Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

ГОМИШ ИАННИШ ДЕ ЗУРАРА (АЗУРАРА)

ХРОНИКА ДОСТОСЛАВНЫХ ДЕЯНИЙ, КОИ БЫЛИ СВЕРШЕНЫ ПРИ ЗАВОЕВАНИИ ГВИНЕИ ПО ВЕЛЕНИЮ ИНФАНТА ДОНА ЭНРИКИ

CRONICA DOS FEITOS NOTAVEES QUE SE PASSAROM NA CONQUISTA DE GUINEE POR MANDADO DO IFFANTE DOM HENRIQUE

ГЛАВА LXXXI.

Об Адском острове или Танарифи.

Лучшую жизнь, представляется мне, нахожу я среди тех жителей Адского острова, ибо они в избытке обеспечены пшеницей, ячменем и овощами, со множеством свиней, овец и коз, и ходят, одевшись в шкуры. Однако у них нет домов — только хижины и пещеры, где они проводят свою жизнь.

И они прячут внутрь свое естество (suas naturas), как делают лошади; каковое вытаскивают не иначе, нежели когда им предстоит делать детей или излить воду. И не менее почитают они за зло ходить иным образом, нежели мы здесь почитаем [дурными] тех, кто ходит без малых одежд.

Их бой ведется палками, сделанными из сердцевины сосны в виде больших дротиков, весьма острыми, обожженными и сухими.

И их — восемь или девять групп (bandos), и в каждой есть король, какового они всегда должны возить с собою, даже если к нему придет смерть, до тех пор, пока другому — тому, что сменяет его на царстве, — не доведется [также] умереть; таким образом, они всегда возят с собою одного мертвого и одного живого [короля]. И когда, таким образом, другой умирает, и есть два мертвеца, а им необходимо оставить одного, — они, согласно своему скотскому уложению, или, правильнее скажу я, обычаю, относят его к некой пропасти, откуда сбрасывают; и тот, кто несет его на спине, говорит, сбрасывая его, что он отправляется к спасению.

И сии [канарцы] суть люди сильные и бесстрашные, и имеют настоящих жен, и живут более как люди, нежели иные из сих прочих [канарцев]. Они сражаются одни с другими, что есть их основная забота; и верят, что есть Бог.

ГЛАВА LXXXII.

Об острове Палма.

Жители сего острова Палма не имеют ни хлеба, ни овощей, но лишь овец, молоко, и травы, и сим поддерживают себя.

Не умеют они познавать Бога и не знают никакой веры, но лишь думают, что верят. Подобно иному скоту, они весьма звероподобны.

И говорят, что у них есть некие [люди], что зовутся королями.

И их бой ведется палками такими же, как и у [жителей] Танерифи, не считая того, что там, где должен идти железный наконечник, они снабжают их одним острым рогом, а на втоке — другим, однако не таким острым, как на конце.

Нет у них никакой рыбы, и не едят ее [жители] сего острова. И, в противоположность тому, что делают [жители] всех прочих островов, кои ищут способа ее раздобыть и пользуются ею в своем пропитании, лишь сии [канарцы] не едят ее и не трудятся ради того, чтобы ее добыть.

И будет его [острова Палма] жителей человек пятьсот, что есть великое чудо, ибо они столь малочисленны и с начала мира никогда не были завоеваны; чем доказывается, что все вещи таковы лишь, какими Бог желает, чтобы они были, и [свершаются] во времена и сроки, какие Ему угодно.

ГЛАВА LXXXIII.

Как был заселен остров Мадейра, а также прочие острова, что есть в том краю.

Поскольку поведал я в пятой главе сего труда (где говорил об особых вещах, что свершил инфант ради службы Богу и славы королевства), что среди прочих дел, прежде им свершенных, было заселение островов, я желаю поведать здесь вкратце об оном заселении, тем более, что в сих предшествующих главах я сказал уже об островах Канарии.

И было так, что в доме инфанта пребывали два знатных оруженосца, взращенных тем сеньором, люди молодые и [годные] для многого; каковые после возвращения инфанта со снятия осады Сеуты (когда была она осаждена соединенною мощью тех мавританских королей, как мы уже говорили), просили его направить их таким образом, чтобы могли они содеять [что-нибудь] ради своей почести, как люди, весьма того желавшие, коим казалось, что время их будет дурно растрачено, коли не потрудятся они над каким-нибудь делом посредством своих тел.

И инфант, видя их добрую волю, велел им приготовить барку, в коей они двинулись бы войною (fossem de armada) на мавров, направив их таким образом, чтобы они отправились на поиски земли Гвинейской, каковую он уже имел желание послать разыскать 1.

И так как Бог желал послать столько добра сему королевству, и также многим иным краям, Он вел их таким образом, что при противной погоде они прибыли на остров, ныне называемый Порту-Санту, что лежит рядом с островом Мадейра; каковой [остров Порту-Санту] может достигать семи лиг в окружности.

И пробыв там таким образом несколько дней, они хорошо осмотрели остров, и представилось им, что великая польза будет от его заселения.

И, возвратившись оттуда в королевство, они говорили о сем с инфантом, поведав ему о том, сколь добра была земля, и о желании, кое имелось у них относительно ее заселения; что инфанту оказалось весьма угодно, и он тотчас же повелел им приобрести все вещи, кои им подобали для возвращения на оный остров. И когда они пребывали таким образом в сем труде, готовясь к тому, чтобы отбыть, присоединился к их компании Бартоломеу Перештрелу, каковой был дворянином дома инфанта дона Жуана; каковые [три мужа], приготовив все свои вещи, отбыли, держа путь к оному острову.

И случилось так, что среди вещей, кои они везли с собою, чтобы высадить (lancarem) на оном острове, была также одна крольчиха, каковая была дана Бартоломеу Перештрелу одним его другом, и ехала крольчиха беременною в одной клетке; и привелось ей родить в море, и, таким образом, все было привезено на остров. И когда они разместились в своих хижинах, чтобы устроить себе дома, они отпустили ту крольчиху вместе с ее детьми для размножения; каковые в весьма короткое время умножились настолько, что заполонили у них всю землю, таким образом, что они не могли сеять ничего, что бы те им не портили. И тому надлежит весьма дивиться, ибо они нашли, что, прибыв туда на следующий год и убив их величайшее множество, они, однако же, не нанесли им урона; по каковой причине оставили остров и перебрались на другой, Мадейру, каковой будет сорока лиг в окружности и находится в двенадцати лигах от Порту-Санту. И там остались двое, scilicet, Жуан Гонсалвиш и Триштан, а Бартоломеу Перештрелу возвратился в королевство.

Сей второй остров они нашли добрым, в особенности из-за весьма благородных проточных вод (aguas corredias), кои отводят для орошения любой части, какую желают. И они начали совершать там свои засевы, весьма великие, от коих прибыли у них весьма обильные всходы. И затем они увидели, что земля имела добрый климат и была здоровой, и имелось в ней множество птиц, коих в самом начале они брали руками; и также множество иных добрых вещей (bondades), кои они нашли на том острове.

Таким образом, они дали знать обо всем инфанту, каковой тотчас потрудился послать туда других людей, и утварь (corregimento) для церкви вместе с ее клириками; таким образом, что в весьма короткое время большая часть того острова была использована.

И инфант, принимая во внимание, что те два человека стояли в начале его [острова] заселения, вручил им основное управление островом, scilicet, Жуану Гонсалвишу Зарку, каковой был человеком благородным и стал рыцарем при осаде Танжера, в битве, кою выиграл там инфант одним четвергом, о каковой в истории королевства делается более пространное упоминание; и сей Жуан Гонсалвиш [к тому времени] побывал уже в иных весьма добрых делах, в особенности при снятии осады Сеуты, в разгроме мавров, свершенном в день прибытия. И сему [Жуану Гонсалвишу] дал инфант управление над тем островом в той его части, что зовется Фуншал; другую же часть, называемую Машиту [Машику] 2, дал он Триштану, каковой также стал рыцарем в одном конном сражении (cavalgada), состоявшемся при Сеуте; [и был он] человек бесстрашный, однако не столь благородный во всех прочих вещах, как Жуан Гонсалвиш.

