СЕРВИЗ С КАМЕЯМИ.
ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ И БЫТОВАНИЯ

Наиболее известен среди сервизов Зимнего Дворца “сервиз с камеями”, изготовленный в 1777-1779 гг. на Севрской фарфоровой мануфактуре по заказу Екатерины II. Вопреки установившейся традиции, согласно которой сервиз предназначался для самой императрицы, первоначальным владельцем сервиза был светлейший князь Г. А. Потёмкин.

В марте 1778 г. императрица Екатерина II писала своему постоянному корреспонденту барону Гримму: “...Le service de Sevres que j’ai commande est pour le premier rongeur de doigts de l’univers, pour mon cher et bienaime prince Potemkine, et pour qu’il soit plus beau, j’ai dit qu’il est pour moi” ¹.

Новостью в литературе о “сервизе с камеями” является не только это важное свидетельство. Сведения, приводимые о сервизе в различных изданиях, несколько противоречивы. Расхождения касаются, помимо стоимости, изначального количества предметов сервиза. Найденный мною архивный документ 1782 г. позволяет внести окончательную ясность относительно состава сервиза и количества предметов в нем.

Также впервые публикуемые архивные документы середины XIX в. добавляют интересные страницы к истории бытования сервиза в России.

16 июля 1777 г. кн. Потемкин объявил управляющему Кабинетом Ея Императорского Величества К. В. Олсуфьеву указ императрицы о заказе на Севрской мануфактуре при посредстве русского полномочного министра в Париже князя Барятинского фарфорового столового и десертного сервиза на 60 кувертов и к этому сервизу серебряных с позолотою десертных приборов “...и на всякой вещи вензель Ея Величества” ².

Потемкин писал Ивану Сергеевичу Барятинскому, русскому послу во Франции с 1778 по 1785 гг., что сервиз должен быть в лучшем и новейшем стиле. Новейший стиль — классицизм — вызывал живой интерес Екатерины II. Детали сервизу должны были отражать художественные пристрастия императрицы, а именно ее страсть к резным камням, “камейную болезнь”, по ее собственному определению.

Художники севрской мануфактуры при создании форм и декора сервиза обратились к античности. Были исполнены акварельные эскизы различных предметов. Альбом акварелей, хранящийся в Национальной библиотеке в Париже, предваряет вступление, излагающее художественную концепцию оставшегося неизвестным автора (или авторов) проекта: “Этот сервиз не мог быть выполнен в формах, бытующих на мануфактуре, как ни казались бы они очаровательны в глазах, привыкших к очертаниям, введенным около 40 лет назад Мейссонье и Лажу в декор нашей архитектуры и последовательно перешедшим в нашу мебель и посуду. Суровый вкус античных мастеров Греции и Рима вскоре заменил неправильные и барочные формы нашей архитектуры. Мотивы разумного и рафинированого стиля античных патер... видны во всех предметах сервиза. Все, что было элегантного в формах и рисунках мастеров Греции и Рима, собрано среди сохранившихся античных оригиналов и выбрано для создания вещей этого сервиза. Фон сервиза — bleu celeste — имитирующий бирюзу. Севрская мануфактура единственная владеет этим великолепным цветом” ³.

Материалы, хранящиеся в архиве Севра и в Национальной библиотеке в Париже, дают обширную информацию об истории изготовления, декора и стоимости сервиза ⁴.

Очевидно, акварельные эскизы были отправлены Барятинским Екатерине для одобрения. Есть основания предполагать, что не все понравилось императрице с первого раза. Рисунок тарелок переделывался восемь раз, прежде чем была получена санкция императрицы. Барятинский принял на себя наблюдение за ходом работы. Он регулярно посещал фабрику, им были выбраны основной фон и камеи. [463]

Около года ушло на предварительную работу. Первые вещи были выданы для росписи только после ноября 1777 г.

Первоначальный заказ предполагал исполнение сервиза на 60 персон из 800 предметов.

Избранный Барятинским бирюзовый фон технологически не мог быть выполнен на твердом фарфоре. Это обстоятельство определило применение мягкого теста, pate tendre. Однако руководство мануфактуры считало, что в связи с трудностими обжига бирюзового фона может понадобиться изготовить 3000 предметов, чтобы получить 800 удовлетворительного качества.

Краска bleu celeste, имитирующая бирюзу, была основана на меди и кислотных ингредиентах, которые при соединении придавали желаемый цвет. Для выпуска готового изделия его 2-3 раза покрывали цветной глазурью.

Трудности обжига приводили к непредвиденным задержкам и увеличению [464] намеченных сроков. Много затруднений и затрат вызывало изготовление головок кариатид на бутылочных передачах. Они столь часто деформировались при обжиге, что стоимость каждой вещи возрасла из-за этого на 300 ливров.

Екатерина II выражала нетерпение и спрашивала Барятинского в сентябре 1778 г., будет ли закончен сервиз в течение следующей весны.

Готовые для росписи изделия поступали сначала к жвописцу цветов, а затем к живописцу монограмм и камей.

Вензель Екатерины II, окруженный цветочными гирляндами, был элементом декора всех предметов сервиза, за исключением чашек, чайников и чашечек для мороженого.

Камеи были воспроизведены с античных моделей печатью по трафарету. Изобретение этого способа принадлежало Никола Пьеру Бертхевену, работавшему в 1765-69 гг. в Швеции на фаянсовой фабрике в Мариеберге. В марте 1775 г. его эксперименты привлекли внимание директора Севрской мануфактуры Парана, и Бретхевену было послано несколько дефектных севрских изделий для пробы. В Севрском архиве сохранился лист бумаги с изображением 12 головок и рукописной надписью: “головки, печатаемые краской на сервизе мягкого фарфора 1777-1778 г. — зеркальное изображение...”. Этот способ был применен в XVIII в. только на “сервизе с камеями” ⁵.

