Благодаря его научной и литературной деятельности россияне впервые подробно познакомились с уникальной культурой Китая, узнали традиции и обычаи этого закрытого для европейцев государства.

   Девятая миссия считается самой успешной с точки зрения проведенной исследовательской работы, и это целиком заслуга Никиты Бичурина.

   Китай, по мнению автора, остается для европейцев неведомым лабиринтом, в котором очень легко заблудиться, не имея путеводной нити. Такой нитью и призвана стать книга Никиты Яковлевича Бичурина, охватывающая самый широкий круг тем и вопросов – от языка, письменности и структуры образования до церемоний по различным поводам (свадьба, рождение, погребение) и философской системы.

   «Китай все еще остается лабиринтом, в котором без нити указания и несколько шагов иногда сделать без ошибки трудно»

 
   Китайский язык совершенно отличен от всех известных и древних, и новейших языков, и отличен изумляющей странностью в том, что нет в нем ни словопроизводства от корней, ни изменения слов по окончаниям; даже, если можно так сказать, нет в нем и слов, а китайцы говорят звуками, которые без связи с другими звуками не могут представлять определительных понятий, потому что число всех звуков не простирается выше 446, и каждый из них заключает в себе множество различных понятий; а если случится выразить что-нибудь одним звуком не в связи с другими звуками, то нужно бывает присовокуплять к оному другой звук, составляющий с ним известное выражение, или сказать условный знак (букву) произнесенного звука. Равным образом письмо китайское есть идеографическое, в котором нет букв для изображения звуков голоса, а место их занимают условные знаки, которые сами собою представляют или предмет, или понятие. По сему определению китайские письмена имеют совершенное сходство с мимическим языком глухонемых, которые к выражению мыслей употребляют знаки.

   Жители разных стран, не разумея языков друг друга, если знают китайское письмо, свободно могут разговаривать между собою.

   Столь странные свойства и языка, и письма китайского представляют иностранцу их изучение очень трудным, но сия трудность скоро и легко уравнивается при внимательном рассматривании состава их. В китайском языке есть умственное изменение, которое оттеняет в нем качества, действие, состояние, взаимное отношение предметов и связь суждений и таким образом вполне заменяет употребляемое для сего во всех других языках словоизменение в окончаниях по склонениям и спряжениям, по родам и числам. Умственное изменение в китайских звуках заключается в изменении самого смысла их и есть двоякое: словопроизводное, определяющее разряды слов, и грамматическое, которое показывает изменение в окончаниях сообразно словосочинению того языка, на который делается переложение с китайского. Словопроизводное изменение состоит в том, что одно и то же слово принимает качества разных частей речи по одному отношению к месту, которое занимает оно в связи с прочими словами, составляющими речь. По правилам же грамматического изменения имена существительные и прилагательные умственно изменяются в окончаниях соответственно своему значению в речи и тем словам, с которыми они в связи; таким же образом и глаголы изменяются в окончании сообразно обстоятельствам речи. Вместе с китайскими звуками и таким же точно образом изменяются и условные знаки – неизменяемые в начертании.
   Что касается до произношения китайских звуков, в Европе давно ввели и утвердили единообразный выговор и единообразное начертание их на своих языках. Русские синологи, напротив, только что начинают с робостью показываться на поприще словесности восточных народов. Новость предметов и упражнений почти на каждом шагу представляет им сомнения, и это колебание приметно даже в различии выговора и начертания одних и тех же звуков. В подобном затруднении надобно вслушаться в произношение самих китайцев и по оному сделать положение для правильного выражения китайских звуков русскими буквами.
   Из букв, входящих в состав китайских звуков, нет ни одной, которой бы не было в русском языке; заметное же в китайском языке отличие некоторых звуков не составляет новых букв, а происходит от произношения.
   <…>

   «Каждая династия вводила единство в училищном воспитании юношества и в правилах обращения людей разных сословий, единство в покрое и цветах одеяния, в виде и размере колесниц, единство в начертании букв, их выговоров, ударений и значений. Сим образом как бы переплавляли целое государство в горниле законов и снова начинали великий труд в образовании народа»

 
   Китай, взятый в значении государства, заключает в себе 18 губерний и Маньчжурию; взятый в значении империи объемлет всю Монголию с Хухэнором, Восточный Туркестан и Тибет – как владения, состоящие в совершенном подданстве его.
   Губернии разделяются на области, управляющие комиссарства и управляющие округа.
   Области по земскому управлению делятся на комиссарства, округа и уезды; управляющие округа делятся на уезды. Управляющие комиссарства составляют отдельные части, состоящие в зависимости от казенных палат, а на уезды не разделяются, исключая Сюй-юн-тьхин в губернии Сы-чуань. Управляющими называются те комиссарства и округа, которые по управлению зависят непосредственно от начальников губерний. Неуправляющие комиссарства и округа считаются в качестве уездов и зависят от областных начальств.
   Управление губерний вверено генерал-губернаторам и губернаторам, которые управляют оными чрез казенные палаты. Казенные палаты в управлении действуют чрез областные правления; областные правления – чрез уездные правления, которые непосредственно управляют народом и приводят в исполнение распоряжения высшего начальства.
   Военные начальники отдельно управляют вверенными им городами или крепостями с принадлежащими к оным землями и жителями.
   Первая губерния есть Чжи-ли, в которой одна казенная палата; главное правление – в Бао-дин-фу^[1]. Сия губерния содержит в себе 11 областей, 6 управляющих округов и 3 управляющие комиссарства (в Чжан-цзя-каэу (Калгане), Ду-ши-кхэу и Долон-норе); а области и округа разделены на 17 округов и 124 уезда.
 
   Примечание. Губерния Чжи-ли с северной стороны заключает в себе весь Чахарский аймак и часть Каруинъского аймака, лежащие за Великой стеной.
 
   Вторая губерния есть Шань-дун, в которой одна казенная палата; главное правление – в Цзи-кань-фу. Сия губерния содержит в себе 10 областей и 2 управляющих округа, а области и округа разделены на 9 округов и 96 уездов.
   Третья губерния Сань-си^[2], в которой одна казенная палата; главное правление – в Тхай-юань-фу. Сия губерния содержит в себе 9 областей, 10 управляющих округов и 6 комиссарств, а области и округа разделены на 6 округов и 85 уездов.
   К сей губернии причисляется аймак Тумот, лежащий за Великой стеной, в коем главный город – Гуй-хуа-чен, по-монгольски Хухэхота. Он разделен на 6 комиссарств.
   Четвертая губерния есть Хэ-нань, в которой одна казенная палата; главное правление – в Кхай-фын-фу. Сия губерния содержит в себе 9 областей, 4 управляющих округа, а области и округа разделены на 6 округов, 97 уездов и одно комиссарство.
   Страна, лежащая от губернии Шань-дун на юг, называется Лян-цзян, что значит по обе стороны реки Цзян. Она содержит в себе три губернии: Цзян-су и Ань-хой (в Цзяннань) и Цзян-си.
   Пятая губерния есть Цзян-су, в которой две казенные палаты: одна в Цзян-нин-фу, другая в Су-чжеу-фу. Сия губерния заключает в себе 8 областей, 1 управляющее комиссарство, 3 управляющих округа и 62 уезда.
   Шестая губерния есть Ань-хой, в которой одна казенная палата; главное правление – в Ань-цинь-фу. Сия губерния заключает в себе 8 областей и 5 управляющих округов, а области и округа разделены на 4 округа и 30 уездов.
   Седьмая губерния есть Цзян-си, в которой одна казенная палата; главное правление – в Нан-чан-фу. Сия губерния содержит в себе 13 областей, 1 управляющий округ, кои разделены на 2 комиссарства и 75 уездов.
   Восьмая губерния есть Фу-цзянь, в которой одна казенная палата; главное правление – в Фу-чжеу-фу. Сия губерния содержит в себе 10 областей, 2 управляющих округа, а области и округа разделены на 4 комиссарства и 62 уезда.
   Девятая губерния есть Чже-цзян, в которой одна казенная палата; главное правление – в Хан-чжеу-фу. Сия губерния содержит в себе 11 областей, разделенных на одно комиссарство, один округ и 76 уездов.
   Страна, лежащая от губернии Хэ-нань на юг, называется Ху-гуан, что значит обширность озер. Она содержит в себе две губернии – Ху-бэй и Ху-нань.
   Десятая губерния есть Ху-бэй, в которой одна казенная палата; главное правление – в Ву-чан-фу. Сия губерния заключает в себе 10 областей, которые разделены на 7 округов и 60 уездов.
   Одиннадцатая губерния есть Ху-нань, в которой одна казенная палата; главное правление – в Чин-ша-фу. Сия губерния заключает в себе 9 областей, 4 управляющих округа, а области и округа разделены на 3 округа и 64 уезда.
   Страна, лежащая от губернии Сань-си на запад, называется Шань-гань, что значит Шань и Гань, и составляет две губернии – Шань-си и Гань-су; страна, лежащая от губернии Гань-су на запад, называется Или; а лежащая на юго-запад называется Цин-хай, по-монгольски Хухэнор (или Кукэ-нор).
   Двенадцатая губерния есть Шань-си. в которой одна казенная палата; главное правление – в Си-ань-фу. Сия губерния заключает в себе 7 областей, 5 управляющих округов, а области и округа разделены на 6 комиссарств, 5 округов и 73 уезда.
   Тринадцатая губерния есть Гань-су, в которой одна казенная палата; главное правление – в Лан-чжеу-фу. Сия губерния заключает в себе 9 областей и 6 управляющих округов, а области и округа разделены на 9 комиссарств, 7 округов и 31 уезд. Сверх сего находится 42 инородческих племени, управляемых своими старшинами, называемыми по-китайски Тху-сы, что значит туземный начальник. Инородческие племена состоят из тангутов, живущих внутри Китая.
   Под ведомством генерал-губернатора губерний Шань-си и Гань-су состоит Хухэнор, а в Чжунгарии – Бар-кюль и Урумци, кои по географическому своему положению, а более для сообщения с западными землями, причисляются к губернии Гань-су.
   Четырнадцатая губерния есть Сы-чуань, в которой одна казенная палата, главное правление – в Чен-ду-фу. Сия губерния заключает в себе 11 областей, 6 управляющих комиссарств, 9 управляющих округов, а области и округа разделены на 6 комиссарств, 11 округов и 111 уездов. Сверх сего находится 269 инородческих племен, кои состоят из тангутов, обитающих в пределах Китая.
   Тибет по географическому положению причисляется к губернии Сы-чуань. Два китайских чиновника 4-го класса управляют сим государством под зависимостью генерал-губернатора в Сы-чуань.
 
   Примечание. Страна, лежащая от губернии Цзян-си и Ху-нань на юг, называется Лян-гуан, что значит две Гуан, и разделяется на две губернии – Гуан-дун (Кантон) и Гуан-си.
 
   Пятнадцатая губерния есть Гуан-дун, в которой одна казенная палата; главное правление – в Гуан-чжеу-фу. Сия губерния содержит в себе 10 областей и 3 управляющих округа, а области и округа разделены на 2 комиссарства, 7 округов и 79 уездов.
   Шестнадцатая губерния есть Гуан-си, в которой одна казенная палата; главное правление – в Гуй-линь-фу. Сия губерния содержит в себе 11 областей и один управляющий округ, кои делятся на 3 комиссарств, 16 округов, 47 уездов. Сверх сего находятся 46 инородческих племен.
 
   Примечание. Страна, лежащая от губернии Сы-чуанъ на юг, называется Юн-гуй, что значит юн и гуй, и разделяется на две губернии – Юнъ-нанъ и Гуй-чжеу.
 
   Семнадцатая губерния есть Юнь-нань, в которой одна казенная палата; главное правление – в Юнь-нань-фу. Сия губерния заключает в себе 14 областей, 3 управляющих комиссарства и 4 управляющих округа, а области и округа делятся на 9 комиссарств, 27 округов и 57 уездов. Сверх сего находится 50 инородческих племен (тангутского и индийского происхождения).
   Восемнадцатая губерния есть Гуй-чжеу, в которой одна казенная палата; главное правление – в Гуй-ян-фу. Сия губерния содержит в себе 13 областей, а области разделены на 11 комиссарств, 13 округов и 34 уезда. Сверх сего находится 81 инородческое племя.
   К Китайской Империи отдельно принадлежит Маньчжурия, которая состоит из трех военных губерний: Шен-цзин, Гиринь и Хэ-лун-цзян. Шен-цзин содержит в себе две области, разделенные на три комиссарства, 4 округа и 8 уездов.
   Главнокомандующий имеет пребывание в Фын-тьхянь-фу; из помощников его один в Цзинь-чжеу-фу, второй в Синь-ю-чен. Кроме сего еще считается 11 укрепленных мест, занимаемых гарнизонами.
   Гиринь разделяется на три комиссарства, в коих считается 8 городов или укрепленных мест. Главнокомандующий имеет пребывание в Гиринь-хотонь; четыре помощника его занимают города Нингуту, Бэдунэ, Арчук и Сань-син.
   Хэ-лун-цзян разделяется на три части, имеющие название от городов. Главнокомандующий имеет пребывание в Цицикаре; два помощника его занимают города Мэргынь и Хэ-лун-цзян-чен.
   Местные начальства ежегодно составляют ведомость о народонаселении в подчиненных им местах и представляют в Палату финансов.
   Племена, населяющие Китай, суть: 1) китайцы; 2) маньчжуры; 3) монголы; 4) туркестанцы; 5) фань; 6) цян; 7) миао; 8) яо; 9) ли; 10) и.
   Китайцы как коренные обитатели составляют самое многочисленное племя и обитают по всем губерниям.
   Маньчжуры очень малочисленны, но как племя, господствующее в Китае, содержат только гарнизоны в важных городах.
   Монголы, вошедшие в Китай вместе с маньчжурами, служат в Пекине и в гарнизонах по губерниям.
   Туркестанцами называются татары, обитающие в разных губерниях и причисленные к податному сословию. Только саларские татары в губернии Гань-су находятся под ведомством своих родовых старшин.
   Фань – китайское общее название тангутов, обитающих в губерниях Гань-су, Сы-чуань и Юнь-нань. Это же название носят инородцы острова Тхай-вань, состоящие под зависимостью Китая.
   Цян – древнее китайское название некоторых тангутских родов, обитающих в Се-чжеу в губернии Гань-су и в Мэу-чжеу в губернии Сы-чуань.
   Миао суть предки тангутов, рассеянно живущие в губерниях Ху-нань, Сы-чуань, Гуан-си и Гуй-чжеу.
   Яо есть название инородцев, обитающих в губерниях Ху-нань и Гуан-дун.
   Ли суть инородцы, обитающие на острове Хай-нань.
   И суть также инородцы, живущие в губернии Ху-нань.
   В отношении к счислению народа податных сословий совершеннолетие мужского пола полагается с 16, а устарелость – в 60 лет.
   Населенность Китая ежегодно возрастает не в одинаковом содержании. По ведомостям^[3], представленным из губерний в 1812 году, считалось обоего пола:
 
   I. Чжи-ли – 27 990 810
   II. Шань-дун – 28 958 764
   III. Сань-си – 14 004210
   IV. Хэ-нань – 23 037171
   V. Цзян-су – 37 843 501
   VI. Ань-хой – 34168 059
   VII. Цзян-си – 23 046 999
   VIII. Фу-цзянь – 14 777 410
   IX. Чже-цзян – 26 256 784
   X. Ху-бэй – 27 370 098
   XI. Ху-нань – 10 207 256
   XII. Шань-си – 18 652507
   XIII. Гань-су – 15 354 875
   XIV. Сы-чуань – 21435 678
   XV. Гуан-дун – 19 474 030
   XVI. Гуан-си – 7 313 895
   XVII. Юнь-нань – 5 561320 XVIII.
   Гуй-чжеу – 5 288 279
   XIX. Маньчжурия (китайцев) – 1249 784
   Итого – 361691430 душ
 
   Примечание. В помянутую ведомость не внесены восемь знамен военного сословия, заключающего в себе людей трех наций: маньчжуров, монголов и китайцев, пришедших из Маньчжурии.
 
   Инородцы, состоящие в подданстве Китая, особо исчисляются семействами и частью по душам. Сих инородцев считается:
   « тангутов в губернии Гань-су – 26 644 семейств
   « тангутов в губернии Сы-чуань – 72374
   « тангутов в Хухуноре – 7842
   « тангутов в Тибете – 4889
   « туркестанцев в Туркестане и Или – 69 644
   « туркестанцев в Хухуноре – 2368
   « таннуских урянхайцев – 1007
   « алтайских урянхайцев – 685
   « алтайнорских урянхайцев – 208
   « усть-амурских тунгусов – 2398
   Всего – 188123
 
   Внутри Китая каждому семейству или дому дается от местного начальства воротная табель с прописанием живущих в доме, которая ежегодно переменяется.
   При перемене табели выбывших исключают, а прибывших вносят. Кто переменяет жительство, обязан объявить местному начальству, чтоб получить воротную табель^[4].
   Десять домов составляют десяток, пхай; в десятке есть десятник, пхай-тхэу. Десять десятков составляют сотню, цзя; в сотне находится сотник, цзя-чжан. Десять сотен составляют волость, бао; в волости поставляется управитель, бао-чжен. Это учреждение соблюдается и между китайцами, за границей живущими.
   Десятники, сотники и управители избираются из народа на время. Они должны быть из грамотных и семейных людей. Обязанность их состоит в наблюдении за нравственностью людей своего ведомства, т. е. нет ли между ними снискивающих пропитание непозволительными средствами или пришлых подозрительных людей, о коих они обязаны доносить по начальству. Это земское управление одинаково во всех городах, слободах и деревнях.
   Десятники, сотники и управители обязаны ежегодно составлять ведомость, каждый по своему ведомству. В ведомость вносят без различия всех жителей, имеющих постоянную оседлость, как то: ученых, купцов, земледельцев, ремесленников, канцелярских служителей и солдат, приписанных к селениям.
   Ведомости в начале обыкновенно представляются в уездное правление, которое, составив из них общую ведомость уезда, препровождает в областное или окружное правление. Сии правления, составив общую ведомость целой области или округа, препровождают в казенную палату; а сия, составив общую ведомость целой губернии, представляет оную чрез начальника губернии в Палату финансов. Ведомости военнопашцев препровождаются по своему начальству. Палата финансов из ведомостей, присланных из губерний, к концу следующего года составляет перечень народонаселения и, переписав на желтой бумаге, представляет государю^[5].
   По ведомости, представленной от местных начальств в 1812 году, количество удобных земель во всех губерниях, включая и Маньчжурию, простиралось до 7 915 251 цин^[6].
   А сколько оных в каждой губернии порознь, сие можно видеть в нижеследующей таблице:
 
   I. Чжи-ли – 741434 цин
   II. Шань-дун – 986 345
   III. Сань-си – 552671
   IV. Хэ-нань – 721146
   V. Цзян-су – 720894
   VI. Ань-хой – 414 368
   VII. Цзян-си – 472 741
   VIII. Фу-цзянь – 138643
   IX. Чже-цзян – 465 003
   X. Ху-бэй – 605185
   XI. Ху-нань – 315 816
   XII. Шань-си – 306 775
   XIII. Гань-су – 236 841
   XIV. Сы-чуань – 465471
   XV. Гуан-дун – 320348
   XVI. Гуан-си – 89 760
   XVII. Юнь – нань – 93151
   XVIII. Гуй-чжеу – 27 660
   XIX. Маньчжурия – 282 795
   Итого – 7 903 954 цин
 
   Примечание. Итак, ведомости превосходят итог таблицы на 14300 цин. Количество удобных земель в течение последних 40 лет должно возрасти. Сия разность произошла оттого, что в некоторых губерниях часть земель измерена под другими названиями, как то:
 
   в губернии Фу-цзянъ – 57884 цзя
   в губернии Гань-су – 216 514 дуань
   в губернии Гуан-си – 6629 дуань
   в губернии Юнь-нань – 882 дуань
   в губернии Гуй-чжеу – 190 фынь
 
   Нет сомнения, что в сих участках заключается вышеупомянутый недостаток. Но надобно заметить, что не все показанное в ведомости количество земель находится внутри Китая. К губернии Чжи-ли причислено 4925 цин в Монголии в аймаках Карцинском и Чахарском; к губернии Сань-си причислены 18071 цин в аймаке Тумотском; к губернии Фу-цзянь 2097 цин на острове Тхай-вань (Формоза); к губернии Гань-су 10206 цин в Урумци и Бар-кюли, 115 в Кобдо, 393 в Туркестане. Все сии земли возделываются китайскими переселенцами. Напротив, земли, принадлежащие тангутам в губерниях Гань-су и Сы-чуань и инородцам в губернии Юнь-нань, все оставлены без измерения, потому что инородцы живут на особливых правах, более ведут кочевую жизнь и платят ясак. Обширное пространство заповедных и звероловных мест в Маньчжурии оставлено без измерения.
 
   Природные маньчжуры, также монголы и китайцы, пришедшие с ними из Маньчжурии в Китай, отдельно составляют военное состояние, разделенное на знамена. Каждое знамя делится на три дивизии, дивизия делится на роты, а рота состоит из 150 человек.
 
   « Маньчжуры в Пекине составляют 581 роту
   « монголы – 204» китайцы – 266
   « маньчжуры и монголы в губернских гарнизонах
   и в Маньчжурии – 840
   к сим причисляются звероловы, из коих:
   « дахуры составляют 39 рот» солоны – 47
   « тунгусы в Олунчунь – 11
   Всего 2087 рот,
   в которых считается 313200 душ мужского пола от 15 до 60 лет.
 
   В Пекине в каждой дивизии находятся: начальник дивизии, два помощника, полковники и ротные начальники. В губерниях военные маньчжуры и монголы составляют гарнизоны под начальством корпусных начальников.
   Чрез каждые два года в третий производится перепись военного состояния. В эту перепись вносят всех мужчин, достигших 15 лет.
   Обыкновенно составляют два списка, из которых один остается в дивизионной канцелярии, а другой препровождается в Палату финансов.
   Монголия разделяется на Южную, Северную, Западную и Хухунор. Монголы разделяются на аймаки, аймаки на знамена, управляемые чжасаками. Знамена делятся на полки, полки на эскадроны.
   Аймак есть поколение, составляющее отдельную часть народа. Знаменем называется дивизия или княжество. Некоторые аймаки разделены на несколько дивизий.
   Южные монголы занимают пространство земли вдоль Великой стены, от границы Маньчжурской до Ордоса включительно. Они составляют 24 аймака, разделенных на 48 знамен, как то:
 
   1. Корцинь содержит в себе 6 знамен
   2. Чжалайт – 1
   3. Дурбот – 1
   4. Корлос – 2
   5. Аохань – 1
   6. Наймань – 1
   7. Баринь – 2
   8. Чжарот – 2
   9. Аро-Корцинь – 1
   10. Ушот – 2
   11. Кэшиктын – 1
   12. Калка левого крыла – 1
   13. Карцинь – 3
   14. Тумот – 2
   15. Учжумцинь – 2
   16. Хаоцит – 2
   17. Сунит – 2
   18. Абага (Абга) – 2
   19. Абханар – 2
   20. Дурбэнь-хубут – 1
   21. Мао-мингань – 1
   22. Урат (Орат) – 3
   23. Калка правого крыла – 1
   24. Ордос – 7
 
   Северные монголы называются халха. Они занимают пространство земель по северную сторону Великой стены, от Аргуни на запад до пределов Чжуньгарии, и составляют четыре аймака, разделенных на 86 знамен:
 
   « в аймаке Тусету-Хана – 20 знамен
   « в аймаке Саинь-Ноиня – 22
   « в аймаке Цицин-Хана – 23
   « в аймаке Чжасакту-Хана – 21
 
   Монголы, рассеянно кочующие от Ордоса на запад до Эцзинэй-гола и в Чжуньгарии, принадлежат к разным аймакам и составляют 34 знамени, как то:
 
   « элюты за Ордосом – 1 знамя
   « торготы по Эцзинэю – 1
   « дурботы в Чжуньгарии – 14
   « хойты – 2
   « торготы 12
   « хошоты 4
 
   Хухунорские монголы кочуют вокруг озера Хухунора. Они составляют пять аймаков, разделенных на 29 знамен:
 
   « в аймаке Хошот – 21 знамя
   « в аймаке Чорос – 2
   « в аймаке Хойт – 1
   « в аймаке Торгот – 4
   « в аймаке Калка – 1
 
   Монголы, считающиеся непосредственными подданными Китая, не имеют чжасаков, а подчинены китайским военным начальникам. К сим принадлежат чахары и тумоты, кочующие за Калганом между Ордосом и Долоннором, и урянхайцы, кочующие от Кобдо на северо-запад.
   Каждый полк состоит из 6 эскадронов, эскадрон из 150 человек, из коих 50 человек отправляют военную службу, а прочие числятся свободными.
 
   « В Южной Монголии считается 1293 эскадрона
   « в Северной, т. е. Халх, – 169
   « за Ордосом – 9
   « в Чжуньгарии – 94
   « в Хухуноре – 1001/2
   « чахарские пастухи составляют 120 эскадронов
   « тумоты в Гуй-хуа-чен – 49
   Всего – 18281/2 эскадрона
 
   Следовательно, во всех эскадронах считается 214 215 мужского пола, исключая малолетних, устарелых, больных, невольников, женщин и Лам.
 
   В каждом знамени есть владетельный князь под названием чжасака, что значит управляющий. Под князем находится помощник его тосалакчи; начальник знамени хошо-чжангин, помощник его мэйрен-чжангин; полковники чжалань-чжангин и эскадронные начальники сомо-чжангин.
 
   В каждом эскадроне определено по шести унтер-офицеров. Над каждыми 10 юртами или семействами поставляется один десятник.
   Чрез каждые три года производится перепись народа, в которую вносят имеющих от 18 до 60 лет. Перепись составляют тосалакчи с чжангинами и препровождают в Пекин. За утайку людей, от князя до последнего офицера, все подвергаются штрафу, а унтер-офицеры и десятники наказываются плетьми.
   Количество удобных земель хотя известно по межевым книгам, но сведения по сей части не обнародованы. Положением определено: чтобы каждые 15 человек, внесенные в перепись, имели участок земли в 20 квадратных ли (квадратная ли равняется 291689/24QQ десятинам).
 
   Китайские войска разделяются на два разряда, из коих в первом служат маньчжуры, монголы и китайцы, пришедшие в Китай из Маньчжурии, а второй состоит из одних природных китайцев. Первые избираются из знамен и посему называются Восьмизнаменными, бпа-ци-бин; последние имеют знамена зеленого цвета и посему называются войсками Зеленого знамени, лу-ин-бин.
 
   Маньчжуры, монголы и китайцы, пришедшие из Маньчжурии, содержат гарнизоны в важных местах империи, а войска Зеленого знамени составляют внутреннюю стражу, как внутри, так и вне Китая.

