Постановление военного совета 14 октября 1794 г.

(ЦВИА, ф. ВУА, д. № 2731, ч, I, лл. 295-296).

На основании воинского устава главы 10 в собрании генералитета, полковых, батальонных начальников положено: пользуясь победою при замке Мушковском, выступить корпусу для покушения на Варшаву — оставить для закрытия Бржесца как при нем вагенбурха и провиантских могазейнов при бригадире Дивове Севский пехотный полк, три эскадрона Херсонскаго легко-конного полку и 250 казаков, очистить от неприятеля край в стороне Вельска. Взять с собою провианта по 1 ноября и оставить комиссию в Бржесце для доставления онаго впредь к войскам из собираемого с земли. Ежели неприятель, обретающейся в околичностях Вельска, между тем от генерал-порутчика Дерфельдена разбит будет и уйдет к Варшаве, или без сего то учинит, итти корпусу прямо на Янов, Венгров, Станиславов, потом соединиться с корпусом генерал-порутчика барона Ферзена в Минск, которому туда прибыть велено, також там же с корпусом генерал-порутчика Дерфельдена, но с ним не ожидаясь (Так в подлиннике). Просить австрийского генерала Гарнонкурта, чтобы он протянул цепь до Лупова для соединения отсюда с нашей, а оттуда до Вислы против реки Пилицы к прусскому там за Вислою кордону. То же писать к прусскому генералу Латорфу, находящемуся в Опатове, о содействии вообще [176] прусских войск в покушении на Варшаву. Первое стремление наше должно быть на Прагу, и по осилении оного места стараться сжечь мост через Вислу. Потом перейти против Вильянова или иного места за Вислу, оставя при Праге генерал-порутчика Дерфельдена с отрядом до 6 000 или по обстоятельствам для дальних покушениев на Варшаву. — Но ежели генерал-порутчик Дерфельден с его корпусом для каких-либо причин не прибудет, или паче прусские войски в довольном количестве содействовать не будут, то расположиться войскам на первой раз в кантониры по правому берегу Вислы, а когда позади расположения весь провиант и фураж выбран будет, то для лутчаго cпокойствия войск зближиться для винтер-квартиры паки к Бржесцю, Радзину и околичностям.

(Подписи членов совета).

Рапорт А. В. Суворова П. А. Румянцеву, 4 октября 1794 г., № 442

(ЦВИА, ф. ВУА, д. № 2731. ч. I, л. 195-196).

По происшедшим обстоятельствам, дабы не дать опомнитьца неприятелю, и достигнуть к цели ея императорского величества, должны мы все наше внимания обратить для полной поверхности над мятежниками и взятия самой Варшавы. Вследствие чего предписал я г. генерал-поручику и кавалеру Ферзену с корпусом команды его следовать на Зелихов, Парцов к Минску, где ожидать моего прибытия в Станиславов, лежащий от Минска вправо 4 мили. Куда я из Бржесца полагаю учинить движение чрез Янов и Венгров 7 числа. Но как силы сии для решительного и скорого стеснения Варшавы весьма недостаточны, мятежники же, как и бывшие при Вельске, вероятно, распространяться уже далее не будут, как близ или внутри ее, — то необходимо нужным почитаю и корпус генерал-поручика Дерфельдена придвинуть к Праге, а потому, и для вящей пользы службе ее императорского величества и отечеству, дал я ему г. генерал-порутчику и кавалеру повеление, дабы, по получении оного, немедленно следовал на Гродно, при Буге лежащее, где чрез сию реку и переправу взять и вдоль оной стараться, сколько можно, собрать судов, канатов и якорей и препровождать ко впадению оной реки в Вислу под надлежащим прикрытием, о чем я сообщил г. генерал-аншефу и кавалеру князю Николаю Васильевичу Репнину и просил, дабы в назначенных ему, Дерфельдену, от меня предметах не препятствовать.

При Бржесце оставляю я бригадира Дивова с полком Севским пехотным и 3 эскадронами Херсонского легко-конного полку как для коммуникации, так более ради прикрытия вагенбурха и могазейнов провиантских, которые наполняются хлебом к продовольствию войск.

Австрийскому генералу графу Гарнонкурту писал я, чтоб он приказал протянуть цепь вправо до Лупова, которая там соединится с нашею от Бржесця, и влево против устья реки Пилицы, чтоб примкнуть к прусскому кордону. Генерал-поручику Ферзену предписал я взятую на баталии артиллерию и пленных с Костюшкою и генералами отправить при надежнейшем конвое к Киеву, по его рассмотрению? ближайшим трактом на Луцк и Варкович, где надлежащим числом войск сменить тот отряд от генерал-майора графа Разумовского, которому о том предписано.

Равномерно отнесся я к прусскому генералу Латорфу, командующему в Опатове, для крупного содействия их войск на Варшаву с нашими.

Бржесц.

Генерал граф Александр Суворов-Рымникский. [177]

Рапорт Суворова П. А. Румянцеву, 4 октября 1794 г., № 452

(ЦВИА, ф. ВУА, д. № 2731. ч. I. л. 197-198).

Оконча мое донесение вашему сиятельству сего числа, вследствие победы при замке Мушковском о предприемлемом нашем походе к Варшаве и к тому мероположениях, получаю я сообщение от г. генерал-аншефа и кавалера князь Николая Васильевича Репнина, с которого влагаю копию.

Генерал-поручик Дерфельден своим томным маршем к Гродне и не самовластным решением поражения неприятеля, кроме стычек, допустил онаго уйти; остановясь тамо во ожидании повеления, по получении онаго выступил и по показанию от взятого Мокрановскаго курьера, здесь включаемого, находился на 29 число сентября против Плески, где Вовржецкий в 3 от Вельска и Мокрановского в 5 милях; прямо от него о его действиях я известий не получал и ныне не имею.

Как явствует с сообщения г. генерал-аншефа и кавалера князь Николая Васильевича Репнина, почти я опасаюсь, чтоб он, не отошел для держания дистанции между Немана и Шары, не разбив неприятеля. В сем отзыве реченный генерал-аншеф думал, что я движением вперед, обнажа Бржесц, его закрывал бы, место того, что с правого [178] фланга его открывал. Я ему сообщил, чтоб он в наступающей моей операции соединению ко мне Дерфельдена не препятствовал.

Но, к сожалению моему, вместо прямой дороги на Венгров до Станиславова я должен взять окружный марш на Вельск для бою с Мокрановским, чтоб не дать ему моего крыла, обеспечить Бржесц и очистить Литву, да еще коли они не придут просить Вовржецкого в Плеске, что мне делает знатную утрату времяни.

По известиям наших разъездов, они еще там стояли, а коли между тем будут от Дерфельдена побиты и от того или сами собою пойдут к Варшаве, то я буду держаться прямого марша на Станиславов. Токмо без его корпуса, определяемого для содержания поста под Прагою, операция затруднительна.

Касательно ж до содействия прусских войск, которые по последним известиям, находились при Зегре, от Варшавы три мили, то кроме того, что писал я к их генералу де Латуру в Опатове, отнесся я к его величеству королю прусскому.

М. Бржесц.

Генерал граф Александр Суворов-Рымникский.

Из рапорта А. В.Суворова П. А.Румянцеву, 9 октября 1794 г. № 463

(ЦВИА, ф. ВУА, д. № 2731, ч. I, л. 214).

Сего числа я обретаюсь с войсками, из Бржесця выступившими, при деревне Токаре, от Бржесця в 11 милях, а от Венгрова в 6 милях. Генерал-порутчик и кавалер фон Дерфельден рапортует мне, что он с корпусом своим из Заблудова, по предположению своему, намерен был выступить 8 числа сего октября...

На марше при деревне Токаре.

Генерал граф Александр Суворов-Рымникский.

Рапорт генерал-порутчика И. Е. Ферзена А. В. Суворову, 12 октября 1794 г., из Парнова

(ЦВИА, ф. ВУА, д. № 2731, ч. I, лл. 224-227 об).

