№ 4

ЭКСТРАКТ ИЗ СОЧИНЕНИЯ ПРОФ. Г. Ф. МИЛЛЕРА

«ИЗВЕСТИЯ О СЕВЕРНОМ МОРСКОМ ХОДЕ ИЗ УСТЬЯ ЛЕНЫ РЕКИ РАДИ ОБРЕТЕНИЯ ВОСТОЧНЫХ СТРАН». ПРИЛОЖЕНИЕ К ПИСЬМУ БЕРИНГА ОТ 27 АПРЕЛЯ 1737 г. ¹

...Надлежит сожалеть, что от Колымы восточные стороны не так известны и русскими людьми так обстоятельно не проведаны, как из вышеписанного о западных странах явно есть ибо весьма немного имеется примеров чтоб кто по тамошнему морю ездил, в чем опасение от тамошних чукоцкаго и шелагинского народов, которые еще никогда под российскую державу совершенно приведены быть не могли; также и так называемой Чукоцкой, он же и Шелагинской и Шелацкой нос ² препятствовал, понеже оной нос от самаго дальнаго краю матерой земли в северо-восточную сторону далеко в море распространяется и во обходе наибольшую трудность чинил.

Вышеобъявленной сына боярского Федота Амосова ³ краткой путь из Колымского устья на восток здесь ни во что [220] вменен быть не может, хотя оным один близь матерой земли имеющейся небольшой остров известен учинился; да нельзя было и надеяться чтоб после того времени, как уже морской ход на Колыму пресекся и прежняя собственная охота якуцких казаков к новым обретениям миновалось, в сем что нибудь знатное воспоследовать могло; что уже зделалось, то учинено в первые времена; и самой первой для помянутого намерения предприятой морской путь был один так благополучен, что оной вкруг Чукоцкого носу до впадающей в Восточной океан реки Анадыря производился, о чем после того времени никаких примеров неизвестно.

Сие известие о обходе Чукоцкого носу такой важности есть, что оное паче всех вышеписанных примечания достойно, ибо известно есть, что прежде того никогда подлинно не знали, не соединилась ли в сем месте Азия с Америкою, которое сомнение и к первому отправлению господина капитана командора Беринга в Камчатку причину подало. А ныне в том уже никакого сомнения больше не имеется. Я токмо не могу тех известиев, которых я о сем пути несколько получил, понеже они зело непорядочно писаны, сюды от слова до слова внести, но из оных принужден следующее вкратце объявить.

Как вышепоказанным образом в 1646-м году якуцкие казаки морем до устья Колымы реки дошли, то из оных один человек Семен Иванов сын Дешнев на другой год потом путь свой далее на восток производить намерился, но того лета за многим в море случившимся приносным льдом пройти не мог и принужден был к Колымскому устью назад возвратиться и там зимовать.

В 1648-м году июля 20-го дня отправился Дешнев в другой раз в море, да с ним же вместе пошли два коча служиваго человека Герасима Анкудинова, да торговаго Федота Алексеева: они прошли устье некоторой в Ледовитое море впадающей реки, которую Дешнев по живущему на ней народу Чукочьею назвал и по восточную сторону оной реки протянулся в море нос; при сем пути ни о наносном льду, ни о трудности в проходе, ни о каком страхе ничего не упомянуто. Дешнев пришол з другими двумя кочами к большому Чукоцкому или Шелагинскому носу благополучно, но у оного носу коч Герасима Анкудинова разбило и бывшие на оном люди на достальные два коча перебрались; а потом они помянутой нос хотя и в поздое время, однакож щасливо обошли, ибо смотря по прочим обстоятельствам сего пути иначе разсудить не можно, кроме того что оное уже в сентябре месяце чинилось.

Для подлинного признаку сего Носу объявляет Дешнев, что де близь оного на западной стороне впала в Ледовитое море речка и там де зделана от чукчей ис китовых костей якобы башня, оной де нос протянулся сперва зело далеко в море [221] в северо-восточную сторону, а после де поворотился на полдень; насупротив де того носу может быть в западной стороне видел он два острова и на них людей чукоцкаго народу, у которых де губы пронятые и вставлены зубы из моржовых зубов.

Либо им многие противные ветры препятствовали, либо они часто для проведывания матерой земли к берегу приставали, что их путь так долго продлился: сентября 20 дня пристали Дешнев и Федот Алексеев в одном месте к берегу и имели с чукчами, после которого времени Федота Алексеева з Дешневым на море без вести разнесло; а Дешнева, носило по морю после Покрова Богородицы и выбросило на берег за рекою Анадырем, то есть от оной реки на полдень или между Анадырем и Олюторою рекою.

