СЫМА ЦЯНЬ

ИСТОРИЧЕСКИЕ ЗАПИСКИ

ШИ ЦЗИ

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

ЧЖАО ШИ ЦЗЯ — НАСЛЕДСТВЕННЫЙ ДОМ КНЯЖЕСТВА ЧЖАО ¹

У рода Чжао ² и [дома] Цинь были общие предки. Когда наступило время Чжун Яня, он стал колесничим у Тай-у ³. Его потомок Фэй Лянь имел двух сыновей. Старший, по имени Э-лай, служил иньскому Чжоу Синю и был убит чжоуским правителем; его потомки стали правителями дома Цинь. Младшего брата Э-лая звали Цзи Шэн; его потомки возглавили род Чжао. У Цзи Шэна родился Мэн Цзэн, который был в фаворе у чжоуского Чэн-вана и жил в Гаолане ⁴. В Гао Лане родился Хэн-фу, у Хэн-фу родился Цзао-фу, который пользовался благосклонностью чжоуского Му-вана. Он добыл восьмерку коней ⁵ из местности Чжаолинь ⁶, которых поднес Му-вану; среди них были Даоли, Хуалю и Луэр. Му-ван поручил Цзао-фу управлять ими и отправился на запад в объезд своих земель и там повидался с царицей Запада Си-ванму ⁷. Он так был рад этой встрече, что забыл о своем возвращении. В это время восстал сюйский Янь-ван. Тогда Му-ван сел на лошадей, пробегавших в день по тысяче ли, напал на сюйского Янь-вана и разбил его, после чего пожаловал Цзао-фу город Чжаочэн ⁸. Отсюда и пошел род Чжао.

Через шесть поколений после Цзао-фу наступило время Янь-фу, которого звали также Гун-чжун. Он служил возничим у чжоуского Сюань-вана, когда тот выступил против племен жунов. В битве под Цяньму ⁹ Янь-фу спас Сюань-вана. У Янь-фу родился Шу-дай. При жизни Шу-дая чжоуский Ю-ван (781-771 гг.) утратил истинный путь [правления], поэтому Шу-дай покинул Чжоу и прибыл в Цзинь, где стал служить цзиньскому Вэнь-хоу (780-746 гг.). С этих пор род Чжао обосновался в княжестве Цзинь. После Шу-дая клан Чжао все больше поднимался, и в пятом поколении в нем родился Чжао Су. На шестнадцатом году [правления] цзиньского Сянь-гуна (661 г.), когда гун напал на царства Хо, Вэй и Гэн ¹⁰, Чжао Су в качестве военачальника ¹¹ вел наступление на Хо, правитель которого бежал от опасности в княжество Ци. В это время в Цзинь случилась большая засуха. Стали гадать, и гадание показало, что надо почтить духа горы Хотай ¹². Чжао Су был послан [45] призвать правителя Хо, находившегося в Ци, для принесения жертв духу горы Хотай. После этого в Цзинь вновь наступил урожайный год. Цзиньский Сянь-гунь пожаловал Чжао Су земли в Гэн ¹³. У Чжао Су родился Гун Мэн, то был начальный год правления луского Минь-гуна (661 г.). У Гун Мэна родился Чжао Шуай, по имени Цзы Юй. Чжао Шуай занимался гаданиями для цзиньского Сянь-гуна и для княжичей, но благоприятных предсказаний не получал, когда же стал гадать княжичу Чун-эру, ответ был благоприятным, поэтому он стал служить Чун-эру. Из-за беспорядков, вызванных Ли-цзи ¹⁴, Чун-эр бежал к племенам ди, Чжао Шуай последовал за ним. Когда дисцы напали на племя цянцзюшу, они захватили двух девушек и женили Чун-эра на младшей из них, а на старшей женился Чжао Шуай, у которого родился Дунь. Ранее, когда Чун-эр еще находился в Цзинь, старшая жена Чжао Шуая родила Чжао Туна, Чжао Ко и Чжао Инци. Чжао Шуай сопровождал Чун-эра в его скитаниях все девятнадцать лет и только тогда смог вернуться в свое княжество, когда Чун-эр стал цзиньским Вэнь-гуном (636 г). Чжао Шуай стал дафу в землях Юань ¹⁵ и поселился там, занимаясь делами управления [всем] княжеством. То, что Чун-эру, позднее Вэнь-гуну, удалось вернуться в свое княжество и стать гегемоном среди князей, было во многом результатом [мудрых] советов Чжао Шуая. Об этом говорится в рассказе о делах дома Цзинь.

При возвращении Чжао Шуая в Цзинь его цзиньская жена посчитала необходимым встретить его [вторую] жену из племени ди, сын которой — Дунь был поставлен законным наследником, а три сына от цзиньской жены стали служить ему. На шестом году цзиньского Сян-гуна (622 г.) умер Чжао Шуай, ему дали посмертное имя Чэн-цзи ^15а. Чжао Дунь уничтожил [других сыновей] Чэн-цзи и взял на себя дела управления княжеством. На следующий год умер цзиньский Сян-гун. Наследник И-гао был еще мал годами, и Дунь, видя, что княжество стоит перед многочисленными трудностями, задумал поставить у власти младшего брата Сян-гуна — Юна, который в это время находился в Цинь. Послали гонцов, чтобы встретить его, но мать наследника денно и нощно плакала, и однажды сказала с поклоном Чжао Дуню: «Чем же провинился покойный правитель? Вы отстраняете законного наследника, сменяете его и ищете другого правителя?» Чжао Дунь сам был озабочен этим и боялся, что род матери наследника и сановники неожиданно нападут на него и убьют, и он поставил у власти законного наследника, который стал Лин-гуном. Тут же послали войска, чтобы предотвратить возвращение младшего брата Сян-гуна, находившегося в Цинь. С началом княжения Лин-гуна Чжао Дунь все больше прибирал к рукам все дела управления княжеством.

Лин-гун находился у власти целых четырнадцать лет, [46] становясь все более заносчивым. Чжао Дунь многократно его увещевал, но Лин-гун не слушал его. Однажды, когда медвежья лапа, приготовленная для еды, оказалась недостаточно прожаренной, гун убил повара, приказав выкинуть его тело прочь. Чжао Дунь видел эту [сцену], и с этого момента гун встревожился и решил убить Чжао Дуня. Дунь по характеру был человеком гуманным, любил людей, нередко кормил голодных под шелковицей. Именно [эти люди] защитили и спасли Дуня, так Чжао Дунь сумел избежать гибели. Не успел еще Дунь покинуть границы княжества, как Чжао Чуань убил Лин-гуна и поставил у власти младшего брата Лин-гуна — Хэй Туня, который стал Чэн-гуном. Чжао Дунь вновь вернулся в княжество и стал вести дела управления. Совершенномудрые мужи, насмехаясь над Дунем, говорили: «Дунь является таким чжэнцином (высшим сановником), который, убежав, не покинул пределы своей территории, а вернувшись, не карает преступных». Вот почему главный историограф записал: «Чжао Дунь убил своего правителя» ¹⁶. Во время правления цзиньского Цзин-гуна Чжао Дунь умер, ему дали посмертное имя Сюань Мэн ¹⁷.

Его преемником стал сын Шо. Чжао Шо на третьем году [правления] цзиньского Цзин-гуна (597 г.), командуя третьей армией Цзинь, пошел на помощь княжеству Чжэн и сразился с армией чуского Чжуан-вана на берегах Хуанхэ. Чжао Шо взял себе в жены старшую сестру цзиньского Чэн-гуна. На том же, третьем году цзиньского Цзин-гуна сановник Ту Ань-гу намеревался истребить клан Чжао. [Надо сказать, что в прошлом], когда был еще жив Чжао Дунь, он увидел во сне, как их предок Шу-дай, держа его руками за талию, горько плакал, но вскоре стал смеяться, захлопал в ладоши и запел. Чжао Дунь стал гадать [о значении сна]. Гадание [на трещинах гадательной кости] говорило о предстоящем сначала прекращении рода, а потом о повороте к лучшему. Старший астролог рода Чжао по имени Юань, рассматривая линии гадания, сказал: «Этот сон очень плох, если не для Вас лично, то для Ваших сыновей. Это приведет к неприятностям и для Вас, но когда дело дойдет до Ваших внуков, род Чжао от поколения к поколению станет хиреть».

Ту Ань-гу поначалу был любимцем Лин-гуна, а когда стал править Цзин-гун, он стал сыкоу (управителем судебных дел). Занявшись причинами смуты, он хотел покарать злодеев, покончивших с Лин-гуном, доведя дело и до Чжао Дуня. Он стал говорить военачальникам: «Хотя Чжао Дунь и не знал [о заговоре], но все-таки, похоже, оказался главой разбойников. Будучи слугой князя, он убил правителя. Его потомки служат при нашем дворе, как же они покарают преступных? Надо казнить их». Хань Цюэ на это ответил: «Когда Лин-гун встретился с бедой, Чжао Дунь находился вне княжества, наш правитель [47] не считал его виновным, поэтому не казнил его [и его родичей] . Ныне вы, господа, намерены убить его потомков, это не соответствует намерениям нашего покойного правителя. Если вы сейчас опрометчиво убьете их, эта безрассудная расправа будет называться смутой. Перед нами, подданными, стоят большие дела, и если наш правитель не будет знать [о задуманном], он не станет [настоящим] правителем». Ту Ань-гу не слушал его.

Хань Цюэ сказал Чжао Шо, чтобы тот бежал от опасности. Чжао Шо отказался [бежать], сказав при этом: «Если я не сумею добиться того, чтобы жертвы [предкам] рода Чжао не прекращались, то я, Шо, умру без сожаления». Хань Цюэ одобрил это решение, а сам, сказавшись больным, не выходил из дома. Ту Ань-гу, не испрашивая согласия, самовольно вместе с военачальниками напал на род Чжао в Нижнем дворце, где они убили Чжао Шо, Чжао Туна, Чжао Ко, Чжао Ин-ци и уничтожили всех их родичей. Жена Чжао Шо, старшая сестра Чэн-гуна, была в это время беременна. Она пробралась во дворец гуна и спряталась там. Один из клевретов Чжао Шо сказал об этом Гунсунь Чу-цзю. Цзю рассказал об этом Чэн Ину, другу Чжао Шо, и спросил: «Не уйти ли Вам из жизни?» Чэн Ин ответил: «Жена Чжао Шо беременна. Если она, к счастью, родит сына, то я с готовностью буду служить ему, если же родится дочь, я умру без сожаления».

Через какое-то время жена Чжао Шо разрешилась от бремени и родила мальчика. Ту Ань-гу, узнав об этом, устроил поиск во дворце. Мать завернула ребенка в брючину и, обратившись к духам, взмолилась: «Если роду Чжао предстоит исчезнуть, пусть дитя подаст голос; если нашему роду не суждено исчезнуть, пусть дитя промолчит». Когда искавшие приблизились к мальчику, он не издал ни звука и тем спасся. Чэн Ин сказал Гунсунь Чу-цзю: «Сейчас ребенка не обнаружили, но позже наверняка будут повторены его поиски; как тогда быть?». Гунсунь Чу-цзю на это сказал: «Что же труднее — сохранить сироту или убить его?» Чэн Ин ответил: «Погубить легче, поставить сироту на ноги труднее». Гунсунь Чу-цзю тогда сказал: «Покойный глава рода Чжао относился к Вам хорошо, Ваша сила проявилась в борьбе с трудностями, я же шел легким путем, я прошу разрешения погибнуть раньше Вас». После этого эти двое осуществили свое намерение. Они взяли ребенка у какого-то простолюдина, завернули в красивые пеленки и, неся с собой, укрыли его в горах. Потом Чэн Ин вновь показался при дворе и ложно сказал военачальникам: «Я, Ин, не имею способностей, я не в состоянии поставить на ноги сироту из рода Чжао. Кто сможет дать мне тысячу цзиней золота, я укажу тому место, где укрыт сирота рода Чжао». Военачальники возрадовались и дали ему, что он просил, затем послали [48] солдат вслед за Чэн Ином, чтобы напасть на Гунсунь Чу-цзю. Цзю тоже обманно воскликнул: «Какой мелкий человек этот Чэн Ин! Раньше там, в Нижнем дворце, не сумел пожертвовать жизнью, вместе со мной задумал спрятать этого сироту из рода Чжао, а сейчас еще и продал меня. Пусть он не был в состоянии поднять ребенка, но как же можно стерпеть такое предательство!». И, прижав к себе ребенка, он сказал: «О Небо! О Небо! В чем же вина этого сироты из рода Чжао, прошу сохранить ему жизнь! Убейте меня, Чу-цзю, этого достаточно!» Военачальники ничего не слушали, они убили и Чу-цзю и дитя и, считая, что сирота из рода Чжао уже мертв, возрадовались.

Однако в действительности сирота из рода Чжао продолжал жить. С ним в горах продолжал скрываться Чэн Ин. Они прожили там пятнадцать лет. Однажды, когда Цзин-гун заболел, стали гадать, и гадание предвещало, что дом Цзинь и князя ожидает беда. Цзин-гун спросил [о смысле гадания] у Хань Цюэ. Цюэ, зная о том, что сирота из рода Чжао жив, сказал гуну: «После свершения больших дел прекратились жертвоприношения предкам рода Чжао в Цзинь, а ведь еще во времена Чжун Яня этот род принадлежал к фамилии Ин. Хотя Чжун Янь имел человеческое лицо и птичий рот, но он пришел в мир, чтобы помочь иньскому императору Тай-у. При правлении чжоуских государей [все члены рода Чжао] имели блестящие добродетели, когда же подошло время правления Ю-вана и Ли-вана, которые утратили истинный Путь, Шу-дай покинул Чжоу и прибыл в Цзинь, поступив на службу к нашему покойному правителю Вэнь-хоу. И так вплоть до Чэн-гуна из поколения в поколение [люди рода Чжао] имели заслуги, не прерывая никогда жертвоприношения своим предкам. Ныне Вы, наш правитель, — первый, кто покончил с родом Чжао. Жители княжества опечалены этим, но только Вам, правитель, под силу понять предсказания, начертанные на черепашьем панцире». Тогда Цзин-гун спросил: «Остались ли еще в живых потомки рода Чжао?» Хань Цюэ доложил ему всю правду. И Цзин-гун, по совету Хань Цюэ, решил восстановить права чжаоского сироты, призвал его к себе и скрыл его в своем дворце.

Когда военачальники пришли справиться о здоровье гуна, Цзин-гун, окруженный многими сторонниками Хань Цюэ с целью устрашить военачальников, представил им сироту из рода Чжао, которого звали У. Военачальники, не зная, как быть, сказали [в свое оправдание]: «В прошлом все печальные события в Нижнем дворце осуществлялись Ту Ань-гу. Он, ложно ссылаясь на повеление правителя, приказал всем нам, Вашим слугам, сотворить зло. Если бы не так, кто бы из нас осмелился творить такие дела? Несмотря на Вашу болезнь, правитель, мы, Ваши подданные, просим поставить на свое место потомка рода Чжао. Если сейчас, князь, Вы отдадите об этом [49] повеление, — это будет нашим, Ваших слуг, общим желанием!»

После этого призвали Чжао У и Чэн Ина, простили всех военачальников, затем они вместе с Чэн Ином и Чжао У напали на Ту Ань-гу и уничтожили весь его род. Роду Чжао вновь были возвращены их поля и селения ¹⁸. Когда Чжао У пришла пора надевать головной убор совершеннолетнего ¹⁹, Чэн Ин стал просить сановников разрешения уйти в отставку, сказав при этом Чжао У: «В прошлом, во время трагических событий в Нижнем дворце, все мы могли погибнуть, и я в том числе, но я думал о том, чтобы поставить потомка рода Чжао у власти. Ныне, коль скоро Чжао У стал взрослым и, как прежде, занимает свое место, я намерен уйти вниз ²⁰, чтобы доложить обо всем духам Сюань Мэна и Гунсунь Чу-цзю». Чжао У, склонив голову, упрашивал Чэн Ина, проливая слезы: «Я хотел бы до самой смерти всеми силами воздавать Вам [за то, что Вы сделали для меня]. Как же Вы могли надумать покинуть меня и уйти из мира?!» Чэн Ин ответил: «Я не могу не уйти из жизни. Те другие [из рода Чжао] полагали, что я сумею завершить их дело, они погибли раньше меня. Если я сейчас не доложу их духам, то дело моей жизни окажется незавершенным». После этого он покончил с собой. Чжао У три года носил подрубленные траурные одежды, как во время траура по матери ²¹. Он выделил селение, где весной и осенью приносились жертвы Чэн Ину, и из поколения в поколение эти жертвоприношения не прерывались.

Через одиннадцать лет после восстановления прав рода Чжао цзиньский Ли-гун убил трех сановников из рода Ци ²². Луань Шу, боясь, что и его постигнет расправа, убил своего правителя Ли-гуна, вместо него поставив у власти Чжоу — правнука Сян-гуна, который стал Дао-гуном. С этого времени в княжестве Цзинь мало-помалу стала укрепляться мощь домов сановников.

На двадцать седьмом году с тех пор, как Чжао У продолжил дело клана Чжао, в Цзинь у власти встал Пин-гун (557 г.). На двенадцатом году правления Пин-гуна (546 г.) Чжао У стал в Цзинь чжэнцином. На тринадцатом году [правления] Пин-гуна (545 г.) яньлинский Цзи-цзы из царства У был послан с миссией в Цзинь. Здесь он сказал: «Управление княжеством Цзинь в конечном счете перейдет в руки потомков чжаоского У-цзы, ханьского Сюань-цзы и вэйского Сянь-цзы». Чжао У скончался, его посмертное имя было Вэнь-цзы. У него был сын Цзин-шу.

