Фуэро Сепульведы

К истории судебника Сепульведы.

Грамота 1076 г. и привилегии Эстремадуры. Архетипом колонизации в кастильской Эстремадуре на основании привилегии в историографии традиционно считается Сепульведа. Это связано, прежде всего, с тем, что в грамоте Сепульведы 1076 г. впервые в Эстремадуре был собран воедино широкий набор личных привилегий колонистов в приграничной полосе, а также права совета-консехо. С другой стороны, в случае с Сепульведой мы наблюдаем преемственность ее правового режима с сер. X в. до 1076 г. и далее до конца XIII в.

Впервые Сепульведа упоминается под 940 г. хроникой Сампиро и Первыми кастильскими анналами: кастильский граф по поручению леонского короля Рамиро II (930—955 гг.) заселяет руины крепости. (Perez de UrbelJ. Sampiro. Р. 327 - 328; Anales castellanos primeros. P. 24.) А. Линахе Конде полагает, что и первое фуэро Сепульведе было пожаловано кастильским графом Фернаном Гонсалесом, хотя оно не дошло до нас. (Linage Conde A. La ereccion de los obispados. P. 27—28.) Однако в 984 г. (вследствие очередного похода кордовского полководца Альмансора против Леона и Кастилии) Сепульведа пала, а ее население рассеялось по округе. Но через некоторое время после походов Альмансора в нач. XI в. в крепость возвращаются жители и кастильский граф Санчо Гарсия, согласно хронике Р. Хименеса де Рада, "даровал Сепульведе древние фуэрос", налоговые привилегии и упорядочил обязательства по несению ее жителями военной службы. ("Antiquos foros Septempublicae iste dedit. Castellanis militibus, qui et tributa solvere et militare cum Principe tenebantur, contulit libertades, videlicet ut hec ad tributum aliquod teneantur, nec sine stipendis militare cogantur" (Jimenez de Rada R. De rebus Hispaniae. P. 99).) Некоторые исследователи полагают, что Санчо Гарсия пожаловал первым поселенцам не собственно текст краткого фуэро, а некоторые из своих привилегий, и, прежде всего, подтвердил обычаи данной территории. Эти нормы касались границ округи, судебного устройства и [19] залогового права. (Gibert R. Estudio historico-juridico. P. 352-353.) К 1076 г. Сепульведа обладает уже некоторыми правами юридического лица, что позволяет ее поселенцам участвовать от имени всей общины в размежевании границ владения Сан Фрутос к юго-западу от крепости, которое Альфонс VI подарил монастырю Силос. (Текст грамоты приведен в: Saez. Ape. Р. 170—171.) Из дарственной грамоты следует, что в округе Сепульведы располагались и другие населенные пункты, которые в грамоте обозначены как "другие соседние вильи". Их население и жители Сепульведы совместно пользовались выгонами для выпаса скота и заготавливали дрова. Анализ имен 26 поселенцев-участников размежевания с Сан Фрутос (а они в некоторых случаях сопровождаются топонимами) позволяет говорить о существовании таких деревень-аль-деа, как Негера, Меселла, Волкигас, Дуруэло и Сото, которые и в XIII в. находятся под юрисдикцией Сепульведы. (Barrios Garcia A. Repoblacion. P. 54.) Несмотря на то, что возрождение Сепульведы после походов Альмансора происходило, по-видимому, по инициативе графа Санчо Гарсии, на территории ее будущей округи (альфоса) деревни-аль-деа могли появляться в ходе частной колонизации и заимки-пресуры и жестко с будущим центром округи связаны еще не были. (Astarita С. Estudio. P. 365.)

17 ноября 1076 г. Альфонсо VI, находясь в Сепульведе, жалует ей грамоту, стремясь привлечь новых поселенцев. Подобное внимание объяснялось важностью крепости в военном отношении на восточном крае плато Эстремадуры. В 45 км к северо-западу от Сепульведы находилась крепость Пеньяфьель, в 25 км к юго-востоку — перевал Сомосьерра (1444 м над уровнем моря) в горах Гвадаррама, дорога от которого вела в Мадрид (мусульманский Магерит) и в Толедо. Своей грамотой Альфонсо VI даровал Сепульведе большую (но полупустынную) округу, уточнив ее границы.

Совет поселения, консехо, выступает в кратком судебнике как единое целое со своими должностными лицами (судьей-iudex'oм и судьями-алькальдами) по отношению к селениям, которые находились в округе и принадлежали королю и знати. Все эти поселения, независимо от статуса владельца, должны были участвовать вместе с Сепульведой в военных походах, а [20] также являться со своими ополчениями после объявления тревоги при приближения противника. Совет Сепульведы располагал и некоторыми рычагами воздействия в случае неисполнения ими этих обязанностей: его судьи могли захватывать залог на их территории для взыскания штрафа. Именно подчинение поселений округи в военном отношении, по мнению Л. М. Виллара Гарсии, составляло характерную особенность юрисдикционных прав Сепульведы вплоть до середины XII в. (Villar Garda L M. La Extremadura. P. 87.) Совет Сепульведы располагал также правом контролировать правовой режим колонизации в юрисдикционной округе: "Все селения, которые находятся в границах округи Сепульведы, как королевские, так и знати, должны заселяться по обычаю Сепульведы (ad uso de Sepulvega)". Данную норму трудно истолковать однозначно. Она может означать либо предоставление таким поселениям фуэро Сепульведы, либо запрет основывать их без разрешения совета. В фуэро также четко определена обязанность всех селений округи участвовать в уплате инфурсьон — поземельного налога в пользу королевской власти. Данная норма, несомненно, была связана с военным господством Сепульведы и создавала предпосылки для формирования ее налогового округа.

Сепульведа с частью округи, судя по фуэро, уже определенным образом обустроены. Упоминающиеся в фуэро приходы были теми каналами, через которые происходило освоение округи городским советом. В фуэро Сепульведы 1076 г., в отличие от более поздних фуэрос, которые появились к югу от Центральной системы, нет четкой характеристики владельческих прав жителей вильи на землю и имущество в округе, которые упоминаются в связи с захватом залога.

