Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

VI. БЕДСТВИЯ ФРАНЦУЗСКОГО КРЕСТЬЯНСТВА НАКАНУНЕ ЖАКЕРИИ

Из Фруассара 5

“Oeuvres de Froissart”, publ. par Kervyn de Lettenhove. “Chroniquess, t. VI, a. 1868, p. 1, pp. 32 et suiv. Debidour, Les chroniqueurs, t. II, (1903), p. 110).

Если королевство Франции было потрясено и возмущено взятием (в плен) короля, своего государя, то в этом не было ничего удивительного, ибо люди всякого звания были очень огорчены этим и опечалены. Мудрые люди королевства хорошо понимали, что все это грозит великими бедствиями, ибо король, их глава, и весь цвет доброго французского рыцарства погибли или попали в плен, а три сына короля, вернувшиеся с поля сражения — Карл, Людовик и Иоанн — были молоды и по возрасту и по смыслу. Плохая была на них надежда, так как никто не желал взять управления королевством. Вместе с тем к рыцарям, вернувшимся с поля сражения, народ относился с столь великою ненавистью и с таким осуждением, что в добрых городах все их встречали палками... Итак, все рассуждали и роптали между собой. И видели многие мудрые люди, что дела не могут так долго продолжаться, если не принять мер к их исправлению. Ибо... оставались еще герцог Ланкастерский, мессир Филипп Наваррский и мессир Годефруа де Гаркур, содержавшие в стране большое количество вооруженных людей — англичан и наваррцев, которые ежедневно учиняли в Нормандии поджоги и наезды, нападая на города, крепости, замки...

В то время один рыцарь, носивший кличку “монсеньера Протопопа” (monseigneur l’Arceprestre (Настоящее имя этого бриганда — Реньо (чаще его именуют – Арно /А. Засорин) де Серволь. Он принадлежал к знатному рыцарскому роду из Перигора и в битве при Пуатье сражался на стороне французов.)), набрал со всей страны [59] большое полчище (grant compaignie) солдат, которые после пленения короля Франции остались без жалованья. Не имея заработка во Франции, они двинулись по направлению к герцогству Прованскому, взяли там и разрушили укрепленные города и замки и разграбили всю страну до Авиньона и за Авиньоном. И не имели другого вождя и капитана, помимо вышеназванного рыцаря, действиями которого так были устрашены проживавший тогда в Авиньоне папа Иннокентий VI и все кардиналы, что не знали, как быть. Поэтому приказал каждый из кардиналов своей свите, священникам, клирикам и другим людям по ночам с оружием охранять и защищать город Авиньон от этих грабителей. В конце концов папа пригласил монсеньера Протопопа в Авиньон, оказал ему великий почет, какой только мог, и задал ему в своем дворце пир. Также и многие кардиналы оказали ему такой великий почет, как будто бы он был одним из сыновей короля Франции. Повсюду ходила молва, что папа и коллегии дали ему 40 тыс. полновесных экю для раздачи его сотоварищам.