Сентября 28 числа, — день, в которой кончилась переправа вверенного мне корпуса чрез Вислу, узнал я, что Костюшко пришел с войсками из Варшавы, и, соединясь с Княжевичевым корпусом под генералом Сераковским и корпусом генерала князя Понинского, стал против правого крыла вверенного мне :корпуса под деревней Корытницей. Легкие казачьи войски, открыв в сем месте неприятеля, начали перепалку, и я поехал обозреть оного, но, не доехав до места, получил известие, что неприятель атаковал бекеты (“Бекеты”, “бикеты” — пикеты) , на левом фланге стоящие, и что все его войски тянутся по дороге, лежащей к местечку Мациевицы. Тогда послал я резерв, составленный из двух егерских баталионов и Воронежского гусарского полку, под командою полковника и кавалера Толстого, приказав ему подкреплять передовые наши посты и, не входя в дело, по дальности расстояния от лагеря, держать в виду неприятельские движения. Деревня Ухачи, занятая неприятелем, была сим отрядом очищена, и взятые в плен показали, что мятежники взяли свой стан при Мациевицком замке, дабы поставить мне преграду к соединению с вверенными войсками вашему сиятельству. Таковое их намерение должно было опровергнуть, и я сделал следующее распоряжение к атаке:

“Мятежник Костюшко прибыл с корпусом к Мациевицкому замку, занял свой стан, дабы не допустить нас к соединению с войском, командуемым генерал-аншефом и разных орденов кавалером графом [179] Александром Васильевичем Суворовым-Рымникским. Я предпринял завтрашнего числа на рассвете его атаковать и потому вверенному мне корпусу к исполнению следующее предписываю:

Корпус выступает с начала четвертого часа пополуночи сим порядком: правый фланг первой линии составляет правую, а левый фланг — левую колонну и выступает правая — правым, а левая — левым крылом; пришед на место, выстраивают фронт, примыкая правый фланг к деревне Ковенчину, а левый — к берегу Вислы. Вторая линия выступает и выстраивает фронт в надлежащей дистанции тем же порядком, а резерв по прибытии корпуса на место и устроении в боевой порядок становится в третьей линии с левого фланга. Но как местоположение тесное и правый фланг более закрыт болотами и каналами, по которым однако ж есть проходы, то г. генерал-майору Хрущеву, командующему правым флангом первой линии, все сии проходы приказать подробно осмотреть, дабы к содействию против неприятеля можно было оными воспользоваться и, как оным потребны будут, поправки, то приготовить пионерную команду, которою оные исправить. Левый же фланг под начальством г. генерал-майора и кавалера Тормасова имеет перед собою открытое и к действию способное место; чего ради левый фланг усиливается резервом, дабы сильно с его флангу действовать. Отряду г. генерал-майора и кавалера Денисова выступить из своего места и, не доходя Жичина, делает поворот влево к Оренкам и замку и при рассвете начинает атаку, в кое время главный корпус от стороны деревни Ухачи атакует неприятеля; дабы во время Движения нашего неприятель не мог какими-нибудь партиями нас потревожить, посылать по обоим флангам и позади казачьи разъезды, также, буде можно, связать цепь, чтоб обо всем быть извещенным. Прочие же действия исполняемы должны быть по встречающимся обстоятельствам, по моим приказаниям и условиям с гг. частными начальниками. Весь тяжелый и фронтовой обоз следует к деревне Кобыльнице и устраивается парком по показанию г. обер-квартирмистра Купчинова”.

По сей диспозиции все части прибыли в свои места пред рассветом, а с светом, вдруг выстроившись в боевой порядок, шли к стану мятежников. Когда вверенный мне корпус приблизился уже к неприятельскому на пушечный выстрел, приказал я резерву под командою полковника и кавалера графа Столетова, овладеть местечком Мациевицы и, перешед оное, итти вдоль по речке и очистить занятый лес неприятельскими стрелками. Сие было исполнено, и тогда началась пушечная пальба в отряде генерал-майора Денисова, почему я приказал и генерал-майору Тормасову, приближив левой фланг, начать оную, что исполня, оный генерал-майор послал гренадерский баталнон под командой подполковника Тучкова очистить лес, между им и замком находящийся. Увидев же, что чрез речку были разломанные мосты, препоручил я генерал-майору Рахманову, оные исправя, итти со второю линией, которая б по положению места оставалась без действия, чрез плотину и атаковать с правой стороны замка, а резерву зайти в тыл неприятелю.

Генерал-майор Хрущев превозмог все трудности в переправе войск и артиллерии, устроил свои батареи так, что оные много вредили неприятеля, и когда генерал-майор Денисов вступил в сильный бой с неприятелем и обратил его на себя внимание, то он отрядил к нему в подкрепление Смоленский драгунский полк и Киевского гренадерского полку баталион. В сие ж время генерал-майор Тормасов приказал гренадерскому баталиону, под командою подполковника Тучкова и баталиону Курского мушкетерского полку под командою секунд-майора Старова итти в гору и штурмовать замок мгновенно, потом и вся линия пошла вперед, равно и генерал-майор Рахманов, не смотря [180] на усильное сопротивление, перешел плотину, а резерв пересек неприятелю путь к ретираде.

Как отряд генерал-майора Денисова, так и все части действовали с таковым единодушием, что отчаянное сопротивление мятежников поспешило их собственную гибель, а храбрость и устройство войск ее императорского величества опровергли все опасности.

Пораженный неприятель со всех сторон не имел уже спасения в бегстве и почти весь погиб на месте сражения, оставя 21 пушку и два знамя; в плен взято нижних чинов около 2 000 человек, штаб- и обер-офицеров более 200, полковников — три, вице-бригадир Кревицкий, бригадир Копец, генералы: Сераковский, Каминский, Княжевич и начальствующий оными Костюшко. С нашей стороны убитых: обер-офицеров — 6, унтер-офицеров и капралов — 6, рядовых и нижних чинов — 138; раненых: гг. штаб-офицеров — 4, обер-офицеров — 22, один полковой лекарь, унтер-офицеров — 34, рядовых и протчих чинов — 1013 человек. Легкого Донского войска убито казаков 16, ранено 30. Как о потерях наших, равно и взятых в плен имею честь представить вашему сиятельству ведомость. По показанию взятых в плен, неприятеля находилось 12 000 человек, в числе коих было отборное их войско, пришедшее с Костюшкою (Далее следует перечень лиц отличившихся).

[Генерал И. Ферзен].

Рапорт генерал-майора графа В. А. Зубова генерал-порутчику О. X. Дерфельдену, 14 октября 1794 г., № 143

(ЦВИА, ф. ВУА, д. № 2731, ч.. I л. 257-258).

(Зубов, Валерьян Александрович (1771 — 1804), брат Платона Зубова. Во время польской кампании служил под общим начальством Суворова, командуя авангардом Дерфельдена)

Я уже имел честь предварительно донесть вашему высокопревосходительству, что на марше 13 числа октября от Андриева к Брокам посланными от меня разъездами из легких войск открыты были в лесах неприятельские бикеты близ означенного местечка Брока; с потеснением которых из лесов и когда они вытянулись на дорогу, идущую лесами к Выскову и присоединились к сильному своему арьергарду, то я, взяв с собою Киевский военно-егерский и Софийский карабинерный, в трех эскадронах каждый с частию Козаков и в подкрепление конницы г. полковника и кавалера Рарога с ротою низовских гренодер, верхами устремил за неприятелем, который, упорствуя в лесах и дефилеях, был убит и с преследованием от Броков за тринадцать верст до селения Удрина к самой темноте ночи. В плен, взято: офицеров — 15, наместников — 5, унтер-офицеров и рядовых — 150 и, сверх тех, рекрут — до 200. На месте положено более 30 и храбростью Киевского конного — егерского полка отбита с зарядами медная пушка, с содействием низовских гранодер и казачьего Анпахова полку сотника Короткова. По показанию пленных в помянутом ариергарде, прикрывшим вчерашнюю ретираду Мокрановского, было до 1 500 пехоты и 700 кавалерии с тремя пушками (Перечень отличившихся опускается).

[Ген.-поручик О. Дерфельден].

Из лагеря при селении Удрине.

Рапорт А. В. Суворова П. А. Румянцеву, 15 октября 1794 г., № 481

(ЦВИА, ф. ВУА, д. № 2731. ч, I. л. 248).

Сего числа 4 300 мятежников были атакованы нашею кавалериею с Пешими егерями в здешних лесах. Взято в полон: королевский [181] генерал-адъютант Бышевский, полковник Волан, 4 майора, 41 обер-офицеров, до 800 нижних чинов, а прочие все побиты, 9 пушек, одно знамя. Наши легкие войска салютированы были с Праги пальбою и маяки вкруг всей Варшавы зажжены.