Право, основные начала которого устанавливала грамота, закрепляло личную свободу граждан, упорядочивало судопроизводство, уголовно-правовые отношения, подтверждало существование городского самоуправления, очерчивало обязанности в военной сфере перед королем. Прежде всего поселенцам, приходившим из других земель, предоставлялась уголовная амнистия. Вернее, запрещалось преследовать их по праву кровной мести потерпевшим или его родственниками, когда последние приходили на поселение в Сепульведу: [21]

Грамотой устанавливалось равенство сторон в судебном процессе независимо от сословного происхождения:

"Всякий инфансон, который обесчестит человека из Сепульведы, если только он не [человек] короля или сеньора, пусть сам [явится в суд] дать возмещение, и если нет [(не явится)], то становится [врагом]" (FSLat. 19).

"Стать врагом" означало, что потерпевшая сторона получала право законно (если это слово можно применить к правоотношениям и правосознанию той эпохи) и по обычаю преследовать ответчика в ходе кровной мести.

Произвол сеньора города, представлявшего в консехо короля, также ограничивался в судебном процессе формирующимися муниципальными институтами. Во-первых, сеньор не мог лично участвовать в заседании суда:

"И если какой-либо сеньор предъявит иск че[ловеку из консехо, то отвеча]ет он не иначе, как судье или его освобожденному [майордому?] от имени сеньора" (FSLat. 22).

Во-вторых, сеньор не мог быть свидетелем в тяжбах против граждан-весинос: до реформы этой нормы кастильским королем Санчо IV в 1285 г. свидетелями против них могли быть только такие же граждане и только из этого же консехо:

"Сеньор не должен свидетельствовать против человека из Сепульведы и также не должен выставлять бойца [для поединка]" (FSLat. 23). [22]

Запрет выставлять бойца для поединка в данной ситуации, скорее всего, подразумевает институт riepto - вызов на поединок в тех случаях, когда истец заявлял о ложности свидетельских показаний ответчика или свидетелей с его стороны (институт также отменен Санчо IV только в 1285 г.). Сам весино мог выступать свидетелем как против знатных, так и против "вилланов" (FSLat. 4).

Консехо — собрание всех свободных граждан — обязан был защищать своих граждан в случае необоснованных притеснений тем же сеньором:

"Если к кому-либо сеньор применит не по праву силу, и консехо не посодействует, чтобы он [(потерпевший)] получил возмещение (directo), пусть дает его консехо" (FSLat. 21).

Судебник также определяет основные начала залогового права: запрет брать его на досудебной стадии разрешения каких-либо споров (FSLat. 5), а также в деревнях в округе (FSLat. 6).

Что же касается обязательств перед королем, то в военный поход-фонсадо должно было идти конное ополчение Сепульведы и только для осады крепости или для битвы на поле привлекались пешие воины (FSLat. 30). Жители Сепульведы могли освободиться от несения военной службы, либо уплатив налог под названием фонсадера (FSLat. 29), либо предоставив определенный эквивалент:

"И кабальерос освобождаются [от фонсадо, если дадут] по одному вьючному животному [каждый]. И кто шлем или кольчугу даст кабальеро, пусть освобождается. И четыре пеона освобождаются, [если дадут] одного осла" (FSLat. 31).

Из личных привилегий поселенцев укажем также на упразднение обычая маньерии, когда имущество бездетного человека либо переходило сеньору, либо, чтобы передать его другим родичам, он платил небольшой налог, также называвшийся маньерией (FSLat. 28); на освобождение от уплаты рыночной пошлины (FSLat. 8). Как на важнейшую привилегию следовало бы указать на следующую статью грамоты:

"[Если] какой-либо человек пожелает идти в Сепульведу, то до [истечения] одного месяца ни один человек не смеет захватывать (tangere) его дом" (FSLat. 9). [23]

Этой статьей упразднялся один из самых одиозных порядков в отношениях между сеньорами и проживающими на их землях лицами, бытовавший в Старой Кастилии и до появления грамоты Сепульведы, и значительно в более поздние времена. (Согласно Старому Фуэро Кастилии "...сеньор имеет право схватить самого соларьего [(крестьянина, проживающего в его владениях)], равно как и взять себе все, что тот имеет в этом мире; соларьего не может по закону обратиться с жалобой на это. У соларьегос, проживающих в Кастилии от реки Дуэро до Старой Кастилии, сеньор [их] не вправе отбирать имущество, исключая следующие случаи: когда соларьего покинет надел и захочет переселиться в другую сеньорию; когда сеньор застанет соларьего в движении на дороге, он может отобрать у него все движимое имущество, какое найдет, войти в его надел..." (FV. 1,7,1).)

Несмотря на крайнюю скупость сведений о системе магистратур и вообще о системе управления, грамота позволяет говорить о существовании двух светских ветвей власти и одной церковной:

1) военно-административная, представляющая короля — сеньор города, алькайд (комендант крепости) и мерино (ведал сбором королевских налогов, преследовал преступников);

2) судебно-административная, представляющая автономный консехо — судья (iudex) возглавлявший консехо и ежегодно переизбираемый "через приходы", и алькальды — судьи в строгом смысле слова, скорее всего как и в последующие столетия избиравшиеся в приходах, количество которых должно было, по меньшей мере, соответствовать количеству приходов (максимальное их число, известное в Сепульведе — 14); (Martinez Diez G. Las comunidades. Р. 675.)

3) архипресвитер, возглавлявший местный синод и архидьяконство, которым Сепульведа с округой являлась с точки зрения церковной организации в этот период и, за некоторыми исключениями (Сепульведа в течение непродолжительного времени с 8 мая 1109 г. по 1123 г. являлась центром диоцеза, но без собственного епископа, управляясь из Толедо (Linage Conde A. La ereccion de los obispados. R 26). Но уже 9 апреля 1123 г. в булле папы Каликста II она упоминается как часть диоцеза Сеговии (Martinez Diez G. Las comunidades. Р. 330).) — в последующие.

Грамота Сепульведы 1076 г. практически не регламентирует нормы, касавшиеся собственности, семьи, контрактов, наследования, сосредоточившись на новых правовых реалиях времени начала активного заселения пограничной территории. [24] Источником этих институтов являлись обычаи и правосознание народа, т. е. те сферы бытия, которые не нуждались в легализации публичной властью, по крайней мере, на данном этапе.