В то время образовалось другое полчище солдат и бригандов, которые, собравшись со всей страны, воевали и грабили изо дня в день всю область между рекою Луарою и рекою Сеною, так что никто не смел ни работать на полях, ни жить в деревнях. И никто не смел, если не хотел быть убитым или внести тяжелый выкуп, ходить иначе, как приставши к большому отряду, ни из Парижа в Орлеан, ни из Парижа в Монтаржи, ни из Парижа в Вандом. Так вся эта местность и лежала без обработки, ибо люди открытой страны все укрылись в Париже, Орлеане или Вандоме: очень немногие из других городов той провинции держались против участников этих шаек (ces routtiers). И избрали члены этого полчища (ces dits compagnons) капитаном для начальства над ними смелого и буйного человека из Galles, именуемого Руфином, которого возвели они в рыцари. И он столь нажился и собрал столь великое обилие имущества, особенно золота и серебра, что не было ему и счету. Эти грабители, иначе называемые полчищами (compagnies), сплошь и рядом проходили на конях то до Парижа, то до Орлеана, а то до Шартра и до Турени, и не было местечка, города, крепости, кои не подверглись бы нападению и не были бы разграблены, если они только не охранялись со всяким тщанием... Рыскали они по стране отрядами в 20, 30 и 40 (человек), и не было никого, кто обратил бы их вспять или встретился бы с ними, чтобы нанести им урон... И в Нормандии... действовало огромное скопище грабителей и разбойников из англичан и наваррцев, у которых мессир Роберт Кноль был главой и владыкою и которые точно таким же образом [60] воевали города и замки, и никто не смел выступить им навстречу... Долгое время означенный монсеньер Роберт Кноль проявлял таким образом коварство и грабил, успевши в конце концов скопить 100 тыс. добрых экю. И держал людей и наемников на своем жаловании в большом количестве, ибо каждый из этой шайки с охотою ему служил и ему следовал. И всегда удавалось этим бригандам грабить города и замки, захватывая там столь большую добычу, что это кажется удивительным. Некоторые, бывшие начальниками и капитанами других бригандов, становились столь богатыми, что имели по 40 тыс. экю деньгами. По правде сказать, то, что они проделывали, было чрезвычайно удивительно. Выследивши иногда (какой-нибудь) добрый город или (какой-нибудь) добрый замок, отстоявший (от них) на один или два дня пути, они собирались по 20 или по 30 человек и шли потайными дорогами, днем и ночью, (рассчитывая так), чтобы попасть в город или замок, который они выследили, на рассвете. И тогда они поджигали какой-нибудь дом. Жители города, полагая, что явилась тысяча вооруженных людей, чтобы сжечь их город, бежали, кто куда мог. Бриганды же разбивала дома, сундуки, ларцы и забирали себе все, что в них находили. А потом уходили, обремененные награбленным.

Из разрешительных грамот 6

(S. Luce, La Jacquerie, Nouv. ed., 1894, “Pieces justificatives”, pp. 225 et suiv.)

№ XXXIII (сентябрь 1358 г.). Ввиду того, что на прошлую пасху общины всей Шампани получили сведения о замыслах... лотарингцев, немцев и других недругов королевства пограбить и пожечь названную область Шампани, королевские судьи названной области, с нашего разрешения, постановили, чтобы в селениях области звонили лишь в один колокол, если это — не в оповещение ужасов (effroy), чинимых вооруженными людьми, и пожаров. А в случае упомянутых ужасов (определили) звонить в два колокола, дабы по звону этих колоколов люди названных селений грабителей и недругов королевства... преследовали (до тех пор), пока не настигнут и не захватят... И для лучшего выполнения всего этого было определено назначить в каждом селении из среды жителей по одному человеку, который... исполнял бы эти постановления ради целости, охраны, безопасности и защиты названной области. Для обсуждения означенных постановлений жители многих селений той области собирались два раза в двух местах, причем постановления эти были прочитаны и весьма всем [61] понравились. Тогда упомянутый Жан был приставлен селением Thiebemont блюсти все вышесказанное... Однажды... пошел он... вместе со многими другими... выборными от прочих селений... к сеньеру С. Дизье, явившемуся тогда в названную область со множеством вооруженных людей, чтобы узнать, какие тот питает намерения... И как только они получили от означенного сеньера С. Дизье ответ... что намерение его — жить и умереть вместе с людьми открытой страны, они вернулись... каждый в свой дом, не учинивши никакого зла ни ему, ни другим...

XXXVIII (октябрь 1356 г.). Жители селений и приходов (перечислено 8 приходов) превотажа и округа Понтуаз сообщили нам, что недруги королевства, обосновавшиеся... в Meulan и других крепостях по соседству... переходя из одной крепости в другую, хлеб и вино их, уже собранные и имеющие быть собранными с полей, по большей части забирали, уносили с собой и уничтожали... Сверх того каждодневно брали их в плен и облагали выкупами, сжигали... их дома и амбары, грабили другое движимое имущество и, что хуже всего, многих из названных жителей убивали... Ввиду этого, по насилию и принуждению названных недругов, а также ради спасения своего имущества... и доброго города Понтуаз... и из-за боязни смерти, по необходимости постановили они откупиться от названных недругов до ближайшего рождества, подобно тому, как и другие... соседние селения по тем же самым причинам точно таким же образом внесли выкуп...