М. Кобылки.

[А. Суворов-Рымникский].

Рапорт А. В. Суворова П. А. Румянцеву, 15 октября 1794 г., № 483

(ЦВИА, ф. ВУА, д. № 2731, ч. I, лл. 249-249 об).

Генерал-порутчика барона Ферзена корпуса капитан Нечаев сего месяца и числа при одной деревне разбил мятежнических фуражиров и доставил одного пленного; а 12 числа при м. Осеке убил от оной партии 5 человек. Подпоручик Плетнев равную себе партию до 50 человек на голову побил и взял в плен при хорунжем 17 человек, при чем и сам убит. Реченный генерал-порутчик стоит от меня в полмили.

Генерал-порутчика Дерфельдена авангард под командою генерал-майора графа Валериана Зубова, две мили за Броком, разбил неприятельский ариергард, положил на месте сего Мокрановского корпуса более 300 человек, и отбита медная 3-фунтовая пушка, в плен взято: офицеров — 15, нижних чинов и рядовых — 155; в продолжение сего боя он генерал-поручик, усмотри неприятельскую часть из конницы и пехоты, послал туда Мешкова полку порутчика Попова с 40 донскими и 35 черноморскими козаками, которые по небольшой перепалке убедили командующего тою частию подполковника Нагурского, с 6 офицерами и 101 нижних чинов и рядовых сдаться военнопленными. Сие произшествие было сего 13 числа. А накануне того Мокрановский с корпусом намерен был начать переправляться чрез Буг, при деревне Попковой, и оттуда итти здесь чрез Кобылку к Праге прибыть, обойдя здешнее место, и сего числа под конец баталии отряжал на подкрепление несколько тысяч, но оные, не дошед 5 верст, усмотри наши легкие войски впереди себя, обратились назад.

М. Кобылки.

[А. Суворов-Рымникский].

Рапорт А. В. Суворова П. А. Румянцеву, 17 октября 1794 г., № 509

(ЦВИА, ф. ВУА. д. № 2731, ч. I, лл. 250-251).

Генерал-порутчик Дерфельден при переправе Мокрановского через Буг у Попковой имел дело с его задними при Гедройце, где их убито человек с 200, и столько ж при семи офицерах взято в плен; но при малой потере с нашей стороны, к сожалению, ранен ядром генерал-майор граф Валериан Зубов и отнята нога ниже колена, то ж полковник Рарог смертельно.

Ему же генерал-порутчику Дерфельдену явился из плену корнет Артемьев с польским капитаном и порутчиком, кои показали, что Грабовский с тремя полковниками, 1 000 дробных и с 4 пушками около селения Белого за Наревою кроется в лесах, почему он генерал-порутчик послал на них легкий отряд, при том, что прежде генерал Грабовский близ Полтуска под Каменною побит и потерял 7 пушек, где генерал Войчинский раненый взят в плен. Из сего ясно, что они из Литвы, при великом недостатке в хлебе, бежали частями, каковая и здесь до 5 000 сильнее иных сокрушена.

В Варшаве много мяса, но по экономии в хлебе ушедший прошлой ночи прагский мещанин известил, что во время здешняго побиения и от подъездов казаков пехотные войски, состоявшие в поле, бежали в Прагу, а кавалерия через мост в Варшаву, токмо не впущена; ныне [182] на Праге мятежничьих войск при Зайончике, Мокрановском и иных — пехоты 15 000, конницы 25 000 да жителей, могущих защищаться, до 2 000, пушек более 100. Варшавская комиссия отпущает на все войска порционы по фунту мяса и по полуфунту хлеба на каждого в день, и на коней в рационы собирают солому с крышек; косенеры все бегут, кто только уйти может, и от одного Мокрановского по побеге чрез Буг ушло свыше 1 500. Здесь пленных было близ 1 000, добровольно здавшиеся половина распущены в домы и на реверс; тяжело ранены генерал-адъютант Бышевский да за болезнию 1 офицер, прочие 1 полковник, 4 майора, 43 офицера со взятыми 9 пушками отправлены на Брест, Луцк внутрь границ до Киева.

Костюшка с его товарищами должен быть сего числа или завтра в Луцке; от меня приказано, как скоро его или кого из них изволите спросить, отправить вашему сиятельству.

Повеления вашего сиятельства от 5 и 7 чисел сего месяца под №№ 181, 182 и 183 я получить честь имел.

М. Кобылка близ Варшавы.

Генерал граф Александр Суворов-Рымникский.

Из рапорта А. В. Суворова П. А. Румянцеву, 19 октября 1794 г., № 512

(ЦВИА, ф. ВУА, д. № 2731. ч. I. лл. 252-252 об).

Вашего сиятельства повеление от 9 сего октября под № 185 я имел честь получить.

Часть генералитета и штаб-офицеры вчера рекогносцировали Прагу при сильной пальбе из окопов того места и Варшавы, при чем убит есаул 1, ранено казаков 2, да под генерал-майором Исленьевым убита лошадь. У мятежников убито конных до 40, взято в полон 14, да дезертиров явилось 10.

Генерал-поручик Дерфельден здесь сего числа соединится.

Нестолько их полевые войски, сколько обыватели готовятся к отчаянной обороне; на сих последних разделено из варшавского цейхгауза достальные 5 000 ружей, и дети от 10 до 12 летнего возраста снабжены копьями и до 1 000 пистолями, ремесленников же тысячи полторы вооружили исправнее других. Мокрановский с Ясинским, Гедройцем, Грабовским и Мейном, при прогнании из Литвы, спасли войска нечто свыше 10 000, и первой, по робости онаго, оборону Праги на себя не принял, чего ради поставлен под Варшавой, где было до того с косенерами пополам 6 000; место того Магдалинский и Дембровский, выбитые прусаками из-под Рамсберга (как в письме короля прусского от... числа) (В подлиннике число опущено) , с 12 000 соединились на Праге с Зайончиком, у которого там было до 10 000, к чему приложить должно с пиками прагских обывателей.

М. Кобылка.

Генерал граф Александр Суворов-Рымникский.

Рапорт генерал-поручика П. С. Потемкина А. В. Суворову, 20 октября 1794 г.

(ЦВИА. ф. ВУА, д № 2731, ч. I. лл. 271-274).

По сделанным мероположениям вашего сиятельства, чтоб войскам корпуса под личным вашим предводительством принять вправо ближе к берегу и, ежели возможность предстанет, пресечь путь мятежническому генералу Мокрановскому, из Литвы к Варшаве пробиравшемуся [183] и по пятам коего с правой стороны Буга гнал с передовыми нашими войсками генерал-майор граф Валериан Зубов — войски здешнего корпуса выступили 14 числа на вечер из Станиславова на Маково, куда прибыли в час пополуночи. Тут известясь от жителей, что в местечке Кобылке есть неприятель, частию высланный из Варшавы и Мокранского задние (“Задние” — арьергард) , отправлена была партия об нем разведать, а в 3 часа пополуночи войски выступили из Макова на Кобылку, дабы захватить неприятеля.

Подходя к м. Кобылке в густом лесу переправа много задержала, что самолично видеть изволили.

При самой сей переправе на рассвете получено донесение от бригадира и кавалера Исаева, что неприятельский весьма не мал лагерь. Войска поспешили переправою.

Бригадир Исаев с казачьими полками увидя неприятеля в линиях, не тратя времени, ударил смело на его фронт и встречен был пушечным и ружейным огнем. За ним последовал храбрый генерал-майор Исленьев с Переяславским конно-егерским полком под бригадиром Сталем и при подкреплении Черниговского карабинерного под бригадиром Поливановым при продолжении неприятельской пальбы, особливо в наши крылья, из скрытых в лесу пушек, врубился первым в неприятельскую конницу левого крыла, оную збил, потоптал часть пехоты и овладел двумя пушками.

Бригадир Поливанов неприятеля сильно поражал, взял в плен одного офицера и 60 рядовых и, отделя от полку своего два эскадрона, захватил неприятельские обозы, кои тянулись по дороге к Варшаве. Под личным предводительством генерал-майора Шевича неустрашимый полковник Гижицкий с Александрийским легко-конным полком атаковал неприятельскую конницу правого крыла, ее опрокинут, поразил и выгнал в лес.

