Фуэро Куэнки

Завоевание Куэнки. Успехи Реконкисты — отвоевания христианами занятых в 711—713 гг. арабами земель королевства вестготов — в XI—XII вв. способствовали тому, что короли Кастилии и Леона подчинили своей власти значительные земельные пространства между реками Дуэро (на севере) и Тахо (за горами Гредос и Гвадаррама). Так, при Фернандо I (1035—1065 гг.) к Кастилии присоединяются Андалуз, Калатанясор, Кабрехас де Пинар, Гормес. При Санчо II (1065—1072 гг.) впервые в документах упоминаются "эстремадурцы" (estremecianos), что свидетельствует о приобретении регионом своей социальной и правовой специфики (Villar Garcia L. M. La Extremadura. P. 24.). При Альфонсо VI (1072—1109 гг.) со взятием в 1085 г. Толедо весь северный и значительная часть Южного сектора Эстремадуры переходят под контроль кастильцев с крепостями Авила, Сеговия, Кока, Аревало, Олмедо, Медина, Искар, Мадрид, Гвадалахара, Талавера. В правление Урраки (1109-1126 гг.) и Альфонсо VII (1126-1157 гг.) в Эстремадуру включаются Сигуэнса, Атьенса, Сория, Мединасели, Молина. Изменившееся на полуострове соотношение сил в пользу христиан открывало широкие перспективы для колонизации вновь приобретенных земель. В результате медленного продвижения на юг и на юго-восток от Кастилии продолжалось расширение Эстремадуры, в которой возникали новые муниципии, получавшие самые широкие привилегии. Прибытие в XI в. из Северной Африки на помощь андалузским эмирам кочевников альморавидов, а затем в XII в. альмохадов замедлило этот процесс, но уже не могло повернуть его вспять.

Очередным военным успехом христиан при Альфонсо VIII 1158—1214 гг.) стало взятие 21 сентября 1177 г. крепости Куэнка -— осколка некогда мощного королевства-тайфы Толедо. [4] Ее завоевание облегчало доступ из долины Хукара в восточную Ла Манчу, которая простиралась большим плато до гор Сьерра Морена. (Moxo S. de. Repoblacion. P. 237.) Взаимодействие горного ландшафта с плато Ла Манчи являлось для Куэнки решающим фактором. Полукруг, описываемый Хукаром, естественно направлял движение из одного региона (северного) в другой (на юг). Хукар и ее приток Уэкар образовали естественный ров, превратив Куэнку в недоступную твердыню в месте их слияния. (Teran М. de. Geografia de Espana. Р. 401, 403.)

В завоевании Куэнки деятельное участие принимала кастильская знать, например, граф Педро Манрике де Лара, (Grassotti H. El sitio de Cuenca. P. 237-245.) духовно-рыцарские ордена, ополчения муниципий. Еще до взятия Куэнки Альфонсо VIII стал жаловать в ее округе некоторые владения знати и церкви. После ее захвата король зарезервировал за собой цитадель-алькасар и часть земель для пожалований знати, магистрам орденов, создаваемому епископату и другим церковным учреждениям. (Gonzalez J. Repoblacion de las tierras de Cuenca. P. 191.) До пожалования фуэро Куэнки (первоначального ядра судебника), таким образом, в течение 12 лет после завоевания города король передал различным светским магнатам (Нуньо Санчесу, Педро Манрике де Лара, Тельо Пересу, Педро Гутьерресу), духовным особам и корпорациям значительное количество земельных владений в городе и его окрестностях. (Ibid. P. 191-192; Червонов С. Д. О правовой основе. С 159.) Все остальные владения даровались гражданам Куэнки. Альфонсо VIII придавал ей настолько большое значение, что сразу же сделал епископальным центром, перенес в нее свой двор, а складывающемуся муниципальному совету предоставил широкие полномочия по колонизации прилегающей округи. (Gonzalez J. Alfonso VIII. Vol. I. Р. 114.) Уже осенью 1177 г. (возможно, в октябре) был избран первый судья — Иоанн Перес де Висент Аннайя (FCFS. XLV). Тот факт, что территория округи Куэнки была в определенной степени освоена к моменту завоевания мусульманским населением, предопределил ускоренное становление ее территориально-административной организации. В 1190 г. король жалует в качестве юрисдикционной округи Куэнки поселения Монтиель, Сереседа, Ла Пуэрта, Виана, Солавильо, Перальвече де Арриба, [5] Арбетета, Паломарехо и Уэрта. Некоторые селения были впоследствии куплены у магнатов или короля. (Gonzalez J. Repoblacion de las tierras de Cuenca. P. 197—204.) По-видимому, при наделении поселенцев земельными владениями в Куэнке был применен механизм раздела земель (repartimiento), который своего полного развития достиг в Андалузии. Каждый участник боевых действий и завоевания крепости — конный или пеший воин — получал в зависимости от своего вооружения и тем самым реального участия в военной экспедиции земельный надел в округе и, по возможности, дом в самой Куэнке или в ее деревнях. Колонисты приходили на эти земли из Старой Кастилии, из северной части кастильской Эстремадуры, а также из Южной Франции. Анализ топонимики, проведенный X. Гонсалесом, показывает, что в колонизации преобладала кастильская модель организации гражданской общины с решительной оппозицией индивидуальным и сеньориальным элементам. (Ibid. P. 197-204.) Другой испанский историк — С. де Моксо, подчеркивая особенно быстрое складывание гражданской общины Куэнки, полагал, что она была прямым продолжением Эстремадуры в правовом, административном и военном отношениях. (Moxo S. de. Repoblacion. P. 237.)