Возможно, что многофигурные камеи были воспроизведены таким же образом. Будучи расписано, изделие вновь обжигалось, а затем отдавалось позолотчику. Позолота одной бутылочной передачи обходилась в 1¼ унции золота. Золото накладывали два раза, чтобы слой был достаточно толстым для последующей полировки и гравировки. После золочения изделие обжигалось. Для полной готовности требовалось 8-9 обжигов.

Руководство мануфактуры объяснило сокращение выпуска продукции и упадок производства твердого фарфора тем, что большинство работников было занято изготовлением “русского сервиза”. Только декорировкой изделий занималось 37 живописцев и 5 позолотчиков из общего количества 69 и 13.

Можно предположить, что все вензели были исполнены живописцем Charles Butteux рёге, т.к. из архивных материалов [466] следует, что между июлем 1778 г. и маем 1779 г. он написал 557 вензелей для этого сервиза.

Кроме печати по трафарету, при изготовлении ряда вещей сервиза на мануфактуре было применено еще одно значительное технологическое нововведение. Мороженицы, бутылочные, рюмочные и ликерные передачи, а также овальные сахарницы были декорированы не написанными, но рельефными резными фарфоровыми головками, имитирующими агат и оникс ⁶.

Вероятно, идея была подана заказчиками сервиза, так как впоследствии мануфактура объясняла Барятинскому, что высокая стоимость сервиза в значительной мере обусловлена его требованием включать резные головки.

Последние изготовляли из двухслойного теста: белые рельефные головки на темном фоне. Очевидно, что изобретение можно приписать Милло, т.к. он экспериментировал с цветными пастами в 1770-х гг. В архивах мануфактуры сохранилась запись от 4 января 1779 г. о том, что земля Сан-Ирьё может быть использована для изготовления цветной массы, которая называется “gris blesutre” (или агат). Свидетельство от 2 июня 1781 г. содержит описание 100 цветных паст, некоторые из которых охарактеризованы как “bon pour camees” ⁷.

Первоначальные эксперименты были завершены к 24 декабря 1777 г. Людовику XVI был представлен меморандум под названием “Античные резные камни”: “Королевская мануфактура достигла возможности превосходно имитировать твердые камни и агаты, на которых египтяне, греки и римляне гравировали выпуклые и вогнутые рельефы — головы богов, героев, императоров, персонажей наиболее значительных. Мануфактура может произвести около 1200 камней, гравированных по античным” ⁸. [467]

Король изъявил желание скопировать камни из своего кабинета.

Мануфактура приобрела чертежи инструментов для резьбы, используемые в Швабии, а также комплект инструментов у некоего Вернье, под руководством которого были подготовлены 2 мастера. Были установлены четыре камнерезных станка и приспособление для смешивания пасты, предназначенной для камней.

Каждая резная голбвка для сервиза, по сообщению руководства Севра Барятинскому, стоила 96 ливров (расписная — 8 ливров), и это делало сервиз чрезвычайно дорогостоящим.

Королевская пометка на меморандуме 1777 г. подтверждает, что копировались камеи из коллекции короля. Некоторые слепки красного воска, сделанные с оригиналов, сохранились в архиве Севра. Кроме того, архив владеет большим количеством несмонтированных фарфоровых камей, которые, вероятно, были экспериментальными образцами для сервиза, т.к. их цветные фоны варьируются от коричневато-красного до зеленовато-серого. Некоторые из них глазурованы.

Для сервиза были использованы головки из полированного бисквита. На предметах были вырезаны в фарфоре овальные гнезда для камей, так что только головки выступали за пределы поверхности предмета. Камеи фиксировались в гнезде лавровыми веточками из позолоченной меди. В сравнении с ординарными изделиями Севра, имеющими бирюзовый фон, предметы сервиза, декорированные резными камеями, стоили баснословно дорого.

Если ординарная бутылочная передача обходилась мануфактуре в 216 ливров, то подобная вещь “сервиза с камеями” стоила 2400 ливров.

Фантастическая сумма свыше 300.000 ливров, в которую был оценен заказанный сервиз, показалась Екатерине II несоответствующей реальной. Барятинский, ссылаясь на [468] гораздо более низкие цены других сервизов, продаваемых мануфактурой, просил министра de la maison de roi о снижении. Длительная корреспонденция, завязавшаяся из-за несогласия Екатерины с высокой ценой, создала ей во Франции репутацию не любящей платить долги.

Сохранившиеся документы свидетельствуют о том, что французская сторона убеждала Барятинского в справедлвости цены, объясняя ее высоким качеством бирюзового фона и технологией камей. Барятинский встречался с директором мануфактуры Параном в августе и сентябре 1779 г. по поводу оплаты, и последний просил его о выплате аванса в сумме 245.168 ливров. Эта сумма, зафиксированная в торговых отчетах, была выплачена к 10 апреля 1781 г. Доказательством того, что полная цена была 331.362 ливра, служит окончательный расчет, произведенный в 1792 г., когда во Францию было выслано еще 90.000 ливров в счет долга, составляющего 86.194 ливра (245.168 + 86.194 = 331.362)⁹.

20 мая 1779 г., через 5 дней после того, как последняя бутылочная передача покинула печь для обжига, Людовик XVI посетил Севр (что было большой редкостью), желая полюбоваться сервизом до того, как его пошлют в Россию.

