ИСТОРИЯ ЦАРЯ ЦАРЕЙ МАСИХ САГАДА,

РАБА ЦАРЯ ЦАРЕЙ БОГА, ТРОИЧНОГО И ЕДИНОГО

О владычица пресвятая и блаженная, дева Мария-богородица! Тебя укрепляет отец, от тебя воплотился сын, и тебя освятил дух святой, и нет на тебе скверны от сотворения твоего. О сосуд чистый, честь всего мира, свет негасимый, святилище нерушимое, жезл веры несгибаемый! Скоро входит прошение всякого в уши твои, и не стоит страж во вратах твоих, дабы говорить приходящему к тебе: «Не найдешь ты владычицы нашей, ибо [сейчас] время сна, а не то – время пищи и пития», но открыты врата твои во всякое время входящему и выходящему ногами помышления духовного. Ты не отговариваешься днем зноем дневным, а ночью холодом ночным, ибо твой обычай – сострадание плоти и душе человека и до скота, как видели мы, что напоила ты водою жаждущего пса ⁸⁵, благоволи мне поведать немногое из изрядств и борений человеколюбивого царя нашего Бакаффы и благослови меня рукою твоею, как благословен был Ефрем, воспевший тебя «Похвалами» по числу дней [недели] – 7 ⁸⁶. Скажи святому сыну твоему Бакаффе ⁸⁷: «Престол твой, Бакаффа, вовек; жезл правоты – жезл царства твоего» (ср. Пс. 44, 7). И еще скажи: «Не воссядет на престол твой другой, как на престол Ильдефонса ⁸⁸, (что написал книгу чудес твоих), и не облачится иной в одеяние царства твоего, кроме детей твоих и детей детей твоих, ибо всякий день посещаешь ты храм мой ногами любовными; раз ты насыпал золота к таботу ⁸⁹, освященному во имя мое, а раз украсил накидками и облачениями [священство] храма церкви моей и возводил церкви во имя мое». Воистину все это так; вот воздвиг он чудное здание круглое во имя твое, называемое Байбла, в земле Гулана, и послал туда дивный и чудный табот, весь окруженный зеркалами блестящими, и наделил иереев [этой церкви землями] в Агала. Еще воздвиг он табот, освященный во имя [303] завета твоего, на острове Каламудж, и называл [церковь] Калмон, и украсил ее многими украшениями, и наделил священство ее [землями] в земле Була, ибо ты свела его с Вахни в день праздника завета твоего, распростерши для него облако. Отныне возвращаюсь я к повествованию моему, ибо не хватит ни чернил, ни пера, [чтобы описать] любовь меж тобою и меж возлюбленным твоим царем Бакаффой, о пречестная и всевышняя!

Это книга истории, что пишу я с тех пор, как возвел меня мудрый сердцевед царь Бакаффа на степень этой должности, то бишь цехафе-тээзаза, что не по достоинствам моим. А вот время и день [того, что описывается]: с воцарения силы сильных и гордости юношества Бакаффы на 4-й год, 2-й месяц и 7-й день, год Матфея-евангелиста, 24 хамле ⁹⁰, в воскресенье, кое есть храмовой праздник освящения церкви Троицы, поминовению коей – поклонение, в Дабра Берхане, вошел великий царь Бакаффа в тронный зал, то бишь Аддараш ⁹¹, и воссел на престол, и облачился [в одежды], восхищающие очи. И вошли князья по чинам своим: одни сидели, а другие стояли. Тогда повелел царь Тасфа Иясусу, своему военачальнику, выйти к дверному порогу и называть по должностям тех, кто был назначен. А затем вошли они и приветствовали царя. Назначенными в этот день были: Синода и Димитрий – цехафе-тээзазами, Езекия – гра-азмачем и Вальда Хайманот– лика маквасом.

Глава 2. Начался нехасе в воскресенье. Завершил царь успенский пост правилом, как обучен был от ученого и мудрого отца своего Иясу, царя мира, ибо сын добрый делает дело отца своего добре, а сын злой позорит отца (Мих. 7, 6). И в этом месяце повелел царь под звуки рогов и сказал: «Слушай, слушай! Снаряжай людей дома твоего, ибо не знаешь страну, куда поведу я тебя!» ⁹². Сказал это царь потому, что жила в сердце его месть Ласте, и не давал он сна очам своим и веждам своим дремания (Пс. 131, 4), доколе не разорит Ласту. Еще в этот месяц восстали люди на кантибу ⁹³ Натанаэля и обратились к царю, говоря: «Погибла страна Дамбия от рук Натанаэля из-за «государевой меры» ⁹⁴, и берет он вместо одной вчетверо. Мы докажем тебе это». Тогда повелел царь Тасфа Иясусу быть судьей с четырьмя заседателями и заслушать их дело. И тогда призвал Тасфа Иясус заседателей, и азажей справа и слева, и всех князей, которые вершат суд. Тогда поставили обвиняющих справа, а Натанаэля слева, а было это в Мэдр Гэмб ⁹⁵. А затем много обвиняли его и приводили свидетелей. Одни говорили, что брал он против «государевой меры» вдвое, а другие говорили, что втрое. И тогда приговорили все судьи по степеням своим от мала до велика, говоря: «Натанаэль достоин заточения, ибо это дело государственное». А после всех судил Тасфа Иясус, военачальник царя, ибо его чин битвадада – наибольший ⁹⁶. Тогда решил Тасфа Иясус, и сказал: «Наш приговор таков же, но пошлем царю это решение [304] наше, и далее пусть судит царь», и послал [к царю] одного из отроков своего дома. И прислал царь ответное послание, которое гласило: «Натанаэлю связать руки, но оставить жить в своем доме», а относительно Батре, который обвинял его, таково было решение царское: «Пусть идет Батре [к себе] в Каха, и его не связывать». А на другой день помиловал царь Натанаэля и освободил под поручительство, пока не выплатит он свой долг, к которому приговорили его судьи по степеням своим. Степени же судей совета описаны азажем Вальда Тансаэ, мудрым и искушенным в законах, согласно книге истории, и [книге] «Слава царей» ⁹⁷, и тому, что написали прежние отцы во времена государя Малак Сагада ⁹⁸.

Глава 3. Поперед всех подает свой совет тысяченачальник полка Дель, за ним тысяченачальники полков, стоящих в городе, по чинам своим и степеням, за ними – дедж-азмач, за ним – лика маквас, за ним – баала хамбаль рас ⁹⁹, за ним – баджеронд «Дома льва» ¹⁰⁰, за ним – баджеронд тронного зала ¹⁰¹, за ним – нагадрас, который имеет право на седалище с локотниками ¹⁰², за ним – фитаурари, за ним – гра-азмач, за ним – кень-азмач, за ним – тэкакэн бэлятен-гета ¹⁰³, за ним – жандараба азаж ¹⁰⁴, за ним – таресамба азаж ¹⁰⁵, за ним – четыре азажа правых и левых ¹⁰⁶, за ними – два цехафе-тээзаза, за ними – вуст-азаж, то бишь рак-масара ¹⁰⁷, за ним – паша, ибо он – дедж-азмач, за ним – цахафалам Дамота ¹⁰⁸, ибо Дамот – первая [область], выставляющая полки изо всех [областей], выставляющих полки ¹⁰⁹, за ним – нагаш Годжама ¹¹⁰, ибо он – начальник начальников, за ним – цахафалам Амхары, ибо он – патриарх ¹¹¹, за ним – азмач Бегамедра ¹¹², ибо он – протопоп Варвара ¹¹³, за ним – агафари Самена ¹¹⁴, ибо прежде был Алам Сагад до восшествия на престол агафари Самена ¹¹⁵, за ним – маконен Тигрэ ¹¹⁶, ибо он – нэбура-эд Аксума ¹¹⁷, за ним – нэбура-эд Аксума, за ним – акабэ-саат, за ним – талалак бэлятен-гета ¹¹⁸, за ним – рас, то бишь бехт-вадад ¹¹⁹. А должность бехт-вадада прежде была не единственной, но раньше было два сановника в должности бехт-вадада: [бехт-вадад] справа и слева. А после всех советует и приговаривает царь слово окончательное и решающее. Такой устав закона нашел я посреди четвертой тетради ¹²⁰ истории царствования боголюбивого праведника и сына праведника, помазанника нашего Иясу, и описал я этот [устав закона] тогда, когда пришло удобное время для [такого] описания.

Глава 4. Обращусь я к прежнему повествованию своему. Когда завершилось дело Натанаэля, сотворил царь Бакаффа деяние благое и милостивое для страны своей и провозгласил под звуки рогов: «Отныне да не превышает «мера государева» одной мадга ¹²¹ больше, чем на горсть или пясть, а того, кто преступит слово мое, я накажу мечом своим!». А писцам и надзирателям [за сбором податей] он установил их долю. И в этом месяце нехасе пришли в город Арсе [родом из] Дэбко и [305] Димитрий, которые были прежде с Амха Иясусом, ибо помиловал их царь по своей милости обычной.

Глава 5. Начался [месяц] пагумен во вторник. 3 пагумена ¹²² устроил царь пир для иереев ради праздника святого Руфаила, ангела милости, [церковь] которого он воздвиг поблизости [от своего дворца], дабы подавал он ему силу и помощь. Завершился год Матфея. Благодарение богу, завершившему его в здравии и подавшему царю нашему Бакаффе силу и победу над врагами в этот год.

Глава 6. Начался маскарам в воскресенье [года] Марка-евангелиста, эпакта 26, от новолуния 4. Восстань, о Марк-евангелист, и помоги царю Бакаффе, что быстрее орла и сильнее льва (ср. II Книга царств 1, 23), ибо идет он в область вражескую, и доведи его до года Луки-евангелиста в здравии. 14 маскарама ¹²³ назначил царь Арсе [родом из] Дер Магач на должность кантибы ¹²⁴, Ефрема – на должность эдуга, а За-Гиоргиса, брата азажа Вальда Гиоргиса, – на должность азажа. А на другой день он назначил баджеронда Мамо на должность гра-азмача Езекии, а гра-азмача Езекию – на должность баджеронда Мамо, ибо обычай царский – кого хочет назначать, а кого хочет смещать ¹²⁵. В эти дни отдал царь распоряжения по своему дому [на то время, когда] он будет в походе на Ласту, ибо обычай его – устраивать дом свой. Он приказал разбить палатки многие и привести мулов, называемых «саблями» ¹²⁶, чтобы везти на них одеяния царские и всю утварь по чину дома царского. Одни везли хлеб разный, различные меды, масло кунжутное и коровье без счету. Он приказал гнать много дойных коров для творога, и простокваши, и свежего масла, чтобы не было недостатка, чего бы он ни пожелал; много было тучных тельцов, которых резали по дороге, а медовухи и арака ¹²⁷ было без числа. Он одел всех нагих в доме и вне его и запас провизии на много дней, ибо сердце благого Бакаффы не страшилось давать, а глаз не любил убожества. А еще он раздал много золота, без числа, всем церквам, что были в столице его, соразмерно, ибо таков обычай его всегдашний. Но да не заподозрят читающие эту историю, что начал я то, что не могу завершить, – устроение дома мудрого и разумного царя Бакаффы, да возвысится память его и да расширится царство его. Аминь.

Глава 7. История царя царей Масих Сагада, что была во втором походе его на Ласту, как видел я и описал. Могущество и величие подобает царствию твоему, боже наш, помазавший святого Бакаффу! О милостивец, осияй сердце мое светом разума твоего, дабы написать мне немногое из истории его, благости и терпения царя царей Масих Сагада, сына Адьям Сагада-великомученика, сына Аэлаф Сагада праведночестного, сына Алам Сагада, сына Сэлтан Сагада. Сей сын своего времени, сын доблестного и доблестной, не утомлялся ногами, когда шел по спускам и подъемам, был умудрен сызмальства в Писании и [307] делах ратных. Когда восседал он на коне, то не казалось, что скачет он на коне, но казалось, что на крыльях летит он. Да разве покоились бедра его в седле, когда видели мы, что скачет он по Ашава? Когда же брал он ружье и запаливал [порох] на полке, то попадал куда мыслил и хотел, ибо блестящи и радостны очи его, [более] чем от вина (ср. Быт. 49, 12). А еще дивны дела сего великого и грозного царя Бакаффы: ведал он, что на сердце у человека, и без того, чтобы спрашивали eгo, дает он желаемое, жалует должность желающему должности, без того, чтобы упоминали ему об этом или сказали. Раз оделял он золотом отчаявшегося в надежде своей и наделял вотчиной без того, чтобы его побуждали, и всегда насыщал всех туком тучным, и вином чистым, и хлебом мягким, и подливою вкусной.

