Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

Челобитная архитектора Василия Баженова

Февраль 1778 г.

Публикуемая челобитная обнаружена в архиве Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи (ВИМАИВиВС) случайно. Тоненькое дело (16 листов), где она хранится, не привлекало до сих пор внимания исследователей, в нем не был даже заведен «лист использования документов». В описи «ШГФ» (Штаб генерал-фельдцейхмейстера 1) это дело фигурирует под названием «Рапорты о снятии плана, укреплении и строительстве крепости Моздок...» 2. Однако крепости в деле посвящены лишь два последних документа, содержание четырех предыдущих относится главным образом к «вопросам личного состава» артиллерийского ведомства 3.

Документ, о котором идет речь, расположен на сдвоенных листах 7-8 с наклеенной гербовой маркой. По форме это заурядная челобитная. О том, что перед нами драгоценность, говорит скрепа под «пунктами» — собственноручная подпись «величайшего русского архитектора XVIII века» (так назван В. И. Баженов в одном из новейших словарей 4). Благодаря недавно вышедшему труду Ю.Я. Герчука, собравшего в одном издании около трехсот выявленных в разное время документов, связанных с жизнью и творчеством В. И. Баженова 5, несложно установить, что обнаруженная челобитная специалистам неизвестна.

Датирована она февралем 1778 г. В то время Баженов работал над ансамблем императорской усадьбы Царицыно в Москве. Напомню, что этот ансамбль Екатерина II поручила зодчему в 1776 г. — после того, как было «аннулировано» осуществление грандиозного, широко «разрекламированного» в Европе проекта Большого Кремлевского дворца и перестройки Кремля, над чем архитектор работал с 1765 г. К моменту подачи публикуемой челобитной Баженов сумел, очевидно, справиться с душевной драмой, вызванной этой «кремлевской коллизией» (до [205] «царицынской катастрофы» было еще далеко 6), однако постигшая мастера неудача не могла не сказаться на отношении к нему чиновного, да, по-видимому, и профессионального окружения. Строки из челобитной свидетельствуют, что Баженову непросто давалось лидерство в сложнейшем процессе проектирования и строительства Царицынской усадьбы, включавшем множество самых разных людей, в том числе, как он писал, «взявших по чинам против меня преимущество при канцеляриях, комиссиях и других тем подобных службах и должностях». В определенный момент архитектор, очевидно, осознал необходимость подкрепить свой авторитет и социальный статус соответствующим рангом. К тому же финансовые дела Баженова тогда резко ухудшились 7, и увеличение жалования совсем бы не помешало. Отсюда смысл челобитья — просьба о повышении в чине, чего с ним не случалось 12 лет 8 (сверстники и ученики продвигались по служебной лестнице, а главному «двигателю» было не до того).

Биографам известно, что просьба архитектора была удовлетворена. Известен и факт его обращения «наверх» по этому вопросу. Однако сам документ до сих пор выявлен не был. Между тем, он чрезвычайно ценен именно своей формой, ибо челобитная предполагает раскрытие не только обстоятельств дела, но и биографических подробностей, этапов служебной карьеры просителя. Таким образом, перед нами — часть биографии великого мастера, изложенная им самим, чего среди почти трех сотен известных документов о Баженове совсем немного. Сопоставимым источником представляется опубликованный А. И. Михайловым в 1947 г. «документ неоценимой важности — автобиографическая запись самого Баженова, рассказывающего о первом периоде его жизни» — в продиктованном Ф. В. Каржавину 9 и отредактированном рукой зодчего «Мнении архитектора Баженова о Кремле» 1768 г. 10

Сравнивать данные публикуемой челобитной с фактами из этого и других известных биографических источников, оценивать степень новизны содержащихся в ней подробностей начального периода обучения Баженова, времени его пенсионерства, обстоятельств общения с императрицей осенью 1777 г., других моментов — дело специалистов-баженоведов. Я же позволю себе остановиться только на одной, поразившей меня, формулировке Баженова в обнаруженном документе. «Успехи мои придали Его Высокопревосходительству охоту учредить Академию [206] художеств», — пишет Баженов, имея в виду И.И.Шувалова 11 Этот пассаж не только повторяет, но в некотором смысле и поясняет заявление архитектора: «Академия художеств мною первым началась», вызвавшее закономерный вопрос Ю. Я. Герчука: «Неясно, почему он считал именно себя первым среди академистов. Достоверно лишь, что он был в числе 40 учеников, начавших заниматься в Академии, основанной Сенатским указом в ноябре 1757 г., старшим по возрасту, а в мае 1758 г. получил на экзамене первое место и по успехам» 12.