Оригинальность грамоты, пожалованной Сепульведе, а вместе с этим и основных принципов права Эстремадуры заключается в том, что в одном документе были собраны привилегии, жаловавшиеся по отдельности тем или иным группам лиц или селениям к северу от Дуэро. (Так, анализ фуэрос Браньосеры 824 г. (Munos. Coleccion. Р. 16—17), Мельгар де Сусо 950 г. (Ibid. Р. 27-30), Кастрохериса 974 г. (Ibid. Р. 37-42) Паленсуэлы 1074 г. (Ibid. Р. 273-278), Haxepa 1076 г. (Ibid. Р. 287-296), Логроньо 1095 г. (Ibid. Р. 334-343), Миранды де Эбро 1099 г. (Ibid. Р. 540-555) позволяет говорить о наиболее характерных привилегиях колонистов в Астуро-Леонском и Леонском королевствах, в графстве, а впоследствии королевстве Кастилия (точнее, в этом случае речь должна идти о регионе Старой Кастилии, не выходившем за пределы реки Дуэро). Первая группа — из области публично-правовых отношений: освобождение от участия в фонсадо или выплат фонсадеры, рыночной пошлины, пошлины за прогон скота (montaticum), анубды (охраны крепостей), предоставлении постоя. Вторая связана с судебными процедурами: освобождение горожан и жителей округи от односторонних судебных ордалий — испытания раскаленным железом или кипящей водой; в некоторых случаях — освобождение от тюремного заключения в случае убийств, кражи или неуплаты штрафа (Haxepa, Паленсуэла), от проведения следствия по преступлениям (pesquisa) (Миранда де Эбро, Логроньо), освобождение от ответственности за деликты, совершенные на рыке (Паленсуэла) или неумышленное убийство (Паленсуэла, Миранда де Эбро). Третья группа привилегий освобождала от исполнения каких-либо должностей, например, сайона. К четвертой можно отнести нормы из области гражданского права: свободная купля-продажа домов, наследственных владений, земельных участков-соларов, девис (частей владений, дающих фиксированный доход), мельниц, как в своей округе, так и за ее пределами (Миранда де Эбро, Логроньо); предоставления права без уплаты пошлин рыть колодцы и пруды, строить мельницы, осуществлять заимку на домениальных землях, заниматься ткачеством, пользоваться королевскими лесами, пастбищами, водой за пределами своей округи-альфоса (Миранда де Эбро). Наконец, некоторые грамоты предоставляют королевскую защиту домам и владениям тех лиц, которые переселяются из одного поселения в другое (Haxepa) или из округи-альфоса в городской центр (Паленсуэла).) Только гарантия личной свободы, право защищать себя с оружием от чужого произвола, возможность беспрепятственно совершать заимки пустующих земельных участков и угодий и, наконец, право участвовать в управлении общиной могли привлечь на поселение колонистов из более безопасных районов севернее Дуэро.

Судебник Сепульведы 1300 г. Появление через 224 года после первой грамоты пространной редакции судебника [25] произошло в изменившихся политических, общественных и военных условиях. Ушли в прошлое великие завоевания кастильских королей Альфонсо VIII, Фернандо III и Альфонсо X. Сохранившийся на юге полуострова Гранадский эмират не представлял угрозы своим христианским соседям. Города Эстремадуры и городское рыцарство (кабальерос) превратились в мощную финансовую и военную силу, будучи представлены на кортесах (сословно-представительных собраниях). Неудачная попытка Альфонсо X в 1254—1264 гг. заменить кодексы муниципального права (особенно в Эстремадуре) своим кодексом, известным как Королевский Судебник (Фуэро Реаль), последовавший затем конфликт с его сыном Санчо (будущий Санчо IV), который в апреле 1282 г. de facto низложил своего отца, до конца XIII в. и даже до правления Альфонсо XI обеспечили status quo муниципиям Эстремадуры.

Во второй пол. XIII в., и особенно после событий 1272 г. (отмена Королевского Судебника и восстановление традиционного права Эстремадуры), продолжается жалование пространных судебников и в самой Эстремадуре, и в других регионах: Алькараса (Буллас, Караваке и Сэегину в 1286 г., Пеньяс де Сан Педро в 1305 г.), Монтьеля (Алькосару и Алькубильяс в 1275 г. в пров. Сьюдад Реаль.), Куэнки (Вес в 1272 г. в пров. Альбасете), Уэте (Алькосеру в 1281 г. в пров. Куэнка). То есть продолжается распространение права Эстремадуры, если можно так сказать, вширь. В этот период, хотя и исчезла прямая угроза с юга, жалование судебников ставит целью и решение демографических проблем и военно-политических целей. Так, в округах муниципий был значителен удельный вес мусульманского населения, зачастую готового при благоприятных обстоятельствах к мятежам. Кроме того, предоставление права Эстремадуры поселенцам укрепляло королевскую власть, если учитывать постоянные претензии знати на владения городов и просты против подчинения ее юрисдикции муниципальных све(?)ов. Жалование судебников семейства Куэнки, в любом случае, продолжает рассматриваться как особая привилегия, которая распространяется, в том числе и на дворян. Несмотря на то, что с появлением и распространением пространных судебников семейства Куэнки по всему центру Испании в конце XIII в. был установлен предел для развития и со-1ния новых текстов муниципального права (регулярное пожалование судебников и их конфирмация королевской [26] властью в каком то смысле является препятствием для местного правотворчества), совершенно особое, единичное явление представляет собой пространное фуэро Сепульведы 1300 г. Без преувеличения можно сказать, что оно завершает собой развитие права Эстремадуры, точнее, автономного муниципального права. Отличительной чертой фуэро Сепульведы, по сравнению с текстом Куэнки и другими пространными судебниками, является отражение в нем изменений, произошедших в положении городского рыцарства к сер. XIII в.: в тексте источника воспроизведены буквально или близко по смыслу выдержки из привилегий, которые были пожалованы королями Фернандо III и Альфонсо X. Редакторы текста фуэро Сепульведы — муниципальные юристы и судьи — учли и реформу фуэро Куэнки грамотой Санчо IV от 24 марта 1285 г. (отсутствие такой ордалии, как испытание раскаленным железом, введение индивидуальной ответственности преступника и др.). С другой стороны, в нем сохранялись статьи, посвященные кровной мести, талиону, совместной очистительной присяге, т. е. то, что противоречило рационализирующей направленности королевского законодательства — Фуэро Реаль и Семи Партидам короля-законодателя Альфонсо X. По-видимому, составители фуэро Сепульведы понимали, какие препятствия возникнут для его легализации. Первоначально текст судебника был преподнесен королевскому алькальду в Сепульведе:

