ГИЙОМ ТИРСКИЙ

СРЕДНЕВЕКОВАЯ АНГЛИЙСКАЯ ХРОНИКА О ПЕРВОМ КРЕСТОВОМ ПОХОДЕ

КНИГА ИРАКЛИЙЦЕВ

Глава 121. Повествующая о том, как Ансеан, правитель Антиохии, сбежал через задние ворота, как он был схвачен и убит.

Когда Ансеан увидел, что город был предан, [и увидел] что его люди, которые могли бежать бежали в крепости и цитадели. Он был не уверен сможет ли он сделать это, так как он верил, что Христиане полностью окружили эту крепость. Поэтому он сбежал из города через задние ворота и совершенно один, что было неразумно, и он не знал как он мог уйти и сбежать, сохранив себе жизнь. Таким образом, он двигался через пастбища, вдали от города, однако Армяне схватили и узнали его, и были очень удивлены как это могло случиться, тогда они определённо поняли, что город полностью захвачен. Тогда они подступили к нему, поначалу относясь к нему дружелюбно, что было в их обычаях – но когда они узнали его и бросили наземь и срубили ему голову мечём, и принесли эту голову в город [Антиохию] и подарили баронам при большом скоплении людей. Там было много [Турок], которые не были уроженцами Антиохии, но пришли в Антиохию защищать её силой, и другие, которые были солдатами, и иные воины, которые имели честь и богатство. Эти [люди] не знали о падении города и оседлали своих лошадей, всей армией, и двинулись вперёд по холму в направлении Цитадели, и случайно встретились с большой группой наших людей, которые храбро атаковали турок.  Так турки попытались сбежать и направили своих коней через поля, однако они все пали на переправе, где [в смятении] перемешались люди, лошади, сбруя и оружие, и многие были [ранены]. В общей сложности 300 мужей были убиты [во время этого инцидента]. Наутро, как только они поняли, что наши люди внутри [города] некоторые Антиохийцы оседлали своих коней и уехали через ворота, которые были открыты нашили людьми. Многие из наших людей преследовали и погнались за ними и вернули некоторых из них, которых они взяли в плен. Остальные убежали и скрылись в горах. В три часа после восхода солнца ⁵⁰¹ город был обшарен полностью, наши люди собрались и не нашли пищи в городе – и это не удивительно, поскольку осада продолжалась 9 месяцев до этого, и множество людей в городе в течении осады [уменьшило количество припасов]. Однако они нашли золото, серебро, драгоценные камни, и сосуды различной формы, шёлковые ткани, богатые ковры и другие вещи, которые были так многочисленны, что каждый получил столько сколько мог унести. Этот труд закончился очень прекрасно для бедных пилигримов, которые получили так много богатств после больших лишений, что они перенесли. ⁵⁰² Ещё 500 рабочих лошадей были найдены в городе, но они были тощими и вовсе убогими. Так город Антиохия был взят 3 Июля 1098 года. ⁵⁰³

Глава 122. ⁵⁰⁴ Повествующая о том, как впоследствии наши люди устроили резню их врагам, как они решили захватить цитадель, которая была прямо на пути [но оставалась] турецкой.

Пилигримы, которые прославились во многих странах, были томимы жаждой пролиты кровь своих врагов. [Между тем] бароны собрались на совет и решили, что эта работа ещё не закончена, так как ещё большие трудности и опасности они [претерпят] под стенами цитадели – которая была очень сильна и снабжена всем добром города – они решили, что она должна быть захвачена. Они поставили сильную стражу у ворот и провозгласили о том, [что город полностью] захвачен и приказали, чтобы все воины шли к крепости в горах. Когда они пришли сюда, они ясно поняли, что осуществить осаду будет очень не просто, поскольку крепость не могла быть захвачена другим способом, за исключением полного голода. Поэтому они разработали маленький [план, как бы более рационально расходовать их собственные ресурсы], скорее уехали на поиск пищи и приказали своим людям быстро вернуться. Как упоминалось ранее, эти горы около города были разделены на две части, между которыми находились овечьи пастбища. Восточная сторона была более благоприятна, вокруг были широкие равнины полные виноградников и пахотной земли, но другая же, западная часть была более отвесной и непригодной для восхождения, и на вершинах были плато с маленькими лугами, цитадель же стояла именно там, окружённая высокими стенами и большим количеством башен. Восточные укрепления были выше и сильнее, чем другие. И на северо-востоке, около пастбищ, ущелья были так глубоки, что в сознании пилигримов они ассоциировались с адом, и [эти] отвратительные ассоциации господствовали во всём отряде, и они думали, как бы из него сделать подкоп. ⁵⁰⁵ И, кроме того, дорога, ведущая в город, была так опасна, что ни один муж в одиночку не мог пройти по ней. ⁵⁰⁶ Бароны решили отрезать этот маленький холмик и дорогу, так чтобы турки из цитадели не могли спуститься, [таким образом] причинив зло и вред нашим людям в городе. Они сделали хорошие крепкие стены и тогда они поставили за ними хорошо вооружённых воинов. Они бросали камни из-за стен и [привели] осадные орудия, метавшие камни, ⁵⁰⁷ [таким образом, защищаясь изнутри] в случае, если турки [из цитадели] спустятся вниз [и атакуют  с тыла] пока Корбагат будет атаковать с фронта. Бароны пошли в город и держали совет относительно различных вещей, которые они должны были совершить. Бароны посовещались и решили. Что все люди должны вернуться и оставаться около этих новых стен здесь [на подступах к цитадели] до тех пор, пока цитадель не будет взята. За исключением Герцога Готфрида, который, по общему мнению, должен был защищать Восточные ворота и башни с нашими людьми. Которые находились у ворот, что [заранее] было согласовано с Боэмондом. ⁵⁰⁸ Они услышали новости о великом принце Корбагате, о котором мы говорили ранее, который в скорости должен был прийти, поскольку он достиг городов, соседних с Антиохией.  Они решили послать известие мужам из Порта Святого Симеона, которых они разогнали, с целью помешать их торговле, которую они вели, [для того чтобы они] быстро вернулись и принесли всю пищу, которую они могли найти в городе. Так в Антиохию поспешили принести пищу из всех близлежащих стран, но всё равно этого было мало. ⁵⁰⁹ Местные фермеры очень обрадовались, потому что город находился в руках пилигримов, поскольку многие из них придерживались нашей веры. И что [всё добро, которое] они захватили [у турков, сейчас] они вернули нам, однако этого было всё равно недостаточно, так как длительная осада разрушала землю снаружи и опустошала город изнутри. ⁵¹⁰

Глава 123. Повествующая о том, как, пока наш отряд возобновлял снабжение в городе, часть армии Корбагата прошла лёгким галопом около города.

В то время пока наши люди пытались возобновить снабжение в городе, на второй день после того как город был взят [то есть 5 Июля 1098 года, туда] пришёл отряд из 300 хорошо экипированных, хорошо вооружённых мужей на свежих лошадях, которые являлись частью армии Корбагата и пришли к городу с целью убить, если они смогут найти некоторых наших людей, глупо совершавших путешествие [через] эти земли. Все турки, за исключением тридцати лучших конников скрылись в засаде недалеко от города. Остальные же начали скакать [вокруг города, пытаясь] выманить наших людей с их укреплённых позиций. Когда наши люди увидели турок, они сначала начали презирать их и решали, как бы им опозорить турок, не получив за это ничего в ответ, поскольку они пришли вдали [от основной армии]. Благородный муж, о котором я упоминал ранее, по имени Роже де Барневиль – который славился во всём отряде своим богатством и доблестью, и который был из отряда Герцога Нормандского – взял вместе с собой 50 рыцарей с их оруженосцами., и покинул город [для борьбы] против турок, которые были также благородны, храбры и отважны, и привычны к прекрасным свершениям. И когда он увидел турок, он направил своих коней прямо на них, и турки повернули и бросились бежать, как трусы, наши люди преследовали их, устремясь так быстро и так далеко, что в скорости достигли турецкой засады. Турки выскочили из засады и атаковали наших людей, поскольку их было больше и они были более опытны в бою. Рожер же собрал свой небольшой отряд и начал авангардом отступать по направлению к городу. Когда же они почти достигли города, турецкие воины сильным ударом стрелы пронзили тело Рожера, так что он пал мёртвым около своих сил. Его же друзья незамедлительно устремились в город. Турки же прискакали к его телу и обезглавили его. Пилигримы же видели это со стен города, турки же бросили им голову и ушли. Отряд вышел из города, плача и причитая, так как им вселяла ужас смерть Рожера, поскольку с его смертью они [ощутили] великую потерю.  Они взяли тело и сразу же похоронили его в портике Церкви Святого Петра с большим почётом. Все бароны вместе глубоко оплакивали этого благородного мужа, который был для них очень близким другом.