И состоялось начало заселения сего острова в год от рождения Иисуса Христа тысяча четыреста двадцатый; каковой [остров] ко времени написания сей истории был умеренно населен, ибо было на нем сто пятьдесят жителей, помимо прочих людей, что там имелись, таких, как торговцы, и неженатые мужи с незамужними женами, и юноши, и отроки с отроковицами, уже родившиеся на оном острове; и также клирики и монахи, и прочие, что прибывают и отбывают за своими товарами и за вещами, без коих нельзя обойтись на том острове.

И в эру тысячи четырехсот сорока пяти лет послал инфант одного рыцаря, что звался Гонсалу Велью, бывшего командором в ордене Христа, каковой отправился заселять два других острова, что удалены от тех на сто семьдесят лиг к северо-западу; и один из [островов] начал приказывать заселять инфант дон Педру, с одобрения своего брата; однако вскоре воспоследовала его смерть, вследствие чего остался затем [тот остров] инфанту дону Энрики; и сему острову дал инфант дон Педру название Сан-Мигел, вследствие особого почитания, каковое имел он к тому святому 3.

И также приказал инфант дон Энрики возвратиться на остров Порту-Санту Бартоломеу Перештрелу (того, что вначале отправился с Жуаном Гонсалвишем и Триштаном), дабы он отправился заселять его; однако при множестве кроликов, каковые почти бесчисленны, нельзя на нем возделывать землю — разводится лишь там много скота и собирается драконова кровь, кою привозят для продажи в сие королевство, и также отвозят во многие другие края.

И он приказал высадить скот на другом острове, что находится в семи лигах от острова Мадейра, с намерением приказать заселить его, как и прочие; каковой называется остров Дезерта.

И из сих семи островов четыре такого же размера, что и остров Мадейра, а три — меньше.

И вследствие приумножения ордена Христа, коего управителем инфант был ко времени оного заселения, он передал оному ордену все церковные доходы (espiritual) острова Мадейра и острова Порту-Санту, а также все церковные и мирские (temporal) доходы другого острова, коего командором сделал он Гонсалу Велью; и в придачу с острова Сан-Мигел он оставил ему десятину и половину сахарных плантаций (acucarais).

ГЛАВА LXXXIV.

Как инфант дон Энрики испросил у короля права на Канарию.

В год тысяча четыреста сорок шестой стал инфант приказывать отправлять свои корабли, дабы вернуться к своему завоеванию; однако прежде, нежели свершить что-либо в сем деле, он просил инфанта дона Педру, своего брата, каковой в то время управлял королевством от имени короля, чтобы тот дал ему свою грамоту, в каковой наложил бы запрет на всех уроженцев сих королевств, с тем чтобы никто из них не возымел дерзости отправляться к островам Канарии вести войну или заниматься торговлей без повеления оного инфанта. Каковая грамота была ему предоставлена и, сверх того, была ему дарована милость на пятую часть от всякой вещи, кою оттуда доставят (что было весьма справедливо предоставлено, принимая во внимание великие издержки, кои тот благородный принц прежде понес в связи с оным завоеванием). И хотя мы находим текст той грамоты приведенным в первой книге, написанной Афонсу Сервейрой, по каковой мы следуем сей истории, мы не заботимся о том, чтобы переписать ее, ибо то не есть вещь новая для всякого разумеющего человека — видеть подобные писания, так как ведаем мы, что стиль их столь общ, что более вызовет скуки у читателей, нежели желания узреть обычные их суждения 4.

ГЛАВА LXXXV.

О том, как возвратилась каравелла Алвару Дорнелаша, и о канарцах, что он взял.

Теперь в сей главе подобает вернуться к деянию Алвару Дорнелаша, про коего мы написали, что он оставался на островах Канарии; каковой со стыдом позволил оставить себя там, поскольку казалось ему, что его будут порицать (receberia prasmo), коли вернется он в королевство без какой-нибудь добычи, по коей можно будет узнать о некоторой доле его труда.

И было так, что Афонсу Марта привел его каравеллу, как мы уже сказали; каковая была отправлена к островам Мадейры, куда оный Алвару Дорнелаш послал с тем, чтобы взять им продовольствия (bitalha) по цене, что будет получена от продажи двух канарцев, коих он в ней послал; тех же, у кого он взял их взаймы, ему оставалось удовлетворить товарами, равными им по стоимости. Но по случаю погоды она [каравелла] не смогла пристать к островам и была вынуждена войти в устье Лиссабона, где в это время года пребывал некий Жуан Дорнелаш, оруженосец короля, человек дворянского сословия, взращенный при дворе короля дона Жуана и короля дона Дуарти, кузен сего Алвару Дорнелаша, о коем мы говорили; каковой вместе с ним имел одинаковое владение оною каравеллой, и оба имели намерение отправиться в ней; только, что касается времени первого отбытия, то Жуан Дорнелаш получил приказ короля, коим тот повелевал ему прекратить на то время сие путешествие, ибо столь необходима была его служба.

Когда тот оруженосец увидел таким образом каравеллу, каковою она прибыла, то проведал о нужде в коей должен был пребывать его кузен; и тотчас же приказал побыстрее приготовить припасы и людей, коими корабль мог быть снаряжен; и также взял товаров, коими, как он разумел, его кузен удовлетворит долг по части тех пленников, что он взял.

И сей Жуан Дорнелаш был человек отважный, жаждущий великих деяний; и, таким образом, поспешно проделал свой путь (хотя и находился при великих своих издержках), прибыв вскоре на тот остров, где пребывал его кузен; каковой [остров] был тот, что зовется Форти-Вентура. Прибыл туда тотчас же Алвару Дорнелаш, сразу как только узнал о его прибытии; каковой, отведя в сторону своего кузена, сказал ему:

— Поскольку я прежде сказал сим кастильцам, что сия каравелла целиком моя (каковую вещь я сказал им, дабы им возыметь причину помогать мне лучшим образом в моих деяниях, полагая, что вы не прибудете в сию землю, и также, главным образом, чтобы снарядить с их помощью одну фушту, что здесь пребывает), посему я молю вас, чтобы, хотя бы то и означало для вас урон вашей чести, ради меня оказалось вам угодно сие поддержать, предупредив всех, дабы они сказали, что корабль — мой, и что как вещь, мне принадлежащая, он прибыл сюда со всем, что на нем есть. Затем же, друг кузен, остается вам в другой раз приказать мне вещь иную, хотя бы она и была гораздо большею; и истинно будет, что, помимо причин, кои я имею, принимая от вас сию милость, я свершу то с такою [доброю] волей, какую вы узрите.

— Бога ради, кузен, — сказал Жуан Дорнелаш, — хотя во всякой доле для меня было бы тягостно уронить мою честь, принимая во внимание, чтo я за человек и какого воспитания, — все готов отложить я в сторону, дабы исполнить ваше желание, хотя некоторые из сих, что прибыли со мною, являются такими людьми, что явились сюда более по дружбе, нежели в надежде на прибыль; ибо прибыл сюда Диегу Вашкиш Портукаррейру, оруженосец короля, нашего господина, и также иные добрые [мужи]; однако же я потружусь над сим, насколько смогу.

Как он на самом деле и поступил, и в такой мере, что все окончилось так, как того желал Алвару Дорнелаш. Однако также надлежит вам знать, что он поступил впоследствии весьма противно тому, что показывали его слова, ибо минуло не много времени прежде, нежели Жуан Дорнелаш узнал о его обмане; вследствие чего в дальнейшем они пребывали в весьма великой распре, и немногого недоставало, чтобы они убили друг друга по сему [поводу] (каковой предмет не относится к сему месту).

И, когда оба остановлись, таким образом, на первом своем соглашении, то тотчас же снарядили фушту и так, все вместе, прибыли на остров Гомейра, где Алвару Дорнелаш как предводитель говорил с теми принципалами острова, моля их от имени инфанта дона Энрики, чтобы они пожелали оказать им некоторую помощь, дабы отправиться на остров Палма составить какую-нибудь добычу; каковые [принципалы] с доброю охотой предоставили ему столько [людей], сколько он просил.

