(окончание)

На протяжении всего XVIII в., который получил в литературе звучное имя «золотой век» российского дворянства, правительство продолжало вести политику, направленную одновременно на расширение прав и свобод дворянства и на привлечение представителей этого сословия на государственную службу и в учебные заведения.

В период правления Елизаветы Петровны сложились благоприятные условия для развития русской культуры, и прежде всего науки и образования. Указ 1744 г. «О соединении в губерниях школ в одно место и обучении в них всякого чина людей ...» облегчил доступ в училища детям из непривилегированных слоев населения. В 40–50 гг. к существовавшей с 1726 г. первой гимназии в Петербурге прибавились еще две – при Московском университете (1755) и в Казани (1758).

Императрица Елизавета Петровна пошла еще дальше навстречу пожеланиям дворянства. Шляхетских детей записывали в службу с младенчества, и в полк они являлись 16–17-летними офицерами, служили 10–12 лет, после чего возвращались в свои имения. Дворяне по-прежнему должны были служить, а уклоняющихся от службы отдавали в солдаты или матросы, однако императрица предполагала, что в будущем освободит шляхетство от обязательной государственной службы. Только манифест императора Петра III «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству» от 18 "апреля 1762 г. законодательно отменил для него обязательную государственную службу. Манифестом провозглашалось, что каждый дворянин волен сам определять, где, сколько ему служить и служить ли вообще. Дворяне теперь практически не несли обязанностей перед государством, но при этом они сохраняли за собой сословные привилегии, в том числе и почти исключительное право приобретать землю. В течение 1762–1763 гг. многие дворяне оставили службу. Они постепенно превращались в сельских жителей, тех помещиков, облик и быт которых хорошо известны из русской классической литературы XIX в.

Однако дворянство в России никогда не переставало стремиться к службе, получение чина всегда было его идеалом. Чин давал власть и почет, а доходы от службы нередко обеспечивали безбедную жизнь всего семейства. В манифесте законодательно была закреплена учебная повинность для дворянских детей. Родители имели возможность выбора — обучать своих детей в русских школах или дома, могли давать им образование в Европе, но никто из них «не дерзал без учения пристойных благородному дворянству наук детей своих воспитывать...». Императрица Екатерина II подтвердила манифест Петра III и попыталась еще больше расположить к себе дворян, [190] многие из которых поддержали ее во время государственного переворота. Несомненно, венцом «золотого века» российского дворянства, кульминацией законодательного закрепления привилегированного положения благородного сословия стала «Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства», изданная императрицей 25 апреля 1785 г.

Жалованная грамота, автором которой была сама Екатерина II, начиналась с пространного предисловия о заслугах дворянства перед Отечеством и престолом — в давние времена и в последние годы. Упоминались ратные подвиги Румянцева и Потемкина, победы над турками и присоединение Крыма. Все это должно было убедить читателя в том, что перечисляемые далее права и привилегии дворянством заслужены. Отныне «на вечные времена и непоколебимо» провозглашалось, что дворянин может быть лишен дворянского достоинства только по решению суда, и при этом судить его будут только люди того же сословия. Грамота подтверждала дарованное манифестом Петра III право дворян служить или не служить по своему выбору, а также наниматься на службу к иностранным государям. В Жалованной грамоте Екатерина II ограничила право дворян продвигаться по служебной лестнице заочно, с детских лет, с получением воинских званий. Будущие офицеры должны были закончить какое-либо военно-учебное заведение: Инженерную школу в Москве, Морскую академию или Кадетский корпус.

Императрица Екатерина II постоянно заботилась о том, чтобы не оскудевала государственная служба родовым дворянством, и стремилась привлечь к подножию трона как можно больше талантливых и образованных дворян. Ей это, несомненно, удавалось: в историю России вошли имена братьев Орловых, Потемкина, Безбородко, Дашковой и многих других.

«Учреждения о губерниях» 1775 г. поставило вопрос об организации начального образования для детей всех сословий. На вновь учрежденный Приказ общественного призрения была возложена обязанность «попечения и надзирания об установлении и прочном основании народных школ» не только во всех городах, но и в больших слободах. Комиссия народных училищ, созданная в 1782 г., была призвана решать серьезные и важные задачи в области народного образования в России и в первую очередь задачу подготовки квалифицированных педагогических кадров для службы в школах и училищах. Для осуществления этих задач на заседании комиссии 23 мая 1783 г. было решено «открыть Главное народное училище в Петербурге, при котором содержать Учительскую семинарию, чтобы иметь всегда нарочитое число учителей в готовности, в коих ныне, а особливо для высших классов, совершенной недостаток» (См.: Смагина Г. И. Академия наук и российская школа. СПб., 1996. С. 101). Императрица благосклонно отнеслась к представленному докладу, и 9 июня 1783 г. последовал указ «О заведении в Петербурге Главного народного училища» (ПСЗ. Т.2. № 15755. С. 938. (ссылка неверна!!!)). Штат семинарии состоял из директора, трех профессоров и шести учителей. Директором был назначен Янкович де Мириево, серб, который прекрасно говорил по-русски, и что важно, был православным. До этого он трудился над устройством школ в Австрии, где с 1774 г. шла широкая школьная реформа (См.: Смагина Г. И. Янкович де Мириево // Исторический лексикон. XVIII в. М., 1996. С. 291–292). На три профессорских должности были приглашены адъюнкты Академии наук — известные русские ученые и педагоги, которые обеспечивали высокий уровень преподавания в целом. Студентами Главного народного училища стали лучшие слушатели духовных семинарий. Самых способных готовили к [191] работе в старших классах, остальных — в младших. Из стен Учительской семинарии за годы ее существования (1783–1803) вышло более 400 воспитанников, которые с честью несли звание учителей, а многие стали подлинным украшением отечественной науки и педагогики. Но главное, впервые в России появились учителя, прошедшие специальную подготовку.