Глава 124. Повествующая о том, как на третий день после завоевания и оккупации Антиохии, Корбагат и его армия подступили к ней.

На утро третьего дня после того как Антиохия была взята, [то есть 6 Июня 1098 года] на рассвете этого великий принц Корбагат, о котором я говорил ранее, вышел на открытое пространство с огромным количеством людей, что сразу же заметили с самого высокого места в городе, что было скрыто от самой армии Корбагата. Бароны увидели такое великое множество людей, о котором они слышали ранее, поскольку турецкая армия увеличивалась каждый день. Корбагат пересёк мост и стал лагерем между водой и рекой Оронте, на пространстве равном целой миле между этими двумя точками. У него было так много людей, и так много палаток и шатров, [что] по Антиохии распространились большие жалобы, так как многие из них стали лагерем на окружающих её холмах. Когда Корбагат находился там, на протяжении трёх дней [то есть 9 Июня 1098 года] он думал, что он очень далеко от города и предлагал двинуться к цитадели, которая была удерживаема турками, с целью поддержать и утешить их, и решил направить своих людей в город, используя ворота. Так он стал лагерем на [новом] пространстве, он полностью окружил южную часть города, от Восточных [либо Железных] Ворот до Западных Ворот. ⁵¹¹ В восточной же части города имелась крепость, которую наши люди воздвигли на небольшом холм и поручили её защиту Боэмонду, о чём я говорил ранее, но однажды город был взят и [Боэмонд] вручил эту крепость под управление других лиц – таким образом, скоро эта крепость стала прибежищем для некоторых турок из армии Корбагата. Сейчас я расскажу Вам о том, как это произошло. Они сразу решили атаковать эту крепость. Те же пилигримы, которые находились внутри неё, всеми силами пытались защитить себя, но были разбиты огромным количеством турок и, кроме того, лучников. Герцог [Готфрид], который в то время находился около ворот, увидел что его люди подавлены, и он решил спасти их и отстранить тех, которые пришли с турецкой стороны. Он вышел из города со своим отрядом, и направил лошадей прямо к крепости. Он [сразу увидел], что здесь около него было много турок, которые [тогда] атаковали его людей и начали брать верх над ними, так как там было десять турок на одного пилигрима. Герцог прекрасно понимал, что его силы неравны турецким, и начал отступать по направлению к городу. Но когда они отступили к воротам, турки атаковали их так сильно, что 200 людей из отряда Герцога были убиты. ⁵¹²

Глава 125. Повествующая о том как однажды Герцог вышел за пределы городских ворот и многие из его людей [были] убиты, когда турки подступили к городу.

Герцог вернулся в город очень злым из-за этого несчастия, и тогда турки поняли, что это был Готфрид Буйонский, которому они нанесли такое сокрушительное поражение, поэтому их боевой дух повысился. Поэтому они сразу двинулись в горы [по направлению к цитадели] и решили вступить в город от ворот цитадели, неожиданно напав на наших опрометчивых людей. Их луками и их мечами турки убили их. Однако, после этого турки были опозорены, наши люди начали преследовать их, тогда они побежали прямо к цитадели, где они могли находиться в безопасности. Так турки впоследствии много раз наносили нам вред, поскольку они знали иные дороги [по которым] они могли спуститься вниз [в стороне] от дорог, защищаемых нашими людьми. Бароны собрались на совет относительно того, что они будут делать в этой опасной ситуации. Они как обычно пришли к согласию и решили, чтобы Боэмонд и Граф Тулузский пошли и выкопали глубокий, широкий ров между городом и склоном гор. ⁵¹³ Они сделали так, как было решено, и смастерили три крепости, которые они наполнили гарнизоном хорошо вооружённых людей. Турки, которые были в цитадели, и которые пришли в эти ворота [то есть в ворота цитадели] спустились по тайным тропам и  яростно атаковали крепость, так что они совершенно не давали гарнизону крепости передохнуть. Однажды вниз спустилось так много турок. Что сигнал тревоги из крепостей достиг города, и если бы бароны и рыцари. Которые были около города не пришли и не поспешили [спасти] их, тогда турки убили бы либо взяли в плен очень много благородных мужей, таких как: Боэмонд, Эверард де Пуасье, Римбальд Кретон [правитель Эстормена] и множество других правителей из их отряда. ⁵¹⁴ Они были великими мужами и добрыми рыцарями, которые были посланы в крепость с целью защитить её. Но Граф Фландрийский, Герцог Нормандский, Гион Лиманский ⁵¹⁵ поспешили к крепости и нашли, что турки, которые были около неё, соединились с турками, вышедшими из цитадели. И там многие из них [турок] были убиты, множество других были пленены. Турки же, которым удалось сбежать пришли к Корбагату и рассказали ему о том, что люди в городе были настолько храбры и свирепы. Что им кажется, что они не представляют как они остались живы во время этой схватки. Корбагат. Который стоял лагерем в горах, как я уже говорил, не нашёл ничего ни для своей пользы, ни для его славы, ⁵¹⁶ ни пастбищ для его коней [способных] сравниться с теми. Которые бы он захватил, [будь он] внизу в долине. Когда же он ясно понял это, он скомандовал. Что он снимается с лагеря и спускается в долину вместе со своими людьми. Он пересёк реку Оронте. Тогда он собрал его баронов. Разместил их около города. На следующий день [10 Июня 1098 года] я точно не могу сказать какое количество турков приблизилось к городу, и это не принимая во внимание их лошадей с целью стрелять людей на стенах [так чтобы] выманить защитников крепости из [их укреплений]. Танкред вышел из восточных ворот и блокировал эту дорогу, ранее же. Турки смогли захватить трёх их лошадей, он же убил шестерых из них и бросил их город для успокоения наших людей после смерти Роже де Барневиля.

Глава 126. Повествующая о том, как Христиане, которые недавно осаждали город, сейчас сами оказались в осаде.

