ЖАК МАРЖЕРЕТ

СОСТОЯНИЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ И ВЕЛИКОГО КНЯЖЕСТВА МОСКОВИИ

С ОПИСАНИЕМ ТОГО, ЧТО ПРОИЗОШЛО ТАМ НАИБОЛЕЕ ПАМЯТНОГО И ТРАГИЧЕСКОГО ПРИ ПРАВЛЕНИИ ЧЕТЫРЕХ ИМПЕРАТОРОВ, ИМЕННО, С 1590 ГОДА ПО СЕНТЯБРЬ 1606.

КАПИТАНА МАРЖЕРЕТА

Россия — очень обширная страна, полная больших лесов в самых населенных местах, со стороны Литвы и Ливонии — больших болот, которые служат России словно крепостные стены. Она достаточно густо населена от Нарвы, замка и морского порта на ливонской границе, принадлежащего Швеции, до Архангельска или Святого Николая — другого морского порта, удаленного от первого на 2800 верст (4 версты составляют одно лье), и от Смоленска (города на ливонской границе, обнесенного каменной стеной при Федоре Ивановиче ⁹ Борисом Федоровичем, бывшим в то время правителем империи) до Казани, на протяжении около 1300 верст. Этот Казанский край был прежде самодержавным татарским королевством, которое было завоевано великими князьями Василием Ивановичем и Иваном Васильевичем, его сыном. Правитель страны был взят в плен в сказанном городе Казани Иваном Васильевичем. Он и теперь еще живет в Московии, его зовут царь Симеон (Tsar Simeon) ¹⁰. Сказанный город, построен на той знаменитой реке Волге, в которую впадает река Ока. Подле сказанного города обитают черемисы. За Казанью лежит большая область, которая тянется вдоль Волги, впадающей в Каспийское море у Астрахани, вся в необитаемых равнинах; но на сказанной реке построен какой-то замок. От Казани до Астрахани около 2000 верст. Это укрепленный город, торгующий больше, [144] чем любой другой в России, и снабжающий почти всю Россию солью и соленой рыбой. Этот край считают очень плодородным, так как на равнинах между Казанью и Астраханью много маленьких вишневых деревьев, в пору приносящих плоды, и даже несколько лоз дикого винограда. В сказанном городе Астрахани много хороших фруктов, а в окрестностях есть растение-животное, о котором в былое время писали некоторые авторы, именно бараны, которые вырастают из земли, соединенные с корнем как бы кишкой в две-три сажени, идущей от пупа. Сказанный баран ест траву вокруг себя и потом умирает; они величиной с ягненка, с курчавой шерстью, у одних шкуры совсем белые, а у других слегка пятнистые, я видел разные шкуры. Эта страна была завоевана Иваном Васильевичем. Англичане торговали здесь при его жизни и отсюда с Персией. За Волгой обитают татары, зовущиеся ногаями.

Кроме этого, есть еще другая большая провинция, покоренная Иваном Васильевичем, которую они называют империей или королевством Сибирским (Empire de Royaume de Siberie). Страна полна лесов, чащ и болот, она еще не полностью открыта; считают, что она примыкает одной стороной к реке Оби. Из этой страны происходит почти вся пушнина, как-то: черные лисы, которые высоко ценятся в самой стране, соболя и куницы, приносящие большой доход императору. Уже начинают обрабатывать эту страну, достаточно плодородную для хлебов. Там построили четыре города, в которых имеются гарнизоны, чтобы держать в повиновении народ, который весьма прост, маленького роста, внешне походит на татар, называемых ногаями, именно: у них плоское и широкое лицо, сплюснутый нос, маленькие глаза, и они весьма смуглы; они носят длинные волосы, немногие из них имеют бороду, одеты в соболя мехом наружу. Еще тридцать лет назад они не знали, что такое хлеб. Эта страна — основное место, куда отправляют в ссылку большинство тех, кто в немилости у государя.

Со стороны Татарии, тех, кого они называют крымцами, [145] которые связаны с турецким султаном и с его помощью много раз с 1593 года до настоящего времени бывали в Венгрии, а главное — в [15]95 году в той великой битве при Агрии ¹¹, на татарских равнинах построили много городов и замков, чтобы помешать вторжению татар. Но эта страна обитаема лишь до Ливен, расположенных примерно в 700 верстах от Москвы. За ними есть различные города, именно: Борисов город, Царев город и другие. Этот Царев Город почти на 1000 верст удален от сказанных Ливен. Эти города постоянно заселяются; землю находят весьма плодородной, но они осмеливаются обрабатывать ее только в окрестностях городов. Считают, что Царев город всего в восьми днях пути от великого хана. Некогда здесь было место встречи татар, когда они собирались, чтобы идти разорять Европу. В заключение, это страна большой протяженности, ибо она граничит с Литвой, Подолией, Турцией, Татарией, рекой Обью, Каспийским морем, далее с Ливонией, Швецией, Норвегией, Новой Землей и Ледовитым океаном.

Эта страна весьма холодна, я имею в виду наиболее населенные места на севере и западе, как мы упомянули ранее, поскольку татарские равнины вдоль Волги от Казани, Астрахань и восточный берег реки Обь — районы весьма умеренные. В вышесказанных же холодных провинциях зима длится шесть месяцев, т. е. всегда снегу по пояс и любую реку можно перейти по льду. Несмотря на это, они весьма плодородны, изобилуя всевозможными зерновыми, какие есть у нас во Франции; рожь там сеют в начале или в середине августа, пшеницу и овес — в апреле или в мае, смотря по продолжительности зимы, а ячмень — в конце мая. Есть и плоды, а именно: весьма крупные дыни, лучшие, чем я ел в других местах, много огурцов и хороших яблок, вишен; груш и слив мало. Там множество лесных орехов, земляники и подобных плодов. Летом дождей мало, а зимой и вовсе нет. В Холмогорах, Архангельске и Святом Николае, а также и в других местах на севере летом в продолжение месяца или полутора солнце видно постоянно днем и ночью, а в полночь его [146] видно в двух или трех саженях от земли; зимой в продолжение месяца почти нет дня, потому что солнце совсем не показывается. И еще вы там найдете всякого рода дичь и животных, какие есть во Франции, за исключением кабанов. Так, как оленей, ланей и косуль довольно на востоке и на юге, в татарских равнинах и между Казанью и Астраханью; множество лосей, называемых «большими зверями», по всей России; кролики там весьма редки. Очень много фазанов, куропаток, певчих и черных дроздов, перепелок и жаворонков, помимо бесчисленной прочей дичи; но бекасы показываются там весьма редко. В августе и сентябре большое количество журавлей, зимой — лебедей, диких гусей и уток; я видел там лишь одного аиста, который был весь черный. Плотоядные звери — белые и черные медведи, которых очень много, лисы, которых пять видов, и, поскольку имеются густые леса, много волков, приносящих большой урон скоту. Помимо всего этого в некоторых местах на севере встречаются северные олени, они меньше обычных и носят прекрасные большие рога; шерсть у них серая, почти белая, копыта гораздо больше раздвоены, чем у обычных оленей. Они употребляются в пищу, для одежды и вместо лошадей жителями страны, так как их запрягают по одному в нарочно для того сделанные сани, и они бегут быстрее любой лошади; большую часть времени они кормятся тем, что находят под снегом. Все зайцы там зимой становятся белыми, а летом такого же цвета, как во Франции. Летом и зимой там встречаются белые куропатки и соколы, ястребы и другие хищные птицы.

Во всей Европе нельзя найти лучших и более разнообразных пород пресноводных рыб, чем есть у них, и во множестве; именно: осетры, белуга, осетрина (cetrina), белорыбица (Bieley Ribe), т. е. белая рыба, она немного крупнее лосося; стерлядь и все, какие есть у нас во Франции, за исключением форелей; и задешево, как и всевозможные другие съестные припасы. Ибо несмотря на тот великий голод, о котором мы расскажем ниже, истребивший в стране почти весь скот, я купил в дороге при моем отъезде ягненка, [147] такого большого, как баран у нас во Франции, или чуть меньше, за десять денингов (denings) ¹², т. е. около тринадцати солей 4 денье, и цыпленка за семь турских денье. Каплунов у них совсем нет, разве только у иностранцев. Причина столь большой дешевизны в том, что каждая овца приносит обычно двух или трех ягнят, а на следующий год сказанные ягнята становятся матерями стольких же ягнят. Что касается быков и коров, то они размножаются так же поразительно, поскольку во всей России совсем не едят телятины, потому что это противоречит их религии. Притом они ежегодно соблюдают пост пятнадцать недель, также среду и пятницу каждую неделю, что составляет около полугода. Это делает мясо дешевым, так же как и хлеб, которого очень много, тем более что его не вывозят из страны, а земля так тучна и плодородна сама по себе, что она никогда не унавоживается, разве только в некоторых местах, и ребенок от двенадцати до пятнадцати лет с лошадкой, вспашет один или два арпана земли за день.

