«Именем Неба восстановим справедливость!»

«Не хочу пророчествовать и боюсь сделать это невпопад. Но в Китае готовится что-нибудь важное. Уже в прошлых годах осенью были в разных местах бунты и весьма значительные.

Вероятно, что они повторятся и ныне при сборе оброка и будут повторяться до тех пор, пока весь Китай не взбунтуется». (Из письма начальника 12-й миссии архимандрита Поликарпа (П. Тугаринова) вице-директору Азиатского департамента МИД России Н.И.Любимову от 26 июля 1846 г.) ¹

В начале ХVIII в. в столице Цинской империи Пекине волею двух императоров – Петра I и Сюань Е (девиз правления Канси) – была основана Российская духовная миссия. Ее деятельность, ее судьба – особая, еще не прочитанная исследователями до конца страница российской истории. Отметим лишь, что это было уникальное учреждение, на протяжении 150 лет (до 1864 г.) выполнявшее, и весьма успешно, роль неофициального дипломатического представительства России в цинском Китае. Такой статус миссии объясняет то обстоятельство, что между Азиатским департаментом МИД России и Пекинской миссией существовала регулярная почтовая связь, и российское правительство всегда располагало достоверной информацией о положении дел в Китае.

Одной из важнейших сторон деятельности миссии было научное изучение Китая, подготовка первоклассных кадров китаеведов – ученых и дипломатов. Одним из наиболее ярких представителей пекинской плеяды российских китаеведов был архимандрит Палладий, автор публикуемых нами донесений.

Несколько слов о нем. Палладий, в миру Петр Иванович Кафаров (1817-1878), – известный русский востоковед, проведший в Китае в общей сложности почти 30 лет. Происходил он из духовного сословия, окончил духовное училище, Казанскую семинарию и Петербургскую духовную академию. В 1839 г. был включен в состав 12-й миссии и пробыл в Пекине с 1840 по 1847 г. Затем по рекомендации архимандрита Поликарпа был отозван в Петербург как кандидат на пост начальника следующей миссии. В 1848 г. возведен в сан архимандрита и назначен начальником 13-й миссии (1850-1859). Вторично возглавил Пекинскую миссию (15-ю) в 1865-1878 гг. В 1878 г. П.И. Кафаров серьезно заболел и по совету врачей срочно выехал в Россию морским путем через Европу. Однако, не доехав до России, 6 декабря 1878 г. скончался в Марселе от разрыва сердца. Похоронен в Ницце.

Многочисленные труды П.И. Кафарова, основанные на великолепном знании китайского языка и Китая, и по сей день не утратили своей научной ценности. Главным китаеведным трудом всей его научной деятельности’ стал двухтомный «Китайско-русский словарь», работу над которым завершил уже после кончины Кафарова П.С. Попов, издавший словарь .в Пекине в 1888 г. на кредиты, специально для этого выделенные Министерством иностранных дел России. [136]

Вторая встреча П. Кафарова с Китаем, куда он приехал как начальник 13-й миссии, пришлась на смутное время: в стране царила политическая нестабильность, вызванная внезапной смертью императора и неопытностью молодого преемника, борьба группировок при дворе, нарастание экономического кризиса. Положение усугублялось длительными и сильными землетрясениями осени 1850 г., не прекращавшимися крестьянскими волнениями, особенно сильными и массовыми на Юге Китая. Апофеозом природных и социальных катаклизмов стало мощное крестьянское восстание тайпинов.

Тайпинское восстание – одна из крупнейших крестьянских войн в истории человечества. Тайпины не только выдвинули лозунги, собравшие под их знамена огромные, хорошо организованные армии повстанцев, привлекли на свою сторону миллионы сочувствующих, но и, овладев значительной территорией Китая, создали там свою государственность – «Тайпин тяньго» («Небесное государство великого спокойствия»), выработали программные документы, приняли законы, которые с той или иной долей успеха пытались претворить в жизнь.

Прекрасно сознавая важность происходивших в Китае событий, Палладий регулярно направлял в МИД России информацию о ходе восстания, уделяя этой теме значительную часть донесения, а чаще – специальное приложение к очередному донесению (например, публикуемый ниже док. № 3).

Будучи уже сложившимся китаеведом, в совершенстве владевшим китайским языком, хорошо знакомым с историей и культурой страны пребывания, Палладий в официальных донесениях и письмах весьма квалифицированно прослеживал ход военных действий, анализируя при этом позиции противоборствующих лагерей – тайпинов и Цинов.

Объектами пристального внимания Палладия были действия иностранных держав в Китае, особенно Англии и Франции, воспользовавшихся кризисной ситуацией и развязавших вторую опиумную войну (1856-1860) для усиления своих позиций в этой стране. В первую очередь его беспокоила опасность распространения влияния западных держав на северные районы Китая, расположенные в непосредственной близости от русско-китайской границы.