№ XL (октябрь 1358 г.). Карл и прочее. Извещаем всех настоящих и будущих о том, что к нам поступило нижайшее прошение Колена де Барбье, клирика из Байи, о нижеследующем. Бальи округов Шомон и Витри постановили, чтобы никто в селениях их бальяжей не осмеливался звонить иначе, как в один колокол, если это только не по причине нападения недругов королевства, в каковом случае предписывалось звонить для охраны и защиты прихода и сопротивления врагам в два колокола, дабы к селению, в котором звонили в колокола, посылались для сопротивления врагам и укрощения их силы люди, вооруженные соответственно имуществу каждого. И вот... когда некие вооруженные люди стали чинить Многие утеснения в селениях означенных округов, то по этой причине и в силу вышеназванного постановления жители некоторых селений столь сильно стали звонить в два колокола, что звоны эти донеслись до деревни Бальи, в упомянутом Шомонском бальяже, и жители начали наспех вооружаться по призыву одного человека, кричавшего зычным голосом о том, что в некоторых селениях округа появились неприятели, по всему приходу учиняющие опустошения. По причине этого названный проситель, [62] желая удостовериться, действительно ли так обстоит дело, отправился с несколькими вооруженными людьми к селению Сен-Верэн, где, как говорили, собрались многие представители общин, и дошел до селения, именуемого Les Costes, отстоявшего приблизительно в двух милях от места, где собрались названные общины. Узнавши здесь, что означенные общины уже разошлись, он и сам поспешно вернулся домой, никому при этом не повредивши и никакого зла не учинивши...

№ LVI (февраль 1361 г.). Иоанн, милостью божией король Франции, извещаем всех настоящих и будущих о том, что по иску нашего прокурора и нашего возлюбленного и верного сира de Loigny были вызваны в наш парламент наши возлюбленные и верные Бушар де Вандом... Жан де Вандом, рыцари, и многие другие их соучастники и против них были выставлены нашим прокурором и сиром de Loigny обвинения... именно, упомянутый прокурор и сир de Loigny говорили, что, согласно королевским ордонансам, ни один дворянин не может и не должен поднимать оружие и затевать войну против другого дворянина во время наших войн, под страхом смертной казни и конфискации имущества. И тем не менее названные Бушар и Жан де Вандом, вопреки означенному ордонансу, вызвали (ont fait defie) названного сира de Loigny, и при этом упомянутый Бушар и его сообщники вели открытую войну... и совершили много наездов и насильственных вторжений во владения сира de Loigny с большим количеством вооруженных людей из французов, а также бретонцев и англичан — наших недругов из крепости Villeroy, с каковыми означенный Бушар водил дружбу, хотя и знал, что они наши недруги, и часто угощался, пил и ел и сам и его люди в их замке, а они — в его. И упомянутый сир de Loigny, желая соблюсти наши названные ордонансы и не итти против них, получил от нас и от нашего двора охранную грамоту, в силу которой Шартрский бальи запретил упомянутым Бушару и Жану де Вандом вести войну и наносить ущерб сиру de Loigny, причем объявил им означенную охранную грамоту. Однако, невзирая на это запрещение, означенный Бушар и Жан и многие другие их сообщники — наши недруги и иные... военные действия не прекратили, но продолжали наезжать на земли сира de Loigny, грабить... и похищать множество (всякого) добра у него и его... подданных, много раз устраивая... засады, чтобы захватить его, осаждали его крепость и замок Loigny, стремясь взять его днем или ночью. Во время этих нападений и наездов... были убиты Жан Ligon, приближенный означенного сира de Loigny а также Колен Blanchart, Жиль Cravey, Жан Isart, по прозвищу Segretain, и пять его детей, подданные названного сира de Loigny, [63] к коим мы питали благоволение... Кроме того многие... были изувечены, ранены, захвачены в плен и вынуждены платить в качестве выкупа разные денежные суммы и иное, а некоторые, которым нечем было выкупиться, были брошены в воду и утоплены в присутствии названного Бушара и с его согласия. Кроме того названный Бушар и его упомянутые сообщники со множеством вооруженных людей — наших недругов и иных — подпалили и сожгли много селений и домов на земле означенного сира de Loigny, захвативши в расхитивши... все его движимое имущество, вино, зерно, мелкий скот, лошадей и прочее, что там можно было найти. Вместе с тем испортили садки и пруды названного сира de Loigny... а рыбу вместе с сетями и снастями для ее ловли расхитили, рыбаков же... утопили и бросили в воду. Разрушили также и уничтожили мельницы означенного сира de Loigny, а железные части их расхитили. И многих купцов и иных путников и проезжих на его земле хватали, грабили и уводили вместе с имуществом их в крепость Foullet и другие крепости наших врагов и брали с них большие денежные выкупы... Много и иных преступлений... и злых дел совершили они... по отношению к названному сиру de Loigny на его земле и по отношению к его подданным, а также по отношению к нам. И означенные Бушар и Жан де Вандом нам заявили, что они и названный сир de Loigny, поскольку это их касается, охотно пришли бы ко взаимному соглашению о всех вышеназванных делах, если бы это нам было угодно, и просили нас соизволить дать на то разрешение и кроме того даровать прощение и разрешение им и их названным соучастникам. И вот, принимая во внимание, что означенные Бушар и Жан и вся их родня в прошлом хорошо и честно нам и нашим предшественникам служили на войне и иначе и опять готовы служить всюду, где нам угодно будет им приказать, мы... настоящими грамотами в качестве особой милости разрешили и разрешаем... означенному Бушару и Жану де Вандом с их соучастниками и названному сиру de Loigny помириться и договориться друг с другом и удалиться без взыскания с них судом нашего парламента (положенных) штрафов...