Хотя съестные припасы в великом изобилии и по дешевой цене, однако же все довольствуются весьма малым, потому что они не смогли бы удовлетворять издержкам, не имея никакой промышленности я будучи весьма ленивыми, так как они не привержены к работе, но пристрастились к пьянству, как нельзя более. Когда они веселятся, то пьют главным образом водку и медовый напиток (medon), который они делают из меда, достающегося им без труда и в изобилии, о чем можно судить по большому количеству воска, ежегодно вывозимого из страны. У шк есть также ячменное пиво и другие дешевые напитки. Этому порочному пьянству безмерно предаются все подряд, как мужчины, так и женщины, девицы и дети; священнослужители так же или даже более чем другие. Поэтому пока остается напиток, который им разрешается готовить к некоторым главным праздникам в году, нечего надеяться, что онд перестанут пить днем и ночью, пока не увидят» что ему конец. Я говорю о простом народе; что же касается дворян, то они вольны делать такой напиток, [148] какой им угодно и пить, когда захотят.

Согласно русским летописям (Les Annales le Russie), считается, что великие князья произошли от трех братьев, выходцев из Дании, которые около восьмисот лет назад завладели Россией, Литвой и Подолией, и Рюрик ¹³, старший брат, стал называться великим князем владимирским. От него произошли все великие князья по мужской линии до Ивана Васильевича, который первым получил титул императора от римского императора Максимилиана ¹⁴ после покорения Казани, Астрахани и Сибири.

А что касается титула, принятого ими, то они считают его не более пышным, чем тот, который они носят, называясь царями (Zar). Они называют римского императора Tsisar, что они образовали от «кесарь», и всех королей Kroll, подобно полякам. Они называют персидского короля Kisel Bascha, а турецкого султана Veliqui Ospodar-tursk, т. е. «великий повелитель Турции», подобно тому, как его называют турецким султаном. И они говорят, что слово ЦАРЬ взято из священного писания, так как всюду, где сказано о Давиде, или о Соломоне. или о других королях (гоуs), они названы царь Давид, царь Соломон, что мы переводам как король Давид, король Соломон, и т.д. И они считают имя "царь" более поцляшным и говорят, что некогда богу было угодно удостоить этого имени Давида, Соломона и других, правивших домом Иуды и Израиля, а эти слова Tsisar и Kroll — всего лишь человеческое измышление, и это имя некто стяжал себе славными воинскими деяниями. Поэтому после того, как русский царь Федор Иванович снял начатую им осаду Нарвы и уполномоченные и послы обеих сторон собрались для заключения мира между Россией и Швецией, они более двух дней спорили о титуле: Федор хотел иметь титул императора, а шведы не хотели признавать его за ним. Русские говорили, что слово «царь» величественнее, чем «император»; и когда был заключен договор, что его всегда будут называть царем и великим князем московским, то каждая из сторон считала, что обманула [149] другую этим словом «царь». Так же величает его письменно польский король. Римский император титулует его императором, как делала покойная королева Елизавета ¹⁵ и как поступает король Великобритании. Король датский, великий герцог тосканский, король персидский и все азиатские короли именуют его всеми титулами, которые он принимает. Что касается турецкого султана, то я не знаю, как он его титулует, поскольку при мне между ними не было ни переписки, ни послов.

У этого Ивана Васильевича было семь жен, что противоречит их религии, не позволяющей жениться более трех раз, от которых у него было три сына. Ходит слух, что старшего он убил своей собственной рукой, что произошло иначе, так как хотя он и ударил его концом жезла с насаженным четырехгранным стальным острием (этот жезл в форме посоха никто не смеет носить, кроме императора; этот жезл великие князья принимали некогда от крымских татар как знак вассальной присяги) и он был ранен ударом, но умер он не от этого, а некоторое время спустя, в путешествии на богомолье. Вторым сыном был Федор Иванович, который унаследовал отцу. Третий, а именно Дмитрий Иванович, был от последней жены, которая была из рода Нагих ¹⁶.

Сказанный Иван Васильевич, прозванный Тираном (le Tiran), будучи неуверен в преданности своих подданных, испытывал их различными способами. Главный был, когда он возвел на императорский трон вместо себя царя Симеона, о котором говорилось выше, короновал его, передал ему все императорские титулы, а для себя приказал выстроить дворец сразу против замка, повелев называть себя великим князем московским. Он [Симеон] правил целых два года, занимаясь как внутренними делами, так и посольскими и другими внешними делами. Разумеется, сначала испросив у него [Ивана] совета, который значил столько же, сколько безоговорочный приказ. По прошествии двух лет [-Иван] отстранил его от власти и даровал ему большие имения.

После смерти своего старшего сына он женил второго [150] сына, именно Федора, на дочери (так в тексте) ¹⁷ Бориса Федоровича, который был дворянин довольно хорошего рода, называемого московские дворяне (Devorenne Moscoffiqui), который мало-помалу приобрел милость императора Ивана, скончавшегося в марте 1584 года. После его кончины власть унаследовал сказанный Федор, государь весьма простоватый, которая часто забавлялся, звоня в колокола, или большую часть времени проводил в церкви. Борис Федорович, тогда достаточно любимый народом и очень широко покровительствуемый сказанным Федором, вмешался в государственные дела и, будучи хитрым и весьма сметливым, удовлетворял всех. Поэтому, после того как некоторые возроптали, что следует низложить сказанного Федора из-за его простоты, Борис был избран правителем страны. Считают, что с этих пор, видя, что у сказанного Федора креме дочери ¹⁸, скончавшейся трех лет от роду, больше нет детей, он начал стремиться к короне и с этой целью начал благодеяниями привлекать народ. Он обнес стеной вышеназванный Смоленск. Он окружил город Москву каменной стеной вместо ранее бывшей деревянной. Он построил несколько замков между Казанью и Астраханью, а также на татарских границах. Обеспечив таким образом расположение народа и даже дворянства, за исключением самых проницательных и знатных, он отправил в ссылку под каким-то предлогом тех, кого считал своими противниками. Наконец и императрицу, жену сказанного покойного Ивана Васильевича, с сыном Дмитрием выслал в Углич — город, удаленный на 180 верст от Москвы. Как считают, мать и некоторые другие вельможи, ясно предвидя цель, к которой стремился сказанный Борис, и зная об опасности, которой младенец мог подвергнуться, потому что уже стало известно, что многие из вельмож, отправленных им в ссылку, были отравлены в дороге, изыскали средство подменить его и поставить другого на его место. После он предал смерти еще многих невиновных вельмож. И так как он [151] не сомневался более ни в ком, кроме как в сказанном принце, то, чтобы окончательно избавиться, он послал в Углич погубить сказанного принца, который был подменен. Что и было исполнено сыном одного [человека], посланного их в качестве секретаря для матери. Принцу было семь или восемь лет от роду; тот, кто нанес удар, был убит на. месте, а подложный принц был похоронен весьма скромно. Вести, пришедшие в Москву, породили различные мнения; о них шептались и говорили по-разному. Борис, будучи извещен обо всем, приказал поджечь ночью главные купеческие дома и лавки и в разных местах на окраинах, чтобы наделать им хлопот до тех пор, пока волнение немного пройдет и умы успокоятся. Он сам находился там, чтобы распоряжаться тушением огня, и столько трудился, что можно было бы счесть, будто убытки для него очень важны. Затем, собрав всех, кто понес убытки, он сказал им длинную речь, чтобы утешить их и выказать сожаление об их потере, и пообещал испросить у императора для каждого из них некоторое вознаграждение, чтобы они могли вновь отстроить дома, и даже пообещал построить каменные лавки вместо прежних, сплошь деревянных. Он выполнил это так хорошо, что каждый остался доволен и считал за счастье иметь столь доброго правителя.

Наконец в январе 1598 года сказанный Федор скончался (некоторые говорят, что сказанный Борис был виновником его смерти). С этих пор он начал более, чем прежде, домогаться власти, но так скрытно, что никто, кроме самых дальновидных, которые, однако ж, не осмелились ему противиться, не заметил этого, так как он притворялся, что домогается для своей сестры, вдовы покойного Федора. Хотя это противоречит законам страны, которые не позволяют жить свободно ни одной вдове, я имею в виду вдов великих князей и императоров, но обязывают через шесть недель после похорон стать монахиней в монастыре. Он даже для виду отказывал тем, кто по совету императрицы приходил к его дверям или в палату Думы (Conseil) (куда [152] всякий волен входить во время междуцарствия). Итак, он заставил просить себя принять титул императора и, возражая, увещевал их, что они напрасно так спешат, что дело заслуживает более зрелого решения, что ничто их не торопит, ибо они в мире со всеми, и что империя останется в том же состоянии, в каком она была при жизни покойного, когда он же был ее правителем, до тех пор, пока они при зрелом рассуждении не выберут другого. Истина была, однако же, в том, что при нем страна не несла урона, что он увеличил казну, не считая городов, замков и крепостей, построенных по его повелению, а также заключил мир со всеми соседями. А для того он хотел надлежащим образом сдавать сословия страны (les Estats du pays) ¹⁹, именно: по восемь или десять человек от каждого города, чтобы вся страна единодушно приняла решение, кого следует избрать, для чего нужно было время. Ибо, как он говорил, его желанием было удовлетворить всякого. В это время он распустил слух, что, по сведениям, полученным от пленников, приведенных казаками, сам татарский хан с большими силами идет разорять Россию. Узнав такую новость, народ стал более настоятельно просить его принять корону, которую он принял после многих возражений, что делает это против своей воли, так как есть много выходцев из более знатных родов, чем он, и обладающих большим правом на корону, и что он и без этого мог бы выказать свою отеческую любовь к народу, и с такой же заботой об общественных делах, как и прежде. Но раз народ так его желает и никто другой не желает вмешаться, он готов возложить на себя столь тяжкий груз. Но только после того, как будет дан отпор неверным, идущим с армией в сто тысяч человек опустошать империю, и они будут поставлены в подчинение, как и остальные соседи. С этих пор его называли титулами его предшественников.