Тем временем Христиане, которые недавно осаждали Антиохию, как вы уже слышали ранее, сейчас же сами были в осаде [в самой Антиохии]. Так происходят переломы и изменения в мире. Они осуществляли очень тяжёлую задачу, которая заключалась в том. Чтобы удержать и защитить город. Это было очень тяжело, потому что цитадель, занятая турками, была очень близко и обладала большим запасом продовольствия. Турки часто днём и ночью осуществляли атаки на Христиан, так армия Корбагата подошла вплотную к воротам города со стороны цитадели, как и планировалось [сделать]. Наши же люди очень огорчили своим поведением. Так, среди них было много таких, которые были не внимательны к их присяге оберегать отряд, ни к их чести, но только [они] спустились со стен с помощью крюков и верёвок и бежали в сторону моря.  И турки заметили многих из них, которых они убили или же взяли в плен. Те же, которые спаслись достигли порта, рассказали купцам и другим пилигримам о том, что они прибыли как только купеческие суда встали на якорь на рассвете и убежали из Антиохии – потому что этот принц Корбагата, который пришёл с большим количеством людей, преследовал их, силой захватив Антиохию, и убил всех баронов и благородных мужей, а сами же они ели спаслись от поражения этому бессердечному правителю. Потом они рассказали морякам о том. Что они покинули отряд и безотлагательно бежали, поскольку турки  обыскивают всю страну вплоть до моря. И если они найдут их [здесь] они все будут убиты. ⁵¹⁷ И, наконец, я хочу сказать, чтобы вы не подумали. Что это дезертирство было всеобщим-  так пусть же историческая правда не пожалеет их – я назову лишь некоторых, которые сбежали из отряда таким образом. А именно это были ||| Вильям де Грандмиснил, благородный муж, рождённый в Нормандии, который владел огромными землями в Апулии и жена которого являлась родной сестрой Боэмонда и носила имя Ауберга Шарпентье|||, ⁵¹⁸ Ги Грессаулкс [Ги I де Монфери или же Ги де Герланде, французский королевский сенешаль], Ламберт Бедняк и многие другие вместе с ними. ⁵²⁰ Многие же сделали ещё хуже, ⁵¹⁹ сдались туркам и передали им реальную степень проблем, которые наши люди испытывают от их рук, [и всё это] потому, что в городе был невероятный голод и повальная смертность. ⁵²¹ Многие же, из тех, которые оставались в городе, с большим удовольствием покинули бы его, но Боэмонд – по совету Епископа Пио – приказал, чтобы на всех башнях и стенах была стража, и денно и ночно контролировали город, чтобы ни один не смог проскользнуть мимо них, и каждый поклялся, что он не покинет отряд, и не ослабит власть Боэмонда. Он же сам [Боэмонд] поднимался каждой ночью, [шёл] через весь город с большим количеством людей и множеством факелов, так чтобы избежать любой опасности или предательства. ⁵²² Кроме того, город имел четыре крепости, в которых гарнизоны были гораздо сильнее, чем в других. Первая из них находилась на последнем холмике около цитадели, вторая была немного ниже, где можно было атаковать цитадель; третья же находилась около наружной стороны Восточных Ворот, которая была сделана для защиты отряда, до того как крепость была захвачена и четвёртая находилась в конце моста, её целью было защищать Ворота у моста. Недавно Граф Тулузский был действительным попечителем этой крепости, но когда город был захвачен он покинул её и вошёл в город. [Поэтому] Граф Фландрийский  удерживал её и оставил там большой гарнизон – который состоял из 500 воинов и рыцарей и других хорошо вооружённых мужей – потому что он полагал, что если турки захватят эту крепость [тогда] наши люди не смогут покинуть город с помощью моста, тогда наша армия будет невероятно повержена.

Глава 127. Повествующая о том, как Корбагат осадил крепость Графа Фландрийского около города, и сто последовало за этим.

Однажды случилось так, что Корбагат решил. Что люди в городе обладают большой свободой входить и покидать город. Таким образом, он приказал отряду своих людей, состоящему из 2 000 хорошо вооружённых турок, атаковать крепость около моста до того как она капитулирует. На рассвете началась осада, яростная и великая. Там [в крепости] было много лучников. Которые вытащили свои головы из амбразур, затем же незамедлительно укрылись от вражеских стрел. Этим ⁵²³ они храбро защитили себя, в результате чего они не потерял и не одной части крепости. Эта атака продолжалась до тех пор, пока солнце не село за горизонт, и турки ушли, полностью истощённые от такого длительного сражения. Граф Фландрийский прекрасно понимал, что турки утром вернуться [для продолжения] атаки, и то что его силы не смогут вынести их здесь в течении продолжительного времени. Он укрыл своих людей после того как зашло солнце и пала ночь, и разжёг для них костры, и полностью спалил крепость. Турки планировали продолжить атаку вместе с наступлением утра, и таким образом более 200 мужей пришли туда, когда прошла ночь. Немного позже группа турок покинула армию Корбагата. Я совершенно не знаю какое количество бедных пилигримов в это время пошло искать  продовольствие в разных частях страны, [но та группа, которая ушла из армии Корбагата] поймала их и привела прямо к Корбагату. Когда же Корбагат увидел их, его переполнило призрение к нашим воинам, поскольку они не имели хорошего вооружения, только тонкие деревянные луки, их мечи [были] ржавыми [и] их платье и обувь ⁵²⁴ были все рваные и прогнившие. Корбагат же, увидев их, сказал с насмешкой: «Эти ли люди действительно представлялись мужами, которые хотят захватить Империю Персидского Султана и завоевать все восточные страны. Эти [люди] были очень заносчивы и [я считаю, что им] хорошей платой за это будет кусок хлеба и кусок ветчины. ⁵²⁵ Их луки [своей] силой не способны убить даже воробья! Сейчас же я скажу Вам, что Вы должны с ними сделать. Вы должны будете связать их, в таком состоянии, в котором они находятся сейчас, и привести их к Нашему Правителю Султану, который послал нас сюда. И [Вы должны] рассказать ему, чтобы он не смел пугаться ⁵²⁶ этих людей, которых мы привели ⁵²⁷ ему, мы же предпримем и опять начнём войну против этих мужей, которых Вы все видите здесь, [спросите же у него] разрешения мне идти своим путём к достижению результата, и я уничтожу и разобью их всех, так что никто не скажет больше о них ни слова, словно они никогда не рождались на белый свет».

Так они повели Христиан к Султану. Корбагат же ожидал чести, посланной ему Султаном, но впоследствии это привело к его позору – он думал, что будет очень просто уничтожить Христиан, [хотя] они ещё не атаковали турок [и таким образом он хвастался, хотя ещё не узнал своих врагов]. ⁵²⁸

Глава 128. Повествующая об огромном голоде и страданиях, которые перенесли наши люди в городе Антиохии, будучи со всех сторон окружены войсками Корбагата.

Город был полностью окружён. Горожане не могли даже выйти приобрести продовольствие для себя [и] они все были больны праздностью, [так как] были полностью разгромлены. Невероятно великие и горестные страдания испытывал народ внутри города, оставшись без пищи, так что они ели верблюдов, ослов и лошадей, и ещё более позорные вещи, которые они могли найти. Как бы то ни было, когда они находили трупы собак и кошек, они ели их с таким наслаждением. Словно это были великие деликатесы, их голодные желудки не отвергали ничего из того что было пригодно, для того чтобы наполнить их. ⁵²⁹ Великие, высокие [и] благородные бароны, которые привыкли к большой чести, [они] не стеснялись ходить [к столам], где они ели такое [ужасное] мясо, но [кроме того они вечно] ходили  по городу и очень грубым образом прямо требовали то, в чём они нуждались. Дамы, джентльмены и девы были все ослаблены от голода. Они были все бледными и худыми. Они заставляли, умоляли и просили с большим позором дать им немного пищи. Там не было мужа, который бы был так чёрств сердцем, что не имел бы большую жалость, видя это. Также было множество мужей и жён. Которые  бы не сознавали их первородное право на лучшие условия. Не имело значение также большое количество бед, которые они перенесли, [поскольку] повсюду в городе был голод, [поэтому благородным мужам ничего не оставалось] кроме того. Чтобы словно нищим ходить за подачками от порога к порогу. Эти люди спрятали всех своих коней [и несмотря на это] некоторые из них определённо знали, что эта ситуация измениться, [оставались] сами голодными, [потому что] нечего было есть. Он видели рыцарей и других доблестных мужей, которые были так сильны и благородны своими деяниями, но сейчас они были так слабы и бедны. Что не смогли находиться в штабе, они склоняли вниз головы, умоляя дать им хлеба ради [милосердия] и Господнеё любви. Также, в городе Вы могли бы увидеть маленьких детей, которые вскармливались материнской грудью, и так как матерям нечего было есть [и они не имели молока], эти матери бросали их на улицах для других, которые [находили и] откармливали их. Вы, конечно, прекрасно понимаете, то было невероятно трудно достать что бы то ни было. Так как было множество людей, которые не могли достать [еды], в которой они нуждались, несмотря даже на то. Что эти люди имели множество золота и серебра, это не могло помочь им, так как пища в городе не предназначалась для продажи. Бароны и великие принцы, которые привыкли давать богатые пиры и  предоставлять еду и питьё многим мужам, сейчас же они ограничивали сами себя, так как они не могли найти поесть или выпить что – либо. [И] они постоянно искали великий план относительно того как бы они могли помочь беднякам в их беде. Так как ежедневно они видели их рыцарей и других их соотечественников, которые были так голодны, и они не имели мяса для того, чтобы дать им. ⁵³⁰ Подробный рассказ о всём этом, то есть о всех несчастиях и расстройствах, что были пережиты нашили людьми в Антиохии, в то время пока существовал этот кризис, занял бы очень много времени, но мы должны сказать так много чтобы Вы поняли, что редко или же вообще никогда вы не найдёте в истории [времени] когда такие благородные принцы и такие огромные отряды так страдали от голода.