Летом 1779 г. сервиз был отправлен в Руан, а оттуда на голландском судне в Петербург, куда прибыл в октябре 1779 г. ¹⁰. Севрские архивы сохранили следующие сведения: было отправлено 797 вещей 610 предметов столового и десертного сервиза, 96 предметов чайного и кофейного сервиза, 91 часть настольного украшения. Бисквитное настольное украшение “Русский Парнас”, по проекту Луи-Симона Буазо исполнили Ле Риш, Дюрю, Перротен, Ледюк, Матиас. В центре находился бюст Екатерины II в образе Минервы. Фальконе и Гримм называли эту модель “Минерва Гиперборейская или Царскосельская”. Вокруг колонны с бюстом на уступах скал расположены фигуры муз, амуры и аллегории Истины и Времени. “Русский Парнас” — оригинальная часть настольного украшения, которая отвечала заданной теме: “La paix etant rendue aux etats de rimperatrice de Russie apres le succes de ses armees, les sciences et les arts s’empressent de venir lui rendre hommage” ¹¹. Кроме центральной части, настольное украшение включало еще 38 групп, не связанных с ней и между собой единством сюжета и стиля, представляя модели разных лет, производившиеся Севрской мануфактурой ¹². [469]

Севрская мануфактура не использовала впоследствии модели сервиза, кроме чайника, купленного мадам Дю Барри и бюста Екатерины, который в 1781 г. приобрел барон Гримм для своей коллекции портретов императрицы.

Он писал ей: “Я заказал маленький фарфоровый бюст, который сделали на Севрской мануфактуре для моего камина, чтобы он блистал как на сервизе князя Потемкина” ¹³. Р. Савил считает, что имя Потемкина упомянуто в связи с ролью последнего при заказе сервиза.

Однако упоминание Гриммом в данном контексте князя Потемкина подтверждает уже известный нам факт, что сервиз был подарен Екатериной Светлейшему. Определенным свидетельством этому служит также найденный мною архивный документ “О записке по должности сервизной принято из дому Его светлости князь Григорья Александровича Потемкина фарфорового парижского десертного сервиза в приход июля 26 дня 1782 года”.

“Ея Императорского Величества в придворную контору
Репорт

По приказу оной конторы велено нам принять в казенную сервизную из дому Его Светлости князь Григорья Александровича Потемкина фарфоровой парижской десертной сервиз и с серебряными канфетными золочеными приборами и как оного прием кончился сколько чего во... наш прием вступит об оном в придворную контору с обстоятельством репортовать и во исполнение оного показанной серфиз приемом в названную сер-физную окончан сего июля “7” дня... описанием вещей наш прием вступил и в приход состоять должен прилагаем при сем реестр и требуем чтоб соблаговолено было о записи оного в приход дать нам указ,

Зильберпартер
Зильбердинер

(подписи
неразборчивы. — Н. К.)

июля дня
1782 г.

Реестр

Реестр вступившему в казенную серфизную десертному серфизу принятому из дому его [470] светлости князь Григорья Александровича Потемкина а в чем оной состоит и что ис того с вензелми Ея Императорского величества и без вензелей явствует ниже сего

а именно

При оной серебряной посуде футляр со вкладками деревянной внутри оклеен красной замшей а снаружи черной кожей и оправлен железом и с железным же нутряным поврежденным замком без ключа

Должность и подпись (неразборчиво).

Фарфоровой

Подпись неразборчиво

Далее следует все согласно реестру.

Записать их Кулячкину и Родионову в приход и о том им дать

Указ.

Григорий Орлов.

Указ под № 1502 послан” ¹⁴.

Описание и состав сервиза, а также сравнение наименований предметов и их количества с перечнем, опубликованным в каталоге выставки “Le grands services de Sevres”, ¹⁵ не оставляет сомнений в том, что речь идет о “сервизе с камеями”.

Найденный документ не только фиксирует дату появления сервиза в Зимнем дворце, [471] но позволяет судить о количестве предметов в нем. По этому поводу также существуют расхождения. Прахов, ссылаясь на введение к альбому эскизов сервиза, называет 744 предмета. Документы в архиве Севрской мануфактуры свидетельствуют о заказе на 800 вещей. В Россию было отправлено 797 ¹⁶. Тройницкий также называет первоначальное число предметов сервиза 744 ¹⁷.

В реестре числится 803 предмета (не считая крышек к горшочкам для конфитюра, которые записаны в реестре отдельно как крышки к кружечкам). Однако, если считать чашку с блюдцем под одним номером, количество предметов в реестре составляет точно 744. Таким образом, окончательно проясняется причина расхождения в счете.

Сверх того, наряду с бисквитным постаментом со статуями и монументом императрицы в реестре перечислены нигде и никогда не упоминавшиеся фарфоровые “белые без глазури и вензелей вазы стопками на постаментах” — 12, цветники кубовастые — 28”.

Отныне, с 1782 г., сервиз хранится в кладовых Зимнего дворца. В царствование Николая I сервиз, получивший обиходное название “Парижский”, “...во время больших банкетов при дворе, по отличной своей отделке, употребляется за высочайшими столами, от давнего употребления пришел в такое состояние, что необходимо пополнить 139 тарелками и 33 чашками кофейными... Государь император повелеть соизволил пополнить и оплатить” ¹⁸. Это повеление об изготовлении доделок к сервизу с камеями на [472] Императорском фарфоровом заводе в Санкт-Петербурге относится к 1840 г.

Любопытно, что “директор завода г. Галямин отозвался, что по потерянному секрету составления голубой краски он не ручается, сделать совершенно сходными нужные к сервизу вещи” ¹⁹.

Действительно, эти предметы, хранящиеся ныне в Эрмитаже, разительно отличаются от подлинных севрских предметов сервиза с камеями. Очевидно, доделки производились неоднократно, так как в описи кладовых Зимнего дворца значится:

“8-270 Тарелки суповые фарфоровые; по борту поясок из акантов, писаный Золотом и украшенные медальонами с мифологическими сюжетами и бюстами, писаными серой краской по коричневому фону; общий фон бирюзового цвета; по дну вензель Императрицы Екатерины II, выведенный цветами. Тарелок глубоких (шестьдесят три), глубоких — без вензеля (сорок три); плоских с вензелем (семьдесят); без вензеля (семьдесят семь); сахарниц (десять). Всего двести шестьдесят три предмета.