Дешнев объявляет, что река Анадыр от южного конца Чукоцкаго носу не далее отстоит, нежели как сколько в трои сутки способным ветром на коче перебежать можно, но он в сем может быть погрешил, понеже он надеялся, что река Анадырь далее к северу лежит, нежели как ея подлинное положение ее к чему может быть предпринятой от него потом сухой путь причину подал.

Он пошол с того места, где ево кочь разбило с товарыщами своими з 25-ю человеками в гору не зная перед собою пути, потому что вожа не было и дорогою з голоду и стужи немалую нужду претерпевали. Чего ради они может быть для получения себе пищи и одежды дорогою и зврей промышляли, и от того их путь весьма продолжился, так что они уже по прошествии десети недель бывши в заблуждении вышли на реку Анадырь близь ея устья.

Я здесь не упоминаю протчие Дешнева пути обстоятельства, а именно о житии его на реке Анадыре, о построении им там первого ясашного зимовья, о покорении тамошних юкагирей и о зборе с них ясаку и о протчем, что сюды не принадлежит; но сие еще примечания достойно есть, что как в 1650-м году две парти казаков и промышленных людей, над которыми были начальниками Семен Мотора, да Михайло Стадухин по впадающей в Колыму Анзе реке сухим путем на Анадырь пришли, ис которых с первою партиею Дешнев соединился, и по смерти Семена Моторы над оною каманду принял, то оной Дешнев в 1653 году вверху Анадыря реки два коча с придлежащими ко оным лодками построил, и на оных с собранною ясашною казною из устья Анадыря реки вкруг Чукоцкого носу на Колыму и на Лену реку возвратно итти намерен был; но однако ж того за неимением крепких парусов, канатов и якорей учинить не посмел, понеже де разстояние морем весьма дальнее, да и море де по скаскам тамошних народов не по всякой год от льду чисто бывает. [222]

Между тем построенные кочи были к тому годны, что лежащие около устья Анадыря реки места проведать можно было, при котором случае Дешнев в 1654-м году наехал на имеющиеся у моря коряцкие жилища, ис которых все мужики с лутчими своими женами увидя русских людей убежали; а протчих баб и ребят оставили; Дешнев нашол между сими якуцкую бабу, которая прежде того жила у вышеобъявленного Федота Алексеева; и та баба сказала, что Федотово судно разбило близь того места, а сам он Федот поживши там несколько времени цынгою умер, а таварыщи ево иные от коряков убиты, а иные в лодках неведомо куды убежали.

Сюды приличествует носящейся между жительми на Камчатке слух, которой от всякого, кто там бывал подтверждается, а именно сказывают, что за много де лет до приезду Володимера Отласова на Камчатку, жил там некто Федотов сын на реке Камчатке на устье речки, которая и ныне по нем Федотовкою называется и прижил де с камчадалкою детей, которые де потом у Пенжинской губы, куды они с Камчатки реки перешли, от коряков побиты. Оной Федотов сын по всему виду был сын вышепомянутаго Федота Алексеева, которой по смерти отца своего, как таварыщи его от коряков побиты, убежал в лодке подле берегу и поселился на реке Камчатке; и еще в 1728-м году в бытность господина капитана камандора Беринга на Камчатке видны были признаки двух зимовей, в которых оной Федотов сын с своими таварищами жил.

Ежели ис Колымскаго устья на восток еще когда морские пути бывали, то известия о том или весьма сомнительны, или утратились; вскоре после проведывания Колымы реки носился слух о некоторой по восточную сторону Колымы в Ледовитое море впадающей реке Погиче, и для сыскания оной реки вышеобъявленной Михайло Стадухин в июле месяце 1649 году в море отправился. Но так далеко не ходил, чтоб он какую реку нашол; однако ж он и другие, и которые вместе с ним ходили, объявили о сем пути, что они способным ветром бежали семеры сутки не спуская паруса; и приставши к берегу искали людей, которых они хотя и нашли, однакож от оных тамошних в Ледовитое море впадающих реках ни ласкою, ни пыткою никакого известия получить не могли. И понеже у них хлебных запасов не стало и рыбы ловить невозможно было, потому что берег был каменной и крутой, того ради Стадухин назад воротился и сентября 7 дня на Колыму пришол.