Из хроники Жана де Венетт 7

(Altera Contin. G. de Nangis. D'Achery, Spicilegium, t. III, p. 122, cot. 1)

В этом (1358) году много неукрепленных селений превратили свои церкви в настоящие замки, окопавши их рвами, установивши, на башнях и колокольнях военные машины, камни и баллисты, чтобы защищаться от бригандов в случае их нападения, а это, как [64] кажется, случалось очень часто. По ночам на вершине этих башен бодрствовали часовые. Стояли там дети, чтобы предупреждать о приближении неприятеля. Заметивши их издали, они поднимали тревогу трубными звуками и колокольным звоном. При этом сигнале крестьяне, покидая свои дома и поля, возможно скорее искали убежища в церкви. Другие, по берегам Луары, проводили ночи со своими семьями и скотом вдали от своих хижин, на островах реки или же в лодках, поставленных на якорях посредине ее течения.

Из той же хроники

(D'Achery, Spicilegium, t. III, p. 124)

В этом (1358) году виноградники, источник благотворной влаги, веселящей сердце человека, не возделывались; поля не обсеменялись и не вспахивались; быки и овцы не ходили по пастбищам; церкви и дома... повсюду носили следы всепожирающего пламени или представляли груды печальных, еще дымящихся развалин. Глаз не услаждался, как прежде, видом зеленых лугов и желтеющих нив, но наталкивался всюду на терния и на сорные травы. Колокола не звонили радостью, призывая верных к божественной службе, а лишь били тревогу, подавая сигнал к бегству крестьян при приближении неприятелей. Что сказать мне еще? Самая отчаянная нищета царила повсюду, особенно между крестьянами, ибо сеньеры переполняли их страдания, отнимая у них и имущество и их бедную жизнь. Хотя количество оставшегося скота — крупного и мелкого — было ничтожно, сеньеры все же требовали платежей за каждую голову — по 10 солидов за быка, по 4 или по 5 за овцу. И все же они редко обременяли себя заботами о том, чтобы защищать своих вассалов от набегов и нападений неприятелей.

Из той же хроники

(D'Achery, Spicilegium, t. III, p. 131)

В это время те, которые должны были защищать народ, теснили его не менее, чем неприятели, и можно бы сказать, что оправдывалась басня о собаке и волке.