Число знаменных войск простирается до 266 000 человек,

   « из них в Пекине – 80 000
   « при них офицеров – 3000
   « кантонистов – 27 400
   « дворцовых – 16 600
   « в казармах за городом – 13 200
   в гарнизонах по губерниям:
   « в Маньчжурии – 40 666
   « внутри Китая – 55 818
   « на Новой линии – 15 140
   « пастухов – 10 800
   « офицеров в гарнизонах – 3295
   Число войск Зеленого знамени простирается до 666 300 человек. Из них:
   « в губернии Чжи-ли – 52 536
   « Шань-дун – 20 174
   « Сань-си – 25 534
   « Хэ-нань – 13 835
   « Цзян-су и Ань-Хой – 58 872
   « Цзян-си – 13 832
   « Фу-цзянь – 67 332
   « Чже-цзян – 39 030
   « Ху-бэй – 22 739
   « Ху-нань – 35 580
   « Шань-си – 42 960
   « Гань-су – 52507
   « Сы-чуань – 33 099
   « Гуан-дун – 62259
   « Гуан-си – 21 963
   « Юнь-нань – 42 762
   « Гуй-чжеу – 48 417
   « при них офицеров – 8283» унтер-офицеров – 8582
   Из сего числа:
   « в 16 флотских дивизиях– 88 337
   « в трех дивизиях по водяному сплаву – 11 961
   « в корпусе путей водяного сообщения – 15 667
   « в двух дивизиях военнопашцев – 16 339
 
   Примечание. Касательно народонаселения и разделения земель в Туркестане и Тибете ничего не обнародовано, хотя и находятся списки в канцеляриях страноправителей. В Тибете регулярных войск 3000; а сколько иррегулярных, содержащих караулы по границам, достоверно не известно; а полагают – до 60 000 человек. В Туркестане в одном только Кашгаре 500 человек природных солдат. Гарнизоны во всех городах китайские и притом самые малочисленные, присылаемые из губернии Гань-су.

Училища

   Училища разделяются на три разряда. В первом разряде поставлены училища общественные, или народные, И-сю; во втором – уездные Сянь-сю, в третьем – губернские Шу-юань.
   Народные училища учреждены во всех городах и состоят под ведением местных начальств, которым предоставлена власть принимать в оные детей и увольнять их, как скоро они не пожелают продолжать учение, определять к ним учителей из людей свободных, известных своей нравственностью и образованием. Ежегодно представляют попечителю училищ записки как учащих, так и учащихся.
   В сих училищах дети получают первоначальное образование и как скоро получат при испытании степень студента, то переводятся в уездные училища. Но при сем должно сказать, что большая часть детей из достаточных домов учатся у домашних учителей, а в народные училища более поступают бедные дети и сироты, потому что здесь пользуются учением без платы.
   Уездные училища также находятся во всех городах, но состоят на особливых правах, что ниже увидим во всей подробности.
   Губернские училища находятся в губернских городах, по одному в каждом от правительства и по нескольку в губернии, основанных частными людьми. Казенные училища содержатся доходами с приписанных к ним земель. Начальникам губерний предоставлена власть определять частных учителей, избирая их из людей образованнейших – и служащих, и не служащих. В сих училищах образуются вольнослушающие, которые допускаются сюда по усмотрению председателя Казенной палаты с губернским прокурором, а оставляют училище по собственному желанию. Из сего краткого обзора открывается, что училища первого и третьего разряда суть приуготовительные, в которых нет ни постоянного учения, ни постоянных учеников.
   Уездные училища делятся на большие, средние и малые, иначе областные, окружные и уездные. Существенное различие между ними состоит не в разности преподаваемых предметов, а в числе студенческих вакансий. В большей части областных училищ штат студентов 1/4 более против штата окружных, а штат окружных 1/з более штата уездных училищ.
   Достигшие достаточного образования в народных училищах или у домашних учителей являются в свой областной город на испытание, на котором получившие степень студента поступают в уездные училища, где они, став казенными воспитанниками, совершенно теряют право располагать выбором состояния и должности для себя. Они считаются кандидатами государственной службы, почему и обязаны продолжать дальнейшее образование под руководством казенных учителей под непосредственным надзором начальства по учебной части.
   В каждом уездном училище (с небольшим исключением) находятся один старший и один младший учитель.
 
   Всех учителей по губерниям считается:
   « областных – 180
   « окружных – 210
   « уездных – 1111
   « младших – 1621
   Всего – 3022^[8]
 
   Студенты разделяются на казеннокоштных, сверхштатных и прибавочных. Штат каждого из этих разрядов ограничен положением.
 
   Вакансий казеннокоштных студентов считается:
   « в областях – 5915
   « в управляющих округах – 2400
 
   Вакансий сверхштатных студентов считается:
   « в областях – 5915
   « в управляющих округах – 2400
 
   Вакансий прибавочных студентов считается:
   « в областях и округах – 24 000
   Всего – 40 630
 
   В каждой губернии находится попечитель сю-чжень, заведывающий управлением училищ и распоряжениями при испытаниях. В тех городах, в которых попечители имеют пребывание, находятся особливые дома для произведения испытаний; а в прочих городах правительство строит для сего временные балаганы. Попечители училищ по порядку объезжают места испытания. Им дозволяется для просмотра задач приглашать с собою сотрудников из ученых той же губернии не менее пяти или шести человек в малой губернии.
   И ученики, и студенты к испытанию препровождаются из уездов в главный город своей области или округа. Во время испытания областному и окружному правителю препоручается должность пристава, на коего возлагается соблюдение внутреннего порядка при сем случае. Пристав и учитель, имея донести попечителю о чем-либо, должны лично говорить с ним в зале присутствия, а являться к нему частно запрещается.

   Попечитель не может принимать частных писем, кроме дел по должности, ни по какому другому поводу не может видеться с чиновниками, письмоводителями, учителями и учениками. Находящиеся при нем чиновники и служители до единого должны быть заперты и запечатаны в экзаменальном дворе, в котором в сие время ни одному лицу, не принадлежащему к училищам, быть не дозволяется.

   Испытание студентов разделяется на годичное и предварительное. На годичном испытании обязаны быть все студенты, исключая воспитанников Астрономического института, студентов, отправленных в армию, и студентов, за примерное благонравие получивших 12-й класс. Что касается до тех студентов, которые находятся в штате около 30 лет или имеют около 70 лет от роду, дозволяется наградить их платьем и, уволив от годичного испытания, не допускать на испытание в кандидаты.
   Годичное испытание студентов производится ежегодно, а предварительное – чрез два года в третий, т. е. пред отправлением их к испытанию на степени кандидата, которое производится в главном городе губернии.
   На годичном испытании даются два предложения для рассуждения: одно из Четырекнижия, другое из прочих классических книг, и сверх сего пятисловные стихи (от четырех до десяти строк). На предварительном испытании дается предложение для рассуждения, политическая программа и пятисловные стихи. Пред открытием каждого испытания вначале производится особливое испытание в изъяснении классических книг и поэзии.
   При рассматривании задач, сочиненных на испытании, слог и суждение постоянно правильные поставляются в первом разряде; слог и суждение довольно правильные – во втором разряде; слог и суждение несколько правильные – в третьем разряде; слог и суждение с недостатками – в четвертом разряде; слог сбивчивый и суждение погрешительное – в пятом разряде; слог неправильный и суждение без смысла – в шестом разряде. Сим образом ученики и студенты по сочинению задач разделяются на шесть разрядов. Из студентов первого разряда сверхштатные, прибавочные и деревенские^[9] повышаются на вакансии казеннокоштных. Если нет казеннокоштных вакансий, то прибавочные и деревенские прежде помещаются в штат сверхштатных. Если нет вакансий, то деревенские прежде помещаются в штат прибавочных и все получают право ожидать казеннокоштных вакансий. Пониженные прежде из казеннокоштных в сверхштатные опять принимаются в штат казеннокоштных.
   Из студентов второго разряда сверхштатные повышаются в штат казеннокоштных, прибавочные и деревенские помещаются на вакансии сверхштатных. Если нет вакансий, то деревенские прежде помещаются в штат прибавочных, пониженные в штат прибавочных опять помещаются в штат сверхштатных. Из студентов третьего разряда те, которые исключены были из казеннокоштных, опять получают право ожидать казеннокоштных вакансий; пониженные из сверхштатных в штат прибавочных снова помещаются в штат сверхштатных; из прибавочных сосланные в деревенское училище опять помещаются в штат прибавочных; казеннокоштных же, пониженных в штат сверхштатных, помещать в число казеннокоштных не дозволяется. Из студентов четвертого разряда казеннокоштные на время лишаются содержания, а не места, и дается им шестимесячный срок, чтобы при новом испытании показали себя достойными прежнего места; давать же сей срок прежде пониженным из казеннокоштных не дозволяется, а предоставляется им заслужить прежнее место на следующем годичном испытании; сверхштатным, прибавочным и деревенским делается замечание. Из студентов пятого разряда казеннокоштные понижаются в сверхштатные; из сверхштатных понижаются в прибавочные, из прибавочных в деревенские; деревенские отсылаются в деревенские училища: а прежде сосланные в деревенские училища исключаются в податное состояние. Из студентов шестого разряда, если нет еще шести лет от поступления в училище, также пользующиеся казенным содержанием более десяти лет, отсылаются в деревенское училище; пользующиеся более шести лет казенным содержанием, также находящиеся более десяти лет в штате прибавочных отсылаются на родину для определения в письмоводители; прочие все исключаются в податное состояние.
   По вскрытии стола, во-первых, распечатывают задачи шестого разряда и, с поименной перекличкой выдав оные, прежде выпускают сих воспитанников. Потом поименно перекликают пониженных и выдают им задачи. Студентам первого и второго разряда назначают в награду шелковые материи, цветы из теневого шелка, тушь и писчие кисти; из студентов третьего разряда первым десяти назначается писчая бумага, писчие кисти и бумажные цветы. Студенты остальных трех разрядов наказываются по положению. По окончании всего студенты первого разряда образуют первое, студенты второго разряда второе отделение; а студенты третьего разряда, по их многолюдности, образуют несколько отделений. Все сии при получении задач получают и награды. Потом благонравнейшие становятся впереди; за ними студенты первого разряда, а потом студенты второго разряда. Все сии, предшествуемые музыкой, выходят из экзаменального двора большими воротами; студенты третьего разряда выходят восточной боковой дверью, а студенты четвертого и пятого разряда западной боковой дверью; сосланным же и не бывшим на испытании, по снятии шариков с них, дается один месяц срока для заглаждения стыда на втором испытании. и на годичном, и на предварительном испытании купно^[10] производится испытание и ученикам, из которых лучшими пополняется штатное число студентов в уездных училищах. Им дают два предложения из Четырекнижия для сочинения рассуждения и пятисловные стихи; сверх сего назначается написать одну главу из царских наставлений. Кто из учеников может на память прочитать все пять классических книг или Обряды династии Чжеу с изъяснением, также пишет гладким слогом, тех дозволяется помещать на вакансии студентов.
   Учащие пред годичным испытанием составляют разграфованную ведомость, в которую приказывают каждому студенту самому вписать свой возраст, облик, три колена на родине (т. е. что отец и дед его жили на месте его рождения), год и месяц поступления в училище, исключение из казеннокоштных, понижение, пребывание в трауре по родителям, перемену имени, бытие в отпуску по болезни. Сию ведомость заблаговременно представляют попечителю училищ. Еще составляют вторую ведомость полного числа студентов с показанием, сколько казеннокоштных, сверхштатных, прибавочных и деревенских; сколько из них явилось на испытание, сколько в трауре по родителям и в отпуску по болезни, сколько какого разряда по прежнему испытанию, сколько отличного и средственного поведения. Сию ведомость представляют попечителю в день его прибытия. Пристав экзаменального двора (т. е. областной или окружной правитель) подает третью ведомость, в которой по статьям изложено:
 
   1. Кто есть пристав.
   2. Служба подчиненных ему чиновников.
   3. Служба учащих.
   4. Храмы и могилы мудрецов и славных мужей сей страны, поклоняемых в настоящее время, древних премудрых и мудрецов.
   5. Донесение об отцепочтительных, справедливых и сохранивших девство и целомудрие.
   6. Сколько и кто находится из ученых, не желающих выказать своих способностей и добродетелей, и кто представлял о них.
   7. Показание учебных заведений, деревенских училищ, слободских общин.
   8. Количество земель и число домов, принадлежащих училищам, и количество собираемых с них доходов.
   9. Карта с описанием сей страны.
   10. Книги, сочиненные известными учеными сей страны.
   11. Каменные памятники с высеченными на них надписями и древние достопамятности в сей стране.
   12. Список студентов, назначенных к испытанию.
 
   Пред испытанием учеников требуется от каждого взаимное свидетельство пяти товарищей, явившихся с ним на испытание, и поручительство казеннокоштного студента; почему местные начальники составляют особливые списки, в которые ученики сами вписывают свой возраст, облик, три поколения на родине, прозвание и имя поручителей и свидетелей. После сего учеников вместе со списками отправляют в уездные училища, где они проходят предварительное испытание и потом препровождаются в областной или окружной город для испытания на степень студента. Сии испытания производятся с соблюдением всех правил, предписанных для испытания, производимого попечителями училищ.
   За испытанием областным следует испытание на степень кандидата, на которое все студенты должны собраться в главном городе губернии. На сие испытание допускаются студенты не только учащиеся, но и служащие; даже ученые, не бывшие на студенческом испытании. Число допускаемых к испытанию на степень кандидата ограничено положением. В больших губерниях, как то: в Цзян-нань^[11], Чже-цзян, Цзян-си, Фу-цзянь, Ху-нань и Ху-бэй – по 80 человек на одну вакансию; в средних губерниях: Чжи-ли, Шань-дун, Сань-си, Хэ-нань, Шань-си, Сы-чуань и Гуан-дун – по 60; в малых губерниях: Гуан-си, Юнь-нань и Гуй-чжеу – по 50. На каждую вакансию прибавочного кандидата в больших губерниях допускают по 40, в средних по 30, в малых по 20 человек.
   Ученики допускаются на испытание со строгим соблюдением правил предосторожности. Представляясь к испытанию, иногда они присваивают себе чужую родину и род, утаивают траур по родителям, принимают ложное прозвание и имя; иногда бывают преступники, бывшие под телесным наказанием, или имеющие предосудительное происхождение, как то: рожденные от слуг, полицейских сыщиков, судебных сторожей, полицейских трупосви-детельствователей, оружейных мастеров, актеров, невольников и музыкантов. Все сии по законам не должны быть допускаемы на испытание. Но если откроется сие, то поручитель и пять свидетелей из учеников подвергаются ответственности. Казеннокоштный студент лишается звания и предается суду. Студент, без законной причины не явившийся на годовое испытание или три раза отпрашивавшийся от испытания, исключается из сего звания. Носящий траур по родителям целый год не может являться на испытание. Для того, кто скажется больным, пристав должен вытребовать свидетельство от учителя и лекаря, и за полмесяца до открытия испытания представить попечителю училищ. Таковым дается трехмесячный срок для дополнительного испытания. Отпрашивающиеся в домовой отпуск обязаны показать местопребывание. Принимающие прежнее прозвание должны представить свидетельство от родственников обеих сторон. Переменяющие родину должны взять свидетельство от местного чиновника и подать попечителю для препровождения в палату. О перемене имени также должны предъявить попечителю, а сей доносит палате о переменении оного в списках. Поступившие в училище под ложным прозванием и именем лишаются звания. Если откроется, что ученик и студент, идущие на испытание, скрытно имеют при себе исписанную бумагу, или золото и серебро, или ложно показали родину и имя, таковые предаются суду. Если после раздачи экзаменальных (белых) тетрадей будут без причины переходить с места на место или, сев на место, будут смотреть в разные стороны, таковых выводят вон; передачу же во время испытания подвергают исследованию. Студент, пересевший на другое место, переменивший беловую тетрадь или потерявший бумагу, исключается, ученик же наказывается. Для предупреждения разных других злоупотреблений, случающихся при испытании студентов и учеников, запирают их в отделениях еще до объявления предложения.
 
   Касательно самого образования юношей предписывается учащим:
   1. Обучать их религиозным обрядам.
   В три главных праздника, т. е. в день рождения государева, в Новый год и в зимний поворот, при поклонении пред табелью с титулом государя, в среднем весеннем и в среднем осеннем месяцах в первый день под названием Дин при возлиянии пред Древним Учителем, употребляют четырех церемониальных глашатаев, избираемых из студентов опытных в церемониях, а лучших студентов повещают присутствовать при совершении обрядов. Живущие в отдаленности обязаны по очереди являться в город для упражнения в совершении обрядов. По прибытии нового начальника губернии, также когда учащие пред испытанием являются в Храм ученых, по-китайски вынь-миао (так называется храм, посвященный мыслителю Кхун-цзы с прочими), учащиеся все обязаны присутствовать при сих случаях. В первом и десятом месяцах при совершении деревенского пиршества в общем зале училища избирают из студентов двух глашатаев, двух предводителей церемониальных и одного чтеца положений. Учитель представляет лицо начальствующего и предварительно обучает учащихся обрядам.
 
   2. Изъяснять им содержание классических книг.
   Все книги, издаваемые по государеву повелению, рассылаются в училищные библиотеки, дабы учащиеся пользовались оными. Книгопродавцам дозволяется перепечатывать оные. Книги, разосланные по губерниям, суть многоразличные изъяснения или примечания на классические книги и разные истории китайского народа. Начальникам губерний поставляется в обязанность покупать оные и рассылать в училищные библиотеки в областных, окружных и уездных городах, чтобы учащие хранили оные для употребления студентам; сверх сего наблюдать, чтобы никто не смел печатать классических и других книг, сокращенных частными людьми. Вообще печатание несообразных изъяснений на классические книги, вольномысленных сочинений, соблазнительных повестей, подрывающих нравственность в народе, одним словом, всяких книг, противных духу премудрых, строжайше запрещается. Учителя при назначении месячных и трехмесячных упражнений обязаны лично давать студентам одно предложение из Четырекнижия и одни стихи или политическую программу, а на другой день изъяснять уголовное право и политическую экономию. Чрез месяц или два в третий должны испытывать их в изъяснении сомнительных мест в пяти классических книгах и знании истории, разделять их на разряды по успехам, и задачи лучших студентов чрез каждые три месяца представлять попечителю на рассмотрение. Если студент, исключая болезни и траур по родителям, под другими какими-либо предлогами три раза не явится в училище, учитель должен сделать ему замечание, а если во весь год не будет упражняться, то должен представить об исключении.
 
   3. Давать им форму для сочинения задач.
   Рассуждение, сочиняемое на испытании, должно содержать в себе не более 700, а ответ на политическую программу не более 300 букв. Предложение начинается в третьей клетке от верха. Если предложение длинное, то после второй строки еще понижается одной клеткой. В ответе на программу запрещается употреблять некоторые буквы. Слова небо и предок^[12]должно выносить выше обыкновенных слов тремя клетками; слово император выносить двумя клетками; слова двор, дворец и тронная – одною клеткою. Не дозволяется в выносимых буквах делать прописок и подчисток. Таким же образом поступать и в переписке царских поучений. Предложение и выносные буквы и в черновом сочинении должно писать полууставным, т. е. прямым почерком.
 
   4. Внушать им правила, приличные людям, приготовляющимся к государственной службе.
   В каждом училище по левую сторону главного зала поставлен при государе Чжан-ди каменный в горизонтальном положении памятник с высеченною для наставления студентов надписью следующего содержания: «Верховная власть основала училища; принимаемых в оные студентов освободила от подушной подати; определила им достаточное содержание. Сверх сего открыла для образования юношества высшие учебные заведения^[13], определила надзирателей учения и учителей. Чиновники присутственных мест, обращаясь между собою по обрядам, должны своим примером приготовлять для государственной службы людей с дарованиями. Студенты, во-первых, должны стараться оказывать себя достойными милостей государя, а во-вторых, утвердить себя в правилах доброй нравственности». На сей конец ниже начертаны следующие наставления:
 
   1. Студенты, имея благоразумных родителей, должны повиноваться их наставлениям; имея родителей грубых и худого поведения, должны в благоразумных представлениях умолять их о перемене поступков, дабы сим образом предохранить их от несчастия и погибели.
   2. Студенты должны учиться быть верными подданными, праводушными^[14] чиновниками; приводить себе из истории примеры верности и праводушия; особенно должны обращать внимание на деяния, полезные для государства, благодетельные для народа.
   3. Студенты должны вести себя благонравно во всех отношениях; под сим только условием могут получить действительную пользу от своего учения. Определившись к должности, они будут благонравными чиновниками. Но если заразятся превратными правилами, то не могут приобрести успехов в учении, а сделавшись чиновниками, не преминут навлечь несчастие на себя.
   4. Студентам предосудительно искать в высших и входить в связи с сильными, предполагая чрез сие скорее возвыситься. Кто имеет доброе сердце и совершенные добродетели, Верховное Небо знает сие и, без сомнения, сугубо его благословит счастием.
   5. Студенты должны быть осторожны и иметь терпение; не обдумавши, не должны входить в судебные места. Если случатся какие-нибудь касающиеся до них дела, то должны поручить исправление оных родственникам; равно запрещается им входить в тяжбы посторонних, а сим не дозволяется приводить студентов в свидетели.
   6. Учащиеся должны иметь почтение и уважение к учителям и преподаваемое ими принимать с искренним сердцем. Если не понимают чего-нибудь, то спокойно спросить, не заводя пустых прений. Учителя также обязаны со всей тщательностью обучать, не предаваясь лености и нерадению.
   7. Воспрещается студентам сочинять для военных и простолюдинов представления государю. Но если кто напишет хотя одно представление, то как нарушитель закона исключается из сего звания и предается суду.
   8. Не дозволяется студентам составлять тайные общества и обязываться взаимною клятвою между собою. Сверх сего запрещается самовольно печатать свои сочинения. Приставу предоставляется судить нарушающих сие положение.
   Кроме вышеизложенных правил находятся: наставления учащимся, сочиненные государем Жень-ди, шестнадцать глав царских поучений, пространные поучения государя Сянь-ди, состоящие из 10 000 букв, рассуждение о скопах, сочиненное сим же государем, наставления учащимся, изданные государем Шань-ли. Все сии сочинения напечатаны и разосланы во все училищные библиотеки. Ежемесячно в 1-е и 15-е числа, также при вступлении новых начальников губерний в должность и по прибытии попечителя училищ в храм Древнего Учителя учащие должны собрать студентов в главный зал и, обратясь к дворцу, совершить три коленопреклонения с девятью земными поклонами. После сего учащий читает вышеупомянутые наставления, приказав студентам слушать со вниманием. Не явившиеся без достаточной причины подвергаются наказанию, а живущие в отдаленности обязаны по очереди являться в город для слушания наставлений. Сварливых студентов в наказание должно заставлять слушать, стоя на коленях. В приезд попечителя училищ для испытания учителя и пристав обязаны тайно донести ему о поведении хороших и дурных студентов; а попечитель, разведав о том обстоятельно, после испытания должен донести палате. Не переменяющие дурного поведения исключаются из звания ученых.
 
   Студенты не должны принимать на себя ни должности письмоводителей, ни военной службы, ни торговлей заниматься. О бедных учителя обязаны доносить попечителю училищ, который при испытании лично может оказать им пособие. Не дозволяется местным начальникам против воли избирать студентов в деревенские старшины, словом, студенты освобождаются от всех общественных служб и повинностей; напротив, и сами студенты обязаны воздерживаться от всех неприличных их званию поступков.
   В Китае гражданский чиновник вместе с должностью принимает на себя обязанность жреца, посему все почти студенты обучаются музыке и мимике. На сей конец при каждом училище есть штат музыкантов и пантомимов. Как скоро откроется вакантное место, то правители округов и уездов по испытании назначают лучших студентов и представляют попечителю училищ на утверждение по его усмотрению. В губернии Чжи-ли при каждом областном и уездном храме ученых^[15] положено 36 музыкантов и 36 пантомимов и еще четыре человека для замены больных и отлучившихся.
   Сверх сего в каждой губернии находятся храмы, посвященные древним славным мудрецам. Студенты из их потомков, в той же губернии живущих, определяются при сих храмах под названием жрецов-студентов, коих обязанность состоит в приношении жертв покойным предкам их. Сии студенты избираются начальниками губерний обще с попечителями училищ, и списки о них представляются в палату на утверждение. В каждой губернии они находятся в известном числе.
   Общественное воспитание оканчивается в уездных училищах. Студенты в следующий год по получении сей степени препровождаются в главный город губернии для испытания на степень кандидата цзюй-жинь. что значит представляемый. Сие испытание производится чрез два года в третий. Сверх сего, по случаю милостивого манифеста бывает особливое испытание под названием энь-кхо, что значит испытание по милостивому манифесту. Число получающих на губернском испытании степень кандидата ограничено положением, как то:
 
   Губернии
 

 

 
   147^[16] 8850^[17]
 
   В сем числе дети гражданских чиновников от 1-го до 6-го, а военных чиновников от 1-го до 4-го класса считаются благородными студентами. Число кандидатов, избираемых из благородных студентов, простирается в больших губерниях до 31, в средних – до 23, в малых – до 16 человек.
   Сверх штатного числа кандидатов в то же время еще избирают сверхштатных кандидатов, коих объявляют в одно время с штатными. н а пять штатных кандидатов избирается один сверхштатный, что составляет:
 
   Губернии
   « Чжи-ли – 29
   « Шань-дун и Хэ-нань – по 13
   « Сань-си, Шань-си и Сы-чуань – по 12
   « Цзян-су – 13
   « Ань-хой – 9
   « Чже-цзян и Цзян-си – по 18
   « Фу-цзянь – 17
   « Ху-бэй, Ху-нань и Гуан-си – по 9
   « Гуан-дун – 14
   « Юнь-нань – 10
   « Гуй-чжеу – 8
   Всего – 216
 
   Такое же число кандидатов штатных и сверхштатных избирается на испытании по милостивому манифесту.
   В следующий год после губернского испытания все кандидаты препровождаются в столицу, где по испытании должны получить степень гун-ши, что значит ученый, представляемый Двору; а сии вслед за столичным испытанием еще проходят дворцовое испытание в тронной Бао-хо-дянь, по которому получают степень магистра под общим названием цзинь-ши, что значит поступающий в службу. Сим образом, каждое из трех испытаний на ученые степени производится чрез два года в третий, на степень студента – в областном или окружном, на степень кандидата – в губернском городе, на степень магистра – в столице.
   Попечители училищ заведывают испытанием воспитанников одних народных и уездных училищ. Экзаменаторы для произведения губернских испытаний присылаются из столицы. Пред отправлением в губернии экзаменаторов и помощников их для испытания студентов Обрядовая палата сообщает в разные присутственные места о доставлении ей сведений о чиновниках от 3-го до 6-го класса, вышедших из магистров 2-го разряда, и потом сообщает палате, чтоб избрать из них экзаменаторов для представления государю. В каждую губернию назначается один экзаменатор и один помощник с устранением от родины^[18]. В каждой губернии придают им от 8 до 18 сотрудников в испытании, смотря по населенности губернии. Сии сотрудники избираются начальниками губерний из окружных и уездных чиновников, вышедших из магистров и кандидатов.
   Особливые экзаменаторы назначаются для произведения столичного испытания. Сих экзаменаторов избирает государь из министров, президентов палат и других высших чиновников, вышедших из магистров, а сотрудниками их назначаются чиновники, посыланные в минувшем году экзаменаторами на губернские испытания. Для просмотра задач столичного испытания равным образом назначаются первые государственные чиновники, вышедшие из магистров.
   Сим образом, при произведении испытания делаются следующие распоряжения:
 
   1. Сверх экзаменаторов приставляют нужных чиновников и служителей.
   На губернском испытании в Пекине все распоряжения зависят от местного начальства, а на столичном – от Обрядовой палаты с утверждения государева. На обоих испытаниях избираются по два главных смотрителя из высших чиновников, по одному приставу, по восьми внешних надзирателей и по два внутренних^[19]. На губернском испытании один управитель, а на столичном – два. В камере принятия задач бывает восемь чиновников; в камере запечатывания, в камере переписывания и в камере поверки – по четыре. Все сии чиновники должны быть вышедшие из магистров, кандидатов или отличных студентов. На губернском испытании четыре письмоводителя из Государственного Кабинета, по два члена отделения из палат: чинов, обрядовой, военной и строительной, по шести членов отделения из палат финансовой и уголовной; по одному чиновнику из всех прочих присутственных мест в столице. При недостатке чиновников для исправления разных поручений Педагогический институт отряжает учителей. На столичном испытании бывает 30 чиновников от палат и других присутственных мест. Все сии чиновники в день испытания входят в экзаменальный двор вместе с экзаменаторами. Для досмотра при больших воротах отряжаются четверо, за воротами у палисада восьмеро стряпчих, юй-ши. Начальниками досмотра, особенно при обыске кандидатов при входе на испытание, избираются приближенные князья и первые государственные чиновники. Для содержания караулов внутри и вне двора присылаются военные отряды под начальством высших офицеров, а вкруг двора расставляются полицейские караулы, Врачебный приказ отряжает лекарей. Для прочих поручений собирают студентов из ближайших училищ и отдают в распоряжение пристава. Для снятия копий с задач собирают для губернского испытания 1000, а для столичного – 700 писцов. Сии писцы набираются из окружных и уездных писарей. Для исправления мелких поручений по ученой части отряжают от 6 до 8 приказных из каждого присутственного места в столице. Людей для прислуги нанимают. При чиновниках: при экзаменаторе – три служителя, при его помощнике – два; при князьях, отряженных для обыска, – по три офицера и по четыре служителя; при первых государственных лицах – по два чиновника и по три служителя. У ворот при чиновниках 1-го и 2-го класса – по четыре служителя. Далее постепенно одним менее. В губерниях смотрителями бывают начальники губерний, а прочее мало разнствует от губернского испытания в столице.
   Чиновников на дворцовое испытание назначает сам государь без представления Обрядовой палаты. Назначаются четыре надзирателя из стряпчих, четыре чиновника из Государственного Кабинета для принятия задач, шесть низших чиновников для запечатывания задач. Главные смотрители бывают из князей и первых государственных лиц. Четыре члена отделения из Обрядовой палаты вводят кандидатов на дворцовое испытание. Битэши ставит стол с предложением для задач. Восемь членов отделения раздают бумагу с предложением.
 
