Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

ИСТОРИЯ [ДИНАСТИИ] ЛЯО

ЛЯО ШИ

Походные лагеря киданьских императоров

Роль кочевых народов Центральной Азии в жизни Китая хорошо известна. То удачная, то неудачная борьба с ними проходит красной нитью через всю историю этой страны, начиная с древнейших времен.

Естественно, что китайские историки не могли проходить мимо этих событий, неоднократно создававших угрозу для самого существования их государства. Однако их освещение всегда носило в трудах китайских ученых односторонний характер.

История издавна считалась в Китае наукой, призванной помогать императору в делах управления государством. Назначение исторических трудов видели в том, чтобы давать правильные, проверенные опытом прошлого ответы на постоянно возникающие вопросы государственной важности.

Неудивительно, что, исходя из этих чисто практических задач, китайские историки уделяли основное внимание военно-политическим и дипломатическим отношениям Китая с кочевниками, в то время как различные аспекты внутренней жизни кочевых народов представлялись им чем-то второстепенным, не имеющим существенного значения.

В связи с этим отдельные, небольшие отрывки, рисующие внутреннюю жизнь кочевников, которые изредка встречаются в трудах китайских авторов, всегда представляют огромный научный интерес особенно в отношении тех кочевых народов, сведения о которых, как, например, о киданях, можно найти лишь в китайских сочинениях.

С этой точки зрения, на наш взгляд, абсолютно уникальными являются записи о походных лагерях киданьских императоров, содержащиеся в 32 главе "Истории династии Ляо" [6]. Эти записи, рисующие устройство походных лагерей и рассказывающие о занятиях киданьских императоров, интересны не только потому, что воскрешают страницы жизни давно исчезнувшего кочевого народа. Они имеют большое значение для сравнительного изучения общественной жизни других кочевых народов, в частности более поздних монголов, императоры которых также имели сезонные походные лагеря. [102]

О хане Угедее известно, например, что "он повелел, чтобы мастера-мусульмане построили кушк в одном дне пути от Каракорума, в том месте, где в древние времена находились сокольничие Афрасияби и которое называют Карчаган. Весной он пребывал там для запуска соколов, летом в местности... Там разбили такой большой шатер, что в нем помещалась тысяча человек, и его (шатер) никогда не убирали. Скрепы его были золотые, внутренность его была обтянута тканями; его называли 'Золотая ставка'. Осенью он пребывал в Куше-нор, в четырех днях пути от Каракорума, там он совершал сорокадневный пост. Зимой его местопребывание было Онг-хин; охотясь, он шел горами Буленку и Джалинку и зимовку заканчивал там. В общем, весенним его местопребыванием были окрестности Каракорума, летним- луговья... осенним - [местность от] Куше-нор по Усункул, в одном дне пути от Каракорума, а зимним - Онг-хин" [1, 41].

Данные о походных лагерях Угедея во многом совпадают с описанием походных лагерей киданьских императоров, что нетрудно заметить, ознакомившись с предлагаемым ниже переводом отрывка из "Ляо ши" [6, цзюань 32].


Походные лагеря

Как показывают измерения гномоном, перечисленные в Книге о чжоуских чиновниках 1, от солнца на востоке вечерняя тень и там сильные ветры, от солнца на севере тень длинная и там сильные морозы.

Поскольку природные условия местности и климат во вселенной различаются по своим условиям, живущие в различных местах люди действуют как им удобнее. Властители же управляют людьми, сообразуясь с тремя силами природы (Небо, Земля и Человек. - В. Т.).

К югу от Великой стены выпадают сильные дожди 2 и стоит сильная жара. Живущие здесь люди пашут землю и сеют хлеб, чтобы питаться, разводят тутовые деревья и коноплю, чтобы одеваться, строят дворцы и дома, чтобы жить, возводят города, окруженные внутренними и внешними стенами, чтобы управлять.

В великой пустыне 3 стоят сильные морозы и дуют сильные ветры. [Население] пасет здесь скот, занимается охотой [103] и рыболовством, чтобы питаться, добывает кожи и шерсть, чтобы одеваться, переезжает 4 с места на место в соответствии с временами года, причем повозка и спииа лошади служит для него домом.

Вот как климатические и природные условия отделили Юг от Севера.

Государство Ляо, включавшее в себя всю Великую пустыню и охватывавшее земли у Великой стены, строило управление, стремясь наилучшим образом сообразоваться с природными условиями. Осенью и зимой [император] укрывался от холода, весной и летом спасался от жары. Отыскивая места с хорошей водой и травой, он [одновременно] занимался охотой и рыболовством, делая это из года в год. Для каждого из четырех времен года [император] имел места для временного местопребывания, которые назывались набо.