Коллегия иностранных дел (учреждена в 1717 г.), также как и ее предшественник Посольский приказ, была главным и наиболее престижным учреждением России XVIII в. К этому времени установились дипломатические отношения с большей частью европейских государств, где были открыты русские миссии. Во главе Коллегии были назначены президент (канцлер) граф Г. И. Головкин и вице-президент (вице-канцлер) барон П. И. Шафиров. Она ведала организацией сношений с иностранными государствами, выдачей иностранных паспортов, почтовыми делами и управлением Украиной. Для решения сложных задач внешнеполитического характера требовались высококвалифицированные и высокообразованные кадры и в гораздо большем количестве, чем ранее. Чиновники Коллегии, получившие светское образование, и в большинстве своем окончившие академическую гимназию или Московский университет, разительно отличались от других служащих и являлись образцом государственных чиновников. Недаром многие из них совмещали дипломатическую службу с творческой деятельностью. Расширение состава чиновников КИД сопровождалось улучшением подготовки отечественных дипломатов (См.: Троицкий С. М. Русские дипломаты в середине XVIII в. // Феодальная Россия во всемирно-историческом процессе. М., 1972. С. 404–406); с этой целью еще в первой четверти XVIII в. были учреждены должности студентов и коллегии-юнкеров. Предполагалось, что их вакансии должна была заполнять дворянская молодежь, но учились, а потом и служили в Коллегии дети подьячих и разночинцев, и даже купцов. Так, купеческий сын Федор Каржавин, мальчиком вывезенный тайно за границу, обучался в Сорбонне, а затем был взят Д. А. Голицыным в 1760-е гг. в штат Парижской миссии переводчиком (См.: Долгова С. Р. Творческий путь Ф. В. Каржавина. Л., 1984). В дальнейшем он стал писателем, педагогом и переводчиком. Добились успеха на писательском поприще и многие другие дипломаты; большинство из них обогатили русскую литературу переводами западноевропейской классики, другие — Д. И. Фонвизин, Я. И. Булгаков, Н. А. Львов — стали известными писателями и переводчиками. В отделении КИД-Московском архиве служили знаменитые русские историки.

Согласно «Генеральному регламенту ...» (1720 г.) предусматривалось создание двух типов архивов: текущих, при учреждениях, куда по истечении трех лет должны были поступать использованные документы, и государственных, т. е. самостоятельных, подчиненных определенным ведомствам. Первый такой ведомственный архив был учрежден еще постановлением КИД от 5 августа 1724 г. при Московской конторе Коллегии. Этот архив в силу принадлежности к внешнеполитическому ведомству России и наличия в нем уникальных старинных документов имел особо важный статус среди других государственных учреждений.

В конце XVIII — начале XIX вв. коллежский архив стал заметным историко-культурным центром Москвы; сюда пришли служить выпускники Московского университета и получившие хорошее домашнее образование юноши из родовитых дворянских семей. Возглавляли архив замечательные ученые — археографы Г. Ф. Миллер, Н. Н. Бантыш-Каменский, А. Ф. Малиновский. В этот период удалось навести порядок в хранении документов, что сделало их более доступными для использования. Именно здесь начались [192] первые публикации древнейших документов, хранившихся в архиве. Г. Ф. Миллер был назначен советником архива 7 марта 1766 г. Еще в Сибири он начал собирать документы для своей уникальной коллекции и в Москве продолжил занятия по собиранию документов. В настоящее время так называемые «Портфели Миллера» — одна из ценнейших коллекций РГАДА. Н. Н. Бантыш-Каменскому — выпускнику Киевской академии и Московского университета, суждено было сыграть значительную роль в истории русской исторической науки и в подготовке изданий многих книг; его сведениями пользовался просветитель Н. И. Новиков при составлении биографий для «Опыта исторического словаря о русских писателях». В октябре 1835 г. А. С. Пушкин кроме тетрадей из «пугачевского» портфеля Г. Ф. Миллера получил из МГАМИД обширную коллекцию документов по пугачевскому восстанию, собранную в 1773–1775 гг. Н. Н. Бантыш-Каменским. Высылал эти документы знаменитому поэту для изучения истории пугачевского бунта А. Ф. Малиновский. Имя историка стало известно любителям российских древностей после его участия вместе с Н. Н. Бантыш-Каменским в первом издании рукописи «Слово о полку Игореве». А. Ф. Малиновский вырастил целую плеяду «архивных юношей», некоторые из них пополнили ряды государственных учреждений и прежде всего Коллегии иностранных дел. Малиновский долгое время был и чиновником Оружейной палаты, совмещая работу архивиста и историка царских сокровищ. В 1807 г. после издания книги «Историческое описание древнего российского музея, под названием Мастерской и Оружейной палаты в Москве обретающегося» А.Ф.Малиновский был утвержден почетным членом Оружейной палаты (См.: Долгова С. Р. Алексей Федорович Малиновский // Малиновский А. Ф-Обозрение Москвы. М., 1992. С. 176–229).

Публикуемые ниже документы представляют часть архивных материалов РГАДА, которые являются источниковой базой для создания целостной картины процесса подготовки государственных служащих во второй половине XVIII в. и их деятельности. Тексты публикуются с сохранением орфографии оригиналов; слова в квадратных скобках восстановлены по смыслу.

Публикацию подготовила Н. Ю. БОЛОТИНА.

Инструкция куратора И. И. Шувалова директору Московского университета об организации гимназий при университете

[1755 г.]

Высокоблагородному господину Московского университета директору инструкция.

Я надеюсь, что нынешнее время вы с Божиею помощию, в учрежденном милостию Ея и императорскаго величества всемилостивейшей государыни университете, начало гимназиев основать изволили, расписав время разных классов, часы учителям, распределя разные покои, лутчие для дворянства по прилйчеству их и другие для разночинцов, оставив пристойную комнату для аудитории, несколько покоев для директорской, для библиотеки, внизу для кладовых к сохранению казны и для протчаго по избретению вашему¹⁶. [193]

На первый случай имею честь послать к вам сию инструкцию, которую сколько первая нужда в поведении и краткость времени зделать дозволили: наблюдать извольте до получения вам регламента гимназии, которой не прежде как по основании и по обстоятельствам происхождения учений зделаны быть должен, ибо многие после обстоятельства окажут и в таком новом здесь учреждении, которых теперь увидеть и предостеречь нельзя.

1. Вам известно, что не могли за скростию набрать довольное число в гимназии обе учителей; того ради, докуда не будут все сысканы, изволите учредить, чтоб принятые учители в обеих классах учение производили без остоновки учащимся.

2. В гимназии учеников извольте принимать в первую дворянскую никого кроме дворян не записывать, в другую разночинцов, кроме положенных крепостных людей, разве когда какой господин захочет дать ему волю и отказаться от всякой над ним власти, как яснее о том в поданном мною в правительствующий Сенат проэкте изображено.

3. Иностранных принимать учиться на своем коште, а в записных учениках на жалованье Ея императорскаго величества дозволяется быть во всякой гимназии по пятой доли, и то тем, которых отцы вечными подданными российскими быть обязались.

4. В дворянской школе содержать пятьдесят человек на жалованье Ея имераторскаго величества, в разночинской школе содержать пятьдесят; смотреть из дворян за кем меньше пятидесяти душ, также и в разночинцах смотреть кои недостаточны, и то смотреть, чтоб были люди годные; и для того смотреть способность и склонность учеников, и не прежде по приеме их в гимназию трех месяцев жалованья не определять.

5. Всяк, кто желает детей своих или порученных себе под опеку отдать для обучения, должен оных представить в университетской директории при доношении, в котором объявить ученика, его звание, лета и чему »н прежде учился.