"В пятницу двадцать девятого дня апреля [месяца], в эру одна тысяча триста тридцать восьмого года [(1300 г.)], получил эту книгу [(пространного судебника Сепульведы)] Руй Гонсалес де Падилья, алькальд короля в Сепульведе, чтобы рассматривать дела, и вручил ему ее консехо, и согласились все, чтобы ему ее вручили для суда над всеми из Сепульведы и ее округи, пока он будет алькальдом Сепульведы. Свидетели: Иоган Феррандес, человек королевы доньи Марии. Бласко, алькальд короля...". (Saez. Ape. Р. 152)

Однако совету не удалось легализовать новый текст судебника (получить его подтверждение-конфирмацию) в последующие несколько лет. Так, в грамоте Фернандо IV от 15 мая 1305 г. говорится только о конфирмации латинской версии и перевода части фуэро 1076 г. на старокастильский: [27]

"...мы, дон Фернандо, Божией милостью король Кастилии, ...видели эту привилегию короля дона Альфонсо [VI], составленную следующим образом: [следует фуэро 1076 г., строки 4—24]. Также мы видели закон, который нам показали представители консехо Сепульведы, когда мы были на кортесах в Медине дель Кампо, (Эти кортесы состоялись в апреле 1305 г. (Gonzalez Mtnguez С. Fernando V. С. 204)) который они имели в своем фуэро, дарованное им теми [королями], от которых мы произошли, и мы пожаловали им указанный закон, составленный следующим образом [следует перевод некоторых статей фуэро 1076 г. на старокастильский, строки 25—32]. (См. подробнее об этом ниже.) И представители от имени названного консехо Сепульведы просили нашей милости, чтобы мы подтвердили эту привилегию и этот закон. И мы, вышеназванный король дон Фернандо, дабы содеять благо и милость консехо Сепульведы, жалуем и подтверждаем ему эту названную привилегию и этот названный закон из их фуэро и повелеваем, чтобы они имели силу. (Saez. Ape. P. 201-203.)

Тем не менее, не оставляя надежду получить желанную конфирмацию, пойдя, по сути дела, на подлог, консехо Сепульведы направляет в 1309 г. к королю своего депутата Руя Бласкеcа. Сохранилась любопытная запись, которая проливает свет на обстоятельства легализации пространного судебника Сепульведы:

"И [когда] я, король дон Фернандо, находился в городе Кордове, совет Сепульведы направил ко мне Руя Бласкеса, кабальеро, через которого мне послали сказать, что поскольку фуэро Сепульведы имеется во многих селениях и местечках моего королевства, а также в других королевствах вне моей сеньории, из которых приходят с апелляцией в указанное селение, то когда им показывают фуэро, в соответствии с которым им должны выносить решения, у них возникает некоторое сомнение, что это не то фуэро, так как у него нет печати по той причине, что король дон Альфонсо [VI], давший им фуэро, не повелел запечатать его, но только указал свое имя так, как тогда было в обычае. И ныне послали ко мне просить о милости, чтобы я скрепил своей печатью это фуэро, которое мне направили, чтобы те, кто должен будет являться [подавать апелляцию] согласно фуэро [28] Сепульведы и получать решения согласно ему, не выказывали никакого сомнения о нем. И я, видя, что направили ко мне просить разумно и подобающе, чтобы оказать благо и милость, почитаю [это] за благо, и приказал скрепить это фуэро своей свинцовой печатью. Сделана эта запись в городе Кордова, двадцатого июня эры одна тысяча триста сорок седьмого года [(1309 г.)]. Я, Иоган Мартинес, записал это по приказу короля". (Saez. Ape. Р. 152-153.)

В дальнейшем судебник несколько раз подтверждался кастильскими королями, в частности, Энрике II (в 1367 и 1371 гг.), Хуаном I (в 1379 г.). (Ibid. Р. 214-215, 226-228.)

Пространный судебник Сепульведы — последний опыт кодификации различных отраслей права Эстремадуры, осуществленный самим советом. Так как судебник явился плодом работы местных компиляторов, то это обстоятельство сказалось и на технике составления текста, устаревшей к концу XIII столетия: статьи следуют не всегда системно одна за другой, напоминая стиль кодификаторов кратких судебников X—XI вв. То есть, в отличие от судебника Куэнки, в фуэро Сепульведы 1300 г. весьма остро ощущается отсутствие единых подходов при использовании и переработке кодификаторами первоисточников (грамоты 1076 г., судебных решений, привилегий городу и городским рыцарям-кабальерос и т. д.). Небольшой по объему — 254 статьи (в тексте памятника они называются титулами), которые иногда содержат по несколько статей, что в целом дает 300 статей, — судебник, тем не менее, отражает этапы развития муниципии и ее права, по меньшей мере, с XI в. до конца XIII.

Грамота 1076 г. и судебник 1300 г? Одним из письменных источников пространной редакции судебника Сепульведы явилась его краткая (латинская) редакция 1076 г. Причем исходный материал использовался составителями кодекса 1300 г. с различной степенью переработки. Точнее сказать, одна часть статей была просто переведена на старокастильский, в то [29] время как другие претерпели редактирование, утратив зачастую первоначальный текст, но сохранив логику исходной нормы. Первая группа норм сосредоточена большей частью в титуле 42Ь. Ниже дается таблица соответствий статей двух редакций, причем для пространной редакции указывается в скобках порядковый номер предложения.

