Праздник богов ветра Тацута ¹
(Тацута-но кадзэ-но ками-но мацури)

Говорю перед царственными богами,
коим хвалы возносят в Тацута.
 
Внуку божественному, что в Сикисима ²
великой страной восьми островов ³ правил,
не посылали [боги]
долгую трапезу, многую трапезу,
начиная с пяти злаков полевых ⁴,
чтоб зарумяниться, как красная глина,
и того, что Сокровище Поднебесной Великое возделывает ⁵.
вплоть до стебелька травинки малой.
И не год, и не два —
лет множество все только портилось.
Повелел тогда государь:
пусть сто ведунов на вещах для гаданья ⁵ прознают
и объявят — какого тут бога сердце.
Гадали ведуны на тех вещах для гаданья,
но сказали, что сердце бога того все не явлено.
Услыхал про то божественный внук и поведал: [99]
"Были хвалы вознесены ко всем божествам
и в храмах неба, и в храмах земли,
никого не забывая, никого не опуская,
что же вы за боги такие, что не даруете, а портите
все то, что Сокровище Великое Поднебесной
возделывая, возделывает, —
сердце свое явите!"
Такое заклятие ⁶ он произнес.
И тогда во сне царственному внуку было явлено:
"Это мы напускаем
ветер дурной, воду грубую
на то, что Сокровище Поднебесной Великое,
возделывая, возделывает,
и созреть не даем, и портим,
а имена наши священные —
Амэ-но михасира-но микото, Куни-но михасира-но микото ⁷.
Так имена явлены были, и повелели боги:
"Дары нам поднесите драгоценные,
одежду священную —
яркое тканье, блестящее тканье,
мягкое тканье, грубое тканье,
пяти цветов дары, щит, копье,
священного коня с седлом священным,
всех видов дары поднесите,
и храм воздвигните —
в том месте, где утреннее солнце поднимается,
в том месте, где вечернее солнце блистает,
на малом поле равнины Татино в Тацута, —
там храму быть назначьте,
и хвалы свои вознесите,
и тогда тому, что Сокровище Поднебесной, возделывая, возделывает,
начиная с пяти злаков полевых,
вплоть до стебелька травинки малой,
всему созревание даруем", — так поведали.
И вот, повелением сим,
в месте, царственными богами назначенном,
столбы храма восставили.
Дабы перед богами царственными хвалы вознести,
доставили сюда драгоценные дары внука божественного,
а гонцами стали властители и вельможи,
дабы хвалы вознеслись.
Так говорю, смиренный, перед богом царственным,
а вы, жрецы и священнослужители, все внимайте, — так возглашаю.

Подносимые дары священные: [100]
Хикогами-богу — одежды священные:
яркое тканье, блестящее тканье,
мягкое тканье, грубое тканье,
вещи пятицветные, щит, копье,
коня священного с седлом священным,
разные дары поднесу;
Химэгами-богине — одежды священные поднесем,
златой ларец для пряжи, моталки златые, катушки златые,
яркое тканье, блестящее тканье,
грубое тканье, мягкое тканье,
вещи пятицветные,
священного коня с седлом священным,
всех видов дары поднесу.
Питие священное — верхушки сосудов высоко воздымая,
утробы сосудов наполнив, рядком поставлю,
и мягкий рис, и грубый рис,
из того, что в горах живет — с мягкой шерстью, с грубой шерстью,
из того, что в Равнинах Великих Полей растет —
сладкие травы, горькие травы,
из того, что в Равнинах Синих Морей живет —
с плавником широким, с плавником узким,
вплоть до водорослей морских, водорослей прибрежных,
горной грядой взгромоздив, уложу.
Чтобы подносимые дары драгоценные,
как дары отдохновенные, дары обильные
царственные боги сердцем мирно вкусили,
и на то, что [народ] Поднебесной Сокровище Великое
возделывая, возделывает,
дурной ветер, грубую воду не напускали
и созревание даровали.
И тогда колосья первые — верхушки сосудов высоко подняв,
утробы сосудов наполнив, рядком поставлю,
и соком, и метелками,
восемь сотен колосьев, тысячу колосьев доставлю,
на празднестве осеннем поднесу.
Посему собрались здесь властители и вельможи, всех ста управ чиновники,
и даже из шести земель страны Ямато простолюдины и простолюдинки,
в месяце удзуки ⁸ года нынешнего
(в месяце фумидзуки говорить — в месяце фумидзуки года нынешнего), —
при нынешнем пышном восходе утреннего солнца
перед богами царственными шею склонив, подобно баклану,
драгоценные дары внука божественного, —
коими богам хвалу возносят [101]
вы, жрецы и священнослужители, —
примите и поднесите неукоснительно,
так гласил приказ государев,
и все внимайте, — так возглашаю.