Пространные судебники и фуэро Куэнки: общие замечания. Пространный судебник (fuero extenso) фиксирует право муниципии (консехо) (Под консехо (от старокастильского concejo — лат. concilium — "совет") — некой общиной — мы понимаем, во-первых, в социальном отношении — коллектив граждан-"соседей", которые обладали неодинаковой суммой прав и обязанностей, как собственники земли и другого имущества, обладатели сервитутов, в пользовании которых находились не поделенные угодья, так и арендаторы недвижимости, и съемщики домов, жившие и в городском центре, и в его округе; во-вторых, в правовом отношении — автономную судебно-правовую организацию; в-третьих, с политико-административной точки зрения — корпоративную организацию и территориальное подразделение феодального государства; и, наконец, в-четвертых, в экономическом плане — единый хозяйственный комплекс городского центра и его округи.) Центральной Испании, прошедшей путь от истоков до зрелого социально-правового и территориально-административного организма. Генетически этот судебник хотя и не представляет собой развитие кратких фуэрос, однако текстуально его можно рассматривать как наиболее развитый и оконченный тип правового текста, который когда-либо был [6] известен испанскому городу древности и Средневековья. (Типологически пространным судебникам Эстремадуры предшествовали поселенные грамоты (cartas pueblas) и краткие судебники (cartas o fueros de franquicias). Поселенные грамоты — наиболее ранний тип, представлявший собой пожалование и соглашение с сеньором — королем, магнатом, аббатом. Они определяли условия поселения колонистов в сельской местности, в частности, их обязательства перед владельцем земли по выполнению каких-то работ, например, распашка целины, по предоставлению услуг или, наконец, по внесению, натурой или в денежном эквиваленте, определенных регулярных и экстраординарных платежей. С самого начала своего появления поселенные грамоты заключали в себе как частноправовые, так и публично-правовые черты. Самая ранняя из них — фуэро Браньосера 824 г. (к северу от Паленсии), известное из конфирмации его кастильским графом Фернаном Гонсалесом. Такого рода грамоты встречаются, по меньшей мере, до конца XIII в. Краткие же судебники начиная с IX в. жалуются городским центрам и крепостям королями, графами, крупными сеньорами вплоть до XII в. на широких пространствах от Кантабрии и Галисии до южных границ Эстремадуры. Они представляют собой более высокую ступень развития письменного источника права с точки зрения объема (до полусотни статей), предмета регулирования, а также приемов юридической техники. Эти судебники охватывают различные аспекты жизни поселения, институты публичного и частного права консехо, находящегося на различных стадиях своего развития: привилегии поселенцам, налоги, несение военной службы, уголовное право — убийства, кражи, увечья, процессуальное право (Apuntes de historia. P. 181—184).) В результате взаимодействия различных редакций этих кодексов к началу XIII в, в кастильской и арагонской Эстремадуре сформировался некий формуляр фуэро (Ibid. P. 186.) (Фуэро N, — работа неизвестного юриста знакомого с римским правом, согласно А. Иглесиа Феррейрос) (Iglesia Ferreiros A. Derecho municipal. P. 134.), который с учетом некоторых местных особенностей был использован в качестве модели для других муниципальных судебников. Внутреннее родство значительного числа текстов судебников, пожалованных в большей своей части при королях Альфонсо VIII и Фернандо III преимущественно в регионах Куэнки, Ла Манчи и Хаэне, позволило ученым говорить о существовании "семей" судебников ("familias" de fueros). Из них наиболее представительна "семья" судебников Куэнки (Куэнки-Теруэля). Именно фуэро Куэнки, согласно общепринятому мнению, явился прототипом для многих пространных судебников не только из-за объема — его первоначальная редакция содержит 982 статьи — но и благодаря подробной разработке различных институтов права, а также достаточно высокого уровня юридико-технических приемов организации [7] правового материала внутри текста. Последнее свидетельствует о том, что в сравнении с краткими судебниками пространные кодексы муниципального права значительно ушли вперед, обратившись к римско-вестготской традиции. Точнее, к тексту Книги судебных решений (Liber Iudiciorum, на старокастильском — Fuero Juzgo), ядро которой состоит из кодекса Рецесвинта, составленного к 653 г. и утвержденного на 8 Толедском соборе. (Рецесвинт не менее 60% своих законов позаимствовал из старого кодекса увигильда (568—586 гг.). Впоследствии редактировался при Эрвигии (680— гг.) и Эгике (687—701 гг.). Договорное, наследственное и процессуальное право Liber находится под большим влиянием римского права. В него также вошли полностью каноны церковных соборов эпохи Рецесвинта (649—672 гг.) (Медведев С. Н. Право Испании. С. 91—115). Ряд исследователей считали и считают, что важное место среди его источников занимает германское обычное о. См. о полемике по этому вопросу: Garcia-Gallo A. Consideracion critica. P. 409-423.)