Итак, из челобитной 1778 г. следует, что Баженов считал саму идею основать в России Академию художеств реакцией на его «успехи». Возможно, в этом есть доля истины: скажем, до него была мысль, а его гениальные способности вызвали у Шувалова «охоту», т.е. желание, эмоцию, страсть, которые, как известно, куда более мощная движущая сила, чем «рацио». Сюжет этот можно представить как субъективную составляющую, способствовавшую кристаллизации идеи Российской Академии художеств, ставшей объективно, культурно-исторически, социально-психологически — одним из результатов подъема национального самосознания времени царствования Елизаветы Петровны.

Однако пафос такого прочтения выделенной баженовской фразы в другом. Она представляется мне своеобразной кульминацией в выражении его прометеевского, ренессансного самосознания, вывезенного из Европы, необычного для России XVIII в., тем более для человека его сословия и занятий. Горделивое ощущение своей индивидуальной творческой мощи, неповторимости и значимости («Я родился уже художник»), своего рода избранности пронизывает почти все автобиографические высказывания Баженова. Тем более разительным контрастом звучат его рассуждения «последнего года жизни» о том, что, «хотя появились прямые и великого духа российские художники», при самом начале Академии художеств «взялись неосторожно за воспитание, не сходственное с нравами национальными», что «блаженство для духа, души и тела» покоится на «твердых столбах» веры и любви и что основанное на них воспитание — «лучше всех наставлений французских» 13.

Немало написано о роковых обстоятельствах, трагических испытаниях, великих неудачах Баженова, «редком даре самосознания», позволившем ему «не сбиться с дороги», «не потерять себя». Опорой, которая помогла зодчему выстоять под ударами судьбы, называют то «нелегкую внутреннюю работу», то имение Глазово в Тульской губернии — «сельское прибежище, затерянное среди просторов заокских полей», то проповедь морального самоочищения, звучавшую на собраниях кружка московских масонов 14. Сам Баженов в своем последнем рассуждении 15 [207] говорит о «нравах национальных», произносит слова Вера и Любовь. Для него, сына псаломщика, выросшего в патриархальной Москве, русского человека, воспитанного в православии, «внутренняя работа» обозначалась словом смирение, а силой, что «исцелила его, помогла одолеть отчаяние, избежать озлобления, надрыва, спасла от тех скорбных проклятий, которые исступленно бросал в московскую публику его друг поэт Александр Сумароков» 16, было то, что называют на Руси благодатью. Это возвращение Баженова «на круги своя», так ярко высвечиваемое контрастом между двумя приведенными его высказываниями, этот пример духовной эволюции, восхождения актуален сегодня как никогда. И справедливость его горьких слов о «неосторожности» разрыва «с нравами национальными» становится особенно понятной.

Помимо челобитной в подборку включены еще два документа 1778-1779 гг. из архива ВИМАИВиВС, связанные с повышением В. И. Баженова в чине. Документы публикуются по современным правилам правописания, с сохранением их стилистических особенностей. Сокращения раскрыты в квадратных скобках.

Публикацию подготовила Е.В. ГУСАРОВА.


№ 1

Челобитная архитектора В. И. Баженова императрице Екатерине II 17

[До 22 февраля 1778 г.]

Всепресветлейшая Державнейшая Великая Государыня Императрица Екатерина Алексеевна, Самодержица Всероссийская, Государыня Всемилостивейшая!

Бьет челом архитектор и артиллерии капитан Василий Иванов сын Баженов, а о чем, тому следуют пункты.

1-е.

Обучась я, именованный, на своем коште российской грамоте, арифметике, геометрии, рисовать, части живописного и гравировального художеств, в 1755 году вступил на своем коште в Императорской Московский Университет для обучения какого-либо иностранного языка. И, будучи во оном, осмнадцати лет моего возраста, взят куратором того Университета, Его Высокопревосходительством Господином Генерал порутчиком, что ныне тайный действительный советник и разных орденов кавалер, Иваном Ивановичем Шуваловым, в Санктпетербург и там на коште Его Высокопревосходительства учился французскому и [208] италианскому языкам и продолжал [изучать] гражданскую архитектуру с принадлежащими к ней науками и художествы. А в 1758-м году успехи мои придали Его Высокопревосходительству охоту учредить Академию художеств с выпиской в нее из чужих краев многими профессорами. Во оной ко мне набрано было из лутчих и уже ученых в художествах русских учеников сорок человек, которых я был командиром и в классах первым, и удостоился принят быть на содержание казенное.

