АЛЬВИЗЕ ДЕ КА ДА МОСТО

ЗАПИСКИ

(ок. 1432-1483)

Альвизе да Ка да Мосто происходил из знатной венецианской семьи. В 1454 г. вместе с известным мореплавателем Николо Зено отправился на двух галерах во Фландрию, а годом позже поступил на службу к португальскому инфанту Генриху, прозванному Мореплавателем. В том же, 1455 г. да Мосто совершил плавание к западноафриканскому побережью, дойдя до р. Гамбии. В следующем году он снова вышел из Лагоса к берегам Африки, достиг р. Казаманс и пробыл в этой части современного Сенегала до 1460 г., когда после смерти Генриха возвратился на родину.

Отчет о своих путешествиях да Мосто написал в 1462 г. Это первое в европейской литературе прямое свидетельство очевидца о положении в прибрежных областях Западной Африки в середине XV в. Но да Мосто не ограничивался личными впечатлениями. Если государство Джолоф и мандингские области в бассейнах нижней Гамбии и Казаманеа описаны по личному опыту., то в сведениях да Мосто о внутренних областях континента, которые он получал по большей части расспросным путем, отразились не только представления его информаторов, но и многовековая литературная традиция. Это относится, в частности, к описанию немой торговли золотом и взаимоотношении правителей Мали и населения золотоносных районов: эти сообщения в арабо-язычной литературе восходят к авторам середины X в. Исхаку ибн ал-Хусейну и ал-Масуди. Тем не менее именно да Мосто первым из европейцев дал должную оценку значения золото-соляной торговли для всей экономики Западной Африки.

Приводимые ниже отрывки из “Записки господина Альвизе да Ка да Мосто” (“Libro di Messer Aluise da Ca' da Mosto”) даются по изданию P. Каддео: Le navigazioni atlantiche di Aluise Da Mosto, Antoniotto Usodimare e Niccoloso da Recco. A cura di Rinaldo Caddeo con note, carte e incisioni (Milano, 1956).

О плаваниях мессера Альвизе да Мосто, венецианского дворянина

Первое плавание...

XII. О местности, именуемой Тегазза, где добывается огромное количество соли; куда она доставляется и как; и каким путем производится торговля той солью.

В шести сухопутных переходах от вышесказанного [382] перевалочного пункта Оден ¹ находится место, называемое Тегазза, что на нашем языке означает “место погрузки”. Там выкапывается великое количество каменной соли, каковую каждый год огромным верблюжьим караваном вышеупомянутых арабов и азанагов ², разделенных на много групп, доставляют в Томбутто. Оттуда они идут в Мелли, империю черных, куда сказанная соль скоро прибывает. За неделю все это количество продается по цене от 20 до 30 мискалей за вьюк, смотря по количеству. Один мискаль стоит в среднем один дукат ³. Затем со своим золотом они возвращаются к своим домам.

Эта империя Мелли — там очень жарко, и травы весьма вредны для четвероногих животных; так что из тех, что идут туда с караванами, по большей части из 100 возвращаются 25. А в сказанной стране у них нет животных о четырех ногах, потому что все [они] дохнут. И также многие из вышеупомянутых арабов и азанагов в тех местах заболевают и мрут, и это все из-за великой жары. А говорят, что от Тегаззы до Томбутто около 40 дней на лошади; от Томбутто же до Мелли — 30.

Я спросил у жителей, что делают купцы Мелли с этой солью. Они ответили, что в их стране потребляют небольшую часть: поскольку из-за близости нахождения тех людей к зоне равноденствия, где всегда день длится столько же, сколько и ночь, в определенное время года бывает крайне жарко. От этой жары кровь загнивает, так что люди умирали бы, если бы не соль. Но лекарство, которое они делают, таково: берут кусочек сказанной соли и растворяют его в миске с небольшим количеством воды.

И они пьют это каждый день; тем, говорят, они спасаются. А остаток-де упомянутого количества соли они переносят в кусках такой величины, что с помощью определенного приспособления человек способен их нести долго.

