Город Дамаск.

(Из записок одного путешественника.)

Дамаск имеет семь Английских миль в окружности; но длина его не соразмерна ширине. Стены сего древнего города низки и заключают в себе не больше двух третей оного. На улицу прямую, в коей жил Св. Павел и которая доныне называется его именем, въезжают из Иерусалима. Она пряма, как стрела, имеет с милю длины, [10] широка и хорошо вымощена. Высокое окно в одной башне, обращенное на Восток, есть, как сказывают, то самое, из коего спущен был в кошнице Апостол Павел (Поемше же его ученицы нощию, свесиша по стене в кошнице. — Деян. Ап. глав. IX, ст. 25.). На пути в Иерусалим указывают место, где поразил его огнь небесный. Ни один Христианин не может жить в Дамаске, не одевшись в Турецкое платье; при всем том здешние Турки не столь строго наблюдают свои обряды, как в других местах государства. Женщины их наслаждаются бoльшею свободою; вечером нередко прогуливаются по городу или сидят на берегу реки, между тем как знатнейшие из них, окруженные служителями, стоят в отдалении под деревами и слушают музыку. Оне большею частию носят белые покрывала, часто откидывают их на сторону — для прохлаждения ли себя, или для того чтобы обратить взоры прохожих, на свои прелести. У некоторых женщин цвет лица живой, здоровой; черные глаза и волосы; но между ними мало красавиц. Женщины особливого разряда являются часто на прекрасных лошадях, отлично одетые и без покрывала; [11] разъезжают оне весело и шумно, провождаемые мущиною для обороны от наглых обидчиков. - Равнина изобилует множеством плодов различных. Жизненные потребности дешевы; хлеб отменно хорош, даже лучше так называемого Французского. Етот хлеб с густыми сливками, превосходным медом и Аравийским кофеем составляет ежедневный наш завтрак.

Положение Дамаска восхитительно, среди плодовитых рощиц, коих излучистые дорожки приглашают к прогулкам. Летних домиков множество; некоторые из них или отдаются в наймы на целый день, или предлагаются для отдыха и освежения; в них сидят под деревьями или на диванах в открытой комнате и наслаждаются освежительною прохладою, которая бывает особенно приятна после прогулки верхом в палящий полуденный жар на ближних высотах, вовсе лишенных тени. Здесь приготовляют отлично вкусное варенье из фруктов и конфекты из листков розы. Славная равнина роз, доставляющая отменные благовония, лежит отсюда на целый час езды; она не что иное, как обширное поле, покрытое розовыми [12] кустами, с которых сбирают цветы с величайшею осторожностию. Лучший торт, купленный нами, состоял из одних листков розовых.

Город окружен обширными кладбищами, куда женщины приходят по утрам оплакивать умерших. Различные способы, коими они выражают горесть свою, и странны и трогательны. Одна вдова пришла с своими малолетными дочерьми, которые обе пали на колени и горько плакали. Другие вопили громко, но тихая горесть сей матери раздирала сердце. Некоторые с громким визгом бросались на землю; другие склонялись на могилу, не говоря ни слова. На разных кладбищах часто видали мы цветы и куски хлеба, лежащие на могилах; подле них сидели родственники покойника в глубоком молчании.

Большой базар для принятия караванов есть величественное здание, коего высокая крыша поддерживается столбами и имеет посреди купол. Множество водометов украшает помост базара; около них лавки с разными товарами; косвенная галлерея ведет отсюда в купеческие квартиры. Большая мечеть есть знаменитое, обширное [13] здание; но Християнам позволяется взглянуть на внутренность оной только мимоходом. Прекрасной купол и высокой минарет ее прежде всего поражают взоры путешественника. Многие домы частных людей великолепно убраны внутри; наружность их однако не представляет ничего приятного. Реки придают много красы городу; берега их большею частию обсажены деревьями; легкие мосты снабжены скамьями и подушками для проходящих. Базары здешние суть самые приятнейшие и прохладнейшие на всем Востоке; в них найдете богатые парчи, шелковые материи, сабли, Мекский бальзам, все произведения Персии и Индии. Недостает одного лишь хорошего вина, которое можно найти только у монахов; но от их воли зависит дать или отказать в оном путешественнику. Многочисленные шербетные выставки на улицах во время несносного жара весьма отрадны. Хорошо одетые продавцы опрятны и учтивы. Обыкновенно сим напитком наполнены два или три больших сосуда. Продавец наливает чашку шербета, подцвеченного соком какого нибудь плода, кладет в оную кусок льду или снегу и ловко подает желающему напиться. Мы жили недалеко от [14] ворот; ведущих на прекраснейшие, наиболее посещаемые загородные гулянья. Здесь сливаются четыре или пять рек и за стенами образуют пенящийся водопад. Продавцу кофе устроили здесь под деревьями свои лавки, и на небольших, столах предлагают питье и трубки.