Говоря о заключительной части, укажем, что в пространной редакции, по-видимому, приводится полный список свидетелей orroboratio), в значительной части утраченный в краткой редакции. Статья FSLat. 12 воспроизводится дважды: в FSExt. t 42b (8) и t. 36. В последнем случае ей предшествует серия норм об убийствах (FSExt. t.t. 32-35), а с FSExt. t. 37 начинается устав об убийствах и ранениях мавров и евреев. Более того, FSLat. 12 в редакции FSExt. t. 36 позволяет отнести ее ко второй группе (а).

Во второй группе норм выделяются, условно говоря, две подгруппы:

а) нормы, подвергшиеся редактированию, но сохранившие в большей или меньшей мере логику и даже структуру первоначального текста – FSLat. 12 – FSExt. t. 36; FSLat. 15 – FSExt. t. 54 (2); FSLat. 29 и 30 – FSExt. t. 75 (1,2); FSLat. 17 – FSExt. t. 63. Проанализируем технику этого редактирования в трех случаях. В левой колонке дается текст грамоты 1076 г., в правой — судебника 1300 г. [30]

Новая редакция нормы очень четко дифференцирует территорию общины: города — "столицы" общины, военного, административного и судебного центра, — и деревни, территориально-административного подразделения муниципии в сельской округе. Это свидетельствует, с одной стороны, о большей плотности и структурированности территории гражданской общины в сравнении с XI в. и, с другой стороны, по-видимому, указывает на то, что городской центр, традиционно обладающий рядом привилегий, не изымается из-под действия данной нормы. Еще одна деталь подчеркивает переработку редактором старого варианта нормы. В кратком судебнике за убитого мерино должен платить каждый член conceio, едва выходящий за пределы городского центра и пока слабо контролирующий полупустынную округу. В Пространном же судебнике это todos (все, каждый) — граждане того городского прихода или деревни, где совершено убийство.

Еще один пример переработки первоначальной нормы, заключенной в тексте краткого судебника, с сохранением и логики текста, и самого текста, приводится ниже.

Как видно, редакторы соединили в одной статье судебника на самом деле две нормы, которые объединены одним составом — кражей. Но при этом внутри статьи они вполне самостоятельны, поскольку регулируют разные стадии процесса. Смысл первой — не допустить договоренности между вором и потерпевшим, т. е. добиться уплаты штрафа за кражу (который, кстати не делился и шел целиком в казну). Вторая часть, связанная с подготовкой и проведением обыска, по сравнению с краткой редакцией тщательнее разрабатывает последовательность процедур и терминологически более сложна: а) подача жалобы (si alguno oviere querella); б) основания для обыска (sospecha — подозрение); в) отряжение в помощь заявителю должностных [32] лиц — двух или более алькальдов; г) указание на дом подозреваемого; д) утрата права на повторное предъявление иска (pierda querella d'el), даже если, по-видимому, откроются новые обстоятельства или у истца появятся дополнительные основания его предъявить. Модификация также коснулась и состава должностных лиц: судья (iudez) — выборный глава муниципии — не рассматривает заявление истца; для этого существуют алькальды (в данном случае — коллегия), т. е. судьи в строгом смысле слова, поскольку они "iudguen la villa" (судят в городе). Все это реалии второй половины XIII в., получившие отражение в новой редакции старой нормы.

Наконец, еще один пример редактирования статьи краткого фуэро Сепульведы, показывающий ее приспособление к существенно изменившимся общественным отношениям. Точнее было бы сказать, о переработке нормы-привилегии как части права Эстремадуры.

Обращает на себя внимание изменение статуса субъектов нормы: homo (человек) теперь уже не любой поселенец, а cavallero или escudero (рыцарь или щитоносец). Mulier aliena, aut filia aliena, которых умыкают и приводят в Сепульведу в [33] XI в., в новой редакции — уже знатные женщины, либо принадлежащие к фиходальго, либо к сословию городского рыцарства. Следовательно, норма в новой редакции принимает характер привилегии не для quis homo (всякого человека), а для благородных. Знатного пришельца по его желанию принимают в число граждан (sea y cabido en vezindat), и на время разбирательства его дела консехо обязан его охранять, по-видимому, от родственников похищенной дуэньи. Здесь безусловность первоначальной нормы — nullus tangat eum (пусть никто его не трогает) трансформируется во временный режим гарантии безопасности для похитителя (возможно, что tregua), "пока его дело не будет рассмотрено королем или тем, кто должен его рассмотреть". В числе других изменений хотелось бы указать на присутствие в новой редакции слова "termino" (округа). Его нет в статье краткой редакции, хотя оно и используется в кратком судебнике (Et isti sunt sui termita — FSLat. 1). В новой редакции этим словом обозначают не только границу, условную разделительную линию между общинами, но и в XIII в. территорию, находящуюся под гражданской и уголовной юрисдикцией городского центра¹. ("...do comienza el dicho termino et jurisdicion cevil et criminaL.a la villa Escalona" (где начинается эта граница, и гражданская, и уголовная юрисдикция... [жалуемые] вилье Эскалоне) (МНЕ. Doc. 44. Р. 177. Привилегия Альфонсо X Эскалоне от 5 марта 1261 г.)) Если в старой редакции нормы речь идет о поселении в самой Сепульведе, то в новой похитителю достаточно вступить под юрисдикцию общины в любой части округи, чтобы на него распространилось действие нормы;

б) статьи, подвергнутые существенной переработке и сохранившие только свои исходные начала. К таковым можно отнести FSLat. 31 - FSExt. t. 74; FSLat. 33 - FSExt. t. 17; FSLat. 34 - FSExt. t. 5; FSLat. 35 - FSExt. t. 76; FSLat. 19 и 22 - FSExt. t. 10; FSLat. 24 — FSExt. t. 175 и 176. Из этой группы приведем только два примера:

И в краткой редакции судебника, и в пространной содержание нормы заключается в предоставлении гражданам и совету права обращать взыскания на имущество должностного лица, несомненно, представляющего центральную власть. Yantar краткой редакции можно понимать и как "предоплату" за кормление сеньора и его свиты, и, в то же время, как род залога. В пространной редакции это сформулировано технически более определенно — "дом с залогом", — наиболее ценный и ликвидный объект залога.

Наконец, обратимся к сравнению статей в двух редакциях, в которых заложен принцип освобождения от участия в фонсадо (похода с королем).

