(1763-1764 гг.)

Первым исследователем, оценившим источниковедческое значение челобитных Уральских приписных крестьян и работных людей накануне Крестьянской войны 1773-1775 гг., был В. И. Семевский, который ставил их в один ряд с наказами в Уложенную комиссию ¹. Из-за объема и характера своей работы он изучил лишь отдельные челобитные, пользуясь выборочным методом. Относительно подробно рассмотрев жалобы работников Каменских заводов Шуваловых, Каслинского и Каштымских – Никиты Демидова и Авзяно-Петровских – Евдокима Демидова, – В. И. Семевский из остальных челобитных привел, по его мнению, «лишь самые характерные черты» ². Он основательно изучил специфику положения работников уральских горных заводов. Однако В. И. Семевский не сумел до конца понять причины и характер требований различных категорий работного люда, а также установить связь причин волнений 50-60-х годов XVIII в., требований восставших, особенностей классовой борьбы того периода, состояния уральской металлургии и политики правительства. Он ограничился констатацией факта тяжелого положения работников уральских заводов. Исходя из этого, В. И. Семевский оценивал деятельность правительства, которое, по его мнению, должно было пойти на определенные уступки, улучшавшие жизнь горнозаводского населения.

В советской историографии опыт исследования челобитных в связи с волнениями на отдельных предприятиях Урала [136] предпринимали П. А. Вагина, А. А. Кондрашенков, В. И. Калюжный, В. Л. Сергеев ³.

Специальную главу своего исследования посвятил челобитным 50-60-х годов XVIII в. В. Н. Бернадский, поставивший задачу выяснить, «почему к 60-м годам XVIII в. вопрос о челобитных приобрел такую остроту, что дворянское государство сочло необходимым прибегнуть к такому чудовищному средству, как указ 22 августа» ⁴ (указ 22.VIII.1767 г. – о запрещении подавать челобитные императрице. – А. О.) В. Н. Бернадский описал общие моменты, связанные с составлением, подачей челобитных, отношением к ним государственных властей. Он также выборочно использовал для характеристики положения приписного крестьянства отдельные челобитные, уже известные к тому времени в исторической литературе.

В архивохранилищах Москвы, Свердловска, Нижнего Тагила и ряда других уральских городов отложилось значительное число челобитных, поданных мастеровыми, работными людьми и приписными крестьянами в 50-60-х годах XVIII в., в период массовых волнений на заводах Урала.

Среди этих документов выделяется около четырех десятков челобитных, хранящихся в делах комиссии будущего екатерининского генерал-прокурора кн. А. А. Вяземского, руководившего усмирением Урала накануне Крестьянской войны. Эти челобитные интересны тем, что они были поданы практически в одно и то же время, в один и тот же орган, а их содержание отражает нужды, требования и жалобы работников всех предприятий Урала, использовавших труд приписных крестьян. Изучение челобитных показывает совпадение положения как на заводах различных владельцев, так и в различных районах. Оно позволяет более ясно представить себе законодательную политику в области обеспечения рабочей силой горных заводов страны, лучше понять связь законодательства и классовой борьбы народных масс.

Подавляющее большинство челобитных уральского горнозаводского населения дошло до нас в подлинниках, чего, к сожалению, не случилось с наказами приписного крестьянства в Уложенную комиссию 1767 г. Их сопоставление дает возможность доказать [137] (что уже частично сделал М. Н. Мартынов) подлинность оставшихся в копиях наказов ⁵. Кроме того, подобное сопоставление лишний раз подтверждает тезис об устойчивости требований и просьб уральских горнорабочих как в период волнений 50-60-х годов, так и после их подавления. Это в свою очередь позволяет сделать вывод о том, что кризисные явления, проявившиеся в обеспечении рабочей силой уральских заводов в 50-60-е годы XVIII в. (имея в виду, прежде всего, приписную систему) имели хронический характер и были одним из отражений зарождения капиталистического уклада в экономике России.

Наконец, челобитные 50-60-х годов XVIII в., в отличие от наказов, дают возможность исследовать положение и идеологические представления не только приписного крестьянства, но и других категорий горнозаводского населения: вечноотданных, не помнящих родства, бывших казенных мастеровых и т.д.

С полным основанием можно говорить об исторической достоверности содержания челобитных. В этом в полной мере убеждает как их разбор, так и решения А. А. Вяземского по жалобам работников. Сама за себя говорит и повторяемость практически во всех челобитных требований приписных. Кроме того (на это обратил внимание еще В. И. Семевский), сравнение челобитных с наказами в Уложенную комиссию 1767 г. от приписного крестьянства и установление их близости по содержанию также подтверждали полную достоверность челобитных ⁶. Наконец, в достоверности челобитных невозможно сомневаться, если принять во внимание тот факт, что те из них, которые подавались в комиссию А. А. Вяземского, были написаны по его приказанию, в его бытность на Урале, и крестьяне, конечно же, знали, что последует за наговор на свое начальство, если бы таковой имел место. М. Н. Мартынов, занимавшийся изучением наказов приписного крестьянства в Уложенную комиссию, писал, что их сравнение с челобитными 50-60-х годов XVIII в. «…дает основание считать, что челобитные были более смелыми по содержанию и более близкими к исторической действительности, чем наказы» ⁷.

Прежде чем охарактеризовать эти документы, необходимо сказать несколько слов о кадрах уральских горнорабочих. В 50-60-х годах XVIII в. их можно было бы группировать как по сословному признаку, так и по месту в производстве. В первом случае можно назвать в качестве основных: 1) бывших казенных мастеровых, 2) вечноотданных по различным указам; 3) собственных крепостных заводчика; 4) вольнонаемных. По месту в производственном процессе следует выделить: 1) мастеровых и работных людей, занятых в основном производстве и 2) вспомогательных работников. [138]

Особенность уральских заводов состояла в том, что кадры рабочих, занятых непосредственно в производстве, формировались из различных сословных групп. Мастеровым мог быть и крепостной хозяина завода, и работник бывших казенных предприятий, и вечноотданный, и приписной крестьянин, и вольнонаемный. Аналогичным образом обстояло дело и со вспомогательными работами, хотя здесь на большинстве заводов использовался в качестве основного труд приписного крестьянства. Общая же тенденция в вопросе о рабочей силе на заводах Урала заключалась в господстве феодально-зависимого труда как на основных, так и на вспомогательных работах.

В основу данной публикации положены отдельные челобитные, отложившиеся в результате деятельности комиссии А. А. Вяземского на Урале в 1763-1764 гг. Документы комиссии занимают одиннадцать огромных томов общим объемом в 2,5 тыс. листов. Эта коллекция документов находится сейчас в фонде Сената Центрального Государственного архива древних актов ⁸. Каждый из томов имеет одинаковый заголовок «Дела по горному делу». Среди следственных дел, представлений и отчетов заводских контор и горных начальств и других документов, характеризующих деятельность комиссии, одно из важнейших мест занимает следствие по крестьянским челобитным. Тексты этих жалоб представлены, как правило, в подлинниках. На первой и последней страницах – пометки о времени подачи документа.

