ПРИЛОЖЕНИЕ I

ФУЭРО СЕПУЛЬВЕДЫ 1076 г.

Во имя святой и неделимой Троицы, то есть Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь. Я, Альфонсо, король и жена моя Агнес. Нам угодно и мы решили (placuit nobis atque conuenit) не по чьему-либо повелению и не по чьему-либо внушению (nullo quoque gentis imperio пес suadentis articulo), но по собственной воле мы согласились, и [подтвержда]ем Септемпублике ее фуэро, которое она имела в стародавнее время моего прадеда, и во время графа Феррандо Гонсалвеса, и графа Гарсии Фердинандеса, и графа дона Санчо, о границах ее округи, о судебных тяжбах (iudicios), о их судебных приговорах (placidos), о залогах (pignoribus), и об их поселениях (et suos popularlos), и все ее обычаи (totos suos foros), которые были до этого во времена моего деда и графа, которых мы здесь назвали. Я, Альфонсо король и жена моя Агнес, подтверждаем то, что услышали из этого фуэро, так, как было до меня.

1. И эти суть ее границы: от [реки] Пирон [на север] до Сото дель Салседон, и от Рекейсо де ла Моина [по реке Сега на юг] до крепости Фрадес, и от источника Техуэла с Серисуэлой следует до Линарес дель Конде [у горы Риаса], [и по теч]ению реки Аса до Айльона [и от него] прямо к горам [на юг].

2. И если какие-либо люди предъявят иск в суд против них, или они против других, пусть в Рибиэлла Консехера у них будет посреднический суд (medianedo), так, как было прежде.

3. Я, король Альфонс, жалую и даю [людям Септе]мпублики такую округу: от Лосойи [на юге] до тех пределов, которые Буйтраго имел под своей властью, всё даю ей, скрепляю (roboro) и подтверждаю на все времена Альвар Фаннес свид. Феррандо Гарсиес свид. Альвар Диас де Сеспеде свид. Фер[рандо] Гарсиес свид.

4. И [против] всякого человека, у которого будет тяжба с человеком из Сепульведы, пусть свидетельствует человек из Сепульведы как [487] против инфансонов, так и против вилланов, если только он не будет вассалом короля.

5. И если какой-либо человек захочет взять залог в караване (arequa) или в другом месте до того, как пойдет и получит перед его судом, пусть платит шестьдесят солидов штрафа (in quoto) [королю] и удваивает [взятый] залог [истцу].

6. И никто пусть не смеет брать залог в ее [(Сепульведы)] деревнях; и если он возьмет залог буде по праву или не по праву [без суда], пусть удваивает свой залог [истцу] и платит шестьдесят солидов [королю].

7. И пусть получают из сбора на починку стен (alkazauias) — четвертую [часть], и из сбора с киньонов (kinneria) — четвертую [часть], и retrovatida четвертую [часть], и городской стражи — четвертую [часть], и со всех своих штрафов — седьмую часть.

8. И пусть не дают рыноч[ную пошлину ни на каком] рын[ке].

9. [Если] как[ой-либо чело]век пожелает идти в Сепульведу, то до [истечения] одного месяца ни один человек не смеет захватывать (tangere) его дом.

10. И если какой-либо человек из Сепульведы убьет (occiderit) человека из друг[ой] части Кастилии, пусть [только] восьмую ч[асть [штрафа] заплатит].

11. [И если человек из Кастилии убьет ч]еловека из Сепульведы, то пусть платит [триста солидов], как было в [этом] фуэро (qual forum habuerit).

12. [Если] кто мерино убьет, то консехо не платит, но только [платит] каждый по шкуре кролика.

13. И если какой-либо человек из Сепульведы убьет другого [человека] и[з Кастилии и убежит [на север] к Дуэро, то ник]то не должен его преследовать.

14. Штраф за кражу [жители Сепульведы] пусть платят [королю] полностью.

15.Кто захочет провести обыск в случае кражи, пусть идет к судье и просит сайона консехо и обыскивает, и если ее [(вещь)] найдет там или не [позволят ему обыскивать, то платят штраф за кра]жу и новенас дворцу; и если ничего не найдет [истец], люди из того дома не могут отвечать больше по суду [за эту кражу]. [488]

16. И если какая-либо женщина оставит мужа своего, пусть платит триста солидов; и если муж оставит жену свою, то платит один ариенсо.

