АБУ УСМАН АМР ИБН АЛ-ДЖАХИЗ

ПОСЛАНИЕ АЛ-ФАТХУ Б. ХАКАНУ О ДОСТОИНСТВАХ ТЮРКОВ И ОСТАЛЬНОГО ХАЛИФСКОГО ВОЙСКА

Во имя Аллаха милостивого и милосердного! Аллах, Он дарует всякое благополучие.

Да ниспошлет Аллах тебе удачу за твою праведность и поддержит за твою благодарность, и да обратит тебя к благим делам в назидание другим, и заставит нас и тебя говорить истину, действовать в соответствии с ней, отдавать ей предпочтение и преодолевать трудности, отвращающие нас от нее, чтобы участью нашей было не только ее описание и познание, но и побуждение к ней, посвящение ей себя, выявление и доведение ее до приверженцев, непреклонное стремление оградить ее от противников и утвердить ее в среде сторонников.

Аллах Всевышний дарует людям знания не для того, чтобы они были знающи и бездействовали, но учит их, как действовать, и откровения свои ниспослал им, чтобы были они богобоязненны. Из страха перед бедствиями и смертельной опасностью люди просят наставлений. Желая избегнуть гибели и стремясь к благоденствию, они берут на себя тяжесть познания и устремляются навстречу тяжким лишениям. О малочисленности работающих и многочисленности описывающих древние говорили: «Знающих больше, чем описывающих, описывающих больше, чем работающих», ² — вот и стало больше общих описаний, чем вещей, о которых следовало бы писать, потому что воздаяние за работу приходит только со временем, а трудности возникают сразу [2]

Мне нравится, что ты с радостью проявляешь повиновение своему имаму ³, заботишься о делах своего халифа, [57] близко воспринимаешь любой ущерб его государству, даже если оскудеет, ослабеет или умалится сила о власти, и что поступаешь так в каждом деле, проивном его интересу, и как бы сокрыт он (ущерб) ни был, и вопреки ли халифа удовольствию и сколь ни незначителен от него вред; нравится твоя предусмотрительность против посягательств его соперников и беспокойства, причиняемого его врагами.

А власть не может существовать без мстительных претендентов и негодующих осужденных, без отстраненных от власти, бранящихся и стоящих в стороне, пристрастно наблюдающих, а также самодовольных, болтающих вздор, побуждающих к искажению истины и выступающих против принимаемых мер, будто бы они предводители всего народа и выразители воли всего населения, становящиеся в позу компетентных блюстителей и надзирателей за халифами и вазирами, никогда, даже если это возможно, не прощающие, не преминущие усомниться там, где для этого есть хоть малейшая возможность, не признавшие факта, что очевидец видит то, чего отсутствующий видеть не может, что кто не видел самостоятельного суждения ⁴, не знает и его источников, а кто не знает сфер его применения, не ведает о его достижениях — как не может существовать без обездоленных, кого постигла нужда, без подлых, кого испортили благодеяния других, без назойливых требователей, кто уже получил вдвойне, но по незнанию истинной цены своих заслуг и по нетерпению и неблагодарности своей полагающих, что недополученное им больше полученного и что право его предпочтительнее, без требующих большего, хотя достойных и заслуживающих того, чтобы султан лишил их и прежних своих щедрот и милостей, развращенных пресыщенностью, .избалованных постоянным достатком и испорченных .длительным безделием, не может существовать без праздных смутьянов, попадающихся среди людей, стоящих во главе определенной группы и возбужденно каркающих, [3] кого обошла милость султана, корявость натуры которых едва выровнял тесак образованности и кого справедливо унизил приговор, кто своей назойливостью не вызывает ничего, кроме отвращения, вымещает свою злобу распространением ложных слухов и отводит душу несбыточными мечтаниями, кто ни с кем не дружен, кроме как со злобными [58] клеветниками, подозрительными смутьянами, беспригодными вымогателями и неспособными недоумками, кто хочет равняться с достойными мужами и подняться выше своих покровителей за своих покровителе ч за свои прежние заслуги и за счет благодеяний других, кто не умножает старого новым, не внимает урокам чести и не делает разницы между добрыми делами людей, безропотно переносящих утрату, уповая на небеса, и заботой о детях благодетелей. Как может тот, кто не различает степеней правды и кривды, разграничить полноту обязательств и достаточное исполнение.

Ты сообщил мне, что сам начал возвеличивать своего имама и восхвалять достоинства сторонников халифа. Ты окружил своей заботой его сторонников, чтобы замолвить слово за его родственников и оказать им поддержку. Ты, как того желает Аллах, постоянно проявляешь покорность, способствуешь благу и помогаешь истинно верующим. Видя, как ты заботлив и внимателен, как изучаешь опыт врагов и изыскиваешь достоинства ближних, я сделал вывод о том, что твои наставления продиктованы твоей верностью. Аллах послал тебя на радость халифу и даровал нам и тебе свою любовь. Он предостерег нас поддаваться обману и касаться лжи. Он всещедр, всеславен и всемогущ, когда пожелает.

Ты, да хранит тебя Аллах, говоришь, что совещался с разными воинами халифского войска, потомками сторонников призыва ⁵, старейшими из именитых сторонников Аббасидов, [4] достигшими зрелости детьми государственных мужей, отличающимися покорностью, и искренне, а не по расчету или из страха внимающими религиозным наставлениям. И вот один из этих людей, один из этой группы, стал говорить произвольные и самодовольные речи. Он не прислушивался к своим руководителям, не внимал своим ораторам, самоуверенно отстаивал свое мнение и придирался к словам. Он утверждал, что на сегодняшний день халифское войско состоит из пяти подразделений: хорасанцев ⁶, тюрков, мавали ⁷, арабов и абна ⁸. Он благодарил Аллаха за его милость и благодеяния, за ниспосланное благоденствие, за проявленное могущество и щедрость, когда создал Он в покорности столь различные средства, различные души и разнообразные устремления; Ты стал возражать этому рекущему произвольные речи, этому самозванному [59] оратору, который указал на эти составные части и на их принципиальное расхождение, установил различия в их происхождении и расовой принадлежности и развел их генеалогии. Ты возразил против сказанного им, полностью отрицал его правоту и всячески поносил его. Ты стал утверждать, что они не нарушали свое взаимное согласие, или нечто вроде этого согласия. Ты стал отрицать расхождение их генеалогий и различие их связей. Ты сказал: «Хорасанцы и тюрки — братья. Страна (у них) одна, Приговор (свыше) для (этой) части Востока и судьба этого региона едины, а не различны, совпадают, а не расходятся, изначальные их корни, если и не едины, то взаимосвязаны, пределы их обитания, если и не совпадают, то примерно соответствуют друг другу, и все они в общем хорасанцы, даже если и имеют какие-то отличительные свойства и признаки».

Ты утверждаешь, [5] что различия между тюрками и хорасанцами вовсе не такие, как между неарабами и арабами, византийцами и славянами, зинджами и абиссинцами, которые более существенны и непреодолимы ⁹. Эти различия подобны различиям между мекканцами и мединцами ¹⁰, кочевниками и оседлыми, жителями равнин и горцами, или же между тайитами-горцами и равнинными тайитами ¹¹, ведь говорят же, что хузайл ¹² — это курды арабов. Эти различия напоминают таковые между жителями низменности и холмистой местности, плоскогорий и котловин.

Ты утверждаешь, что они, если и отличаются по языку и по внешности, то такие же языковые различия наблюдаются между верхними тамимитами ¹³ и кайситами ¹⁴, населяющими низменности, невежественными хавазин ¹⁵ и грамотными хиджазцами ¹⁶, язык большей части которых (в свою очередь) отличается от языка химйаритов ¹⁷ и населения михлафов ¹⁸ Йемена, это же относится и к особенностям их внешности, природных качеств и поведения. Но все они чистокровные арабы без единой капли примеси, без тени сомнения или колебания. Между ними нет различий, подобных установленным самим Аллахом природным отличиям между аднанитами ¹⁹ и кахтанитами ²⁰, а также подобных тем видовым, природным, нравственным и языковым отличиям, которыми Аллах Всевышний наделил население отдельных регионов. А если ты спросишь, как же их (Аднана и Кахтана) потомки в целом считаются арабами, [60] Несмотря на такое различие между их прародителями, то мы ответим, что арабы первоначально не были единым [народом], но потом стала у них единая страна, единый язык, общие свойства и темперамент; у них одинаковые носы, они одинаково вспыльчивы, у них общие нравы и характеры. Они были одной плавки, отлиты единым способом [6] и в единой форме — и стали похожи их черты и качества. И эта близость в общем и особенном, в сходстве и расхождении оказалась сильнее, чем кровное родство ²¹. И было им предопределено быть равными по знатности, и стали эти связи их вторым рождением, что позволяет им вступать в родство друг с другом посредством браков. Аднаниты отказались, от браков с родом Исхака ²², брата Исмаила ²³ и, наоборот, часто заключали браки с родом Кахтана, сына Абира. Согласие этих двух ветвей [арабов] на браки и отказ от таковых с другими народами, по указанию Кисры ²⁴ и тех кто был после него, само по себе доказательство того, что их родство было достигнуто согласием и оно у них занимало место родства по рождению, прямого кровного родства ²⁵.

Ты утверждаешь, что он стремится к раздорам и фракционизму, а ты желаешь согласия и сближения. Ты сказал также, что банави есть хорасанец, что сыновья имеют такое же происхождение, что и отцы, что достоинства сотворенного отцами и совершенного в прошлом дедами составляют славу сыновей, что мавали подобны арабам, близки к ним и крепко связаны с ними потому, что закон относит их к арабам по многим признакам: они арабы по собственному утверждению. сознанию и по [праву] наследования. Вот в чем суть его (Мухаммада) высказывания: «Мауля племени — из них», и «мауля племени — из них самих». «Родство маула есть такое же родство, как и кровное, и исходя из этого он велел считать союзника племени одним из них и распространять на него их закон. Именно таким образом Ал-Ахнас б. Шариф ²⁶ из племени сакиф, ²⁷ Йа'ла б. Мунийа ²⁸ из племени бану ал-Адавийа ²⁹ и Халид б. Ар-фата ³⁰ из племени узра ³¹ стали курейшитами ³². [7].

В связи с этим запрещается давать садаку мавали рода Хашим ³³. Пророк, да благославит его Аллах и приветствует, сделал их мавали с целью очищения их и просветления. Вот почему Пророк, да благославит его Аллах и приветствует, отдал предпочтение роду Абд [61] Мутталиба ³⁴ над родом Абд Шамса ³⁵, хотя по происхождению и знатности они равны, и было это за то, что они первыми присягнули ему и оказали поддержку. Сказал Пророк, да благославит его Аллах и притворствует: «Лучший всадник среди арабов Уккаша б. Мухсин»³⁶. Дирар б. ал-Азвар ал-Асади ³⁷ спросил:

"Значит этот достойный муж один из нас, о посланник Аллаха?" Он ответил: «Он один из вас в силу союза с ним». И велел он, чтобы союзник племени становился одним из них подобно тому, как сын сестры считался членом ее племени.

Потом ты считаешь, что тюрки уподобились этим людям в их генеалогических связях, и потому стали рабами, сохранив свои отличительные особенности и дарованные им благородные качества. Положение тюрков как мавали избранных курайшитов, достойнейших потомков Абд Манафа и наилучших из рода Хашима ³⁸ все равно, что скулы на морде скакуна, что ожерелье на шее полногрудой девушки, что душа для тела. Они как выступающий мыс, большой верблюжий горб, белая глина, сверкающая жемчужина, зеленый луг, чистопробное золото.

И стали они знатного арабского происхождения, уподобившись мавали в своих связях. И было отдано им предпочтение именно за это качество, с которым не сравнится никакая другая заслуга, какой бы она ни была, не превзойдет никакое достоинство, каким бы великим оно ни было, и накакая слава, какой бы давней она ни являлась.

Ты утверждаешь, что всё они очень близки, а не далеки по происхождению и за счет именно этой близости достигается содействие, помощь, повиновение, сочувствие и любовь к халифам и имамам. Ты сообщаешь, что он указал на ряд достоинств и преимуществ каждой расы, каждой категории, [8] и что все это он собрал, подробно описал, сделал выводы и дал пояснения, но не упомянул о тюрках, не уделил им внимания, обошел молчанием и ничего не сообщил о них, тогда как охарактеризовал каждую расу и указал на достоинства каждой категории.

Он указал на слова хорасанцев: «Мы — накибы ³⁹ и сыновья накибов, мы знатного рода, мы выступали с проповедями еще до того, как появились накибы и стали говорить о знатности, когда было далеко до победного [62] конца и когда еще не пришла пора сбросить маски и презреть такыйю ⁴⁰. Благодаря нам было уничтожено царство наших врагов и утвердилось царство наших покровителей. А между тем мы не были истреблены, не были изгнаны, не пали под ударами, не были порублены острыми мечами и сломлены различными пытками. С нашей помощью исцелил Аллах сердца и вызвал пробуждение. Из нас были двенадцать накибов ⁴¹ и семьдесят избранников ⁴². Мы участники «войны во рве» и сыновья их ⁴³, мы «равные» из воиннов и потомки «равных» ⁴⁴, мы первыми откликнулись на призыв ⁴⁵ и дали тамимитам места для выпаса ⁴⁶. Мы завершили завоевание Харрана и были сторонниками Чубина ⁴⁷. Наш клич звучит подобно звериному рыку ⁴⁸, и мы свободное военное сословие ⁴⁹. Мы завоевывали страны, истребляли население и уничтожали врагов по всем долинам. Мы верноподданные этого государства, глашатаи его призыва и основание его ствола — это мы подняли такой ураган. Ансары ⁵⁰ были двух видов: аус и хазрадж ⁵¹, которые в те давние времена помогали пророку, да благословит его Аллах и приветствует, и хорасанцы, которые помогали его потомкам в более позднее время ⁵². На этом вскормили нас отцы, и этим мы растим своих детей. Так получили мы свою генеалогию, по который только и знают нас, [9] и обрели религию, которой только и остаемся верны. Мы все на один манер, но у нас разные пути. Мы известны как шииты ⁵³, но проповедуем послушание, во имя чего мы убиваем и погибаем. Приметы наши описаны, одеяния наши известны. Мы приверженцы черных знамен ⁵⁴, достоверных преданий и передаваемых хадисов. Мы разрушали города тиранов и вырывали страну из рук деспотии ⁵⁵. Это о нас предвещалось в известиях, предсказывалось в преданиях и говорилось в хадисах, когда опысывались те, кто захватит Аморий ⁵⁶ и покорит его, перебьет воинов противника и пленит его детей. Ведь сказано было о них: «Волосы у них женские, одежда напоминает одеяния монахов». И осуществилось сказанное, и стало предсказание явью. О нас и об испытаниях, выпавших на нашу долю, говорил имам всех имамов и отец десяти халифов Мухаммад б. Али, ⁵⁷ когда захотел послать проповедников в дальние страны и заиметь сторонников в каждой стороне. Он сказал: «В Басре и прилегающих районах преобладал Усман ⁵⁷ и его последователи, наших там немного: в Куфе [63] ее областях пребладзет влияние Али ⁵⁷ б. Аби Талиба его сторонников, наших же там очень мало; в аш-Шаме ⁵⁸ сторонники Марвана ⁵⁹ и семьи Абу Суфйана ⁶⁰; что же касается ал-Джазиры ⁶¹, то она находится под контролем харуритов ⁶², шариитов ⁶³ и поражена мятежами и вероотступничеством, но вы должны обратиться к этой восточной провинции: там есть здравые души и храбрые сердца, не испорченные нездоровыми страстями, не пораженные недугом и не последовавшие ереси. Но они разгневаны и затаили злобу. Их много, они в готовности, хорошо снаряжены и отважны в бою». Потом он сказал:

"Я с надеждой обращаю свое лицо к восходу!".

Мы были добрыми воинами имама, и он верил нам, проявил к нам благосклонность и на нас обратил свое взыскательное внимание. И сказал он в другой раз [10]: «Успех нашего дела решается на востоке, а не на западе, и будет распространяться вперед, а не отступать назад. И как восходит солнце и неумолимо клонится к горизонту в течение дня, так и он распространится так далеко, как могут довести ноги и добраться копыта».

Мы убивали Сахсахийа ⁶⁴ и Даликийа ⁶⁵, Закванийа ⁶⁶ и Рашидийа ⁶⁷. Мы сражались во рвах во времена Насра б. Сайяра ⁶⁸, Ибн Джудай'а ал-Кермани ⁶⁹ и Шайбана б. Сальмы ал-Хариджи ⁷⁰. Мы сторонники Нубаты б. Ханзалы ⁷¹, Амира б. Даббары ⁷² и Ибн Хубайры ⁷³. И в этом мы были зачинателями и продолжателями, были первыми и последними. И Марвана убили мы ⁷⁴. Мы крупного телосложения, широкоплечие, с длинными и жесткими волосами, крупными головами, широкими лбами, длинными руками, ни у кого не рождается так много детей мужского пола, как у нас, и ничьи семьи не бывают так многодетны, как наши. Среди нас, как ни у кого, редко встречаются худые, слабые и вдовые. Никто не имеет такого древнего происхождения и не гордится своей родословной, как мы. Мы крепки костью и плотью, без устали носим оружие, и вид наших ног радует глаз ⁷⁵. Мы многочисленны, хорошо снаряжены и подготовлены. И сколь ни многочисленны будут Йаджудж и Маджудж ⁷⁶, когда появятся из-за реки, нас все равно окажется больше. Что касается силы наших рук и крепости нашей хватки, то после Ада ⁷⁷, Самуда ⁷⁸, Амалика ⁷⁹ и Кан'анитов ⁸⁰, крепче не найдешь.

Если всех лошадей и всадников собрать на одно ристалище, мы окажемся самыми многочисленными и самыми [64] неустрашимыми. И когда увидишь ты наших мчащихся всадников с развевающимися знаменами нести которые под силу только нам, ты поймешь, что созданы мы только для сильнейшего из государств, для повиновения халифу и для поддержки султана. Если бы население Тибета, воины аз-Забиджа ⁸¹, [11] всадники Индии, конники Византии собрались вместе против Хашима б. Истаханджа ⁸², то не выстояли бы они против него, побросали оружие и побежали.

У нас длинные бороды. Мы благоразумны и рассудительны, наши суждения обоснованы, и далеки от безрассудства. Мы не уподобляемся воинам аш-Шама: не посягаем на честь женщин и не оскверняем каждое святилище.

Мы сама верность и добродетель. В нас сочетаются неподкупность и невзыскательность, терпеливость в службе и умение быстро собраться в далекий путь. Гром наших барабанов устрашающ, наши боевые знамена огромны. Мы закованы в латы, носим бубенцы и эполеты, у нас длинные волосы, изогнутые ножны, подкрученные усы и шапки из шашии ⁸³. Мы гарцуем на шахрийских ⁸⁴ скакунах с дубинами и боевыми топорами в руках и кинжалами на поясе. Наши сабли мелькают молниями, мы же в седле сидим как влитые. И от криков наших раньше времени разрешаются женщины от бремени.

Из областей адаба, философии, счета, инженерного дела, музыки, ремесла, фикха, преданий нет таких, которыми бы не занимались хорасанцы, и где бы у них не полысели головы и не появились выдающиеся ученые.

Мы сами изготавливаем оружие, используя войлок. и делаем стремена и доспехи. Чтобы побеждать в войне, быть неутомимыми в дальних походах и уметь наступать после отступления, мы подготавливаем и тренируем себя во (владении) тем оружием, что изготавливаем, сызмальства занимаясь ловлей птиц и устраивая скачки на лошадях, ходя за лошадьми и играя в конное поло в зрелом возрасте, а также стреляя по скопищам птиц, мишеням [12] и летящим ласточкам.

Мы имеем право так восхвалять себя и более достойны занимать высокое положение.»

Затем ты сказал: «Он утверждает, что сказал араб: «Близость к халифам достигается прочными связями и взаимосвязанной генеалогией, предпочтением и повиновением [65] отцам и своему роду, должной благодарностью, достаточным восхвалением и четким ритмом стихов, живущих в веках, сверкающих, как блеск звезд, читаемых, пока люди совершают паломничество, пока существует любовь и пока выжимают из маслин масло, а также прозаическим словом и передаваемыми сказаниям, о том, как было основано государство, обоснован призыв и запечатлены героические события, что неприсуще неарабам, и о чем не заботится никто, кроме арабов. Мы слагаем об этом рифмованные стихи и фиксируем это в памяти неграмотных, не питающих доверия к написанным книгам и исписанным страницам.