Комментарии

Этот ритуал проводился в четвертый день четвертого и седьмого месяцев.

В разделе «Имена богов» в «Энгисики» говорится: «В Тацута пребывают два бога - Амэ-но михасира и Куни-но михасира (Священный столп Неба, Священный столп земли). Цугита отождествляет их с богами второго храма Тацута - Хикогами и Химэгами (Богом-отроком Солнца и Богиней-Девой Солнца) [Цугита, с. 169]. Такэда полагает их разными парами божеств, при этом считая, что первая пара не является разнополой [НКБТ, 1970, с. 401]. В «Нихонсёки» бог ветра - Синатобэ-но микото, в «Кодзики» - Синацухико-но ками, рожденный от пары первопредков Идзанаги и Идзанами, возведших «священные столпы» на острове Оногоро. Церемонии по усмирению бога ветра издавна проводились помимо храма Тацута в храме Хиросэ, в одном из храмов священного комплекса в Исэ, в храме Асо на Кюсю и др.

Особенно дурным и опасным считался ветер, дующий с северо-запада (так называемый тамакадзэ, «злой дух-ветер»), Янагида Кунио делал отсюда вывод, что именно в связи с понятием тамакадзэ храмы Тацута и Хирос» были учреждены на северо-востоке от столицы. Представления о дурном ветре с запада и северо-запада были широко распространены в древнем Китае.

Ветер считался также средством передвижения богов - во время «сбора богов» в начале месяца. Каминадзуки («месяц без богов») - десятый месяц, по лунному календарю, когда боги собираются на совет на берегу реки Амэ-но Ясу-но кава.

В ряде местностей, как и в Китае, бог ветра ассоциировался с духом простудных заболеваний. До недавнего времени в ряде областей страны при храмах проводились церемонии «проводов бога ветра». Для этих действ изготовлялась соломенная фигура божества, которую проносили по деревне со словами «бог ветра, уходи» (формула повторялась троекратно в сопровождении барабанов и флейты), затем фигуру выносили на границу с соседней деревней, где читались заклинания.

Магическим предметом, имеющим власть над ветром, в дальневосточном ареале был веер, особенно круглый, связанный с солярным культом. Поднимая ветер, на котором передвигаются боги, можно было вызвать самих богов. Веер как ритуальный предмет (торимоно) держали в руке камунаги во время празднеств кагура, с помощью «веера, возбуждающего ветер», можно было, как пишет Канаи К. со ссылкой на Янагида Кунио, несколько раз в день вызвать заход и новый восход солнца, что описано в сохранившихся фрагментах «Фунай фудоки». Веером, через посредство ветра, как сказано в «Тайхэйки», вызывали и луну [Капай, с. 16].

Примечательна классификация ветров, приводимая в трактате Минамото-но Санэёри об искусстве поэзии (первая треть XII в.): «...названий ветров, как видно, много... Есть ветер, называемый коти, это ветер с востока. Есть именуемый аю, тоже восточный. Ветер анаси - чаще всего северо-западный. Синадо - как раз тот, что упоминается в церемонии великого изгнания скверны, совершаемой жрецом накатоми. Есть ветер, именуемый хиката, это ветер юго-восточный. Ветер сердечных связей - о нем поется в песнях саибара. Его воспевают, когда хотят встретиться с девушкой. Есть ветер, называемый синоново фубуки, о нем тоже поют в песнях саибара. Есть ветер, именуемый мияма ороси, это ветер, дующий сверху вниз, с пика горы к подножию. Есть ветер когараси, в начале зимы он сдувает листья с деревьев. Помимо названных существует еще множество имен ветров, но о них не поют в песнях, поэтому они здесь не приводятся» [Нихон кагаку тайкэй, т. I, с. 155].