И взяв, таким образом, некоторых из тех канарцев себе в помощь, они прибыли в порт острова Палма, где высадились на землю, спрятавшись тот же час в одной долине, поскольку дело было днем и они боялись быть раскрыты. Но как только спустилась ночь, они начали ходить по острову, без всякого проводника и без точного пути, по коему могли бы направиться в некую определенную часть, [полагаясь] лишь на какую-нибудь удачу, кою Бог пожелал бы им устроить в этих столь неровных местах; пока не достигли одного места, где услышали собачий лай, по коему узнали, что находились вблизи селения.

— Теперь, — сказали некоторые, — мы уже уверены насчет того, что ищем. Отдохнем таким образом, в сей долине, и весьма рано, коли Бог пожелает, пойдем на них, поскольку наш поход сейчас может принести нам больше потерь, нежели прибыли.

И так они отдохнули там, пока не увидели, что настало время нападать на их врагов; каковые были атакованы с такою силой, что в весьма скорое время они пленили двадцать. И поскольку канарцы доставляли им достаточно труда, желая освободить своих родичей и друзей, а также отомстить за других, оставшихся мертвыми, сказал Алвару Дорнелаш своему кузену, чтобы тот взял пленных и продвинулся бы с ними, а сам он задержит остальных, таким образом, чтобы те не уменьшили их добычу; в каковом пребывании они, хотя и были достаточно теснимы, сумели выйти от тех, оставив убитыми пятнадцать [канарцев] в той долине; из христиан же не остался ни один, и ранено было не более, чем двое.

И таким образом они вернулись на остров Гомейра, где Алвару Дорнелашу было необходимо остаться, его же кузен отбыл в сие королевство, ибо у них случилась такая нехватка [продовольствия], что они не ожидали иного спасения, кроме как лишь в съедении некоторых из тех пленников, ибо они не видели, каким иным образом могли спастись (guarecer); все же пожелал Бог, чтобы прежде, нежели они достигли сего предела, они добрались до порта Тавиры, что в королевстве Алгарви 5.

ГЛАВА LXXXVI.

О том, как умер Нуну Триштан в земле Гвинейской, и о тех, кто умер вместе с ним.

О, в сколь кратких словах нахожу я сделанною 6 запись (registado o recordamento) о смерти столь благородного рыцаря, каковым был сей Нуну Триштан, о чьей скоротечной смерти намереваюсь говорить я в настоящей главе!

Каковой [смерти] мимо, поистине, не мог бы пройти я без слез, коли не ведал бы, почти по божественному внушению (divinal consideracao), о вечном блаженстве, кое получает дух его, ибо представляется мне, что было бы то сочтено за зависть среди истинных католиков, коли оплакивал бы я смерть того, коего Богу угодно было сделать участником Своего бессмертия.

И поистине, так же, как был он первым рыцарем, что собственноручно вручил ту почесть [рыцарства] другому в той земле, и тем [мужем], с чьей добычи положил я начало сей книге, так же пожелал я почти что завершить ее смертью его, дав божественной его душе первый престол славы небесной, как и первые плоды всех прочих, что ради службы Богу в той земле скончались.

Ибо сей благородный рыцарь, прекрасно ведая о великом желании и воле нашего доблестного принца, как тот, что с малолетства взрос при его дворе, и видя, как [он] трудился, посылая корабли в землю негров, а также и гораздо далее, когда мог так содеять; прослышав, что некоторые из каравелл уже преодолели реку Нил, и [узнав] о вещах, что говорили про ту сторону; представилось ему, что коли не будет он одним из тех избранных, услуживших инфанту, нашему господину, в той земле какою-нибудь доброю вещью, что могла быть там свершена или найдена, то не сможет он величаться добрым мужем.

И посему приказал он тот же час [снарядить] одну каравеллу, каковая, будучи снаряжена, начала свой путь, не совершая ни одной остановки ни в каком краю, но всегда следуя к земле негров.

И, пройдя Зеленый мыс, он проследовал далее вперед на шестьдесят лиг и встретил реку, на коей, как показалось ему, должны были находиться некоторые селения; вследствие чего приказал он спустить на воду две малых лодки, что вез, в кои вошли двадцать два человека, scilicet, в одну десять, а в другую — двенадцать.

И пока они следовали таким образом вперед по реке, прилив прибывал, с коим они продолжали заходить вглубь, следуя в направлении некоторых домов, кои они зрели по правую руку. И случилось так, что прежде, чем они сошли на землю, вышли с другой стороны двенадцать челнов, в коих было, верно, семьдесят или восемьдесят гвинейцев, все черные и с луками в руках. И так как вода прибывала, переплыл на другую сторону один из челнов гвинейцев и высадил тех, что вез, на землю, откуда те начали пускать стрелы в тех [из наших], что шли в лодках. И прочие [гвинейцы], что оставались в челнах, торопились, как только могли, дабы добраться до наших, и, едва увидев, что оказались рядом, расстреливали тот проклятый боевой припас (malaventurado armazem), весь наполненный ядом, в тела наших уроженцев.

И таким образом они продолжали преследовать их, пока те не добрались до каравеллы, что пребывала вне реки, в открытом море; хотя все и пораженные теми отравленными стрелами, таким образом, что прежде, чем они ступили на борт, остались четверо мертвых в лодках. И так, как были, раненные, привязали они малые свои лодки к борту своего корабля, начав оснащать его для совершения пути, видя, в сколь опасных обстоятельствах они оказались. Однако не смогли они поднять якоря вследствие множества стрел, коими были атакованы, из-за чего принуждены были перерезать швартовы, так что не осталось у них ни одного.

И так начали они отплывать, оставив, однако, лодки, ибо не смогли их поднять [на борт]. И, таким образом, из двадцати двух, что высадились, спаслось не более двух, scilicet, один — Андре Диаш, а другой — Алвару да Кошта, оба оруженосцы инфанта и уроженцы города Эвора; девятнадцать 7 же умерли, ибо тот яд был столь искусно составлен, что и при малой ране, едва достигнув крови, приводил людей к последнему их порогу.

И умер там тот благородный рыцарь Нуну Триштан 8, весьма жаждавший сей жизни, ибо не представилось ему возможности купить свою смерть как храброму мужу; и также другой рыцарь, что звался Жуан Коррея, и некий Дуарти ди Оланда, и Эштеван ди Алмейда, и Диегу Машаду, люди молодые и дворянского сословия, коих инфант воспитал при своем дворе; и равно иные оруженосцы и пехотинцы того же самого воспитания; и затем моряки и прочие корабельные люди. Достаточно знать, что всех был двадцать один 9 человек, ибо из семи, что оставались на каравелле, были также ранены двое, что желали поднять якоря.

Но кто же, по-вашему, должен направить сей корабль, дабы совершить ему путь и уйти прочь от того проклятого люда? Ибо двое оруженосцев, кои, как мы сказали, еще оставались, не избегли полностью той опасности и, будучи ранены, пришли близко к смерти; от каковой болезни они слегли на добрых двадцать дней, не в силах оказать никакой помощи прочим, что трудились, дабы направить каравеллу; каковых было не более пяти, scilicet, один юнга, крайне мало обученный мореходному искусству, и один спальник инфанта, что звался Айрис Тиноку, каковой ехал писарем, и один гвинейский отрок, что был захвачен в числе первых плененных в той земле, и два других отрока, весьма малых, что жили с некоторыми из тех оруженосцев, там скончавшихся.