Донесения архимандрита Палладия и по сей день не утратили своей научной ценности как исторические свидетельства современника, в определенном смысле очевидца событий, на протяжении полутора десятков лет сотрясавших цинский Китай. Это был взгляд представителя православною духовенства, русского ученого, дипломата-практика, волею судьбы оказавшегося в китайской столице в грозовой атмосфере сильнейших внутренних потрясений и колониальных вторжений капиталистических держав.

Информацию о ходе восстания и положений в Китае Палладий черпал из императорских указов, докладов императору с мест событий, из газеты «Цзинбао», из бесед с чиновниками Трибунала внешних сношений (Лифанюаня) и другими столичными чинами, из разговоров со знакомыми пекинцами и приезжими китайцами, а также из всевозможных слухов и толков, многие из которых затем подтверждались более достоверными и надежными источниками. Тем не менее, судя по содержанию донесений, основу их все-таки составляли официальные источники, отнюдь не всегда объективные, грешившие односторонностью и тенденциозностью. Это обстоятельство не могло не наложить отпечаток на содержание и еще в большей степени на стиль донесений. Так, наряду с «инсургентами», «повстанцами», «мятежниками» в донесениях Палладия тайпины именуются «разбойниками», «разбойничьими шайками», «бандитами», а руководители восстания – «атаманами», «вожаками», «главарями» и т.п.

Особую настороженность и, видимо, внутреннее недоверие вызывали у Палладия цифровые данные, сообщаемые в докладах чиновников. Размеры потерь повстанцев, их общая численность, как правило, бывали завышенными. Нередко он оговаривается, что не ручается за цифровые данные и трактовку событий. С еще большей осторожностью оперирует оп слухами, устными сообщениями. Однако, не доверяя такого рода информации, он тем не менее считал возможным упомянуть о ней, а иногда и изложить более подробно. [137]

И еще один штрих к портрету автора донесений, характеризующий ею отношение к повстанцам. Несмотря на официальный характер документов, очевидную непопулярность в правительственных кругах России всею революционного, бунтарского, Палладий не скрывал своего уважения, а порою и восхищения мужеством, отвагой, героизмом и стойкостью тайпинов, их высокой дисциплинированностью и организованностью, в чем они превосходят, – и это Палладий не раз подчеркивал, – правительственные цинские соединения.

Публикуемые ниже три документа – это самые ранние донесения начальника 13-й миссии о восстаниях на Юге Китая. донесения от 12 января и 21 августа 1850 г. посвящены еще не тайпинам, а предшествовавшим им крестьянским восстаниям, кратковременным и быстро подавленным. Но, реально оценивая ситуацию в Китае, предвидя надвигавшиеся потрясения, а возможно и радикальные перемены, он счел необходимым сообщить об этих событиях российскому Министерству иностранных дел. В основном речь шла о наиболее крупном провозвестнике крестьянской войны тайпинов, восстании под руководством Ли Юаньфа. Начавшись в ноябре 1849 г. в уезде Синьнин провинции Хунань, оно вскоре распространилось на весьма обширную пограничную территорию на стыках провинций Хунань – Гуанси и Хунань – Гуандун. Непосредственной причиной этого восстания, по словам самого Ли Юаньфа, послужило бедственное положение крестьян, вызванное резким вздорожанием зерна вследствие сильного наводнения. Однако местные власти не приняли мер для снижения цен и не открыли склады для продажи хлеба по доступным ценам. Воспользовавшись критической ситуацией, местные шэньши предоставили беднякам зерно в долг, но после сбора урожая потребовали за него высокие проценты. Те не могли выполнить требования богатеев. Ли Юаньфа поднял бедноту на бунт. Создали тайное общество. Наиболее популярные лозунги таких восстаний («Отобрать у богатых, помочь бедным!», «Именем Неба восстановим справедливость!») привлекли в ряды восставших многих крестьян-бедняков. Весной 1850 г. восстание охватило 10 уездов северной Гуанси и граничившие с ним уезды Хунани и Гуйчжоу. Всего полгода продержались повстанцы. В мае 1850 г. объединенные силы войск трех провинций нанесли поражение восстанию под предводительством Ли Юаньфа. Из донесений Палладия ясно, что причины и цели этого, равно как и многих других восстаний, цинское правительство тщательно скрывало, представляя повстанцев как шайки разбойников, которых в те годы в Китае и особенно на юге его было великое множество, и от которых народ терпел нескончаемые бедствия.

Первые два документа – это фрагменты из донесений в той части, которая посвящена крестьянским восстаниям на Юге Китая. Текст донесения от 31 мая 1851 г. публикуется полностью, т.к. он целиком посвящен тайпинскому восстанию. Это первое из известных нам сообщений архимандрита Палладия в Петербург о начале крестьянской войны тайпинов.