Во времена Цзин-шу циский Цзин-гун прислал в Цзинь Янь Ина. Янь Ин беседовал с цзиньским Шу-сяном и сказал, что власть в Ци в конце концов перейдет к роду Тянь. Шу-сян со своей стороны тоже заявил: «Власть в Цзинь в будущем перейдет в руки шести цинов. Эти шесть сановников предаются [50] излишествам, а наш правитель не в состоянии подумать об этом».

Чжаоский Цзин-шу умер, у него остался сын Чжао Ян, он же — чжаоский Цзянь-цзы. Когда чжаоский Цзянь-цзы стал править родом, шел девятый год правления цзиньского Цин-гуна (517 г.). Цзянь-цзы намеревался объединить чжухоу, чтобы поставить их гарнизоны в Чжоу. На следующий год (516 г.) он вернул чжоуского Цзин-вана обратно в столицу Чжоу ²³ из-за его столкновения с княжичем Цзы Чжао. На двенадцатом году [правления] цзиньского Цин-гуна (514 г.) шесть высших сановников, ссылаясь на законы, убили родичей гуна, представителей родов Ци и Яншэ, разделили между собой их селения, образовав десять уездов. Эти шесть сановников приказали своим родичам стать управителями на этих землях. С этого времени дом гуна в Цзинь стал еще больше слабеть.

Через тринадцать лет разбойник Ян Ху, подданный княжества Лу, прибежал в Цзинь, спасаясь от беды. Чжаоский Цзянь-цзы хорошо встретил его и богато одарил. Как-то чжаоский Цзянь-цзы заболел и в течение пяти дней не узнавал никого. Сановники испугались за него, врач Бянь Цяо ²⁴ осмотрел его, а когда он вышел и Дун Ань-юй спросил о болезни, Бянь Цяо ответил: «Поток крови у него управляем, к чему тут беспокойства? В прошлом у циньского Му-гуна было нечто подобное, он семь дней не приходил в себя, а очнувшись, сказал Гунсунь Чжи и Цзы Юю ²⁵: «Я побывал у Небесного императора и испытал большую радость. Я пробыл там долго, потому что получал наставления. Небесный Владыка сказал мне, что в княжестве Цзинь наступит большая смута, пять поколений не будет покоя. Их потомок станет в будущем гегемоном, но он умрет, не дожив до старости, а сын этого гегемона станет повелевать в моем царстве, но в результате [поведение] мужчин и женщин не будет различаться» ²⁶. Гунсунь Чжи записал этот сон и спрятал дощечки. С той поры появились циньские гадательные записи. Смуты, наступившие при Сянь-гуне, гегемония Вэнь-гуна, победа войск Сян-гуна над циньскими войсками у гор Сяошань (627 г.), наконец, то, что гун, вернувшись, стал своевольничать и распутствовать, — все это Вы знаете. Ныне болезнь Вашего правителя одинакова с болезнью [Му-гуна]. Не пройдет и трех дней, как болезнь отпустит его, а оправившись, чжаоский Цзянь-цзы непременно заговорит».

Через двое с половиною суток Цзянь-цзы действительно пришел в себя и сказал своему сановнику: «Я побывал во дворце Небесного Владыки и этим весьма обрадован. Я вместе со всеми духами путешествовал по миру, плавная и широкая музыка звучала повсюду, и десятки тысяч существ там танцевали. Но это была не того рода музыка, как при трех династиях; звуки этой музыки волновали людские сердца. Вдруг появился черный медведь, который вызвался помочь мне. [Но] Небесный [51] Владыка повелел мне застрелить его из лука. Я сразу попал в медведя, и он испустил дух. Появился еще один, на этот раз бурый, я снова выстрелил в него, опять попал, и этот медведь испустил дух 27. Небесный Владыка очень обрадовался и поднес мне две бамбуковые корзины, связанные друг с другом. Сбоку от Небесного Владыки я увидел мальчика. Небесный Владыка вручил мне собаку диской породы и сказал: «Когда твой сын станет взрослым и войдет в силу, подари ему этого пса». Кроме того, Небесный Владыка сказал мне: «Дом Цзинь со временем будет ослабевать, а через семь поколений и вовсе погибнет. Клан Ин в будущем нанесет крупное поражение чжоусцам к западу от Фанькуя ²⁸, но они не смогут занять ваши земли. Ныне я думаю о заслугах Яо и Шуня и о том, что в будущем их женский потомок Мэн Яо соединится с вашим потомком в седьмом колене ²⁹»».

Дун Ань-юй запомнил этот рассказ, записал его и спрятал дощечки. Историю, поведанную Бянь Цяо, он рассказал Цзянь-цзы, который пожаловал Бянь Цяо сорок тысяч му земли. На другой день Цзянь-цзы решил выйти [из дворца], но какой-то человек преградил ему путь. Его стали прогонять, но он не уходил. Сопровождавшие Цзянь-цзы вознегодовали и схватились за мечи, чтобы зарубить этого человека. Преградивший дорогу сказал: «Я хотел бы встретиться с правителем». Сопровождавшие сообщили об этом Цзянь-цзы, который призвал этого человека и, увидев его, сказал: «Я уже видел тебя, это ясно». Преградивший дорогу сказал: «Уберите окружающих Вас, я хочу кое-что сказать Вам». Цзянь-цзы убрал своих людей, и тогда преградивший дорогу поведал: «Во время Вашей болезни, правитель, это я находился сбоку от Небесного Владыки». Цзянь-цзы ответил: «Да, было такое, ты видел меня. Что же надо сделать?» Преградивший ему путь сказал: «Небесный Владыка тогда повелел Вам выстрелить в черного и в бурого медведей, и они сдохли». «Было такое, но что это значит?» Преградивший дорогу пояснил: «А то, что княжество Цзинь ожидают большие трудности. Вам, правитель, надо справиться с ними. Небесный Владыка повелел Вам уничтожить двух высших сановников, ведь черный и бурый медведи — это их предки». Тогда Цзянь-цзы спросил: «Небесный Владыка пожаловал мне две корзины, связанные между собою, что это означает?» Ответ гласил: «Ваш сын, правитель, в будущем покорит два царства, населенные дисцами, принадлежащие роду Цзы». Цзянь-цзы продолжал спрашивать: «Я видел сбоку от Небесного Владыки мальчика, к тому же Владыка вручил мне собаку диской породы, сказав при этом, что, когда мой сын вырастет, [я должен] подарить собаку ему; что же значат эти слова и сам дар?» Преградивший дорогу ответил: «Этот мальчик — Ваш сын, правитель, диская собака — предок царства Дай. Ваш сын [52] непременно овладеет землями Дай, а Ваши потомки перестроят там управление и сменят хуские одежды. Они присоединят оба царства, населенные дисцами». Когда Цзянь-цзы спросил собеседника, к какому роду он принадлежит, и предложил ему пост чиновника, тот сказал: «Я простой деревенский человек, я лишь передал Вам повеление Небесного Владыки». После этого он исчез. Цзянь-цзы записал все речения человека, встреченного на дороге, и спрятал записи в своих палатах.

Однажды Гу-бу Цзы Цин ³⁰ пришел увидеться с Цзянь-цзы. Тогда Цзянь-цзы собрал своих сыновей, чтобы определить их будущее [по внешности]. Цзы Цин сказал ему: «Не вижу среди них военачальника». Цзянь-цзы спросил: «Неужели род Чжао на них кончится?» Цзы Цин ответил: «Я в свое время видел на дороге юношу, он, вероятно, Ваш сын, правитель?» Тогда Цзянь-цзы призвал своего сына У-сюя ³¹, и, когда тот пришел, Цзы Цин встал и сказал: «Это действительно будущий военачальник». Тогда Цзянь-цзы заметил: «Но его мать низкого происхождения, она была прислужницей среди дисцев, как он может стать знатным?» Цзы Цин ответил: «Это ему предоставит Небо. Пусть он и низкого происхождения, но непременно станет знатным».

После этого разговора Цзянь-цзы собрал сыновей и сказал им: «Я спрятал драгоценную бирку на горе Чаншань ³². Кто первым добудет ее, тот будет вознагражден». Все сыновья помчались к горе Чаншань, но их поиски не дали результатов; только У-сюй, вернувшись, доложил: «Я добыл этот талисман». Цзянь-цзы потребовал: «Давай его!» А У-сюй сказал: «От горы Чаншань недалеко до земель царства Дай. Дай можно захватить». Тогда Цзянь-цзы понял, что У-сюй действительно мудр, и сместил наследника Бо Лу и поставил своим наследником У-сюя ³³.

Через два года, на четырнадцатом году [правления] цзиньского Дин-гуна (498 г.), члены родов Фань и Чжунхан подняли смуту.

На следующий год весной (497 г.) Цзянь-цзы сказал управителю Ханьданя по фамилии У следующее: «Верните нам пятьсот семей княжества Вэй, я поселю их в Цзиньяне» ³⁴. У дал согласие, но, когда стали переселять, их отцы и старшие братья не согласились, и У отказался от своих слов. Чжао Ян схватил У и поместил его под стражу в Цзиньяне, а затем заявил жителям Ханьданя: «Я лично хотел бы казнить У. Кого вы бы хотели поставить на его место?» И тут же убил У.

Чжао Цзи и Шэ Бинь подняли в Ханьдане мятеж. Правитель Цзинь послал Цзи Циня окружить город Ханьдань. Сюнь Инь и Фань Цзи-и были в дружеских отношениях с убитым У и не захотели помогать Цзи Циню, а сами замышляли поднять восстание. Дун Ань-юй знал про это, поэтому в десятой луне [53] главы родов Фань и Чжунхан напали на Чжао Яна, который бежал в Цзиньян, но цзиньянцы окружили [город].

Вэй Сян и другие враги Фань Цзи-и и Сюнь Иня задумали изгнать последнего и заменить его как главу рода на Лян Ин-фу; изгнать Цзи-и и вместо него поставить главой рода Фань Гао-и ³⁵. Сюнь Ли сказал цзиньскому князю следующее: «Согласно Вашему, правитель, приказу всякий из высших сановников, начавший смуту, подлежит смерти. В настоящее время трое таких Ваших слуг начали смуту, но Вы изгнали только Чжао Яна, наказание применяется неравномерно, я прошу изгнать всех». В одиннадцатой луне Сюнь Ли, Хань Бу-нин и Вэй Чи получили повеление гуна напасть на глав рода Фань и рода Чжунхан, но успеха не имели. А главы этих родов сами напали на [Дин]-гуна, войска гуна ударили по ним, воины родов Фань и Чжунхан потерпели поражение и отошли. В день дин-вэй главы обоих родов бежали в Чжаогэ ³⁶.

Князья Хань и Вэй стали просить за главу рода Чжао. В двенадцатой луне, в день синь-вэй Чжао Ян капитулировал и, прибыв в столицу Цзинь, во дворце князя заключил с ним союз. На следующий год (496 г.) Чжи-бо Вэнь-цзы сказал Чжао Яну: «Главы родов Фань и Чжунхан хотя и тяготеют к смуте, но это Дун Ань-юй поднимает их на нее; именно он строит с ними мятежные планы. А ведь в княжестве Цзинь есть закон, по которому всякий, начавший смуту, подлежит смерти. Оба главаря родов уже наказаны, только Дун Ань-юй находится на своем посту». Чжао Ян и сам был обеспокоен этим обстоятельством. Дун Ань-юй, [узнав про это], сказал ему: «Если моя смерть приведет к упрочению рода Чжао и к спокойствию в княжестве Цзинь, то я умру без промедления». И тут же покончил с собой. Глава клана Чжао доложил об этом Чжи-бо; в роду Чжао наступил покой.

Конфуций, услышав о том, что Чжао Цзянь-цзы, не получив повеления цзиньского правителя, схватил У, управителя города Ханьдань, и укрепился в Цзиньяне, записал в «Чунь-цю» следующее: «Цзиньский Чжао Ян поднял мятеж, опираясь на Цзиньян» ³⁷.

У чжаоского Цзянь-цзы служил чиновник Чжоу Шэ, который любил обращаться к правителю с прямыми и [откровенными] увещеваниями. Когда Чжоу Шэ умер, Цзянь-цзы, собирая приближенных на прием, каждый раз отмечал, что недоволен их речами. Сановники просили наказать их за это, но Цзянь-цзы сказал им: «Вы не виноваты, мои сановники. Я слышал, что даже тысяча шкур баранов не смогут заменить шкурки подмышечной впадины одной лисицы. Когда вы, мои сановники, приходите на прием ко мне, я слышу только звуки почтительных поддакиваний вэй-вэй, но не слышу честных и прямых речей, которые произносил Чжоу Шэ. Поэтому я и [54] печалюсь» ³⁸. С этого времени Чжао Цзянь-цзы смог стать ближе к чжаоским поселениям и позаботиться о нуждах жителей Цзинь.

На восемнадцатом году [правления] цзиньского Дин-гуна (494 г.) Чжао Цзянь-цзы окружил роды Фань и Чжунхан в Чжаогэ. Чжунхан Вэнь-цзы бежал в Ханьдань. На следующий год (493 г.) умер вэйский Лин-гун. Цзянь-цзы вместе с Ян Ху сопроводили вэйского наследника Хуай Куя в княжество Вэй. Но в Вэй его не приняли, и он поселился в Ци ³⁹. На двадцать первом году правления цзиньского Дин-гуна (491 г.) Цзянь-цзы занял Ханьдань. Чжунхан Вэнь-цзы бежал в Божэнь ⁴⁰. После этого Цзянь-цзы окружил Божэнь. Тогда Чжунхан Вэнь-цзы и Фань Чжао-цзы бежали в княжество Ци. Род Чжао, овладев в конце концов городами Ханьдань, Божэнь и оставшимися селениями родов Фань и Чжунхан, включил все эти земли и [их население] в состав Цзинь, а сам Чжао Цзянь-цзы стал цином в Цзинь, фактически захватив всю власть в княжестве в свои руки. Полученные [и захваченные] им земли поставили его вровень с чжухоу. На тридцатом году своего правления (482 г.) Дин-гун заспорил о старшинстве с уским ваном Фу Ча в Хуанчи ⁴¹. Чжао Цзянь-цзы сопровождал туда цзиньского Дин-гуна. В конечном счете старшинство осталось за правителем У. На тридцать седьмом году своего правления (475 г.) Дин-гун умер.

Цзянь-цзы сократил срок трехлетнего траура по правителю, введя более короткий срок — один год, и этим ограничился. В этом году юэский ван Гоу Цзянь разгромил царство У ⁴². На одиннадцатом году правления цзиньского Чу-гуна (464 г.) Чжи-бо напал на княжество Чжэн. Чжаоский Цзянь-цзы в это время заболел; он послал своего наследника У-сюя с войсками окружить столицу Чжэн. Чжи-бо, напившись допьяна, напал на У-сюя, окружавшие У-сюя чиновники требовали убить Чжи-бо, но У-сюй сказал: «Правитель поставил меня, У-сюя, наследником, потому что я могу быть терпеливым и смогу утихомирить Чжи-бо». Чжи-бо, вернувшись, доложил Цзянь-цзы о случившемся, добиваясь лишения У-сюя права наследника, но Цзянь-цзы не послушал его. С этих пор У-сюй возненавидел Чжи-бо. На семнадцатом году правления цзиньского Чу-гуна (458 г.) умер Чжао Цзянь-цзы.

К власти в роду пришел его наследник У-сюй, который стал именоваться Сян-цзы. На начальном году чжаоского Сян-цзы (457 г.) войска царства Юэ окружили столицу У. Сян-цзы сократил траурные трапезы [в память отца] и отправил Чу Луна к ускому вану справиться о его положении. Старшая сестра Сян-цзы ранее стала женой дайского вана. Когда Чжао Цзянь-цзы был уже похоронен, но еще не были сняты траурные одежды, Сян-цзы отправился на север и поднялся на гору Сяу ⁴³. Он [55] пригласил с собой дайского вана и одновременно послал повара, чтобы тот приготовил пищу, накормил и напоил дайского вана и сопровождавших его лиц, используя медный черпак. Когда повар, действуя этим черпаком, разливал вино, Сян-цзы незаметно повелел стольнику убить этим черпаком дайского вана и сопровождавших его чиновников. После этого Ян-цзы с помощью войск усмирил земли Дай. Когда его старшая сестра, [жена Дай-вана], услышала об этом убийстве, она зарыдала, воззвала к Небу и умертвила себя головной шпилькой. Дайцы сожалели о ване и о ней и место ее гибели стали называть Моцзишань — «Горой, держащей шпильку» ⁴⁴.

После этого Сян-цзы пожаловал земли Дай сыну Бо Лу по имени Чжоу, сделав его управителем дайских земель. Бо Лу являлся старшим братом Сян-цзы и в прошлом был наследником, но поскольку он рано умер, эти земли пожаловали его сыну. На четвертом году правления Сян-цзы (454 г.) Чжи-бо совместно с главами родов Чжао, Хань и Вэй разделили между собою все земли, принадлежавшие ранее родам Фань и Чжунхан. Цзиньский Чу-гун разгневался и обратился к правителям княжеств Ци и Лу с предложением напасть на четыре сановных рода. Тогда четверо высших сановников испугались и совместно напали на Чу-гуна. Чу-гун бежал в Ци, но в дороге умер. Тогда Чжи-бо поставил у власти в Цзинь правнука Чжао-гуна по имени Цзяо, который стал цзиньским И-гуном. Чжи-бо становился все более заносчивым, он потребовал от кланов Хань и Вэй те земли, которые к ним отошли. И те отдали земли. Однако когда он потребовал земли от рода Чжао, то глава рода их не отдал, помня об оскорблении, испытанном им во время осады столицы Чжэн. Чжи-бо разгневался за этот отказ и совместно с родами Хань и Вэй напал на Чжао. Чжаоский Сян-цзы испугался и бежал под защиту стен Цзиньяна. За ним последовал Юань Го. Когда он добрался до Ванцзэ ⁴⁵, ему встретились трое людей. Они были видимы лишь выше поясов, а все, что шло ниже, нельзя было рассмотреть. Они передали Юань Го два коленца бамбука, которые еще не были проткнуты, и сказали: «От нас передайте на память чжаоскому У-сюю».

