МИРХОНД

САД ЧИСТОТЫ

РАУЗАТ АС-САФА

(Для проверки использована рукопись ИВ АН D75, т. I.)

* История Сельджуков

|1| Автор книги «Мелик-намэ» (Повидимому, какое-то не дошедшее до нас позднее сочинение по истории Сельджуков (Туркестан, стр. 31). Изложение начальной истории Сельджуков у Мирхонда представляет собой механическое соединение нескольких приведенных выше версий с большим числом недоразумений; наличие некоторых не встречающихся в других дошедших до нас источниках подробностей и собственных имен заставляет предполагать наличие какого-то источника, восходящего к ранней эпохе; однако ряд известий, приведенных Мирхондом, носит совершенно легендарный характер.) рассказывает, что племена тюрок Дешт-и-Хазара звали Дукака «Темир-балыг», то есть «туголуким». Он обладал проницательностью в государственных делах и имел правильный взгляд (на управление государством). Об его исключительном мужестве и доблести говорили все. Хазарский князь, (В других источниках (например Ибн ал-Асир, выше, стр. 365) в параллельных местах идет речь о гузском князе; возможно, что Мирхонд прочитал в своем источнике вместо *** (гузы) — *** и решил, что это значит «хазар». «Дешт-и-хазар» — «Хазарская степь» — название степей Казахстана, встречающееся в IX в. и позднее, впоследствии (начиная с XII — XIII вв.) замененное названием «Дешт-и-кипчак» — «Кипчакская степь»; это название способствовало ошибке Мирхонда.) которого звали Ябгу, (В издании везде Бейгу.) постоянно приглашал его для участия в государственных делах. Однажды случилось так, что Ябгу задумал нанести вред одному тюркскому племени, которое ни в чем не провинилось. Об этом узнал Дукак. Разгневанный, он настиг падишаха на дороге и, назвав его притеснителем, наговорил ему (много) резких слов. Ярость овладела падишахом. Он ударил Дукака саблей. Потекла кровь. |2| Дукак в крайнем гневе ударил Ябгу палицей так, что голова падишаха треснула, и он упал с лошади. Переводчик книги «Мелик-намэ» говорит: «И было это в собрании тюрок, на глазах их старцев, пожилых лиц и людей, рассудительных из числа их вельмож». Так как у хазарского народа был такой обычай, что без дознания и расследования никого не убивали, будь это слабый или сильный, благородный или простой, то государственные сановники медлили выполнить приказание, несмотря на то, что хазарский князь, сидевший на своей лошади, приказал схватить и убить Дукака. Дукак громко закричал, обратившись к ним: «Моя вина только в том и заключается, что я хотел удержать Ябгу от злого дела, которое принесло бы позор и народу тюркскому, и прославленным мужам государства, хотел помешать ему совершить неправоту и жестокость, которые неизбежно повлекли бы разрушение государства и гибель султанской власти; в ответ на свой совет я получил удар мечом».

|3| Тюркские эмиры и сановники Дешт-и-Хазара, держась стороны справедливости, постарались успокоить Ябгу увещаниями и сказали: «Причина обиды Дукака — навождение шайтана. Так или иначе, это прегрешение произошло из-за гневности падишаха».

И они убеждали Ябгу в подобного рода мыслях до тех пор, пока он не согласился помириться. Задали такой пир, что глаз Венеры-музыкантши помутился (от зависти), созерцая это зрелище. Военачальники привели Дукака, и они, обняв друг друга, расцеловались. Это событие послужило к величию эмира Дукака и вящей славе его во всем мире.

Когда после этого происшествия прошло некоторое время, бог даровал Дукаку сына. Он был назван Сельджуком. Когда Сельджук достиг совершеннолетия, отец его Дукак умер, и Ябгу, окружив Сельджука вниманием [451] и почетом, приказал обращаться к нему (с титулом) «сюбаши», что значит предводитель войска. Со дня на день то положение, которое Сельджук занимал у Ябгу, становилось все выше и выше, так что ему стали завидовать |4| государственные сановники и придворные. Однажды случилось так, что Сельджук, войдя в дом Ябгу, прошел впереди женщин и детей шаха и уселся около него. Это не понравилось жене (хатун) Ябгу. После того как Сельджук вышел из комнаты, хатун сказала Ябгу: «Этот юноша, ставший с самого начала таким дерзким, ведет себя черезчур независимо. Если некоторое время после этого случая оставлять его безнаказанным и (если) могущество и значение, которые он имеет сейчас, станут большими, то ясно, чем окончится дело».

Слова эти произвели впечатление. Ябгу задумал освободиться от Сельджука, а Сельджук, зная кое-что об этом, стал опасаться и немало приложил забот о своем спасении. (Наконец), он решил отправиться на чужбину. Утвердившись в намерении бежать, ой направился к Самарканду, захватив с собою 100 всадников, 1500 верблюдов и 50 000 баранов. Когда он достиг пределов Дженда, господь озарил его сердце божественным светом. Он послал вестника к правителю той области (со) следующим заявлением: |5| «Причина моего прибытия в эту знающую правый путь страну заключается в том, чтобы я получил возможность вступить в число людей, исповедующих ислам. В данный момент просьба моя сводится к тому, чтобы кто-нибудь из законников и пользующихся авторитетом ученых был направлен ко мне. Пусть он займется обучением корану и истинам мусульманства, доведя до источника правого пути заблудших в пустыне невежества».

Просьба его была уважена. Сельджук вместе со своими подчиненными и приверженцами сделался мусульманином. Он остановился на жительство в одной из равнин Дженда, месте приятном. В это время прибыл посол от неверных с требованием хараджа, который ежегодно взимался с владетелей Дженда. Когда обстоятельства дела и происшествия стали известны Сельджуку, он отказался от выполнения (требования) и заявил, что он не согласен с тем, чтобы мусульмане платили дани и подати неверным. По этой причине Сельджук стал готовиться к войне. Он собрал тюрок той страны, которые имели желание бороться с неверными, и отправился на войну. Правитель Дженда и население той области оказали Сельджуку помощь и деньгами, и войском. Тем временем недруги, воспользовавшись удобным случаем, угнали с пастбища верблюдов, принадлежавших Сельджуку. Получив сведение об этом, Сельджук пустился преследовать неприятелей с отрядом смельчаков. Неприятели, увидев воочию ярость и силу |6| его натиска, бросили (награбленное) добро и обратились в бегство. Сельджук возвратился в свой юрт победителем. Знамя его могущества поднялось кверху. К нему обращались люди из областей Туркестана, и окраинные князья нуждались в его помощи и милостях. Так, например, Ибрахим Самани, (Более известный под именем ал-Мунтасир. Ср. выше, стр. 223 сл.) разбитый Илек-ханом, искал у него убежища. Он, оказав помощь Ибрахиму, послал его против Илек-хаиа, и Илек-хан, разбитый в битве, избрал путь спасения в бегстве. Знамя счастья Сельджука взвилось в небесную высь. В пределах Бухары он разбил палатки (своей) державы.

У Сельджука было четыре сына: Микаил, Муса, Арслан, носивший прозвище Ябгу, и еще один сын, умерший в юности. Спустя некоторое время после того, как бежал Илек-хан, Сельджук занялся осадой одной крепости. Микаил много положил усилий на завоевание крепости. Во время этой осады в него угодила стрела, и он отдал душу (ангелу смерти) Азраилу. |7| Сельджук, огорченный смертью Микаила и тосковавший по нем, обратил все свои помыслы на воспитание его детей: Тогрул-бека и Чагры-бека [452] Дауда. Тогрул-бек и Чагры-бек завоевали много (стран) обитаемого мира, как это будет изложено на сих страницах.