Поистине подобает проявить сострадание к их великому труду в тот час! Ибо они плакали и скорбели о смерти такого предводителя и прочих своих товарищей и друзей; затем, страшились столь ненавистных врагов, как те, коих они ощущали рядом с собою, от чьих смертоносных ранений в столь короткое время погибло столько и таких [отважных] людей; главным же образом оттого, что находили они столь мало средств к тому, чтобы отыскать свое спасение! Ибо юнга, на коего все они возлагали свою надежду, открыто признался в малых своих знаниях, говоря, что не умел ни прокладывать пути корабля (rotear), ни потрудиться относительно сего над чем-либо, что могло бы принести пользу; и только коли будет он направляем другими, то сделает столько, сколько сможет, в том, что ему приказывают.

О, великая божественная помощь всем беззащитным и скорбящим, что никогда не покидаешь тех, кои призывают Тебя в величайшей своей нужде, и услышавшая жалобы сих [отроков], что обращали к тебе стенания свои, вперив очи в высь небесную и взывая к Тебе о поддержке! Ясно выказала Ты там, что услышала молитвы их, когда в столь короткий срок направила им Свою небесную поддержку, придав силы и разумения столь малому отроку, рожденному и выросшему в Оливенсе (что есть поселок во внутренней области (sertao), весьма удаленный от моря), каковой, наученный божественною благодатью, направил корабль, чтобы он следовал прямо на север, снизившись немного в сторону Леванта, к ветру, что зовется Северо-восток, ибо там, разумел он, лежит королевство Португальское, на кое желали они держать путь.

И, следуя так своим путем, после того как минула часть дня, они отправились проведать Нуну Триштана и прочих раненных; и нашли их мертвыми, вследствие чего им оказалось необходимо бросить их в море. И были в тот день брошены пятнадцать, четыре же остались в лодках; и еще двоих бросили на следующий день. Однако не пишу я, каковы должны были быть помыслы их, когда бросали они те тела поверх множества вод, погребая плоть их во чревах рыб. Но что значит для нас отсутствие телесного погребения? Ведь в нашей собственной плоти должны будем узреть мы Спасителя нашего, согласно определению Святого Писания, ибо в равной мере одинаково будет нам покоиться как в море, так и в земле, или же чтобы нас съели рыбы или птицы.

Наше основное чаяние (sentimento) есть наши дела, по коим после нашей смерти находим мы истину обо всех сих вещах, что видим здесь в форме. И так как все мы исповедуемся и верим, что папа есть наш генеральный викарий и верховный понтифик, коего властью можем мы получить отпущение или проклятие, согласно авторитету Евангелия, как истинные католики мы должны верить, что те, кому он отпустит грехи, исполнив условия его предписания, будут помещены в общество святых. Вследствие чего справедливо можем мы сказать сим [павшим]: Beati mortui qui in Domino moriuntur 10. Посему получат награду от Бога все те, кто сию историю прочтет, коли помянут они сих [людей] в своих молитвах; ибо, поскольку умерли они ради службы Богу и своему господину, блаженна есть их смерть.

Названный мною отрок был тот Айрис Тиноку, о коем я уже говорил выше; в какового Бог поместил столько благодати, что в продолжение двух месяцев подряд направлял он путь того корабля. Сомневались они, все же, насчет того, каков будет конец их [пути], ибо все те два месяца они ни разу не зрели никакой земли; по завершении коих [месяцев] они увидели одну фушту, шедшую на войну (que era de armada), каковой они весьма испугались, думая, что она принадлежала маврам; однако, узнав, что принадлежала она одному галисийскому корсару, что звался Перу Фалкан (Pero Falcao) [Педро Фалькон], пришла к ним новая радость — и еще более, когда было им сказано, что находились они у побережья Португалии, напротив одной местности магистрата (mestrado) Сантьягу, что зовется Синиш (Sines) 11.

И так они прибыли в Лагуш, откуда отправились к инфанту, дабы поведать ему о бедственном событии (forte acontecimento) их путешествия, представив ему множество стрел, от коих умерли их товарищи. От каковой потери инфант возымел великое неудовольствие, ибо он почти сам воспитал их всех; и хотя вполне уверовал в спасение их душ, не смог избегнуть печали по тому человечеству (daquela humanidade) [тем людям], что на его глазах на протяжении стольких лет было взращено. И подобно господину, ощущавшему, что смерть их была ради службы ему, он впоследствии проявил особую заботу об их женах и детях.

ГЛАВА LXXXVII.

О том, как Алвару Фернандиш снова вернулся в землю негров, и о делах, что он там свершил.

Одна из вещей, по коим узнается благородное сердце, есть та, что оно не довольствуется малыми делами, но всегда ища превосходства, чрез кое почесть его будет приумножена в ряду деяний благородных [мужей], — как в собственной его земле, так и за ее пределами. И сие справедливо можем сказать мы о Жуане Гонсалвише, капитане острова [Мадейра], каковой, будучи неудовлетворен другим путешествием, кое его корабль совершил в предыдущем году в землю негров, постановил (encaminhou) послать туда снова того же самого Алвару Фернандиша со своею добро снаряженною каравеллой; наказав ему, дабы он всегда шел так далеко вперед, как только сможет, и потрудился составить какую-нибудь добычу, коей новизна и величина могли бы дать свидетельство о доброй воле, кою имел он послужить тому сеньору, что его воспитал.

Алвару Фернандиш принял деяние должным образом (com bom encargo), как тот, что не менее желания имел свершить подвиг, нежели то ему приказывал его дядя.

Когда корабль был снабжен провиантом (abitalhado), они проделали путь прямиком к Зеленому мысу, где в предыдущем году взяли двух гвинейцев, о коих мы уже говорили в другом месте; и оттуда прошли к мысу Мачт (cabo dos Matos) 12 и стали там на якорь, дабы высадить некоторых людей.

И только для того, чтобы осмотреть землю, собрались семеро; каковые, будучи высажены на пляж, нашли след людей, уходивших по одной дороге. И, последовав за ними, они пришли к колодцу, где нашли коз, коих, как представляется, оставили там гвинейцы (и сие, как я думаю, оттого, что они почуяли, что те [наши] шли следом за ними). До того только места дошли христиане, ибо не возымели смелости (ouso) следовать далее вперед; и, вернувшись на свою каравеллу, они прибавили в своем пути и, спустив на воду лодку, нашли на земле слоновий навоз такой величины (согласно суждению его видевших), какой мог быть человек. И поскольку то место не показалось им годным для составления добычи, они снова вернулись на свою каравеллу.

И, идя таким образом вдоль морского берега, они по прошествии немногих дней снова высадились на землю; в коей нашли одну деревню, из коей вышли ее жители — как люди, показывавшие, что желали защищать свои дома. Среди коих [жителей] один шел, прикрывшись доброй даргой (bem adargado) и с азагаей в руке; какового увидев, Алвару Фернандиш, решив, что то был принципал тех [гвинейцев], мощно двинулся на него и нанес ему своим копьем столь великую рану, что тот очутился перед ним мертвым на земле. И он взял его даргу и азагаю, каковые привез инфанту вместе с прочими вещами, как в дальнейшем будет поведано.

Гвинейцы, видя того [человека] мертвым, прекратили свое сражение. Также и наши нашли, что то было не время и не место для того, чтобы лишать их того страха; но [вместо того] вернулись на свой корабль. И на следующий день они сошли на землю, несколько вдалеке оттуда, где увидели, как идут некоторые женщины тех гвинейцев, каковые, кажется, бродили подле бухты, собирая моллюсков (marisco); и они взяли одну из них, коей, верно было лет тридцать от роду, вместе с одним ее ребенком, лет двух, и также одну отроковицу четырнадцати лет, в коей было весьма доброе сложение членов (assaz boa apostura de membros), а также пригожая (razoada) для гвинейки наружность. Однако силе женщины надлежало весьма дивиться, ибо из троих, что сообща двинулись на нее, не было ни одного, кто не поимел бы достаточно труда, желая отвести ее в лодку; и один из тех [людей], видя задержку, что они совершали, во время коей могло случиться так, что неожиданно появились бы некоторые из жителей той земли, принял решение взять у нее ребенка и отнести его в лодку; к коему любовь принудила мать последовать за ним, без большого усилия (prema) со стороны тех двоих, что ее вели.