17. И если какой-либо человек из какой-нибудь земли чужую жену, или чужую дочь, или какую-либо вещь, что она носит, украдет и приведёт поселиться в Сепульведе, никто не должен его трогать.

18. Если какой-либо человек таким образом, как мы здесь назвали, [захочет преследовать убийцу и прежде, чем он достигнет Дуэро, его убьет (et de Duero in antea lo mataret), пусть платит триста солидов и становится врагом.

19. Всякий инфансон, который обесчестит человека из Сепульведы, если только он не [человек] короля или сеньоре пусть сам [явится в суд] дать возмещение, и если нет [(не явится)], то становится [врагом].

20. [Кто найдет сокровище] в земле, тот ничего не дает из него ни королю, ни сеньору.

21. Если к кому-либо сеньор применит не по праву силу и консехо не посодействует, чтобы он [(потерпевший)] получил возмещение (directo), пусть дает его консехо.

22. И если какой-либо сеньор предъявит иск че[ловеку из консехо, то отвеча]ет он не иначе, как судье или его освобожденному [майордому—] от имени сеньоре.

23. Сеньор не должен свидетельствовать против человека из Сепульведы и также не должен выставлять бойца [для поединка].

24. И алькайдом, и мерино, и архипресвитером должны быть только [жители] вильи; и судья [должен быть из вильи, и е]жегодный, и [избираться] поочередно приходами; и с каждого [штрафа за] убийство он получает пять солидов.

25. И когда сеньор будет в городе, то пусть судья ест во дворце, и никогда не платит (et nunquam pectet) [налоги]; и покуда [кто-либо] будет судьей, так как он освобожденный, то не платит [налоги].

26. [Вс]е селения, которые находятся в округе Сепульведы, будь они королевские или инфансонов, должны заселяться по обычаю Сепульведы (ad uso de Sepuluega), и пусть идут в ее фонсадо и по ее призыву; и селение, которое не явится, пусть платит шестьдесят солидов; и если должны будут брать залог за те шестьдесят солидов, пусть едят ассадуру [из] двух коров или двенадцати овец, и пусть платят [также] инфурсьон королю.

27. И если какой-либо человек захочет взять залог у того сеньора, который Сепульведой повелевает, когда он будет находиться в [489] поселении, удваивает тот залог [сеньору] и платит шестьдесят солидов [королю].

28. Ни один человек, который будет жить в Сепульведе, не имеет маньерии, и если не будет у него родичей, то наследует ему консехо и пусть даст из [его имущества] милостыню на [помин] его души.

29. И не должны давать фонсадеру, но только по своей воле.

30. И в фонсадо короля, если захотят идти, пусть идут только кабальерес, если только не для осады [крепости] с королем или битвы на поле (lid campal), и туда пусть идут и кабальерос, и пе[оны]-весинос.

31. И кабальерос освобождаются [от фонсадо, если дадут] по одному вьючному животному [каждый]. И кто шлем или кольчугу даст кабальеро, пусть освобождается. И четыре пеона освобождаются, [если дадут] одного осла.

32. И алькальды, которые будут судить в городе, пока будут алькальдами, пусть будут [освобождены полностью от фа]сендеры.

33. Если кто-либо из потестадов придет управлять ею [(Сепульведой)], сначала пусть даст свой йантар.

34. И когда в город придет король, пусть не совершают насилия (non habeant forcia) в их [(жителей Сепульведы)] домах, чтобы стать на постой, если только не будет воли [жителей], чтобы его предоставили.

35. [В]сякий воин, который захочет получить от сеньора бенефиций (bene buscare de senior), пусть поступает согласно своему праву (faciat so foro) и идет к какому сеньору пожелает, который не будет нашим врагом, со своим домом и со своим владением.

Я, король Альфонс, и жена [моя Агнес эту грамот]у повелели сделать, и слышали прочитанное, и пожаловали. Если какой-либо король, или граф, или какой-либо человек из наших [поданных] или чужих, это написанное захочет лишить силы, да будет проклят (maledictus) [всемогущим Богом, и предан отлучению от святой] церкви, и предан анафеме и с Иудой предателем Господа низвергнут в геену огненную. Аминь. Я, король Альфонс, и жена моя Агнес передаем составленное (textes) дл[я скрепления].