Как и любой сложный источник, пространный судебник Эстремадуры прошел несколько этапов своего развития. По-видимому, отправная точка такого развития — учредительная грамота поселению или городу. Со временем она начинает жаловаться другим общинам, приспосабливается к местным условиям, сохраняя связь с первоисточником путем отсылки к властному авторитету, ее пожаловавшему. Естественно, что этот первоначальный текст, не удовлетворяя всех потребностей развивающейся муниципии, стал дополняться решениями местных судей (старокаст. — fazanas), а также записями местных обычаев, например, хозяйственных (найм огородников, сторожей винограда, полевых сторожей, поденщиков, постройка мельниц, прокладка дорог, охота и рыбная ловля и т. д.). Многие из этих норм включают в учредительную привилегию, точнее, "удревняют", чтобы придать им соответствующий авторитет. В некоторых случаях накопленные за многие десятилетия разнородные письменные источники используются для составления кратких сводов — cartas, сосуществующих с учредительной привилегией. В определенный момент, то ли по частной инициативе, то ли по решению городского совета, все использовавшиеся в местной практике письменные источники обновляются, записываются, послужив исходным материалом для так назыв. "падрона" (образца, эталона). Муниципии, стремясь добиться его легализации, обращаются за его конфирмацией к королю. По-видимому, когда Альфонсо VIII в. 1212 г. перед [8] битвой при Лас Навас де Толоса обещал муниципиям подтвердить их право, имелась ввиду легализация именно такого рода правового материала. Часть таких падронов оказалась невостребованной, так как началась эпоха пожалования пространных судебников. Как раз в тех муниципиях, которые их получили, не сохранились падроны. Напротив, сохранившиеся — фуэро Молина де Арагон (240 статей), Мадрида (109 статей), Гвадалахары (115 статей), Уклеса (сер. XIII в. — 216 статей, с добавлением в конце краткого фуэро 1179 г.) и некоторые другие — достаточно близки по содержанию, что объясняется использованием общих источников.

Следующим этапом на пути возникновения пространных судебников явилось составление обширных компиляций, которые с точки зрения формы могут быть названы "книгами" (libros). Организация материала в них свидетельствует о более высоком уровне юридической техники редакторов: они объединяют однородный материал в отдельные группы, резюмируя его содержание в заглавиях статей или глав, поясняют некоторые нормы (используя выражения "saendum esf, "notandum est", "id est" и т. д.). Так образовались две модели пространных редакций "книг": одна, более примитивная — по-видимому, латинская редакция фуэро Аро, а на старокастильском — фуэро Уэте; другая, более совершенная и переработанная, явилась "книгой", которую, скорее всего, использовали составители судебников Алькараса и Аларкона, Алькасара и Сориты де лос Канес. На основе этой редакции создается текст на старокастильском, переведенный с латинского, в котором название селения или города, которому жалуется судебник, заменяется буквой N, говорится о жителях селения N, о фуэро селения N. Причем этот формуляр предназначен для пожалованию не городу, а селению, в котором две площади и главная церковь посвящена святой деве Марии. А. М. Барреро Гарсия полагает, что этот формуляр был разработан для пожалования завоеванных Фернандо III Убеды, Баесы, Иснаторафа и Сабиоте. (Barrero Garcia A. M. El proceso de formacion. P. 57.)