Была некогда сильная собака, к которой питал полное доверие ее господин, так как надеялся, что она отважно будет защищать его овец от нападений волка. Так много раз и было. Но вот со временем волк сделался близким другом собаки, которая позволяла ему безнаказанно уносить овец, а сама делала вид, что преследует его, чтобы отнять овцу и вернуть ее своему [65] господину. Когда же волк и собака были один-на-один вблизи леса и вдали от глаз пастуха, они вместе лакомились овцой. Такая уловка повторялась часто, и всегда собака получала похвалы от своего господина, уверенного в том, что, преследуя волка, верное животное делало для спасения овцы все от нее возможное. Так эта проклятая собака умела скрыть свое коварство. В конце концов она вместе с товарищем пожрала... всех овец своего господина.


Комментарии

5 Фруассар (1337 — около 1410) — по происхождению горожанин, родом из Валансьена, в графстве Геннегау, входившем в состав не Франции, а Германской империи. С юных лет стал писать стихи, и это дало ему возможность получить доступ в знатное общество того времени. Пользуясь родственными связями княжеского дома Геннегау с английским королевским домом, Фруассар 24 лет от роду отправился в Англию и прожил здесь 5 лет, окончательно проникнувшись воззрениями и симпатиями блестящего рыцарского общества того времени, в котором он вращался при дворе Эдуарда Ш. Будучи придворным поэтом, он, чтобы занять какое-нибудь твердое официальное положение при дворе, принял духовное звание и сделался “клириком королевы”. В 1366 г. Фруассар обосновался в Бордо, при дворе победителя при Пуатье — Черного Принца. В 1368 г. он посетил Италию, а в конце 1369 г. вернулся в родной Валансьен, завел сношения с княжескими домами Брабанта и Блуа, много путешествовал по Франции и отчасти Нидерландам и только с этого времени, будучи французом по национальности и языку, стал проникаться французскими симпатиями и тяготеть к дому Валуа. Продолжая оставаться клириком и даже занимая священнические места, Фруассар вел вполне светский образ жизни и, как сам сознается, большинство своих священнических доходов оставлял в кабачках. Вернувшись в Валансьен, он стал заниматься историей, чтобы рассказать о деяниях рыцарства своего времени, его войнах, подвигах и приключениях. Вся предшествовавшая и последующая жизнь Фруассара как нельзя более облегчала ему эту задачу: никто так хорошо не знал рыцарского общества того времени и никто не видал так много представителей этого общества, как Фруассар. А если к этому добавить несомненный поэтический талант Фруассара, его уменье ярко и образно рассказывать прекрасным французским языком о событиях своего времени, то вполне понятна будет заслуженная слава Фруассара как единственного в своем роде историка рыцарского общества XIV в. Он именно историк и певец рыцарства. Чуждый национального чувства, он прославляет и воспевает деяния рыцарства как интернациональной касты, совершенно не интересуясь тем, что выходит из круга рыцарских интересов. К простонародью Фруассар относится с презрением, считает его не заслуживающей внимания “рванью” (ribaudalle) и негодует по поводу всяких широких народных движений, причин которых совершенно не понимает, так как установленный социальный порядок кажется ему идеальным. В его “Хрониках” рассказывается о европейских войнах с восшествия на престол Эдуарда III до смерти Ричарда II английских (1327—1400). Первая книга этих “Хроник”, излагающая события до 70-х годов XIV в., дошла до нас в трех последовательных редакциях. Первая редакция появилась в начале 70-х гг. Автор широко воспользовался здесь хроникой Иоанна Красивого — такого же представителя интересов рыцарства, как и он сам, — и лишь с 1360 г. изложил события на основании собственных наблюдений и рассказов очевидцев. В конце 70-х гг. появилась вторая редакция первой книги “Хроник”, коренным образом переработанная автором в смысле большей свободы от влияния Иоанна Красивого и уклонения от симпатий к Англии в сторону симпатий к Франции. Третья редакция, доведенная автором лишь до смерти Филиппа Валуа (1350), появилась после 1400 г. Здесь автор еще более освобождается от влияния Иоанна Красивого и события излагает во враждебном Англии духе, так как находится под впечатлением недавних политических настроений в Англии и не может простить английскому народу свержения и смерти короля Ричарда II. Что касается остальных частей “Хроник” (книги 2 — 4), то они были написаны автором в период времени с 1387 по 1400 г. на основании самим им собранных данных (почти исключительно устных).