Весеннее набо

[Находилось] на озере, называемом Яцзыхэпо (Озеро Утиной реки). В первой декаде первой луны император снимал юрту, отправлялся в путь и только приблизительно через шестьдесят дней прибывал сюда. Пока лебеди еще не прилетели, он ставил на льду юрту, долбил лед и добывал рыбу. Когда лед растаивал, [император] выпускал орлов и соколов для ловли лебедей и диких гусей. Выезжая утром и возвращаясь вечером, он занимался охотой.

Озеро Яцзыхэпо имело двадцать ли с востока на запад и тридцать ли с юга на север. Оно находилось в тридцати пяти ли к северо-востоку от областного города Чанчунь. Вокруг лежали песчаные холмы и было много рощ из вяза 5, ивы и абрикосов.

Всегда, когда сюда приезжал император, прислуживавшие ему лица надевали темно-зеленую одежду. Все они, заранее заготовив по одному складному молотку, по одной посуде с пищей для орлов и по одному шилу для прокалывания лебедей, выстраивались вокруг озера на расстоянии пяти-семи шагов друг от друга. Император в головном уборе, в одежде, соответствующей сезону, подпоясанный поясом, украшенным яшмой, наблюдал за ними с надветренной стороны.

В местах, где имелись лебеди, поднимались флаги и конные разведчики 6 спешили с донесениями. От звуков [104] барабанов вокруг озера 7 лебеди пугались и взлетали. Окружавшие озеро справа и слева всадники поднимали флаги и махали ими. Служители пяти бараков поднимали серых соколов из восточных приморских земель и подносили с поклоном императору, который выпускал их. Соколы ловили лебедей и падали с ними вниз, но так как сил у них не хватало, стоявшие поблизости прислужники брали шило, вонзали его в лебедя и вынимали мозг, чтобы накормить сокола. Того, кто помогал соколу, обычно награждали серебром и шелком.

Когда император добывал первого лебедя, он приносил его в жертву в храме предков, чиновники же подносили фрукты и вино, и начинала играть музыка. Кроме того, все угощали друг друга вином и приносили поздравления. Каждый втыкал в волосы лебединые перья для веселья. Император жаловал сопровождавшим его вино и разбрасывал кругом перья. Он охотился на птиц, ловил рыбу сетями и гарпунами до конца весны, когда уезжал с озера.

Летнее набо

Не имело постоянного места, но в большинстве случаев устраивалось в горах Туэршань. Каждый год [император] Дао-цзун отправлялся сначала на гору Хэйшань поклониться могилам Шэн-цзуна и Син-цзуна, полюбоваться [росшими здесь] золотыми лилиями, а затем выезжал на реку Цзы-хэ, чтобы укрыться от жары.

Гора Туэршань находилась в трехстах ли к северо-востоку от горы Хэйшань, вблизи горы Маньтоушань. Гора Хэйшань лежала в тринадцати ли к северу от Циньчжоу. На горе был пруд, в котором росли золотые лилии Река Цзы-хэ находилась в трехстах ли к северо-востоку от горы Туэршань. В горах к западу от Хуайчжоу стоял дворец Цинляндянь (Прохладный дворец. - В.Т.). Сюда также приезжал император, спасаясь от жары.

В средней декаде четвертой луны [император] снимал юрту и отправлялся в путь, [предваритедьно] определив путем гадания место, наиболее подходящее для того, чтобы укрыться от жары. В последней декаде пятой луны или в первой декаде шестой луны он приезжал туда и жил пятьдесят дней, обсуждая государственные дела с чиновниками Северной и Южной сторон. В свободное время он охотился. В средней декаде седьмой луны [император] уезжал [из летнего набо]. [105]

Осеннее набо

[Находилось в месте], называемом Фухулинь (Лес покоренного тигра. - В.Т.). В средней декаде седьмой луны император снимал юрту в месте, где укрывался от жары, и уезжал в горы стрелять оленей и тигров. Лес Фухулинь лежал в пятидесяти ли к северо-западу от Юнчжоу. В прошлом в этом лесу появился тигр, который вредил населению и стадам Император Цзин-цзун во главе нескольких всадников выехал в лес на охоту. Тигр спрятался в траве и, дрожа от страха, не смел поднять головы. Император [Цзин-цзун] пощадил его. В связи с этим лесу было дано название "Лес покоренного тигра".