Мы гордимся своей знатностью, соперничаем и состязаемся в ней друг с другом и обращаемся за решением к каждому вызывающему доверие арбитру и искусному прорицателю. Мы хорошо знаем свои недостатки и умеем восхвалять свои достоинства. Мы ярые блюстители своей генеалогии и своих прав, и фиксируем это, помимо совершенных и выверенных стихов, нерифмованной прозой, языком острее лезвия ножа и разящего меча, чтобы напомнить о вещах, память о которых утрачена и следы которых давно стерты.

Есть разница между тем, кто сражается из страха и боязни, и тем, кто сражается с желанием. Тот, кто корнями своими уходит в наше прошлое, вовсе не похож на того, кто только что примкнул к нам. Таково соотношение между людьми старой наследственности и недавно пришедшими. А власти ищут и сиджистанцы ⁸⁵, и арабы-бедуины. Но разве большинство накибов происходят не из истинных арабов и имеет не такое бесспорное происхождение: например, Абд-ал-Хамид Кахтаба б. Шабиб ал-Таи, ⁸⁶ Абу Мухаммед Сулайман б. Касир ал-Хузаи ⁸⁷, [13] Абу Наср Малик б. ал-Хайсам ал-Хузаи ⁸⁸, Абу Давуд Халид б. Ибрахим аз-Зухли ⁸⁹, а также Абу Амр Лахиз б. Тариз ал-Мазани ⁹⁰, Абу Айина Муса б. Ка'б ал-Маррани ⁹¹, Абу Сахл ал-Касим б. Муджаши ал-Мазани ⁹². А те, кто пошел за накибами, но не был причислен к ним, как например Малик б. ат-Тавваф ⁹³ ал-Мазани и другие? Кто, как не отликнувшиеся на призыв чистокровные арабы, составляющие стержень государства, уничтожили Марвана ⁹⁴, нанесли поражение Ибн Хубайре ⁹⁵ и убили Ибн Даббару ⁹⁶ и Нубату б. Ханзалу ⁹⁷ Кто завоевал Ал Синд ⁹⁸, как не Муса [66] б. Ка'б ⁹⁹, кто завоевал Ифрикиййу, ¹⁰⁰ как не Мухаммад б. ал-Аш'ас ¹⁰¹.

Ты утверждаешь, что он сказал: «Мавали говорят:

«Мы даем искренние советы, отличаемся преданностью — на нас можно положиться в трудную пору. Мотивы действий мауля являются ответом на любовь патрона сверху, потому что честь патрона умножает его (мауля) честь, благородство прилагается к его собственному, а праздность умаляет его возможности. Потому он и желает, чтобы все благородные черты были совмещены в нем, т. к. чем почтеннее,) знатнее и влиятельнее патрон, тем почтеннее и благороднее он сам. И будет твой мауля искренне покорным тебе, совестливым и незлобивым».

И сказали они потом: «Нет прочнее родства, чем то, что зиждется на генеалогическом единстве. Теперь мы приобрели генеалогию, которой блещут арабы, кроме того, у нас корни, которыми гордятся неарабы».

Терпение бывает разного вида. Самое благородное — это умение терпеливо хранить тайну, и в этой благодетели никто не может сравниться с мауля. К нам нужен особый подход, и тогда мы самые преданные в службе.

Помимо смиренности, добросовестности, преданности и благонамеренности, мы отличаемся почтительностью сыновей перед отцами и отцов перед дедами. Они же, со своей стороны, были приветливы со своими мавали, доверяли им, радовались их способностям. Ал-Мансур ¹⁰², Мухаммад б. Али ¹⁰³ и Али б. Абдаллах ¹⁰⁴ обращались со своими мавали с полные доверием, простотой [14] и сердечностью, не притесняя черных за черноту, некрасивых за уродство, безыскусного ремесленника за неловкость. Своих старших сыновей они наставляли оберегать их. Часто они произносили молитвы над их покойниками в присутствии своих детей, двоюродных и родных братьев и вспоминали честь, оказанную пророком, да благословит его Аллах и приветствует, своему мауля Зайду б. Харисе ¹⁰⁵, когда тот в день битвы при Муте ¹⁰⁶ был поставлен во главе воинов рода Хашим и назначен правителем всех городов, какие ему удастся покорить. Они вспоминали его любовь к Усаме б. Зайду ¹⁰⁷, возлюбленному и сыну возлюбленного, когда назначил он его над самыми знаменитыми мухаджирами ¹⁰⁸ и самыми великими ансарами! ¹⁰⁹. Вспоминают его благодеяния [67] по отношению к другим его мавали: Абу Унсе ¹¹⁰, Шакрану ¹¹¹ и многим, многим другим. Сказали они: «Из нас был основатель государства Абу Муслим Абд ар-Рахман б. Муслим ¹¹² и Абу Салама Хафс б. Сулайман ¹¹³ (Абу Муслим был мауля имама) ¹¹⁴, заложившие начало государства, завершившие его образование и укрепившие его строй. Из нас вышли такие накибы, как Абу Мансур — мауля бану хуза'а ¹¹⁵, Абу ал-Хакам Иса б. А'ин — мауля бану хуза'а ¹¹⁶, Абу Хамза Амр б. А'ин — мауля хуза'а ¹¹⁷, Абу Наджм Ум-ран б. Исмаил — мауля рода Абу Му'ита. Нам присущи все заслуги хорасанцев и мавали в этом призыве. Мы происходим из них, относимся к ним, мы есть из них. Этого не отрицают мусульмане, в этом нам не отказывают верующие. Мы служили им взрослым и растили их сызмальства, имея право кормить их грудью ¹¹⁸ и выдавать за них дочерей, имея возможность быть секретарями и занимать такие посты при дворе, какие доступны лишь отдельным счастливцам и тем немногим, кто имеет влияние на владык. Мы имеем и от гордости араба, и от славы хорасанца и от заслуг банави. Но у нас есть и такие качества, каких не имеет и не имел никто. Мы имеем добрые отношения с населением и близки к простолюдинам, они же очень дружелюбно относятся к нам, спокойны и приветливы с нами. Мы также снисходительны и благосклонны к ним и [15] отвечаем им тем же.

Кто же как не те, кто обладает этими качествами и отличается этими способностями, имеет право на Уважение и высокое положение!».

Ты говоришь, что он .отметил следующее: «Сказал. банави: «Происходим мы. из Хорасана, откудаи пошло наше государство, где впервые.. был брошен призыв, откуда вырос этот могучий рог, прорезался этот мощный, бивень, забил этот прозрачный-родник и разлилось, .это широкое море, чтобы, грудью, дробить дорогу, к. правде, затмить сиянием горизонт, излечить от застарелой болезни, исцелить, неизлечимый недуг, избавить от бедности и принести прозрение после слепоты.

Ветвь моя в Багдаде, столице халифата, пристанище после долгих скитаний, здесь же и остальные люди, откликнувшиеся на призыв, а также потомки-сторонников ¹²⁰ Это иракский Хорасан, это резиденция халифа и хранилище ресурсов». [68]

Сказал он: «И в этом корни мои глубже, чем у отца, проявлял я себя чаще, чем мои дед, и заслуг имею больше, чем мауля и араб. Нам не отказать в выдержке под тенью коротких мечей и длинных копий. Не сдобровать врагу в наших объятиях, если вдруг расщеплены окажутся наши копья и сломаются наши клинки. Мы не отступим перед выставленными ножами и обнаженными кинжалами. Мы любители жарких схваток и дети опасностей. На нас можно положиться в пути, к нам прислушиваются, если ищут знаний. Одежда наша окрашена в два цвета ¹²¹, с воинскими отличиями и украшениями. Мы те, кто ходит по древку копья и гарцует верхом меж двух рядов. Мы берем силой и бесстрашием, умеем взбираться на крепостные стены и делать подкопы. Мы бесстрашно бросаемся на острия мечей и наконечники копий, разбиваем скалы и колонны. Мы терпеливо переносим страдания от ран и не выпускаем оружия из рук даже в тех случаях, когда замирает в страхе сердце араба и пробуждаются плохие мысли у хорасанца. Мы стойко переносим наказания и умеем аргументировать свои ответы, сосредоточиться и принять верное решение. У нас крепкие ноги, которые выдерживают натяжение веревки между двумя палками для пыток ¹²². [16] Мы независимы и непокорны судьбе, однако покорно предупредительны с докучливыми посетителями и черствыми родственниками и братьями. Мы умеем сражаться прижатыми ко рвам и на самой середине моста. Мы сама смерть в бою у пролома, умело сражаемся на узких улочках, обладаем терпением, усмиряя узников. Спроси об этом у ал-Хулайдийя, ал-Катафийя, ал-Билалийя и ал-Харбийя ¹²³. Мы отличаемся упрямством и хорошо знаем искусство ночных нападений, убийств на рыночных площадях и улицах средь бела дня. Мы умелые организаторы скрытых диверсий и знатоки открытых военных действий. Наши пешие воины вооружены длинными копьями, а всадники короткими дротиками. В засаде мы становимся подобны неминуемой смерти и смертоносному яду для врага. В авангарде каждый из нас может занять место командующего войском. Мы одинаково хорошо сражаемся ночью и днем, на воде и на твердой почве, в сельской местности и городских кварталах. Мы неотвратимы, как смерть, тверды, как дерево. Не страшны нам долгие [69] переходы, и не занимать нам бдительности при охране границ.

У нас тонкая талия, крепкое телосложение, длинные бороды, красивые тюрбаны и горячее дыхание. Мы озорные молодцы и рыцари. Мы сильны в каллиграфии и письме, богословии и преданиях. Весь Багдад принадлежит нам: молчит, когда молчим мы, и приходит в движение, когда нам это нужно. Весь мир, в свою очередь, зависит от него и подчиняется его интересам. И если бы была на то судьба, то весь мир покорился ему; и все население мира подчинилось его жителям: [все] разбойники — его разбойникам, [все] распутники — его распутникам, все вожди — его вождям, все праведники — его праведникам.

Мы воспитатели при халифах и живем вместе с везирами. Мы родились во дворцах наших царей, под покровительством наших халифов, восприняли их воспитание и следовали их примеру; никого кроме них мы не знаем, и ни при ком другом о нас не знают. Никто не смог толкнуть нас против них: ни те, кто домогался их власти, ни те, кто оспаривал ее. [17].

Кто же, как не те, кто обладает этими качествами и свойствами, достойны восхваления и высокого положения.

Во имя Аллаха, милостивого и милосердного! Если, да хранит тебя Аллах, вслед за этими аргументами и после этих доводов, мы заведем речь о достоинствах тюрок в сравнении с качествами каждого из выше-охарактеризованных подразделений, то мы последуем примеру тех спорщиков, которые в своих книгах разжигают страсти вокруг имеющихся между ними различий. Мы же взялись написать эту книгу, чтобы соединить их сердца, если раздираются они противоречиями, и укрепить взаимное согласие, если оно уже дало свои ростки; а также, чтобы рассказать о близости их связей, дабы говорили они согласные речи и примирились их души и чтобы каждый, кто не знал раньше, понял суть различий в их происхождении и насколько они различаются по знатности с тем чтобы никто не подменил некоторых сторон вопроса, а враг не опорочил его замаскированной ложью и неообоснованным подозрением.

Сведущий лицемер или замысливший козни враг могут представить несведущему ложь в обличий правды и обрядить губительное в одежды благоразумия, [70] если только мы немедленно не приведем несколько известных и запомнившихся нам случаев, не расскажем о том, очевидцами чего мы были сами, и. не передадим несколько рассказов, услышанных из уст достойных мужей.

Мы возьмем орудия и инструменты, которыми пользуются все вышеуказанные подразделения, и посмотрим, кто из них владеет ими лучше и свободнее и кто наиболее проницателен, дальновиден, умен, глубокомыслен, [18] всеобъемлющ в делах, всеохватывающ в мыслях, в ком больше достойного удивления, кто следует по более Новому пути, приносит большую пользу в войнах, а кто вред, кто более тренирован, а кто чинит большие козни, кто более осторожен, а кто способен на большие ухищрения — так, чтобы человек, прочитавший эту книгу, уделивший внимание ее содержанию, изучивший все ее страницы, размышляющий над ее категориями, и сравнивающий ее начало с концом, мог сделать правильный выбор сам, и не получилось так, будто мы одно выдаем за другое, или одним отдаем предпочтение перед другими, а, напротив, постараемся не высказывать свое частное мнение определенно. И если составим мы нашу книгу именно таким образом и такого содержания, то избегнем споров, сомнений и пристрастности.

Люди думают, что различные категории воинов, отличаясь по виду, написанию и произношению своих названий, должны соответственно отличаться и по своей сущности и значению. Но дело обстоит не так, как они воображают.

Обратите внимание, что название аш-шакирийя, хотя и отличается по виду, написанию к произношению от слова джунд, по значению недалеко отстоит от него, так как все они имеют одну и ту же сущность, предназначенную для одного и того же дела — повиновения халифу и поддержки султану.

Если навали принято во многом считать арабами, или восходящими к ним своим происхождением, то в этом нет ничего более удивительного, чем в том, что дядя со стороны матери считается отцом, союзник считается своим соплеменником, сын сестры — членом племени. Так, отвергнутый отцом после развода сын, будучи рожденным на супружеском ложе, относится к роду своей матери ¹²⁴. [71]

Исмаил, будучи сыном неарабов, стал арабом, потому что Всевышний приспособил язычок его гортани к правильной арабской речи. без всякой подготовки и обучения, а затем даровал ему талант [19] удивительного красноречия без постепенного развития и совершенствования, далее лишил его природных качеств неарабов и перенес на его тело необходимые части, которые Он искусно приладил нужным образом, отрегулировал и придал необходимую форму. Затем Он наделил его их природными особенностями, даровал ему их образ и свойства, одарил его их благородством, гордостью и свойственным им стремлением быть еще благороднее, еще величественнее, еще знатнее и еще выше. И сделал Он это в доказательство его особой миссии пророческого бытия. Он более всех имел право на такое происхождение и оказался самым достойным такой знатности. Так же, как и сделал Он Ибрахима отцом того, кого Он и не зачал. ¹²⁵

Абна есть хорасанцы по рождению, а мавали — арабы по их положению и самосознанию. Если бы узнали, что Зейд не более, чем плод развратных связей Амра, мы отказали бы ему в сыновних правах, хотя бы и .были убеждены, что он его кровь и плоть ¹²⁶. Точно так же и пророк, — да благословит его Аллах и приветствует,— сделал своих жен матерями правоверных, тогда как они их не рожали и не кормили грудью. В некоторых чтениях Корана жены его названы их-матерями, а сам он их отцом ¹²⁷. Вот как сказал он: «Народ отца вашего Ибрахима» ¹²⁸. Женщину, вскормившую ребенка грудью, он считал матерью ¹²⁹, жену супруга — матерью ребенка своего супруга от другой женщины ¹³⁰, воспитавшего ребенка он считал его отцом, точно так же отцом он считал дядю по отцу ¹³¹. И все они его рабы, поступающие как велит Он. По желанию, Он может кого сделать арабом, а кого неарабом, кого курейшитом, а кого зинджем. Точно так же, по своему желанию, Он может сделать мужчиной, или женщиной, или же гермафродитом, а кого вообще выделить и сделать ни мужчиной, [20] ни женщиной и не гермафродитом. Ведь создал он таким образом ангелов, и они самые благородные из сотворенных им. Создал Он Адама, не даровав ему ни отца, ни матери, — материалом для этого ему послужила глина, от которой Адам и ведет свое происхождение ¹³². [72]

Из ребра Адамова Он сотворил Еву и сделал ее женою Адама, и жили они вместе. Он создал Иисуса без вмешательства мужчины и возвел его генеалогию к матери, от которой он и был рожден ¹³³. Он сотворил демонов из жаркого дыхания самума ¹³⁴, Адама из глины, Иисуса без мужского семени, небо из дыма, землю из воды; Исаака Он создал от бесплодной ¹³⁵, Иисуса Он наделил даром речи в колыбели, ¹³⁶ Иоанна — мудростью в детстве. ¹³⁷ Он научил Сулаймана ¹³⁸ языку птиц и муравьев, а ангелов-хранителей обучил всем языкам, чтобы они могли писать на любой письменности и говорить на любом наречии. Он же заставил говорить волка Ухбана б. Ауса ¹³⁹. Все правоверные, в том числе дети и лишенные рассудка, войдя в рай, тотчас начинают говорить на языке обитателей рая, без предварительной перестройки и подготовки, без длительного обучения и без наставлений. Как же невежды могут удивляться тому, что Исмаил заговорил по-арабски без отцовских наставлений и без кормилиц и мамок. Такой вопрос может какой-нибудь несведущий кахтанит задать аднаниту, ибо он труден именно для кахтанитов, а аднаниты легко находят удовлетворительный и правдоподобный ответ, в то время, как кахтаниты не претендуют на то, что Кахтан был пророком, да ниспошлет ему Аллах такое чудо. Каким же образом Аллах, да прославится Его имя, разделил людей, как не подобно тому, как из земной грязи Он частью сотворил яхонты, частью золото, медь или свинец, а частью [21] бронзу или железо, частью пыль, а частью глину или купорос, охру, мышьяк, окись свинца, серу, битум, цинк, аммиак или же магнит. Кто может подсчитать количество драгоценных камней и минералов на земле?

Если дело обстоит именно так, как мы описали, то банави есть хорасанец,еслижехорасанец есть мауля, а мауля — араб, то хорасанец, банави, мауля и араб составляют одно целое. Это означает, что качества, которые их сближают, преобладают над теми качествами, которые их отличают, и по существу, и по генеалогическому стволу они тесно связаны. Короче говоря, тюрков можно считать хорасанцами и навали халифов. Таким образом, достоинства тюрков распространяются на всех, их честь умножает честь других. Если остальное войско знало бы это, то царил бы дух снисходительности, исчезли бы сложности, умерла вражда, оборвались [73] причины тягот, и остались только зависть И соперничество, обычные в отношениях между родственниками, коллегами по ремеслу и соседями, но при этом взаимопо-мощь и мир царили бы между близкими и их потомками, и не оставалось бы места равнодушию и вражде.

Испытывая необходимость во взаимопомощи и сотрудничестве, некоторые кочующие вместе племена в пустыне стали объединяться. Кто бросил своих соратников, — стал слабеть, а кто помогал своим родичам, — стал крепнуть. Вкусивших благ этого союза, стремящихся сохранить его и укрепить — больше, [22] чем тех, кто покушается на его существование и требует его прекратить и уничтожить. Но это не может не ослабить его из-за взаимного соперничества и пренебрежения, однако и этого малого — много; Мир не очистить от грязи и не избавить от всего порочного и отвратительного, чтобы устранить, всякие различия, сделать людей равными и предоставить им то, чего они хотят и желают, ибо это есть наказание (свыше) и не является следствием деятельности (людей).

Во имя Аллаха, милостивого и милосердного! Эта книга была написана мною в дни ал-Му'тасима би-л-лаха, да останется Аллах доволен им и да освятит его лицо, но она не дошла до него по причинам, которые долго было бы объяснять, почему я и не вдаюсь в разъяснения.

Я хотел, чтобы эта книга была благонамеренной и справедливой, а не являющей крайность в восхвалении одного народа и поношении другого. А если бы книга была написана именно таким образом, то к ней примешалась бы ложь и преувеличение, основой ее явилась бы неискренность, содержание ее диктовалось бы неприязнью или зависимостью.

Похвала, самая необходимая для восхваляющего и самая полезная для восхваляемого, самая действенная и самая уместная, — должна быть правдивой, должна отвечать истинному облику восхваляемого, должна быть достойной его с тем, чтобы высказывающий и описывающей ее привлек к ней внимание одним лишь намеком.

Я считаю, что, если невозможно упомянуть о достоинствах тюрок без поношения других воинов, то лучше вообще отказаться от повествования и от всякой мысли о книге. Однако восхваление большей части этих [74] подразделений не позволяет [23] поносить, пусть немного, одно из них, потому что расхваливание большинства необосновано и идет от послушания, а принижение достоинств меньшинства — есть ослушание и забвение долга, для нас же немного рассуждений лучше, чем чрезмерное послушание.

Все люди имеют определенные недостатки и пороки, и одни имеют предпочтение перед другими по тому, насколько больше у них хороших качеств и меньше плохих. Никто не может обладать всеми положительными качествами и быть избавленным от всех отрицательных, как незначительных, так и основных, как явных, так и скрытых.

Сказал Набига: ¹⁴⁰

Ужель остался пред тобой непогрешим какой собрат,
Кого коснуться бы не смел критический провидца взгляд.

Сказал Хариш ас-Саади: ¹⁴¹

Есть у меня собрат, с которым дружба
Подобна жизни будничной, превратностями полной,
Когда ругать и бросить за одно его готов я,
Тянусь к нему потом, достоинства его припомня.