Погича река может быть та есть, которую Дешнев Чукочьею называл, или понеже из новейших известнее еще и оных между Колымою и Чукоцким носом в Ледовитое в море впадающих реках слышно стало, то может оным званием и иная ис тех рек назваться. К тому ж произошел на Колыме реке от чукчей слух [223] о некоторой по восточную сторону Колымы в Ледовитое в море впадающей реке, которую колымские жители просто Большею рекою называют.

Выше сего упомянуто о словесном известии, по которому в 710-м году о имеющемся на Ледовитом море острове в Якуцкой воевоцкой канцелярии скаска взята. Во оной скаске находится также и о некотором ис Колымы на восток предприятом морском пути следующее известие:

В прошлых де годех ходил торговой человек Тарас Стадухин в 90 человеках с Колымы морем на кочах для проведывания Чукоцкаго носу, которой в сей скаске непроходимым называется, но оного де они водою обойти не могли и перешли де через тот нос на другую сторону, и зделав де на восточной стороне онаго носу новые кочи, ходили они подле морскаго берегу до устья некоторой реки, называемой Пенжины; оттуды де пошли они на тамошних народов в поход, и взяли в полон одну бабу, чрез которую де получили они о имеющемся против Пенженского устья острове известие, что на том острове живут люди бородатые, платье носят долгое, а руских людей называют братьями; и оной де остров з берегу видеть. А Стадухин де с таварыщи на том острову не были. И поехали назад и в то де время тамошние народы таварыщей его 81 человек побили, а с Стадухиным де пришло на Колыму только 9 человек.

Объявитель сего известия служивой человек Никифор Малчин ⁴ сказывал, что он вышеписанное на Колыме реке от самого Тараса Стадухина слышал, но я сие так как и прежнее причитаю к тем известиям, которые в своих обстоятельствах не весьма исправны; ибо как не вероятно есть, чтоб идучи подле берегу семеры сутки не спуская парусу никакой реки не найти; так и того меньши учиниться могло, чтоб у Чукоцкаго носу кочи строить, понеже там по всем известиям никакого лесу не имеется; а сверх того неизвестно, какую реку за тамошную Пенжину признавать надлежит, ибо до известной ныне Пенжины реки, которая впала в названую по ней Пенжинскую губу, имел бы Тарас Стадухин путь весьма дальней, и надлежало бы ему прежде всю Камчатку обежать; однако ж ежели бы кто оное известие в сем защищать хотел, то можно бы за Пенжину признать одну ис трех рек, которые между Чукоцким носом и рекою Анадырем в Восточной океан впали, понеже оных несколько имеется, а звания их неизвестны.

В протчем сказывают, что в Анадырском остроге по скаскам тамошних чукчей подлинное известие имеется, что с восточной стороны Чюкоцкаго носу есть за морем островы или матерая земля, которые вышепомянутому от Никифора Малчина [224] объявленному острову отчасти подобны: бородатые люди и долгое платье оным известием подтверждаются; от них же получают деревянные чашки, которые с рускою работою во всем сходны; и надеются, что помянутые люди подлинно от руских людей произошли, которых прадеды во время бывших в прежние годы морских путей имея на море несщастие, на сих островах или матерой земле остались.

Наипаче может быть тем известиям верить надлежит, которые в 1718 году отправленной от губернатора князя Гагарина в капитанском чине подьячей Петр Татаринов будучи в Анадырском остроге от лутчих носовых чукчей получил, а именно: есть де против Чюкоцкаго носу остров в виду небольшой, на которой де со оного носу в чукоцких кожаных байдарах перегребают с утра до обеда, а лесу де на том острову никакого не растет, а людей де имеется малое число, которые де хотя чукчам и подобны, однако ж особливым языком говорят, да от того де острова за морем есть Земля Большая, до которой де в тихую погоду перегребают на байдарах в один день; и оная де земля с малого острова в ясной день видна, а людей де имеется там великое множество и говорят также особливым языком, а живут де в земляных острогах и питаются оленями, рыбою, и всякими морскими зверями, а имянно: китами, моржами, тюленями, белугами и протчая; а платье носят соболье, лисье и оленье. Также де есть в сей земле и великие реки, которы в море впали, и лес де ростет всякой, а именно: листвяк, сосняк, ельник и большей кедровник, которого лесу около чукоцких жилищ не имеется; а на Камчатке только листвяк ростет. Также де и соболей на той земле есть весьма много, которых у чукчей и на малом острову за неимением лесу не находится; а лисицы, волки и протчие дикие звери имеются во обеих землях по сю и по ту сторону моря; а тех де людей на той земле будет против их же чукчей например вдвое или втрое; а они чукчи почитают у себя около 4 000 человек к военному случаю годных; также сказывают они, что у них иногда с людьми Большой земли и война бывала, а бой де у них лучной, а огненного де бою не знают.