6. Для сего инспектору гимназии, или ныне кто за инспектора определен будет, иметь должно четыре списка для представления в директорию: 1. о дворянских детях на жалованье; 2. о таковых же без жалованья; 3. о разночинцах на жалованье; 4. о таковых же учащихся на своем коште, с показанием их имян прозванием, в котором году, месяце и числе приняты в гимназии.

7. Которые ученики будут на своем коште, таких по объявлению их родителей или по собственной иных склонности приказать обучать тому чему они при записывании себя в гимназию объявят желательными.

8. Которые школьники будут обучаться на казенном коште, о таковых поведениях прилежнейшее иметь попечение, в разсуждении их беднаго состояния; которые по большей части домов, родителей в Москве не имеют, или имевши содержать не в состоянии, таким отвести сколько можно тут оставших покоев, уважая и то, чтобы жалованья Ея императорскаго величества в большой успех производилось, ибо будучи поступки их почти всегда видимы и способность близости к ученью, наибольшей путь к желаемому предприятию [194] открывают. Которые же и на своем коште обучаться будут и о таковых наблюдать порядочнаго и добраго их поведения, чтобы они тем все соответствовать могли высочайшему Ея императорскаго величества милосердию, что на монаршем иждивении все способы имеют обучаться, к чему склонность и долг разумных людей требует, а иные и на содержание квартирою, книгами и жалованьем снабдены.

9. Определенные на жалованье школьники, не имеющия отцов, матерей и ближних надежных опекунов не должны получать себе жалованье в руки, чтоб оное не даром издержано было, а приказать вам им на оные деньги покупать в чем им нужда требовать будет; в таком случае можно и по состоянию человека то распределять.

10. При обучении учеников надобно наблюдать, чтоб разными понятиями не отягощать и не приводить их память в замешательство, а всякова по склонности во всякой науке стараться прилежно обучать, разве кто особливое понятие и склонность ко многим разным учения[м] окажет.

11. Определенных на жалованье школьников крайне стараться, чтоб их прилежно обучать латинскому языку, оставя протчие языки, чтобы можно было чрез непродолжительное время зделать их способными к слушанию профессорских лекций, и начинать с Божиею помощию университет, которой единственно за неимением знающих латинской язык ныне начаться не может.

12. Полное число учеников на жалованье при первом случае не набирать, а оставить во всякой гимназии ваканциев по пятнатцати для тех, которые впредь явиться достойные могут.

13. Тако ж и других на своем коште учеников приохочивать, только не неволя к латинскому языку, как к необходимому основанью к происхождению в науки.

14. Из разночинской гимназии прикажите отобрать из бедных, но способных людей, приказать их обучать геометрии и французскому или немецкому языку, гистории, митологии, человек хотя семь, чтоб можно было отдать их здесь учиться художествам и зделать начало, чтоб и в Москве с Божиею помощию со временем завести было можно.

15. При записке брать со всякова ученика по три рубли. Оную сумму употреблять на мелкие университетские росходы, у определенных на жалованье на первый год ту сумму удерживать, есть ли же такие бедные будут, таких записывать и даром.

16. На каждой год быть двум произведениям из нижних классов в вышние, а из вышних в студенты. Первому быть в апреле, а другому в сентябре, для чего делать прежде произведения в классах, строгие экзамены, предназначеным к тому временем; экзамены должны быть в присутствии директора, инспектора, ректора и при учителях.

17. Не переводить из одного класса в другой, ежели кто не выучил всего того, что в оном классе положено учиться.

18. Надлежит стараться, чтоб переводы с иностранных на россииской язык поправляемы были российскими теперь учителями; в верхнем латинском классе учредить на то им в некоторые дни несколько [195] времени, чтоб знающия довольно иностранные языки знали свой совершенно и о том старались.

19. Выбрать один способ или порядок, чтоб учитель во всяком классе учение производил и не переменял бы систему учения по своей воле, и для того взять в пример лутчих гимназий в том учреждения.

20. Прилежно учащимся должны быть к их ободрению награждении в классах повышением места, в репортах писать имяна о прилежных, и о успехах, публичные опять могут быть в подарках их книгами, математическими к нужде учения инструментами по обстоятельству, что которому надобно.

21. За непристойные поступки понижать местом, сажать за особливой стол ис другими многими способами к студу учеников учителям известные по примеру других школ, которых же поступки очень худы будут, о таких докладывать учителям директору, которых он прикажет сажать на несколько в тюрьму, не отпускать домой из классов, а иных за великие продерзости выписывать вон из списка гимназии, описываяся ко мне; малолетных штрафовать умеренными иногда побоями, только б то учители без воли директора делать не смели. Сие разумеется о благородных; в разночинской же можно то иное переменить по разсмотрению господина директора; как одних так и других достаточных можно штрафовать деньгами за всякий день, сколько в тюрьме быть осуждены, и те деньги употреблять бедным прилежным на бумагу и на прочее. Оное предается в вашу волю.

22. В дворянской и разночинской гимназии смотреть, чтоб каждой пристойно одет был. Не дозволять ходить в классы в нагольных шубах, в серых кафтанах, в лаптях и тому подобных подлых одеяниях.

23. Смотреть, чтоб учители должность свою порядочно исправляли, учили бы всех со всякою прилежностию, не делав никому для какого интересу преимущества. В предписанные часы быть неотменно в классах, которые им от вас назначены будут.

24. Приказать себе подавать чрез месяц или менее рапорта о успехах и о состоянии учеников, которых мне содержание сообщить изволите.

25. Всякую почту о состоянии гимназиев меня уведомлять изволите, а чрез недели две обстоятельнее о происхождении в них також репорты присылать изволите.

26. Для приему и росходу денежнаго иметь две шнурованные книги за печатью университета и за рукою вашею и находящегося при вас офицера; роздачу деньгам по вашему приказанию писменному производить.

27. Выбирать внизу пристойную крепкую полату для кладовой деньгам. Приказать зделать крепкие железные двери и окошки, приставить у дверей часового, всякий день унтер-офицеру осматривать замок и печать, что и при смене капралу делать должно. Оное пишу более отдая на вашу волю, только чтоб все предостережно было. [196]

28. Стараться чтоб семинаристов скорея получить, отобрав от их учителей происхождения их в науках, и стараться их прилежно учить, чтоб по необходимости ими университет начать было можно.

29. Из семинарии школьников, есть ли достойные присланы будут, определить на жалованье, чтоб тем лутче они и прилежнее были.

30. Есть ли изволите усмотреть из моей инструкции что по обстоятельствам отменить должно или что прибавить, по разсуждению вашему, о том прошу ко мне отписать.

На подлинной пишет тако: куратор Иван Шувалов.

РГАДА. Ф. 17. Д. 38. Л. 22–27об. Копия.

Рапорт директора Московского университета М. М. Хераскова ¹⁷ о предоставлении экзаменационных ведомостей, с приложением ведомости об успехах студентов университета

Всепресветлейшей державнейшей великой государные императрице и самодержице Всероссийской, государыне всемилостивейшей от Московского университета всеподданнейшей репорт.