Сказал Башшар: ¹⁴²

И если будешь всюду друга порицать,
Достойного твоих похвал нигде ты не найдешь
Тогда живи один, иль поспеши понять,
Что впав во грех однажды, другой раз не впадешь.
Когда же мутною водой не стал ты жажду утолять,
Знай, не найдешь себе другой — все пьют такую всласть.

Сказал Мути б. Айяс ал-Дейси: ¹⁴³

Когда ты будешь друга подбирать,
Чтоб в жизни он ни разу не споткнулся,
Тебе такого не найти, как ни искать,
Никто еще с подобным не столкнулся.
Мне другом будет тот, кто всю вину собрату
Простит, не требуя за то столь многого в уплату [24]

Сказал Мухаммад б. Сайд, один из военачальником ¹⁴⁴

Судьбе благодарен ¹⁴⁵   тогда лишь я буду,
Как в смерти отсрочку мне даст,
Как в старости слабыми руки не будут,
Как юноше славу такому воздаст, [75]
Кто богатство от друга сокрыть не решит,
Указать на ошибку скорей не спешит.
Кто за мною заметив сокрытый порок,
Закрывает глаза, пока он не пройдет.

Если выдающиеся из массы людей и пользующиеся авторитетом в народе личности считают это обязательным в поведении и неизбежным в жизни и заранее обусловленным во взаимоотношениях, поскольку у них самих ошибки перемежаются с правильными поступками и слабые качества совмещаются с сильными, то мы не можем сомневаться в том, что великий имам и великий предводитель с его знатным происхождением, утонченном поведением, совершеннейшим благоразумием и осведомленностью, безграничной решимостью и энергией, всесилием, всемогуществом и добродетелью с его врожденными чертами предводителя и повелителя и теми качествами, которые обеспечивают успех, непогрешимость, поддержку и помощь, не был бы вознесен Аллахом, да будет возвеличено Его имя, до управления халифатом, не был бы коронован короной имамата и одарен величайшим и совершеннейшим благоденствием, беспримерным и несравненным благородством, и не сделал бы Аллах так, чтобы повиновение Ему означало повиновение Аллаху, ослушание же противоборство Его воле, если бы Он доброту свою не проявлял там, где необходимо, миловал только там, где это возможно, проявлял пренебрежение там, где без этого не обойтись, — чего не достичь самому заслуженному и самому добродетельному человеку. Относительно же-тех сведений, которые дошли-до нас-о тюрках мы говорим, что Аллах, всевышний и всемогущий, и только Он всемогущ и всесилен.

Мухаммад б. Джахм ¹⁴⁶, Сумама б. Ашрас ¹⁴⁷ и Касим б. Сайяр ¹⁴⁸ были в числе тех, кто посещал дар ал-хилафа, то есть дар ал-'амма ¹⁴⁹, и рассказали следующее:

[25] «Сидел там Хумайд б. Абд ал-Хамид ¹⁵⁰ и с ним Ихшидас-Согди, ¹⁵¹ Абу Шуджа Шабиб б. Бухархудад ал-Балхи ¹⁵² и Йахья б. Муаз ¹⁵³, и самые передовые люди военной науки, имеющие опыт и практику, привыкшие принимать решения и прошедшие через многочисленные испытания на военном поприще. Тут вошел посланник ал-Мамуна ¹⁵⁴ и сказал им: «Всем собравшимся [76] здесь ведено написать каждому в отдельности свое обоснованное мнение как военачальника, имеющего под своим началом преданных воинов, — с кем он предпочел бы встретиться в бою с сотней тюрков или сотней хариджитов? Все сказали: «Мы предпочли бы сразиться с сотней тюрков, чем с сотней хариджитов». Хумайд молчал. И когда высказались все присутствующие, посланник обратился к Хумайду: «Люди сказали свое слово, выскажи и ты свое истинное мнение, во вред ли тебе оно будет или на пользу».

И сказал он: «По мне лучше сразиться с сотней хариджитов, ибо те качества, которые дают хариджитам преимущества над другими воинами, я считаю в них неполными, в тюрках же они доходят до совершенства. Тюрки же настолько превосходят хариджитов, насколько последние превосходят остальных воинов. Кроме того тюрки имеют целый ряд качеств, на которые хариджиты вообще не претендуют, не говоря уже о том, что черты, отличающие тюрка от хариджита более значительны и более ценны, чем те, которые являются общими как для тюрка, так и для хариджита». Затем Хумайд добавил:

«Качествами, дающими хариджитам преимущество над другими [26] являются неудержимый натиск в самом начале — это порыв, которым они добиваются чего хотят и получают то, что надеялись получить. Во-вторых, они проявляют большую выносливость в седле, совершая долгие ночные переходы, чтобы утром неожиданно напасть на противника, беспомощного перед их ударами, как мясо на доске у мясника, а затем скрыться, избежав ответных действий, после такой скачки и такого перехода, совершить который в столь короткое время и на такое длинное расстояние, казалось, никому не под силу. В-третьих, о хариджитах говорят, что если они будут преследовать, обязательно настигнут, а если преследовать их, то не настигнуть никогда. В-четвертых, у них легкое снаряжение, и берут они с собой немного провизии. Лошадей они ведут рядом, а скачут на мулах, по необходимости они могут провести вечер на одном месте, а утро встретить на другом. Когда они выступают в поход, не оставляют за собой больших ценностей, густые сады, добротные дома, деревни, поля или прекрасных невольниц. С собой у них тоже не бывает ни награбленного добра, ни ценностей, могущих пробудить алчность у противника. Они, совсем как птицы, не заготавливают [77] ничего впрок и не заботятся о завтрашнем дне. В каждой стране они могут себе найти воду и пищу. И если в какой-либо стране они не найдут этого, у них как бы вырастают крылья, которые сокращают для них расстояния и облегчают переходы по труднопроходимой местности. Вот таковы хариджиты. Им никогда не отказывают в угощении и пропитании, а если отказывают, то их выносливые верблюды, сильные мулы, быстрые кони, легкое снаряжение и выносливость в седлах облегчают добычу пропитания и позволяют запастись провизией. В-пятых, если правители высылают им навстречу своих воинов, снарядив их по подобию хариджитов, [27] чтобы они могли соперничать с ними и легкости передвижения, то они не выдерживают, ибо сотня воинов не выстоит перед сотней хариджитов, если же они увеличат свое войско, добьются двойного превосходства в численности, то они отяжелеют для погони или для того, чтобы уйти от погони, если противник пустится за ними. Если хариджиты хотят подойти к противнику, чтобы напасть, пользуясь его небрежностью, и захватить у них трофеи, то делают это только будучи уверенными, что смогут поживиться, воспользовавшись случаем и найдя слабое место, и успеют скрыться при опасности. И если найдут нужным, совершают неожиданные нападения для того, чтобы внести беспорядок в их строй или уничтожить часть их войска». Сказал Хумайд: «Вот черты, составляющие предмет их гордости и заставляющие военачальников избегать встреч с ними».

Сказал Касим б. Сайяр: «Есть и другое, что заставляет сердца биться в страхе и рваться вон из груди, отнимает решимость и заставляет трепетать в ужасе. Это те пословицы о хариджитах, которых наслышаны простые воины и солдаты. Вот что сказал, к примеру, поэт:

Скупец, над угощением дрожащий,
Глядит на гостя, как смотрит ярый азракит ¹⁵⁵.

Или:

И в сердце друга измена путь находит,
И меч к руке шариита ¹⁵⁶ иногда не подходит.

Или еще:

И со львом безопаснее встреча чем с тем,
Кому суд третейский ¹⁵⁷ спать не дает по ночам. [78]

Вот что добавил Касим б. Сайяр. Хумайд же сказал далее: «По силе первого удара тюрки производят больший эффект: они более собраны и целеустремленны вследствие того, что ради утверждения своего преимущества, навязывания своей воли и для того, чтобы не распылять свою решимость и не теряться, тюрок приучает своего коня не поворачивать назад, а если он, чтобы заполнить промежуток и поворачивает его, [28] то только после однократного или двукратного понукания, в противном случае лошадь не изменяет своей привычке и не останавливает бега. Воистину, тюрок стремится избежать неожиданных капризов и отчаяния и не позволит решимости уступить место растерянности в страхе перед столкновением и из любви к жизни; ибо даже зная, что его лошадь обучена до такой степени, что никогда не повернет назад и ответит на понукание только тогда, когда в строю случится нечто, таящее в себе гибель, он не бросится в атаку, если не закрепил предварительно эти навыки и не высмотрел слабое место. Он старается поставить себя на место человека, который в безвыходном положении избирает бой, и потому не жалеет ни усилий, ни смекалки, и гонит из своего сердца всякую мысль о бегстве и всякие помыслы об отступлении».

Сказал он: «Хариджит в трудную минуту полагается на свое умение владеть копьем — тюрок не уступает ему в этом. Если тысяча тюркских всадников натянут тетиву и выстрелят одним разом — тысяча всадников будут сражены, и после такого натиска от. войска ничего не останется. Ни хариджиты, ни бедуины не могут так стрелять на скаку, тюрок же одинаково метко стреляет и зверя, и птицу, и мишени во время соревнований, и людей, и неподвижные чучела, установленные изображения, и хищных птиц. Стреляя, он заставляет :лошадь скакать вперед и назад, вправо и влево, вверх,и вниз. Он успевает пустить десять стрел прежде, чем хариджит успеет пустить одну. Его конь взлетает на склоны гор и опускается на дно ущелий с легкостью, недоступной хариджиту даже на ровной местности. У тюрка четыре глаза: .два спереди и два на затылке.

Хариджиты слабы в завершающей стадии войны, а хорасанцы в начале. Слабость хорасанцев заключается в том, что завидев противника, они сразу набрасываются на него, [29]. и если; зайти им в тыл, их поражение [79] неминуемо, часто, когда они возвращаются, над [их] лагерем нависает опасность, и противник уже предвкушает победу. А хариджиты, если отступили, то уж отступили, и, отступив, не смогут перейти в атаку, если Итолько это не задумано заранее. Тюрок же не бросается вперед, как хорасанец. Если он вынужден отступить, становится как смертоносный яд, как неминуемая гибель, потому что умеет поражать своими стрелами как отступая, так и наступая.

Никто не может чувствовать себя в безопасности от их арканов, или быть гарантирован, что его лошадь не будет поймана, а сам он захвачен в плен при такой погоне. И никто за всю историю не может похвастать тем, что ушел от тюркского аркана, за исключением Мухаллаба б. Абу Суфры ¹⁵⁸, ал-Хариша б. Хилала ¹⁵⁹ и Аббада б. ал-Хассина ¹⁶⁰. Тюрок может бросить аркан из каких-то особых соображений, и если не возьмет с собой заарканенного, невежда вообразит, что это было следствием нерасторопности тюрка, либо ловкости заарканенного воина».

Сказал он: «Их всадники обучены носить два, а те и три лука и соответствующее количество тетив». Сказал он: «Тюрок, оказавшись в тяжелом положении, имеет под рукой все необходимое для себя и своей лошади, и своего оружия, а также нужное снаряжение для коня. Что же касается выносливости в движении рысью во время длительных переходов, изнуряющих ночных вылазок и долгих походов, то чрезвычайно удивительно, что лошадь хариджита никак не может сравниться в этом с тюркским скакуном. Хариджит смыслит в лечении своего коня не больше, чем любой всадник, а тюрок искуснее любого ветеринара, и может добиться от своего коня исполнения таких трюков, какие только захочет. Он растил его еще жеребенком, который откликался на каждый зов и повсюду следовал за ним. Обучает он своего коня так, что.бы тот понимал; его, как любая лошадь понимает окрик "Адждам!", верблюдица — «Халь», дромадер — «Джах», мул, — «Адас», [30] осел, — «Саса»; как слабоумный: знает свое прозвище, или мальчик свое имя. Если выйдет срок жизни тюрка и будут. подсчитаны все его дни, то окажется что в седле он провел больше времени, чем сидя на земле. Когда тюрок садится на жеребца или кобылу и. выступает в поход, либо отправляется в путешествие на охоту; или куда-либо [80] еще, его сопровождает кобыла с жеребятами. Если он не намеревался убивать людей, то бьет зверей; и как окажется охота неудачной, а у него истощится запас провизии, он забивает одно из своих животных, если же он будет испытывать жажду, то может надоить молока у одной из своих кобыл, если захочет дать передохнуть лошади, то может сесть на другую, даже не слезая на землю. Кроме него, нет на свете человека, чей организм не отвергал бы питание исключительно мясом. Точно так же его лошадь довольствуется одной травой и ветками деревьев и неприхотлива под лучами солнца и в стужу.

Сказал он: «Что касается их выносливости в седле, то если силы жителей пограничных районов, почтовых служащих ¹⁶¹, скопцов ¹⁶² и хариджитов воплотятся в одном лице, то и такой не сможет сравниться с тюрком. До конца с тюрком остается только самая чистопородная лошадь, с той же, от которой он избавляется, как от обузы, и отказывается во время похода в выносливости не может сравниться лошадь хариджита, как и не каждая тохарская лошадь, но если бы она сопровождала в пути хариджита, то выдохлась бы прежде, чем сам хариджит потеряет свои [31] силы ¹⁶³, ведь тюрок сам и только он пасет ее, ходит за ней, объезжает, продает, лечит и скачет на ней верхом.

Один тюрок в своем рвении стоит целого войска. Когда тюрок находится в походе вместе с другими воинами, нетюрками, то на десять миль, пройденных войском, приходится двадцать миль, пройденных тюрком, потому что тюрок удаляется от войска в поисках дичи и вправо, и влево, поднимается на вершины гор и спускается на дно ущелий, и бьет все, что ползает, скачет, летит или лежит неподвижно».

Сказал он: «Тюрок никогда в походе не идет, как остальные — прямо вперед».

Сказал он: «Если затянется переход, станет трудно идти и до привала будет еще далеко, наступит полдень и одолеет усталость и томление, замолкнут люди и не будут разговаривать, и не останется у них сил на беседы, будет разлагаться все от жары или замерзать от стужи, и каждый будет стараться собрать свои силы, чтобы скорее пройти оставшийся путь, и радоваться каждому всаднику, каждому знамени, полагая, что он достиг привала, и если, наконец, доберется всадник до [81] него, то спешится и пойдет, широко расставляя ноги и стеная, как мальчик, больной расстройством желудка, и станет зевать, потягиваться и ляжет спать, чтобы прийти в себя. Посмотрите на тюрка в подобной ситуации: он прошел вдвое больше других, его плечи ноют от постоянного напряжения при стрельбе, и вдруг он видит дикую козу, антилопу, лисицу или зайца, — он бежит как ни в чем не бывало, как будто бы это не он совершил такой переход и не его сразила эта усталость. А когда люди добираются до речной долины и толпятся на узкой дороге или на мосту через нее, [32] он сжимает ногами бока лошади и отважно бросается вперед, потом, как звезда, восходит на той стороне. Когда же они подходят к крутому подъему, оставляет он обычный путь и мигом взбирается на гору и затем бросается вниз с такого места, откуда не решился бы спуститься и горный козел. Увидев, как он взбирается на гору, ты подумаешь, что он подвергает себя риску, но если бы это было для него так опасно, то не кончалось бы так благополучно каждый раз.

Сказал он: «Хариджит гордится тем, что если он преследует, то всегда настигает, если же преследуют его, то не догонят никогда. Тюрок же не стремится ускользнуть, потому что за ним никто не гонится и встреч с ним никто не ищет. Кто же ищет того, с кем не желает встречаться? Кроме того, мы знаем, что причиной примечательной доблести хариджитов является равенство их положений в религии и убежденность, что сражение и есть вера ¹⁶⁴. Видя, что в их рядах сиджистанец ¹⁶⁵ и алжирец, йеменец и магрибинец, оманец и азракит ¹⁶⁶, недждец ¹⁶⁷ и ибадит ¹⁶⁸, суфрит ¹⁶⁹ и мауля, араб и неараб, бедуин и раб, женщины, ткачи и крестьяне — все, независимо от различий в происхождении и мест обитания, сражаются одинаково доблестно, мы понимаем, что именно религия делает их равными и приносит им удачу. Это подобно тому, как все цирюльники на земле, какой бы народности и из какой бы страны они ни были, — любят вино; или старьевщики, барышники, торгующие скотом и рыбой, и ткачи у всех народов и во всех странах являются самыми ненадежными в сделках и деловых отношениях созданиями Аллаха. Таким образом, мы приходим к тому, что причиной, так выделяющей одних людей [82] среди остальных является особенность их ремесел и природа их занятии.

Сказал он: «Мы можем заметить, что тюрок в своей стране сражается не во имя религии или тех или иных толкований священного писания, [33] не во имя своего царя и не за харадж, не во имя племенного единства или за обладание женщиной, не по причине своей заносчивости или непримиримой вражды, не защищая родину и свой дом и не за деньги, а единственно для того, чтобы добыть боевые трофеи. Он предоставлен сам себе и не боится угроз, если вынужден бежать с поля боя, и не требует никаких посулов, если сражался храбро. Точно так же они ведут себя в своей стране, в походах и войнах: они преследуют кого хотят, их же все избегают. Кто так силен, тот полагается на себя и никогда не лезет из кожи вон. Ничто не может противостоять ему, и никто не посягнет на него. Что ты скажешь о таком человеке, если он окажется в затруднительном положении или же его охватит ревностный пыл, ярость, набожность, или проникнется он некоторыми мотивами и убеждениями, характерными для идейного борца-защитника?».

Сказал он: «Копье хариджита длинное и разит далеко, а копье тюрка короткое и полое. Короткие и полые копья более опасны и удобнее для ношения. Персы вооружают длинными копьями пеших воинов, таковы, например, копья ал-абна, которыми они сражаются во рвах и узких горных проходах, и в этом они не знают себе равных ни среди тюрков, ни среди хорасанцев, потому что в основном они сражаются у рвов и в горных теснинах.

Эти же сражаются в конном строю, а конница — ударная сила войска, она может быстро переходить в наступление и не менее быстро отходить. Конница может охватить неприятельское войско, как ведра окружают водоподъемное колесо, или разметать их, как волосы на голове. Силы, находящиеся в засаде, в, авангарде или арьергарде, только тогда составляются из конницы, когда они достаточно для этого велики. Конница знает за собой славные дни, большие войны и великие завоевания. Из кого формируются ударные отряды и колонны, как не из нее? Это они несут с собой знамена, стяги и барабаны, носят латы и [83] бубенцы. [34] Их жизнь — это ржание коней, темные ночи, окрики лошадей, хлопанье одежды и звон оружия на ветру, это топот копыт, это вечная погоня за врагом и стремление уйти от нее. Сам Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, выделяя две доли всаднику против одной доли пешего воина ¹⁷⁰, исходил из его двойного превосходства в бою, походах, грабеже и захвате добычи.

Сказал он: «Конечно, ал-абна не знают себе равных в бою на узких тропах, в горных теснинах и проходах. Однако пешие воины хороши только тогда, когда их направляют, или командуют и указывают, и во главе их всегда стоит всадник. С другой стороны, во главе конницы никогда не может стоять пеший воин. Кто привык колоть, рубить и стрелять верхом и был принужден колоть, рубить и стрелять в пешем строю, может больше полагаться на себя и принести большую пользу товарищам, чем пеший воин, вынужденный сражаться верхом, независимо от того, сколь часто им случалось спешиваться и сражаться. Сказал поэт:

Вы пешими сражаться не смогли,
Мы спешились, и тем сильны,
Что перенесли такую перемену.

Сказал ад-Дабби: ^170а

Зачем садиться на коня,
Когда сойти с него не можешь?

Сказал другой поэт:

И спешившись,
Бывает всадник непреклонен.

И сказал далее Хумайд: «На свете, кроме тюрок, нет такого народа, которому объединение и общее командование войсками не принесло вреда в войнах. Однако тюрки не стремятся объединять усилия, не совещаются вместе, потому что отрицательной стороной в такой взаимопомощи и взаимоучастии является расхождение мнений, разглашение военной тайны, колебания в выборе верного варианта, перекладывание ответственности с одних плеч на другие.

Если тюрки сколотились в войско, то слабое место противника в бою видит каждый, если же такого места не будет, и ничто не будет их [35] прельщать, и появится мнение отойти, то к такому выводу придут [84]

все, и все поймут его правоту. У них одинаковые мысли, мотивы их поступков тоже одинаковы и им на ум они приходят одновременно. Среди них не бытуют различные толкования и состязания в самовосхвалении и самовоспевании. Основополагающим для них является дело, и разногласий у них почти не бывает. Персы насмехались над арабами, выступавшими на войну единым войском, они говорили: «Совместность управления в бою — все равно, что совместность обладания женой или женщиной».