Итак, чтобы осуществить вышесказанное, он велел собрать войско в Серпухове — городе, находящемся в 90 верстах от Москвы и расположенном на Оке, вблизи обычной переправы [153] татар, куда он отправился лично после того, как его сестра-императрица удалилась в Девичий монастырь (Devitsi Monasteri), расположенный в 3 верстах от Москвы. В июле был дан смотр армии; и по словам как иностранцев, так и русских, там присутствовавших, было пятьсот тысяч человек пеших и конных. Я добавлю — по меньшей мере, ибо Россия никогда не была сильнее, чем тогда. И поскольку это кажется неправдоподобным, я объясню далее порядок, который они применяют, чтобы выставлять столько людей, каким я его увидел и узнал. Но чтобы закончить эту войну, не нашлось другого неприятеля, кроме посла с примерно сотней людей, одетых по их обычаю в бараньи шкуры, но на очень хороших лошадях, явившихся для переговоров со стороны татарского хана, о чем Борис был хорошо осведомлен заранее. Эти переговоры принесли ему очень большую славу, так как он показал послу все военные силы России, приказав многократно дать залпы своей артиллерией, расположенной по обе стороны дороги шириной в две версты или около того, причем пушки были достаточно удалены друг от друга, а сказанного посла несколько раз провести между сказанными пушками, и наконец отослал его со многими подарками. Распустив после этого армию, сказанный Борис Федорович с великим триумфом явился в юрод Москву. Ходил слух, что татарский хан, прослышав о его приезде, не осмелился пойти дальше. И первого сентября 1598 года, что считается у них первым днем года, сказанный Борис был коронован.

Эта страна приняла христианство около 700 лет назад, прямо от епископа константинопольского. Они npидерживаются греческой религии. Они крестят детей, трижды погружая их в воду: во имя отца, сына и святого духа; затем, чтобы свидетельствовать крещение, священник вешает им на шею крест, взяв его у крестного отца, который носят до смерти. Oни верят в Троицу, однако отличаются от нас тем, что не признают, что святой дух исходит равно от отца и от сына, но только от отца, покоясь на сыне. У них много [154] икон, но совсем нет изваяний, кроме креста, так как все остальные-плоские изображения. Они говорят, что у них есть Дева Мария, писаная собственной рукой святого евангелиста Луки. Их самый главный покровитель- святой Николай. Кроме тех святых, которых они переняли из Греции, они канонизируют многих; но у них нет ни одной святой, кроме девы Марии. У них есть патриарх, поставленный при Иоанне Васильевиче патриархом константинопольским, есть, если я не ошибаюсь, пять архиепископов, много епископов и аббатов. Совершают таинства только священники, каковые священники женаты; по смерти своих жен они не могут более совершать таинств; если они не женятся снова, то могут сделаться монахам. Монахи не женаты, так же как патриарх, епископы и аббаты, и потому не могут ни совершать таинств, не есть мяса; каждый из них должен получать причастие у сказанных священников. Они причащают под обоими видами всех безразлично» духовных и мирян, после исповеди на ухо, обычно один раз в год. Если священник женится вторично, он становится мирянином. Они не признают никого крещеными, кроме крещеных по греческому обряду, хотя католиков избавляют от вторичного крещения. Они точно соблюдают праздники и самую пятницу так же, как воскресенье, хотя даже в самые великие праздники позволяют после полудня открывать лавки и делать необходимую работу. Они постятся в среду и пятницу, сверх того у них четыре поста в году, именно: великий пост, о котором скажем ниже, два других, каждый по пятнадцать дней, и четвертый, начинающийся за неделя до святого Николая и кончающийся в рождество, которые они соблюдают так строго, как только возможно, не едят ни яиц, ничего, происходящего от плоти. У них есть священное писание на своем языке, то-есть на славянском. Они весьма почитают псалмы Давида. У них никогда не проповедают, но по некоторым праздникам читают определенные главы Библии или Нового Завета. Однако невежество народа таково, что и треть его не знает Отче наш и Символ веры. Словом, можно [155] сказать, что невежество-мать их благочестия. Они ненавидят учение и особенно- латынь. У них нет ни одной школы, ни университета. Только священники учат молодежь читать и писать, что привлекает немногих. Большая часть их букв — греческие, и почти все их книги написаны от руки, за исключением нескольких печатных книг Библии и Нового Завета из Польши. Так как они научились печатать всего лишь десять-двенадцать лет назад, то рукописные книги и поныне более изысканно сделаны, чем печатные. Дважды в год реки и проточные воды там освящаются, и после оказанного освящения император и вельможи имеют обыкновение прыгать в воду, я даже видел, как для этой цели разбили лед, и император туда прыгнул. В день вербного воскресенья сажают на осла патриарха, который садится по-дамски, а если нет осла, то берут лошадь, покрывают ее белым полотном, так что видны только глаза, приделывают ей большие уши, и император ведет ее под уздцы к церкви вне замка, называемой Иерусалим, а оттуда ведет ее к церкви Богоматери ²⁰. В этот день назначенные люди, срывая свое платье, устилают им дорогу, по которой следует процессия священников и других духовных лиц города. У них есть орден, членами которого становятся те, кто уже были соборованы маслом, но избежали смерти; они должны носить в продолжение жизни одеяние, отличное от других монашеских одеянии, и это почитается за великую святость. Жены этих последних могут вновь выходить замуж. Никто из иноверцев не может входить в их церкви. Патриарх, епископы и аббаты назначаются по воле императора. Все церковные дела решаются патриархом, если они не имеют особой важности, а в ином случае о них следует сообщать императору. Под любым предлогом муж разводится с женой, отправляя ее против воли в монастырь, которых там множество, и женится снова до трех раз.

Император дарует каждому свободу совести при отправлении обрядов и верований, за исключением римских католиков. Они не допускают у себя ни одного еврея с тех пор, [156] как Иван Васильевич, прозванный Грозным, приказал собрать всех их, сколько было в стране, и, связав им руки и ноги, привести на мост, велел им отречься от своей веры и заставил сказать, что они хотят окреститься и веровать в бога отца, сына и святого духа, и в тот же момент приказал всех их побросать в воду. Ливонцы, которые были взяты в плен тридцать восемь или сорок лет назад, когда сказанный Иван Васильевич захватил большую часть Ливонии и вывел всех жителей Дерпта и Нарвы в Московию, сказанные ливонцы, исповедующие лютеранскую веру, получив два храма внутри города Москвы, отправляли там публичную службу; но в конце концов из-за их гордости и тщеславия сказанные храмы по приказанию сказанного Ивана Васильевича были разрушены и все их дома были разорены без внимания к возрасту и к полу. И хотя зимою они были изгнаны нагими, в чем мать родила, они не могли винить в этом никого, кроме самих себя, ибо, не помня о произошедшем несчастии, о том, что они уведены со своей родины, имущество их отнято и они ввергнуты в рабство во власть совсем грубого и варварского народа, вдобавок управляемого государем-тираном, вместо того, чтобы смириться перед сказанными бедствиями, они вели себя столь высокомерно, их манеры были столь надменны, а их одежды — столь роскошны, что их всех можно было бы принять за принцев или принцесс, так как женщины, отправляясь в храм, одевались не иначе, как в бархат, шелк, камку и по меньшей мере — в тафту, хотя бы у них ничего больше не было. Основной барыш давало им право продавать водку, мед и иные напитки, на чем они наживают не десять процентов, а сотню; что покажется невероятным, однако же это правда.

И хотя ливонцы всегда были и будут такими, возможно, их для того и вывели в Россию, чтобы они обнаружили там свое тщеславие и заносчивость, которые в своей собственной стране они не смели выказывать из-за законов и правосудия. В конце концов, им были дано место вне города, чтобы построить, там дома и церковь, и с тех пор никому из [157] них не позволяется жить в городе Москве. Под властью русских находятся также татары, турки и персы, сверх того мордва и другие магометанские нации, исповедующие каждая свою религию, не считая сибиряков, лапландцев и других, которые не являются ни христианами, ни магометанами, но, следуя своим причудам, поклоняются разным животным, не принуждаемые в религии.

Они никогда не оставляют покойников на сутки, будь то государь или раб. Но если кто умрет утром, то вечером его хоронят. Чтобы оплакивать покойников, есть обычно множество женщин, которые вопрошают, зачем он умер: разве он не был любим императором, разве не было у него довольно добра, разве не было довольно детей, честной жены; либо, если это женщина, разве не было у нее доброго мужа, и подобные глупости. Затем надевают ему новую рубаху, чулки, башмаки вроде пантуфлей, колпак, затем кладут в гроб и предают земле в присутствии родственников и друзей. После погребения принимаются плакать над могилами, вопрошая, как прежде, затем уходят. По прошествии шести недель на могилу приходят вдова и близкие друзья и приносят туда еду и питье, и, вдоволь пролив слез, задав те же вопросы, съедают принесенные кушанья, раздавая нищим остатки того, что не смогли съесть. Так поступают в простом народе; но если речь идет о знатном, то сказанное пиршество происходит в доме после того, как близкие родственники возвратятся с могилы, над которой они произнесут те же вопросы сами или предоставят сделать это нанятым для того женщинам и раздадут нищим все, что принесли на могилу. И продолжают ежегодно совершать в память умерших сказанные пиршества. Через шесть недель женщина может снова выйти замуж, так как траур не длится более.