   2. Объявляется порядок испытания.
   Бумага для губернских испытаний выдается из казенных палат, а для столичного – из Обрядовой палаты. Тетрадь стоит 12 090 лана серебра^[20]. В длину имеет один фут, в ширину четыре дюйма. Для первых двух входов одна тетрадь в семь белых листов для чернового сочинения. В начале и конце оной поставлено по красной букве для заметки (для избежания подлога). Другая тетрадь из 14 листов, с красною клетчатою графировкою – для переписки набело. На каждом листе 12 строк (по шести на странице). В каждой строке 25 клеточек для 25 букв. На конце тетради печать чиновника, выдавшего бумагу. На первой странице беловой тетради означают губернию, прозвание с именем, возраст и родину. На губернском испытании подписывают: в таком-то году, в такой-то губернии был на губернском испытании. На тетрадях для губернских испытаний прикладывается печать казенной палаты, а для столичного испытания – печать Обрядовой палаты. Печать прикладывается на лицевой стороне на каждой склейке листов. Когда принесут бумагу в экзаменальный двор, то смотрители еще кладут на оную свои печати. Для одеяния, в каком быть на испытании, также есть положение. Шапочка валяная, однорядная, кафтан, курма и платье исподнее бесподкладные, чулки валяные однорядные, башмаки с тонкими подошвами; вместо тюфяка войлок с тонким подкладом, чернильная плитка тоненькая, трубочка с кистью просверленная, подсвечник из оловянного листа с пустым стволом. Хлебцы и прочее съестное, изрезанное в кусочки; дровяной уголь длиною в два дюйма. Корзинка с вещами должна быть из бамбуковых или таловых прутьев решетчатая^[21]. Отделения с комнатами означены фирмою букв из Цянь-цзы-вынь (1000 букв), исключая буквы: Небо, Государь, Император, Мынь-цзы, числительных знаков и буквы Хуан (Августейший). Под каждою буквою сто номеров. Бумага для сочинения и переписке задач разносится по номерам. В ответах на программы и в стихах дозволяется прибавлять и поправлять, но в конце тетради должно означить, сколько букв прибавлено или поправлено. Черновые и беловые тетради вместе подаются. Прозвание с именем на беловых заклеивается бумажкою в особой камере. Фирма на обеих тетрадях ставится одинаковая. С черновых снимают копии, в которые не вносят только прибавленных и поправленных букв. Сии копии поступают на рассмотрение экзаменаторов и их помощников. Рассматривание задач производится в назначенной камере, а уносить в свои комнаты не дозволяется. Сей порядок есть общий для испытания по всем губерниям.
   Пред дворцовым испытанием письмоводителям, назначенным для переписки задач, не дозволяется проводить ночь в Государственном Кабинете, в Конторе герольдмейстерских дел и в Доме Исторического общества^[22], дабы чрез сие отнять способы к разведыванию и поручениям. Отряд гвардии содержит караулы за всеми воротами, дабы ни одно известие не могло выйти из внутренности. Вельможи, назначенные для просмотра задач, надзиратели и другие чиновники должны ночевать в двух флигелях тронной Вынь-хуа-дянь с запертыми воротами. По представлению Обрядовой палаты государь назначает членов Государственного Кабинета и других присутственных мест для поверки суждений, написанных экзаменаторами на задачах.
 
   3. Все нужное доставляется от правительства.
   Правительство выдает кандидатам известные суммы на путевые издержки до столицы, а кандидаты из отдаленных губерний следуют по почте. Как на столичном, так и на губернском испытании книги, нужные для справок, предварительно доставляются правительством, а с собою приносить не дозволяется. Вода для употребления ставится за дверями с фирмою. Стол всем чиновникам и служителям, находящимся при испытании, доставляется на счет казны. Испытываемым выдают по чашке кашицы, а прочее должны сами заготовить. Кандидатам на столичном испытании выдаются казенные постели, а на дворцовом испытании евнухи подают им чай.
 
   4. Получившим на испытании ученые степени даются награды и производится угощение.
   На губернском испытании, в день вступления в экзаменальный двор, учреждается стол для угощения экзаменаторов, их помощников, главных смотрителей, пристава, надзирателей и чиновников, исправляющих поручения. На другой день после вывески объявления (о получивших высшую степень на испытании) угощают экзаменаторов и прочих, также и студентов, получивших степень кандидата. Сие угощение производится в присутственном каком-либо месте. Экзаменатору и прочим чиновникам выдаются золотые и серебряные цветы, кубки, блюда и шелковые ткани. Каждому кандидату выдается по шарику со шляпою и одеянием. На столичном испытании и в день вступления, и в день выхода из экзаменального двора экзаменатор и прочие чиновники угощаются столом в Обрядовой палате. В экзаменальный двор входят с церемонией. Экзаменатору выдают шелковых тканей на два платья, а из прочих чиновников каждому на одно, и сверх сего серебряные цветы. В день объявления о получивших степень первых трех магистров из первого разряда угощают в Пекинском областном правлении, а на другой – в Обрядовой палате. При сем столе бывают все новые магистры. Чиновники и магистры имеют на голове серебряные ветки с цветами, а у первого магистра из первого разряда – позолоченная. Магистрам на сооружение почетных ворот выдается по 30, а первым трем из первого разряда – по 50 лан серебра, а сверх того каждому верх и подбой на одно платье. Государь назначает день раздачи сих наград за воротами Ву-мынь^[23]. Первый магистр получает шарик 12-го класса и одеяние с привесками.
 
   5. Производится строгое рассматривание задач.
   Для пересмотра задач и на губернском, и на столичном испытании назначается по 40 человек, вышедших из магистров и кандидатов. Для вторичного пересмотра оных назначается по восьми из первых государственных чиновников. Задачи студентов, получивших степени кандидата, из всех губерний отправляются в Обрядовую палату для пересмотра, который продолжается около года. Пересмотр задач столичного испытания производится по объявлении на другой день. Палата отряжает четырех членов отделения для принятия и выдачи задач и в то же время представляет государю о назначении четырех стряпчих для надзора. Из чиновников, назначенных для пересмотра задач, каждый собственноручно должен отмечать хорошие места и надписывать на задаче свое суждение. После сего комиссия, составленная из восьми высших чиновников, вторично пересматривает те же задачи; и если найдет какие-либо ошибки или злоупотребление в пересмотре, то и экзаменаторы, и чиновники пересматривавшие подвергаются суду и, смотря по важности вины, или понижаются чинами, или наказываются вычетом годового и полугодового жалованья. Сочинители задач за свои ошибки в сочинении наказываются недопущением на следующее испытание, что составляет потерю шести лет.
   И губернское, и столичное испытание состоит из трех входов, а для испытания задаются рассуждения (хрии), стихи и политические программы. В первый вход дают три предложения из Четырекнижия и одно для стихов; во второй задают пять рассуждений на предложения из пяти классических книг; в третий вход – пять политических программ.
 
   В Пекине и на губернском, и на столичном испытании предложения для первого входа сам государь назначает.
   Предложения для губернского испытания получает от него пекинский градоначальник, а для столичного – член Обрядовой палаты, и относят в экзаменальный двор, где главный смотритель принимает оное и относит во внутренность; ключ же от ларчика с предложениями передается из Государственного Кабинета экзаменатору. Предложения для второго и третьего входа назначаются экзаменатором. По окончании испытания Пекинское областное правление и Обрядовая палата препровождают доклады в Государственный Кабинет для представления государю. В губерниях предложения дает экзаменатор с прочими чиновниками. Для дополнительного испытания после столичного, палата испрашивает у государя одно предложение из Четырекнижия и одно из стихотворений.
   По получении 2-й и 3-й ученой степени на испытании следует объявление их имен. Пред объявлением экзаменатор полагает мнение, что бывает на губернском испытании в половине четвертого месяца. Касательно губернского испытания в Пекине областное правление представляет государю и сообщает Обрядовой палате для сведения, а о столичном испытании палата представляет государю. По получении указа отряд солдат от Военной палаты за день до вывески объявления вступает в экзаменальный двор с некоторыми другими чиновниками, назначенными для надзора. В начале составляют черновое объявление, при чем внешние чиновники не должны находиться. Пред самым назначением экзаменатор с главными смотрителями и приставом снова поверяют в общем собрании, согласны ли между собою красные фирмы в беловых и черновых тетрадях; после сего распечатывают заклеенные прозвания и имена сочинителей. Помощник экзаменатора пишет прозвания и имена по беловым, а экзаменатор то же делает по черновым спискам. Письмоводитель громко высказывает слова: такой-то губернии, такой-то области, округа и уезда, такой-то студент включается. После сего вносят его в объявление. Подобным образом составляется и второе объявление.

   По окончании сего прикладывают к объявлениям печать: в Пекине градоначальник, в губерниях генерал-губернатор или губернатор, а на столичном испытании прикладывается печать Обрядовой палаты. Печать прикладывается на показании года, месяца и числа на склейках. Сим образом скрепленное объявление под военным прикрытием препровождается для выставки.

   Объявление столичного испытания выставляется пред воротами Обрядовой палаты; объявление губернского испытания выставляется в Пекине пред воротами областного правления, а в губерниях – пред воротами казенных палат. И настоящее, и второе объявление в одно время выставляются, а по прошествии трех дней объявление столичного испытания относят в архив Обрядовой палаты, а объявление губернских испытаний – в архив казенных палат. После сего представляют государю списки получивших ученые степени по испытанию.
   На дворцовом испытании дается политическая программа, а после испытания выставляется золотое объявление, что происходит в следующем порядке.
   За день пред дворцовым испытанием чтец задач тайно представляет государю программу на утверждение, а по утверждении относит оную в Государственный Кабинет для напечатания. В день испытания он с прочими чиновниками в церемониальном одеянии является у тронной Бао-хо-дянь, и они становятся по обеим сторонам красного крыльца (сход из тронной). Чиновник Государственного Кабинета в церемониальном одеянии полагает предложение в тронной на стол, стоящий на восточной стороне. Министр берет у государя программу и, средней мостовою^[24] дошед до красного крыльца, полагает на стол. Как скоро чиновники и представленные кандидаты совершат обряд поклонения, то член отделения из Обрядовой палаты раздает программу.
   По окончании дворцового испытания представляют государю десять первых кандидатов. После сего чтец задач является с задачами в Комитет красных докладов, записывает десять первых человек из первого разряда, а потом идет с задачами в Государственный Кабинет, вписывает там прозванья и имена остальных по порядку задач и отдает сей реестр 12-ти письмоводителям для переписки оного на маньчжурском и китайском языках. По окончании сего сио-ши^[25]Государственного Кабинета, взяв объявление, приходит к воротам Цянь-цин-мынь получить императорскую печать для приложения к объявлению. В назначенный срок государь входит в тронную Тхай-хо-дянь, где объявление в его присутствии утверждается царскою печатью. По окончании церемонии объявления (см. ниже) чиновник, назначенный нести объявление, берет оное и приносит к воротам Ву-мынь, где с коленопреклонением полагает объявление в портшез и делает три поклона. Служители придворной экипажной, предшествуемые музыкою, царским кортежем и девятью битэши, выносят объявление за ворота Чан-ань-мынь и выставляют на городской стене. Первый магистр со всеми прочими магистрами приходит посмотреть объявление, а отсюда областное правление с особенной церемонией препровождает первого магистра в его квартиру. По прошествии трех дней объявление относят в Государственный Кабинет для хранения, а за воротами Педагогического института, называемыми Да-чен-мынь, поставляют каменный памятник с поименованием всех новых магистров по разрядам.

   Студент, до старости не получивший степени на губернском испытании, увольняется от испытаний со степенью кандидата. Таковая награда производится студентам, имеющим от 70 до 90 лет.

   А если это будет престарелый кандидат, то по окончании испытания награждается шелковыми тканями в присутствии Обрядовой палаты и получает титул областного или окружного учителя.
   Если кто из низших князей Императорского дома, образовавшийся у частных учителей или в казенном училище, объявит желание быть на губернском или столичном испытании, то Княжеское правление прежде испытывает его в конном и пешем стрелянии из лука и потом препровождает для губернского испытания в областное правление, а для столичного – в Обрядовую палату, которые испрашивают ему у государя предложение для рассуждения и другое для стихов. Столичное испытание желтопоясным производится 8-го числа 3-го месяца, а губернское – 8-го же числа 8-го месяца, с соблюдением предписанных законом предосторожностей. На дворцовом испытании они бывают вместе с прочими кандидатами, но при представлении государю становятся в передней линии.
   Испытание учеников в перевод особо производится чрез два года в третий. И губернское, и столичное испытание в переводах производятся в один год с таковыми же испытаниями в словесности, а дворцового испытания в переводе не бывает.
   Упражнение в переводе состоит в изучении двух языков: маньчжурского и китайского или монгольского и маньчжурского. Сие упражнение в языках усвоено маньчжурам, монголам и китайцам Восьми знамен. На испытание допускаются такие ученики, которые живут в Пекине в третьем колене, т. е. коих деды переселены были в Пекин. Испытание в переводах несколько отлично от испытания в китайской словесности.
   Обозрев вообще ход образования в Китае, любопытно отдельно взглянуть:
   1. На деревенский пир в уездных училищах.
   2. На угощение получивших степень кандидата.
   3. На блистательную церемонию при получении степени магистра.
 
   Деревенский пир бывает во всех уездных училищах дважды в году: в 15-й день 1-го весеннего месяца и в 1-й день первого зимнего месяца. К сему пиру приглашаются служащие чиновники, уважаемые по летам и добродетелям. Одного из них назначают большим и одного младшим гостем. Прочие назначаются простыми гостями, кроме трех старших под названиями первого, второго и третьего гостя. Из студентов избирают двух церемониальных предводителей. В Пекине сей пир происходит в следующем порядке. Областной правитель представляет лицо хозяина. По прибытии гостей он со своими чиновниками выходит встретить их за воротами и приветствует легким наклонением головы, со сложенными у груди руками. Тем же ответствуют им и гости; после чего все входят во двор. Гости, подошед к крыльцу по западной, а хозяин – по восточной стороне, троекратно делают друг пред другом вышесказанную учтивость, троекратно уступают друг другу перед и потом входят в зал. Большой гость, подошед к своему месту, приглашает младшего гостя сесть; младший гость, подошед к своему месту, приглашает сесть прочих гостей. Когда гости все сядут, то хозяин делает пред ними легкое наклонение головы; гости тем же ответствуют ему. После сего хозяин и его подчиненные садятся по своим местам. При входе распорядителя гости встают на ноги. Распорядитель делает перед ними легкое наклонение головы, со сложенными у груди руками. Гости ответствуют ему тою же учтивостью. Наконец входит чтец законов и все приветствуют его таким же образом. Когда подадут кушанье, то хозяин потчует большого гостя вином; гость взаимно потчует хозяина; оба двукратно кланяются друг другу. Потом хозяин потчует младшего гостя, а сей взаимно потчует его и оба кланяются друг другу, как выше. После сего все садятся, и служители подают кушанье. По окончании стола все встают. Хозяин со своими чиновниками становится на восточной, а гости – на западной стороне и двукратно кланяются друг другу. После сего гости выходят, а хозяин со своими чиновниками провожает их за ворота училища и, сделав им легкое наклонение головы, возвращается.
   На деревенском пире преимущественно исполняются два обряда: потчевать и читать законы. Когда распорядитель встанет посреди зала, то служитель подает ему кубок с вином. Распорядитель, приняв кубок, говорит к присутствующим: «Деревенский пир не для того учрежден, чтобы здесь пить и есть; но чтобы выставить важность обрядов и просвещения. Здесь младшие поучаются от старших соревнованию в усердии к престолу, в почтении к родителям. Здесь каждый поучается соблюдать свои отношения: старший брат – дружелюбие к младшему, младшие – уважение к нему, в семействе – любовь между родными, вне – согласие с соседями, и сим образом поддерживаются в нравственности, к славе родивших». После сего мимики и музыканты областного училища, избранные из студентов, составляют оркестр по западную сторону крыльца и поют известные четыре канта, в коих изображается к родным любовь и благонравие. Четверо поют на голосах, четверо играют на гармониках, четверо на флейтах, четверо на гобоях, трое на гуслях, один на сэ (вид кимвала), один на висячих блюдцах, один бьет в литавру и один в дощечки (вместо камертона). По окончании кантов попеременно один из певчих поет и один играет на гармонике, чем и оканчивается пир^[26].
 
   Угощение новых кандидатов состоит в следующем:
   На губернском испытании за день до вступления в экзаменальный двор областной правитель в правлении угощает чиновников, назначенных быть при испытании, а на другой день по выходе из экзаменального двора делает вторичное угощение, на которое приглашаются все получившие степень кандидата. В Пекине в день первого угощения чиновники, назначенные быть при испытании, по выходе из дворца садятся на верховых лошадей и, предшествуемые музыкою и церемониальным кортежем, приезжают к воротам областного правления, где помощник правителя встречает их и вводит во внутренний двор. По входе на крыльцо все становятся пред столом с куреньями в ряды и совершают троекратное коленопреклонение с девятью земными поклонами. После сего входят в зал, где приветствуют друг друга легким наклонением головы, и потом садятся за стол. По окончании стола вторично совершают поклонение пред столом с курением, после чего главноуправляющий и областной правитель провожают гостей в экзаменальный двор, где и сами остаются. Точно таким же образом делается угощение и по выходе из экзаменального двора, но только с прибавлением столов для новых кандидатов, располагаемых по обеим сторонам помоста (на дворе). Гости по возвращении из дворца совершают обряд поклонения, входят в зал и по взаимном приветствии садятся, а первый кандидат с товарищами совершает обряд благодарения. Они становятся на колени и по порядку кланяются чиновникам, бывшим при испытании. Высшим делают по четыре поклона, на которые те не ответствуют; средним – по четыре, а сии ответствуют им двумя; низшим – по два, на которые и они ответствуют им двумя же.
 
   Церемония при получении степени магистра заключает в себе три обстоятельства: утверждение новых магистров, угощение их и благодарение, приносимое ими в храм мудреца Кхун-цзы.
   Пред объявлением кандидатов, получивших на дворцовом испытании степень магистра, становят два стола: один в тронной Тхай-хо-дянь, другой пред тронной на красном крыльце. Один магистр и президент Обрядовой палаты становится вне тронной, на восточной стороне под свесом. Князья и вельможи дежурные, чтецы и разные чиновники, бывшие при испытании, становятся позади церемониального кортежа у восточного крыльца; кандидаты становятся от кортежа на юг по обеим сторонам. Три чиновника для трех передач приказов порознь становятся по церемониалу^[27]. Лишь только государь вступит в тронную и сядет на престол, чиновники совершают обряд троекратного коленопреклонения с девятью земными поклонами. После сего министр входит в тронную восточной дверью, берет со стола объявление о получивших степень магистра и по выходе передает президенту Обрядовой палаты, а президент, приняв оное с коленопреклонением, полагает на желтый стол, поставленный на красном крыльце, кланяется троекратно на север и потом отходит на прежнее место под свесом. Новые магистры выстраиваются у классных горок, пред которыми становятся лицом на север. Как скоро глашатай провозгласит: указ, то они становятся на колени.

   Чтец указа становится на восточной стороне, лицом на запад, и читает указ: «Такого-то года, месяца и дня производимо было дворцовое испытание на степень магистра. Государю благоугодно было магистрам первого разряда дать титул магистров Цзинь-ши; магистрам второго разряда дать титул вышедших из магистров Цзинь-ши чу-шень; магистрам третьего разряда дать титул вместо вышедших из магистров Тхун-цзи-ньши чу-шень».

   После сего чиновник, сообщающий объявление, возглашает: «Первый магистр первого разряда такой-то». Когда сие объявление передано будет по красному крыльцу вниз, то распорядитель ведет сего магистра к классным горкам 12-го класса и становит на колени. Вторично возглашает: «Второй магистр первого разряда такой-то». После двух передач объявления ведут сего к классным горкам 13-го класса и становят на колени. В третий раз возглашает: «Третий магистр первого разряда такой-то». После трех передач объявления ведут к классным горкам 14-го класса и становят на колени. Глашатай возглашает в четвертый раз: «Первый магистр второго разряда такой-то и с ним столько-то; первый магистр третьего разряда такой-то и с ним столько-то». О магистрах второго и третьего разряда три раза передают, но их не выводят из рядов. По выслушании указа магистры делают троекратное коленопреклонение с девятью земными поклонами. После сего президент Обрядовой палаты подходит к столу, с коленопреклонением снимает объявление и сходит с крыльца средним сходом. Член отделения церемоний принимает объявление на блюдо и в предшествии желтого зонта выходит из ворот Тхай-хо-мынь средним проходом. За ним идут три магистра первого разряда, а потом и прочие. По выходе из дворца они становятся у ворот Ву-мынь, а чиновник полагает объявление в драконовую беседку и делает три поклона. Как скоро служители дворцовой экипажной вынесут объявление за ворота Чан-ань-мынь, то вывешивают на городской стене.
 
   Церемониал угощения магистров состоит в следующем.
   Как скоро новые магистры выйдут из дворца за ворота Чан-ань-мынь, то главноуправляющий, областной правитель и помощник его приглашают магистров в балаган, нарочно устроенный на сей случай при помянутых воротах. По учине-нии взаимного приветствия три первых магистра из первого разряда надевают приготовленное для них почетное одеяние. Главноуправляющий, областной правитель и помощник его троекратно гостям подносят вино, которое и сами с ними пьют стоя на ногах. После сего, по учинении взаимного приветствия, садятся на верховых лошадей и, предшествуемые музыкой, приезжают в областное правление. Первый магистр с товарищами всходит по западному, а главноуправляющий, правитель и помощник его по восточному сходу и на крыльце пред столом с курениями совершают обряд поклонения, а по вступлении в зал приветствуют друг друга легким наклонением головы. Главноуправляющий, правитель и помощник его, потчуя магистров вином, двукратно кланяются; магистры тем же ответствуют и потом взаимно потчуя, также кланяются двукратно, на что им тем же ответствуют. Чиновники правления, поздравляя магистров, двукратно кланяются, на что магистры тем же ответствуют. По окончании пира совершают обряд поклонения пред столом с курениями, после чего главноуправляющий, правитель и помощник его, переодевшись в обыкновенное платье с нашивками, провожают первого магистра до его квартиры.
 
   Вслед за сей церемонией новые магистры являются в Педагогический институт снять шерстяное одеяние, пред которым обыкновенно совершают обряд предложения яств. Они входят в храм учителя Кхун-цзы, пред которым выстраиваются в ряды, и по возгласу церемониймейстера совершают пред табелью с титулом государя троекратное коленопреклонение с девятью земными поклонами. После сего первые три магистра первого разряда совершают обряд предложения: первый магистр – пред табелью Кхун-цзы и сопредстоящих ему четырех мудрецов, второй – пред табелями мудрецов на восточной, третий – пред табелями мудрецов на западной стороне. В то же самое время первый магистр второго разряда совершает предложение в восточном, а первый магистр третьего разряда – в западном флигеле. Прочие магистры исполняют сей же обряд, стоя в рядах. По окончании сего обряда ведут магистров к храмовой кладовой снять шерстяное одеяние. Когда же ректоры и инспекторы в церемониальном одеянии придут в зал собрания, то магистры из храма идут в институт и на площади пред залом делают им приветствие наклонением головы, которое ректоры и инспекторы сидя принимают. После сего первых трех магистров первого разряда вводят в зал избрания, при чем ректоры и инспекторы встают на ноги. Служители подносят магистрам вино. После трех кубков магистры выходят, а ректоры и инспекторы провожают их до дверей. Таким же образом угощают и прочих магистров, стоящих на дворе.