А соль эту доставляют в Мелли на упоминавшихся верблюдах двумя крупными кусками, выкопанными из копи; так что, видимо, их как раз можно навьючить на верблюда. Каждый верблюд несет две глыбы. А затем в Мелли эти черные разбивают глыбы на куски, дабы нести соль на головах, причем каждый человек нес бы по одному куску. Так они образуют [как бы] большое пешее войско, которое они ведут по большой дороге.

Те люди, что переносят соль, имеют две рогатки, по одной в [каждой] руке. Когда устают, рогатки втыкают в землю и на них кладут соль. И таким вот способом ее в конце концов доставляют к какой-то воде, о коей они не могли сказать — пресная она или соленая, чтобы суметь [мне] уразуметь, река это или море. Но я полагаю, что это река ⁴; ибо, будь это море, у людей в такой жаркой местности не было бы нужды в соли. А эти черные соглашаются доставлять ее таким способом, ибо не имеют верблюдов или иных вьючных животных, так как те, не смогли бы жить [там] из-за великой жары. Так подумайте [383]  же, сколько людей требуется, — тех, что переносят соль пешком, и какое множество тех, кто ее ежегодно потребляет!

Когда же соль доставлена к этой воде, купцы поступают следующим образом. Все, кому принадлежит соль, укладывают ее в ряд кучками, и каждый помечает свою. И после того, как устроены эти кучки, все люди каравана возвращаются на полдня пути назад. Затем приходит другая порода черных, которые не желают, чтобы их видели и говорили с ними. Они приплывают на огромных лодках, так что, видимо, приезжают с некоего острова, высаживаются; и, увидя соль, кладут напротив каждой кучки какое-то количество золота, а потом возвращаются, оставив золото и соль. Когда они ушли, приходят черные — [хозяева] соли; ежели количество золота их устраивает, они забирают то золото с собою и возвращаются обратно. После этого появляются другие черные — те, у которых золото; и кучку, возле которой не найдут золота, они забирают. К другим же кучкам золота возвращаются, чтобы добавить золота, если считают то справедливым, либо оставляют соль. И вот этим: способом они ведут свой торг, не видя друг друга и не разговаривая, по многолетнему давнему обычаю. И хоть покажется? трудно в это поверить, могу заверить вас, что получил я эти сведения от многих купцов, как арабов, так и азанагов, а также — и от лиц, коим можно доверять.

XIII. Об облике неких черных, кои не желают, чтобы их видели; и [о том], куда доставляется золото, которое от них получают.

И вот, когда спросил я там у названных купцов, как же могло быть, что император Мелли, который столь великий государь (как они говорят), не пожелал любым способом, добром: или силой, узнать, каковы эти люди, что не желают позволить себя видеть и говорить с собою, мне было отвечено, что не столь-много лет назад один из императоров Мелли твердо решил заполучить в руки одного из них. Посовещавшись об этом, повелел он, чтобы несколько его людей за день до того, как соляной караван отойдет назад на вышеупомянутую половину дневного перехода, выкопали бы рвы возле места, где выложены были кучи соли, и спрятались бы в них. И чтобы эти люди, когда черные придут положить золото подле соли, напали на них, захватили бы двоих или троих, каковых за доброй стражей и привели бы в Мелли. И, коротко говоря, так и было сделано. Захватили четверых, остальные убежали; но из четверых еще троих отпустили, рассудив, что одного достаточно, чтобы можно было исполнить волю государя и дабы тех черных не гневить [еще] более. Тем не менее сказанный черный не пожелал ни разговаривать, хотя говорили с ним на разных языках, ни есть; он прожил четыре дня, а потом умер. Посему мнение черных из Мелли, основанное на опыте с этим пленником, не захотевшим разговаривать, таково, что те люди немы...

