Некоторые сведения о бывшем при Императрице Анне Иоанновне в 1740 году большом народном маскараде по случаю побед, одержанных над турками.

(Сообщено Н. В. Квиачовым).

В Московском Архиве Министерства Юстиции, в делах Московской Губернской Канцелярии имеется дело 1739 года, озаглавленное на обертке так: “Отирав в Сантистербурх ко двору Ее Императорского Величества, для забавной свадьбы людей и прочего” (Моск. Архив Мин. Юстиции. Дело Моск. Губернской Канцелярии № 2386.).

“Декабря 5 дня 1739 года”. [3]

Вследствие этого указа посланы были из Губернской Канцелярии, 11 декабря 1739 года, нарочные, в Калугу капрал Иван Ерголин, а в Алексин—вахмистр Александр Янков, коим дана была таковая инструкция:

По указу Ее Императорского Величества Самодержицы Всероссийской, из Московской Губернаменской Канцелярии капралу Ивану Ерголину

ИНСТРУКЦИЯ.

“Ехать тебе в Калугу и чинить нижеследующее:

1.

“Посланный с тобою Ее Императорского Величества указ, по приезде в Калугу, подать воеводе того ж часа, и, по подаче, по силе оного указу, требовать тебе к отправке в Санкт-Питербург, ко Двору Ее Императорского Величества, деревенских восемь баб молодых и столько ж мужей их, умеющих плясать, которые б собою были не гнусны, да кормовых на каждого по три копейки на день, и чтоб оные бабы и мужики от воеводы отправлены были по приезде твоем конечно чрез два дни”.

2.

“Коль скоро оные бабы и мужики, с кормовыми деньгами с тобою отправлены будут, то взяв тебе на почтовые подводы указные прогонные деньги, ехать в Москву со всяким поспешением, а приехав, тех баб и мужиков объявить в губернаменской канцелярии немедленно”.

3.

“Будучи тебе в той посылке, обид и налогов никому отнюдь не чинить, опасаясь за то суда и истязания по военному артикулу неотложно”.

Такая же инструкция дана была и вахмистру Янкову для поездки в Алексин.

В то же время, 11 декабря, из Губернской Канцелярии [4] сообщено было промемориями в Главную Дворцовую Канцелярию, в Ямскую Контору и Дворцовую Конюшенную Канцелярию с требованием, чтоб “повелено ведомства их в ближних деревнях и в ямских слободах пастухов, сколько сыскаться может, умеющих в рожки играть, прислать в Губернаменскую Канцелярию немедленно”.

О заготовлении же тем людям одежды, тех же деревенских игральных инструментов, как то: гутков, свирелей, дудок, равно как плюмажей разных цветов из петушиных перьев и колокольчиков, сообщено было в Московскую Ратушу, с тем, чтобы все это было изготовлено от Ратуши к требуемому сроку на казенных деньги из неположенных в штат доходов.

Но не легко было вышепоименованном учреждениям исполнить требование Губернской Канцелярии. Калужский воевода замедлил выполнением предписанного, и потому ему вторично 21 декабря послан был нарочный с указом на двух почтовых подводах, для провоза требуемых “баб с из мужьями с самой скорости, с получения указа того же числа”, и с требованием от воеводы ответа, для чего по преждепосланному указу не присланы были от него те люди.

16 декабря 1739 года из Алексина прислал воевода собранных в Алексинском уезде в помещичьих вотчинах восемь крестьянок, и столько же их мужей, умевших “плясать по крестьянскому обыкновению”, коим, на проезд до Москвы, даны были от Алексинской Воеводской Канцелярии, из неокладных доходов, кормовых деньги на один день по три копейки на человека, да под них, на девять почтовых лошадей, да присланному за ними вахмистру на одну лошадь, итого на 10 лошадей от Алексина до Москвы указным прогонные деньги, по 1 деньги на версту, шесть рублей 50 копеек, а всего с кормовыми 6 руб. 98 коп.; прячем воевода объяснил в доношении, что медленность в присылке тех крестьян произошла “за нескорым их собранием, и за неимением при Алексинской Банцелярии солдат ни одного человека”, потому что бывшие при Канцелярии 12 [5] человек отставных солдат были все в рассылке по разным делам.