Сказал Хумайд: «Что ты скажешь о людях, если они, сражаясь совместно, не приносят вреда делу? А что же, если среди них разгорится соперничество?» Когда все это дошло до ал-Мамуна, он сказал:

«Никто не может судить о тюрках более справедливо, чем Хумайд. Хумайд имел дело с обеими партиями, он и хорасанец, и араб одновременно, и нет никаких оснований для сомнения в его правоте».

Прослышал об этом Тахир б. ал-Хусейн Зу-л-Йаминейн ¹⁷¹ и сказал: «В том, что сказал Хумайд, нет ни преувеличений, ни преуменьшений». Таковы слова халифа ал-Мамуна, рассуждения Хумайда и подтверждение Тахира.

Сообщил мне кто-то из хорасанцев или из племени бану садус ¹⁷², будто бы Абу-л-Батт ¹⁷³ как-то сказал, потрясая кулаком: «Что я могу сделать со всадником, слетающим на своем коне вниз, взлетающим вверх по пыльным кручам каменоломен и выделывающим на спине своего скакуна то, что не под силу танцору из Убуллы ¹⁷⁴ и на ровной земле».

Сказал Сайд б. Укба б. Салм ал-Хунаи ¹⁷⁵, считавшийся, как и его отец, большим авторитетом в военном деле: «Разница между нами и тюрками заключается в том, что тюрки никогда не выступают против своих врагов всем народом, не формируют войска и не выступают против них, будь то арабы или неарабы, а выставляют равное количество воинов, чтобы достойно встретить их. Их единственным намерением бывает поддаться, чтобы быть с ними равными по силе и недостаткам, а затем разрушать [36] их злые помыслы. Если они отвергают подчинение по мирному договору и решаются на войну, то единственной задачей и целью должны быть самозащита, укрепление лагеря и оборона. Если же загорятся они пылом и решат [85] прибегнуть к какой-либо хитрости или станут подстерегать противника на малейшей оплошности, то кто бы ни противостоял им, не сможет об этом догадаться.

Затем сказ,ал он: «Вы уже могли убедиться в их способности проникать в города через толстые крепостные стены и в их сметливости при форсировании реки Балх» ¹⁷⁶. Это тот самый Сайд, который сказал, что если вы идете на войну и вас трое, то одного оставьте в резерве, а другого в запасе. У него о войне есть еще много других высказываний.

Сайд сказал следующее: «Сказал мне как-то отец:

«Слышал я как Абу-л-Хаттаб Йазид б. Катада б. Диама ¹⁷⁷, богослов, повторял слова Умара б. ал-Хаттаба ¹⁷⁸, да будет доволен им Аллах, о тюрках: «Это враг, за которым не угнаться и у которого нечем поживиться» ¹⁷⁹.

Сказал один горец: «Умар запретил Абу-Зубейду ат-Таи ¹⁸⁰ описывать льва, потому что это усугубляет страх в сердце трусливого и вселяет ужас в душу и убавляет храбрости у смелого. Тюрки же описываются в еще более устрашающем виде, чем лев в описании Абу Зубейда».

Тогда же сказал Сайд: «Как-то тюркский отряд с какой-то целью пересек удел Абу Хузаймы (он имел в виду Хамзу б. Адрака, хариджита ¹⁸¹) и те хорасанские земли, которые были тогда ему подвластны. У Хамзы было больше людей, однако он сказал:

«Пусть их идут, они не трогают вас. Не мешайте им, ведь сказано же: «Будьте с ними в мире, пока они не трогают вас». ¹⁸²

Так сказал Сайд б. Укба, араб из Хорасана, таково его мнение и таковы факты, рассказанные им, и был он хорасанским арабом.

Йазид б. Мазйад ¹⁸³, вспомнив битву, в которой тюрок Тулийа ¹⁸⁴ убил ал-Валида б. Тарифа — [37] хариджита ¹⁸⁵ , сказал, высказывая свое мнение о тюрках: «Тело тюрка совсем не тяготит спину лошади, ноги его не оставляют следов на земле. Он з,а спиной видит то, чего наш всадник не видит и перед собой. Завидев нашего всадника, он смотрит на него, как гепард на добычу, или как гончая на антилопу. Клянусь Аллахом, если его бросят связанным на дно колодца, то и тогда он не утратит своей смекалки. Если [86] бы жизнь их не становилась короче по эту сторону Хулванских гор, то они доставили бы нам большие неприятности.

Один из его сподвижников сказал:

Представь, что без усилий мир тебе подвластен стал,
Не это ль значит, что конец всему настал.

Сказал он: «Тюрок предпочитает довольствоваться тем малым, что достается ему силой, чем получить целое царство из милости. Тюрку кусок не идет в горло, если пища добыта не на охоте или в набеге. Преследует ли он кого, или подвергается преследованию, тюрок верхом на коне никогда не теряет бдительности».

Сказал Сумама б. Ашрас, который, как и Мухаммед б. Джахм, известен своими многочисленными рассказами о тюрках ¹⁸⁶. Сказал Сумама: «Тюрок боится только того, что действительно внушает страх, и не стремится к недостижимому. Он отказывается от преследования только в самом безнадежном положении, он не бросает малого в погоне а,а большим, и если можно добыть и то и другое, не упускает ничего. За дело, которое он не может сделать хорошо, он не берется вовсе, то же, за что он берется, он делает до конца, имея полное представление о деле и разбираясь во всех неуловимых деталях так же, как и в явных. Он не связывает себя с бесполезными мероприятиями и никогда не дрожит за свою жизнь. Если бы для восстановления сил не было необходимости во сне, он не спал бы. Вместе с тем его сон перемежается с бодрствованием, а его бодрствование не прерывается дремотой. Если бы в их стране были [38] пророки и на земле их жили мудрецы, если бы эти мысли запали им в душу и они вняли бы им, то заставили бы они забыть образованность басрийцев, мудрость греков и ремесла китайцев».

Сказал далее Сумама: «По дороге в Хорасан встретился нам тюрок, а с нами был один военачальник, рвущийся со своими людьми в бой. Между нами и тюрком пролегало сухое русло реки. Тюрок попросил выставить одного из всадников для единоборства с ним. Против него выступил воин, совершеннее и красивее которого по сложению и стати я не видел. Тюрок хитростью вынудил противника переправиться на его сторону. Около часа они кружились друг вокруг [87] друга, и мы считали, что наш соратник вдвое сильнее, а он между тем все более удалялся от нас. Так было некоторое время, как вдруг тюрок обратился в бегство и сделал это так, что у нас появилась убежденность в окончательной победе нашего спутника. Всадник бросился за ним, и у нас не было сомнений, что он вернется с его головой или ведя его за своей лошадью. Не успели мы так подумать как наш соратник соскользнул с лошади и упал. Тюрок, спешившись, подошел к нему, снял с него трофеи и убил его, затем изловил его лошадь и увел с собой».

Сказал далее Сумама: «Потом я видел, как этого тюрка ввели пленным .в дом ал-Фадля б. Сахля, и спросил его: «Что случилось в тот день, когда проходило ваше единоборство? Как случилось, что сначала преимущество было у него и ты бежал от него, а затем ты же его и убил?» Ответил он: «Если бы я хотел убить его, то .мог сделать это запросто, когда он пересекал речное русло, но я пустился на хитрость, чтобы удалить его от спутников, захватить его, беспрепятственно завладеть его лошадью и снять с него трофеи.» Сказал Сумама: «Вот так он отделил всадника от других и сделал с ним все, что хотел».

Сказал Сумама далее: «Я долгое время находился у них в плену, и почтительнее, щедрее и любезнее людей я не видел». Вот так сказал Сумама б. Ашрас — араб, чьи известия о них не могут быть подвергнуты сомнению.

Хочу сообщить тебе, что я был свидетелем удивительного [39] и странного явления, имевшего место с ними. В одном из походов ал-Мамуна я видел, как по обеим сторонам дороги, недалеко от места квартирования, стояли два порядка конницы: справа сто тюркских всадников и слева сто других всадников. Они были построены в ожидании прибытия ал-Мамуна. Наступил полдень, стало жарко, и, наконец, он прибыл. Почти все тюрки, кроме троих или четверых, находились верхом на своих лошадях, а весь этот сброд воинства валялся на земле, исключая только троих или четверых. И сказал я своему спутнику: «По гляди, что мы имеем. Я свидетельствую, что ал-Му'тасим знал их лучше, когда собрал их и стал использовать на военной службе».

Как-то раз направлялся я к ал-Катулу, чтобы добраться до ал-Мубараки ¹⁸⁷. Выехав из Багдада, я увидел [88] несколько всадников: хорасанцев, ал-абна и других воинов. Они верхом на чистопородных конях пытались изловить убежавшую от них лошадь и никак не могли. Мимо проезжал тюрок, он не был такого внушительного вида, как они, и не казался таким сильным, да и лошадь под ним была невзрачная, тогда как они сидели на превосходных скакунах. Неожиданно эта беглая лошадь оказалась на его пути, он преградил ей дорогу, мгновенно успокоил ее, и она подошла к нему, заслышав его окрик. Все это происходило на глаз,ах у тех воинов, и сказал один из тех, кто насмехался над этим тюрком: «Клянусь твоим отцом, противоестественно и постыдно, что эти державные львы ничего не могут поделать с какой-то лошадью, а появляется этот низкорослый на плохонькой лошадке и хочет ее забрать». Не успел он закончить свою речь, как тот привел им лошадь, вручил ее им и ускакал по своим делам, не ожидая ни благодарности, ни благословения и не показывая своим видом, что сделал для них нечто заслуживающее одобрения.

Тюрки не знают ни лести, ни обмана, ни лицемерия, ни наушничества, ни притворства, ни клеветы, ни двуличия, [40] ни высокомерия с близкими, ни притеснения сотоварищей, они не подвержены пороку ереси, не дают прихотям овладеть ими и не позволяют себе брать деньги за толкование [закона]. Их недостаток и причина их страданий — тоска по родине, стремление к странствиям, страсть к набегам, влечение к грабежам и сильная привязанность к своим обычаям. Кроме того, они любят вспоминать радость и плоды побед, ценность и многочисленность трофеев, подвиги в пустынных степях и странствия по тем пастбищам, чтобы от долгого бездействия не ушла в небытие их доблесть и не притупилось их разящее оружие. У них кто преуспел в чем-либо, не бросает этого, а кто не любит какое-либо занятие, не берется за него.

Чувство тоски так отличает их от остальных неарабов потому, что на их натурах и природных качествах сказались особенности их рек и озер, их братские взаимоотношения, какие не встречаются ни у кого, кроме них. Разве, видя перед собой басрийца, мы можем определить, басриец он или куфиец, видя мекканца, понять, мекканец он или мединец, встретив [89] джибальца ¹⁸⁸, разобрать, джибалец он или хорасанец, завидев джазирца, отличить, джазирец он или сириец. А для того, чтобы признать тюрка, нет необходимости ни в пристальном внимании, ни в особой проницательности, ни в прямом вопросе об этом. Их женщины скроены по образцу и подобию их мужчин, а их лошади приспособлены исключительно для них ¹⁸⁹.

Вот такою создал Аллах эту страну, таков ее удел от него. Аллах собрал все людское племя и расселил их тем далее, чем сильнее и жизнеспособнее они были, в соответствии с их недостатками, родственными связями и теми качествами, которыми Аллах всевышний наградил и отличил одних от других. И когда предстанут они перед судом, то будет так, как и говорил Аллах: «Такими мы их и создали!» А теперь посмотрим на потомков арабов и бедуинов, осевших в Хорасане: нет разницы между тем, чей отец осел в свое время в Фергане, и потомственными ферганцами, у них одинаковые [41] рыжеватые усы, загрубелая кожа, массивные затылки, ферганское одеяние. Также и все люди: осевшие позднее не отличаются от коренных жителей.

Любовь к родине присуща всем людям и сильнее всяких брачных уз. Но это чувство у тюрок более обостренное и более сильное, вследствие отличающей их общности (характера), происхождения, справедливых обычаев и целостности натур. Вспомни слова ал-Абди: ¹⁹⁰

«Аллах дарует процветание тем странам, где сильна любовь к родине».

А вот что сказал Ибн аз-Зубайр: ¹⁹¹ «Никаким из достояний не дорожат люди более, чем своею родиной».

Сказал Умар б. ал-Хаттаб, да будет доволен им Аллах: «Если бы не различались натуры рабов божьих, Аллах не населил бы страны света».

Сказала Джум'а ал-Айядийя: ¹⁹² «Если бы Аллах не завещал своим рабам странствовать из, страны в страну, то не уместились бы они ни в одной долине и не хватило бы им пищи».

Вот что сказал о тюрках Кутайба б. Муслим: ¹⁹³ «Любовь к родине у них сильнее, чем привязанность верблюда к родным местам». Верблюд тоскует по родному дому еще в Омане, к югу от Басры. Он исходит все тропы, опустится в каждую долину, чтобы дорогой, [90] которой он ходил лишь однажды, добраться до родных мест. Он, не переставая, напрягает свой нюх и чутье и свойственную ему способность ориентироваться в природе, пока не придет к своему привычному месту отдыха на пути между Оманом и Басрой ¹⁹⁴. Вот почему Кутайба привел это сравнение.

Привязанность к родине, тоска по ней и любовь к ней упомянуты в Коране ¹⁹⁵ и записаны на его страницах для всех людей. Однако тюрки по мотивам, указанным нами, тоскуют и страдают больше всех. Другой причиной, влекущей их обратно домой, прежде чем они обретут решимость (остаться) и утратят свои первоначальные качества, является то, [42] что тюркам в тягость оседлая и размеренная жизнь, долговременное пребывание на одном месте, малоподвижный и безынициативный образ жизни. Они устроены так, чтобы быть в движении, а не находиться в покое, — таково их предназначение. Их духовные силы преобладают над их физическими возможностями, они вспыльчивы, горячи, энергичны, понятливы и сообразительны. Довольствие малым они считают слабостью, длительное пребывание на одном месте — глупостью, покой — путами, удовлетворенность — недостатком энергии. Отказ от набегов, считают они, влечет за собой позор. Арабы этому приводят следующие примеры.

Сказал Абдаллах б. Вахб ар-Расиби: ¹⁹⁵ «Спокойная жизнь вызывает болезнь».

Арабы говорят: «У кого летом мозг кипит заботами, у того зимой кипит котелок».

Сказал Аксам б. ал-Сайфи: ¹⁹⁶ «Я не хотел бы всем довольным в этом мире быть». Его спросили: «Почему?». Он ответил: «Опасаюсь привычки к немощи».

Вот каковы причины, побуждающие тюрок к возвращению и вызывающие у них тоску по родине.

И более всего побуждает их к бегству, влечет назад и вызывает у них отвращение к длительному пребыванию на месте — незнание ими судьбы, предопределенной им, неведение своих достоинств, и пренебрежение благоприятными моментами их использования и применения.

И когда их уподобили другим воинам, они не захотели быть в последних рядах, и в числе всяких других, и раствориться в общей массе войска. Они сочли это недостойным себя и указали, что им нужно. Они [91] видят, что им не пристало терпеть притеснения и пребывать в безвестности. К тому, кто не знает об их правах, они относятся хуже, чем к тому, кто пытается сознательно лишить их этих прав. И когда случится им иметь над собою терпеливого владыку, сведущего в судьбах людей, не потакающего дурным обычаям, не попустительствующего низменным страстям, не отдающего предпочтение одной стране перед другой, управляющего со знанием дела всюду, где бы ни управлял, следующего истине во всем, что бы ни [43] делал,— останутся тогда те из них, кто понял удачу, стал исповедовать истину, отказался от дурных обычаев, избрал для себя истинный путь, оторвался душою от своей родины, отдал предпочтение имамату ¹⁹⁷ перед тиранией и поставил правду выше дружеской привязанности.

После всего этого ты должен знать, что каждый народ, каждое колено, каждое поколение, каждый род, преуспевая в ремеслах, превосходя других в красноречии и литературном деле или организации государства, доказывая свое превосходство в войнах, не достиг бы такого совершенства и предела, если бы его не побуждал к этому Аллах Всевышний и не ограничил теми качествами, которые соответствовали бы этим занятиям и отвечали бы их значению: ибо у кого различные устремления, кто пытается объять умом чрезмерно многое, и у кого душа раздирается множеством помыслов, и кто не имеет для этого ничего и не подготовлен к этому изначально, — не сможет преуспеть в этих делах нисколько и не достигнет в этом вершин совершенства, как это удалось китайцам в ремеслах, грекам в философии (хукм) и литературе, арабам в том, о чем мы упоминали в надлежащем месте, Сасанидам в государственном устройстве или тюркам в войнах. Разве ты не видишь, что греки, которые искали во всем причинные связи, сами не были ни купцами, ни ремесленниками, ни землепашцами, ни земледельцами, ни строителями, ни садоводами; они не отличались ни непреклонностью, ни накопительством, ни бережливостью, ни работоспособностью. Их правители предоставляли им свободное время и необходимые средства для жизни, и они, когда принимались за свои исследования, были сосредоточены, преисполнены сил и не отягощены ненужными мыслями. Так они создали различные механизмы, орудия и музыкальные [92] инструменты, которые дают Полное отдохновение и покой после тяжелого труда и радость, снимающую бремя [44] забот. Они создали такие полезные и нужные вещи, как архимедовы весы, безмены, астролябии, часовые механизмы, малку, медиатор, циркуль, а также различные виды флейт и арф. Им принадлежит честь создания таких наук, как медицина, арифметика, инженерное дело и музыкальная композиция, изобретение таких военных машин, как камнемет (манджаник), баллиста ((аррада), паук (рутайл), черепаха (даббаба), нефтемет (алат ан-наффат) и еще много, что долго было бы перечислять. Они были преисполнены мудрости, но не деятельности, делали чертеж приспособления, создавали первые его образцы, но сами хорошо пользоваться ими не могли; они указывали, но сами за них не брались; они питали страсть к науке, но отвращение к работе.

Что же касается китайцев, то они знают толк в литье, ювелирном деле, отливке, плавке, чудесных красках, не имеют себе равных в искусстве вытачивания, камнетесном деле, изобразительном искусстве, ткацком ремесле, каллиграфии — словом, имеют высокую культуру прикладного искусства во всем, за что бы они ни брались, независимо от тонкостей ремесла, разнообразия изделий и различной их ценности. Если греки, зная во всем причинные связи, к делу не приступают, то китайцы, не зная первопричины, приступают к работе, потому что первые — мудрецы, а вторые — искусные исполнители.

Точно так же арабы не были ни хорошими купцами, ни ремесленниками, ни врачами, ни счетоводами; они не отличались умением ни в землепашестве, не желая избрать себе такое ремесло, ни в земледелии, из опасения выплачивать какую бы то ни было джизью ¹⁹⁸. Они не склонны ни к накопительству, ни к составлению богатства. Они не могут извлекать пользу из монопольного владения, как не могут доставать что-либо у других. Они не добывают себе на жизнь, оттягивая стрелки весов [45] и обрезая концы мерок, как не имели представления о даниках ¹⁹⁹ и каратах ²⁰⁰. Они не жили в крайней нужде, которая мешает познанию, не имели ни богатства, которое порождает тупость, ни сокровищ, которые ослепляют разум, и не терпели унижений, что убивает сердца и роняет их в собственных [93] глазах. Они жили в пустыне и выросли под открытым небом. Чрезмерная влажность, жидкая грязь, вредные испарения, тучность, гниение, несварение желудка — неведомы им. Они обладатели проницательного ума и непомерной гордыни. Приложив свои способности и направив свои усилия на декламирование стихов, красноречие (балага), отчетливое произношение (ташкик ал-луга), разработку категорий склонения и спряжения в речи (тасариф ал-калам), воздавая человеку за его внешний вид лишь после признания его влиятельности, заботясь о своей генеалогии, отыскивая путь по звездам, ориентируясь по едва заметным следам, изучая стихийные явления в природе, проявляя внимание к лошадям, оружию и военным механизмам, храня в памяти все услышанное, усваивая все доступное познанию и учитывая все положительные и отрицательные стороны — они достигли в этом высокого предела и превзошли всякие ожидания. И по этим нескольким причинам возвеличился их разум и возросла их энергия. Они более других народов любят похваляться и вспоминать свои деяния. Тюрки также являются кочевниками: они живут в пустынных землях и разводят скот. Они своего рода бедуины неарабов, так же, как и бану хузайл ²⁰¹ своего рода курды среди арабов. Отказываясь от занятия ремеслами, торговлей, медициной, земледелием, инженерным делом, выращиванием деревьев, строительством зданий, орошением земель и сбором урожая, направляя свои усилия лишь только на завоевания, набеги, искусство верховой езды, единоборство богатырей, добычу трофеев и покорение земель, растрачивая свой пыл [46] только на это, посвящая себя лишь этому, ограничиваясь и будучи органически связанными с этим — они прониклись этим делом полностью и совершенствуясь, шли до конца, и именно это стало их ремеслом, их торговлей, их усладой, их гордостью, предметом их разговоров и ночных бесед. А когда стали они такими, сделались знатоками военного дела, как греки — мудрости, китайцы — ремесел, арабы — в том, о чем мы уже упоминали и что уже приводили, и как сасаниды в государственном устройстве и политике. В подтверждение того, что они глубоко изучили это дело, полностью отдались ему, познали и достигли в нем высокой степени совершенства, можно привести такой пример. Сабля [94] перед тем, как окажется на поясе у воина или в руке, замахнувшейся для удара, проходит через многочисленные руки и через, разных ремесленников, каждый из которых не выполняет работу другого, не умеет ее делать, не претендует на нее и ни за что за нее не берется, потому что тот, кто металл для сабли плавит, льет, очищает от примесей и удаляет окалину—не умеет оттягивать и ковать его, кто оттягивает и кует — не умеет придать окончательную форму, устранить неровности и отполировать, кто придает форму и полирует — не умеет саблю закалить отточить, кто оттачивает,не может насадить головку эфеса и убедиться в его прочности, кто делает крепления эфеса и изогнутых концов перекрестья и крепит клинок — не вытачивает деревянных ножен и не выделывает для них кожи, кто выделывает кожу — не занимается ее украшением, кто делает украшения и крепит к ножнам подковообразный наконечник — не [47] берется крепить перевязь. Также обстоит дело с седлом, различными видами стрел, колчанов, копий и другого оружия, наступательного и оборонительного. А тюрок делает это своими собственными руками от начала до конца, не прося помощи у товарища, не спрашивая мнения у друга, не бранясь с ремесленником, не беспокоясь по поводу задержек, оттяжек, отложенных сроков, оплаты услуг.