Вот побуждает меня желание повествовать об изрядствах сего царя, более многочисленных, нежели изрядства царей – отцов его. Таков был обычай его всегдашний, что, когда приходило время трапезы, восседал царь на престоле своем украшенном. Тогда устраивали царскую трапезу в чертоге его, будь то Расге бет ¹²⁸, будь то Данказ гемб ¹²⁹, будь то Варк сакала или срединная Варк сакала ¹³⁰, будь то Молале гемб ¹³¹ или Хадис шашена ¹³², что была воздвигнута в этом месяце, разрисованная внутри и снаружи. И накрывают пред ним стол, что зовется «воеводою» ¹³³, и уставляют его разнообразными яствами, кои невозможно описать и не закончишь перечислять, а кончается все удивлением! А затем усаживает царь наш Бакаффа князей и сановников справа, а сестер своих и всех дщерей царского рода слева. А затем приближаются отроки дома и моют [всем] руки, чтобы есть ими кто что пожелает. А когда яства еще на устах, подают им вино чистое в чашах чистых. А когда все насытятся по желанию своему, то встают правые и левые, и тогда навешивают завесу чистую пред лицом царя, дабы не видел никто из плотских даже умывания рук его, ибо более велик сей Бакаффа, нежели цари царей прежние. А затем рассаживает он мужей и жен по местам их, и подают им мед кравчии каждому в чаше особой, а не передают [одну] чашу от одного к другому, [и так пьют] до полуночи или до петушиного крика. А за стол, что немного поодаль от лика царского, призывают старших воинов, что в подчинении у первых, и всех отроков военных. И им нет недостатка, чего бы они ни пожелали; они стоя пьют мед и выходят. А затем садятся те, кто носят щиты и носят ружья, а обилие яств все не уменьшается. А когда выходят они, собираются рабы и стражи дома и уносят остатки со стола, [завернув в полу] одежды своей. Еще, когда желает царь пить напитки, наливает ему виночерпий из кувшина фарфорового с горлом, отделанным золотом. Кравчий же, то бишь асалафи ¹³⁴, несет чашу царскую в правой руке, а в левой держит небольшую чашечку, и несут четыре мужа или три белый занавес, то бишь шелковый полог, и [308] окружают они кравчего этим пологом, чтобы не видели его люди, покуда не явится он пред лицом царя. А явившись, асалафи отливает в эту небольшую чашечку, что у него в левой руке, и сначала пробует сам, а потом берет царь чашу из рук асалафи и отпускает его. Таково было нововведение мудрого царя Бакаффы, ибо он был остер разумом паче всех царей. Повествование о сем царе не скончать и многими речами, но оставляю я многословие и возвращаюсь к писанию истории.

Глава 8. В 7218 год [от сотворения] мира, 1718 год от рождества Христова, эпакта 26, от новолуния 4, в год Марка-евангелиста, на 4-й год, 4-й месяц и 16-й день от воцарения царя царей Бакаффы, мир над ним, 28 маскарама ¹³⁵, в первую субботу, поднялся царь царей Бакаффа из стана своего – Гондара, главы городов, в котором нет недостатка ни в чем, чего ни пожелаешь. Митрополиту же авве Христодулу и наставнику Дабра-Либаносскому авве Завальда Марьяму велел он не выходить из стана, дабы поминали они его в молитвах своих. Табот царской ризницы и [церкви] Иисусовой он оставил там, дабы иереи усердствовали в молениях, а баджеронду Езекии вверил венец царский. Акабэ-саат же Вальда Хаварьят не разлучился с царем. В этот день ночевал царь в Цада, а на следующий день, в воскресенье, устроил [там] дневку. На следующий день в понедельник, последний [день месяца] маскарама, повелел царь битвададу ¹³⁶ Тасфа Иясусу и князьям следовать за образом в терновом венце ¹³⁷ туда, где был венец царский, препоясав чресла по обычаю. И ночевали они в Вайнарабе. Во вторник, 1-й [день месяца] тэкэмта, отправились из Вайна Араба царь и князья и ночевали в Эмфразе, а в среду – в Амад Бар. Царь вошел в город мира [Гондар], а в первую субботу князья вошли в Аринго. 5 тэкэмта ¹³⁸ был устроен пир во дворце ради памяти царя нашего Иясу-мученика, запятнавшего одеяния свои кровью. 7 тэкэмта вошел царь наш Бакаффа в Аринго, а на следующий день накормил всех голодных по обычаю своему. 10 тэкэмта, в четверг, провозгласил царь под звуки рогов и сказал: «Пусть соберутся завтра все войска в Кетама, ибо хочу сделать смотр, то бишь сбор войску».

Глава 9. 12 тэкэмта, в праздник святого Михаила-архангела добросердечного, который хранил царей во времена их, в первую субботу поднялся царь наш Бакаффа из Аринго по уставу царства, сотрясая [землю шумом] труб и рогов, и обратил лик к Ласте, ибо таилась месть в сердце помазанника нашего еще с прежнего времени. Причиною же был один человек, гордый очами и надменный сердцем (Пс. 100, 5), по имени Амха Иясус, происходящий из рода ослов, сын диавола, враг праведности, превосходящий надменностью Сеннахирима, а превозношением – Голиафа. Царь назначил его главою стана и дедж-азмачем Бегамедра. И когда увидел сей наглый, что весь мир подчинен его власти, возжелал воссесть на престол господина своего, как дьявол возжелал воссесть на престол божий, ибо [309] желание царства было в сердце его с давних времен. И чтобы соблазнить людей речью лживой, колдовской, сказал он: «Пришло время царствия моего», явил свое беззаконие открыто и отдал дочь свою за Губалу ¹³⁹. И весь мир последовал за ним. И после того как терпел долгое время царь наш, милостивый, щедрый и терпеливый Бакаффа, разгневался в сердце своем и зарычал, как лев, львенок Бакаффа, и 7 маскарама ¹⁴⁰ поднялся царь из Гондара по уставу царскому. 4 тэкэмта ¹⁴¹, когда он прятался в Гебцавите, пал этот беззаконник от руки одного воина, по имени Тавальда Хэцан. Вот сила божия, и вот плод почитания бога!

22 тэкэмта ¹⁴², будучи в Качен амба, повелел царь князьям на всех путях их не устраивать сражений, а только грабить и жечь дома. А бэлятен-гета Мамойе устроил сражение без царской на то воли. И когда исполнилось сердце его трепета и страха Навалова (I Книга царств 25), то бежал он и возвратился, трясясь и дрожа, как от стужи. Некоторые говорили, что поверх панциря, сделанного из чистого золота, он надел овечью шкуру, чтобы не узнали его люди. И тогда осилили враги. А когда бежали они за Мамойе, наткнулись они на фитаурари Габра Медхина и убили его. В этот день было убито много людей, и посрамлены были все люди из-за Мамойе. Царь же печалился весьма и говорил в сердце своем: «Это не моим именем, а [именем] Мамойе, ибо сделал он то, что не приказывал я ему; да воздаст ему бог по деяниям его!». Вот написал я об этом не в свое время, так как тянется у меня речь к речи ¹⁴³, ибо подобает повествующему связывать речи.

Глава 10. Возвращусь же я к своему повествованию. В этот день, когда поднялся он из Аринго, ночевал царь в Кетама. А на следующий день, в воскресенье, устроил он дневку. И там провозгласил царь под звуки рогов и сказал: «Слушай, слушай! Никто да не идет поперед фитаурари и да не располагается на стоянку, покуда он не разобьет шатра своего!». И там приказал он князьям и вейзазерам ¹⁴⁴ возвратиться по областям своим, и тогда вернулся оставшийся государев духовник Эльфийос и те, кто следовал за ним до Агрита, побуждаемые им. А вечером устроил царь пир по обычаю своему. И посреди пира начали распрю паша Рэту и бальгада ¹⁴⁵ Такла Хайманот, ибо препирались они и прежде. Царь же стерпел, и там дал он меч бэлятен-гета Кучо. И еще сказал он цехафе-тээзазам Синоде и Димитрию: «А вы разве не возвращаетесь в Гондар?». И сказали они ему: «Как же возвращаться нам, когда мы летописцы!». И сказал он им: «Тогда скажите мне про все, что нам нужно [для похода], и я дам вам». Туда пришел дедж-азмач Мамо из Дамота и туда пришли Айо, Сэбэсте и Асахель, ибо помиловал их царь, чье имя – милостивый и щедрый. В понедельник отправился царь из Кетама и ночевал в Фарца в доме Исайи, а князья ночевали в Вадо Меда, во вторник – в [земле] Малятита, называемой Галагейень, в среду – в Шаншехо, в [310] четверг – в Машаламья, в пятницу – в Гамчате. В этот день повесил дедж-азмач Лагас двух [воинов] из [полка] басо за злодейства их по воле царя ¹⁴⁶. Царь же ночевал в Казаба. А в первую субботу прошли мы с большим трудом Чачахо и ночевали в Маукарья. Царь же прибыл в Агрит, и в эту область вошел дедж-азмач Ефрем и приветствовал царя. В воскресенье прибыли мы в Агрит, а в 9-м часу ¹⁴⁷ вошел царь в шатер и воссел на престол; и вошли князья и придворные, а [люди] куцр из галласов приветствовали [царя]. А вечером провозгласили слово указа – слово царское: «Завтра устраиваю смотр».

А в понедельник, в день праздника владычицы нашей святой приснодевы Марии-богородицы, разбили царский шатер на небольшом холме, и установили там престол честной, и расстелили там ковры блестящие, на которых были изображены львы и волки. И выехал царь на коне, и вошел в шатер, и воссел на престол. И были подле него акабэ-саат Вальда Хаварьят, и бэлятен-гета Васан Сагад, и гра-азмач Эльфийос. И усадил он князей и сановников справа и слева, и стояли те, кто носит ружья и щиты, и устроил он смотр всему войску стана, и смотрел на войска Дамота, и джави, и агау, на войска Годжама и басо. Как не счесть звезд небесных и песку морского, так не счесть войска могучего царя Бакаффы, мир над ним!

Во вторник отправились царь и князья из Агрита и ночевали в Гарагара. Проводником царским был гафатец Вальде от Агрита до Ласты и от Ласты до Гамбочата. В среду ночевали в Вакета, а в четверг – в Дэбко. А после того как расположился фитаурари в Гора на одной равнине, пришел с приказом [человек] от царя и сказал: «Поднимайся и располагайся там, где располагались мы в прошлом году». И сделал он, что приказано. Царь же вошел в дом Айо и пятницу провел там. А в первую субботу отправился царь оттуда, и расположился в Дабо Катама, и воскресенье провел там. А пополудни установили престол царский в одном шатре, и воссел [на него] царь, и пришли все князья и войско. Царь держал совет, что делать, и каждый говорил речи свои: джави, и люди Амхары, и все люди стана. Некоторые говорили: «Будем воевать Галасот, ибо они – беззаконники!». И тогда привели царю трех лжецов из Амхары и спросили одного из лжецов: «Ты чей сын?». И сказал он им: «Я сын государя Иакова». И сказали они: «Как исчисляются поколения твои и род твой?». И сказал он им: «Я происхожу от чресел государя Иакова, а родился я во времена государя Иоанна». Еще спросили другого: «А ты чей сын?». И сказал он им: «Я сын государя Иясу». И сказали ему: «Сколько времени с рождения твоего?». И сказал он им: «Двадцать». Тогда стала явной ложь их, и сказал слово царское глашатай ¹⁴⁸ – азаж Такла Хайманот – князьям: «Судите же, как сами слышали со слов их». И начал он судить и сказал: «Зачем нам свидетельства, ибо сами они свидетельствуют [311] против себя? Они достойны смерти!». И к этому приговору присоединились все судьи. И когда принесли решение свое царю, помиловал он их, ибо сей царь наш Бакаффа мягкосердечен и имя ему – милостивый и щедрый. Он сказал: «Только, чтобы не повторялось этого, пусть отрежут им носы» ¹⁴⁹. И стало так. А третьего, монаха, он отпустил, ибо не нашел за ним вины.

