К ИСТОРИИ РУССКО-ТУРЕЦКИХ ДИПЛОМАТИЧЕСКИХ СНОШЕНИЙ В НАЧАЛЕ XVII СТОЛЕТИЯ

Как известно, мирные сношения России с Турцией начались почти непосредственно вслед за завоеванием Константинополя турками. Уже в царствование султана Баязида II (1481-1512 гг.), сына и преемника Магомета II Завоевателя, явились pyccкиe послы в Константинополь (стольник Михаил Плещеев и Константин Авксентьев) и возвратились в Москву в сопровождении турецкого посла. Посольства эти за редкими исключениями (во время Смутного времени) чередовались почти непрерывно в течение двухсот лет. Уже в те времена оба государства, объявленные католической Европой за варварские, под влиянием политических событий, нередко помимо обычных торговых целей, в своих переговорах обменивались мыслями о взаимном союзе против общих врагов. Но особенно ясный и положительный характер с русской стороны приняли эти посольства в царствование Михаила Феодоровича, когда Россия, после тяжелого смутного времени, обрев вновь единство и крепость под мудрым правлением первого государя из дома Романовых, задумала нанести решительный удар своему главному врагу в то время — Польше. Отселе все усилия московской политики направились к ослаблению этого векового врага, и они как раз совпали с политическими взглядами Порты и особенно личными султана Мурада IV (1623-1640 гг.), упорно боровшегося с Польшею, защитницей и верной дочерью на Востоке Римской [147] курии, открыто проповедывавшей уже более 50 лет священные походы против мусульман-турок. Посольство за посольством отправлялись в Стамбул, нередко подвергаясь опасностям в пути со стороны разбойников-крымцев (так Иван Бигичев и подьячий Ботвиньев, отправленные с дарами и поздравлениями по случаю вступления на престол султана Мурада IV, были убиты в Крыму в 1624 году), достигали Константинополя, проживали там целые месяцы, добиваясь аудиенции у султана или же у великого визиря, деятельно интриговали в турецких придворных сферах против Польши и ее послов ¹ и возвращались домой в Москву, так или иначе достигнув своей цели, нередко сопровождаемые спецаильным турецким посольством с ответной грамотой и дарами султана к «московскому королю».

Кроме того, была еще и другая причина к взаимному обмену посольствами: желающие прекратить постоянные набеги хищников (казаков и крымских татар) на пограничные области. Pyccкиe жаловались на крымцев, вассалов султана, а турки на донских казаков. Начиная с XVII столетия, казаки сделались грозою для Турецкой империи. На своих легких чайках (потурецки «шайках») они выходили «погулять» в Черное море, грабили побережья Европейское и Азиатское и нередко отваживались захватывать и жечь даже целые города и крепости (Ахтиополь, Синоп и др.), а в 1624 году прорвались даже в Босфор и сожгли пригородный селения: Буюкдере, Еникёй, Стению и др., чем, по свидетельству турецких летописцев, навели панику на Стамбул и его падишаха ². [148]

Недавно нам посчастливилось прибрести в Константинополе турецкий текст ответной грамоты султана Мурада IV на московское посольство 1628-1629 гг., явившееся к нему с предложением оборонительного и наступательного союза против Польши. В виду важности затрагиваемого вопроса и благоприятного для нас русских решения его султаном, мы решились познакомить наших соотечественников с содержанием этого дипломатического документа, характерно рисующего русско-турецкие политические сношения в начале XVII столетия. Мы приводим его дословно, в сделанном нами подстрочном переводе с турецкого языка.

 «До нашего счастливого порога и Высокой Двери, к которым стремятся все государи миpa, дошло любвеобильное писание ваше чрез посредство послов ваших... ³, именитых сановников среди христиан, мужей вам преданных и доверенных. В послании сем значилось, что со времен дедов и предшественников ваших основания дружбы и союза стояли по cиe время непоколебимо, благодаря вашей любви и преданности к нашей высокой державе, что вы изо дня в день употребляете все усилия к продлению любви и дружбы и к усиленно искренности и единения; но что, во время царствования великого дяди нашего султана Мустафы-хана, ныне отрекшегося от престола и удалившегося, посланные вами к Высокой Двери, для возобновления дружбы и преданности и укрепления основ договоров, послы, вместе со всеми их людьми, по прибытии в Крым, были дерзновенно убиты изменником и бунтовщиком кальгай ⁴ Шахин-Гиреем и все их имущество и припасы были разграблены, что вследствиe того сообщение чрез те страны сделалось затруднительным и в посылки послов и людей вышло замедление; что, имея в виду выступить в поход против соседей ваших, постоянно на вас зло умышляющих, вы весьма желали бы получить с нашей стороны помощь и содействие, дабы враги оные подверглись [149] должному наказания с двух сторон, и что, как вы с своей стороны обязуетесь крепко держать Донских казаков, так желательно для вас предписание и внушение с нашей стороны крымцам не делать набегов на Московскую землю. Все, что вы словесно поручили означенным вашим послам и ранее того посланному нами греку Фоме ⁵ касательно дружбы и любви, установившейся еще со времен отцов и дедов ваших, и касательно предполагаемая похода на пограничных соседей ваших, все это подробно было доложено к подножию нашего высокого трона нашими визирями и сановниками, и наш светлый ум постиг все это как в общем, так и в частностях.