Когда Аус б. Хаджар ²⁰², описывая охотника, захотел подчеркнуть в нем сочетание всех необходимых качеств, он сказал:

Ночевать далеко не страшится лишь тот,
Кто охотою пищу себе достает,
Стрелы клеит и сам заостряет,
И своими руками колчан набивает.

Конечно, не каждый тюрок таков, какими мы их описывали; точно так же не каждый грек — мудрец, не каждый китаец так искусен, и не каждый бедуин — поэт, или превосходный следопыт. Однако эти качества именно у них получили наибольшее развитие и совершенство и наиболее характерны и распространены среди них.

Мы уже говорили о причинах, обусловивших свойственную тюркам, в отличие от других народов, отвагу и ловкость верховой езды, а также о мотивах, побудивших их совершенствоваться в качествах, необходимых для войны. Эти качества, требующие необычного [95] образа действия и особых способностей, и они приносят своим обладателям славу благородных, энергичных и целеустремленных людей — ревнителей учтивого обращения, твердого мнения, острой проницательности и здравого смысла.

Разве ты не видишь, что избравшему войну своим ремеслом необходимо благоразумие, знание, рассудительность, решительность, терпение, умение хранить тайну, а также образованность, отсутствие всякой обеспеченности и большой опыт. Он должен знать толк в лошадях и оружии, разбираться в людях и различать страны, иметь познания [48] о пространстве и времени, о кознях врагов и обо всем, что может быть полезным в этих делах.

Государство нуждается в крепких узах и прочных связях, а что может быть надежнее и полезнее того, кого прочно связать с самою основой, поселить в своем жилище, дать ему широкие возможности и роскошную жизнь, устранить всякую возможность для соблазнов, не допускать, чтобы рука тирана хоть сколько-нибудь простиралась над ним, — не лучше ли это, чем наказывать его.

Сказал он: «А затем тюрки привели следующую аргументировку и сравнение, они сказали: «Вы утверждаете, что близость к халифу воздается за заслуги, тогда мы первыми проявили повиновение и заслужили любовь и благожелательные наставления, а если она воздается по происхождению, то у нас более близкие родственные связи. Арабы делятся на две части, кахтанитов и аднанитов. Что касается кахтанитов, то мы по происхождению и родству ближе к халифам, чем они, потому, что халиф ведет свой род от Исмаила сына Ибрахима, к которому Кахтан и Абир ²⁰³ не имеют отношения. Ибрахим, да будет над ним мир, родил Исмаила от Хаджар, которая происходила от коптов, Исхака от Сарры, которая происходила от арамеев ²⁰⁴ и шестерых других от Кантуры, дочери Мафтуна, происходившей от истинных арабов. Таким образом, относительно кахтанитов наша мать более высокородна, потому что она арабка, ведь четверо из шести ее сыновей были теми, кто впоследствии оказался в Хорасане и положил начало хорасанским тюркам ²⁰⁵. Вот, что хотели мы ответить кахтанитам. [96]

Что же до аднанитов, то им мы скажем: «Ибрахим — отец наш, Исмаил — дядя, значит, родство наше от Исмаила такое же, как и ваше».

Сказ,ал ал-Хайсам б. Али ²⁰⁶: «Мубараку ат-Турки ²⁰⁷ в присутствии Хаммада ат-Турки ²⁰⁸ было сказано: «Вы происходите от мазхидж» ²⁰⁹. Он спросил: «А кто он такой?» Мы знаем только Ибрахима, друга Аллаха и эмира верующих». Сказал ал-Хайсам: «Один из мазхиджитов пришел когда-то на земли тюрок, и пошло от него многочисленное поотомство. Вот что сказал в своей длинной касыде шуубитский поэт арабам по этому поводу: [49]

Потомками мазхидж вы тюрков считаете,
Однако вам родичи только цыплята.
Те есть потомки Басила ибн Даббы, ²¹⁰
А потомки Суфана ²¹¹ повинны во многих грехах.

А вот что сказал другой поэт:

Когда это тюрки мазхидж потомками стали,
Есть чему удивляться на свете
Тому, кто способен еще удивляться.

Вы, наверное, слышали о стене потомков Кантуры и о том, что их конница нахлынет на ас-Савад ²¹². Хадис этот был создан с целью устрашить и запугать ими людей, они же стали для ислама опорой и многочисленным войском, а для халифов — защитой и пристанищем, надежным щитом и нательной рубашкой, заменяющей верхнее платье.

В передаваемых известиях сказано: «Будьте в мире с тюрками, пока они в мире с вами» Таков завет всем арабам. И только при таком мнении мы сохраним покой и мир.

Что ты скажешь о народе, с которым не совладал даже Зу-л-Карнайн ²¹³, ведь именно с его слов: «Не трогайте их», — они получили свое название «тюрки» ²¹⁴, и это после того, как он огнем и мечом, силой и принуждением покорил все земли.

Умар б. ал-Хаттаб, да будет Аллах доволен им, сказал: «Это чрезвычайно свирепый враг, с которого к тому же не взять хорошей добычи». И лучшим образом он не мог дать знать, что запрещает столкновения с ними. Арабы, когда хотят привести пример непримиримой вражды, говорят: «Они не иначе как тюрки, или дейлемцы» ²¹⁵. [97]

Сказал Амаллас б. Акил б. Уллафа ²¹⁶.

На мою седую голову получил я от него
С тюрками вражду и к Абу Хислю отвращение.

Абу Хисл — это ящерица, арабы говорят, что он более отвратителен, чем ящерица, потому что ест своих детенышей.

Ни перед кем не испытывали страха сердца арабских воинов, как перед, тюрками. Сказ,ал Халаф ал-Ахмар:²¹⁷

Отдавая в заложники им своих сыновей,
Я будто толкаю их к этим рыжеусым.

Именно их имел в виду Аус б. Хаджар, когда сказал: [50]

Повернули мы от их колодцев,
Как рыжеусых увидели с охотничьими соколами. ²¹⁸

Рассказывал мне Ибрахим б. Синди ²¹⁹, мауля эмира верующих, большой знаток государственных дел, страстный приверженец сторонников дского призыва, который, заботясь о своих покровителях и напоминая их славные деяния, призывал людей к повиновению им и проповедовал их достоинства. И был он так возвышен в своих мыслях и так красноречив, что если бы я сказал, что язык его для этого государства был полезнее, чем десять тысяч мечей и острых клинков, то было бы это правдой, достойной веры в нее. Он сказал: «Рассказал мне Абд ал-Малик б. Салих со слов своего отца Салиха б. Али ²²⁰, что хакан, тюркский царь ²²¹, выступил против Джунайда б. Абд ар-Рахмана ²²², правителя Хорасана. И был Джунайд напуган его силой и потрясен его могуществом, войско его показалось Джунайду очень многочисленным и внушительным, и устрашился он и потерял самообладание. Хакан оказ,ался проницательным и понял, в каком он находится состоянии, и послал к нему со словами: «Я бы не стоял на этом месте и не держал тебя такой хваткой, если бы желал причинить тебе зло или горе. Если бы я действительно желал тебе зла и огорчений, то уничтожил бы твое войско так, что ты и опомниться бы не успел. Я вижу все слабые места, и если бы не то, что, приобретя этот опыт, ты обернешь его против других тюрок, я бы показал тебе участки расположении, слабые места и ошибки твоего войска и твоей [98] диспозиции. Мне стало известно, что ты человек трезвого ума, пользующийся уважением в своей стране и считающийся достойным и сведущим в своей. религии. И вот пожелал я спросить о некоторых из ваших догм, чтобы иметь представление о вашем вероучении. Выходи ко мне со своей ближайшей свитой. И я выйду к тебе один и сам спрошу о том, что хотел бы знать, а ты не устраивай торжественной встречи и ничего не остерегайся: такие, как я, никогда не отличались вероломством и никогда, дав гарантии своей благосклонности и благонамеренности, не нарушают своего слова. Наш народ никогда не обманывает, а к хитрости прибегает только на войне, и если бы война обходилась без [51] хитростей, то мы себе и этого не позволяли». И Джунайд отказался выйти к нему иначе, как один. Отделились они, каждый от своих рядов, и сказал он:

«Спрашивай, о чем хотел. Если смогу я дать удовлетворительный ответ, — отвечу, если же нет, то укажу на того, кто в этом более сведущ чем я.»

Спросил он: «Какое наказание вы полагаете прелюбодею?» Ответил Джунайд: «Прелюбодеи у нас бывают двоякого рода: те, кому мы предоставили женщину, чтобы избавить от искушения перед женами соседей и других людей, и те, кому мы не предоставили и не позволили распорядиться на этот счет самому. Что касается того, у кого нет жены, то такого мы наказываем ста ударами плетью в присутствии всего народа, чтобы все видели его, чтобы предостеречь его да будущее и чтобы его знали везде и позор его стал известен всем и служил .ему наказанием, а другим предостережением от подобного рода поступков. Что же до того, кому мы предоставили ранее такое благо, то этого мы забиваем камнями до смерти» ²²³.

Сказал он: «Хорошо, правильно, верная мера. А что вы делаете с тем, кто обвиняет в прелюбодеянии невинного?» Ответил он: «Мы даем ему восемьдесят ударов плетью, никогда не зовем его в свидетели и никогда не верим его словам» ²²⁴.

Сказал он: «Верное решение и справедливая мера. А какое наказание вы полагаете вору?» Он ответил:

«Воровство у нас бывает двоякого рода: во-первых, когда человек посягает на имущество других, пуская в ход хитрость, для чего он пробивает стены или взбирается на крышу дома — такому мы отрубаем руку, которой он крал, пробивал отверстие или на которую [99] он опирался ²²⁵, во-вторых, когда человек наводит страх на путников, занимается грабительством на дорогах и забирает имущество, угрожая оружием, а если владелец попытается помешать ему, то не останавливается перед убийством — такого мы убиваем и распинаем на дорогах и караванных путях».

Сказал он: «Верное решение и справедливая мера. А что полагается у вас за действия и захват добычи силой?» Он ответил: «Во всем, где появляются сомнения и возможны ошибки и различные мнения, как то: применение силы, насильственный отбор, преступление или воровство с целью захвата пищи или питья, мы не беремся судить категорично в том случае, когда подозрения действительно возникают и имеет место предположение, [52] что эти поступки могут быть определены иначе, чем кража».

Сказал он: «Верное решение и справедливая мера. А как вы наказываете убийцу и жестокосердных, отрезающих уши и нос?» Он ответил: «Жизнь за жизнь, око за око и нос за нос. Если одного убили десятеро, мы убиваем десятерых. Мы убиваем сильного за слабого. Точно так же обстоит дело и в случаях с рукой и ногой».

Сказал он: «Хорошо, правильно, справедливая мера., А что вы делаете со лжецом, клеветником и ветроиспускателем?» Он ответил: «Мы их удаляем, изгоняем и презираем, никогда не зовем в свидетели и не принимаем на веру их суждения».

Сказал он: «И это все?» Он ответил: «Такой ответ дает наша религия». И сказал он ему: «Клеветником я называю того, кто сеет, смуту среди людей, такого я держу в темнице, там, где его не видит никто. Ветроиспускателю я ставлю тавро на ягодице и велю наказать по этому; месту. А лжецу я отрезаю ту часть, тела, которой он эту ложь распространял, точно так же, как вы отрубаете крадущую руку. Что же касается того, кто занимается шутовством и прививает людям легкомыслие, его я изгоняю из числа подвластных мне и тем самым исцеляю разум моих подданных».

И сказал Джунайд б. Абд ар-Рахман: «Вы в своих решениях руководствуетесь умозаключениями и выводами из рассуждений, мы же следуем учению пророков и считаем, что мы не вправе распоряжаться рабами божьими и единственно Аллах Всевышний не дает [100] о скрытых интересах, тайных сторонах дела, его подробностях, результатах и последствиях. Людям же подвластно познание и доступно решение лишь внешней стороны дела. Сколько легкомысленных здравствует и сколько предусмотрительных погибает!» И молвил он: «Более благородных слов ты не говорил, — заставил ты меня призадуматься».

Сказал Ибрахим со слов Абд ал-Малика, со слов Салиха: Сказал Джунаид: «Человека совершеннее, справедливее, понятливее и мудрее, чем он, я не видел. Стоял он передо мной три часа в самый разгар дня без движений и только двигал языком, чтобы вести разговор, и точно так же стоял и я». Вот такими [53] описывают тюркских царей.

Говорят, что Сасан и Великий Хакан ²²⁶ встретились на одном из мостов. Выступили они вперед из своих рядов и была меж ними беседа с глазу на глаз. А когда разошлись они, сказали люди: «Хакан был более тверд и учтив, зато скакун под Хосровом был более тверд и обучен. Хакан не шевельнул и пальцем, только двигал языком, а лошадь его то становилась на дыбы, то била копытом. Конь под Хосровом стоял как вкопанный, сам же Хосров шевелил головой и жестикулировал».

Удивительно, что бану Харис б. Ка'б ²²⁷ не выдерживают против бану Хазм ²²⁸, последние не могут противостоять бану Кинда ²²⁹, а бану Кинда не выдерживают против бану Харис б. Ка'б. Этому удивительному явлению в войнах находят параллель в том, что арабы не выдерживают против тюрков, тюрки не могут совладать с византийцами, а византийцы не могут одолеть арабов.

Сказал Джахм б. Сафван ал-Тирмизи ²³⁰: «Мы знаем, что между персами итюрками была война, и что в результате Хосров Абарвиз ²³¹ взял в жены Хатун, дочь Хакана ²³², и этим браком склонил его на свою сторону и оградил себя от его могущества. Знаем мы о войнах между персами и византийцами, знаем, как изменчивы были победы и почему были посажены оливы в Мадаине ²³³ и Сусе ²³⁴, как возник город ал-Румийя ²³⁵ и почему он был так назван, что заставило Хосрова на другом берегу, как раз напротив Константинополя, построить гробницы и храмы поклонения огню ²³⁶. Когда византийцы одержали подряд несколько [101] побед над тюрками Хорасана» сложили об этом пословицу: «До последнего дома преследовали его» ²³⁷. И собрались там сторонники этой династии и все, кто связан был с ней ²³⁸.

Хатун, дочь Хакана, родила Абарвизу Шируйе. Шируйе ²³⁹ наследовал своему отцу, а в жены взял себе Марйам, дочь кайсара ²⁴⁰. Она родила ему Фирузшахи ²⁴¹, мать Йазида [54] ан-Накиса б. ал-Валида ²⁴², который говорил: «Моими предками были четыре царя: Хосров, Хакан, Кайсар и Марван» ²⁴³. В военных походах, когда он убил ал-Валида б. Йазида б. Атику ²⁴⁴, он декламировал:

Я сын Хосрова, отец мой Хакан,
Дед мой Кайсар, и дед мой Марван.

А когда хотел он похвастать своей храбростью и военным искусством, вспоминал только Хакана:

Когда я стреляю, наступая и отступая,
И с кручи скользкой на жеребенке поднимаюсь,
Хакана дедом считаю — помни и знай,
Что ему предпочтенье мое на равнине
И в горах недоступных.

Словом «поднимаюсь» он хотел сказать «спускаюсь». Это на языке жителей Шама, перенявших его у арабских поселенцев в раннюю эпоху. А свою лошадь он назвал жеребенком, желая подчеркнуть опасность и трудность предприятия.»

Рассказывал Фадл б. ал-Аббас б. Разин ²⁴⁵: «Однажды к нам пожаловали тюркские всадники. Все укрылись в своих крепостях и закрыли двери. Тюрки окружили одно из, этих укреплений, и один из них увидел старца, наблюдавшего за ними сверху, и сказал ему: «Если ты не спустишься ко мне, я убью тебя такой смертью, какой не умирал никто». И тот спустился к нему и открыл дверь. Потом подвел он его к укреплению, где находился я, и сказал: «Купите его у меня».— «Нам в этом нет нужды», — ответили мы. Сказал он: «Я уступлю его за один дирхам». Бросили мы ему один дирхам, и он отпустил того на все четыре стороны, а затем и сам отошел со своими спутниками, но вскоре вернулся и стал так, чтобы мы могли слышать его, что удивило нас. Он вынул дирхам изо рта и переломил его пополам, и сказал: «Он не стоит целого дирхема, это непомерно [55] высокая цена, возьмите эту половину, он во всяком случае не стоит и [102] другой». Вот каким остроумным он оказался. А того человека мы знали как труса, Он, конечно, слышал об уловках тюрков при взятии городов и переправах. через реки и подумал, что он не стал бы грозиться, открыть дверь, если бы не имел наготове одну из, них».

Сказал Сумама: «С тюрками можно сравнить: муравьев, потому что каждый муравей сознает необходимость. запасать пищу, постоянно выискивать, вынюхивать и обходить, опасные места,, чтобы только, заночевать в своем муравейнике. И потом люди своими хитростями, которые они проявляют при закупорке, готовке, хранении и подвешивании пищи на кольях, охлаждении ее в сосудах, напоминают муравьев и им подобных».

Сказал Абу Муса ал-Аш'ари ²⁴⁶: «Все создания нуждаются в предводителе, начальнике и руководителе, даже муравьи»

Рассказывал Абу Амр ал-Дарир ²⁴⁷: «Предводитель муравьев — это разведчик, который первым пробирается к чему-либо, один только из всех сумевший учуять, благодаря качествам, которыми наградил его Аллах, всевышний, и чудесному чутью. И когда попробует он поднять добычу и понести ее, но, сделав все, что в его силах, обнаружит, что не способен на это, только тогда отправляется сообщить соплеменникам о своей находке и возвращается обратно. За ним выходят длинной черной лентой другие муравьи. И ни один муравей не пройдет мимо другого, не сообщив о чем-то По секрету, и только потом продолжает путь. Точно так же и тюрки: каждый из них способен справиться со своим делом сам, однако среди всякого вида вещей, растений или предметов бывают более или менее совершенные экземпляры; драгоценные камни могут отличаться по ценности, но все они будут благородными. Породистые лошади не бывают одинаково хороши, но все они превосходные скакуны.

Мы сказали о достоинствах всех подразделений, насколько позволяли дошедшие до нас известия и наши познания. И если мы заслужили одобрение, то с помощью Аллаха и по его повелению, если же [56] нет, то по нашему незнанию, неведению и неосведомленности. Что касается благих намерений, стремления и усердия в делах, достойных божьего благословения, то здесь мы не можем упрекнуть себя ни в чем. [103]

Провинность в упущении или приукрашивании совсем иного рода, чем провинность в неспособности и нерешительности. Если бы эта книга была сборником противоречивых мнений или же книгой вопросов и ответов и каждая из групп стремилась к тенденциозному изучению своего ближнего и старалась возвеличить себя, выпячивая недостатки.своего собрата и его потомков, то это была бы большая и толстая книга со многими страницами, и, несомненно, число восхваляющих автора за его знания и широту взглядов было бы больше. Но мы считаем, что то малое, что служит согласию, ценнее того большого, что порождает разногласие. Боже, упаси нас от последнего, помоги, нам и направь на путь истинный! Воистину Он всеведущ, вездесущ и творит по своей воле!