Когда Сельджук увидел на челе возмужавших детей Микаила знаки умственной зрелости, он поручил их разуму и рассудительности управление общественными делами племени (сельджуков) и других народностей. До того времени, как Сельджук переселился в лучший мир, и после его смерти Мухаммед (Тогрул-бек) и Дауд (Чагры-бек), рассудительностью, любезностью обращения и неустрашимой храбростью отличавшиеся от подобных и равных им, (постоянно) старались оказать помощь людям божиим и посрамить врагов. Так продолжалось до тех пор, пока великий страх не овладел князьями Мавераннахра и Туркестана, пришедшими в отчаяние от их (храбрости). В подтверждение этих слов необходимо привести то (обстоятельство), что правитель Мавераннахра, которого называли Илек-ханом, |8| боясь могущества Тогрул-бека и Чагры-бека, то был с ними в союзе, то оказывал противодействие им и устраивал раскол. Илек-хан мечтал, что, устранив их и завладев большею частью городов Туркестана, он станет самовластным и независимым. Когда братья проникли в его тайные замыслы, они начали распрю и, из рукава вражды вытащив руку грабежа, напали на окраины (государства) Илек-хана. Илек, пораженный этим поступком, собрал начальников своего войска и держал с ними совет, как дать отпор сельджукам. После совещания и гадания он отдал распоряжение находившимся при нем войскам собраться бесчисленным полчищем. Весть об этом тотчас же дошла до наследников Сельджука, солдаты которых были рассеяны в различных местах степи и пустыни. После обычных совещаний и обмена мнений Чагры-бек усмотрел правильный образ действия в том, |9| чтобы покинуть пределы государства Илек-хана и обратиться с просьбой о защите к Богра-хану. Это мнение показалось хорошим всем, и они направились в государство Богра-хана, выслав (вперед) посла к Богра-хану и дав знать о своем прибытии. Богра-хан выразил радость, услышав о приходе наследников Сельджука. Он отличил посланного царственным приемом и вернул его обратно преисполненным радости, (заявив), что государственное дело отныне будет осуществляться на основе взаимного участия и разделения между ним и наследниками Сельджука. Когда посол прибыл в лагерь наследников Сельджука, он рассказал им о том, что слышал от Богра-хана. Чагры-бек не считал полезным отправиться к Богра-хану всем скопом и сказал своему брату Тогрул-беку: «Разумнее поступить так, что в течение каждой недели один из нас будет ходить на три дня в лагерь хана и служить ему. Так, если ему придет на мысль совершить какое-либо вероломство, он не сможет сделать этого явно, и если он схватит кого-нибудь из нас двоих, другой окажется в состоянии найти средства на этот случай».

|10| Порешив таким образом, они направились в столицу Богра-хана. Сделав остановки и переходы и достигнув его столицы, на расстоянии 2 фарсахов от нее они выбрали одну стоянку, где была свежая зелень. Согласно тому образу действия, на котором они условились, каждую неделю один из братьев ходил на службу к хану, а другой соблюдал должное почтение, оставаясь в юрте. В течение этого времени хан выжидал и высматривал удобный случай, когда оба брата окажутся вместе в его обществе, чтобы заключить их в оковы. Так как этого осуществить ему не удавалось, то потерявший надежду хан выбрал подходящий момент и, схватив Тогрул-бека, надел на него цепи и бросил в тюрьму. (После того) не медля он отправил отряд смельчаков из своих подчиненных против Чагры-бека, рассчитывая на то, что Чагры-бек будет захвачен всраплох. Чагры-бек же, проведав о случившемся, отослал в степи и пустыню своих домочадцев и родственников и с той частью племени, которая состояла из способных к бою мужчин, ринулся на неприятеля. Когда два отряда приблизились друг [453] к другу, началось яростное сражение. Солдаты Богра-хана обратились в бегство. По воле судеб 130 военачальников были захвачены и взяты в плен.

Когда бежавшие достигли лагеря Богра-хана и рассказали ему о |11| туркменском войске все, что им пришлось увидеть, хан понял, что он ничего не сможет поделать с Чагры-беком при помощи вражды. Поэтому он дал приказ об освобождении Тогрул-бека и распорядился, чтобы ему оказали внимание и ласку. Ему были подарены китайские драгоценные одежды, и к этому подарку были присоединены 40 гулямов и прекрасноликих рабынь с сладостным голосом. Вручив Тогрул-беку сверх того 10 000 динаров в виде подарка, Богра-хан стал просить Тогрул-бека, когда он встретится с братом, пусть этот последний освободит захваченных в плен и отошлет их ему. Тогрул-бек, согласившись на это предложение, распрощался с ханом. Когда он добрался до лагеря брата, Чагры-бек, весьма обрадованный вестью о его прибытии, приказал освободить (пленных) военачальников, и после того, как пленники были отосланы, оба брата направились в Самарканд.

Правитель Самарканда Али-тегин, который был известен под именем Илек-хана, получив сведения о возвращении братьев, разослал туркестанским князьям и султанам послания с просьбой о подкреплениях и, собрав войско, приготовился воевать. После того как наследники Сельджука получили сообщение об этом происшествии, их охватили страхи и опасения. Чагры-бек сказал брату: «Правильнее поступить так, что тебе и всем, |12| которые с тобою, направиться в пустыню, а мне дай дозволение пойти воевать. Не лишено вероятия, что, несмотря на свою силу, неприятели, благодаря такому средству, будут держаться от нас подальше».

Порешив на том, Тогрул-бек отправился (в пустыню), а Чагры-бек с 30 000 отважных всадников, которые битвы Рустема и Исфендияра считали за ничто, пошли в Хорасан, чтобы оттуда направиться в Армению. Правитель Туса, получивший сведения а появлении Чагры-бека, послал войско, чтобы захватить его. Посланные после поисков вернулись ни с чем и доложили, что Чагры-бек, пройдя через Рей, направился в страну Рума. Одновременно с тем султан Махмуд-и-Себуктегин послал правителю Туса приказ, содержавший упреки и выговор за то, что последний допустил небрежность и недосмотр, позволил Чагры-беку безнаказанно пройти по самой середине его государства. Правитель Туса, напуганный султанским выговором, приказал опытным в деле людям перехватить и стеречь дороги, чтобы поймать Чагры-бека, когда он будет возвращаться, и препроводить |13| его в Газну.

Когда Чагры-бек достиг пределов Рума, к нему присоединилось одно туркменское племя. Занявшись набегами на неверных, он завоевал несколько крепостей, набрал массу добычи и (таким образом) прижал к груди невесту желания. После того как Чагры-бек достиг желаемого, он попрощался с туркменами и отправился на свою родину, делая переход за переходом и стоянку за стоянкой. Когда же Чагры-бек дошел до окрестностей Мерва, он распустил свою свиту, а сам под видом купца вошел в город. Правитель Туса получил сведения о том, что Чагры-бек (уже) прошел, и понял, что ему покровительствовал сам божественный промысел. К Чагры-беку, когда он достиг Бухары, присоединились некоторые из туркмен, которые жили в этой стране. В это самое время он отправил к Тогрул-беку посланца, извещая брата о своем благополучном прибытии с добычей. Тогрул-бек, обрадованный, двинулся со своей стоянки и встретился с братом. Когда дядя их, Ябгу Арслан, увидел, какова величина войска племянников, его втайне обуяло чувство злобы и зависти. Как бы давая совет, он сказал им: «Многочисленность вашего войска приведет к тому, что в другой раз князья и |14| [454] султаны Мавераннахра и Туркестана выступят против (вас). Необходимо войска распустить, чтобы они разошлись по степям».

Эмиры, согласно мнению своего дяди, отдали приказание войску разойтись.

Глава о победе Кадыр-хана над Али-тегином, о движении султана Махмуд-и-Себуктегина на Мавераннахр и взятии в плен Ябгу ибн Сельджука

Когда Али-тегин, правитель Самарканда, который был известен под именем Илек-хана, вышел из положенных ему границ и стал спорить с туркестанскими ханами не только о равенстве, но даже и о превосходстве, Кадыр-хан, выделявшийся среди тюркских султанов своим могуществом и вооруженными силами, нашел, что этого допускать нельзя, и стал держать совет с сановниками государства и людьми опыта о том, как дать отпор Илек-хану. После обсуждения мудрые сановники дали (такой) ответ, |15| что было бы хорошо отправить к Махмуд-и-Себуктегину искусного и ловкого в речах посла, войти к нему через двери дружбы и предложить вступить в близкие родственные отношения. А когда, мол, вражда и отчуждение между двумя султанами сменятся дружбой и единодушием, то Илек-хан будет уже не в состоянии побеждать и господствовать, а могущество потомков Сельджука, от нападения которых территория государства вовсе не гарантирована, придет к концу.