26 из 32 челобитных, исследованных А. А. Вяземским и его офицерами, были поданы непосредственно в комиссию. Остальные шесть челобитных имели своим адресатом либо Канцелярию императора, либо Сенат. Впоследствии все они, исключая жалобу приписных крестьян Петропавловского завода М. Походяшина, разбирались А. А. Вяземским.

Почти к каждой челобитной прилагался реестр, в котором подробно расшифровывалось, когда и за какие конкретно работы крестьяне не получали платы, размер взяток, сведения о наказании невиновных и т.п. К сожалению, объем публикации не дает возможности привести в качестве примера подобный документ.

Имеющиеся в нашем распоряжении челобитные уральского горнозаводского населения могут быть сгруппированы как по месту подачи просьбы, так и по сословно-производственному принципу. Челобитные были поданы в царскую канцелярию:

1) от приписных Каслинского завода Н. Демидова, Куяровской, Юрмыцкой, Чюбаровской и Угетской слобод, Краснослободского дистрикта, Сибирской губернии (выборные М. Порошин и др.) в январе 1762 г.; 2) от приписных к Пыскорскому заводу Р. Воронцова из Чердынского и Соликамского уездов, Казанской губернии (выборный З. Сивков) в июле 1762 г. [139]

В Сенат: 1) от приписных с. Котловка Арской дороги Казанской губернии к Авзяно-Петровским заводам Евд. Демидова (выборные А. Гуляшев и др.) в декабре 1761 г.; 2) от приписных Вилгорского, Бигичевского, Цыдвенского, Салтановского, Янидорского, Анисимовского, Кушмангорского, Лекмартовского, Бондюжского, Косинского, Нижнекосинского, Чежевского, Лопнинского, Ямского станов Чердынского уезда Казанской губернии к Петропавловскому заводу Походяшина (выборные И. Лунегов, И. Леонтьев и др.) в июне 1761 г.; 3) от приписных Масленского острога и Барневской слободы Исетской провинции, Оренбургской губернии к Каслинским заводам Н. Демидова (выборные Е. Баландин и М. Харитонов) в январе 1762 г.; 4) вечноотданных к Юговскому и Курашинскому заводам И. Осокина (выборные Н. Кадников и Г. Корягин) в январе 1763 г.

Таким образом, из шести челобитных, поданных в высшие органы государственной власти, пять было составлено приписными крестьянами и только одна – отданными по указам.

В 1763 г. комиссии А. А. Вяземского было подано 26 коллективных жалоб уральских горнорабочих. От приписных крестьян: 1) Камских заводов Шуваловых Тойминской, Озелинской, Тавельской, Саралинской сотен и Рождественской волости (выборные К. Портнов, В. Кунгурцев и др.) 4 февраля; 2) Камских заводов Шувалова Сивинской волости (выборные Г. Антропов, Д. Седых и др.) 7 апреля; 5-6) Ягошихинского и Мотовилихинского заводов Р. Воронцова сел Тазовского, Комарова, Введенского, Кинделина, Покровского острожка Кунгурского уезда (выборные Ф. Гостев, Е. Щеколдин, Д. Лобанцев) 15 марта и 8 апреля; 7) Бизярского завода П. Осокина Медянского острожка (выборные Д. Кокшаров, В. Каменев и др.) 8 мая; 8) Иргинского завода д. Бреховы и д. Михиной выборные (В. Каменев, Ф. Швалев, А. Ширяев) 23 мая; 9) Суксунского завода бр. Демидовых Ильинского острожка Кунгурского уезда (выборные П. Плюснин, Т. Игошев, Л. Калашников, З. Садков) 12 мая; 10) Сылвенского завода с. Ягужинского Торговижскому острожку Кунгурского уезда (выборные В. Некрасов и Л. Кожевников) 6 июня; 11) Сылвенского завода с. Ягужинского Тобольской губернии Екатеринбургского ведомства (выборные О. и Е. Марковы и Н. Книев) 10 июня; 12) Уткинского завода с. Ягужинского Уткинской слободы и Ачитской крепости (выборные Е. Самойлов и И. Шушин) 14 июня; 13) Ревдинского завода бр. Демидовых (выборные Д. Кунгурцев, И. Леонтьев, Т. Герасимов) 22 июня; 14) Верх-Исетского завода Р. Воронцова Тамакульской, Пышминской, Белоярской и Калиновской слобод (выборные И. Тропин, Т. Клещев и др.) 6 июля; 15) Сысертских заводов А. Турчанинова деревни Ново-Ипатовой (выборные Т. Чугунный, Ф. Полубщиков и И. Медведовский 25 июля; 16) Сысертских заводов А. Турчанинова Багарякской слободы (выборные Т. Чугунный, Т. Коптяев и др.) 30 июля; 17) Тех же заводов Колчеданского острога (выборные [140] С. Махотин, М. Шляпников и др.) 2 августа; 18) Невьянских заводов П. Демидова от старосты О. Ваганова, сотников и крестьянских выборных 2 августа; 19) Гороблагодатских заводов Шуваловых Мурзинской, Киргинской и др. слобод (выборные А. Тюрин, А. Зенков и др.) 14 августа; 20) Гороблагодатских заводов Шуваловых (выборные И. Дьячков и Смирнов) 19 августа; 21) Алапаевских заводов А. Гурьева Невьянской, Белослудской, Алапаевской слобод (выборные С. Тарасов, А. Калугин и др.) 6 сентября. К перечисленным челобитным примыкает жалоба приписных крестьян Каслинских заводов Н. Демидова из Масленского острога и Барневской слободы, поданная 16 июня 1761 года в следственную комиссию майора Сухотина, работавшую на заводе, окончательное решение по которой принял А. А. Вяземский.

В комиссию А. А. Вяземского также было подано прошение от приписных крестьян, переведенных на Юговские заводы И. Чернышова (выборные М. Ягодников и Л. Пастухов) (апрель 1763 г.). Наконец, среди челобитных, поданных А. А. Вяземскому, следует отметить несколько жалоб, исходивших от крестьян, вечноотданных по различным указам к заводам: 1) Невьянских заводов от выборных Д. Трегубова, Е. Белоусова, А. Нечкина 30 июля; 2) от не помнящих родства жителей Кандыбской слободы Ново-Московской дороги к Воскресенскому заводу И. Твердышева через выборных М. Петрова и З. Кондратьева 9 ноября. С этими челобитными смыкаются две жалобы бывших казенных мастеровых, перешедших в руки С. Ягужинского, поданные А. А. Вяземскому на Сылвенском и Уткинском заводах (выборные С. Ермолин и др.) 7 и 15 июня 1763 года.