Когда Юань Го прибыл на место, он рассказал об этой встрече Сян-цзы. Сян-цзы постился три дня, сам проколол коленца бамбука, и в них обнаружилась написанная красными иероглифами записка, которая гласила: «Мы посланцы князя Шаньян-хоу с горы Хотай. В третьей луне, в день бин-сюй мы пошлем тебе возможность покончить с родом Чжи и утвердиться в наших сотнях селений. В будущем пожалуем тебе земли линьских хусцев. Среди твоих потомков появится сильный правитель. У него будет лицо красно-черного дракона и птичий рот; волосы в бороде и на висках будут виться, как у лося; у него будет огромная, выдающаяся вперед, грудь; он будет [56] застегиваться налево, как варвар, и садиться на коня с оружием. Он будет властвовать над Хэцзуном, дойдет до племен мо в местности Сюхунь; на юге он нападет на отдельные земли княжества Цзинь; на севере он покончит с царством Хэйгу» ⁴⁶. Сян-цзы несколько раз поклонился, внимая повелению трех святых духов.

Войска трех княжеств более года осаждали Цзиньян, они отвели воды реки Фэньшуй ⁴⁷, чтобы затопить город. Но сделать это не удалось: его стены выступали выше уровня вод еще на три доски ⁴⁸. Внутри осажденного города для приготовления пищи приходилось высоко подвешивать котлы; уже стали менять детей на продовольствие. Чиновники города утратили самообладание, а народ все больше пренебрегал правилами поведения; только один Гао Гун не осмеливался нарушать их ⁴⁹. Сян-цзы был напуган [создавшимся положением] и ночью послал первого советника Чжан Мэн-туна тайно снестись с главами родов Хань и Вэй. Главы родов Хань и Вэй сговорились с ним. В третьей луне, в день бин-сюй три дома-княжества общими усилиями расправились с родом Чжи, разделив между собой принадлежавшие ему земли.

После этого Чжао Сян-цзы стал распределять награды, и первым в этом ряду оказался Гао Гун. Чжан Мэн-тун сказал: «В избавлении от трудностей в Цзиньяне только Гао Гун не имеет заслуг». На это Сян-цзы ответил: «Когда Цзиньян оказался в опасности, все чиновники растерялись, только Гао Гун не посмел нарушить нормы поведения чиновника. Вот почему я его поставил первым». К этому времени род Чжао на севере овладел царством Дай, на юге присоединил к себе земли рода Чжи и стал сильнее домов Хань и Вэй. После этого во всех селениях стали поклоняться трем духам. Юань Го был послан на гору Хотай принести этим духам жертвы и совершить моления. Затем Сян-цзы женился на девушке из рода Кунтун ⁵⁰, у него родилось пятеро сыновей. Чжао Сян-цзы считал, что Бо Лу не может стоять у власти, не хотел он поставить у власти и своих сыновей. Вместе с тем он непременно хотел передать власть [над родом] Чэну, сыну Бо Лу, правителю земель в Дай. Но правитель Чэн рано умер, и тогда наследником стал его сын по имени Хуань. Чжаоский Сян-цзы умер, пробыв у власти тридцать три года ⁵¹.

У власти [в Дай] встал Хуань, это был князь Сянь-хоу ⁵². Когда он стал правителем, то был еще мал годами и обосновался в Чжунмоу ⁵³. Младший брат чжаоского Сян-цзы по имени Хуань-цзы прогнал Сянь-хоу и сам встал у власти в Дай, но по прошествии года умер. Жители княжества говорили: «То, что Хуань-цзы встал у власти, не входило в намерения Сян-цзы». Они сообща убили сына Хуань-цзы и вновь пригласили на престол Сянь-хоу. На десятом году его правления (414 г.) [57] впервые пришел к власти чжуншаньский У-гун. На тринадцатом году правления Сянь-хоу (411 г.) обнесли стенами Пинъи ⁵⁴. На пятнадцатом году своего правления (409 г.) Сянь-хоу умер. У власти встал его сын Цзи с титулом Ле-хоу. На начальном году правления Ле-хоу вэйский Вэнь-хоу напал на царство Чжуншань. Он послал осуществить это нападение и удержать Чжуншань своего наследника. На шестом году правления Ле-хоу (403 г.) главы домов Вэй, Хань и Чжао были возведены в ранг чжухоу ⁵⁵. Впоследствии [в роду Чжао], чтобы почтить [память о] Сянь-цзы, его стали именовать князем Сянь-хоу ⁵⁶. Ле-хоу любил слушать музыку. Он сказал своему первому советнику Гун-чжун Ляню: «У меня есть любимый мною человек. Могу ли я сделать его знатным?» Гун-чжун ответил: «Сделать его богатым можете, а вот знатным нельзя». Ле-хоу продолжал: «Ладно. Вот имеются два певца из княжества Чжэн — Цан и Ши, я намерен пожаловать каждому из них земли по десять тысяч му». Гун-чжун сказал: «Пусть будет так». Но земель не выделил. Прошел месяц. Ле-хоу, возвращаясь из Дай, спросил о землях, [предназначенных в дар]; певцам. Гун-чжун ответил, что он ищет, но еще нет подходящих. Прошло еще какое-то время. Ле-хоу вновь спросил о том же, но Гун-чжун так и не выделил [этих земель], а затем, сказавшись больным, перестал являться на приемы к князю.

Когда управитель Паньу прибыл из Дай ⁵⁷, он сказал Гун-чжуну: «Ваш правитель действительно любит делать добро, но еще не знает, как им распорядиться. Вы, Гун-чжун, служите первым советником дома Чжао уже четыре года. Есть ли у Вас мудрые мужи, которых можно было бы выдвинуть?» Гун-чжун ответил: «Еще нет». Тогда управитель Паньу сказал ему: «Можно [рекомендовать] и Ню Сюя, и Сюнь Синя, и Сюй Юэ». Гун-чжун продвинул этих трех человек. Когда он явился на прием к князю, Ле-хоу вновь спросил его, как обстоят дела с землей для певцов. Гун-чжун ответил: «Мною как раз посланы люди, чтобы отобрать лучшие земли». В это время Ню Сюй наставлял Ле-хоу в человеколюбии и долге, излагая суть пути [истинного] правителя. Ле-хоу с довольным видом соглашался с ним. На другой день Сюнь Синь прислуживал князю, он толковал, как выбрать тех, кто может увещевать, как выдвигать мудрых и как назначать чиновников по их способностям. Еще через день князю прислуживал Сюй Юэ, который говорил ему о том, как бережно использовать таланты, как проверять меру заслуг и добродетели. В том, что он предлагал, не было ничего пустопорожнего. Правитель был всем этим обрадован. И тогда Ле-хоу послал гонца сказать первому советнику следующее: «Вопрос о землях для певцов надо временно приостановить». Он назначил Ню Сюя наставником, Сюнь Синя — начальником столичного гарнизона, Сюй Юэ — нэйши (секретарем). [58] Пожаловал первому советнику княжества два комплекта [парадного] платья. На девятом году своего правления (400 г.) Ле-хоу умер. У власти встал его младший брат У-гун.

На тринадцатом году правления У-гуна (387 г.) чжаосцы поставили у власти Чжана, наследника Ле-хоу, который стал Цзин-хоу. В этом году умер вэйский Вэнь-хоу. На начальном году [правления] Цзин-хоу (386 г.) Чжао, сын У-гуна, поднял мятеж, но не сумел победить и бежал в княжество Вэй. Дом Чжао основал столицу в Ханьдане. На втором году княжество Чжао нанесло поражение войскам княжества Ци в Линцю ⁵⁸. На третьем году чжаосцы помогли вэйцам в Линцю и нанесли поражение цисцам. На четвертом году вэйские войска нанесли нам поражение у Тутая. Чжаосцы укрепили Ганпин с целью вторжения в княжество Вэй ⁵⁹. На пятом году войска княжеств Ци и Вэй в защиту другого Вэй напали на Чжао, захватили наш Ганпин. На шестом году мы предоставили свои войска царству Чу, напали на Вэй, захватили Цзипу ⁶⁰. На восьмом году (379 г.) захватили вэйский Хуанчэн ⁶¹. На девятом году напали на Ци; циские войска, в свою очередь, напали на Янь; войска Чжао пришли на помощь Янь. На десятом году сразились с войсками царства Чжуншань у Фанцзы. На одиннадцатом году дома Вэй, Хань и Чжао совместно уничтожили княжество Цзинь, разделив его земли. Чжао напало на царство Чжуншань; бой произошел в Чжунжэнь. На двенадцатом году своего правления (375 г ) Цзин-хоу умер. К власти пришел его сын по имени Чжун, ставший Чэн-хоу. На начальном году [правления] Чэн-хоу (374 г ) княжич Шэн вступил в борьбу с Чэн-хоу за власть. Возникла смута. На втором году [правления] Чэн-хоу в шестой луне шли дожди и снег. На третьем году Таймоу У стал первым советником. Чжаосцы напали на дом Вэй и захватили у него семьдесят три селения. Вэйские войска нанесли поражение Чжао у Линя. На четвертом году чжаоские войска сразились с циньцами у Гаоаня и нанесли им поражение. На пятом году Чэн-хоу мы атаковали Ци у Цзюаня. Вэйцы разбили нас у Хуая. Напали на дом Чжэн, нанесли ему поражение и [завоеванное] отдали княжеству Хань. Ханьцы, в свою очередь, отдали нам Чанцзы ⁶².

На шестом году (369 г.) чжуншаньцы соорудили длинную стену, напали на Вэй и нанесли вэйцам поражение у Чжоцзэ, окружили [в бою] войско Хуэй-вана. На седьмом году вторглись в пределы земель княжества Ци, дошли до их длинной стены и совместно с ханьцами напали на дом Чжоу. На восьмом году совместно с Хань разделили земли Чжоу на две части. На девятом году сразились с войсками Ци под стенами Э. На десятом году [правления] Чэн-хоу мы напали на другое Вэй и захватили Чжэнь. На одиннадцатом году войска Цинь напали на Вэй, а войска Чжао пришли последнему на помощь у Шиэ. На [59] двенадцатом году циньцы атаковали вэйский Шаолян, чжаосцы пришли к нему на помощь. На тринадцатом году циньский Сянь-гун послал шучжана Го атаковать вэйский Шаолян, тот взял в плен вэйского наследника Цзо. Войска Вэй разбили нас у Куай и взяли Пилао. Чжаоский Чэн-хоу и ханьский Чжао-хоу встретились в Шандане ⁶³.

На четырнадцатом году [правления] Чэн-хоу (361 г.) совместно с армией Хань напали на войска Цинь. На пятнадцатом году помогли Вэй напасть на Ци. На шестнадцатом году мы совместно с правителями домов Хань и Вэй [продолжали] дележ земель Цзинь. Пожаловали [бывшему] правителю Цзинь владение рода Дуань. На семнадцатом году своего правления (358 г.) чжаоский Чэн-хоу встретился с вэйским Хуэй-ваном в Гэне. На девятнадцатом году (356 г.) чжаоский Чэн-хоу встретился с правителями княжеств Ци и Сун в Пинлу, а с правителем Янь — в Э. На двадцатом году правитель Вэй поднес Чжао участок леса, на котором была сооружена терраса Таньтай. На двадцать первом году войска Вэй осадили Ханьдань. На двадцать втором году войска вэйского Хуэй-вана захватили наш Ханьдань. Армия Ци нанесла поражение вэйцам у Гуйлина ⁶⁴. На двадцать четвертом году (351 г.) княжество Вэй вернуло нам Ханьдань. Мы заключили с вэйцами союз на берегах реки Чжаншуй. Войска Цинь напали на наш Линь. На двадцать пятом году своего правления (350 г.) Чэн-хоу умер. Княжич Се и наследник Су-хоу стали бороться за власть. Се потерпел поражение и бежал в Хань.

На начальном году [правления] Су-хоу (349 г.) он занял земли рода Дуань, местопребывание бывшего правителя Цзинь, а его переселил в Туньлю. На втором году [своего правления] Су-хоу встретился с вэйским Хуэй-ваном в Иньцзине. На третьем году княжич Фань неожиданно напал на [столицу Чжао] Ханьдань. Успеха не имел и [сам] погиб. На четвертом году Су-хоу представился Сыну Неба. На шестом году Су-хоу напал на Ци и захватил Гаотан. На седьмом году княжич Кэ с войсками напал на вэйский Шоуюань. На одиннадцатом году (339 г.) циньский Сяо-гун послал Шан-цзюня напасть на княжество Вэй. [Шан-цзюнь] взял в плен их военачальника — княжича Ана. Войска Чжао тоже напали на Вэй. На двенадцатом году (338 г.) умер циньский Сяо-гун, скончался и Шан-цзюнь. На пятнадцатом году (335 г.) Су-хоу воздвиг усыпальницу в Шоулине. Умер вэйский Хуэй-ван. На шестнадцатом году Су-хоу совершил путешествие в Далин ⁶⁵, выехав из Лумэнь («Оленьего прохода») в день моу-у. Задержав коней, Су-хоу сказал [окружавшим его]: «Ведение работ на поле — дело неотложное. Если один день упустил, то на сто дней останешься без еды». После этого он сошел с колесницы и поблагодарил сопровождающих. [60]

На семнадцатом году (333 г.) окружили вэйский Хуан, но взять не смогли. Соорудили участок длинной стены ⁶⁶. На восемнадцатом году армии Ци и Вэй напали на нас. Мы перекрыли воды Хуанхэ, затопили противника, их солдаты ушли. На двадцать втором году (328 г.) Чжан И стал первым советником Цинь. Чжао Цы вступил в битву с циньцами, но потерпел поражение. Циньцы убили [Чжао] Цы к западу от реки Хуанхэ и захватили наши Линь и Лиши ⁶⁷. На двадцать третьем году Хань Цзюй [военачальник Хань] вступил в сражение с войсками Ци и Вэй и погиб под Санцю. На двадцать четвертом году [своего правления] Су-хоу умер. Правители Цинь, Чу, Янь, Ци, Вэй выслали по десять тысяч отборных солдат для участия в церемонии похорон чжаоского правителя ⁶⁸.

У власти встал его сын, получивший титул Улин-ван. В начальном году правления Улин-вана (325 г.) управитель Янвэня Чжао Бао стал первым советником князя. Лянский Сян-ван и его наследник Сы, ханьский Сюань-ван с наследником Цаном прибыли нанести визит [новому вану] во дворце Синьгун. Улин-ван был мал годами, еще не мог вести дела управления и поэтому учился у знающих учителей в числе трех человек и у трех управителей — своих помощников. Чтобы постичь искусство управления, он спрашивал у умудренных опытом слуг прежнего правителя, как улучшить свои порядки. Восьмидесятилетние старцы ежемесячно наставляли его в трех областях деятельности ⁶⁹.

На третьем году (323 г.) Улин-ван обнес стенами Хао. На четвертом году Улин-ван встретился с ханьским правителем в Цюйшу. На пятом году Улин-ван женился на дочери правителя Хань, сделав ее первой женой. На восьмом году (318 г.) войска Хань напали на Цинь, успеха не добились и ушли. Правители пяти княжеств претендовали на титул вана, и только правитель Чжао отказался, сказав при этом: «Я не имею никакой реальной власти, разве осмелюсь я носить этот титул?» И он велел жителям княжества называть себя цзюнем (правителем).

На девятом году (317 г.) Улин-ван совместно с войсками Хань и Вэй напал на Цинь. Циньские войска нанесли нападавшим поражение, отрубили головы у восьмидесяти тысяч воинов. Армия Ци разбила наши войска у Гуаньцзэ ⁷⁰. На десятом году циньские войска захватили наши Чжунду и Сиян ⁷¹. Ци разбило Янь, первый советник в Янь Цзы Чжи стал правителем, а бывший правитель стал простолюдином. На одиннадцатом году [чжаоский] ван призвал княжича Чжи, находившегося в Хань, и поставил его у власти, сделав яньским ваном. Он послал Лэ-чи сопроводить [княжича] до места.

На тринадцатом году (313 г.) циньцы захватили наш Линь, взяв в плен нашего военачальника Чжао Чжуана. Правители Чу и Вэй прибыли в Чжао и проехали через Ханьдань. На [10] четырнадцатом году Чжао Хэ напал на Вэй. На шестнадцатом году умер циньский Хуэй-ван.

Ван отправился посетить [усыпальницу] в Далине. На другой день ван увидел во сне девственницу, которая играла на цине и пела стихи:

Красавица блещет наружностью,
Как крупноцветный бутон.
О судьба, о судьба,
Нет мне, Ин, равной на свете.