Выслушав речи советчиков, Кадыр-хан отправил к султану Махмуду в качестве послов несколько лиц из своих надежных слуг (с наказом) вести речь, направленную к укреплению основ дружественных отношений и приложить старания заложить эти дружественные основы, употребив для того все, что можно сказать словами. Посланные отправились в Газну и, выполняя посольскую миссию, привели посредством всякого рода выражений исчерпывающие доказательства для (получения) согласия. Говоря кратко, (они указали), что между Кадыр-ханом и Илеком имеет место вражда и что Илек намеревается затеять войну с ханом. «Если Илек-хан окажется победителем, то возможно, что после завоевания туранских государств он пойдет на Иран. В настоящую минуту, если султан, идя путем |16| согласия, пойдет (войною) на Самарканд, мы со своей стороны также пойдем воевать с Илек-ханом. Так или иначе Илек, получив известия о (нашем) союзе, будет принужден оставить свою столицу и дать развод опечаленной невесте государства, а (сам) усядется, проиграв и потерпев неудачу, в углу неизвестности и унижения».

Когда султан Махмуд ознакомился с содержанием речей послов хана, он отдал приказ о сборе войск, и в короткое время под Газной собралась неисчислимая рать. После того как войска были собраны, он выступил из (своей) столицы и, делая переходы и стоянки, достиг берега Джейхуна. Около того же времени Кадыр-хан, также выступивший из своей столицы, двинулся на Самарканд. Когда Илек-хан понял, что у него нет силы сопротивляться тем двум великим падишахам, именно султану Махмуду и Кадыр-хану, он вышел из Самарканда со своими приближенными и направился в пустыни и степи Туркестана, Самарканд же очутился во власти Кадыр-хана. Между ним и султаном Махмудом укрепились основы дружбы. Так как хан побаивался могущества и натиска сельджуков, то он внушил |17| султану мысль переправить через Джейхун это скопище.

По одному преданию, султан отправил к Тогрул-беку и Чагры-беку посла с просьбой притти в Хорасан и поселиться в подходящем юрте. Они, воздержавшись, отклонили предложение — и к султану Махмуду пришел Ябгу Арслан, который был дядей тех двух счастливцев. Султан надел на него цепи и отослал в одну из крепостей Индии. [455]

Этот поступок испугал обоих достойных братьев. После того как Илек-хан бежал, султан возвратился в Газну, а хан ушел в Кашгар. Илек, узнавший о том, что в Мавераннахре господина нет, направился из пустыни и степи в населенный Самарканд и занялся завоеванием государства. Коварством и хитростью он домогался забрать в (свои) руки сельджуков, чтобы ввергнуть их в пучину гибели и водоворот бедствия. Говоря подробно — дело в следующем. Илек-хан непрерывно и упорно |18| отправлял к сельджукам послов и послания, извещая их: «Вследствие противодействия, которые вы оказали Махмуд-и-Себуктегину, он оказался не в состоянии ни (сам) пребывать в этой стране, ни поручить ее какому-нибудь сардару. В настоящий момент направляйтесь-ка в Самарканд. Не только государство, но все, что только находится в моей власти и над чем я господин, будет (поделено) между вами и мною на основе сотоварищества. Ваши старики будут проводить жизнь в этой стране, занимая место (моего) отца, молодые люди на положении брата и малые дети словно (мои) дети».

Сколько раз ни повторял это заявление Илек-хан, сельджуки отказывались от его предложения и речами его не соблазнялись. Когда Илек-хан отчаялся в своих замыслах, он стал подумывать о том, чтобы дать начальство над туркменами Юсуфу ибн Мусе ибн Сельджуку и, повлияв таким образом на последнего, достигнуть собственной цели. Он предполагал, что Юсуф добьется превосходства над своими двоюродными братьями, и (вследствие этого) дружба и взаимная любовь их окончатся ненавистью и враждой. |19| Поэтому, прислав Юсуфу разные подношения и подарки, он поручил ему управление. Юсуф принял на себя управление делами улуса, (Монгольский термин «улус» (удел, область, население, подчиненное определенному феодалу) появился в Соедней Азии только в монгольский период. См. о нем под словом «улус» в предметном указателе к книге Б. Я. Владимирцова «Общественный строй монголов».) и знамя его могущества поднялось высоко. Это стало неприятно Тогрул-беку, и он хотел подвергнуть Юсуфа заслуженному им наказанию, но воспрепятствовал Чагры-бек, сказав брату: «Недостойное дело прекращать родственные отношения, за это нас станет хулить народ. Кроме того, цель Илека, возвысившего и окружившего Юсуфа почетом, заключается в том, чтобы при помощи его избрания посеять раздоры и вражду между потомками Сельджука».

По совету миролюбивого брата Тогрул-бек отказался от враждебных действий по отношению к Юсуфу и стал вести себя дружелюбно. Когда Илек увидел, что стрела его изобретательности не попала в мишень желания, он обласкал Алп-Кара Нирани, который был бесстрашным смельчаком, и приказал (ему) пойти против сельджуков с отрядом отчаянных храбрецов. Алп-Кара отправился против них и ночью, когда они этого не ожидали, напал на них, и между обеими партиями произошло жестокое побоище, |20| Юсуф ибн Муса Сельджук с толпой туркмен был убит. Тогрул-бек и Чагры-бек с большей частью своих людей, выйдя из свалки, начали битву организованно. В этот момент господь осветил взор Чагры-бека видением благословенного новорожденного. Сельджуки сочли это за счастливое предзнаменование и дали ему имя Алп-Арслан. После того, исполненные надежды, они двинулись в бой с Алп-Кара. Когда оба отряда (противников) смешались, Тогрул-бек и Чагры-бек обнажили меч отмщения и взяли в плен Алп-Кара вместе с сотней начальников его войска. Они выкололи ножом глаза у Алп-Кара, отделили его голову от туловища и возвратились к себе домой победителями, радостные и довольные. [456]

Глава о том, что произошло между хорезмшахом и сельджуками и о вторжении их в Несу и Абиверд

Когда Тогрул-бек и Чагры-бек взяли верх над Алп-Кара, хорезмшах: |21| вступил в дружественные отношения с (сельджукскими) эмирами. Отправив к ним послов и предложив им взаимный договор и союз, он побудил их притти в Хорезм. Сельджуки, предполагая, что хорезмшах приглашает их на помощь себе по той причине, что между ним и султаном Мас'удом ибн Махмудом имело место некоторое расхождение, вошли в пределы самого Хорезма. Хорезмшах, приступив к выполнению (своих) хитростей и козней, написал своему главнокомандующему Шахмелику письмо следующего содержания: чтобы он немедленно пошел на войну с сельджуками и так постарался истребить этот народ, чтобы ни одной живой души от него не оставить. Шахмелик, согласно приказанию, взял войско, отправился на них и истребил толпу туркмен. Тогрул-бек и Чагры-бек с большинством сановников их царства избежали гибели и рассеялись в разные стороны. Оба брата, посовещавшись, сочли наиболее благоразумным переправиться через Джейхун, устроить стоянку в пределах Несы и Абиверда и |22| попытаться войти в добрые и дружеские отношения с Мас'удом ибн Махмуд-и-Себуктегином. Если Мас'уд поступит с ними как искренний друг, то за это они будут стараться помогать и содействовать ему, а если нет, то они поступят так, как потребуют обстоятельства минуты. В большинстве исторических сочинений удостоверено и подтверждено, что султан Махмуд переправил сельджуков через Джейхун только в расчете на их достояние и что, хотя Арслан Джазиб отклонял султана от этого поступка, (его предостережение) не было принято во внимание. Однако (данные сведения) автор (этих) строк не считает достоверно правильными. Так или иначе Тогрул-бек и Чагры-бек, полагаясь на помощь божию, перешли через Джейхун и, делая переходы и стоянки, добрались до Несы. Они остановились на краю Балханской пустыни. (Так в рукописи (л. 193); в издании: ***.)

Спустя несколько дней они послали к султану Мас'уду одного искусного в речах посла и заявили ему о своем (желании) согласия и союза. Мас'уду эти речи пришлись не по вкусу. В ответ он держал угрожающие речи, сказав послу: «Самое лучшее для рода Сельджука — это покинуть наше государство, пока наша охрана и военная сила не причинили ему вреда».

Когда (сельджукские) эмиры узнали об этих словах, они перестали |23| надеяться на мирные отношения с Мас'удом и на его помощь. Укрыв своих домашних и женщин в недоступном месте, они начали грабить подданных (Мас'уда) и, готовясь к войне, были в ожидании того, что должно было произойти.

