МУЛЛА НИЙАЗ-МУХАММАД ХОКАНДИ
ТАРИХ-И ШАХРУХИ
I
[О походе калмаков в Фергану, уводе
ими Баба-бека и о дальнейшей его судьбе]
/стр. 30/ Баба-бек был
старшим сыном Рахим-хана. В то время, когда
установилось султанство Абд ал-Карима, со
стороны местности Кайнар подошло войско
калмаков и осадило крепость Коканд. Будучи не в
силах сопротивляться ему и не имея выхода, {Абд
ал-Карим-бий] выдал упомянутого Баба-бека в
качестве заложника 1. Прослышав о смерти
Абд ал-Карима, Калмак послал Баба-бека в Хоканд,
[говоря]: «Ведь он старший сын Рахим-хана и потому
достоин власти». Согласившись с этим, [кокандцы]
позволили ему находиться на шахском троне около
года.2
Не прошло года, как по почину высших сановников
было созвано войско 3, собравшееся в
Биш-Арыке. Там убили Баба-бека и вновь
провозгласили ханом Ирдана-хана.
II
[Об Ошском восстании киргизов в 1845
г.] 4
/стр. 170/ Смятение и
тревога, овладевшие сердцами кипчаков 5,
были вызваны [также] тем обстоятельством, что
сведения о киргизском восстании в окрестностях
Оша, [охватившем район] до Уч-Кургана и до границы
Алая, и об осаде Оша дошли до кипчаков Шахрихана,
которые оповестили Мусульман-Кули 6.
После получения этого устрашающего
известия [кипчаки], отложив ташкентские дела,
занялись отражением киргизов. Не имея иного
средства и вынужденные к тому необходимостью,
они (кипчаки) собрали кошун и стали наступать на
киргизов. Кипчак по имени Кур-Оглы, который был
правителем 7
Шахрихана, выступив с кошуном этого вилайета на
два дня раньше войска столицы и встретившись с
киргизами, обратил их в бегство 8. [234]
В тот же день Мусульман-Кули пожелал
соединиться с кошуном Мухаммад-Назара Кур-Оглы
Кипчака. В разгар сражения кошуна Кур-Оглы с
киргизами поступило известие о том, что
Рахматуллах дадхах-мирза и Сатыбалды дадхах
Хоканди 9,
который был сыном Касим-бека Аталыка,
сговорившись и вступив в соглашение с киргизами
Алая, доставили в столицу Мурад-хана, сына
Алим-хана, и посадили его на престол, а покойного
Шир Али-хана заставили испить напиток
мученичества 10.
III
[Упоминание о восстании киргизов
против кипчаков, происшедшем на четвертом году
после восшествия на престол Худояр-хана] 11
/стр. 182/ Племя киргизов
выше Намангана начало восстание. Сразившись с
кипчаками между двумя реками западнее Джуча,
которая является одной из местностей Балыкчи,
[киргизы] потерпели поражение.
IV
[Рассказ о походе кокандских войск на
Пишпек и Узун-Агач]
/стр. 215/ В то время, когда
управление Ташкентом принадлежало Канаат-шаху 12,
/стр. 216/ он довел до сведения
Малля-хана 13
известие о захвате русскими крепости Уч-Алматы с
ее округой 14
и крепостей Тухмак 15 и Аштек 16
с округой. Собрав тотчас же своих военачальников
и сановников, [Малля-хан] по их совету приказал
правителю 17 [235]
Андижана, каковым в то время был киргиз по имени
Алим-бек 18,
двинуться дорогое через Куртку. Семи 19 другим
пансад-баши повелел [выступить] с кошуном 20
из столицы и с кошунами Курамы, Ташкента и его
округи. И эти столичные пансады, двигаясь с
большой быстротой, прибыли вместе с кошуном
Курамы в Ташкент. Там они остановились и
простояли два-три дня. Канаат-шах также собрал
ташкентский кошун и выступил из Ташкента со
множеством нукеров и аскеров. Направившись на
газават, он двинулся по дороге на Пишкек 21.
[Кокандские войска] шли очень быстро и
через два-три дня вступили в Чимкент. Простояв
там два дня и выйдя оттуда на третий день, они
после шестидневного перехода вошли в Аулие-Ата,
где шесть дней отдыхали. И тронувшись снова
оттуда в путь и каждый день делая быстрые
переходы, они за шесть дней достигли Пишкека. На
стоянке там они также находились в течение одной
недели. Пешим воинам дали лошадей и вьючных
животных 22.
Были выданы также продовольствие и припасы и
снаряжение — [все необходимое] войску,
подготовка его была завершена должным образом.