24 декабря доставлены были из Калуги посланные 16 человек крестьянских женщин и их мужей, при рапорте от тамошнего воеводы, с изъяснением, что те люди до сих пор не были сысканы, а как скоро найдены были, тотчас были присланы, а те 16 человек набраны были из уездов: Калужского, Козельского и Мещовского.

Такое же затруднение было при отыскании пастухов, умеющих играть в рожки. Дворцовая Канцелярия, но неоднократным требованиям, 15 декабря “прислала пастухов только четыре человека, да и те, присланные четыре человека, явились весьма престарелые и к посылке негодные”; и потому Губернская Канцелярия, отослать престарелых пастухов обратно в Дворцовую Канцелярию, требовала, чтобы требуемых 22 декабря снова, пастухов из близких дворцовых сел и деревень собрать всех, сколько оных сыскаться может, и, выбрав из них годных, прислать в Губернскую Канцелярии непременно в 22 декабря, с предуведомлением, что ежели к назначенному числу не будут присланы те пастухи, то от Губернской Канцелярии представлено будет о том в контору Правительствующего Сената, так как для отправы тех пастухов в Петербург “осталось время самое кратчайшее”.

А как от Дворцовой Конюшенной Канцелярии и Ямской конторы еще не было никакого уведомления, то того же 21 декабря, к ним снова послано такое же требование и с тем же предупреждением. Независимо от сего, на случай; если и тогда от сих мест не присланы будут пастухи, такое же требование послано было в Коллегию Экономии. Но и по 22 декабря ни откуда не доставлено было пастухов, умевших играть в рожки, в большему затруднению Губернской Канцелярии. Дворцовая Канцелярия 22 декабря известила ее, что по донесениям управителей дворцовых подмосковных сел: Измайлова, Троицкого-Голенищева, Коломенского и Братовщина с приписными к ним селами и волостьми, пастухов, кроме прежде присланных четырех [6] человек, в ведомстве их не имеется. Так же Ямская Контора 22 декабря уведомила, что призванные в Ямскую Контору выборные и старосты московских ямских пяти слобод сказкою показали под штрафом, что у них, в тех слободах и в приписных деревнях, пастухов, умеющих в рожки играть, никого не имеется. Наконец, тоже самое отвечала и Дворцовая Конюшенная Канцелярия, что по доношениям управителей сел: Хорошева и Пахрина, пастухов умеющих играть на рожках в названных селах, нет. Тогда Губернская Канцелярия, чтобы не лишиться и последних, того же дня послала в Дворцовую Канцелярию дневального копииста Шапошникова, с промеморией, чтобы в оные прежде посланные четыре человека, если кроме их других никого не сыскано, “присланы были того же числа неотменно”; каковые люди снова сысканы были и тогда же Препровождены в Губернскую Канцелярию.

Вдобавок к ним, того же 22 декабря, присланы была из Коллегии Экономии двое пастухов.

Успешнее шло, и меньше стало хлопот приготовление костюмов и одежды, сельских музыкальных инструментов и прочего, так как на это требовались только деньги, кои велено было употребить из казны.