Император приезжал сюда каждый год. Члены императорского рода и лица более низкого происхождения располагались по берегу озера и ожидали полуночи, когда приходили олени пить соленую воду. Охотникам приказывали играть в рожки, подражая крику оленей. Когда же те собирались, их стреляли. Это называлось "олени, лижущие соль" или "подзывать оленей"

Зимнее набо

[Находилось в месте], называемом Гуанпиндянь (Широкая, ровная луговина. - В.Т.), которое лежало в тридцати ли к юго-востоку от Юнчжоу и первоначально называлось Баймадянь (Луговина белой лошади. - В.Т.). Эта луговина, тянувшаяся с востока на запад более чем на двадцать ли и с юга на север более чем на десять ли, была очень ровной и [на ней], насколько хватал глаз, везде лежали песчаные дюны. Из деревьев в большинстве росли вяз и ива Здесь было много песка. В зимние месяцы тут было немного теплее, а поэтому император проводил зиму здесь, обсуждая государственные дела с высшими сановниками Северной и Южной сторон. Он часто выезжал на военные маневры, проводившиеся под видом охоты, и принимал поздравления и дань от Южной династии Сун и других владений.

Императорская юрта была окружена крепким частоколом из копий, связанных волосяными веревками. Над каждым копьем имелся черный войлочный зонт для защиты часовых от ветра и снега. За копьями стоял ряд небольших войлочных юрт В каждой юрте было по пять вооруженных человек, и они [вместе с часовыми] составляли охрану запретного места.

К югу [от юрты императора] находился зал Шэнфандянь, а приблизительно в двух ли к северу от него стоял зал Шоуниндянь. Оба были построены из деревянных стоек, бамбуковых стропил и покрыты войлоком. Цветные рисунки [106] покрывали стойки, парча украшала стены, а над дверьми висели пурпурные вышивки. Пол был устлан желтой тканью, вышитой драконами. Все оконные занавеси были сделаны из войлока, покрытого шелком, пропитанным желтым маслом. Фундамент был более фута высотой. Боковые пристройки и галереи были также покрыты войлоком, но не имели дверей и окон.

К северу от зала Шэнфандянь стояла юрта, покрытая шкурами оленей. Далее к северу от нее находился зал Бафангунюндянь. К северу от зала Шоуниндянь стояла юрта Чанчуньчжан, защищенная крепким частоколом. Для защиты дворца (т.е. всего набо. - В.Т.) использовались четыре тысячи киданьских воинов, которые группами в тысячу человек каждый день попеременно несли караульную службу.

Вне внутреннего кольца охраны запретного места ставились копья, образовывавшие частокол. Ночью копья вынимались, переносились и ставились вокруг юрты, в которой спал император. За ежами из копий против конницы противника выставлялись сторожевые посты и устанавливались сигнальные колокольчики для защиты в течение ночи.

Каждый год в течение четырех сезонов [император] объезжал все набо и все начиналось снова.


Прокомментируем приведенный выше текст.

Первая, вступительная его часть, по-видимому, призвана объяснить причины, побуждавшие киданьских властителей вести подвижный образ жизни.

Для этого авторы "Ляо ши" поднимают общий вопрос с влиянии природной среды на развитие общества и сопоставляют в этом плане географические условия, в которых живут китайцы и кидане, и их образ жизни.

Природные условия, в трактовке авторов "Ляо ши", определяют и методы управления тем или иным народом. По их мнению, правители должны считаться с "тремя силами природы", под которыми имеются в виду Небо, ниспосылающее тепло и влагу, Земля, создающая условия для занятия производством, и Человек, занимающийся различными видами хозяйственной деятельности, которые зависят от условий, предоставляемых ему Небом и Землей.

Таким образом, можно сказать, что авторы "Ляо ши" выступают как представители географического детерминизма, выводя своеобразие общественного развития народов из особенностей климата, почвы, географического положения занимаемых ими территорий, которые, якобы, всецело определяют их судьбы, их общественный и политический строй, хозяйственную деятельность, образ жизни и т.д.

Поскольку государство киданей в основном включало в себя Великую пустыню (Гоби) и лишь сравнительно небольшую часть китайских земель, его правители, вынужденные [107] считаться с географическими факторами, вели кочевой образ жизни, переезжая в течение круглого года с места на место, попутно занимаясь охотой и рыболовством. Для остановок же во время бесконечных перекочевок имелись места, которые носили название набо.