 «Так как вы, ссылаясь на дружбу с нашими великими дедами, обратились к нашему порогу, убежищу миpa, заявили, что вы друзья друзей наших и враги врагов наших и обязались крепко держать Донских казаков, то мы, следуя обычаю покровительства и благоразумным правилам, унаследованными нами от наших великих дедов и славных отцов, приняли вас в нашу дружбу.

 «Доколе вы будете относиться к нам чистосердечно, будет вам оказываема помощь и защита соответственно нашему милостивому вниманию в деле поддержания установившихся между нами и вами договоров дружбы, союза и покровительства, и согласно с ревностью нашей в деле соблюдения чести и достоинства государства.

 «Мы не дозволяем, чтобы делались (крымцами) набеги на вашу землю, и потому отправляем ныне высочайшую грамоту нашу к Джанибек Гирей-хану, поставленному нами ханом и повелителем Крыма и всех татар (да продлятся его высокие качества!), с строгим наказом вести с вами дружбу, как и с прочими друзьями нашими, и отнюдь не вторгаться в вашу страну и не нападать ни на крепости ваши, ни на ваших подданных.

 «Кроме того, признавая благоразумным в деле нападения на известное племя действовать с усердием с двух сторон, мы, для надлежащего наказания и с помощью Божией уничтожения бунтовщиков и разбойников на Днепре, послали в сем счастливом году визиря нашего Хусейн-пашу (да продлит Господь славу его!) в качестве сераскера (главнокомандующего) с войсками Эрдильского виляета и с санджак-беями, заимами и тимариотами пятнадцати санджаков⁶ (уездов), а со стороны моря [150] мы выслали к Днепру... чекдирме из императорского флота с войсками и... чаек с воинами Боснийского виляета. К вам же посылается вновь грек Фома с нашим писанием для извещения, что весьма важно будет, если вы предварительно двинетесь той стороною, как вы писали в послании вашем. По прибытии к вам нашего посла желательно, чтобы вы, подобно вашим предкам и предшественникам и согласно с вашей преданностью и приверженностью к нашему счастливому порогу, крепко утвердили основания дружбы: быть другом друзей наших и врагом врагов наших, придержали крепко, согласно вашему обещанию, подвластных вам Донских казаков и постарались бы соблюсти неукоснительно правила доброго соседства.

«О движении вашем против соседей ляхов известите вышеназванного нашего полководца и донесите спешно нашему счастливому порогу, каким именно образом нужно будет помочь вам, дабы поддержка могла быть действительной и дабы своевременно с обеих сторон было проявлено надлежащее усердие в поражении и уничтожении означенных ваших врагов.

 «Итак старайтесь всегда совершать поступки и дела, свидетельствующая о вашей чистосердечной преданности, дабы установившиеся между нами и вами основания дружбы и мира росли и крепли с каждым днем и дабы не представилось даже возможности пошатнуться им.

  «Присланные вами дары удостоились милостивого взгляда нашего и были приняты. Оба ваши посла прибыли в нашу славную столицу в зимнюю пору, и потому им пришлось задержаться и пробыть известное время при нашей Высокой Двери. Согласно нашим древним царским положениям и обычаям они были осчастливлены нашими высокими милостями, получили почетные халаты и затем с нашего разрешения отправились в обратный путь к вам.

 «Ответа наш на дела и статьи, порученные вами послам для словесной нам передачи, сообщат вам изустно эти самые послы и отправленный нами вместе с ними грек Фома; известившись от них о содержании оного, действуйте согласно ему и, буде то необходимо, не оставьте нас уведомить.

«За сим привить всем тем, кто следует истинному руководству» ⁷.