Одновременно с посылкой нарочных в Калугу и Алексин для сыску крестьян и крестьянок, умевших плясать, а также с требованием от дворцовых Главной Канцелярия и Конюшенной Канцелярии и Ямской Конторы о присылке пастухов, умевших играть в рожки, именно 11-го декабря 1739 года, Губернская Канцелярия послала указ в Московскую Ратушу, с прописанием вышеупомянутого Высочайшего указа от 10 декабря, с тем, чтобы Ратуша исполнила невременно в течении четырех дней все в нем прописанное, как то сделать на восемь человек крестьян кафтаны из “обинкового” белого сукна, а вместо полукафтанья короткие “кожаны”, а женщинам, как верхнюю, так и нижнюю одежду, и прочее убранство, из сукна кумачного и прочее, что “потребно и прилично по их обыкновенью”, а пастухам кафтаны из красного сукна, называемого яренка, [7] полукафтанья крашенинные пестрые, а штаны кумачные красные; кроме того купить свирелей деревянных, что “простые мужики играют” около 100, дудок глиняных 50, “рылей” в “гудков” (“Рыли” и “Гудки”— струнные инструменты.) по 30, волынок 30 же, да заказать и сделать из петушиных перьев до 150 плюмажей, и 100 пучков петушиных же больших из хвостов перьев, да колокольчиков разной величины до 1,000; и все эти вещи купить или исправить на казенные деньги из неположенных в штат доходов.

Вследствие того в Ратуше, к заготовлению всего вышеупомянутого, назначены были выборные из московского купечества, купцы: Андрей Малышев и Ефим Денисов, которые, аккуратно исполнив все требование к назначенному сроку, представили в Губернскую Канцелярию при реестре за своим подписом, исключая рылей, коих доставлено только двадцать пять за неимением в Москве и в ближних селах и деревнях мастеров (Впоследствии, 17 января 1740 года и остальные 5 рылей доставлены были теми выборными в Губ. Канцелярию, от коей в то же число посланы были в Кабинет Ее Величества чрез почту при всеподданнейшем доношении.).

Относительно же собак, коих повелено прислать ко двору в том Имянном указе, из дела не видно, кому Губ. Канцелярия поручила их доставить. В деле только имеется реестр доставленным в ту Канцелярию 15-ти собакам, набранным у московских живодерев, подписанный капитаном Михаилом Добрецовым.

Наконец в 24 декабря 1739 года все требовавшиеся люди, для них разные принадлежности и животные, были в Губернской Канцелярии собраны на лицо, а именно 8 чел. из Алексинского уезда и из Калужского, Козельского и Мещовского уезда 16-ть человек, из них выбраны были для отправки восемь пар мужей и жен их. В этот день много было ей хлопот. Надлежало, для немедленной отправки их в Петербург, сделать окончательные распоряжения. Для [8] этого Канцелярия того же 24 числа декабря: 1) отнеслась промеморией в военнопоходную канцелярию бывшего в то время главнокомандующим в Москве графа Семена Андреевича Салтыкова о присылке в оную к 25 декабря “для провожанья” до Петербурга означенных людей и собак и прочих предметов одного обер-офицера, одного унтер-офицера и рядовых “как за людьми, а паче для обережения собак, по крайней мере пятнадцать человек”. 2) В тоже время Губ. Канцелярия дала указ своему приходрасходчику выдать, на всех отправляемых в Петербург, прогонные деньги; но приступая к расчету: поскольку следует выдать на почтовую подводу за каждую версту до Петербурга, Канцелярия не имела у себя сведений: сколько считается верст от Москвы до Петербурга, по причине истребления дел пожаром; спрошенная ею Ямская Контора отвечала, что прогонные деньги на почтовую подводу платятся от Москвы до Новагорода, на 557 верст, по одной деньге, а от Новгорода до Петербурга, на 197 верст, по 1 копейки на версту. Сообразно сему велено приходорасходчику выдать, из неположенных в штат доходов на 46 подвод указных прогонов 121 р. 67 к., да на прокорм 22 крестьянкам и пастухам от Москвы до Петербурга по 5 копейки каждому на день, всего на 16 дней 10 р. 12 копеек, да на прокорм 15 собак но 2 рублю на собаку, итого 15 рублей, всего 146 рубл. 79 копеек.

3) Наконец Губ. Канцелярия в тоже 24 декабря промеморией потребовала от Ямской Конторы: прислать в оную непременно к 25 декабря 46 необходимых, для отправки в Петербург людей, подвод 25 декабря 1739 года состоялась отправка в Петербург ко Двору Ее Величества вышеупомянутых мужчин и женщин, с потребными для них предметами, под командою присланного из Канцелярии Московского главнокомандующего, Драгунского прапорщика Андрея Первушина, с 15-ю солдатами при одном унтер-офицере.