А вот как соблюдают великий пост: за одну неделю перед ним, которую они называют Maslonits, не смеют есть ничего мясного, однако едят все, происходящее от плоти, именно: масло, сыр, яйца, молоко. И ходят навещать друг друга, обмениваясь поцелуями, [158] поклонами и прося прощения друг у друга, если обидели словами или поступками; даже встречаясь на улицах, хотя бы прежде никогда не видели друг друга, целуются, говоря: Prosti mene Pojaloi «Простите меня, прошу вас», на что отвечают: Boch tibi prosti «Бог вас простит, и меня простите тоже». А прежде чем перейти к дальнейшему, нужно заметить, что они целуются не только в это время, но всегда, ибо у них это нечто вроде приветствия, как среди мужчин, так и среди женщин, — поцеловаться, прощаясь друг с другом или встречаясь после долгой разлуки. По окончании этой недели все идут в баню. В следующую неделю почти или совсем не выходят из своих жилищ, и большинство из них едят лишь трижды в сказанную неделю, но не мясо и не рыбу, только мед и всякие коренья. В следующую неделю они выходят из жилищ, но весьма скромно одетые, как если бы носили траур. Во все оставшееся время великого поста (кроме последней недели) они едят всякого рода рыбу, как свежую, так и соленую, без масла или чего другого, происходящего от плоти, но в среду и пятницу едят мало свежей рыбы, больше соленую рыбу и коренья. Последняя неделя соблюдается так же или более строго, чем первая, так как, по обычаю, они теперь причащаются. А в день пасхи и в следующую неделю они навещают друг друга (как в масленицу) и обмениваются красными яйцами говоря: Christ us vos Christ, то есть, Христос воскрес, другой отвечает: As isten vоs Christ, воистину воскрес; меняют или дарят яйцо я целуются, что делают в знак радости о воскресении. Император также следует этому обычаю; наутро после Пасхи (как и в последний день масленицы) каждый является поцеловать ему руку, и на следующий день, когда он выходит, чтобы идти на службу, каждый из знатных и известных императору подходит поцеловать ему руку, а он дарит одно, два или три яйца, смотря по тому, как кого жалует. И беспрерывно пируют в продолжении двух недель.

В России много колоколов; хотя, казалось бы, они отличаются этим от греков, которые совсем не держат их в [159] своих церквах, как и их единоверцы, именно валахи, молдаване, реты и другие, это не противоречит греческой религии. Но, находясь под владычеством турок, у которых коран не допускает никаких колоколов в их синагоге, они так же, как евреи, не смеют их держать, хотя они были у католиков, протестантов и ариан в Трансильвании, когда Стефан ²¹, впоследствии король польский, а после него Сигизмунд Баторий владели ею, как вассалы турецкого султана; но у греков их совсем не было.

Все пути из страны закрыты таким образом, что невозможно покинуть ее без позволения императора; до сих пор не бывало, чтобы они выпустили из страны кого-нибудь из носящих оружие, так что я первый; также, если идет война против поляков, они не посылают туда негодного поляка, хотя те в изрядном числе, но посылают их на татарские границы, и так же поступают с другими нациями, живущими среди них, из опасения, что сказанные иностранцы убегут или перейдут к неприятелю, так как эта нация самая недоверчивая и подозрительная в мире.

Все их замки и крепости деревянные, исключая Смоленск, замок Ивангород или Нарву, замок Тулу, Казань и Астрахань, замок Коломну и замок Путивль на границах Подолии и город Москву — большой город, через который протекает река, большая, чем Сена; город обнесен деревянной стеной, которая, как я полагаю, в окружности больше Парижа, далее есть большая стена, окружностью в половину деревянной, но не заходящая за реку; затем есть третья, кирпичная, которая окружает все каменные лавки купцов; затем есть большой замок, он был построен при Василии Ивановиче, отце Ивана Васильевича, одним итальянцем. Внутри замка находятся различные каменные церкви, четыре из них сплошь покрыты золоченой медью. Город полон деревянных зданий, каждое здание только в два этажа, но с большим двором на случай пожаров, которым они весьма подвержены. В недавнее время они построили много каменных церквей, к тому же там бесконечное число деревянных, и [160] даже улицы вымощены или выложены деревом.

Самые родовитые жительствуют постоянно в Москве, именно князья (Knez) (т. е. герцоги), затем члены думы, которые называются думными боярами (Donmey Bayarin), затем окольничие (Acolintsches), т. е. маршалы, затем думные дворяне (Donmey Dvorenne) и прочие московские дворяне (Moscoffiqui Dvrenne). Из этих последних выбираются правители и губернаторы городов (Chefs et Gouverneurs). Определенного числа членов думы не существует, так как от императора зависит назначить, сколько ему будет угодно. При мне оно доходило до тридцати двух членов. Тайный совет (Le Secret Conseil) для дел особой важности состоит обычно из самых близких родственников императора. Спрашивают для вида мнение церковнослужителей, приглашая в думу патриарха с несколькими епископами, хотя, если говорить начистоту, нет ни закона, ни думы, кроме воли императора, будь она доброй или злой, чтобы все предать огню и мечу, безвинных и виноватых. Я считаю его одним из самых неограниченных государей из существующих на свете, так как все жители страны, благородные и неблагородные, самые братья императора называют себя холопами господаря (Chlops hospodaro), т. е. рабами императора. Сверх того в думе держат двух думных дьяков (Donmey Diac), которых я считаю скорее секретарями, чем канцлерами (Chanselliers), как они толкуют. Один из них — тот, в ведомство (Office) к которому направляют всех послов и дела внешней торговли. Другой — тот, в ведомстве которого все дела военных, как наместников, губернаторов городов, так и прочих, за исключением стрельцов (Strelitz), лучшей их пехоты (это аркебузиры), так как у них свое отдельное ведомство.

Кроме того, для каждой провинции страны есть свое ведомство, чтобы судить все споры, которые случаются среди тех, кто служит императору; туда входит один член думы или окольничий с дьяком. Нужно заметить, что никто из судей и служащих не смеет принимать никаких подарков [161] от тех, чьи дела они решают, так как если их обвинят [в этом] или подчиненные, или те, кто сделал подношение (что случается часто, если дело решилось не так, как надеялись), или кто бы то ни был другой и они будут изобличены, то все их имущество конфискуется, и сверх того их отправляют на правеж (La Prave) (о котором поговорим ниже), чтобы после того, как возвратят подношение, заставить их заплатить штраф, смотря сколько назначит император — пятьсот, тысячу или две тысячи рублей, более или менее, учитывая статус обвиняемого. Но если это дьяк, не слишком жалуемый императором, то его секут, водя по городу, подвесив ему на шею кошель, полный денег (если он принял деньги), и имеют обыкновение вешать им на шею любую другую вещь, будь то меха, жемчуг или что бы то ни было другое, вплоть до соленой рыбы, когда секут их, что делается не розгами, но кнутом, затем отправляют в ссылку. Они стремятся добиться этого не только на настоящее время, но и на будущее; несмотря на это, не перестают принимать [взятки], так как нашлась новая выдумка, состоящая в том, что подносят что-нибудь иконе у того, в ком нуждаются (каковых икон в каждом доме великое множество, простолюдины называют их бог, а другие икона или изображение), подвешивая это к сказанной иконе, что тем не менее не служит оправданием, если подношение превосходит семь или восемь рублей и император об этом узнает; также им позволено в продолжение недели после пасхи принимать вместе с яйцами маленькие подарки, когда они целуются, как мы уже отметили, но они не должны принимать никаких подарков, если подносят в надежде заслужить этим благоволение, так как это не избавляет их, если они будут обвинены стороной, от которой их получили, так как те могут доказать, что поднесли с той и той целью; но избавлены в течение этого времени от всех других обвинителей. Ибо все судьи и чиновники должны довольствоваться своим годовым содержанием и землями, которые они получают от императора. Вынесенный [162] приговор не подлежит обжалованию. Как бы ни была далека провинция, все ее жители, за исключением горожан, должны являться для суда в город Москву, Что касается горожан, то в каждом городе есть губной староста (Goubna Starats), который судит все дела, разбираемые в Москве. Эти подначальные судьи властны также разыскивать и заключать в тюрьму всяких убийц, воров и разбойников, подвергать их пытке и после признания писать о том в Москву в назначенное для этого ведомство, которое они называют Разбойный приказ (Rosboinie Pricas). Во всей России нельзя казнить человека без постановления верховного суда в Москве. По их законам, каждый защищает себя сам или выставляет своего родственника или слугу, так как о прокуроре или адвокате там и речи нет. Все споры, кроме тех, которые можно рассудить на глазок, завершаются присягой, которую одна из сторон приносит другой с некоторыми обрядами, целуя крест в отведенной для этого церкви. Следует заметить, что те, кто несет конную службу императору, избавлены от личной присяги, так как они посылают целовать крест слугу, за исключением тех случаев, когда присягают государям; а тех, кто должен императору или кому другому какую-либо сумму денег, которую не может или не хочет заплатить, отправляют на правеж, это место, где они должны находиться в будни от восхода солнца до десяти или одиннадцати часов, чтобы подвергаться битью и сечению тростью или хлыстом по икрам ног назначенными для этого людьми, которые зовутся недельщиками (Nedelsic). Я видел много раз, как их отвозили домой на тележках; это продолжается до полного возмещения долга. Те, кто несет конную службу императору, избавлены от этого и посылают вместо себя одного из своих людей.