И из-за вышесказанного случая впоследствии не было ни [384] одного из тех императоров, кто пожелал бы продолжить подобные дела; тем паче, что из-за захвата и смерти того черного его соплеменники на протяжении трех лет не хотели приходить, по обычаю, с золотом в обмен на соль... А общее мнение таково, что сказанный император не беспокоится из-за того, что те черные не хотят говорить, раз он получает выгоду от золота...

А это золото, что прибывает в Мелли таким способом, разделяется на три части. Первая идет с караваном, что движется по дороге на Мелли до места, которое называется Кокийя ⁵, — это дорога, которая направляется в Сирию и Каир. Вторая же и третья части идут с караваном от Мелли до Томбутто и там разделяются. И одна часть идет в Туат ⁶ и из этого места распространяется в сторону Туниса и Барбарии, по всему верхнему побережью ⁷.

Вторая же часть золота идет в Оден — местность, упоминавшуюся выше, оттуда расходится в сторону Орана и Оне, местностей в Барбарии по эту сторону Гибралтарского пролива; в Фес, Марокко, Арзилу, Азафи и Месу — местности в Барбарии за проливом ⁸. И из этого места [Одена] золото берем у мавров мы, итальянцы и христиане, за разные товары, кои мы даем.

А чтобы возвратиться к первому моему рассказу, это золото — лучшее, что вывозится из вышесказанной земли и страны азанагов, или “смуглых” ⁹. Ибо из этой части золота, что поступает каждый год в Оден, некоторое количество, как было сказано, доставляют на побережья моря. И его продают португальцам, кои постоянно пребывают на упомянутом острове Ар-ген для меновой торговли.

XIV. Какие деньги обращаются у азанагов; и об их обычаях.

В этой земле “смуглых” не чеканят никакой монеты, и еще менее употребляют ее. И ни в одной из ранее упоминавшихся местностей монеты не найти. Но вся торговля их — это обмен вещи на вещь или двух на одну; и таким образом они живут. Правда, как мне говорили, на суше эти азанаги и также арабы в некоторых своих селениях употребляют обычно белые раковины из тех мелких раковин, что в Венецию привозят из Леванта. Азанаги, по своему обычаю, дают определенное их количество, в зависимости от того, что желают купить. Они заявляют, что золото продают на вес, мискалями — по барбарийскому обычаю; мискаль этот стоит один дукат или около того ¹⁰...

XVI. О королевстве Санага и его границах.

Страна этих черных на реке Санага есть первое королевство черных Нижней Эфиопии, а народы, что обитают на ее берегах, называются джилофы ¹¹. И все это побережье и страна, о коей раньше была речь, — все это равнина до этой реки, а также и от этой реки дальше, — все равнина до самого Зеленого Мыса, каковой более возвышен, нежели все это побережье, то есть [страна] еще на 400 миль ¹² за вышесказанным мысом. А судя [385] по тому, что я смог услышать, это королевство Санага граничит по суше с востока со страной, именуемой Тукусор; с южной стороны с королевством Гамбра ¹³; с западной — с морем Океан, а с севера — с вышеназванной рекой, которая отделяет “смуглолицых” от этих первых черных.

XVII. Как создается король Санага и как он удерживается в своем состоянии; и об обычаях их; и о его женщинах.

Короля Санага в мое время звали Дзуколин; он был молодым человеком 22 лет. А этот королевский сан не передается по наследству; но есть в этой стране различные синьоры, каковые иной раз, движимые ревностью в отношении владений друг друга, сговариваются трое или четверо совместно и делают [кого-нибудь] королем по усмотрению своему. И король этот остается [на царстве] сколько понравится сказанным синьорам, смотря по поведению относительно них. А чаще всего они его смещают силой; но иной раз и король становится настолько могуществен, чтобы от них оборониться. Получается, что государство неустойчиво и нетвердо — таково, каково государство султана в Каире; государю же постоянно угрожает либо смерть, либо изгнание ¹⁴.