Мы часто езжали в приятную; деревню, лежащую при подошве горы Залехи. Чрез нее протекает река, и при каждом доме есть сад; над деревьями и между оными возвышаются купол и минарет мечети, а за ними обнаженная мшистая скала. С сего места, восхитительно смотреть на город; среди горы стоит небольшой летний домик, из верхних комнат коего вполне можно, наслаждаться видом Дамаска и веселых его окрестностей. Равнина, простирающаяся пред оным, теряется в дали необозримой. Место, называемое сборищем воды, находится около двух миль от города на северо-восток. Река Барради, быть может, древняя Абана, при подошве горного утеса делится на шесть или на семь разных ручьев, коим посредством искусства можно бы дать различные пути, для орошения растущих в окружности дерев; но ручьи здесь [15] снова, соединяются и образуют водопад; известный своею красотою.

Улицы, исключая прямой, все узки; но вымощены, равно как и дорога, идущая от города к деревне Залехи, имеющая сверх того особую тропу для пешеходцев. По обеим сторонам оной находятся деревья, орошаемые небольшими ручьями, и скамьи для гуляющих: здесь можно найти прохладительное питье у разнощиков.

Домы в нижней части города выстроены из камня, а в верхней; из кирпичей. Жители носят дорогие платья и одеваются теплее, нежели в странах южных, потому что зимою здесь бывает довольно холодно, и от множества воды воздух делается влажным. Европейской врач мог бы составить себе фортуну; г. Шабуазо, осьмидесятилетний Француз, живущий здесь лет сорок, имеет много практики очень выгодной. Высокая гора Шеик освежает смотрящих на нее из города; с нее берут много снегу для шербетных лавок и для употребления богатых жителей. В каждом значительном доме есть свои [16] водометы, и в некоторых кофейных, посреди мягких диванов, они бьют вверх от пяти до семи футов.

Мы жили здесь весьма приятно. Вечером беседовали с друзьями нашего хозяина, а иногда ездили гулять до пределов леса. Число Христиан, обитающих в Дамаске, простирается до 10,000, между коими более Греков, хотя не мало Католиков и Армян. Все они, по видимому, живут спокойно, пользуясь невозбранным отправлением богослужения и обрядов. Мы не имели причины порицать здешних Турков за нетерпимость, нашед их в обращении вежливыми, даже приветливыми, и нам как в городе, так и во всей области не сделано от них ни малейшей неприятности. Они откровенны и честны; мстительность и обман им чужды. Жидам в сие время было здесь очень хорошо: один из них находился при Паше Министром, и единоверцы его наслаждались совершенною свободою. Каждый вечер видали мы их за стенами города во множестве забавляющихся разным образом, между тем как Турки с особенным удовольствием смотрели на их игры. [17]

Однажды утром, услышав пушечные выстрелы, узнали мы, что пальбою дана весть об исполнении смертной казни над двумя офицерами, которые, за два дни перед сим, бежали от сражения с войсками Акрскими и Ливанскими.

По приезде в Дамаск, я решился жить в особом доме. Нас послали к одному Турку. Ето был цирюльник. Он показал нам пример, каким уважением пользуется класс сей на Востоке, - чтo впрочем видно и из Арабских сказок. Старик, весьма пристойно одетый, с длинною бородою, спокойно сидел на скамье, курил табак и разговаривал с домашними о друзьях своих. Он хотел отдать нам в наймы богато вызолоченную комнату, находившуюся над его плоскою кровлей; в ней был диван, белый как снег, а из окон прекрасный вид садов с хребтом горным. Но жена его, слишком усердная Магометанка, шумела и доказывала, что неверные могут осквернить чистоту дивана. Хозяин с досадою объявил нам, что после продолжительного спора с женою принужден был уступить ее крикливости. Старик рассказывал, что во время бытности Буонапарта в Сирии, он сам вместе со [18] многими другими ходил на войну против неверных. "Мы кипели мужеством" говорил он: "войска наши незамедлили сделать нападение; меня опасно ранили, и я в горести воскликнул (когда наши при отступлении унесли меня с собою): что мне до Гяуров? Чорт возьми всех!"

К большим средствам удовольствия для жителей принадлежат кофейные домы, построенные на заливах рек и утвержденные на сваях. Пол кофейного дома на несколько лишь дюймов возвышается над рекою. Кровля, со всех сторон открытая, поддерживается несколькими рядами столбов тонких. Пол уставлен множеством небольших, подвижных скамеек. Река между покрытыми рощею берегами стремится с быстротою. Всегдашний шум от ближних водопадов и прохлада, распространяемая ими, доставляют неизъяснимое удовольствие во время удушливого полуденного зноя. Ночью, когда сверкают лампы, висящие на тонких колоннах, когда Турки всякого звания в разнообразной, богатой одежде покрывают берег, а серебряные лучи месяца отражаются в реке и в пенящемся водопаде, можете подумать, что вы участвуете в сценах Тысяча и одной [19] ночи. Сии места прохладные и приятные были ежедневным нашим убежищем. В них всегда найдете посетителей. Некоторые кофейные домы расположены другим образом: низкая галлерея их отделяется от воды террасою. Водометы бьют из полу в средине между софами и подушками, при звуках всегдашней музыки; бывают и пляски. Тут можно иметь трубку, кофе, два или три сорта дорогих сорбетов с каким нибудь плодом, который подают в особом сосуде. Среди реки, протекающей перед одним из таких кофейных домов, находится островок, покрытый травою и деревьями; на нем посетитель просиживает многие часы сряду, не думая переменять своего места. Здесь часто собираются Арабские сказочники; Они сопровождают повести свои игрою на гитаре, и лучшие из них обыкновенно суть Арабы природные.