Что же касается фуэро Куэнки, (Полемика о его значении для обширной семьи пространных судебников Кастилии, о первенстве арагонского фуэро Теруэля имеет большую предысторию и, по-видимому, далека еще от завершения.) то, на наш взгляд, предположение А. М. Барреро Гарсии, что текст Куэнки не [9] существовал, по меньшей мере, до 30 — 40-х годов XIII в., (Barrero Garcia Л. М. El proceso de formacion. P. 48—49.) следует принимать весьма осторожно. Мы полагаем, что созданному сразу же после завоевания Куэнки совету были дарованы привилегии Эстремадуры (первые два десятка статей) и некий "падрон", который включал военные обычаи (14 и 15-я главы кн. 3-й судебника Куэнки), нормы трудового права (отношения между нанимателями и их работниками — пахарями, огородниками, виноградарями, пастухами в главах 2—5 кн. 1), нормы, определяющие судебную и административную организацию консехо (глава 6 кн. 2), и, наконец, наиболее древние институты: кровную месть (глава 4 кн. 2), поединки (гл. 6 кн. 3), ордалии (испытание раскаленным железом — ст. 37 и 38 гл. 1 кн. 2). Затем, поскольку это требовало определенного времени, либо по распоряжению короля, либо по инициативе городских властей на рубеже XII и XIII вв. начались работы по составлению полного свода норм, известного как Первоначальная форма судебника Куэнки. Нет каких-либо твердых оснований отвергать мнение Р. Уренья, что они были завершены в промежуток "между 1213 и 1214 годами, или даже в последние месяцы правления Альфонсо VIII" (Urena y Smenjaud R. El fuero de Cuenca. P. XVIII.) и что полный текст фуэро уже существует к началу правления Фернандо III.

Тексты судебника Куэнки. Сохранились два списка фуэро Куэнки на латинском языке: Forum Conche — Парижский 12.927 ("Первоначальная форма" в издании Р. Уренья, которую мы будем обозначать для краткости FCFP) и Лаврентийский Q iii.23 (его еще называют Эскуриальский) ("Систематическая форма" в том же издании, при отсылках к ней — FCFS).

FCFP, как показывает палеографический анализ, была записана "между 1213 и 1214 годами, или даже в последние месяцы правления Альфонсо VIII". Основному тексту предшествует стихотворное введение, состоящее из 14 строк, и пролог, начинающийся словами "Studeant quibus est studium". В последнем обосновывается легитимность судебника, который назван средоточием правовых установлений Эстремадуры (forensium instituciones summa) и кодексом свобод (libertatis codex). Заверяется пролог сообщением о том, что король Альфонсо жалует кодекс жителям Куэнки вместе со своей женой Элионор и сыном Фернандо. Вслед за прологом идет текст судебника, [10] первая статья которого озаглавлена "Aldefonsi gloriosi prima concessio fon incipit" (начинается первое пожалование судебника славным Альфонсом). Статьи в списке следуют одна за другой без нумерации (введена издателем судебника Р. Уренья), хотя каждая имеет своей заголовок. Общее количество статей в списке — 981, к которым примыкает Appendix, разбитый еще на три статьи, таможенный устав "Qualiter telonearius debet accipere portaticum" (Каким образом телонеарий должен взимать дорожную пошлину) с порядковым номером 982, а также "De foro hostalagiorum" с присвоенным порядковым номером 983. (Для сравнения укажем, что фуэро Теруэля состоит из 789 статей, фуэро Иснаторафа включает 885 "законов", фуэро Баэсы (манускрипт В) включает 907 статей, Сорита де лос Канес — 871 статью, фуэро Пласенсии — 750 статей, фуэро Корин — 402 статьи (распределены между четырьмя книгами), фуэро Сепульведы — 254 "титула" (фактически — 300 статей).) Завершается текст списка FCFP рубрикой "Explicit forurri", в которой на старокастильском сообщено, что "Эта книга завершена, будь славен Господь, аминь. Записывалось в коллегии Саламанки".

В Систематической редакции судебника Куэнки — Лаврентийском списке Q iii.23 (FCFS), в отличие от FCFP, статьи распределены между 45 главами, из которых 43 главы включают пронумерованные и озаглавленные статьи. Основному тексту предшествует indice, в котором приведен полностью список всех глав и статей. Язык списка — латинский, и только последняя, 45-я глава "О судьях" (перечислены 73 судьи, возглавлявшие муниципальный совет Куэнки с октября 1177 г. по октябрь 1250, а также уже рукой другого писца добавлены еще три имени), составлена на старокастильском. Глава 44 (также без нумерации статей) воспроизводит таможенный устав, о котором говорилось выше, но под названием ^uIncipit forum de teloneariis o teloneario". Изучение рукописи позволило определить время ее завершения: между 1249 и 1250 гг.