Подражание севрской фабрике времени Екатерины II. Императорского фарфорового завода времени Императора Николая I. 14-45. Сервиз чайный (тридцать две чашки и к ним блюдечки) фарфоровый; по борту чашек акантовый фриз, писаный золотом, с медальонами, изображающими мифологические сцены и бюсты, писаные серой краской по коричневому фону; общий фон бирюзового цвета. Подражания чайным сервизам севрской фабрики времени Екатерины II. Императорского фарфорового завода времени Императора Николая!” ²⁰.

17 декабря 1837 г., в восемь часов вечера, начался пожар в Зимнем дворце: ”Достигнув части дворца, не тронутой огнем, государь велел полкам Преображенскому и Павловскому и командам гоф-интендантского ведомства выносить мебель и прочие вещи и складывать на Дворцовой площади. Толпы гвардейских солдат бросились в горящее здание и спешили выносить различные вещи. Спасенные предметы складывались у Александровской колонны; за исключением небольшого числа громоздких предметов, все драгоценности из дворца были спасены. Так, например, переноска из огромных дворцовых кладовых серебра, стоившего несколько миллионов рублей, была исполнена матросами в необыкновенном порядке: ни одна ничтожная мелкая вещица не была затеряна или сломана. Барон Мирбах говорит: при переноске вещей суетня происходила страшная; люди, выносившие вещи, были Бог знает кто; вытаскиваемые вещи складывались в места каминов на площади, где грелись кучера. Картины первейших мастеров, малахитовые вещи, стенные и столовые часы, бронза и множество других разнородных ценных предметов лежали тут как попало на снегу. ... Пропал с пожара только один большой: серебряный кофейник, да и тот, как узнали потом в городе, никто не захотел купить, и вор был схвачен. Граф В. Ф. Адлерберг в своей заметке к статье о пожаре добавляет; что из множества вынесенных вещей из дворца и лежащих на площади более суток, кроме этого кофейника, ничего не было ни похищено, ни потеряно. Одна только незначительная золотая вещица, принадлежавшая императрице, сначала не отыскавшаяся, потом, с наступлением весны, также была найдена в оттаявшем снегу и ей представлена...” ²¹.

К сожалению, эти свидетельства оказались не совсем верными. Во время пожара было украдено более 160 предметов “сервиза с камеями”.

Спустя три года итальянец Фердинандо Цивилотти объявился с похищенными вещами в Лондоне ²², где через аукционеров Storr и Mortimer на 156 New Bond Street они были куплены виконтом Лаутером, впоследствии — вторым герцогом Лонсдейлом. Последний приобрел вещи двумя партиями: 20 июня 1840 г. — 129 (или 130) предметов за 1.300 фунтов стерл., 21 июня; 1842 г. — 20 предметов, оцененные в 450 ф.ст., но купленные за 242 ф.ст. Приобретенный фарфор находился в Carton Gardens, где его увидел во время обеда 3 апреля 1842 г. некий Томас Райкес, который описал этот визит в своем дневнике: “...здесь изобилие старого севрского фарфора, среди которого прекрасный сервиз, отданный Людовиком XV императрице Елизавете” ²³.

Через 15 лет лорд Лонсдейл продал севрский фарфор через аукциониста Уэбба лорду Хертфорду за 4.760 ф.ст., из которых 6% составляли комиссионные Уэбба ²⁴.

Приобретение было сделано лордом Хертфордом для России, однако шесть лучших вещей он оставил себе ²⁵.

Найденное мною в архиве дело Придворной Его Величества Конторы “О севрском фарфоровом сервизе с вензелем Е II” знакомит с обстоятельствами этого приобретения ²⁶.

Ввиду того, что сервизом постоянно пользовались, непонятным и курьезным кажется факт, что на протяжении почти 20 лет хищение столь значительного количества предметов сервиза не было зафиксировано в реестрах сервизных кладовых Зимнего дворца и прошло как будто незамеченным.

Тайна пропажи вскрылась в начале 1856 г., [473] когда из французского посольства в Санкт-Петербурге были получены сведения о нахождении у лондонского торговца Вебса 156 предметов севрского сервиза, сделанного по заказу Екатерины II. К письму был приложен реестр продаваемых вещей ²⁷.

Это побудило Министерство Императорского Двора заняться выяснением существа дела. В ответ на запрос была получена выписка архивариуса “Утраченным вещам севрского бирюзового сервиза с вензелем Е II по имеющимся в Архиве делам за 1838, 1839 и 1840 гг.” ²⁸.

Согласно этому документу, с декабря 1838 по май 1841 г. было утрачено три пары чайных чашек, три тарелки и два салатника, причем часть вещей “показана в битье” и “в повреждении”, две пары чашек “по донесению сервизной должности не оказались”, одна тарелка “в пропаже”. Иных случаев недостачи не было обнаружено.

В “Записке о Севрском фарфоровом сервизе с вензелем Е II”, составленной 29 октября 1856 г. Начальником 1 отделения Министерства Императорского Двора, значится:

«а) Из отысканного в Архиве Придворной Конторы дела видно, что этот самый сервиз под названием “фарфорового Парижского десертного сервиза” поступил первоначально в казенную сервизную из дома Его Светлости Князя Григория Александровича Потемкина и принят по приказу Придворной Конторы 7 июля 1782 г.,...

b) С этого времени до 1840 г. никаких сведений об убыли вещей в значительном количестве не отыскано, но в 1840 г., когда возникло предположение о пополнении этого сервиза, составлена была, вероятно, первая после пожара, ведомость с наличности самых вещей...

c) Из сличения сих двух данных возможно определить количество утратившихся вещей в продолжении 58 лет...

d) По соображению количества утратившихся вещей с доставленною ныне от французского Правительства выпискою таковым же предметам оказывается, что как количество, так даже и некоторые названия сих вещей весьма сходны с вещами нашего сервиза, но эпохи, в которую они могли перейти в другие руки, определить невозможно...

e) Заведывание сервизных кладовых в эти последние 16 лет было в руках смотрителей Иордана, Либерт и настоящего смотрителя Васильева, но до того времени и во время самого пожара, когда сервизная кладовая была перенесена в Адмиралтейство, заведывали ею некто Разумов и Ильин, из коих первый был в преклонных летах, а серьезными делами управлял по Придворной Конторе столначальник Чулков, ныне умерший, исполнявший также должность и Секретаря. По отзыву некоторых лиц этот человек не пользовался хорошей репутацией и по этой причине уволен был из Придворной Конторы в 1840 г.”77.