Мы были в Католическом монастыре в тот самый день, когда его посещал сын Паши с многочисленною свитой. Осмотрев достопамятности сего места, он так пристально глядел на два серебряные стакана, что святые отцы трепетали от страха, чтоб они ему не понравились. Один [20] из его свиты, по видимому Гофмейстер; без всякого приготовления написал несколько стихов в похвалу сей обители, и подал их настоятелю, который, казалось, за сие очень рассердился.

Дамасский Паша был человек добрый, сострадательный, и народ благоденствовал под его правлением. Система Порты, переменять сих чиновников чрез каждые три года, уничтожает прочность хороших распоряжений.

В сем городе нет ни зрелищ, ни собраний. Путешествие в Мекку при таком образе жизни весьма полезно для Турков: приводя в действие ум, оно дает им повод рассуждать и беседовать о том во всю жизнь.

В Дамаске много человеколюбивых заведений, в которых бедным раздают жизненные потребности, а больным — лекарства. Знатные Турки часто ездят верхом на прекрасные свои равнины. К востоку открывается долина восхитительная, и на ней гуляет более народа, нежели в главных городах Египта и Турции: причиною тому без сомнения заманчивость гульбищ около [21] стен города. - К северо-востоку возвышается прекрасная, отдельно лежащая гора Асхалон, мимо коей идет дорога в Пальмиру. Нам очень хотелось видеть славные развалины; но за встретившимися препятствиями должны были от сего отказаться. Множество дерев пальмовых и кипарисных на равнине Дамаска не мало придают красоты городу у особенно близ деревни Залехи, в коей мы провели часов несколько в прелестном доме одного богатого человека. - Из большой великолепной залы входят в сад, чрез которой протекает ручей быстрый и холодный. Из окон видна равнина и город. Некоторые домы, изобилуя водою, имеют в садах небольшие, красивые бассейны, обведенные стенами, осененные деревьями и наполняемые посредством фонтанов. Путешественник может нанять дом весьма дешево и провести время с удовольствием: главная невыгода, общая всем странам восточным, есть недостаток в собеседниках. Его незаметить в несколько недель; но в один год пребывания на одном месте и тело и душа становится, так сказать, восточными. При всем том, кто, расставаясь с приятными странами Востока, не повторить, [22] справедливых, исполненных красноречия жалоб Анастасия, когда, отъезжая в Европу, в последний раз прощался он с ними! — Сколько пищи для воспоминаний! Переход из сада в степь дикую - тень и безмолвие шатра на печальной, знойной равнине - уединенный источник и пальмовое дерево — ласковый прием в пустыне и богослужебные обряды, совершаемые в местах необитаемых - вот живые, поразительные предметы и сцены, которые прежде всего восхитили наше воображение и которые Природа только в первые веки мира представляла любимцам Неба, Патриархам и Пророкам.

Картина вступающих в город Арабов живописна. Однажды мы встретились с толпою их предводителей, прибывших из пустынь для торжественного посещения Паши. Они ехали на красивых лошадях; все высокого роста, с выразительными чертами лица, с живыми, черными глазами. Плащи их сделаны из хлопчатой бумаги, с пестрыми полосками; на голове тюрбаны светло-желтого цвета;. они при въезде своем не соблюдали никакого порядка, и глядя на сих людей, можно было скорее подумать, что они хотят напасть на город, нежели сделать Паше торжественное посещение. [23]

Женщины весьма не редко гуляют по базару; оне всем вообще носят белые плащи с капюшонами, которыми накрывают голову; на ногах имеют башмаки и сверх того еще туфли, обыкновенно оставляемые за порогом, при входе в комнату. Туника их или нижняя одежда богато вышивается золотом, а зимою делается она из сукна с опушкою, на рукавах из белого меха; шаровары их, обыкновенно шелковые, отменно украшены и обшиты мишурою. Турчанки всегда выставляют несколько черных локонов из под тюрбана, и между ними нет голубооких. Руки у них нежны, малы, белы, унизаны перстнями и украшены запястьями. Вообще убор женщин, не смотря что несколько скрывает стройность и красоту их стана, придает им вид величественный: особенно же украшает их со вкусом сделанный тюрбан из шали, который у Европейских дам теряет всю прелесть от неуменья их щеголять сим нарядом.

Мы решились переменить наше пребывание. Простившись с семейством, с которым провели столько часов приятных, взяв с собою проводника и лошадей, мы отправились к горам, от города на север.

С Нем. П. Ар-в.

Текст воспроизведен по изданию: Город Дамаск. (Из записок одного путешественника) // Вестник Европы, Часть 149. № 13. 1826