2-е.

В 1759-м году правительствующим Сенатом пожалован я чином армейского прапорщика. И по Высочайшему Имянному Блаженныя и вечной Славы Достойныя памяти Всемилостивейшия Г[осу]д[а]р[ы]ни Императрицы Елисаветы Петровны 18 повелению послан был для обучения вышних художеств в парижскую Королевскую академию, в которой чрез дву годичное время и многие экзамены из трехсот человек успел быть первым, о чем узнав в моем Отечестве из получения многих моих опытов и аттестатов, в 761 году санктпетербургскою Императорскою академиею пожалован адъюнктом (какой же сей класс чина, о том значился] в привилегии означенной академии). И велено было мне ехать в Рим, куда в проезде моем, смотря с прилежанием во всей Италии все важнейшие строения, и, будучи в Риме, трудился приобресть самолутчия греческие и римские пропорции великолепнейших древнейших зданиев. Также, не опуская тщетно время без проницательного и новейшего опуса, разбирал, чтоб только величавое, красивое и крепкое строение было в моем любезнейшем Отечестве, недовольно еще в древнейшей практике употребить себя, и в новейшей с лутчим порядком разделениев приятнейших пропорциев успел. И два лета, будучи при таких строениях, также и великолепного здания части папского дома и монастыря Урсолы, как по оному, так и по экзамену удостоился быть принят в тамошнюю академию С[вя]того Луки профессором с получением диплома. А потом, окончив и неапол[итан]ский вояж и получа повеление в 764 году, возвратился в мое Отечество. В проезде моем по возвратному пути, во всех академиях искусные в науках и художествах мужи опыты трудов моих смотрели с удивлением и великими похвалами (чему из многих остался только один свидетель — Его Сиятельство Господин Генерал майор и кавалер граф Семен Романович Воронцов 19). И всякая академия за славу почитала меня иметь своим сочленом, почему я и еще от двух, и именно Флорентинской и Болонской академий дипломы получил, не столько для своей собственной чести, сколько для славы моего любезного Отечества.

3-е.

В 1765 году, приехав в Санктпетербург к самому обновлению санктпетербургской Императорской академии художеств, по уставу ее был экзаменован три м[еся]ца по важной задаче, а по окончании оной и сверх того за разные прожекты имел щастие удо[сто]иться Всевысочайшего Вашего Императорского Величества благоволения. И, получа чин академика и вольность с привилегиею и дипломом, уволен от академии для публики. Однако ж и по увольнении моем от академии не хотел я остаться праздным, но паки пожелал взойти в службу Вашего [209] Императорского Величества, в которою и принят. И из академика пожалован артиллерии капитаном с помещением в бомбардирский полк и в должность артиллерийского архитектора,

4-е.