Педагогический институт

Астрономический институт

Приказ Ученых

 
   В наше время беспрерывных преобразований в жизни народов как в Европе, так и на западе Азии, существует одно государство, которое, по своей противоположности со всеми прочими государствами, составляет редкое, загадочное явление в политическом мире. Это Китай, в котором видим все то же, что есть у нас, и в то же время видим, что все это не так, как у нас. Там люди также говорят, но только не словами, а звуками; там также пишут, но только не буквами, а знаками; строки ведут от правой руки к левой, но не поперек, а сверху вниз: книгу начинают там, где мы оканчиваем ее. Мы молимся об успокоении родителей по смерти, а там молятся покойным родителям о ниспослании счастия оставшемуся семейству; мы молимся в храмах, а там, напротив, в домах и на кладбищах; одним словом, там находится очень много других вещей, которые все почти и мы имеем, но там все в другом виде.
 
   Китай еще непонятнее для нас в других противоположностях. Коснетесь ли его просвещения? Китайцы имеют свою литературу, свои науки и думают, что они образованнее всех народов в свете. В последнем, в некоторых отношениях, можно было бы согласиться с ними, потому что каждый ученый китаец обстоятельно знает свое отечественное, особенно то, что ему нужно на поприще государственной службы; но, с другой стороны, по странному народному самолюбию ничего не желает знать и совершенно не знает ничего, что находится за пределами его отечества. Видя в ярославском гербе медведя, стоящего на задних лапах, с алебардою на плече, он от всего сердца верит, что чешуйка идет в Китай из такого государства, где люди имеют собачьи головы. Если бы все сие не пред нашими глазами происходило, то показалось бы столь невероятным, что мы не преминули бы причислить этот народ к мифам. Обратите ли внимание на учреждения и законы Китая? Даже просвещеннейшие народы Европы могли бы кое-что заимствовать из них; со всем тем некоторые злоупотребления столь твердо укоренились, что правительство не может придумать средств к истреблению оных. Это родимые пятна на теле, которые хотя и неистребимы, но со всем тем не вредят телу, а только безобразят его наружность.

   Но при столь странной смеси просвещения и невежества, при совершенстве в законодательстве и слабости законов в некоторых случаях, Китай, к удивлению европейских политиков, существует более 4000 лет в качестве империи; и между тем как самые памятники существования многих сильных в древности царств давно изгладились с лица земли, сие государство с незапамятных времен до ныне постоянно удерживает первоначальный свой язык и письмена, древнюю религию и обычаи, свои уложения, изменяемые по времени в маловажном, но неизменные в основании.

   В таком государстве, без сомнения, есть много любопытного, еще не известного нам; есть много хорошего, поучительного для европейцев, кружащихся в вихре разных политических систем. В продолжение последних двухсот лет европейцы обозревали и описывали Китай с разных точек, но мы и до сего времени не имеем удовлетворительных сведений о внутреннем устройстве столь древней и вместе с тем столь твердой политической машины, каковою Китай представляется в наше время.
   Выше уже было сказано, что в Китае все то же, что есть у нас, и все не так, как у нас. Сообщают ли что-нибудь любопытное о сем государстве – мы читаем и по большей части не так понимаем, а когда начнем судить по-своему, то на втором или много на третьем шаге вступаем в какой-то хаос, где во всем видим одну несообразность и странную противоположность понятий с их предметами. Отчего же это, спросите вы? Оттого, что мы судим о вещах по нашим о них понятиям, а в Китае в отношении к нам в одно время и все то же, и все не то же. В отношении к законодательству Китай составляет такое целое, в котором все части более или менее связаны взаимными между собою отношениями; и чтобы получить самое полное понятие об одном чем-либо, надобно получить полное же понятие и о других предметах, прикосновенных к сему по каким-либо отношениям. Но это до известного времени невозможно, и Китай все еще остается лабиринтом, в котором без нити указания и несколько шагов иногда сделать без ошибки трудно. Я принимаю на себя труд описать известнейшие церемониалы Китайского двора, обыкновения и праздники народные; но могу ли представить сии вещи в надлежащей ясности, не объяснив наперед некоторых посторонних предметов, неотделимых от них?
   Итак, прежде чем приступлю к описанию, я должен познакомить вас с теми местами, на которых буду представлять разные явления общественной и частной жизни китайцев; я должен изложить вам порядок их летосчисления и времясчисления; изъяснять, что значит в понятии китайцев дань и поздравительный адрес, и дать еще понятие о важности родовых прозваний в Китае. Это впоследствии будет служить вам кратким руководством к удобопонятному чтению правильных переводов с китайского языка, если эти переводы когда-нибудь появятся.

Дворец и другие общественные здания в Пекине

Строение и расположение зданий

Летосчисление

Времясчисление

Дань и поздравительный адрес

Родовые прозвания и имена

Церемониал большого и малого выхода при Дворе

Церемониал СЕМЕЙСТВЕННЫХ ПРИ ДВОРЕ ПОЗДРАВЛЕНИЙ в Новый год

Церемониал вступления на престол

Церемониал брака государева

Церемониал женитьбы царевича

Погребение государей

Церемониал землепашества, СОВЕРШАЕМЫЙ КИТАЙСКИМ ГОСУДАРЕМ

Обряд шелкоделия, совершаемый КИТАЙСКОЙ ГОСУДАРЫНЕЙ

Церемониал большого пира при Дворе

Общие брачные обряды

Обряды при родинах

Похоронные обряды

Траур

Народные праздники

Правила учтивости

Пища китайцев

Одеяние китайцев

   При общем бедствии, постигшем какую-либо страну, бедные прежде прочих начинают чувствовать голод, но вместо того, чтобы, оставя дома, пуститься по миру для сбора даяния, они идут в поля, где без разбора копают коренья растений, обрывают лист с дерев и все это, сваривая, употребляют вместо риса и проса, обыкновенной пищи китайцев. Между тем правительство заботливо печется о вспоможении несчастным, и его распоряжения по сему случаю показывают глубокое знание в науке управления.

   В сем случае хлеб, отправленный на продажу в неурожайные места, освобождается от пошлины в таможнях, а препровождающим оный правительство выдает свидетельства, которые они обязаны предъявлять местным начальствам. Если же продадут хлеб, не достигнув до назначенного места, или тайно провезут оный в другие губернии, то сверх взыскания двойной пошлины предаются суду.

   …Меры пособия народу во время общих бедствий не одну имеют цель, но главная заключается в том, чтобы постигнутые общим бедствием не оставляли своих жилищ без крайней нужды, ибо движение народа в подобных случаях нередко начинается беспорядками и потом, когда правительство употребит свои меры к прекращению оных, превращается в междоусобие

   Донос на старших родственников не принимается в уважение. Ежели сын доносит на отца или мать, внук – на деда или бабку, жена и наложница – на мужа, также на мужнина деда или бабку, на свекра или свекровь, младшие родственники – на старших, все сии доносители предаются суду, хотя бы их доносы и справедливы были, а обвиняемые избавляются от суда. Сей закон простирается на невольников и невольниц, когда они доносят на своих господ.

   «Донос на самого себя уничтожает преступление, и донесший на самого себя до открытия его преступления освобождается от наказания… Важные преступники из зачинщиков не подходят под сей закон»

   «…Мы очень обманывались в своих мнениях насчет шаманства. То, что нам казалось грубым обманом в кочевых шарлатанах, составляет религию, господствующую ныне при Китайском дворе и в Маньчжурии»

 
   Водно время с покорением сибирских стран мы получили первое сведение о шаманстве, дотоле неизвестном Европе. Наши ученые путешественники, обозревавшие Сибирь, не довольствуясь неотчетливыми о нем рассказами простых очевидцев, старались лично удостовериться в справедливости этих рассказов; они видели шаманов и шаманок, совершающих мистические обряды и, судя по странным их действиям при сем, единогласно заключили, что шаманство есть ремесло, которым хитрые шарлатаны под благовидными формами грубо обманывают легковерных простаков из личных выгод. Долго в Европе безусловно верили сему мнению. Наконец наши миссионеры, живущие в Китае, узнали устав шаманского служения, изданный в Пекине в 1747 году на маньчжурском языке, и с сего времени открылось, что мы очень обманывались в своих мнениях насчет шаманства. То, что нам казалось грубым обманом в кочевых шарлатанах, составляет религию, господствующую ныне при Китайском дворе и в Маньчжурии. Древние обряды ее, изложенные в вышепомянутом уставе, представляют стройную систему, основанную на понятиях чисто религиозных. Кочевые сибирские шаманы, изучая обряды шаманства по устным преданиям, с течением времени не могли не обезобразить их грубыми изменениями и прибавлениями, происходившими от их невежества, но со всем тем удержали существенные части шаманского служения, как ниже увидим.
   Начало шаманской религии, судя по простоте обрядов ее, должно относить к тем временам мира, когда люди еще не имели ни храмов для жертвоприношений, ни особливых сословий, посвятивших себя служению при жертвенниках.
   Религия эта и ныне совершенно чужда фанатической веронетерпимости, свойственной прочим языческим религиям^[128]. Мы называем ее шаманством от слова шаман, заимствованного от тунгузского слова самань, которое означает человека, соединяющего в себе качества жреца, врача и волхва. История хотя представляет нам таковых людей в Азии задолго до времен р.х., но уже принадлежащими к особливым сословиям, исключительно посвятившим себя служению при храмах. К сожалению, до сего времени еще не открыто ни памятников, ни свидетельств исторических, по которым бы можно было заключить, в чем и до какой степени нынешнее шаманство разнствует от древнего. Что касается до нынешних шаманов в Маньчжурии, они принадлежат к разным сословиям в обществе и название шамана носят только по исправлению должности жреца, которую они изучают и принимают на себя добровольно, без всяких обрядов посвящения и без утверждения правительством. Сверх сего в Маньчжурии и не было, и доселе нет ни храмов для шаманского служения, ни дней, определенных для сего.

   Шаманов безвременно призывают в дом, где нужно их религиозное содействие по какому-либо случаю. Один Богдо-хан по преимуществу пользуется правом иметь храмы и жрецов для шаманского служения.

   В Пекине шаманское служение совершается в двух местах: во дворце государыни и в шаманском капище, которое лежит во внутреннем городе, на юго-восток от дворцовой крепости, и по-китайски называется Тхан-цзы, что значит храм. Маньчжуры превратили сие слово в танеэ, а собственного названия – без вещи – не имеют.
   В шаманском капище находятся три храма, как то: главный храм, состоящий из одного зала в три звена; круглый храм, имеющий вид небольшого павильона, и малый храм, похожий на беседку. В этих храмах нет ни мебели, ни украшений каких-либо, даже наружность их очень проста. Во дворце государыни, в служебном зале, развешивается на шестике занавес: при утреннем служении – на западной стороне, при вечернем – в северо-западном углу, а посредине зала ставится веха, утвержденная на каменной тумбе. В шаманском капище веха ставится пред круглым храмом, а от вехи проводится чрез круглый храм в главный три бечевки, которые привязываются к северной стене над занавесом. Как при шаманском служении иногда сама государыня присутствует, а при ней ни один мужчина, исключая евнухов, быть не может, то должность шаманов исправляют женщины, почему в обоих храмах служение совершается одною шаманкою в шаманском одеянии; по правую ее сторону, несколько отступя назад, стоит подшаманка в обыкновенном своем одеянии. Шаманка читает молитвы и поет гимны плавно и тихим голосом, с важным и благоговейным видом. Но каким образом она действует в тайных молитвах при жертвоприношении, я не имел случая видеть. У государыни в храме Онготам, хранителям лошадей, при вечернем жертвоприношении употребляют по две свиньи, а при большом жертвоприношении, во 2-й день каждого месяца, также при большом жертвоприношении весною и осенью при водружении вехи употребляют по одной свинье.
   Штат шаманок при Дворе состоит из 12 женщин. Должность сию исправляют жены дворцовых офицеров и за это получают от Двора одно только одеяние. Сверх шаманок еще находится 36 подшаманок, которые прислуживают шаманкам при обрядах, 37 женщин для толчения коры, и 19 женщин, делающих из той коры курительные свечи для шаманского служения. Все эти женщины суть жены дворцовых солдат. Они получают от Двора на содержание от половины до 2-х лан серебра и по полумешку риса – ежемесячно.
   Вот краткий очерк шаманства в древнем, сколько известно, и нынешнем его состоянии. Взглянем на нынешние обряды его.
   Шаманское служение состоит в жертвоприношении Небу и онготам. По вероучению шаманов, под Небом разумеется сила, управляющая миром – Бог, под онготами – души людей, которые в жизни сей делали добро людям, да и по смерти продолжают благотворить им.
   Шаманское жертвоприношение разделяется на обыкновенное и временное, или случайное; первое совершается во дворце государыни, последнее наиболее в шаманском капище. Обыкновенное жертвоприношение разделяется на ежедневное и ежемесячное.
   Обыкновенное ежедневное жертвоприношение совершается каждый день утром в 3-м и 4-м часу пополуночи, вечером – в 3-м и 4-м часу пополудни. При утреннем жертвоприношении молятся онготам: Шагямони, Бодисатва и Гуан-ди; при вечернем молятся онготам: Ахунь-няньси, Аньчунь-аяра, Мури-муриха, Надань-дайхунь, Нархунь-сюаньчу, Эндури-сэнчу, Баймань-чжангин, Надань-вэйхури, Эньду-монголо, Катунь-ноинь^[129].
   Обряд ежедневного утреннего жертвоприношения заключается в следующем: в служебном зале государыни, на столе, поставленном у самого занавеса пред изображениями трех онготов, ставят три блюдца с курениями, три чарочки с чистою водою и хлебенное. Шаманка начинает служение молитвою, которую читает нараспев, а ей подыгрывают на балалайке и гитаре. При молитве пред закланием животного снимают со стола чарочки с чистою водою, стоявшие пред изображением Бодисатвы, и как скоро затворят храм и закроют изображения трех онготов, то приводят жертвенное животное, и когда шаманка кончит чтение молитвы, то вливают воду в ухо животному; потом, выпустив кровь из него, разделяют животное на части и варят. Сварившееся мясо шаманка ставит на стол и чтением молитвы оканчивает служение.
   При вечернем служении ставят на стол пред изображениями онготов пять блюдцев с курениями, пять чарочек с чистою водою и хлебенное. Шаманка, опоясавшись поясом с бубенчиками и с привскакиванием ударяя в ручной бубен, поет гимн, а ей подыгрывают на гитаре и стучат в такт деревянным камертоном. По троекратном совершении сего обряда шаманка читает молитву пред изображениями онготов. После сего приводят жертвенное животное и поступают с ним по обряду утреннего служения. Сварившееся мясо шаманка ставит на стол и читает молитву пред онготами. По окончании сей молитвы потушают курения в блюдцах и огонь в фонарях, скутывают печь, в которой мясо варилось, и опускают темный занавес; присутствующие выходят из храма, и дверь затворяется. Оставшаяся в храме шаманка, потрясая бубенчиками в руке и на пояснице своей, читает молитву нараспев и молится; ей подыгрывают на гитаре с деревянным камертоном. По четверократном совершении сего обряда, поднимают занавес, отворяют дверь храма, зажигают фонари, уносят жертвенное мясо и снимают изображения онготов. Если государь и государыня присутствуют при жертвоприношении; то они делают поклонение, а на утреннем служении и жертвенное мясо получают.
   Ежемесячное обыкновенное жертвоприношение онготам разделяется на утреннее и вечернее и в обрядах тем только разнится от ежедневного жертвоприношения, что здесь вместо чистой воды употребляется квашеное из проса вино, которое также вливается в ухо жертвенному животному.
   Жертвоприношение Небу несколько разнствует от ежедневного жертвоприношения. Пред каменною тумбою с вехою, поставленною посреди служебного зала, ставят длинный стол с тремя серебряными тарелками для предложений; из них средняя тарелка с рисом, а прочие пустые. На северо-восток от вехи ставится длинный стол для жертвенного мяса. Во время служения подшаманка окропляет рис священною водою дважды пред молитвою и дважды по окончании молитвы. После сего приводят жертвенное животное, выпускают из него кровь, разнимают по хребетным позвонкам, срезывают с них мясо и варят. Из двух пустых тарелок на правую кладут позвонки, на левую желчь. Сваренное мясо изрезывают в куски и кладут в два сосуда, между которыми еще поставляют два сосуда с просяною кашею, Подле сосудов кладут разливную ложку и палочки, употребляемые вместо вилок, а остальное мясо изрезывают в куски и, положив в лоханки, накрывают кожею. Подшаманка вторично окропляет рис водою, дважды пред молитвою и дважды после молитвы; между тем нанизывают шейные позвонки на ниточку и вешают на вехе, а срезанное с них мясо, окропленный рис и желчь кладут в сосуд, прикрепленный к верхнему концу вехи.
 
   К временным жертвоприношениям принадлежат:
   1. Жертвоприношение онготам в начале каждого из четырех годовых времен.
   В начале каждой четверти года совершается особенное утреннее и вечернее жертвоприношение онготам, при котором в служебном зале опускают занавес и ставят блюдцы с курениями; но вместо жертвенного животного приводят к дворцу государыни двух белых лошадей и двух бычков; приносят два слитка золота, два слитка серебра, два куска штофа^[130] с полозами, два куска штофа с драконами, 10 кусков бархата, голи и разноцветных атласов, 40 концов китайки. Приведенных лошадей ставят по правую, а бычков – по левую сторону дворцовых ворот, а золото, серебро и ткани евнухи приносят в храм и раскладывают на столе пред онготами и при утреннем, и при вечернем служении. По окончании обряда и лошадей, и бычков обратно уводят, а чрез три дня уносят золото, серебро и ткани, и все отдают в контору жертвенного скота, где продают и скот, и ткани в пользу конторских расходов.
 
   2. Моление онготам о ниспослании счастия.
   О ниспослании счастия просят онготов Фули-Фуду и Омоши-мама, которым жертву приносят при утреннем и вечернем служении вместе с прочими онготами. Исключение состоит в том, что подшаманка заблаговременно вырубает в западном дворцовом саду иву – вышиною в девять футов, в нижнем отрубе трех дюймов – и пред самым жертвоприношением водружает ее пред окнами государыни; пред онготами ставит вино и хлебенное, а на южной половине ставит стол моления о счастии; на сем столе расставляет девять сосудцев с вином, два блюда с вареными карпами, два блюда с вареными перьменями, два блюда с просяною кашей и разное хлебенное. После сего шаманка начинает петь гимн, легко потрясая ножом с бубенчиками и молится по чиноположению утреннего служения. Подшаманка подает ей стрелу с привязанною к ней пенькою, после чего стол, приготовленный для моления о счастии, выносят на двор и ставят пред водруженною вехою. Вслед за сим и шаманка выходит на двор, легко потрясая левою рукою нож, а в правой держа стрелу с пенькою. Она становится пред столом по правую сторону ивы, поднимает стрелу вверх и, пенькою пригибая к себе ветвь ивы, троекратно поет гимн и молится. В сие время государь и государыня совершают поклонение и получают жертвенное мясо. Таким же образом совершается и вечернее служение, после которого относят иву в шаманское капище.
 
   3. Жертвоприношение в круглом храме.
   В круглом храме приносят жертву онготам Ниохонь-Тай-цзи и Удубынь-Бэйзэ. В Новый год жертвоприношение совершается во 2-е, а в прочие месяцы – в 1-е число. Предложение им состоит из временных яств, вина и бумаги, развешиваемой на шесте. Шаманка, легко потрясая ножом, поет молитвенный гимн и читает молитву; ей подыгрывают на гитаре с деревянным камертоном, чем и оканчивается служение.
   В юго-восточном углу шаманского капища есть малый храм, в котором также в 1-е число каждого месяца приносят жертву онготу Шаньси. Сия жертва состоит из временных яств, вина и бумаги, развешиваемой на шесте. Евнух, совершающий служение, читает молитву и молится с коленопреклонением, с открытою головою, без курмы (верхнее одеяние) и пояса и кланяется до земли.
 
   4. Омовение онготов.
   Ежегодно в 8-е число четвертого месяца (в мае) онготов, чествуемых утренним жертвоприношением, переносят из дворца государыни в главный храм в шаманском капище. Изображения Бодисатвы и Гуань-ди предварительно развешивают на занавесе, а кивоты^[131] их вымывают в желтой чаше, наполненной чистою водою, разведенною медом (сытою). По совершении обряда изображения обоих онготов влагают в кивоты, поставляют пред ними вино и хлебенное и развешивают бумагу на шесте. В этот же день совершают моление и пред онготами круглого храма. В обоих местах шаманка, легко потрясая ножом в руке, поет гимн и читает молитву. По окончании служения изображения онготов, чествуемых утренним жертвоприношением, обратно относят во дворец государыни.
 
   5. Жертвоприношение при водружении шаманской вехи.
   Ежегодно весною и осенью совершают большое жертвоприношение при водружении шаманской вехи. За день или за два пред сим обрядом бывает во дворце государыни предварительное жертвоприношение, совершаемое по чину утреннего и вечернего жертвоприношения. После сего изображения онготов, чествуемых утренним жертвоприношением, переносят из дворца государыни в главный храм в шаманском капище. Незадолго до перенесения онготов евнух отправляется в горы в округе Цин-чжеу и срубает там ель длиною в 20 футов, в поперечнике пять дюймов, с десятью коленцами или рядами сучьев. Это шаманская веха, которую водружают пред входом в круглый храм. В день жертвоприношения и в главном, и в круглом храме поставляют пред онготами вино и хлебенное. От занавеса в главном храме протягивают чрез оба храма до вехи три бечевки, на которых развешивают бумагу, а на вехе выставляют флаг. На месте в круглом храме также развешивают бумагу. В обоих храмах шаманки совершают обыкновенное моление. При троекратном чтении молитвы вторят им на балалайке, гитаре и деревянным камертоном. Если государь и государыня присутствуют при сем жертвоприношении, то и они пред молитвою совершают поклонение в обоих храмах. Государь получает жертвенное мясо.
   По окончании служения при водружении вехи изображения онготов обратно переносят из шаманского капища во дворец государыни, где в тот же день приносят им жертву по обряду месячного жертвоприношения, а на другой день по сему же обряду приносят жертву Небу.
 
   6. Жертвоприношение онготам – хранителям лошадей.
   Онготы Ниохонь-Тайцзи и Удубынь-Бэйзэ почитаются хранителями лошадей. Им приносят жертву сряду два дня. В первый день просят их о сохранении царских лошадей, а во второй – о сохранении казенных лошадей на пастбищах. В первый день при утреннем жертвоприношении вешают на конских волосах из гривы и хвоста 70 пар шелковых лоскутков красного цвета, а при вечернем – 30 пар шелковых лоскутков черного цвета, которые шаманка по окончании служения отдает в дворцовые конюшни. В следующий день при утреннем жертвоприношении развешивают 280, а при вечернем – 30 пар шелковых лоскутков черного цвета, которые по окончании служения также раздаются по конюшням. При сем случае в первый день купно приносят моление тем же онготам в круглом храме, куда приводят из царских конюшен 10 лошадей. К хвостам сих лошадей и при утреннем, и при вечернем жертвоприношении во время молитвы привязывают темно-красные и темные шелковые ткани для принятия счастия.
   В Новый год, в полночь на 1-е число, государь совершает поклонение пред онготами во дворце государыни; а потом, сопровождаемый князьями и вельможами маньчжурского племени, отправляется в шаманское капище, где поклоняется
   Небу в круглом храме, делая три коленопреклонения с девятью поклонами в землю. Отправляясь в поход, он таким же образом является в шаманское капище, где прежде совершает поклонение в круглом храме, а потом пред главным знаменем с изображением желтого дракона. Ежели государь вместо себя отправляет главнокомандующего в армию, то вместе с ним исполняет сей обряд напутственного поклонения. Таким же образом он совершает поклонение по счастливом возвращении из похода.

   «Шаманское служение состоит в жертвоприношении Небу и онго-там. По вероучению шаманов, под Небом разумеется сила, управляющая миром – Бог, под онготами – души людей, которые в жизни сей делали добро людям, да и по смерти продолжают благотворитъ им»

   «Пекинская газета представляет собою зеркало, в котором ясно и чисто отражается образ государственного управления в Китае»

 
   В Китае известна одна только газета, которая в мою там бытность издавалась в Пекине под названием Цзин-бао, что значит «Столичный вестник». Сия газета как по содержанию, так и по наружному своему составу мало имеет сходства с политическими газетами, издаваемыми в Европе.
   Внутри Пекинского дворца находится Государственный Кабинет, по-китайски называемый Нэй-гкэ. Четыре министра и два вице-министра составляют присутствие сего места. Доклады и донесения о делах, следующие к государю от высших присутственных мест в столице и правительственных лиц в губерниях, прежде поступают в Государственный Кабинет, где министры рассматривают содержание бумаг и потом уже при записке со своим мнением представляют государю на рассмотрение или на утверждение. Доклады и донесения, рассмотренные и утвержденные государем, чрез два дня после подачи сдаются в Военный комитет, Цзюнь цзи-чу, а отсюда те из них, которые следуют к объявлению, опять поступают в Государственный Кабинет. Сии бумаги суть факты государственного управления, из которых впоследствии составляется «История Китайской Империи», по сей причине всем присутственным местам и казенным заведениям в Пекине поставлено в обязанность ежедневно посылать в Государственный Кабинет дежурных списывать копии с бумаг, сошедших от государя, и хранить оные в архивах. Таковая же обязанность возложена на все судебные места и в губерниях: на сей конец в Пекине имеют пребывание шестнадцать почтовых экспедиторов Тьхи-хан, которым поручено печатать обнародованные Государственным Кабинетом бумаги и рассылать каждому в свою губернию. Но чтобы и народ имел некоторое понятие о течении государственных дел, то правительство дозволило в Пекине печатать вышепомянутые выписки без малейших опущений и прибавлений или перемены слов.
   В состав описанной нами газеты входят разные дела, представляемые государю на утверждение или только доводимые до его сведения – в столице от всех высших присутственных мест и гражданских, и военных, извне от правителей губерний, военных начальников и управляющих делами по особенной какой-либо части. Содержание докладов и донесений по большой части составляют определение или перемещение высших чиновников к должностям, повышение или перевод низших чиновников и гражданских, и военных, предание виновных из них суду или приговоры к наказанию, известия о разных приключениях, разные распоряжения по государственному хозяйству. В сей газете помещается почти все, что в европейских кабинетах считается государственною тайною, даже переговоры с иностранными посланниками, что можно видеть из обнародованных дипломатических бумаг, относящихся до Английского посольства, бывшего в Пекине в 1816 году. Иногда обнародываются частные представления высших чинов с изложением их замечаний на какие-либо временные политические обстоятельства или их мнений на счет действий по оным правительства; а в донесениях правителей губерний изредка встречаются случайные происшествия как в физическом, так и нравственном мире, очень любопытные для наблюдателей природы. По сему описанию пекинской газеты нетрудно будет заключить, что она представляет собою зеркало, в котором ясно и чисто отражается образ государственного управления в Китае.
   Пекинская газета издается и печатная, и письменная. Все бумаги помещаются в ней на другой же день после объявления их в Государственном Кабинете. Газета ежедневно выходит: письменная – в одной тетрадке, содержащей от 8 до 12-ти листов в 12°, а печатная – на целом листе, иногда с прибавлением. На получение газеты можно подписываться на неопределенное время, даже на один месяц и несколько дней. Отказаться от получения также всегда можно, и деньги платятся только за полученные нумера. Подписная цена и с доставкою в дом не простирается выше 1 1/2 ланы серебра за месяц, что составляет 3 руб. 40 коп. серебром. Даже можно за небольшую плату получать газету для одного чтения, но в таком случае она иногда поздно доставляется, потому что один нумер должен пройти несколько домов. Это есть единственная газета в целом Китае. О повременных изданиях по части литературы, наук и художеств китайцы еще и понятия не имеют.