И не похож этот король на наших христианских. Ибо королевство его состоит из людей беднейших и диких. В нем нет ни одного города, окруженного стенами, а лишь поселки с соломенными хижинами. Они не умеют строить каменные дома и не имеют ни извести, ни кирпича для их возведения, ибо не умеют изготовлять их. А королевство это невелико: ибо вдоль побережья оно имеет не более 200 миль, а по суше, согласно сведениям, что я получил, оно, видимо, тянется в ширину примерно на столько же.

Этот король не получает определенных доходов с таможенных пошлин; но синьоры страны, чтобы быть у него в милости, каждый год преподносят королю в подарок несколько лошадей, каковые весьма ценятся из-за нехватки их. И поставляют королю лошадей, и сбрую, и скот — такой, как коровы и козы, и овощи, и просо, и тому подобное. Король этот содержит себя также разбоем, который дает множество рабов как в [своей] стране, так и в соседних. Этих рабов использует он многими способами, а прежде всего — при обработке некоторых своих имений, предназначенных ему. Король также продает много из их числа купцам — азанагам и арабам, которые доставляют лошадей и прочие товары. А также продает [рабов] и христианам, после того как те начали закупать товары в этих странах.

Этому королю дозволяется содержать столько жен, сколько пожелает; и также дозволено это всем синьорам и мужчинам этой страны — столько, сколько смогут они прокормить. И, таким образом, король этот всегда имеет больше 30. А держится он об одних [из жен] более высокого мнения, нежели о других, смотря по тому, от кого они происходят, и по величию тех. синьоров, чьи они дочери. [386]

Живет он со своими женами следующим образом. У него” есть определенные деревни и места; в некоторых король держит восемь или десять жен, и в другом месте такое же число. И каждая жена живет сама по себе в хижине и имеет какое-то число молодых служанок, каковые ее обслуживают, и какое-то число рабов, кои возделывают определенные владения и земельные участки, назначенные им синьором, плодами которых жены эти могли бы себя содержать. Есть у них, кроме того, некоторое количество скота для их употребления — коров и коз, которых пасут сказанные рабы. И подобным образом они сеют, убирают урожай и живут.

Когда же случается, что король отправляется в какие-либо из упомянутых деревень, он не везет с собой туда съестных припасов и ничего другого. Ибо там, куда прибывает он, сказанные его жены, кои там пребывают, обязаны готовить пищу для него и для всех, кого король ведет [с собою]. И каждое утро при восходе солнца каждая приготавливает три или четыре перемены разных кушаний — кто мясные, кто рыбные и прочие маврские блюда по их обычаю. И жены отправляют с ними своих рабов, дабы предоставить пищу в распоряжение сказанного синьора. Так что за один час собирается сразу 40 или 50 блюд.

И когда наступает час, в который государь желает есть, он обнаруживает все приготовленным, ни о чем не заботясь. Он выбирает для себя то, что ему понравилось, а остальное предоставляет тем прочим, что прибыли вместе с ним. Но этим своим, людям государь не дает поесть обильно, а лишь так, чтобы просто [они] не были голодны. И таким-то образом он передвигается с места на место и спит то с одной, то с другой из сказанных женщин; и дети рождаются в большом числе. Ибо когда одна из женщин забеременеет, государь ее оставляет и не трогает более. И таким же обычаем живут все прочие синьоры этой страны.

XVIII. О вере этих первых черных.

Вера этих черных — магометанская; но они не столь тверды в вере, как белые мавры (и даже простонародье!). Синьоры же держатся магометанских взглядов, ибо имеют возле себя отдельных из вышесказанных азанагов или арабов, каковые туда приехали. И эти люди дают синьорам некоторые наставления, говоря, что-де великим пороком было бы быть синьором и жить, без всякого закона господня; и поступать так, как делает их народ и простонародье, кои живут в беззаконии. И по этой причине, не говорив ни с кем, помимо упомянутых азанагов и арабов, обратились синьоры в веру Магомета. Но после того, как, познакомились они и побеседовали с христианами, стали [в него] верить меньше...