Глава 129. Повествующая о том, как Турки, понимая что наши люди измождены и голодны, подпоясались саблями и атаковали город.

Пока город был, таким образом, окружён со всех сторон турками, и голод рос таким сумасшедшим образом, но, несмотря на всё это тяжёлое положение, наши люди не прекращали атаковать стены цитадели все дни подряд. Таким образом, те, которые были в цитадели и другие, которые пришли к стенам, решили напасть и произвести большую атаку на город. Турки в результате были невероятно утомлены нашими людьми, которые защищались так яростно, словно львы – однажды они защищались целый день подряд, хотя у них совершенно не чего было есть. Произошло так, что в той части города, где в него вступили наши войска город был защищён хуже всего. И однажды ночью турки пришли именно к этой части города и ясно поняли, что на городских стенах совершенно никого нет. Тогда они взяли лестницы, которые сами сделали, и взобрались на городские стены. Таким образом, среди них было тридцать турок, которые вступили в город. Это, как я уже говорил, происходило в начале ночи. [Случилось же так, что] стражник в то время проходил мимо в порядке ночного осмотра и увидел, что турки проникли в город. И закричал: «Измена! Измена!» [так как он был полностью уверен в том, что кто-то предал нас]. Первым пробудился Генри Дескуи, и два его двоюродных брата бросились туда на турок. Один [двоюродный брат] имел имя Франко, а другой же [двоюродный брат звался] Сейгмар. Они происходили из города Мечлина [в Бельгии]. Так они атаковали тридцать турок. Во время первой атаки они убили четверых из них. Хотя в крепости увидели, что на городских стенах идёт сражение, однако никто не поспешил прийти на помощь. Оставшиеся в живых двадцать шесть турок сражались с нами. Эта битва не продолжалась слишком долго потому, что Христиане в крепости сбросили турок вниз на землю, где они переломали свои ноги и шеи. Среди турок не было ни одного. Который бы не был убит или же покалечен. Сейгмар был убит там. Насквозь пронзённый мечём в этом сражении. Франко же был принесён обратно, ужасно раненный.

Глава 130. Повествующая о том, как Корбагат послал своих воинов убить моряков, которые были в гавани, и как [из-за этого деяния] наши люди понесли большие потери.

В то время, как голод в Антиохии рос с каждым днём, многие в городе считали, что лучше быть убитыми, чем [ждать], терпя мучительный голод. Они решили рискуя своими жизнями покинуть город ночью, несмотря на то, что они могли остаться в городе, [и] тогда они отправились к гавани, [где] стояли несколько Греческих и Армянских кораблей, привезших им пищу. Многие из них захотели приобрести её, и пошли туда, и думали принести её  город ночью,  большой тайне. ⁵³¹ Когда же турки узнали об этом, долгое время они ожидали тех, которые должны вернуться из порта, и убили многих из них. И наконец – с целью вернуть обратно маленький кусочек берега, который до того времени оставался в руках Христиан, турки послали 2 000 конников к морю, которые убили всех моряков и купцов, которых они нашли там, причём сожгли их суда. Некоторые же [корабли] снялись с якоря и уплыли. Вследствие этого деяния Христиане потеряли всякую надежду на пищу, которая  будет привезена им с островов в море – [таких как] Кипр, Родос, и других прибрежных территорий, подобных до Киликии, Памфилии и других побережий ⁵³²-не скоро смогут зайти корабли в эту гавань. Таким образом, Антиохия была сейчас в невероятно тяжёлом положении, так как некоторое утешение приходило к ним от купцов, [но] сейчас эта последняя надежда была потеряна полностью. Когда турки возвращались от моря, они неожиданно столкнулись  с бедными пилигримами, двигавшимися в том же направлении. Турки убили их всех. За исключением тех, которые скрылись от них в кустах. ⁵³³ Когда же до города дошли ужасные новости о том. Что пилигримы были убиты, [тогда горожане очень опечалились] – они почувствовали огромное страдания и поняли, что несчастья полностью охватили их людей. В то же время пилигримы, которые были в городе не брали во внимание клятвы. Которые они давали, ни на повиновение баронов – которые, как они полагали, не сделали им ничего хорошего, и таким образом они [все] находились в серьёзной опасности. ⁵³⁴

Глава 131. Повествующая о том, как Вильям де Грандмиснил и его товарищи сбежали в Александрию.

Вильям де Грандмиснил и другие. Которые сбежали вместе с ним, о чём я говорил ранее, достигли Александрии. Так же они обнаружили Графа Стефана Шартрского – который покинул наших людей в Антиохии намного ранее, с баронами и прочими людьми, предполагая, что он осознал как [подло] он поступил и вернётся назад. Они рассказали ему [всё о] больших бедах и голоде в Антиохии, и, кроме того, он просили простить его за отъезд [из города], так как неудобства были по настоящему ужасными. Но они представили их ещё сильнее, чем они были на самом деле. Они совещались между собой и приказали, чтобы их корабли были снаряжены и готовы, и тогда они взошли на борт кораблей, и таким образом они отплыли в море. И когда они были в море, я не сколько дней, они достигли Императорского града Константинополя, который. Как мы уже говорили, пошёл со своим отрядом – включающим в себя огромное и впечатляющее число Греков и Римлян – торопясь помочь Антиохии. Сейчас же они находились в городе недалеко от порта высадки под названием Филомениум. Они же ясно полагали, что Император поможет нашим людям с помощью людей его Империи, и его отряд состоял из 40 000 пилигримов, которые ожидали в этой земле огромную [Императорскую] армию, которая не могла к ним прийти по болезни или другими причинам. К тому же огромное число [людей] покинули свои земли отправляясь в это путешествие, однако они не отважились пересечь эту землю до Антиохии самостоятельно, и потом они решили следовать за армией Императора. Когда же Граф Стефан узнал, что Император так близко, он пошёл прямо к нему и коварно повёл к нему своих товарищей. Когда же Император увидел это, он был очень счастлив и с честью принял Графа Стефана, позволив ему пройти по его землям, поскольку он считал, что Граф Стефан является очень мудрым и благородным мужем, и, причём, он был хорошо знаком с ним. Он настойчиво расспрашивал его об остальных баронах, и невероятно изумился тому, что Граф Стефан покинул их отряд.

Глава 132. Повествующая о том, как Граф Шартский привёл в уныние Императора Константинопольского, [отговаривая] его идти на помощь нашим людям в Антиохии.