Когда до Мас'уда дошло, что сельджуки посягают на достояние и честь населения в Несе и Абиверде и, не останавливаясь ни перед чем, грабят имущество и скот у войска и жителей, он отдал приказание открыть двери сокровищниц, извлечь без числа деньги и вещи и оделить ими воинов и всех способных носить оружие. Начальство над этим войском он поручил Бектугды, обладавшему влиянием начальнику. В сопровождении тысячи нагруженных оружием верблюдов, ста верблюдов с динарами и диргемами |24| и несколькими звеньями слонов Бектугды с поспешностью, какая только была возможна, отправился в Несу дать отпор сельджукам. [457]

Лишь только эмиры получили известие о движении войск султана Мас'уда, они поспешили ему навстречу, и между противниками началось сражение. . . С обеих сторон было убито много народу, и кровь текла рекою в том сражении. Наконец, ветерок победы повеял на бунчуки знамен рода Сельджука. А солдаты из войска Бектугды, за полу которых (еще пока) не уцепилась смерть, с разодранным воротником и устами в пыли поспешно бежали с поля сражения. Беглецы, примчавшиеся к султану, рассказали ему о том, как произошло событие. Мас'уд был в тревоге и страшной растерянности. Он собственной персоной выступил из Газны и с громадным войском направился в Хорасан против сельджуков. Сделав несколько переходов, он достиг Нишапурской области и в этих местах остановился лагерем. Все свои помыслы он сосредоточил на борьбе с сельджуками и совещался об этом с сановниками государства. Некоторые рассудительные люди |25| сказали: «Было бы полезно послать к ним деликатного советчика с подношениями и подарками, чтобы охлаждающей водою совета заставить улечься пыль смуты, которая поднята».

Султан Мас'уд волей-неволей должен был оказать снисхождение. Он отправил к сельджукам посла с различными подарками, состоявшими из индийских сабель и газнийских драгоценностей, и заявил: «То, что произошло, не было мне по нраву. Все дело вышло из-за некоторых наших глупцов. Теперь следует поступать по поговорке — (что было), то прошло, и неслед больше говорить о прошедшем. Свернем ковер вражды и будем стремиться к искренней дружбе и согласию. Мы сватаем трех красавиц, дочерей наших вельмож, за троих: за Тогрул-бека, за Чагры-бека и за Инанч-бека ибн Сельджука. Мы отдаем их в супруги им, чтобы поводы к вражде прекратились, чтобы города и деревни получили покой и перестали опасаться бедствий войны».

Когда посол прибыл в лагерь сельджуков и представил послание, Чагры- |26| бек сказал в ответ: «В настоящий момеит султан Мас'уд жалует нас безграничной милостью и благоволением, говорит приятные слова и все, что требуется (правилами) благородства и человечности, применяет на деле. Однако мы не знаем, после этого поступки его будут соответствовать его словам или не будут. Если он согласует (свое) сердце со своими словами, мы будем у него в подчинении, чтобы не проливалась кровь и население чувствовало себя в безопасности. Если же обнаружится противное тому, о чем он заявил, то произойдет то, что будет угодно господу».

Когда эмир Чагры-бек произнес эти слова, сельджукские эмиры стали хвалить его и прокричали ему «афарин» (браво). Удовлетворив посла Мас'уда, они отправили его назад. Вернувшись, посол предстал перед султаном и доложил об ответе на (султанское) заявление. Обрадованный й довольный Мас'уд отдал приказ мервскому правителю: без замедления и задержки приготовиться к оказанию почета трем эмирам и передать им после (заключения) договора и союза 40 барабанов, 100 палаток, 3 богатых шатра и 3 знамени. Слона же, которого сельджуки захватили у нашего |27| войска на месте битвы, (мервский правитель) должен был истребовать обратно и после всего этого устроить все необходимое для брачного союза: сосватать дочь эмира Сури за Инанч-бека ибн Сельджука, одну из дочерей эмира Абдуса отдать эмиру Тогрул-беку, а другую дочь, украшенную всяким изяществом и добродетелью, Чагры-беку.

Когда приказ Мас'уда дошел до правителя Мерва, последний, выполнив все, что касалось барабанов, знамен и шатров, отправил с ними в лагерь сельджуков одного человека из своих доверенных и известил их, что сельджукским эмирам необходимо прибыть в Мерв, чтобы справить свадьбу и брачный пир. Доверенному мервского правителя, который прибыл в лагерь сельджуков, дали знать, в каком настроении находятся туркмены. Часть [458] туркмен, ничего не боявшихся, начала делать глупости — бранить и ругать султана Мас'уда, говоря: «Если бы до того, как возникла смута и (султанское) войско было разбито, Мас'уд приложил старания к укреплению основ дружеских отношений, то мы бы ответили согласием. Теперь же из всех этих пустых слов ничего путного не выйдет».

|28| Дядя Тогрул-бека и Чагры-бека, взяв свои подарки, дал согласие на брак, а те приказали разорвать на куски барабаны, знамена, шатры. Посланный мервского правителя вернулся ни с чем. Султан, услышав об этой оказии, направил все помыслы на войну и борьбу с сельджуками, а оба брата, найдя подходящее место для стоянки, расположились на берегу Джейхуна. Зиму они провели в том месте. Когда шах войска звезд разбил палатки в замке своей (весенней) славы, те два благословенные счастьем (брата) разослали туркменских воинов по всему государству султана Мас'уда, и в течение трех лет туркмены совершали грабежи и опустошения. Войска, которые султан Мас'уд высылал для отражения их, терпели поражения, (военные) средства и снаряжение Газны пропадали даром и захватывались. Военачальники хорасанских областей были бессильны справиться с туркменами и не знали, что делать. Осведомленный о том султан Мас'уд испытывал превеликий страх. После совещания для борьбы с сельджукамн он командировал вместе с многочисленным войском Сюбаши, который был одним из |29| выдающихся по своей мощи полководцев, несравнимым ни с кем и знавшим приемы военных хитростей. Получив приказ, Сюбаши отправился против сельджуков. Те же, узнав о его выступлении, приготовились к войне. Часто ночью приемом ночного набега они нападали с краю на лагерь Сюбаши и утаскивали и лошадей и многое другое, что попадалось под руку. Всякий раз, как Сюбаши хотел напасть на их лагерь, туркмены бросали место своей стоянки и уходили на другое. Эта история тянулась в течение трех лет, и большая часть Хорасана стала приходить в запустение.

Между тем султану донесли, что хотя Сюбаши и прилагает все старания, однако он не в состоянии надлежащим образом проучить (туркмен), наоборот, пыль смуты (поднятой ими) с каждым днем подымается выше, а могущество этого племени с каждым часом становится больше. Выслушав это донесение, султан, взволнованный и огорченный, принял намерение самому |30| отправиться в Хорасан и повести войну с сельджуками. Сын и везир его воспротивились, говоря: «Если падишах лично отправится на войну с туркменами, они по причине своей слабости и страха уйдут в далекие пустыни или засядут на крутизнах высоких гор. А после того, как султан вернется назад, они выйдут, подобно хищным зверям, из лесу, разрушат города и заставят страдать население; это явится причиною бесчестия и унижения (достоинства) султанского величества. А если они выступят против слуг его величества и, вынув руку дерзости из рукава нахальства, нанесут поражение султанским войскам, то это на страницах (истории султанского) могущества останется позором и срамом навеки».

Когда султан услышал от советников подобные этим речи, они нашли отклик в его сердце, и он отказался от своего намерения. Оставшись в своем дворце, он разостлал ковер удовольствий и с фееподобными гуриями предался непрерывным наслаждениям, упиваясь вином, проводя день до ночи, |31| а ночь до дня. . . (Так продолжалось) до тех пор, пока в 427 (= 1035/36) г. Сюбаши, воевавшему с сельджуками, не стало туго, из пределов Несы и Языра (Так в издании; Языр как географическое название до XII в. нигде не упоминается; вероятно, Мирхонд прочитал в своем источнике вместо *** — Баверд, *** — Языр.) он ушел в Герат. Чагры-бек направился в Мерв и предал грабежу и погрому волости того края. Население Мервской области послало к Сюбаши двух человек из ученых и благочестных людей той области и [459] воззвало (к нему) о помощи в том великом несчастии. После совещаний и гаданий (о предстоящем) он с полком самых отважных солдат прошел в течение трех суток 60 фарсахов и достиг окрестностей Мерва. Чагры-бек, извещенный о его прибытии, занялся приведением войска в боевой порядок. Построив войско и поручив себя богу, он пошел против неприятеля. Когда вражеские отряды сблизились и когда Сюбаши увидел прямо перед собою многочисленное и могучее туркменское войско, им овладел сильный страх, и он уже сожалел о своей смелости. Приложив сто стараний и усилий, он выбрался из сражения и вошел в город (Мерв). Войско его рассыпалось, и обращенные |32| в бегство солдаты устремились кто куда. Чагры-бек, преследуя бегущих, захватил в плен 40 человек из начальников войска. Расправившись с ними, он написал Сюбаши письмо, содержащее обещания и угрозы, и смешал вместе мед и горький колоквинт. И Сюбаши, когда узнал истинное положение вещей, понял, что (дело) это — дело всевышнего и решение небесное.