Неприятельская пехота, видя оба крыла конницы своей, частию пораженную и частию бежавшую, начала отступать двумя колоннами под прикрытием пушек, но весьма стройно к лесу, близко за спиной ее бывшему.

Наша пехота еще подоспеть не могла, но два только баталиона егерские Белорусского корпуса подходили. Усмотрев в левую от нас сторону небольшую дорогу к той стороне, куда самая густая неприятельская колонна ретировалась, представляя возможным прежде коней отрезать неприятеля, куда с позволения изустного от вашего сиятельства, тот час пошел, взяв с собою три полка конных: Мариупольский, Глуховский и поворотя Александровский и баталионы егерского Белорусского корпуса, а третий баталион послал на правое крыло в подкрепление генерал-майора Исленьева.

А чтоб пресечь скорее путь неприятелю, отправлен генерал-майор Шевич, с двумя из трех конных полков, мною взятых, которому поручено, поспешно прошедши лес, захватить и дороги. Сей мужественный генерал исполнил сие с такою живостью, что обе дороги к Варшаве были заняты прежде, нежели неприятель из лесу выйти мог. Глуховский карабинерный полк и баталион егерей равнялись с неприятелем, который отстреливался противу казаков, по пятам его гнавших. Тут явились присланные от генерал-порутчика и кавалера барона Ферзена.два казачьи, Орлова и Грекова, полки в команде известного смелостию секунд-майора Карпова, которые для преграждения дорог отправлены к полкам Александрийскому и Мариупольскому.

Между тем генерал-майор и кавалер Исленьев гнал живо вправо отделившуюся колонну, имея с собою отправленный к нему 3-й [184] баталион егерей, полк Ольвиопольский гусарский и 5 эскадронов Кинбургского драгунского полку, приведенные, по повелению вашего сиятельства, лейбгвардии Преображенского полку прапорщиком Поливановым, всегда ревностию, расторопностию и личною смелостию отличающимся. Генерал майор Исленьев, обскакав неприятеля и стесня его посреди густого лесу, приказал Кинбургским драгунам спешиться и упорствующих мятежников обще с егерями атаковать, что исполнено с наипохвальною храбростию; неприятель большой частию положен на месте, в том числе полковники Литовский и Трембинский. Спасающиеся части сей неприятельской колонны реченным нашим войском вскоре паки догнаны и, по отчаянном сопротивлении, при трех майорах, 10 офицерах, свыше 200 нижних чинов и рядовых, бросая ружье, сдались генерал-майору Исленьеву. Тут же с правой стороны, находясь с охотниками, штаба вашего сиятельства секретарь Мандрыкнн открыл другую кучу мятежников с одною пушкою, о чем немедленно дал знать генерал-майору Исленьеву, а сам, побуждаясь рвением и храбростию, не ожидая подкрепления, устремился на неприятеля с охотниками и быстрым нападением отнял пушку и, не дав удивленному неприятелю справиться, сломил его, положа на месте до 100 человек, прочие 123 человека с одним штаб- и 5 обер-офицерами взяты в плен. Между тем большая неприятельская колонна начала приближаться к краю леса к дорогам, к Варшаве лежащим, из коих одна была занята Александрийским полком и казачьими полками команды секунд-майора Карпова, другая — Мариупольским легко-конным и Глуховским карабинерным полками, а по хребту, на который неприятелю выходить надлежало, устроен уже был егерский 2 баталион с его пушками. Сей, коль скоро неприятель из лесу показался, встретил его густым огнем; неприятель, хотя искал жарким своим огнем очистить себе дорогу, но принужден был паки уклониться в лес, куда послан был егерский баталион, но как число сего баталиона недостаточно было в пятеро превосходного неприятеля сломить, имеющего у себе остальные пушки, приказано для решительного удара спешить четыре эскадрона Мариупольского и два эскадрона Глуховского полков и ударить на саблях.

Генерал-майору Шевичу поручено вести атаку с левого крыла, причем секунд-майор Берландский был с охотниками от правого, а егерям и казакам приказал атаковать в лицо неприятеля. Сей решительный удар со всех сторон сделан разом и с таким жаром и стремлением, что неприятеля на месте положено груды тел, все 6 пушек отняты, командовавший корпусом мятежников генерал и королевский генерал-адъютант Бышевский тяжело ранены, взяты в плен и с ним полковник Волан, присланный от Мокрановского с двумя исправными и полными баталионами стрелков и 6 пушками, майор 1, офицеров 23 и до 400 человек рядовых, чем и решена совершенно победа. Среди всего того поражения прибыли полки Смоленский драгунский и Ахтырской легкоконный, которые весьма содействовали окончанию победы; с четверть часа по совершении победы подоспели туда три баталиона пехоты от корпуса генерал-порутчика и кавалера Ферзена в команде полковника графа Толстова, да и сам генерал-поручик Ферзен и генерал-майор Тормасов и Рахманов приехали.

Вашему сиятельству донося о новой победе, под вашим предводительством одержанной, где истреблен до конца корпус неприятельской, в 5 000 состоявший, должностью себе поставляю донести о тех, кои отличились (Перечень отличившихся опускается).

М. Кобылки.

Генерал-порутчик Павел Потемкин. [185]

Рапорт А. В. Суворова П. А. Румянцеву, 23 октября 1794 г., № 518

(ЦВИА, ф. ВУА, д. № 2731, ч. I, л. 291).

Сего числа стреляли с наших батарей на Прагу, оттуда то ж чинено.

Пленных до 50, дезертиров более 100; сии сказывали, в сходствие письма короля прускаго, что Магдалинской с Дембровским были при Иновраславле (от Торунь — 6, от Варшавы — 15 миль), что к усилению их отправлены из Варшавы князь Иосиф Понятовский с дробными войсками до 5 000 и 16 пушек и Гедройц с 2 000 хорошей пехоты, 4 000 косионеров и кавалерии 1 500, пушек 25, чтоб совокупно прибыть к Варшаве.

Ваше сиятельство из приложенных копий (В подлиннике помета: “Приложение но прислано от его сиятельства”) усмотреть изволите добрую волю прусаков. Мы времени тратить не будем, но жаль, что уже глубокая осень.

Генерал граф Александр Суворов-Рымникский.

Рапорт А. В. Суворова П. А. Румянцеву, 24 октября 1794 г., № 93

(ЦВИА, ф. ВУА, д. № 2731, ч. I, л. 292).

Сиятельнейший граф! Ура! Прага наша.

Генерал граф Александр Суворов-Рымникский.

Реляция А. В. Суворова П. А. Румянцеву, 24 октября 1794 г.

(ЦВИА, ф. ВУА. д. № 2731. ч. I. лл. 302-321).

После сокрушения мятежников при Кобылке ожидал я приближения корпуса в команде генерал-порутчика и кавалера Дерфельдена. Как скоро оной примкнул к правому крылу соединенных войск, положено на военном совете итти к Праге и, несмотря ни на какие укрепления, взять приступом.

По сему мероположению 20 и 21 чисел заготовляли плетни, фашины и лестницы. 22 числа все войски трех корпусов тронулись тремя колоннами, вступили в назначенные лагерные места от передовых окопов подале пушечного выстрела при барабанном бою и музыке, и тотчас разбили свой стан.

С приближением войск наших мятежники на передовых укреплениях стояли в строю и слышен был в среднем окопе великий шум, пикеты их вмиг збиты и цепь наша заняла их места.

Тот же день обозрело всеми генералами местоположение укрепления мятежников, а в ночь построены батареи от средняго корпуса под управлением генерал-порутчика Потемкина на 16 орудей; с праваго крыла от корпуса генерал-порутчика Дерфельдена на 22 орудия, с леваго же крыла от корпуса генерал-порутчика Ферзена на 48 орудий по числу пушек, при каждом корпусе имеющихся. Батареи были построены для того токмо, чтобы отвлечь неприятеля чаять приступа.

23 числа на разсвете со всех сторон огонь открыт, на которой мятежники отвечали живо, но с весьма малым для нас уроном.