Дворянство, под которым я понимаю всех тех, кто получает ежегодное жалованье и владеет землями императора, придерживается такого образа жизни: летом они поднимаются обычно с восходом солнца, идут в замок (разумеется, если дело происходит в Москве), где с часу до шести часов дня заседает дума, затем император в сопровождении [162] членов Думы отправляется слушать службу, она длится с семи часов до восьми, т. е. с одиннадцати часов до полудня; после того как император удалится, все уходят обедать, а после обеда ложатся и спят два или три часа; затем в четырнадцать часов звонит колокол, и все вельможи возвращаются в замок, где пребывают до двух-трех часов вечера, затем уходят, ужинают и отправляются спать. И нужно заметить, что все ездят летом верхом, а зимой в санях, так что не производят никакого движения, что делает их жирными и тучными, но они даже почитают наиболее брюхастых, называя их «дородный человек» (Dorothney Schalovec), что значит «честный человек». Они одеваются весьма просто, иначе только в праздничный день, или если император выходит к народу, или назначен прием какого-нибудь посла. Их женщины ездят летом в колымагах, а зимой в санях; разве только императрица отправляется на прогулку, тогда множество женщин следуют за ее каретой, сидя верхом по-мужски, и все женщины носят шляпы из белого войлока, похожие на те, что епископы и аббаты носят на прогулке, только что те темно-серые или черные. Они одеваются в длинное платье, одинаково широкое в плечах и по низу, обычно из французского алого сукна или из какого-нибудь хорошего красного сукна, под которым у них другое платье из шелковой ткани, с длинными рукавами шириной более парижского локтя, спереди рукава обшиты золотой парчой на треть локтя, на голове убор, шитый жемчугом, если это женщина, но если это девица, то она носит высокий убор из черной лисы, какие надевают дворяне к приему посла; если это женщина, совсем не имевшая детей, то она может носить такой же убор, как девица. Затем все они носят жемчужные ожерелья в добрых четыре пальца шириной и весьма длинные серьги, обуваются в сапоги красного и желтого сафьяна с каблуком в три пальца высотой, подкованные, как сапоги у поляков; все они белятся и румянятся, но весьма грубо, и считают стыдным не белиться, не румяниться, равно для старой или молодой, [164] богатой или бедной. Их содержат весьма строго, и их покои отделены от покоев мужа. Их никогда не видно, так как показать свою жену у них означает самое большое расположение друг к другу, если только не близкому родственнику. Если же кто-нибудь захочет жениться, то нужно поговорить с родителями девушки: в случае согласия на брак, он посылает одного из самых верных родственников или друзей посмотреть сказанную девушку, и тот рассказывает ему о своем впечатлении, и по этому рассказу заключают брачный договор, а кто нарушит обещание, платит условленную между ними сумму денег. После заключений этого договора он может пойти посмотреть свою супругу. В день свадьбы ее отводят в церковь, закрыв лицо покрывалом, как сделала Ревекка, когда узнала что идущий ей навстречу был Исаак. Так что она не может никого видеть, и никто не может видеть ее лица. Затем таким же образом ее приводят и сажают за стол, и так она остается закрытой до завершения свадьбы, после чего они идут в баню или если не идут туда, то обливаются с головой ведром воды, так как без этого чувствуют себя оскверненными, следуя в этом евреям и туркам. Им нужно получить благословение священника или монаха, прежде чем войти в церковь или даже предстать перед любой иконой, которые каждый имеет во множестве у себя в доме, и так поступают каждый раз после того, как проведут ночь с женой. Все, что дается в приданое, ценится особенно, вдвое или втрое, и если случается, что она умирает бездетной, то муж выплачивает все согласно оценке ближайшим родственникам. Свое богатство всякий оценивает по числу имеющихся у него слуг и служанок, а не по деньгам, которыми владеет; это сохранилось у них от древних, так как слуги, которых у них множество, являются рабами и остаются, как они сами, так и их дети, крепостными наследников своего первого хозяина. Кроме этого, они во многом следуют древности, как, например, в ведении бумаг, так как их реестры, докладные и жалобы или прошения свернуты в свитки, а не [165] переплетены или сложены, как у нас, и так все их бумаги, в чем они подражают древним, а также святому писанию, как мы читаем у пророка Иезекииля, гл. 3. Так же, как и в их способе приглашать на пир или на обед. Сам император, приглашая послов, говорит не что иное как klebyest samnoi: поешьте со мною хлеба; и самый большой упрек, который можно сделать неблагодарному, — это сказать: ты забыл мой хлеб и соль. Даже если император совершает какое-либо путешествие, или если избирают императора, или он женится, или присутствует при крещении, ему всякий раз преподнесут среди других подарков хлеб и соль. При поклоне они снимают шапки и кланяются не на манер турков или персов и прочих магометан, прикладывая руку к голове или к груди, но опуская правую руку до земли или не так низко, смотря какой почет хотят оказать. Но если подчиненный хочет чего-либо добиться от вышестоящего, то он простирается ниц на земле, так же как и при молитве перед иконами. Иных поклонов не знают и не преклоняют колен, потому что это (как они говорят) обычай магометан, поскольку те обыкновенно опускаются на колени, садясь на землю; женщины поступают при этом так же.

Среди них много людей пожилых, 80-, 100- либо 120-летних. Только в этом возрасте они подвержены болезням. Они не знают, что такое врач, разве только император и некоторые главные вельможи. Они даже считают нечистым многое из того, что используется в медицине, среди прочего неохотно принимают пилюли; что касается промывательных средств, то они их ненавидят, как и мускус, цибет и тому подобное. Но если простолюдины заболевают, они берут обычно водки на хороший глоток и засыпают туда заряд аркебузного пороха или же головку толченого чеснока, размешивают это, выпивают и тотчас идут в парильню, столь жаркую, что почти невозможно вытерпеть, и остаются там, пока не попотеют час или два, и так поступают при всякой болезни.

Что касается государственных доходов, то в них [167] соблюдается такой порядок. Прежде всего императорские имущества поступают в ведомство, называемое Дворцовым (de Vorest), это ведомство возглавляет дворецкий, который решает дела вместе с двумя дьяками; кроме того, страна поделена на пять ведомств, называемых четвертями (Settart), в эти ведомства поступают обычные доходы. Сверх того, есть другое ведомство, называемое Большой приход (Bolshoi Prichod): это ведомство контролирует сказанные четверти, а если вводятся экстраординарные налоги, то они также поступают в сказанный приход. Доход императора, кроме его домена, состоит в талье, которую должны выплачивать не только города, но также все крестьяне, не исключая наследных земель родственников государя; затем в налогах и пошлинах на всякого рода товары и на кабаки, где продают водку, мед и ячменное пиво, так как во всей России их могут продавать только те, кто взял на откуп кабаки в каждом городе либо деревне; затем [в налогах] на меха, воск, и другие товары. Императорские имущества состоят большей частью в жизненных припасах, именно: в хлебе, водке, меде, дичи, мясе, птице, фруктах и всем прочем, необходимом для кухни и кладовой. Несмотря на это, и все по отдельности обложено налогом по самой высокой цене, и у тех, кто живет в отдалении от города, все берут деньгами, многие даже обложены денежным налогом, именно каждая выть (Voit), содержащая семь или восемь десятин (decetins) пахотной земли, смотря по местонахождению; десятина представляет собой земельный участок, на котором можно посеять две четверти зерна, т. е. все равно что арпан земли; и платят за это ежегодно десять, двенадцать, пятнадцать рублей, даже до двадцати рублей, в зависимости от плодородия земли. Поскольку один рубль составляет около шести ливров двенадцати солей, то ежегодно собирается большая сумма, так что в этом ведомстве оказывается наличных денег до ста двадцати тысяч, даже до ста пятидесяти тысяч рублей ежегодно, в зависимости от расходов и издержек на иностранных [167] послов и прочих экстраординарных расходов, лежащих на этом ведомстве. Кроме того, наличные деньги остаются в некоторых из пяти четвертей, например в Казанской (de Casan) и Новой четверти (Nova Setvart), после произведения всех расходов (так как именно из них оплачиваются всякие пенсии и жалования большинству военнослужащих), — до восьмидесяти тысяч рублей, и в остальных — от сорока до шестидесяти тысяч рублей; сверх того, в Большом приходе, куда кроме экстраординарного налога, который по приказу императора свозят со всей страны в город Москву, [идет] и много других случайных доходов, например от попавших в опалу, имущество которых конфискуется. Пушнина и воск относятся к ведомству, называемому Казна (Casna), т. е. место хранения казны. В это ведомство помещается то, что поступает от приложения печати, именно четверть рубля за каждое запечатанное письмо, у отсюда оплачиваются разнообразные товары для нужд императора. Сверх того, каждое ведомство в провинции доставляет порядочную сумму денег в конце года, так как императору принадлежит десятая часть от всего того, что взимается правосудием. Есть еще два ведомства, именно одно, называемое Поместный приказ (Pmiesnej Pricas), которое ведает раздачей земель, так как за каждую грамоту нужно дать два, три или четыре рубля, смотря по величине земель, которые получают в держание, далее, если некто окажется в немилости, то доход от сказанных земель вновь поступает в сказанное ведомство до тех пор, пока император не передаст его кому-нибудь другому. Второе ведомство называется Конюшенный приказ (Conusnej pricas), т. е. ведомство конюшен, в сказанное ведомство также поступает много доходов и нерегулярных сборов, так как с каждой лошади, продаваемой в стране, исключая крестьянских, платится около двадцати солей за запись, свидетельствующую продажу, чтобы избежать всякой опасности, если будет заявлено, что лошадь была краденая. Большой доход дают лошади, которых татары, называемые ногайскими, приводят для продажи в Россию, так как император в первую очередь отбирает десятую часть [168] лошадей, сверх того с каждой продажной лошади он получает пять процентов от продавца или покупателя, смотря по договоренности. Через два или три года, когда сказанные десятки лошадей, бывших молодыми лошадьми или жеребятами, вырастут, продают их, что доставляет большую сумму денег, ибо я видел, что за один раз их приводили около сорока тысяч; они являются два или три раза в год и приводят их больше или меньше, так что нельзя с уверенностью определить доход императора. Все же это весьма богатая страна, так как из нее совсем не вывозят денег, но они ввозятся туда ежегодно в большом количестве, так как все расчеты они производят товарами, которые имеют во множестве, именно: разнообразными мехами, воском, салом, коровьей и лошадиной кожей. Другие кожи, крашенные в красный цвет, лен, пеньку, всякого рода веревки, кавиар (caviare), т. е. икру соленой рыбы, они в большом количестве вывозят в Италию, далее, соленую семгу, много рыбьего жира и других товаров. Что касается хлеба, то хотя его очень много, они не рискуют вывозить его из страны в сторону Ливонии. Сверх того у них много поташа, льняного семени, пряжи и прочих товаров, которые они обменивают или продают, не покупая ничего чужеземного на наличные деньги, и даже император, если сумма, к примеру, от 4 до 5 тысяч рублей, приказывает, платить мехом или воском.