   «В настоящее время открыто уже, что нелепые мнения насчет Китая, замечаемые в сочинениях ученых европейцев, произошли большей частию от несправедливых известий, сообщенных путешественниками»

 
   Господин Крузенштерн пред своим отправлением в путешествие кругом света получил от г. Вирста 27 вопросов, относящихся до Китая. Кратковременное пребывание славного нашего мореплавателя в Кантоне без знания китайского языка не дозволило ему приобресть столько сведений о Китае, чтобы он сам по себе мог составить удовлетворительные ответы, и, вероятно, воспользовался для сего показаниями англичан, живущих под Кантоном по торговым своим делам. Сии-то показания г. Крузенштерн поместил в своем путешествии кругом света. Но краткость, а более неточность ответов ясно показывают, что члены английской фактории в Китае мало имели сведений о внутреннем состоянии Китая. В настоящее время открыто уже, что нелепые мнения насчет сего государства, замечаемые в сочинениях ученых европейцев, произошли большей частию от несправедливых известий, сообщенных путешественниками. Многие из вопросов г. Вирста не относятся к статистике Китая, между тем правильные ответы на них могут прояснить весьма многое относительно частного быта китайцев. Вот единственная причина, которая побудила меня принять на себя труд исправить и пояснить самые ответы г. Крузенштерна на данные ему вопросы.

1

   Как велики в Китае обыкновенные на занимаемые деньги проценты и какова разность между залогом и доверенностью к лицу занимающего?
   ОТВЕТ: «В Кантоне платят по 12-ти и по 18-ти процентов, судя по обстоятельствам и благонадежности заимодавца».
 
   Проценты в отношении к различному образу займа и ссуды неодинаковы. Частные ссудные банки, называемые Дтан-пху, выдают небольшие суммы: под залог разных движимых вещей – за два, а под залог меховых, шерстяных и каменных вещей – за три процента на месяц. Но если заем простирается до 1000 рублей серебром, в таком случае берут от одного до полупроцента. Это я говорю о Пекине, где все вещи вдвое дороже против губерний; в других местах проценты на займы должны стоять в равном содержании с местною ценностью вещей. Находятся еще такие банки, которые ссужают на имя торгового дома по одному ручающегося места виду для получения суммы по частям. Проценты на таковую ссуду очень умеренны и всегда тем менее, чем короче сроки уплаты. Например, если занять 360 рублей с условием начать со следующего по займе дня ежедневную уплату по рублю, по такому займу берут не более пяти процентов в год, но банкир, несмотря на малость процентов, получает весьма значительную прибыль, ежели обратить внимание на беспрерывное обращение капитала. Еще существует в Пекине исключительный образ ссуды для чиновников, которые при своем отправлении из столицы к должности имеют нужду в деньгах как для уплаты прежних долгов, так и для будущих путевых издержек. Как эта ссуда всегда простирается до значительной суммы и притом производится без залогов и поручительств; то и проценты, смотря по расстоянию места и надежности доходов с оного, бывают неодинаковы, но вообще очень высоки – иногда выше ста на сто. Причина сему заключается в том, что чиновник, занимающий деньги при определении к новому месту, хотя и обеспечивает свой долг письменным видом, данным ему от правительства на должность, но если по непредвидимому обстоятельству он лишится места или умрет еще до истечения срока, назначенного к уплате, то заимодавцы не имеют права требовать ни процентов, ни капитала. Это значит ссужать на страх и составляет главную причину высоких процентов. Для таковых ссуд существуют банки только в Пекине, и находятся особые общества маклеров, которые должны обстоятельно знать положительные доходы всех должностей в государстве и сверх сего осведомляться о состоянии новоопределяемых чиновников, т. е. какого они поведения, каких лет и не имеют ли родителей в преклонных летах^[132]. Маклеры предварительно разведывают об определяющихся к выгодным должностям и сообщают о них банкам, а сии, по договору ссудив чиновника известною суммою денег, отправляют с ним своего приказчика для получения долга на месте. Между частными людьми еще производится ссуда по займу под залоги имения движимого и недвижимого, иногда и без залогов, но с письменным обязательством и поручительством. Проценты по сему образу ссуды, смотря по количеству суммы, безопасности залога и доверенности к поручителям и должнику, от полу до трех процентов на месяц. Обыкновенно чем более сумма и безопаснее залог, тем в равном содержании и проценты менее. Доверенность к лицу и поручителям имеет место при полной надежде к получению, но без надежного залога мало способствует к понижению процентов, ибо в Китае не положено законами, чтобы брать от правительства виды для отъезда или переселения из одного места в другое. Изложенные мною замечания наиболее относятся к Пекину; в других местах без сомнения есть небольшое различие в образе заимодавства. Китайцы наиболее руководствуются обычаями, которые везде одинаковы быть не могут. Законами утверждено только не брать выше трех процентов в месяц и прекращать уплату оных, как скоро сумма их сравняется с капиталом.

2

   Существует ли рабство или временное подданство?
   ОТВЕТ: «Не существует. Китаец родится свободным^[133]. Знатный и богатый должны нанимать людей для услуги и работы. Впрочем, весьма обыкновенно, что родители продают детей своих; только мужского пола реже, нежели женского; но и сии остаются в неволе до совершеннолетия, по достижении коего делаются свободными. За женский пол, который в Китае, равно как и во всех восточных землях, не пользуется одинаковыми преимуществами с мужчинами, полиция нестрого вступается; а потому проданные дети сего пола остаются во всю жизнь свою в рабстве…»
 
   В Китае существует рабство двух видов, утвержденных государственными постановлениями. Китайцы за некоторые преступления ссылаются на отдаленные пределы в неволю и отдаются в работу офицерам маньчжурского происхождения, которые, впрочем, не имеют права ни продавать, ни освобождать, а разрешение от сего наказания предоставлено верховной власти. Мятежники, взятые в плен, законным образом поступают в рабство к военным маньчжурского происхождения и остаются в неволе из рода в род, пока владельцы не отпустят их на волю с возвращением крепостей, по которым владеют ими. Есть еще третий вид рабства. Родители имеют право продавать своих детей; но сие рабство в письменных актах называется кабалением; оно простирается только на одно лицо; а с возвращением покупной суммы или с прошествием условных лет работы прекращается. Все сии три вида рабства простираются только на китайцев. Маньчжуры и монголы за преступления вместо неволи ссылаются в казенные работы.

3

   Есть ли в Китае великие богачи из частных людей? Владеют ли они обширными поместьями, или имение их, яко торгующих, состоит в богатствах?
   ОТВЕТ: «Богатейшие из частных людей в Китае суть обыкновенно торгующие, а наипаче некоторые из содержателей соляного откупа. Соль составляет одну из важнейших частей доходов китайского правительства. В каждой провинции находятся сообщества купцов, коим предоставляется единоторжие в продаже соли. Они по мандаринам важнейшие лица в целом государстве. Они одни пользуются правом носить оружие. держат вооруженные лодки, входят во всякий дом с обыском, если подозревают, что хозяин имеет соль, которая не у них куплена. За ними следуют, яко богачи из частных людей, сочлены Когонга. И мение Панкиквы, первого купца сего общества, полагают в 4 миллиона телов, или в 6 миллионов пиастров. Владетелей обширными поместьями, сказывали, в Китае совсем не имеется».
 
   В Китае много больших богачей, а число средственных капиталистов очень велико. Они бывают из чиновников, а более из торговых людей. Богатство их состоит в землях, строениях и наличном капитале как в серебре, так и в товарах. В одном Пекине считается до 200 частных ссудных банков, и самый бедный из них имеет не менее миллиона (ассигнациями) рублей в обороте. В Китае все почти земли принадлежат собственникам. Каждый, не разбирая сословий, преимущественно старается иметь часть капитала в землях, ибо сей капитал приносит верные доходы и, сверх того, не подвержен никаким непредвидимым опасностям, исключая политических переворотов. Но обладание землями никому не дает названия помещиков.

4

   Употребительны ли в Китае по торговле век-сели, или ассигнации, и какие по сему существуют законы?
   ОТВЕТ: «Торгующие векселей не употребляют, как то делают европейцы: следовательно и нет на то законов. Вообще очень редко случается, чтобы один китаец занимал у другого деньги. В государстве, в коем богатство удобно может быть виною несчастия владеющего оным, стараются скрывать свое имение. Сам Панкиква, будучи весьма тщеславен, неохотно говорит о великом своем богатстве. Впрочем, переводы денег между торгующими китайцами неизбежны; для того и употребляют расписки, но оне по-настоящему состоят только в засвидетельствовании получения денег и обещания уплаты в определенное время. Если случится, что должник не платит и веритель принесет на него жалобу мандарину, то сей, удостоверившись в справедливости требования, принуждает его к платежу или сильно действующей в Китае Бамбу, или налагает запрещение на имение и удовлетворяет из оного верителя. Однако китаец весьма редко приносит жалобу на должника своего. Он охотнее ждет долгое время, в надежде каким-либо образом получить ему принадлежащее. Сему главною причиною то, что мандарин требует обыкновенно за труды свои половину долга; в случае же на то несогласия не принимает жалоб».
 
   В Китае употребляют вексели троякого вида. К первому виду принадлежат переводные вексели хой-пьхиао, которые употребляются только банкирами под печатью фирмы купеческого дома, без маклерской скрепы. Такие вексели называются переводными, потому что получение вручаемой банку суммы назначается в банке другого города, принадлежащем тому же банкиру. Перевод векселя на посторонние банки или уплата оными долгов допускается по взаимному согласию. Ко второму виду векселей принадлежат заемные векселя цзе-пьхиао. Это суть обязательства, которыми торгующие обязываются закупленные в одном месте товары уплатить в другом месте наличными деньгами. Но как в Китае нет торгового устава, то все между купцами сделки производятся по добровольным условиям, основанным на давних обыкновениях. Маклеров при сих сделках не употребляют, но всю доверенность основывают на состоянии торгующего дома или на состоянии поручителей. К третьему виду векселей принадлежат ассигнации, называемые в Китае денежными билетами цянь-пьхиао, – такие билеты употребляются менялами, когда променивающий серебро на медную монету требует для удобности выдать ему вексель или билет на желаемую сумму. На билете находится печать меняльной лавки и надпись с означением ее названия и количества заключающейся в билете суммы. Но вексели меняльных лавок принимаются в обороте за наличные деньги только в том городе или местечке, где они выпущены, а вне тех мест не имеют силы. Заемные письма цзе-цзы по обыкновенным денежным ссудам не причисляются к векселям. Исключительных по вексельным делам постановлений нет в китайских уложениях.

5

   Есть ли гильдии и цехи; каковы оных постановления?
   ОТВЕТ: «Все ремесленники разделяются на общества, из коих каждое имеет своего старшину. В Кантоне разные мастеровые живут даже в особенных улицах; так, например, в одной – портные, в другой – сапожники, в третьей – стекольщики, в четвертой – аптекари и так далее. Они делают и особенные свои празднества, для коих нанимают обыкновенно комедиантов, и обнародывают, что в такой-то день, в таком-то цехе будет зрелище, к которому допускают всякого безденежно».
 
   В Китае существует двоякое разделение жителей на сословия. В ученом слоге – в сообразность древним уложениям о столице – народ разделяется на четыре сословия: чиновников, землепашцев, торгующих и ремесленников. В те времена не было отдельного военного состояния, а весь народ обязан был исправлять военную службу. Ныне законами приняты два только состояния: чины чень и простолюдины, или плебеяне, минь. В первом поставлены князья, чиновники и ученые; последнее заключает в себе торгующих, ремесленников, землепашцев и имеет многие подразделения, означающие разность упражнений, а не постепенность между сословиями. Но как в общежитии приняты каждому роду упражнений особливые названия, то правительство в судопроизводстве по необходимости сообразуется с общими понятиями о сословиях народа, но, не утверждая законами политического их различия между собою, не полагает исключительного преимущества одному пред другим; по сей причине нет в Китае ни гильдий купеческих, ни цехов мещанских; равным образом нет и особливых уставов, определяющих гражданские обязанности и взаимные отношения равных сословий между собою. Но как различие сословий, введенных в общежитии, есть необходимое последствие разнородности упражнений, то для определения взаимных отношений при отправлении дел введены частные положения, которые будучи укоренены долговременным употреблением и общим уважением, заменяют в Китае то, что у нас введено уставами. Китайцы руководствуются в своих сделках обыкновениями точно так же, как в Европе законами. Иногда их обыкновения, взятые особенно, кажутся довольно странными, но когда рассмотрим их в связи с другими обыкновениями или в отношении к соприкосновенным к ним каким-либо обстоятельствам, то нельзя не увериться, что они действительно должны быть таковыми, каковы есть, и вместо странности открываем в них благоразумное приспособление к обстоятельствам. Мастеровые в городах и слободах обыкновенно занимаются своими ремеслами в лавках, а не в домах. Нередко люди одного какого-либо ремесла отдельно занимают небольшую улицу. Равным образом и торгующие одним каким-либо товаром иногда занимают довольно значительное пространство по одной улице. Это в Европе называют рядами, а не цехами или сословиями; в Китае, напротив, и целый ряд лавок с одним каким-либо товаром, и сословие, торгующее им, и сословие, занимающееся одним каким-либо ремеслом, носит общее название Хан, что значит черта, линия, ряд, сословие. Сим образом при первоначальном открытии торга на Кягте китайцы разделили свои товары на восемь разрядов и назвали это Бпа-хан; вследствие сего постановили восемь старшин по одному в каждом разряде, что и до ныне удержано, несмотря на то, что некоторые из прежних товаров давно вышли из торговли. На таком же основании в Кантоне при открытии торга с европейцами постановлено 13 старшин (которые с английского языка вместо Хан переводят у нас Хонг, Гонг и Когонг). В Китае, как выше сказано, слово Хан существует только в имени; а в Кантоне старшины превращены в маклеров-монополистов, чрез которых производится промен китайских произведений на иностранные. Еще есть в Китае обыкновение, что занимающиеся одним каким-либо ремеслом или торгом избирают в году день, в который составляют праздник для своего сословия, сопровождаемый какими-либо играми или церемониями. Актеры в Пекине празднуют день рождения учредителя театральных игр. Торгующие холстом и хозяева чайных усадьб ежегодно съезжаются в назначаемое старшинами место, где в общем собрании полагают цены, по которым товары их должны продаваться в разных местах. Таковые собрания обыкновенно сопровождаются пиршествами и театральными играми, представляемыми на улицах для всенародного увеселения.

6

   Где и сколь знатны ярмарки, торговые места и складки товаров? Из каких портов производится торговля с Япониею, Филиппинскими и Зондскими островами и берегом Индии?
   ОТВЕТ: «Важнейшие пристани в Китае для иностранной торговли суть: Кантон на южном берегу, Емой на южном в провинции Фокиек, Нингно на восточном в провинции Че-кианг, не в дальнем расстоянии от острова Чузан^[134]. Из Кантона плавают китайские ионки в Малакку, Батавию, Сиам и в разные места, сопредельные Китайскому морю, из Емои – к Филиппинским и Ликейским островам; из Нингно – в Японию и Корею. Взаимный между пристанями торг производится почти повсюду. Все великие города служат местами для складки товаров по внутренней торговле и для мануфактур своей провинции, а особливо находящиеся у великих рек и каналов».
 
   Ответ сей очень удовлетворителен. Что касается до ярмарок, т. е. временных на каком-либо месте при большом съезде купцов со всех сторон для продажи и покупки известных товаров, то в Китае можно допустить таковые места более в разряде торжков или базаров, нежели в виде ярмарок. В замену ярмарок довольно находится больших складочных мест, которые по обширности их торговли можно было бы назвать ярмарками, если б своз товаров был центральный, а не имел одностороннего направления. Таковые места имеют сухопутные, а более водяные сообщения.

7

   Употребляются ли в Кантоне прейскуранты?
   ОТВЕТ: «Употребляются, но только на европейских языках».
 
   Очень вероятно, что европейцы, торгующие в Кантоне, имеют прейскуранты на европейских языках, но только для себя, а не для китайцев. К чести европейских народов, имеющих торговые связи с Китаем, надобно сказать, что они в Кантоне производят торг с китайцами на исковерканном английском или португальском наречиях, а в Кятге – на изуродованном русском языке. Что касается до прейскурантов собственно в Китае, в Пекине они находятся во всех больших лавках и магазинах, где положены решительные цены товарам без запроса.
   Прейскуранты обыкновенно вешаются на стене, написанные на больших деревянных досках, и сверх сего печатаются в особенных брошурках для раздачи. При ценах в прейскурантах означается и лаж^[135], предоставляемый в пользу покупателя.

8

   Каково учреждение почт? Заведены ли оные порядочно во всем государстве и может ли всякий оными пользоваться?
   ОТВЕТ: «Порядочная почта учреждена только между Пекином и Кантоном, коей всякий пользоваться может. но посылаемые по оной письма распечатываются и рассматриваются. Кроме сей почты нет другой во всем Китае. Во время нужной переписки нет иного средства, как только отправлять нарочного, или поручать проезжающим».
 
   От Пекина, как местопребывания верховной власти, есть верховая конная почта по всем большим дорогам, ведущим в главные города губерний: она учреждена только для развоза казенных бумаг; частные же люди могут поручать курьерам письма, и сии письма верно доходят, когда на них надписана выдача достаточной платы за доставление. По-видимому, неимение почты долженствовало бы замедлять и даже совершенно затруднять ход торговли, но изумляющая обширность оной внутри государства не допускает нас сомневаться в утончении всех возможных способов к облегчению сообщения по торговым связям. В Пекине находятся общества, которые содержат частную почту во все почти знатные места в государстве. Если кому нужно отправиться куда, или отправить кого, или послать известие в какое-либо место, то требуется только сходить в ямской дом того самого места. Здесь нет надобности терять время на торг: цены единожды назначены без перемены, следует только объявить срок, и лошади, лошаки или мулы немедленно будут готовы. Цены вообще умеренны, кольми паче если несколько человек в сложности отправляют. Ямские общества на всех по своей дороге станциях имеют с ямщиками связь для перемены скота. Только письма, посылаемые европейцами из Пекина в Европу и наоборот, представляемы бывают правительству и распечатываются.

9

   Дворянство в Китае одно ли личное или есть и наследственное?
   ОТВЕТ: «Одно личное. Чин мандаринский и разные другие даются по воле государя или его министра. В Японии совсем тому противное; там все должностные чиновники пользуются наследственным правом. Однако и в Китае потомки Конфуция наследствуют, как сказывают, всякое известное достоинство. Император яко неограниченный монарх, может, говорят, также давать чины наследственные».
 
   В Китае есть дворянство и личное, и наследственное. Личными дворянами считаются все чиновники и получившие ученую какую-либо степень. Преимущества их пред простолюдинами в том состоят, что они освобождены от земских повинностей и коленопреклонений в суде, избавлены от телесного наказания, которое заменено снятием чинов, лишением должностей и вычетом жалованья. Даже от смертной казни за известные преступления дозволено откупаться. Наследственными дворянами должно считать дальних родственников ныне царствующего в Китае дома. Они все имеют чин 8-го класса и получают солдатское жалованье. В дивизиях маньчжурских и монгольских находятся наследственные чиновники, но здесь наследство со всеми преимуществами переходит только к одному человеку. Прочие его родственники считаются простыми, хотя право наследования по роду ни у кого из них не отъемлется. В Японии правление феодальное, подобно древнему в Китае, почему все почти высшие должности наследственны совокупно с достоинствами.

10

   Есть ли в Китае великие фабрики или обработываются ли изделия семействами? Каковы отношения между мастерами, их помощниками и учениками?
   ОТВЕТ: «В Китае находятся обширные фабрики, как то, например, фарфоровые близ Кантона, но я думаю, что большая часть шелковых, бумажных и других вывозимых из Китая товаров, обработывается часто семействами. Я не полагаю, чтобы правительство имело свои фабрики, как то делается в некоторых европейских государствах».
 
   По обширности государства и великому количеству потребляемых вещей необходимо надобно допустить многочисленность разнородных фабрик и больших, и малых. Как шелковые, так и бумажные ткани работаются и семействами, но более по заказу фабрикантов, притом из фабричных материалов. Деревенские жители, занимаясь приготовлением сырых материалов, не имеют ни времени, ни способов к дальнейшей их обработке. Правительство имеет казенные шелковые фабрики в городах Цзян-нин-фу (Нанкин), Су-чжеу-фу и Хан-чжеу-фу. На сих фабриках ежегодно выработывают известное количество тканей по образцам, присылаемым из Дворцового правления чрез каждые десять лет. Что касается до отношений между мастерами, их помощниками и учениками, то помощники обыкновенно служат из платы или из долей в барыше; учеников же принимают на пятилетний срок и дают им только одежду и пищу.

11

   Мера и вес во всем ли Китае одинаковы; если же есть разность, то в чем состоит оная?
   ОТВЕТ: «Вес по объявлению купцов, которых я спрашивал, должен быть одинаков во всем государстве, кроме столицы.
   Один пикул, содержащий сто катти, равен 1,45 фунта российского или 1,33 английского. В Пекине один пикул составляет 97 катти. Мера длины в Пекине менее же. Пекинский кубит, обыкновенная мера длины в Китае, составляет 8½ фута, в Кантоне же и в южных провинциях десять».
 
   В Китае мера и вес, утвержденные правительством, повсюду одинаковы. Но мера и вес в народном употреблении разделяются на три вида: большой, малый и средний. В Пекине и в некоторых других местах все три вида и мер, и весов употребляются, но только каждый вид для известных каких-либо товаров. Мерный китайский фут = 1¹/₂₄ английского фута. Кубит, или сажень, содержит 10 футов.

12

   Есть ли торговые сообщества; где они, какие постановления?
   ОТВЕТ: «Мне известны только два сообщества, а именно: Когонг и другое, содержащее соль на откупе, которое разделяется на многие малые потому, что сочлены оных получают от продажи соли великую прибыль. Главное постановление торговых сообществ состоит в том, что сочлены все за одного и один за всех обязаны отвечать правительству. Сие постановление весьма важно по той причине, что казна не может ничего потерять из своих доходов. Из сообщества Когонг отвечает правительству один только старейший, или первый купец».
 
   В каждой губернии находится откупщик, принимающий на себя развозную продажу соли по своей губернии, но один человек не составляет сообщества. В Кантоне каждый купец, допущенный к исключительному торгу с англичанами, торгует на свой капитал отдельно от прочих; следовательно, и Когонг в значении сообщества не существует. Что касается до частных сообществ или компаний, торгующих сложным капиталом, таковых очень много, и притом в разных местах государства.

13

   Как поступают с банкротами, каковы законы вообще, касающиеся оных?
   ОТВЕТ: «Об образе, каковым поступают с неплатящими должниками упомянуто уже выше при подобном сему вопросе. Кроме того, употребителен в Китае и еще особенный обычай, но, может быть, только в случае неуплаты малых долгов; впрочем, уверяли меня, что оному подлежат и купцы Когонга. Вечер пред Новым годом должен быть сроком окончательного расчета. Кто не уплатит до оного своего долга, того может заимодавец даже бить беспрепятственно, и должник не смеет сопротивляться; может повреждать домашние вещи и разные производить в доме беспорядки. По наступлении полуночи все прекращается; заимодавец с должником мирятся и пьют, поздравляя друг друга с Новым годом. Следующий образ обыкновенно употребляется при тяжбах: проситель и ответчик избирают порук, приемлющих на себя ответственность за верность дела. Имеющий несправедливую сторону платит поруке большую сумму, ибо как скоро решится тяжба мандарином, то порука наказывается палками за принятие на себя ложного дела. Каллао, или первый министр императора, не свободен также от телесного наказания, а потому оно между китайцами не почитается бесчестным, полученные же деньги суть верны и служат надежным средством к отвращению от себя телесного наказания. Кроме порук обе стороны должны иметь еще и стряпчих, судьба коих зависит совершенно от гражданского губернатора, который при точнейшем разбирательстве дела все с них взыскивает и в случае несправедливости строго их наказывает».
 
   В Китае нет ни банкротства, объявляемого по законным обрядам, ни устава о банкротах; должников, не платящих и несостоятельных, судят всех по одинаковым законам, не разбирая сословия. Есть токмо различие во взыскании с чиновника и плебеянина. Первый отрешается от должности или подвергается конфискации имущества; с последнего, если не положит условий к удовлетворению заимодавца и не обеспечит уплаты надежным поручительством, производят взыскание до совершенного разорения, и тем все дело оканчивается. Но первое очень редко случается; что касается до последнего, то заимодавцы очень редко доходят до суда, но при ссуде для избежания подлогов – предварительно берут разные предосторожности, а при требовании, чтобы не терять времени на тяжбу, более соглашаются на отсрочку с надежным поручительством или отказываются от иска до поправления худых обстоятельств должника. Что касается до требования долгов, описанного г. Крузенштерном, это есть токмо один, к сожалению, всеместный обычай, имеющий силу при сборе третных долгов. В Китае люди бедного и среднего состояния нужное для дома наиболее забирают в долг и расплачиваются по третям, как то к пятому числу пятой луны, к пятому-на-десять^[136] восьмой луны и к Новому году. Даже сами торгующие кредитуются между собою на подобном же основании. Дней за десять до помянутых чисел начинается требование долгов и продолжается до окончания трети. Первые две трети допускают неполную уплату, почему и требования производятся не со всей настоятельностью. К Новому году все сделки должны кончиться полным очищением долгов и недоимок. Заимодавцы, будучи обеспокоиваемы своими верителями, употребляют все меры к собранию долгов, и чем ближе к концу трети, тем настоятельнее становятся требования. Над благородными употребляют пристыжение ожиданием выхода их у ворот или преследованием по улице; над низкими – ругательства у их домов, побои и грубости, отчего случаются и самоубийства: накануне Нового года в городах повсюду шум, но в полночь с первым знаком, от правительства, данным к начатию Нового года, все прекращается. Ссорющиеся, при нечаянном свидании, поздравляют друг друга и взаимно извиняются; по окончании же праздника приступают к мирным сделкам и дело оканчивают продолжением или прекращением кредита.