XXI. О стране Будомеля и об ее государе ¹⁵.

Я прошел на своей каравелле вышеупомянутую реку Санага. И, плывя [далее], дошел до страны Будомеля, места, отстоящего [387] от этой реки примерно на 80 миль по побережью. Каковое побережье, начиная от сказанной реки до самого места будомеля, — сплошь равнина без гор. Это название “Будомель” есть титул государя, а не название местности; и называется она землей будомеля, как говорят: “страна такого-то государя или графа”.

В этой местности я задержался со своею каравеллой, дабы вступить в переговоры с этим государем, потому что имел сведения от некоторых португальцев, каковые с ним уже имели дело, что это государь и человек достойный, коему можно довериться и который по-королевски оплачивает то, что покупает. И вот, имея с собою несколько испанских лошадей, на которых в стране черных хороший спрос — помимо многого, что еще имелось у меня, как сукон, маврских шелковых изделий и прочих товаров, — решился я испытать с этим государем свою удачу.

И так вот велел я бросить якорь у места на побережье его страны, что зовется “Пальма Будомеля” — это стоянка, а не гавань. И, придя туда, велел я своему черному переводчику известить государя, что я — де прибыл с несколькими лошадьми и прочими товарами и [я] к его услугам, ежели у него в том надобность. Короткое время спустя вышесказанный государь, услышав о деле, выехал к морю верхом с примерно 15 конными и 150 пешими. Он велел мне сказать, что желает, чтобы я высадился и явился его повидать; что он мне окажет почести. После чего, зная его добрую славу, я отправился [к нему]. Будомель принял меня очень торжественно; и после многих разговоров представил я ему лошадей и все, что он от меня хотел, и доверился ему.

Он же попросил меня соблаговолить отправиться по суше в его дом, каковой удален от моря примерно на 25 миль. Там он мне справедливо заплатит; и чтобы обождал я несколько дней, после чего он мне обещает за то, что у меня взял, определенное число рабов. Я ему поставил семь лошадей со сбруей и прочие товары. Все это мне стоило в капитале около 300 дукатов, так что я решился отправиться с ним. Но перед тем, как мы выступили, он мне с первого знакомства дал девицу лет 12-13, очень красивую, хотя и очень черную, и сказал, что дает ее мне в услужение как горничную. Я ее принял и отослал на свой корабль. И уверяю, что отправление мое в дорогу по суше вызвано было не в меньшей мере [желанием] увидеть и услышать новое, чем стремлением получить плату...

XXVI. О том, что родится в королевстве Санага; и об их способе обработки земли; и как они делают свое вино.

Ни в этом королевстве Санага, ни в какой-либо земле дальше в стране черных не растут ни пшеница, ни ячмень, ни рожь, ни овес, ни виноград. А это оттого, что страна настолько жаркая, а дожди не идут девять месяцев в году, то есть с октября до самого конца июня. И из-за этой великой жары не может уродиться пшеница (потому что жители пробовали сеять ту, что получили от христиан), ибо пшенице нужна [388] умеренно теплая земля, и ей нужны частые дожди, чего в этих странах нет.

Но их продовольственные культуры — это просо разных видов, то есть мелкое и крупное, как чечевица и бобы. А фасоль, которая родится [там], есть самая крупная и красивая в мире: размер фасолины с длинный лесной орех, вся [она] пятнистая, то есть окрашена в разные цвета, так что кажется расписанной и прекрасна на вид. Бобы же широкие, плоские и ярко-красные; также есть и белые, и они весьма красивы.

Эти люди сеют в июле, а урожай собирают в сентябре, ибо в это время идут дожди и реки поднимаются. Жители обрабатывают землю, сеют и убирают урожай за три месяца. А они сквернейшие работники, люди, которые не желают утруждать себя посевом, за исключением того, чем смогут скудно питаться весь год, и мало заботятся о том, чтобы иметь зерно на продажу ¹⁶.