Граф же ответил [ему] таким образом, и сказал Императору такие слова: «Государь, бароны Франции – которые прошли через Вашу Империю в этом году [и] которых Вы встретили очень учтиво и с большой честью – когда они захватили Никею, которую они передали Вам, они двинулись к Антиохии. После того, как они осаждали город в течении целых девяти месяцев, они захватили её вплоть до цитадели, которая стояла на холме внутри стен, которую турки построили так сильно, что она не могла быть взята. Они присвоили [полученное] добро, которое они нашли в городе, однако там их подстерегала великая опасность, потому что на третий день после того, как они вошли в город, пришёл Корбагат – могущественный князь Персии – приведя я собой так много людей, что вся страна вокруг была покрыта ними. Наши люди перенесли большое потрясение, так как Корбагат и его люди окружили их со всех сторон, так что наши люди никак не могли покинуть [город]. Они причинили множество вреда [нашим людям] осаждая их снаружи, кроме того, цитадель постоянно нападала на них изнутри, от этих [атак] наши люди терпели великие неудобства. И ещё мучительный голод был так интенсивен, что у них не было сил защищаться. Хотя они получали некоторое избавление от Ваших людей, когда продовольствие достигало города по  возможности [из] морских островов и других побережий, но позднее, когда турки пришли туда, они убили всех моряков и купцов, которых они нашли в гавани, так что никто больше не смеет вскорости достичь гавани, и таким образом наши люди потеряли все [надежды] на помощь в их ситуации. ⁵³⁵ Более того, денно и ночно горожан тревожили турки в цитадели, к туркам постоянно приходили и уходили войска через ворота цитадели. Так мы увидели, что эти деяния не увенчаются успехом, [и] поэтому мы много раз предостерегали их – я вместе со своими людьми, которые были в моём отряде, но все они очень благочестивые и благородные люди – о том, что они не смогут захватить этой крепости по Воле Господа, однако смогут уехать с большими потерями, если они так решат, и они склоняли людей, которые последовали за ними в поход из своих стран, где они в настоящее время могут принять смерть. Много времени мы говорили им в таком ракурсе, однако они не слушали и не верили нам – вместо этого [они] подняли всю свою храбрость, которая была у них при их маленьком разуме. Мы же сами поняли, что умрём, если останемся здесь, но [мы также знали], что мы не сможем сделать ничего [другого] ни на пользу, ни для славы Господа, и поэтому мы покинули отряд и предоставили их Господу, который мог сберечь их и позволить им удержать город, потому что они очень нуждались в этом. Вы же, Господин, знайте, что ради Вас я бы пошёл на смертный бой, но я  советую Вам, чтобы Вы собрали совет из Ваших мудрецов до того, как Вы двинетесь дальше. Естественно, что Вы  благороднейший муж во всём мире, однако, кроме всего прочего, Вы не имеете здесь [рядом с собой] так много людей, как армия Корбагата у Антиохии, и сейчас имеет семерых против одного Вашего [мужа]. Поэтому мой Вам совет таков – если другие согласятся на это – пока же наши люди находятся в невероятной опасности, [будет понятно], если Вы повернёте обратно. Однако Вы можете двинуться против турок и они до того постепенно захватят город, поэтому Вы найдёте их готовыми [биться против нас] и скажу Вам прямо Вас принудят отступить, таким образом, укрывшись от них. Поэтому думаю, что я не напрасно рассказал Вам все известия об этих страшных мучениях. И ещё, к тому же, Вы узнали, что многие из наших людей, которые Вы отправили к ним, а именно Ваш верный слуга Танатос, который был так мудр и праведен, что покинул наш отряд, потому что вера, которую он исповедовал, была нашей верой.»

Итак, он сказал Императору всё это, Император же был невероятно растревожен его словами. В то время рядом с ним был брат Боэмонда, по имени Гион [де Гентеваль],  который, после того как он услышал слова Графа Стефана, был крайне раздражен и зол – [будучи] практически приведён в ярость такой обманчивой личиной – он провозгласил все слова Стефана ложью и то, что его отряд покинул [армию] из трусости. Он сказал много слов, но Вильям де Грандмиснил – муж с прекрасной родословной и без [проявления благородства] в бое, и чья жена была сестрой Графа – [он] предлагал Гиону помириться и корил его обвиняя Графа Стефана, и так Гион сторонился его. ⁵³⁶

Глава 133. Повествующая о том, как Император, который хотел идти и помогать нашим людям, быстра повернул обратно, поскольку его предостерегли слова Графа.

Только услышав эти слова, Император решил посоветоваться и созвал всех своих баронов, и все они согласились с тем, чтобы Император повернул пока он не ушёл ещё более далеко, поскольку они думали, что будет лучше удалить своих людей от  опасностей и бед, которые возникнут когда они будут сражаться против такого ужасного войска Корбагата, и всем окружающим Востоком в ненависти и войне. Он поверил совам Графа Стефана твёрдо, что он был уверен в том, что турки убили всех пилигримов в Антиохии, и так Император повернул в свои земли, приняв город Никею. И он оставил свой гарнизон по всей земле Вифинии, что наши люди завоевали для него. Когда же он уехал таким образом, он сжёг и разгромил все земли от Икониума до Никеи, с обоих сторон [его пути, так что] Турки не смогли преследовать его, поскольку наверняка их пища должна была закончиться, и так они должны были повернуть. ⁵³⁷ Таким образом случилось так – из-за слов этого великого мужа, который так  бесчестно покинул баронов – Император отвернулся от Христиан в _Антиохии, оставив замыслы о большой помощи, которую он должен был оказать им во время крайней необходимости. Но считается, что Император был плохо осведомлён, он только делал то. Что считал правильным. Определённо ясно, что это было дело Нашего Господа, и если бы Император пришёл с его людьми и большой армией свободных людей [и] двинулся на осаду и  прогнал Турок, Наш Господь не был бы таким Славным, ни таким Благодарным. И бароны, и другие пилигримы  перенесли так много только имея удачи Императора и  требовали победы [когда] их страдание не было такой большой наградой. Поэтому Наш Господь сохранил Императора, когда он решил уезжать и дело было выполнено так как Вы услышите, по его Славе и чести Наших людей.

Глава 134. Повествующая о том, как наши люди в Антиохии, все были приведены в унынии, будучи уведомлены об этой новости и как Корбагат  возвысил свою гордость.