Ваше императорское величество соизволило повелеть тайному советнику и куратору господину Адодурову ¹⁸ подносить вашему императорскому величеству после ежегодного большого университетского экзамена ведомость о успехах каждого студента и ученика при оном университете обучающихся.

Но потому что оной господин куратор за продолжающеюся у него тяжкою болезнию никаких дел исправлять еще не в состоянии, то препоручил он мне, сочиня оную ведомость, поднести вашему императорскому величеству, которую со всеподдднническим моим усердием при сем репорте прилагаю по должности моей, к которой из высочайшей своей милости ваше императорское величество признавать меня соблаговолили, осмеливаюсь рекомендовать в высочайшее ваше покровительство студентов и учеников соответствующих материнскому о них призрению вашего императорского величества и отменные успехи оказавших, дабы нерадивые, возревнуя оному благополучию, лутчее старание к учению возимели, а полезные науки, которыми ваше императорское величество российское отечество украсить соблаговоляете день от дня, в наибольшую силу приходили.

Всемилостивейшая государыня, вашего императорского величеству
всеподданейший раб Михаила Херасков.

Ведомость состоящим при императорском Московском университете студентам, кто чему с августа месяца прошлого 1763 года обучался и какия каждой оказал успехи и прилежность сего 1764 года июня по 30 число о том значит ниже сего. [197]

А именно:

У профессоров: Иогана Фроммана

У Филиппа Дилтея

У Христиана Керштенса слушали лекции минералогическия и химию металлургическую

[198]

У Антона Барсова элоквенции

У Юлия Роста эксперементальной физики

У Рейхеля истории

Директор
Михайла Херсков

РГАДА. Ф. 17. Д. 43. Л. 4–4об., 24–26об. Подлинник.

Указ императрицы Екатерины II о порядке производства и отставки статских чинов

Правительствующий Сенат, учинив определение, каким образом впредь в секретари и в другие канцелярские чины в статное положение и на убылыя только места из канцелярских служителей производить надлежит, Ея императорскому величеству в докладе всеподданнейше представил следующее: 1-е в регистраторы, актуариусы, бухгалтеры и архивариусы, которые по Табели о рангах 1722-го году генваря 24 положены в ранг прапорщика, отныне коллегиям, канцеляриям и конторам по указу 1723 года июня 28 коллегиям не подчиненным, а состоящим под аппеляциею Сената, по точной силе Генерального регламента 11-й главы, из канцелярских нижних служителей производить по-старшинству и достоинству самим, но единственно на ваканции в статное число, и каждаго тем только чином и к настоящей должности [201] против чего и губернаторам обще с губернскими канцеляриями в каждой губернии в положенные по статам же чины регистраторские и архивариуские, которые обер-офицерских рангов не имеют, производить же; 2-е. Как Генеральнаго регламента 11-ю главою и последующими потом именными 1722 февраля 5, 1726 майя 5, 1734 генваря 22, 1737 октября 21 указами и должностию Сената 1722 годов апреля 27 чисел 7 пунктов, секретарей, камериров и протоколистов повелено выбирать и Сенату представлять президентам с прочими членами той коллегии, а из прочих мест, кто откуда требует, за его ж рукою и находящ[и]хся при нем товарищей по 2 и 3 человека на одно место, а из оных Сенату определять достойных; то по сему впредь в секретарские, протоколистские и камерирские чины всем коллегиям, канцеляриям и конторам не подчиненным коллегиям, тако ж и губернаторам с их товарищи представлять Сенату от себя кандидатов из своих и из других мест по согласию с командирами тех мест, из которых кто в кандидаты назначивается, такову и из находящихся не у дел по 3 человека таких, которые совершенно те должности исправлять могут, и прежде ни в каких пороках и подозрениях не были, а по страстям или прихотям отнюдь не представлять, под изображенным в 11-й главе Генеральнаго регламента штрафом; а Сенат имеет по разсмотрению своему из тех кандидатов на состоящия только убылыя места и в самые те чины, на какия ваканции представляются, производить. 3-е. Хотя по сему положению в секретари в силу именных 1724 г января 31, 1762 апреля 20, 1764 годов октября 19 чисел указов из подьяческаго чина, кои не из дворян, производиться не будут; но чтоб и дворяне, желающие продолжать статскую службу, при случае ваканции по заслугам и достоинствам в таковые ж чины и выше производимы быть могли. Того ради из малолетних дворян, самопроизвольно желающих в статскую службу, Сенату и всем коллегиям, канцеляриям и конторам, не подчиненным коллегиям, принимать и определять в нижние чины на убылыя места в статное ж число, которым жалованье получать точно такое, кто в какую должность употреблен будет, и производить в положенные по статам чины по порятку против вышеписаннаго ж, давая им по достоинству пред теми, кои не из дворян, преимущество, ибо они за состоявшимся в 1763 году декабря 15 дня Ея императорскаго величества именным высочайшим указом, юнкерами именоваться уже не будут, а что они в нижние подьячиские чины в статное число употреблены будут, того им в укоризну по силе Генерального регламента 36-й главы не ставить. 4-е. Впредь, с сего времени, всем вышеписанным местам отнюдь никого не в статное число и не в точную от всех дел отставку, тако ж и не теми чинами к какой точно должности кто определяется, никого не производить и в Сенат не представлять для того, что таковых Сенат производить не будет. 5-е. Коллежских секретарей, которые из приказных чинов, а не из дворян, в судейские чины инако не производить и не аттестовать, как таковых, кои секретарями не менее 12 лет с особливою беспорочностию и способностью к судейскому достоинству выслужили не единственно на вак[а]нции в тех самых местах, где кто действительно служит, или в [202] отставку от всех дел представляется. 6-е. Состоящим в коллегиях, канцеляриях, конторах и в судном приказе, тако ж в губерниях провинциях и городах всем вышеписанным чинам, по силе именнаго 1742 февраля 15 указа, к произведению в чины считаться единственно по месту, где кто свою службу отправляет. 7-е. По именному 1735-го году ноября 14 указу, велено генералитет, стаб и обер-офицеров по отставке от военной службы при определении к гражданским делам не воинскими, но статскими рангами повышать; почему отныне всех, находящихся в статской службе, и кто впредь в оную из воинских чинов вступит или из оной в отставку пожелает, а по указам чины им дать следует, таковых воинскими чинами не производить, а повышать статскими по порядку, равно как и статских чинов производить по сему ж; и августа 8 дня сего 1765 года на том докладе собственною Ея императорскаго величества рукою высочайше конфирмовано тако: БЫТЬ ПО СЕМУ. О чем из Сенату указы посланы сентября 5 дня 1765-го года.

РГАДА. Ф. 10. оп. 3. Д. 608. Л. 1–2об. Копия.