Глава о битве джузджананского правителя с Чагры-беком и его поражении, об уходе Сюбаши из Мерва в Дихистан и завоевании Мерва сельджуками

После того как Сюбаши, разбитый в сражении с Чагры-беком, вошел в Мерв, он все свои помыслы обратил на борьбу с врагом. Он много передумал об этом и остановил свое решение на том, чтобы дать подкрепление наместнику (вали) Джузджанана, обладавшему авторитетом правителю, и послать его сразиться с Чагры-беком. Поэтому он послал ему в помощь |33| многочисленное войско вместе с письмом, содержавшим (наставления) в осторожности и бдительности и побуждавшим к сражению с противниками, к борьбе со злом и бедствием от туркмен. Правитель упомянутой области во главе своего войска направился к лагерю сельджуков. Чагры-бек принял сражение, и они построили ряды один против другого. Оба войска пошли друг на друга с саблями. В результате правитель джузджананский был в сражении убит. Тысяча человек начальников из войска его и войска Сюбаши попали в плен; из этой пучины бедствия и водоворота смерти никто не достиг спасительного берега, за исключением незначительного количества людей.

Эмиры сельджуков рассеяли свои войска по всему Хорасану. Страна утопала в бедствиях и несчастиях. (Все) слои населения (табакат-и-расайя) посылали к Сюбаши в Мерв письма, исполненные мольбы. Сюбаши с сердцем, обливающимся кровью от насилия судьбы, покинул Мерв и отправился в Нишапур. Он нашел эту область в разрушенном состоянии, |34| обратившейся в пастбище для четвероногих. Оттуда он поспешил в Дихистан. Описав все, что происходило, он послал (донесение) в Газну к султану Мас'уду.

Когда сельджуки узнали, что Сюбаши вышел из Мерва, они, направившись туда, подошли к Мерву и старались создать затруднения для его крепости и городских жителей. Тогда три человека из ученых и выдающихся лиц, которые жили в Мерве, поспешили пойти на поклон Тогрул-беку и от имени (всего) населения заявили ему: «До этого (времени) мы несколько раз доводили до сведения султана Мас'уда, что в государстве его стало неладно, и (требовали), чтобы он принял (какие-либо) меры. Но он подпал под влияние порочных людей и не выполнил этого. Сколько ни прилагал труда и усилий Сюбаши, отличавшийся от всех сановников мас'удова государства (своею) доблестью и опытностью, дело его не подвинулось ни на шаг. Теперь мы удостоверились, что роду Сельджука покровительствует божественная помощь и что он подходит для падишахской власти. То, что произошло — разрушение городов и причинение страданий людям — не |33| [460] дозволено по божественному закону. Это недопустимо в особенности теперь когда вы придерживаетесь святого шариата и правой веры. . . Вместе с тем вы претендуете на власть. Хорасан, наиболее культурное место во всем мире, находится в разрушенном состоянии от этих войн. Население мервской области остановилось на мысли подчиниться (вам). Мы возлагаем надежды на вашу милость».

Сельджукские эмиры спросили: «К чему вы клоните?» Трое ученых ответили: «Мы вручаем Мерв вашим слугам, однако при том условии, что населению не будет причинено вреда воинами».

Эмиры приняли это предложение; заключили договор и (дали) обеты. Ученые, довольные, вернулись назад и послали ключи от (городских) ворот Тогрул-беку и Чагры-беку. Оба брата вступили в город. Эмир Чагры-бек по указанию своего старшего брата, назначив наместников и управляющих дал приказание восстановить разрушенные хозяйства и поместья (дийа’ акар). Он разослал по всему Хорасану призывные письма, и люди которые бежали из области, возвратились на свое место. Была прочитана |36| хутба с именем Тогрул-бека, начальство над войсками получил Чагры-бек.

Когда Сюбаши, (находившийся) в Дихистане, узнал о происшедшем, дым изумления окутал башню его рассудка и он понял, что бог покровительствует роду Сельджука. Но, несмотря на это, он собрал громадное ополчение и пошел в Мерв воевать с сельджуками. Сельджуки, получив сведения о движении Сюбаши, призвали тех трех ученых, которые приходили из города во время осады, и, изложив перед ними все, что произошло, спросили у них: желает или не желает население (сельджуков). Те люди заявили «Простые и благородные, начальствующие и подчиненные этой области на стороне сельджукской державы, вообще они не таят на сердце никакого вероломства и никакой измены, так как благодаря им (сельджукам) жизнь живущих в этой стране исполнена добра и благоденствия. Боле того — чтобы помочь (сельджукам), они не пожалеют ни жизни, ни имущества».

Услыхав этот правдивый ответ, эмиры оставили в городе правосудного наместника и, приготовив все, что нужно для войны, пошли против Сюбаши. Когда тот и другой из противников сошлись и оба войска построились в боевой порядок, пошли в дело и сабли, и стрелы, и копья, и кинжалы. |37| Сражение продолжалось от восхода до захода солнца. . . Наконец, победа склонилась на сторону сельджуков. Сюбажи ушел в Герат в сопровождении небольшого количества людей. В руки сельджуков попало много добычи и масса всякого добра. . . Несмотря на то, что сельджуки были сильны и могущественны, они сделали своим лозунгом прощение и снисходительность. Они дали пощаду побежденному войску и не позволили ни одному воину из войска своего преследовать бегущих и марать руки в (их) крови. Разослав известия о победе во все стороны, они извещали об этом (своих) друзей.

Глава о сельджуках в Нишапуре и событиях этого времени

Когда Сюбаши, разбитый в сражении с сельджуками, ушел в Герат |38| Тогрул-бек и Чагры-бек послали в Нишапур искусного на речи посла и известили жителей этого города о положении вещей. Тамошние жители услышав об этом, обрадовались. Ученые и богословы, вельможи, государственные сановники, управляющие и военачальники — (все) отправились с подарками и подношениями в лагерь сельджуков. Добравшись до лагеря, они рассыпались в славословиях у подножия трона Тогрул-бека и изъявили покорность и подчинение. Тогрул-бек вместе со своим братом направился в Нишапур и, вступив в этот город в добрый час, сел на султанский трон. По истечении десяти дней Чагры-бек направился в Герат и завоевал эту [461] область. Поручив управление Гератом своему дяде, сам он ушел в Мерв и стал управлять той областью, разостлав ковер справедливости и благодеяний. Весь Хорасан, за исключением Балха, прочел хутбу с именами обоих братьев.

После того как бежавший из Герата Сюбаши прибыл в Газну, султан Мас'уд разразился упреками и порицаниями, обратившись к нему с жестокими словами. Сюбаши, ища оправдывающих вину доводов, сказал: «Беда произошла не от меня. Разве можно сопротивляться решению небес и |39| божественному предопределению».

Султан немедленно же приказал открыть казнохранилища, выдать без счета денег воинам, и с войском, неисчислимым, как муравьи и саранча, и с 60 слонами он выступил из Газны. Через 7 суток он остановился в Балхе, занялся исправлением башен и стен, укрепил город и разослал большое число солдат сторожить дороги. Чагры-бек, получивший сообщения о султане, разослал во все стороны гонцов и затребовал помощи от своего дяди и других сельджукских эмиров. Они же замедлили высылкой подкреплений, и Чагры-бек, выступив из Мерва со своею свитою и военачальниками, направился к Балху. В это время один из офицеров (сарханг) Чагры-бека, который (долго) жил на некоторых пастбищах около Балха, выждав удобный случай, подъехал с 30 всадниками к краю лагеря султана Мас'уда и угнал одного слона из тех слонов, что принадлежали султану. Часть вожаков бросилась за ним в погоню. Офицер Чагры-бека обратил их в бегство, а слона доставил Чагры-беку в лагерь. Узнав об этом |40| происшествии, Мас'уд понял, что солнце его могущества идет на закат.