На другой день ван радовался, попивал вино и не раз рассказывал о виденном сне и представлял себе образ красавицы. У Гуан, выслушав его, ввел во дворец с помощью жены свою красивую дочь по фамилии Ин, по прозвищу Мэн-яо. Ин Мэн-яо очень полюбилась вану и стала княгиней Хуэй-хоу. На семнадцатом году (309 г.) Улин-ван выехал через девятые ворота столицы. Он построил террасу Етай, чтобы наблюдать с нее за границами княжеств Ци и Чжуншань. На восемнадцатом году (308 г.) циньский У-ван совместно с силачом Мэн Юэ поднимал красные треножники, украшенные драконами. От этого он надломил коленные чашечки и умер. Чжаоский ван послал Чжао Гу, бывшего первым советником в Дай, встретить княжича Цзи в Янь и вернуть его домой, чтобы поставить его циньским ваном. Цзи стал Чжао-ваном. На девятнадцатом году (307 г.), весной, в первой луне, чжаоский ван устроил большой прием во дворце Синьгун. Он призвал Фэй И, чтобы обсудить с ним дела Поднебесной. Обсуждали пять дней и только тогда завершили разговор. Ван направился по северной дороге в земли царства Чжуншань и доехал до Фанцзы, а затем достиг царства Дай, на севере добрался до Уцюна. На западе ван достиг Хуанхэ и поднялся на гору Хуанхуа. Призвав к себе Лоу Хуаня для обсуждения своих замыслов, он сказал ему: «Наши покойные ваны, следуя изменениям в цепи поколений и используя наши обширные южные земли и такие естественные препятствия, как реки Чжаншуй и Фушуй, сооружали [участок] Великой стены. К тому же они захватили Линь и Голан, нанесли поражение линьжэнь в местности Жэнь ⁷², но не сумели продолжить свои славные дела. Ныне царство Чжуншань находится в центре нашей территории. На севере от нас расположено царство Янь, к востоку располагаются [племена] дунху, к западу — племена линьху, лоуфань; там мы граничим с Цинь и Хань. Отсутствие защиты от сильных войск [соседей] приведет к гибели наших алтарей Земли и Злаков. Как же нам быть? Ведь для того, чтобы превзойти славу прошлых поколений, нужно будет отбросить что-то из накопленного опыта. Поэтому я хочу ввести у нас варварские одежды». Лоу Хуань ответил: «Это превосходно!» Однако никто из чиновников не хотел этого. Когда Фэй И прислуживал вану, тот сказал: «Славные дела [Чжао] [62] Цзянь-цзы и [Чжао] Сян-цзы сводились к планам, благоприятствующим [борьбе] с племенами ху и ди; тот, кто является слугой правителя, должен обладать душевными качествами, заключающимися в любви к младшим, в почитании старших, в следовании ясным [повелениям]. Тем самым можно достигнуть того, чтобы оказывать помощь народу и помогать славным делам вана. Таковы две стороны обязанностей слуги правителя. Ныне я хотел бы продолжать следовать по пути Сян-вана, открыть пути в земли [племен] ху и ди, но, в конце концов, в нашем поколении не вижу [таких преданных слуг]. Чтобы сделать противника слабым, надо меньше применять силу — тогда и заслуг будет больше, и не придется истощать силы байсинов, и можно продолжить славные дела прошлого. Ведь те, кто имеет заслуги, превосходящие свершения своего века, опираются на все накопленное от старого, и те, кто заботится о том, чтобы знать [все происходящее], вызывают ненависть завистливых и заносчивых. За то, что я собираюсь ввести одежду варваров ху, научить народ стрелять из лука с лошади, мир непременно будет осуждать меня. Как же мне быть?»

Фэй И на это сказал: «Я слышал, что сомнительные дела не имеют успеха, сомнительные действия не приносят славы. Коль скоро Вы, ван, решили отринуть унаследованные нами обычаи, то Вам не следует обращать внимание на толки в Поднебесной. Ведь толкующий о высшей добродетели не обязан быть в согласии с обыденным; совершающий великие подвиги не обязан советоваться с толпой. И в далеком прошлом так было: Шунь танцами покорил мяосцев, а Юй, обнажившись, вступил в Лого отнюдь не для собственного удовольствия. Они действовали подобным образом, чтобы распространить добродетель и свершать подвиги. Ведь глупец теряется, даже когда дело уже выполнено; умный же видит то, что еще не оформилось. В чем же причины Ваших, ван, сомнений?» ⁷³ Ван ответил: «Я не сомневаюсь в [необходимости введения] варварских одеяний. Однако я опасаюсь, что Поднебесная будет смеяться надо мной. Ведь радость сумасшедшего — это печаль для знающего; то, над чем смеется глупец, для мудреца предмет внимательного рассмотрения. Если двор последует за мной, то можно быть уверенным, что введение варварской одежды увенчается успехом. Пусть кое-кто поспешит посмеяться надо мной, но я непременно овладею землями хусцев и царства Чжуншань».

Вскоре ван ввел хуские одежды. Улин-ван послал Ван Се сказать княжичу Чэну следующее: «Я ввел хуские одеяния и намерен устроить у себя прием. Хочу, чтобы Вы, мой дядя, тоже пришли в такой одежде. В семье слушаются отца, в государстве слушаются правителя. Таковы всеобщие правила поведения как в древности, так и в настоящее время. Сын не выступает против отца, слуга не противится правителю, таков долг [63] старших и младших братьев. Ныне я наставляю людей сменить одежды, и если Вы не подчинитесь, боюсь, что Поднебесная осудит Вас, потому что управление государством имеет свои постоянные [законы]. Благоприятствовать народу — основа [управления]; следовать распоряжениям — основа для всего; приказами определять поступки людей — это превыше всего. Чтобы сделать ясными добродетели, прежде всего надо их растолковать низшим. А чтобы осуществлять управление, надо сначала завоевать доверие у благородных. Смысл введения сейчас хуской одежды отнюдь не сводится к удовлетворению моих желаний и радостных намерений. Во всяком деле есть свой предел, а в свершениях — свое начало. Только когда мое дело успешно завершится, тогда будут видны его прекрасные [результаты]. В настоящее время я опасаюсь, что Вы, дядя, воспротивитесь основам проводимой мной политики, поэтому и говорю об этом, чтобы помочь в Вашем решении. Вместе с тем я слышал, что тот, кто действует на пользу государству, не поступает плохо, тот, кто следует за своими родичами, не портит своего имени. Поэтому я остаюсь в ожидании Вашего, дядя, решения, чтобы успешно завершить введение хуских одеяний. Я посылаю Се навестить Вас и прошу Вас одеться по-новому».

Княжич Чэн, принимая послание, дважды поклонился до земли и сказал: «Я, Ваш подданный, являюсь человеком, лишенным талантов, со слабым здоровьем. Узнав о введении Вами, ван, хуской одежды, я понял, что не смогу следовать за Вами по блестящему Вашему пути. Приказ вана достиг нас, и я осмеливаюсь ответить на него, только чтобы выразить мою скромную преданность». В ответе говорилось: «Я, Ваш слуга, слышал, что срединные царства всегда были местом, где жили умные, знающие, верные мужи, местом, в котором собраны все богатства и умения мира, местом, где мудрые и святые обучают [людей], где осуществляется человеколюбие и долг, где используются [в воспитании] Шицзин, Шуцзин, Лицзин, Юэцзин, где находят применение своим силам острые умы и люди больших способностей, место, на которое взирают и куда едут из дальних стран, место, с которого берут пример в своем поведении [варвары] мань и и.

Ныне ван отбрасывает все это и неожиданно вводит одежду дальних стран, изменяет древние поучения, меняет путь древности, идет против устремлений людей, огорчая ученых мужей, отдаляясь от [традиций] срединных царств. Поэтому я, Ваш слуга, хотел бы, чтобы Вы, ван, еще подумали над этим» .

Посланец доложил об этом ответе вану, и ван сказал: «Я действительно слышал о болезни дяди и намерен сам поехать навестить его». После чего ван отправился в дом к княжичу Чэну и навестил его. Он (ван) сказал ему: «Ведь одежда служит для удобства ношения; правила поведения служат для удобства [64] действий; мудрецы определяют направления, чтобы действовать нужным образом; в соответствии с обстоятельствами устанавливают и нормы поведения; таким путем действуют во благо своему народу и к обогащению своего государства.

Поэтому они коротко подрезали волосы на голове и татуировали свое тело, делали надрезы на руках и запахивались налево, делая так, как делали народы оу и юэ. Они чернили зубы, раскрашивали лоб, из [кусков] свиной кожи грубо сшивали головные уборы. Делали так, как это было присуще людям из великого царства У. Так и нормы поведения, и одежды не бывают одинаковыми, на первом месте — их удобство для людей. Местности разнятся, и употребление изменяется, в различных обстоятельствах и правила поведения меняются. Мудрые люди, несомненно, в состоянии нести благо своему государству, но неодинаково их использование. Они, несомненно, могут облегчить свои действия, но неодинаковым будет их поведение. Хотя конфуцианцы и принимают [поучения] одного учителя, но их обычаи различны: у срединных государств общие правила поведения, но поучения разнятся. Почему же надо исходить из удобств жителей горных долин? Поэтому отбросьте застывшее. Знающие не могут поступить единообразно; одежды дальних и близких мест, мудрые и святые не могут быть одинаковыми. Нравы отдаленных и глухих мест во многом отличаются, в искривлении учений много споров. Если не знаешь чего-то, то не [торопись] сомневаться; если что-то отлично от твоего мнения, не спеши отрицать. В этом справедливость, и поэтому толпа требует полного осуществления блага!

Ныне Вы, дядя, говорите о принятых обычаях, я же говорю о формировании обычаев. На востоке нашего государства течет Хуанхэ, текут реки Бошуй и Лохэ, которые мы используем вместе с княжеством Ци и царством Чжуншань. У нас не пользуются лодками. От гор Чаншань до царства Дай, до района Шандана, на востоке у нас лежит граница с царством Янь и племенами восточных ху (дунху) ⁷⁴, на западе от нас живут племена лоуфаней, проходит граница с царствами Цинь и Хань. Если сейчас не подготовить стрелков, то я не смогу использовать лодки, чтобы поддержать население, живущее на воде. Как же нам в будущем защищать водные пути по Хуанхэ, Бошуй и Лохэ? Нам нужны смена одежды и опытные ци и, чтобы подготовиться к защите границ от царства Янь, от саньху ⁷⁵, от царств Цинь и Хань. Кроме того, в прошлом правитель Цзянь, не укрепив Цзиньян, достиг района Шандана, а Сян-ван собрал жунов и ди, чтобы захватить царство Дай и бороться со всеми хусцами. Это всем известно — как невежественным, так и знающим. В предшествующие времена армия царства Чжуншань, полагаясь на сильные войска Ци, вторглась на наши земли и бесчинствовала; толпами уводила [в плен] наш народ, отвела [65] воды реки, чтобы затопить наш город Хао. Если бы не помощь духов нашего алтаря Земли и Злаков, нам бы, пожалуй, не защитить Хао. Наши покойные ваны стыдились этого и негодовали из-за того, что не в состоянии были отплатить [за позор]. Ныне подготовка ци и приближает нас к положению, какое было с Шанданом, но еще далеко до того, чтобы можно было воплотить в деяния нашу ненависть к Чжуншаню. Вы же, дядя, следуете обычаям срединных царств, выступая тем самым против намерений правителей Цзянь-цзы и Сян-цзы. Под предлогом неприязни смены одеяния Вы предаете забвению позор, испытанный нами в Хао. Это совсем не то, на что я надеялся!»

Княжич Чэн, дважды поклонившись до земли, ответил: «Я, Ваш слуга, темен и не могу постичь Ваших, ван, замыслов. Я осмелился сказать Вам то, что слышал от простого народа, в этом моя вина! Ныне Вы, ван, намерены продолжить устремления Цзянь-цзы и Сян-цзы, чтобы следовать намерениям наших покойных ванов. Разве я, Ваш подданный, осмелюсь не подчиниться приказам?!» И опять дважды поклонился. [Улин-ван] даровал ему [новую] одежду. На следующий день, облачившись в нее, Чэн явился на аудиенцию к вану. После этого впервые был издан декрет о введении хуской одежды ⁷⁶.

Чжао Вэнь, Чжао Цзао, Чжоу Шао, Чжао Цзюнь пытались увещеваниями остановить вана, не вводить хуских одеяний. Они говорили ему, что удобнее держаться прежних правил. Ван им отвечал: «У древних ванов не было одинаковых обычаев. Каким же из древних правил императоры и ваны прошлого следовали, а каким не следовали? Фуси и Шэнь-нун наставляли, но не казнили; Хуан-ди, Яо и Шунь казнили, но не гневались. Когда же подошло время правления трех ванов ⁷⁷, они устанавливали законы в соответствии с обстоятельствами. Законы и правила, установления и приказы — все следовало разумной необходимости. Одежда, инвентарь, оружие — все должно быть удобным для пользования. Также и правила поведения не должны идти только по одному пути, а полезным для государства не обязательно должно быть только древнее. Древние мудрецы вовсе не наследовали все друг от друга, но возвышались и правили. Упадок домов Ся и Инь и их гибель произошли совсем не из-за смены правил поведения. Если это так, то выступление против древности отнюдь не означает ее отрицания, а следование правилам поведения совсем не достаточно для одобрения большинством. Разве необычная одежда и распутство помешали тому, что в княжествах Цзоу и Лу не было недостатка в необычных деяниях? Разве изменчивость нравов окраинных народов привели к тому, что в царствах У и Юэ исчезли замечательные мужи? ⁷⁸ Притом мудрец называет одежду тем, что благоприятствует телу, а то, что благоприятствует делам, называет правилами поведения. То, что определяет рамки продвижения [66] вперед и отхода назад, то, что устанавливает формы одежды — все идет от обычных людей, а не от суждения мудрых. Ведь ординарные люди существуют в рамках обычаев установленных, а мудрецы стоят рядом с изменениями. Вот почему поговорка гласит: «Искушенный в книжной премудрости не вникает в повадки лошадей». Если с помощью древности устраивать сегодняшний день, не проникать в изменчивость дел, если следовать [только] деяниям, освященным законом, то этого будет мало для того, чтобы поднять на высоту свой век. Как же не поняли Вы, что брать за образец лишь учения древности недостаточно для управления сегодняшним днем!» После этого ван одел [своих приближенных] в хуские одежды и призвал [для обучения] ци и.

На двадцатом году [правления] (306 г.) Улин-ван отправился в земли Чжуншаня, доехал до Нинцзя. Далее поехал на запад в земли хусцев, добрался до Юйчжуна ⁷⁹. Правитель линьских ху подарил ему лошадей. По возвращении ван послал Лоу Хуаня в Цинь, Чоу И — в Хань, Ван Бэня — в Чу, Фу Дина — в Вэй, Чжао Цзюэ — в Ци. Первый советник царства Дай — Чжао Гу, управляя племенами хусцев, собрал их войска.

На двадцать первом году (305 г.) войска Чжао напали на царство Чжуншань: Чжао Шао вел правую армию, Сюй Цзюнь вел левую армию, княжич Чжан вел центральную армию. Общее командование всеми войсками было в руках самого вана. Ню Цзянь руководил колесницами и кавалерией. Чжао Си объединил отряды хусцев и воинов царства Дай. Чжаоские [армии] вошли в горный проход и объединились в Цюйяне, атаковав и захватив Даньцю, Хуаян и укрепления в Чи. Войска под командованием вана захватили Хао, Ши, Фэнлун, Дунъюань ⁸⁰. Правитель Чжуншаня поднес чжаосцам четыре селения с просьбой о мире. Улин-ван дал согласие и остановил военные действия. На двадцать третьем году (303 г.) Улин-ван вновь напал на царство Чжуншань. На двадцать пятом году княгиня Хуэй-хоу умерла. [Улин-ван] сделал Чжоу Шао, одетого в варварские одежды, наставником своего сына Хэ. На двадцать шестом году [своего правления] Улин-ван вновь напал на царство Чжуншань. Захватив его земли, на севере дошел до царств Янь и Дай, на западе — до Юньчжуна и Цзююаня ⁸¹.

На двадцать седьмом году (299 г) в пятой луне, в день у-шэнь был устроен большой прием в восточном дворце с целью помочь государству. У власти поставили Хэ — сына вана, объявив его ваном. После окончания церемонии в княжеском храме предков все вновь пришли во дворец. Сановники [объявили] себя верными слугами [нового вана]. Фэй И стал первым советником правителя и одновременно наставником вана. Хэ стал Хуэй-вэнь-ваном. Хуэй-вэнь-ван был сыном княгини Хуэй-хоу. Улин-ван стал носить имя Чжуфу (Отец-повелитель). [67]

Чжуфу решил заставить сына управлять государством ⁸², а сам облачился в хуские одежды и во главе сановников отправился на северо-запад в земли «варваров» ху. Он решил, выйдя на юг из [областей] Юньчжун и Цзююань, неожиданно напасть на царство Цинь. Перед этим [он] обманно, под видом посланца [Чжао], вступил в Цинь. Циньский Чжао-ван не узнал его, но удивился его величественному виду, не свойственному обыкновенному подданному. [Чжао-ван] велел прогнать его; тогда Чжуфу бежал за пределы [циньских застав]. Когда стали проверять и расспрашивать, то узнали, что это был Чжуфу. Циньцы были этим весьма обеспокоены. Чжуфу проник в Цинь, желая лично оценить характер местности, увидеть, что за человек циньский ван.

На втором году правления Хуэй-вэнь-вана (297 г.) Чжуфу отправился на вновь завоеванные земли; потом выехал в царство Дай, встретился с правителем племен лоуфань в Сихэ (на Западной реке) и стал наставлять их солдат. На третьем году правления (296 г.) покончили с царством Чжуншань, их вана переселили в Фуши. Начав с Линшоу, Чжуфу отправился по северным землям, посетил царство Дай и проехал через Датун ⁸³. После возвращения он произвел награждения, объявил большую амнистию, устроил прием и празднование с вином, длившееся пять дней; пожаловал своему старшему сыну Чжану титул правителя Аньяна в Дай.