Подавляющее число челобитных, имеющихся в нашем распоряжении, принадлежит приписному крестьянству, чье положение было в 50-60-х годах XVIII в. наиболее тягостным.

Челобитные составлялись либо в присутствии всего крестьянского мира, либо утверждались на общей сходке. Как правило, при написании челобитной значительную роль играли уже функционирующие крестьянские выборные власти. Это будет понятно, если учесть, что жалоба подавалась от всего стана, села, деревни, все жители которых считали себя несправедливо, не по закону угнетенными. В отдельных случаях во главе челобитчиков вставали наиболее деятельные и авторитетные крестьяне, бравшие на себя ответственность перед крестьянским миром. Нужно, конечно, при этом учитывать, что сам крестьянский мир был в известной степени неоднороден. Однако в отношении приписного крестьянства следует сделать одну оговорку. Как будет рассмотрено ниже, повинности приписных были столь велики, что тяжелейшее бремя заводских работ подрывало хозяйство даже богатых крестьян.

Челобитные уральского работного люда интересны еще тем, что они являются редчайшими документами, в которых отразилось языковое творчество народа. Они писались либо самими крестьянами, либо с их слов грамотными солдатами, пищиками, попами, [141] которые лишь оформляли жалобы и требования в соответствии с элементарными литературными требованиями того времени. Челобитные приписного крестьянства – один из немногих типов исторических документов, принадлежавших непосредственно угнетенному классу.

Челобитная приписных крестьян Каслинского и Кыштымского заводов Н. Н. Демидова ⁹ Куяровской, Юрмыцкой, Чюбаровской и Угетской слобод Краснослободского дистрикта Сибирской губернии была подана на имя Петра III в январе 1762 г. и явилась одним из документов, вызвавших посылку на Урал следственной комиссии во главе с генералом Ф. Кокошиным, а затем и А. А. Вяземским.

Две челобитные работников Камских заводов П. И. Шувалова, в которых имеются подробные данные о заводах и работе на них ¹⁰, прямо относятся к началу деятельности А. А. Вяземского на Урале. Это были первые предприятия, которые он посетил. Челобитные во многом объясняют появление таких документов, как широко известное «Учреждение Вяземского» и царский указ 9 апреля 1764 года¹¹.

Настоящая публикация содержит тексты части челобитных, отложившихся в делах комиссии А. А. Вяземского.

Копия

Всепресветлейший державнейший великий государь император Петр Федорович, самодержец всероссийский, государь всемилостивейший

Бьют челом ведомства главной канцелярии собственные в. и. в. Сибирской губернии Краснослоботцкого дистрикта Куяровской, Юрмытцкой, Чюбаровской и Уетцкой слобод крестьяне, выбранные от всего миру крестьяни ж Матвей Иванов сын Порошин с товарыщи, города Тулы на дворянина и статского советника Никиту Никитина сына Демидова, а в чем наше челобитье, тому следуют пункты.

«1»-е

Напредь сего издревля мы, именованные по указом в. и. в., состояли в ведении Краснослоботцкой управителской канцелярии с платежом в жалование на армию в. и. в. Подушного оклада с написанных по нынешней последне ревизии мужеска пола куяровских с восми сот с тритцети четырех, Уетцкой з дву сот з дватцати восми: итого з двух тысяч с пяти сот душ, так как в. и. в. указами повелено бездоимочно. Тако ж и сверх того на доволствие пропитания состоящих в пограничных местах воинских регулярных и протчих команд, положенную по указом в. и. в. пахали десятинную пашню безнедопашки. И те подушные, так и десятинной правиант, рекрут и всякия в. и. в. государственные подати повсягодно платили сполна бездоимочно. [142]

«2»-е

А прошлого «1756»-го году по указу в. и. в., присланному из Сибирской губернской канцелярии в Краснослободцкую управителскую канцелярию с прописанием указа Правительствующаго Сената июня от «23»-го числа того ж «756» году, по которому велено Краснослоботцкой управителской канцелярии учинить приписку и отдать к новозаводимому статцкого советника Никиты Демидова на речке Кыштымке их Каслинскому железодействуемым заводам в указную на число действительных к домнам и вододействуемым молотов препорцию Краснослоботцкого дистрикта ис Куяровской, Юрмытцкой, Чюбаровской и Угетцкой слобод из оставших за припискою господина сенатора генерала фелдццейхместера и ковалера графа Петра Ивановича Шувалова заводам крестьян дву тысяч четырех сот девяноста девяти душ. И потому в. и. в. указу нас, именованных вышеупомянутых слобод крестьян, к тем ево, Демидова, Каслинскому и Кыштымскому заводам Сибирская губернская канцелярия приписку и отдачю учинить велела, а именно отдано ис показанных четырех слобод по нынешней последние ревизии две тысячи четыреста девяноста девять душ, а Краснослоботцкую управителскою канцеляриею приписано нас, помянутых, излишнее восемдесят душ: и тако по ревизии стало быть со оными излишно приписанными две тысячи пять сот семдесят деветь душ и отданы ему Демидову в работы со всеми вышеписанными оклады и тягосми. И тако за таковых написанных по ревизии за умерших и взятых в рекруты, за престарелых, дряхлых и за прочую пустоту за всех з годными в работу за подушной семи и четыре гривенной оклад настоящею, завотцкою работою нами тогда и заработано. Итого в минувшие три года переработано нами излишно якобы сверх указу за две тысячи за пять сот за семьдесять за девять душ великими несносными и мучительными завотскими тящайшими работами, за которые надлежало б платить за неимущество и пустоту в ту ево Демидова окладную сумму. А по обещанию нам крестьянам при той приписке бывшим поверенным ево, Демидова, человеком Петром Блиновым, якоб за ту пустоту сверх годных в работу, как Вышепоказано так и за излишния за восемьдесят душ платить будите де подушными деньгами, а не заводцкою работою зарабатывать, а какие оные завотския работы значит ниже сего.