Шли годы, все более и более отдаляя от нас этот грандиозный взрыв революционных потенций китайского крестьянства. Мировая наука накопила многие сотни томов трудов, исследующих исторический феномен Тайпин тяньго. В мировом китаеведении сложилось целое направление – тайпиноведение. В 50-х годах ХХ в. в КНР была опубликована серия документальных сборников по истории тайпинов, в том числе 8-томное издание «Тайпин тяньго», организованы специальные научные экспедиции по маршруту восстания, прежде всего в Гуанси, для сбора уцелевших материальных памятников, проведены устные опросы старожилов тех мест для записи народных преданий о восстании и его участниках. Одним из направлений отечественного тайпиноведения также были источниковедение, публикация документов и материалов как китайских, так и русских. Это прежде всего сборник документов «Тайпинское восстание. 1850-1864 гг.» (М., 1960), подготовленный к изданию В.П. Илюшечкиным и О.Г. Соловьевым, а также дневник члена 13-й миссии К.А. Скачкова «Пекин в дни тайпинского восстания. Записки очевидца» (М., 1960), хранящийся в рукописном отделе Российской государственной библиотеки, обнаруженный там и подготовленный к публикации П.Е. Скачковым и В.С. Мясниковым. [138]

Казалось бы, все уже разыскано, описано, исследовано, тем не менее интерес ученых, журналистов, писателей, поэтов, живописцев, кинематографистов к истории тайпинов не ослабевает. Появляются новые находки, новые публикации, новые трактовки; словом, источниковая база тайпиноведения продолжает пополняться и развиваться. И настоящую публикацию мы рассматриваем как продолжение поисков, находок и введения в научный оборот новых материалов. Все три публикуемые донесения архимандрита Палладия хранятся в Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ) МИД РФ, бывшем АВПР.

В публикуемых текстах сохранена орфография документов за исключением китайских имен собственных, написание которых унифицировано в соответствии с современными правилами; пунктуация приведена в соответствие с нормами современного русского языка.

Ипатова Аида Семеновна, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник ИДВ РАН.

Из донесения начальника Пекинской духовной миссии архимандрита Палладия в Азиатский департамент МИД России от 12 генваря 1850 г.

№ 2

ДОНЕСЕНИЕ

л. 41 /.../ Из Гуанси, самой южной губернии Китая, получены довольно важныя донесения. Прошедшею осенью шайка разбойников, или мятежников, произвела в тех местах сильныя волнения; местныя власти с отрядом солдат напали на них, и с пушками преследовали их вдоль по реке, вытекающей из помянутой губернии в Кантонскую. Мятежники отступали по словам донесения, и постоянно теряли по нескольку человек убитыми; убитых всего было более 200 человек. достигши границы Кантонской губернии, где местность не представляла для отряда солдат никакой выгоды, мятежники ускользнули от преследования и скрылись в разныя стороны. Несмотря на оборот дела, по-видимому благоприятный, оно еще не кончилось. Мятежники появлялись в разных местах, где не было охранной стражи; /л.41 об./ дан приказ из Гуанси и Кантонской губернии отправить отряды солдат, для занятия важных пунктов, где мятежники могут иметь пристанище. дальнейших известий не было.

24-го Ноября, вскоре после вышеописанного события, вспыхнул мятеж в Хунаньской губернии. «Атаман мятежников Ли [Юаньфа], – сказано в донесении, – с своими сообщниками двинулся к уездному городу Синьнинсяну. Правитель тамошняго областного города Баоцинфу, при первом известии об этом, двинулся с отрядом солдат и настиг бунтовщиков около Синьнинсяня. После схватки с солдатами мятежники принуждены были отступить, кинулись в город и заперлись в нем, потеряв убитыми более 300 человек, живых взято в плен семь человек; кроме того отнято несколько ружей и пушек. На другой день, 25 Ноября, мятежники высыпали из северных ворот города в надежде скрыться от осаждающих, но снова были оттеснены и вогнаны в город, оставив на месте убитыми до 300 человек. В плен взято 15 человек; ружей и другаго оружия отнято до десяти штук. Эти известия получены были Государем 10 и 11-го прошедшаго декабря. Дальнейших известий, равно причин всех этих волнений, не было обнародовано. За достоверность сведения и числе убитых мятежников не ручаюсь /.../.

АВПРИ, СПб., Главный архив 1-5, 1823, оп.4, д.1, п.51, л.41-41 об. Текст рукописный. Полный текст донесения: л.39-43.

Получено в МИД России 20 Марта 1850 г. [139]

Из донесения Начальника Пекинской Духовной Миссии архимандрита Палладия в Азиатский департамент МИД России от 21 августа 1850 г.