На этом и кончается книга. Благодарение Аллаху, всемогущему и всесильному и дарующему успех за благоразумие!

Комментарии

1. Ал-Фатх б. Хакан.—Сын Хакана б. Ахмада, одного из тюркских военачальников халифа ал-Му'тасима. Фатх б. Хакан с детства воспитывался вместе с сыном ал-Му'тасима Джа'фаром — будущим халифом ал-Мутаваккилем. В правление ал-Мутаваккиля Фатх был главным ваэиром и наиболее приближенным и доверенным лицом халифа. Был убит военачальниками тюркской гварлни вместе с ал-Мутаваккилем в шаввале 247 (861) г. (Табари, III, 1469).

2. Касурат ас-сифат ва каллат ал-маусуфат. Здесь словом сифат названы общие труды арабских филологов, историков и географов, описывавшие реалии своего времени. Этим произведениям ал-Джахиз противопоставляет специальные труды, посвященные отдельным вопросам или явлениям. Уолкер переводит следующим образом: "..стало так много описаний и так мало описанных вещей...» (с. 634). Перевод Уолкера, как и перевод Рамазана Шешёна ((с. 39), носит буквальный характер.

3. Имам. Руководитель общины мусульман. Как глава всех мусульман, это звание имел халиф.

4. Рай. Собственное мнение правоведа. Один из источников мусульманского судопроизводства.

5. Абна ал-да'ва. Имеются в виду потомки первых сторонников движения Аббасидов.

6. Хорасанцы. Выходцы из области Хорасан, расположенной на юго-востоке от Каспийского моря до Аму-Дарьи на севере. Хораанцами ал-Джахиз здесь называет арабов, осевших в ходе завоеваний в Хорасане и не чуждых местной культуре. Хорасанцы были основной силой способствовавшей приходу Аббасидов к власти. После победы Аббасидов хорасанцы не утеряли своего значения и продолжали играть заметную роль в политической и культурной жизни халифата.

Рамазан Шешен считает, что пол хорасанцами ал-Джахиз подразумевает хорасанских тюрок, при этом он ссылается на мнение З. В. Тогана, который под словом «хорасанцы» понимал тюрок-эфталитов. (См. Шешен. 1967, с. 41). Наличие тюрков в стане первых сторонников Аббасидов трудно отрицать. Известно, что при халифе ал-Мансуре выдвинулись несколько тюркских военачальников, в частности упоминаемый здесь ал-Джахязом Тулия ат-Турки. И все-таки что не может быть основанием для того, чтобы хорасанцев, сторонников Аббасидов, считать тюрками. Более того. кяк нам кажется, хорасанцами ал-Джахиз именует исключительно арабов, осевших в Хорасане (Об этом см.: прим. 41, 42, 43).

7. Мавали (ед. ч. мауля). Так назывались жители покоренных областей, принявшие ислам и атяптиоованрые каким-либо арабским племенем при посредничестве и покровительстве одного из его знатных членов. Институт мауля напоминал институт клиентелы в Древнем Риме, поэтому арабское слово мауля часто передается в западной литературе словом «клиент». Мавали служили в арабском войске еще со времен Мухаммада. В дальнейшем отдельные подразделения их составлляли значительную часть арабского войска (Подробнее см. Пайпс, 1982, 182-192). Они принимали активное участие в арабских завоеваниях, в частности, завоевании Мавераннахра (Очерки... т. II, с. 420).

8. Абна. Более полное именование Абна ал-дауля. Так называлось новое поколение хорасанцев, выросшее в Багдаде (Кеннеди, 1981, с. 10, 104;. Мец, 1966, с. 138. См. также: прим. 5).

9. Здесь Рамазан Шешен усматривает указание на идентичность хорасанцев и тюрков (см.: прим. 3). Однако ал-Джахиз, говоря о близости тюрок и хорасанцев, имел в виду языковое сходство (См.: В. В. Бартольд, Соч., V...C. 59). Последнее обстоятельство объясняется тем, что в некоторых прикаспийских областях ко времени арабского завоевания оседло жили тюрки, язык которых, несомненно подвергшийся местному индоевропейскому воздействию, был вероятно в ходу у довольно значительной и компактной группы населения Хорасана.

10. Мекка и Медина. Священные города арабов в Хиджазе. Мекку населяли аднанитское племя курайш. Медину — кахтанитские племена аус и хазрадж, а также три арабских племени, исповедовавшие иудаизм. Несомненно, что племена населявшие эти два города, говорили на арабском языке, имевшем определенные диалектальныеособенности для каждого из городов.

11. Тай. Крупное арабское племя, считавшееся кахтанитским по происхождению. Вначале тай населяли Йемен, а затем перекочевали к северу, в равнинные и горные районы Хиджаза и Шама.

12. Хузайл. Североарабское племя. Северная ветвь хузайл обитала в районах к Югу и востоку от Мекки.

13. Тамим. Это название носили много племен. Здесь очевидно, имеется в виду племя Тамим б. Мазз (арабские племена носили имена свих мифических родоначальников). Тамим б. Мазз аднанитское племя. Местом их обитания был Неджд, Есть упоминание об их участии в войнах с тюрками в 110/728 г. и в 112/730 г, и что интересно, в последний раз под началом упоминаемого здесь ал-Джахизом Джунайда б. Абд-ар-Рахмана.

14. Кайс. Название нескольких арабских племен, как аднантов, так и кахтанитов. Здесь имеется в виду племя кайс б. са'ла-ба, происходящее от рабиитской ветки аднанитов.

15. Хавазин. Очевидно, хавазин б. мансур племя, происходившее от мударитской ветви аднанитов и обитавшее недалеко от Медины.

16. Хиджазцы. Хиджаз — область между Тихамой и Недждом. Объединение различных племен, населявших Хиджаз, под общим названием в тексте, очевидно, было вызвано желанием автора противопоставить оседлое население Хиджаза неграмотным хавазинам, кочевавшим в Неджде.

17. Химйариты. Крупное южноарабскоь племя, происходившее, согласно генеалогии арабов, от Химйара, потомка Кахтана в четвертом колене. В доисламскую эпоху химйаритами было создано в Йемене значительное государственное объединение, которое в VI в. сначала подпало под влияние государства Аксум, а затем было завоевано Сасанидами и вошло в состав сасанидского государства в качестве одной из провинций.

18. Михлаф. Так назывались области Йемена. Причем население каждого михлафа составляли определенные роды и племена.

19. Аднаниты, Северная ветвь арабов, будто бы происходившая от мифического Аднана, потомка Исмаила сына Ибрахима (Авраама). 144

20. Кахтаниты. Южная ветвь арабов, получившая название по имени своего мифического прародителя Кахтана. О происхождении Кахтана у арабских генеологов нет единого мнения. Одни считают его потомком Ирма, сына Сима, сына Ноя, другие ведут его родословную от Ноя через Абира, сына Шалиха, сына Сима, сына Ноя (эта версия получила наиболее широкое распространение), и, наконец, третьи считают его также потомком Исмаила сына Авраама.

21. Разделение арабов на северных и южных, аднанитов и кахтанитов, средневековыми мусульманскими генеалогами, видимо, не следует считать отражением действительных различий в их происхождении. В ходе борьбы за преобладание и власть в раннем халифате, могущественные и богатые племена, проживавшие в Сирии еще до ислама и опорочившие себя в глазах мусульман борьбой против Мухаммада стали группироваться вокруг представителей знатного курайшитского рода Омейядов, которые противостояли ближайшим сподвижникам Мухаммада, в том числе и Али б. Аби Талибу, четвертому из праведных халифов. Идеологическим обоснованием своих прав в борьбе за преобладание в халифате руководители движения этих племен избрали легенду о своем происхождении от арабов Йемена, которые, как известно, поддерживали Мухаммада практически с самого начала распространения ислама в Аравии и к тому же имели богатую историю и могущественные государства на юге Аравии задолго до ислама (См : Пиотровский, 1977, с. 13—15).

22. Исхак. Библейский Исаак, сын Авраама от Сарры По мнению арабских генеологов, от Исаака пошли евреи, тогда как от Исмаила, другого сына Авраама, пошли арабы.

23. Исмаил, брат Исхака. Исмаил был сыном Авраама от Агари. Согласно библейской легенде, Сарра, отчаявшись иметь ребенка, предложила Аврааму войти к своей служанке, египтянке Агарь, которая и родила Аврааму сына Исмаила. Но затем Сарра, движимая чувством ревности, убедила Авраама изгнать Агарь. В пустыне Агари явился бог и предсказал великую будущность потомкам ее сына Исмаила.

24. Рамазан Шешен считает такое утверждение ал-Джахиза произвольным и не имеющим какой бы то ни было исторической основы. Однако, как нам кажется, говоря об одобрении хосроями браков между двумя ветвями арабов и запрете таковых с чужаками, ал-Джахиз имел в виду завещание основателя Сасанидской державы Ардашира Папакана, где тот советует заключать браки с близкими людьми. А южные и северные арабы, как известно, считались родственниками, происходящими от Сима сына Ноя, либо генеалогически еще более близкими, как восходящие к Исмаилу, сыну Авраама. Текст завещания Ардашира приводится Ибн Кутейбой (См.: Ибн Кутейба, I, 5).

25. По мнению арабов, род представлял собой разросшуюся семью, восходящую к какой-либо личности, своему родоначальнику, и потому попытки арабов выяснить происхождение того или иного племени сводились к установлению генеалогии его мифического прародителя. Несостоятельность подобного рода взглядов подчеркивалась как западными, так и советскими востоковедами (Беляев, 1966 с. 68).

26. Ал-Ахнас б. Шариф. Союзник (халиф) племени зухра, один из сподвижников Мухаммада (Аз-Захаби, Таджрид, с, 11).

27. Сакиф. Аднанитское племя, родственное хавазин. Названы по имени своего родоначальника, имя которого было Кусай б. Мунаббих, потому более полное название этого племени Сакиф б. Мунаббих. Бану сакиф жили в окрестностях города Таиф.

28. Йа'ла б. Мунийя. Назван по имени матери Ибн Мунийя. (Возможно, что Мунийя была его бабкой). Современник Мухаммада, известен как военачальник и один из наиболее ранних источников (передатчиков хадисов). по истории ислама. Погиб при Сиффине в рядах сторонников Али б. Аби Талиба (Ибн Хаджар, Тахзиб, т. XI с. 399).

29. Очевидно, имеется в виду бану ал-Адавийя, тамимитское племя, от ханзала. Получило свое название от ал-Адавийи, матери родоначальника племени, которая приходилась Тамиму внучкой (Му'джам кабаил ал-араб, II, 638).

30. Халил б. Арфата б. Абраха ал-Лайси ал-Узри. Современник Мухаммада. Очевидно, Халил был одним из упоминаемых делегатов племени узра к Мухаммаду (См. прим. 31). Умер в 60 (679) г. (аз-Захаби, Таджрид, с. 152).

31. Узра. Узра б. Са'д — большое кахтанитское племя. Есть упоминание о делегации из 12 членов этого племени к Мухаммаду в 9 (631) г., они провели с пророком несколько дней и вернулись к своим соплеменникам в Йемен (Му'джам кабаил ал-араб II, 652).

32. Курайш. Адначятское племя, расселившееся в Мекке и ее окрестностях. Из племени курайш происходил пророк Мухаммад.

33. Садака. Милостыня, которую состоятельные мусульмане обязаны подавать нуждающимся единоверцам.

Мауля считался членом того арабского рода, из которого происходил его покровитель, и потому юридически пользовался правами и обязанностями «своего» рода. Родственники пророка Мухаммада имели право на отдельную долю от доходов мусульман, и потому не имели права на получение садака. Это, естественно, распространилось и на мавали рода пророка.

34. Абд ал-Мутталиб. Дед пророка Мухаммада. Отцом Лбд ал-Мутталиба был Хашим. по имени которого и был назван весь род Мухаммада — хашимиты.

35. Абд Шамс. Отец Омейи, основателя курейшитского рода Омейядов. Абд Щамс и Хашим были родными братьями, отцом их был Абд Манаф.

36. Уккаша б. Мухсин ал-Асади. Современник Мухаммада. Считался одним из самых отважных воинов. Был убит, сражаясь под началом Халида б. ал-Валида в битве с Тулейхой ал-Асади, одним из пророков, выступивших против мусульман после смерти Мухаммада (аз-Захаби. Таджрид, с. 387).

37. Дирар б. ал-Азвар ал-Асади. Современник Мухаммада. Был известен как храбрый воин и поэт, принимал активное участие в войнах «ар-ридда» под началом Халида б. ал-Валида., В" день Иемама (битва со сторонниками пророка Мусейлимы) был тяжело ранен: ему отрезали обе ноги. Умер от ран (аз-Захаби. Таджрид, с. 241).

Ай-Навави (ум. 1277), однако, сообщает, что Дирар после дня Йемамы, во главе 100 всадников принимал участие в сражении при Йармуке. (См.:. Медников. Палестина, т. II, с. 577).

38. Многие тюркские военачальники были мавали халифов.

39. Накиб. В переводе означает «глава, руководитель». Возможно, имеются в виду упоминаемые ниже накибы. (См.: прим. 41).

40. Такыйя. Так называлось право сокрытия своих истинных убеждений у шиитов. Омейяды жестоко преследовали сторонников Али, шиитов. Очевидно, поэтому последним давалась возможность скрывать на людях свою истинную веру, делая мысленную оговорку, такыйю. На первом этапе антиомеййадского движения Аббасиды действовали в тесном союзе и взаимодействии с Алидами, не проявляя открыто своих претензий на власть.

41. У ат-Табари (1,1211) есть сообщение о том, что мединцы, прослышав о пророке Мухаммаде, послали на ярмарку для встречи с ним 12 представителей из числа знатнейших людей. Ат-Табари приводит их имена. Вероятно, по аналогии с этим событием Абу Мухаммад ас-Садик избрал 12 представителен для встречи с Мухаммедом б. Али, главой Аббасидов. Имена последних двенадцати также известны и приводятся ат-Табари (II, 1359). Утверждение, что из «хорасанцев» происходили 12 накибов, может служить подтверждением не только их заслуг в дском дви-жении, но и того, что под «хорасанцами» Джахиз подразумевал осевших в Хорасане южных арабов, родственных мединским аус и хазрадж.

42. Согласно преданию, к Мухаммаду в Мекку прибыли «семьдесят руководителей мусульманской общины» в Медине (наджибов) для того, чтобы выразить полное согласие с его вероучением. Это очень озлобило курейшитов и ускорило переселение Мухаммада в Медину (ат-Табари, т. II, 1225). Вероятно, находясь в плену символики. Мухаммад б. Али отобрал 70 представителей, к которым обратился с программным письмом. Эти семьдесят представителей находились в подчинении 12 накибов. (См. Тлас, Тарих, кн. I, с. 21). Аналогия с 70 руководителями мединских мусульман возможна из соображений, высказанных в прим. 41 и 43.

43. Ал-хандакиййа. Здесь имеется в виду эпизод из ранней истории ислама. На четвертый год хиджры мекканцы и их союзники выступили против Мухаммада. Осажденные мединцы по совету Сальмана, перса-вольноотпущенника, принявшего ислам, вырыли ров (хандак) и успешно отбили мекканпев. Это сражение получило в истории название «битва во рве» (газват ал-хандак) (См.: ат-Табари I, 1465). По мнению Рамазана Шешена, здесь подразумевается упоминаемые ниже в тексте сторонники Аббасидов. сражавшихся во рвах «в дни Насра б. Сайяра и Али б. Джудайа ал-Кермани» (Шешен, 1967, с. 45). Нам кажется вполне понятной аналогия именно с наиболее ранним событием историк — осадой Медины, при том, что «хорасанцами» следует считать арабов, пришедших с Аббасидами из Хорасана. Они в основном были из южноарабских племен, т. е. были родственны мединским племенам аус и хазрадж.

44. Ал-кафиййа. Рамазан Шешен в примечании к этому слову (с. 45) указывает, что в источниках он не нашел аналога или объяснения слова. Уолкер переводит «peers», и в примечании поясняет: «равными (the peers) были названы участники сражения у Бадра, достойно принятые мекканцами».

Ат-Табари, описывая битву при колодцах Бадр, приводит следующий эпизод. Трое мекканцев призвали на единоборство сторонников Мухаммада. Однако они отвергли троих вызвавшихся биться ансаров, и один из них сказал: «Мухаммад! вышли против нас достойны (акфа' ана) из нашего племена». Тогда выступили трое самых близких Мухаммаду людей, среди которых был и Али б. Аби Талиб, двоюродный брат и зять Мухаммада (Табари, I, 1317).

Не исключено, что в связи с этим знаменательным эпизодом слово кафу' (мн. ч. акфа'), означающее «равный, достойный», или близкое ему по значению и звучанию слово кафийй (в тексте ал-кафиййа) употреблено для обозначения наиболее верных и достойных людей, какими проявили себя Али и двое его соратников в битве при колодцах Бадр.

45. Ал-мустаджиба, В различных рукописях это слово начертано по-разному. Уолкер принял вариант ал-мустахбуййа, где по его мнению, глагол истахба означает «ставить палатку из верблюжьей шерсти». (Уолкер, с. 42): Рамазан Шешен читает ал-мустаджиба и полагает, что имеются в виду те, кто первыми откликнулись на дскую пропаганду.

46. Йамрудж ат-таймиййа. Уолкер читает йумаррих ан-нимиййа и дает следующий перевод: «те... кто далеко пускает стрелы из дерева «ним». Вот какое примечание имеется у Рамазана Шешена: по сообщению Абу ал-Хасана ал-Аш'ари (известный богослов IX в), в битве при Амории участвовала группа воинов, которая называлась аз-Зарурийя. В то же время, они были известны под названием ат-Таймийя. Во главе их стоял Зурара б. А'йан (Шешен, прим. 30, с: 46): К этому можно добавить следующее. Первыми мединцами, принесшими в Медину весть о вероучении Мухаммада, были шестеро из племени хазрадж которых Мухаммад встретил на ярмарке и обратил в свою веру. Перечисляя их имена, Табари называет один из родов тайму-л-лах, т. е. «преданные рабы Аллаха» (Табари, I, 1210): Возможно, однако, следует читать йамрудж ат-тамимиййа. Тогда перевод предположительно будет следующим: «давали тамимитам места для выпаса». Известно, что племя тамим селилось в Хорасане.

47. Ва манна ним хаззан ва асхаб ал-джурабин.. Уолкер, принимая вариант одной из рукописей — тамма Харран ва асхаб Джуратан — переводит эту фразу так: «Мы завершили завоевание Харрана и покорение людей Джуратана». Джуратан— местность в Хорасане. Рамазан Шешен, ориентируясь на рукопись Emanet Hazine: не может идентифицировать ним хаззан, а асхаб ал-джурабин переводит как «одетые в чулки», и далее говорит: «Макдиси, перечисляя шиитские секты, указывает: «Джурабийя же являются сторонниками Давуда ал-Джураби, который говорил, что Аллах состоит из двух частей: до груди из плотного вещества, а ниже из пустоты.» (Шешен, 1967, с. 46). Однако, если допустить, что в текст вкралась ошибка, и вместо джурабин следует читать Джубин, то все выражение можно перевести как «стороннники Чубина». Бахрам Чубин был выдающимся сасанидским полководцем, особенно прославившимся после своей победы над тюрками при Герате в 583 г. Подняв в Хорасане восстание против шахиншаха, он в значительной степени опирался на местное население и тюрков (Пигулевская, 1946, с. 104)»

48. Нахну загандийиа. Заганд. по-персидски означало крик, боевой клич.

49. Азадмардиайа. В Сасанидском Иране азадами, или азад-мардан (свободными людьми), назывались многочисленная группа военного сословия. Позднее этим словом называли людей не только свободных, но и независимых в хозяйственно-имущественном отношении. Этот термин стал синонимом слова «доблестный», благородный» (Низам ул-Мулк, 317. прим. 61).

50. Ансарами (сторонниками) назывались те жители Медины, которые первыми поддержали Мухаммада. Все они, как и мухаджиры, с которыми Мухаммад переселился из Мекки в Медину, считались его сподвижниками.