Как мы видим, принцип, заложенный в FSLat. 31. — освобождение от похода (его участники scusen, "освобождаются") взамен предоставления либо одного вьючного животного (кабальеро), шлема и кольчуги или одного горного осла от четырех пеших воинов — в FSExt. t. 74, сохраняется в своей сути. Однако изменяется главный субъект нормы, которым становится кабальеро. Речь уже идет не просто об освобождении от несения военной службы, но об освобождении от уплаты налогов королю работников кабальеро (пахарей, огородников, пастухов, майордомов и др.), что, в свою очередь, предполагает получение им экономических выгод.

Пространная редакция фуэро Сепульведы и фуэро Куэнки. Комментатор текста судебника Р. Гиберт выделил в нем четыре группы титулов:

а) 1—32 — почти дословно воспроизводят текст Куэнки;

б) 33—101 — нормы местного происхождения, за некоторыми исключениями;

в) 102—185 — снова следуют модели текста Куэнки;

г) 186—253 — местные нормы. (Gibert R. Estudio historico-juridico. P. 354.)

Согласование статей двух судебников выглядит следующим образом: [36]

[37]

Также FSExt. t. 223 (таможенный устав) соответствует FCFP. DCCCCLXXXII (Первоначальная форма) и FCFC. XLIV (Систематическая форма).

Отметим, что тексты согласующихся статей обоих судебников практически не отличаются друг от друга ни по содержанию, ни по используемой терминологии, несмотря на то, что в одних случаях норма фуэро Куэнки рассредоточена в двух или трех статьях фуэро Сепульведы, или наоборот. В очень немногих случаях в параллельном Куэнке тексте фуэро Сепульведы приводит, например, иную ставку штрафа (в FSExt. t. 133 до 1 мараведи и выше, в то время как в FC. 1,4,2 (4—7) — до 5 мараведи и выше); меру веса (FSExt. t. 145 — "половина фанеги пшеницы", в FC. 1,4,11 — "один алмуд пшеницы"); использует слово, отсутствующее в фуэро Куэнке (FSExt. 1.135 — "Кто убьет сторожа винограда или ранит его днем или ночью", в FC. 1,4,2 — "Кто ранит сторожа виноградника, как днем, так и ночью"). Очень редко (всего несколько случаев) текст Сепульведы включает в статью предложение, отсутствующее в фуэро Куэнки (последнее предложение FSExt. t. 147: "и если предъявит пастуха, который должен дать удовлетворение, пусть хозяин не приносит присягу"), или текст статьи Куэнки содержит прибавление, отражающее топографические особенности г. Куэнки, как, например, в случае со статьей FC. 4,13[12], 2 (=FSExt. t 9.) [38]

Нехарактерным случаем для согласующихся статей судебников можно назвать FC. 4,13,13 (=FSExt. t. 54), где речь идет о краже и проведении обыска в доме у подозреваемого. Выше мы уже сопоставляли и анализировали изменения в FSExt. t. 54, происшедшие со времени первой фиксации этой нормы в FSLat. 15. Статья фуэро Куэнки в части, регулирующей процедуру обыска, содержит, по-видимому, наиболее полное и совершенное, с юридико-технической точки зрения, изложение нормы. Возможно, что аналогичная норма фуэро Сепульведы отражает промежуточный этап в редактировании статьи и развития нормы и, что не исключено, скорее использует материал, хронологически предшествующий окончательной редакции в тексте Куэнки. Приведем все три редакции текста нормы.

В сравнении с FSExt. t. 54 в FC. 4,13,13 диспозиция нормы усложняется за счет введения, по меньшей мере, трех новых элементов, уточняющих процедуру обыска. Во-первых, дом может быть подвергнут обыску, если хозяина подозревают как в укрытии вора, так и в хранении краденого. Во-вторых, эта редакция уточняет, что обыск можно проводить только днем. Правда, истец может ночью охранять дом, чтобы вор не ушел из дома, а украденное имущество не было вынесено. В-третьих, истец должен перед обыском перечислить, какое именно [40] имущество он ищет и каковы его приметы. Таков итог развития нормы о проведении обыска, по меньшей мере, за полтора века (с 1076 г.), начиная от самой первой ее редакции и, минуя промежуточную, к окончательной.

Оригинальная часть пространной редакция фуэро Сепульведы. Оригинальная часть фуэро, не связанная с какой-либо другой традицией, составляет не менее половины всех титулов. В этой же части судебника, в свою очередь, Р. Гиберт выделил несколько самостоятельных групп юридических норм, каждая из которых внутренне связана либо предметом регулирования, либо какими-то едиными приемами изложения правового материала, либо происхождением (источниками) и "представляется в качестве независимого документа". (Gibert R. Estudio historico-juridico. P. 370 и до 385.) Мы разделяем классификацию этого ученого и полагаем, что для русского читателя необходимо привести хотя бы краткие характеристики каждой из групп. При этом мы сохраняем их обозначение буквами латинского алфавита.

Оригинальная часть судебника Сепульведы

Итак, четыре первые группы норм (А — В, С, D) "могут быть выделены как следы первоначальной редакции фуэро, в которой объектом регулирования была достаточно законченная обработка фундаментальных юридических институтов. Возможно, что составителем этой части фуэро был юрист, хорошо знакомый с традицией народного права, которое применяли судьи Сепульведы".

A. Устав об уголовном и процессуальном праве. Группа этих норм представляет собой небольшой трактат, достаточно законченный, с внутренним сходством стиля, что заставляет думать об одном и том же составителе для всех статей. Нормы серии посвящены тяжким уголовным преступлениям — убийствам, изнасилованию, краже, поджогу, которые, как правило, относились к категории королевских дел и, как следствие, королевская власть всегда получала часть штрафов (в случае кражи — целиком) и вир. Отметим также, что именно в этой части фуэро регулируется порядок вызова подозреваемых в убийстве на божий суд (FSExt. 33. De desafiamiento de muerte de omne), порядок преследования врага и определения круга лиц, имеющих на это право (FSExt. 50. De segudar enemigo), и, наконец, институт поручительства за безопасность (FSExt. 46. De las fiangas e de los fiadores), т. е. институты, доставшиеся в наследство от германского права. Скорее более поздней вставкой к статьям 32, 33, 35, 51 и 52 является конечная фраза: "И если захотят подать апелляцию королю, то передают ее алькальды".