Чжан был разгульного нрава и в душе не намеревался подчиняться власти младшего брата. Чжуфу послал Тянь Бу-ли быть советником у Чжана. Ли Дуй говорил Фэй И: «Княжич Чжан по натуре сильный человек, нрава заносчивого, у него много сторонников, и желания [его] огромны. В нем, пожалуй, [возобладают] честолюбивые намерения. А Тянь Бу-ли вполне способен на убийство и тоже заносчив. Эти два человека, сойдясь друг с другом, обязательно замыслят тайное, и возникнет злодейство. И проявится оно как бы случайно. Ведь когда мелкие людишки чего-то желают, то они пренебрегают раздумьями, легки в своих замыслах, видят только выгоды от них и не смотрят на приносимое ими зло. Люди одного склада подталкивают друг друга и вместе ввергают в пучину бед всех нас. И это, по моему разумению, скоро должно наступить. Ваши обязанности серьезны и влияние велико. О возникновении смуты и скоплении бед Вы непременно должны подумать заранее. Ведь гуманный человек любит все сущее, а знающий человек готовится к беде, когда она еще не оформилась. Как может тот, кто и не человеколюбив и не знающ, взять на себя [управление] государством? Почему бы Вам не сказаться больным, а все дела управления передать княжичу Чэну? Не будьте вместилищем ненависти, не становитесь ступенькой к беде».

Фэй И ответил: «Это невозможно. В свое время Чжуфу, [68] наставляя вана в справедливости, говорил: «Не меняй своих установлений, не отходи от своих намерений, крепко держись единых устремлений вплоть до самых последний дней»». Я, И, тогда, поклонившись, принял приказ вана и записал его Если же я теперь буду бояться трудностей, которые возникнут от [Тянь] Бу-ли, и забуду о своих записях, то это приведет к огромным переменам. Если я, выступив вперед, принял строгое повеление правителя, а теперь отступлю назад и не завершу своего дела, то как же велика будет моя вина! Чиновник, повинный в измене своему делу, достоин всяческого наказания. Ведь поговорка гласит: «Если даже мертвые воскреснут, пусть живым не будет стыдно перед ними». Свое слово я уже сказал раньше, мои намерения полностью соответствуют моим словам, как же я могу думать лишь о сохранности моей персоны? Вместе с тем честный подданный при приближении трудностей проявляет свою верность Преданный правителю чиновник, когда беспокойство нарастает, действует с еще большей ясностью. Вы уже одарили меня своей верностью! Хотя это и так, я высказал в словах свое мнение раньше и в конце не осмелюсь его преступить». Ли Дуй сказал: «Что же, пусть Ваши намерения осуществятся. Я вижу Вас в этом году, наверное, в последний раз». Заплакав, он вышел.

Ли Дуй несколько раз виделся с княжичем Чэном, чтобы подготовить его к возможным поступкам Тянь Бу-ли. Однажды Фэй И сказал Синь Ци ⁸⁴: «Княжич и Тянь Бу-ли могут быть источником наших волнений, это входит как бы в их понятие долга. Внешне они ведут себя доброжелательно, но по сути своей они отвратительны. Таковы эти люди! Один ведет себя не как сын, другой — не как слуга правителя. Я слышал, что, когда преступный чиновник находится при дворе, это грозит крушением государству; когда чиновник-клеветник среди нас, это разъедает власть вана. Эти люди жадны и мечтают о большем. Внутри княжества они как будто приемлют повеления вана, а вовне творят бесчинства. Они кичатся получением от вана [прямых] повелений, но тут же ими пренебрегают; самовольно и беспрепятственно издают собственные приказы, а беды от этого затрагивают существование государства. В настоящее время я [крайне] обеспокоен этим: ночью забываю про сон, за столом забываю о еде. Когда разбойники в состоянии приходить и уходить, то нельзя к этому не готовиться. Отныне, если мне удастся призвать правителя-вана, он должен будет увидеться со мной, и я намерен прежде других послужить ему лично. Если не будет причины [к тревоге], то пусть ван вступит в столицу». Синь Ци сказал: «Превосходно! Я слышал уже подобные суждения».

На четвертом году [правления] (295 г.) ван устроил прием всех чиновников. Прибыл на прием и Аньян-цзюнь. Чжуфу [69] повелел вану вести дворцовый прием, а сам наблюдал за поведением всех чиновников и членов княжеского рода со стороны. Наблюдал он и за своим старшим сыном Чжаном, который выглядел удрученным. Повернув лицо на север как подданный, склонялся он перед своим младшим братом [как ваном], но в душе сожалел об этом. Тогда ван захотел разделить земли Чжао и поставить Чжана править в Дай. План этот еще не был принят, как от него пришлось отказаться. Чжуфу и ван поехали в Шацю ⁸⁵. В это время случилось следующее. Чжуфу и ван остановились в разных дворцах. Тотчас же княжич Чжан вместе со своими сторонниками и Тянь Бу-ли подняли смуту, ложно сославшись на повеление Чжуфу, и призвали к себе Хуэй-вэнь-вана. Первым вошел [к мятежникам] Фэй И, и они убили его. Гао Синь [Шэнь] вместе с ваном вступили в бой [с мятежниками], княжич Чэн и Ли Дуй прибыли из столицы княжества, подняли воинов из четырех селений и ввели их во дворец, чтобы ликвидировать мятеж. Они убили княжича Чжана, Тянь Бу-ли и их сообщников и утвердили власть дома вана. Княжич Чэн стал первым советником, получив титул Аньпин-цзюня, Ли Дуй стал сыкоу (управителем судебного приказа). После того как княжичу Чжану было нанесено поражение, они отправились к Чжуфу; тот открыл им [ворота дворца]. Тут же Чэн и Ли Дуй окружили его дворец. После убийства княжича Чжана княжич Чэн и Ли Дуй стали строить тайные планы, говоря: «Мы из-за [княжича] Чжана окружили дом Чжуфу. Если мы распустим солдат, то будем истреблены». Затем они окружили [самого] Чжуфу и пригрозили всем находящимся во дворце людям так: «Тот, кто запоздает покинуть дворец, — будет казнен». Тогда все люди ушли из дворца. Чжуфу тоже хотел уйти, но не смог. Ему не давали пищи, он искал еду разных пташек и тем питался. Через три с лишним месяца он умер от голода во дворце Шацю. Только убедившись в смерти Чжуфу, они послали траурное извещение чжухоу. В это время ван был еще мал, и поэтому княжич Чэн и Ли Дуй забрали всю власть в свои руки. Они боялись наказания и тщательно охраняли место гибели Чжуфу.

Ранее Чжуфу поставил своим наследником старшего сына Чжана. Затем он встретил красавицу У и полюбил ее. Из-за этого не выезжал из дома несколько лет. У родила сына Хэ, и тогда ван лишил Чжана титула наследника и присвоил его Хэ. Когда умерла красавица У, чувства любви [к ее сыну] ослабли, и Чжуфу стал жалеть прежнего наследника, намереваясь вторично поставить его ваном. Но это намерение не было осуществлено, и поэтому возникла смута. И отец и сын погибли, что стало предметом насмешек в Поднебесной. Разве это не прискорбно!

На пятом году [правления] (294 г.) Хуэй-вэнь-ван отдал [70] княжеству Янь Мо и И ⁸⁶. На восьмом году построили крепостную стену в Наньсинтане ⁸⁷. На девятом году военачальник Чжао Лян, соединив свои войска с цискими войсками, напал на княжество Хань и дошел до заставы Лугуань ⁸⁸. На десятом году (289 г.) правитель Цинь назвал себя [западным] императором ⁸⁹. На одиннадцатом году (288 г.) Дун-шу вместе с родом Вэй напал на княжество Сун. Чжаосцы от Вэй получили Хэян ⁹⁰. Циньцы захватили наш Гэнъян ⁹¹. На двенадцатом году военачальник Чжао Лян напал на княжество Ци. На тринадцатом году Хань Сюй становится военачальником и совершает набеги на княжество Ци. Умерла принцесса. На четырнадцатом году первый советник государства Юэ И, встав во главе войск княжеств Хань, Вэй, Чжао, Цинь и Янь, напал на Ци и захватил Линцю ⁹². Чжаоский ван, встретился с циньским правителем в Чжунъяне ⁹³. На пятнадцатом году яньский Чжао-ван прибыл на встречу с нашим ваном. И вновь войска Чжао, Хань, Вэй и Цинь совместно напали на Ци. Циский ван потерпел поражение и бежал. Яньские войска глубоко вторглись на цискую территорию и захватили Линьцзы ⁹⁴. На шестнадцатом году (283 г.) Цинь вновь вместе с войсками Чжао неоднократно нападало на княжество Ци. Цисцы тяжело страдали от этого.

Су Ли ⁹⁵ от имени цисцев послал Чжао-вану письмо, в котором говорилось: «Я слышал, что в древности у мудрых правителей их добродетельные поступки не распространялись повсюду во внутренних областях; их поучения не касались всех людей; их жертвы не приносились большому числу духов людей и небесных духов и не были постоянны. Однако вовремя выпадали сладкие росы; вовремя приходили сезонные дожди; обильны были урожаи хлебов; среди народа не возникало эпидемий. Массы людей одобряли такой порядок вещей, а мудрые правители думали обо всем. Ныне у Вас мудрые поступки и славные усилия не всегда идут на пользу Цинь, а неудовольствие и гнев не всегда сосредоточены на Ци. Цинь и Чжао [вроде] союзные государства, они используют свои силы и набирают солдат против Хань. Но разве Цинь искренне любит Чжао? Разве оно действительно ненавидит Ци? Когда явления становятся исключительными, мудрые правители изучают их. Дело в том, что правители Цинь вовсе не любят Чжао, а ненависти к Ци не испытывают. Они хотят погубить Хань и поглотить оба царства Чжоу. Вот почему они, как приманку, используют Ци, чтобы завлечь Поднебесную. Но, опасаясь неудачного развития событий, посылают войска бесчинствовать в Вэй и Чжао; а чтобы в Поднебесной им верили и не боялись, посылают своих заложников. В страхе, что Поднебесная повернется против них, они (циньцы) собирают войска в Хань, чтобы ему же угрожать. Заявляя о том, что они, [циньцы], хорошо относятся к союзным княжествам, на самом деле они собираются напасть на [71] беззащитное Хань. Я считаю необходимым показать истинные намерения Цинь. [И при удаче] и в беде обстоятельства могут изменяться. Царство Чу длительное время подвергалось нападениям, и царство Чжуншань было им утрачено. Ныне княжество Ци длительное время подвергается нападениям, и княжество Хань неминуемо погибнет. Если Ци будет сокрушено, то Вы, ван, сумеете разделить свои выгоды с шестью княжествами; а в случае гибели Хань все достанется одному царству Цинь. И когда Цинь заберет себе оба царства Чжоу, то на западе оно захватит ритуальные сосуды династии и будет пользоваться ими в своих целях. Тогда и налогов с полей, и исчисления заслуг будет много больше у правителя Цинь, чем у Вас, ван! Советы странствующих мужей гласят: «Как только Хань потеряет область Саньчуань, так Вэй потеряет свою столицу [Аньи] 96. Рынок и дворцовые приемы вроде бы не изменятся, но беда уже вплотную приблизится к Вам».

Если Янь поглотит северные земли Ци, то Вы сократите на триста ли расстояние между Шацю и Цзюйлу, а у ханьского Шандана останется всего сотня [защитных] ли от Ханьданя. Правители Янь и Цинь, замыслив приобрести Ваши, ван, реки и горы и сократив себе путь до Вас на триста ли, [быстро] пройдут его. Земли циньской области Шанцзюнь близки к чжаоской заставе Тингуань. До района Юйчжун тысяча пятьсот ли. Если циньцы из этих трех областей нападут на Ваш Шандан, то земли к западу от Янчана и к югу от Гоучжу уже не будут Вам принадлежать, ван. Если же Вы перевалите через Гоучжу, отрежете путь к горам Чаншань и защитите его, то через триста ли достигнете земель Янь. Тогда лошади из княжества Дай и псы хусцев не спустятся к востоку, а яшма с гор Куньшань не будет добываться. Так что и эти три ценности тоже не будут Вам принадлежать, ван. Если Вы, ван, длительное время будете нападать на княжество Ци и, следуя за сильным царством Цинь, посылать войска против Хань, то все последствия, вызванные этим шагом, приблизятся к Вам. Прошу Вас, ван, поразмыслить над этим ⁹⁷. Вместе с тем причина, по которой Ци подвергается нападению, связана с тем, что оно служит Вам, ван. Объединенные действия [государств] Поднебесной замышлены против Вас, правитель. Союз Янь и Цинь уже сложился, и их войска на днях выступают. Пять княжеств намерены поделить Ваши земли. Однако циский ван нарушил соглашение с пятью княжествами и посвятил себя [преодолению] постигших Вас бед. Он послал войска на запад, чтобы преградить путь мощному царству Цинь. Тогда правитель Цинь отказался от титула императора и внешне выразил свою покорность, он даже вернул княжеству Вэй Гаопин и Гэнжоу, княжеству Чжао вернул Синьфэнь и Сяньюй ⁹⁸. То, что Ци верно служит Вам, является мерилом высших отношений. То, что нашему служению сопротивляются и [72] вредят, плохо скажется на последующем служении Вам [со стороны князей]: не будет уверенности и смелости. Прошу Вас, ван, учесть все это и прикинуть [как быть]. Если же Вы сейчас не нападете на Ци вместе с другими княжествами Поднебесной, то Поднебесная, несомненно, оценит эти действия вана как справедливые. Тогда Ци сохранит свои алтари духов Земли и Злаков и еще более преданно будет служить Вам. Пусть княжества Поднебесной и благосклонны к Цинь, но Поднебесная, несомненно, полностью оценит Вашу справедливость. Если же Вы, ван, будете препятствовать правителю Цинь в его жестокости, то слава целого поколения останется за Вами».

После этого чжаоский ван отказался [от прежних намерений], стал мешать царству Цинь и не участвовал в общем наступлении на Ци. Вскоре чжаоский ван встретился с яньским ваном. Лянь По, [командуя чжаоскими войсками], напал на циский Сиян и взял его. На семнадцатом году (282 г.) Юэ И, командуя чжаоскими войсками, напал на вэйский Боян. В это время циньский правитель, озлобленный на чжаоского вана за то, что тот не захотел участвовать в нападении на княжество Ци, напал на Чжао и захватил два наших города.

На восемнадцатом году (281 г.) циньцы захватили наш Шичэн. Чжаоский ван вновь отправился в вэйский Дунъян ⁹⁹, чтобы пробить брешь в плотине на Хуанхэ и напасть на род правителей Вэй. Случилось большое наводнение, воды реки Чжаншуй вышли из берегов.

Прибыл Вэй Жань ¹⁰⁰ и стал советником в Чжао. На девятнадцатом году [правления Хуэй-вэнь-вана] (280 г.) циньцы захватили два наших города. Чжао вернуло вэйцам Боян. Чжао Шэ стал военачальником, напал на циский Майцю и взял его ¹⁰¹. На двадцатом году Лянь По стал военачальником и напал на княжество Ци. Чжаоский ван встретился с циньским Чжао-ваном за пределами Западной реки ¹⁰². На двадцать первом году чжаосцы перевели русло реки Чжаншуй к западу от Упина ¹⁰³. На двадцать втором году был большой мор. Поставили княжича Даня наследником. На двадцать третьем году (276 г.) военачальником стал Лоу Чан, он напал на вэйский Цзи, но взять его не смог. В двенадцатой луне года Лянь По в должности военачальника напал на Цзи и взял его. На двадцать четвертом году войска под командой Лянь По напали на вэйский Фанцзы, захватили его и сразу стали строить в нем крепостную стену. Возвращаясь, напали на Аньян и взяли его. На двадцать пятом году военачальником стал Янь Чжоу; он с войсками напал на Чанчэн и Гаотан ¹⁰⁴ и занял их. Чжаосцы вместе с вэйцами напали на Цинь, циньский военачальник Бай Ци разбил нас у Хуаяна ¹⁰⁵; он захватил в плен одного из наших военачальников.

На двадцать шестом году [правления Хуэй-вэнь-вана] (273 г.) Чжао захватило в Дай земли, которые подвергались [73] нападениям племен дунху. На двадцать седьмом году опять отвели русло реки Чжаншуй, теперь к югу от Упина. Пожаловали Чжао Бао титул Пинъян-цзюня. Воды Хуанхэ вышли из берегов, было большое наводнение. На двадцать восьмом году Линь Сян-жу напал на княжество Ци, дошел с войсками до Пинъи ¹⁰⁶, где остановился и стал сооружать большие крепостные стены у Цзюмэня ¹⁰⁷. В это время яньский военачальник, носивший титул чэнъань-цзюня, по имени Гунсунь Цао убил своего вана (яньского Хуэй-вана). На двадцать девятом году войска Цинь и Хань сражались друг с другом и окружили наш Яньюй. Чжао послало военачальника Чжао Шэ ударить по войскам Цинь; он разбил их войска под Яньюем ¹⁰⁸, за что ему был пожалован титул Мафу-цзюнь.