(1-я колонка)

..[Г]ундисалвус свид.

...[Альва]рес свид.

...свид.

...свид.

(2-я колонка)

Гонсалво Альварес свид. [490]

Фан Фаннес свид.

Редеркус Диас свид.

Альваро Гонсалес свид.

Комментарии к фуэро Сепульведы 1076 г.

Грамота Сепульведе представляет собой типичную для X —XI вв. жалованную грамоту, если говорить о ее форме. Ее типичность проявляется, прежде всего, в соблюдении принятой в Средние века формы акта — так назыв. условного формуляра, т. е. принципов смыслового членения текста. Он включал вводные положения (или протокол), нормативную часть (или диспозицию) и заключительную часть (или эсхатокол). Причем и протокол, и эсхатокол состояли, в свою очередь, из отдельных элементов, несших каждый свою смысловую нагрузку. С другой стороны, указанная грамота выделяется среди прочих кратких фуэрос тем, что она является одновременно и подтвердительной (грамотой-конфирмацией от лат. confirmar — "подтверждать"), и в некотором смысле локационной (от лат. loco — "помещаю"), создающей, основывающей, по сути, новую корпорацию или коллективное юридическое лицо. Как известно, в Средние века признаком корпорации был тот или иной юридический документ — устав (в монашеских или духовно-рыцарских орденах), грамота или судебник.

Рассмотрим кратко содержание протокола и эсхатокола. Нормативной части, которая затрагивалась нами неоднократно во введении при сопоставлении краткой и пространных редакций фуэро Сепульведы, а также в комментариях к последней, мы коснемся лишь отчасти.

Invocatio, т. е. воззвание к Богу: "Во имя святой и неделимой Троицы, то есть Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь". Этот элемент практически всегда присутствует в кастильских грамотах X —XI вв.

Intitulatio — указание имени и титула лица, от которого исходит акт — также непременный атрибут всех средневековых грамот: "Я, Альфонсо, король, и жена моя Агнес". Указание в этой части протокола и на короля, и на его супругу также Можно считать довольно распространенным правилом в Кастилии. Участие королевской (в других грамотах — графской) четы в пожаловании или в подтверждении уже существующей грамоты должно было придавать документу большую юридическую силу.

Inscriptio (указание адресата): "и [подтвержда]ем Септемпублике".

Salutatio, приветствие, в подобного рода грамотах, как правило отсутствует. Оно присуще актовому материалу XII —XIV вв., особенно грамотам, направленным городскому совету по тому или иному поводу: объявление о созыве кортесов, о каком-либо важном политическом событии, о принятии и введении каких-либо нормативных актов, о [491] принятии королем решения (судебного) в споре советов относительно границ и т. д.

Promulgatio (публичное объявление — "да будет известно") также, как и приветствие, в протоколе отсутствует и больше свойственно актовому материалу XII—XIV вв.

Arenga (указание на мотивы, побудившие издать документ) в грамоте выражены своеобразно: лица, от которых исходит пожалование, приводят не традиционную для грамот XII —XIII вв. формулу "почитаем за благо" (tenemos por bien), а говорят о том, что издание грамоты им "угодно" и что делают они это по собственному почину. Фраза "угодно нам и постановили не из-за какого-то требования [каких-либо] людей, и не из-за обращения с советом, но по собственной воле мы согласились, и [подтвержда]ем" подчеркивает инициативу королевской власти в пожаловании привилегии и призвании колонистов в слабо заселенную крепость Сепульведу, несмотря на то, что более ранние документы свидетельствуют о существовании в крепости уже до 1076 г. сложившегося консехо и определенной судебно-административной структуры в сельской округе. Указания на то, что грамота жалуется по почину монарха, встречаются и в других документах. Например, королева Уррака, дочь Альфонсо VI, в 1109 г. жалует землям Леона и Карриона фуэро non coacta sed spontanea voluntate "не по принуждению, но по собственной воле" (Munoz. Coleccion. P. 96).