№ 8

ДОНЕСЕНИЕ

л. 112 /.../ Мятеж на юге, начавшийся в Декабре прошедшаго года, в один месяц так усилился, что местныя власти ничего не могли сделать к утишению его. Хунаньский губернатор Пинь Дэсин принял было военныя меры и двинул на мятежников губернский гарнизон, но, положившись на ложныя донесения своих подчиненных, которые уверили его, будто мятежники при осаде и взятии города Синьнина разбиты на голову и сам атаман их остался в числе убитых, он удовольствовался тем, отвел назад отряд солдат и донес Государю об усмирении мятежа. Но когда донесение его оказалось /л. 112 об./ ложным, мятеж остался в прежней силе и зачинщик его, Ли Юаньфа, оставшийся в живых, ходил по селам и городам, возмущая жителей их, и наконец явился во главе нескольких тысяч приверженцев, то Государь в негодовании на Пинь Дэсина предал его суду и, согласно решению Уголовной Палаты, повелел отправить его в ссылку в Или, а дело усмирения мятежа поручал Юй Даю, Хугуанскому [Хугуан – провинции Хунань и Хубей] Генерал-Губернатору, повелел местным властям соседних губерний содействовать ему. Юй Дай по прибытию на место действия и, сообразив условия местности, решился воспользоваться любимым правилом китайской тактики: так называемым рогатым обходом, т.е. окружить неприятеля со всех сторон и мало помалу стеснять его в небольшой круг, из которого ему трудно будет ускользнуть. С этой целью он приказал вспомогательным отрядам соседних губерний занять все важнейшие пункты кругом пространства, на котором действовал Ли Юаньфа, и потом, по его приказанию, мало помалу сходиться к нему в данном направлении. Между тем сам Юй Дай напал на мятежников, разбил их и принудил бежать. Ли Юаньфа, будучи не в силах бороться с превосходящими силами, бросился сначала на юго-восток, в Кантонскую губернию, но, встретив там кантонский отряд, уклонился на северо-запад в губернию Гуйчжоу. Но и здесь ждал его отряд. Ли Юаньфа бежал оттуда прямо на восток в окрестности Синьнина и очутился в центре цепи, которой окружил его Юй Дай. План Юй Дая удался. Со всех сторон отряды начали сближаться к этому пункту. У Ли Юаньфа осталось не более 900 соумышленников. О сопротивлении на открытом поле нечего было думать. Оставалось спасаться бегством или скрыться в тамошних диких горах. Часть мятежников бросилась к реке, отделяющей Кантонскую губернию от Хунаньской, и на судах пустилась вниз по течению; но, предвидя подобное покушение, верстах в 15 ниже, при крутом повороте реки, поставили сильный караул. Мятежники, достигшие того места, попали прямо под пушечный и ружейный огонь засады; суда их были разбиты и разсеяны; сами они частью потоплены, частью схвачены живыми; вероятно, что остатки их присоединились к главной шайке. Эти дела происходили в половине мая нынешняго года. С 17-го того же месяца, Ли Юаньфа, теснимый отрядами Юй Дая, уклонялся к горному хребту Цзюньфынлину, находящемуся невдалеке ого Синьнина на востоке. Этот хребет частию покрыт густым лесом /л.113 об./, частию представляет недоступные вершины и крутые стремнины. На полугоре стояла кумирня; мятежники поспешили овладеть этой кумирней и укрылись в ней; но солдаты Юй Дая, следившие их по пятам, осадили их и подожгли здание кумирни. Мятежники защищались с остервенением, погибая в пламени, но не уступая осаждавшим; наконец, они успели отступить к задней части кумирни, примыкавшей к лесистому скату горы, и бросились вверх, с невероятными [140] трудами пролагая себе путь сквозь дебри и лесную трущобу. Достигши значительнаго возвышения, они срубили деревья и устроили наскоро ограду, в которой и скрылись в ожидании нападения. Юй Дай, однако ж, не решился преследовать их по опасным горным скатам, тем более что пошел дождь, почва сделалась скользкою, туман скрывал самые близкие предметы, и ружейные фитили промокли. Ненастная погода продолжалась с 20 по 23 Мая и не позволяла Юй Даю действовать. Наконец 24-го Мая, с наступлением ясной погоды, Юй Дай осадил горсть мятежников в последнем их убежище. Разделив свое войско на три отряда, он приказал им подниматься на гору тремя дорогами, и поставил дозор на другой стороне горы, в скрытом месте. Мятежники, видя себя осажденными с трех сторон, решились защищаться до последней крайности; они отстреливались ружьями, бросали камни и деревья в осаждавших. Однако ж принуждены были уступить силе; часть их положена на месте, часть схвачена живыми; Ли Юаньфа бросился по задней стороне вниз и, упавши в одну рытвину, попался в руки скрывавшагося в этом месте отряда. Атаман был схвачен, связан и представлен Юй Даю. В тот же день Юй Дай отправил гонца в Пекин с донесением Государю об этом счастливом событии, положившем конец смутам и военным движениям в тамошнем крае. 4-го июня оно уже получено было в Пекине. В манифесте, изданном по сему случаю, Государь в лестных выражениях отзывается о действиях Юй Дая и поручает ему придумать и привести в исполнение меры в воцарении мира и тишины в тамошнем крае, возмущенном мятежом. Что касается до Ли Юаньфа, повелено отправить его в столицу для торжественной казни.