Между тем, в 767-м году по Высочайшей Вашего Императорского Величества воле употреблен я был сделать славный прожект для возобновления древней Вашего Императорского Величества столицы в кремле Императорским домом, которому из всех собранных мною великолепиев, смешивая с великих авторских пропорциев по данному мне свыше вкусу, расположа все вместе, во многие годы с чувствительнейшими ныне болезнями сделал великолепную модель, которая заслуживает отменно знающих внимание и коя многими иностранными великими особами и всеми видевшими ее зрителями почитаема была с удивлением. В продолжение ж сего моего сочинения раскрыл и художникам, которые и понятия такова ниоткуда не имели, а опричь того и учеников моих множество сделались совершенными в своем звании и чрез то до[служились] [...] (слово неразборчиво) до подполковничьих и майорских чинов и служат Вашему Императорскому Величеству с похвалою. Напротив чего и я, продолжая оную Вашему Императорскому Величеству службу, много раз имел щастие видеть, что художество мое в разных трудах Вашему Императорскому Величеству всегда благоугодно было, и за то неоднократно из монарших Вашего Императорского Величества уст похвалы я персонально слышать удостоивался, а особливо в последний мой приезд в Санктпетербург с чертежами построению села Царицына октября 7 дня 1777 года, когда отменно удостоен был названием первого архитектора, что и почитаю за верх моево благополучия. Но однако ж при всем том осмеливаюсь признаться, что к довершению оного еще недостает и в чувствовании в самой совершеннейшей степени делает некоторую препону. Именно, как уже выше значит, что не только сверстники, но и ученики мои многие, узнав чрез меня зело важнейшее в художествы архитектуры знание, по Всевысочайшему Вашего Императорского Величества благоволению имеют подполковничьи чины, по которым взяли против меня преимущество. А сверх сего и в других Вашего Императорского Величества, кроме полевой, всякого рода и звания, как то при канцеляриях, комиссиях и других тем подобных службах и должностях находившиеся мои сверстники и младше меня, все далеко меня превзошли — так как до присутствия Экспедиции кремлевского дворца, в которой я сверх моей должности нахожусь членом, два члена ж, и именно Суровцов 20 и Лодыженской 21, бывшие гораздо моложе меня, состоят ныне в подполковничьих чинах, и потому оные, также и по Императорской академии художеств младшие ж меня в художестве и местами, взяли у меня первенство, а равно и Его Сиятельство князь Макулов 22, будучи в секунд майорском чине моложе ж меня, ныне уже имеет чин бригадира. А я, как по своему художеству и по присутствию в помянутой экспедиции, гак и по артиллерийскому корпусу (и за многие сверх того возлагаемые на меня, а особливо в бывшее здесь в 771 году [210] несчастье 23 разные комиссии, которые мною исправляемы были со всегдашнею похвалою) двенадцатый уже год остаюсь без награждения, не имея с протчими линии, почему против тех означенных мною персон и считаю себя обиженным тем больше, что я и в службу Вашего Императорского Величества вступил не столько для снискания себе пристойного пропитания, сколько для восстановления по внушению моего отца и деда упадшей предков моих благородной фамилии, стараясь и все свои силы употребляя, достигнуть до лутчего понятия, в каковом либо вышнем художестве, и чрез то получить чин и честь, а посему и осмеливаюсь всеподданнейше просить.

Дабы высочайшим Вашего Императорского Величества указом поведено было за все прописанные со всякою ревностию и прилежанием продолжаемые мною всеподданнические Вашему Императорскому Величеству службы всемилостивейше пожаловать меня чином — таким, каковой мне по моему против кого следует старшинству принадлежать будет, чтоб я против прочих не имел какого-либо предосуждения и безавантажным в том не оставался, а так, как и все, Вашего Императорского Величества верно подданный раб сею Высочайшею милостию навсегда имел щастие пользовать.

Всемилостивейшая Г[осу]д[а]р[ы]ня! Прошу Вашего императорского Величества о сем моем челобитье решение учинить.

К поданию надлежит к командующему здесь в Москве артиллерийского генералитету.

Челобитную писал Конторы артиллерийской и фортификационной подканцелярист Федор Фокин сын Воронин.

Под пунктами 1-4 имеется скрепа: «К сей челобитной архитектор и артиллерии капитан Василий Баженов руку приложил».

Архив ВИМАИВиВС. Ф. 2. Оп. ШГФ. Д. 2164. Л. 7-8. Подлинник. Подписи — автографы.

№ 2

Его Светлости Высокопревосходительному господину

генералу фельдцейхмейстеру, над фортификациями генералу

директору, кавалергардского корпуса шефу,

Ея Императорского Величества генерал адъютанту,

действительному камергеру, лейб-гвардии конного полку

подполковнику, Канцелярии опекунства иностранных президенту и

разных орденов кавалеру князю Григорью Григорьевичу Орлову (заголовок документа) 8

Артиллерии от генерала порутчика Мартынова

Рапорт

Москва

Февраля 22 дня 1778 году

Поданную ко мне от архитектора и артиллерии капитана Баженова писанную им на Всевысочайшее Ея Императорского Величества имя [211] челобитную о пожаловании ево по прописанным во оной обстоятельствам чином Вашей светлости оригиналом на рассмотрение при сем покорнейше представляю.

Матвей Мартынов

Архив ВИМАИВиВС. Ф. 2. Оп. ШГФ. Д. 2175. Л. 2. Подлинник.

№ 3

Его Светлости Высокопревосходительному господину

генералу фельдцейхмейстеру, над фортификациями генералу

директору, кавалергардского корпуса шефу,

Ея Императорского Величества генерал адъютанту,

действительному камергеру, лейб-гвардии конного полку

подполковнику, Канцелярии опекунства иностранных президенту

и разных орденов кавалеру князю Григорью Григорьевичу Орлову (заголовок документа)

Из канцелярии Главной артиллерии и фортификации

Июня 4 дня 1779 года

С присланного во оную Канцелярию из Конторы артиллерийской и фортификационной минувшего майя 29[-го] дня рапорта о произведенном в выдачи архитектору Баженову (который в том рапорте наименован надворным советником 9) от артиллерии жалованье Вашей Светлости Канцелярия главной артиллерии и фортификации представляет при сем копию.