В понедельник отправился царь из Дабо Катама, и перешел [реку] Такказе, и прибыл в землю Ласты, по имени Галасот, [в место], называемое Зэбгаз. И когда спешился он с мула своего, сел на холме и спустя немного вошел в дом. И устроил он по обычаю своему пир дивный и изумительный, не хуже, чем в Гондаре. И вино было такое же, и накормил он нас весьма, и не было у нас недостатка ни в чем, чего бы мы ни пожелали. И там прислал к царю Губала, будучи в Эмакина и говоря: «Помилуй меня, о царь; я выплачу подать мою, и два престола, что забрал я от царя Адаля, пришлю тебе, и дочь Амха Иясуса, и все добро его пришлю я. И сына своего дам я заложником. Так образумлен Губала звуком твоим, о царь, ибо господь бог с тобою и никто не может противиться тебе!».

И, будучи в дороге, когда увидел царь, что жгут джави дома Галасота, послал он За-Габриэля, начальника медоваров, посмотреть все. Тот повиновался, возвратился быстро на коне, и сказал царь За-Габриэлю: «Как идут дела?». И сказал ему За-Габриэль: «Видел я, что все люди Галасота скрылись в пещере с детьми и женами своими, скотом и добром. Джави окружили их и убили из них троих, но не боятся те ружей». И тогда приказал царь дедж-азмачу Ефрему и дедж-азмачу Емана Абу и сказал: «Идите и стерегите врага, чтобы не убежал, а если найдете его, посылайте за мной завтра, а [сами] не поднимайте на него руку». И на рассвете во вторник, коей есть праздник господа нашего и спасителя Иисуса Христа, памяти его поклонение, послали к царю князья, говоря: «Здесь несчастные и гонимые [жители] Галасота; и объяли их страдания, как у женщины, что стенает в родах (ср. Пс. 47, 7)». И, услышав это, вышел царь, и спустился пешком, и велел погрузить трубы, и не трубить. И воссел он на мула, и развернули над ним зонтик, и препоясал он чресла свои боевым поясом, и следовало за ним войско. Он пошел, и прибыл ко входу той пещеры, и сел под зонтиком. И тогда возопили они, говоря: «Куда нам деваться? Если взойдем мы на небо или сойдем в бездну (ср. Рим. 10, 6-7), не спастись нам от руки Бакаффы!». И сказали они дедж-азмачу Ефрему: «Испроси нам прощение у царя и скажи так: «Помилуй нас, господин, ибо нам [пристало] прегрешение, а тебе – милосердие; согрешили мы, совершили бунт и беззаконие, не отмщай нам во глубинах земли»!». И, выслушав это, помиловал их царь и вывел из глубин. Они же, мужи и жены, явились пред ним, пляша, а один исполин, по имени Айя, пал царю в ноги с братьями своими. Так была одержана в этот день великая победа. И отдали этих [312] изгнанников под начало Айданя. Затем воссел царь на мула и прибыл при трубных гласах на склон этого холма. Тогда подул стремительный ветер прямо на царя. И когда он увидел это, тотчас спешился с мула, и не достиг его ветер, ибо покрывала его милость господа нашего в день честной праздника его, а только смутил немного несших зонтик. Бэлятен-гета же Тасфа Иясус и азаж Вальда Гиоргис, спешившись с мулов, прибежали к царю. И в мгновение воссел царь на мула своего и вошел в чертог свой. Азаж Вальда Гиоргис прибыл пешком, поспешая пред ним.

В среду сказал царь под звуки рогов: «Не оставляйте хлеба в этой области; созрелый ешьте сами, а незрелым кормите животных!». И туда пришел Завальд, начальник Расге бет ¹⁵⁰, ибо приказал ему царь раньше на берегу Такказе сказать Губале: «Зачем ты поступаешь так? Нет у меня недостатка ни в людях, мне подчиненных, ни в конях для езды. Я труждаюсь ради имени. Ныне же, если подчиняешься, то подчиняйся, а если нет, чего хочешь?». И, услышав это, выказал Губала знаки подчинения своего и послал дочь Амха Иясуса с рабами ее и со всею ее утварью домашней. И с сыном своим, называемым Лебе, прислал подать. Еще преподнес он два престола прекрасных и прислал чаши для умывания и сосуды Амха Иясуса, чьего имени и поминать не подобает. И исполнилось желание царское в этот день, последний день тэкэмта ¹⁵¹. И держали совет князья и сказали царю: «Что нам в Ласте, раз исполнилось желание твое, о царь? Губала даже сына своего не пощадил (ср. Рим. 8, 32), не возвратиться ли нам в область нашу?». И сказал царь: «Ей, но дождемся Мамо, ибо он ушел далеко с джави воевать до области беззаконника Эльфийоса».

Глава 11. Начался хедар в четверг. В этот день приказал царь дедж-азмачу Ефрему и сказал ему: «Скажи Мамо, чтобы он возвращался, раз управлено царство наше и подчинилась нам вся Ласта». И сделал он, как было ему приказано. Дедж-азмача Мамо же много хвалили за порядок в доме его; не было такого из людей стана, кому бы он не дал телки. А джави возвратились со многими удами и добычей людей и скота, но, обеспокоили нас немного джави, когда отобрали одежду людей дома нашего под видом покупки. 2 хедара ¹⁵² поворотил царь, назад и поднялся из Зэбгаза. Переходя реку Такказе, нашел царь воров, и отрезал им уши, и прибыл в Дабо Катама. А наутро в первую субботу собрались князья ко вратам царским на прием. А вечером, ибо знал царь, что проголодались они, послал он одного из отроков, по имени Вальда Микаэль, туда, где были битвадад Тасфа Иясус и дедж-азмач Мамо, азаж Вальда Гиоргис, азаж Такла Хайманот, азаж Синода, бэлятен-гета Кучо, баламбарас ¹⁵³ Хэляве Крестос, кень-азмач Касо, гра-азмач Мамо, дедж-азмач Рэту из Самена, паша Рэту, фитаурари Гера и все смещенные и назначенные, и сказал им: «Не пойдете ли поесть?». И сказали все дружно: «Это дело хорошее, о [313] господин наш». И приказал царь приготовить столы в одном большом шатре и накормил их по обычаю своему. Еще сделал царь дело дивное и сжалился над сыном Губалы, и украсил его украшениями прекрасными с головы до ног, и сказал ему: «Возвращайся же к отцу твоему и приходи во время свое [с податью]». И отвел его Завальд и отдал отцу его с мечом и рогом носорога.

А затем отправился царь из Дабо Катама и прибыл в Дэбко. В воскресенье устроил царь дневку, разбирая дела. Туда прибыли вейзазеры встречать царя и приветствовали его во время обеда. В понедельник отправились князья из Дэбко и ночевали в Фентара, а другие называют ее Гульге. Царь же ночевал в Шеляге и устроил там дневку на следующий день. Во вторник отправились князья из Фентара и прибыли в Агрит. Царь же раздал много золота и одеяний [воинам] Годжама и басо. В среду отправились князья и ночевали в Маукарья. А царь поднялся оттуда, и прибыл в Агрит на коне, и вошел в шатер свой. И там приказал отрубить уши четырем ворам, которые украли его саблю в Макете. А люди Макета начали бунт, когда отдыхал царь в доме Анэсте, убив пять людей из [полка] Заве, не встречали царя, когда проходил он и возвращался, и не исправляли дороги. Макет был для Ласты местом укрытия добра их, и скота, и достояния, и потому пролил царь чашу гнева басо на Макет. Басо убили из людей Макета кого хотели и захватили весь скот их и женщин, и успокоилось сердце басо, ибо прежде пылало их сердце, ибо не снискали они добычи в Ласте, как джави, и завидовали друг другу джави и басо, и взирали друг на друга очами враждебными. В полдень вышел царь из Агрита и ночевал в Казаба, а в четверг – в Гамбочате. Там прислал Губала могучему царю Бакаффе большой рог, то бишь трубу, и барабан, который был вырван из рук За-Марьяма из Адабо в те времена, когда была разделена область во дни царя Сэлтан Сагада ¹⁵⁴, и книгу истории, и большой ковер, то бишь бэсат ¹⁵⁵. Царь же не принял ковра, ибо не любил стяжания. Еще прислал Губала и сказал: «Я приду взглянуть на лик господина моего и облобызать ноги царя моего». Царь же отдал ему три селения и послал ему мула с разукрашенной сбруей, чтобы тот приходил быстрее. О подвиг, совершенный помазанником Бакаффой, какого не было от царя Сэлтан Сагада и доныне ¹⁵⁶! А в пятницу поднялся царь из Гамбочата и ночевал в Шанчахо. В день первой субботы прибыл он в Фарца, и ночевал в Кетама, и провел там воскресенье и понедельник, ибо то был праздник Михаила, ангела милосердия, еже на благо людям послушным. В пятницу отправились князья из Гамбочата и ночевали в Машаламья, а в первую субботу ночевали на берегу [реки] Гологе, [в месте], называемом Тетра, в воскресенье – в Ценджана, а в понедельник прибыли в Кетама, по обычаю своему следуя за образом в терновом венце. Слава богу, приведшему нас [314] до сего селения, так что и волос не пропал с головы нашей (ср. Деян. 27, 34)! Царю же нашему да подаст он жизнь долгую и суд чистый! Во вторник отправился царь из Кетама по уставу царства и вошел в Аринго. Благодарение богу, доведшему нас до сего часа! А вечером был дивный пир, который невозможно описать. В среду провозгласил от царя указ глашатай и сказал: «Каждый, у кого есть речь [к царю], пусть скажет Тасфа Иясусу, а если что имеет против него, пусть скажет доверенному своему, то бишь выборному полковому» ¹⁵⁷.

Глава 12. В полдень вышел царь один из Аринго, и пошел в град мира [Гондар], и повелел битвададу Тасфа Иясусу пребывать в Аринго с [наместниками] назначенными и смещенными, пока не возвратится он обратно в день назначенный. Царь же пребывал в граде мира 12 дней. И к нему пришли сановники церкви, которые молились в Гондаре, и приветствовали царя. И тогда повелел царь сановникам, и дедж-азмачу Эльфийосу из Квары, и акабэ-саату Вальда Хаварьяту принести в Гондар с великой честью образ в терновом венце господа нашего и спасителя Иисуса Христа и древо креста, обрызганного чистой кровью его ¹⁵⁸, которую он очистил весь мир от греха и приблизил к отцу своему тех, кто был удален от него из-за грехопадения Адамова. Иереи же встречали их с пением и гимнами по уставу царскому. Кантиба Арсе, азаж Ийосе, баджеронд Езекия и эдуг Ефрем взяли под звуки труб и внесли в чертог царский образ в терновом венце, ибо он был помощником в Ласте и спасением царю Бакаффе, мир над ним! Это было 29 тэкэмта ¹⁵⁹, в день праздника господа нашего, памяти его поклонение. А 27 хедара ¹⁶⁰, в понедельник, призвал царь тех князей, которых выбрал, из Аринго. И поднялся [царь] из града мира и ночевал в Карода, а во вторник – в Энфразе, в среду – в Мэнзэро, в четверг, в день праздника господа нашего, прибыл в Цада. А в пятницу была дневка. Завершился месяц хедар. Слава богу, доведшему нас до сего часа.

Глава 13. Начался месяц тахсас. В первую субботу поднялся царь из Цада, и встретили его иереи с песнопениями сладкими. Первыми встречали его иереи Азазо, вторыми – [церкви в] Дафача, третьими – [церкви] царской ризницы, четвертыми – [церкви] Иисусовой, пятыми – [церкви] отца нашего Такла Хайманота, шестыми – [церкви] святого Руфаила, седьмыми Дабра Берхана, восьмыми – [церкви] рождества [богородицы], девятыми – [церкви в] Адора, десятыми – [церкви] святого Михаила, что в чертоге царском, одиннадцатыми – [церкви] спасителя мира, и святого Георгия, и отца нашего Габра Манфас Кеддуса ¹⁶¹, четырех животных ¹⁶², и святого Гавриила – все вместе, двенадцатыми – [церкви] Ноева ковчега; тринадцатыми – [церкви] святого Михаила нижнего, четырнадцатыми – [церкви] Евстафия. С их песнопениями и с плясками женщин, что стояли по местам своим, вошел царь в город свой, то бишь в Гондар. И когда вошел он в чертог свой, посетила [316] прекрасная мысль царя, мягкосердечного Бакаффу, искушенного в уразумении дел, нежного к голодным и жаждущим, как нежна кормилица с детьми своими (ср. I Фесс. 2, 7), испытующего сердца всех (ср. Пс. 138, 23-24), как бог, ибо он – бог по благодати [помазания] и не нуждается, чтобы говорили ему о нраве человека, ибо почиет на нем дар ведения. Когда же вразумлял он человека, то скоро и утешал вразумленного, как сказал Павел: «Вразумляй и утешай» (ср. I Фесс. 5, 14).