Обер-гофмаршал Императорского Двора граф А. П. Шувалов подтвердил, что со времени поступления сервиза в 1782 г. “никаких книг и документов о наличности казенного имущества, оставшегося после бывшего в 1837 г. в Зимнем дворце пожара, не сохранилось; по назначении же меня в 1838 г. в звание Гофмаршала, я обратил первое и главнейшее внимание мое на приведение в известность всех вещей, хранившихся до пожара в разных кладовых, и вследствие принятых мною мер, составлены были новые описи наличности сервизных вещей, в числе коих заключается и Севрский бирюзового цвета сервиз, количество коего к 1838 г. показано по прилагаемой же ведомости. Из сличения этих двух данных оказывается действительно недостаток к 1838 г. значительного числа вещей этого сервиза...” ³⁰.

Оберг-офмаршал считал, “что если цена, которая назначится к покупке вещей этого сервиза, не будет выходить из пределов умеренности, весьма желательно было бы приобрести их для присоединения к нашему Севрскому сервизу, но не иначе как по предварительному исследованию их... и наконец, что хотя по двадцатилетней давности некоторым образом затруднительно было бы производить формальное розыскание о том, каким путем предметы эти перешли в чужие руки”, однако, он просит г. Министра Императорского Двора “найти возможность... поручить нашим посольствам принять возможные меры к узнанию о переходе этих вещей в руки г. Вебса” ³¹.

В письме с грифом “секретно” Министр Императорского Двора граф Адлерберг сообщил обер-гофмаршалу, что Император повелел купить сервиз ³². Что касается проведения дознания, то министр иностранных дел князь Горчаков сообщает, что “розыскание это возможно было бы поручить нашему посольству в Париже, потому что французская полиция может содействовать к таковому открытию, в Англии же правительство решительно откажет нам во всякой помощи по этому делу, по сим соображениям для того, чтобы посланник в Лондоне мог собрать хотя некоторые нужные нам сведения через наших консулов или частных агентов, просить уведомить его, где именно находится помянутый г. Вебе и его торговый дом” ³³.

В рапортах обер-гофмаршала министру Императорского Двора сообщалось, что продавец редкостей г. Вебе живет в Лондоне в Ганноверской улице ³⁴ и “по отзыву продавца редких и драгоценных вещей Жюста, г. Вебе, [474] в руках коего находится часть севрского сервиза с вензелем императрицы Екатерины II, испрашивает за оную 5 т. фунтов стерлингов, равняющихся рколо 125 т. франков или 32 т. руб. серебром. При сем Жюст объяснил, что Вебе с этой суммы ничего не уступает, имея ввиду, что при первоначальном заказе сего сервиза в 1778 г. уплачено 500 т. франков и что количество, которое теперь в его руках, составляет почти четвертую часть сервиза” ³⁵.

Именной указ императора Александра II от 9 февраля 1857 г. предписывал выкуп “чудом попавших к продавцу Вебсу” предметов сервиза: “на уплату за купленную у продавца Вебса часть фарфорового сервиза с вензелями императрицы Екатерины II повелеваю Кабинету отпустить в Придворную Контору 20 т. 261 р. 87 к. серебром” ³⁶.

Транспортировка сервиза из Лондона в Санкт-Петербург была осуществлена фирмой “Е. Жюст и братья”. Предметы сервиза, согласно письму Жюста, были отправлены из Лондона “на первоклассном пароходе Мария-Аврелия 12/24 мая в четырех ящиках, адресованных на имя Придворной Его Величества Конторы” ³⁷.

И в завершение эпопеи, длившейся почти полтора года, гофмаршал граф А. Н. Толстой подал 31 мая 1857 г. рапорт министру Императорского Двора: “Имею честь донести Вашему Сиятельству, что по донесению Иностранца Жюста, привезен из Лондона в Кронштадт на пароходе Адонис известный Вам Севрский фарфоровый сервиз, принадлежавший Екатерине II, почему не угодно ли будет Вашему Сиятельству войтить в сношение с г. Министром финансов о доставлении означенного сервиза в Зимний Дворец в Придворную Его Величества Контору, не вскрывая в Таможне ящиков, как о том просит г. Жюст, на ответственность которого возложена целость этого сервиза” ³⁸.

В “Книге о приходе фарфоровой, фаянсовой, хрустальной и прочей посуды по сервизной кладовой Зимнего Дворца за 1857 г.” мы обнаружили следующую запись, датированную 27 августа 1857 г:

На возвращенных вещах были поставлены сургучные печати, сохранившиеся поныне.

В архиве Эрмитажа нами обнаружен любопытный документ, характеризующий состояние кладовых Зимнего дворца в 1880-е гг. 10 октября 1881 г. директор Императорского Эрмитажа А. А. Васильчиков, радея о пополнении коллекций Эрмитажа, обратился с рапортом на имя министра Императорского двора графа Воронцова: “...в придворных сервизных и серебряных кладовых находится много предметов, представляющих огромный художественный интерес и почти баснословную денежную ценность. Предметы эти или скрыты от взоров в пыли кладовых, или же, затерянные в массе менее ценных вещей, ускользают от наблюдения ценителей...

