абдаллах б. Тахир был направлен на войну с Бабеком после гибели Мухаммеда б. Хамид в 214 (= 829) г. (Табари, III, 1102).

469 = 833 г. н. э. нач. 27 января.

470 См. Введение, Г, 161 (200—203).

471 Кух — город округа Арраджан в Фарсе (BGA, III, 467).

472 По-видимому, разумеются потомки рода Иджли.

473 Исхак б. Ибрахим был послан в помощи Абдаллаху б. Тахир, когда последний шел походом на Динавер (Табари, Ш, 1102).

474 Противоречие: число еретиков названо выше равным 25000, а оказалось убитыми 100000.

475 Али б. Иса ал-Куми (Табари, III, 1111).

476 Афшин (титул владетелей Усрушаны в Ср. Азии) Хейдар б. Кавус был назначен на войну с Бабеком в 221 (= 836) г. (ЭИ, I 188, 563—б9).

477 Бабек был казнен в сафаре 223 (= январе 838) г.

478 Табари, III, 1233 указывает, что за двадцать лет восстания Бабека было убито 155 500 мусульман, цифра, вероятно, преувеличенная, но характеризующая размер восстания.

479 Динавери, 397 дает следующий перечень важнейших побед Мутасима: победа над Бабеком, Мазиаром, Джафаром Курдом, взятие малого Константинополя (Амории); Мазиар, названный в упомянутом источнике владельцем табаристанской крепости, был казнен подле Бабека.

480 См. Введение в изуч., Г, 161 (200—203).

481 Яхья б. Аскам ат-Тамими, ум. 242 (= 856) г. (Ибн ал-Асир, VI, 298, 305, VII, 39, 48, 56, 65, 66); он был послан против Бабека вместе с Исхаком б. Ибрахим на помощь Абдаллаху б. Тахир (Табари, III, 1102).

482 Халиф-аббасид; время правления 227—232 (= 842—847).

483 = 912/13 г.

484 ТИ, 177: три года.

485 См. Введение в изуч., В, 163 (204), Г, 163 (204).

486 Официально признанная система мусульманского права (фикх) различает пять главных категорий постановлений божественного закона, так называемые *** —под термином *** или *** кроется категория дозволенного ad libitum, то, что можно делать или не делать (А. Э. Шмидт. Абд ал-Ваххаб аш-Шарани, СПб., 1914, стр. 125). Отсюда толкование термина ***, находящегося в сочинении Газали "Кимиа-и-Саадат", как "сообщество еретиков, признающих все дозволенным" (***) (Толкование трудных слов в "Кимиа-и-Саадат" в предисловии к рукописи "Кимия", находящейся в Институте мировой литературы им. М. Горького в Москве). В нашем памятнике термины ***, наряду со значением “дозволенный”, “дозволенность”, обладают еще значением, которое позволяет их трактовать, как “общий”, “общность” (ср. например, *** — "общность имущества", стр. 168 ИШ).

487 ТИ 178 таким образом передает поминания хуррамдинцев: сначала они горюют по поводу убиения Абу-Муслима, шлют проклятия на его убийцу, призывают благословение на Махди Фируза (в тексте ***, что можно толковать трояко: 1) Махди б. Фируз, 2) считать Махди за эпитет к имени Фируз, 3) полагать, что в данном случае имеет место перечисление с пропуском союза "и" на Харуна сына Фатимы, дочери Абу-Муслима, которого они называют "мудрым ребенком" (***). Кажется, Сильвестр де Саси (Silvestre ае Sacy. Religion des Druzes, t. 1. Introd. LVIII — LIX) — первый, кто обратил внимание, основываясь на рассказе Масуди, на факт образования еще при жизни Абу-Муслима секты, признававшей Абу-Муслима имамом; после смерти Абу-Муслима секта разделилась на две части: одна часть отказывалась признать факт смерти Абу-Муслима, считала, что Абу-Муслим жив; другая, мирясь с фактом смерти Абу-Муслима, признала имамом его дочь Фатиму. Фихрист, 134, указывает на существование особого жития Абу-Муслима, причем прилагает к имени Абу-Муслима характерной титул — "глава призвания (пропаганды)" (***). Ханыков еще в середине прошлого века дал изложение кавказской и среднеазиатской версии романа об Абу-Муслиме, дошедшего до наших дней (J. А. 1862, Memoire sur les inscriptions musulmanes du Caucase, pp. 81—68). В свете изучения литературы об Абу-Муслиме представляет значительный интерес статья Вахида Дастгирди "Мардан-и-намвар" (Славные мужи), опубликованная в журн. Армаган, XI г. изд., № 1 стр. 13, где автор указывает на виденную им в 1929 г. в Исфахане рукопись романа досефевидской эпохи об Абу-Муслиме, в которой последний назван "Абу-Муслим Исфахани, прозываемый Мервези". Наконец, для обследования деятельности Абу-Муслима в качестве основателя секты немаловажное значение имеет общая отрицательная традиция аббасидского богословия к фактическому основателю аббасидского могущества, нашедшая выражение в ряде ранних сочинений (напр., "Китаб ал-бад", II, ар. текст 156—157; фр. ор. 174—176; BGA, III, 294 и т. д.). Шахрастани Haarbrucker, I, 203 (ар. текст, 194) дает следующее деление маздакитов: 1) кудакийэ (***), 2) Абу-Муслимийэ (***), 3) Маханийэ (***) и 4) Асбидджамикийэ (***). Указание СН на прозвание внука Абу-Муслима "мудрым ребенком" проливает, нам кажется некоторый свет на сущности секты кудакийэ, вопрос особо интересный для истории Ср. Азии, так как, по свидетельству Шахрастани, именно эта секта получила наибольшее распространение, наряду с Агвазом и Парсом, в Согд-Самарканде, Шаше и Илаке. В связи с этим вопросом в качестве весьма предварительного материала я позволю себе привести небольшую генеалогическую таблицу ближайшего потомства Абу-Муслима (исключая из нее генеалогические званья романа об Абу-Муслиме, приведенного Н. Ханыковым, как требующие значительной проверки).