Аналогичное значение для слова набо дает сунский автор Ван И в сочинении "Яньбэйлу": "Набо - это место, куда пребывает вождь варваров во время своих поездок" [5, цзюань 13, 1а]. В то же время рассматриваемый термин, помимо значения "место для остановок", объясняется в "Ляо ши" еще и как "походный лагерь" [6, цзюань 31, 1б]. На первый взгляд оба толкования близки по смыслу, но на деле между ними существенная разница. В одном случае имеется в виду лишь лагерь, как комплекс каких-то сооружений, а во втором - местность, где этот лагерь находился, включая как сам лагерь, так и окружающий его район.

Думается, что последнее объяснение более правильно. Как известно, при кочевом скотоводстве пастбища в зависимости от видового состава и состояния растительного покрова, а также условий его использования являются сезонными, подразделяясь на весенние, летние, осенние и зимние. Когда мы говорим, например, летник (летнее пастбище) или зимник (зимнее пастбище), то имеем в виду не только юрту или шалаш скотовода, но подразумеваем и район, используемый для сезонного выпаса скота.

Как и каждый кочевник-скотовод, киданьские императоры в течение всего года переезжали с места на место, имея для этого весеннее, летнее, осеннее и зимнее набо. Эти переезды являлись для императоров скорее традицией. Для них, в силу занимаемого положения, не было необходимости в перекочевках, связанных с отысканием для скота удобных пастбищ. Главная цель состояла в увеселениях в виде охоты и рыболовства и стремлении укрыться от жары в прохладных местах летом и найти более теплые места во время холодной зимы. Именно такие места, служившие местом остановок, и носили название "набо".

Интересно отметить, что в киданьском тексте памятника в честь императора Дао-цзуна удалось выделить знак из двух элементов, соответствующий китайским иероглифам "походный дворец, временная резиденция императора" [2, 445]. Поскольку второй элемент киданьского знака достаточно уверенно дешифруется как ба, для первого элемента можно принять чтение на, что в целом дает наба. В маньчжурском языке на означает "земля", а ба - "место, местность, местопребывание, становище, стойбище; страна, область", сочетание же этих двух слов (бана) имеет значение "местность, страна, земля, владение". Если допустить в данном случае метатезу, то переданное в китайской транскрипции слово [108] набо на самом деле звучало наба и означало земля (местность) для стойбища (местопребывания). Отсюда весеннее набо следовало бы переводить "местность для пребывания весной", летнее набо - "местность для пребывания летом" и т.д.

Описание походных лагерей, которых в соответствии с временами года было четыре, начинается с весеннего. Это сделано не из-за того, что этот лагерь имел наибольшее значение, а просто потому, что весна - первый сезон года.

Весеннее набо, как видно из текста, находилось на озере, образуемом рекой Яцзыхэ (Утиная река), отчего и происходило его название - Озеро Утиной реки. В 1024 г. река Яцзыхэ, современная Сунгари, была переименована по приказу императора Шэн-цзуна в Хуньтунцзян [см. 6, цзюань 16, 86], но тем не менее старое название продолжает упоминаться в "Истории династии Ляо".

Довольно большое озеро, двадцать ли с востока на запад и тридцать ли с юга на север, лежало в тридцати пяти ли к северо-востоку от областного города Чанчунь, который находился северо-западнее современного города Бодунэ на северо-востоке Китая. Император приезжал сюда из зимнего набо, находившегося вблизи горы Муешань, лежавшей к юго-западу от современного города Кайлу в Жэхэ. Весь путь занимал около шестидесяти дней. Такое медленное продвижение объясняется тем, что в пути император охотился [4, цзюань 23, 46].

По прибытии на место император занимался рыбной ловлей и соколиной охотой. Последняя являлась главным, потому и описывается с большими подробностями, в то время как рыба ловилась между прочим, до тех пор, пока не прилетали лебеди.

Из рассматриваемого отрывка неясно, каким методом ловили рыбу. Здесь в тексте употреблено слово цюйюй (цюй - "брать, получать, добывать", юй- "рыба" - "добывать рыбу"). Вообще же в "Ляо ши" в аналогичных случаях употребляются различные термины: дяо - "ловить рыбу удочкой"; юй- "ловить" вообще, без указания способа лова, ча - "бить рыбу острогой", гоу - "бить рыбу гарпуном". Каким способом ловилась рыба весной на озере Яцзыхэпо осталось бы тайной, если бы не запись, оставленная Чэн Да-чаном в сочинении "Яньфаньлу":

"Ловля осетров гарпуном на реке Далухэ является у варваров (т.е. киданей. - В.Т.) пышной церемонией. Она введена под влиянием обычая любоваться цветами и ловить удочкой рыбу в Китае, только они ловят рыбу не удочкой, а гарпуном. Ниже описывается ловля рыбы у варваров, имевшая место в четвертом году эры правления Цин-цин (1058 г.), [109] установленной императором Дао-цзуном, что соответствует пятой луне года у-сюй по циклическому обозначению.