«3»-е

По приписке вышеозначенного упоминаемого прошлого «756»-году по вступлени нашем в те заводы в работы к зарабатыванию за платеж в казну в. и. в. подушных денег, на ком какия оклады состоят на первую половину и по наступлении лета оного 757-го году с начала маия месяца по наряду от Каслинской завотцкой канторы находились при показанных Каслинском и Кыштымском заводах в завотцких работах в дровосеке, коих расположено было рубкою на каждую положенную в подушной оклад душу обыкновенных завотцких по четыре с половиною сажени без выключения невозвратно выбылых и престарелых безпомошных душ, за которые как и за себя те дрова рубили роскладкою по имуществам, яко то по пожиткам которые толко работать могущие, и тако на каждую могущую душу доставалось на прожиточные по душе, на средних по три чети, а на скудных по полу душе, за которые объявлено было от прикащиков ево, Демидова, за каждую тем бывшим в дровосеке крестьяном плата толко по дватцати по пяти копеек за сажень, а нам рубить и кто наимывает каждая сажень обходилась от семидесят копеек до рубля и тако нам именованным против обявленной Демидова за дрова платы по нашему найму стало быть излишнее отягощение. Да сверх того работали при Кыштымском заводе у вновь заведенного из озера в озеро для впуску воды канала даже до самой глубочайшей осени и мраза, а ношным временем толко нам крестьяном спокойного времяни во всех сутках три часа; при коей работе многие крестьяне и изнобили при копании в воде оных канав ноги и по отпуске в домы свои теми ногами скорбели по году и более, не могли нимало хождение иметь, а другие и поныне еще тем скорбят. За которую при оной канале работу обявлено было, что зачтетца на каждой день пешему человеку в летнее по пяти копеек, конному по десяти, [143] в осеннее время, то есть октября с «1»-го числа по самую зиму пешему по четыре, конному по шести копеек, а мы, именованные между собою по найму, в том обращались каждому человеку на каждой день пешему по пятнатцати копеек.

«4»-е

Прошлого «1758» го году, за вышеписанное ж число душ без выключения во оной год дровяною рубкою, земляною каменною воскою, поденною и протчею всякою завотцкою тяжчайшею работою за каждую душу по четыре с половиной сажени да на кладки по дватцати копеек; тако ж и за «759» год за оное ж число душ работано нами вырубкою за каждую душу дров по шести сажен с половиною и по семи; и работали ж воскою земляною, каменною и песошною так же канавною копкою и всякою завотцкою работою с великою нуждою: и та повелителная работа из году в год неуравнительная, но все с великим прибавлением и отягощением. И оные дрова в одной завотцкой сажене счисляетца трех аршинных сажень четыре и более; и зачитают оную завотцкую сажень толко по дватцати по пяти копеек, а на земляную воску по шестидесят копеек за пуд, ис которого вывозитца земли болшая яма, а каменная кладка, коя мерою против той куренной сажени по сороку копеек, а нам именованным по найму и другия нашим коштуютца дрова, каждая сажень от семидесяти копеек до рубля, а оная воска земли волным давана от них Демидова по рублю по семдесят и по восмидесят копеек сажень, почему мы помянутые признаем что против казенных на нас денежных годовых и правиантских окладов многое число причтетца на тех завотцких перерабатыванием у дров у каждой сажени излишно по семидесят по пяти копеек, у земляной воски по одному рублю по дватцати и по сороку копеек. Да в тех же «1758»-м, «1759»-м годех в зимнее и в летнее время и того в два не толко с казенным принуждением, но и с великими побоями, высылая нас сверх окладов для перевоски с тех заводов до Сорочинской пристани разстоянием по примеру будет верст со сто с пятдесят, делного их полосного железа многое число нами на своих лошадях и перевожено; и за ту воску плата нам производима была на первой зимней и вешней последний путь за каждой пуд по две копейки с четвертью; и в той железной воске обошлось из жеребья с каждой живущей души по шестидесят копеек на год, а в два года по рублю по дватцати, кроме того, что лошадям и себе на корм одними деньгами, а какой тому зачет ест ли о том мы именованные не знаем, потому что оное железо накладывалось безчисленно, кои наши работы и в книги тогда не записывали. А по оному тракту имеютца не токмо в какия, но можно назвать, что и с возами переезжать великия и непроходимые горы, в кою перевоску друг друга наимывали, и тот наем становился каждому человеку пуд сверх даванной от него, Демидова, цены денег по три и по четыре с половиной копейки. И находясь при той перевоске по таком неспособном пути, немалое число у нас лошадей своих до смерти замучили и поморили, и тем себе мы, означенные, немалое отягощение получили. И будучи в той воске того железа много без хлеба в несносных трудах голод претерпевали.

«5»-е

При той же завотцкой работе происходило нам, нижайшим, не точию излишнее против положенных на нас подушного оклада и десятинной пашни отягощения, но и самое мучителское ругателство. К тому ж в тех неуравнительных и тяжчайших завотцких работах прикащиками его, Демидова, и нарятчиками многих крестьян немилостивно и смертелно не знаем за что бил батожьем и кнутьями, многих и изувечил; от которых смертелных побоев долговремянно недель по шести и по осми и месяца по два раны свои увечные у них зажить не могли и от тех смертелных побоев на заводах, а иные по приходе в домех своих померли, а увечные не токмо завоцких чрез излишно налагаемых работах, кои домашних работ и исправлять не могли; а иных многих крестьян так били, что начнут одного и бьют до полусмерти, что и беспамятства подымут, водя по улицам, по плотинам и по фабрикам, смертелно ж бьют, угроживая тем, дабы никто не о чем и не о каких обидах не бил челом; а хотя из нас именованных [144] крестьян приказом прикащиков и нарядчиков ошибкою обрубят и окоротят на вершек полено или на полвершка, то тем навяжут, яко татю или какому сущему злодею, и водят по всему дровосеку и шалашам, и у всякого шалаша немилостивно бьют же плетми и кнутьями, приговаривая, то какое де ты полено рубил, таково де и тебя рубят, от чего мы, куяровских и протчих слобод крестьяне, пришли во всеконечное убожество и нищету.

«6»-е

Во время бытности нашей в дровосеке надсмотрщики и прикащики прикажут оставлять после рубленного дерева пень вышиною от земли на одну четверть, которые так и оставлялись, а после того приказания они ж надсмотрщики, якобы покинут высок, а не так как де приказано, и за то тех крестьян, которые те дерева рубили, положа на рубленной пень, так плетми немилосердно секли, приговаривая при том битье: за то бьем, что твой де пень не гладок, и как де тот пень до земли брюхом своим згладишь то и сечь перестанем: и такие мучителства чинили неоднократно.

«7»-е

При жизни блаженныя и вечно достойныя памяти государыни императрицы Елисавет Петровны самодержицы всероссийской высочайшим из Правительствующаго Сената состоявшегося в «1757»-м году апреля «8»-го числа указом повелено во всем государстве о народе приложено в подушной оклад на вторую «1757»-го и на вторую ж «1758»-го годы половины с каждой души при платеже тех подушных денег збавить по осми копеек з души, которые с нас помянутых куяровских, юрмыцких, чюбаровских и угетцких крестьян при платеже того подушного окладу причлось со всех положенных в подушной оклад з дву тысяч пяти сот семидесят девяти душ и того бы надлежало на обе половины збавить денег четыреста двенатцать рублев шездесят четыре копейки, которой Демидов с нас именованных поднесь не збавил и никакого зачету в тех завотцких работах не учинил же, и оне збавочные денги четыреста двенатцать рублев шездесят четыре копейки он Демидов в сумме за собою и поныне удержал, а за оные «757»-й и «758»-й годы по окладу подушные денги мы, именованные все куяровские, юрмыцкие, чюбаровские и угетцкие крестьяне, у него, Демидова, завоцкие тяшкими и тиранскомучителными несносными работами заработали все сполна бездоимочно с великим излишеством и изнурением.