В тот же день положено штурмовать следующей ночи пред разсветом неприятельские укрепления семью колоннами и имянно: корпуса генерал-порутчика Дерфельдена две колонны: первая — в команде генерал-майора Ласия, состоящая из третьего баталиона егерей Лифляндского корпуса и трех баталистов Фанагорийских гранодер, имея в резерве Тульский пехотный полк и три эскадрона Киевскаго конно-егерского полку. Вторая колонна в команде полковника князя Дмитрия Лобанова-Ростовскаго, состоящая из второва баталиона егерей. Белорусского корпуса, двух баталионов Апшеронского и одного [186] баталиона Низовского мушкатерских полков, имея в резерве другой баталион Низовской и три эскадрона Кинбургских драгунских спешенных.

От средняго корпуса под начальством генерал-порутчика Потемкина две колонны, третью под командою генерал-майора Исленьева составляли второй баталион егерей Лифляндского корпуса, четыре баталиона Херсонских гранодер; в резерве один баталион Смоленскаго мушкатерского и пять экскадронов Смолелского драгунского полков; последние спешены; конницы три эскадрона Переяславских конных егерей.

Четвертая колонна в команде генерал-майора Буксгевдена составляла третий баталион егерей Белорусскаго корпуса, четвертый баталион егерей Лифляндскаго корпуса и два баталиона Азовскаго мушкатерского полку, в резерве с ней полк Ряжского мушкатерского же, другая пять эскадронов Смоленских драгун спешенных и конницы три эскадрона Ольвиопольских гусар.

От корпуса генерал-порутчика Ферзена под его начальством три колонны, пятая под командою генерал-майора Тормасова составляла первый баталион егерей Бкаторинославского корпуса, два баталиона Курскаго полку и один баталион гранодер, сформированный из рот. Резерв ее — баталион гранодер, такой же баталион Новгородского мушкатерского полку и три эскадрона Елисаветградских конных егерей.

Шестую колонну в команде генерал-майора Рахманова составляли баталион егерей Екатеринославского корпуса, три баталиона сибирских гранодер: в резерве — два батальона Днепровского мушкетерского полку и три эскадрона Воронежских гусар.

Седьмую колонну в команде генерал-майора Денисова составляли Черноморцев 200 человек, третий и четвертый баталионы Екатеринославского корпуса, два баталиона Козловскаго мушкатерскаго полку; в резерве — два баталиона Углицкаго мушкатерскаго ж полку и три эскадрона Елизаветградских конных егерей. Вся прочая конница под начальством генерал-майора Шевича разделена была для прикрытия артиллерии, и имянно: с правого крыла в команде бригадира Поливанова Киевскаго полку конных егерей, два эскадрона Северского и Софийского карабинерных полков по два эскадрона и полк Мариупольский легко-конной шесть, всего 12 эскадронов.

Промеж 4-й и 5-й колонн по пространству места, оныя разделявшаго, так и для прикрытия артиллерии от средняго корпуса были под присутствием генерал-майора Шевича семь эскадронов Переяславских конных егерей и полк Александрийский в 5-ти, всего 12 эскадронов.

В правом фланге 5-й колонны под командою бригадира и кавалера Боровского, Черниговского и Глуховского карабинерных полков 10 эскадронов и три эскадрона Ольвиопольских гусар — всего 13 эскадронов.

С левой же стороны между 7 и 6 колоны в команде бригадира Сабурова четыре эскадрона Елисаветградских конных егерей, Ахтырский легкоконной полк и три эскадрона воронежских гусар, всего 13. Казаки были по нужным пунктам на правом крыле к берегу Вислы. В команде подполковника Родионова 350 человек, в левом 4 колоны в команде подполковника и кавалера Грекова 630 человек, между ими и 5 колонны в команде подполковника и кавалера Бузина 750 человек.

С левого крыла 6-й колонны под командою подполковника Андрияна Денисова 500 человек, да по берегу Вислы в команде Василия Денисова 425 человек.

Таким образом расположа все войски, предписано первым четырем колоннам атаковать с левого мятежникова крыла, сорвать передния [187] их на кочурах (На возвышенностях) зделанныя укрепления, на плечах войтить и овладеть главным их: ретранжементом, а завладев оным, паки атаковать последния окопы вокруг Праги и самою Прагою; и: первой из сих четырех колонн, по овладении ретранжементом, предписано итти вверх по берегу и отрезать неприятеля от мосту.

5 и 6-й колоннам предписано начать атаку тогда, как первые четыре колонны сорвут передовыя укрепления.

Последней же седмой колонне приказано выступить с места своего два часа прежде прочих колонн, дабы иметь достаточно времени обойтить на остров и, овладев тамо находившуюся мятежников часть ретрамжемента и батареи, по берегу Вислы вниз по ее течению войтить в Прагу и отрезывать тамо ж у неприятеля мост в помощь первой колонне.

24 числа в три часа по полуночи все войски выступили к назначенным им пунктам и, состоясь в глубокой тишине, достигли до той черты, отколи на удар вести их надлежало.

В пять часов пред разсветом сигнальная ракета пущена. Все четыре правый колонны двинулись [а также] 3-я и 4-я колонны [центра]. Поспешно сорвали неприятельские пехотные пикеты, достигли к волчьим ямам. Как в первой и второй колоннах огонь загорелся, и распространился вокруг всех укреплений обе первые колонны и с ними купно в интервал между колонн Тульской пехотной под командою неустрашимого полковника Ливена, выдержав перекрестные выстрелы как с батарей на кои шли, так с острова на Висле да из самой Варшавы под картечным и ружейным огнем с несказанною твердости и быстротою перешли ров, опрокинули противников, овладели валом, ударили на стоящего за оным конницею и пехотою неприятеля, преодолев сильное его сопротивление с великим кровопролитием истребили, покрыв все те места; его телами; в самое сие поражение посланный от бригадира Поливанова полковник Засс с киевскими конно-егерскими двумя эскадронами перешол чрез ров, с великою стремительностию ударил на остатки державшейся неприятельской конницы и с успешным поражением обратил оную. Пехота, гнавши неприятеля по берегу Вислы, вошла в Прагу, изгоняя из улицы в улицу, на плечах их дошли до мосту, множество положили на месте, множество потопили и от мосту отрезав, взяли в плен двух генералов и знатное число мятежников.

Третья и четвертая колонны, встречены будут картечными и сильными ружейными выстрелами, набросав плетни на волчьи; весьма глубокия, ямы, перейдя оныя спустились в болотистый ров и, быстро, взошед по лестницам на вал, овладели первыми неприятельскими батареями. Третья колонна, овладев двумя бастионами, как только вновь доходила до средняго и главного ретражемента, увидела конницу неприятельскую, готовящуюся взять оную во фланг. — Храбрый генерал-майор и кавалер Исленьев приказал двум баталионам гранодер зделать фрунт и аттаковать ее на штыках, что исполнено с такою быстротою, что неприятель, увидя стремление наших, обратился в бег. Передовые баталионы, не останавливаяся, шли далее к внутреннему ретранжементу, паки перешли волчьи ямы, весьма глубокий ров и, преодолев наисильнейшее упорство неприятеля, его сбили, овладели еще батареею; резерв же оной под командою бригадира Владычина,... рассеясь с колонною и очищая в интервалах, поражал сбиравшегося неприятеля и войдя в первый ретранжемент, тотчас разрыл вал и очистил путь для конницы. Четвертая колонна, овладев с безмерным мужеством, как выше сего сказано, 2-мя батареями, главным кавальером передового укрепления, одетым внутри каменною стеною, огражденною снаружи палисадом, разделя на части, одну отправила вдоль по укреплению и овладела еще пятью батареями, и, не дав нигде неприятелю образумиться, поражая всюду на штыках, где только неприятель чаял упорно защищаться но мужеством, свойственным войскам и разъяренными воинами, все упорствовавшие были на месте положены. Оттуда, прошед до зверинца, встречены были находящимся неприятелем в засеке, к которому от разных мест бегущие спасались; но и тут не нашли мятежники своего спасения, по немалому и сильному сопротивлению из засеки выгнаты, оставя груды тел побитых; в середине зверинца паки неприятель чаял обороняться, но подоспевшею другою частию колонны, которая, преодолев весь его огонь и упорство, овладела главным ретранжементом, атаковала тут неприятеля с другой [189] стороны, когда левая часть уже его опрокидывала, и стесненный с двух сторон неприятель истреблен тут до конца.