Штат коллегии иностранных дел

[203]

[204]

1779-го года майя в 16 де[нь] по указу Ея императорскаго величества в Коллегии иностранных дел, на основании состоявшагося той коллегии в 28 де[нь] генваря сего году стата, и последовавшего от Ея императорскаго величества в 5 де[нь] сего месяца о членах оной коллегии и о протчих чинах высочайшаго утверждения кому из них в секретной и публичной экспедициях, так же в Москве в канторе и в архиве тамошнем быть, а имянно: в секретной экспедиции членам действительному статскому советнику Петру Бакунину ¹⁹, и действительному же статскому советнику Петру Бакунину Меньшому ²⁰; при [205] особливой должности действительному статскому советнику Францу Эпинусу ²¹, а статским советникам Ивану Кроку для немецкого языка, Якову Убрию для французского языка. Канцелярии же советникам Якову Булгакову ²², Петру Сафьянникову, Григорью Полетике ²³, Денис Фонвизину ²⁴ и Аркадию Маркову в помощь двум вышепоказанным членам и двум тем статским советникам, а Сафьянникову особо в обер-секретарской должности; и еще надворным советникам: Ивану Грену, Ивану Страхову, Ивану Блюму и Максиму Алопеусу ²⁵ для такова же употребления. А в публичной экспедиции членам для управления почтовыми делами действительному статскому советнику Льву Никитину; для управления казною и ревизования щетов статскому советнику Дмитрию Сухареву; для всяких текущих дел и переписки с другими правительствами статскому советнику Ивану Воронцову. В Москве же в канторе оной коллегии статскому советнику Андрею Набокову, а в находящемся там коллежском архиве статскому же советнику Герарду Фридриху Миллеру. Определено: для исправления коллежсих дел поместить при секретной экспедиции в положенное по стату число шести секретарей майорскаго ранга, находящихся при коллегии ассесоров Федора Козельскаго ²⁶, Василья Софонова, Григорья Протопопова, Григорья Кондоиди ²⁷, Николая Кондоиди и секретаря майорскаго ранга Николая Львова ²⁸; а в число осми секретарей капитанскаго чина титулярных советников Якова Топоркова, Николая Никитина, Ивана Вейдемейера ²⁹, Ивана Вилкенса и секретаря капитанскаго ранга Ивана Татищева ³⁰, да титулярнаго советника Григорья Брайку, и секретарей капитанскаго ранга Николая Ябланскаго и Николая Принчишати. А на особоположенной в штат на жалованье прочим в секретной экспедиции состоящим коллежским служителям сумм оставить при оной экспедиции для исправления же коллежских дел, находящихся в переводчиской должности: надворнаго советника Алексея Леонтьева ³¹, ассесора Павла Римшу, секретаря майорского ранга Илью Муратова, секретарей Василья Рубанова ³² и Василья Пастушкова, да переводчиков Петра Самасонова, Илью Шубина, протоколистов Ивана Пряслова, Михаилу Ждановскаго и Александра Катыгулова, переводчиков же Ивана Валца, Рудольфа Фислини, Фридриха Гофмана, Ивана Винтера, Василья Пегенполя, Иогана Ритмейера, Петра Артемьева, Вилима Фузадье, Павла Бресана, Торга Горнбурга, Осипа Моснера, Готлиба Фридриха Гана, Ивана Озерова, Александра Суморокова, Фердинанда Людвиха, Акима Даниловскаго; актуариусов: Никиту Акиншина, Илью Якина, Михаилу Митрофанова, Михаилу Иванова, Петра Паниратьева, Алексея Лопова, Михаилу Лопова, регистратора Ивана Глухова, актуариусов Ивана Дуниеля, Вильгельма Нотбека, Георгия Дузу, Петра Софонова, Петра Сафьянникова, Павла Сафьянникова, регистратора, Ивана Сулимова, актуариусов Павла Бакунина, Николая Кашкина, Михаилу Вениаминова, Ивана Павлова, Дмитрия Павлова, Петра Кирьякова, Тимофея Андреевскаго, Романа Халчевскаго, Дмитрия Салтыкова, подканцеляристов Николая Кононова, Ивана Федорова, Петра Летюхина; студентов Луку Муратова, Фридриха Гофмана, Федора Гана, Василья Евангринкова, Давыда Бруна, Александра Латынина, Никласа Форделя, Карла Гоберха, китайскаго языка ученика Григорья Соколова; копиистов Михаилу Равича, Ивана [206] Иванова, Федора Митрофанова, Бориса Якина, Пимена Щепнева, Алексея Федорова. Да при оной же секретной экспедиции по силе данного Коллегии в 5 де[нь] сего месяца имяннаго Ея императорскаго величества указа оставить, находящихся в ведомстве Ея, надворнаго советника Александру Кругу для исправления переводов, да подполковника Георгия Тира, и прапорщика Степана Алаеса для куриерских посылок и производить им преждеопределенное Ея императорскаго величества жалованье из вышеозначенной положенной на коллежских служителей особой суммы, а имянно: Круге и Тиру каждому по восмисот, а прапорщику Алаесу по двести по пятидесяти рублев на год. Да на той же сумме оставить и состоящих вобще при коллегии финифтянаго дела мастера порутчискаго ранга Михаилу Лопова, финифтянаго же дела мастера Ивана Леонтовича, и того же дела ученика Петра Завьялова, да переплетчиков Артемья Федорова и Андрея Родионова, а в публичную экспедицию, составляющую три части, определить в каждую нижеследующих канцелярский служителей, а имянно: к почтовым делам в ведомство действительнаго статскаго советника Льва Никитина, в должность секретаря протоколиста Федосея Хрипунова, и в должность же камерира для ревизования щетов секретаря Фридриха Фишера, да регистратора Степана Волкова, актуариуса Петра Киреевскаго, канцеляриста Дмитрия Козлова, подканцеляриста Федора Пилюгина. К делам казенным, кроме присланнаго в коллегию при указе из правительствующего Сената в казначеи подполковника Эрнста Данненстерна, получить в ведомство статского советника Сухарева секретаря Якова Козлова, регистратора Александра Лукина, канцеляриста Петра Морозова, подканцеляриста Александра Шафранова, копиистов Сергея Яковлева и Григорья Лошкарева. К текущим же делам в ведомство статскаго советника Воронцова, секретаря майорского ранга Ивана Петрова, да в должность переводчискую секретаря Ивана Трефурта, актуариусов Ивана Афонасьева, Семена Дементьева, Николая Латынина; регистратора Петра Григорьева, канцеляриста Петра Соболева, копиистов Василья Королькова, Федора и Василья Комаровых, Василья Бахматова, Семена Дементьева, Ивана Летюхина, Василья Миронова и Петра Телешова.