«8»-е

При упоминаемом же в бытность нашу в завоцких дровосеке в работе происходило нам именованным и оное излишнее и для своих прибытков вымышление, а нам бедным рабам к раззорению приключению, что определенные от ево, Демидова, приемщики дров, называемые куренные мастера, принуждением и немилостивыми побоями чинили то, кто настоящую хотя бы против их завоцкого положения дров сажень уже и вырубил, как от того рубления могущия оставятца и против завоцкого полена якобы немного не в меру, хотя на вершек от сука приходящаго и сучья и с колод пенья, а как хотя отрубим полено и долее меры, того они не счисляют и велят не выключая в кладке и той сажени, но поблиску оной прикладывать особо; и таковых прикладов происходило х каждой сажени токмо по осмой и по полу осмой доли сажени, а зачету тем прикладам никогда не было.

«9»-е

И тако по вышеписанных к заводам самотящайшим употреблением по отлучке от домов своих в завоцкие работы, оставались толко одне жены с малолетными детми, старыми, дряхлыми и работать немогущими людми, кои не толко под посев и вешнее время яроваго, а в осеннее и зимоваго землю спахать и хлеба посеять, но и посевной хлеб с полу с превеликою нуждою едва убирали, а инных за малопашеством и по недостатку за несмотрением и скотом поедено. А к будущим годам уже почти ничего кроме того как толко одне могущия сеяли [145] наимом и то самое малое число, а инные за нероспашкою земли не сеяли; а сеян для доволствия скота нашего и лошадей с начала приписания к тем заводам, заготовлять время не допустило, а кои хотя по малому числу и заготовляли, но и то за отлучением в работы волным скотом поедено было, а многия, как маломочные так и средния и прочия крестьяне и не заработав своих окладов и от году в год с тех заводов за далностию не выходя многия и домишки свои покинули в пустоте от вышеописанного раззорения и несносных работ. (Далее опущены пункты 10-15)

«16»-е

И за теми вышеописанными ево, Демидова, раззорениями и напрасными тяжчайшими и неуравнителными ж работами, мучителствы и смертелными побоями, как Сибирскую губернскую, так и Краснослобоцкую управителскую канцелярию просили подчтенно, с покорностию в. и. в. указу, которого и поныне в вышеозначенных слободах не имеем о зборе нам именованным в. и. в. рабам за прошлой «760» год. И о привозе подушных денег; как оные, так и впредь подушные деньги издревле напредь сего положенную казенную десятинную пашню или вместо оной пашни окладной оброчный правиант, тако ж и всякия в. и. в. государственные подати платить желаем без всякой остановки и бездоимочно в казну в. и. в. повсягодно.

И дабы высочайшим в. и. в. указом повелено было сие наше челобитье принять и нас, именованных Куяровской, Юрмыцкой, Чюбаровской и Угетцкой слобод за вышеописанными обстоятельствы, тако ж за крайними, несносными и напрасными отяготителными работами и смертелными побоями от заводов вышепоказанного Демидова свободить, дабы мы именованные, будучи в таком жесточайшем напрасном и мучителном потвержени, но и вящьшее нынешнего не могли приттить во всеконечное раззорение и подлинную нищету.

Всемилостивейший государь, просим в. и. в. о сем нашем челобитье решение учинить генваря дня «1762»-го году. К поданию надлежит в высочайший в. и. в. кабинет. Челобитную писал собственной в. и. в. Вотчинной канцелярии копеист Федор Ширяев. К подлинной челобитне вместо вышеписанного выборного крестьянина Матвея Иванова сына Порошина с товарищи по их прошению Казанской губернии Пермской правинции Чердынского уезду Колчюжского стану крестьянин Андрей Рычков руку приложил.

С подлинною читал канцелярист Михайло Протопопов.

Слушано «29»-го генваря 1762 году.

ЦГАДА, ф. 248, оп. 41, д. 3556, л. 207-218.

Подана февраля 4 дня 1763 года

Всепресветлейшая державнейшая великая государыня

императрица Екатерина Алексеевна, самодержица

всероссийская, государыня всемилостивейшая

Бьют челом Казанского уезду Арской дороги приписные к заводам покойного генерала-фельтмаршела графа Петра Ивановича Шувалова разных сотен от выборных Тойминской Кирилы Петрова сына Портнова, Озелинской Егора Кунгурцова, Тавильской Якова Яковлева, Саралинской Алексея Федосеева, Шипкинской Андрея Семенова, Шилнинской Дорофея Никитина, Верховской Рожественской старосты Игнатия Иванова поверенные села Архангельского Суши тож Сидор Федоров сын Знаев, Верховской Рожественской волости починка на усть-Омутянки речки крестьян Гаврила Артемьев сын Суслопаров, а о чем наше прошение тому следуют пункты.

1

Издревле прадеды, деды и отцы наши состояли государственных волостей черносошные ясашные крестьяне и жительства имеем Казанского уезду в разных [146] селех и деревнях, где в прежнею перепись и во вторую ревизию в подушной оклад положены в ряд с протчими тех волостей крестьянами и подлежащия подушные деньги и всякие государственные подати платим, рекрутские и протчие наряды в равенстве своею братиею исправляем всегда бездоимочно.

2

А в прошлом 759 году в марте месяце приписаны мы нижайши означенного к новостроющимся реченнаго графа Шувалова в Казанском уезде вниз по Каме реке в Сивинских волостях на Вотке и Ижу реках молотовым железным заводам от Казанской губернской канцелярии чрез нарочно присланнаго от той канцелярии капитана Хвостова всего восемь тысечь четыреста тритцеть три души; от заводов в расстоянии жителства наши болея трех сот верст, обойдя от Рожественской волости ближние жителства Килмезскую, Керженскую, Утинскую, Лобанскую Болшую, Богородцкую Малую волости.

3

Потому приписанию мы, именованные, на помянутой новостроющийся Воткинской завод в работу по нарядом повереннаго графа Шувалова Алексея Москвина вступили в 1759-м году и работаем поныне во всяких издельях несносную работу, отчего отягчены и вовсе разорены, понеже высылают нас в работу всех без остатку, не оставливая годных в домех ни одного человека в самую деловую пору и приказывают к тому заводу быть марта к 25 числу и работать безъотлучно майя до 1-го числа; и хотя в том майе месяце на малое время в домы свои отпускаемы бываем, но потом в самом скором времени, не давая нам свою крестьянскую земледельческую работу исправить, паки высылаемы бываем и продолжаемся в работах чрез всю зиму безотлучно. Сверх же тех работ взыскивают с нас с которых сотен коликое число дегтю, за которой зачитаетца нам по три с половиною копейки за ведро, а оной деготь по неимению в дачах наших березоваго леса, принуждены ставить, покупая в сторонних жителствах по тритцети по пяти копеек ведро; и тем сверх указаных положенных на нас заводских работ покупкою того дехтя приходим к конечному раззорению.