Их способ обработки земли таков, что четверо или пятеро из них выстраиваются в поле с некоторыми небольшими лопатами наподобие заступов, и каждый из них идет, бросая землю вперед — в противоположность тому, что делают наши, которые, когда мотыжат [поле], подтягивают землю мотыгой к себе. Эти же ее отбрасывают вперед и не вскапывают глубже, чем на четыре пальца. Это и есть их пахота; а так как земля хорошая и жирная, родит она все, что люди ни посеют.

Питье их составляют вода, молоко или же пальмовое вино. Это вино — жидкость, которую дает дерево, имеющее вид того дерева, каковое родит финики (но не то же самое!). Деревьев этих у них много, кои почти весь год дают эту жидкость, каковую черные эти именуют мигуоль, следующим образом. Дерево у подножия надрезают в двух-трех местах, и оттуда оно дает мутную жидкость вроде молочной сыворотки. Люди ставят тыкву-сосуд и собирают ее. Но дерево не дает большого количества, так как за день и за ночь дерево дает около двух тыкв [только]. Эту жидкость хорошо пить, и она пьянит, как вино, которое не разбавлено водою. То, что набирается за первый день, так сладко, как [бывает сладко] самое сладкое вино в мире. Но день ото дня вино утрачивает сладость и становится терпким; и лучше всего его пить на третий или четвертый день, a, не в первый, потому что [тогда] оно сладко и немного щиплет. Я пил это вино несколько дней в то время, когда находился на суше в той стране, и оно казалось мне лучше нашего.

У них нет этого мигуоля в таком количестве, чтобы каждый мог его иметь в изобилии, но люди располагают вином в разумных пределах, особенно же — главные. И дерево с этой жидкостью доступно любому. Ибо люди эти не держат их за свои собственные, как мы — наши фруктовые деревья или виноградники; но все, что у них есть, относится к лесу, и всякий волен это взять и им воспользоваться. У них есть разнообразные плоды, похожие на наши; а также имеются и такие, что нам не [389] свойственны, [но] они хороши, и их едят. Все плоды — лесные, то есть дикие, а не культурные садовые, как наши. И я думаю, если бы к ним приложить руки, как делаем это мы, они бы разводили добрые и отличные плоды, ибо воздух и земля [там] добрые.

Вся страна — сельская местность, плодородная, там имеются хорошие пастбища с бесчисленными огромными и красивейшими деревьями; но нам деревья эти неведомы. И есть там в стране множество пресных озер — не очень больших, но весьма глубоких, в коих водится много доброй рыбы, отличной от нашей…

В стране этой употребляют с пищей разновидность растительного масла, каковое неведомо мне, из чего делают они. Но масло это имеет три свойства, а именно: запах фиалок, вкус почти как у нашего оливкового масла и цвет, который окрашивает пищу вроде шафрана, но в более чистый цвет, нежели шафрановый … ¹⁷.

В этой стране равным образом встречается вид дерева, на коем растут красные бобы с черным глазком — в большом количестве, но мелкие... ¹⁸.

XXX. О рынке, который устраивают черные; и о товарах, коими там торгуют.

Так как случилось мне оставаться много дней на суше, я решил отправиться посмотреть рынок, или ярмарку, неподалеку от того места, где меня поселили. Рынок происходил на лугу по понедельникам и пятницам, и я ходил туда два или три раза. Туда прибывали мужчины и женщины окружающей местности [на расстоянии] от 4 до 5 миль, ибо те, кто живет более далеко, ходят на другие базары, поскольку прочие рынки также принято держать так ¹⁹. И на рынках этих очень хорошо понимаешь, что эти люди — беднейшие, по тем товарам, какие приносят они продавать на рынке. А именно: хлопок (но немного!), пряжа и покрывала из чистого хлопка, овощи, масло и просо, деревянные чашки, пальмовые циновки и все прочие вещи, коими пользуются они в своей жизни. И таким образом приносят их на продажу как мужчины, так и женщины. Мужчины продают и оружие свое, а также еще и кое-какое золото, но в небольшом количестве.