Того токмо жаль, что к сему невероятному объяснению некоторое баснословие присовокуплено, а именно будто во оной же земле есть люди, которые подобно собакам хвосты имеют и говорят своим языком, а в протчем во всем с прежними народами сходны; да там же будто есть народ с вороньими ногами, котораго де язык также от всех протчих разнствует, но в сем баснословии диких чюкчей извинить можно, ибо известно есть, что и сами наши путешествующие европейцы, когда они о чужих и незнаемых землях писали, часто в такие ж погрешения впадали. [225]

Последний поход капитана Павлуцкаго, которой в 1727-м году ис Правительствующаго Сената отправлен был с якуцким казачьим головою Афонасьем Шестаковым для покорения немирных чукчей, подает нам в географии сих стран так же некоторое изъяснение, котораго бы может быть бес того получить невозможно было; но я о том ничего больше объявить не могу, кроме того, что я здесь в Якуцке по словесному сказыванию некоторых казаков, которые в той парти были, о путевом тракте и о случившихся в пути реках записал.

Павлуцкий отправился с камандою из Анадырского острогу около половины февраля 1730 году и пошел сперва между севером и востоком чрез вершины впадающих во Анадырь рек Убоиной, Белой и Черной, а потом поворотил прямо на север к Ледовитому морю, не захватывая вершины реки Анадыря, а иные реки случились ли в пути, того неизвестно, понеже никого не было, кто бы об оных рассказать мог; по прошествии полутретья месяца, чрез которые беспрестанно шли, но не больше как по 10 верст на день, прибыли в начале майя к Ледовитому морю между Колымским устьем и Чукоцким носом, где во оное море река впала.

Оттуды поворотили немедля на восток и шли две недели по прежнему числе верст на день подле берега чрез морские губы по льду, но в то время за частым дальным разстоянием от берегу никаких рек усмотреть не можно было и нашли на чукчей, с которыми бой учинен.

Отдыхавши там с неделю вступили опять в поход, но уже по морскому берегу землею, а не по льду и через целой месяц никаких рек не видали, а потом нашли две реки, которых устья только один день езды между собою разстояния имеют, на последней из сих рек в Петров день с чукчами паки бой был, после которого еще три дни стояли, и потом в несколько дней к Чукоцкому носу пришли.

У оного носу стояли два дни и имели на третий день с чукчами третей бой и простоявши там еще один день пошли поперег через Чукоцкой нос горами и шли 10 дней.

Сказывают, что между убитыми на последнем бою найден один человек, у которого в верхней губе были две большие дыры, в которые вставливаются зубы вырезанные из моржевых зубов, и объявляют, что то у некоторых на островах живущих чукоцких родов почитается за великое пригожество, чем вышеписанное известие казака Семена Дешнева подтверждается, которой объявляет, что таких людей едучи вкруг Чукоцкаго носу морем также видел.

От восточной стороны Чукоцкого носу отправил Павлуцкий некоторую часть каманды своей на байдарах водою, а сам з большею частию оной команды пошел сухим путем не в дальнем [226] растоянии от берегу, которой там между югом и востоком лежит, и з байдар каждаго вечера репорты получал; в седьмой день пришли к устью некоторой в Восточной океян впадающей реки, а в 12 дней потом к устью другой реки, откуды в 10 верстах далеко в море на восток нос протянулся, которой сначала от матерой земли горист, а далее ровные низменные места имеет, которых глазом измерить невозможно. Между горами есть одна гора, которая ради ея виду изстари руским званием Сердце Камень называется.

Оттуды Павлуцкий далее по берегу следовать не хотел, но поворотил назад и вышел на ту ж дорогу, которою он путь свой к Ледовитому морю производил, и по оной в октябре месяце назад в Анадырской острог прибыл.

Ежели разсуждение о той земле, которую чукчи против своего жилища объявляли, еще далее производить, тово либо не невероятно утверждать можно будет, что то поныне незнаемой западной берег Северной Америки есть; или ежели в сем еще некоторое будет сомнение, то однако ж можно вышеписанными иными причинами доказать, что оная земля есть немалой величины, которая и на полдень зело далеко распространяется, ибо чукчи оттуды и куниц получают, которые не в так студеных местах находятся, но где гараздо теплее бывает.