Михаила Мордвинов 10

Копия

В Канцелярию Главной артиллерии и фортификации

оной Канцелярии из Конторы 11

Рапорт

Майя 23 дня 1779 года

Поданным в Контору артиллерийскую и фортификационную надворный советник и архитектор Василей Баженов доношением просил о выдаче ему за прошедшую генварскую сего года треть жалованья. А как он, Баженов, при артиллерии счислялся капитаном, и когда в надворные советники пожалован, в Конторе артиллерийской и фортификационной сведений не имеется, и для того к нему от Конторы запросом: о том в надворные советники пожаловании естли имеет какое повеление — требована копия. На что ответствовал, что Правительствующего Сената в Московских департаментах указ ему объявлен и к присяге приведен в конце прошедшего февраля. Что ж де касается до [212] исключения ево от артиллерии, того ему нигде не объявлено, а сверх того приложена с письма, писанного генваря 15[-го] дня сего года к Его Сиятельству генералу прокурору и кавалеру князю Александру Алексеевичу Вяземскому 12 от бригадира Александра Безбородки 13 копия, в которой написано: «Ея Императорское Величество всемилостивейше пожаловать изволила архитектору и артиллерии капитану Василью Баженову чин надворного советника». И для того в Конторе артиллерийской и фортификационной ОПРЕДЕЛЕНО: оному надворному советнику, как о выключке ево из артиллерии Контора никакого ни отколь повеления не имеет, заслуженное им за прошедшую сего года генварскую треть по производимому ему пред сим окладу денежное жалованье двести рублев выдать от цалмейстерской должности из артиллерийской суммы за указным вычетом, о чем Канцелярии Главной артиллерии и фортификации оной Канцелярии Контора рапортует.

На подлинном написано тако: «Семен Шишков, капитан Сергей Бабаев, канцелярист Дмитрий Шеин.

С подлинным читал канцелярист Иван Теплов».

Вверху л. 4 имеется помета: «№ 197. Подано июня 5 / 779» и резолюция: «Доложить».

Архив ВИМАИВиВС. Ф. 2. Оп. ШГФ. Д. 2175. Л. 4-5. Подлинник.


Комментарии

1. Генерал-фельдцейхмейстер — высший командир объединенного артиллерийского и инженерного ведомства Российской империи.

2. Опись составлена в 1977 г. На обложке самого дела названия нет (обложка — советского периода, более ранней не сохранилось).

3. Об истории научно-исторического архива (или документального фонда) ВИМАИВиВС, о «драматичных, а порой трагичных» ее страницах см. статью Л. К. Маковской «Юбилей архива Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи» (Архивы и время. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. СПб., 2002. С. 52-64).

4. См.: Зодчие Москвы времени барокко и классицизма (1700-1820-е гг.) / Сост. и научный ред. А. Ф. Крашенинников. М., 2004. С. 22-23.

5. См.: Василий Иванович Баженов. Письма. Пояснения к проектам. Свидетельства современников. Биографические документы /Сост. Ю.Я. Герчук. М., 2001.

6. Летом 1785 г. при посещении Царицына императрица выразила недовольство Баженовым, распорядившись разобрать только что построенный им дворец; новый царицынский дворец, дошедший до нас в виде руин, был возведен архитектором М.Ф.Казаковым.

7. Росла семья, увеличивались долги частным лицам, попытка получить из казны «заимообразно» 15 тысяч рублей не удалась; в 1770-е гг. Баженов вынужден был не раз продавать купленный и обустроенный для семейства дом вместе с библиотекой, собранием живописных и графических работ; в это же время архитектор был вынужден нарушить собственный принцип — согласиться на частные заказы.

8. В. И. Баженов был зачислен в артиллерийское ведомство на должность архитектора с чином капитана 2 декабря 1766 г.

9. Каржавин Ф.В. (1745-1812) — друг и сотрудник В. И. Баженова, литератор, переводчик и путешественник.

10. См.: Василий Иванович Баженов. Письма. Пояснения к проектам № 55. С.64-65.