Валенсийская рукопись XV в. (Codice Valentino, далее — FCCV или FC с обозначением книги, главы и статьи, например, FC. 1,1,1) — перевод судебника Куэнки на старокастильский, осуществленный, по мнению Р. Уреньи, к 1295 г. или 1296. (Urena у Smenjaud R. El fuero de Cuenca. Р. CXXI.) Построение материала в FCCV следует форме изложения кодексов, принятой при Альфонсо X (1252—1284 гг.), т. е. главы и статьи распределены между книгами (всего их четыре). Книга I состоит из 10 глав, книга II — из 6, книга III — из [11] 15 и книга IV — из 13. Перевод с незначительными, скорее, техническими отступлениями адекватно передает содержание текстов латинских списков. Но часть статей, которые в FCFP и FCFS идут как самостоятельные, в FCCV объединены переписчиком в более крупные статьи. В ряде случаев составитель FCCV заменяет оригинальные названия статей на другие, причем не всегда оправданно, так что иногда под одним и тем же названием у него подается самостоятельный материал. (FC.2,6,31: "Если задержанный убежит [из заключения], то какое наказание за это судебному приставу", тогда как в FCFP (CCCCLXXII) и FCFS (XVI,46) — "О судебном приставе, который будет стеречь задержанного". FC.3,14,4: "Как кабальеро должен идти в поход, когда он будет", оригинальный заголовок в FCFP (DCCXXIV) и FCFS (XXX,5) - "Какое оружие берется в Поход, и какое суточное довольствие получают". FC. 1,2,7 озаглавлена "Пусть [никто] не отвечает за такое владение", в то время как в FCFP CXXXVIII) и FCFS (II,11) — "De hereditate patrimonii" (O наследственном земельном владении).) В некоторых случаях в Валенсийском кодексе под одним и тем же заголовком идут две разные статьи, хотя и связанные одним предметом регулирования. (FC.3,14,10 и 3,14,12 имеют заголовок "О возмещении животных", в то время как оригинальный заголовок FC.3,14,12 в FCFP (DCCXXXV) и FCFS (XXX, 20) - "О дне дележа".) Иногда редакторы FCCV не включают в текст отдельные слова из перечисления однородных с точки зрения цели статьи объектов, (Приведем два примера. FC.3,14,8: "алькальды описывают разместившихся лагерем людей и животных" [и оружие]; в FCFP (DCCXXX) и FCFS (ХХХ,11): "алькальды описывают разместившихся лагерем людей, и животных и оружие". FC.2,1,13: "и если судья или алькальд будут в той шайке, пусть также удваивает [штраф]; в FCFP (CCLXIII) и FCFS (XI, 13): "и если судья и алькальд будут в той шайке, пусть также удваивает [штраф] [и лишается должности, которую будет занимать].) или же, как кажется, произвольно заменяют их другими, нарушая тем самым смысл и логику предписания. (FC.3,4,7: "Всякий, кто долг или исковое требование будет отрицать, и истец захочет (quisiere) доказать обратное". В FCFP (DXLIX) и в FCFS (ХХ,14) "Всякий, кто долг или исковое требование будет отрицать, и истец сможет (potuerit) доказать обратное", что согласуется с логикой данной статьи и не изменяет ее смысла.) Наконец, в единичных случаях в Валенсийском кодексе в основном тексте вводится статья, которой нет ни в одной из латинских редакций, как, например, это связано с FC.4,10,5 "О том, что ремесленники должны приходить на рынок продавать свои изделия; и если нет, пусть платят аль-мутасафу". Тем не менее, исследователи в равной степени [12] используют в своих работах как Первоначальную и Систематические формы, так и их перевод на старокастильский в Валенсийской рукописи.

Известны четыре дополнения к текстам судебника, время принятия которых определяется с относительной или абсолютной точностью. Первое из них было принято еще при жизни Альфонсо VIII, пожаловавшего Куэнке судебник: в FCFP это Appendix, "Qualiter sena sit custodienda" (Как следует охранять сьерру) (статьи 1 и 2); в FCFS — Appendix, cap. ХLIII,1 без заголовка; в FCCV — Apendice, 3 "Esta ley es delos caballeros dela sierra" (Это закон о смотрителях сьерры). На самом деле это целый устав о порядке охраны владений консехо — лесов, гор, водоемов, приграничных пастбищ, — "навсегда утвержденный как закон" между концом XII в. и 1213—1214 гг. "советом Куэнки, судьей и алькальдами". В нем не только устанавливается порядок проведения инспекций, но и штрафы, и наказания для нарушающих порядок пользования угодьями.

Второе дополнение к судебнику Куэнки представлено переложением грамоты Альфонсо VIII, предметом регулирования в которой является возникновение наследственного права на владения граждан Куэнки. В FCFP это Appendix, 3 "De statutio hereditatum" (Об учреждении владений); в FCFS — Appendix, cap. XLIII,2 "Aliudforum" (Другой закон); в FCCV - Apendice, 1 "Ley delas eredades" (Закон о владениях). Р. Уренья относит его к промежутку между 1200 и 1214 гг., опираясь на упоминание в грамоте возвращения из похода против Витории. (Urena у Smenjaud R. El fuero de Cuenca. Р. CXXVI.) Текст в Валенсийском тексте, как и в латинских версиях, не сохранил структурные элементы грамоты, за исключением narratio (об этих элементах см. комм, к грамоте Сепульведы от 1076 г.), в котором объясняется происхождение данного предписания.