B. Второй устав об уголовном праве. Первое, что объединяет нормы этой группы, это использование слова "qui" (кто): "Qui quebrantare" (FSExt. t. 45), "De qui casa pedreare" (FSExt. t. 48), "Qui a otro" (FSExt. t. 57), "Del qui mesare barba a otro" (FSExt. t. 58), "De qui tayare dedos o ehare dientes" (FSExt. t. 59), "Del [42] qui asiere a teta de muger" (FSExt. t. 186). Техника статей FSExt. t. 58 и FSExt. t. 186 отличается крайней казуистичностью гипотезы, напоминая технику варварских правд при перечислении поврежденных частей тела и штрафов. Более того, статья FSExt. t. 186, состоящая из двух разноязычных частей, сохранила в первой своей части первоначальный латинский текст, который по каким-то причинам (морали?) не был переведен на старокастильский: "Del qui asiere a teta de muger. Qui ad mamillam vidue, vel ad vulvam, acceperit, pectet ei dos mrs..." (О том, кто возьмет за грудь женщину. Кто грудь женщины вдовы, или детородный орган тронет, или поцелует, платит ей два мараведи...). В этой же статье, как и в FSExt. t. 58, нашел отражение, точнее сказать, сохранился институт талиона, причем применительно к родовой знати — фихосдальго, что подчеркивает территориальную близость Сепульведы к Старой Кастилии, от которой ее округу отделяет только река Дуэро.

С точки зрения содержания, эта группа норм дополняет предыдущую, устанавливая ответственность за нанесение ран, увечий, оскорблений (вырывание бороды), покушение на честь женщины. Р. Гиберт склонен считать эту и предыдущую серии одной общей группой, дополняющих друг друга и в то же время имеющих свои специфические предметы регулирования. Интерполяцией в этой серии (за исключением титула 58) является вира в 500 солидов в преступлениях против кабальеро и щитоносцев. Вряд ли она могла появиться раньше правления Альфонсо X и скорее связана с Генеральной привилегией Эстремадуре 1264 г.

C. Устав о семейном праве и наследовании. Данная группа норм отличается компактностью, и общественные отношения, которые она регулирует, в тексте судебника больше не встречаются. Как и серия А статьи серии С начинаются с операторов todo omne (всякий человек), toda muger (всякая женщина), toda debdo (всякий долг) и др.

D. Устав о патримониальном праве и процедуре. Эта группа норм отличается "совершенной однородностью" при рассмотрении процедурных вопросов, касающихся приобретаемого имущества, доказывания его происхождения. Серия начинается с FSExt. t. 195 "Del alcadia de avenencia" (О посредническом суде), что находится логически в начале процесса. FSExt. t. 197 и 204 регулируют иск о недвижимости; FSExt. t. 201 — о движимости; FSExt. t. 216 и 217 регулируют назначение сроков явки в [43] суд; с FSExt. t 208 по 220 — различные судебные процедуры. Титулы этой серии, за исключением FSExt. t. 210 и 220, начинаются оператором "todo hombre", который характерен для серии А.

Следующие несколько групп титулов — Е, F, G, Н, I и J — восходят к различным привилегиям и самостоятельным уставам. Особенно это касается двух последних.

E. Уголовный и процессуальный устав о маврах и евреях. Группа Е посвящена ранениям и убийствам, совершаемым по отношению друг к другу христианами, маврами и евреями. Статьи этой группы довольно компактно расположены в тексте судебника, следуя друг за другом. Только между FSExt. t. 41 и FSExt. t. 42а "вклинивается" FSExt. t. 42 "Об убийстве вассалов", которая хотя и связана с убийством, но регулирует взимание виры, в то время как вира в серии Е не предусматривается. Между FSExt. t. 42а и FSExt. t. 43 помещены статья 42Ь, в которую, как уже говорилось, включены статьи латинской редакции фуэро Сепульведы, и 42с, восходящая к привилегии эпохи Фернандо III. Кстати, вставка из последних двух статей еще раз подтверждает невысокую (с точки зрения конца XIII в.) технику редакторов 1300 г. FSExt. t. 44, по мнению Р. Гиберта, "кажется приложением" к предыдущим титулам, касается тех же самых преступлений, но по отношению к пленному мавру. Доказательства, используемые во всех статьях, наиболее близки к таковым в сериях А и В — присяга с пятью родичами и пятью весинос.

Несколько странным нам кажется применение института вражды (субинститута кровной мести) как к христианам в FSExt. t. 39 и FSExt. t. 41, которые убьют мавра или еврея, так и в случае убийства мавром еврея в FSExt. t. 42а: "И если [мавр] убьет его, и если истинность этого установят под присягой все присяжные и алькальды единогласно, согласно их присягам, пусть он уплатит сто мараведи и становится навсегда врагом его [(еврея)] родичей". Не исключено, что вся серия Е восходит к "привилегии евреям", на которую имеется ссылка в памятнике права эпохи Альфонсо X "Leyes del Estilo", статьи 83 и 84.

F. Второй уголовный и процессуальный устав о маврах и евреях. Связанный с предыдущим, он включает две группы норм, которые регулируют назначение сроков и иски мавров к христианам, мавров к евреям, с одной стороны, и совершение последними преступлений против женщины христианки, с другой. [44] Содержание FSExt. t. 68 и FSExt. t. 71 совпадает с последним предложением в FC. 2,1,39 ("также, если женщина с евреем или мавром будет поймана, надлежит сжечь обоих"). Включение FSExt. t. 90 в рассматриваемую серию Р. Гиберт объяснил совпадением типа наказания в ней с FSExt. t. 68 и FSExt. t. 71. В целом объединение двух групп титулов в одну серию Р. Гиберт связывает с "симметричной структурой, происхождение которой можно связать с одним документом".