4

А за работу мы, именованные от него, Москвина, получаем от воски земли за каждую сажень по дватцети по пяти копеек, а та земля от плотины в расстоянии состоит более версты, а полагают в число сажени одну глину, исключая лежащую на ней черную землю и песок, которую, свозя, употребляют в пристойных местах той же плотины, но в работу того свозу не зачитают и платы некакой не производят. И та вывоска одной сажени глины купно и с лежащею на ней землею и песком одним работником с лошедью продолжаетца чрез пять и шесть дней. И так за означенную работу делаетца зачитанием до дватцети по пяти копеек за сажень весма недоволно. Также присылаемым для повозок при заводах называемым поторжным плата производица в зимнее время по шести копеек, но по дорогоблизости при завод конскаго корму оной зачет отяготителен. Сверх же сего за проходные дни из жителств наших до заводов, как оные жителства от тех заводов отстоят в далнем растоянии никакого зачета не полагаетца; также пешим в летнее время по пяти копеек, а зимним по четыре копейки, рубка дров зачитаетца за каждую сажень по дватцати по пяти копеек.

5

По раскладному реестру, данному в прошлом 761 году генваря 11 дня за рукою помянутого повереннаго Москвина между протчего положено на зжения уголя за дватцетисаженную кучу, за воску, за клатку, за дернение и осыпку, за зжение и разломку зачитает всего по три рубли по сороку копеек; а к тому делу определяетца с лошадми по два человека, которые при всей той работе безотлучно бывают, конные толко шесть недель, а после тех шести недель пешие [147] два человека месяца по три; и оной положенной платы толко стает на пропитание и на корм лошедям, а за работу также и за воску к тем кучам с поймы на горы дров ничего платы не производитца, а за воску угля в двух и в трех верстах за каждой короб зачитаетца по одной с половиной копейки, а в десети верстах зачитаетца по четыре копейки; чугун положен по роскладным книгам с пристани на завод по одной денге с пуда, чего весьма недоволно.

6

По приписке вышеписанных наших сотен к помянутым заводам на первую прошлаго 759 года половину подушные денги заплачены нами, именованными, в Казане а подушного збору, в чем имеем квитанцыи. В работу высыланы на завод в марте месяце без всякого в подушной збор зачета, ибо как выше значит на ту первую 759 году половину подушные денги заплачены нами, именованными, а за вторую того года половину, так же и за 760 год показанные денги в платеже происходили от реченнаго Москвина; толко не заплачено сверх того подушнаго платежа переработанных денег Тойменской сотни более двух сот рублев; а за 761 год реченный Москвин, хотя подушные денги за нас, именованных, и заплатил, а напоследок сверх работ Тойминской и Тавильской сотен чинил взыскание через сотцких, числя оные якобы в незароботаних, и с коих одно взыскание, значит в данной от него, Москвина, в 762 году квитанцыи, а на другие платежи таковых квитанцей давано не было, а за прошлой 762 год вторую половину нами именованными подушные денги заплачены были, а первая ж половина плачена была на две части означенным Москвиным толко за Тавелскую сотню по прежде положенному окладу половину семигривеннаго по тритцети по пяти копеек з души, а другая часть плачена была нами, именованными, по указу прошлаго 760 году шестигривенные денги все сполна, а за другие сотни платил он, Москвин, или персонално крестьяне платили, повелено б было учинить со оным Москвиным справку. Итак все годные люди будучи в заводцких работах, а престарелые и малолетные платить оные не в состоянии, то принуждены распродат скот и во оной платеж употреблять, чем и паче приходим в конечное раззорение.

7

Кроме же всех вышеописанных несносных отягощений и раззореней показаннаго Ижевскаго завода реченным управителем Москвиным, подпорутчиком Абрамом Крюковым и другими заводскими служителми от несносных побои померло в самом скором времени крестьян, а именно Тавилской сотни в Ижевском заводе от подпорутчика Крюкова села Секенесей Абрам Никифоров того же дни умре, на что свидетел того ж села крестьянин Василей Михайлов; того ж села Михайла Михайлов, умре на другой день, свидетел того ж села Тимафей Петров; того ж села Потап Сергеев умре на другой день, свидетел на то показаннаго села крестьянин Егор Потапов; того ж села крестьянин Матвей Максимов. Присланными от повереннаго Алексея Москвина заводскими служителями Петром Прошутиным, Григорием Швецовым Шилнинской сотни деревни Юртовой крестьянин Фома Онтонов бит в две палки и того ж дни умре, причем свидетел был тое же сотни деревни Тимиргану крестьянин Никита Паркачев; деревни Юртовой крестьянин Василей Погорелов оными ж служителями бит в две палки и от тех смертных побои на другой день умре, на что свидетел той ж деревни крестьянин Василей Шипицын; Тойминской сотни деревни Нижней Тоймы Иван Егоров бит помянутым Крюковым и того ж дни умре, при чем свидетел был той же деревни крестьянин Федор Иванов сын Шишкин; деревни Матану оным же Крюковым бит Кондратей Козмин, того ж дни умре, свидетел Нижнего Матану Михайла Савелев; села Бурца крестьянин Федор Петров бит плетми поверенным Москвиным, которой того ж дни умре, свидетел тому крестьянин того ж села Макар Лутохин; Озелинской сотни деревни Косы крестьянин Андрей Лаврентьев бит палками подпорутчиком Крюковым и на другей день умре, на то свидетел той ж деревни крестьянин Андрей Осипов, Иван Андреев. Какие же нам, именованным, от того Москвина и заводских служителей притесненей и взятки чинены и сколко [148] времени при каких работах мы нижайше были пешие и с лошадми данной нам от мирских людей за руками их выбор.

И дабы высочайшим в. и. в. указом повелено было сие наше прошение принять и учинить милостивое рассмотрение.

Всемилостивейшая государыня, просим в. и. в. о нашем челобитье решение учинить генваря дня 1763 году. К поданию надлежит его сиятелству господину генерал-квартирместеру князю Александру Алексеевичу Вяземскому. Челобитную писал приписной к заводам графа Андрея Петровича Шувалова села Шилны крестьянин Дмитрей Данилов.

К сей челобитной поверенной Гаврило Суслопаров руку приложил.

К сей челобитной поверенной Сидор Знаев руку приложил.

ЦГАДА, ф. 248, оп. 41, д. 3561, ч. 1, л. 385-388.