На тридцать третьем году [своего правления] (266 г.) Хуэй-вэнь-ван умер. У власти встал его наследник Дань, получивший имя Сяо-чэн-ван. На начальном году [его правления] (265 г.) циньские войска напали на нас и захватили три города. Когда новый чжаоский ван пришел к власти, управлять делами стала вдовствующая княгиня, и в это время циньцы спешно напали на нас. Правящий дом Чжао запросил помощи у княжества Ци. Циский ван сказал: «Если вы пошлете заложником Чанъань-цзюня ¹⁰⁹, тогда я пошлю войска». Вдовствующая княгиня не соглашалась, а высшие сановники старательно увещевали ее. Княгиня четко сказала своему окружению: «Вы вновь и вновь говорите мне о посылке Чанъань-цзюня заложником, но это все равно что я, старая мать, плюну ему в лицо». Тут левый астролог Чоу Лун испросил разрешения увидеть вдовствующую княгиню, и она, полная негодования, поджидала его. Лун вошел, медленно прошествовал, сел и, как бы извиняясь, сказал: «У меня, старого, больные ноги. Я не в состоянии быстро идти, поэтому так долго шел, чтобы повидаться с Вами. Я снисходителен к своим недугам и полагаю, что и у вдовствующей княгини есть свои физические трудности, поэтому и надеялся повидать княгиню». Княгиня ответила: «Я, старая женщина, передвигаюсь в экипаже». Лун спросил: «А в еде у Вас нет каких-либо затруднений?» Княгиня ответила: «Я ем только рисовую кашицу». Лун продолжал: «Я как старый человек в последнее время совсем не хочу есть, но заставляю себя ходить по три, четыре ли в день; чем меньше пристрастия к еде, тем больше покоя телу». Княгиня сказал: «Я, старая женщина, так не могу». После этого княгиня, сохраняя недовольное выражение лица, немного расслабилась.

Левый астролог продолжал: «У Вашего старого слуги есть сын по имени Шу Ци. Он совсем мал годами и еще неразумен. Я немощен, но жалею и люблю его и хотел бы увидеть его в черной форме стражника княжеского дворца. Об этом я хотел бы услышать еще до своей кончины». Княгиня на это сказала: [74] «Хорошо. Каков его возраст?» Лун ответил: «Пятнадцать лет. Хотя он и юн, но хотелось бы поручить его Вам, пока я не ушел в мир иной» ¹¹⁰. Княгиня сказала: «Вы, господин, тоже любите и жалеете самого младшего сына?» Лун ответил: «Больше, чем это делают женщины». Княгиня, смеясь, сказала: «Мы, женщины, любим сильнее». Лун возразил: «Я, старый человек, полагаю, что Ваша любовь к дочери уступает любви к Чанъань-цзюню». Княгиня ответила: «Вы ошибаетесь, моя любовь к дочери еще больше». Левый астролог далее сказал: «Когда родители любят сына, то строят планы о его далеком будущем. Когда Вы, женщина в годах, будете выдавать замуж дочь, которая станет княгиней Янь, следуя за ней по пятам, оплакивая ее, Вы будете думать о ее далеком будущем и тоже будете жалеть ее. Когда она уедет, Вы все время будете думать о ней, пойдете приносить жертвы, гадать и скажете: «Пусть [будет в благополучии] , и ей не придется возвращаться». Разве не в этом заключаются Ваши думы о ее долгой жизни? Разве Вы не хотите, чтобы ее сыновья и внуки наследовали власть и оставались ванами?» Вдовствующая княгиня ответила: «Да, это так». Астролог продолжал: «Если посмотреть на три предыдущих поколения потомков чжаоского вана, которые получили титул хоу, то существуют ли еще их преемники или нет?» Княгиня ответила: «Уже нет». Левый астролог сказал: «И так не только в одном Чжао. Разве у других чжухоу эта преемственность существует?» Княгиня ответила: «Я, старая женщина, что-то не слышала об этом». Астролог сказал: «Это потому, что близкие беды обрушиваются на них, а далекие беды — на их сыновей и внуков. Разве сыновья правителей — плохие князья? Все дело в том, что они утверждаются на почитаемых постах, но заслуг они не имеют; им дают пышные дары, но у них нет старания; зато они все владеют множеством драгоценных сосудов. Ныне Вы, княгиня, почитаете место, занимаемое Чанъанъ-цзюнем. Вы пожаловали ему тучные земли, подарили ему много драгоценностей, но не спросили с него каких-либо заслуг перед княжеством. В тот день, когда на Вас обрушится гора, станет ли Чанъань-цзюнь опорой для княжества Чжао ¹¹¹? Я считаю, княгиня, что Ваши планы в отношении Чанъань-цзюня страдают изъяном; поэтому и полагаю, что Вы любите его меньше, чем яньскую княгиню». На это вдовствующая княгиня ответила: «Так пусть будет по-вашему, пошлем его». После чего для Чанъань-цзюня снарядили сотню повозок и отправили заложником в княжество Ци, и тогда циские войска выступили.

[Мудрец] Цзы И, услышав про все это, сказал: «Сын правителя является близким человеком [своему] отцу, но он не может пользоваться почетом, не имея заслуг, не может иметь подношения без стараний и труда и не может быть владельцем ценностей. Что же толковать о таком, как я!» [75]

Циский Аньпин-цзюнь Тянь Дань, встав во главе чжаоских войск, атаковал яньский Чжунъян и взял его. Далее напал на ханьский Чжужэнь и тоже занял его ¹¹². На втором году [правления Сяо-чэн-вана] (264 г.) умерла вдовствующая княгиня Хуэй-вэнь-хоу. Тянь Дань стал первым советником. На четвертом году (262 г.) ван увидел во сне, что он надевает куртку-пяньду ¹¹³, садится на дракона и взмывает в небо, но не достигает небес и падает вниз, где видит гору золота и яшмы. На следующий день князь призвал к себе гадателя и астролога Ганя, чтобы он истолковал сон. Гадатель сказал: «То, что Вы видели во сне надевание куртки с полами разного цвета, означает разрушение; то, что Вы садились на летящего дракона, поднимались в небо, но не добрались до него и свалились, означает, что у Вас есть намерения, но они неосуществимы; то, что Вы видели гору золота и драгоценных камней, означает печаль». Через три дня Фэн Тин, начальник области Шандан, представитель дома Хань, прислал посла, который сказал: «Княжество Хань не в состоянии защищать Шандан, и область войдет в состав земель Цинь. Но чиновники и народ области настроены в пользу княжества Чжао и не хотят переходить под власть Цинь. У нас семнадцать городов, обнесенных стенами, и много селений; они желают и просят включить их в княжество Чжао. Они просят Вас, князь, одарить народ такой милостью». Чжаоский ван сильно обрадовался и, призвав Пинъян-цзюня Бао, сказал ему: «Фэн Тин просит позволения войти к нам с семнадцатью городами и с селениями. Что Вы об этом думаете?» Пинъян-цзюнь ответил: «Мудрый человек опасается беспричинной удачи». Ван возразил: «Люди ценят мою добродетель, а Вы утверждаете, что без причины!» Собеседник ответил: «Цинь, подобно шелковичным червям, вгрызается в земли ханьского рода. Они уже перерезали территорию Хань, лишив ее связи с Шанданом. Вот почему циньцы считают, что надо [просто] жить и не действовать, и земли Шандана и так достанутся им. Ханьский дом потому и не входит [с этой областью] в Цинь, что хочет перевалить эту беду на Чжао. Так Цинь избавляется от трудов, а Чжао вроде бы получает свою выгоду. Хотя мощный и сильный должен получать добычу от малого и слабого, но выходит, что малый и слабый вроде бы получает ее от сильного и большого. Разве нельзя сказать, что это беспричинная удача! А ведь циньцы обрабатывают поля с помощью быков; они везут по воде зерно; разводят шелковичных червей; они превосходят других в военном деле; они освоили земли в плоскогорьях; осуществлению их политики нельзя помешать. Нельзя принимать эти земли». Ван на это сказал: «Если послать сейчас армию в сто по десять тысяч человек в наступление, то может пройти год-два, а они так и не смогут завоевать и одного города. Сейчас же семнадцать городов и много селений даром [76] достаются нашему княжеству. Разве это не большая удача?» Чжао Бао ушел. Ван призвал Пинъюань-цзюня и Чжао Юя и рассказал им обо всем. Они ответили: «Если послать армию в миллион человек, то за год с лишним не захватить и одного города, а тут без усилий нам достаются семнадцать городов и поселений. Это большая выгода, ее нельзя упускать». Тогда ван сказал: «Прекрасно!» — и приказал Чжао Шэну принять земли [Шандана]. Тот, в свою очередь, сказал Фэн Тину: «Наше княжество посылает меня, Шэна, причем наш повелитель отдал мне такое приказание: «Пожаловать начальнику завоеванной области три центра с десятью тысячами семей в каждом; пожаловать трем начальникам уездов по тысяче семей, чтобы они из поколения в поколение пользовались правами хоу; всем чиновникам и старейшинам из народа пожаловать еще по три степени знатности, с тем чтобы и чиновники и народ могли почувствовать себя в покое, и пожаловать каждому по шесть кусков золота»». Фэн Тин ¹¹⁴, проливая слезы [от услышанного], даже не глядя на чжаоского посланца, сказал: «Я не хотел бы оказаться в трех неправедных положениях: первое — защищая земли [Шандана] во имя чжаоского вана, не суметь отдать свою жизнь за это; второе — включить наши земли в Цинь, не имея на то повеления нашего правителя; третье — продать земли нашего правителя и пользоваться от этого благами». Затем чжаоский ван послал войска занять Шандан. Лянь По встал во главе войск и стал лагерем в Чанпине.

На седьмом году [правления Сяо-чэн-вана] (259 г.) Лянь По сняли с должности, вместо него стал командовать войсками Чжао Ко. Циньцы окружили армию Чжао Ко, и он сдался. Погибло более четырехсот тысяч солдат, которых циньцы закопали заживо. Ван раскаивался в том, что он не прислушался к советам Чжао Бао и случилось несчастье под Чанпином ¹¹⁵. Ван возвратился [в свою столицу], но не покорился Цинь. Тогда циньцы окружили Ханьдань. Начальник уезда Уюань по имени Фу Бао, а также Ван Жун и Су Шэ, возглавляя массы яньцев, восстали на землях княжества Янь. Чжаоский ван пожаловал первому советнику в Чу Чуньшэнь-цзюню владение в Линцю ¹¹⁶.

На восьмом году [правления Сяо-чэн-вана] (258 г.) Пинъюань-цзюнь отправился в Чу просить помощи. Уже после его возвращения чусцы прислали ее. В это время вэйский княжич У Цзи тоже прибыл на помощь Чжао. Циньцы, окружавшие Ханьдань, сняли осаду. На десятом году (256 г.) яньские войска осадили наш Чанчжуан ¹¹⁷. Чжаоские военачальники Юэ Чэн и Цин Шэ напали на войска циньского Синь Ляна и нанесли им поражение. Умер наследник. Циньцы вторглись в Западное Чжоу и заняли его земли. Сановник Ту-фу Ци выступил с войсками. [77]

На одиннадцатом году [правления Сяо-чэн-вана] (255 г.) обнесли стеной Юаньши, создали уезды в Шанъюань ¹¹⁸. Умер Чжэн Ань-пин, имевший титул Уян-цзюня ¹¹⁹. Приняли принадлежавшие ему земли. На двенадцатом году (254 г.) в Ханьдане сгорели хранилища сена. На четырнадцатом году (252 г.) умер Чжао Шэн, носивший титул Пинъюань-цзюня. На пятнадцатом году чжаоский ван пожаловал земли в Вэйвэнь ¹²⁰ первому советнику Лянь По, присвоив ему титул Синьпин-цзюня.

Яньский ван приказал своему первому советнику Ли Фу договориться с Чжао о хороших отношениях и предоставил ему пятьсот кусков золота для проведения празднества в честь чжаоского вана. Ли Фу, вернувшись, доложил яньскому вану: «Все молодые и полные сил воины Чжао полегли под Чанпином, их дети-сироты еще не окрепли, на Чжао можно напасть». Яньский ван призвал Юэ Цзяня ¹²¹, носившего титул чанго-цзюня, и спросил его мнение. Тот ответил: «Чжао — это княжество, борющееся на четырех направлениях, его народ умеет сражаться, нападать на него нельзя». Ван на это заметил: «Я большим числом нападу на их малое количество, чтобы двое нападали на одного, тогда можно?» Юэ Цзянь ответил: «И тогда нельзя». Яньский ван сильно рассердился, и, поскольку остальные чиновники считали, что напасть на Чжао можно, Янь-ван поднял две армии и две тысячи боевых колесниц. Во главе одной армии встал Ли Фу. Он напал на Хао. Цин Цинь возглавил другую армию и напал на земли княжества Дай. Лянь По встал во главе всех войск Чжао; он разбил яньцев и убил Ли Фу, взял в плен Цин Циня и Юэ Цзяня.

На шестнадцатом году [правления Сяо-чэн-вана] (250 г.) войска Лянь По осадили столицу княжества Янь. Юэ Чэн стал Усян-цзюнем. На семнадцатом году (249 г.) старший военачальник и исполняющий обязанности первого советника Усян-цзюнь [снова] напал на княжество Янь и окружил их столицу. На восемнадцатом году (248 г.) Цзюнь из Яньлина, командуя войсками и следуя за советником государства Синьпин-цзюнем, помог княжеству Вэй в нападении на Янь. Циньские войска захватили наш Юйцы и другие тридцать семь городов. На девятнадцатом году (247 г.) Чжао с Янь обменялись территориями: чжаосцы отдали княжеству Янь Лундуй, Фэньмэнь и Линьюэ, а яньцы отдали Гэ, Уян и Пиншу ¹²². На двадцатом году (246 г.) циньский ван по имени Чжэн впервые встал у власти. Циньцы заняли наш Цзиньян. На двадцать первом году [своего правления] (245 г.) Сяо-чэн-ван умер. Лянь По, командуя армией, напал на Фаньян ¹²³ и занял его. В это время послали Юэ Чэна заменить [Лянь По] на его посту, но Лянь По напал на Юэ Чэна, и тот бежал. Лянь По тоже скрылся, [отправившись] в княжество Вэй. В Чжао у власти встал сын Сяо-чэн-вана по имени Янь; он стал Дао-сян-ваном. [78]

На начальном году [правления] Дао-сян-вана (244 г.) провели большие приготовления [к жертвоприношениям]. Княжество Вэй решило проложить дорогу от Пинъи до Чжунмоу, но не завершило работу. На втором году (243 г.) Ли Му встал во главе войск и, напав на княжество Янь, занял Усуй и Фанчэн. Циньский ван призвал к себе Чуньпин-цзюня и задержал его. По этому случаю Се Цзюнь говорил Вэнь Синь-хоу ¹²⁴: «Что касается Чуньпин-цзюня, то чжаоский ван очень любит его, и даже ланчжуны (дворцовые телохранители) завидуют ему и говорят между собой так: «Если Чуньпин-цзюнь попадет в Цинь, то циньцы непременно задержат его». Их намерения осуществились, и наследника отправили в Цинь. Если Вы будете задерживать его в Цинь, то это приведет к разрыву с княжеством Чжао и выполнению замыслов ланчжунов. Не лучше ли отправить Чуньпин-цзюня обратно, а задержать Пин Ду? ¹²⁵ С одной стороны, и словам и поступкам Чуньпин-цзюня чжаоский ван верит; с другой стороны, он несомненно готов поступиться территорией, чтобы выкупить Пин Ду». Вэнь Синь-хоу на это сказал: «Превосходно». И Чуньпин-цзюня отослали. Построили крепостную стену в Ханьгао ¹²⁶.

На третьем году [правления Дао-сян-вана] (242 г.) Пан Нуань возглавил войска и напал на княжество Янь, захватил их военачальника Цзюй Синя. На четвертом году Пан Нуань, встав во главе отборных войск княжеств Чжао, Чу, Вэй и Янь, напал на циньский Цзуй ¹²⁷, но взять его не удалось. Тогда перенесли удар на княжество Ци и напали на Жаоань ¹²⁸. На пятом году Фу Ди, командуя войсками, расположился в Пинъи; Цин Шэ командовал войсками в Дунъяне. Его части располагались за пределами Хуанхэ, защищая переправы. На шестом году (239 г.) Чанъань-цзюню пожаловали Жао. Правитель Вэй передал Чжао Е. На девятом году (236 г.) Чжао напало на Янь и заняло Лиянчэн ¹²⁹. Военные действия здесь еще не окончились, как циньские войска напали на Е и заняли его. Дао-сян-ван скончался. К власти пришел его сын Цянь, ставший Ю-мяо-ваном.

На начальном году [правления] Ю-мяо-вана (235 г.) обнесли стенами Божэнь. На втором году циньские войска напали на Учэн ¹³⁰ и захватили его. Ху Чжэ, возглавив войска, отправился помочь чжаоским отрядам, но его армия потерпела поражение, и сам он погиб. На третьем году циньские войска напали на Чили и Иань. Ли Му, командуя нашими войсками, вступил в бой под стенами Фэйлэя и отбросил циньцев ¹³². Ли Му был пожалован титул Уань-цзюня. На четвертом году циньцы подступили к Паньу. Войска Ли Му вступили с ними в битву и отбросили нападавших. На пятом году в землях Дай произошло сильное землетрясение. К западу от Лэсюй, вплоть до Пинъиня, большая часть башен, жилых строений, стен и оград была [79] разрушена, образовались провалы в земле шириною до ста тридцати шагов.

На шестом году [правления Ю-мяо-вана] (230 г.) наступил сильный голод. Люди язвили так: «В Чжао — одни стенания, а в Цинь — хохот. Если не верите, посмотрите, как из земли торчат одни былинки». На седьмом году (229 г.) циньцы напали на княжество Чжао. Старший командующий войсками Чжао Ли Му и военачальник Сыма Шан атаковали циньцев. Позднее Ли Му был казнен, а Сыма Шан лишен поста ¹³². Чжао Цун и циский военачальник Янь Цзюй заменили их. Войска Чжао Цуна были разбиты, Янь Цзюй бежал, ван Цянь (Ю-мяо-ван) сдался [циньцам]. На восьмом году [правления Ю-мяо-вана] (228 г.) в десятой луне город Ханьдань перешел в руки царства Цинь.

Я, тайшигун, Придворный историограф, скажу так.