Весь поезд, как сказано, состоял из 46 подвод, распределенных таким образом: прапорщик Первушин на двух подводах, унтер-офицер на одной подводе, и 10 [9] подвод для 15-ти рядовых, бабы на 8 подводах в две лошади, мужики на 6 подводах, потом на 4 подводах вещи, наконец собаки, каждая на особой подводе, в сопровождении нескольких человек из так называемых живодеров (живодеры — особый цех промышленников, специально занимающихся снятием шкур с домашних животных, а частью выделкою из снятых шкур мехов.).

При сем конвоировавшему офицеру от Губернской Канцелярии выданы были, как прогонный на проезд деньги для содержания, так и кормовые для содержания в дороге людей и собак, вышеисчисленные 146 рублей 79 копеек, и вместе с тем дана была инструкция, как поступать в пути, следующего содержания:

1) По полученному 10 декабря 1739 года из Кабинета Именному указу велено “для некоторой забавной свадьбы в маскараду” выбрать из Калужского и Алексинского уездов восемь молодых женщин, с их мужьями, умеющих плясать; да набрать из пастухов, шесть человек умеющих играть на рожках и сделать на них одежду, да прислать же 15 меделянских хороших собак, да сделать более двух сот плюмажей и набрать пучков из разноцветных петушиных перьев, колокольчиков до 1000, и наконец сделать, или купить, разных сельских инструментов, “во что простые мужики играют”, и все это отправить в С.-Петербург ко Двору Ее Императорского Величества непременно к будущему январю месяцу.

2) И потому Ее Императорского Величества Именному указу означенные люди и инструменты и собаки, по сообщенному при сей инструкции реестру, посланы в Петербург с вами.

3) Тех людей и вещи и собаки за конвоем своим до Петербурга везти на данных вам ямских подводах со всяким поспешением, денно и нощно, чтоб как возможно прибыть вам в Петербург в январю месяцу 1740 года.

4) Будучи в пути иметь вам примерное смотрение, чтоб и бабам никакой “изневоги” (sic) не было, и отправленные с вами инструменты, и прочие вещи, довезены были, [10]

конечно, в целости без всякого повреждения, а собаки с живодерами кормлены были с довольством, и накрепко смотреть, чтоб собаки от неприсмотру не разбежались, и каким либо образом повреждены не были и от бескормицы отнюдь не исхудали.

5) Дано вам из Губернской Канцелярии на платеж до Петербурга прогонов на 46 ямских подвод 121 рубль 76 копеек, а на дачу отправленным людям по 3 копейки на день, всего на 16 дней, с 26 декабря по 10-е января 10 рублей 12 копеек, да на прокорм собакам, на каждую по 1 рублю, а всего 146 рублей 79 копеек, а что из денег издержано будет, записывать в данну вам из Губернской Канцелярии книгу.

6) По приезде в Петербург посланное с вами доношение в Кабинет Ее Императорского Величества подать немедленно, и привезенных людей, вещи и собак сдать по росписи, кому приказано будет, и в принятии их взять расписку и потом, обратно ехать в Москву немедленно, и приехав расходную книгу, оставшиеся от расходу деньги, представить при доношении в Губернскую Канцелярию.

7) “Впрочем, поступать вам, как доброму и честному офицеру надлежит, и за солдатами того смотреть, а ежели слабым вашим присмотром что будет пренебрежено и утрачено, и за недовольным кормом из собак учинится хотя малый упадок, оное взыщется на вас с немалым штрафом и истязанием неотменно”.

Ему же, как сказано выше, поручено было подать в Кабинет Ее Величества доношение от Губернской Канцелярии за подписом Маковского вице-губернатора князя Юсупова, с приложением реестра посланным людям, вещам и собакам.

В том реестре значились отправлены в Петербург ко Двору.