Ни причины, ни цели возстания Ли Юаньфа положительно не известны; но, судя по поведению этого мятежника, можно было подозревать в нем опасные замыслы, не открытые публике, но, вероятно, известные Китайскому /л. 114 об./ Правительству. Во время своей силы, начальствуя над несколькими тысячами человек, он ввел в свою дружину правильную организацию, в некоторых подробностях напоминавшую устройство маньчжурских войск. Он разделил свое войско на пять полков, носивших названия передняго, заднего, праваго, леваго и средняго лагерей, и поставил командирами их своих приближенных, из коих Чэн Эркунь сделался более других известным необыкновенным мужеством и отважностию. Командиры пяти полков носили название Дагэ (братьев, товарищей). Ли Юаньфа, начальствуя над всеми пятью полками, именовался Цзундагэ, или Главным Братом. Он постоянно находился в заднем полку. В полках были офицеры и другие низшие чины; полк разделен был на роты по 100 с лишним человек; рота состояла из ружейников, копейщиков, мечников, стрельцов и проч. Офицеры, в знак своей власти, носили железные жезлы различной величины, смотря по чину. Каждый полк имел свое знамя особаго цвета: синяго, краснаго, желтаго, белаго или чернаго; пред палаткою Начальника войска было предводительское знамя, условным движением котораго передаваемы были приказания полкам. На флаге этаго знамени, поддерживавшагося руками нескольких человек, начертаны были слова: сань цзюнь сы мин, т.е. повелевающее тремя войсками (пехотой, конницей и артиллерией). Кроме того, было еще одно общее знамя, надпись на нем, служившая, быть может, девизом для мятежников, гласила: це фу цзи пинь, т.е. грабеж богатым, помощь или спасение, бедным! Ли Юаньфа учредил почетные титулы: Даван (великаго князя), Цзюньши (военачальника) и сяньшен (почтеннаго). Сам он, в отличие своего звания, а может быть в воспоминание прежних обычаев Китае, отрастил себе волосы и одевался в платье особаго рода...

АВПРИ, ф.СПб., Главный архив 1-5, 1823, оп.4, д. I, п.51, л.112-115.
Рукописный текст. Полный текст донесения: л.112-1213 об. [141]

Донесение Начальника Российской Духовной Миссии в Пекине архимандрита Палладия в Азиатский департамент МИД России

от 31 мая 1851 г.

О волнениях в Южном Китае.