Предметы эти были бы драгоценным вкладом для наших собраний. Не могу не указать также на единственный в мире бирюзовый сервиз, заказанный в Севре в 1778 г. императрицей Екатериной Великою. Сервиз этот, помеченный вместо обыкновенной Севрской марки — шифром Императрицы ⁴⁰, имеет европейскую знаменитость. Великолепные десертные тарелки с рисунками en camayeu ⁴¹ и поддельными камнями (bijoute) стоит каждая вдесятеро против своего веса золотом. К сожалению, главные штуки сервиза были отделаны в новейшую недостойную бронзу и пополнены фарфором с Императорской фабрики. Сервиз этот... дополнил бы нашу галерею драгоценностей и был бы одним из лучших ее украшений” ⁴².

В рапорте от 30 ноября 1881 г. А. А. Васильчиков вновь заводит речь о “сервизе с [475] камеями”: “...сервиз представляет миллионную ценность. Это тот, знаменитый в летописях фарфорового дела и известный всякому любителю старинный сервиз, заказанный Императрицей Екатериной Великою на Севрской фабрике в 1777 г. За сервиз этот заплачена была огромная в те времена сумма в 350000 ливров (livres toumois). Часть сервиза этого была украдена во время пожара Зимнего дворца в 1838 году ⁴³ и очутилась в числе 160 предметов в Лондоне в собрании лорда Лонсдейла (Carl of Lonsdale). После смерти его, по повелению в бозе почившего Государя Императора Александра Николаевича, посол наш в Лондоне барон (впоследствии граф) Брунов выкупил принадлежавшие лорду Лонсдейлу штуки сервиза, которые были присоединены к сохранившейся во Дворце большей части его. Некоторые предметы, однако, ускользнули от выкупа...

Екатерининский сервиз весь из мягкого теста (pate tendre). Он светло-бирюзового цвета — того знаменитого bleu turquoise, изобретенного в 1752 г. (Hellot), секрет которого ныне утрачен; он украшен по бортам тончайшей живописью в виде камей (en camayeu) и даже в некоторых местах настоящими античными камеями, вделанными в фарфор и оправленными в золото ⁴⁴. Позолота самая роскошная и первостепенной техники... Весь сервиз состоит из 765 предметов (из них 338 тарелок). Тарелки, блюда и блюдечки украшены вензелем Екатерины Великой. Из всего сервиза только две передачи (vases а champagne) и шесть чаш (compotiers) вставлены в новейшую отделку — первые в серебряную вызолоченную, а вторые в таковую же бронзовую. Отделку эту неподходящую по стилю к сервизу необходимо снять.

Чтобы иметь понятие о стоимости всего сервиза достаточно заметить, что любители готовы в настоящее время заплатить до 1000 рублей за тарелку Екатерининского сервиза.

Екатерининский сервиз составит одно из лучших украшений Эрмитажа. Употреблять его и далее в дело, подвергая каждый раз ломке и утратам значит мало по малу уничтожить его. К тому же многие его части никогда не употребляются, как например, стопочки, передачи для рюмок и т. под. вышедшие в наше время из обихода. Новейшая мода требует среди парадного стола больших так называемых штук (pieces montees), что в конце прошлого столетия не было в употреблении. По объему своему сервиз Екатерины Великой требует особого помещения. В конце Рафаэлевой галереи находится большая совершенно пустая комната... Сюда рядом с севрским сервизом можно было бы собрать все воспоминания Великой Екатерины. Создательнице Эрмитажа таким образом воздвигнут был бы достойный памятник. Не благоволит ли Ваше Сиятельство представить эту мысль на высочайшее Государя Императора благоусмотрение” ⁴⁵.

К делу приложен список предметов сервиза, хранившихся в футлярах, общим числом 763 (не 765; как было подсчитано Васильчиковым), включая чайные и кофейные сервизы. Как видно, за прошедшие сто лет было утрачено 40 вещей сервиза, разбито и украдено.

Очевидно намерение А. А. Васильчикова экспонировать “сервиз с камеями” в Эрмитаже не осуществилось. Подавляющее большинство оставалось в кладовых дворца и фигурируют в описи 1885 г. Общее количество предметов “сервиза с камеями”, хранящееся в кладовых, составляет 730 предметов (если каждое блюдце считать за отдельный предмет). Предметы сервиза были помещены в созданный в 1885 г. во внутренних комнатах Зимнего дворца “Музей фарфора и серебра”. Возможно и этим можно объяснить разницу в подсчетах Васильчикова и Григоровича.

Вызывает удивление, что в описи кладовых Зимнего дворца севрский “сервиз с камеями” не числится единым сервизом, но составляющие его предметы рассеяны по разным разделам, перемежаясь другими чужеродными вещами. Отдельно фигурируют под NN

1-59 “Тарелки суповые, глубокие, фарфоровые (pate tendre); по борту золотой акантовый развод, заключающий в себе шесть разделов; в трех мифологические сцены, писаные серой краской по коричневому фону; в трех других бюсты в профиль замечательных лиц древности, писаные также серой краской по коричневому фону; общий обвод бирюзового цвета; по дну вензель императрицы Екатерины II, выведенный цветами. Всего пятьдесят девять предметов (в этом числе двенадцать тарелок поврежденных) Севрской фабрики 1777 г.”

72-350 “Тарелки суповые плоские... Севрской фабрики 1778 г.”

22-40 “Поставцы для компота,... с вензелем императрицы Екатерины II... Севрской фабрики 1777 г.”

5-18 “Блюдца овальной плоской формы... на дне вензель императрицы Екатерины II; общий фон бирюзового цвета. Севрской фабрики конца XVIII ст.”