Новости о том, что Император повернул обратно, подстрекаемый словами Графа Стефана, Вильяма де Грендмиснила и их товарищей быстро достигли города. Они принесли боль всем без исключения,  но эти новости отравили им всё существование и вынудили их сбежать, и они начали проклинать Графа Стефана и весь его отряд, которые лишили их такой великой помощи. ⁵³⁸ Корбагат же в свою очередь знал, что Император идёт на помощь [и] был очень не уверен в его приходе, если сила Императора была так велика. [Но] сейчас Император был уверен, что Император повернул обратно и невероятно обрадовался в своём сердце. Его гордость достигла невероятных размеров. Он стал ещё более жесток к горожанам. Наши люди в городе были до такой степени разочарованы, что они искренне верил в то, что Наш Господь совершенно забыл о них, и они позволили себе полностью потерять надежду и  не выполняли всех работ относящихся к защите города. Каждый прятался в своём собственном доме. Однажды Боэмонд, который командовал армией во время осады внутри и снаружи-  под страхом смерти чтобы все вышли из домов, однако никто не вышёл. Он же тогда послал  своих людей для того чтобы выманить пилигримов из домов и  собрать их, чтобы они пришли, однако никто не пришёл. Он был в затруднительном положении и долго размышлял о том, что бы ему предпринять. И, в конце концов, он  сжёг жилища военных вокруг города и тогда огромная толпа пилигримов вышла на улицы. Боэмонд собрал их и сказал его решение и то, что они должны сделать. Они же сделали это. По городу прошла молва о том, что множество рыцарей и баронов тайно решили покинуть город ночью и оставить людей внутри, и [о том, что они] пойдут с боем отвоевать гавань для того, чтобы они могли уплыть [прочь] по морю. Об этих слухах узнал Герцог Готфрид и после этого незамедлительно послал за Епископом Пио, всеми баронами и большим количеством рыцарей. И он упал к ним в ноги и умолял их, ради любви к Господу, чтобы они никогда даже не думали о таких вещах, если же они сделают так, [тогда] Господь возненавидит их и они потеряют свои души, словно люди, которые утратили милосердие Господне. И тогда во всём мире, который находится в других руках, они потеряют свою честь и, кроме того, их семьи также утратят честь, [каждая из их] семей ничего не будет значить, они же навсегда будут опозорены, и на них всегда будут показывать пальцем [в насмешку]; земли же, которые они покинули,  потеряют свою славу, и потеряют своё восхваление на такое длительное время, пока мир будет существовать; [и]  из-за их трусости они не смогут никогда заполучить [вновь] ни доброе имя, ни честь. После этих ужасных слов и проповеди Епископа Пио, все те, которые придумали этот дурной план отказались от своих злых желаний. Но они в городе начали  ослабевать от голода и лишений, так что они продолжали существовать только по воли Божьей. После они начали вспоминать о том, какие большие богатства и великие блага они оставили [позади] в своих родных землях ради службы из любви к Господу, сейчас же Он даровал им [только] множество переживаний, что ежедневно они умирали от голода, и [Он] держал их сейчас среди этих лживых псов, которые даже не верили в него, но турки убивали и обезглавливали пилигримов, призирая и посрамляя Христианскую веру. Именно таким образом они всегда  упрекали Господа, так [говорили] мужи, когда об этом не знали, что они не должны были так говорить.

Глава 135. Повествующая о том, как копьё, которым Иисус был пронзён на кресте было найдено, и [об] утешении, что Наши пилигримы получили от этого.

В то время, пока они претерпевали всё это, Граф Гартман – высокий муж Германии – был в такой ужасной бедности, что Герцог Готфрид, из жалости, ежедневно посылал ему один небольшой кусочек хлеба. Но Герцог не мог дать ему слишком много, потому что ему [самому] было нечего есть. Генрих Дескуи, который был одним из лучших рыцарей в отряде, был ослаблен так сильно, что он умирал от голода. ⁵³⁹ Рассказ обо всех этих трудностях был бы невероятно долгим, но Наш Господь который в Его делах не забыл о милосердии, послал им большое утешение. Однажды писарь, рождённый в Провансе, по имени Пётр Бертоломью, пришёл к Епископу Пио и Графу Тулузскому и [он] пламенно рассказал им о том, что Святой Апостол Андрей трижды явился ему ночью, пока он спал. ⁵⁴⁰ И [Святой] убеждал его пойти к баронам и рассказать им о том, что Копьё, которым Христос был пронзён в его бок на Кресте, было спрятано в Церкви Святого Петра. Святой Андрей точно указал Петру его местонахождение. Он подчеркнул пришёл не рассказывать сказки, ни предрекать им что либо, [но говорит эти слова потому, что] в третьем видении Святой Андрей угрожал ему, что он испортит тело Петра, если он не доставить это сообщение баронам. ⁵⁴¹  Поэтому совершенно не удивительно, что писарь был  вынужден открыть это, так как он был бедным мужем и со скромной родословной и едва был обучен грамоте. Так два великих мужа, как только они услышал его, привели его к остальным баронам. Епископ и Граф собрали остальных баронов, и тогда они  попросили, чтобы он сказал всем баронам те слова, которые сказал им.  Когда же остальные принцы услышали это и сразу же поверили  писарю, они сразу пошли в Церковь Святого Петра и исповедались, и призывали Нашего Господа [к] милосердию слезами, причитаниями и стонами, и раскаялись в своих грехах. Они нашли Копьё именно там, где Пётр показал им. ⁵⁴² Тогда они очень обрадовались, как будто каждый получил много пищи. Они зазвонили в колокола и эта новость незамедлительно разнеслась по всему городу. Каждый торопился в церковь и увидел эту благородную реликвию, что была так долго скрыта от глаз. Когда все мужи и жёны, бедные и богатые, были утешены, [так как] они имели среди них Господа и видели его Впоследствии здесь было много других благочестивых мужей, которые заявляли, что видели Ангелов и Апостолов, которые  призывали их. От этих мыслей люди терпели много неудобств. Епископ Пио и другие Святые мужи отряда неустанно говорили пилигримам о том, что Наш Господь видит их, говорит и показывает знаками [подразумевая], что скоро Он пошлёт им Его спасение и Его совет. Каждый, благородные и простолюдины, мужи и жёны, великие и малые, они все собрались около Святой Реликвии, что Наш Господь послал им в их счёт их будущих опасностей, и дарует им победу над врагами [тогда] они никогда не покинут отряд до того как они покорят Иерусалим, благороднейший город где Наш Господь  перенёс смерть для спасения Наших людей, и [до тех пор пока] они не получат Святую Гроб Господний в свои руки от нечестивых неверных собак, Турок и Сарацинов, которые держат его в их власти. ⁵⁴³

Глава 136. Повествующая о том, как наши люди послали Петра Пустынника к Корбагату, о словах, которые он сказал, и ответе Корбагата.

В течении двадцати шести дней они переносили все эти тяготы в городе, и люди – для которых наш Господь Бог послал добрую надежду в их сердца – потому что утешил и укрепил для одной цели, чтобы они перенесли все свои испытания до конца. Поэтому у них было взаимное соглашение сражаться до конца против турок, которые держали их в осаде – так как они полагали, [будет] лучше, если Наш Господь окажет им помощь, они готовы были погибнуть в бою, защищая их город, который они захватили для Веры Христовой, так что слабели и падали от трудностей внутри города и вне его стен. Так среди них возник всеобщий призыв, так что каждый крепчал: «Битва! Битва! Все в битву!» всякий раз когда они видели баронов. И каждый говорил, что бароны ожидают выхода из города слишком долго. Эти настроения были распространены среди простого народа. Бароны же полагали, что эти попытки  могут удачно сложиться для Нашего Господа, и по взаимному соглашению они созвали совет. Они крайне уважали просьбы простых людей, и решили, что они пошлют Петра Пустынника – который был святым человеком, кроме того, был мудрецом и превосходным оратором – к гордому принцу Корбагату. И [бароны] дали Петру в помощники мужа по имени Герлуин – [мужа] очень преданного и проворного, который мог хорошо разговаривать на языке Сарацинов, и особенно на Персидском языке – в качестве переводчика. Бароны избрали их в качестве посланцев, которые должны были услышать сообщение, которое они должны слово в слово передать Корбагату. Так этим двум мужам сказали при первой необходимости перемирия пойти и сказать Корбагату слова, словно они говорят от имени пилигримов. Они же дали согласие на это по доброй воле. Они вышли из города и взяли с собой сопровождение, которому было приказано защищать их. Они путешествовали до тог, как они достигли шатра этого благородного принца Корбагата. Они увидели его сидящим с невероятно большой напыщенностью посреди своих богатых мужей. Пётр ни приветствовал, ни поклонился ему, но сразу начал говорить, [так чтобы] все услышали, и сказал ему такие слова: «Этот святой отряд высоких и благородных людей, баронов, благородных рыцарей и других людей нашего Господа Бога, находящийся вон там, в городе, послали [это сообщение] тебе и приказывают тебе снять осаду и не атаковать их, вместо этого позволить им владеть и держать город в мире. Который [город] наш Господин Иисус Христос передал им с целью держать его в Нашей вере и служить Ему службу, поскольку Святой Пётр, Принц всех Апостолов – который надеется, что наша Вера выдержит – уже обратил город в Христианство своими проповедями и удивительными чудесами, перед тем как он умер. Наши люди, по воле и поддержке нашего Господа, недавно полностью захватили его у Турок, которые держали его с помощью неверия и силы не очень долго. Поэтому ты должен терпеть нас с радостью, получивших этот город в наследие, и сейчас же вернуться в свою страну. И если же ты не сделаешь таким образом, совершенно понятно, что на третий день [после нашего посольства к тебе] мечи приведут конец и окончат эти прения.  И так чтобы ты впоследствии не жаловался мы хотим и намереваемся предать смерти великое множество людей о время всеобщего сражения. Если ты лично желаешь биться с баронами, тогда они пошлют против тебя  другого принца до того великого, что ты до сих пор не сражался с таковым, и кто бы не победил и не покорил другого [в честном бою друг против друга], другой же должен будет отступить без каких – либо противоречий. ⁵⁴⁴ В этом выборе тебе не доставят удовольствие, [когда] ты ясно выберешь число своих людей – шесть, десять или двенадцать, или же столько, сколько тебе угодно – и наши пилигримы пошлют против них такое же число воинов, и чья бы не была победа, доводы того восторжествуют». ⁵⁴⁵