14

   Производится ли торг более меною товаров или определяется цена товаров, так как и у европейцев, посредством денег?
   ОТВЕТ: «Китайцы употребляют в оборотах своих мало наличных денег, да и то одну только монету, ли называемую. Государственные подати платятся произведениями и изделиями. Итак, судя по весьма обширному их торгу, полагать надобно, что оный производится по внутренности государства и по большой части меною товаров. Может быть, Кантон один только из сего исключается».
 
   В первобытные времена Китая торговля в сем государстве производилась обменом вещей. С приращением разных ремесел и художеств обмен вещей оказался недостаточным и даже затруднительным для производства торговли. Надлежало предпочтительно избрать вещь, которою бы по внутренней ее ценности и делимости легко было вознаграждать ценность всякой искомой вещи, и металлические деньги найдены для сей цели удобнейшими. Итак, со времени изобретения денег меновой торг в Китае мало-помалу вышел из употребления и ныне по причинам государственного хозяйства предоставлен одним только границам. Китайские купцы вообще не любят заниматься двусторонним торгом, и посему внутренний как оптовый, так и розничный торг производится на наличные деньги. Впрочем, и в меновом торгу всегда ценность промениваемых вещей уравнивают с ценностию вымениваемых; следовательно, и здесь деньги же служат к определению цен.

15

   Введены ли постановленные проценты в торговле и вообще при заимодательстве; каковы оные?
   ОТВЕТ: «Постановленные проценты, как то меня уверяли, должны быть 36, которые в северных провинциях Китая и платятся, но в Кантоне составляют оные в год от 12-ти до 18-ти, как выше сказано».
 
   О процентах при заимодательстве уже говорено было в ответе на первый вопрос. Что касается до процентов в торговле, т. е. при продаже на кредит, в сем случае они очень умеренны и простираются от 10-ти до 20-ти на сто. При дробной продаже на кредит, если получение денег не подлежит сомнению, часто вовсе не бывает процентов.

16

   Употребительна ли при гуртовом торге бухгалтерия?
   ОТВЕТ: «Китайские купцы в Кантоне кажутся весьма искусны в ведении книг своих. Обширные их дела требуют великой исправности».
 
   Каждый мальчик, готовящийся быть торговцем, обучается арифметике и бухгалтерии. Вообще же, не только в оптовом торге, но и во всех больших магазинах и лавках ведут книги своей торговли, которая ежедневно по вечерам очищается по всем кастам: по приходной и расходной, приемной и отпускной, кредитной и торговой. Бухгалтер обыкновенно во весь день сидит у стола с книгою и вписывает каждую проданную вещь; в мелочных же лавках довольствуются одним вечерним счетом.

17

   Имеются ли при торговле маклеры, браковщики, весовщики и проч.?
   ОТВЕТ: «Правительством учрежденным не имеется. Каждый купец Когонга имеет помощника, который при приеме и отпуске товаров все осматривает, весит, считает, меряет».
 
   По некоторым ветвям торговли имеются правительством учрежденные маклеры и весовщики. В Пекине находятся маклеры: 1) для выдачи законных видов на покупаемых лошадей, мулов и ослов; 2) на меняльной бирже для обмена медной монеты на серебро и обратно. Весовщики смотрят, не употребляют ли при продаже хлеба неуказных мер.

18

   Перевозятся ли товары в великих количествах сухим путем; назначено ли время для отправления судов и повозок с товарами?
   ОТВЕТ: «Все товары перевозятся по рекам и каналам; сухим же путем, думаю, не производится того вовсе. Весьма сомнительно, чтобы в известные времена отправлялись суда правильно».
 
   В северном Китае, где довольно содержат лошадей, лошаков, ослов и даже верблюдов, употребляется перевозка товаров гужом; а в южном Китае, по невозможности содержать скота, перевозят товары реками и каналами, исключая тех мест, где нет водяного сообщения, как то от реки Цзян в губернию Гуан-дун чрез хребет Юй-лин. Здесь обыкновенно переправляют товары чрез волок на тачках или дрягили^[137] на себе переносят. Главный водяной путь есть один по всему государству как для казенных, так и для частных судов, а именно хлебный канал, в котором воду в местах недостаточных поднимают только в свое время, по сей причине отправление судов с юга на север правильно производится дважды в год. Первые караваны каналом приходят в Тьхянь-цзинь-фу (город в 280 ли от Пекина на восток) в исходе мая, а вторые – в исходе сентября. Суда, морем отправленные, приходят около того же времени; но несколько позже. Плавание по рекам и прочим каналам производится всегда, исключая обмеления или наводнения.

19

   Извещают, что в Китае поселянин сколько же предпочтителен пред ремесленником, сколько у нас последний пред первым, и что каждый китаец ревнует или приобресть какое-либо поместье, или взять землю на откуп, что дают на довольно выгодные условия, ежели нанимающий имеет достаточную благонадежность; справедливо ли это?
 
   ОТВЕТ: «На сей вопрос должен я взять ответ из Баррова путешествия. По ученом и государственном чиновнике следует поселянин непосредственно: купец, художник и ремесленник гораздо ниже его. Китайский воин обработывает сам землю, духовные также, если оная при монастыре имеется. Император почитается единственным земли владетелем. Поместье у содержащего оное на откупе никогда не отнимается, если он платит исправно. Откупивший земли более, нежели обработывать может со своим семейством, отдает внаем другому за половину подати, которую вносит всю сам в казну. Большая часть бедных поселян в Китае упражняется в земледелии, нанимая землю у содержащих оную на откупе. Обширных поместьев очень мало, а потому между откупщиками и нет единоторжия хлебом. Каждый поселянин продает произведения свои свободно, где хочет; всякий подданный имеет право ловить рыбу беспрепятственно в открытом море у берегов, в озерах, реках и устьях. Помещиков, пользующихся особенными преимуществами, нет вовсе».
 
   Поселянин имеет в глазах правительства преимущество пред прочими сословиями разночинцев, потому что землепашество в Китае почитается основанием народного спокойствия и благоденствия. В каждом уезде правитель избирает несколько стариков для надзора за землепашеством. По истечении трех лет оказавшийся из них рачительным получает чин 15-го или 16-го класса. Это весьма много споспешествует к поощрению землепашества, но существенно не доставляет им никакого преимущества пред оными. Каждый китаец, хотя несколько достаточный, старается приобресть покупкою участок земли, чтобы самому заниматься землепашеством или отдавать оную на откуп, но они делают это не по ревнованию к чести, но частию потому, что земли приносят доход надежный, не подверженный случайным опасностям, исключая неурожая; а более потому, что священный закон отцепочтения обязывает каждого иметь родовое кладбище, на котором в приличные случаи приносят жертвы своим предкам. В Китае почти все земли принадлежат собственникам, которые имеют право продать оные; люди всякого состояния могут покупать, как покупают и другие недвижимые имения, т. е. по крепостям, но владение землей не дает им никакого преимущества пред равными. Те, которые сами не могут обработывать своих земель, отдают их на откуп желающих, однако же благонадежным людям. По сей части, столь важной по своим отношениям к благосостоянию государственному, существуют законные постановления. В Китае земли ежегодно засеваются, и земледельцы всячески стараются истощение растительной силы их вознаграждать удобрением, по сей причине владелец, отдающий землю на откуп, не имеет права ни возвышать откупа, ни отдать землю другому, пока прежний содержатель исправно вносит поземельную плату.

20

   Главнейшие доходы китайского государя состоят ли в подати с земли? Как велика оная? Платится ли деньгами или произведениями?
   ОТВЕТ: «Десятая часть от всех земных произведений составляет важнейшую подать. По вычислению, полученному лордом Макартнеем от мандарина Цоу-та-джина^[138], простирается подать, взимаемая во всех провинциях государства, до 66 миллионов фунтов стерлингов».
 
   Хотя в Китае все почти земли принадлежат собственникам, но правительство обложило оные небольшим оброком, который составляет главную статью государственных доходов и собирается серебром и частию хлебом. Поземельный оброк положен по доброте почвы, разделяемой на лучшую, среднюю и низшую. Вообще же, государственные доходы состоят из разных налогов, которые суть:
   а) сбор подушных оброков;
   б) сбор поземельных окладов;
   в) сбор податей разных именований;
   г) сбор с продажи соли;
   д) сбор пошлин с товаров.
   Сбор налогов вообще не ежегодно бывает в одинаковом состоянии. В сборе поземельном и подушном бывают недоимки; прочие сборы сами по себе непостоянны. По отчету, обнародованному Палатою финансов в 1812 году, государственные доходы в каждой из помянутых частей простирались:
   « Сбор поземельный
   серебром – до 27 285 650 лан
   хлебом – 4 082 070 мешков^[139]
   « Сбор подушный – 3 205 600 лан
   « Сбор разных именований – 2360 000
   « Сбор с соляной продажи – 7 477 000
   « Сбор пошлины – 3 849 000
   Всего – до 48 259 320
 
   Сверх изложенных сборов находятся мелкие местные налоги, которые в сложности составляют значительную сумму. Двор содержится доходами с удельных земель, которые простираются до 1 056 000 лан серебром; сверх сего ежегодно получает до 12 000 ясачных соболей, 140 гинов корня женьшень и до 1000 зерен восточного жемчуга. Вместо соболей принимают шкуру и других зверей.

21

   Кто печется об исправлении и содержании дорог и каналов и каким иждивением то производится?
   ОТВЕТ: «Купеческие суда, проходя каналами и реками, платят положенную пошлину, которая употребляется единственно к построению мостов и шлюзов. О дорогах, думаю, имеют в Китае мало попечения».
 
   Поддерживание земляных дорог, частных каналов и пошлин при них обращено в земскую повинность местных жителей. Починка каменных мостов и береговых плотин, также содержание каналов в большом размере производятся иждивением правительства. На расходы по сему предмету в поморских местах обращен сбор пошлин с леса и деревянной посуды, в которой привозят товары.

22

   Подражают ли китайцы европейцам в художестве? Разумеют ли они часы делать?
   ОТВЕТ: «Подражают, но несовершенно. Они делают прекраснейшие художественные вещи из слоновой кости, черепахи и жемчужной раковины. Разные утвари из золота и серебра весьма тонки и чисты. Они делают и стенные часы, карманных же делать не разумеют. Искусство делать сукно не удалось им также».
 
   Можно сказать, что китайцы в отделке многих вещей дошли до совершенства; а по заказу выработывают некоторые европейские вещи очень близко к данным образцам. В редком народе можно найти столь быструю способность к подражанию, каковою китайцы обладают; и если что удерживает их от приближения к утонченности европейцев, то это их законы, которые предписывают самую форму употребляемых вещей. Китаец может усовершенствовать свое, но вводить чужестранное или что-либо новое не смеет. В некоторых городах южного Китая делают стенные и столовые часы средственной работы, карманных же часов не делают. Назад тому около 150 лет заведена была казенная часовая фабрика, но скоро упала от дешевизны заморских карманных часов. Что касается до выработки сукон, то в сем искусстве китайцы скоро бы могли сделаться соперниками европейцам, но в Китае совершенно нет овцеводства; овцы же, даже лучших пород, разводимых в Монголии и Тангуте, имеют шерсть, годную только для валяния тонких войлоков.

23

   Говорят, что рабочие люди могут с величайшим трудом только прокормить себя со своим семейством: ремесленники нуждаются в том и еще более; сии бегают будто бы по улицам со своими инструментами для испрошения где-либо работы нищенским образом; что приготовление сахара производится бродящими поденщиками; что множество людей живут на воде в судах; что многие едят будто бы собак и кошек мертвых. Справедливо ли это?
   ОТВЕТ: «Чрезвычайное многолюдство должно быть виною, что бедный простой народ терпит нередко великую нужду. Вообще, в государстве голод бывает часто. В Кантоне не очень приметно, чтобы поденщики и ремесленники не находили для себя работы. Впрочем, нищих много и в сем городе, которые, показываясь на улицах в рубищах, представляют вид крайне отвратительный. Что голодные китайцы едят мертвых собак, кошек и даже крыс, тому имел многократно случай быть сам свидетелем. Я приказал бросить за борт несколько бочек солонины, испортившейся до того, что зловоние от него разнеслось по всему Вампу и долго не уничтожалось. Алчущие китайцы ловили ее с величайшей жадностью и увозили с изъявлением особенной радости. На реке Тигрисе у Кантона живет множество народа на лодках. Прочие реки, каналы и озера также обитаемы людьми, и притом в некоторых местах столько же почти многолюдны сколько и самая земля. Однако сомнительно, чтобы внутренние области Китая, не участвующие в выгодах торговли посредством рек и каналов, населены и возделаны были равномерно».
 
   Судя по невероятному народонаселению в Китае, можно безошибочно сказать, что число рук, простирающихся к работе, далеко превосходит количество представляющейся работы, что великая населенность далеко превосходит меру земли, потребную к пропитанию жителей. После сего нимало не удивительно, что рабочие с трудом могут содержать себя; что ремесленники, а особливо семейные, вообще нуждаются в содержании себя. Если бы не выгодный образ китайского земледелия и двукратные посевы сарацинского пшена на юге, если бы не укоряемое и повторяемое возращение огородной зелени и овощей на одной и той же земле и подвоз хлеба из Индии и с островов южного океана, то Китай должен был бы целую половину своих жителей извергнуть за пределы.

   Сверх сего надобно отдать полную справедливость трезвости, воздержанию, деятельности, особенно же трудолюбию и терпеливости китайцев. Не увидите ни одной пядени удобной земли, оставленной необработанною; даже болотные и песчаные места засажены камышом и палочником, или тальником, которые по великому их употреблению приносят владетелям немалый доход.

   Что касается до ремесленников, то они снискивают пропитание способами, обыкновением присвоенными ремеслу их. Каменщик, плотник, поденщик приходят в известные места ожидать требователей. Разносчики мелочных товаров, продавцы харчевых вещей, обручники, брадобреи и многие другие, коих ремесло состоит в том, чтобы разноскою или минутною работою удовлетворять нуждам жителей, обыкновенно ходят по улицам и голосом или звуком орудий, означающих ремесло их, дают знать о своем проходе. О приготовлении сахара, производимом в южных странах, не случалось мне спрашивать, и очень вероятно, что сия операция производится поденщиками, но нельзя сказать бродягами, ибо правительство никаким средством не привязывает жителей к своим селениям, а переход из одного места в другое предоставлен в полную волю их – без видов от местных начальств, с таким, однако же, ограничением, чтобы незнаемых никто отнюдь не принимал и не держал. Живущих на воде находится два рода: 1) в некоторых больших городах южного Китая многие живут на судах по рекам и каналам не по бедности, а по недостатку мест, ближайших к центру города, где им нужно чаще быть по своим делам. Лучшие жилые суда бывают очень красивого устроения, и комнаты в них прекрасно меблированы; 2) судохозяева и рыбаки вовсе не имеют домов, а из рода в род живут на судах со всем семейством. Бедные люди, по недостатку в средствах к пропитанию, едят коневину, ослятину, верблюжину, кошек, собак, и не токмо живых, но и палых. Мне самому случалось видеть, с какою заботливостью бедный тащил нечаянно найденную им на улице издохшую кошку или собаку. Но действия, к которым понуждает необходимость или крайность, не должно почитать общим обыкновением или нравственным правилом. Самый бедный китаец не унизится до сбора милостыни по улицам. Есть класс нищих, терпимый в Пекине и других городах, несмотря на отвратительнейший вид их. Это не бедные, а сборище развратнейших людей, лишенных всякого доверия в обществе. Нередко завлекаются к ним бедные мальчики испорченной нравственности.

24

   Говорят, что китайцы побуждаются много к женатой жизни чрез то, что позволительно детей убивать. Уверяют, что есть даже и особенные люди, яко ремесленники в побиении младенцев. Справедливо ли это?
   ОТВЕТ: «Что умерщвление детей в Китае вообще терпимо, сия истина не подвержена, к крайнему сожалению, никакому более сомнению. Столь славящийся нравственностью китаец не признает детоубийства пороком, подобно как и препрославленные люди природы, обитающие на островах Великого Океана, не почитают людоедство делом противоестественным и гнусным. Мы видели в Вампу часто мертвых младенцев, несомых течением реки в море».
 
   Что китайцы побуждались к женатой жизни чрез дозволительное детоубийство; что даже были особенные люди, которые питаются ремеслом детоубийства, – это могли сказать только католические миссионеры для мнимого возвышения правил учения Христова, и европейские путешественники, которые имеют слабость решительно судить обо всем по обозрению поверхностному. Справедливо, и надобно отдать честь китайцам, что мало неженатых между ними. Отец отнюдь не позволит возрастному сыну оставаться холостым по его воле, и дворянство особенно держится сего правила. Но можно ли подумать, что причиною сему безнаказанное детоубийство, преступление, совершенно противное природе? Правила китайской религии искони возложили на сыновей священнейший долг обожать виновников бытия по смерти их и приносить им жертвы. Вот что каждому отцу внушает набожное влечение к продолжению своего рода. Тот, кто по бесчадию не имеет сына, воспитывает приемыша и предварительно услаждается удовольствием, которого ожидает от смерти. Когда сын изготовит гроб отцу, еще в живых находящемуся, то последний необыкновенно восхищается, представляя в мыслях, что он достиг совершенного в сей жизни счастия. Касательно детоубийства я не отрицаю, что не было бы женщин и девиц, которые, впадши в слабость, не старались бы утаить то, что может изобличить их в непозволенной любви и покрыть стыдом целое семейство. Стыд при сем обстоятельстве сковывает разум человека, и чем сильнее, тем жесточее действует. И так очень вероятно, что иногда умерщвляют незаконнорожденных, особенно в домах, в которых строго соблюдается нравственность семейства. Что касается до изведения младенцев в утробе, это незаметное детоубийство, думать надобно, довольно часто случается, несмотря на то, что в больших городах находятся воспитательные дома для принятия незаконнорожденных. В Китае есть обыкновение, которое очень легко может доводить европейцев до ложных заключений. По умствованию китайцев, души умерших во младенчестве и в детстве почитаются несовершенными, по сей причине детей, умерших до восьмилетного возраста, не удостоивают погребения по обрядам, а хоронят их подле родовых кладбищ или в общих могилах – без церемонии. В южных губерниях даже бросают их и в реки. Посему-то в Пекине, равно и в других больших городах богатые и набожные люди ежедневно высылают телеги, запряженные волами, собирать умерших младенцев для отвоза их в общую могилу. Но безрассудно было бы заключать отсюда, что детоубийство есть всеобщий порок в Китае; напротив, оно в китайском законодательстве поставлено наряду с первыми государственными преступлениями: даже изведение младенца в утробе подвергнуто жестокому телесному наказанию.

25

   Говорят, что, невзирая на то, многолюдство в Китае не уменьшается. Города населены чрезвычайно. Возделанные земли не пустеют. Справедливо ли это?
   ОТВЕТ: «Известия о многолюдстве китайского государства весьма различны. Г. Соинерат полагает 70, а г. Стаунтон по таблицам, полученным лордом Макартнеем в Пекине, по случившемся за год до его прибытия народоисчислении, – 333 миллиона. Езуит Амиот приемлет почти среднее число из сих двух количеств, ибо он полагает 198 миллионов. Трудно изведать с достоверностию, чтобы многолюдство в Китайской империи было в самом деле столь чрезвычайно, как то объявлено мандарином Чоу-та-джин английскому посланнику. Барро не сомневается нимало в верности таблиц. Он доказывает, что китайское многолюдство, в отношении к поверхности земли всего государства, содержится к английскому = 2: 1, и что такое содержание в великих городах, как то Кантоне, Нанкине, Пекине, где народосчисление должно быть показываемо вернее, в сравнении с населением английских городов, кажется вероятно. Кто видел Кантон и по многолюдству сего города с его предместиями будет заключать о населении всего Китая, тот не почтет таблиц мандарина неверными. Впрочем, мне показалось весьма странным означение в сих таблицах для провинции Печели 664 человека на каждую английскую квадратную милю, между тем как в провинции Канг-нин^[140], которая по плодоносной своей земле и по выгоднейшему положению в рассуждении внутренней торговли должна быть несравненно многолюднее, только 300 человек. Путешествовавшие по провинции Печели описывают ее бедною. Сам Барро говорит об ней, что земля бесплодная и обработывается нерачительно, жители кажутся нездоровыми и изнеженными; жилища их очень скудны, рыбных ловлей не имеется, климат ради^[141]великих летних жаров и жестокого зимнего холода вреден здоровью, отчего умирает ежегодно множество народа; и так население не может быть многочисленно. В самой провинции Чекианг, о которой Барро говорит, что земля возделана повсюду наилучшим образом и население чрезвычайно, считается 108 человеками менее на квадратную милю, нежели в бесплодной Печели. Многолюдство провинции Кантунг, обращающее на себя внимание каждого в Кантон приезжающего, также весьма несоразмерно, ибо в ней полагается 264 человека на квадратную милю; следовательно, более нежели половиною многочисленнее народонаселения последней. Сии сравнения подают мне повод сомневаться в точности таблиц и предполагать неверность в учинении народосчисления в провинции Печели. В самых плодоноснейших странах 644 человека на английскую квадратную милю показывают почти даже невероятное население; в Англии считают на милю 120, в Голландии – 198 человек».
 
   Сказано выше, что детоубийство в Китае есть преступление, тайно некоторыми соделываемое для избавления себя от стыда; что касается до многолюдства, то Китай по государственным спискам 1812 года имел более 360 миллионов жителей обоего пола. Большие города чрезвычайно населены, особенно в южном Китае. В губерниях Цзян-су, Ань-Хой и Чже-цзян считается до 98 миллионов жителей под управлением одного генерал-губернатора. В сих-то трех губерниях во многих городах живут на судах, и несмотря на толикое многолюдство, по которому с сожалением заключаем о бедности жителей, сия страна почитается в Китае жилищем изобилия и утех, средоточием просвещения и промышленности, отечеством мод и вкуса, словом, она всеми единогласно признана земным раем. Шан ю Тьхянь-тхан; Ся ю су хан, на небе есть рай, на земле Су и Хан, есть общая пословица. Су и Хан суть Су-чжеу и Хан-чжеу, главные города, первый – в губернии Цзян-су, а последний – в губернии Чже-цзян. Трудолюбию и образу земледелия китайского нельзя не отдать справедливости, а законы и местные чиновники строго наблюдают, чтобы не оставалось ни клока земли незасеянной. Почва земли в губернии Чжи-ли местами песчана, да и вообще не очень хлебородна, для того-то и открыт хлебный канал, чтобы снабжать Пекин избытками южных стран. К сему надобно присовокупить, что земли при хорошем удобрении и благоприятном времени приносят богатый урожай, но сие обилие, раздробившись по великой людности, делается малозначущим, и при неурожае крестьяне всегда требуют вспоможения от правительства.

26

   В каких местах удовольствуются другими жизненными потребностями, кроме пшена срацинского? где питаются мясом? что стоит фунт говядины, баранины? какая разность в ценах между говядиною, бараниной и пшеном срацинским?
   ОТВЕТ: «Во всем Китае срацинское пшено и рыба составляют главнейшую пищу. В северных провинциях сеется и пшеница. Говядины и баранины едят мало; свинины же гораздо более и притом особенно в южных провинциях».
 
   Пшено срацинское, огородная зелень и овощи составляют существенное пропитание китайцев, подобно как в России ржаной хлеб и щи. Но бедные в северном Китае питаются просом и другими крупами. Хлебное из крупичатой, рисовой и пшеничной муки употребляется в разных видах на завтраках и ужинах, но в малом количестве, ибо сия пища почитается довольно горячей для жарких климатов. Пшеницу более издерживают на курение вина. Мясо употребляют везде, но только люди достаточные; бедным же иным во всю жизнь не случится отведать. Говядину, баранину, молоко и масло коровье употребляют только могаммедане^[142], маньчжуры, монголы и некоторые из северных китайцев; южные китайцы не могут терпеть запаха сих вещей и питаются свининою, которая в Китае отменно хороша, рыбою, дичиною и домашней живностью. Причину такового отвращения должно приписать непривычке. В Китае вся удобная земля обработывается; там нет ни лугов, ни паровых полей; по сей причине и скотоводства не имеют. Не в большом количестве содержат волов, ослов, лошадей и лошаков в северном Китае и буйволов в южном, но лошадей большей частью, а овец и верблюдов почти без исключения получают из Монголии. Сверх сего убивать волов и буйволов, как скот нужный для земледелия, издревле запрещено законами. Как скоро падет скотина, то хозяин обязан предъявить о том в суд и зарыть ее под присмотром полиции. Овцы и козы, пригоняемые в Китай из Тангута и Монголии, обыкновенно от худобы пахнут потом (псиною), по сим причинам южный китаец не любит ни говядины с бараниной, ни молока с коровьим маслом. В лучших городских трактирах кроме свинины, поросят, куриц, уток и рыбы нет других запасов, а говядину и баранину держат только в трактирах могаммеданских и китайских харчевнях. По домам же бедные люди едят и верблюжину, и ослятину, и коневину, и собак, и кошек, и все, что случится достать для пропитания; а что всего отвратительнее – не имеют различия между издохшей и битою скотиною. Между прочим странным покажется, что в губернии Гуан-дун мясо полоза, которых нарочно воспитывают в домах, а в губернии Фу-цзянь мясо собачьего щенка составляют первое и лакомое блюдо при столе. Цены хлебу неодинаковы бывают, смотря по урожаю; в Пекине, в сравнении с прочими местами, дорог по причине дальней доставки. Например, в Пекине гин лучшей крупитчатой муки стоит от 6 до 10, а в губернии Хэ-нань – от 3 до 6 копеек серебром. Свинина, баранина и говядина, привозимая зимою из Монголии, везде в одной почти цене, т. е. гин от 15 до 30 коп. серебром.

27

   Сказывают, что главнейшие доходы императора, по известиям должны состоять в десятой доле произведений всех земель, располагаются так умеренно, что не составляют даже и тридесятой доли; справедливо ли?
   ОТВЕТ: «Барро полагает ежегодной подати каждого в четыре шиллинга английскими деньгами».
 
   Пояснение на сей вопрос удовлетворительно изложено в пояснении на 20-й вопрос.