В самое сие время, когда уже обе сии третья и четвертая колонны, преодолев все величайшие трудности и наисильнейшее троекратное сопротивление, приближались с быстротою сорвать последнее укрепление вокруг Праги, вдруг взорвало погреб неприятельский с начиненными ядрами и бомбами, но сие неустрашимого генерал-порутчика Потемкина с храбрыми войсками нимало не удержало, овладев оным, часть войска пустил в Прагу, другую построил на ретранжементе, а баталион егерей отправил к мосту.

Пятая колонна с левого нашего крыла, начав атаку в назначенное ей время, первая преодолела все опасности и затруднения и первая, овладев неприятельскими батареями, прошла в Прагу до самого мосту поражая неприятеля холодным ружьем.

Шестая колонна, опровергнув с своей стороны все неприятельский усилия, овладев назначенным ей укреплением, поразив множество неприятеля на месте, на штыках гнав оного, также вошла в Прагу.

Седьмая колонна, имев в следовании к назначенному ей пункту сильные преграды, оные преодолела, очистила мятежниками занятый лес, перешла чрез залив, отрезала неприятельскую тамо конницу и всю оную истребила частию потопив, и частию взявши в плен, подоспела и сия колонна к последнему поражению неприятеля в Праге.

Конница наша, разделенная на части под начальством генерал-майора Шевича, содействовала всюду с удивительною храбростию и быстротою, при первой атаке неприятельских передних укреплений. Генерал-майор Шевич приказал тот час казакам подполковника Бузина и премьер-майора Грекова, подъехав к укреплениям, кричать “ура”, чтобы тем отвлекать неприятеля к поданию атакованным помощи и заставить их ожидать на себя нападения, во время первого нашего правого крыла атаки на неприятеля, и приметя, что с другой стороны оной, выходя из укрепления и пробираясь кустарниками скоплялся, приказал тотчас подполковнику Гелфрейхту с осемью эскадронами Переяславского конно-егерского полку их атаковать, что он быстро исполнил и, положив часть на месте, протчих взял в плен. Как скоро наши овладели передними укреплениями, так скоро все резервы конницы с артиллериею взошли на оные, под прикрытием в средине 13 эскадронов, где сам находился помянутой генерал-майор Шевич. Артиллерии капитан Резвой, подвигая артиллерию по мере, как неприятель был вытесняем, устроил, наконец, батарею на берегу Вислы и произвел в Варшаву столь сильную канонаду, что заставил умолкнуть находившиеся тамо батареи, и потом бросал гранаты и ядры, пускал столь живо, что нанес городу великое смятение и страх. Под командою бригадира Поливанова эскадроны, в резерве находящиеся с правого нашего крыла, коль скоро колонны укреплениями овладели, тотчас, разрыв вал за оными, и въехали и предуспели атаковать конницу, сломить оную и, поражая, гнали до самого ея сокрушения.

Под командою бригадира Боровскаго, командовавшаго резервом от трех колонн генерал-порутчика Ферзена, по завладении колоннами нашими укреплениями, чрез вал въехал с эскадронами, ему вверенными, и разделяя, где обстоятельства требовали, довершил нападением истреблять неприятеля или брать в плен.

Полковник Волков, прикрывая нашу артиллерию с левой стороны, вслед за войсками тако ж ввез оную в укрепление; он, с начала дела долговременно выдерживая с эскадронами сильную кононаду и въехав в ретранжемент, не раз ретирующегося неприятеля атаковал, поражал и несколько сот взял в плен. [190]

По преодолении всех трудностей и превозмогши упорную защиту неприятеля из трех укреплений, ворвались наши войски в Прагу. Страшное было кровопролитие, каждой шаг на улицах покрыт был побитыми. Все площади усланы были телами, последнее и самое страшное истребление было на берегу Вислы в виду варшавского народу. Сие пагубное для них зрелище привело в трепет, а подоспевшая наша к берегу первая (Следовавшая первой) артиллерия столь успешно действовала, что многия домы повалила, и одна бомба пущенная пала посреди заседания так называемой найвышней их рады, от чего присудствующие в ней разбежались и черепьем одним, когда оная лопнула, убит секретарь сей рады. Так будто громовой удар, разразив, разрушил тут заседание сего беззаконного судилища. От свиста ядр, от треска бомб, стон и вопль раздался по всем местам в пространстве города. Ударили в набат повсеместно. Унылый звук сей, сливаясь с плачевным рыданием, наполнял воздух томным стоном. В Праге улицы и площади усланы были убитыми телами, кровь текла ручьями, Висла обагренная несла стремлением своим тела тех кои, имев убежище в ней, потопали. Страшное позорище видя, затрепетала вероломная сия столица.

Все сии блистательныя подвиги и самая победа произведена и одержана столь храбро, столь быстро, что оная с самого начала до совершенной победы продолжалась токмо три часа.

Погода нам благоприятствовала, день был тих и ясен; казалось, как будто солнце, любуясь безмерным мужеством войск великой Екатерины, хотело осветить пред глазами в заблуждении остервеневших варшавских мятежников так ужасное зрелище, оно их заставляло тем более ожидать своего разрушения.

Недостанет изречения изъяснить довольно похвалу неустрашимости г.г. частных начальников, мужество командующих колоннами, бодрого рвения штаб и обер офицеров и храбрость солдат. Жаркая ревность всех чинов, в сем случае оказанная неизъяснима; храбрые войски, коими я имею честь командовать, превосходят всякое одобрение. Редко видел я толь блистательной победы, дело сие подобно измаильскому.

Я исполняю слабо мой долг, когда только одобряю мужество их; сей долг свято обязывает просить пред монаршим престолом воздаяния сотрудникам моим с чувством наипризнательнаго восторга, отдаст токмо справедливость свидетельства моим отличившимся при сей знаменитой победе (Далее перечень отличившихся).

Б. О прочих чинах, отличившихся мужеством и храбростию подношу список.

Словом, все чины сего войска, от вышняго до нижняго, изъявили наижарчайшую ревность к службе, наиудивительную храбрость в подвиге, так что не токмо утвердили славу мужества, российскому войску свойственнаго, но и превзошли ожидание. И поистинне колико требовалось мужества, чтоб неприятеля, которого, по объявлению пленных, чиноначальников, было 30 000 человек за стенами твердых тройных окопов, огражденных множеством пушек и щитавшего сии укрепления необоримым оплотом, пред глазами всей столицы на них возлагающей надежду, колико мужества, повторю я, надлежало превозмочь и все препоны противулежащия, и отчаянное преодолеть упорство. Безмерная неустрашимость токмо совершить могла толь важный подвиг и одержать победу так, что из сей огромной армии, разом пораженной, едва-ли до 800 спаслися, ибо сочтено тел убитых [191] 13 340 человек, в плен взято 12 860, из них до 10 000 распущено по домам и от ран умерло и более 3 000 потонуло. В числе оборонителей было жителей варшавских 4 000 человек, из них спаслось только 80. Из числа пленных три генерала: Мейн, Геслер и Крупинский, полковников 5, подполковников 7, майоров 17, офицеров 413. Генералы Елипский, Корсак, Квашневский и Грабовский убиты.

Пушек досталось нам 104.

Сей преславной день, даровавший нам толь важную, толь совершенную победу, в которой разом поражены много тысящные силы мятежников и опрокинуты крепкия их оплоты, и самой Варшаве угрожал блиским ей падением, венчает великую, Екатерину новыми неувядаемыми и вечными лаврами.

О наших убитых и раненых прилагаю здесь ведомость.

Генерал граф Александр Суворов-Рымникский.

Варшава.

Из рапорта А. В. Суворова П. А. Румянцеву, 24 октября 1794 г., № 519

(ЦВИА, ф. ВУА. д. № 2731. ч. I. л. 393).

Спешу вашему сиятельству донесть, что в Праге было войск слишком 26 000, почти все регулярное; спаслось из оного только кавалерия до 2 000. В плену теперь слишним 10 000, 3 генералы, 23 штаб- и до 250 обер-офицеров, да пушек свезено 72, а достальные еще свозятся. Неприятеля на месте и у берега Вислы в Праге положено до 12 000, да потонуло около двух (тысяч): в числе убитых генералы: Грабовский, Ясинский и еще 2. В Варшаве великое смятение.

Войски е. и. в. действовали лихо и храбро: продолжалось не более 3 часов и кончено славно...

(А. Суворов-Рымникский).

Прага.