У императора есть казна из его сбережений, к которой он совсем не притрагивается, напротив, каждый год туда вкладывается больше или меньше. Кроме этой, есть Расходная казна (Roschodnoy Casna), т. е. казна, из которой берутся деньги на чрезвычайные расходы; она полна множеством разнообразных драгоценностей, прежде всего жемчугом, так как в России его носят больше, чем во всей остальной Европе. Я видел в казне по меньшей мере 50 переменных платьев императора, по краям которых вместо позумента были драгоценности, и платья, полностью обшитые жемчугом, и другие, кругом обшитые жемчугом на фут, на полфута, на четыре пальца; я видел полдюжины покрывал на кровать, [169] сплошь обшитых жемчугом, и различные другие вещи. Там также есть богатые драгоценности, которые покупают каждый год помимо тех, что получают от послов, и они остаются в казне. Там есть четыре короны, именно три императорские и четвертая — та, которой короновались некогда великие князья, не считая той, которую Дмитрий велел изготовить для своей жены-императрицы; она не была закончена, поскольку не в обычае страны короновать жен императоров и великих князей. Дмитрий был в этом первым. Там есть два скипетра и по крайней мере две золотые державы, которые я видел, много раз имев честь сопровождать Дмитрия под своды, где хранится казна. Они говорят и считают, что к казне относится все, будь то одежда, драгоценности, ткани или деньги. Кроме того, там есть два совершенно целых рога единорога и один посох, с которым ходят императоры, сделанный из цельного рога единорога, т. е. по длине, так как верхняя поперечина, на которую опираются, сделана из другого рога единорога; затем там есть еще одна половина [рога] единорога, которой повседневно пользуются в медицинских целях. Я видел там еще один золотой посох, но частично полый внутри из-за тяжести. Там великое множество больших и малых золотых блюд и чаш для питья, сверх того бесконечное количество золоченой и незолоченой серебряной посуды, о чем можно судить по следующему рассказу. После избрания Бориса Федоровича, когда он велел армии собраться в Серпухове, как мы упомянули выше, он давал пир на протяжении шести недель почти ежедневно, всякий раз на десять тысяч человек; по словам тех, кто там присутствовал, им всем подавалось на серебряной посуде, и всем под шатрами. Я видел там полдюжины бочек, сделанных из серебра, которые Иван Васильевич приказал отлить из серебряной посуды, взятой им в Ливонии, когда он ее завоевал; одна из сказанных бочек величиной почти в полмюида, а другие поменьше; большое число серебряных тазов, больших и тяжелых, с ручками с обеих сторон, чтобы, их носить, обычно четыре человека [170] приносят их, полные меда, на каждый стол, и, смотря по длине этих столов, — три или четыре, больше или меньше, и к каждому большие серебряные чаши, чтобы черпать из этих тазов, так как двести или триста человек не справились бы, разливая напитки званым на пир. Вся сказанная посуда русской работы; кроме нее есть множество немецкой, английской, польской серебряной посуды — это или подарки государей, полученные через послов, или приобретения, сделанные ради редкостной работы. Сверх того, в изобилии всякого рода ткани, именно золотая и серебряная персидская и турецкая парча, всякого рода бархат, атлас, камка, тафта и другие шелковые ткани, и действительно они нужны в большом количестве, так как все, кто является служить императору, получают свой, как они называют, гостинец, состоящий из денег и, в соответствии со званием, из платья золотой парчи или такого количества бархата, атласа, камки или тафты, чтобы сшить одежду. Кроме того, когда награждают кого-либо или за военные заслуги, или за что другое, им дарят то же. Все послы, приезжающие или от татар и ногайцев, или от крымцев, или от какой-нибудь другой азиатской нации, как сами они, так и их люди тоже получают платье из шелковых тканей, каждый согласно своему званию. Чтобы казна всегда была полна, всех купцов, как иноземных, так и русских, обязывают приносить всякие ткани и другие ценные вещи в казну, а там из них отбирают для императора. Если обнаружится, что они продали или утаили, прежде чем предъявить, на десять или двенадцать экю товаров, то весь остаток конфискуется, хотя бы они уже заплатили пошлину и все налоги. У них нет никаких минералов, кроме железа, весьма мягкого, хотя я сомневаюсь, чтобы в столь большой стране не нашлось других ископаемых; но у них нет никого, кто бы в них разбирался.

Из монет употребляют лишь денинги (Denins), или копейки (Copeks), стоимостью [171] около шестнадцати турских денье, и московки (Moscofques), или денги (Dengi), стоимостью восемь турских денье; еще полушки (Polusques), стоимостью четыре денье; монета из серебра немного более чистого, чем в монетах в восемь реалов. Вышесказанной монетой выплачивают любые суммы, так как иной нет во всей России; все суммы переводят в рубли (Roubles) по сто денингов, стоимостью, как мы уже заметили, около шести ливров двенадцати солей, и в половины рубля (demis Roubles) или четверти рубля (quart de Roubles); также в гривны (Grivenes) по десять денингов и в алтыны (Altnis) по три денинга, стоимостью четыре соля. Иностранные купцы привозят туда много реалов и рейхсталеров, на которых русские выигрывают, так как они покупают их и платят за штуку двенадцать алтын, что составляет тридцать шесть денингов, т. е. около сорока восьми солей, затем перепродают на монетный двор, где их немного очищают и чеканят вышесказанную монету; реал, или, по-нашему, сорок солей, весит как сорок два денинга. Кроме того, сказанные купцы привозят туда большое количество дукатов, которые продаются и покупаются как любой товар и на которых они часто много выигрывают: я видел, как их покупали [по цене] до двадцати четырех алтын за штуку, т. е. около четырех ливров шестнадцати солей, я видел также, как их продавали по шестнадцать алтын и по полрубля за штуку, но самая обычная цена — от восемнадцати до двадцати одного алтына, а эта дороговизна дукатов бывает, когда коронуется или женится император или при крестинах, так как каждый, как мы упомянули выше, спешит поднести какой-либо подарок, а народ объединяется в группы и компании, которые, соперничая друг с другом, преподносят богатые подарки; среди которых обычно множество дукатов в серебряных кубках, или чашах, или на блюдах, некрытых тафтой; они также поднимаются в цене за несколько дней до пасхи, так как в это время и неделю после пасхи они по обычаю навещают друг друга с красными яйцами и целуются, как мы упомянули выше; но, отправляясь навещать знатных и тех, в ком нуждаются, подносят вместе с яйцом [172] какую-нибудь драгоценную вещь — жемчуг или несколько дукатов, так как это единственное время в году, когда они осмеливаются принимать, притом это нужно сделать скрытно, так как их обвинят и в это время, если будет принята вещь большей ценности, чем в десять или двенадцать рублей.

Высшая должность в России — главный смотритель конюшен, его называют конюшим боярином (Conusnej Baiarj); далее тот, кто надзирает за врачами и аптекарями, его называют аптечным боярином (Abtesqui Bajarj); далее дворецкий и затем кравчий; эти четыре должности — главные в думе. Кроме этих есть еще много различных должностей, как стольник (Stolnic), чашник (Tschesnik), стряпчий (Strepsik), пажи и прочие.