Оттуда они проследовали далее вперед на некоторое расстояние, пока не пришли к одной реке 13, в кою вошли на лодке; и в одном из домов, что они там нашли, захватили женщину; отведя же ее на каравеллу, снова вернулись к реке, с намерением подняться далее вперед, дабы потрудиться ради составления какой-нибудь доброй добычи.

И когда они шли таким образом в продолжение своего пути, вышли против них четыре или пять челнов гвинейцев, подготовившихся как люди, желавшие защищать свою землю; с коими сражение [люди] в лодке не пожелали испробовать, видя большое превосходство, что имели противники, страшась, главным образом, великой опасности, что заключалась в яде, коим те выстреливали.

И они начали отступать, наилучшим образом, каким могли, к своему кораблю; но, увидев, что один из тех челнов весьма выдвинулся, развернулись против него; каковой [челн] стал возвращаться к остальным, и в то время как наши желали добраться до него прежде, чем он там укроется (ибо представляется, что он уже пребывал удаленным от компании на доброе расстояние), лодка приблизилась настолько, что один из тех гвинейцев выстрелил в ее сторону и попал стрелой Алвару Фернандишу в ногу. Однако поскольку тот был уже предупрежден насчет ее яда, то вырвал ту стрелу весьма скоро и велел промыть рану мочой и оливковым маслом, а затем весьма хорошо смазал териаком (teriaga) 14; и было угодно Богу, чтобы [сие] пошло ему на пользу, хотя здоровье его и прошло через великие тяготы, ибо несколько дней пребывал он в шаге от смерти.

Прочие на каравелле, хотя и узрели своего предводителя таким образом раненным, не перестали посему следовать вперед вдоль того берега; пока не достигли одного песчаного мыса, что возвышался напротив большого залива, где они спустили свою лодку на воду и отправились вглубь, дабы увидеть, что за землю найдут. И, находясь в виду пляжа, они увидели, как к ним шли целых сто двадцать гвинейцев — одни с даргами и азагаями, другие с луками; и как только те оказались рядом с водой, то начали играть [на музыкальных инструментах] и плясать, как люди, далекие от всякой печали. И [люди] из лодки, желая избежать приглашения на тот праздник, возвратились к своему кораблю.

И сие произошло за сто десять лиг по ту сторону Зеленого мыса; весь же их путь лежал, обыкновенно, к югу 15.

И сия каравелла прошла в сем году дальше, нежели все прочие; вследствие чего было им выдано в знак благодарности двести добр, scilicet, сто, что приказал им выдать инфант дон Педру, что тогда был регентом, и другие сто, что получили они от инфанта дона Энрики.

И если бы не болезнь Алвару Фернандиша, коею был он весьма захвачен, каравелла проследовала бы еще дальше вперед; однако же оказалось им необходимо вернуться с того последнего места, о коем я уже сказал, и отправиться прямиком на остров Эржин [Аргуин], а оттуда на мыс Выкупа, где они нашли того Ахуди Меймана, о коем мы уже не раз говорили в сей истории. И хотя не было у них туржимана [толмача], все же так, через знаки, они получили одну негритянку, кою мавры отдали им за некоторые ткани, что они везли. И если бы было не так мало [у них товаров], они могли бы получить гораздо более, сообразно желанию, что выказывали мавры.

И оттуда они совершили свой путь в королевство, где получили те добры, о коих я уже говорил, и еще иные милости от инфанта, своего господина, каковой был весьма рад их прибытию вследствие великого продвижения, что они совершили в своем походе.

ГЛАВА LXXXVIII.

О том, как девять каравелл отбыли из Лагуша, и о маврах, что они захватили.

Хотя известия о смерти Нуну Триштана вселили великий страх во многих людей нашего королевства относительно их желания продолжать войну, прежде ими начатую, ибо одни говорили другим, что то была вещь весьма сомнительная — вести сражение с людьми, что столь очевидно несли с собою смерть, не было, все же, недостатка в тех, кто по доброй воле принял [на себя] предприятие. Ибо хотя и была столь явной опасность, для всего хватало храбрости тех [людей], что желали обрести имя добрых [мужей]; и в особенности были они подвигнуты на сие имевшимся у них знанием о желании инфанта, при виде тех великих приумножений, кои делал он трудившимся над сим, ибо, согласно Вегецию, отважные мужи пребывают там, где крепость [духа] получает награду.

И посему были подвигнуты в сей год некоторые капитаны, с девятью каравеллами, на то, чтобы отправиться в ту землю негров; из каковых первым был Жил Ианиш, рыцарь, проживавший в поселке Лагуш, вторым же — благородный оруженосец, воспитанный при дворе инфанта с малых лет, каковой был весьма отважным юношей, и в не меньшей степени был одарен иными добродетелями, чьи деяния вы найдете [описанными] более пространно в хронике королевства, в особенности там, где говорится о великих делах, что были свершены при Сеуте; и сей звался Фернан Валаринью. Третьим был тот Эштеван Афонсу, о коем мы уже говорили в иных местах сей нашей хроники, каковой имел под своим началом три каравеллы.

Был там Лоренсу Диаш, о коем мы уже говорили ранее сего; и равно Лоренсу ди Элваш и Жуан Бернардиш, лоцман, каждый из коих вел собственную каравеллу. И была также в сей компании одна каравелла епископа Алгарвского, коей капитаном был один его оруженосец.

Каковые [каравеллы] по приказу инфанта отправились на остров Мадейра, дабы получить там свое продовольствие.

И с оного острова отбыли вместе с сими каравеллами, что оправились отсюда, два корабля, scilicet: один Триштана (одного из тех капитанов [острова Мадейра], что там проживали, коего [корабля] капитаном был он сам), и другой, на коем [капитаном] был Гарсия Омен, зять Жуана Гонсалвиша Зарку (каковой был другим капитаном [острова Мадейра]).

И так, проделав все вместе свой путь, они прибыли на остров Гомейра, где высадили девятнадцать канарцев, кои были увезены вопреки поруке, как вы уже слышали ранее.

И взяли они также некоторых людей, что там прежде остались, как из дома инфанта, так и с острова Мадейра.

— Мы, — сказали те [люди] с кораблей канарцам того острова, — желали бы попытать счастья на острове Палма, дабы увидеть, сумеем ли составить какую-нибудь добычу, коею мы бы сослужили службу инфанту, нашему господину; и желаем знать, будем ли вам угодно, ради нашего наилучшего снаряжения, дать нам некоторых из вас, других, кои пожелали бы нам помочь.

— Ведомо вам уже, — ответили канарцы через своих туржиманов, — что все, что ни есть ради службы инфанту, мы свершим со всею нашею мощью.

Правда есть то, что все они отправились таким образом на оный остров; однако их поход не послужил ничему, поскольку канарцы [острова Палма] были уже предупреждены наблюдением каравеллы Лоренсу Диаша, каковой прибыл туда несколькими днями ранее. И после своего великого труда, каковой они относительно сего предприняли, видя, что не могли составить добычу, возвратились с острова две каравеллы, а также Жил Ианиш, тот рыцарь из Лагуша. Прочие же отправились своим путем, пока не прибыли к одному месту в шестидесяти лигах за Зеленым мысом, где нашли одну реку, бывшую весьма доброй ширины (largueza), в каковую они вошли со своими каравеллами 16. Однако не очень полезно оказалось то вхождение для каравеллы епископа, поскольку довелось ей наткнуться на песчаную отмель, от чего дала она течь, таким образом, что они не смогли более вытащить ее оттуда; однако же спаслись люди, со всеми прочими вещами, что им угодно было с нее взять.

Но, в то время как некоторые были заняты в сем, Эштеван Афонсу и его брат высадились на землю, коей жители пребывали в другой стороне. И, с намерением отправиться на их поиски, они отбыли оттуда, руководясь любым намеком на след, что находили рядом с тем местом. И, проследовав так несколько (alguma peca) своим путем, они [по возвращении] сказали, что нашли землю с большими посевами, и множество хлопковых деревьев, и множество наделов (herdades), засеянных рисом, и равно иные деревья разнообразных видов. И они сказали, что вся та земля показалась им чем-то вроде топей (a maneira de pauis).