Письмо короля польского А. В. Суворову-Рымникскому, 4 ноября 1794 г.

(ЦВИА, ф. ВУА. д. № 2731. ч. I. л. 387. — Перевод.с французского).

Господин главнокомандующий войсками ея величества всея России.

Магистрат города Варшавы пожелал моего обращения к вам, милостивый государь, для того, чтобы выяснить ваши дальнейшие намерения относительно столицы. Я должен представить вам, что все граждане решились сражаться до последней возможности, если вы не гарантируете безопасность их жизни и личности. В виду этого, генерал, я ожидаю вашего ответа и молю бога, чтобы он сохранил вас к своей святой и достойной милости.

Станислав Август король.

Письмо А. В. Суворова-Рымникского польскому королю, 5 ноября (25 октября) 1794 г.

(ЦВИА, ф. ВУА. д. № 2731. ч. I. л. 388 — Перевод с францувского).

Государь! Я получил письмо от 4 ноября, которым ваше величество меня почтили. Именем ея императорского величества, моей августейшей государыни, я обещаю сохранить безопасность имущества и личности всех граждан, так же как забвение всего прошлого и при входе войск ее императорского величества не допустить ни малейших эксцессов.

Граф Александр Суворов-Рымникский. [192]

Письмо польского короля А. В. Суворову-Рымникскому, 8 ноября 1794 г.

(ЦВИА, ф. ВУА. д. № 2731. ч. I. л. 397. — Перевод с французского).

Милостивый государь!

Я полностью признаю искренность и лойяльность, с которой вы действуете в отношении нас. Я не могу лучше засвидетельствовать вам это, как предоставлением полной свободы русским военным, которые находятся здесь, передавая их генералу, столь достойному ими начальствовать. За сим молю бога, чтобы он сохранил вас, в своей святой и достойной милости.

Станислав Август король.

Копия

(ЦВИА, ф. ВУА. д. № 2731. ч. I. л. 393, — Название адресата не указано; вероятно, это извещение было направлено магистрату).

Дружеское уведомление с удостоверением общего согласия утешительно получил.

Когда войски моей всемилостивейшей императрицы проходить будут чрез Варшаву, прошу о благоразумном мероположении к соблюдению тишины и спокойствия в сем городе, от полевых внутренних войск, ежели будут. Торжественно сим паки уведомляю, что обыватели, мещане и посторонние, защитою их особ и имения пользоваться к забвению все предано будет, как в 6 пункте моих прежних постановлений написано и утверждено.

Граф Суворов-Рымникский.

Рапорт А. В. Суворова П. А. Румянцеву, 29 октября 1794 г., № 95

(ЦВИА, ф. ВУА. д. № 2731. ч. I. л. 294).

Ее императорского величества к освященнейшим стопам Варшава повергает свои ключи. Оные вашему сиятельству имею щастье поднести, и вручителя их генерал-майора Исленьева в высокое покровительство поручить.

Генерал граф Александр Суворов-Рымникский.

Реляция А. В. Суворова П. А. Румянцеву, 7 ноября 1794 г.

(ЦВИА, ф. ВУА. д. № 2731. ч. I. л. 375-378 об).

Всемогущий бог, милующий Россию, благословляя все предприятия великой нашей монархии, увенчал и ныне ее оружие многими быстрыми одна за другой победами и, наконец, покорением Варшавы.

По сокрушении мятежнических сил 24 октября в Праге, в ту же полночь присланы были в победоносный стан из Варшавы депутаты и подали мне от короля письмо, с которого копию под буквою а представляю. Каков ответ мой к его величеству был послан, под буквою б, а письмо от города ко мне под буквою в и статьи мои на то, им данный, под буквою г совокупляю.

На другой день после тово, т. е. 26 числа, те же самые депутаты, возвратяся в стан, привезли от города ответ, с коего копию под буквою д представляю. Заметя в сих ответных статьях, что искали они продлить время, отпустил их в ту же минуту, с тем подтверждением, чтобы скорей решились, присовокупя к прежним статьям еще другия, с коих копию представляю под буквой е.

Тотчас приказано находившемуся с передовой стражей при Праге генерал-майору Буксгевдену, чтобы от нашего берега часть сожженного [193] моста немедленно починить, а генерал-порутчику Ферзену, чтоб он отряд генерал-майора Денисова, при Карчове в 4 милях от Праги вверх по течению Вислы находящийся, на судах чрез Вислу немедленно переправил, а за ним и всему корпусу упомянутого генерал-порутчика переправляться.

В сию ночь в Варшаве произошло волнение. Войски хотели усильным образом короля и всех наших пленных увезти, народ того не допустил.

На 27 число по полуночи в три часа послан от короля в стан наш подполковник Гофман с прошением на 8 дней срока на размышление, а в 9 часов утра явился ко мне от его величества граф Игнац Потоцкий с тою же просьбою и с иными не уважительными, отвергнутыми мною.

Через час потом прислан к Потоцкому от короля граф Мостовский с письмом, которое, не распечатав, подано мне прочесть; оно составляло полномочие трактовать со мной о мире. Ответ мой был таков: с Польшею войны нет. Я не прислан сюда министром, а военачальник — сокрушаю толпы мятежников, и кроме посланных уже от меня статей ни о чем трактовать не буду. Но уважив утесненное состояние короля, когда, с одной стороны, вынуждала так называемая наивысшая рада повторительных просьб об 8-дневном сроке, и с другой — что войски усиливались ево увести с собою, отложил для безопасности ево срок входу победоносных наших войск до 1 ноября.

28 числа отряд генерал-майора Денисова за Вислу переправился: конница вплавь, пехота частию на тех же конях, частию на судах при артиллерии; мятежники, случившиеся тамо, хотели переправе препятствовать, но были прогнаны.

Пред рассветом на сие число явились из варшавских прежних депутатов с 2-мя письмами ко мне, в копиях под буквою ж и с просьбою о скорейшем вступлении в город, донося о возгарающихся в нем беспокойствиях и особливо о предстоявших опасностях особе королевской от мятежников, которые, хотя пред тем из Варшавы вышли, но в близости находились. Тогож 28 числа в 6 часов утра получено паки письмо от короля, копия под буквою з.

А в 9 часов по утруже отправлен от меня к его величеству и к городу полковник князь Лобанов-Ростовский с объявлением, что войска ея императорского величества вступят в Варшаву рано на другой день, т. е. 29 числа, с письма писанново мною к королю копию под буквою и сопровождаю. Войскам приказ дан изготовиться к вступлению.

29 числа в девять часов утра торжественно победоносные войски е. и. в. с барабанным боем и музыкой в Варшаву вступили и проходили чрез нее в назначенный им стан внутри укрепления. Корпус генерал-порутчика Потемкина, по вделанному распоряду всем полкам, вступил первый: за ним следовал корпус генерал-порутчика Дерфельдена. Варшава, где произведен 6 апреля толь вероломный противу войск наших заговор, где страшное зверство торжествовало, где мятежники не победимыми себя чаяли, Варшава покоренная, встретила победителей своих с восклицанием и народ, которой был звероподобен во все время бунта, при вступлении победителей был кроток, яко агнцы.

На самом берегу при переходе мосту магистрат и все мещанство, вышед во сретение победителей с хлебом и солью, и поднесли городския ключи. Берег, улицы площади — все были усыпаны народом, повсюды кричали “Виват Екатерина”. Когда генерал-порутчик Потемкин отправлен был от меня к королю обнадежить его в безопасности и успокоить, при въезде его в королевский замок множество народа, наполнявшего площадь в замке и улицы, встретили с таким же [194] восклицанием. По препорученному с ним генерал-порутчиком Потемкиным от короля изустно предложению ко мне, чтоб победоносное оружие умолкло на два дни: и что ево величество в течение сего времени будет стараться окончить дела без кровопролития, посланы были от меня к королю с бароном Ашем три статьи, с коих копию представляю под буквою i.