Narratio, изложение обстоятельств дела, содержащее официальную историю пожалования, имеет в грамоте весьма развернутый вид. Именно благодаря narratio исследователям известно об устойчивом нахождении поселенцев в развалинах бывшей римской Септемпублики со времени кастильского графа Фернана Гонсалеса (т. е. с сер. X в.), о существовании некоего сложившегося правового режима, который, наверняка интерполируя, грамота Сепульведе 1076 г., называет "фуэро"; о преемственности этого режима при последующих правителях Кастилии. А. Линахе Конде полагает, что первое фуэро Сепульведе было пожаловано еще кастильским графом Фернаном Гонсалесом, хотя оно и не дошло до нас; Альфонсо VI просто подтвердил это фуэро в 1076 г. (Linage Conde A. La ereccion de los obispados. P. 27—28). Действительно, из narratio следует, что грамота всего лишь подтверждает существующие границы совета, легализует совокупность обычаев и установлений Сепульведы, сложившуюся судебную практику, частью которой было взятие залогов у сторон: "и [подтвержда]ем Септемпублике ее фуэро, которое она имела в стародавнее время" (добавим к этому, что в грамоте еще два раза используется глагол confirmar — "подтверждать", в частности, в dispositio; такое сосредоточение конфискаций-подтверждений в одной грамоте, наверное, не случайно). Наконец, эта часть протокола свидетельствует и о протекающей внутренней колонизации на землях, находящихся под военным и административным контролем Сепульведы. [492]

Dispositio грамоты (раздел, содержащий распоряжения по существу) состоит из формулы пожалования, тридцати трех статей с нормами права в строгом смысле слова и двух статей с описанием границ Сепульведы (статьи 1 и 3). Учитывая то, что значительная часть институтов права Эстремадуры освещается во введении и комментариях к пространным судебникам, мы почти не затронем в этой части собственно нормы права.

Остановимся сначала на формуле пожалования. Формулу пожалования — "Я, Альфонсо король, и жена моя Агнес, подтверждаем то, что услышали из этого фуэро (confirmamus hoc quod au[divimos de i]sto foro), так, как было до меня" — следовало бы назвать скорее формулой подтверждения. Эта часть грамоты вскрывает, если можно так выразиться, технический аспект пожалования: король и его жена сначала прослушали читаемый им текст грамоты, а затем ее подтвердили. Указания на то, что при подтверждении грамот читался вслух их текст, мы находим как в поселенных грамотах, так и кратких фуэрос. Например, Санчо Гарсия при подтверждении пожалованной еще в 824 г. грамоты Браньосера "видел текст грамоты и слышал чтение" (vidi carta scripture que legentur audivi); Альфонс Арагонский подтвердил грамоту Кастрохерису после того, как прослушал ее текст (legentem audivi); в добавлении, сделанном к грамоте Сан Садорнин после 955 г., говорится, что "эту привилегию мы слышали и подтверждаем то, что записано" (hoc privilegium audivimus et sicut scriptum est confirmamus),

Коснемся теперь границ Сепульведы. В ст. 1 дается описание границ, закрепленных за советом пожалованием 1076 г. Эта статья нуждается в некотором более широком пояснении. По-видимому, в XI в. определение границ округ муниципий к северу от Центральной горной системы часто носило самый общий характер; иногда земля жаловалась "впрок" — сколько сможет отвоевать или защитить та или иная крепость (Martinez Llorente F. J. Regimen juridico. P. 151). Примером такого пожалования границ как раз и может служить Сепульведа. На периметр границ обширной округи общей площадью ок. 2,5 тыс. км² приходилось всего 12 (!) ориентиров. Здесь учитывается общая площадь Сепульведы вместе с Айльоном, Педрасой и Фресно до их выделения из округи Сепульведы (расчет произведен на основании данных Г. Мартинеса Диеса: Martinez Diez G. Las comunidades. P. 675 — 676). Для сравнения ниже приведем следующие данные. При Альфонсо VII во время размежевания между Авилой и Сеговией (ок. 1/5 части периметра границ Сеговии и 1/7 части границ Авилы) было использовано ок. 21 ориентире (G. А. VIII. II. Doc. 169. P. 286-287). В 1210 г. при подтверждении границы между Куэльяром (не более 1/10 части общего периметре границ этой общины) с округой Агвилафуэнте было использовано ок. 100 ориентиров (G. А. VIII. III. Doc. 1031. P. 770-772). [493]

Ориентирами и пограничными вехами и в этот период и в более поздний служили чаще всего участки рек и ручьев, водоемы, леса, холмы и горы, крепости и монастыри, а также пограничные столбы или знаки ("...жалую, скрепляю и в то же время подтверждаю договоренность, которая достигнута советом Сепульведы и советом Фресно,...и Минайя [(королевский судья)] был там, когда велись переговоры и устанавливались указанные межевые знаки" (G. A. VIII. III. Doc. 809. P. 420).).