После этого снова отправились в путь, выступили
оттуда и, подойдя на второй день 23 к берегу реки
Чу, остановились.
Шадман-ходже 24 с 7 тысячами 25
человек было приказано, двигаясь впереди, идти
оттуда на русских, которые укрепились в Бикете 26,
что между Аштеком и Уч-Алматы. Следом за ним
выступил также и Канаат-шах с сарбазами 27
и войском. Пройдя быстрыми переходами пять дней,
войско Канаат-шаха подошло к какой-то горе и
остановилось. Стоянка продолжалась три дня. На
четвертый день к этому месту подошел Алим-бек
Киргиз с 12 тысячами людей Андижана и киргизов [236] Куртки, Кетмень-Тюбе и т.
д. и присоединился к [главному] кошуну 28.
В это время от Шадман-ходжи поступило
сообщение: «Встретились с русскими и завязали
бой» 29.
Получив такое известие, войско ислама тотчас же /стр.
217/ тронулось в путь и, двигаясь со всей
поспешностью, прибыло утром в расположенную
между крепостями Аштек и Уч-Алматы местность,
именовавшуюся Бикет, где находились кафиры..
Войско ислама окружило кафиров и, взяв их в
кольцо, построилось к бою.
В это время Алим-бек Киргиз и
Канаат-шах Таджик, предъявив друг другу
претензии на главенство и право распоряжаться
войском, начали вражду и ссору. По причине распри
Алим-бек забрал андижанское войско и киргизов,
удалился с ними в сторону, а дело битвы и все, что
влечет за собой честь или позор, оставил
Канаат-шаху; ухватившись за подол бесчестия,
[Алим-бек] полу славы и мужества выпустил из рук 30.
Часть столичного кошуна, которая была
в этом бою, вместе с кошуном Ташкента и его округи
и кошуном Курамы, одновременно провозгласив
такбир, бросились в атаку. И сей ничтожнейший,
являющийся автором этих строк, находясь под
победоносным знаменем провозглашающих такбир,
прочитав стих «Убивайте многобожников» 31,
вдохновлял на бой людей ислама.
В то время, когда войско ислама
бросилось [в атаку], 2 тысячи 32 кафиров, завершив
подготовку пушек, открыли огонь и повели
стрельбу. Как будто настал день Страшного суда;
из-за обилия несчастий, [причиненных] пушками и
ружьями, казалось, что загремела труба 33
ангела Исрафила. Большинство отважных храбрецов
и юношей благородного происхождения, ринувшись,
подобно саламандре, в пылающий костер и успешно
опередив (других] в том, чтобы первыми попасть в
рай, испили напиток мученичества. Некоторые
рискующие жизнью смельчаки и неустрашимые
храбрецы ударами кровь проливающего меча рубили
головы [кафиров], ставших по велению
немилостивого рока их добычей, подобно горным
козлам.
Бой таким образом продолжался целый
час. Наконец группа казахов и толпа кочевников,
не выдержав боя из-за дождя ружейных выстрелов и
[действия] все сожигающей стали и мускуса черного
дыма, повернула вспять и, прячась в укрытиях
горной местности и на поверхности неровной
земли, устранилась от участия в сражении. Но
войско сартов и таджиков, ае отвернув лица от
русских, продолжало вести битву до ее завершения
со времени чашт и до времени полуденного намаза 34.
[237] Кафиры не выстояли,
ослабели в бою и, оттянув свои силы на высоты,
обратились в бегство 35. Большая
часть войска людей ислама с Канаат-шахом
Аталыком, также предприняв отступление, стала
лагерем более чем в двух сангах от места
сражения. А остальные воины, которые были в
боевой готовности, преследуя кафиров и ведя
стрельбу до наступления сумерек, гнали [их], пока
не приблизились к крепости Аштек; они
(преследователи) также отступили и
присоединились к Канаат-шаху Аталыку 36.
В ту ночь 37 [Канаат-шах],
собрав всех казахов и кочевников 38,
сколько их было в окрестностях Уч-Алматы и
Аштека, и приказав [создать из них] лашкар,
переселил их, переведя их в Пишкек и в крепости
Мерки и Аулие-Ата 39.
И [Канаат-шах], также выступив оттуда и двигаясь
быстро в течение четырех дней, вошел с
победоносным войском в Пишкек. Простояв там
месяц, вновь укрепил крепость, военачальникам
разрешил уйти. Признав для себя необходимым
остаться, Канаат-шах Аталык с ташкентским
кошуном прожил в этой крепости [еще] один месяц
для устройства дел той области 40. А
кошун Андижана и его округи Канаат-шах также
отпустил 41.