При ловле гарпуном этой рыбы глава варваров (имеется в виду император Дао-цзун. - В.Т.) и его мать поставили на льду реки юрты. Предварительно было отдано распоряжение спустить выше и ниже по течению [от юрты] на расстоянии десяти ли волосяные сети, чтобы задержать рыбу и не дать ей разбежаться. Затем рыбу стали гнать, так чтобы она собралась около лежанок, установленных в юртах. В последних заранее выдолблен лед в четырех местах... Среднюю прорубь продалбливали до воды, а три ее окружающие до воды не доходили. В них выдалбливался только верхний слой льда, чтобы сделать его тоньше. Это нужно было для наблюдения за рыбой. Сквозная же прорубь делалась, чтобы бросать в нее гарпун.

Хотя рыба живет в воде, однако, если она долго находится подо льдом, то всегда высовывает голову подышать, когда встречает открытое место. Именно поэтому сквозная прорубь неизменно привлекает к себе рыбу. Сквозь тонкий же слой льда можно наблюдать за ее движениями. Когда рыба подплывает к проруби, наблюдающий сообщал об этом главе варваров, который бросал в прорубь гарпун, привязанный к веревке, и всегда попадал в рыбу.

Попав в рыбу, он отпускал веревку, позволяя рыбе плавать. Через длительное время рыба уставала, и тогда он вытягивал ее за веревку. После того, как была поймана таким образом первая рыба, все вышли из юрты на льду и отправились в другую юрту, где развлекались и желали многих лет жизни императору" [см. 5, цзюань 23, 56 - 6а].

Поимка первой рыбы отмечалась большим праздником, носившим название "пиршество по случаю первой пойманной рыбы". Наиболее известным из них, по-видимому, является пиршество, устроенное на реке Хуньтунцзян в 1112 г. последним киданьским императором Тянь-цзо. Сюда на весеннее набо съехались вожди непокорных чжурчжэней, жившие в пределах тысячи ли от границы с государством Ляо. Согласно с древним обычаем они должны были представиться императору киданей. Во время пиршества, когда все опьянели, Тянь-цзо приказал вождям чжурчжэней танцевать и петь по очереди для поддержания веселья. Когда настал черед одного из них - Агуды, тот отказался выполнить приказ императора, ссылаясь на неумение.

Непокорность Агуды вызвала гнев Тянь-цзо, который хотел казнить ослушника, найдя для этого благовидный предлог. Однако ближайший советник императора Сяо Фын-сянь посоветовал не делать этого, так как, по его мнению, казнь Агуды могла оттолкнуть от киданей других вождей, между тем как сам он, будучи вождем небольшого племени, при [110] всем желании не сможет причинить никакого вреда киданям [см. 4, цзюань 10, 2а - 2б].

Послушав Сяо Фын-сяня, Тянь-цзо отпустил Агуду, который через несколько лет, возглавив чжурчжэней, уничтожил киданьское государство.

Судя по рассказанному эпизоду, пиршества по случаю первой пойманной рыбы, на которых согласно старому обычаю присутствовали и вожди других народов, являлись своеобразными дипломатическими приемами.

Когда лед таял и начинался перелет птиц, император переходил от рыбной ловли к основному занятию - охоте на гусей и лебедей с помощью орлов и соколов.

Позднее соколиная охота являлась любимым занятием монголов, но не менее любили ее и их предшественники - кидане.

Ловчие птицы служили предметом особой заботы киданьских императоров. Иногда они поступали в виде дани. Например, государство Сися, помимо прочих предметов, должно было подносить пять соколов для ловли зайцев [4, цзюань 21, 36]. В 952 г. мохэское племя Тели поднесло орлов и соколов [6, цзюань 6, 16]. В 932 г. племя Цзубу представило тридцать серых соколов из восточных приморских земель [6, цзюань 3, 6а - 66]. Последние ценились киданями исключительно высоко.

Название "серые соколы из восточных приморских земель" (по китайски - хайдун цинху) возникло в связи с тем, что эти птицы водились в землях пяти небольших племен - Поуали, Пэннули, Аолими, Юэлифу и Юэлицзи, живших к северо-востоку от чжурчжэней. На востоке территория этих племен примыкала к морю, и именно здесь водились знаменитые соколы. Они отличались небольшим размером, силой и ловкостью. Особенно ценились имевшие белые когти.