Третье дополнение, связанное со вторым, — грамота Энрике I (сына Альфонсо VIII), датированная 8 января 1215 г. В FCFP ее нет (как уже говорилось выше, эта редакция судебника была записана между 1213 и 1214 гг.); в FCFS это Appendix, cap. XLIII, 3 "Aliudforum"; в FCCV - Apendice, 2 "Esta ley ordeno el rrey Don Enrrique". Текст сохранил от оригинала начало протокола и часть эсхатокола.

Наконец, последнее дополнение к судебнику Куэнки, точнее, его реформирование, самое крупное и самое важное, связано с грамотой Санчо IV от 24 марта 1285 г. Она полностью [13] вошла в текст Валенсийского кодекса в Apendice, 4(1— 24) под заголовком "Carta del rrey Don Sancho en mejoria sobre el fuero de Cuenca", сохранив полностью протокол и текст первоисточника. Причем составители кодекса снабдили ее небольшим предисловием, в котором прямо указали, что "это переложение грамоты, которую наш сеньор король Санчо пожаловал как улучшение (mejoria) фуэро Куэнки". Именование короля Санчо "нашим сеньором" может указывать, на наш взгляд, что редакторы кастильского текста судебника Куэнки в XIII в., на котором основывались составители Валенсийского кодекса, ввели в текст судебника это "улучшение" еще при жизни монарха. В Валенсийском кодексе текст грамоты разбит на 24 самостоятельных статьи (в оригинале грамоты рубрикация отсутствует). Сохранились полностью, что не совсем характерно для пространных судебников, и протокол, и эсхатокол. Последний сохранил без изменений sandio (санкция), corroborado (список свидетелей), datum (место и время составления), а также имена нотария и писцов-исполнителей. Грамоту предваряет рифмованное пояснение значения реформирования судебника, произведенного королем, после чего следует заголовок — "Вот переложение грамоты, которую наш сеньор король дон Санчо даровал для улучшения фуэро Куэнки", и затем — полный текст документа. Как это часто бывает, переписчики не обошлись без мелких ошибок, которые, правда, носят технический характер (например, изменение чисел у глаголов).

В издании судебника Р. Уреньи приведен также текст так назыв. Куэнкского фрагмента XIV в. (¹/₃ часть старокастильской редакции, точнее, 345 статей), что лишь подтверждает, что фуэро Куэнки переводился (официально или неофициально) скорее в XIII в. или в XIV.

Так как при переводе фуэро Куэнки на русский язык мы опирались на его издание Р. Уренья и Сменхаудом, необходимо также сказать и о других изданиях фуэро Куэнки. Первое типографское издание судебника было осуществлено под редакцией Д. Франсиско Сердa и Рико между 1783 г. и началом XIX в. В нем были воспроизведены латинский и старокастильский тексты фуэро. Однако это издание оказалось невостребованным и от него сохранилось несколько экземпляров. (Alcala-Zamora y Castillo N. Instituciones judiciales. P. 63.) Второе издание был осуществлено в конце 1909 — в начале 1910 г. профессором из США Дж. Г. Алленом и содержит только [14] латинскую версию. (Forum Conche. Fuero de Cuenca. The Latin Text of the Municipal Charter and Laws of the City of Cuenca / Ed. by George H. Alien. In two parts. P. 1. Introduction, Prefatio, Capitula I - XIV. P. 2. Capitula XV-XLL - University Studies / University of Cincinnati. Series 2. 1909. Vol. 5. № 4. P. 4-91; 1910. Vol. 6. № 1. P. 3-134. В России это издание до недавнего времени находилось в фонде Библиотеки Академии наук (г. Санкт-Петербург), но в связи с пожаром оно сгорело. В настоящее время с ним можно ознакомиться в Российской Государственной библиотеке (г. Москва), где также находится и фотокопия издания Р. Уреньи.) Оно подверглось суровой критике Р. Уренья и Сменхауда, который указал, что издание "оставляет желать лучшего, содержит значительные ошибки". ( Urena у Smenjaud R. El fuero de Cuenca. Р. CXXXIV, а также рр. CXXXVIII-CXLIX.) Тем не менее, отечественный исследователь С. Д. Червонов, работая над своей диссертацией, использовал именно издание Дж. Г. Аллена, хотя и был знаком (а также составил таблицу согласования статей этого издания судебника и издания Р. Уренья и Сменхауда) с изданием, которым пользуемся и мы. Наконец, существует и перевод фуэро Куэнки на современный испанский (точнее, современный кастильский) язык, который сделал профессор Альфредо Вальманья Висенте, сопроводив его 87-ю сносками-комментариями. (El fuero de Cuenca / Ed. y trad. por A. Valmana Vicente. Cuenca: Tormo, 1977.—312 p.) К сожалению, этот перевод оказался нам недоступен (по-видимому, в России его нет вообще).