Комментарии
1. В изд.: ак уйлук.
Выдав своего племянника заложником, Абд 'ал-Карим
признал, по-видимому, на некоторое время
зависимость от правителя Джунгарии. Что же
касается выступавших в союзе с Абд ал-Каримом
киргизов соседних с Ферганской долиной районов,
то они продолжали вести борьбу против джунгар. В
1748 г. джунгары направили против этих киргизов
войско под начальствованием зайсана Доржи,
которое было киргизами разбито (см.: Н. А. Аристов,
Очерки исторической географии Тянь-Шаня и
каракиргизов, стр. 418).
2. По документальным данным,
полное имя Баба-бека как правителя — Низам ад-Дин
Мухаммад Баба-бий (см.: А. З. Валидов, Некоторые
данные по истории Ферганы XVIII столетия, стр. 71 и 85,
ярлыки № 17 и № 30).
3. В изд.: кошун.
4. Об этом восстании
сообщается после изложения событий,
происходивших в Ташкенте, где жители выступили
против кипчакских властей.
5. Имеется в виду
замешательство, вызванное вестями из Ташкента.
6. Мусульман-Кули — глава
кипчаков, пользовавшийся длительное время
большой властью в Кокандском ханстве.
7. В тексте: хаким.
8. В списке С 467, л. 92а: «Кошун
Шахрихана и сартов, встретившись с киргизским
кошуном, обратил его в бегство».
9. Исфаринский хаким
Сатыбалды дадхах стоял во главе антикипчакской
группировки в Коканде. «От имени народа» он
послал пригласительное письмо Мурад-беку,
временно находившемуся в Ура-Тюбе (см.: В.
Наливкин, Краткая история Кокандского ханства,
стр. 161).
10. Описание
дальнейших событий см. в кн.: В. Наливкин, Краткая
история Кокандского ханства, стр. 161—162.
11. Т. е. в 1847 или в 1848 г.
12. По списку С 467, л. 1166
далее следует: «одному из таджикских придворных
мулазимов»; в изд. Пантусова Канаат-шах назван
здесь «целователем порога» при высоком дворе
кокандских ханов. Канаат-шах (Канаат-ша
парваначи) — один из таджикских военачальников
кокандских ханов. В 1846/47 г., управляя городом
Туркестаном, отказался подчиниться кокандским
властям Ташкента и уехал в Бухарское ханство (Тарих-и
Шахрухи, стр. 179—180). Возвратившись в Коканд,
играл видную роль в конце 50-х—начале 60-х годов,
был правителем Ташкента, совершал походы в
казахские и киргизские земли, несколько раз
возглавлял войска Коканда, действовавшие против
русских. Убит в 1279/1862-63 г. в Бухарском ханстве,
куда поехал по поручению Худояр-хана.
13. Малля-хан —
правитель Кокандского ханства с 1858 по 1862 г.
14. Таваби'аш (по
изд. Пантусова) в С 467 здесь и иногда в других
местах заменяется синонимом музафаташ; в
данном контексте в значении «округа» (или
«окрестности», «область») кокандской крепости,
укрепленного городка. Население такой округи
должно было подчиняться коменданту крепости.
15. В изд.: Тухмак, т. е.
Токмак (ныне город в Киргизской ССР).
16. В изд.:***, очевидно,
Кастек — название гор, находящихся между
Токмаком и Алма-Атой. В Кастекских горах было
небольшое кокандское укрепление.
17. В изд.: вали.
18. Алим-бек (Альш-бек) — один
из наиболее влиятельных предводителей
кочевников в Кокандском ханстве в конце 50-х —
начале 60-х годов XIX в. Хорошо осведомленный в
киргизских и кокандских делах манап Шабдан
Джантаев в своей автобиографии, записанной для Н.
А. Аристова в 1885 г., называл Алим-бека кипчаком
(см.: Н. А. Аристов, Очерки исторической географии
Тянь-Шаня..., ч. 2, стр. 583), вероятно имея в виду
киргизское племя кипчак.
19. В С 467: «семи-восьми».
20. Здесь и далее кошун
дается в написании кушин.
21. В изд.: *** в списке С 469, л.118а: ***;
в Тарих-и Шахрухи это первое упоминание о
Пишпеке, среди местного киргизского населения
это название произносилось «Пишкек», «Пешкек»
или «Пшкек». Возникновение поселения Пишкек, по
местным преданиям, относится к концу XVIII в., т. е.
это произошло не менее чем за 25-30 лет до начала
кокандского завоевания, сопровождавшегося
строительством кокандских крепостей в Чуйской
долине в 20-х годах XIX в. (см.: И. Земляницын,
Исторический очерк Семипалатинска..., стр. 85).