11. Шувалов Иван Иванович (1732-1797) — генерал-адъютант, первый куратор Петербургского университета, основатель и «Главный директор» Академии художеств, по общепринятой версии фаворит, по другой — старший сын императрицы Елизаветы Петровны (См.: Копанев Н.А. Петербургские подписчики на первое лондонское издание «Magazin des enfans» М. Лепренс де Бомон // Solanus. New seria. Vol. 19. Oxford. 2005. P. 89).

12. Василий Иванович Баженов. Письма. Пояснения к проектам... С.8.

13. Цит. по: Разумовский Ф. «Нещастный жребий» Баженова // Наше наследие. 1989. № IV. С. 122.

14. Около 1779 г. В. И. Баженов тесно сблизился с Н. И. Новиковым и московскими мартинистами, стал членом ложи. Считается, что одной из причин уничтожения баженовской постройки в селе Царицино явился гнев Екатерины II, узнавшей о контактах Баженова с цесаревичем Павлом Петровичем и передаче ему от Новикова масонских книг (См.: Творцы техники и градостроители Москвы (до начала XX века) / Отв. ред. В. М. Орел. Ред.-сост. С.С. Илизаров, З. К. Соколовская. М., 2002. С. 28).

15. По-видимому, в представленных императору Павлу I в апреле 1799 г. «Примечаниях» об Академии художеств (Василий Иванович Баженов. Письма. Пояснения к проектам... С. 295).

После воцарения Павла I В. И. Баженов получил от императора 1000 душ крепостных, чин действительного тайного советника (минуя чин коллежского советника), орден св. Анны. 17 марта 1799 г., незадолго до смерти (2 августа 1799 г.), он был назначен вице-президентом Академии художеств (См.: Творцы техники и градостроители Москвы... С. 28).

16. Разумовский Ф. «Нещастный жребий Баженова...». С. 126.

17. Екатерина II Алексеевна (1729-1796) — императрица с 1762 г.

18. Елизавета Петровна (1709-1761/62) — императрица с 1741 г. Дочь Петра I.

19. Воронцов Семен Романович (1744-1832) — государственный деятель, дипломат. В 1764 г. был советником посольства в Вене; в 1778 г. имел чин генерал-майора — после службы с 1768 г. на военном поприще, которое покинул в 1776 г.

20. Суровцев М. Н. — один из членов Экспедиции кремлевского строения.

21. Лодыженский Михаил — военный инженер второй половины XVIII в. В 1745-1754 гг. учился в Сухопутном шляхетном кадетском корпусе; с конца 1750-х гг. служил в Москве, в 1763-1764 гг. в чине инженер-майора — в Астраханском инженерном департаменте, где занимался реконструкцией оборонительных сооружений Царицына, проектировал крепости на Каспийском море; позже, очевидно, и в 1778 г., состоял при Фортификационной конторе в Москве.

22. Макулов П. В. — архитектор-дилетант, проектировал и строил Екатерининский дворец в Лефортове, который из-за технических недостатков в 1778 г. был разобран.

23. Имеется в виду эпидемия чумы в Москве, в борьбе с которой В. И. Баженов принимал самое деятельное участие.

24. Орлов Григорий Григорьевич (1734-1783) — граф, фаворит Екатерины II. С 1765 г. генерал-фельдцейхмейстер.

25. Надворный советник — по Табели о рангах гражданский чин 7 класса; по военным чинам соответствовал званию подполковник.

26. Мордвинов Михаил Иванович (1730-1782) — военный инженер и педагог времени Екатерины II; с 1774 по 1780 гг., в том числе и в 1778 г. — генерал-инженер, т.е. глава «строительной части Инженерного ведомства» Российской империи, бывшего составной частью объединенного артиллерийского и фортификационного ведомства, возглавлявшегося генерал-фельдцейхмейстером.

27. Фортификационная контора в Москве была «московским присутствием» центрального артиллерийского и инженерного ведомства — Канцелярии Главной артиллерии и фортификации, находившейся в Петербурге.

28. Вяземский Александр Алексеевич (1727-1793) — князь, государственный деятель. один из ближайших сотрудников Екатерины II, в течение 29 лет, в том числе в 1778 г. — генерал-прокурор Сената.

29. Безбородко Александр Андреевич (1747-1799) — светлейший князь, канцлер, государственный деятель, дипломат. С 1775 г. по 1792 г. состоял секретарем Екатерины II, в том числе — «у принятия подаваемых Ея Императорскому Величеству челобитен».

Текст воспроизведен по изданию: Челобитная архитектора Василия Баженова. Февраль 1778 г. // Исторический архив, № 3. 2006

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.