G. Привилегия, связанная с "соседством" (vecindad). Эту разнородную группу предписаний объединяет то или иное отношение к гражданско-правовому статусу субъектов правоотношений: несение обязанностей весино, статус жителей аррабаля (посада), ремесленников, создание братств в округе, требования или запреты к занятию должностей в совете и др. В целом статьи этой серии связываются Р. Гибертом с содержанием устава 1222 г., который был пожалован Фернандо III различным кастильским муниципиям (например, Мадриду, Уседе, Алькала де Энарес). Хотя, на наш взгляд, в основе статей серии G могла быть одна из грамот, которые жаловал консехос Эстремадуры Фернандо III в ноябре 1250 г., а также в апреле и июле 1251 г. (сохранились экземпляры для Уседы, Куэнки, Сеговии, Гвадалахары, Калатанясора, Алькараса). Как и предыдущие уставы 1222 г., они также регулировали вопросы управления округой, организацию братств, избрание на должности, в том числе и судьи. В связи с этим вернемся снова к вопросам юридической техники, точнее, проследим, каким образом норма королевской грамоты преобразуется местными компиляторами в норму статьи судебника. Для этого сравним две ее редакции: в левом столбце дается текст грамоты в варианте, пожалованном 13 апреля 1251 г. Гвадалахаре, (G. F. III. III. Doc. 819. Р. 400. Сохранились также грамоты с аналогичным содержанием, пожалованные общинам Куэнки 20 ноября 1250 г. (Urena. Ape. Р. 859-860), Уседы 15 ноября 1250 г. (G. F. III. III. Doc. 809. Р. 387-389), Алькараса 13 апреля 1251 г. (Ibid. Doc. 827. Р. 412—415), Калатанясора 9 июля 1251 г. (Ibid.) и целый ряд других. Без сомнения, что в текст судебника анализируемые положения вошли из грамоты, пожалованной Сепульведе или в 1250 г., или в 1251 г.) справа — статьи судебника Сепульведы. [45]

Итак, из текста грамоты, как мы видим, при составлении статьи для пространного судебника редакторы, во-первых, удалили мотив, заставивший законодателя обратиться к вопросу о братствах — по сути, имеющий политический характер: не допустить появление еще одной юрисдикции, которая сосуществовала бы с королевской и муниципальной. Во-вторых, в статью судебника не перенесена санкция, достаточно суровая. Из текста грамоты редакторами взята только диспозиция, имеющая [46] императивный характер. При этом ее элементы подвергнуты перестановке, а один — изменению: статья судебника начинается с запрета выбирать судей, и затем только перечисляются цели, ради которых эти братства могут создаваться. Слово "coto" (штраф) заменено на "iuizios" (судебные решения). Впрочем, взимание штрафа всегда подразумевает какую-либо юрисдикцию — ординарную или экстраординарную (в походе, в караване, на охоте — reclova, в эскульке). Возможно, что составители судебника, поместив вслед за FSExt. t. 206 и FSExt. t. 207 "О Месте скотоводов", в которой также идет речь о вынесении судебных решений (iuizios), и этот же термин используется в FSExt. t. 210, стремятся этим самым к стандартизации терминов. Из формальных признаков, свидетельствующих о первоисточнике статьи, сохраняется оператор "mando".

Н. Привилегии кабальерос и щитоносцам. Часть статей этой группы норм восходит к краткой редакции фуэро Сепульведы FSLat. 31 - FSExt. t 74; FSLat. 29 и 30 - FSExt. t. 75 (1,2); FSLat. 35 - FSExt. t. 76). Источник других (FSExt. t. 198-199) — привилегия Альфонсо X городам Эстремадуры 1262 г. (которая, в частности, сохранилась в экземпляре, пожалованном Мадриду). По-видимому, упоминание о ней (пожалованной Сепульведе) содержится в грамоте этого же короля от 1272 г. FSExt. t. 214 может рассматриваться как часть или прибавление к FSExt. t. 198 — 199, хотя сформулирована независимо и для "todo orne" (всякий человек), а не для "кабальеро". FSExt. t. 42с сохранила в своей структуре такие элементы королевской грамоты, как prologus (преамбула) и inscriptio (обозначение адресата), a FSExt. t. 198 — inscriptio:

"Otrossi, por fazer bien t mercet a los cavalleros, a las duennas, ? a los escuderos ? a las donzellas de Sepulvega, a los que agora son ? seran d'aqui adelante, mando ? tengo por bien que..." (FSExt. t. 42c).

[Также, дабы содеять благо и милость кабальерос, и знатным женщинам, и щитоносцам, и знатным девицам из Сепульведы, тем, кто живет сегодня, и кто будет жить в будущем, повелеваю и почитаю за благо, чтобы...]

"Otrossi, otorgo a todo cavallero de Sepulvega, o biuda, muger que fue de caballero, o escudero, o donzella... que..." (FSExt. t. 198).

[Также жалую всякому кабальеро из Сепульведы, или вдове, знатной даме, или щитоносцу, или знатной девице... чтобы...]. [47]

Группы I (Муниципальные уставы об охоте) и J (Муниципальные уставы о лесах) настолько компактны и расположены последовательно без каких-либо включений норм из других отраслей права, что не возникает никаких сомнений по поводу их самостоятельности и независимого от остального материала происхождения. Вполне возможно, что хронологически они — самый поздний материал, так как в них не заметно ни какого-либо редактирования, ни добавлений.

Наконец, оставшиеся три группы — К (Разрозненные предписания по уголовному праву), L (Разрозненные предписания по процессуальному праву) и М (Разрозненные муниципальные уставы) — представлены титулами, связь которых между собой не всегда ясна. В первые две группы Р. Гиберт включил нормы, принадлежащие соответствующей отрасли. В последнюю — нормы, которые невозможно отнести определенно к одной отрасли или к каким-либо общим источникам. Это нормы о взимании пятины за прогон и выпас скота, убийство голубей или отравление рыбы, о рынке, мерах и весах, актах консехо, неумышленном причинении ущерба, о взимании третины (королевской части десятины) и др. При этом в серии М титулы 6, 45Ь и 95, 87, например, обнаруживают родство с судебником Куэнки: FSExt. t. 6 - FC. 1,1,4; FSExt. t. 95, 45b - FC. 1,7,1.

Текст воспроизведен по изданию: Памятники права средневековой Испании. Фуэро Куэнки (1189-XIII в), Валенсийский кодекс. Фуэро Сепульведы. М. Зерцало-М. 2004

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.