51. Ayс и Хазрадж. Два родственных южноарабских племени живших в Медине (см.: прим. 10). Именно они были теми мединцами, которые оказали гостеприимство Мухаммаду и его мухаджирам, и вошли в историю ислама под названием «ансары». В доисламскую эпоху часто два этих близкородственных племени назывались одним именем — харадж (Йакут, IV, с. 653).

52. Здесь следует усматривать наиболее определенное подтверждение того, что хорасанцами ал-Джахиз называл арабов, обосновавшихся в Хорасане.

53. При Омейядах шииты, сторонники Али, двоюродного брата Мухаммада, подвергались жестоким гонениям. Ореол мученичества над шиитскими именами, положение преследуемых властью Омейядов привлекали к шиитам симпатии притесняемого народа. Этим воспользовались Аббасиды, они солидаризировались с шиитами и, получив поддержку сочувствующих шиизму масс, особенно в Хорасане, образно говоря, подменили зеленое знамя шиизма на черное дское знамя.

54. Знамена Аббасидов были черного цвета, а знамена Омейядов — белого.

55. Деспотией здесь назван Омейядский халифат.

56. Битва при Амории. В 223 (837) г. византийский император Феофил совершил поход на Месопотамию, воспользовавшись малочисленностью халифского войска в этом районе, основная часть которого была занята на войне с хуррамитами в Азербайджане. Однако, справившись с хуррамитами, арабы совершили ответный рейд и одержали крупную победу над византийским войском и взяли город Амории в Малой Азии. По сообщению сирийского историка Бар Эбрея, при Амории арабы убили 30 тыс. византийцев и 30 тыс. взяли в плен (Ибн ал-Ибри с. 140).

57. Мухаммад б. Али был основателем дского движения. Он приходился правнуком Аббасу, дяде пророка Мухаммада, по имени которого и стала называться новая династия халифов. 57а. Третий праведный халиф Усман б. Аффан (644—656).. 576. Четвертый праведный халиф Али б. Аби Талиб, двоюродный брат пророка Мухаммада и зять (656—661).

58. Аш-Шам. Название области к северо-востоку и востоку от Евфрата до Египта. Ныне включает пределы Сирии, Иордании, Ливана.

59. Марван. Четвертый омейядский халиф (684—685), основатель династии Марванидов, являвшихся младшей линией Омейядов. Возможно, имеется в виду Марван II, последний из халифов этой династии (744—750).

60. Абу Суфйан. Современник Мухаммада, видный деятель рода Омейядов, именно он стоял во главе мекканцев в сражении при колодцах, Бадр. По его кунье получила свое название, старшая ветвь омейядских халифов — Суфйаниды, начало правлению которых положил Муавия, сын Абу Суфйана (660—680).

61. Ал-Джазира. Так арабы называли-область между реками Тигр и Евфрат к северу от Тикрита, которая казалась им со всех сторон окруженной водой (ал-джазира — остров). Эта местность считалась землями арабских племен мударитов и бакритов (Йакут, Булдан).

62. Харуриты. Одно из названий хариджитов, происходит от названия местечка Хурура, где они собрались сразу после выступления против Али б. Аби Талиба.

63. Шарииты, т. е. «предавшие себя богу», так иногда называли себя хариджиты.

64. Сахсахиййа. Очевидно, так называлась группа сторонников Омейядов, по имени упоминаемого у ат-Табари Сахсаха (III, 40); (Шешен, 1967, с. 47).

65. Даликиййа. Также одна из омейядских групп. У ат-Табариесть упоминание о «Дадканиййа»,.возможно, что это они и есть. (Шешен, 1967, с. 47),

66. Аз-Закваниййа. Отряд стрелков, созданный Сулейманом б. Хишамом б. Абд' ал-Маликом (Табари, III, 40; Шешен, 1967, с. 47). Свое название этот отряд, вероятно, получил по им.ени Бадра аз-Заквани, мауля упомянутого Сулеймана-б. Хишама (Пайпс, 1982, с. 129).

67. Рашидиййа. Отряд сторонников Омейядов (Taбари, III, 40).

68. Наср б. Сайяр. Наместник Хорасана при Омейядах (738—748). Происходил из племени кинана мударйтской ветви аднанитов. Трайбализм его правления привел, к тому, что недовольные южноарабские племена, осевшие в Хорасане, выступили против него в союзе с Абу Муслимом.

69. Ибн Джудай ал-Кермани. Предводитель южно арабских племен в Хорасане, выступивших против Насра б. Сайра. Убит в 718 г.

70. Шайбан б. Салма. Основатель шайбанитского толка хариджитов (Табари. II, 1948—1949).

71. Нубата б. Ханзала. , Один из военачальников Марвана, последнего омейядского халифа (Табари, II, 1977—1979). Был убит. Кахтабой б. Шабибом, видным военачальником Абу Муслима.

72. Амир б. Даббара. Военачальник Марвана (Табари, II; 1948—1949).

73. Ибн Хубайра. Вероятно, Йазид б. Умар б. Хубайра, последний наместник Омейядов в Ираке. Оказал усиленное сопротивление дским войскам и был убит в бою (Кеннеди, 1980, с. 49).

74. Марван. Последний омейядский халиф Марван ал-Химар. Был убит в Египте, куда бежал преследуемый дом Салихом. б. Али.

75. У арабов издавна считалось, что крепкие, мускулистые ноги служат доказательством благородства, бесстрашия и верности воина. На существование подобного представления, указывает приводимый Абу ал-Ф-араджем ал-Исфахани эпизод; где Хинд, дочь Худжра б. Амра ал-Кинди и сестра известного поэта Имpyy-л-Кайс'а, убедившись в верности человека; спасшего ее и домочадцев Худжра, высказывает недоумение по поводу худобы его ног (Абу ал-Фарадж ал-Исфахани. Книга песен, с. 94).

76. Йаджудж ва Маджудж. Мифические племена, упоминаемые в Коране. Согласно преданию, они должны завоевать мир в наказание за неверие в канун Судного дня (Коран, XXI, с. 95—. 96). Ранние мусульмане, связывая эти предания с тюрками, от них же, из-за Аму-Дарьи, ожидали упоминаемого в Коране нашествия.

77. 'Ад. Мифическое «истинно» арабское племя, уничтоженное Аллахом за грехи. Восходит, к Симу сыну Ноя через Ада, через Ауса, через Ирма. Считалось, что ни одно из древнейших арабских племен не осталось в живых. Сохранившиеся арабы будто бы переняли арабский язык у своих древних предшественников.

78. Самуд. «Истинно» арабское племя, так же, как и ад, уничтоженное Аллахом,

79. Амалика. Племя, ведущее свое родословную от мифического Амлика сына Лаваза сына Сима. Также считалось истинно арабским. Генеологи возводят их к Лавазу, сыну Сима, сына Ноя и идентифицируют их с библейскими амаликитянами (Табари, I. 213).

80. Кан'аниййа. Семитские племена (ханаанейцы), обитавшие в ал-Шаме.

81. В тексте указано «риджал аз-Забидж», однако там же в примечании дается вариантрукописи Британского музея — аз-зиндж, что касается аз-Забидж, то в Му'джам ал-Булдан Йакута имеется указание, что это остров на восток от Индии, между Индией и Китаем. Рамазан Шешен полагает, что это остров Ява. О многочисленности населения аз-Забидж Джахиз говорит Ив другом трактате «О превосходстве черных над белыми» (Джахиз, Фахр ас-судан, 80).

82. Хашим б. Истахандж упоминается Табари как руководитель восстания в Северной Африке в 153 (770) г. (Табари, III, 369). Был схвачен и убит Абу Джа'фаром ал-Мансуром. Подчеркивая силу Хашима б. Истаханджа, автор, очевидно, стремится возвеличить тем самым его победителя — халифское войско.

83. Шашийя.. Особая ткань для тюрбанов. Особенно славилась ткань, выделанная в Шаше (ныне развалины старого Ташкента).

84. Шахрийя. Порода лошадей, разводимых в Хорасане (Табари, II, 296).

85. Сиджистанец. Житель области Сиджистан в юго-восточной части современного Ирана на юг от Герата. Название получила по имени племен саков, населявших ее в древности (Бартольд, Соч., VII, 392).

86. Абу Абд ал-Хумайд 'Кахтаба б. Шабиб ат-Таи. Один из двенадцати накибов (см.: прим. 41).' Выдвинулся как самый талантливый и отважный военачальник 'Абу Муслима. Его потомки еще долгое время пользовались влиянием в халифате (Кеннеди, 1980,с:79—80).

87. Абу Мухаммад Сулейман б. Касир ал-Хузаи. Один из двенадцати накибов (см.: прим. 41).

88. Абу. Наср Малик б, ал-Хайсам ал-Хузаи. См.: прим. 87. О влиянии семьи Малика в армии см.: Кеннеди, 1980, с. 80—81.

89. См.: прим. 87.

90. См.: прим. 87.

91. См.: прим. 87.

92. См.: прим. 87.

93. Малик б. Тавваф ал-Маррани. Один из первых дских Полководцев. Находился под началом Кахтабы (Табари, III, с. 4, 5, 9, 37. — Здесь имя его указывается в виде Малик б. Тариф).

94. Здесь указывается на Кахтабу б. Шабиба, одного из двенадцати накибов, наиболее выдающегося военачальника Абу Муслима.

95. См. прим. 73.

96. См. прим. 72;

97. См. прим. 71.

98. Ас-Синд. Историческая область на севере Индии, в настоящее время входит в пределы Пакистана и индийского штата Пенджаб.

99. См.: прим. 87.

100. Ифрикиййа. Область на севере Африки, ныне Тунис.

101. Мухаммад б. ал-Аш'ас. Военачальник халифа ал-Мансура, ум. 149—766 г.

102. Ал-Мансур. Второй дский халиф (754—775). Основатель Багдада (762).

103. См.: прим. 57.

104. Али б. Абдаллах; Полное имя Абу Мухаммад Али б. Абдаллах б. Аббас б. Абд-ал-Мутталиб. Внук Аббаса, дяди пророка Мухаммада. Умер в 736 г. в заключении.

105. Зайд б. Хариса. Вольноотпущенник Мухаммада, его приемный сын. Был убит в сражении при Му'те (629 г.) (Захаби, Таджрид.. т. I, с. 198). Мухаммад поставил его во главе отряда, отправлявшегося к Му'те несмотря на недовольство знатных курайшитов, в частности Джа'фара б. Аби Талиба, двоюродного брата Мухаммада (Медников, 1898, с. 132).

106. Битва при Му'те. Сражение между арабами, посланными в 8 (630) г. в Сирию, и византийцами. Арабы были разбиты и отступили.

107. Усама б. Зайд. Сын Зайда б. Харисы (см.: прим. 105). Против его назначения были многие участники этого последнего предпринятого при жизни Мухаммада похода. Под начало Усамы был даже отдан Умар б. ал-Хаттаб. (Медников, 1898, с. 135—138).

108. Мухаджирами называли последователей Мухаммада, переселившихся с ним из Meкки в Медину в 622 г. («хаджара» — переселяться).

109. См.: прим, 50.

110. Абу Анса. Мауля Мухаммада.

111. Шакран. Настоящее имя Салих (Захаби, Таджрид, т. Г, с. 362). Мауля Мухаммада был одним из трех лиц, кому была оказана честь опустить в могилу тело Мухаммада (Табари, I, 833).

112. Абу Муслим. Руководитель дского восстания в Хорасане. Был рабом-персом, когда его приметили руководители движения и представили Ибрахиму б. Мухаммаду, главе Аббасдов (745—746), который послал его в Хорасан для организации вооруженного выступления. После победы Аббасидов был правителем Хорасана. Страшась его популярности в народе, халиф Мансур пригласил его в Багдад и убил,

113. Абу Салама Хафс б. Сулайман. Первый дский вазир. В прошлом раб-вольноотпущенник из Куфы. Был убит по приказу Абу ал-Аббаса ас-Саффаха при поддержке Абу Муслима за симпатии к шиизму.

114. Имеется в виду Мухаммад б. Али, основатель дского движения.

115. Абу Мансур Талха б. Зурайк ал-Хузаи. Один из двенадцати накибов (см.: прим. 41).

116. См.: прим. 115.

117. См.: прим. 87.

118. См.: прим. 115.

119. Известно, что между Бармакидами, династией вазиров, персов по происхождению, и Аббасидами установился обычай молочного родства. В частности, Харун ар-Рашид был вскормлен матерью Фадля б. Йахьи, а дочь Халида была воспитана женою Абу ал-Аббаса ас-Саффаха. (См.: Кеннеди, 1980, с. 102).

120. Население Багдада к началу IX в. в основном составляли сторонники дского призыва и их потомки, которых и назвали Абна ад-Дауля. (См.: Кеннеди, 1980, с. 90; Пайпс, 1982, с. 179).

121. Мушаххарат. Одежда, окрашенная в два цвета.

122. Акабан. Так назывались специальные палки для пыток.

123. Ал-Хулайдийя, ал-Кутафийя, ал-Билалийя, ал-Харбийя. Вооруженное отряды, принимавшие участие в смутах во времена гражданской войны между сторонниками халифа Амина и его брата Ма'муна. Свои названия они получили по названиям городских кварталов в Басре и Багдаде.

124. Ибн ал-мула'ана. Если при разводе отец отказывался признать рожденного накануне сына своим, то последний получал родословную матери. Формула проклятия, произносимая при этом отцом, называлась ли'ан, или мула'ана (Петрушевский, 1966, с. 177).

125. Согласно Библии, Сарра долго не могла родить Аврааму, и родила Исаака лишь при вмешательстве Бога в 90 лет.

126. Мусульманские законоведы считали, что отцом ребенка признается тот, в чьем доме он родился, если только не будет доказан факт прелюбодеяния.

127. Коран XXXIII, 6: «Пророк ближе к верующим, чем они сами (здесь в передаче Абдаллаха б. Мас'уда добавляется: «и он ваш отец а супруги его их матери». См.: Коран — Крачковский. с. 593).

128. Коран, XXII, 78: «... народ отца вашего Ибрахима, это он назвал вас муслимун».

129. Коран запрещает мусульманам половую связь с матерью, сестрой, дочерью и другими близкими по крови женщинами (Коран, IV, 23). Этот запрет Коран распространяет и на кормилиц и молочных сестер. Таким образом в этом отношении священная книга мусульман не делает разницы между матерью и кормилицей, между родной сестрой и молочной.

130. Здесь содержится намек на историю об Аврааме, Сарре и Агари (См. прим.: 23).

131. В Коране дети Иакова обещают ему на смертном одре: «Мы будем исповедовать веру твоего бога, бога отцов твоих: Ибрахима, Исмаила и Исхака» (II, 133), Известно, что из трех последних Ибрахим (Авраам) приходился Иакову дедом, Исмаил — дядей, и только Исхак (Исаак) — отцом.

132. «Сказал Господь ангелам: «Я создал из глины человека». (Коран, XXXVIII, 71). Интересно, что к этому эпизоду из Корана относится возмущение Иблиса (Дьявола) против Аллаха. Иблис отказался удовлетворить требование Аллаха и поклониться новому созданию. Он сказал: «Я лучше его: ты создал меня из огня, а его из глины» (XXVIII, 76).

133. Признание Иисуса божьим посланником и подтверждение христианской легенды о его рождении имеет место в 171-ом стихе IV-ой суры-Корана: «Иса, сын Марйам, есть посланец Аллаха, есть слово, ниспосланное им Марйам, и дух от него». Тем не менее генеалогией Иисуса в Библии признается отцовская линия.

134. Самум. Жаркий ветер с пустыни.

135. Сарра родила Исаака в преклонном возрасте, когда у нее уже прекратились месячные регулы (Коран, XI, 72—73). Согласно библии, Сарре тогда было девяносто лет

136. Коран, III, 45—46.

137. В Коране (XIX, 12) сказано, что Йахйе (Иоанну) была дарована мудрость еще в детстве.

138. Сулайман. Библейский Соломон.

139. Ухбан б. ал-Аус ал-Аслами. Один из сподвижников Мухаммада. Жил в Куфе, где и умер в правление наместника Мугиры. Существует, предание о его встрече с волком, который говорил с ним человеческим голосом и просил не посягать на посылаемую Аллахом добычу — овцу (Ибн Хаджар ал-Аскалани, Тахзиб, т. I, № 694).

140. Ан-Набига аз-Зубйани. Один из наиболее знаменитых до-исламских поэтов (ок. 535—604).

141. Хариш б. Хилал ac-Са'ди ал-Кураи. Поэт, глава тамимитов в Хорасане. Сражался вместе с Мухаллабом б. Абу Суфрой, хорасанским наместником, против хариджитов, умер в Басре в 701. г. (Шешен, 1967, с. 62).

142. Башшар б. Бурд. Крупнейший средневековый арабский поэт (696—783). Его дед Ярджух был родом из Тохаристана и был взят в плен хорасанским вали Мухаллабом б. Абу Суфрой. Отец поэта был впоследствии отпущен, на волю. Башшар б. Бурд от самого рождения был слеп, но стахи его отличались образностью и сравнениями,: недоступными даже и зрячим. (См. подробнее: Абу ал-Фарадж ал-Исфахани. Книга-Песен, с. 188—257).

143. Мути' б. Айяс ал-Лейси ал-Кинани (См. Абу ал-Фарадж ал-Исфахани, Китаб ал-Агани, т. 13, с. 274—276). Упоминается в Фихристе-Ибн ал-Надима как автор ста листов стихотворений (Фихрист, Тегеран, с. 184).

144. Мухаммад б. Сайд ал-Адрак ал-Катиб ат-Тамими. Багдадский поэт второй половины IX в. (Шешён, 1967 с. 63).

145. Са-ашкуру умран. Уолкер переводит: «Я буду благодарен Амру». В таком случае непонятно, кто такой Амр, да и смысл стиха становится неясным.

146. Мухаммад б. Джахм ал-Бармаки. Философ, живший при Мамуне, Как видно по нисбе, был одним из мавали Бармакидов. Брат известного поэта Али б. Джахма.

147. Абу Маан Сумама б. Ашрас ан-Нумайри ал-Басри, Один из выдающихся му'тазилйтов. Жил при Харуне ар-Рашиде к ал-Мамуне. Считался одним из самых проницательных и остроумных людей своего времени (ал-Аскалани, Лисан ал-Мизан, т. II, с. 83).

148. Касим б. Сайяр. Приближенный халифа Ма'муна.

149. Дар ал-хилафа. Резиденция халифа. Дар-ал-амма — палата, где халиф давал аудиенции посетителям не из числа приближенных.

150. Хумаид б. Абд ал-Хамид ат-Туси — военачальник халифа ал-Ма'муна. Был отравлен в 825 г. Хумаид считался одним из наиболее талантливых полководцев своего времени. Именно он помог Хасану б. Сахлю, правителю Ирака, справиться с восставшими войсками и населением Багдада в смутное время после взятия столицы войском Тахира б. Хусейна (Кеннеди, 1980, с. 156).

151. В тексте: Йахшад следует читать Ихшид.

152. Абу Шабиб б. Бухарахудат ал-Балхи. Судя по имени, один из потомков бухарахудатов, правителей Бухары. А. М. Мандельштам отождествляет его с Шабибом ал-Балхи, одним из военачальников ал-Ма'муна. (Мандельштам, 1956 с. 228).

153. Йахйя, б. Муаз. Один из военачальников ал-Ма'муна.

154. Ал-Ма'мун б. Харун ар-Рашид. Седьмой Аббасидский халиф (813—833).

155. Азракиты. Хариджитская секта, получившая свое название по имени своего основателя Нафи' б. Азрака. Отличалась особой непримиримостью.

156. Шариити (арабск; «шурат» — предавшие себя Аллаху). Так Называли себя хариджиты.

157. Тахким. В переводе значит «арбитраж, третейский суд». Это слово служило для обозначения главного лозунга хариджитов ла хукма илла ли-л-лахи — «нет суда, кроме божьего». Под этим лозунгом хариджиты отделились от Али, когда он дал согласие на третейский суд с Муавией.

158. Абу Сайд Мухаллаб б. Аби Суфра. Известный военачальник, был: наместником Хораеана с-67.9 г. по 701 г.

159. Хариш б. Хилал ас-Са'ди. Тамимитский поэт. См. прим. 141

160. Аббад.б. ал-Хассин. Один из известных военачальников и глава племени тамим. Во времена Абдаллаха б. аз-Зубайра был начальником полиции в Басре.

161. Ал-фуранкиййин. Так назывались гонцы, доставлящие донесение на далекие расстояния. Название, происходит от персидского парванс — «слуга» (Бартольд, Туркестан, с. 260).