Подана июня 6 дня 1763 году.

Всепресветлейшая, державнейшая, великая государыня

императрица Екатерина Алексеевна, самодержица

всероссийская, государыня всемилостивейшая

Бьют челом Казанской губернии Пермской правинцыи Кунгурского уезду приписного к Сылвинскому его сиятельства действителного камер-гера и ковалера графа Сергия Павловича Ягужинского заводу Торгвижского острожку от государственных черносошных крестьян выборные крестьяне ж Василей Некрасов да Лаврентей Кожевников, а о чем наше челобитье, тому следуют пункты.

1

В прошлом 1758-м году оной Сылвинской завод отдан его сиятелству в содержание. И в 1760-м году по ордерам Сылвинской его сиятелства заводской канторы та положила на нас: по 1-му, майя от 18-го вывоску вызженого в 1759-м году угля две тысячи пятсот коробов, по 2-му, августа от 22-го клажу готововырубленых дров в кучи пятсот сажен и воску из оных угля двенатцать тысяч пятьсот коробов по цене той кучной работы и вывоски угля на тысячу двести шестьдесят шесть рублев шестьдесят шесть копеек с половиною, да сверх того ж 1760 года ноября от 11-го числ вывоску с Уткинского на Сылвинской завод чугуна и разных чугунных припасов сто двадцать пять тысяч и с Сылвинского заводу на Илимскую пристань железа сорок пять тысяч пуд по означенной в том ордере цене на тысячу четыреста сорок восем рублев, а всех оных работ по оным ордерам положено было на две тысячи семсот девяносто пять рублев девяносто одну копейку. А на тот 1760 год оного острожку на крестьянех девятистах дватцати девяти душах состояло подушного окладу тысяча шестьдесят рублев дватцать девять копеек. И тако расположено было оных заводских работ сверх подушного окладу излишняго на тысячу семьсот тритцать пять рублев шестьдесят четыре копейки.

2

И по расположению по 1-му ордеру, присланному маия от 18-го числа, велено было нам вывести угля две тысячи пятсот коробов. И для высылки нас в том же 1760-м году в июле месяце в 2-м числе приезжал в показанной острожек бывой тогда поверенной Иван Шлотен и выслал того острожку крестьян почти всех до одного. Которую воску и начинали, но за бывшею тогда грязью, что полкороба двумя лошадми едва вывозили, зачем та воска до осени была оставлена, которую уже означенною осенью и окончали. Сколько ж помянутых коробов нами вывезено, в том ссылаемся на записные канторские книги.

3

В том же 1760-м году пеложенную кучную работу воску угля многие крестьяне по роскладу сработали сполна. И если бы как кушную работу воску угля [149] все каждой сработали сполна, то б было в тех работах против подушного окладу переработы двести шесть рублев тритцать семь копеек с половиною. Толко кто не доработал сколко, того знать нам непочему и шлемся на заводские записные книги, ибо щетных квитанцыев нам было не давано.

4

Сверх показанной кучной работы и воски угля оная заводская кантора принудила возить положенной на тот же 1760 год с Уткинского на Сылвинской завод чугуна и с Сылвинского заводу на Илимскую пристань железа. И при той работе находились крестьяне до самого распутия, понеже взятое сено и овес весь был издержан, а в домы для корму лошадям и себе хлеба не отпущали, по дорогам были ставлены караулы. И за не имением лошадям сена и себе хлеба тако ж и за не отпуском в домы понесли немалую тягость, а лошади з голоду мерли, а сколко тех лошадей померло и по какой цене, о том значит в приложенном при сем реэстре. А сколко ж в перевоске чугуна и железа и в какую цену зачитают, ссылаемся на записные ж канторские книги. А разстояние воски чугуна, железа и угля против разстояния верст гораздо далее.

5

На 1761 год по присланной из Сылвинской его сиятелства заводской канторы ведомости расположено оного острожку (за взятыми в 1760-м году на Сылвинской завод в работники шеснатцати человек) на крестьян на девятьсот дватцать девять душ сработать разных заводских работ на три тысячи восемь сот девяносто девять рублев пятдесят две с четвертью копейки. А на тот 1761 год оного острожку на крестьянех девятистах дватцати девяти душах подушного окладу и с наложенными сверх прежняго по шестидесят копеек на каждую душу состояло тысяча шесть сот десять рублев восемдесят восемь с половиною копейки. И тако расположено было против подушного окладу излишняго на две тысячи двести восемдесят восем рублев шестьдесят три и три четверти копейки, о котором излишестве просили канцелярию Главного заводов правления; толко оная на то ничего не учинила, а на доношение Сылвинской его сиятелства заводской канторы положила заработать сверх подушного окладу на тысячу рублев.

6

По расположении на оной 1761 год в апреле и маие месяцах были мы у рубки куренных дров, кроме беглецов, все крестьяне, которые в той работе находились немалое время, ибо положено было дров пять тысячь сажен, да бревен восемсот два, которые дрова и бревна за множеством их вскоре сработать было невозможно. И за тою работою находились апрель и май месяцы, а ныне и в июне месяце за тою тягостною работою многие не сеяли ярового хлеба, а кои доработали в июне месяце те и под озимые хлеба не пахали.

7

В том же июне месяце в самую деловую пору по наказом от той заводской канторы высланы были многие крестьяне на тот Сылвинской завод для воски с Уткинского на Сылвинской завода чугуна в разстоянии шестьдесят верст, а плату и зачет от канторы полагают за сорок за четыре версты. И тем крестьяном с той воски чугуна, которыя ездили по дважды, тем дано платы толко по две копейки с пуда, а кои ездили по однова, тем нипочему не выдано. И за тою воскою чугуна за упущением времяни х кошению сена понесли немалую обиду и в сенах недостатку.

8

В том же 1761-м году в осеннее время работали кучную работу, которую многие сполна сработали и если бы расположенное число как рубку в минувших маие и июне месяцах, так и кучную в осеннее время работу того 1761 года все [150] крестьяне каждой сработали сполна, то б было за подушным окладом переработы четыреста восемдесят девять рублев одиннатцать с половиною копейки. А кто сколко тех работ не доработали, а другие переработали, в том ссылаемся на записные ж канторские книги.

9

Того ж 1761 года сверх показанных работ рубки и клажи дров в кучи и зжения их заводская кантора принудила по раскладу положенныя работы, кроме воски чугуна и железа, работать, то-есть вывесть уголь из дровосека весь и рубленные нами бревна, которые тягостные; наимывали возить весма дорогими ценами с четвертей на боевые валы давали по пяти рублев, а за него зачету семнатцать копеек, тако ж и другие за гривенные по пятидесят копеек. И ставили смолу и деготь: нанимали дорогими ж ценами, за одно ведро давали по дватцати копеек. А сколько числом дехтя и смол выставлено, бревен и угля вывезено, ссылаемся на записные канторские книги. Да сверх вышеписанного числа воски угля в 1760 и 1761 годех оная Сылвинская кантора располагала на нос воску ж угля на каждой десяток коробов излишно по одному коробу, которые и в квитанции не пишут, а в книгах пишут или нет, того мы не знаем.