Тогда призвал он азажа Вальда Гиоргиса и сказал ему: «Созови всех сановников церкви, смещенных и поставленных», ибо не хотел он, чтобы уходили они голодными и жаждущими. И собрал азаж Вальда Гиоргис [сановников], как приказал ему царь, и тогда вошел царь в свой дом, «золотые палаты» ¹⁶³, и воссел на престол, и велел расставить столы по обычаю своему. О трапезе царской писал я немного в первой главе. И уставил он, как обычно, князей справа, а вейзазеров слева; иереям же поставил он различные яства постные на другом столе, ибо умел он разбираться в таких вещах и много угощал. А затем встали все иереи и вейзазеры, ибо поднесли ему воду для омовения рук. А когда убрали завесу омовения от лица царя, расселись все по местам своим. И иереев, коим не положено сидеть, усадил он и наполнял им [чаши] медом цеженым, пока не ушли они по воле своей. Кто подсказал царю всю эту благость? Разве не от его помышления изошла она без подсказки, как сказал я раньше? А что до порядка дома царского, то распоряжался в этот день в доме его азаж Ийосе, коему доверена от царя тайна покоев внутренних, и ему поручил царь [распоряжаться] всем имуществом своим, и принимать царя мог лишь он один за таким столом широким с подливами ароматными и мясом тучным. Ибо был он человеком, доверенным от царя, любящим бога, памяти коего поклонение. А 2 тахсаса ¹⁶⁴ упокоился эччеге За-Микаэль.

Глава 14. 5 тахсаса был царь, как обычно, в среднем дворце «золотые палаты», который окружен с одной стороны тронным залом, а с другой – Расге бет. Тогда сместил он Батре с его должности [наместника] Каха и назначил Гоше, а еще сместил он Такла Хайманота, тысяченачальника [полка] Танкання, и назначил на эту должность [тысяченачальника полка] Саля. А 6-го дня этого месяца был царь в этом доме благоуханном, то бишь «золотых палатах», а затем, приказав накрыть стол по обычаю, повелел провидец тайного и сын чудес Бакаффа цехафе-тээзазу Синоде и сказал: «Принеси книгу истории, что дописал ты до сего времени, и прочти пред людьми, чтобы услышали те, кто не слышал. Мы же видели ее в Аринго». Тогда сделал Синода, как приказал ему [царь], и читал среди князей и вейзазеров. И еще приказал [царь] присоединить ее к истории царей, отцов его, Аэлаф Сагада и Адьям Сагада.

Глава 15. А на следующий день спустился царь в Каха, а 11 тахсаса ¹⁶⁵ вышел царь из Каха. А когда вошел он в [317] чертог царский, обнаружил одного человека – преступника слова царского. И призвал его царь и сказал ему: «Вошел ли ты в чертог мой, когда сказал я тебе не входить в город мой и жить в деревне?». И когда замерла речь на устах сего наглого, приказал царь отрубить ему ногу. И в мгновение сжалился царь и сказал: «Пусть не рубят», но поспешил палач ¹⁶⁶ и отрубил ее. Таков был обычай царя Бакаффы: до захода солнца утишать гнев свой (ср. Ефес. 4, 26), и близ гнева его пребывало многое милосердие его. 13 тахсаса справил он праздник ангела честного Руфаила-архангела во храме прекрасном церкви святой, которую возвел царь наш Бакаффа, и собрались там сановники церкви ради праздника и пели гимны и песнопения сладкие. А когда пришло время ужина, прислал [царь] хлебы, и подливы, и меда без числа, и коров тучных для иереев в дом начальника их, цехафе-тээзаза Димитрия, и накормил изобильно. Но в этот день в церкви святого Руфаила исполнял духовные стихи «троица» ¹⁶⁷ один лишь цехафе-тээзаз Синода и пел:

В этом доме твоем известном ¹⁶⁸.

В этом месяце был назначен Батре на должность азажа Айо, а праздник рождества был в первую субботу.

Глава 16. Начался тэр. В этом месяце был назначен За-Габриэль на должность [начальника] Вахни. 7 тэра ¹⁶⁹ пришел из Аринго битвадад Тасфа Иясус со всеми князьями и вошел в Гондар. В этот день упокоился великий муж – бэлятен-гета Васан Сагад, брат отца матери царской, бог да упокоит душу его. 9 тэра пошел эччеге Завальда Марьям один в дом митрополита побеседовать обо всех делах тайных. И договорились они вдвоем обо всем, ибо собеседовали они два или три дня, как в прошлом году договорились между собою митрополит и эччеге Иоанн. А однажды пришло несколько монахов из Вальдеббы ¹⁷⁰, и встретились [они] с митрополитом и сказали митрополиту: «Вот доныне не поминаем мы имени твоего в литургии и в молитвах. Мы не допускаем служить иереев и диаконов, рукоположенных тобою, в церквах наших с тех пор, как сказали нам: отлична [вера] митрополита Христодула от [веры| митрополитов прежних, и иное провозглашал он на Адабабае, то бишь на площади, где провозглашаются указы». Ответил им митрополит и сказал монахам: «Истину говорю я, что не изменил я веры митрополитов аввы Синоды и аввы Марка. А доказательством сего, дабы поверили вы, [будет то], что приходили ко мне многие люди и говорили: «Дай нам новое рукоположение во священника и во диакона взамен того, что приняли мы [318] от аввы Синоды и аввы Марка, и освяти нам второй раз табот, что освятили они, ибо не общники мы им в вере». Я же говорил им, что не подобает делать этого, как не подобает распинать сына божия. А когда искажали речь мою, одних я бичевал бичеваниями кнута веревочного, других поражал мечом отлучения, а на третьих налагал эпитимью тяжелую, ибо нет разделения меж мною и меж аввой Синодой и аввой Марком. Что же до того, что вывели меня на площадь указов ¹⁷¹, то сказали мне обманом: «Коли не выйдешь ты, погибнут люди смертью и сам царь не уцелеет». И потому вышел я, но ничего не говорил. А что наклеветали на меня, то ведает бог, ибо не знал я тогда языка их ¹⁷². Мое же слово таково: порожденного от бога прежде мира породила святая дева Мария во плоти порождением естественным ¹⁷³ в последние дни. А порожденного Марией породил отец во божестве порождением естественным прежде мира. Он – бог, который стал человеком, и он – человек, который стал богом через соединение с божеством. И таким соединением крепким он – сын единый». И сказали монахи: «О отец наш, истинно слово твое, а как с помазанием?». И сказал им митрополит: «Помазанием стал Христос ¹⁷⁴. С того времени, как пришел я от Массауа ¹⁷⁵, и доныне всегда говорил я спрашивающим: соединением сын единый, а помазанием стал Христос. Патриарх Египта и сановники Египта веруют так». И сказали монахи: «Это прекрасно, а как с теми, что говорят: «Помазанием стал божеством»?». И сказал им митрополит во гневе: «Говорить так – значит говорить, что божество умерло, ибо помазание присуще человечеству, а не божеству». И, услышав это, поклонились монахи в ноги митрополиту и сказали: «Помилуй нас, отец наш, и не поминай грехи наши прежние! Отныне будем мы призывать имя твое, как [велит] обычай, а людей, которых рукоположил ты во диакона и иерея, мы допустим, пусть служат в церкви». Митрополит же помиловал их, и благословил благословением неба и земли, и поведал им все, о чем говорил с эччеге Завальда Марьямом. И, откланявшись митрополиту, эти монахи пошли к эччеге, и поведали ему все, и сказали ему: «Возвратившись в страну нашу, допускать ли нам по слову твоему служить в церкви тех, кому воспрещали мы прежде?». И сказал он им: «Хорошо вы сказали, но сначала соберите отцов древних и поведайте им все это. И если захотят они, возвращайтесь ко мне и скажите, и я сделаю вам по желанию вашему». И послушались монахи и пошли в свою страну.

Глава 17. 1 тэра ¹⁷⁶ послал митрополит эдуга Ефрема к царю, говоря: «Спускаться ли мне завтра к [реке] Каха для свершения праздника крещения?» ¹⁷⁷. И сказал царь: «Ей, пусть спускается митрополит, как он хочет». И еще послал царь митрополиту дивные украшения, то бишь бурнус [из ткани] сини ¹⁷⁸ с рубашкой и штанами ценою в 20 сиклей, сиклей священных (Лев. 5, 15). 11 тэра, в четверг, спустились к [реке] [319] Каха митрополит Христодул и эччеге Завальда Марьям, чтобы свершить праздник крещения, а с ними были глава ученых Рабха Крестос, и цераг-масаре ¹⁷⁹ Мамо, и цехафе-тээзазы Синода и Димитрий, и все сановники церкви. Установили два престола – один престол для митрополита, а другой престол для эччеге. Они восседали один подле другого на престолах своих и благословили вместе ладан в единой кадильнице, ибо были едины во всем. Один из египтян, по имени Абуна Касис ¹⁸⁰, держал кадильницу и подносил ладан. И брали этот ладан митрополит и эччеге и клали в кадильницу. И когда совершили они различные молитвы, встал митрополит и прочел на языке геэз ¹⁸¹ Евангелие от Матфея, где говорится: «В те дни приходит Иоанн Креститель» (Матф. 3, 1). И дивились все, видя и слыша, остроте разума митрополита, ибо никто не научался языку геэз изо всех митрополитов прежних, кроме ceгo митрополита ¹⁸². А после того как крестили они весь народ, встали митрополит и эччеге [с престолов своих]. Иереи же, свершив устав [исполнения] духовных стихов ¹⁸³, подняли табот Иисуса и провожали его все до храма. И, дойдя до врат церкви, разделились митрополит и эччеге, и пошел каждый своей дорогой с миром. А с таботом троицы [из церкви] Дабра Берхан справляли праздник крещения на [реке] Ангараб с иереями [этой церкви], малака берханатом ¹⁸⁴ Цахая Леда и главою ученых Мамо.

Глава 18. 12 тэра ¹⁸⁵ упокоился малака берханат Эльфийос, назначенный в храм рождества богородицы; бог да упокоит душу его. 21-го был назначен Ираклий на должность цедж-азажа ¹⁸⁶. А 27-го [дня] сего месяца упокоился светоч мира и учитель веры авва Евстафий из Азазо; благовоние учения eгo благоухало во всем мире и было выше горных вершин; не было ему подобного среди иереев сего времени в толковании Писания ветхого и нового и святых отцов. 28 тэра ¹⁸⁷ вошел царь в тронный зал к вечеру и совершил поставление во маконены Тигрэ для Мамо, сына Габра Крестоса.

Глава 19. Начался якатит в среду. В этом месяце пришли монахи Вальдеббы, испрашивая прощение у царя для Аяна Эгзиэ; он его помиловал 7-го [дня] этого месяца ¹⁸⁸. И провозгласил царь под звуки рогов и сказал: «Все, что получил Аяна Эгзиэ во времена отца моего, закрепляется за ним кроме земли наместничества его!». И сказал царь монахам: «Пусть придет Аяна Эгзиэ и приветствует, меня!». И, повинуясь приказу, пошел баджеронд Вальда Гиоргис с монахами привести Аяна Эгзиэ. В этот день вышел царь Бакаффа, устав дома коего прекрасен, чтобы идти на охоту, соблюдая устав дома по обычаю своему. И спустился к [церкви] рождества богородицы и вошел во храм, дабы прибегнуть ко святой и пречистой деве Марии, ибо она помогла ему и исполнила то, чего желало сердце его. И, выйдя, вошел он в дом дедж-азмача Ацме и ночевал там. На следующий день, в среду, коя есть конец поста [320] ниневийского, поднялся царь из [области церкви] рождества богородицы и ночевал в Каркаре, а в четверг – в Валья. В пятницу поднялся он оттуда и прибыл в Варк Лабхо, и встретили царя монахи с благословениями, насколько способны, и ночевал он в Фучана, а в первую субботу – в Черкине. И по дороге резал царь тельцов, и кормил князей своих, и поил их медом цеженым всякий раз. Воскресенье провел он там, а в понедельник перешел реку Ангараб. В области, называемой Газрет, встретил он носорога мужеска пола. И встретились муж с мужем, и осилил мужественный Бакаффа-царь, и пронзил острым копьем, и убил носорога силою господа. Во вторник ночевал царь близ реки, называемой Сараква, и среду провел там. В этот день убил дедж-азмач Лагас носорога, как дал пример ему царь. В четверг повернул он и ночевал в Черкине, в пятницу – в Фучана, в субботу – в Валья, а в воскресенье – в Каркаре. 20 якатита ¹⁸⁹, кое есть начало поста, пошел царь в столицу. 28-го [дня] сего месяца упокоился абето Косте, сын раса Вальда Гиоргиса, и был погребен в Дабра Берхане под барабанный бой со знаменами. А 29-го привел баджеронд Вальда Гиоргис Аяна Эгзиэ, и тот приветствовал царя. Царь же отпустил его с миром в его страну.