Кидане каждый год требовали от чжурчжэней поставки этих соколов, и чжурчжэням, чтобы добыть их, приходилось посылать вооруженные отряды в земли названных выше племен. При императоре Тянь-цзо, страстном охотнике, требования соколов резко усилились, а отправляющиеся за ними послы прибегали к суровым мерам наказания в случае какого-либо неповиновения. Дело доходило до избиений и убийств чжурчжэньских вождей. В результате, доведенные до крайности, все чжурчжэньские племена присоединились к вождю Агуде, поднявшему восстание против императора киданей [см. 4, цзюань 10, За - 36].

Таким образом, если верить приведенному свидетельству, знаменитые соколы явились даже одной из причин восстания чжурчжэней.

Для содержания орлов и соколов существовало специальное учреждение - У фан (Пять бараков). Хотя в "Ляо ши" [111] при описании структуры государственного управления киданей и говорится, что функции учреждения, именовавшегося "Пятью бараками", неизвестны [см. 6, цзюань 46, 16б], в ней же, в другом месте [6, цзюань 61, 3б-4а] отмечается, что занятые в нем лица "ведали дикими зверьми" В понятие "диких зверей", вернее средств охоты на них, включались, по-видимому, и перелетные птицы, поскольку, во время амнистий, на свободу выпускались орлы и соколы, находившиеся в ведении Пяти бараков [см. 6, цзюань 2, 5б; цзюань 18, 3б; цзюань 20, 9а]. Можно думать, что под "Пятью бараками" имеются в виду пять помещений, в которых содержался различный охотничий инвентарь, а также птицы и животные, используемые на охоте.

Соколиная охота была привилегией императора. Об этом говорит свидетельство, согласно которому в 1077 г. император разрешил первому министру Чжан Сяо-цзе охотиться с серыми соколами из восточных земель у моря [см. 6, цзюань 110, 46], в то время как чиновникам и населению разводить этих птиц запрещалось [см. 6, цзюань 21, 66]. Они могли содержать только орлов [см. 6, цзюань 21, 56].

Организация охоты достаточно подробно описана в переводе и остается только добавить, что по случаю первого добытого лебедя, точно так же как и при ловле рыбы, устраивался праздник, называвшийся "пиршеством по случаю первого добытого лебедя".

В средней декаде четвертой луны император переезжал на летнее набо. Описание летнего набо относится лишь к периоду правления императора Дао-цзуна (1055-1101 гг.). При нем для летнего набо не имелось постоянного места, каждый год оно определялось путем гадания.

В качестве таких мест упоминается гора Туэршань (в северо-восточной части современного уезда Линьси в Жэхэ), лежавшая вблизи горы Маньтоушань, река Цзыхэ и горы к западу от областного города Хуайчжоу (к юго-востоку от Боро-хотона в Жэхэ).

Посещали эти места и другие императоры, которых привлекала сюда главным образом прохлада. Например, китайский посол Сюэ Ин писал в 1017 г.: "Место в двухстах слишком ли к северо-западу от области Линьхуан называется Ляндянь (Прохладная луговина. - В.Т.); оно находится к югу от горы Маньтоушань и служит местом, где укрываются от жары. Здесь много пышной травы. Если выкопать в земле яму глубиною более одного чжана, то появится твердый лед" [6, цзюань 37, 56]. Несомненно, Сюэ Ин имеет в виду район горы Туэршань, находившейся вблизи горы Маньтоушань.

Всего на летнем набо император жил пятьдесят дней, до средней декады седьмой луны. Главным занятием являлось обсуждение государственных дел с сановниками. В свободное [112] время император охотился, но, по-видимому редко, так как лето не сезон для охоты.

Когда кончалось лето и жара спадала, киданьские императоры переезжали на осеннее набо, где занимались охотой на оленей и тигров. Осеннее набо находилось в местности Фухулинь (Лес покоренного тигра), лежавшей к северо-востоку от Юнчжоу (вблизи слияния рек Шарамурень и Лаохахэ).

У сунского автора Ван Дина в сочинении "Фаньцзяолу" сохранилось описание, как император Дао-цзун, охотясь здесь, убил тигра:

"В восьмой луне второго года эры правления Цин-нин (1025 г.) император Дао-цзун выехал на осеннюю охоту в горы. Его сопровождала императрица во главе наложниц. Когда они подъехали к Лесу покоренного тигра, император приказал императрице составить стихотворение. Императрица сразу же ответила:

Ваше величие простирается на 10.000 ли

И подавляет Южное государство (т.е. Китай. - В. Т.)

Если вы двинетесь на восток,

То сможете повернуть течение реки Ялуцзян.

Шесть тысяч необыкновенных существ

Дрожат перед вами от страха,

И разве свирепый тигр

Не склонит перед вами головы?