И представляется, что выдвинулся вперед прочих Диогу Афонсу, а вместе с ним — пятнадцать из тех, что более желания и готовности имели к свершению деяния; среди коих находился один спальник инфанта, что звался Жуан Виллиш, каковой среди тех [людей] ехал писарем.

И, когда они вошли таким образом в одну весьма густую лесную поросль (arvoredo), вышли на них с другой стороны гвинейцы со своими азагаями и луками, приближаясь к ним [так близко], как могли. И так пожелала удача, чтобы из семи, что были ранены, пятеро остались там мертвыми, из каковых двое были португальцами, а трое — чужеземцами.

И когда деяние пребывало таким образом, в сей точке, прибыл Эштеван Афонсу с прочими, что шли позади; каковой, видя опасное место, в коем они пребывали, повернул их всех назад, наилучшим образом, каким мог; в каковом отступлении им выпало достаточно труда, ибо гвинейцев было множество и со столь вредоносным оружием, каковое, как вы видите, было то, с коим они столь быстро убивали людей. В ходе чего получили превосходство в почести четверо юношей, что были воспитаны при дворе инфанта, из коих главным был тот Диогу Гонсалвиш, благородный оруженосец, о чьей доблести мы уже в других частях прежде говорили. Другим был некий Энрики Лоренсу, юноша, также желавший содеять [что-нибудь] ради своей почести. Из других одного имя было Афонсу Ианиш, а другого — Фернанду Ианиш.

И как только они оказались на своих каравеллах, они держали свой совет, на каковом договорились возвратиться, видя, что уже были раскрыты и, кроме того, имели свои корабли перегруженными (empachados) экипажем, что они взяли с каравеллы епископа.

Однако, хотя они сие так и сказали, я более склоняюсь к тому, что основною причиной их отбытия был страх перед врагами, коих опасное сражение должно было вызывать боязнь всякого разумеющего человека; ибо нельзя назвать истинною отвагою (без того, чтобы они имели в том иную, большую потребность) желание вступить в схватку с теми, кто, как они ведали, мог причинить им столько вреда.

Там остались тела тех мертвых, среди чащи тех деревьев, души же отправились узреть вещи мира иного, каковые да будет угодно Богу, коли они еще не пребывают в Святом Царстве, взять к Себе. И ради милосердия вы, прочие, что блюдете веру христианскую, прочитайте за каждого из них молитву (dizei senhas oracoes), ибо, молясь за них, за самих себя попросите вы.

И, возвратившись на каравеллы, как они постановили, прибыли они на остров Эржин [Аргуин], дабы запастись водой, в коей имели потребность; и там они приняли совет отправиться к мысу Выкупа 17, где высадились на землю и обнаружили след мавров.

И хотя по причине жары их поход по земле был опасен, они, принимая во внимание, что возвращались в королевство без добычи, принуждены были подвергнуть себя опасности; и стали оттуда идти по тому следу, так что, пройдя две лиги, добрались до мавров, где, при малом своем труде, взяли из них сорок восемь.

И они договорились отправиться оттуда прямиком в королевство, как в самом деле и поступили, не считая Эштевана Афонсу, что отправился на остров Палма; на каковом, когда он сошел на землю вместе с большею частью тех [людей], что вез с собою, ему сразу же случилось встретиться с некоторыми канарцами, из коих они захватили двух женщин; чему не суждено было свершиться без весьма великого и вредоносного наступления противников, ибо они развернулись против наших, что вели добычу, и столь мощно их теснили, что были там некоторые, по доброй воле оставившие бы часть той поживы тому, кто обезопасил бы их от потерь. Однако тот отважный и добрый оруженосец Диогу Гонсалвиш, не позабыв о своей твердости, весьма мужественно принял арбалет из рук одного из тех арбалетчиков, коих они везли, и равным образом арбалетную стрелу (coldre) и боевой припас, и, поместившись среди наших, стрелял в канарцев. И настолько потрудился он с пользою применить свои выстрелы, что весьма скоро убил семерых из тех противников; среди коих был убит один из их королей, каковой был узнан по пальмовой ветви, кою нес в руке (что, как представляется, есть среди них обычай, чтобы король имел то отличие среди прочих).

И так как среди всех людей, как вам ведомо, есть вещь естественная, что когда принципал погибает, то все прочие удаляются, сии [канарцы], видя, что их предводитель был убит, прекратили свой бой, дав нашим место для отступления.

И так они прибыли в королевство со своею добычей, хотя одна из тех канарок умерла у них прежде, нежели они вышли в море по направлению к поселку Лагуш.

ГЛАВА LXXXIX.

О том, как Гомиш Пириш отправился на Золотую реку, и о маврах, что он взял.

Когда настал сей год 1446-й, вспомнил Гомиш Пириш о том, что он прежде сказал маврам, когда в предыдущем году прибыл на Золотую реку. И так как без разрешения и помощи инфанта он не мог проникнуть в ту землю, он стал просить у него направить его таким образом, чтобы он смог переправиться туда, куда, как он договорился с маврами, он должен был возвратиться. И, оставляя в стороне некоторые иные суждения, кои между ними имели место, инфант предоставил ему разрешение и приказал подготовить для него две каравеллы, scilicet, одну крытую (telhada), а другую — рыболовецкую; на каковых было двадцать человек (а с Гомишем Пиришем двадцать один), среди коих ехал один спальник инфанта, звавшийся Жуан Горизу, что имел обязанность записывать все приходы и расходы с маврами 18.

И было уже делом обыкновенным для всех кораблей, что посылал инфант, когда они отбывали из сего королевства, отправляться вначале на остров Мадейра, дабы получать свое продовольствие. И как только они туда прибыли, Гомиш Пириш говорил с тем писарем, сказав, что он желал отбыть сразу же по направлению к Золотой реке на малой каравелле; и чтобы Жуан Горизу остался на другой и принял сии вещи, кои они должны были везти; и что когда [Жуан Горизу] прибудет, он [Гомиш Пириш] уже устроит их торговлю с маврами.

И так отбыла первая каравелла, и прибыли они к устью Золотой реки, где некоторое время стояли (sobresseveram) на якорях.

— Пойдем, — сказа Гомиш Пириш тем, кого вез, — до конца сей реки, где я в прошлом году договорился с маврами о том, что прибуду вести торговлю; ибо нет у нас причин здесь находиться, поскольку мавры не показываются.

И, продолжая свой путь туда, они прибыли в гавань, что зовется гаванью Котла (porto da Caldeira), где бросили свои якоря 19.

И дабы мавры получили оповещение о его приходе, на следующий день после их прибытия Гомиш Пириш велел соорудить дымовой костер на одном холме, что находился рядом с гаванью. И поскольку он увидел, что они не пришли в тот день, то велел соорудить другой, и еще иные, ночью и днем, до тех пор, пока, по прошествии трех дней, не начали приходить мавры. С каковыми Гомиш Пириш начал говорить через своих толмачей, прося у них, дабы они приказали привести туда некоторых гвинейцев, за коих они бы дали им взамен ткани.

— Мы не купцы, — отвечали те, — и нет их здесь нигде поблизости; но пребывают они во внутренних землях, торгуя своими товарами, однако, если бы они узнали о сем, то весьма потрудились бы прибыть сюда, ибо они суть люди, в избытке обеспеченные как гвинейцами, так и золотом и некоторыми иными вещами, коими вы могли бы остаться весьма довольны 20.

Посему обратился Гомиш Пириш к некоторым из тех [мавров], прося их, чтобы они отправились позвать их [купцов], и сказав, что даст им за сие известную плату.

Однако мавры, получив плату, притворились, будто идут звать их [купцов], но, в конце концов, так и не пожелали сим озаботиться (empachar); меж тем как Гомиш Пириш выжидал там на протяжении двадцати одного дня. И в такое доверие вошли к ним мавры, что по доброй воле пятеро или шестеро их поднимались на каравеллу. Тем временем прибыла другая [каравелла], в коей ехал Жуан Горизу и что оставалась на острове.