Когда же Корбагат ⁵⁴⁶ услышал это сообщение, он был невероятно разгневан и зол и имел большую надменность и неуважение. Тогда он обратился к Петру и сказал ему такие слова: «Пётр, те кто послали тебя здесь или нет, по моему мнению, в  моём разумении они сейчас не могут диктовать мне выбор в своих схемах. Так как я имею большую силу и мощь, они сдадутся так позорно, [что] они не смогут ничего сделать по своей воле, но я всё равно сделаю так, как хочу я. Но ты вернись и скажи этим жалким мужам, которые приказали тебе оставить город и идти сюда, что они ещё не совсем понимают всех тех несчастий, в которых они находятся. И я искренне верю, что если я захочу, я  сейчас же начну делать бреши в стенах и разрушу город и пошлю своих людей с оружием, так что все Христиане будут убиты, мужи и жёны, большие и малые. Но я предпочитаю, чтобы все вы находились в более жалком состоянии и неудобстве, умирали и болели от голода, словно собаки. И тогда это будет приятно мне, [тогда] я вступлю в город, и каждый кого я найду подходящим по возрасту, [всё равно] муж то будет или жена, я свяжу им руки и ноги, приведя в ужасное состояние, и [я] приведу их всех к моему Господину для того, чтобы они прислуживали ему, и они станут его рабами. Всех же других я убью с помощью меча, [так словно бы они были] плохими деревьями, не дающими плодов». ⁵⁴⁷

Глава 137. Повествующая о том, что сказал Пётр, вернувшись в город и открыто объявил это сообщение, и как по умному совету Герцога, этого не допустили.

Пётр Пустынник прекрасно понимал великую гордость Корбагата и великое число его людей, и ещё его невероятное богатство. Тогда он уехал и вернулся в город. Он объявил послание Корбагата, открыв присутствующим всё, что он услышал от него, туда же направились [все вместе] мужи и жёны, но Герцог Готфрид, который был очень умён и сведущ во многих делах, отозвал Петра в сторону и собрал только баронов, [которые пришли услышать его] и приказал Петру рассказать всё то, что он сам слышал. Он же подробно рассказал каждому из них всё, что хорошо помнил и прекрасно мог повторить это. Герцог же, прекрасно понимая, что люди, услышав эту великую речь, угрозы, произнесённые Корбагатом, очень испугаются и будут пребывать в унынии. Поэтому он приказал и требовал сражения против них, и чтобы они были готовы к этому. ⁵⁴⁸ Пётр охотно согласился и сказал слова, но все кричали в один голос: «И мы хотим биться против них, во имя Господа!».

Они своим видом и настроенностью показали, что желание битвы возросло в их сердцах. Все неудобства сразу же были забыты от радости [ожидаемой] полной победы. Бароны, когда они увидели, что их люди очень взволнованы, были очень довольны и искренне верили [в возможность сопротивления врагам]. Единодушно они назначили день битвы на следующее утро, и  люди искренне верили в то, что  Корбагат сделает так, как они хотят, и каждый муж быстро пошёл к своему жилищу. Здесь они приготовили своё оружие, начистили кольчуги и стрелы, мечи и заострённые шпаги. ⁵⁴⁹ Этой ночью в городе никто не спал. Они охраняли лошадей этой ночью, держали наготове стражу и готовили всё необходимое.  И скоро, как только пала ночь, они начали невероятно кричать в городе, словно умирая, на следующее же утро, ещё до рассвета, каждый муж вооружился так, как только мог, и собрались в отряды. Которые были организованы, так как каждый муж встал под знамёна своего командира. На рассвете священники были готовы служить Мессы и пели религиозные песнопения. Так все они исповедались перед боем и все получили тело Христово [Причастие], которое давало им твёрдую гарантию [чистоты] тела и духа. Вся вражда и гнев были забыты, так как они невероятно хотели быть невероятно милосердными и в этой стране защищать нашего Господа, так как в Евангелие сказано: «В этом все мужи узнают, если будут моими учениками, если ещё имеют в себе любовь и милосердие». ⁵⁵⁰ Когда все они были готовы, Наш Господь послал им своё благословение, которое было предоставлено им в виде ужасной силы духа, так что кто бы не падал от усталости, болезни и голода днём ранее, они были сильны и смелы, так что они несли оружие, таким образом, словно ничем не были отягощены, и они стали невероятно храбры, так что здесь не было никого, кто бы не смог достичь великих подвигов в сражении. Сейчас Епископы и все другие люди церкви были облачены в прекрасные наряды во время служения мессы. Они держали в руках кресты и иконы святых, которыми они благословляли наших людей и  опять восхваляли им Господа. Епископы гарантировали прощение и отпущение всем воинам грехов, которые они совершат во время служения Господу. Епископ Пио проповедовал и открыто говорил баронам, и посылал их отомстить за тот стыд, что Наш Господь Иисус Христос претерпел от неверных Сарацинов, отказывая в допущении к Его наследию [его же людей] такое длительное время. В конце концов, они благословили их своими руками и искренне восхваляли им Господа.

Глава 138. Повествующая о том, как наши люди вышли из города, как они подготовили отряды, [набирая] их в строгом порядке, и о количестве войск.