Год и шесть месяцев султан Мас'уд просидел в Балхе. Туркмены грабили и опустошали окраины, местечки и деревни той области. В месяце мухарраме 429 г. ( = X — XI 1037) султан, организовав и снарядив войско, с 70 000 всадников и 30 000 пехотинцев отправился воевать с сельджуками. Чагры-бек, не считая целесообразным оставаться (в Мерве), пошел в Серахс. Там к нему присоединились Тогрул-бек и их дядя. Когда султан Мас'уд достиг Мерва, он задумался над своим предприятием и сам с собою размышлял: «Уже до того, как сельджукские эмиры соединились вместе, Чагры-бек обнаружил такую храбрость, от которой мутится рассудок. Теперь, когда ему на помощь пришли Тогрул-бек и другие сановники государства, можно представить, до чего дойдет дело».

Вследствие этого он увидел правильный выход в мире и устроил совещание с государственными чиновниками по этому поводу. Люди опыта одобрили эту мысль, и султан отправил своего везира к сельджукам в качестве посла с тем, чтобы он приложил все старания заключить мир. Когда везир |41| достиг места своей цели, Тогрул-бек и Чагры-бек оказали ему уважение и почести за все время (его пребывания у них). Итак, мир был заключен. Султан Мас'уд направился в Герат, Тогрул-бек в Нишапур, а Чагры-бек в Мерв. Семь месяцев Чагры-бек осаждал тех газнийцев, которых султан Мас'уд оставил для охраны Мерва. Наконец, они стали просить прощения, и им была оказана пощада. Управление Мервом вторично попало в руки Чагры-бека. Когда султан Мас'уд услыхал, что Чагры-бек опять занял Мерв, он понял, что род Сельджуков хочет завоевать господство и что малым он не удовольствуется. Поэтому он со своим войском двинулся быстрым маршем и повернул в сторону Нишапура. Тогрул-бек был осведомлен о его приходе. После совещания он очистил город, выйдя из него. Получив сведения об этом, Мас'уд преисполнился радости и счел уход Тогрул-бека за предзнаменование .собственного счастья и успеха. В ту зиму |42| он остался жить в Нишапуре, и в течение этого времени туркмены постоянно производили грабежи деревень и подвластных той области районов. [462]

Когда шах звезд (солнце) вошел в свою благородную обитель, (Т. е. когда наступила весна.) султан Мас'уд послал войско на борьбу с Тогрул-беком. А Тогрул-бек, как того, требовали обстоятельства времени, отправился в другую оторону. Мас'уд вообразил, что Тогрул-бек дал невесте государства такой (полный) развод, что к ней уже более не возвратится. Выразив удовольствие по этому поводу, он сказал сам себе: «Если один брат бежал, то с другим можно расправиться легко». И, считая борьбу с Чагры-беком легким делом, он из Нишапура пришел в Серахс. Но так как ночью он увидел там дурной сон, то из Cepaxcа ушел. Эмир Чагры-бек отослал в пустыню багаж и, не думая о численности врага и обилии его военных средств, с войском, которое было при нем, двинулся из Мерва, остановился лагерем в Данданкане и поставил в караул 300 человек из самых храбрых воинов. Султаном Мас'удом, когда он узнал о дерзостной отваге (неприятеля), овладели неудержимый страх |43| и непреодолимое волнение, так как он вовсе не предполагал, что Чагры-бек, один, без дяди и брата, начнет борьбу. Встреча враждебных сторон произошла в месяце рамазане 431 г. (= V — VI 1040). Сражение было таким кровопролитным, похожего на которое и подобного которому на свете ни видывали и тысячу лет тому назад. Когда султан Мас'уд на страницах своей судьбы явственно прочел признаки бессилия и падения, он напомнив (всему) войску — и знаменитым и простым — о благодеяниях и о своем (военном) искусстве, сказал: «Если мы отдадим Хорасан туркменам, то из этого ничего не выйдет, кроме унижения и потери. Теперь надо сосредоточить желание на том, чтобы биться мужественно и не попасть в ряды трусов».

Такого рода речи держал султан. С удовольствием их не слушал никто, и большая часть войска в самом непродолжительном времени бежала с поля сражения. Он же со своими приближенными оставался еще некоторое время, но потом был принужден обратиться в бегство и сам вследствие натиска и (превосходства) силы туркмен. Туркменское войско хотело |44| погнаться вдогонку за беглецами, но Чагры-бек воспрепятствовал этому и не позволил, чтобы кто-нибудь из солдат стал преследовать их. Разбитый султан Мас'уд бросился в Газну и (потом) в Индию. Конец его истории описан в главе о газневидах — повторять нет нужды.

В одной из хроник говорится, что Сельджук был одним из богачей Туркестана и имел четырех сыновей: Исраила, Микаила, Мусу и Юнуса. По какой-то (неизвестной) причине Сельджук из места своего рождения пришел в Мавераннахр. После смерти Сельджука между султаном Махмудом Себуктегином и одним из ханов с высоким положением укрепились основы дружественных отношений. Последний заявил султану: «Так как султан большую часть времени проводит в войне с неверными Хиндустана, так может случиться, что в отсутствие его величества произойдет вред государственному порядку от рода Сельджука — племени могущественного и состоятельного. Если бы султан, питая к ним дружественные чувства, имел при себе одного из них в качестве заложника, то это весьма не повредило бы.

Когда эти сочувственные слова были услышаны (султаном), он отправил к сельджукам одного посла — краснобая, который колдовством своей речи |45| развязывал узелки недоверия у (самых осторожных) людей.

Послав им дружеские заявления, султан приглашал к себе одного иа сыновей Сельджука. После совещания сыновья Сельджука нашли, что из них всех Исраилу правильнее будет пойти к султану. С одобрения братьев он отправился в лагерь султана с отрядом туркменских воинов. Султан, скрывая свое намерение, отправил к Исраилу посла (с уведомлением); «В настоящий момент нам нет нужды в войсках и армиях, так как главная [463] наша цель — укрепление основ дружбы. Если воинов освободить от перенесения тягостей путешествия, то это будет приличнее».

Согласно выраженному желанию Исраил с ограниченным количеством воинов поехал к Махмуду. . . Когда он удостоился встречи с султаном, Махмуд почтил его высоким царским вниманием и усадил его вместе с собою |46| на сидение. Исраил пренебрег тем, что нельзя доверять нраву царей и их лести; не принял он во внимание совет: «остерегайтесь дверей султанов» и, разостлав ковер веселья, наговорил много лишнего: и про обилие скотины, и про многочисленность воинов, и про род свой — все доложил султану. И это обстоятельство послужило причиною того, что мысли падишаха направились в дурную сторону.

Подробности этого краткого повествования заключаются в том, что во время беседы султан спросил у этого туркмена: «Так как я провожу большую часть времени в борьбе с неверными в Хиндустане, то Хорасан остается без хозяина. По этой причине преступные мечтания овладевают мыслью каждого мятежника и завистника, побуждая их покушаться (на захват) областей. Если когда-нибудь (у меня) случится нужда в военных подкреплениях, сколько тысяч человек из ваших людей может прибыть ко мне на помощь?»

Исраил дал султану одну стрелу и сказал: «Если эту стрелу пришлешь моему племени, 100 000 всадников придет тебе на помощь». Султан |47| спросил: «А если потребуется больше?» Тот ответил: Вот эту другую стрелу пошли на (гору) Балхан — и (к тебе) направятся 60 000 всадников». Султан заметил: «А если потребуется еще больше?» Исраил вложил в руку султана лук и сказал: «Если этот лук пошлешь в Туран, (к тебе) явятся служить 200 000 всадников».