Я слышал, как Фэн Ван-сунь ¹³³ говорил: «Был чжаоский ван Цянь, мать которого была певицей и стала фавориткой Дао-сян-вана. Дао-сян-ван сместил своего законного наследника Цзя и поставил на его место Цяня. У Цяня не было опыта управления. Он поверил клевете и казнил своего прекрасного военачальника Ли Му, а использовал Го Кая. Разве это не ошибка! Когда же циньцы взяли Цяня в плен, то бежавшие чжаоские сановники поставили у власти Цзя, объявив его ваном. Он правил в Дай шесть лет (до 222 г.), когда Цинь двинуло войска и разбило Цзя. Княжество Чжао было ликвидировано и стало областью».

Комментарии

1. Истории домов Чжао, Вэй и Хань описаны в гл. 43-45 Ши цзи. Правители этих домов в 403 г. до н.э. получили титулы чжухоу и разделили между собою земли сильного княжества Цзинь (его историю см. "Истзап", т. 5, гл. 39, с. 139-181). Этот период открывал эпоху Чжаньго ("Борющихся царств") (или княжеств).

При переводе и комментировании главы помимо значительного числа работ китайских и японских комментаторов, начиная с Сюй Гуана и до Лян Юй-шэна и Такигавы, нам оказали некоторую помощь следующие переводы главы: на французский язык Э. Шаванна (МИС, т. 5, с. 7-131); на современный язык байхуа Чжун Кэчана (БХШЦ, т. 2, с. 651-682. Тайбэй, 1981); на современный японский язык Отаке (ГГС, Ши цзя, т. 2, с. 1-49).

2. Считается, что род Чжао получил свое наименование от города Чжаочэн, располагавшегося в совр. уезде Хуэйсянь пров. Шаньси. Этот род усилился в 661 г. до н.э., когда его глава Чжао Шу получил во владение земли в Гэн (недалеко от совр. города Тайюань в уезде Хэцзинь пров. Шаньси). В середине V в. Чжао Сян-цзы завоевал и север Шаньси.

3. Тай-у — иньский правитель, правивший — по традиционно-условным датам — в 1637-1563 гг. до н.э. (см. "Истзап", т. 1, гл. 3, с. 171).

4. По мнению некоторых комментаторов (Сюй Гуана, Сыма Чжэня), Гаолан — название уезда к западу от Хуанхэ (в совр. уезде Усян, на юго-востоке пров. Шаньси). Оно стало прозвищем Мэн Цзэна, проживавшего в этом месте (ХЧКЧ, т. 6, с. 2627).

5. Выражение чэнпи *** *** традиционно означает восьмерку скакунов, добытых на западных землях для чжоуского Му-вана, нередко встречается в чжоуской литературе. Эта легенда представлена, в частности, в гл. 3 Ле-цзы (см. ЧЦЦЧ, т. 3, с. 32). О них говорится в My тянь-цзы чжуань — "Жизнеописание Му-вана — Сына Неба" (см. СЕБЯ, т. 1129, папка 120. Шанхай, 1939, гл. 4, с. 2); в своде Юань Кэ "Мифы Древнего Китая" (с. 344) и в других сочинениях. Этот же сюжет в "уменьшенном" варианте (четыре коня) упомянут Сыма Цянем в Анналах ("Истзап", т. 2, гл. 5, с. 16-17).

6. Чжаолинь — территория, входящая в совр. уезд Линбао пров. Хэнань. Там находился известный горный проход Тунгуань.

7. Си-ван-му *** *** *** — "Матерь западных царей" — мифологический образ Владычицы Запада, связанный с горами Куньлуня. Э.П.Яншина комментирует ее образ так: "Полузвериный облик женского божества Запада, сочетающего губительные и целительные функции. Это божество, ниспосылающее лихорадки и кары и вместе с тем дающее бессмертие, является характерным для древних хтонических богов матриархальной эпохи" (см. "Каталог гор и морей" — Шань хай цзин в переводе Э.М.Яншиной, с. 151).

8. См. примеч. 2.

9. Равнина Цяньму (дословно "тысяча му") находилась на территории совр. уезда Цзесю пров. Шаньси. Датировка этой битвы неустойчива. В Го юй (гл. 1, с. 7) и в гл. 4 Ши цзи ("Истзап", т. 1, с. 200) она отнесена к 39-му году правления чжоуского Сюань-вана, т.е. к 789 г. до н.э., а в Таблицах — к 26-му году Сюань-вана, т.е. к 802 г. Разница в 13 лет. На этот разнобой указывал еще Э. Шаванн (МИС, т. 5, с. 10, примеч. 3), и его можно объяснять неточностью записей, относящихся к VIII в. Судя по названию — "тысяча му", — эта местность могла служить и обрядовым полем, где по традиции ван прокладывал первую борозду.

10. Царства Хо, Вэй и Гэн находились в пределах совр. пров. Шаньси, их правители относились к чжоускому клану Цзи.

11. Судя по данным Цзо чжуань, цзиньцы создали две армии, сам гун возглавил верхнюю, наследник Шэнь-шэн — нижнюю армию, а Чжао Су был колесничим (ШСЦ, т. 28, гл. 11, с. 453), но не военачальником. И Такигава (ХЧКЧ, т. 6, с. 2629) и Лян Юй-шэн (ЛЮШ, кн. 10, гл. 23, с. 13) считают запись об этом в главе ошибочной. В т. 3 ("Истзап") Чжао Су ошибочно назван Чжао Си (с. 118, 904).

12. Гора Хотай находится в совр. уезде Хосянь пров. Шаньси.

13. Гэн находился на территории совр. уезда Хэцзинь пров. Шаньси.

14. Историю с Ли-цзи см. гл. 39 ("Истзап", т. 5, с. 142-143).

15. Юань находился на территории совр. уезда Цзиюань пров. Хэнань. Чун-эр захватил эти места и поставил управлять ими Чжао Шуая (см. гл. 39).

15а. В гл. 14 Сыма Цянь называет его несколько иначе — /Чжао/ Чэн-цзы ("Истзап", т. 3, с. 142, 904).

16. Другими словами, существовало устойчивое мнение, что Лин-гуна уничтожил Чжао Дунь, но чужими руками.

17. Лян Юй-шэн замечает, что знак мэн не входил в число посмертных имен и Чжао Дуня следовало бы посмертно именовать Сюань-цзы (ЛЮШ. кн. 10, гл. 23, с. 23).

18. Сюжет о судьбе клана Чжао, почти целиком истребленного и возродившегося в результате спасения одного младенца, в Цзо чжуань дан кратко и не столь выразительно. Вероятно, он заимствован Сыма Цянем из фольклорных источников. Сюжет стал популярен в средневековом Китае, и в эпоху Юань на его основе Цзи Цзюн-сяном была создана пьеса "Сирота из рода Чжао", переведенная в 1731 г. Примаром на французский язык. Позднее неоднократно переиздавалась, в частности в переводе Ст. Жюльена, и стала широко известна в Европе. Как писал литературовед В.Ф.Сорокин, "«Сирота», первой среди китайских пьес попав в Европу, оказалась созвучной установкам классицистского толка на этапе просветительства, когда тема борьбы с тиранией заняла в нем одно из важнейших мест" (см.: В.Ф.Сорокин. Китайская классическая драма XII-XIV вв., с. 152). В гл. 39 Ши цзи все события, связанные с расправой над родом Чжао, изложены кратко, причем восстановление в правах Чжао У предшествует болезни Цзин-гуна, т.е. порядок событий несколько иной (см. "Истзап", т. 5, с. 174).

19. Т.е. по достижении 20 лет.

20. В тексте стоит слово ся *** — "вниз", которое подразумевает подземный мир духов, в который верили древние китайцы. Он образно назывался миром девяти источников — цзю-цюань.

21. У носил цуй *** — подрубленную траурную одежду, которая надевалась во время трехлетнего траура по матери. Коль скоро Чэн Ин вырастил его, Чжао У и носил по нему такой же траур, как носил бы по родителям.

22. К трем сановникам из рода Ци относились Ци Ци, Ци Шуан и Ци Чжи.

23. Эти события упоминаются в гл. 4 Анналов (см. "Истзап", т. 1, с. 208).

24. Бянь Цяо — знаменитый врач древности. Его жизнеописание дано в гл. 105 Ши цзи (см. ШЦ, т. 6, с. 2785-2817).

25. Случай с циньским Му-гуном, проспавшим несколько дней, упоминался в гл. 28 (см. "Истзап", т. 4, с. 156). Эпизод вместе с рассказом об аналогичном сне и болезни чжаоского Цзянь-цзы повторен в сочинении ханьского философа Ван Чуна Лунь хэн (см. ЧЦЦЧ, т. 7, гл. 19 Цзияобянь, с. 114), что говорит о распространенности этого сюжета.

26. Это означает, что нарушаются основные нормы человеческого поведения и будет царить разврат.

27. Эти два медведя, по мнению Э. Шаванна, должны были символизировать два мятежных, сильных рода в Цзинь — роды Фань и Чжунхан (МИС. т. 5, с. 28, примеч. 1).

28. Фанькуй — положение, которое это слово занимает, и само строение фразы говорит о том, что оно должно означать название места, но даже танский Сыма Чжэнь не смог дать его координаты. Последующие толкования не прояснили вопроса.

29. Считается, что речь идет о потомке рода Чжао — будущем Улин-ване (325-299).

30. Гу-бу Цзы Цин *** *** *** *** — персонаж малоизвестный. Упоминается философом Сюнь-цзы в гл. 3 его сочинения (ЧЦЦЧ, т. 2, с. 46) и в Хань-ши вай-чжуань в гл. 9, причем там Гу-бу рассматривается как фамилия, а Цзы Цин как имя; его считают последователем Конфуция.

31. У-сюй — будущий Чжао Сян-цзы.

32. Чаншань (Хэншань) — одна из пяти священных вершин Китая. Гора находится на территории совр. уезда Датун пров. Шаньси. В то время — на землях царства Дай.

33. История с явно мифическим талисманом на горе Чаншань, видимо, служила предлогом для нападения на земли Дай. Лян Юй-шэн резонно замечает, что Цзянь-цзы был лишь главой рода, а не князем, поэтому употребляемый здесь термин тай-цзы — "наследник престола" применим лишь условно, в смысле преемника главы рода (см. ЛЮШ, кн. 10, гл. 23, с. 8).

34. Ханьдань находился на юго-западе совр. одноименного уезда пров. Хэбэй. Цзиньян — в районе совр. города Тайюань в центре пров. Шаньси. Еще в 500 г., когда Чжао Ян осадил столицу княжества Вэй, ее жители, добиваясь перемирия, согласились отдать 500 семей, переселенных в Ханьдань. Сейчас их вознамерились вернуть обратно, но они не согласились вновь трогаться с места.

35. Чжао Цзи, по толкованию Фу Цяня, был сыном убитого У, а Цзи Цинь в это время командовал верхней армией княжества Цзинь, он — сын Цзи Таня. Для большего понимания развернувшейся межклановой борьбы поясним, что главой рода Фань был Фань Чжао-цзы, называемый также Фань Цзи-и, а главой рода Чжунхан был Чжунхан Вэнь-цзы, называемый также Сюнь Инем. Оба они были высшими сановниками Цзинь. Главой же рода Чжао в то время был Чжао Цзянь-цзы, называемый также Чжао Яном.

36. Чжаогэ находился на территории совр. уезда Вэйхунь пров. Хэнань.

37. Эту запись, приписываемую Конфуцию, см. в Чуньцю Цзо чжуань чжэн-и, в гл. 56 (ШСЦ, т. 32, с. 2180).

38. Упоминания о прямом и нелицеприятном чиновнике Чжоу Шэ можно встретить в Синь юй ("Новых речениях") Лю Сяна (80-7 гг. до н.э.) (см. СБЩС, т. 1145).

39. Ци — населенный пункт, находившийся на землях совр. уезда Тэнсянь пров. Шаньдун.

40. Божэнь — название селения, а с периода Хань — уездного центра. Находился к западу от совр. города Таншань пров. Хэбэй.

41. Хуанчи — находился на территории совр. уезда Кайфын пров. Хэнань.

42. В этом абзаце обнаруживаются некоторые неточности: о сокрушении царства У в Таблицах сообщается под 473 годом ("Истзап", т. 3, с. 233). Лян Юй-шэн считает, что Цзянь-цзы умер много ранее этой даты (ЛЮШ, кн. 10, гл. 23, с. 19). Накаи тоже отмечает разнобой в датировке некоторых событий (ХЧКЧ, т. 6, с. 2553).

43. Гора Сяу (Сяушань), позднее Цзямушань, находится на северо-востоке совр. уезда Яньмэнь пров. Шаньси; здесь же расположен один из горных проходов к равнинам на востоке.

44. Эти кровавые события и жестокие убийства в Дай неоднократно упоминаются в древних памятниках. Сам Сыма Цянь повторяет эту историю в гл. 70 (ШЦ, т. 5, с. 2297), посвященной Чжан И. Она есть и в Люй-ши чунь-цю ("Весны и осени господина Люй") Люй Бу-вэя (ЧЦЦЧ, т. 6, гл. 14, с. 149-150), и в Чжаньго цэ.

45. Ванцзэ — селение, которое, согласно Кодичжи, находилось на юге уезда Чжэнпин пров. Шаньси.

46. Находясь в осаде в критическом положении, Сян-цзы и его окружение надеялись на чудо и на вмешательство Неба в их судьбу; отсюда и появляется предсказание трех духов. Названные в гадании реалии таковы: линъху — племена хусцев из Линь, которые идентифицируются с племенами лоуфань; Хэцзун — дух реки Хуанхэ; Хэйгу — царство северных жунов. Э. Шаванн подчеркнул живучесть легенд о роде Чжао, связанных с горой Хотай. Французский ученый обнаружил следы этих легенд даже в Цзю Таншу — "Старой истории династии Тан", т.е. через тысячу лет (МИС, т. 5, с. 48, примеч. 1).

47. Некоторые исследователи полагают, что в данном случае следует говорить об отводе вод небольшой реки Цзиньшуй, которая протекала вблизи Цзиньяна и впадала в приток Хуанхэ — Фэньшуй (ХЧКЧ, с. 2657). Э. Шаванн считает упоминание р. Фэньшуй в тексте неточным (с. 48). Основания для сомнений, очевидно, имеются, так как в аналогичной ситуации в Хуайнань-цзы (гл. 18) стоит как раз название р. Цзиншуй (ЧЦЦЧ, т. 7, с. 313).

48. Имеется в виду широкая доска бань, использовавшаяся в качестве опалубки при сооружении глинобитных оборонительных стен. Как явствует из описанного эпизода, воды реки поднялись так высоко, что до верхнего края стен оставалось всего "три баня" (видимо, менее 1 м).

49. Гао Гун в разных древних сочинениях именуется по-разному. Так, в сочинении Хань Фэй-цзы он именуется Гао Хэ (см. ЧЦЦЧ, т. 5 Хань Фэй-цзы цзи-цзе, гл. 15, с. 268); в Люй-ши чунь-цю он назван Гао Шэ (ЧЦЦЧ, т. 6, гл. 14, с. 147); в Хуайнань-цзы-Гао Хэ (ЧЦЦЧ, т. 7, гл. 18, с. 314). Налицо обычная многовариантность преданий, тем более что знаки Хэ и Шэ весьма близки по начертанию.

50. Род Кунтун происходил из западных жунов, располагался у гор Кунтуншань, в совр. пров. Ганьсу.

51. Согласно Лян Юй-шэну и Такигаве, Сян-цзы стоял у власти не 33, а 51 год, и они считают данные гл. 15 и 43 неточными (ХЧКЧ, с. 2658).

52. Такигава отмечает, что именовать Сянь-хоу князем еще преждевременно, поскольку возведение правителя Чжао в ранг хоу состоялось позднее.

53. Чжунмоу — новая столица чжаоского рода, вместо Гэн. Она находилась около горы Моушань на территории совр. уезда Танъинь пров. Хэнань, к северу от Хуанхэ.

54. Пинъи — город в царстве Дай, находился на территории совр. уезда Юэсянь пров. Хэбэй.

55. Этот факт отмечен в Анналах в гл. 4 ("Истзап", т. 2, с. 209), в Таблицах, в гл. 15 ("Истзап", т. 3, с. 253), в гл. 39 ("Истзап", т. 5, с. 201), однако в последнем случае это назначение отнесено не к 403, а к 424 г. Разница в датировке этого акта, по мнению Такигавы (ХЧКЧ, т. 5, с. 2660), объясняется разновременностью такого назначения трех князей, что вполне возможно по условиям того времени.

56. Другими словами, отец Ле-хоу (дайский Хуань) получил лишь посмертно официально признанный титул хоу.

57. Панъу находился в районе гор Чаншань, на юге совр. уезда Пиншань или Фэншань пров. Хэбэй.

58. Линцю — совр. уезд Тэнсянь пров. Шаньдун.

59. Тутай и Ганпин — оба пункта располагались на территории совр. пров. Хэбэй.

60. Цзипу — находился в совр. уезде Пинцзи пров. Хэбэй.

61. Хуанчэн — старинный город; согласно Кодичжи, был расположен в уезде Гуаньши пров. Шаньдун (см. также "Истзап", т. 3, с. 813).

62. Упомянутые выше пункты находились: Линь — в уезде Юннин пров. Шаньси; Гаоань, древний город, — на западе совр. уезда Лошань пров. Хэнань (ДМДЦЦ, с. 772); Цзюань — на территории уезда Пусянь пров. Шаньдун; Хуай — на территории совр. уезда Учжи пров. Хэнань; Чанцзы — в одноименном уезде пров. Шаньси; Фанцы — см. примеч. 70 к данной главе; Чжунжэнь — на территории совр. уезда Тансянь пров. Хэбэй.