Что же касается до островов и до объявленной великой земли на Ледовитом море, то оное большему сомнению подлежит, ибо имеющияся о том известия весьма недовольны суть, чтоб по оным подлинно что заключить можно было; а о жителях и разсуждать нечего, понеже о них подлинных признаков не найдено, да и не можно надеяться, чтоб какой народ в той жестокой стране, около которой ни летом, ни зимою лед не тает, долго жить или бы там плодиться мог.

На сие последнее разсуждение надлежит о нынешнем состоянии Ледовитаго моря еще некоторое известие приобщить, которое я по случаю присланных от Алексея Маркова, да Федота Амосова отписок получил, а именно: понеже они объявляют, что на Ледовитом море во весь год беспрестанно лед стоит, и по оному никакими мерами судном пройтить невозможно, то я разных здешних жителей, которым тамошние обстоятельства известны, спрашивал, подлинно ли сие так есть, или не напрасно ли страх к таким отпискам причину подал, на что мне следующее ответствовано:

По Ледовитому морю ныне нигде больше не ходят, как между реками Колымою и Индигиркою, чего причину я уже выше объявил, а иногда между Индигиркою и рекою Хромою, понеже около устья сей реки много доброй мамантовой кости находится: которые места потому перед протчими наибольше известны, а ходят на шитиках подле берегов или и чрез морские [227] губы на парусах или на гребле, или на шестах, или бечевою, потому какова погода случится; дно в море от берегов почти везде полого, и вода временем так мелка бывает, что ежели шитики, которые обыкновенно токмо фута на полтора и на два в ходе ходят, хотя малым чем перегружены, то оные уже пройти не могут.

Против берегов стоит на море беспрестанно лед, которой никогда не тает; и ныне уже ретко от ветров взламывается и водяной проход между льдом и берегом и в некоторых местах более версты шириною не будет. А хотя когда лед ветром и изломает, то оное уже в поздое осеннее время чинится; по внешнему виду подобен оной лед тому, которой зимою на реках бывает; и ежели объявленные от Маркова великие ледяные холмы подлинно находятся, то они от берегов зело далеко отстоят; временем вся вода ис под берегов уходит под лед и тогда должны на судах ожидать, пока она опять выступит, о чем когда в простом народе и говорится, что то от ветров происходит; однако ж оное больше от морскаго приливу и отливу чинится; лед почти везде на дне стоит, а где глубже, там под льдом и вода есть, и в таких местах ис под льду и тюлени выходят, а иных морских зверей, например, китов, моржей и протчих там не находится.

Также сказывают, что моря против прежних лет много убыло, где де преж сего у берегу была вода, там де ныне всё сухо, а то де и больше потому признавается понеже де близь Янского устья в западной стороне есть старой кочь, которой от нынешняго моря на 5 верст отстоит, и понеже де во многих местах где берег горист и крут, старой наносной лес на несколько сажен выше нынешней поверхности моря на берегу лежит, которой туды прежнею большою водою принесло.

В протчем надеются, что Святой Нос на шитиках еще и ныне обойти можно, а на кочах де или больших морских судах ради вышеобъявленных причин пройти нельзя, разве де опять такое будет время, что лед отдорным ветром по прежнему в море отнесет, но таких де примеров уже от многих лет не бывало.

Сие еще больше подтверждается присланным в 1710-м году в Якуцк известием от отправленных в Анадырской острог служивых людей, над которыми начальником был служивой же Данило Бусурманов; они пошли было летом 1709 году вниз по Индигирке реке морем до Колымского устья, чтоб им путь был способнее и дешевле, но в уском проходе между стоячим льдом и землею так было мелко, что они очень долго и с великим трудом шли, и от того весьма оголодали и уже не надеялись дойти до Колымскаго устья, чего ради Бусурманов с устья впадающей близь Колымы в западной стороне в Ледовитое море речки Конковы отправил на Колыму сухим путем трех человек казаков, [228] чтоб о бедственном его состоянии там объявить и оттуды бы ему наискорее помощь получить можно было...

Подлинное известие за рукою профессора ГЕРАРДА ФРИДРИХА МИЛЛЕРА.

По листам подписал переводчик ИЛЬЯ ЯХОНТОВ.

ЦГАДА, ф. Сибирские дела, 1732, д. б/№, л. 47-54 об. Перевод XVIII века.

Комментарии

1. Дата проставлена предположительно.

2. Здесь у Миллера имеет место смешение различных географических понятий.

3. Речь идёт о неудачных попытках Ф. Амосова пройти морем от Колымского устья к Чукотскому полуострову в 1723-5 гг.

4. Малгин.