В приводимых отрывках Фруассара как нельзя лучше отразились все его качества как историка. Это — самое яркое и красочное из имеющихся у нас повествований о Жакерии, насквозь пропитанное чисто рыцарскими настроениями вражды и отвращения к восставшим крестьянам и явно имеющее тенденцию всячески очернить жаков, чтобы тем самым может быть оправдать последовавшую вскоре кровавую расправу с ними знати. Здесь же сказались и все многочисленные недостатки изложения Фруассара в смысле наличия в нем ряда неточностей, путаницы в названиях лиц и местностей и в хронологии. На все эти мелочи Фруассар обращал мало внимания. Только там, где речь идет о рыцарских “подвигах”, он старается быть по возможности точным и наполняет свое изложение конкретными данными. Таковы например интересные для Фруассара похождения бригандов, таков особенно для него интересный эпизод с двумя рыцарями, явившимися в Mo на помощь осажденным дворянам, и т. п. (Издание “Хроник” — Kervyn de Lettenhove, Bruxelles 1867—1878. Лучшее издание — S. Luce, Paris 1869-1888, Societe de l'histoire de France.]

6 Разрешительные грамоты (lettres de remission) — грамоты об амнистии, выдававшиеся королевским правительством лицам, которые принимали прямое или косвенное участие в Жакерии. Грамоты эти, часть которых издана у S. Luce в качестве приложения к его “Истории Жакерии”, проливают яркий свет на восстание, рисуя его в конкретных, бытовых условиях и давая интереснейшие его подробности. Ниже (в отделе “Жакерия”) приведен целый ряд этих грамот, так как они отчасти дополняют, а отчасти исправляют данные о восстании, почерпаемые нами из памятников повествовательного характера. При всей ценности разрешительных грамот как исторического источника следует учитывать их определенную тенденциозность в известном смысле: грамоты обычно являются ответами на прошения об амнистии, причем прошения эти включаются в грамоты целиком; само собой разумеется, что просители в целях исходатайствования прошения стараются представить свое участие в Жакерии в самом выгодном для себя при создавшихся условиях свете.

7 Жан де Венетт (1307—1370) — монах-кармелит, автор латинской хроники, являющейся продолжением известной хроники Гильома де Нанжи и обнимающей период времени с 1340 по 1368 г. При изображении событий 50-х годов стремится расценивать их с точки зрения французского патриота и в противоположность “певцу рыцарства” Фруассару приходит к решительному осуждению действий дворянства. По его мнению, именно по вине дворянства могущественная когда-то Франция разорилась, обеднела и ослабела, сделавшись добычею англичан и разбойников. Дворяне забыли свой долг, занялись взаимной враждой и отнимают последнее у беззащитного крестьянства. Осуждая и местами страстно обличая дворянство, автор определенно сочувствует простому народу, в частности жакам. Он живо интересуется народным бытом, народными сказаниями и легендами и ярко изображает на основании собственных наблюдений и рассказов очевидцев бедствия французской деревни накануне Жакерии. По его мнению, непомерный гнет со стороны дворян переполнил чашу терпения разоренных войной и действиями разбойников крестьян и вызвал крестьянское восстание. Подавляя его, дворяне действовали безжалостно, убивая ни в чем неповинных людей и действуя хуже врагов Франции—англичан. Словом, автор развивает точку зрения, близкую к той, какую высказывает в своем письме к городам Фландрии Этьен Марсель. Известно, что Жан де Венетт был явным сторонником последнего, хотя и осуждал убийство Марселем королевских сановников. “Сколько проистекло отсюда бедствий, сколько погибло .людей и опустошено деревень!”, — восклицает по этому случаю автор. В позднейший период своей деятельности он примкнул к королю, не отказавшись однако от критики действий правительства. [Издания: D'Achery, Spicilegium, pp. 104—139; Geraud, Continuationis Chronici Guillelmi de Nangiaco pars iertia, 1843.]

(пер. Н. П. Грацианского)
Текст воспроизведен по изданию: Французская деревня XII-XIV вв. и Жакерия. М.-Л. МГУ. 1935

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.