Эта грамота султана Мурада IV, на сколько нам известно, до сих пор не была издана и не цитируется даже мельком ни в одной из «историй Турции». Она попалась нам в одном [151] анонимном «инша», рукописном сборнике грамот и писем султанов и государственных людей Турции, писанном в половине прошлого столетия. Очевидно, документ этот, несомненно подлинный по характеру и по слогу, был извлечен автором сборника (чиновником?) из государственных архивов и вместе с прочими документами и письмами политического характера был предложен вниманию начитанных турок его времени (времени упадка), как образец красноречия и политической мудрости государственных мужей Турции эпохи процветания и могущества.

И в настоящее время, спустя почти 250 лет, те же мысли о тесной дружбе и союзе с Poccиeй, особенно после войны 1877-1878 гг., столь тяжелой и невыгодной для обеих воевавших сторон, нередко приходилось и приходится нам слышать от большинства мыслящих турок, тех турок, которым еще дорога их былая самобытность и славное прошлое их истории и которые еще не утратили способности (хотя бы своею косностью) противиться натиску западной европейской цивилизации, чуждой им по духу и враждебной их религии — исламу. К сожалению, взгляды этих патриотов, основанные на более близком знакомстве с русским народом и его историей, не всегда разделяются нынешними заправляющими (чиновными) сферами Турции, уже успевшими воспринять внешний лоск европейской образованности и всосать вместе с тем и слепую ненависть Запада к России...

C. Чахотин

Комментарии

1. Так, интересно сообщение турецкого историка-летописца Кятиб-Челеби-эффенди (известного также под именем Хаджи Кальфа) о взаимных пререканиях русского и польского послов в 1623 году: «В начале Мухаррема 1032 года Гиджры (1622-1623 гг.) прибыли и явились к Двери Счастия послы ляхский и московский; мулязимам сипахов (дворцовым чинам) была дана служба при них. Ляхский посол был большой посол с 700 всадников. Оба посла случайно сошлись вместу во дворце великого визиря и вступили в пререкания друг с другом, ибо московы, будучи врагами ляхов, прислали своего посла для того, чтобы окончательно сжить с света ляхов. Дело в том, что, не одержав победы над правоверными в «битве при Лагере» (в турецко-польскую войну 1621-1622 гг.), ляхские войска вернулись домой с пустыми руками; ляхов разъярило это, и они пошли войной на московов московы же выступили навстречу, сразились и победили, так что большая часть ляхского войска погибла, а уцелевшие от меча ляхи бежали домой в свою страну. Тогда московы нарядили посла, который и прибыл в Стамбул чрез Кафу (Феодосию), дабы подружиться с османлисами и победить окончательно врагов своих» (Фезлеке, Кятиб-Челеби, печатное изд., ч. II, стр. 31).

2. «Захват Еникёя казаками в 1033 году гиджры. В то время, как флот турецкий был занят делами в Кафи (в Крыму), донские казаки, найдя Черное море свободным, ворвались в Босфор 4 шевваля на 150 чайках, разграбили Еникёй, сожгли там несколько лавок и причинили большой вред. Когда об этом пришло известие в Стамбул, бостанджии (дворцовая гвардия) и люди сегбанбаши немедленно сели на суда и отправились сражаться. Но разбойники-казаки, проведав о том, удрали в море, не медля ни минуты. О таком дерзком нападении казаков проклятых на Босфоре не упоминалось (раньше сего) ни в одной летописи» (Фезлеке, ч. II, стр. 61). По другим турецким источникам, а таккже по донесениям современного английского посланника de-Roё, казаки (запорожцы) сделали два нападения на Босфор в течение 1624 года, прорвались почти до самого Стамбула и спокойно удалились в море с богатою добычей (Zinkeisen, Geschichte des Ottomanischen Reiches, т. IV, стр. 494, 495).

3. Имена пропущены в тексте; очевидно, то были дворянин Семен Яковлев и дьяк Евдокимов, посланные в Константинополь в 1628-1629 гг.

4. «Кальгай» или «кальга» титул объявленного преемника крымских ханов, и носился лицом еще при жизни правящего хана.

5. «Грек Фома»—известный Фома Кантакузен, ездявший несколько раз послом султана в Москву и убитый донскими казаками во время похода их на Азов в 1642 году.

6. То-есть иррегулярные войска, которые разные землевладельцы (санджак-беи, заимы и тимариоты) обязаны были поставлять в армии в военное время.

7. Обычная заключительная формула писем мусульман к иноверцам содержащая, по понятиям мусульман, высокую вежливость: пожелание им сделаться мусульманами.

(пер. С. Чахотина)
Текст воспроизведен по изданию: К истории русско-турецких дипломатических сношений в начале XVII столетия // Исторический вестник, № 10. 1892