Юридическая техника в судебнике Куэнки. С. Д. Червонов отметил, что основной текст фуэро представляет собой запись норм кастильского обычного права, которые отражают повседневную реальность жизни гражданской общины. (Червонов С. Д. Города... Дисс. С. 27—28, 33. Соглашаясь в целом с такой оценкой, уточним смысл понятия "обычное право". В строгом смысле последнее нами рассматривается по преимуществу как совокупность квазипроцессуальных институтов: кровная месть, ордалии, соприсяжничество, поручительство, залог, талион, мундиум (патронаж) и ряд других, которые достались муниципальному праву от варварской эпохи (см. подробнее по этому вопросу: Савенко Г. В. Обычное право: отечественная наука в поисках объекта изучения // Иваново-Вознесенский юридический вестник. Иваново, 2001. № 11. С. 16—25). Эти институты по-разному нашли свое отражение в тексте источника. Кровной мести, например, посвящено не только значительное число статей (361—409), но и ряд отсылок в других статьях. Отдельные нормы регулируют залог, поручительство, ордалии. Меньше внимания уделено мундиуму и талиону. Другие пласты норм могут быть названы обычным правом только в самом общем смысле, так как они не обладают признаками именно системы права, как ее понимают в юриспруденции. Они, скорее, являются совокупностями отдельных обычаев. К ним относятся, например, обычаи, определявшие хозяйственные распорядки, военные обычаи.) Часть [15] норм в начале судебника (в титуле первом книги первой) являются декларацией привилегий Эстремадуры, своеобразным личным правом ее населения и либо повторяют содержание некоторых положений кратких судебников, либо воспроизводят буквально (с формулами пожалования) новые привилегии, предоставленные общинам во второй половине XII в.

В фуэро Куэнки (и в производных от него судебниках) впервые в кодификационной практике тщательно регламентируется система городских магистратур, детально отражено административное устройство и судебная система муниципии. Фуэро зафиксировало и социальные изменения, в частности, возросшую роль городского рыцарства-кабальерос, но до его аристократизации, которая имела место не ранее сер. XIII в. Как указывал С. Д. Червонов, судебник Куэнки дает для исследователя благоприятные возможности: материал в нем обобщен, но не настолько, чтобы превратиться в абстрактную схему. (Червонов С. Д. Города... Дисс. С. 33.)

Первоначальная редакция судебника Куэнки создает впечатление именно единого текста, что подчеркивается в немалой степени использованием так назыв. слов-операторов или их различных сочетаний, которые начинают, продолжают предписание или с помощью которых формулируемому предписанию придается императивный характер. За этими операторами (это, как правило, глаголы 1-го л. ед. и мн. числа) скрывается королевская власть, подчеркивая этим самым, что судебник вышел из королевской канцелярии и пожалован как любая другая грамота. Такое изложение предписаний во многом напоминает шаблоны королевских жалованных грамот, а эти шаблоны, как известно, в свою очередь позаимствованы у вестготского законодательства. (Мы имеем в виду Liber Iudiciorum (Фуэро Хузго).) Самый распространенный из операторов — mando (мн. ч. — mandamus) — "повелеваю, повелеваем", начинает или продолжает формулирование предписания более чем 1 полусотне случаев. ("Mando etiam quod nulla collado respondeat pro vicino qui sibi datus non rit, neque illi scriptus fuerit in patrone..." (FCFP. 360) (Повелеваю, чтобы ни один приход не отвечал за [своего] соседа, который не принят в него и не записан в приходскую книгу); "Mando utique si concilia aldearum super terminos litigaverint quod iudex vel alcaldes vadant ad videndos terminos utriusque, et desterminent eos secundum metas iam positos..." (FCFP. 57) (Повелеваю также, чтобы, если будут спорить советы деревень из-за своих границ, судья или алькальды шли туда и осматривали границы округ и тех и других, и размежевывали их согласно установленным вехам...); "Licet sit prohibitum, quod neque pater, neque mater exhereditet filium suum, tamen exheredare mandamus illum, qui patrem suum, aut matrem percusserit, et insuper sit inimicus fratrum suorum in perpetuum" (FCFP. 244) (Хотя запрещено, чтобы отец или мать лишали своего сына наследства, но, повелеваю, пусть лишают того, кто ранит своего отца или мать, и кроме этого пусть он станет врагом своих братьев навечно).) Менее распространенный оператор — [16] statuimus (sit statutum), старокаст. — establecemos (устанавливаем, устанавливается). ("Propter hoc sit statutum quod neque alcaldes, neque aparitores pignorent sine vecino..." (FCFP. 629) (Посему да будет установлено, чтобы ни один алькальд, ни пристав не брали залог без весино...); "Ad utilitatem et munitionem civitatis statuimus per forum..." (FCFP. 715) (К вящей славе и защите города устанавливаем как фуэро...).) В единичных случаях используются операторы concedo (старокаст. otorgo) — жалую, ("Concedo itaque vobis quod quicumque radicem habuerit, firmam habeat eam ac stabilem..." (FCFP. 28) (Жалую также вам, чтобы всякий, кто бы ни имел владение, владел им прочно и постоянно ...)) dono atque cocedo (старокаст. do t otorgo) — даю и жалую. ("In primis igitur dono atque concedo omnibus inhabitantibus conchensem urbem...cum toto suo contermino..." (FCFP. 1). (Прежде всего, даю и жалую всем людям из города Куэнки...со всей ее округой...)) Скорее всего, данные операторы свидетельствуют о том, что в тексте судебника приводятся выдержки из грамот, положениям которых пытаются придать силу муниципального закона. Редакторы судебника также в ряде случаев используют оператор sciendum est (следует знать). ("Preterea sciendum est quod post festum sancti michahelis nemo habet respondere pro dampno messium..." (FCFP. 85) (Следует знать, что после праздника святого Михаила никто не должен отвечать за ущерб посевам...)) Редкий пример формулирования императивной нормы представлен использованием оператора defendimus (запрещаем). FCFP.634 запрещает королевскому мерино, который получает от имени короля часть судебных пошлин и штрафов, находиться в суде не в пятницу ("Introitum curie in aliis diebus ab hoc merino defendimus").