1. Люди.

Алексинского уезда.

Вотчины Крутицкого архиерея, деревни Инышиной Кондратий Алексеев и жена его Авдотья Ермолаева. [11]

Вотчины Фодора Беклемишева, деревни Шелениной Афанасий Яковлев и жена его Афимья Антонова.

Вотчины вдовы Авдотьи Давыдовой, деревни Хотмановой Карп Иванов и жена его Екатерина Антонова.

Вотчины князя Михаила Михаиловича Голицына, села Широносова Иван Михайлов и жена его Степанида Дементьевна.

Калужского уезда.

Графа Михаила Гавриловича Головкина, деревни Животникиной, Тимофей Анисимов и сестра его Дарья Анисимова, жена крестьянина того же помещика Терентия Антонова.

Козельского уезда:

Вотчины князя Мих. Мих. Голицына, деревни Жердевой Фетис Панфилов и жена его Акулина Артемьева.

Вотчины его же, князя Голицына, деревни Корняковой Калина Кузьмин и жена его Аксинья Самсонова.

Вотчины прапорщика Ивана Осипова Лаврова, деревни Слободки Григорий Кондратьев и племянница его Мавра Митрофанова, звена того же помещика крестьянина Ивана Андреева.

Пастухи.

Московского уезда дворцовых сел: села Аникеева Семен Володимиров, села Измайлова Макар Степанов, села Озерецкого Осип Федоров Галда, того же села деревни Старой Егор Иванов Панов, приселка Щитникова Терентий Прокофьев; Синодальной вотчины, села Пушкина, Максим Трофимов Козлов (из Синодальных вотчин присланы были в Губ. Канцелярию, как было сказано, двое; вышеозначенный Козлов и Леонтий Ильин Дубинин; но последний не был послан в Петербург, но почему, в деле указаний не имеется, а вместо его отправлен дворцовый крестьянин.).

2) На людей уборы:

На 8 мужиков:

Кафтанов белых обинковых — 8;

Кожанов козлиных — 8; [12]

Штанов пестрядиных — 8;

Шапок красных русских — 8;

Кушаков красных — 8;

Рукавиц бараньих с варги — 8;

Чулков русских — 8;

Рубах русских по 1 паре — 16;

Анучь суконных — 8;

Лаптей —8;

На 8 баб:

Сорок шитых золотом и с тесмами и с кумачом — 8;

Подзатыльников, шитых мишурою с кистьми бисерными и бахромой шелковою — 8;

Платков покрывальных на головы с строчками — 8;

Перлов половинчатых с бисером — 8;

Серег медных луженых с камушками — 8;

Рубах русских с рукавами долгими и с кумачом — 8;

Рубах таких же, без кумача — 8;

Нагрудников байковых красных, с тесьмами гарусными и с нашивками шелковыми — 8;

Поняв, из сукна и из кумачу, с покромьми и с тесьмами — 8;

Сукней сукна синего с кумачом и с шелковыми нашивками и с покромьми — 8;

Покромей на пояса красных — 8;

Чулков русских — 8;

Анучь суконных — 8;

Лаптей — 8;

На шесть пастухов:

Кафтанов, за неимением в Москве яренка, из сукна и из байки — 6;

Полукафтаньев крашенинных серых с подкладкой — 6;

Штанов кумачных с подкладкой — 6;

Шапок суконных русских зеленых — 6;

Рукавиц бараньих с варгами — 6;

Кушаков шерстяных желтых — 6; [13]

Рубах русских — 12;

Чулков русских — 6;

Анучь суконных — 6;

Лаптей — 6;

Плюмажей натуральных разных цветов — 150;

Пучков из хвостовых долгих перьев, натуральных и крашеных — 100;

в каждом пучке по 50 перьев. 3. Инструментов. Колокольчиков разных рук:

Больших — 110;

Средних — 100;

Полусредних — 501;

Малых — 190;

с язычками — 99;

Живодера Петра Шамша: Половщх — 2; Кобель муронег — 1; Кобель мурой — 1 [14]

Итого: 1000

Свирелей деревянных — 100;

Дудок глиняных — 50;

Рылей — 25;

а остальных 5-ть рылей, в указное число, за неимением в Москве мастеров и в ближних селах я деревнях, сыскать было не можно (не достававшие пять рылей впоследствии были изготовлены, и 17 января 1740 года, отосланы были, чрез почту, в Кабинет Ее Величества при доношения.).