В Москве же, в кантору оной коллегии отправить отсюда секретаря Андреяна Ждановскаго и с ним студента Ивана Ждановскаго. А находящегося там ассесора Григорья Протопопова взять к делам сюда в коллегию, как выше сказано. Протчим же, находящимся в той канторе канцелярским служителям, быть там при делах по прежнему, а именно: титулярному советнику Николаю Паунцову в должности камисарской, протоколисту Петру Галактионову, переводчикам Петру и Михаиле Обресковым, и Филипу Яколеву, регистаторам Ивану Алексееву, Андрею Серебренникову, Сергею Степанову, Николаю Фролову, Семену Зорину, актуариусу Глебу Безобразову, канцеляристам Никите Касареву, Петру Волкову, подканцеляристу Алексею Тархову, копиистам Петру Почаинову, Семену Григорьеву, Петру Болшакову и Егору Никифорову, толмачам Антону Фотину, Василью Бончару и переплетчику Марке Тимофееву. А при имеющемся там коллежском архиве быть в числе положенных по стату двух секретарей, находящимся в оном архиве, ассесорам Николаю Бантыш-Каменскому и Мартыну [207] Соколовскому, и там же остаться по-прежнему переводчику Алексею Малцову, протоколисту Якову Буркову, актуариусам Степану Адвиновскому, Петру Миллеру, регистраторам Михаиле Фотину, Константину Иванову, и Льву Софонову, актуариусу Ивану Мерзлякину, канцеляристу Андрею Паунцову, подканцеляристу Ивану Болшакову; и о том в оную кантору и архив послать указы, приложа с стата коллежскаго для ведома копии. А с сего определения дать в казенной и протчия публичной экспедиции департаменты к сведению копии же за скрепою секретарскою.

Подлинное подписано тако.

Г[раф] Н[икита] Панин ³³, граф Иван Остерман ³⁴, Петр Бакунин, Петр Бакунин.

РГАДА. Ф. 180. оп. 1. Д. 55. Л. 42–48. Копия.

Доклад Комиссии об учреждении народных училищ о необходимости создать Главное училище для подготовки специалистов

Всепресветлейшей, державнейшей, великой государыне и императрице и самодержице Всероссийской от Комиссии о учреждении народных училищ всеподданнейший доклад.

Со времени установления Комиссии о народных училищах первое старание ея было, чтобы соответственно намерениям вашего императорскаго величества предположить нравственное воспитание юношества сообразно общему благу государства и изобресть к тому достаточные способы, которыми бы сие важное дело привести в желаемое движение и дать ему на будущие времена твердое основание. Начальный к тому подвиг состоял в сочинении учебных книг по таким правилам, которыя бы всякому роду граждан могли быть равно полезны.

Таковые книги изданы уже все к первым двум классам народных училищ принадлежащия; что же касается до нужных для третьяго и четвертаго, то хотя и сии такожде оканчиваются, однако ж за ними нельзя несколько не промедлить потому, что до вышших наук касающияся, как то физика, соединенная с нею история натуральная, история и география, требуют строгого просмотрения, поверки и исправности.

Между сими приуготовлениями открыт уже по высочайшей вашего императорскаго величества воли новый учебный способ в заведенных в столице народных училищах, из первых двух классов состоящих и, по отменному рачению директора оных Янковича, успех в учении и во умножении учащихся приметным образом возрастает. Но сие не больше есть, как только единые начатки дела сколь по себе пространнаго, так и важнаго.

В сем виде Комиссия, распространяя распоряжения свои на третей и четвертый класс, старалася в начале о приискании способных учителей, которые бы науки свои знали твердо. Выписывала для того из [208] разных духовных семинарий молодых тамо обучавшихся людей, и здесь приискивала всевозможным образом, мня из большаго числа лучших зделать выбор; успех однако ж в том меньшей оказался, нежели какова ожидать могла Комиссия. Ибо присланные из семинарии не имеют потребных для третьяго и четвертаго класса знаний, и Комиссии еще больше сведом стал сей недостаток при избрании учителей для девичьего монастыря, которых с большим старанием едва можно было найтить: ибо ежели суть люди к тому способные, то они несут должности, от которых их взять неудобно, а другие лишь успеют в словесных науках, ищут и помещаются большею частию в гражданской, выгоднейшей для них, службе.

Итак, одними пособиями, каковы ныне чрез прилежность и труды директора школ Янковича происходят, и кои от других мест могла Комиссия взаимствовать, нет и не будет возможности народныя училища воздвигнуть в полной мере; поелику (как выше упомянуто), хотя теперь все почти учебныя книги и для вышших классов приходят переводом и сочинением к окончанию, следственно образ как преподавать науки уготован, но кем сие производить, таковых людей потребно много, находить же их тружно, а одно без другаго не может взять прямаго течения. Недостаток сей в способных и искусных учителях чем далее больше встречаться будет, как видимым образом по сим причинам степень учительскаго состояния час от часу упадает.

Для отвращения так важных в начатом деле препятствий, принимает Комиссия смелость просить ваше императорское величество всеподданнейше о дозволении завести наперед Главное народное училище, которое бы служило всем протчим образцом, и в коем обучившиеся могли бы быть потом употребляемы для заведения других оному подобных. Комиссия представляет вашему императорскому величеству сверх вышеписанных причин еще следующия.

Как Главное училище должно быть мерою всех прочих училищ, то прежде всего сию самую меру определить нужно и все части ея надлежащим образом расположить, дабы оныя в образец другим училищам служили. Ибо все таковы, со временем будущия в частях государства училища, должны быть одно другому сообразны. Итак, когда в Главном училище одинакия учебныя книги и предметы в известном и определенном содержании с прочими училищами преподаваемы быть долженствуют; следует из того, что и приуготовляющимся в учительские должности необходимо нужно, прежде нежели они к званию своему приступят, пройти течение всех наук по определенным книгам и определенным способом учения, дабы впредь потому же и таким же образом, могли обучать других.

При Главном училище можно видеть и научиться сверх того внутреннему порядку политическаго и экономического правления, как то: должностям директора, надзирателя, образу сочинения таблиц, списков, известий и прочаго, порядку книгопечатания и других экономических частей, что все для соблюдения целости, связи и единообразия будущих училищ, учителям знать должно, а потому прежде всего быть надобно Главному училищу, в котором бы учители могли на деле видеть все то, что до должностей их касаться может, дабы сообразно тому поступать [209] как при вступлении своем в должность, так и при учреждении прочих главных училищ по наместничествам всеа Российския империи, понеже на таковых искусившихся и расположения Главнаго училища видевших людей, можно будет всегда надежнее положиться при заведении новых училищ.

Не меньше важною и весьма побудительного для постановления сего Главнаго народнаго училища причиною есть еще и то, что все доселе прибывшие семинаристы и студенты, будучи здесь наставляемы в способе только преподавания учения для первых двух классов, а не имеющие достаточнаго в науках знания, не имеют где оное приобресть, дабы способными зделаться учителями для третьяго и четвертаго класса; в Главном же училище с пользою могли бы они быть наставляемы не токмо в образе преподавания, но и в самых тех науках, которых они не знают.