Весьма обрадованный император показал стихотворение сановникам, вокликнув: "Императрицу можно назвать талантливым стихотворцем среди женщин!"

На другой день, когда император охотился, из леса неожиданно выбежал тигр. Император сказал: "Если я застрелю этого тигра, то не обману ожиданий императрицы, которые она высказала в стихотворении". Он убил тигра, выпустив всего лишь одну стрелу" [5, цзюань 19, 5б].

Основным предметом охоты являлись козы и олени. Охота велась двумя различными способами, которые в тексте "Ляо щи" ошибочно объединяются в один. Первый способ был основан на склонности оленей лизать солончаки или пить соленую воду. Кидане осушали солончаки, чтобы подманить оленей, а когда те собирались, стреляли их [см. 6, цзюань 116, 22а]. Второй способ основывался на умении охотников подражать призывному крику оленей. Обманутые животные спешили на зов и попадали под стрелы. Как правило, такими умелыми охотниками являлись чжурчжэни, использовавшие рожки, сделанные из коры березы. Они всегда сопровождали императоров во время осенней охоты.

Раздел, посвященный зимнему набо, представляет особый интерес, так как здесь (в отличие от описания других набо) приводятся данные об его устройстве. Вполне возможно, что [113] устройство других лагерей отличалось от зимнего набо, но организация охраны, несомненно, оставалась одинаковой.

Чаще всего киданьские императоры проводили суровую зиму в местности Гуанпиндянь, лежавшей при слиянии рек Шарамурэнь и Лаохахэ у горы Муешань. Гора Муешань служила защитой от холодных северных ветров. Происхождение названия Гуанпиндянь (Широкая, ровная луговина) объясняется тем, что местность была здесь ровной и, в отличие от других близлежащих мест, свободной на широком пространстве от гор.

Меры предосторожности, предпринимавшиеся киданями, подробно описаны в приведенном выше тексте. Следует добавить лишь несколько слов относительно ежей из копий, употреблявшихся для защиты от нападений конницы. Они устраивались следующим образом. Из толстых стволов деревьев делались две стойки, на которые укладывалось бревно. В заранее проделанные в нем отверстия вставлялись копья, направленные в сторону ожидаемого противника. Для большей устойчивости несколько таких ежей скреплялись между собой. Таким образом получался барьер, трудно преодолимый для всадников, особенно когда за ним стояли наготове вооруженные воины.

Несомненный интерес представляет описание внутреннего устройства "запретного места". Здесь, помимо трех "официальных" юрт (одна - императора, другая - покрытая шкурами оленей, третья - носившая название Чанчуньчжан), стояли залы Шэнфандянь, Шоуниндянь и Бафангунюндянь. Назначение первых двух залов неизвестно, но третий, исходя из названия - "Зал для казенных нужд восьми сторон света", - скорее всего служил местом для отдыха или занятий киданьских вождей и сановников, приезжавших к императору.

Так как помимо названных сооружений имелось большое количество юрт для охраны и свиты императора, то получался целый город, о чем и писал в своем стихотворении сунский посол Би Чжун-ю, посетивший зимнее набо в Сюэдяне в 1055 г.:

Ветер с границы несет снег,

Покрывающий войлочный город

В месте, где стоит войлочный город,

Находится военный лагерь.

Проехав насквозь Желтые пески,

Я прибыл в Сюэдянь

И в день Нового года слез с коня

Во дворце шаньюя (т е. киданьского императора. - В.Т.) [3, цзюань 18, 7а- 7б].

Во время стоянки на зимнем набо император часто выезжал на охоту. Однако в данном случае последняя была подчинена чисто практическим надобностям - обучению воинов боевым навыкам. Значение охоты, как лучшей формы [114] подготовки войск, хорошо сознавалось киданями, но не было известно китайцам, которые рассматривали ее как простое развлечение. Когда в 940 г, цзиньский сановник Цуй Цюн-гу сказал киданьскому императору Тай-цзуну: "Император династии Цзинь слышал, что Вы, Ваше Величество, часто выезжаете на охоту, и намерен просить, чтобы Вы воздержались от этого". Тай-цзун ответил: "Я занимаюсь охотой не потому что стремлюсь просто к развлечениям, а для того чтобы упражняться в военных делах" [6, цзюань 4, 5б].

Помимо военных упражнений, киданьский император занимался обсуждением государственных дел с высшими сановниками и принимал послов других государств. Многие китайские послы, являвшиеся одновременно выдающимися учеными, писателями и поэтами, приезжали к киданьским императорам в зимнее набо. Они оставили целый ряд записей, рисующих зимнее местопребывание главы киданей. Приведем из них две.