Существенную роль при установлении пограничных знаков играли эксперты-присяжные. В грамотах их называют "добрые люди". Они должны были хорошо ориентироваться на местности, знать расположение всех межевых знаков или условные пограничные линии, а также по возможности сохранять в памяти слова и действия королей, если те лично принимали участие в предшествующих делимитациях: "...и сказали [судьи] двенадцати выбранным [добрым людям из Македы и Эскалоны]: "Идите впереди нас и указывайте пограничные знаки" (G. A. VIII. III. Doc. 882. P. 543. Тяжба между Македой и Эскалоной из-за деревни Доминго Мало).

Грамота 1076 г., описывая границы Сепульведы, называет следующие ориентиры.

Пирон — река, которая зарождается в горах Гвадаррама; пересекает соврем. пров. Сеговия с северо-запада на юго-восток и впадает в реку Сега в пров. Вальядолид. Находится юго-западнее Сепульведы.

Сото дель Салседон — монашеская пустынь Санта Мария де Салседон к западу от Сепульведы, от которой уже в XVII в. сохранились только развалины.

Рекейсо де ла Моина — населенный пункт, о котором известно, что он находился на берегу р. Сеги между Санта Мария де Салседон и Фрадрес.

Фрадес — крепость Фрадрес; в настоящее время представляет собой развалины деревни. Находится на берегу р. Сеги юго-западнее Сепульведы.

Источник Техуэла — существует благодаря стоку вод с хребта Серресуэла. Находится на севере от Сепульведы.

Серисуэла — небольшой горный хребет, вытянувшийся в направлении юго-запада. По отношению к Сепульведе находится на севере.

Линарес дель Конде — поселение, которое известно также как Линарес дель Аррейо в судебном округе Риасы. Находится северо-западнее Сепульведы.

Риаса — гора Мате де Риаса; находится южнее реки Риаса и восточнее Риофрио. По отношению к Сепульведе этот ориентир расположен на северо-западе.

Аса — река Риаса, истоки которой находятся на склонах хребта Айльон неподалеку от Пуэрто де ла Кесада (юго-восточнее Сепульведы). Пересекает пров. Сеговия и недалеко от Монтехо де ла Вега течет [494] по пров. Бургос и впадает в р. Дуэро. От истоков до поселения Лангуилья течет на север; после него заворачивает на северо-запад.

Айльон — крепость, расположенная на берегу одноименной реки к востоку от Сепульведы. По-видимому, к моменту установления границ Сепульведы входит в сферу ее влияния. Самостоятельной муниципией становится в первой трети XII в., ведя из-за границ тяжбы с Сепульведой (Martinez Diez G. Las comunidades. P. 311-317).

После Айльона границы Сепульведы шли "прямо к горам" по течению реки Айльон, т. е. к Центральной горной системе на восток от Сепульведы. Каких-либо точных указателей границ от истоков Айльона и на юго-запад к р. Пирон в грамоте не имеется. Это объясняется тем, что до 1085 г., т. е. до взятия королем Альфонсо VI Толедо этот сектор владений Сепульведы был подвижен и зависел от военно-политической ситуации. После 1085 г. в этой части уточнение границы стало возможным и даже необходимым. Не случайно поэтому появление в dispositio грамоты третьей статьи со следующим уточнением: "от Лосойи [на юге] до тех пределов, которые Буйтраго имеет под своей властью".

Лосойя — наименование поселения на севере совр. пров. Мадрид, а также реки, протекающей через него. Находится на юге от Сепульведы.

Буйтраго — поселение на севере пров. Мадрид, судебный округ Торрелагуна; находится вдоль дороги Мадрид-Бургос. Указание в грамоте "до тех пределов, которые Буйтраго имеет под своей властью'', подразумевает, по-видимому, некоторые границы юрисдикции, известные как властям самого Буйтраго, так и Сепульведы.