Нередки случаи, когда для достижения большей ясности смысла нормы редакторы фуэро Куэнки разъясняют используемые термины или понятия, ("Et quicumque arma, aut alimenta sarracenis vendiderit...vocamus autem alimenta panem, caseum et omne genus cibi, quod mandi possit, exeptibus peccoribus vivis" (FCFP. 342) (Всякий, кто оружие, или провиант продаст сарацинам... провиантом мы называем хлеб, сыр и всякий вид пищи, которую человек может есть или жевать, за исключением живого скота...)) т. е. дают дефиниции, или [17] поясняют цель закрепления в законе должной модели поведения¹. ((Пусть сеньор Куэнки не входит в палату алькальдов в пятницу, а входит в другие дни, когда ему будет угодно): "Нос ideo stabilitum est, ne forte iudex aut alcalde amore aut verecundia domini iudicet iniuste" (FCFP. 633) (и это установлено для того, чтобы ни судья, ни алькальды из-за боязни или робости перед сеньором не судили незаконно); (Много таких, кто, не являясь родственником убитого, пользуются корыстно этим и объявляют о начале кровной мести): "ad omnem istam scatimam expellendam mandamus, quod..." (FCFP. 369) (и чтобы не допустить все эти хитрости, повелеваем, чтобы...)) Также с целью рациональной организации исходного материала его составители в нескольких десятках случаев используют в статье прием отсылки к тексту судебника. Делают они это с разной степенью определенности:

путем общей отсылки к тексту: sicut forum est (согласно фуэро), secundum forum preceperit (как предписывает фуэро), secundum forum conchense (согласно фуэро Куэнки), per forum conche (по фуэро Куэнки), habeat forum sicut scriptum est (пусть имеет фуэро согласно записанному), sicut dictum est (как сказано); (один раз) secundum forum et instituciones conchenses (согласно фуэро и установлениям Куэнки);

отсылкой к какой-то части судебника: sicut superius dictum est (как сказано выше), sicut in principio dictum est (согласно сказанному вначале), qualem in sequentibus dicemus (так, как скажем дальше), nisi in quo ipsi profecti fuerint (то, что сказано выше, относится и к другим);

отсылкой (единичные случаи) с указанием на объект предписания в предыдущей статье или на содержание нормы: quod de canibus dictum est superius (то, что сказано выше о собаках); quamuis in precedenti capitulo sit preceptum, in civitate tres vicinos firmare et extra duos (хотя в предыдущем титуле предписано, что в городе свидетельствуют три соседа, а вне его — два...).

Нельзя не отметить также такой, хотя и редко используемый в тексте, технический прием кодификаторов судебника Куэнки, как расширение субъектной сферы действия нормы. Логическая конструкция этого приема выглядит следующим образом: то, что сформулировано для А, применяется и к Б ("Quecumque statuta et iudicata sunt [de] uxore debitoria sit statutum et iudicatum de filiis, et concubina..." (FCFP. 604) (Все, что установлено и решено для жены должника, устанавливается и решается для детей и конкубины...); "Quod dicimus de alcaldibus, dicimus de iudice" (FCFP. 627) (То, что мы говорим об алькальдах, говорим и о судье); "... t si forte ille qui causam defenderit, negare aut concedere noluerit, nec ad cartam appelaverit, cadat a causa. Hoc idem dicimus de eo, qui in placitus ad portam iudicis negare noluerit..." (FCFP. 637) (...и если тот, кто будет оспаривать иск, не захочет его ни признать, ни отрицать, ни апеллировать к грамоте, проигрывает дело; это же самое мы говорим о том, кто в суде у ворот судьи не захочет ни отрицать...))

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.