Мятеж вспыхнул в Южном Китае еще в прошедшем году, вскоре после укрощения Хунаньского возстания, несколько отдельных партий мятежников явились в одно время в разных местах тамошняго края: на всем протяжении Гуансийской губернии и частию в Кантонской, начиная от Тонкинских границ до Индэшаньских гор. Главныя силы их действовали до сих пор в 5-ти пунктах: в Тайпинфусских горах, сопредельных с Тонкинским Государством; в Линшаньских горах, на границах Гуанси и Гуандуна, против Хайнаньского острова; в Индэшаньских горах – в середине Кантонской Губернии, по бассейну р. Бэйцзяна, впадающей в Кантонский залив; в Хойсяньских горах – близ границы, отделяющей Гуансийскую Губернию от Кантонской, и наконец в Циньчжоуской области, в самой середине Гуанси. Тайпин /л. 267 об./ фусская партия, состоящая из нескольких шаек, боролась с войсками Правительства с переменным счастием с Августа месяца до конца прошедшаго года. После того часть ея скрылась в горах, другая перешла в Северныя области. По известиям от 7 марта, отряд Китайских войск в схватке с этими мятежниками потерпел значительный урон. Известия о Линшаньской партии начинаются с 31-го декабря прошедшаго года и оканчиваются 18-м Апреля ныняшняго. Во все это время отряд солдат, если верить донесениям, действовал против мятежников довольно успешно. Но главная шайка продолжает ускользать от поисков их. Индэшаньские мятежники, по донесениям из Кантона, усмирены совершенно. Кантонские отряды окружили их в горах и с конца прошедшаго до 4 Апреля текущаго года успели совершенно освободить страну от их хищничества. Часть мятежников, спасшихся от преследований, бежала в пределы Цзянсийской Губернии, но судьба их доселе не /л.268/ известна. Хойсяньская партия состоит из мятежников Гуансийских и частью Кантонских, бежавших сюда из Идэшаньских гор. Войску Правительства предстояло много труда в борьбе с этой партией; с начала ныняшняго года по 25 Марта уже неоднажды оно терпело от нея поражения. Циньчжоуские мятежники, по видимому, самые многочисленные, с начала ныняшняго года до Марта месяца несколько раз были разсееваемы и снова являлись перед строем Китайских войск. Они давно уже приблизились к Вусюаню, [Усюань, уезд и уездный город в пров. Гуанси] главной квартире военчальников, а по последним известиям, подвинулись далее на Юг, не взирая на значительное число Китайских войск в этом месте. Мятежники разделены на 13 особых шаек, из коих у каждой есть особый Атаман. Числительную силу всех партий, взятых вместе, трудно определить; приблизительно полагают ее в 20 000 человек. Шайки мятежников представляют смесь правильнаго устройства с навыками хищзнической вольницы. Каждая из них имеет своего /л. 268 об./ атамана и несколько низших начальников, командующих отрядами в 20-50 человек. В отличие от простых ратников начальники носят платье краснаго цвета. Шайки разделяются на 5 частей: переднюю, заднюю, правую, левую и среднюю, из коих каждая имеет особое цветное знамя. Материальные средства мятежников никогда не оскудевают; они владеют всеми воинскими снарядами, употребляемыми в регулярных Китайских войсках: пушками, ружьями, огнеметными стрелами, гранатными банками и пр. Для хранения пороха и провианта они устроили секретные магазины в разных местах Гуанси. Отдельныя шайки в 2000, 1000 или несколько сот человек безнаказанно переходят из одного места в другое, куда влечет их надежда добычи, или где предвидится случай разделаться с постановленными властями. Минуя селения и жилища крестьян, они нападают на города и, овладев ими, прежде всего спешит разрушить Присутственные места, забрать казну, оружие и порох, разрушить тюрьмы и житницы и умертвить [142] всех городских начальников с семействами их, если они не успели заблаговременно спастись бегством. На другой или на третий день они оставляют расхищенный город и переходят к другому, где повторяют то же самое. На открытом поле они укрепляются лагерями, избирал для того возвышенности и пригорья. Эти пристанища их весьма опасны и гибельны для осаждающих, потому что в окрестных оврагах непременно они искусно скрывают засады, против которых регулярные войска до сих пор не могут принять мер предусмотрительности. Впрочем, мятежники никогда не отказываются от битвы и бросаются в неприятельские ряды с таким остервенением и отвагою, что Китайския войска теперь боятся вступать в рукопашный бой с ними и предпочитают действовать издали пушками. В случае поражения мятежники тотчас исчезают в лабиринте лесистых гор, которыми усеяны Южные пределы Китая. С той и другой стороны пощады нет. Пленных предают смертной казни пред строем. Сколько погибло со стороны войск Правительства, об этом донесения выражаются темно и неопределенно; но мятежники, если верить этим донесениям, падают от огня артиллерии и попадаются в плен целыми сотнями. Кантонский Генерал-Губернатор, описывая подвиги Кантонского отряда о преследовании Индэшаньских мятежников, замечает, что при укрощении одной этой партии убито и предано смертной казни было 6.000 человек. Щадят только женщин, которыя часто попадаются в плен при взятии мужей-мятежников.