Султан испугался (такого) множества туркмен. (Сперва) он хотел было передать вожжи жизни Исраила в жестокие руки (ангела смерти) Азраила, и в урагане гнева вырвать деревцо его жизни с речного берега юности. Но пораздумавши — многочисленность его племени и множество его рода послужили препятствием — султан решил заковать Исраила и посадить в темницу. В течение трех дней и трех ночей они пировали без перерыва, услаждая себя звуками ребаба (Ребаб — музыкальный инструмент вроде домбры.) и лютни. Когда Исраил и сопровождавшие |48| его, по истечении упомянутого времени, погрузились в беспечный сон, султан отдал приказ надеть на ноги каждому тяжелые оковы. Когда Исраил пробудился от пьяного сна, он почувствовал себя разбитым, с цепями на руках и на ногах. Сколько он ни озирался вокруг себя, он не видел дороги к спасению и избавлению — и подчинился судьбе волей-неволей. Султан отослал его в крепость Каланджар, отличавшуюся неприступностью среди крепостей Индии. В тех стенах Исраил оставался в заточении 7 лет. В той же стране он и умер. Сын его Кутулмыш, чтобы иметь сведения о положении отца, жил около тех мест. После смерти отца в сокрушении сердца, в слезах и безнадежности, бессильный отомстить, он направился в Бухару и поведал о печальном событии другим братьям. По этой причине пирование их превратилось в плач, и город их единства стал пустеть. |49|

Прошло некоторое время после этого события. Сельджуки отправили посла к султану Махмуду, прося разрешения перейти Джейхун и выбрать себе юрт (Тюркский термин «юрт» — «территория, место для кочевок» получил распространение в Средней Азии и Иране только в монгольскую эпоху, хотя в соединении с персидским «гах» — «место» он находится в одном документе XII в. (выше, стр. 319).) в окрестностях Несы и Абиверда. Султан дал разрешение, а Арслан Джазиб этого поступка не одобрил и сказал: «Это не согласуется с требованиями (мудрого) управления. Помимо того, что туркмены-сельджуки многочисленны, они и в прошлом бунтовали и враждовали. (При [464] таких условиях) открывать им дорогу в свое государство и заводить знакомство с ними — кажется странным. . .»

Этого совета султан не послушал и в суть этого замечания не вник. Племя же то перешло через Джейхун и поселилось в степях Несы. Долгое время они жили покойно и, пока султан Махмуд был жив, непокорности во |50| и возмущения не проявляли. Когда же он умер, (и) очередь царствовать дошла до султана Мас'уда, Тогрул-бек и Чагры-бек послали письмо нишапурскому амиду и правителю Туса, прося его назначить им место в окрестностях Нишапура. Мас'уд в то время находился в Джурджане, и амид направил просьбу сельджуков султану. Чтобы дать отпор сельджукам и уберечь свои земли, наследные и завоеванные, он вернулся из Джурджана и прибыл в Нишапур. Так как войско ослабело от влияния астрабадского климата и животные от непрерывных передвижений были разбиты, султан не мог выступить лично и дал приказ одному полку, уберегшемуся от бедствий, причиняемых судьбой, напасть на лагерь сельджуков. Это войско, сделав быстрый марш, внезапно напало на них, и сельджуки, которые не были подготовлены к сражению, естественно, были разбиты и то, что имели, отдали на расхищение и грабеж. Но в скором времени они вернулись назад, и между двумя противниками произошло большое сражение. Войско |51| султана Мас'уда было разбито. Часть солдат была истреблена, часть вернулась к султану. Множество имущества и оружия попало в руки сельджуков.

Могущество братьев достигло высоты обоих фаркадов. (Два фаркада — две звезды (*** и ***) в созвездии Малая Медведица.) Мас'уд без промедления приказал правителю Хорасана выступить на борьбу с противниками. Хорасанский правитель послал Мас'уду заявление, что, мол, на всякое дело требуется (соответственная) сила: туркмены значительно сильнее, и с ними нельзя справиться при помощи того войска, какое у него в распоряжении. Когда этот ответ дошел до Мас'уда, он пришел в гнев и сказал: «Этот человек хочет покойного уголка, чтобы протянуть ноги, ничего не делая».

Услышав эти слова, правитель Хорасана оседлал скакуна послушания и, надев кольчугу повиновения, а голову покрыв шлемом надежды на помощь божию, со вздохом: «что поделает человек против судьбы!» — пошел |52| воевать с сельджуками.

При первом натиске он не смог устоять против них. После того как он был разбит, сельджуки поделили между собою хорасанскую страну: Тогрул-бек, усевшись на султанский трон в Нишапуре, установил основы справедливости и правосудия, Чагры-бек же устроил свою столицу в Мерве; Когда Мас'уду донесли о победах сельджуков, он с неимоверно громадным войском выступил из Газны и направился в Хорасан. Подойдя к границам той страны, он услыхал, что Тогрул-бек находится в Тусе, а Чагры-бек в Мерве. Считая это обстоятельство — что братья находятся не вместе — большой удачей, султан сел на слона, отобрал несколько отрядов и сделал быстрый марш, чтобы дать Тогрул-беку должный урок. Но счастье Тогрул-бека бодрствовало. Ранним утром султан, уже приблизившийся к Тусу, погрузился в сон, (сидя) на спине слона. Никто из придворных слуг и приближенных не разбудил султана, боясь его гнева, никто не осмелился нарушить его покой, так как он (до того) страдал от бессонницы. Когда султан пробудился от сна, братья, которые воспользовались этим |53| обстоятельством, уже (успели) соединиться. Мас'уд, осведомленный о том, что они уже соединились, по необходимости вернулся назад в свой лагерь.

Султан Мас'уд снова приготовился к войне, и между ним и сельджуками произошло сражение, которое было неописуемым. Перед сражением сельджуки набрали воды сколько им было нужно, засыпали землей ручьи [465] с водой, а газнийцев во время сражения одолела сильная жажда: они оказались бессильными сражаться и, бросив посреди сражения султана, обратились в бегство. Султан, в гневе сев на слона, один вид которого производил дрожь в сердце камня и заставлял трепетать тигра и леопарда, обратился в бегство. Некоторые из неприятелей пустились за ним в погоню. Хотя султан и кричал им громко, что для них лучше воротиться назад, они его не слушали. Тогда султан выждал, пока они не приблизились. Тяжелой, как камень, палицей он положил бездыханным одного из отважившихся напасть на него, (положив) вместе с конем. Другие, увидевшие тот удар, отказались от преследования. . .

Переводчик книги «Мелик-намэ» говорит: |54|

Когда султан Мас'уд, разбитый Чагры-беком, обратился в бегство, тысяча человек из военачальников его были пойманы и взяты в плен. Чагры-бек, движимый состраданием, дал свободу всем пленникам и, снабдив их лошадьми, платьем, припасами и вьючными животными, позволил им уехать. Эти люди, благодарные и радостные, вернулись на свою родину.

После этих событий Чагры-бек, снарядив войско, направился к Балху. |55| То лицо, которое управляло этой страной от имени султана Мас'уда, занялось починкой башен и стен, приготовив все необходимое, чтобы выдержать осаду. Отправив в город послов, Чагры-бек угрожал балхскому правителю и предостерегал его от враждебных действий. Он же приказал бросить послов в тюрьму. Сделав призыв к восстанию, он поднял знамя раздора и упрямства, вследствие чего войско Чагры-бека начало грабить и опустошать, и в окрестностях Балха не осталось ничего целого.

В это время Чагры-бек услыхал, что Маудуд ибн Мас'уд двигается с войском и что 2000 солдат уже находятся близко в качестве сторожевого охранения. Чагры-бек был принужден отрядить часть туркмен для отражения неприятелей. После того как враждебные отряды сошлись, завязалось серьезное сражение. Маудуд ибн Мас'уд был разбит, большое количество газнийцев пало убитыми, один из его главных военачальников по воле судьбы был схвачен и попал в плен. Когда это известие дошло до правителя Балха, на него напал страх, и он не решился воевать с Чагры- |56| беком. В это же самое время до балхского населения дошли слухи о смерти султана Мас'уда. И войско и население этого города стали просить пощады, испуская вопли. Шейхи и ученые, выйдя из города, стали просить о заступничестве и помиловании. Чагры-бек простил им грех и полою снисхождения покрыл их ошибки. Завоевав Балхскую область и поручив ее правосудному и благородному военачальнику, он направился со своим войском к берегам Джейхуна. В том краю хорезмшах числился среди приближенных (султана).

Причина прибытия Чагры-бека (в Хорезм) заключалась в том, что Шах-мелик, военачальник и полководец хорезмшаха, поднял бунт и пошел против последнего, лишил его власти в той области, а хорезмских сановников, эмиров и знать заставил помогать себе. Когда хорезмшах удостоился быть представленным Чагры-беку, он рассказал ему о случившемся и смиренно, с униженными мольбами, обратился к этому владыке за помощью, прося его привести в порядок их дела. Обнадежив хорезмшаха обещаниями, |57| Чагры-бек сказал, что он завоюет ему его наследное государство и выполнит сказанное в пословице: «Благородный держит свои обещания». Несколько дней спустя Чагры-бек отправился в Хорезм во главе войска. Шахмелик, подобно черепахе, спрятался в стенах, накрывшись щитом сопротивления и обороны. До того как появилось войско Тогрул-бека, Чагры-бек приступил к осаде Шахмелика, однако ему не удавалось взять Хорезма. Так как он считал бесполезным (здесь) оставаться, то он сказал хорезмшаху: «Будет больше пользы, если мы вернемся и проведем зиму в Хорасане. [466]

А весной — временем, благоприятным для передвижений войска, вторично направимся сюда вместе с султаном Тогрул-беком».