По вступлении наших войск в Варшаву все бывшие в плену наши генералы: Арсеньев, Милашевич, Сухтелен, а с ними барон Аш, барон Биллер, советник Дивов и все чины, бывшия при посольстве, захваченные противу прав в неволю, равно как штаб и обер-офицеры, коим подношу список и солдаты, число коих 1376 человек, ко мне от магистрата представлены. Зрелище при свидании их с нами было не только слезное и чувствительное, но важно и нечто священное. Они с радостными слезами называли собратию избавителями; кидались обнимать победителей врагов, а своих защитников. И восторг сей извлекал и радостные слезы избавленных, и утешительные слезы избавителей. Великие имели притчины из сих радоваться не одному освобождению из неволи, но и спасению жизни, ибо известный злодейством бунтовщик Колонтай, до победы нашей над Прагою, положил в раде всех пленных умертвить, всех содержащихся в темнице разного чина поляков, коих подозревали приверженными к нашему двору повесить. Зверское намерение сие положено было выполнить в тот самый день, как войски наши вошли в Варшаву, но вступление наших войск оное предварило, и сей лютый за несколько часов пред тем ушел, похитив 15 0000 червонных.

Прусские и цесарские пленные предстали скованные; они пали на колена и, вознося руки к небесам, приносили избавителям благодарность. Оковы с них сняты, и препровождены первые купно с теми, кои взяты были в Праге, к генералу Фаврату, числом всех свыше 500 человек; последние до 80 человек к их кордонам.

На утро по свидании моем с королем положено, чтоб войски польские, которых называл я не иначе, как бунтовщиками, без изъятия, низложили оружие и пушки свои нам отдали, дабы все множество сил, которое столь огромным ополчением при начале бунта угрожало, обращено было в ничтожество, и ратники оново разсеяны были, яко прах.

Таким образом порученное мне дело выполнено во всей ево силе в 44 дня со вступления войск со мною в Польшу, кроме 29 дней, что принужден я был остановиться в Бржесте. Одержаны одна по другой многая победы. Прага взята грудью храбрых воинов. Варшава покорена. Оставшийся войска мятежников в несостоянии противиться и вскоре надеюсь довершить их уничтожение. Божия споспешествующая рука поборствовала успехам и храбрости нашево воинства к службе мудрой монархини и благодетельницы и матери народов.

Генерал граф Суворов-Рымникский.

Варшава

Объявление

(ЦВИА. ф. ВУА. д. № 2731).

Сим торжественно объявляю:

1. Войски, по сложении оружия, — -пред их начальниками тотчас отпускаются с билетами от их же чиновников в свои домы и по желаниям, а оружие, тожь пушки и протчую аммуницию, помянутые начальники долженствуют доставить в варшавский арсенал.

2. Вся их собственность при их. [195]

3. Начальники, штаб- и обер-офицеры, как и шляхтичи останутся при их оружии.

Граф Александр Суворов-Рымникский.

Варшава

Из окончательного журнала

(ЦВИА, ВУА, № 2731, ч. I, л. 412-417).

...Когда победоносные войски е. и. в., покорив Варшаву, заняли назначенной им стан внутри варшавских укреплений... тогож числа, т. е. 29 октября, дано повеление генерал-порутчику барону Ферзену с корпусом ево итти за оставшимся войском мятежников и принудить их низложить оружие или, при упорстве, истребить.

По сведениям о мятежнических силах, они еще были немалочисленны, щиталось около 30 000 со многим числом пушек и состояли под руководством Вовржецкого (который выбран на место Костюшки) в намерении пробраться в Галицию: и имянно, часть в команде Гедройца, пред приходом нашим в Прагу из Варшавы вышедшая, составляла 2 000 хорошей пехоты, 400 косеньеров и пикинеров и 1 500 кавалерии с 25 пушками. Корпус Магдалинского и Дембровского до 18 000 с несколькими десятками пушек, возвратившийся из полуденной Пруссии, возмущения тех областей произведший. Часть под командою князя Юзефа Понятовского, находившаяся прежде при Зегре, потом при Закрочине из 2 500 и 17 пушек, и отряд Ожаровского в 1 500 человеках бывшей с 10 пушками.

Назавтра, т. е. 30 октября... отряд Ожаровского... сам, брося оружие, разбежался и 10 пушек, при нем бывшие, казаками привезены сюда.

1-го числа... генерал Гедройц соединился с корпусом Магдалинского и Дембровскаго, где обретался и Вовржецкий и, будучи воспрепятствованы нашими войсками, от перваго их намерения переценили план свой и обратилися через Новое место при реке Пилице, лежащее по Кравской дороге в чаянии паки впасть в новые области короля прусского. Отряд генерал-майора Денисова за ними поспешал и весь корпус генерал-порутчика Ферзена в блиском от него расстоянии.

3-го числа мятежники перешли чрез Пилицу и разломали мост. Генерал-майор Денисов достиг по их пятам до переправы, и, исправляя оной, найдена подполковником Денисовым оставленная мятежниками пушка и отобраны от покорившихся нескольких сот мятежников ружья, пистолеты и сабли. 4 числа по донесению ко мне генерал-порутчика Ферзена, что мятежники состояли еще до 2 0000 и что у него токмо под ружьем 7 000, отправлено отсюда: генерал-майор Шевич с 26 эскадронами кавалерии и 6 баталионами пехоты, которому приказано: поспешнее настигнув мятежников, решить — или сокрушение их, или обезоружить...

5 числа генерал-майор Денисов рапортовал, что мятежники, удаляясь от приближения наших войск для облегчения бегства своего, оставили 24 пушки при местечке Опочне и наехавшие пруссаки прежде наших присвоили к себе.

Чрез все сие время, когда начальник мятежников Вовржецкий с последовавшими с ним генералами и всею оставшеюся силою, уклоняясь от последняго удара, старался впасть или в Галицию или в прусские границы, войски наши неутомимою погонею в предположениях их преградили, столь утеснили их, что во многих местах одни знатными частями бросали оружие и разбегались, другие являлись к гонящим их корпусам, а многие и сюда целыми отрядами, батальонами, [196] эскадронами и ротами, слагая оружие, отпущаемы были с пашпортами в домы, так что наконец с Вовржецким не осталось более 3 500.

От 6 числа получен рапорт генерал-поругчика Ферзена с приложением такого ж генерал-майора Денисова и письма от помянутого Вовржецкого. Содержание первого состояло, что мятежники достижены передовыми казачьими войсками под командою подполковника Краснова при местечке Радожище, а близ онаго найдено еще оставленных им 20 пушек. Письмо же Вовржецкого о преклонении оставить ополчение, а затем присланный от него генерал-майор Буровский подтвердил. Вслед за сим препровожден от подполковника Краснова из стану мятежников генерал-майор Сниской (?) с немалым числом штаб- и обер-офицеров и множеством нижних чинов покорившихся, которым, по отобрании оружия, даны пашпорты в домы.

В тот же день явились ко мне генералы Мокрановский, Велегурский, Павел Грабовский и Хлевинский с покорностью. Первым двум даны пашпорты в Галицию, третьему в дом отца, а последнему в Литву (тако ж прежде сутками князь Юзеф Поняговский, благомыслящий нам).

От 7 числа имел я от генерал-майора Шевича [известие], что он, опередив корпус генерал-порутчика Ферзена и подтвердя ему повеление мое о скорейшем решении, достигал почти к соединению с отрядом генерал-майора Денисова. Означенный генерал-майор Шевич сей поход слишком 24 мили сделал менее трех суток и не поспевая токмо 2 часа соединиться с Денисовым. Как сей генерал того же 7 числа, окружа кавалерию, мятежнической стан решительно кончил. Взяв с собою два эскадрона и пройдя их форпосты, своею особою вошел в комнату, где случайно находился Вовржецкий с генералами Дембровским, Гедройцем, Елгутом и Неселовским и приказал им тот час отправиться и явиться у меня.

Они, невидящие никакого случая к уходу, немедленно сдались и остальные войски до 2 000 конницы ружье положили, как равномерно с пашпортами отпущены. Тут досталось в руки наши их 19 пушек. А Вовржецкий с генералами Гедройцем, Елгутом и Неселовским, подающие сомнение в спокойном пребывании и недавшие реверсов, отправлены внутрь границ наших на Киев. Дембровский же, не оказавший в том никаких видов, уволен с пашпортом в его поместье в Саксонию. Генералы Денисов и соединившийся Шевич отправили в околичности козаков отыскивать брошенное оружие от рассеявшихся.

Войски располагаются на зимние квартиры.

Тако кампания кончена! Везде спокойно. Войск польских более не существует. Токмо что его величеству королю оставлено гвардии: 600 пехоты и 400 кавалерии. Сверх того, в Варшаве 300 полицейских солдат...