Императорская гвардия состоит из десяти тысяч стрельцов, проживающих в городе Москве; это аркебузиры, у них лишь один генерал. Они разделены на приказы (Pricas), т. е. отряды по пятьсот человек, над которыми стоит голова (Golova), по-нашему — капитан; каждая сотня человек имеет сотника и каждые десять человек — десятника (Desetnic), по-нашему капрала; у них нет ни лейтенантов, ни прапорщиков. Каждый капитан получает, смотря по заслугам, тридцать, сорок, до шестидесяти рублей годового жалованья и на тех же основаниях землю — до трехсот, четырехсот или пятисот четвертей; четверть равна арпану земли, что постоянно подразумевается в этом сочинении. Большинство сотников получают землю и от двенадцати до двадцати рублей, капралы — до десяти рублей, а стрельцы — четыре-пять рублей в год; помимо этого каждый ежегодно получает двенадцать четвертей ржи и столько же ячменя. Когда император выезжает на прогулку, хотя бы всего на шесть или семь верст от города, большинство их едет за ним и на лошадях из конюшен императора; если их посылают куда-нибудь в армию или в гарнизон, то дают им лошадей. Кормить их назначены слуги. Каждые десять человек имеют телегу, чтобы перевозить припасы.

Кроме вышеназванных дворян, проживающих в Москве, [173] избирают в каждом городе знатных дворян, владеющих землями в округе, которых называют выборные дворяне (Vuiborne Devorens) города, смотря по величине его, шестнадцать, восемнадцать и до двадцати, даже до тридцати, которые проживают в городе. Москве в продолжение трех лет, затем выбирают других, а этих распускают, что обеспечивает изрядное число кавалерии. Поэтому император редко выезжает, не имея с собой восемнадцати и двадцати тысяч всадников, так как все, зависящие от двора, садятся на коня; большинство из них по очереди проводят каждую ночь во дворце без всякого оружия.

Если нужно встретить какого-нибудь посла, то, смотря по тому, какой почет хочет ему оказать государь, он посылает сказанных стрельцов с аркебузами выстроиться в ряд по одному по обе стороны дороги до его жилья, именно от деревянных или каменных ворот, смотря, как то прикажет император; затем множество московских и последними названных дворян вместе с первейшими купцами являются, весьма богато Одевшись, если в том есть нужда, так как это зависит от того, какой почет хотят оказать послу. У каждого есть для этой цели три или четыре перемены платья; иногда им велят одеться в золотую и серебряную персидскую парчу и высокую шапку из черной лисы, иногда в цветное платье (Svietnoi Plati), т. е. платье из объяри, или шелкового камлота, или алого французского сукна, или какого-нибудь другого красивого тонкого светлого сукна, обложенного золотым галуном, и черную шапку, короче, в одежды, которые они называют чистое платье (Schisteit Plati) и которые представляют собой смешные парадные одеяния. Число знатных людей изменяется в зависимости от оказываемых почестей. Они выходят встречать на расстояние полета стрелы от города, а некоторые на четверть лье, куда приводят сказанному послу и его людям лошадей из императорской конюшни для въезда в город, и таким образом сопровождают его до жилья, перед которым выставляют охрану, не позволяя входить туда никому, кроме уполномоченных [174] для этого лиц, ни даже выходить никому, кто бы не имел около себя стражи, чтобы следить, куда он идет, что будет делать и говорить. Для этого назначаются люди, как и для того, чтобы на границе снабжать и оделять их разнообразными необходимыми припасами на средства императора. Не только послы, но любые иностранцы, прибывающие служить императору, каждый в зависимости от звания, наделяются как в городе Москве, так и в дороге всеми необходимыми для них и для их лошадей припасами, что называется у них корм (Corme), который послам увеличивают или сокращают по приказанию императора. Все снабжение идет из ведомства, называемого Дворцовым, как было замечено выше.

Что касается военных, то в первую очередь нужно сказать о воеводах (Voyvodes), т. е. генералах армии. Их выбирают обычно из думных бояр и окольничих, так делают при появлении неприятеля; в противном случае их ежегодно выбирают из думных и московских дворян и посылают на границу Татарии, чтобы помешать вторжению скопившихся татар, которые являются временами, чтобы угонять лошадей с гарнизонных пастбищ, и если не встречают сопротивления, то сверх того грабят. Армию они разделяют на пять частей, именно: авангард, располагающийся около какого-нибудь города вблизи татарских границ; вторую часть — правое крыло, располагающееся у другого города, третью — левое крыло; затем основную армию и арьергард. Все части отделены одна от другой, но генералы обязаны при первом уведомлении явиться на соединение с главной армией. В армии нет другого командования, кроме сказанных генералов, разве только все воинство, как кавалерия, так и пехота, подчинено капитанам, а лейтенантов, прапорщиков, трубачей и барабанщиков нет. У каждого генерала есть свое знамя, которое различается по изображенному на нем святому; они освящены патриархом, как другие [изображения] святых. Два или три человека назначены его поддерживать. Кроме того, у каждого генерала есть свой собственный набат (Nabat), как. они называют, это такие медные [175] барабаны, которые перевозятся на лошади; у каждого их десять или двенадцать и столько же труб и несколько гобоев, которые звучат только тогда, когда они готовы вступить в сражение, или в стычке, кроме одного из барабанов, в который бьют, чтобы выступить в поход или садиться на коней.

Порядок, которого они придерживаются, чтобы обнаружить врага в этих громадных татарских равнинах, таков. Существуют дороги, которые у них называются: дорога императора, дорога крымского хана, дорога великого хана (chemin d'Empereur, chemin de krim, chemin du grand camp); кроме того, на равнинах здесь и там рассеяно несколько дубов, удаленных на восемь, десять и до сорока верст друг от друга. Под большинством сказанных деревьев поставлены часовые, именно по два человека, каждый с подставной лошадью, один из них караулит на вершине дерева, а другой пасет оседланных лошадей, они сменяются каждые четыре дня. В том случае, если верхний увидит, что в воздух поднимается пыль, он должен спуститься, ничего не говоря, пока не сядет на лошадь, и во весь опор скакать ко второму дереву, издали крича и делая знаки, что видел людей. Тот, кто стережет лошадей у второго дерева, садится на лошадь по команде того, кто, сидя на дереве, обнаруживает его еще издали, и сразу, как только услышит и различит, в какой стороне он видел сказанную пыль, скачет на своей лошади во весь опор до следующего дерева, где происходит то же самое. И так из рук в руки до первой крепости, а оттуда до Москвы, говоря только, что видели людей, хотя во многих случаях это оказывается всего лишь табуном диких лошадей или стадом каких-нибудь диких животных. Но если тот, кто остался на первом дереве, является и подтверждает сообщение, и также первый со второго дерева, тогда вооружаются, и собираются вышеназванные генералы, и посылают разведать силы врага. Те же часовые, сойдя с дороги, по которой следует неприятель, рассеиваются тут и там, поджидая; что он пройдет, и [176] выходят к его следу и приблизительно выясняют его силы по ширине дороги, проложенной им в траве, которая высотой больше лошади; но это не луговая трава, а пустынная, так как русские поджигают ее каждую весну как для того, чтобы татары в раннюю пору не имели пастбищ, так и для того, чтобы она росла выше. И если те явятся по любой из вышеназванных дорог, то их силы приблизительно распознают также по глубине протоптанной ими дороги. Также их приблизительно распознают по пыли, увидев, как она поднимается в воздух, поскольку они неохотно едут через траву, опасаясь загнать своих лошадей. И тогда сказанные часовые по известным им секретным тропинкам приносят известия об их силах, для сопротивления которым генералы отходят к рекам или лесам, чтобы затруднить их продвижение. Но татарин — враг столь подвижный и проворный, что, зная это, с двадцатью или тридцатью тысячами всадников отвлечет армию, отправив в то же время некоторое число по другой дороге опустошать страну, что они проделают с такой скоростью, что удар будет нанесен прежде, чем русская армия получит предупреждение. Они не обременяют себя иной добычей, кроме пленников, у них нет никакой поклажи, хотя у каждого из них есть одна или две переменные лошади, которые так хорошо выучены, что не доставляют им никаких затруднений, а они столь проворны, что на рыси могут спрыгнуть с лошади и вскочить на другую. Из оружия у них только лук, стрелы и сабля; они стреляют гораздо быстрее и вернее на скаку, чем иначе. Провизия, которую они берут с собой — немного сушеного на солнце мяса, очень мелко нарезанного; кроме того, они привязывают к арчаку седла длинную веревку. В конечном итоге сотня их всегда обратит в бегство двести русских, если только это не будут лучшие воины. Русская пехота, или аркебузиры, находясь на берегу реки или в лесу, заставят их убежать со всех ног, хотя в действительности их легче напугать, чем нанести какой-либо вред. Если случится, что отряд в пятнадцать или двадцать тысяч всадников начнет их преследовать, [177] то на расстоянии пушечного выстрела не окажется их вместе и трех-четырех тысяч, а остальные будут походить скорее на привидения на ослах, чем на людей на лошадях. Таким образом татары уходят, никогда не неся больших потерь, если только, поджидая их возвращение, не перекроют проход через какой-нибудь лес или реку. Но это случается нечасто.