1. Тацута - храм Тацута расположен в нынешней префектуре Нара.

2. Сикисима - возможно, постоянный эпитет к понятию Ямато. В мифологических сводах Сикисима - священная территория, где находилась обитель императора Киммэй (согласно «Нихонсёки», он умер в 571 г.). Традиционная точка зрения, которой в данном случае придерживаются и Цугита [с. 171], и Такэда [НКБТ, 1970, с. 400], заключается в том, что Сикисима - резиденция мифологического императора Судзин (или Мимакиирибико иниэ-но микото), чьи годы правления, согласно мифологическому исчислению, приходятся на I в. до н. э. В качестве постоянного эпитета (маку ракот оба) к Ямато Сикисима нередко встречается среди песен «Манъёсю». Существует также мнение, что сики означает границу священной территории и является ее материальным барьером вроде ивасака («склон из скал») [СД, т. 1, с. 121].

3. Великая страна восьми островов - согласно «Кодзики» и «Нихонсёки», пара первопредков-демиургов Идзанаки и Идзанами стояли на острове Оногоро («Самосвернувшийся»), который образовался из капли воды, упавшей с Небесного яшмового копья. Там они произвели на свет множество островов, и прежде всего восемь, названных «Великая страна восьми островов». Эти острова - «родившееся дитя» Авадзи-но-о-но савакэ но-сима, затем остров Иё «с двумя именами», у которого «одно тело и четыре лица, и у каждого свое имя - Эхимэ, Ииёрихико (Сануки), Оогэцухимэ (Ава), Такэёривакэ (Тоса)». Затем они породили «трех детей-островов» - Оки, называемый еще Амэ-но осикоровакэ, затем остров Цукуси (Кюсю), также имеющий «одно тело и четыре лица». Имена этих лиц - Сираивакэ, Тоёивакэ, Такэимукаи-Тоёкудзихинэвакэ и Такэивакэ. Затем остров Ики, еще называемый Амэхитоцу хасира. Затем остров Цу, еще называемый Амэ-но садэёрихимэ. Затем Садо, затем Ооямато - Тоёакицусима, другое имя которого Амацуми сора тоё акицунэвакэ» [НКБТ, 1970, с. 55]. Д. Филиппи обращает внимание на то, что все эти острова имеют вторые имена, и многие из них явно указывают на пол [Филиппи, 1969, с. 53]. Ясосима (букв. «восемь десятков островов») - название ритуала при возведении на трон, омонимичное имени божества.

4. Пять злаков - их набор меняется в зависимости от места. В Китае, откуда, по-видимому, заимствовано это выражение, в понятие пяти злаков могут входить рис, просо, ячмень, пшеница и соевые бобы [Древнекитайская философия, 1972, с. 238, 332]; или просо, ячмень, конопля, пшеница, фасоль (комм. к «Чжоули», первой из трех «Книг этикета», цит. по: Цугита, с. 147); или рис, просо, ячмень, фасоль, конопля (комм. к «Чуским строфам», цит. по: Цугита, с. 147). В мифах «Кодзики» и «Нихоисёки» пять злаков - рис, просо, пшеница, бобы, фасоль (см. также комм. 3 к норито в Праздник Ооими в Хиросэ). «Пять злаков», по данным китайских и корейских летописей, выращивали и когурёсцы, в разные времена обозначая этим термином различные сочетания сельскохозяйственных культур. «Иногда это были рис, просо, ячмень, пшеница, бобовые; иногда два вида проса, ячмень, пшеница, бобовые; иногда - рис, просо, гаолян, пшеница, бобовые» [Джарылгасинова, с. 107].

5. Вещи для гадания - урагото, прежде всего, вероятно, имеется в виду лопатка оленя, к тунгусскому названию которой (ula) возводится японское слово ура (гадание) [Цугита, с. 175]. Гадание по урагото встречается в мифе об извлечении Аматэрасу из Небесной пещеры. «Призвали боги тогда Амэ-но коянэ-но микото и Футодама-но микото, чтобы они лопатку оленя-самца с горы Амэ-но Кагуяма изнутри вынимая, вынули, небесное дерево хахака с горы Амэ-но Кагуяма вытащили и гадали. И они священное дерево сакаки в пять сотен ветвей с горы Амэ-но кагуяма с корнем вырывая, вырвали, к верхним ветвям привязали пять сотен ожерелий драгоценных, по восемь сака длиной, и к средним ветвям - зеркало в восемь сака длиной, на нижние - белые ткани, синие ткани повесили; и вещи эти многие Футодама-но микото как дары грузные в руки взял, а Амэ-но коянэ-но микото грузные словеса молитвенные говорил» [НКБТ, 1970, с. 83].