1-178 “Поставцы для мороженого, крема, холодного пунша, фарфоровые (pate tendre). По борту поставцев золоченый акантовый фриз с медальонами, писаными серой краской по коричневому фону; по дну вензель императрицы Екатерины II, на каждом поставце [476] чашечки с крышками и бортиком из перлов... Всего 33 поставца и 141 чашка. Севрской фабрики 1778 г.”

1-5 “Поставцы для бутылок фарфоровые (pate tendre), по борту фриз, украшенный медальонами с рельефными головками из фарфора, наложенными на коричневый фон; общий фон бирюзового цвета. Вместо ручек женские золоченые головки, обвитые виноградным листом. Необделаны в золоченое серебро”.

6-7 “Такие же точно, но обделаны в золоченое серебро. Севрской фабрики 1777 года" ⁴⁶.

Рюмочные передачи именуются в описи поставцами для цветов, а ликерные передачи — корзинами для цветов ⁴⁷.

Впервые как произведение искусства сервиз был публично экспонирован на организованной А. Праховым в Петербурге в 1904 г. исторической выставке художественных предметов, где был представлен поступившим из императорских кладовых.

В 1910 г. в Эрмитаже была создана Галерея фарфора, объединившая вещи из Музея фарфора и кладовых Зимнего дворца. В Галерее, по словам Тройницкого, находилось “свыше семисот предметов сервиза с камеями” ⁴⁸. Действительно, инвентарь 1910 г. насчитывал 710 предметов, где каждая чашка и блюдце считаются за отдельный предмет, не считая бисквитных вазочек и бисквитного настольного украшения.

Неясно, было ли известно Васильчикову, Григоровичу и Прахову настольное украшение, означенное в реестре 1782 г. как “белой без глазури и вензелей постамент со статуями и колонной на которой монумент Ея Императорского Величества” ⁴⁹. О нем, единственный из “эрмитажных” авторов, упоминает Тройницкий, сетуя на то, что “к сожалению, вещь эта в очень скверном состоянии” ⁵⁰. При создании в Эрмитаже Галереи фарфора в 1910 г. в настольном украшении уже отсутствовал бюст Екатерины II. Судьба его неизвестна.

Из числа дополнительных фигур настольного украшения до настоящего времени сохранились в Эрмитаже две группы по модели Буазо 1776 г. “Телемак у Калипсо” и “Ахилл у Дейдамии”. Бисквитные вазочки двух различных форм, “стопками” и “цветники кубовастые”, и цоколи к ним также являются деталями настольного украшения сервиза ⁵¹.

В послереволюционные годы количество предметов сервиза еще несколько сократилось. В 1924 г. 22 предмета были переданы в Музей фарфора в Кусково. В 1928 г. ряд вещей был изъят из Эрмитажа для экспорта. Однако, за исключением сахарницы с поддоном, чашечки для мороженого и одной пот-а-крема, изъятые предметы в 1934 г. были возвращены в Эрмитаж. Ныне в собрании Эрмитажа имеется 688 предметов сервиза ⁵². Сохранились образцы всех форм и наименований, первоначально составлявших сервиз.

Серебряные приборы также хранятся в кладовых Эрмитажа.

Комментарии

1. Сборник Русского Исторического общества. СПб., 1878. Т. 23. № 52. С. 84. Письмо от 2-4 марта 1778 г.

2. Альбом исторической выставки предметов искусства, устроенной в 1904 г. в С.-Петербурге. Текст А. Прахова. СПб., 1907. С. 28.

3. Dessinbe et Devis du Service de Porcelaine sous Imperatrice de Russie, 1778. Bibliotheque Nationale / Estampes. Inv. Lf. 8. Pf. Fol. N 166. Пер. С. Луковской

4. Впервые после краткой справки А. Прахова эти материалы опубликованы английской исследовательницей Розалинд Савил, благодаря чему стали доступны нам. См. Savil R. Cameo Fever: six pieces from the Sbvres Porcelain Dinner Service made for Catherine II of Russia// Apollo, Novembre 1982, p. 304-311.

5. Savil R. Ibid. P. 307.

6. Savil R. Ibid; Тройницкий считал, что в “мороженицах, рюмочных передачах и некоторых других вещах вставлены рельефные копии камей из стекла" — Тройницкий С. И. Галерея фарфора императорского Эрмитажа. СПб., 1911. С. 26.

7. Savil R. Ibid. Р. 308.

8. Idem.

9. Таковы данные, приводимые Р. Савил на основании архивных материалов. Различные авторы сообщают разные цены и по своему мотивируют расхождение. E.S. Auscher (A history and description of french porcelain. 2., 1905) на основании сведений, полученных из Министерства иностранных дел Франции, сообщает, что сервиз стоил 331.317 ливров. Другая цифра фигурирует в документе из архива Севрской мануфактуры (см. Savil R. Cameo Fever... сн. 516). Там продажная цена определена в 328.236 л. при себестоимости 234.886 ливров. Это могло принести фабрике большую прибыль в 93.350 ливров. Как полагает Савил, это мало вероятно, т.к. найденные ею финансовые документы свидетельствуют, что мануфактура испытывала острые финансовые затруднения. Годовой дефицит поднялся в 1778 году до 303.872 ливров, в то время как в 1777 г., до начала работы над сервизом, он составлял 166.052 ливра. Авторы каталога выставки в Национальном музее керамики в Севре (Granjean S., Brunet М. Musbe National de cbramique Sbvres. Les Grands services de Sbvres. P., 1951) называют цифру 331.217 ливров, ссылаясь на корреспонденцию об оплате, хранящуюся в Архиве иностранных дел. Согласно этим сведениям, Екатерина 11 не хотела платить сразу всю сумму, уплата производилась 4 раза в течение 1778 и 1779 годов. К 11 июня 1778 г. оставалась неоплаченной сумма 81.000 ливров. Последняя оплата, внесенная в 1792 г., спасла Севрскую мануфактуру от ликвидации.