   «Судя беспристрастно, без ошибки можно сказать, что в китайском народе много хорошего и довольно дурного, но сторона хорошая перевешивает дурную. Это происходит оттого, что добрая нравственность в китайском народе весьма много поддерживается отличным действием законов»

 
   Слово «нравы» мы берем не в отношении к качествам одного человека, а в отношении к целому народу, и разумеем под оным привычки, поступки, даже самые мнения. Нравы, в сем смысле взятые, составляют панораму общественного и частного народного быта.
   Нравы получают начало от физического положения обитаемой страны и климата, направляются общественным воспитанием, укореняются законами. Это мы говорим о коренных нравах. Находятся еще побочные нравы, которые один народ, по стечению разных причин, заимствует у другого. История Китайской империи представляет разительные доказательства сей истины.
   В IV и IX статьях сего сочинения помещены очерки разных китайских нравов: политических, религиозных, гражданских и народных. Здесь остается нам бросить общий взгляд на добрые и худые нравы в одном только нравственном отношении, исследовать начало добрых и худых народных качеств.
   В Китае, где во всем видим то же, что есть у нас, но не так, как у нас, и нравы образовались несколько иначе, нежели у других народов. При самом переходе из пастушеского состояния в земледельческое правительство, желая упрочить народное благосостояние, старалось вводить единство во всем. В чем заключались постановления по сему предмету при первых двух династиях, Си и Шан, невозможно знать, потому что уложения помянутых домов погибли вместе с их потомством. С 1122 года до Р.Х. каждая династия при самом получении престола империи вводила единство в училищном воспитании юношества и в правилах обращения людей разных сословий, единство в покрое и цветах одеяния, в виде и размере колесниц, единство в начертании букв, их выговоров, ударений и значений. Сим образом как бы переплавляли целое государство в горниле законов и снова начинали великий труд в образовании народа.
   В настоящее время, при соблюдении единства в гражданском быту, особенное внимание обращено на воспитание юношества. Кроме народных, уездных и высших училищ, основанных правительством, в каждом селении есть деревенское училище, в которое поступают мальчики, достигшие шестилетнего возраста. Способ первоначального образования довольно замечателен. При вступлении мальчика в училище учитель прежде всего наставляет его в правилах обращения, и мальчик ввечеру, по возвращении в дом, делает каждому члену семейства учтивый поклон по приличию. При обучении чтению и письму идеографических букв учитель, изъясняя значение каждой буквы, вместе с тем дает ему ясное понятие о каком-нибудь предмете.

   Между прочим мальчику наиболее вперяют неограниченное почтение к родителям, повиновение предписаниям правительства, соблюдение всех обязанностей человека-гражданина. Вот почему в большей части деревенских детей найдете учтивость и уступчивость в обращении, кротость и степенность в поведении, скромность и рассудительность в делах.

   По выходе из деревенской школы дети поступают в какое-либо сословие. Здесь они под надзором старших еще более утверждаются в правилах училищного воспитания и сверх того научаются трудолюбию в промышленности и земледелии, бережливости и порядку в домоводстве, трезвости и умеренности во всем.
   В деревнях вообще строго соблюдается нравственность. Причиною сему, кроме училищного воспитания, надзор земского начальства за семейным поведением жителей. Сия обязанность возложена на сотников, десятников и смежных соседей. Сверх сего в каждом роде избирается родовый старшина, которому законы дают власть разбирать и решать семейные дела своего рода. Его суду со старшими родственниками предоставлен развод мужа с женою.
   Дети чиновников по большой части первое образование заимствуют у домашних учителей. По получении первой ученой степени на испытании продолжают учение под надзором начальства и занимаются предметами более нужными на поприще государственного служения. В сравнении с детьми разночинцев они совершеннее в образовании, утонченнее во всех качествах, делающих человека любезным в обществе. Но в их молчаливом удалении от обращения с разночинцами уже обнаруживается аристократическая гордость – не токмо дозволяемая, но даже поддерживаемая законами.
   Исключая Пекина, во всех других городах чиновники обязаны жить в своих присутственных местах и совершенно устраняться от общежительных связей с подчиненными. Этот закон, содержа чиновников в некотором отдалении от разночинцев, доставляет первым необыкновенное уважение от последних. Что касается до обращения чиновников между собою, оно довольно затруднено церемониалами, и даже свидания по должности бывают только в необходимом случае. Родственные и дружеские свидания, без равенства в чинах и близкого родства, также редки, а на родине и невозможны, потому что два родственника служить в одной губернии не могут. И в городах, и в деревнях, по тесноте жилищ и беспрерывных занятий, вообще уклоняются от праздного препровождения времени с приятелями. Таким образом, и чиновники, и разночинцы не имеют понятия о тех приятных европейских собраниях, на которых друзья и знакомые сообщают друг другу свои мысли то в степенных, то в шутливых разговорах. О блестящих бальных вечерах, кажется, и упоминать не нужно, потому что в Китае не знают танцев (исключая придворной мимики); да и прекрасному полу принимать участие в собрании мужчин предосудительным считается. Скрывать женский пол от посторонних есть обыкновение общее и чиновникам, и разночинцам, но это обыкновение несколько смягчается для ближайших родственников и коротких друзей. Вследствие сего же обыкновения и гостеприимство, столь уважаемое у всех и оседлых, и кочевых народов Азии, в Китае почти неизвестно. Прохожий ни в городе, ни в деревне не найдет приюта. Даже навещая родственников и друзей, живущих домами, надобно постучаться у ворот и на спрос вышедшего сказать, с кем желает видеться. Впрочем, приятельские связи с китайцами, укрепленные давним знакомством, довольно приятны, потому что китайцы в подобном случае бывают очень откровенны.
   Нельзя отозваться с похвалою о нравственности в городах и слободах, где торговые люди до большой части суть гости из разных, даже отдаленнейших мест Китая. Здесь разврат есть необходимое следствие безженного^[143] многолюдства, несмотря на то, что внутри городов запрещены дома, служащие убежищем разврату, и что законы не терпят оных и в предместьях. Особенно жители южных азийских стран, при несклонности к шумному и безумному пьянству, преданы сладострастию, можно сказать, необузданному, а законы на общую наклонность народа к какому-либо пороку вообще смотрят сквозь пальцы. Даже при законном дозволении кроме жены иметь наложниц – удовлетворение сладострастию, противное природе, столь усилилось в Китае, что положенное законами очень легкое наказание за сей порок редко исполняется.
   Другой порок, общий всем сословиям в городах и многолюдных местечках, есть необыкновенная страсть к азартным играм, которыми торгующие убивают время долгих зимних вечеров и вместе с тем иногда убивают свое состояние, а дети богачей расточают имущество своих отцов. Главные азартные игры суть банк и зернь^[144]. Дома азартных игр строго запрещены, но как для полиции довольно выгодно скрывать такие дома от взоров закона, то записные игроки спокойно скитаются по углам города. Богатые китайцы, соблюдая в доме чрезвычайную бережливость во всем, в домах разврата и азартных игр нередко доходят до неограниченной расточительности. Впрочем, азартные игры между домашними и родственниками свободны от преследований закона.
   Китайцев вообще упрекают в корыстолюбии, и я не могу не подтвердить справедливость такого замечания. Корыстолюбие в Китае подлинно есть такой порок, который господствует во всем государстве, но должно определить виды его, дабы незаконную страсть к корысти не поставить в чистом желании выгод. В продолжение столетней войны с монголами в предпоследнем веке пред Р. X. Китай дошел до такого истощения, что правительство принужденным нашлось дозволить чиновникам содержать себя доходами от своих должностей. В этот промежуток истощения государственных доходов злоупотребления приняли законный вид и укоренились столь сильно, что впоследствии и самое хорошее жалованье не могло исторгнуть их корня. Ныне сия часть приведена в такую известность, что находятся подробные расписанья, сколько каждая должность в губернии приносит положительного дохода в год, и по сему расписанию положено, сколько получивший должность должен предварительно заплатить служащим в Палате чинов. Для сего в Пекине находятся страховые общества, которые новоопределенных чиновников снабжают деньгами. Нынешний государь при вступлении своем на престол указал всем чиновникам в империи представить о недостатках и злоупотреблениях в правлении и купно изложить средства к исправлению оных. Один из стряпчих при исчислении разных злоупотреблений между прочим пишет в своем представлении: «Чиновники Корпуса путей водяного сообщения при работах по Желтой реке поступают добросовестнее других. Они из сумм, отпускаемых на производство работ, берут себе только ⁶/₁₀, а при прочих казенных работах вообще берут себе ⁷/₁₀. Что касается до средств к прекращению сих злоупотреблений, трудно придумать». Таким же образом со своей стороны и правительство поступает; оно производит чиновникам достаточное жалованье, из которого они обязаны содержать свои канцелярии со множеством писарей и сторожей. В Пекине палаты на содержание своих писарей получают из губерний остатки от разных сумм.
   Но вот что странно: народ нимало не страдает от корыстолюбия чиновников. Купечество, торгующее в городах, ничего не платит ни за право торговли, ни на содержание города. Вместо сего торгующие содержат городских чиновников и делают им при случае подарки, например ко дню рождения, на Новый год. После сего не покажется удивительным, что уездный правитель получает годового дохода от 40 до 100 тысяч рублей серебром. Уездные правители в свою очередь должны делиться со всеми высшими чиновниками от областного правителя и прокурора до губернатора и генерал-губернатора. Количество подарков определено соразмерно с доходами. Подпавший суду, исключая уголовных преступлений очень явных, может оправдаться или по крайней мере остаться менее виноватым, но только должен договориться со стряпчим до исследования дела. Если же невозможно будет спасти его, то возвращается все взятое по договору. И сторожа получают содержание от приходящих в суд по своим делам, почему в Китае есть общая пословица: без денег не ходи в суд. Корыстолюбие чиновников имело равное влияние на развращение нравов и в разночинцах, вступающих в подряды на материалы и работы. В последних оно разрослось в разных других видах, так что воспользоваться незнанием покупщика в цене и доброте^[145] товаров отнюдь не почитается обманом. Впрочем, в торговле большая часть товаров продается по определенным ценам; а есть небольшие запросы на некоторые вещи, не имеющие определенной цены. Первостепенные купцы в торговых сделках между собою поступают с примерною честностью.

   Что касается до мелочных и внутренних, и пограничных торгашей, обмануть покупщика в честь себе ставят и мерою обмана измеряют преимущество свое пред иностранцем.

   Грабежи в Китае очень редки, чему главною причиною поставить должно невозможность производить оные, но вместо сего воровство, мошенничество и разные подлоги довольно обыкновенны как в городах, так и в многолюдных местечках. Первыми двумя ремеслами занимаются безродные бродяги и дети разврата, а последним – жители области Шао-син-фу, которые служат письмоводителями в присутственных местах и стряпчими по делам по всей империи и на выдумки подлогов и обманов от природы имеют большую наклонность и способность.
   Преобладающие дурные качества в китайце суть: раздражительность, скрытность, коварство, вероломство, мстительность, жестокость. Сии качества находятся в каждом в одной степени с его образованностью, но только при долговременном наблюдении можно заметить оные.
   Китаец в обращении с иностранцами вежлив, ласков, гибок, даже иногда приятен; и те только, которые хорошо изучили Китай, могут приметить, что сквозь тонкое покрывало учтивостей всюду просвечивает гордость. В Китае взаимное обращение облечено в законные формы, которые означают меру преимущества одного лица пред другим, и китаец в приемах обращения всегда старается удержать первенство пред иностранцем. Положим, что народная гордость есть внутреннее сознание своего преимущества пред другими; и Китай по своему могуществу и образованности действительно первенствует между азийскими народами. Но китайские чиновники нередко выказывают свое преимущество пред иностранцем в самом оскорбительном презрении к последним, а простолюдин иногда тоже обнаруживает, но в дерзских и наглых поступках. Эта дурная черта происходит от излишней самомечтательности.
   Что касается до нравов в частности, то не токмо губернии, но даже области отличаются одна от другой какими-либо качествами своих жителей, по большей части хорошими, редко худыми. Даже много есть примеров высоких гражданских добродетелей. Например, некогда монголы после долговременной осады одного из пограничных китайских городов случайно взяли в плен мать начальствовавшего над войсками в городе и, приблизившись к городской стене, потребовали, чтобы он для спасения матери сдал город без кровопролития, но женщина в ответ на это сказала: «Сын! Помни, что долг к отечеству важнее долга сыновнего», – и тут же была убита.
   Судя беспристрастно, без ошибки можно сказать, что в китайском народе много хорошего и довольно дурного, но сторона хорошая перевешивает дурную. Это происходит оттого, что добрая нравственность в китайском народе весьма много поддерживается отличным действием законов. В каждом областном, окружном и уездном городе находится храм древнему учителю Кхун-цзы, в котором местные начальники в весеннем и осеннем средних месяцах в первый день под названием дин совершают возлияние. По левую (восточную) сторону храма учителю Кхун-цзы находится Храм верным, справедливым, отцепочтительным и дружелюбным под названием Чжун-и-сяо-ди-цы; пред храмом – каменный памятник и торжественные врата. В сем храме поставляются табели с именами^[146] туземных чиновников, прославившихся верностью к престолу, ученых – справедливостью, сыновей – почтением к родителям, внуков – послушанием; а при жизни их пишутся над торжественными вратами. По правую сторону находится храм под названием Цзе-сяо-цы. В сем храме поставляются табели с именами жен и девиц целомудренных и отцепочтительных. Это суть храмы добродетельным, храмы славы, в которых местные чиновники обязаны ежегодно приносить жертвы – одну весною, другую осенью. Жертва им состоит из барана, свиньи и восьми сосудов с предложениями, состоящими из хлебов и плодов. Чиновник, начальствующий при жертвоприношении, по прочтении молитвы делает пред табелями одно коленопреклонение с тремя поклонами в землю.
   В каждом губернском городе есть храм под названием Сянь-лян-цы. В сем храме поставляют табели с именами начальников, которые при управлении тою губернией оказали услуги отечеству и благодеяния народу. В каждом областном, окружном и уездном городе находится храм под названием Мин-хуань-цы. В сем храме поставляются табели с именами чиновников, которые, управляя тою страною, оказали услуги отечеству и благодеяния народу. Еще в каждом уезде находится храм под названием Сян-сянь-цы. В сем храме поставляют табели с именами ученых, которые на своей родине прославились добродетельною жизнью. В помянутых трех храмах таким же образом приносят жертвы, как и в высших двух. Все сии храмы сооружены правительством.
   О славных мужах, удостоиваемых обожания, начальники губерний обще с попечителями училищ по обстоятельном исследовании дел их представляют государю и уже по получении указа поставляют имена их в храме славы. За добродетели меньшего разряда дается табель с похвальною надписью для вывески над воротами дома; выдаются деньги на сооружение торжественных ворот (по 30 лан серебра). Для женского пола есть особливые положения, на основании которых женщины или девицы удостоиваются внимания верховного начальства, например:
   а) если вдова сохранит целомудрие с 30-го до 50-го года или умрет, не дожив до 50 лет, а во вдовстве проведет около 15 лет, то удостоивается табели с похвальной надписью;
   б) ежели жена не возвратившегося с войны мужа сохранит целомудрие в продолжение узаконенных лет, то удостоивается табели с похвальною надписью;
   в) ежели девица по причине, что у ее родителей нет ни сына, ни внука, останется при них на всю жизнь, отказавшись от замужества; или до выхода в замужество сохранит девство в продолжение узаконенных лет; или, оставшись в доме жениха, умершего до совершения брака, сохранит девство до истечения узаконенного времени, то удостоивается табели с похвальною надписью;
   г) ежели жених и невеста, разлученные обстоятельствами до совершения брака, но, постоянно питая любовь друг к другу, соединятся уже в старости, то удостоиваются сооружения торжественных ворот;
   д) ежели семейство, бывшее при офицере, павшем на сражении, погибнет от неприятелей, то выдается ему 30 лан серебра на сооружение торжественных ворот, и сверх сего табели с их именами поставляются в храме славы на родине их;
   е) ежели женщина или девица при нашествии неприятеля погибнет за сохранение целомудрия, то и по прошествии нескольких лет удостоивается сооружения торжественных ворот. Ежели нет родственников, то местный начальник обязан соорудить им торжественные врата пред их могилами, а таблицы с их именами поставить в храме славы;
   ж) ежели женщина или девица примет смерть, защищаясь от насилования, или сама себя предаст смерти от стыда, то удостоивается сооружения торжественных ворот;
   з) ежели муж будет принуждать жену к распутству и она, сопротивляясь ему, сама себя предаст смерти; или если девица, приневоливаемая женихом к нарушению целомудрия до совершения брака, примет смерть, таковые удостоиваются сооружения торжественных ворот пред домами их родителей.
   Сделавшим пожертвование в общественную пользу, простирающееся до 1000 лан серебром, дозволяется сооружать торжественные врата с надписью «за пожертвование». Домам, которые в продолжение нескольких колен живут в согласии и без раздела, правительство выдает сумму на построение торжественных ворот, а их имена иссекаются на каменном памятнике пред храмом славы.
   Достигшим ста лет правительство сооружает торжественные врата: мужчине – с надписью «достигший счастия, возможного человеку»: а женщине – «врата долгоденствующей чрез целомудренную жизнь»: старшему и младшему брату, вместе достигшим ста лет, – с надписью «два знамения блистательного счастия», мужу и жене, достигшим ста лет, также достигшим 120 лет, выдается двойная сумма на сооружение торжественных ворот. Имеющим в доме от пяти до восьми колен в живых (от прапрадеда до праправнука) также сооружаются торжественные врата с надписью числа колен.
   Кроме лестного поощрения со стороны правительства, нравственность в народе укореняется еще наставлениями. Гражданские и военные чиновники в областных, окружных и уездных городах ежемесячно в 1-е и 15-е числа являются в храмы Вынь-миао, Гуань-ди-миао, Вынь-чань-миао и Чен-хуан-миао^[147] для поклонения; потом, одевшись в парадное платье, идут в присутственное место, где собираются ученые, военные и народ слушать царские поучения и законы. Гражданские и военные чиновники садятся на подушках на восточной и западной стороне. Чтец становится на северо-восточной стороне лицом к западу и читает по порядку. Старики, военные и народ слушают, стоя вкруг крыльца. В каждой слободе и деревне, в каждом военнопоселении и в землях инородческих старшины избирают сборное место, выбирают одного из степенных стариков главою народного сбора, трех или четырех из благонравных людей – месячными очередными. Сии выборные ежемесячно в 1-е и 15-е числа собирают и старых, и малолетних и читают им царские наставления и законы. Окружные и уездные учителя обязаны безвременно объезжать селения и делать жителям наставления.
   Нравственность в самом Правительстве поддерживается действиями Прокурорского приказа Ду-ча-юань, что от слова в слово значит над всем надзирающий приказ. Это есть Министерство юстиции, о котором в Европе имеют сбивчивые понятия^[148].
   Прокурорский приказ состоит из присутствия, канцелярии, шести контор, 15-ти отделений и пяти частей Пекина.
   Присутствие составляют два президента 2-го кл. и четыре советника 3-го кл. Главная обязанность их заключается в надзоре: а) за порядком в управлении; б) за политическим поведением чиновников. Сии две части объемлют множество разнообразных предметов, как то члены приказа:
   а) производят замечания о чиновниках чрез членов контор и отделений, а при назначении высших чиновников к должности или при представлении кого-либо государю, препровождают справку об их службе в Палату чинов для представления государю;
   б) производят справки по столичному испытанию, большому обзору и военному суду^[149]; поверяют отчеты соляных приставов по окончании срочных лет их служения; представляют государю свое мнение о чиновниках, одобряемых или предаваемых суду, доводят до сведения государя жалобы, приносимые кем-либо на безвинное притеснение;
   в) присутствуют при совещаниях о важных делах, поручаемых рассмотрению девяти государственных чинов^[150];
   г) обще с Уголовною палатою и Юстиционным судом утверждают приговоры к тяжким наказаниям;
   д) присутствуют при совершении Дворцового суда и Осеннего суда (по приговорам к смертной казни) и при жертвоприношениях, совершаемых государем;
   е) бывают при больших выходах при Дворе и в Педагогическом институте, когда государь посещает сие место.
   В каждой из шести палатских контор присутствуют по два старших 9 кл. и по два младших члена 10 кл. Они заведывают:
   1. Отпуском конторских выписок из докладов и указов (составляющих китайскую газету).
   2. Надзором за течением дел во всех присутственных местах в столице.
   Членам контор предоставлено поверять конфирмованные доклады. Если в докладе палаты, приказа или начальника губернии – уже конфирмованном – подлинно откроется что-либо такое, почему невозможно пропустить оный к исполнению, то конторам дозволяется такие доклады возвращать государю при запечатанном донесении.
 
   Обыкновенные занятия шести контор состоят:
   1. В поверке дворцовых записок.
   2. В выдаче царских наказов.
   3. В поверке послужных списков чиновников.
   4. В выдаче подорожен.
   5. В поверке доходов и расходов государственных.
   6. В поверке расписок в доставлении вещей в палаты финансовую и строительную.
   7. В рассматривании экзаменальных задач.
   8. В поверке дел по учебной части.
   9. В поверке подорожен, отсылаемых разным начальникам в губерниях.
   В 15-ти отделениях присутствуют 50 членов 9-го и 10-го классов, они занимаются надзором за течением дел во всех присутственных местах в столице, пересмотром уголовных дел, поступивших из губерний, и ревизией всего, что производится в Пекине по части правительственной. Члены отделений и члены контор назначаются присутствовать во всех временных комитетах и комиссиях в Пекине.
   В каждой из пяти частей Пекина по два надзирателя, избираемые из членов контор и отделений на год. Всего в конторах и отделениях считается 74 члена – под общим названием Цзянь-ча-юй-ши, что от слова в слово значит надзирающий царский историк, а по отношению к предметам должности близко соответствует русскому слову губернский стряпчий.
   Дела, производимые в губерниях, не подлежат их надзору и ревизии, потому что там находятся прокуроры Дао по разным частям управления, но столичным стряпчим дозволено смотреть за всеми злоупотреблениями в народе, происходящими от слабого надзора начальства, и несмотря на лица доносить непосредственно государю о всех предосудительных слухах о ком-либо – без ответственности за истину.

   «Китаец в обращении с иностранцами вежлив, ласков, гибок, даже иногда приятен; и те только, которые хорошо изучили Китай, могут приметить, что сквозь тонкое покрывало учтивостей всюду просвечивает гордость»

   «Действия Верховного Неба не имеют ни гласа, ни запаха, но в самой вещи суть первая вина творения, корень всех существ в мире, и посему названо Безначальным и Первым началом, а кроме Первого начала нет другого Безначального»

 
   Рано открылись в Китае первые порывы философствующего ума. Еще государь Фу-си изложил свои мысли о Боге и природе^[151] вещей двумя чертами – цельною и ломаною, которые чрез утроение представлены в восьми видах, названных гуа, а сии восемь гуа чрез перестановку тех же черт разделены на 64 гуа, и каждая черта в них заключала в себе полную мысль какую-либо. Следовавший за ним государь Янь-ди, проименованный Шень-нун-ши, сделал перемены в системе его положений на гуа. Государь Вынь-ван сочинил новые положения и новые изъяснения на те же гуа; сын его Чжеу-гун написал новые положения на самые черты, а Кхун-цзы присоединил к ним свои толкования. Сие сочинение названо И-цзин, что значит «Книга Перемен» liber vicissitudinum.
 
   Из помянутых трех систем «Книги Перемен» первые две совершенно погибли при известном сожжении книг в Китае, и невозможно дать суждение о них. Что касается до последней, то она не по одной древности, но и по своему содержанию всегда считалась первою в числе 13 книг, признанных священными в Китае^[152]. В сей книге содержатся понятия о Боге и природе, т. е. о законах физического и нравственного мира; и хотя изложенные в ней мысли не составляют систематической философии, но, несмотря на то, приняты были главным основанием новой системы миробытия, сочиненной ученым Чжеу-дунь-и в половине XI столетия. Сия система с самого начала принята была всеми учеными, а потом и правительством, и ныне как мысли, так и самые выражения ее сделались классическими в китайской словесности. Она представлена в чертеже под названием Тхай-цзи-тху. что значит чертеж Первого начала. Вот изложение сего чертежа с изъяснениями самого Чжеу-дунь-и и других знаменитых ученых.
 

 
   Чертеж Первого начала

Чертеж Первого начала

   Круг под числом I изображает то, что мы называем Безначальным и Первым началом. Это есть собственное существо теплорода, происшедшего от движения, и водорода^[153], произшедшего от покоя^[154] Первого начала – впрочем, так, что Первое начало не отделилось от теплорода и водорода, а составляет собственное существо последних.
   Круг под числом II представляет, что от движения Первого начала произошел теплород, от его покоя – водород; кружок в средоточии круга представляет собственное существо их.
   Белая половина круга под буквой а означает движение теплорода, которым открылось действование Первого начала; черная половина круга под буквой б означает покой водорода, постановивший существо Первого начала. Покой водорода есть корень движения теплорода; движения теплорода есть корень покоя водорода.
   Чертеж под числом III представляет, каким образом из превращений^[155] теплорода и соединений с ним водорода произошли пять стихий: вода, огонь, дерево, металл, земля. Правая черта, соединяющая огонь, землю и металл, представляет превращения теплорода; левая черта, соединяющая воду с деревом, представляет соединение водорода. Соединение огня с металлом чрез землю есть превращение, производимое теплородом; соединение воды с деревом есть соединение, производимое водородом. Вода есть преизбыток водорода и посему занимает правую сторону. Огонь есть преизбыток теплорода и по сему занимает левую, т. е. преимущественную сторону. Дерево есть огустение теплорода и посему следует за огнем. Металл есть огустение водорода и посему следует за водою. Земля, как вместилище (губка) воздуха, занимает средоточие.
   Соединение верхней части чертежа с кругом под числом II представляет, что водород произошел из теплорода, а теплород из водорода; из воды произошло дерево, из дерева огонь, из огня земля, из земли металл; металл опять превращается в воду (жидкость). Сим образом стихии подобно кольцу не имеют начала; но с началом их пять воздухов распространились, четыре времени года образовались.
   Круги под числами I и II с чертежом под числом ш представляют, что пять стихий суть одно с теплородом и водородом, и в совокупности они составляют две подлинности (фонд) в пяти разных видах – без излишества и недостатка, т. е. в соразмерном содержании. Теплород и водород суть единое с Первым началом, и между ними нет разности ни в тонкости, ни в грубости, ни по началу, ни концу. Первое начало собственно есть Безначальное. Действия Верховного Неба ни слышимы, ни обоняемы^[156]. Каждая из пяти стихий при рождении получила свою природу; неодинаков воздух их, различное вещество; каждая имеет свое Первое начало – без заимствования от других.
   Нижний кружок в чертеже под числом III, связывающийся с высшим двумя чертами, представляет непостижимое соединение и неразделимость Первого начала, теплорода, водорода и пяти стихий.
   При круге под числом IV слова: Небо – муж, Земля – жена^[157] сказаны в отношении к рождению из воздуха, т. е. к первоначальному рождению человека в двух полах. Муж и жена – каждый имеет свою природу, но оба суть одно Первое начало.
   При круге под числом V слова: рождение тварей сказаны в отношении к вещественному их рождению. Каждое существо в мире имеет свою природу, но все суть одно Первое начало.
 