В 1020 г. сунский посол Сун Шоу побывал в зимнем набо императора Шенцзуна вблизи горы Муешань.

"Гора Муешань,- писал он,- место захоронения Абаоцзи (основатель государства киданей. - В. Т.) и, как говорят, место для принесения жертв Небу. К востоку от нее стоит войлочное помещение с надписью "Зал Шэнфандянь". У зала нет ступенек лестницы; на полу постлан войлок. Сзади зала две больших юрты. Еще далее к северу стоит еще одно войлочное помещение с надписью "Зал Циньшоудянь". Сравнительно далеко от горы стоит юрта главы варваров, находящаяся к северо-западу от [двух] залов, так что ее не видно" [7, цзюань 1966, 48а].

Другой китайский посол Пэн Жу-ли, ездивший к киданям в 1091 г., следующим образом описывает зимний лагерь императора Дао-цзуна:

"[Место] Гуанпиндянь названо так потому, что пересеченные естественными преградами земли варваров здесь становятся широкими и ровными.

Вначале, когда подходишь к местопребыванию шаньюя,. видишь ворота, защищенные тростниковыми занавесками, с поверхности которых не убраны цветы, служащие украшением. Они называются занавесками, сулящими счастье.

По бокам ворот сделаны навесы на столбах, над которыми висят деревянные доски. На левой написано "Цзыфудун", а на правой "Таоюаньдун". Общее название [для всего лагеря] - дворец Пэнлайгун.

Главный зал дворца называется Шэнфандянь. Слева от зала стояло несколько сот человек в золотых шапках и красных халатах. Когда я спросил, кто они, оказалось, что это в большинстве вожди племен. Справа от зала стояло несколько десятков человек в темно-красных халатах. [115]

Перед навесами на столбах устроен садовый палисад, в котором растут деревья, в том числе персики, абрикосы, тополь и ива. [Лестница] перед залом называется красным крыльцом. В десяти шагах от красного крыльца [другая лестница], называемая драконовым крыльцом. В зале везде постлан черный узорчатый войлок. Высота ступенек, [ведущих в зал],- два-три чи, ширина - три сюня 8, а длина - почти в половину ширины. Поднявшись по ступенькам, [подходишь к месту] называемому 'седалище императора'" [5, цзюань 13, 10а-10б].

Хотя между приведенными нами тремя описаниями зимнего набо есть сходство (например, одно и то же местонахождение, упоминание о зале Шэнфандянь и т.д.), но есть и различия. В частности, если Сун Шоу говорит об отсутствии лестницы, ведущей в зал Шэнфандянь, то Пэн Жу-ли описывает такую лестницу с большими подробностями. Он же приводит ряд деталей, не упоминаемых другими авторами. Такая разница объясняется скорее всего тем, что описания китайских послов относятся к различным периодам и вполне возможно, что устройство зимних лагерей киданьских императоров менялось с течением времени.

Проходила холодная зима, наступала весна, и в первой декаде первой луны императоры снова трогались в пугь, переезжая на весеннее набо. И так, по свидетельству "Ляо ши", повторялось из года в год.


Комментарии

1 Имеется в виду "Чжоу-ли". Цитата, использованная в "Ляо ши", взята из 10 главы "Чжоу-ли" [см. 361] с одной ошибкой: вместо иероглифа си (вечер), указан иероглиф чао (утро).

2 В тексте вместо иероглифа юй (дождь) ошибочно стоит иероглиф и (сомнение, недоверие).

3 Название пустыни Гоби. В тексте вместо иероглифов Дамо ошибочно стоят иероглифы Дахань.

4 Вместо иероглифа су (переселяться, переезжать) в тексте ошибочно стоит иероглиф ту (идти пешком).

5 Вместо иероглифа юй (вяз) в тексте ошибочно поставлен иероглиф юй (привлекать).

6 Вместо иероглифа тань (выслеживать, разведывать) в тексте ошибочно поставлен иероглиф шэнь (глубокий).

7 В тексте вместо иероглифа по (озеро) ошибочно стоит иероглиф цзи (мыть котел, полоскать). Кроме того, стоящий перед словом "озеро" иероглиф юань (далекий) изменен нами на основании аналогичного текста "Циданьго чжи" [см 4, цзюань 23, 46] на иероглиф жао (окружать)

8 Один сюнь равен восьми чи.

(пер. В. С. Таскина)
Текст воспроизведен по изданию: Походные лагеря киданьских императоров // Китай: общество и государство. М. Наука. 1973

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.