На следующее утро, на рассвете, [за] три дня до начала Июля [то есть 28 Июня 1898 года] ⁵⁵¹ наши пилигримы собрались около Ворот, которые выходили к мосту, как было им приказано и запланировано. До выхода из ворот, они собрались в боевом порядке и решили кто должен идти первым, а кто должен идти после. Гион Лиманский, брат Короля Франции должен был идти первым, вместе с ним [был] Ансельм Рибемонт и другие бароны, и рыцари из его страны. Они предполагали, что мужи [которые] шли первыми не будут разгромлены слишком быстро, [и] поэтому они шли первыми, потому что лучшие отряды должны были быть на передовой. Роберт [II], Граф Фландрийский, которого называли [Роберт] Фрисиан, ⁵⁵² шёл со вторым отрядом. Этот отряд состоял только из их соотечественников.  Роберт, Герцог Нормандский, пошёл третьим с отрядом своих соотечественников и соседом Графом Стефаном Аумальским, который был очень благородным мужем. Четвёртый отряд возглавлял Епископ Пио, который был облачён в церковное одеяние, ехал на славном коне, [и на его голове] был шлем с галуном ⁵⁵³ и он держал в своих руках Святое Копьё, при помощи которого наш Спаситель Иисус Христос был пронзён на кресте, и он решительно взялся вести отряд Графа Тулузского, которого не было здесь. ⁵⁵⁴ Граф Рейнальд Тулский возглавил пятый отряд [и] вместе с ним были его  брат Петр де Стеней, Граф Гарнье де Грез, Генрих Дескуи, ⁵⁵⁵ Рейнальд де Аумеллак, ⁵⁵⁶ [и] Вальтер Домедарт. Шестой отряд был возглавлен [родственником Герцога Готфрида] Графом Рейнальдом Оранским, [вместе с которым были] Граф Луи Моуссон и сын Какона де Монтегю Ламберт. Невероятно благородный Готфрид, Герцог Лотарингский, возглавлял седьмой отряд; вместе с ним был его брат Евстафий  и те, кого он привёл из своей страны. Восьмой отряд возглавлял благородный, мудрый и проверенный в боях Танкред, отряд же составлял из людей, которые пришли вместе с ним из его страны. Граф Ги Сент-Поль возглавил девятый отряд, [и] вместе с ним был его сын Энгуирард, [кроме того, в данном отряде были] Томас де ля Фер [Правитель Мерля], Болдуин де Бург, Роберт Буоналберг, ⁵⁵⁷ Рейнальд  де Беавей и Жиль де Шамон. Граф Перч возглавил десятый отряд, и вместе с ним были Эверард [II] де Пуасье, Дроон де Мевенс, ⁵⁵⁸ Рауль [незаконнорождённый] ⁵⁵⁹ сын Готфрида, и Канон [III, Граф] Бретани.  Исоард [I], Граф Ди был предводителем одиннадцатого [отряда, и] вместе с ним были Раймонд Пеле, Гастон де Безейр, Жерар до Рисильон, ⁵⁶⁰ Вильям [V, Граф] Монплиер [и] Вильям Аманжеул. Двенадцатый отряд, который был самым последним и самым крупным. Возглавил Боэмонд. Согласно намеченному плану он должен был идти на помощь тому отряду. Который больше всех других нуждался [в подкреплении]. Остался Граф Тулузский, который был невероятно болен, остальные воины в городе сдерживали турок в цитадели – на случай если бы они совсем не оставили в городе гарнизона, [тогда бы] турки смогли спокойно покинуть цитадель и убить больных мужей, жён, детей и слабых мужей, которые оставались в городе. Большое количество которых было также в лагере. Как я говорил ранее, пилигримы построили крепкую стену из известняка  под небольшой возвышенностью, на месте куда они подогнали большое количество осадных машин, [осадные машины] были готовы к метанию камней. Они имели 1 200 благородных и храбрых мужей, которых они оставили защищаться против части турок. Которые были в цитадели.

Глава 139. Повествующая о том, как Корбагат был предупреждён о продвижении нашей армии, [как он] послал своих лучников защищать мост, и как лучники были разбиты.

Так они организовали отряды. В каждом отряде они только пехотинцев, что было всеобщим решением так что на передовые позиции должны были идти только пехотинцы, и рыцари должны были идти после них, как бы защищая отряд. Было приказано и провозглашено под страхом смерти, что никто не должен был до такой степени храбрым, чтоб предприниматель грабёж, так как турки [убегая] – защищали себя – пока Наш Господь не дарует нам Победу, [только] тогда они смогут вернуться и будут иметь время захватить и забрать добро. С тех пор, как началась осада города, Корбагат всегда ясно понимал, что наши люди в любой момент могут немедленно атаковать его отряд, особенно он убедился в этом после того как его посетил Пётр Пустынник по делам, связанным с его посланием. ⁵⁶¹ Поэтому он приказал туркам в цитадели, в случае если они узнают, что наши люди готовятся покинуть город, заиграть в большие трубы и выбросить знамя на воротах. Таким образом, случилось так – однажды все наши отряды собрались у ворот, через которые они должны были выйти, недалеко до рассвета – турки в цитадели подали сигнал согласно приказу. Корбагат сразу понял, что наши люди начали атаку и он немедленно послал 2 000 лучников на мост, с целью удержать его, [так] чтобы наша армия не могла его пересечь. Когда же турки достигли моста и блокировали дорогу, они все [решили драться] пешими. ⁵⁶² Ворота открылись и наши люди вышли боевым строем. Гион Лиманский и его отряд первыми двинулись на мост, который был перекрыт врагами. Его лучники и пехотинцы немного отступили, но не пересекли мост. Когда же благородный муж Гион понял это, то сразу пришпорил коней, и [его отряд] атаковал врагов с фланга, так что многие турки сразу же сели на лошадей. ⁵⁶³ Они защищались, пока отступали, и стреляли из их луков. Ансельм де Робемонт ехал верхом вместе с ним, и всё что они захватили, была только небольшая часть [моста], зачищенная от врагов так, что наши люди поехали и убили турков, и он лично убил многих из них. И он неоднократно был так ужасно ранен в схватке, что наши люди боялись того, что он может умереть. Но когда он снова пошёл в бой, он проявлял себя самым лучшим образом, и орудовал большим копьём [покрывая] трупами врагов всё пространство вокруг себя. Все видели это. Таким образом, в этом сражении он добыл себе большую славу и доблесть. Гион Лиманский [тоже не] пренебрегал своим мечём, и он достиг так много, что наши пилигримы начали считать, что ему сопутствует большая удача, и [подали знак] о помощи во время первой схватки. Граф Фландрийский и Герцог Нормандский и храбрый Граф Гейнау начали преследование врагов. ⁵⁶⁴ Убегающие турецкие лучники были так разгромлены, что только малая их часть вернулась обратно к их армии. Наши люди преследовали их так долго, что в итоге достигли их лагеря и многих повергли наземь, так что они не смогли больше встать.

Глава 140.  Повествующая о том, как наши люди возрадовались [потому что] они увидели росу или же «слёзы» Небес. И о её появлении в то время, пока они двигались против турок.

Одна вещь произошла тогда, когда наши люди покинули город, которая вовеки не будет забыта. Когда [турецкие] лучники повернули назад, Латиняне начали их преследовать шеренгами свободным шагом. Тогда дождь или роса пал на землю, вокруг стоял такой свежий туман, которого не было ранее. В самом деле, каждому мужу казалось, что это благословение Нашего Господа и благосклонность Небес, спустившееся к нам. Немедленно они были все так бодры и спокойны, словно никогда не переносили никаких трудностей. ⁵⁶⁵ Это восстановление сил касалось не только мужей, лошади были тотчас же так сильны, такие отдохнувшие и так воодушевлённые, как будто они всегда ели столько сколько хотели. В течении этого дня это явление природы, несомненно, явно помогло лошадям, [которым] было нечего есть [в течении] длительного времени, за исключением листьев, корней или древесной коры – они же были сейчас  более сильны и способны к сражению чем турецкие лошади. Которые всегда имели столько [пищи], сколько могли съесть. Руководители отрядов решили двигаться в сторону гор, которые находились на расстоянии целых двух миль от города. Если бы хорошо снабжённые турки пошли туда, [тогда] они двинулись бы против наших людей и город был бы закрыт для наших людей. Таким образом, один наш отряд шёл после другого без соприкосновения со всей остальной армией. Когда турки увидели все отряды, они ужасно испугались и были невероятно смущены, потому что  они не предполагали о действительной численности наших воинов в городе, сейчас же чудо Нашего Господа показало, что численность наших войск гораздо больше, чем турок, и причём гораздо больше. ⁵⁶⁶ Среди воинов были священники, облачённые в стихари и платки, и клирики были в стихарях и другие держали кресты в своих руках. Священники же, которые оставались в городе были на городских стенах, другие же в полном облачении [шли наверх] с молитвами, молениями и слезами, прославляя милосердие Нашего Господа, что проявил жалость к его людям и сохранил их в этот день и не позволил, чтобы его имя и его вера были попираемы неверными убеждениями язычников.

Источник: A Middle English chronicle of the First Crusade: the Caxton Eracles / [William of Tyre]. Ed. and with an introd. by Dana Cushing. Vol. 2. 2001