   Примечание. До сего места продолжалось изъяснение чертежа, представляющего Первое начало в образовании законов физического мира; далее следует развитие нравственного мира.
 
   Один только человек, получивший тончайшее пред прочими (существами), есть разумнейшее существо, и в сем самом заключается его Первое начало. Впрочем, образ, т. е. телесное существо его, есть произведение покоя (осадки) водорода, а дух, или душа, есть действие движения теплорода. Пять свойств его^[158] суть качества пяти стихий: огня, дерева, воды, металла и земли. Добро и зло составляют различие между мужчиной и женщиной. Дела человеческие суть изображения вещей, т. е. суть то же в нравственном мире, что вещи в мире физическом. Отсюда в подлунном мире происходит то разнообразное смешение движений, которое производит между людьми счастие и несчастие, раскаяние и сожаление (о прошедших поступках). Один только Святой^[159] человек, получивший чистое и единое, т. е. беспримесное из тончайшего, имеет во всем совершенстве существо и употребление^[160] Первого начала (т. е. столько же совершен, как Первое начало). По сей причине и в движении, и в покое всегда стоит он на высшей точке совершенства, и посреди безмолвия и недвижимости всегда чувствует и внутренне видит все происходящее в поднебесной. Ибо средина, человеколюбие и созерцание (внутреннее) суть движение теплорода, открывшее действия Первого начала. Прямота, справедливость и безмолвие суть покой водорода, постановивший существо Первого начала. Средина, прямота, человеколюбие и справедливость составляют в нем целое и совершенное существо; покой всегда служит им основанием. Как скоро Первое начало (человека) составилось из помянутых добродетелей, то Первое начало, движение теплорода, покой водорода, происшедшие из сего пять стихий, небо и земля, солнце, луна, четыре времени годовых, духи в веществе и духи, освободившиеся от вещества^[161], не могут разнодействовать с ним. Благородный человек (Цзюнь-цзы), с опасением и страхом сохраняя добродетели, составляет счастие для себя. Низкий человек по рассеянности и распутству вопреки им действует и чрез то составляет несчастие для себя^[162]. Закон Неба, закон земли и закон человека имеют единое Первое начало. Теплород, твердость и благость суть движение теплорода, начало тварей. Водород, повиновение^[163] и справедливость суть покой водорода, конец тварей (смерть, разрушение). В «Книге Перемен» это названо постановлением закона трех начал сан-цзи-дао; а в самой вещи есть одно Первое начало. Почему сказано в «Книге Перемен»: Первое начало есть движение теплорода и покой водорода.
   Изъяснение изложенной системы миробытия.

Безначальное и Первое начало

   Действия Верховного Неба не имеют ни гласа, ни запаха, но в самой вещи суть первая вина творения, корень всех существ в мире, и посему названо Безначальным и Первым началом, а кроме Первого начала нет другого Безначального.
   Чжу-цзы^[164] пишет: чертеж Первого начала есть единый подлинный порядок (естественный), имеющий основанием единство. Еще пишет: Безначальное так названо потому, что оно ни местопребывания, ни образа не имеет. Оно было до бытия вещей, и по разрушении вещей вечно будет. Существуя отдельно от теплорода и водорода, оно беспрерывно действует в них и, проницая все существо их, все наполняет собою. Посему только можно сказать, что оно вначале не имело ни гласа, ни запаха, не давало ни тени, ни звука. Еще пишет: Первоначальным источником названо потому, что оно есть корень и начало всего. Святой человек^[165] назвал Первым началом, дабы показать, что оно есть корень всех вещей в мире. Чжеу-цзы^[166] последовал ему и присовокупил слово Безначальное, чтобы выразить сим непостижимость его существа.
 
   «От движения Первого начала произошел теплород; когда же движение достигло крайней своей точки, то последовал покой. Из покоя произошел водород; когда же движение опять достигло крайней своей точки, то снова последовал покой. Движение и покой взаимно произвели друг друга. Отделение теплорода от водорода произвело два вида, т. е. две действующие силы в природе».
 
   Движение и покой Первого начала есть вседействие повеления Неба, т. е. необходимое следствие вечных законов мира^[167]. Это самое называется законом теплорода и водорода. Истина^[168] есть корень (сущность) Святого человека, начало и конец вещей, закон повеления. Движение есть действие истины, есть сообщаемое добро, чрез которое все существа (в мире) приемлют начало. Покой есть отсутствие истины, усовершенная природа. Отсюда все вещи заимствуют свою природу. Когда движение достигнет крайней своей точки, следует покой. Когда покой достигнет крайней своей точки, опять следует движение. Движение и покой взаимно производят друг друга, и сим образом вседействие повеления Неба беспрерывно совершается в мире. От движения произошел теплород, от покоя – водород. Чрез отделение теплорода от водорода прияли бытие два вида, которые по разделении постоянно пребывают, ибо Первое начало есть самобытная, непостижимая сила; движение и покой суть пружины ее. Первое начало, приемля образы, остается верховным законом; теплород и водород, приемля образы, составляют вещественное существо мира. Посему если рассматривать это в видимых явлениях, то движение и покой не могут быть в одно и то же время, теплород и водород не могут быть в одном и том же месте, между тем как Первое начало повсюду находится. Ежели рассматривать это со стороны таинственной, то даже в точке, непостижимой глазу, вполне заключается порядок движения теплорода и покоя водорода. При всем том, углубляясь в минувшее, невозможно дойти до соединения начала, т. е. к началу вечности; простираясь в будущее, невозможно дойти до точки конца. По сей причине Чен-цзы сказал: движение и покой не имеют начала.
   Чжу-цзы пишет: Первое начало произвело теплород и водород; порядок^[169] произвел воздух^[170]. Когда теплород и водород прияли бытие, то Первое начало уже находилось в них, а порядок – в воздухе. Еще он пишет: природа (человека) есть как бы Первое начало; душа есть как бы теплород и водород. Первое начало пребывает только в теплороде и водороде и не может отделиться от них, но если судить о Первом начале в самом тесном смысле, то оно само по себе есть Первое начало, теплород и водород сами по себе суть теплород и водород. Природа и душа человека таким же образом; посему-то сказано: одно составляет два, два составляют одно. Еще пишет: от движения Первого начала произошел теплород, от покоя – водород. Сии слова не так должно разуметь, будто бы теплород произошел после движения, но самое движение относится к теплороду, а покой – к водороду. Еще пишет: до движения Первого начала был только водород; в покое водорода заключался корень теплорода, а в движении теплорода – корень водорода. Движение непременно должно перейти в покой; потому что происходит от водорода; покой непременно должен перейти в движение, потому что происходит от теплорода.
   Ву-шы-чен пишет: Первое начало не имеет ни движения, ни покоя. Движение и покой суть пружины воздуха^[171]; как скоро будет тронута пружина воздуха, то и Первое начало приходит в движение; как скоро пружина воздуха приходит в покой, то и Первое начало приходит в покой. По сей-то причине Чжу-цзы, изъясняя чертеж Первого начала, говорит: движение и покой Первого начала есть вседействие повеления Неба^[172].
 
   «От превращений теплорода и соединений водорода произошли вода, огонь, дерево, металл и земля. Распространились пять воздухов, установились четыре времени годовые».
 
   От движения и покоя Первого начала разделились два вида: теплород и водород. От превращений теплорода и соединений (с ним) водорода произошли пять стихий, но сии пять стихий по веществу находятся в земле, а по воздуху действуют в небе. Если о рождении пяти стихий судить по отношению к их веществу, то следует поставить оные в следующем порядке: вода, огонь, дерево, металл, земля. Вода и дерево будут теплород, огонь и металл – водород. Если судить об их действии в отношении к воздуху, то должно поставить в следующем порядке: дерево, огонь, земля, металл и вода. Дерево и огонь будут теплород, металл и вода – водород. Если судить о них в совокупности; то воздух будет теплород, вещество водород. Если судить смешанно, то движение будет теплород, покой – водород, ибо хотя превращения пяти стихий неисчислимы, но все без изъятия совершается по законам теплорода и водорода. Что касается до двух последних, то повсюду действует в них Первое начало. Чжу-цзы пишет: от превращений теплорода и соединений (с ним) водорода в начале произошли вода и огонь. Вода и огонь были не что иное, как воздух, волнующийся и мерцающий. Существо их еще было простое (безвещественное) и не имело определенного образа; потом, когда произошли дерево и металл, оно получило определенный образ. Вода и огонь вначале сами собою произошли, а дерево и металл от примеси с землею. Еще пишет: вещество воды принадлежит к водороду, а свойство ее – к теплороду. Вещество огня принадлежит к теплороду, а свойство его – к водороду. Вода снаружи темна, а внутри прозрачна, потому что происходит от теплорода. Огонь снаружи блестящ, а внутри темен, потому что происходит от водорода. Это на чертеже Первого начала означено в движении теплорода темнотою, а в покое водорода – белизною. На сем-то основании Хын-цюй сказал, что сущность теплорода и водорода взаимно сокрыта в них. Чжу-цзы пишет еще: металл, дерево, вода и огонь порознь принадлежат к весне, лету, осени и зиме; одна земля действует во все четыре времена года, но в 18-й день последнего летнего месяца воздух ее неимоверно сильно действует. Хуан-шы-гань пишет: если о последовании стихий судить по вещественному их происхождению, то вода собственно есть влажный воздух теплорода, но, быв при первом ее движении, осаждена водородом, лишилась текучести и по сей причине содержит в себе более водорода. Огонь собственно есть сухой воздух водорода, но, быв при первом его движении сжат теплородом, лишился проницаемости, по сей причине огонь содержит в себе более теплорода. Дерево более получило влажного воздуха теплорода и, быв проникнуто водородом, распустилось. Оно имеет тело мягкое, свойства теплого. Металл более получил сухого воздуха водорода и, быв проникнут теплородом, сжался. Он имеет тело твердое, свойства холодного. Земля в изобилии получила воздух и теплорода, и водорода и, сгустившись от взаимного их притяжения и оттолкновления^[173], сделалась веществом. Если судить о них по действию воздуха, то теплород и водород попеременно один за другим действуют в них. Дерево, огонь, металл и вода – все входят в их действия и различаются молодостью и устарением; последование же простирается от молодости к устарению. Одна земля действует во все четыре времени года и занимает место в средоточии. Если судить о стихиях смешанно, как об орудиях рождения и существования тварей, то оне в совокупности действуют без взаимного противодействия друг другу.
   Хотя Чжу-цзы по теплороду и водороду разделяет последование вещества и воздуха, но в самой вещи теплород и водород имеют одно существо; воздух и вещество совокупно возвращаются, каждое к своему началу. Почему так? Небо есть единица, есть теплород. Если к единице придать 5 (число стихий), то будет шесть – водород земли. Земля есть двоица, есть водород. Если к двум придать 5 (число стихий), то будет 7 – теплород неба. То же самое произведут 3 + 8, 4 + 9. Сим образом теплород и водород соединяются в одно существо. На сем основании если судить о них по отношению к воздуху (стихий), то можно принять, что зима и весна принадлежат к теплороду, а лето и осень – к водороду, ибо воздух теплорода принимает начало в зимний поворот и до высшей степени силы доходит весною. Равным образом можно принять, что весна и лето принадлежат к теплороду, а осень и зима – к водороду, потому что действие теплорода открывается весною и до высшей степени силы доходит летом; действие водорода начинается осенью, оканчивается зимою. Если судить по отношению к веществу стихий, то можно принять, что вода и дерево принадлежат к теплороду, а огонь и металл – к водороду. Вода имеет свойство увлажать и посему может производить дерево, а это есть расширение теплорода. Огонь имеет свойство сушить и горячить и посему может производить металл, а это есть сжимаемость водорода. Равным образом можно отнести дерево и огонь к теплороду. Дерево тепло, огонь горяч, а сей воздух (теплота) сообщается теплородом. Металл остывает, вода мерзнет, а сей воздух (холод) сообщается водородом. Если судить о стихиях вообще, то теплород начинается в воде, усиливается в дереве, доходит до высшей степени в огне, оканчивается в металле; водород начинается в огне, усиливается в металле, доходит до высшей степени в воде, оканчивается в дереве. Таким же образом действуют свойства времен и порядок вещей – без различия по отношению к воздуху и веществу.
 
   «Пять стихий суть одно с теплородом и водородом; теплород и водород суть одно с Первым началом. Первое начало подлинно безначальное. Каждая из пяти стихий при рождении получила свою природу».
 
   С рождением пяти стихий открылось все, что только потребно было к сотворению и бытию (существ в мире). Отселе восходя далее к началу, открываем, что цельное и единое существо стихий есть сущность Безначального; а сия сущность Безначального всегда находится в каждой вещи, ибо хотя отличен состав каждой стихии, отличен воздух четырех годовых времен, но все они не могут существовать вне теплорода и водорода. Теплород и водород имеют различное положение; движение и покой имеют различное время: но все они не могут отделиться от Первого начала. Что ж касается до определения Первого начала, то можно только сказать, что оно вначале не имело ни гласа, ни запаха. Оно есть подлинное существо природы^[174], и так в поднебесной может ли что-либо существовать вне природы? Свойства, влиянные стихиям при их рождении соответственно воздуху и веществу каждой, неодинаковы, и посему-то сказано, что каждая имеет свою природу. Если же каждая стихия имеет свою природу, то в каждой вещи находится полное существо Первого начала; а отсюда можно видеть, что природа повсеместно находится.
   Чжу-цзы пишет: пять стихий суть одно с теплородом и водородом, теплород и водород суть одно с Первым началом; следовательно, нельзя принять, что теплород и водород и пять стихий прияли начало после Первого начала и что Первое начало существовало до теплорода и водорода и пяти стихий. Первое начало собственно есть Безначальное; следовательно, не должно полагать, чтобы Первое начало произошло после Безначального, а Безначальное существовало до Первого начала. Безначальное есть Первое начало, и невозможно опровергать, что в Безначальном все образы вещей искони существовали.
 
   «Действительность Безначального и чистота двух воздухов (теплорода и водорода) и пяти стихий после непостижимого их соединения огустели. После сего Закон Неба образовал мужа, Закон Земли образовал жену. Два воздуха (двух полов), взаимосоединяясъ, произвели существа, наполняющие мир. Сии существа взаимно производят друг друга, и сим образом превращение и изменение (рождение и смерть) бесконечно продолжаются».
 
   В мире нет ни одной вещи вне природы, и природа повсюду находится. Сим самым Безначальное, два начала и пять стихий слиты в одно целое и не имеют промежутка. Таковое слияние называем непостижимым соединением. Подлинность взята в отношении к порядку, значит неложность. Чистота взята в отношении к воздуху, значит недвойственность, беспримесность. Огустеть значит сжаться в одно место. Воздух огустел и составил образы (т. е. образовал тела или формы вещей). Ибо природа есть управляющее; а теплород с водородом и пять стихий суть основа вещей. Каждое из них, огустевая соответственно роду вещей, составило образы. Теплород по своей твердости образовал мужчину – закон отца; водород по своему повиновению образовал жену – закон матери. Сим образом, в начале мира люди и прочие твари родились в свет от изменений воздуха. Как скоро воздух, скопляясь, составит образы, то сии образы снова совокупляются, воздух трогается в них; сим образом, люди и прочие существа рождаются в свет чрез изменение видов, и таковые превращения и изменения бесконечны. Если рассматривать это со стороны мужчины и женщины, то каждый из них получил свою природу, но оба имеют одно Первое начало. Если рассматривать со стороны всех существ в мире, то каждое из них получило свою природу, но все вообще суть одно с Первым началом. Если судить в совокупности, то весь мир есть одно с Первым началом; если же судить о каждой вещи отдельно, то каждая вещь заключает в себе Первое начало. Отсюда ясно видно, что в поднебесной нет вещи вне природы и природа повсеместно находится.
   Чен-шы-дянь пишет: под изменением воздуха разуметь должно первоначальное рождение существ от соединения воздухов теплорода и водорода. Под изменением видов или образов разуметь должно рождение существ от телесного совокупления мужского пола с женским. Это относится и к человеку, и к прочим существам. Чжань-шы-дэ-сю пишет: каждая вещь в мире имеет свой порядок, и сие неизобразимое множество порядков проистекает из единого источника, а источник бесчисленных порядков есть Первое начало. Первое начало есть название общему вместилищу всех порядков. Где есть порядок, там есть и воздух, который если разделить на два, то будет теплород и водород, а если разделить на пять, то будут пять стихий. Отсюда произошли все дела, все вещи. Полученное человеком и тварями называется природою; а сия природа есть Первое начало. Человеколюбие, справедливость, благоприличие, знание и верность^[175] суть пять стихий. Каждая вещь заключает в себе свой порядок; следовательно, каждая вещь заключает в себе
   Первое начало. Все порядки проистекли из единого источника; следовательно, весь мир в сложности есть одно Первое начало.
   Действительность Безначального имеет одно значение со словом истина. Два нижние круга в чертеже Первого начала имеют вид, одинаковый с верхним кругом. Из сего можно видеть, что человек получил природу, одинаковую с природою Неба и Земли, совершенно слиянные так, что ничего ни прибавить, ни уменьшить невозможно.
 
   «Один только человек получил чистейшее и посему считается разумнейшим. Как скоро образ его утвердился и в душе откроется знание, то пять свойств трогаются впечатлениями, отделяется добро от зла; бесчисленные дела проистекают».
 
   Здесь говорится о том, что люди, содержа в себе порядок движения и покоя, всегда погрешают при движении. Люди и прочие существа вообще – все имеют закон^[176] Первого начала. Но воздух и вещество двух видов и пяти стихий перемешаны (в телах) не в одинаковом содержании, и один только человек получил чистейшее из них, почему он имеет разумную душу и в состоянии сохранить свою природу неповрежденною. Сие-то называется душой Неба и Земли и высочайшим совершенством человека. Но как образ его есть произведение водорода, дух есть излияние теплорода, то природа пяти добродетелей трогается впечатлениями предметов, причем теплород (дух) наклоняет к добру, водород (тело) клонит ко злу. Если же пять свойств взять порознь, то они разливаются на бесчисленные дела. Два воздуха (теплород и водород) и пять стихий производят все вещи в мире. Таким же образом действуют они и в человеке. Только Святой человек, заключающий в себе полное Первое начало (непорочное или неповрежденное состояние души), в состоянии утвердиться в нравственности; в прочих пожелания мятутся, чувствования (страсти) преобладают, польза со вредом взаимосражается. Первое начало не может утвердиться в них, и они становятся близки к бессмысленным животным.
   Чжу-цзы пишет: один воздух теплорода и водорода и пяти стихий кипит в мире. Чистейший и деятельнейший из него находится в человеке, мутный и грубый – в прочих существах; тончайший из чистейшего находится в Святых и Мудрых, грубый из чистейшего – в глупых и беспутных. Может быть, спросят: где находится разумность, в душе или в природе человека? Разумность в душе, а не в природе человека; природа есть только порядок. Еще пишет он: природа человеколюбия, справедливости, благоприличия, знания и верности есть порядок воды, огня, дерева, металла и земли. Дерево – человеколюбие, металл – справедливость, огонь – благоприличие, вода – знание. Каждая из сих стихий имеет свое место; одна земля не имеет оного и составляет подлинность (существо) четырех прочих стихий. Сим образом верность также не имеет места и составляет подлинность четырех прочих добродетелей.
 
   «Святой человек, утверждаясь на средине, прямоте, человеколюбии и справедливости и пребывая в покое, постановил (в себе) совершенство человека».
 
   Закон Святого человека составляют только человеколюбие, справедливость, средина и прямота. Святой чужд пожеланий и потому всегда спокоен.
 
   «По сей причине Святой человек по добродетелям согласуется с Небом и Землею; солнце и луна соединяются с ним в свете, четыре времена годовые согласуются в своем последовании; духи в веществе и духи, освободившиеся от вещества, согласуются с ним в счастии и несчастий»^[177].
 
   Здесь говорится, что возможность в Святом человеке сохранить движение и покой проистекает всегда из покоя. Человек при рождении получает из теплорода и водорода и пяти стихий чистейший воздух, а Святой человек при рождении получает чистейшее из чистейшего, по сей причине он в поступках соблюдает средину, в распоряжениях – прямоту, в предприятиях – человеколюбие, в решениях – справедливость. И при движении, и в покое он в совершенной целости сохраняет закон Первого начала без малейшего ущерба (т. е. неповрежденным нравственно). По сей то причине не могут в нем, как выше было сказано, ни пожелания волноваться, ни страсти брать верх, ни пользы со вредом взаимосражаться^[178]. Впрочем, покой есть отсутствие истины и подлинность природы; и если б не душа, совершенно чуждая пожеланий и всегда спокойная, то каким образом Святой человек мог бы соответствовать превращениям дел и вещей и иметь единство с движениями в поднебесной. По сей-то причине Святой человек сохраняет средину, прямоту, человеколюбие и справедливость, Его движение и покой всеместны и самые движения имеют основание в покое. Сим образом он утвердился на средине; Небо и Земля, солнце и луна, четыре времена годовые и духи не разнствуют с ним. Надобно прежде утвердить существо^[179], а после сего возможно производить и употребление.
   Хуан-янь-сунь пишет: Небо и Земля, солнце и луна, четыре времена годовые и духи не могут быть вне порядка Первого начала, теплорода и водорода и пяти стихий. Святой человек один заключает в себе все сии порядки. По добродетелям он соединяется с Небом и Землею; природа его добродетелей столь же чиста и совершенна. Это есть целость Первого начала. В светлости соединяется с солнцем и луною; его знание все освещает; это свет теплорода и водорода.
   В последовании соединяется с четырьмя временами года; его истина действует и перестает действовать; это есть распространение пяти стихий. С духами в веществе соединяется в счастии и несчастий^[180]; сохраняя дух (не рассеваясь), провидит изменения; это суть превращения и изменения четырех годовых времен, сжатие и расширение пяти стихий.
 
   «Благородный человек усовершает и оттого счастлив; низкий человек противодействует и оттого несчастлив».
 
   Святой человек есть цельное (неповрежденное) существо Первого начала. И при движении, и в покое он всегда пребывает на самой высшей точке средины, прямоты, человеколюбия и справедливости. Он не усовершает себя, а от рождения таким образом действует. Не достигший сей степени нравственного совершенства должен усовершать себя; сим образом благородный человек составляет счастие для себя. Незнающий сего противное делает, и сим образом низкий человек составляет несчастие для себя. Усовершение заключается только в опасении, противодействие – в своеволии. Кто опасается, в том мало пожеланий, и порядок светел для него. Кто, обуздывая пожелания^[181], достигнет той степени, что не будет оных, тогда покой его будет прост^[182], движения прямы. Таковой может сделаться Святым^[183].
 
   «Посему сказано: Закон Неба заключается в теплороде и водороде; Закон Земли заключается в твердости и повиновении; Закон человека заключается в человеколюбии и справедливости. Еще сказано: восходя к началу и нисходя к концу, можно узнать, что такое есть жизнь и смерть».
 
   Как скоро теплород и водород приняли видимый образ, то чрез сие составили закон Неба. Как скоро твердость и повиновение осуществились (в вещах); то чрез сие составили закон Земли. Это физические законы мира. Как скоро человеколюбие и справедливость стали быть добродетелями, то чрез сие составился закон для человека. Один закон в мире, но открывается соответственно месту. Отсюда произошло различие трех деятелей в сем мире, и каждый из них имеет свойственное ему существо и употребление. В самой же вещи все они суть одно Первое начало. Теплород, твердость и благость суть начало вещей. Водород, повиновение и справедливость суть конец вещей. Кто может, восходя к началу, узнать образ своего рождения; тот, нисходя к концу, узнает образ своей смерти. В сем самом заключается непостижимая тайна творения, искони до ныне продолжающегося. Святой человек (Фу – си), сочиняя «Книгу Перемен», не мог идти далее сей мысли.
   Чжу-цзы пишет: теплород имеет свойство распространяться, водород – сжиматься; теплород – увеличиваться, водород – уменьшаться. Что расширяется и увеличивается, то имеет сильный (упругий) воздух. Что сжимается и уменьшается, то имеет слабый воздух. Отсюда происходит твердость теплорода и повиновение водорода. Теплород тверд, тепел, силен; занимает место на юго-востоке, господствует весною и летом и действует на произращение. Водород склонен к повиновению и смерзается, занимает место на северо-западе, господствует осенью и зимою, действует на укрытие. Действие на произращение состоит в рождении; действие на укрытие состоит в умерщвлении. Посему-то твердость есть человеколюбие, а повиновение – справедливость.

Прибавление ученого Чжу-цзы о Первом начале

   Движение и покой не имеют промежутка; теплород и водород не имеют начала. Таков есть закон Неба. Получить начало от теплорода, тело от водорода, из покоя перейти в движение – это есть закон человека. Впрочем, движение опять происходит из покоя, покой опять происходит из движения. Движение и покой не имеют промежутка; теплород и водород не имеют начала. Следовательно, человек никогда не отделялся от Неба, Небо никогда не отделялось от человека.
   Начальное и истинное^[184] суть действие истины, суть – движение; полезное и правое суть отсутствие истины, суть – покой. Начальное есть зачало движения, оно происходит из покоя. Правое есть существо покоя, оно проявляется из движения. Движение и покой взаимоследуют друг за другом бесконечно. Сим образом истина полагает конец бытию существ и дает им начало. По сей причине хотя человек не может быть без движения, но постановляющий совершенство человека непременно покой имеет основанием. Имеющий основанием покой, когда проявляется в движении, все у него согласно с законом, и при том не лишается он естественного покоя.
   Покой постановил природу; движение приводит в действие повеления Неба (законы мира). Но в самом деле покой есть не что иное, как отдых движения, почему и движение, и покой суть действование повеления (Неба), а производимое в движении и покое есть подлинность природы, по сей причине сказано: повеление Неба называется природою.
   Чувствования^[185], еще не открывшиеся, суть природа, и это их состояние есть средина – великий корень в поднебесной.
   Открывшаяся природа есть чувствование. Сообразность открывшихся чувствований с срединою есть согласие, всеобщий закон в поднебесной. Все сие свойственно небесному порядку. Душа есть таинственное вместилище чувствований природы, и по сей причине достигший средины и согласия, постановивший великий корень и шествующий по всеобщему закону есть властитель небесного порядка. (Это Святой человек. по-кит. Шень-жень. на инд. Будда, на монг. Борхан).

   «Закон Неба заключается в теплороде и водороде; Закон Земли заключается в твердости и повиновении; Закон человека заключается в человеколюбии и справедливости»

   Человек, как вещественное звено сего мира, также находится под влиянием естественного закона, но, получив преимущественно пред всеми существами разумную душу, он сверх того подчинен нравственному закону, с которым обязан сообразоваться во всех своих поступках.

А

Б

В

Г

Д

Ж

3

К

Л

М

П

С

Т

Ф

X

Ц

Ч

Ш

Ю

Я