10

Показанные ж разные заводские работы при оном заводе работаем своим крестьянским инструментом, то есть топор, лопатки, коробы и прочее, что к тому принадлежит, покупаем на свой кошт дорогими ценами, и от того несем против других крестьян обиду и раззорение и в работах остановка бывает. Дрова куренные кладутса длиною четырнатцати аршин, в вышину семь четвертей два вершка.

11

При том Сылвинском заводе бывой поверенной Иван Федоров, которой онаго острожку ис крестьян брил лбы и бороды, а от других бывых и ныняшняго управителя тако ж и того ж заводу от каких служителей какие были обиды и взятки, чего в приобщенном при сем реэстре показано.

И дабы высочайшим в. и. в. указом повелено было сие наше челобитье принять и в вышеописанных обидах изследовать, по изследованию учинить нам, именованным, удоволствие. А кто кем обижен, о том приобщаетса при сем именной реэстр.

Всемилостивейшая государыня, просим в. и. в. о сем нашем челобитье решение учинить июня 3 дня 1763 года. К поданию надлежит его сиятелству господину генерал-квартирмейстеру князь Александр Алексеевичу Вяземскому. Прошение писал Пермского горного началства подканцелярист Осип Веселков.

К сей челобитной вместо Торговижского острожку выборных крестьян Василя Некрасова и Лаврентья Кожевникова в том по их прошению крестьянин Миней Сивухин руку приложил.

ЦГАДА, ф. 248, оп. 41, д. 3560, л 635-638

Подана июня 14 дня 1763 года

Всепресветлейшая, державнейшая, великая государыня

императрица Екатерина Алексеевна, самодержица

всероссийская, государыня всемилостивейшая

Бьют челом Тоболской губернии Екатеринбургского ведомства Уткинской слободы и Ачитской крепости приписные к Уткинскому его сиятельства действительного камергера и ковалера графа Сергея Павловича Ягушинского заводу государственные черносошные крестьяне, поверенные от миру Ефим Ильин сын Самойлов, Иван Исаков сын Шубин, а о чем наше челобитье, тому следуют пункты. [151]

1-е

Прошлого 1760-го года по главному расположению расположены мы крестьяне в строение при Уткинской пристани казенных коломенок и лодок, и к тому строению в добычу и поставку на пристани разных лесных припасов, которые припасы на показанные пристани многие уже и ставили.

2-е

В том же 1760-м году по присланному ис канцелярии Главного заводов правления е. и. в. указу мы нижайшие приписаны к Уткинскому его сиятельства заводу, а положенное число на нас разных казенных припасов в силу канцелярии Главного заводов правления указа велено за тот 1760 год отправить нам. А Уткинская заводская кантора расположила на нас нижайших сама собою сверх означенного казенного окладу, а казенную работу принуждены были мы нижайшие исправлять в праздничные, торжественные и воскресные дни, отчего пришли в убожество и нищету.

3-е

По нарядам реченной канторы находились мы в заводских работах, а имянно у рубки куренных дров, у клажи, дернения и осыпки, зжения и разломки дватцати саженных кучь, за которую нам работу зачитали, то есть за рубку дров по дватцати по пяти копеек за сажень, за клажу, дернение и осыпку, зжение и разломку по три рубли по сороку копеек с кучи, а за уголную воску зачитали нам на две версты по одной копейке по две трети с короба. А кто из нас той работы сам отправить за невозможностию своею не может, то наимываем мы волных работников дрова по сороку по пяти копеек, кучи по семи и восми рублев, уголь по десяти копеек с короба.

4-е

По принуждению Уткинской заводской канторы находились мы, нижайшие Уткинской слободы крестьяне, в прошлых 1760-м и 1761-м годех у воски с Уткинского на Сылвинский завод чугуна сверх подушного окладу, за которую воску выдавали нам денег по одной копейке, а волным по одной с половиною копейки на пуд. Итого платою мы нижайшие против волных изобижены.

5-е.

В прошлых 1760-м, 1761-м и 1762-м годех находились в разных поторжних работах, за которые работы Уткинской слободы крестьянам денег не выдано, а имянно: в пешей работе у разных поделок за двести девяносто один день Иле Плеснину с товарыщи всего трицати семи человекам; за уголную воску за сорок семь коробов в двух верстах Роману Мезгнину с товарыщи всего восми человекам, за воску руды с разных рудников за тысячю шестсот тритцать пудов Костянтину Ошуркову с товарыщи всего девяти человекам; за воску голтин на руднике не додано денег одного рубля осми копеек Козме Бушуеву с товарыщи всего четырем человекам; за поставку сена за тритцать копен Тимофею Щербакову с товарыщи всего трем человекам; за рубку куренных дров не додано денег одного рубля восмидесят девяти копеек Тимофею Щербакову с товарыщи, всего шести человекам; взыскано за правиант в казну излишно денег семь рублев восемдесят копеек с Алексея Кутюхина с товарыщи всего с семи человек; за чюгунную воску не додано Саве Серистову пятдесят пять копеек, за воску бревен и стоек тако ж и горноваго камня за сто девяноста два дни выдавали денег по две и по две с половиною и по три копейки на день и с лошадью Мартемяну Плюснину с товарыщи. Да того ж завода надзиратель Михайло Смирной взятки взял денгами с Савы Аристова пятдесят копеек, с Василя Неуштова один рубль пятдесят копеек; доменной мастер Степан Великанов взятки взял денгами с Киприяна Мезенина сорок копеек. И тем мы нижайшие изобижены, от чего [152] пришли в наивящее раззорение и скудость. Какие же имянно работы были работаны, в том ссылаемся на канторские записные книги.

И дабы высочайшим в. и. в. указом повелено было сие наше челобитье принять и нас, нижайших, от вышеописанных заводских отягощениев защитить, а в чинимых к нам обидах и раззорениях изследовать и по следовании обидимое нам возвратить.

Всемилостивейшая государыня, просим в. и. в. о сем нашем челобитье решение учинить июня «…» дня «1763» года. К поданию надлежит в учрежденную над приписными к заводам крестьянам следственную комиссию. Челобитную писал Екатеринбургского ведомства Уткинской слободы крестьянин Герасим Гилев.

К сей челобитной вместо выборных Ефима Самойлова, Ивана Шубина по их прошению Уткинской слободы сплавщик Алексей Кадилов руку приложил.

ЦГАДА, ф. 248, оп. 41, д. 3560, л. 729-731.

Комментарии