По прошествии двадцати одного дня Гомиш Пириш, видя, как мавры его обманывали и что они не желали отправляться звать купцов, сказал им, что до того часа он соблюдал в отношении них поруку (que ate ali os tivera seguros) от имени сеньора инфанта, своего господина; однако, поскольку они не вели дела по правде, чтобы отныне и впредь они остерегались его, ибо он почитал поруку истекшею.

И, таким образом, он высадил всех [мавров], что были на его каравелле, и затем поднял паруса и удалился оттуда на четыре лиги к другой стороне реки; где на следующий день после прибытия увидел, как подходили к берегу два мавра, каковые по его приказу были вскоре захвачены.

Гомиш Пириш говорил с ними порознь, вопрошая их, были ли у них известия о каких-либо иных маврах, что пребывали бы там рядом.

— Знаем мы, — отвечали те, — что десятеро отправились на один остров, что находится в конце сей реки, и что там рядом есть одно селение, в коем будет сорок или пятьдесят душ.

— Теперь, коли дело обстоит так, — сказал Гомиш Пириш, обращаясь к Жуану Горизу, — велите подготовиться шестерым из ваших, других людей, возьмите одну из этих лодок и высаживайтесь на землю на поиски тех мавров, про которых сей [человек] сказал мне, что они отправились на остров.

— И позаботьтесь о том, — добавил он, — чтобы вам найти способ захватить их прежде, чем они бросятся в воду, ибо у меня есть сведения, что все они суть великие пловцы и смогут сбежать от вас, коли вы не будете о том предупреждены.

Таким образом отбыли те [люди], а Гомиш Пириш велел приготовить другую лодку, в каковую поместил одиннадцать человек вместе с собой; и высадился на землю, где говорил с ними таким образом:

— Друзья! Ясно зрите вы, что мы явились в сей край, главным образом, ради того, чтобы сослужить службу Богу, а затем сеньору инфанту, нашему господину, не без прибыли нам в обмен. И поскольку узнал я, что справа от того острова, куда послал я тех, других наших товарищей, находится одна деревня, в коей будет сорок или пятьдесят душ, среди коих годных для боя будет самое большее от двадцати до двадцати пяти, то весьма верю я, что коли мы двинемся на них так, как должно, то составим из них добычу без большой опасности для себя. Посему мой совет таков, чтобы нам отправиться тот же час на них, дабы никто из тех, что на острове, буде сбежит, не смог бы передать известий о нашем прибытии, коими они будут предупреждены и сбегут. Сие довожу я до вашего сведения как человек, что желает вашего совета и одобрения.

— Для чего, — отвечали прочие, — более разговоров и совета — просто ступайте с Богом туда, куда желаете, мы же последуем за вами, как то следует; ибо для человека такого авторитета как вы, что столько опасных вещей видел и прошел на море и вне его, смешно было бы думать, что кто-нибудь из нас станет исправлять вас в том, что вами решено.

И, оставляя таким образом сих [людей] в их добром решении, поговорим о тех шестерых, что отправились на остров; каковые вложили всю свою силу в то, чтобы привести свою лодку в движение с помощью весел (remar seu batel), дабы достигнуть того острова прежде, чем спадет прилив, ибо при отливе мавры могли легко убраться [оттуда].

И, находясь рядом с ним [островом], они договорились, что четверо высадятся, а двое отправятся в лодке вдоль земли, таким образом, чтобы, коли мавры пожелают броситься в воду, они легко могли бы их взять, и также чтобы, коли придется им высадиться для того, чтобы помочь своим товарищам, они смогли бы сие сделать.

И когда четверо шли таким образом по земле, они попали в поле зрения мавров, каковые, либо будучи людьми отважными, либо разумея, что имели преимущество, тотчас двинулись на христиан, метнув свои азагаи не очень далеко от них; каковые теми были приняты на щиты, после чего они вступили в сражение, в коей четверо одерживали преимущество над ними. Однако двое, что находились в лодке, весьма хорошо узрели труд своих товарищей и высадились на землю, дабы им помочь; каковых прибытие стало для противников причиною поражения, ибо они тотчас начали отступать, пока и вовсе не решились бежать. И из десяти, сколкьо было мавров, двое, что пожелали броситься в воду, то ли не умея хорошо плавать, то ли по какой иной трудности, тотчас же утонули.

И поскольку христиане увидели, что те бросались в воду, они спрыгнули в свою лодку, и как на суше, так и вне ее, взяли восьмерых. И, таким образом, когда они повязали их, сказал Жуан Горизу, обращаясь к прочим:

— Пойдем к земле, туда, куда, как мы видели, отправился Гомиш Пириш в другой лодке; ибо, едва отбыв следом за нами, он точно отправился не с чем иным, как с желанием напасть тем временем на ту деревню, про каковую мавры сказали ему, что она там находилась. И так как мы уже выполнили наше поручение, пойдем поможем им, ибо, может статься, сие будем им потребно, или же они, по крайней мере, почувствуют нашу добрую волю.

И сие говорил Жуан Горизу оттого, что когда они шли к острову, они ясно узрели путь, коим шла другая лодка.

Каковой совет все почли за добрый.

И, оставляя сейчас сих [людей] следовать их путем, туда же, куда идет Гомиш Пириш, поговорим теперь о происшествии с другими.


Комментарии

1. Прим. виконта ди Сантарена (1841). По этому пассажу видно, что инфант имел в виду открытие Гвинеи с самого начала экспедиций, которые он снаряжал. В этом наш автор несколько отличается от того, что говорит Кадамосто.

2. Прим. виконта ди Сантарена (1841). Сравните с Баррушем, «Декады» I, кн. I, фолио 6, 7 и 8, изд. Лиссабон, 1628. Стоит отметить, что тишина, хранимая Азурарой о Роберте Махиме и Анне д'Арфе, очевидно, показывает, что этот роман еще не был сложен в его время.

3. Прим. виконта ди Сантарена (1841). На неизданной карте Габриэля де Вальсекуа, составленной на Майорке в 1439 году, с которой мы имеем кальку, весьма любезно предоставленную нам M. Tastu, можно прочесть следующее примечание, написанное посередине Азорских островов:

«A questas illas foram trobadas per Diego de Senill, pelot del Rey de Portogall, an l' an MCCCC» («Каковые острова были открыты Диего де Сенилем, лоцманом Короля Португальского, в 1432 году») (согласно наилучшему прочтению). Мы переписываем это примечание из-за даты и имени первооткрывателя, учитывая, что дата согласуется с тем, что Падре Фрейри говорит в своем жизнеописании инфанта Дона Энрики (стр. 319 и 320), — о том, что именно в 1432 году остров Санта-Мария (Азорская группа) был открыт Гонсалу Велью, а не Диего де Сенилем, как говорит Вальсекуа. De Murr в своей диссертации о глобусе Мартина Богемского или Бехаймса также говорит, что Азорские острова были открыты в 1432 году. Относительно истинного времени открытия Азорских между авторами все еще царит большая путаница, и если сравнить карты, предшествующие 1432 году, с тем, что говорит Падре Фрейри на стр. 323 относительно открытия острова Сан-Мигел, — что наличие этого острова совпадало (как говорит инфант Дон Энрики) с его старинными картами, — представляется, что открытие Азорских островов было осуществлено до упомянутого 1432 года.

Действительно, эти острова отмечены на Пармской карте XIV-го столетия, а на каталонской карте из Парижской королевской библиотеки появляются следующие острова Азорского архипелага, обозначенные итальянскими названиями:

Insula de Corvimarini (остров Корву),

Le Conigi,

San Zorzo (Сан-Жоржи),

Li Colombi,

Insula de Brasil,

Insule de Sante (Maria?).