63. Упомянутые в этом абзаце пункты располагались: Чжоцзэ — на территории совр. уезда Линьин пров. Хэнань; Э — на территории совр. уезда Янгу пров. Шаньдун; Чжэнь — на территории совр. уезда Пусянь пров. Шаньдун; Шиэ — на севере совр. уезда Шисянь пров. Шаньси; Шаолян — на территории совр. уезда Ханьчэн пров. Шэньси, ранее входил в состав княжества Лян; Куай и Пилао — на территории совр. уезда Ичэн пров. Шаньси; Шандан — юго-восточные горные районы пров. Шаньси.

64. Очередная группа географических названий локализуется следующим образом: Гэне — на территории совр. уезда Фэйсянь пров. Хэбэй; Пинлу — уезд Вэньшан в пров. Шаньдун; Гуйлинь — уезд Хэцзэ в пров. Шаньдун.

65. Следующая группа географических пунктов находилась: Туньлю — пункт на территории одноименного совр. уезда пров. Шаньси; Инь-цзинь — местность на юго-востоке совр. уезда Хуаинь пров. Шэньси; Гаотан — на территории совр. уезда Юйчэн пров. Шаньдун; Шоуюань — на северо-востоке совр. уезда Чанъюань пров. Хэбэй (ШЦДМК, с. 409); Шоулин-см. примеч. 14 к гл. 6 ("Истзап", т. 2, с. 335); Далин-к северу от Ханьданя, на территории совр. уезда Мэнсянь пров. Шаньси.

66. Здесь скорее всего подразумевается стена, защищавшая Чжао с севера от набегов "варваров" (таково мнение Лю Бо-чжуана), хотя есть и так называемый южный вариант ее расположения (см. Э. Шаванн — МИС, т. 5, с. 64).

67. Лиши находился на территории совр. уезда Лиши пров. Шаньси.

68. Санцю — находился на территории совр. уезда Сюйшуй пров. Шаньдун. Как справедливо отмечал Такигава, такие масштабы посылки войск из крупнейших царств и княжеств на похороны чжаоского князя были беспрецедентны в истории, они совершенно не соответствовали месту и роли княжества Чжао среди остальных (ХЧКЧ, т. 6, с. 2661). Поэтому к данному сообщению следует отнестись с сомнением.

69. В тексте стоит саньлао — "старейшины". Согласно комментариям, это были опытные мужи из трех сфер деятельности: гунлао — опытные ремесленники, шилао — опытные коммерсанты и нунлао — опытные земледельцы.

70. Упомянутые выше пункты расположены: Хао, цзиньский город, — на территории совр. уезда Босян пров. Хэбэй; Цюйшу — местоположение трудно установить (по мнению Чжан Шоу-цзе, этот пункт находился к северу от Хуанхэ); Гуаньцзы — в 9 км к востоку от уездного города Дуньцю в пров. Хэбэй.

71. Чжунду находился в совр. уезде Пинъяо; Сиян — на территории совр. уезда Чжунъян, в центральной части пров. Шаньси. У Такигавы ошибочно указано Сиду и Чжуньян (ХЧКЧ, т. 6, с. 2671).

72. Указанные пункты находились: Фанцзы, чжаоское поселение на юго-западе уезда Гаои пров. Хэбэй; Уцюн — местоположение не установлено; гора Хуанхуа называлась также Линьлюй и находилась в 20 км от уездного центра Линьсянь в Хэнани; Голан (вероятно, Гаолан) — на юго-востоке пров. Шаньси; Жэнь — на территории совр. уезда Жэньсянь пров. Хэбэй. Линжэнь — "лесные люди", так именовали племя северных хусцев, живших в лесах к северу от Чжао.

73. Рассуждения Фэй И во многом сходны с тирадами, которые произносились тремя сановниками перед лицом циньского Сяо-гуна, и приведены в первой главе Шанцзюнь шу ("Книге правителя области Шан") (см. русское издание в переводе Л. С. Переломова, с. 139-140; также ЧЦЦЧ, т. 5, с. 1-2). Лого — "страна голых", т.е. племен, почти не носивших одежды и этим отличавшихся от северян — китайцев.

74. Сообщества южных племен и народов назывались в разное время дунху, сноуло или юэ.

75. В число саньху — "трех племен варваров", угрожавших Чжао, — входили уже упоминавшиеся линьху, лоулань и дунху.

76. В пространном диалоге Улин-вана и княжича Чэна нашла, на наш взгляд, отражение идейная борьба сторонников двух направлений: приверженцев старины и сторонников перемен. Этот спор соответствовал, в известной мере, спору между конфуцианцами и легистами того периода.

77. Фуси, Шэнь-нун, Хуан-ди, Яо и Шунь-плеяда мифических правителей древности (см. "Истзап", т. 1, гл. 1); под тремя ванами подразумеваются основатели первых династий Китая — Ся, Инь и Чжоу — соответственно Юй, Чэн Тан и Вэнь-ван.

78. Имеется в виду, что непривычные для традиционной китайской культуры "варварские" нравы в Цзоу и Лу не помешали "появлению" в этих княжествах таких видных мужей, как Тай-гун Ван (Люй Шан) Цзи Чжа, и даже формированию школы Конфуция.

79. Нинцзя — находился в районе Чжуншаня. Юйчжун — район к северу от Хуанхэ на территории совр. Автономного района Внутренняя Монголия (см. "Истзап", т. 2, гл. 6, примеч. 130, с. 358).

80. Местоположение указанных географических пунктов следующее: Цюйян — на территории совр. уезда Цзиюань пров. Хэнань; Даньцю — на территории пров. Хэбэй; Хуаян — на территории совр. уезда Синьчжэн пров. Хэнань; Чи, по мнению Ван Нянь-суня, — недалеко от Баодина в пров. Хэбэй; Хао — см. примеч. 70; Шин — на юго-востоке совр. уезда Холу пров. Хэбэй; Фэнлун — горы в пров. Хэбэй (совр. уезд Холу); Дунъюань — уезд в Цинь; его центр находился к югу от совр. уездного города Чжэндин пров. Хэбэй.

81. Местоположение указанных пунктов: Юньчжун — область, созданная при династии Цинь, на землях княжества Чжао (совр. Автономного района Внутренняя Монголия); Цзююань — район севернее северной излучины р. Хуанхэ в совр. Автономном районе Внутренняя Монголия.

82. По мнению Такигавы, новому вану Хэ было в это время всего двенадцать лет (ХЧКЧ, с. 2687).

83. Местоположение названных здесь пунктов: Фуши — территория совр. уезда в округе Яньань пров. Шэньси; Линшоу — территория совр. уезда Чжэндин пров. Хэбэй; Датун — территория совр. одноименного уезда в пров. Шаньси.

84. Сыма Чжэнь считает, что Синь Ци — это встречающийся позднее Гаосинь. Однако Чжан Шоу-цзе читает его имя как Шэнь Ци; это же чтение принял и Э. Шаванн (МИС, т. 5, с. 93).

85. Шацю — находилось на северо-востоке совр. уезда Пинсян пров. Хэбэй.

86. Пункты Мо и И находились на территории совр. пров. Хэбэй.

87. Наньсинтан — уезд эпохи Хань, находился на севере совр. уезда Синтан пров. Хэбэй. Там, по-видимому, сооружался участок Великой стены.

88. Застава Лугуань (то же, что Луян) — находилась на территории совр. уезда Лушань пров. Хэнань.

89. Акт объявления себя императором правителем Цинь отмечен годом позже (т.е. в 288 г.) в гл. 5 ("Истзап", т. 2, с. 46) и в гл. 6 ("Истзап", т. 3, с. 290).

90. Хэян — находился севернее Лояна, на территории совр. уезда Мэнсянь пров. Хэнань.

91. Гэнъян — находился в совр. уезде Цинъюань пров. Шаньси. В гл. 15 сообщалось о захвате Гуйяна. У Сыма Гуана в этот же период говорится о захвате Дуяна. Но ни Гуйян, ни Дуян не относились к территории Чжао и считаются ошибочно упомянутыми (см. "Истзап", т. 3, гл. 15, с. 809, примеч. 50).

92. Линцю — находился на территории совр. уезда Гаотан пров. Шаньдун.

93. Вопрос об участниках встречи решается в литературе двояко: а) правители Чжао и Цинь (так перевел и Э. Шаванн — МИС, т. 5, с. 97); б) их советники (так перевел Чжун Сюн-чан-БХШЦ, т. 2, с. 651).

Чжунъян — Находился на территории одноименного совр. уезда пров. Шаньси.

94. Характерно, что в составе войсковой коалиции на этот раз княжество Янь не названо, но его армия, очевидно, находилась рядом и, воспользовавшись поражением Ци, поспешила занять его столицу Линьцзы.

95. Су Ли был младшим братом известного политического деятеля периода Чжаньго — Су Циня, которому посвящена гл. 69 Ши цзи, где, впрочем, упоминается и Су Ли (ШЦ, т. 5, с. 2266-2277). О Су Цине см. также гл. 17 Чжаньго цэ.

96. Саньчуань — Трехречье. Существовало несколько районов под таким названием. Но в период Чжаньго чаще всего под этим названием понимался район рек Ихэ (Ишуй), Лохэ и Хуанхэ южнее Лояна (пров. Хэнань). Центр княжества Вэй находился в Аньи, на территории совр. уезда Сясянь пров. Шаньси.

97. Общая стратегическая мысль Су Ли сводилась к тому, чтобы не облегчать своими действиями приближение циньских армий к землям Чжао. Упомянутые во фразе пункты находились: Шацю — см. примеч. 85; Цзюйлу — уезд в Цинь, совр. Пинсян пров. Хэбэй; Шандан — см. примеч. 63; Янчан — в Шаньси в районе Тайюани; Гоучжу — перевал через горы Тайханшань на территории совр. уезда Дайсянь пров. Шаньси; горы Куньшань — сокращенное название гор Куньлуньшань в пров. Шаньдун.

98. Упомянутые пункты находились: Гаопин — на территории одноименного совр. уезда на юго-востоке пров. Шаньси; Гэнжоу — местоположение установить не удалось, оно было неясно и для Чжан Шоу-цзе. Синьфэнь — знак фэнь считается ошибочным и должен стоять иероглиф тань — "гора"; Сяньюй — название гор в землях царства Дай.

99. Указанные пункты находились: Ян, вэйский город Боян, — на северо-западе совр. уезда Аньян дров. Хэнань; Шичэн — на территории совр. уезда Линьлюй пров. Хэнань; Дунъянов было несколько (см. "Истзап", т. 2, с. 342), вэйский располагался где-то на юге Хэбэя.

100. Вэй Жань с титулом Сян-хоу — видный циньский советник. Его жизнеописание см. в гл. 72 Ши цзи (ШЦ, т. 5, с. 2323-2330) , однако там его служба советником в Чжао не отмечена.

101. Майцю — находился на северо-западе совр. уезда Шанхэ пров. Шаньдун (см. ДМДЦД, с. 873).

102. В гл. 81 историк уточняет место встречи ванов: в Мяньчи, к югу от Хуанхэ (ШЦ, т. 5, с. 2442).

103. Упин — находился на востоке совр. уезда Вэньань пров. Хэбэй. Цель отвода русла реки не ясна.

104. Указанные пункты находились: Аньян — вблизи совр. Аньяна, в пров. Хэнань, где обнаружены также руины иньской столицы и собрание гадательных костей; Чанчэн и Гайтан (см. примеч. 65).

105. Хуаян находился на территории совр. уезда Синьчжэн пров. Хэнань.

106. О Пинъи см. примеч. 54.

107. Цзюмэнь ("Девять ворот") находился на северо-западе совр. уезда Точэн пров. Хэбэй.

108. Яньюй — имеет двойную локализацию: либо это территория совр. уезда Хэшунь пров. Шаньси, либо совр. уезда Уань пров. Хэбэй ("Истзап", т. 2, с. 340; Э. Шаванн, МИС, т. 5, с. 109, примеч. 6).

109. Чанъань-цзюнь был младшим сыном вдовствующей княгини — вдовы Хуэй-вэнь-вана, которая взяла в свои руки бразды правления в Чжао.

110. В тексте выражение тянь гоу хо *** *** *** — "свалиться в пропасть, сгинуть" означает "быть засыпанным землей в могиле". Встречается в Цзо чжуань под 13-м годом Чжао-гуна; там, в частности, говорилось: "Когда маленький человек стареет и у него нет сыновей, то его в конце концов сталкивают в яму" (ШСЦ, т. 31, с. 1876). Аналогичное выражение встречается у Мэн-цзы.

111. Другими словами, когда княгиня скончается.

112. Чжунъян — см. примеч. 93. Однако это был чжаоский пункт, а не яньский, следовательно, знак Янь здесь ошибочен; Чжужэнь — поселение в Хань; согласно Кодичжи, это то же, что Чжучэн в Хэнани.

113. Пяньду (или пяньи) — короткая куртка с разными полами по цвету. Когда посылался сановник с полномочиями, ему давали особую куртку, половина которой по цвету и покрою была княжеской, а вторая половина соответствовала рангу сановника.

114. О дальнейшей судьбе Фэн Тина и его рода рассказано в Хань шу (гл. 79). Перекинувшись на сторону Чжао, он получил титул Хуаян-цзюня и погиб в боях под Чанпином; некоторые его потомки выдвинулись позднее при династии Хань, в частности Фэн Фэн-ши (см. Хань шу, кн. 10, гл. 79, с. 3293).

115. Чанпин — находился на территории совр. уезда Гаопин, на юго-востоке пров. Шаньси. Оценка одного из самых кровопролитных сражений периода Чжаньго под Чанпином дана нами в примеч. 241 к гл. 5 ("Истзап", т. 1, с. 328). Кроме того, жизнеописание Лянь По, описание деятельности военачальника Чжао Шэ и его сына Чжао Ко имеются в гл. 81 Ши цзи (ШЦ, т. 5, с. 2439-2448).

116. Линцю — находился на востоке одноименного совр. уезда пров. Шаньси (ДМДЦЦ, с. 397). Чуньшэнь-цзюнь пришел на помощь к чжаосцам, когда циньские войска окружили Ханьдань. Жизнеописание Чуньшэнь-цзюня помещено в гл. 78 Ши цзи (ШЦ, т. 5, с. 2387-2399), однако об этом пожаловании в главе не упомянуто.

117. Чанчжуан (он же Чанчэн) — город на юго-западе совр. уезда Лэсянь пров. Хэбэй.

118. Юаньши — центр одноименного совр. уезда пров. Хэбэй; Шанъюань — плоскогорье на территории совр. уезда Юаньши пров. Хэбэй.

119. Сюй Гуан полагает, что Уян-цзюнь — бывший циньский военачальник, сдавшийся в свое время Чжао; поэтому он и упомянут в тексте.

120. Вэйвэнь, находился на территории совр. уезда Сюаньхуа пров. Хэбэй.

121. Юэ Цзянь был сыном упоминавшегося выше Юэ И.

122. Указанные пункты находились: Лундуй — согласно Кодичжи, на территории совр. уезда Суйчэн пров. Шаньси; Фэньмэнь — на территории совр. уезда Сюйшуй пров. Шаньдун; Линьюэ — на севере совр. уезда Нинцзинь пров. Хэбэй; Гэ — на севере совр. уезда Исянь пров. Хэбэй; Пиншу — находился на западе совр. уезда Гуанлин пров. Шаньси. Обмениваемые территории были на таком удалении друг от друга, что не совсем ясен практический смысл этого обмена и реальная ценность для княжеств каждой территориальной единицы.

123. Фаньян — находился на территории совр. уезда Нэйхуан пров. Хэнань.

124. Вэнь Синь-хоу — титул известного деятеля, первого советника в царстве Цинь — Люй Бу-вэя. Чуньпин-цзюнь был наследником чжаоского князя.

125. Сказать что-либо определенное о Пин Ду (как личности) трудно ввиду отсутствия данных о нем.

126. Местоположение Ханьгао неясно.

127. Цзуй, согласно Сюй Гуану, находился на территории совр. уезда Линьтун пров. Шэньси.

128. Жаоань располагался на юге совр. уезда Яньшань в Хэбэе.

129. Указанные в абзаце пункты располагались: Жао — на территории совр. уезда Жаоян пров. Хэбэй; Е — на территории совр. уезда Линьчжан пров. Хэнань; Лиянчэн — Чжан Шоу-цзе считал, что в княжестве Янь Лиянчэна не было, а имелся Юйянчэн, и, следовательно, знак ли поставлен ошибочно; однако Лян Юй-шэн возражает, поскольку ранее яньцы захватили Лиян у княжества Ци, а затем его отобрали чжаосцы (ХЧКЧ, с. 2719).

130. Под этим годом (234) в гл. 6 говорится о нападении циньцев на чжаоский Пинъян ("Истзап", т. 2, с. 58) и в гл. 15 Таблиц — о захвате циньцами Пинъяна ("Истзап", т. 3, с. 311); речи об Учэне нет. Учэн находился на территории совр. уезда Пинлу пров. Шаньси. Где истина — сказать трудно.

131. Чили и Иань — располагались на территории совр. уезда Гаочэн пров. Хэбэй; там же находился город Фэйлэй (см. ШЦДМК, с, 505).

132. Как известно из Чжаньго цэ, оба чжаоских военачальника были оклеветаны за якобы сговор с циньцами и сняты со своих постов.

133. Упоминаемый в эпилоге Фэн Ван-сунь (он же Фэн Суй) был сыном известного чжаоского государственного деятеля Фэн Тана. Об отце и сыне см. гл. 102 Ши цзи (ШЦ, т. 6, с. 2757-2761). В эпилоге, вероятно, написанном Сыма Танем — отцом историка, говорится, что историк был в дружеских отношениях с Фэн Ван-сунем.