488 Шахрастани Haarbrucker, I, 293 также причисляет секту Абу-Муслима к маздакитам.

489 На подобную же тактику хуррамдинцев указывает и "Китаб-ал-бад", I, 133-143.

490 Алтунташ был поставлен султаном Махмудом в хорезм-шахи в 408 (= 1017) г.; он продолжал оставаться хорезм-шахом и после смерти султана Махмуда при его наследнике Масуде, ум. ок. 423 (= 1032) г. (Н. Веселовский, Очерк истор.-геогр. сведений о хивинском ханстве, СПб., 1877, 47—49).

491 *** — абрэ или убрэ трактуется обычно в словарях как налог за защиту путешественников или налог за переход через реку. Де Слэн (De Slane. Notice sur Codama, SA, 1862, 171) переводит атот термин через понятие le role — реестр. В нашем тексте термин выступает в значении налога или дохода с провинции.

492 Игра значением слова Махмуд, имя султана одновременно причастие страдательного залога "хвалимый", "прославленный".

493 Современный Кала-и-Бист в Афганистане (В. В. Бартольд. Истор.-геогр. обзор Ирана, 48).

494 В тексте ИШ выражение: ***, гдe следуемое после второго слова *** я читаю как ***.

495 Последний государь династии Сасанидов; разбитый арабскими войсками Иездеджерд бежал на восток, где был убит около Мерва в 651 г. н. э.

496 См. Введение в изуч., В, 169а.

497 Химс — город в Сирии (греч. Эмесса). Шахристан — центральная часть города, окруженная крепостной стеной, собственно город в феодальном значении этого слова.

498 Коран, 38, 25.

499 Поэт-панегирист, прославившийся своими касидами в честь султана Махмуда, ум. между 1040—1050 г. н. э.

500 размер: рамал. В литографированном издании дивана Унсури данная касида отсутствует.

501 В тексте ИШ малопонятное выражение: ***, буквальный перевод которого таков: "и когда то, что говорят (скажут) будет поистине, истребование того имущества (налога, денег) пусть сделают (делают), дабы, если список (счет) какой-нибудь недостачи и потери имущества (растраты, — в совр. языке *** — "трата", "потеря времени") относительно этой причины (sic) исчезает (прекратится, уйдет), из положения ничего не осталось скрытым".

502 В ТИ, 185 книга носит название *** — "качества (жития) царей", то же название в рук. ИВ, 103б — 104а и ПБ, 439.

503 = 1092 г. н. э. нач. 12 февраля.

504 Об истории написания "Сиасет-намэ" см. Введение в изуч., А. Д. В ИШ за разделом, трактующим об истории написания СИ, следует касида в честь султана Мухаммеда б. Малик-шах. Эта касида опущена в русском переводе, как не имеющая связи с памятником, приписываемым Низам ал-мульку, являющаяся совершенно очевидным позднейшим добавлением (отсутствует касида и в ТИ и в рук. ИВ и ПБ). Написанная в вычурно-цветистом стиле придворного панегирика, изобилуя различными риторическими фигурами, эта касида в издании Ш. Шефера местами настолько испорчена, что сам издатель-переводчик в прим. к стр. 310 фр. пер. отказывается переводить ряд стихов. Два полустишия, имеющие касательство к истории написания сочинения, см. Введение в изуч., А.