162. Скопцов считали отличными стрелками и очень выносливыми в седле, иногда даже выносливее тюрков. Об этом сообщает и ал-Джахиз в «Хайаване» (Мец, 1966, с. 62):

163. В пользу подобного перевода, в отличие от перевода, А. М. Мандельштама («а если бы. она шла вместе с хариджитской, то исчерпала бы свои силы»), говорит тот факт, что в выражении во лау сайара хариджийиан слово хариджи стоит в неопределенной форме, тогда как выше оно для обозначения хариджитской лошади употреблялось с артиклем. Следовательно, здесь имеется в виду не хариджитская лошадь (употребление артикля при отсутствии самого слова «лошадь» становится просто необходимым), а сам хариджит, о котором в этом эпизоде повествования еще не говорилось. Тогда становится ясен смысл сказанного, ускользнувший от Мандельштама (См.: Мандельштам, 1956, с. 232, прим: 1): с тюркской лошадью может обращаться только тюрок, а под хариджитом она только теряет силы. Ниже указываются причины тому; заботливость тюрка, обучение лошади от самого ее рождения и т. д.

164. Не признавая третейского суда, хариджиты единственным путем решения конфликтов считали вооруженную борьбу. Как отмечалось выше, особой непримиримостью отличались азракиты.

165. Сиджистанец. Житель области Сиджистан. См.: прим. 85.

166. См.: прим. 155.

167. Недждец. Хариджиты, сторонники Неджды б. Амра (Шешен, 1967, с. 69). Но поскольку здесь в ряду имен названы как представители религиозных течений, так и жители различных областей, то возможно, что в данном случае имеются в виду жители центральной части Аравийского полуострова — плоскогорья Неджд.

168. Ибадиты. Представители наиболее умеренной хариджитской секты ибадитов, последователей Абдаллаха б. Ибада ат-Тамими.

169. Суфриты. Одна из хариджитских сект, получившая название по имени своего основателя Зийада б. ал-Асфара.

170. Всадники в арабском войске получали две.доли добычи против одной пешего воина. Такое распределение добычи имело место в исламском войске почти во все времена, даже в XIX в., в войске саудийских эмиров (Васильев, 1982, с. 143). Иногда доля всадника могла быть выше. Так было после битвы при колодцах Бадр, когда Мухаммад, ввиду особой немногочисленности конницы, велел выдать каждому всаднику три доли (Петрушевский, 1966, с. 25).

170а. Ад-Дабби. Рамазан Шешен считает возможным идентифицировать его с поэтом Раби'а б. Макрухом б. Кайсом ад-Дабби, умершим в 16/637 г.

171. Абу ат-Таййиб Тахир б. ал-Хусайн ал-Хузаи, прозванный Зу-л-Йаминейн за то, что в решающем сражении со сторонниками халифа ал-Амина сражался, держа саблю двумя руками. Основатель династии Тахиридов в Хорасане. Был отравлен в 822 г., в день, когда опустил имя халифа ал-Мамуна в пятничной проповеди.

172. Судус. Судус б. Асма — южноарабское племя, родственное племени тай. Кроме того, существовало еще два североарабских племени с именем с-д-с. Однако в последнем случае после первой корневой произносился звук «а» — садус (Му'джам кабаил ал-араб, II, 516),.

173. Абу ал-Батт. Один из военачальников во времена халифа ал-Ма'муна. Находился под командованием Хумайда б. Абд ал-Хамида. Вначале Абу ал-Батт держал сторону ал-Амина, но затем перешел на сторону ал-Мамуна и стал подчиняться Xасанy б. Сахлу (Кеннеди, с. 159—160)

174. Убулла. Город в Иране недалеко от Абадана.

175. Сайд б. Укба б. Салм ал-Хунаи. Вероятно сын Укбы б. Салма, наместника Басры (147 г. х. — 151 г. х.) при халифе ал-Мансуре (Табари, III, 352).

176. Река Балх. Балхаб — приток Аму-Дарьи. Иногда это название переносилось на всю Аму-Дарью.

177. Абу ал-Хаттаб Йазид б. Катада б. Диама; Рамазан Шешен отождествляет его с известным богословом Абу ал-Хаттабом Катадой б. Ди'амой (Шешен, 1967, с. 73).

178. Умар б. ал-Хаттаб. Второй из праведных халифов (634—644).

179. Некоторые высказывания, отражающие первые впечатления арабов о тюрках, приписывались халифу Умару, тогда как сам Умар никогда не становился во главе войск в завоевательных походах.

180. Абу Зубайд Хармала б. ал-Мунзир ат-Таи. Поэт-христианин. Принял ислам незадолго до своей смерти.

181. Абу Хузайма Хамза б. Адрак ал-Хариджи, руководитель хариджитского восстания в Сиджистане и Хорасане в 185 г. х.

182. Слова эти часто приписывались Мухаммаду, хотя он, вероятнее всего, никогда не сталкивался с тюрками (Бартольд, Соч. II(I), с. 244).

183. Йазид б. Мазйад. Наместник Азербайджана, Аррана и Армении. Правил с перерывами с 786 г. до самой своей смерти в Барде в 801 г. Известная самостоятельность его правления позволяет рассматривать его как первого официального малика (царя) Ширвана, власть которого распространялась на Азербайджан, Армению, Арран и Дербенд (Буниятов, 1965, с. 197—198).

184. Тулийа. Встречаются различные варианты написания. Ас-Сули, ссылаясь на ал-Джахнза, сообщает, что Тулийа ат-Турки был военачальником еще халифа ал-Махди и участвовал сЙазидом б. Мазйадом в сражении с Валидом б. Тарифом ал-Хариджи (Шешен, 1967, с. 29).

185. Валид б. Тариф аш-Шайбани. Руководитель восстания хариджитов в ал-Джазире (794). После ряда побед над халифским войском Валид аш-Шайбани был разбит и убит в поединке с Йазидом б. Мазйадом (См.: Буниятов, 1965, с. 197—198).

186. Мухаммад б. Джахм (См.: прим. 146). Был, вероятно, братом поэта Али б. Джахма ал-Бармаки (ум. 249 г. х.), который также оставил некоторые сведения о тюркских гвардейцах. Именно к нему восходит известие и том, что количество тюрок у ал-Му'тасима доходило до 20 тыс. (Агани, 10, с. 265):

186а. Фадл б. Сахл. Иранец по происхождению. Еще при Харуне ар-Рашиде был наставником его сына ал-Мамуна. После победы ал-Мамуна над ал-Амином был назначен вазиром. Убит в 818 г. халифскими гвардейцами, по слухам, с ведома самого ал-Мамуна.

187. Катул. Канал, проходивший через местность, где располагался город Самарра. Как указывает Йакут, вначале это была небольшая речка, впадавшая в Тигр. Затем Харун ар-Рашид велел углубить ее русло, для освоения близлежащих земель. На берегу этого канала халиф ал-Му'тасим построил жилища для своих гвардейцев и основал город Самарру (Йакут, Булдан). Катул соединялся с каналом Нахраван, который вел к нижнему течению Тигра, где находилась ал-Мубарака.

188. Джибалец. Джибалем назывался горный район к северо-западу от Исфахана.

189. Эти слова ал-Джахиза можно считать подтверждением верности нашего перевода того отрывка, где давалась более развернутая характеристика тюркской лошади (См.: прим. 163).

190. Ал-Абди. Рамазан Шешен предполагает, что это джахилийский поэт Йазид б. Хаззак ал-Абди (Шешен., 1967, с. 78).

191. Абдаллах б. аз-Зубайр. Претендент на престол халифа. После. смерти Муавии объявил династию Омейядов незаконной, провозгласил себя халифом и. сделал своей столицей Мекку. Его власть признаваллмногие области халифата. Погиб в бою при штурме Мекки войсками Хаджжаджа наместника Ирака (692).

192. Джум'а ал-Айадийна. Установить личность не удалось.

193. Кутаиба б. Муслим. Известный военачальник, наместник Хорасана (705—715). С ним связано завоевание Мавераннахра и первые военные успехи над тюрками.

194. О замечательном чутье верблюдов у арабов и по cей день рассказывают легенды и притчи. В одной из них говорится, что верблюд способен разыскать и вернуться к колодцу, из которого однажды пила беременная им мать (Штайн, 1981, с. 161).

195. Такое упоминание имеется, в частности, во второй суре, 246-ом стихе, где евреи просят послать им царя для возвращения на родину. Кроме того, можно указать и на 66-й стих IV-ой суры.

195а. Абдаллах б. Вахб ар-Расиби. Лидер хариджитов. Был известен своим благочестием и храбростью, за что хариджиты избрали его своим эмиром (предводителем). Убит в битве при Нахраване 658, (El).

196. Аксам б. Сайфи ат-Тамими. Один из видных вождей арабских племен в джахилийскую эпоху. Прожил долгую жизнь и умер в Медине, куда прибыл в 630 г. для того, чтобы принять ислам.

197. Имамат. Имеется в виду духовный авторитет халифа. Халиф, помимо военного руководителя (эмира), был еще и руководителем богослужения, или духовным главой общины верующих — имамом.

198. Во времена первых завоеваний арабы облагали население, покоренное по мирному договору, джизьей — данью, размер которой определялся условиями договора. Одновременно джизьей назывался и унизительный подушный налог, взимавшийся с немусульманского населения, покоренных силой областей.

199. Даник: Мера веса равная 1/6 дирхама (3, 125 гр.), или динара (4, 46 гр). (Хинц, 1970, с. 15, 20).

200. Кират. Мера веса равная 1/14 дирхама или 0,2232 г. (Хинц, 1970, 24).

201. Бану хузайл. Большое аднаиитское племя, населявшее районы, прилегающие к Мекке.

202. Aye б. Хаджар. Один из выдающихся поэтов-доисламского периода (джахилиййи). Умер 2/624 г.

203. Абир. См.: прим. 20.

204. См.: прим. 22, 23.

205. Легенда о происхождении тюрков, осевших в Хорасане, от Авраама встречается в различных вариантах у ат-Табари (1, 248), Ибн ал-Ибри (с. 14), Ибн ал-Факиха (наст. изд. с. 49),

206. Ал-Хайсам б. Ади (ум. 822 г.). Известный историк, генеалог и литератор начала IX в.

207. Мубарак ат-Турки. Военачальник и телохранитель халифа ал-Махди (Табари, III, 381, 563).

208. Хаммад ат-Турки. Военачальник халифа ал-Мансура (Табари, III, 246, 277, и далее).

209. Мазхидж. Южноарабское, кахтанитское племя. Первоначально проживало в Йемене, затем, еще в допсламскую эпоху, переселилось в центральные области Аравии в союзе с другим южноарабским племенем кинда. (Пигулевская, 1964, 145—147).

210. Согласно арабским генеологиям, Басил б. Дабба поссорился с родичами и переселился в Дейлем, где, женившись на местной жительнице, положил начало дейлемцам. Именно к этой легенде обращались впоследствии мусульманские генеалоги, которые пытались доказать родство буидских правителей с Мухаммадом через даббитов (см. наст. изд: с: 107), мифический прародитель которых Дабба считался потомком Аднана в 7-ом колене (Сабаик аз-захаб, 25).

211. Идентифицировать по генеалогиям не удалось. Можно высказать предположение, что здесь так названы представители двух родов Суфа б. Мурр и Сафван б. Саджана. Эти два рода попеременно были служителями мекканского святилища Ка'бы в доисламскую эпоху, и естественно, отношение к ним мусульманской традиции было отрицательным как к незаконно распоряжавшимся в организации, паломничества и отошедшими от истинной веры. Эти два рода были близкородственны и одновременно недалеко отстояли по своей генеалогии от потомков Даббы (Му'джам кабаил ал-араб, II, 655; Сабаик аз-захаб, 25—27).

212. Ас-Савад. Такое название у арабов получили плодородные земли междуречья Тигра и Евфрата от г. Тикрита до до места слияния этих рек.

213. Зу-л-Карнайи (Двурогий). Под этим прозвищем на Востоке был известен Александр Македонский. Из сказанного здесь ал-Джахизом о тюрках можно заключить, что первоначально тюрки в сознании арабов ассоциировались с мифическими народами Йаджудж и Маджудж (Гог и Магог), и им приписывалась роль последних как завоевателей мира накануне Судного дня (См.: Введение, наст. изд, с: 25),

214. Здесь простое совпадение. Слово турк тюркского происхождения и означает «сильный, крепкий» (Гумилев, 1966 с. 22). Те же согласные, что и в слове турк, служат для передачи значения арабского глагола тарана — «оставлять». Согласно преданию тюрки были так названы потому, что в отличие от племен Йаджудж и Маджудж остались по эту сторону стены Зу-л-Карнайна (Ибн Касир. II, 110).

215. Дейлем. Горные области Гиляна. Дейлемские горцы оказали упорное сопротивление арабом, и распространение ислама здесь произошло только в конце IX в. и было связано с демократическим движением, а не насаждено сверху (см.: прим. 2 к соч. Ибн Хассула).

216. Амаллас б. Акил б. Уллафа. Поэт конца VIIIв.

217. Абу Мухриз Халаф ал-Ахмар (ум. 796 г.). Литератор и поэт. Упоминается в Фихристе Ибн ан-Надима (Фихрист, с. ,162):

218. Эти слова были обращены к племени бану Бурд, запретившему поэту пользоваться их колодцами (Мандельштам, 1956, с. 243).

219. Идентифицировать личность не удалось.

220. Салих б. Али ал-Аббаси. Брат Мухаммада б. Али и Абдаллаха б. Али — руководителей движения Аббасидов. Преследовал последнего омейядского халифа Марвана до Египта, где в местечке Бусыр настиг его и убил (Суйути, с. 255). Сын Сали-ха Абд ал-Малик был при халифах Хади и Харуне ар-Рашиде последовательно правителем нескольких областей. Оказался в опале, но был затем вновь возвышен халифом ал-Амином (Шешен, 1967, с. 86).

221. Вероятно, если только подобная встреча вообще имела место, это был тюргешский хакан Сулу, правивший по 730 г.

222. Джунайд. б. Абд ар-Рахман. Наместник Хорасана (729 —734). Проводил в свое правление активную политику, по отношению к тюркам. В 734 г. был смещен со своего поста халифом Хишамом, недовольным его женитьбой на дочери мятежного полководца Йазида б. Мухаллаба. Умер в Мерве сразу после своего смещения (EI).

223. «...Прелюбодейку и прелюбодея — наказывайте каждого из них сотней ударов», — сказано в Коране (XXIV, 2). Побитие же камнями за прелюбодеяние, стало мерой наказания, вероятно, в более позднее время (Мец, 1966, с. 298).

224. «Тех же, кто бросают обвинения против целомудренных, а затем не могут привести четырех свидетелей, побивайте восемьюдесятью ударами и никогда не призывайте их в свидетели — они сами развратники» (Коран, XXIV, 4).

225. «Укравшему, женщине или мужчине, отрежьте руку, которой они крали» (Коран, V, 38).

226. «Великим хаканом» мог быть только Истеми-хан, под предводительством которого тюрки в середине VI в. вышли к границам Ирана. В таком случае, Сасаном назван Хосров I Анушир-ван, эаключивший с Истеми-ханом союз против эфталитов_ который был скреплен браком Хосрова с дочерью Истеми-хана (Гумилев, 1966, с. 40).

227. Харис б. Ка'б. Североарабское, тамимитское племя.

228. Хазм б. Зайд. Кахтанитское племя.

229. Кинда. Кахтанитское племя, происходившее из Йемена, а затем переселившееся в центральные районы Неджда (См.: Муджам каба'ил ал-араб; Пигулевская 1964, с. 138).

230. Джахм б. Сафван ат-Тирмизи. Один из ранних теологов. Состоял секретарем при Харисе б. Сурайдже, руководителе анти-омейядского восстания в Хорасане (734—746 гг.). Восставшие, идеологом которых был Джахм, выдвигали лозунг соответствия государственной власти предписаниям Корана и сунны Пророка. Джахма б. Сафвана считают, возможно, необоснованно, основателем появившейся через 70 лет после его смерти секты «джахмийя», близкой по своим взглядам к му'тазилитам (EI).

231. Имеется в виду шахиншах Хосров II Парвиз.

232. В действительности же, Хосров I Ануширван взял в жены Хатун — дочь Истеми-хана (См.: прим. 226).

233. Мадаин. Арабское название Ктесифона, столицы Сасанидов.

234. Сус. Арабское название города Сузы в Хузистане.

235. Ар-Румийя. В 540 г. Хосров I Ануширван взял Антиохию. Плененных из этого города он поселил на новом месте на расстоянии одного дня пути от Ктесифона. Построенный по плану Антиохии, новый город получил название ар-Румийя, а управлять пленными, жителями Румиййи, был поставлен Бараз, христианин из Ахваза, который до того был главой ахвазских ремесленников (См.: Пигулевская, 1946, с. 95).

236.Здесь указывается на события после гибели императора Маврикия (602),, когда Хосров II под знаменем мести за своего «отца», оказавшего ему помощь в борьбе с Бахрамом Чубином, предпринял ряд успешных походов и отвоевал у Византии Египет и Малую Азию. Один из полководцев Хосрова Шахин даже расположился лагерем на азиатском берегу Босфора, как раз напротив Константинополя (Динавари, с. 106).

237. После убийства Фоки императором стал Ираклий, талантливый полководец. В 622 г. Ираклий выступает в поход в союзе с тюрками и хазарами ,ему удается вернуть все захваченные ранее Хосровом византийские владения. 12 декабря 672 г. Ираклий разбил персов у развалин Ниневии и двинулся на юг, к Ктесифону, «уничтожая и предавая огню встречавшиеся на пути царские дворцы» (Очерки, с. 227). Хосрову II удалось уйти, лишь перейдя через Тигр и перерезав канаты плавучих мостов, соединявших Ктесифон с правым берегом. Очевидно, эти события и отражены в приводимом ал-Джахизом высказывании: «До самого последнего дома преследовало его несчастие».

238. Перейдя Тигр, Хосров II оказался в полной изоляции. Против него был составлен заговор, он был смещен и убит с согласия своего сына Кавада Шируйе, занявшего вслед за этим престол шахиншаха.

239. Шахиншах Кавад Шируйе. По свидетельству Динавари, Кавад Шируйе, убив отца (628), царствовал около восьми месяцев.

240. Помимо арабских источников, о наличии у Хосрова II двух жен, «арамеянки Ширин и ромеянки Мариам», говорят и сирийские источники. Влияние Ширин было, по-видимому, больше, чем гречанки Мариам, которая не была дочерью императора Маврикия, но может быть, была его родственницей. Согласно персидской традиции, Шируйе был сыном Мариам (Пигулевская, 1946, с. 241). Таким образом Мариам могла быть матерью Шируйе, но никак не женой.

241. В действительности же, матерью Йазида III была Шахфаранд, дочь Фируза, сына Иездигерда III, а матерью Фируза, т. е. женой Иездигерда III была дочь Кавада Шируйе (Суйути, с. 252). Следовательно, Шируйе был дедом Фируза, а Фируз — дедом Йазида III по матери. По другой версии, матерью Йазида III была Махдуджа, дочь побочного сына Иездигерда от одной из его наложниц (Колесников, 1982, с. 141). В таком случае, Йазид III никакого отношения к византийским императорам не имел.

242. Йазид б. ал-Валид ан-Накис. Омейядский халиф (744). Правил всего шесть месяцев. Матерью Йазида была Шахфаранд, дочь Фируза, сына Йездигерда III (Суйути, с. 252). Подводя итог этой довольно запутанной генеалогии Йазида, скажем, что он происходил от Мариам, «дочери» Маврикия и жены Хосоова II — в пятом колене; от Хатун, дочери Истеми-хана и жены Хосрова I — в восьмом колене.

243. Марван б. ал-Хакам. Приходился прадедом Йазиду б. ал-Валиду. Марван (684—684) был основателем младшей ветви Омейядов в Ираке.

244. Валид б. Йазид б. Абд-ал-Малик б. Марван. Омейядский халиф (743—744). Откровенно развратный образ его жизни вызвал недовольство в халифате, и он был свергнут и убит своим двоюродным братом Йазидом б. ал-Валидом.

245. Фадл б. ал-Аббас б. Разин. Никаких данных о нем в доступных источниках отыскать не удалось.

246. Абу Муса Абдаллах б. Кайс ал-Аш'ари. Современник Мухаммада родился около 614 г. Принял ислам и участвовал в Военных походах Мухаммада, а затем и Абу Бакра. Умар назначил его правителем Басры (638). Абу Муса был арбитром, представлявшим Али на третейском суде после Сиффина (657) После этого события активного участия в политической жизни халифата не принимал (EI).

247. Абу Амр ад-Дарир. Идентифицировать личность не удалось.

Текст воспроизведен по изданию: Арабские источники о тюрках в раннее срденевековье. Баку. 1993