В неизданном атласе из Библиотеки Пинелли, дата которого была установлена в промежутке между 1380 и 1400 годами, упомянутые острова отмечены со следующими названиями:

Caprana,

I. de Brasil,

Li Colombi,

I. de la Ventura,

S. Zorzi,

Li Combi,

I. di Corvimarini.

На цитированной выше карте Вальсекуа 1439 года космограф указывает эти острова числом восемь, три — маленькие. Названия следующие:

Ilha de Sperta,

Guatrilla,

Ylla de l'inferno,

Ylla de Frydols,

Ylla de Osels (Уччелло),

Ylla de ...,

Ylla de Corp-Marinos,

Conigi.

Примечательно, что все названия этих островов на карте майоркского космографа, которая является наиболее современной, искажены, в то время как на каталонской карте, составленной его соотечественниками 64-мя годами ранее, можно прочитать следующие названия, данные португальскими первооткрывателями: Ilha de Corvo, de S. Jorge, и de Santa Maria, тем же образом, что и на итальянских картах XIV столетия.

Мы ограничиваемся указанием этих интересных подробностей читателю, поскольку примечание не является подходящим местом для обсуждения этого важного пункта исторической географии открытий и картографии; тем более, что было бы необходимо показать, могли ли упомянутые острова под названиями, данными португальцами в начале XV столетия, появляться уже за 40 или 50 лет до этого на картах второй половины XIV столетия с теми же названиями, или же были ли или нет упомянутые острова добавлены после эпохи составления этих карт.

Комм. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа (1899). Семь островов, несколько путано упомянутые Азурарой в конце гл. LXXXIII, являются Азорскими островами.

4. Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа (1899). Азурара опускает здесь чрезвычайно интересный документ, который был приведен полностью у Афонсу Сервейры — другой случай превосходства нашего к несчастью утерянного оригинала над копией придворного историка.

5. Прим. виконта ди Сантарена (1841). Короли Кастилии жаловались на эти набеги, и было много споров между Португалией и Кастилией относительно владения этими островами. Лас Касас в своей «Истории Индии» (неизданная рукопись) подробно рассматривает этот предмет, особенно в гл. 8.

Сравните то, что Азурара говорит в этой главе с Баррушем, «Декады» I, кн. I, гл. 12 фолио 23, изд. 1628 г.

6. Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа (1899). Афонсу Сервейрой, в оригинальной хронике.

7. Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа (1899). Не считая самого Триштана.

8. Прим. виконта ди Сантарена (1841). Как видно почти на всех старинных картах, за этой рекой закрепилось название Rio de Nuno или Rio de Nuno Tristao в память об этой катастрофе.

9. Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа (1899). Снова не считая самого Нуну Триштана.

10. «Блаженны мертвые, умирающие в Господе» (лат.) (Откровение апостола Иоанна Богослова, 14:13). — Прим. перев.

11. Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа (1899). Синиш (на крайнем юго-западном побережье португальской провинции Эштремадура) был родиной Васко да Гамы, первооткрывателя морского пути в Индию и одного из величайших мореплавателей мира. Синиш лежит в 147 милях к юго-юго-востоку от Сетубала.

12. Прим. виконта ди Сантарена (1841). См. прим. 8 к гл. 75.

13. Прим. виконта ди Сантарена (1841). Эта река отмечена на карте Хуана де Ла Косы 1500 года под названием Rio de Lagos, на карте Жуана Фрейри 1546 года и других под названием Rio do Lago; Дораду, хотя и отмечает реку к югу т мыса Мачт, но не дает ей никакого названия.

14. Териак (араб. tiryaq, лат. theriaca, греч. Qhrion) — противоядие, составленное из различных ингредиентов (в некоторых случаях более 70) растительного, минерального или животного происхождения, в первую очередь опий (в некоторых случаях — также мясо гадюки). Использовался с III века до н. э., первоначально как антидот против всех без исключения ядов (в т.ч. укусов ядовитых животных), впоследствии также применялся как лекарство от многочисленных болезней и считался универсальной панацеей. Стал популярен в Средние века, использовался в течение многих веков с различными вариациями в рецептуре, отмечен в основных фармакопеях того времени. Исчез из употребления в XVIII-XIX вв. — Прим. перев.

15. Прим. виконта ди Сантарена (1841). Большой залив, которого они достигли и который расположен в 110 лигах к югу от Зеленого мыса, расположен за Серра-Леоа [Сьерра-Леоне] и отмечен на картах Хуана де Ла Косы 1500 года, Фрейри 1546 года и Ваша Дораду, с мысом Санта-Анна к югу.

Таким образом, наши моряки прошли в этом путешествии, начиная от Rio de Lagos, через следующие места, отмеченные на упомянутых старинных картах:

R. Gambia,

R. de Santa Clara,

R. das Ostras,

R. de S. Pedro,

Casamansa,

Cabo-Roxo,

R. de S. Domingos,

R. Grande,

Biguba,

Besegi,

Amallo,

R. de Nuno,

Palmar,

Cabo da Verga,

R. de Pichel (на картах Х. де Ла Косы и Дораду, R. da Praia у Фрейри),

R. de Marvam (на карте Фрейри 1546 г.; R. do Ouro у Дораду),

R. do Hospital (на карте Х. де Ла Косы 1500 г.),

R. das Soffras на карте Фрейри 1546 г., Ваш Дораду называет ее R. dos Pes [1571]),

R. da Tamara (карта Х. де Ла Косы; R. da Maia у Фрейри и de Tornala у Дораду),

R. de Caza (de Case у Ла Косы и Фрейри),

Serra Leoa.

16. Прим. виконта ди Сантарена (1841). Река, на которую они прибыли, есть, несомненно, Риу-Гранди. Сравгните этот пассаж с примечанием 1 на стр. 79 тома I Walckenaer, «Histoire generale des Voyages», где он исправляет ошибку Кларка в его труде «Progress of Maritime Discovery» (1803), p. 221.

17. Прим. виконта ди Сантарена (1841). На старинных картах этот мыс расположен к югу от Аргуина и появляется под тем же самым названием на карте Хуана де Ла Косы; на карте Жуана Фрейри читаем: Porto do Resgate.

18. Прим. виконта ди Сантарена (1841). Этот пассаж доказывает, что торговые отношения с Африкой уже начинали принимать более регулярный характер.

19. Прим. виконта ди Сантарена (1841). Porto da Caldeira. Это название не встречается на самых старинных картах, как видно по карте Грациозуса Бенинказы 1467 года, которая является одной из наиболее приближенных к нашим открытиям и в которой встречается, к тому же, много названий, данных нашими первооткрывателями; то же самое имеет место в случае с картами Ла Косы 1500 года, Фрейри 1546 года и т.д. Нам представляется, все же, что наши моряки дали это название гавани уже в пределах Золотой реки, как следует из текста. Каравелла Гомиша Пириша, достигшего устья этой реки, бросила якорь; затем этот капитан решил пройти до конца реки, то есть на шесть лиг вверх по ее течению, куда он уже ходил в предыдущем году; и, прибыв туда, он вошел в гавань, которой наши еще ранее дали название Porto da Caldeira.

20. Прим. виконта ди Сантарена (1841). Этот важный проход показывает, по нашему мнению, что до открытия Золотой реки португальцами европейцы не торговали там. Само заявление арабов, как нам кажется, сводит на нет предположение тех, кто считал, будто каталонцы имели сведения об этой реке в 1346 году, и что это был тот самый пункт, к которому направлялся Жак Феррер (см. прим. 14 к гл. XVI и прим. 24 к гл. LXIII). Действительно, видно, что арабы этого пункта очень хорошо знали, что для того чтобы заставить прибыть караваны к тому месту, было необходимо преодолевать пустыню в продолжение многих дней, и что даже предприняв это путешествие, они могли столкнуться с трудностями, пытаясь убедить других изменить маршруты, которым следовали с давних времен, для того чтобы прибыть торговать в пункт, для них не известный, предпочтя его надежным торговым центрам древней караванной торговли.

Источник: Chronica do descobrimento e conquista de Guine, escrita por mandado de el Rei D. Affonso V, sob a direccao scientifica, e segundo as instruccoes do illustre Infante D. Henrique pelo chronista Gomes Eannes de Azurara. Pariz. 1841

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.