Глава 20. Начался магабит в пятницу. 17-го [дня] сего месяца ¹⁹⁰ привела Губалу из Ласты власть сего царя, грозного и устрашающего Бакаффы, и дивились все видевшие, ибо пребывал тот мятежником в Эмакина 30 лет. Царь же добросердечный ввел его в дом свой в Каха и накрыл стол всем, чего ни пожелаешь. 19 магабита вошел царь в Аддараш и призвал Губалу из Каха, чтобы тот приветствовал его. И, войдя в Аддараш, склонился Губала пред царем, трепеща, и приветствовал его издалека, как все люди. И немного поговорил с ним царь, а затем вышел Губала и пошел в Каха. 22-го [дня] сего месяца пожаловал царь Губале шапку, и трем его сыновьям тоже, и препоясал его мечом, отделанным золотом. Удивительна доброта твоя, о царь Бакаффа! Нет другого немстительного, подобного тебе! Кто свершал столь удивительное для врага своего? Но бог да подаст тебе воздаяние для претерпевающих и даст тебе в наследие землю кротких, как сказано: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю» (Матф. 5, 4). Возвращусь же я к повествованию моему. На другой день простился Губала с царем, чтобы идти в область, которую дал ему царь; он вошел в Эмакина по воле царя, и не противостояли люди Ласты Губале, ибо напугал их могучий и грозный царь, да возвеличится имя его, и разошлась слава великого царя Бакаффы по всему миру.

Глава 21. Начался миязия в воскресенье. 7 миязия ¹⁹¹ вошел Такле, сын Вальде, в Гондар со многою податью и подарками без числа. И когда не смог Вальде прийти из Тигрэ, то выказал он так знак своего подчинения царю. Такова была воля царская. А на следующий день, в вербное воскресенье, [321] когда пребывал царь в «золотых палатах» с князьями и вейзазерами на пиру, приветствовал царя сын Вальде.

Глава 22. 9 миязия, в понедельник, коей есть начало страстей господа нашего Иисуса Христа, поминовению коего поклонение, приказал царь повесить на Адабабае одного беззаконника и диавола, по имени Махтама Вальд. Не минул его суд божий, ибо много раз злоумышлял он против царя вместе с Амха Иясусом. Когда же умер Амха Иясус, и тогда не оставил своих старых злодеяний этот Махтама Сайтан ¹⁹². Ныне же подобает тебе, о царь, мудрый и красноречивый Бакаффа, сказать господу: «Ты унизил возвысившегося (ср. Лук. 14, 11), подобного этому убитому; ты сокрушил головы змиев (Пс. 73, 13)». О господин мой, Бакаффа! Все обнажено пред тобою (ср. Евр. 4, 13), а что замыслишь, в мгновение свершается тебе, и не спастись от тебя врагу твоему из-за рвения сердца твоего, ибо враг твой упреждает тебя, а не ты упреждаешь его.

Глава 23. Еще когда пребывал царь в «золотых палатах» за вечерней в канун вербного воскресенья, затеяли спор азаж Вальда Гиоргис, который был вуст-азажем, и чтец Псалтири Езекия, подчиненный цедж-азажу. И когда затянулось это дело, приказал царь Бакаффа Тасфа Иясусу, начальнику войск своих, быть им судьею. И в день понедельник созвал Тасфа Иясус четырех азажей и четырех заседателей справа и слева и приказал этим двоим высказать свои обвинения пред ними. И рассудил битвадад Тасфа Иясус, что достоин заточения азаж Вальда Гиоргис, и затем заточили его по слову царя.

Глава 24. 15 миязия ¹⁹³ был праздник пасхи, и приказал царь дать тельцов князьям, иереям и вейзазерам по закону, ибо всегда любил он благотворить всем. 26-го [дня] этого месяца ¹⁹⁴ вошел царь в тронный зал и, когда сжалился над Натанаэлем, назначил его на должность вуст-азажа, ибо ведал царь, что знает Натанаэль порядки дома его. О царь боголюбивый, Бакаффа, ты из праха поднимаешь бедного волею своею, из брения возвышаешь нищего пожеланием своим (ср. Пс. 112, 7)! Но да свершит тебе бог благодать свою, как начал [свершать]!

Глава 25. Начался генбот. 1-го ¹⁹⁵ спустился царь Бакаффа к [церкви] рождества богородицы и справил праздник владычицы нашей Марии, ибо любил ее, и прибегал к ней каждый месяц ¹⁹⁶, и по многой любви своей к ней возвел церковь ее близ Расге бет, дома царского и Аддараша, и обновил ограду ее разрушенную. 2 генбота умер кантиба Матфей, а 14 генбота сгорела огнем церковь святого Михаила, что в Фите ¹⁹⁷.

Глава 26. Начался сане. 24 сане ¹⁹⁸ устроил царь прием в Аддараше. Он сместил дедж-азмача Ефрема и назначил баламбараса ¹⁹⁹ Хэляве Крестоса азмачем Бегамедра, а бальдераса ²⁰⁰ Айкаля – баламбарасом.

Глава 27. Начался хамле. В этот месяц был смещен дедж-азмач Рэту и назначен бальгада ²⁰¹ Такла Хайманот агафари [322] Самена, а еще лика маквас Марк и Николай были назначены тысяченачальниками [полка] Танкання. 15 хамле ²⁰² назначил царь Бакаффа главу ученых Мамо малака берханатом Дабра Берхана, а малака берханата Цахая Леда – на должность [старосты] в [церковь] рождества богородицы и главою певчих ²⁰³, а Симеона – [на должность] лигабы, 29 хамле ²⁰⁴, в день праздника господня, поминовению коего поклонение, приказал царь бичевать на Адабабае тысяченачальника [полка] Саля 350 ударами кнута, ибо прежде выступили против нeгo воины [полка] Танкання, обвиняли его и доказали все беззакония его. 30 хамле был смещен гра-азмач Мамо Кок Адань и поставлен на эту должность Мээнам.

Глава 28. Начался нехасе, и принял царь правило поста. А 6 нехасе ²⁰⁵ упокоился азаж Синода, великий иерей, учитель детей царских, писатель истории [о походах] на Гибе, и джави, и Ласту, написавший книгу грамматики ²⁰⁶, которая разошлась по всему миру. А еще написал он псалмы [в честь] государя Иясу, нового мученика. Но бог да упокоит душу его в лоне Авраама, Исаака и Иакова.

* * *

Глава 1. А потом писал сын его ²⁰⁷ Кенфа Микаэль. 13 нехасе ²⁰⁸, в день праздника Горы Фаворской, поднялся царь Бакаффа в Дабра Берхан и вошел в церковь. И, выйдя, встретился с малака берханатом Мамо, и расспросил о смерти Синоды, и много печалился, ибо любил его. 16 нехасе справил [царь] праздник успения владычицы нашей девы Марии и раздал тельцов князьям, вейзазерам и иереям. 23 нехасе пошел царь на [остров] Бергида с князьями, дабы осмотреть постройку корабля, который строили ремесленники, прибывшие из страны Египетской, именем Димитрий и Георгий, а помогали им в рукомесле Эсат Веладж и Анцач Мамо, а в совете – Ираклий, заведующий медушней, а также яствами и питием. О виде же корабля я поведаю после. О сила, свершающая для царя нашего Бакаффы то, что не свершалось для отцов его, царей, ибо сделан был ему корабль, и несли корабль воды [озера] Тана, которые не носили прежде [кораблей] из-за холодности своей ²⁰⁹; ныне же стали они теплые, как воды Массауа. Так же лишь для него были совершены дела дивные, то бишь покорение Ласты и подчинение Губалы, так что пришел тот с сыном своим в столицу его, Гондар, и склонился под ноги царю Бакаффе. А еще подчинился ему Вальде, не подчинявшийся прежде, так что взял дочь царскую в жены сыну своему.

Глава 2. Начался пагумен. 2 пагумена ²¹⁰ возвратился царь с [острова] Бергида в свою столицу Гондар в радости великой. 3 пагумена справил он праздник святого Руфаила под звуки рогов. Закончился год Марка-евангелиста, и богу слава во веки веков. [323]

Глава 3. Начался маскарам [года] Луки-евангелиста, 7219 год [от сотворения] мира, эпакта 7, от новолуния 23-й [день], день Иоанна в понедельник. Подобает мне написать про корабль, как описал Ной в книге Еноха вид ковчега, как поведал ему бог и как описал Моисей строение скинии завета, что явил ему бог на горе Синайской в столпе облачном, и как описали пророки Израильские храм Соломона, царя премудрого, и дом его, сооруженный из [кедра] Ливанского и слоновой кости, и как написано про два корабля, которые он построил в Ецион-Гавере, чтобы привезти золото из Офира и одеяния драгоценные из Тира, города богатого Хирама, который жил 500 лет (ср. 2 Пар. 8, 17-18).

Глава 4. Вид его был таков: прежде всего была ось, что лежала в середине, длиною 20 локтей. А имя этой оси – «матка». И называется она так, ибо она собирает все доски корабля, как собирает наседка цыплят себе под крылья. А над этой осью был помост, как потолок в башне. В середине этот помост был [шириною] в 3 локтя, а дальше помост все сужался и сужался к корме и к носу. А по бокам помоста стоят стеною 29 досок справа и 29 досок слева и называются боками. А поверхность этих боков пригнана дощечка к дощечке, которые соединены по краям. И хотя дощечек много, они кажутся единой [поверхностью], так прилажены они, ибо умеют эти ремесленники прилаживать дерево к дереву, чтобы не проникло воды и капли единой в щель. А над этими боками и досками – 12 балок, а на них прочный потолок; а на нижней оси, по имени «матка», установлены два столба: один столб, что ближе к носу корабля, – короткий и не поднимается [высоко], а другой столб, что стоит посередине, – весьма высокий, и в отверстие, что в шее этого столба, [вставлена] поперек жердь, на которой висит парус. На этом парусе шесть колец медных, и было там шесть канатов, сплетенных прочно, и держали они всякое дерево корабля. А на вершине столба был стяг, куда приходил ветер и нес корабль к пристани, куда угодно. А этот стяг, если не хотят плыть, сворачивают и спускают вниз, а если хотят, то натягивают и поднимают, как говорит Лука-евангелист в книге Деяния апостолов: «И подняли они парус этого корабля» (ср. Деян. 27, 13, 27). На том закончено повествование о древе корабля.

Глава 5. А потом напишу я о конопачении, ибо весь корабль был заделан разной конопатью, как замазывается стена. Для конопачения ладана пошло, как праха земного, а кунжутного масла, как воды речной, а хлопка, как соломы, и всему этому неведомо количество. Но нижняя ось, и верхний потолок, и бока, доски, 12 балок, помост на этих балках и два столба стоящие – все скреплялось добром отборным, то бишь медью, годной на потребу человеку. А количество этой меди было на 200 сошников. Это называлось ковчегом, ибо это – обиталище, кораблем, ибо просторно, джельба, ибо легко, судном, ибо [324] высоко. А все дерево было из дерева негниющего, то бишь дикой маслины. Конец кормы напоминал престол, а шея носа напоминала шею верблюда.

Глава 6. И когда спустился царь Бакаффа на [остров] Бергида со всеми князьями назначенными, то возрадовался, что хороша постройка.

Глава 7. 1 маскарама ²¹¹ разгневался царь на Батре, когда тот отказался повиноваться, когда призвал его царь, под предлогом болезни, а посланцы нашли его здоровым. И вывели его из дома царя, бия по лицу, а еще ввели его, толкая, и заточили.