После того, ударив в барабан отступления, Чагры-бек отправился в свою столицу. Когда же наступила весна, Тогрул-бек и Чагры-бек вместе пошли в Хорезм и, достигнув города, выбрали подходящее место для остановки. Так как Шахмелик не выходил из города, чтобы решить дело, то |58| время осады затянулось. В конце концов, (прибегнув) к сельджукскому приему, осаждающие сделали притворное отступление, и хорезмийцы, воображая, что они обратились в бегство, вышли все скопом из города и пустились в погоню за туркменами. Туркмены же остановились, вынули сабли и повернули сражаться с эмирами и вельможами Шахмелика. Произошла схватка, окончившаяся победой Тогрул-бека и Чагры-бека. Многие-из хорезмийцев были убиты. 40 человек из приближенных Шахмелика попали в число пленных. Когда же известие о поражении войска Шахмелика дошло до хорезмийцев, население и сановная знать Хорезма поспешили на поклон Тогрул-беку и Чагры-беку. Волей-неволей пришлось Шах-мелику бросить власть и со своею семьею и свитою бежать в степь и пустыню. Туркмены занялись грабежом и захватили большую добычу. Покрытый |59| срамом Шахмелик хотел присоединиться к правителю Газны, чтобы с его помощью отомстить сельджукам, но по дороге получил возмездие за свои поступки — попал в плен, и с делом его было покончено. После этой явной победы Тогрул-бек ушел в Дихистан, оттуда он направился в Джурджан и эту область покорил. Из Джурджана он повел войско в Рей. Его противники были побеждены им, и он в срок, меньше чем один год, завоевал города. Ирака. . .

|89| Глава о походе Алп-Арслана в Мерв и Хорезм

Справив свадьбу своего наследника Меликшаха, султан Алп-Арслан |90| приказал построить крепкий замок в окрестностях Шадьяха (В издании: Шадбах.) и наполнил; этот замок драгоценной утварью и бесчисленными сокровищами. (Затем) он отдал солдатам приказ приготовиться к походу в Мерв. 300 000 отборных всадников отправились с ним. Окончив путь, он остановился в Мерве и прежде всего посетил могилу своего отца Чагры-бека. . . В это время ему доложили, что правитель Хузистана мелик Хазарасп направляется ко двору падишаха. Когда он был уже близко, султан выслал навстречу ему ходжу Низам-ал-мулька и других государственных сановников, которые и привели мелика Хазараспа с почестями и помпой в султанский дворец. Когда он удостоился поцеловать султанскую руку, робость его немного прошла. Он стал просить прощения за свою вину, заключавшуюся в том, что он промедлил встать в ряды свиты. Султан, обласкав его, сказал: |91| «перед нами поход на Хорезм и мы надеемся, что в этом походе мелик примет участие». Мелик с благодарностью дал согласие на это предложение. Султан распорядился распределить солдат на три группы: каждая из них пойдет в Хорезм по одной из дорог.

Когда слух о выступлении Алп-Арслана из Мерва дошел до Фагфура, (Т. е. императора Китая (средне-перс. «сын бога»). Все это место, очевидно, — выдумка для прославления могущества Алп-Арслана.) последний, охваченный страхом, отправил посла и заявил, что если в настоящий момент султану желательно сюда пожаловать, то пусть он уведомит своего слугу, который, разукрасив города и селения, поднесет ему дары. Султан ответил, что тех враждебных отношений, которые существовали раньше между ним и Фагфуром, теперь не существует. Пусть он успокоится, |92| так как султанское войско направляется в Хорезм и те пределы, чтобы [467] наказать Кафшата (***), Джази (***) и некоторых других из врагов. Обрадованный посол вернулся, и это ободряющее известие доставил Фагфуру.

Десятого мухаррама 458 г. (= 12 декабря 1065) султан вступил в г. Хорезм и сел на султанский трон. Несколько дней спустя султан, оставив здесь Меликшаха с ходжой Низам-ал-мульком, меликом Хузистана и группой эмиров, двинулся против врагов собственной персоной с частью войска. Ходжа поспешил вслед за султаном, прося дозволения быть около высокого стремени. Просьба его была уважена, и они направились в пустыню. Между тем дозорные заметили одного всадника, ехавшего с поспешностью. Когда его поймали и учинили допрос, выяснилось, что это шпион, подвергший себя риску погибнуть. Поэтому его задержали и отвели к султану. Султан приказал отрубить ему голову. Шпион сказал, что если султан окажет ему пощаду, то он проведет войско в |93| местопребывание Джази. Султан простил шпиона и вознамерился сделать на Джази ночное нападение. . . Между тем Джази приготовился к битве, имея 30 000 всадпиков, собранных со всей области. Султан объявил набег и с-30 (sic!) всадниками подъехал к лагерю Джази. Здесь завязалось сражение, и Джази был разбит. В это время подоспели султанские войска и, вынув сабли, произвели ужасное избиение. После этой победы султан, отправив посла, потребовал к себе Кафшата. Кафшат встретил посла с |94| почетом и смиренно заявил о своем подчинении султану. Удовлетворенный посол вернулся назад и доложил о положении дела. Султан освободил Кафшата от наказания и, не подвергая нападению его область, направился к Хорезму. Мелик Ахваза и Хузистана, эмиры и сановники вышли его встретить и удостоились целования султанских ног. Султан вошел в Хорезм. Несколько дней спустя он осчастливил мелика Хазараспа падишахскими милостями: дал барабан и знамя, в числе султанских подарков были — тысяча лошадей и 50000 баранов, и отпустил его в Хузистан. Мелик Хазарасп удалился, рассыпаясь в благодарностях.

В сезон зимы и наступления усиленных холодов султан объявил поход в Дженд. Правитель Дженда, услышав о выступлении султанского войска, сильно перепугался и после совещания отправил в султанский лагерь свою мать со смиренными просьбами о покровительстве и драгоценными подарками, состоявшими из платьев из му'ляма, лошадей с таврами, болгарских |95| бобров и татарских гулямов. И эта женщина подошла к трону султана и поцеловала султанскую ногу, выполнив этикет самоунижения и мольбы о покровительстве. Султан дал ей согласие на покровительство и пожаловал государство ее сыну. (Затем) переправившись через Джейхун, он поручил управление Хорезмом отраде очей своих Арслан-шаху. Дойдя до Кята, бросил луч милостей на развалины этого города и восстановил все разрушенные здания. Заложив в месте большую соборную мечеть, он выступил оттуда, и, сделав несколько переходов, 7 джумади II упомянутого года (= 6 V 1066) он прибыл в Мерв. Со всех стран постоянно и непрерывно прибывали послы и послания с дружественными заявлениями. В том числе один посол от правителя Газны, другой от хакана из страны Турана. После представления достойных подарков, они были удостоены почетных халатов. Разрешив послам откланяться и посетив гробницу своего отца, султан отправился в Тус. Сделав переходы и добравшись до той лучезарной страны, он совершил обряд хождения вокруг гробницы (мешхед) имама Али ибн |96| Мусы ар-Ризы. Оттуда он устремился в Радкан и в той зеленеющей и благоуханной местности, которая была подобием райского сада, остановился пожить. Он разослал по всей области гонцов, приказав явиться войску, и, когда воины собрались под тень его победоносного знамени, отдал распоряжение поставить золотой трон, украшенный драгоценными камнями. [468]

Султан заставил Меликшаха взойти на него, и сановная знать, повинуясь султанскому приказанию, еще раз принесла присягу Меликшаху. После того султан облек его статную фигуру в халат и обратился к нему с наставлениями и советами. Каждого (из приближенных) в соответствии с их достоинствами султан порадовал лаской и милостями.

Освободившись от государственных дел, в половине ша'бана 458 г. (=VII 1066) Алп-Арслан отправился в Нишапур.

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.