И все это они продают, выменивая товар на товар, а не за динары, ибо динаров у них нет, и они не привыкли к каким бы то ни было деньгам — только в обмен, то есть: вещь на другую и две вещи за одну, три за две.

Эти черные, как мужчины, так и женщины, приходили на меня посмотреть и подивиться: им казалось важным делом увидеть христиан, особенно если [они их] видели раньше. Они не менее дивились моей одежде, чем моему белому цвету кожи; одежда эта была на испанский манер — юбочка из черного дамаскина в накидка сверху. Они разглядывали суконную накидку (суков у них нет) и юбку и очень удивлялись. А иные [390] трогали меня за руки и, поплевав на пальцы, терли меня, дабы увидеть — цвет ли это краски или плоти. И, видя, что это цвет плоти, оставались в восхищении.

Я отправлялся на эти рынки, чтоб видеть побольше нового, а также и [на случай], если придет туда кто-нибудь продавать на какую-то сумму золота. Но всего я там нашел мало, как сказал уже ранее.

XXXI. Как содержат и продают лошадей в сказанном королевстве; и о некоторых церемониях и заклинаниях, кои употребляют они, когда покупают лошадей.

В этой стране черных лошади очень ценятся, ибо достаются со многими трудностями; так что пригоняют их сушей из этой нашей Барбарии арабы и азанаги. К тому же они там не могут жить из-за великой жары; лошади так жиреют, что большинство их подыхает от болезни — они не могут мочиться и дохнут. Корм, который задают лошадям в этих местностях, — это некоторые листья фасоли, кои остаются на поле после того, как собраны бобы. Листья эти жители мелко рубят и сушат, как сено, и дают как корм вместо зерна. Дают также и просо, от которого лошади очень жиреют. Лошадь со сбруей продается по цене от 9 до 14 голов рабов-черных, в зависимости от качества и красоты лошадей.

Когда какой-либо синьор торгует какую-то лошадь, он призывает своих заклинателей коней. Каковые велят развести большой огонь из стеблей определенных трав по их обычаю, дающих много дыма. И, держа лошадь под уздцы над костром, заклинатели произносят какие-то свои слова. Затем коня натирают целиком тонкой мазью и 18-20 дней держат его так, чтобы никто его не видел. Лошади привязывают на шею какие-то остатки маврских украшений, каковые выглядят наподобие сложенных вчетверо грамот, покрытых красной кожей. И черные верят, будто, неся на шее такую выдумку, лошади будут надежнее в бою... ²⁰.

XXXV. О черных — барбасинах и серерах; о том, как они управляются, и об их обычаях; о свойствах и [о] войне этой страны.

За этим небольшим заливом все побережье населено двумя народами черных: один называется барбасины, другой — сереры ²¹. Они суть черные, но неподвластны королю Санага: у них нет ни собственного короля, ни какого-либо [иного] государя. Но правда, [кого-то] одного [они] чтут больше, нежели другого, в зависимости от качеств и положений людей. Из своей среды они не желают соглашаться на какого бы то ни было синьора, для того чтобы не захватывали их женщин и детей и не продавали как рабов, как то делают короли и синьоры всех прочих местностей черных.

Это великие идолопоклонники: у них нет никакого закона, и они люди самые жестокие. Употребляют они лук со стрелами более, нежели любое иное оружие, и стреляют отравленными [391] стрелами: куда ни попадет стрела в тело, раз там появляется кровь, человек умирает сразу же.

Барбасины и сереры — люди очень черного цвета и хорошо сложенные. Страна их очень лесистая, обильная озерами и водами. И поэтому они пребывают в большой безопасности, ибо туда не войти иначе, как [только] через несколько проток. И поэтому они не страшатся никакого соседнего государя: не раз бывало, что какой-нибудь король Санага в прошлом желал их повоевать, дабы подчинить себе. Но всегда эти два народа отражали их — как отравленными стрелами, кои они употребляют, так равным образом и малодоступностью своей страны.