Скорее всего, ст. 3 производна от грамоты, утверждавшей границы Сепульведы за пределами Центральной горной системы. Об этом говорят сохранившиеся элементы протокола — intitulatio и inscriptio, нормативной части — dispositio, в которой формула "жалую и даю" фиксирует самый факт пожалования, после чего идет описание границы; эсхатокола, из которого сохранился только перечень свидетелей, скрепивших своими подписями грамоту.

К ст. 2.

Рибиэлла Консехера — местонахождение топонима точно не известно; вероятно, находился в местности между Торре де Валь де Сан Педро (соврем. судебный округ Сепульведы пров. Сеговия) и древней римской дорогой, которая идет через Пуэрто де ла Фуэнфриа (перевал в горах Гвадаррама в пров. Сеговия, ведущий на юг к Мадриду, часть древней римской дороги, остатки которой видны и сейчас).

К ст. 4.

Запрет вассалу короля выступать свидетелем в суде, скорее, связан с тем, что свидетелем мог выступать только сам господин, в том числе и в делах, в которых вассал выступал в качестве истца или ответчика. [495]

К ст. 7.

Alkazauias — возможно, означает сбор с весинос на ремонт и восстановление крепостных стен. Подобный сбор, во всяком случае, был обязательным и в эпоху составления пространных судебников, о чем свидетельствует фуэро Куэнки. Kinneria, возможно, связано с quinon — добычей или владением, которым наделялись колонисты. В "Поэме о Сиде" quinoneros — лица, составлявшие опись добычи, подлежащей разделу:

Mando partir tod aqueste aver sin falla,

sos quinoneros que se los diessen por carta (Cid. 510 — 511).

[Разделить без ошибки поживу приказал он,

Казначеям велел все записать на пергамен] (Сид. 520 — 521).

Retrovatida не поддается какому-либо определенному переводу.

Не совсем ясно, кто получает все эти сборы — королевские агенты или власти общины: в тексте используется глагол "иметь" в 3 л. мн. ч. (habeant). Но из других источников, например, известно, что пятины (quintas) из военной добычи получал военный предводитель (например, Сид Кампеадор) или король. Возможно, что седьмая часть из этих пятин доставалась судьям Сепульведы.

К ст. 11.

Штраф в 300 солидов за убийство — максимальный в то время за убийство незнатного человека.

К ст. 16.

Arienzo — серебряная монета, номинал которой неизвестен.

К ст. 19.

В статье, по-видимому, речь идет об инфансоне, который является не только вассалом короля или сеньора, но и выполняет какие-либо поручения от их имени. В таких случаях, как правило, в качестве auctor'a (каст. otor) выступало лицо, под чьей властью, покровительством или на чьем иждивении находился вассал, воспитанник или "нахлебник" (paniaguado). Сеньор мог лично или через своего представителя выступить истцом или ответчиком в ходе судебного разбирательства.

"Пусть сам [явится в суд] дать возмещение" (illemet intret a emenda) означает, согласно P. Гиберту, оказаться в распоряжении оскорбленного для ответа за оскорбление путем нанесения такого же оскорбления (Gibert R. Estudio historico-juridico P. 504).

К ст. 23.

Вплоть до конца XIII в. свидетелем против весино мог выступать в суде такой же весино, проживающий в Сепульведе. Запрет выставлять бойца для поединка означает, согласно К. Санчесу Альборносу, запрет [496] вызывать жителя Сепульведы на судебный поединок (Sanchez Albornoz С. Despoblasion. P. 379, сноска 114).

К ст. 25.

Смысл первого предписания статьи не ясен: если судья избирается жителями Сепульведы и представляет общину перед королем, то почему он должен есть во дворце, т. е. в официальной королевской резиденции, да еще и во время нахождения в Сепульведе сеньора города, представляющего самого короля? — Что же касается второго предписания — "et dum fuerit iudex so escusado non pecto", — то его можно перевести двояко. Если "и когда судья будет его освобожденным, то не платит'', то возникает вопрос: если в городе все равны, имеют одно на всех фуэро, почему судья является escusado, "освобожденным" человеком сеньора, т. е. лицом, так или иначе зависевшим от своего господина?