Глава 8. На другой день приказал царь битвададу Тасфа Иясусу собрать заседателей, и азажей, и всех наместников в боковых воротах, и поставили Батре посреди собрания, препоясанного вретищем, с веревками под чреслами и на коленях. И тогда обвинял его азаж Езекия, чтец Псалтири, по словам царя и представил свидетельства, что он лжец и похититель дома царства и что старался он околдовать царя и вопрошал волхвов и чародеев, а еще клеветал он царю на ближних его и на дочь единственную царскую речами лживыми. Все это доказал преданный Езекия.

Глава 9. И тогда решили судьи по степеням своим и сказали: «Достоин Батре смерти позорной». Царь же заключил его в дом заточения, где плач и скрежет зубов (Матф. 8, 12). 28 маскарама ²¹² умер кантиба Арсе и был погребен в [церкви] рождества богородицы.

Глава 10. Начался тэкэмт. 3 тэкэмта ²¹³ умер лике ²¹⁴ Кефле. А 13 тэкэмта вошел царь в Аддараш для принятия даров, и тогда получил он 100 ковров и 500 унций золота, что прислал Вальде. Одни давали коней, другие давали ружья, и каждый давал [положенное] по уставу. 16 тэкэмта затеяли распрю паша Рэту и дедж-азмач Такла Хайманот по обычаю своему. И сказал паша Рэту Такла Хайманоту: «Доселе терпел я тебя и скрывал, что ты – сын царя Иясу. А ныне расскажу про все беззакония твои; а еще держал ты совет с бэлятеном внутренним ²¹⁵ и подбивал его, говоря: «Дам тебе ткани индийской, чтобы подал ты яду царю». И сказал Такла Хайманот: «Да оставя все прочее, кабы знал меня тот бэлятен, убил бы меня царь и не пощадил меня!». И на том поклялись они именем царским ²¹⁶. Царь же Бакаффа был меж ними как примиритель и как отец милостивый, пред которым ссорятся два сына eгo, ибо не любил он погибели людской. А когда увеличилось смятение, приказал царь битвададу Тасфа Иясусу быть им судьею и заслушать речи их, собрав всех судей. И сделал тот, как приказано. И тогда поставил он Рэту справа, а дедж-азмача Такла Хайманота слева и призвал Рээса Каля – бэлятена внутреннего и спросил его, говоря: «Знаешь ты ли Такла Хайманота, давал он тебе ткань индийскую?». И сказал Рээса Каль: «Ей, знаю eгo, a ткани индийской он не давал мне, но сказал: «Дам тебе рубашку черную и штаны бурые». Еще призвал [325] паша Рэту свидетелей и говорил им: «Знаете ли, что Такла Хайманот – сын царя Иясу и что говорил он: «Я воцарюсь»? А сверх этого знаете ли беззакония его прежние, как воцарил он самозванца в Ласте во времена царя Юста ²¹⁷, поставив самого себя на должность [его] бехт-вадада, а во времена царя Давида ²¹⁸, что убил он многих князей, будучи заодно с Вальде. Вальде же хотел воцарить его в Тигрэ, а он сказал: «В Тигрэ ли воцаряться мне как самозванцу? Нет, в Гондаре!».

И поднялись 11 свидетелей и сказали: «Знаем мы за ним все эти беззакония, и слышали мы слух, что называл он себя сыном царским». Один монах сказал: «Знаю все беззакония его, и сообщила мне мать его, что породила его от царя». Тогда свечерело, и осталось дело незаконченным. Такла Хайманота же связали и отдали дружинникам битвадада, ибо все связанные ночуют в доме судьи. Дружинникам же сказали крепко стеречь дом господина их. А наутро приказал царь Тасфа Иясусу собрать всех судей вчерашних в Мэдр Гемб, а еще собрать всех тысяченачальников полков вместе с агафари и сановниками церкви, и всех чад полковых ²¹⁹, и цехафе-тээзазов, и вейзазеров. И тогда сказали паше Рэту и дедж-азмачу Такле ²²⁰: «Ну, держите речи ваши!». Тогда прислал царь, говоря: «Все что решите, пришлите ко мне». И сказал паша Рэту: «Слушай речь мою и прими смерть по свидетельствам вчерашним, ибо ложно клялся ты именем царя!». И сказал Такла Хайманот: «Нечего мне препираться с тобою, но пусть убьет меня царь, коли знает мое преступление!». Это отослал Тасфа Иясус к царю. Царь же послал асалафи Вальде к Такла Хайманоту, говоря: «Так отказываешься ты [говорить]? Тогда слушай, что он скажет!». И тот согласился. И тогда обвинял его паша Рэту, как прежде, в деле Рээса Каля. Тот признал свой грех и сказал: «За это достоин я смерти, ибо солгал пред царем, и нечего ждать, пока осудят меня!». Судьи же сказали: «Кто признается устами своими, не найдет спасения от смерти! Мы осудили его, как он осудил себя сам!». А после всех вынес свой приговор битвадад Тасфа Иясус и отослал [приговор] царю. Царь же сказал: «Оставьте это и судите по обвинениям и свидетельствам!». Такла Хайманот же, услышав это, возрадовался и благословил царя, сказав: «Коли простил мне царь это прегрешение мое, я буду говорить, переночевав, а из свидетельств я [одни] принимаю, а [другие] отвергаю». Это послали к царю, и сказал царь: «Ночевать он пусть не ночует, но сегодня пусть отвечает на свидетельства, принимая их или отвергая». И тогда стал паша Рэту обвинять его, как прежде, и призвали свидетелей повторить [свои показания], и говорили они свои речи прежние. Такла Хайманот отверг все свидетельства под предлогом ненависти [к нему свидетелей] и сказал: «Кто [здесь] из людей Тигрэ, чью кровь бы я не пролил и чей дом бы не сжег огнем?». И тогда сказал паша Рэту князьям: «Судите по тому, как слышали из уст его, и по свидетельствам обо всех его беззакониях!». [326] Тогда рассудили все судьи по степеням своим и сказали: «Достоин смерти Такла Хайманот». А баджеронд Вальда Гиоргис, и кень-азмач Петр, и Натанаэль, дружинник битвадада Тасфа Иясуса, стоявшего посредине как судья, рассудили, сказав: «Да не умрет он смертью по свидетельствам [свидетелей], которые говорят: «Мы слышали слух» – и которые [мстят] за кровь, но да будет он заточен!». И это сообщило собрание царю. И, услышав это, царь царей Масих Сагад пренебрег судом князей, ибо сам он разрушает мудрость премудрых и пренебрегает советом советников. Тогда открылась ему тайна сокрытая, то бишь решение в сердце князей, которые не додумались, и сказал он: «Так присудили вы к смерти по [словам] свидетелей, которые говорят: «Я слышал». Я же не сужу так, но пусть придет его мать из Тигрэ и пусть скажет правду под клятвою над плотью и кровью господа нашего Иисуса Христа, а потом я рассужу как рассужу». И снова сказал Такла Хайманоту царь: «Пошли к матери твоей, чтобы поспешила она прийти, и я пошлю [к ней] людей». И на том кончилось дело. Услышав [об этом], все люди столицы много славили царя царей Масих Сагада, ибо спас он Такла Хайманота от смерти, к которой приговорили его дважды.

Глава 11. Начался хедар. 27 хедара ²²¹ пришла из Тигрэ вейзаро Крестосавит, мать Такла Хайманота, по приказу царя в столицу. А вечером заточил царь кеманта ²²² Касо, и асалафи Габра Медхина, и стрельца Иоанна за злодейство, ему известное. А наутро 28 хедара приказал повесить их троих и одного самозванца, найденного в Делало; виселицы поставили на мясном базаре, чтобы видели все люди. В 9 часов находился царь в тронном зале со многим величием, и бросали тогда [пред царем] витязи Амхары и Бегамедра многие уды необрезанных, а дедж-азмач Вададже прислал много добычи, погрузив на коня, и на носилках, которые несли два юноши, через Цаби Макария. А из витязей [его] некоторые принесли добычу галласкую многую и одного царя [области] Валло с его шлемом. А из витязей Бегамедра одним был Айо из Дэбко, а другим – Айдань. И была добыча, как снопы хлеба пред царем, а копья, как лес, а щиты, как навоз. В это время назначил царь Хэляве Крестоса дедж-азмачем Самена, ибо приказал он ему прийти из Бегамедра, не желая быть от него в удалении, а желая, чтобы он пребывал в столице, охраняя вдов и сирот и выслушивая речи притесненных, ибо он человек благой, и сего Хэляве Крестоса люди посторонние хвалили за все его благодеяния. Еще сказал царь царей Масих Сагад: «О раб добрый! В малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего (Матф. 25, 21)». И еще назначил царь За-Габриэля, наместника Вахни, баджерондом Дома льва, Сэмура – гра-азмачем, а Комбе – азмачем Бегамедра.

Глава 12. Начался тахсас. 11 тахсаса ²²³ собрал царь, как прежде, всех князей, сановников и азажей в Мэдр Гемб, чтобы [327] допросить вейзаро Кэсосе ²²⁴ о деле сына ее, Такле Хайманота, говоря: «Кто отец Такла Хайманота? От кого ты родила его?». И когда допрашивали ее по слову царя, отвечала она и говорила: «Прежде забрал меня дедж-азмач За-Марьям в Тигрэ, когда я была маленькой девочкой семи лет, и родила я от него трех сыновей других. А потом понесла я Такла Хайманота, и на 7-й месяц, как понесла я, привел меня За-Марьям и отправил в Бегамедр, и там родила я его. Через три месяца забрал он меня снова в Тигрэ, не заходя в столицу. В Тигрэ же родила я еще семь детей. А потом умер муж мой За-Марьям. Тогда вошла я в столицу, и знал меня царь Иясу, но в сердце царя была моя дочь». И тогда решили эгр заквани ²²⁵ и тысяченачальники, говоря: «Нет вины на Такла Хайманоте!». А сановники, и азажи, и все старшие князья сказали так: «Коли сказала мать его: «Знал меня царь», то подобает ему изгнание!». Еще сказал паша Рэту: «Собери своих детей!». И сказал Такла Хайманот: «Как возможно мне собрать детей своих, будучи в заточении и не ведая, куда рассеялись они?». Об этом решили эгр заквани и тысяченачальники, говоря: «Не подобает заключенному собирать детей своих». А сановники, азажи и старшие князья решили, сказав: «Подобает ему собрать детей своих», И царь, выслушав это решение, сказал: «Завтра я решу что решу!».

Глава. 13 тахсаса справил царь царей Масих Сагад праздник святого Руфаила под звуки рогов. А еще вечером совершил он великое благодеяние из любви к святому Руфаилу, когда приготовили отроки дома его трапезу по приказу царя в «золотых палатах», и царь, не зная, что готов пир для иереев, приказал забрать свою трапезу и накормить ею иереев. 21 тахсаса ²²⁶, в праздник владычицы нашей святой девы обоюду естеством Марии-богородицы, устроил царь прием в тронном зале и назначил Тасфа Иясуса кантибой, а Вальваджо ²²⁷ дал должность [наместника] Вахни. Праздник рождества был в воскресенье.

Глава. Начался тэр. 8 тэра ²²⁸ повелел царь указом и сказал: «Пусть все полки, что собираются к празднику крещения, остаются в областях своих и готовят провизию». 11 тэра, в праздник крещения, приказал царь гра-азмачу Сэмуру и баламбарасу Айкалю следовать за таботом [церкви] Иисусовой с полком Дэль ²²⁹.

Комментарии

85. Здесь имеется в виду одно из «чудес» богородицы, вошедших в широко распространенные в эфиопской литературе сборники «Чудес Марии» [29, с. 95].

86. Имеется в виду Ефрем, автор весьма популярного в Эфиопии гимно-графического сборника «Похвалы Марии».

87. Здесь Синода хочет подчеркнуть, что богородица и члены эфиопской царствующей династии состоят в кровном родстве и Бакаффа, таким образом, является «сыном», т.е. отдаленным потомком Марии. См. коммент. 66 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

88. См. коммент. 226 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

89. См. коммент. 83 к «Истории царя царей Аэлаф Сагада».

90. 29 июля 1724 г.

91. Аддараш – тронный зал царя или особое помещение для парадных приемов в усадьбе крупного феодального властителя.

92. В целях сохранения военной тайны и внезапности набега или похода эфиопские цари и военачальники, объявляя сбор воинам, никогда не сообщали при этом ни о цели, ни о направлении будущего похода, так что воин, отправляясь на царский сбор, действительно не знал, куда он пойдет и на какой срок.