Правительство хорошо понимает всю опасность подобнаго положения дел; всякий новый шаг мятежников с Юга на Север возбуждает в нем горесть и досаду, которую оно изливает на неосмотрительных вождей и начальников тамошняго края. Действующий в Гуанси корпус с каждым месяцем увеличивается вновь прибывающими вспомогательными отрядами, надобно полагать, что в настоящее время, в Гуанси далеко более 10.000 регулярнаго войска; кроме того, столько же милиции. Но, несмотря на относительное превосходство войска пред разъединенными партиями мятежников, оно действует почти наудачу; гористое положение края и неопределенныя и быстрыя движения мятежников разрушают стратегические соображения военачальников и не позволяют им вести правильную войну. Полномочный из главной квартиры своей рассылает распоряжения и командирует отряды из резерва в места, где открывают присутствие мятежников /л. 270 об./, или где оказывается нужда в помощи, но, пока делаются эти распоряжения, мятежники успевают совершить набег, или скрыться в глубине гор. Иногда они внезапно являются там, где их вовсе не ожидали. Так, 21 Февраля они появились около одного города; местныя власти успели набрать более 6000 человек милиции и простых жителей и выступили против шайки мятежников в полной уверенностии, что при одном виде их они оставят город в покое. Но мятежники, в числе нескольких сотен, не оробели и отважно кинулись на эту толпу, которая тотчас и разбежалась. Вот другой пример, характеризующий способ войны и доказывающий, между прочим, что и Китайское войско не без храбрых. Выписываю его из донесений от последних чисел марта: «В начале ныняшняго года в Гуаннинском уезде (Кантонской Губернии – близ границ Гуанси) появилось несколько сот мятежников с явным намерением чинить обычныя грабительства. По получении об этом известия помощник военачальника (цаньцзян) Цзо Синь, Начальник Чжаоцинфусской области и [143] начальник Гуаннинского уезда двинулись /л. 271/ на них с отрядами солдат и настигли их в местечке Цзянчу. Мятежники укрепились на одном возвышении и со всех сторон уставали лагерь пушками. Китайский отряд долго не смел приступить к ним, пока наконец, по настоятельному приказанию высших властей, он должен был идти на приступ. Когда они начали приближаться к мятежникам, последние открыли огонь, зажгли лагерь и, подняв шлюзы (ворота в траншеях), бежали через ближайший пограничный хребет в Гуанси, в уезд Хуайцзи. Цзо Синь пустился за ними в погоню, а областной начальник поспешал в Кайцзянь известить о том квартировавшего в этом городе Генерала (фуцзяна) Чжай Цинъу. Последний, опасаясь, чтобы мятежники по дороге не увеличились и не нанесли поражения Цзо Синю, тотчас отправился туда же с 1050 человек охранного корпуса. Мятежники бежали по направлению к городу Хосяню, в главное убежище свое Лисун. По прибытии Кантонскаго отряда в Хосянь здешния власти предложили ему вместе с квартировавшим здесь Гуансийским отрядом, напасть на Лисун и разорить это /л. 271 об./ опасное гнездо. С этой целью в первых числах 3 луны (в 20-х Марта) соединенные отряды двинулось к Лисуну и прежде всего овладели сторожевым укреплением мятежников на возвышености Данцзянской. Мятежники принуждены были уступить и бежали в беспорядке. Вскоре затем из Лисуна выступило несколько сот человек с намерением отнять у Китайскаго отряда этот важный пункт. Однако же они отражены были с помощью артиллерии и обратились назад к Лисуну. Пользуясь этим, Чжай Цинъа и Цзо Синь с отрядом солдат пустились за ними в погоню и достигли уже Лисунского ущелья, убивая отстававших беглецов, как вдруг по сторонам их раздались выстрелы и из ближайших оврагов выступила засада. Будучи окружены со всех сторон, Китайские военачальники бросились на осаждавшую их толпу и своим примером и словами поощряли солдат. Нижние чины умоляли их стать несколько поодаль, но они не хотели ничего слушать и с громким воплем продолжали бой с мятежниками. Тогда офицеры и солдаты, видя отвагу своих вождей /л. 272 об./, сами храбро бросились вперед; но по мере того, как враги падали под их ударами, число их увеличивалось более и более, пока наконец весь отряд сжат был в тесный круг. В плечо Чжай Цинъи вонзилась горящая стрела; вырвав ее из своего тела, он свирепо бросился в густую толпу мятежников и убил одного знаменосца, как вдруг меч его переломался и в то же самое время в тело его вонзились три копья, в голову ударили пять мечей, и он пал мертвый с раздробленным черепом. Цзо Синь успел убить четырех человек, но, обессилев, схвачен был мятежниками. Но и взятый он свалил ногами двоих из них и, когда не переставал поносить их громким голосом, мятежники вонзили ему мечи в зубы, в щеки, в горло и копье в левую ногу. Схватив трупы Чжай Цинъи и Цзо Синя, мятежники опалили их на свертке пороха. Один из офицеров, по имени Го Вэйбао, проткнут был копьем в живот, так что внутренности его вывалились на землю. Несмотря на то, он громко поносил мятежников, пока они не разрубили ему черепа и не пересекли горла. Ка/л. 272 об./питан Лю Эньси во время падения Чжай Цинъи хотел закрыть собой Цзо Синя, но последний приказал ему не смотреть на него и делать свое дело. Лю Эньси бросился прочищать себе дорогу пикой и уже два раза выбивался из толпы, как вдруг явился пред ним разбойник с лицом, покрытым кровью, и проткнул ему пикой шею насквозь. Лю Эньси пал мертвый. Китайские солдаты падали один за другим и умирали на месте. По окончании этого побоища, когда мятежники удалились, отыскали тела падших Чжай Цинъи и Цзо Синя и перенесли их в город. Хотя трупы их обезображены, но в лицах их сохранилось гневное выражение и отпечатлены были сознание долга и верноподданическия чувства. При внесении их в город народ встретил их с плачем, поклонами и курениями.