22. В тексте: улау —
вьючные животные или подводы. В Кокандском
ханстве существовал налог улау-пули, которым
облагались вьючные упряжные животные (см.: В.
Наливкин, Краткая история Кокандского ханства,
стр. 167); в киргизском языке сохранилось значение
слова «ылоо», «улоо» — верховое животное или
подвода, выставляемые в порядке общественной
повинности, а также упряжная (не верховая)
рабочая лошадь (см.: К. К. Юдахин,
Киргизско-русский словарь, стр. 930). В данном
случае перевод «вьючные животные»
предпочтительнее еще и потому, что до
установления русской власти от Пишпека до
Узун-Агача не было колесных дорог.
23. В изд.: «за два
дня», однако, по-видимому, точнее в списке С 468: дар
руз-и дуввим — «на второй день».
24. В списке С 468 к
имени Шадман-ходжи добавлено: Ташкенди —
«Ташкентский», «Ташкентец».
25. По русским данным,
у Шадман-ходжи было около 6 тыс. человек, что
несколько меньше действительной численности
кокандских войск, наступавших на Узун-Агач.
26. Очевидно, русское
слово «пикет» (см.: Бартольд, Туземец о русском
завоевании, стр. 336 и прим. 17).
27. Так в списке С 467, в
остальных списках упоминания о сарбазах,
уточняющего состав главных сил Канаат-шаха, не
имеется.
28. Т. е. к главным силам войска,
к «большому» кошуну — по списку С 467: ***; в других
списках уточняющего определения *** нет.
29. По русским данным, б тыс.
кокандцев окружили Узун-Агачский пост и завязали
бой 18 октября 1860 г.
30. Для перевода следующего
ниже описания сражения за основу взят текст
списка ЛО ИВАН С 467, в котором изложение хода
этого боя несколько короче, чем в издании
Пантусова, но содержит некоторые фактические
данные, отсутствующие в издании и в других
списках ЛО ИВАН.
31. Коран IX, 5.
32. Это указание на
численность участвовавших в сражении при
Узун-Агаче русских войск есть только в списке С
467. Общая численность русских войск указана здесь
довольно точно (правда, не все они одновременно
принимали участие в сражении в описываемый
момент). В распоряжении Колпаковского под
Узун-Агачем было девять рот и шесть сотен при
девяти орудиях и двух ракетных станках, т. е.
всего около 2 тыс. человек, в том числе 1350 человек
пехоты (см.: П. Пичугин, Вторжение коканцев в
Алатавский округ в 1860 г., стр. 552—553).
33. В тексте: сур.
34. В тексте: чашт
«утреннее время». Сражение под Узун-Агачем 21
октября 1860 г. началось, по данным русских
источников, рано утром и продолжалось до 1 часа
пополудни.
35. Поводом к утверждению о
«бегстве» русских войск мог послужить временный
отход отрядов Колпаковского к укреплению Кастек,
отмеченный в русских военных донесениях.
36. В бою под Узун-Агачем
кокандские войска потерпели поражение и поход
Канаат-шаха на Уч-Алматы закончился полной
неудачей. Целью этого похода было вытеснение
русских из Уч-Алматы, расположенного в районе,
где русские основали крепость Верное,
впоследствии город и областной центр Верный
(переименованный после революции в Алма-Ату).
Неудача кокандцев видна и здесь из рассказа
автора Тарих-и Шахрухи, сообщавшего о
переселении кочевников я об общем отходе всех
кокандских войск в Пишпек.
37. Т. е. в ночь с 21 на 22 октября,
после Узун-Агачского сражения.
38. Во всех списках ЛО ИВАН —
«казахов и кочевников», в изд. Пантусова — только
«казахов».
39. Очевидно, имеются в виду не
сами крепости, куда могли быть помещены разве что
отдельные отряды казахов, и не все кочевники с их
стадами, а окрестности Пишпека, Мерке и Аулие-Ата,
как это сообщение и было истолковано В. В.
Бартольдом (Соч., т. II, ч. 2, стр. 358).
40. Канаат-шах пробыл тогда в
Пишпеке до конца декабря 1860 г.
41. Прибывший 5 декабря 1860 г. в
Гульча, резиденцию Алим-бека, английский
посланец Абд ал-Маджид не застал там Алим-бека, о
котором ему сообщили, что тот находится в
экспедиции, отправленной к русской границе. См.:
«Report of a Journey to Kokan», стр. 8.
Текст воспроизведен по изданию: Материалы по истории киргизов и Киргизии, Вып. 1. М. Наука. 1973
|