Для сих причин судит Комиссия быть единым средством и кроме которого нет другаго к установлению народных училищ, чтобы основать здесь во-первых Главное народное училище, по поднесенному от Комиссии вашему императорскому величеству прежде сего плану, при котором бы сверх вольнообучающихся обучать и содержать на казенном иждивении не меньше ста человек для должностей учительских, набирая оных из духовных семинарий, из школ воинских команд и из добровольно к тому пожелающих, наставляя их не токмо во всех в Главном училище преподаваемых науках и введенном способе учения, но и во всем том, что до звания, поведения и свойств добраго учителя касается, дабы сим образом получив хороших и основательных учителей, дать самому заведению твердое и надежное основание. А дабы Комиссия могла тем благонадежнее положиться на употребление сих людей, то не дозволить никакому месту принимать их в другую службу без увольнения от Комиссии. Сим образом надеяться можно в два или в три года завести в государстве немалое число других главных училищ, «т которых потом распространение сие будет год от года приметно умножаться.

Но как для сего Главнаго училища потребны в вышших классах довольно искусные люди, как то в истории, географии, физике, истории натуральной, архитектуре, механике и геометрии, каковых сыскать с воли весьма трудно, то в том разумении, что делу сему помогать должно общим трудом, да повелите всемилостивейшая государыня на первой случай употребить к тому из русских учителей или профессоров здешних Академии наук, или университета Московскаго, хотя, впротчем, Комиссия и не упустит стараться о приискании и других, на что однако ж не может положить совершенной благонадежности.

На содержание же сих учащихся для должности учительских Комиссия испрашивает ныне сумму десяти тысяч рублей, о издержании которой поднесет вашему императорскому величеству в свое время верный отчет.

А дабы приуготовиться и начать все сие благовременнее, то не угодно ли будет вашему императорскому величеству, пока в первой части города за сходную цену куплен быть может, способный для [210] Главанаго народнаго училища дом, указать отдать под оное часть здания упраздненных коллегий на Васильевскому острову.

Комиссия повергает все сие высочайшему благоусмотрению вашего императорскаго величества, имея смелость ожидать, что вы всемилостивейшая государыня призрите высочайшею милостию на дело всенародныя пользы, и пребывая в том удостоверении, что введение деятельным образом благонравия и наук для целаго народа великий империи, возвысится своими плодами и не меньше прочих благотворении ваших для России, приложит новое безсмертие имени Первой зиждительницы того.

Петр Завадовский 35

Франц Эпинус

Петр Пастухов ³⁶

РГАДА. Ф. 17. Д. 76. Л. 12–18об. Подлинник.

Формулярный список юнкера Владимира Вульфа

Чин, имя, фамилия и должность им отправляемая, и сколько от роду лет — титулярный юнкер Владимир Вульф. Приобучается к переводам с французскаго и немецкаго языков и употребляется при переписке на белодневной выписки. От роду имеет четырнатцать лет.

Из какого звания происходит и чей сын — сын полковник лейб-гусарскаго полку и орденов Свя[то]го Владимера 3 степени и Св[ято]го Георгия 4 класса кавалера Якова Иванова сына Вульфа. Доказательствы на дворянское достоинство не предъявляет за неполучением от родителя своего.

Сколько имеет во владении мужеска полу душ людей и крестьян, в которых уездах, как имена селениев — мужеска полу людей и крестьян имеет за собой Тверской губернии Кашинскаго уезда в селе Леонтьевском с деревнями 350 душ.

Когда в службу вступил и во оной какими чинами в каких должностях и где происходил, так же не было ль каких отличных по службе деяний, и не был ли особенно кроме чинов чем награжден и в какое время. — Обучась на собственном моем иждевении немецкому и французскому языкам и другим наукам, по определению государственной Коллегии иностранных дел принят в службу к московскому сея коллегии архива 1799 году марта 14.

В походах против неприятеля и в самых сражениях был или нет и когда именно. — Не был.

Не был ли в штрафах и под судом и естли был, то за что именно, когда и чем дело кончено. — Не был.

К продолжению статской службы способен и к повышению чинов достоин или нет и зачем.(1. Графа не заполнена).

Не был ли в отставке с награждением чина или без онаго и когда. — Не был. [211]

Женат ли и имеет ли детей, кого именно, коликих лет и где они находятся. — Холост.

К нему формулярному списку подписуюсь тутулярный юнкер Владимер Вульф.

РГАДА. Ф. 180. оп. 1. Д. 75. 426об.– 427. Подлинник.

Формулярный список надворного советника А. Малиновского

Чин, имя, фамилия и должность им отправляемая, и сколько от роду лет. — Надворный советник Алексей Малиновский исправляет в Московской государственной Коллегии иностранных дел архиве должность секретаря. От роду имеет тридцать шесть лет.

Из какого звания происходит и чей сын. — Происходит из дворян и имеет на то свидетельство, данное ему Могилевской губернии из депутатского дворянского собрания, в копии при сем прилагается, подробнейшия же на то доказательства представлены им правительствующего Сената к герольдмейстерским делам. Сын троицкого в Москве протоирея Феодора Авкскентовича.

Сколько имеет во владении мужеска полу душ людей и крестьян, в которых уездах, как имена селением. — Московской губернии Рузского уезда в сельце Мосееве двадцать душ; Рязанской губернии Ранебурского уезда в селе Кочурах и в деревнях Пристыкиной и Безводной семдесят душ. Всего девяносто душ.

Когда в службу вступил и во оной какими чинами в каких должностях и где происходил, так же не было ль каких отличных по службе деяний. — Начал учение иностранными языкам в императорском Московском университете на собственном своем содержании 1771 года генваря 17. Получил из онаго похвальный аттестат, записался в Межевую канцелярию 1778 октября. Был из оной уволен с аттестатом того же года ноября. Продолжил приватное учение на дому. Потом по одобрению покойного действительного статского советника Миллера в знании иностранных языков, определен государственной Коллегии иностранных дел в московский архив с чином актуариуса 1780 марта 1. Произведен переводчиком 1783 апреля 13. По указу государственной Коллегии повелено ему исправлять должность секретаря 1793 генваря 1. За поднесение блаженныя памяти императрице Екатерине Алексеевне историческое и дипломатическое сочинение о Крыме, удостоился получить в награждение пятьсот рублей. По высочайшему имянному указу: в уважение долговременной службы, отличной приверженности и трудов в дипломатических сочинениях всемилостивейше пожалован из переводчиков в коллежские ассесоры с старшинством. В настоящем надворного советника чине пожалован по высочайшему имянному Его имп[ераторского] вел[ичества] указу 1798 декабря 20.

В походах против неприятеля и в самых сражениях был или нет и когда именно. — Не был.