Когда Ли Синъюань, назначенный вместо покойнаго Линь Цзесюя 2 Полномочным для усмирения Гуансийского мятежа, прибыл на место действия, быстрыя успехи Сян Жуна, начальника Хунаньского отряда, в преследо /л. 273/ вании мятежников, деятельность Чжоу Тяньцзюе – Гуансийскаго Губернатора и расположение вспомогательных отрядов, [144] окруживших мятежников со всех сторон, вселили в него надежду скоро положить конец тамошним смутам, поэтому первых донесения его были успокоительны. Но по мере того, как опыт доказывал ему, что мятежники не смирились пред Китайским оружием и обманывали стратегическия соображения военачальников, эта надежда его мало помалу ослабевала. К тому присоединились другия обстоятельства, делавшия положение Полномочнаго сначала щекотливым, а под конец невыносимым. Государь отправил его в Гуанси, надеясь, что он также успешно будет действовать в Гуанси, как действовал, подобно Линь Цзюэсюю, в делах с Татарами в Юньнани, где он был некогда Генерал-Губернатором; но вместе с тем предписал ему принимать и приводить в исполнение меры не иначе, как по соглашению с Чжоу Тяньцзюе и Сян Жуном. Ли Синъюань был сановник усердный, но крайне мнительный /л. 273 об./ и осторожный; Чжоу Тяньцзюе – человек решительный, но непреклонный в своих мнениях; Сян Жун – храбрый военачальник. При первом же столкновении противоположных характеров Ли Синъюаня и Чжоу Тяньцзюе (на стороне последняго, по-видимому, был и Сян Жун) произошли между ними разноречия и несогласия. Чжоу Тяньцзюе, чувствуя воинское рвение, не хотел и слушать опасливых возражений и замечаний Полномочного и распоряжался делами сам, как умел, предводя лично отряды против мятежников и презирая опасность. В совещаниях с Полномочным он требовал спешных мер и пожертвований, на которыя Ли Синъюань должен был соглашаться, связанный обязательствами своей инструкции. Двор был не безызвестен о несогласии этих двух сановников, однако ж оказывал явное благоволение к Чжоу Тяньцзюе и Сян Жуну во внимание к их воинским подвигам. Это обстоятельство еще более укрепило Чжоу Тяньцзюе в его притязаниях. Дело дошло до того, что каждый из них, вопреки обычаю, отправлял Государю особое донесение. /л. 274/ Наконец, Ли Синъюань вынужден был просить Государя, о назначении в Гуанси другаго Полномочного лица, с неограниченною властию. Потом, не дожидаясь решения Государя, сдал печать Полномочнаго Чжоу Тяньцзюе, заболел и пал под бременем забот и огорчений. Вот как доносит об этом событии Чжоу Тяньцзюе:

Утешая больнаго Ли Синъюаня, /л. 275/ Чжоу Тяньцзюе, между прочим, говорил ему, что дела с мятежниками готовы принять счастливый оборот, и что они теперь, как рыбы в котле. Это выражение обещало многое и давало уразуметь, что мятежники находятся в руках Чжоу Тяньцзюе. Но пока он составлял это донесение и отправлял курьера из Вусюаня, мятежники, [145] обманув бдительность Китайских военачальников, беспрепятственно обошли главную квартиру их с тыла и овладели городом Сянчжоу. В то же время они нанесли поражение Китайскому отряду в Южной части Гуанси и осадили город Юйлинь. Государь, получив известие обо всех этих обстоятельствах, в негодовании лишил Чжоу Тяньцзюе воинских должностей и объявил во всенародное сведение, что он возлагает всю надежду на новаго Полномочнаго.

Первый Министр назначен Полномочным в Гуанси еще в конце Марта, когда получена была просьба Ли Синъюаня /л. 275 об./, обнаруживавшая несогласие его с Чжоу Тяньцзюе. Правительство спешило поправить свою ошибку, уполномочив Сайшанъу 3 неограниченною властью. С ним вместе повелено отправиться Дахун и нескольким другим Генералам, лично известным Государю. 25-го Апреля Сайшанъа оставил столицу в сопровождении небольшого отряда гвардии. Трехтысячный отряд Сычуаньских солдат, славящихся храбростью и искусством в войне с горцами, должен ожидать Полномочнаго в Хунаньском городе Юнчжоу. На покрытие военных расходов отпущено Сайшанъе 2 000 000 лан серебра (более 4 миллионов рублей серебром. До сих пор израсходовано на этот же предмет уже более помянутой суммы). По расчету, этой суммы будет пока достаточно до Ноября месяца. Рассказывают, на основании слов Секретаря Сайшанъи, что по предначертанному плану, предположено стеснить мятежников к восточной части Гуанси, – к границам Кантонской /л. 276/ губернии, где встретит их Кантонский Генерал-губернатор, – что Сайшанъе поручено, между прочим, наблюдать за положением умов в народе и видеть на опыте искусство войска. Есть люди, которые смотрят на назначение Сайшанъи с сомнением и недоверием. Но вероятно, что, если не его опытность, то настойчивыя усилия действующих в Гуанси войск, рано или поздно укротят мятеж, бедственный для края и опасный для Правительства при нынешних обстоятельствах.

Комментарии