6. Заклятие - укэи, нечто вроде ордалий, действо, обусловленное с партнером или предпринимаемое в одиночку, испытание воли богов, имевшее «юридическую силу». Сначала сердце делается «чистым» (т.е. проводится очищение), затем произносится формула, в ответ боги дают определенный для совершающего укэи знак своего отношения. При некотором сходстве с гадательной практикой укэи имеет свои отличия, так как представляет собой род обета, а боги подтверждают «чистоту сердца» и правоту совершающего укэи великолепными результатами предприятия, затеянного давшим обет. В «Кодзики», например, Аматэрасу желает узнать, верно ли, что сердце Сусаноо «чисто и светло». Сусаноо тогда предлагает ей дать обет и рождать детей (каку укэитэ ко умаму). Меч и низки яшмы, из которых будут рождаться дети, они сначала опускают в Священный колодец неба, потом разжевывают, потом выплевывают, и из легкой дымки являются божества-потомки [НКБТ, 1970, с. 77]. В «Нихонсёки» встречается так называемое укэикари («охота по обету»), когда приносят обет богам, а затем проводится охота, и по добыче судят о добром или дурном предзнаменовании. В ранних памятниках встречается понятие «сакэ по обету» (укэидзакэ). В «Харима-фудоки», рассказывается о том, как богиня Митинуси-химэ, пребывавшая в селении Арата в уезде Така, родила сына, не имея мужа. Затем она возделала рисовое поле в семь токоро, на котором созрел рис за семь дней и семь ночей. Из этого риса она приготовила «сакэ по обету», созвала всех богов и велела сыну обносить их этим магическим напитком. Ребенок сразу направился к богу Амэ-но махитоцу - так узнали, кто его отец [Древние Фудоки, 1969, с. 101]. Сходная легенда есть и во фрагменте «Фудоки» провинции Ямасиро (описание храма Камо). Ближе к ордалиям оказывается понятие укэию - «кипяток обета» участвующий в испытании, называемом кугадати: принесший обет погружает руку в кипяток, по степени ожога судят о его правоте и добродетели («Нихонсёки», раздел об императоре Кэйтай]. Любопытный сюжет укэи приводится в Кодзики и в одной из версий «Нихонсёки»: Ко-но хана-но сакуяхимэ, став женой Ниниги-но микото, зачала в одну ночь. Ниниги не верит ей: «Как это можно за одну ночь зачать человека?» Чтобы доказать свою верность Ниниги, его супруга совершает укэи - строит дом без дверей и оттуда говорит: «если дитя, которого я понесла, не принадлежит небесному богу, пусть я погибну, сгорев, а если это и вправду ребенок от небесного бога, пусть огонь мне не повредит» [Синтэн, с. 231]. Затем поджигает дом и рождает троих сыновей. Сам обряд, по-видимому, восходит к китайскому обычаю.

7. Амэ-но михасира-но микото, Куни-но михасира-но микото (букв. «Священный столп неба, священный столп земли (страны)» - божества ветра. Столп, как и дерево, считался обиталищем души божества, о чем свидетельствует, например, «церемония столпа» (михасира-но мацури) в храме Сува и вера в «священный столп сердца» храмового комплекса Исэ [СДД, с. 49-60]. Согласно СД, оба эти божества уподоблялись столпам, потому что ветер дует между небом и землей, и таким образом имеет сходную со столпом направленность от земли к небу [СД, т. 1, с. 59]. Можно вспомнить также, исходя из варианта мифа, данного в «Нихонсёки», что священный столп середины земли (страны), участвующий в мифе о порождении Японии богом-первопредком, Идзанаки, превратился в остров Оногоро [СД, т. 1, с. 469]. Оба эти объяснения не вполне удовлетворительны, однако более полных данных нет.

8. Удзуки - четвертый месяц. Фумидзуки - седьмой.