93. См. коммент. 143 к «Истории царя царей Аэлаф Сагада».

94. «Государева мера» – мера для жидких и сыпучих тел, главным образом зерна, которой отмерялся при взимании натуральный налог зерном, поступавший в царские зернохранилища. Объем ее составлял около 2,8 л, и нарушать «государеву меру» считалось государственным преступлением. В амхарском языке есть даже пословица по этому поводу: «Государевой меры не урезать, государева суда не избежать» [48, с. 128-129].

95. Мэдр Гэмб (букв. «земляной замок») – замок П-образной формы, построенный Бакаффой. Он использовался время от времени в качестве царской резиденции и в качестве места для совещаний со сравнительно узким кругом придворных.

96. См. коммент. 67 к «Истории царя Царей Аэлаф Сагада» и коммент. 248 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

97. См. коммент. 310 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

98. См. коммент. 311 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

99. См. коммент. 315 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

100. См. коммент. 16 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

101. См. коммент. 317 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

102. См. коммент. 318 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

103. См. коммент. 59 к «Истории царя царей Аэлаф Сагада».

104. См. коммент. 319 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

105. См. коммент. 320 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

106. См. коммент. 22 к «Истории царя царей Аэлаф Сагада».

107. См. коммент. 50 к «Истории царя царей Аэлаф Сагада».

108. См. коммент. 213 к «Истории царя царей Аэлаф Сагада».

109. Дамот всегда была пограничной областью и часто подвергалась вражеским набегам. Ее жители славились своей воинственностью, именно там были расквартированы наиболее боеспособные царские полки, и именно область Дамот должна была первой выставлять воинов по царскому призыву.

110. См. коммент. 263 к «Истории царя царей Аэлаф Сагада». .

111. См. коммент. 323 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

112. Бегамедр был столичной областью, подчиненной формально непосредственно царю, поэтому начальник ее носил не административный титул наместника, а военный титул азмача (т.е. воеводы).

113. См. коммент. 324 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

114. Агафари – традиционный титул наместника области Самен.

115. См. коммент. 325 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

116. См. коммент. 326 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

117. См. коммент. 327 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

118. Талалак бэлятен-гета – начальник старших пажей, которые уже не прислуживали царю, как младшие пажи, а составляли отряд его телохранителей. Соответственно начальник старших пажей занимал положение в придворной иерархии на 15 ступеней выше, нежели начальник младших пажей.

119. См. коммент. 67 к «Истории царя царей Аэлаф Сагада».

120. Здесь Синода ссылается на текст «Истории царя царей Адьям Сагада», (с. 132).

121. Мадга (или мадэгга) – мера объема, составляющая одну десятую чана, т.е. около 2,8 л. Таким образом, царь подтвердил прежний объем «меры государевой», однако, понимая, что злоупотреблений сборщиков налога полностью пресечь никогда не удастся, попытался этим указом ограничить их до одной горсти сверх каждой «меры государевой».

122. 6 сентября 1725 г.

123. 22 сентября 1725 г.

124. См. коммент. 143 к «Истории царя царей Аэлаф Сагада».

125. Это – обычная фраза эфиопских историографов при упоминании ими о назначениях сановников. Почти в таких же выражениях писал об этом Франсишку Алвариш, духовник португальского посольства, прибывшего к эфиопскому двору в первой четверти XVI в., называя царя «Пресвитером Иоанном»: «Пресвитер Иоанн смещает и назначает их когда хочет, за дело или без дела; а если за этим и кроется что-то, то это тайна, так как за то время, каковое мы оставались в стране, я видывал многих великих вельмож, смещенных с наместничества, и других, назначенных на их место, и я видел их вместе, и они выглядели добрыми друзьями (бог весть их сердца!). И в этой стране, что бы ни приключилось с ними, удача или потеря, они говорят, что это сделал бог» [22, с. 93-94].

126. По утверждению И. Гвиди, «саблями» называли лишь тех мулов обоза, которые использовались исключительно как вьючные, а не верховые животные [24, с. 315, примеч. 1]. Между вьючными и верховыми мулами была большая разница, и если вьючный мул стоил дешевле лошади, то верховой мул – гораздо дороже.

127. Арак – распространенное на Востоке и берущее свое начало из Индии название крепкой самодельной водки, которая в Эфиопии изготовляется из самых различных злаков.

128. См. коммент. 466 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

129. Данказ гемб (букв. «Данказский замок») – имеется в виду дворец в Данказе, неподалеку от Гондара, выстроенный по приказу царя Сисинния (1604-1632) еще до основания Гондара. Описание этого дворца и его постройки имеется в 88-й главе «Истории Сисинния, царя эфиопского» [20, с, 308-310].

130. Варк сакала (букв. «золотая палата») – во времена царя Бакаффы были две «золотые палаты». Первая была построена еще царем Иясу I и называлась в народе «замком любви»: там, по преданию, жили царские наложницы. Вторая – срединная Варк сакала – была построена уже Бакаффой.

131. Молале гемб (букв. «квадратный замок») – один из замков, выстроенных царем Бакаффой.

132. Хадис шашена – новый дворец, выстроенный Бакаффой.

133. Относительно эфиопских столов см. коммент. 154 к «Истории царя царей Адьям Сагада». Этот стол назывался «воеводою», вероятно, за свои необычно большие размеры.

134. Асалафи – амхарское название кравчего. Здесь в тексте употреблены два слова, обозначающие кравчего: геэзское и амхарское.

135. 6 октября 1725 г.

136. Битвадад – амхарская форма титула бехт-вадад. См. коммент. 67 к «Истории царя царей Аэлаф Сагада».

137. См коммент. 117 к «Истории царя царей Аэлаф Сагада».

138. 13 октября 1725 г.

139. Здесь И. Гвиди переводит эту фразу как «вверил свою дочь Губале», однако тут все же, видимо, речь идет о браке, который должен был скрепить союз двух противников царя.

140. 15 сентября 1724 г.

141. 12 октября 1724 г.

142. 30 октября 1724 г.

143. Здесь автор обыгрывает амхарскую пословицу: «Речь тянется к речи, дорога – к дороге».

144. См. коммент. 206 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

145. Бальгада – амхарская форма титула баала гада; см. коммент. 630 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

146. Смертная казнь всегда была в Эфиопии прерогативой исключительно царя. Именно поэтому историограф считает необходимым специально оговорить, что дедж-азмач Лагас повесил двух воинов «по воле царя», т.е. был не судьею, а лишь исполнителем.

147. См. коммент. 11 к «Истории царя царей Аэлаф Сагада».

148. Согласно придворному этикету эфиопский царь никогда лично не присутствовал на заседаниях верховного суда. Однако он обычно находился в особом шатре неподалеку, и особые вестники (в данном случае «глашатай» – азаж Такла Хайманот) передавали ему весь ход слушания дела, а также передавали вопросы царя и ответы обвиняемых и обеспечивали, таким образом, желательный для царя исход суда. Несмотря на то что весь суд практически направлялся царем, решения этого суда ни в коей мере не были для царя обязательными. Он мог по собственному произволу ужесточить или смягчить приговор или вовсе помиловать обвиняемого.

149. Согласно неписаному, но твердому правилу на эфиопский престол не мог взойти человек, имеющий видимый физический недостаток. Таким образом, царь, приказывая отрезать носы вероятным претендентам на престол, исключал для них в будущем всякую возможность повторять свои притязания. Здесь, однако, нельзя пройти мимо того обстоятельства, что, по свидетельству Дж. Брюса, самому Бакаффе при аналогичных обстоятельствах еще до его воцарения был отрезан нос, «однако настолько немного, что это было почти незаметно» [27, гл. VI, с. 171]. Ф.А. Домбровский склонен безоговорочно доверять этому сообщению и повторяет его в своем издании одной из редакций «Краткой хроники» как неоспоримый факт, однако, на наш взгляд, есть все основания сомневаться в этом.

150. См. коммент. 466 к «Истории царя царей Адьям Сагада». Отсюда следует, что Завальд был царским мажордомом.

151. 7 ноября 1724 г.

152. 9 ноября 1724 г.

153. Баламбарас – титул коменданта крепости, расположенной на вершине труднодоступной столовой горы (амбы).

154. Имеется в виду восстание жителей Ласты против власти царя Сисинния (Сэлтан Сагада) весной 1629 г., о котором упоминается и в «Истории Сисинния, царя эфиопского»: «И когда пребывал он там, пришло к нему известие, гласящее: «Возмутились люди Ласты и разорили дружинников За-Марьяма, называемых Абвач, а некоторых убили, и начальника их по имени Бэлено убили» [20, с. 302]. Вероятно, именно при «разорении дружинников» были захвачены та труба и барабан, о которых здесь идет речь.

155. Бэсат – толстый ковер вроде кошмы.

156. Здесь имеется в виду то обстоятельство, что начиная со времени царствования Сисинния, родоначальника Гондарской династии, Ласта оставалась практически независимой от царской власти и пребывала в состоянии мятежа. Усилия эфиопских царей установить прочный контроль над мятежной Ластой оставались безрезультатными вплоть до этого события, когда Губала признал власть Бакаффы.

157. Каждый полк имел свое доверенное лицо, которое могло обращаться к царю по разного рода полковым проблемам, минуя придворных. Таким образом, цари старались поддерживать личную и прочную связь с воинской средой, что становилось для них тем важнее, чем чаще придворные осмеливались интриговать против царской власти и вести самостоятельную политику. Здесь воинская среда должна была служить противовесом двору.

158. Имеется в виду «древо честного креста», т.е. того голгофского креста, на котором был распят Иисус Христос. См. коммент. 202 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

159. 7 ноября 1725 г.

160. 4 декабря 1725 г.

161. См. коммент. 30 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

162. Имеется в виду особая церковь, освященная во имя мифических «четырех животных». Их происхождение восходит к описанию престола божия в «Откровении Иоанна Богослова»: «И я взглянул, и вот, посреди престола и четырех животных и посреди старцев стоял агнец как бы закланный, имеющий семь рогов и семь очей» (Откр. 5, 6).

163. Имеется в виду дворец Варк сакала; см. коммент. 130.

164. 9 декабря 1725 г.

165. 18 декабря 1725 г.

166. Здесь в тексте употреблен термин «бет анса»; см. коммент. 278 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

167. «Троица» – один из жанров эфиопских духовных стихов, который Б.А. Тураев определил следующим образом: «Под этим именем в церковном обиходе Абиссинии известны особого рода рифмованные стихиры, отличающиеся от других произведений религиозной поэзии тем, что они состоят из шести стихов» [13, с. 370].

168. Смысл этих стихов сводится к следующему: Руфаил, как и все чины архангельские, не нуждается в «пище голодных», т.е. в обычной пище, которой обыкновенные люди, проголодавшись, поддерживают свои силы. Тем не менее в день праздника этого архангела по традиции устраивается угощение, и эту традицию никто не порицает. А раз так, то пусть царь Бакаффа устраивает подобные угощения. Таким витиеватым образом Синода намекает царю на желательность угощения. Современному читателю трудно оценить остроумие и находчивость духовного лица, способного во храме сразу же после литургии в величальном гимне в честь святого намекнуть царю на свое желание выпить и закусить, однако в те времена подобное умение ценилось.

169. 13 января 1726 г.

170. Имеется в виду древняя Вальдеббская обитель, основанная еще в XIII в. и игравшая немаловажную роль в церковной истории страны. Вальдебба с ее высоким авторитетом и многочисленными святыми, чтимыми по всей стране (вроде Самуила Вальдеббского), могла без труда противостоять не только митрополичьему, но даже и царскому престолу, и с вальдеббскими монахами приходилось считаться.

171. См. коммент. 135 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

172. Это объясняется тем обстоятельством, что эфиопские митрополиты по своему происхождению всегда были коптами. Нередко многие из них до самой смерти не выучивали ни древнего литургического языка Эфиопии – геэза, ни разговорного амхарского и объяснялись через переводчика. Тем более сразу по прибытии в Эфиопию они, конечно, не знали языка.

173. «Порождение естественное» – эфиопский богословский термин, соответствующий латинскому Filius naturalis.