Гуткок — 30

К рылям и гуткам струн — 100

Волынок — 30

4. Собак —15

В том числе порознь признаками взяты:

Питейных сборов Компанейщика Ивана Мушникова: Кобель дымчатой — 1; Сук: чернорылая — 1; желтая — 1.

Компанейщика же питейного, Михаила Гусятникова: Кобель желтый чернорылой — 1;

Сука половая с лысиной — 1.

Живодера Кузмы Сосина: кобелей черных — 2;

Купца Филина Кирилова: кобель половой — 1;

Живодера Никиты Петрова: кобель чубарый чернорылой, корноух — 1;

Вотчиной коллегии подьячего Александра Федорова:

кобель желтый чернорылый — 1;

Живодера Андрея Васильева: кобель серопегой — 1;

Дворцового крестьянина Ивана Абуна: кобель дымчатой с лысиной — 1;

К тем собакам живодеров записных: Садовой большой слободы Иван Логинов и Кожевницкой полусотни Иван Афанасьев.

При деле еще имеется копия с указа из Кабинета 26 января 1740 года Московскому вице-губернатору о присылке в Петербург еще колокольчиков 4000, следующего содержания:

“Указ Нашему Действительному Камергеру и Московскому вице-губернатору князю Юсупову”.

“Потребно для приуготовляющегося здесь маскарада 4000 колокольчиков с язычками трех рук, таким же, каковы от вас пред сим присланы были. Того ради, по получении сего, имеете вы приказать тотчас показанное число колокольчиков искупить и прислать сюда, а для привозу оных послан с сим Нашим указом Лейб-Гвардии Нашей солдата Игнатий Свистунов, которого, по приезде его в Москву, более половины дня отнюдь не держать и отправить его с теми колокольчиками сюда на почте, и велеть ехать со [15] всяким поспешением; тако ж ежели из Саратова, по силе посланного туда Нашего Указа, привезены в Москву играчьи тулупы (sic), то их потому ж на почте сюда отправить, и приказать везти с поспешением. И повелеваем вам учинить по сему нашему Указу.

На подданном подписано: “По Ее Императорского Величества указу:

Андрей Остерман.

К. Алексей Черкасский

Артемий Волынский.

Генваря 26 дня 1740 года.

Вышеупомянутый солдат Игнатий Свистунов прибыл в Москву с тем указом 29 января в 9 часов по полуночи, и отправлен обратно в Петербург по полудни в 4-м часу, и с ним отправлены колокольчики при реестре и с доношением от вице-губернатора, в коем сказано, что колокольчиков посылается не 4000, “но сколько в Москве во всех лавках сыскаться могло”, с присовокуплением, что из Саратова тулупы еще не привезены.

В приложенном же реестре значилось следующее число посланных колокольчиков:

Большой руки, полуфунтовых — 136

Средней руки четверть фунтовых — 309

Малой руки осмой доли фунтовых — 232

Итого: 677 [16]

Наконец из дела видно, что все вышеозначенные крестьяне и крестьянки, 22 человека, посланные в Петербург, для некоторой забавной свадьбы, по окончании, обратно препровождены были из Петербурга в Московскую Губернскую Канцелярию 1840 года 7 марта, для отпущения их в дома свои по-прежнему, с капралом Свияжского полка Иваном Мириевским.

Текст воспроизведен по изданию: Некоторые сведения о бывшем при Императрице Анне Иоанновне в 1740 году большом народном маскараде по случаю побед, одержанных над турками // Историческая библиотека, № 8. 1879