Не был ли в штрафах и под судом и естли был, то за что именно, когда и чем дело кончено. — Не был. [212]

К продолжению статской службы способен и к повышению чинов достоин или нет и зачем (графа не заполнена).

Не был ли в отставке с награждением чина или без онаго и когда. — При отставке из межевой канцелярии чина не получен.

Женат ли и имеет ли детей, кого именно, коликих лет и где они находятся. — Холост.

РГАДА. Ф. 180. оп. 1. Д. 74. Л. 503об.–504. Подлинник.

Должностная инструкция чиновников Мастерской и Оружейной палаты

Правила, поставляемые в особенности для Мастерской и Оружейной палаты, сверх общих, в штате придворном и в инструкции главнокомандующего над Кремлевскою экспедицею высочайше утвержденных.

1-е

Ничего не продавать и никаким вещам из палатского хранилища отпусков не чинить без особенного указа за собственноручным государя подписанием. А представляется токмо распоряжению главноначальствующаго — перемещение оных из одного места в другое, и то в том же ведении.

2-е

В хранилище палатское никому входу инако не иметь, как с позволения главноначальствующаго; и для того ключи онаго должны храниться в палате, а печать у перваго по главноначальствующем чиновника. В случае же его отсутствия или болезни у самого главноначальствующаго.

3-е

Палата, хотя и составляет с экспедицией единое ведение, но разнствуя особенным родом своих дел от прочих придворных отделений, может иметь по надобностям своим сношении, так как прежде со всеми присутственными местами.

4-е

О денежном приходе и расходу, поелику палате определенная сумма входит в распоряжение экспедиции, подавать отчеты куда следует не палате, а экспедиции на правилах сумм в последнюю поступающих.

5-е

Всем и всякого звания чиновникам палаты сверх общего их попечения о сохранении во всегдашней целости сокровищ в палатском хранилище главноначальствующий распределяет каждому особенную часть и должность.

6-е

Для отыскивания палате в древности принадлежащих достопамятностей, развлеченных в другие места, сноситься палате или главноначальствующему, и таковые достопамятности, вновь отысканные, перемещаются в палатское хранилище не иначе, как с высочайшего соизволения и утверждения, о чем главноначальствующий и обязан подавать особенные доклады.

7-е

Палате позволяется, по обычаю нескольких веков в России и повсюду существующему, принимать и от частных людей добровольные подношения, состоящие в манускриптах, доставляющие нужные сведения в вещах достойных уважения или древностию или искусством; но также не инако, как с высочайшего соизволения и утверждения, о чем равномерно главноначальствующий должен подносить особые доклады.

8-е

Имена подносящих и их подношения по изъявлении им за то монаршего благоволения имеют быть напечатаны в историческом описании палатских достопамятностей.

9-е

Должность присяжных во время публичных обозрений палатских достопамятностей наблюдать, чтоб из оных них ничто не пропадало и не повреждалось и поелику сие их служение в палате не весьма обременительно, то главноначальствующий по своему усмотрению может назначать и другие с их званием сообразные должности.

На подлинном подписано: Валуев³⁷.

На полях Л. 25 записано: «На подлинном подписано собственною Его императорского величества рукою: «тако быть по сему».

РГАДА. Ф. 197. оп. 1. Д. 39. Л. 25–26. Копия.

Выписка из списка, представленного при докладе главноначальствующего мастерскою и оружейною платою П. С. Валуева

(заголовок документа)

РГАДА. Ф. 197. оп. 1. Д. 39. Л. 29. Копия.

Комментарии

16. Первоначально Университет располагался в доме у Воскресенских ворот, где ранее был Аптекарский приказ. Екатерина II после восшествия на престол приказала купить у князей Репниных дом для Университета на Моховой улице. В 1785 г. императрица предоставила Университету в полное распоряжение казенный дом, где была прежде Межевая канцелярия. Строение главного корпуса было закончено в 1791 г. (Малиновский А. Ф. Указ. соч. С. 148–149).

17. Херасков М. М. (1733—1807), в 1755 г. поступил в штат Московского университета на должность асессора. Более сорока лет он прослужил в университете. Официально в ведении Хераскова находилась сначала учебная часть, студенческие дела, библиотека и типография. В 1756 г. при университете возник возглавляемый Херасковым театр, а также по его инициативе начинают издаваться первые московские литературные журналы. В 1778 г. Херасков был назначен куратором Московского университета, он известен также как автор многочисленных пьес, од, басен, поэм, драм.

18. Адодуров В. Е. (1709—1780) — математик, писатель; первый русский ученый, получивший ученое звание. С 1762 г. — куратор Московского университета, с 1774 г. — сенатор.

19. Бакунин П. В. (1724—1782).

20. Бакунин П. В. (Меньшой) (1732—1786) — тайный советник, член Коллегии иностранных дел.

21. Эпинус Ф. У. (1724—1802) — академик, член Комиссии о заведении народных училищ.

22. Булгаков Я. И. (1743—1809) — русский дипломат. В 1781—1789 гг. посланник в Константинополе. Добился признания Турцией присоединения Крыма к России. С 1790 г. — посланник в Варшаве.

23. Полетика Г. А. (1723/1724—1784) — автор религиозных сочинений.

24. Фонвизин Д. И. (1744 или 1745—1792) — русский писатель.

25. Алопеус М. М. (1748—1822).

26. Козельский Ф. Я. (род. 1734) — писатель.

27. Кондоиди Г. П. (1754—1817) — тайный советник, сенатор.

28. Львов Н. А. (1751—1803) — переводчик с греческого, писатель, архитектор, член кружка Г.Р.Державина.

29. Вейдемейер И. А. (1752—1820), в службу вступил в 1767 г., тайный советник в 1800 г., правитель канцелярии Государственного Совета в 1801 г., сенатор и член Государственного Совета в 1811—1812 гг.

30. Татищев И. И. (1743—1802), с 1764 г. в Коллегии иностранных дел, был направлен в посольство в Данциг в 1769 г., а затем в Лондон.

31. См. № 56.

32. Рубан В. Г. (1742—1795) — писатель, переводчик, издатель, историк Москвы и Петербурга.

33. Панин Н. И. (1718—1783) — граф, русский государственный деятель и дипломат. С 1763 г. руководил Коллегией иностранных дел, автор конституционных проектов.

34. Остерман И. А. (1725—1811) — граф, вице-канцлер, действительный тайный советник и президент Коллегии иностранных дел.

35. Завадовский П. В. (1738—1812) — граф, сенатор, тайный советник, министр народного просвещения (1802—1810). Ввел либеральные университетский и цензурный уставы (1804).

36. Пастухов П. И. (1732—1799) — сенатор, кабинет-секретарь Екатерины II.

37. Валуев П. С. (1743—1804) — начальник Кремлевской экспедиции, главноначальствующий над Оружейной палатой.