174. В.В. Болотов показал в своей работе суть тогдашнего спора о вере и роль, которую сыграл тогда митрополит Христодул: «Новое оживление в споре произошло в царствование Давида III (1716-1721). Было естественно ожидать, что этот ныгус, сын Иясу и Кыдысте, будет держаться догматических мнений годжамцев, которые принесли столько жертв, отмщая за кровь Иясу. Поэтому в Дабра Либаносе, несмотря на то, что молодой царь держал себя осторожно до уклончивости, не сказал еще своего «слова веры» и старался соблюдать равновесие между партиями, ожидали для себя только худшего от распоряжений Давида. И когда он в апреле 1716 г. сменил ычаге, то в Дабра Либаносе подумали, что година бедствий для них наступила, и решились на необычайную меру. 11 мая мужи дабра-либаносские связали «государева пресвитера» Микаэля, чтобы поставить его в ычаге. Микаэль отказался и просидел в узах 4 месяца. Конфликт кончился для дабра-либаносцев очень приятно. На открывшуюся столь странным образом вакансию «государева пресвитера» Давид назначил абба Евсигния, игравшего видную роль на соборе 1707 г., а затем 6 августа произвел в ычаге самого Микаэля. Освящение церкви во имя абба Евстафия в 1719 году было, вероятно, тоже некоторым моментом для мужей дабра-либаносских. Но до серьезного конфликта они дошли в марте 1721 г., когда ныгус, видимо по случаю прибытия нового папаса, абба Крыстодулу, созвал всех монахов годжамских, амхарских и бега-мыдрских на собор по вопросу о «помазании и соединении». Монахам Дабра Либаноса царь объявил свою волю в таких словах: «быхтвадад Гиоргис выслушает ваши рассуждения о вере с монахами абба Евстафия и доложит мне». – Назначая Георгия, ныгус избирал если не персона грата, то лицо удобоприемлемое для дабра-либаносцев. Георгий был сыном раса Анастасия, и в Дабра Либаносе должны были помнить, как этот последний в качестве третейского судьи на соборе 1688 г. заградил уста годжамским изгнанникам. Но и Георгий был не без прошлого. В октябре 1696 г. Георгий, уже тогда даджач, прибег в «дом ычаге» и просил себе церковной защиты. Его приняли. Но на той же неделе ныгус Иясу сказал мужам дабра-либаносским: «выдайте мне Георгия: если уйдет он из рук ваших, то быть моему на вас нелюбью, и разорится завет, который стоит со дней Йыкуно-Амлак (1270 г.) доныне». Риск был страшный, притом же и «слово беззакония» Георгия, его соприкосновенность с государственною изменою, было доказано. И мужи дабра-либаносские посоветовались, связали Георгия и выдали его царю. Правда, Иясу немедленно подал им весть: «ради вас я помиловал Георгия», и этот последний действительно отделался только ссылкою; но у него, конечно, сохранились о «доме ычаге» далеко не приятные воспоминания. И теперь быхтвададу Георгию дабра-либаносцы не доверяли. «Не станем, – ответили они, –рассуждать о вере при быхтвададе Георгии без царя». Тогда ныгус сделал другое распоряжение. «Все вы, власти и священники, идите и спросите у абуна слово веры». Георгий со властями пошел, а священники – по крайней мере дабра-либаносские – уклонились. «Моя вера, – ответил абба Христодул, – та же, что и вера аввы Синоды и аввы Марка, папасов, моих предшественников». Для страшливого неведения это был ответ вполне безопасный; но угадать в нем какой-нибудь положительный смысл было очень трудно. Доложили царю. «То слово веры, – лукаво ответил ныгус, – которое вы слышали из уст папаса, возвестите приказом посреди площади». Став эдипами поневоле, власти разрешили свою задачу очень просто, т.е. по своему собственному усмотрению. И 28 марта загремели литавры, и зычно пронесся «авадж» по Гондару: «помазанием сын естество».

Увидев столь горький плод от своей политики невмешательства, пассивного сопротивления, в глубокой скорби сошлись «мужи дабра-либаносские» в доме ычаги на совещание и порешили, «умрем за веру; но прежде спросим папаса». Сам ычаге Такла Хайманот с избраннейшими из ликавынт церковных дабра-либаносской конгрегации отправился к папасу. Разъяснили ли ему они спорный вопрос, или папас действовал по собственному усмотрению в надежде примирить споривших, употребив оба технические слова, но он сказал: «вот моя вера: соединением сын единый и помазанием бысть Христос».

– «Прославим бога!» – возгласили радостно дабра-либаносцы. Слова папаса выражали их догматическое убеждение, противоположное вчерашнему «приказу». И вот, из «ычаге-бет» выступила торжественная церковная процессия. Через площадь во всю длину дворца шла она в церковь блаженного основателя конгрегации, Такла Хайманота, – впереди всех сам ычаге под балдахином, за ним ликавынт церковные и множество монашества. Они пели песни победы над неверными, «и гремел гром песнопений их как гром боевой трубы». Взволновалось население столицы. Трое властей вышли из дворца – убеждать дабра-либаносцев умерить свое ликование. «Возвратитесь в дом ваш», – просили их. Ычаге и ликавынт возвратились и вошли в «бета-ычаге». Но вдруг в этот квартал, неприкосновеннейшее из церковных убежищ, ворвались стоявшие около города галла джави и принялись убивать и грабить. «Государева пресвитера» абба Евсигния убили, самого ычаге и влиятельного магвинского игумена «полупили». Это была отместка быхтвадада Гиоргиса за их триумфальное шествие. Лишь только узнал ныгус об этом нашествии, как грозным приказом остановил грабителей. Но «число убитых в день тот простиралось до ста или более, а ограбленным монахам и игуменам и счету не было». А на другой день, 30 марта, позвали во дворец самого папаса. Полумертвый от страха, явился он. Но от него желали только, чтоб он своим присутствием авторизовал настоящее, гондарское «слово веры». По приказанию ныгуса вывели авву Христодула на площадь к литаврам. Они грянули, и раздался авадж: «помазанием сын естество». А после сего было смятение и гонение в Дабра Либаносе» [3, с. 50-53]. Так что, как мы видим, и спустя пять лет после случившегося митрополиту было в чем оправдываться.

175. Митрополит Христодул прибыл в Эфиопию морем через Массауа. Здесь он имеет в виду, что с самого своего прибытия в Эфиопию он якобы всегда говорил одно и то же относительно «соединения и помазания» и не менял своих слов, что далеко не соответствует исторической правде.

176. 7 января 1726 г.

177. См. коммент. 249 к «Истории царя царей Аэлаф Сагада».

178. См. коммент. 509 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

179. Цераг-масаре – то же, что и церадж-масаре. См. коммент. 21 к «Истории царя царей Аэлаф Сагада».

180. Абуна Касис – не имя; в переводе с арабского это выражение означает «батюшка наш священник». Вероятно, это арабское обращение к египетскому священнику было принято эфиопами за имя собственное.

181. Литургическим языком и языком Писания в Эфиопии всегда был геэз. Амхарские Библии, которые стали появляться в стране начиная с XIX в., – дело рук протестантских миссионеров.

182. См. коммент. 172.

183. См. коммент. 290 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

184. См. коммент. 650 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

185. 18 января 1726 г.

186. См. коммент. 313 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

187. 3 февраля .1726 г.

188. 12 февраля 1726 г.

189. 25 февраля 1726 г.

190. 24 марта 1726 г.

191. 13 апреля 1726 г.

192. Здесь автор переименовывает Махтама Вальда («печать сына») в Махтама Сайтана («печать дьявола»). См. коммент. 437 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

193. 21 апреля 1726 г.

194. 2 мая 1726 г.

195. 7 мая 1726 г.

196. Т.е. справлял всякий ежемесячный богородичный праздник, который приходится на 21-е число каждого эфиопского месяца.

197. Имеется в виду церковь Фит Микаэль, впоследствии отстроенная вновь, что и поныне стоит в районе Арада, к северу от основного дворцового комплекса. Любопытно отметить здесь преемственность в эфиопском градостроительстве. Само название Фит – не гондарское нововведение: оно повторяет топоним древнего Дабра Берхана, построенного царем Зара Якобом (1434-1468), который он безуспешно пытался превратить в столицу Эфиопского царства. Попытка эта не удалась, но сама идея столицы оказалась живуча, и гондарские цари, вероятно не без умысла, повторяли на новом месте старые названия. Кстати, и такое, типично гондарское название, как Арада, было уже в XX в. повторено в топонимике Аддис-Абебы.

198. 29 июня 1726 г.

199. См. коммент. 153.

200. Бальдерас – обер-шталмейстер царского двора.

201. См. коммент. 145.

202. 20 июля 1726 г.

203. Имеется в виду лика мазамран; см. коммент. 654 к «Истории царя царей Адьям Сагада».

204. 3 августа 1726 г.

205. 10 августа 1726 г.

206. Так как геэз, этот единственный тогда литературный и литургический язык Эфиопии, уже давно стал мертвым, то его нужно было изучать как иностранный. Именно нужды его изучения и преподавания породили весьма своеобразную эфиопскую грамматическую школу и род «грамматик», называемых «лестницами».

207. Трудно сказать с уверенностью, был ли Кенфа Микаэль родным сыном азажа Синоды или просто ближайшим его учеником: в обоих случаях слово «сын» могло быть употреблено как технический термин.

208. 17 августа 1726 г.

209. Эфиопы никогда не были моряками, хотя нередко видели корабли на побережье Красного моря. На эфиопских высокогорных озерах не бывало иных судов, кроме тростниковых лодок (см. коммент. 55 к «Истории царя царей Адьям Сагада»). Возможно, это обстоятельство и навело Кенфа Микаэля на странную мысль о том, что большие суда способны плавать лишь в теплых водах.

210. 5 сентября 1726 г.

211. 9 сентября 1726 г.

212. 6 октября 1726 г.

213. 11 октября 1726 г.

214. Лике – разговорное сокращение от титула члена верховного суда «лика мацане».

215. «Внутренний бэлятен» – это личный паж царя в отличие от простого бэлятена – обыкновенного прислужника знатного человека.

216. Царским именем в Эфиопии клялись вплоть до свержения императора Хайле Селассие I, и подобная клятва звучала: «[Царь] имярек да умрет, [если я лгу]!». Таким образом, солгать, поклявшись царским именем, означало совершить государственное преступление.

217. Юст царствовал с 1711 по 1716 г.

218. Давид царствовал с 1716 по 1721 г.

219. Термин «чада полковые», означающий рядовых воинов полков, удивительно точно соответствует аналогичному старорусскому термину «дети боярские», имевшему такое же значение.

220. Здесь Такле – сокращение от имени Такла Хайманот.

221. 4 декабря 1726 г.

222. Кемант – народ, в прошлом кушитоязычный (языковая семья агау), проживающий в окрестностях Гондара. Подробнее о прошлом и настоящем кемант см. в специальной монографии Ф. Гамета [39].

223. 18 декабря 1726 г.

224. Кэсосе – сокращение от имени Крестосавит.

225. Эгр заквань (букв. «на ногах стоящий») – название придворного, который в отличие от высокопоставленных сановников не имел права сидеть на совете или в суде, а должен был присутствовать стоя. Здесь любопытно то, что военачальники и придворные низших рангов явно сочувствуют Такла Хайманоту и стараются облегчить его участь, а высшие сановники занимают более жесткую и непримиримую позицию.

226. 28 декабря 1726 г.

227. Вальваджо – прозвище, производное от топонима Вальвадж, означающее уроженца этого места.

228. 14 января 1727 г.

229. Этим сообщением от 17 января 1727 г. заканчивается «История царя царей Бакаффы». Царствование Бакаффы закончилось с его смертью, последовавшей 19 сентября 1730 г. События последних трех с половиной лет его царствования мы узнаем из «Краткой хроники», большая часть редакций которой кончается именно смертью Бакаффы [25; 36]. То, что описание царствования обрывается за некоторое время до смерти героя повествования, – явление обычное для эфиопской официальной историографии, так как очень часто новая обстановка и новый государь не благоприятствовали прославлению и описанию деяний предшественнника. Однако «История царя царей Бакаффы» с ее почти летописной манерой изложения обрывается слишком рано, чтобы принять это за естественный временной разрыв между событиями и их описанием. Возможно, некоторый свет на это обстоятельство может пролить сообщение Дж. Брюса о том, что именно при Бакаффе должность официального историографа стала весьма опасной для ее исполнителя, отчего от нее старались уклониться [27, гл. VI, с. 187].

Текст воспроизведен по изданиям: Эфиопские хроники XVII-XVIII веков. М. Наука. 1989