Русские силы состоят большей частью из кавалерии; кроме вышеназванных дворян, нужно включать в нее остальных — выборных дворян и городовых дворян (Gorodovoj Devoren), детей боярских (deti Baiarsqui) и сыновей боярских (sin Baiarsqui), их большое число; отряды именуются по названию города, под которым они имеют земли. Некоторые города выставляют триста, четыреста, и до восьмисот, и до тысячи двухсот человек, например Смоленск, Новгород и другие; есть множество таких, как эти, городов, которые могут выставить множество людей. И нужно, чтобы кроме себя лично каждый снарядил одного конного и одного пешего воина с каждых 100 четвертей земли, которую они держат, разумеется, в случае необходимости, так как в другое время довольно их самих. Так собирается невероятное число, но скорее теней, чем людей. Содержание их, прежде всего вельмож из думы, — от 500 рублей до 1200 рублей; таково содержание князя Федора Ивановича Мстиславского ²², в продолжение жизни четырех императоров всегда занимавшего первое место, окольничих — от 200 до 400 рублей и от 1000 до двух тысяч четвертей земли, я знал одновременно пятнадцать окольничих; думных дворян, которых обычно не более шести, — от 100 рублей до 200 рублей и земли от 800 до 1200 четвертей, московских дворян — от 20 до 100 рублей и земли от 500 до 1000 четвертей, выборных дворян — от восьми до пятнадцати рублей, городовых дворян — от пяти до двенадцати рублей и земли до 500 четвертей. Все это выплачивается ежегодно, кроме вышеназванных четвертей, и, как сказано выше, нужно снарядить двух человек с каждых 100 четвертей. Что [178] касается прочих — детей боярских, то их жалованье — 4, 5 или 6 рублей — выплачивается за 6—7 лет сразу. Все они держат земли от императора, от ста до трехсот четвертей. Их служба обычно соответствует жалованью, т. е. состоит скорее в том, чтобы образовать количество, чем в чем-либо другом.

Комментарии

9 Федор (1557-6.1.1598)-русский царь с 1584 г. Характеристика его, данная Маржеретом, совпадает со свидетельствами других современников. Правителей страны задолго до кончины царя Федора стал Борис Годунов. В царствование Федора происходил постепенный подъем хозяйства страны, разоренной опричниной и Ливонской войной. (Скрынников Р.Г. Россия накануне "Cмутного времени". IvI., 1980, с. 112, 113).

10 "Царь" Симеон Бекбулатович-крещеный казанский царевич, владел городом Касимовым, служил при дворе, воевода, думный боярин. В 1575 г. Иван IV возвел Симеона на престол с титулом "великого князя всея Руси". Этот политический: маневр позволял придать видимость законности той политике, которую Иван Грозный осуществлял вопреки золе высших сословий земщины. Симеон "царствовал" 11 месяцев (а не 2 года, как ошибочно указывает Маржерет), затем был отстранен от власти, получил в удел Тверь и стал называться великим князем Тверским. При Борисе Годунове подвергся опале, которая продолжалась и при Лжедмитрии I. В марте 1606 г. он был пострижен.в Кирилловском монастыре в монахи под именем Стефана. Летом 1606 г. по повелению царя Василия Шуйского Симеон был возвращен на Москву. Умер в 1616 г. (Архив ЛОИИ, колл. 12, on. 2, перепл.I, № 31; см. также Акты Археографической экспедиции, Т.П. СПб., 1836, № 41; Скрынников Р.Г. Россия после опричнины. Л., 1975, с. 22-24, 28).

11 Агриа-латинское название г. Эгер (Венгрия). Крупные сражения под Эгером происходили в 1596 г.: 13 октября город был взят турками, а 26 октября в битве при Мезерекестеше были разбиты объединенные войска князя Трансильвании и Габсбургов. (История Венгрии, т. I, с. 333, 371).

12 Денингом называли русскую копейку (новгородку) в некоторых западноевропейских странах а в Скандинавии. (Потин В.М. Скандинавские монеты на территории Русского государства и русские монеты в Скандинавии в ХVI-XVII вв. Сканд. сб., вып. XII. Таллин, 1974).

13 Рюрик-варяжский князь; согласно преданию, вместе с двугдя братьями в 862 г. по призыву нескольких славянских племен явился править Русью. Рюрик княжил в Новгороде, позднее в Киеве, его братья Синеус а Трувор-в Белоозере и Изборске. (Повесть временных лет. М.-Л., 1950, с. 18).

14 Русский царь Василий Иванович III был впервые титулован императором в договоре, заключенном с послами императора Максимилиана I в Москве в 1514 г. Именно тогда были установалены официальные дипломатические отношения Священной Римской империи с Русским государством (Памятники дипломатических сношений древней России с державами иностранными т. I. CПб. 1851, стб. 1503-1508; Итоги и задачи изучения нешней политики России. М., 1981, с. 63-68)

15 Елизавета Тюдор (1533-1603)- королева Англии с 1558 г. В период ее правления была сделана попытка Иваном Грозным заключить с Англией союз, но переговоры по этому вопросу (1559 г.) не увенчались успехом. При Елизавете Тюдор успешно развивались русско-английские торговые связи. (Любименко И.И. История торговых сношений России с Англией. Юрьев, 1912).

16 Нагие-дворянский и боярский род. в XIV-XV вв. Тверского княжества, а позднее Москвы. В 1584 г. были высланы в Углич. После гибели царевича Дмитрия Нагие подверглись опале; Лжедмитрий I возвратил их в Москву и предоставил высокие государственные посты.

Мария Нагая-седьмая жена Ивана IV (с 1581 г.), В 1584 г. вместе с сыном, царевичем Дмитрием, была выслана в Углич. После смерти царевича пострижена в монахини под именем Марфы. В 1605 г. признала Лжедмятрия I своим сыном. Умерла в 1612 г. (Разрядная книга 1550-1536 гг. Составитель Л.Ф.Кузьмина. Ответственный редактор В. И. Буганов. М., 1976, с. 228, 229).

17 Ирина Федоровна Годунова, сестра Бориса Годунова; в 1580 г. выдана за Федора Ивановича. После смерти царя Федора Борис Годунов пытался закрепить власть за Ириной. Население было приведено к присяге царице; ее именем издавались указы. 16 января 1598 г., согласно обычаю, Ирина постриглась в Новодевичьем монастыре под именем .Александры. Умерла в сентябре 1603 г. (Скрынников Р.Г. Россия накануне „смутного времени", с. 125-128).

18 Царевна Феодосия Федоровна родилась в 1592 г. и умерла в младенчестве. (ПСРЛ, Т. XVI. М., 1965, с. 14, 45),

19 Во французском тексте: "...et pour ce vouloit deuement faire convoquer les Estate du pays..." Н. Г. Устрялов ошибочно перевел слово "deuement" (достодолжно, надлежащим образом) как "притворно", что совершенно изменило смысл подлинника (Сказания..., т.1, с.257). Ошибка объясняется, возможно, тем, что слово "deuement." является устаревшим, употреблялось главным образом з актовых источниках (Huguet a. Dictioinnaire de la langue francaise de XVI siecle. Paris, 1933, t. 3, p. 146). Правильный перевод позволяет по-новому осветить вопрос о составе земского собора 1598 г. (См., например: Павлов А.П. Соборная утвержденная грамота об избрании Бориса Годунова на престол.-в кн.: Вспомогательные исторические дисциплины, вып. Х. Л., 1978, о. 228. Автор использовал в своей статье перевод, помещенный в настоящей публикации). О соборе 1598 г. существует обширная новейшая историография (Мордована С.П. К истории утвержденной грамоты 1598 г.-Археографический ежегодник за 1968 г. М., 1970, с. 137-338; ее же. Земский собор 1598 г. Источника и характер представительства. Автореф. канд. диссертации. М., 1971; Скрынников Р.Г. Земский собор 1598 г. и избрание Бориса Годунова на трон.-История СССР, 1977, № 3, с. 141-157; его же. Россия накануне „смутного времени", с. 128 и др.; Черепнин Л. В. Земские соборы Русского государства в ХVI-XVII вв. М., 1978. с. 137, 138, 145-147).

20 Маржерет описывает праздничное "шествие на осляти"-обычай, сохранявшийся до конца XVII в. Процессия направлялась к Покровскому собору, один из приделов которого освящен в честь праздника Вход господень в Иерусалим, а оттуда следовала к Успенскому собору в Кремле. (Забелин И. Е. Домашний быт русских царей. СПб., 1869, с. 325).

21 Стефан Баторий (1533-1585) был избран правителем Трансильвании в 1571 г. (с титулом воеводы, позднее-князя); с 1575 г. король Польши. В 1577 г. Стефан Баторий начал войну за Ливонию; в 1579 г. вторгся в Россию, взял Полоцк, Великие Луки и осадил Псков. Затянувшаяся осада привела к истощению сил польско-литовского войска, и в 1582 г. был заключен Запольский мир, по которому к Речи Посполитой отошли Ливония и г. Полоцк. (История Венгрии, т.I, с. 368; Королюк В. Д. Ливонская война. М., 1954).

22 Мстиславский Федор Иванович (ум. в 1622 г.), князь, боярин (с 1576 г.), видный политический и государственный деятель. Трижды (в 1598, 1606 и 1611 гг.) его имя называли в числе кандидатов на русский престол. Во время похода Лжедмитрия I возглавлял армию Бориса Годунова, вначале потерпел поражение под Новгород-Северским, но затем одержал победу под Добрыничами. После воцарения самозванца занимал высокое положение при его .дворе; однако примкнул к заговору Шуйского. В 1606-1607 гг. принимал участие в военных действиях против Болотникова. В 1610 г. возглавил "семибоярщину". (Разрядная книга 1550-1636 гг.; Платонов С.Ф. Очерки по истории смуты в Московском государстве XVI-ХVII вв. М.. 1937).