К ст. 33.

О потестадах см. прим. к FC 1,1,3 и 7. Йантар (yantar) — прием пищи, особенно в середине дня (в отличие от завтрака и ужина); от лат. jantare (Menendez Pidal R. Cantar. III. P. 715). Сеньор должен был обеспечивать провиантом своих вассалов в течение той или иной экспедиции, при объезде своих владений или, как в случае с Сепульведой, явившись со своей свитой "держать" ее от имени короля. Подданные короля или сеньора, как правило, обязаны были обеспечивать и сеньоре, и всех его сопровождающих лиц и поставлять йантар в натуральном виде (хлебом, мясом, вином, зеленью, сыром и др.). Причем услуга эта была не безвозмездной, и йантар должен был оплачиваться сеньором или его представителем. Со второй половины XIII в. вместо натурального выражения йантара взимается его денежный эквивалент (Santamarta Luehgos J. M. Fiscalidad. P. 508). В этот период размер йантара, который, по сути, стал превращаться в регулярный налог, почти на всех заседаниях кортесов являлся предметом бурного обсуждения и темой для подачи петиций городами на злоупотребления при его взимании.

К ст. 35.

В тексте грамоты "всякий воин" — omnis miles, т. е. не инфансон не благородный, скорее, житель Сепульведы. Переход от одного сеньора к другому — частое явление в средневековой Испании, особенно в эпоху, когда была пожалована грамота. "Со своим владением" (cum...sua heredade) — с наследственной (родовой) землей — следует понимать, как "не опасаясь, что она подвергнется конфискации или опустошению" в отместку за уход от короля.

Заключительные положения грамоты (эсхатокол).

Заключительные положения грамоты 1076 г. состоят из конечной формулы, которая содержит sanctio (запрещение нарушения положений грамоты), перечень свидетелей (corroboratio), а также места [497] составления и даты (datum). По неизвестным причинам в грамоте отсутствует datum.

Sanctio грамоты представляет собой типичную формулу, которая используется подавляющим большинством грамот-пожалований вплоть до XIII в.: "Если какой-либо король, или граф, или какой-либо человек из наших [поданных] или чужих это написанное захочет лишить силы, да будет проклят [всемогущим Богом, и предан отлучению от святой] церкви, и предан анафеме и с Иудой предателем Господа низвергнут в геенну огненную". Часто в sanctio включается и положение о крупном денежном штрафе за нарушение положений грамоты или за ее уничтожение.

Corroboratio.

В копии грамоты, которой пользовался ее издатель Э. Саес, эта часть сильно повреждена. В первой колонке сохранились только два фрагмента имен свидетелей, тогда как во второй — четыре имени. В титуле 254 пространной редакции судебника приводится список из четырнадцати свидетелей, который, по-видимому, следует признать полным. В списке свидетелей, удостоверивших эту грамоту, — представители кастильской знати, сопровождавшие короля при перемещении его двора по южной долине Дуэро осенью 1076 г. Среди свидетелей мы находим Родриго Диаса де Вивар (Redericus Dias), известного больше как Сид Кампеадор, знаменитого героя средневекового кастильского эпоса, завоевателя Валенсии; умер там же в воскресенье 10 июля 1099 г. в возрасте 56 лет (Menendez Pidal R. Cid. II. P. 616). Альвар Фаньес (Fan Fannez) — племянник Сида и один из удачливых военных предводителей; являлся, по сути, вторым человеком в свите Сида ("правая рука" согласно "Поэме о Сиде", 2835). В мае 1097 г. он упоминается как сеньор Сориты (Menendez Pidal R. Cid. II. P. 572); с июля 1111 г. управляет Толедо, умер в 1114 г. (Reilly В. F. Urraca. P. 80, 128). Didacus Gundisalbez (первый в списке свидетелей) — Diago Goncalvez, инфант Карриона и враг Сида при королевском дворе (Menendez Pidal R. Cid. II. P. 983).

По-видимому, в оригинале грамоты 1076 г. (или его ближайшей копии) содержалось и указание на писца Стефануса, который titulavit — "записал" — грамоту. По крайней мере, об этом также позволяет говорить эсхатокол в титуле 254 пространного фуэро.

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.