10. Альбом исторической выставки предметов искусства... С. 28.

11. Ennes Р. Le Surtout en biscuit du service au camees в каталоге выставки "Versailles et tables royales en Europe XVII^е-XIX^е siecles”. 3 nov. 1993 — 27 fev. 1994. [Paris, 1993], p. 329.

12. Ennes P. Ibid.

13. Savil R. Ibid, p. 310.

14. РГИА. Ф. 469. Оп. 9. 4. IV. Д. № 1143. 1782 г. Л. 1-4. Публикуется с сохранением орфографии и пунктуации оригинала. Подпись “Григорий Орлов” принадлежит Григорию Никитичу Орлову, гофмаршалу и действительному камергеру, троюродному брату отца фаворита Екатерины II Григория Григорьевича Орлова.

15. Granjean S., Brunet М. Musee National de ceramique Sevres. Les grands services de Sbvres. 25 mai — 29 jullet 1951. Paris, 1951. P. 36-37. В этом издании на основании архивных документов значится 744 предмета.

16. Manufacture Nationale Sbvres. Archives Vv 7. Registres de ventes f. 202. Auscher E.S. A history and description of french porcelain. 1905. P. 104.

17. Тройницкий C.H. Указ. соч. С. 35.

18. РГИА. Ф. 469. Оп. 9. Ч. 4. Д. 1666. 1840-1842 гг. Л. 12, 14.

19. Там же. Л. 2.

20. Григорович Д. В. Зимний Дворец (кладовые). Опись предметам, имеющим преимущественно художественное значение. СПб., 1885. С. 130, 142.

21. Пыляев М. Старый Петербург. СПб., 1887. С. 94, 96, 97.

22. Сведениями об "английском периоде” жизни предметов сервиза мы обязаны публикации Р. Савил.

23. Savil R. Ibid. Р. 310. Ошибки Т. Райкеса более извинительны, на мой взгляд, чем таковые же по отношению к сервизу, содержащиеся в работе русского исследователя Э. Кверфельдта “Западноевропейский фарфор” (Л., 1940. С. 67). В строчках, посвященных автором сервизу с камеями, содержится несколько ошибок (в тексте дано разрядкой): “...B Россию он (сервиз. — Н. К.) был выслан в 1788 г.... Сервиз первоначально хранился в Царскосельском дворце...” С легкой руки Кверфельдта эти ошибки перекочевали в другие издания.

24. Проданные вещи составляли значительную часть, но не всё, что принадлежало лорду Лонсдейлу. Это доказала посмертная продажа на аукционе Christie’s 13-18 июня 1887 г. См. Savil R. Ibid. Р. 310.

25. В настоящее время эти вещи находятся в коллекции Уоллес (Лондон).

26. РГИА. Ф. 469. Оп. 9. Ч. 4. Д. 2062. 1856 г.

27. Там же. Л. 1-2.

28. Там же. Л. 3.

29. Там же. Л. 12-13 об.

30. Там же. Л. 14-15.

31. Там же.

32. Там же. Л. 17 об.

33. Там же. Л. 18 об.

34. Там же. Л. 20.

35. Там же. Л. 19 об.

36. Альбом исторической выставки предметов искусства... С. 28. Здесь уместно обратить внимание на ошибку, допущенную авторами “Les grands services de Sevres”: “Павел I сумел выкупить несколько вещей”, в то время как это произошло в царствование Александра II.

37. РГИА. Ф. 469. Оп. 9. Ч. 4. Д. 2062. 1856 г. Л. 39.

38. Там же. Л. 46 об.

39. РГИА. Ф. 469. Оп. 14. Д. 738. Л. 94 об.

40. Ошибка А. А. Васильчикова.

41. Так у Васильчикова. Следует “en camee” т.к. термин “en camayeu” обозначает одноцветную роспись.

42. Архив Эрмитажа. Ф. 1. On. V. Д. 9. 1881 г. Л. 3-4.

43. Ошибка Васильчикова. Пожар случился в 1837 году.

44. Ошибочное мнение. Камеи исполнены из фарфора и оправлены в позолоченную бронзу. Характерно, что ошибался не только Васильчиков, Тройницкий считал вставные камеи исполненными из стекла.

45. Архив Эрмитажа. Ф. 1. Оп. V. Дело 9. 1881 г. Л. 6-11.

46. Григорович Д. В. Указ. соч. С. 148, 150, 151, 156, 157, 159, 161.

47. Видимо, это ошибочное мнение разделял не только Григорович, т.к. “продолговатая грациозная форма вещи иногда позволяла принимать ее за миску для цветов, в то время как речь идет о предмете для сервировки стола”. Brunet М., Рreaud Т. Sevres. Des origines k nos jours. Fribourg, 1978. P. 192. № 204, il.

48. Тройницкий C.H. Указ. соч. С. 35-36. Ил. 61-64.

49. РГИА. Ф. 469. Оп. 9. Ч. 4. Д. 1143. Л. 4. 1782 г.

50. Тройницкий С. Н. Указ. соч. С. 47.

51. Среди сохранившихся бисквитных деталей настольного украшения: постаменты в виде колонны с каннелюрами, на базе, выс. 11 см — 6 штук; вазочки формы кратера без ручек, выс. 12 см — 5 штук; вазочки с двумя ручками в виде козлиных голов, выс. 17 см — 16 штук.

52. В инвентарь раздельно, каждый предмет под своим номером, внесены чашки, блюдца к ним, сахарницы, поддоны к ним. В результате число инвентарных номеров 688.

Текст воспроизведен по изданию: Сервиз с камеями. История создания и бытования // Памятники культуры: новые открытия. Письменность, искусство, археология. Ежегодник, 1994. М. Наука. 1996