Комментарии

1 Оден — Вадан, на территории совр. округа Адрар (Мавритания).

2 Азанаги — зенага, берберские племена группы санхаджа, находившиеся на положении клиентов кочевых арабских племен Западной Сахары.

3 Канонический золотой мискал — 4,235 г. золота; таким образом, венецианский дукат, содержавший от 3,5 до 3,6 г. золота, не мог равняться мискалю, тем более мискалю магрибинскому, равному как в монетном, так и в товарном исчислении даже 4,722 г. По всей видимости, речь идет не о дукате, а о магрибинском динаре, равном 1 мискалю золотом.

4 “Но я полагаю, что это река” — информация да Мосто относится совершенно определенно к р. Нигер, о которой он мог только слышать, тогда как р. Сенегал знал непосредственно.

5 Кокийя — в данном случае явно имеется в виду Гао, от которого шел караванный путь по уэду Тилемси на северо-восток, к Верхнему Египту.

6 Туат — оазис Туат на северо-западе совр. Алжира.

7 “По всему верхнему побережью” — имеются в виду побережье Туниса и восточная часть побережья Алжира, примерно к востоку от Орана.

8 Оне — Хунейн, или Хонейн, средневековый порт на побережье Алжира, между совр. городами Оран и Бени-Саф. Марокко — имеется в виду город Марракеш (от названия которого, собственно, и пошло название страны). Арзила — совр. Асила на атлантическом побережье Марокко. Азафи — совр. Сафи. Меса — средневековый порт в районе совр. Талместе, у впадения в океан р. Тенсифт.

9 Букв, “серых” (berettini).

10 См. примеч. 3.

11 Санага — р. Сенегал. Нижняя Эфиопия — обозначение Западной Африки, восходящее к античной географической традиции, которая обозначала названием “Эфиопия” всю субсахарскую часть Африканского континента. Джилофы — собственно, Джолоф называлось государство, название же народа, существующее и в наше время, — волоф.

12 Миля — венецианская миля равнялась 1738,7 м.

13 Тукусор — имеется в виду государство народа тукулер. Гамбра — Гамбия.

14 Да Мосто намекает здесь на внутреннюю политическую неустойчивость в мамлюкском Египте при султанах бурджитской династии, особенно обострившуюся как раз к началу 60-х годов XV в.

15 Будомель — собственно, соединение двух титулов: “бур” — “правитель, государь” на языке волоф и “дамель” — это название носил правитель Кайора, области к северу от Зеленого Мыса, в то время находившейся в вассальной зависимости от Джолоф.

16 Венецианец да Мосто определенно не может понять простого воспроизводства, характерного для экономики стран Западной Африки середины XV в., и потому приписывает эту особенность лености африканцев.

17 Речь идет об арахисовом масле.

18 Венецианец да Мосто имеет в виду растение вида Rhamnus lotus, стручки которого имеют внутри мучнистую массу, употребляемую в пищу.

19 Речь идет о характерной для Западной Африки сети локальных рынков, обслуживающих селения в радиусе примерно полдня пути, а также о “рыночной” неделе, состоящей из меньшего числа дней, чем календарная.

20 Имеются в виду амулеты, представляющие куски пергамена или бумаги с кораническими цитатами, зашитые в кожаный футляр; такого рода амулеты достаточно широко распространены в мусульманской среде в Западной Африке и в наши дни. “Заклинатели коней” — царские марабуты, т.е. лица, принадлежащие к социальной группе, выполняющей функции священнослужителей, знахарей, колдунов и т. п.

21 Барбасины — не этноним, а сочетание уже упоминавшегося титула “бур” и названия области Сине, или Син, по нижнему течению р. Сен и севернее дельты р. Салум (совр. Сенегала), населенной главным образом серерами. Серерские княжества все же находились в своего рода вассальной (точнее, даннической) зависимости от государства Джолоф, хотя да Мосто и говорит об их неподвластности последнему.

Текст воспроизведен по изданию: История Африки в древних и средневековых источниках. М. 1990