Мобильная версия сайта |  RSS |  ENG
ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
 
   

 

» ДУХОВНАЯ ГРАМОТА ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ИВАНА ДАНИЛОВИЧА КАЛИТЫ (ПЕРВАЯ), ПИСАННАЯ ПРИ ОТЪЕЗДЕ В ОРДУ: О РАЗДЕЛЕ ДВИЖИМОГО И НЕДВИЖИМОГО ЕГО ИМЕНИЯ ДЕТЯМ И КНЯГИНЕ ЕГО — ПИСАНА 1328 ГОДА
Во имя Отця и Сына и святого Духа. Се язъ грешный худый рабъ Божий ИВАНЪ пишу душевную грамоту, ида въ Орду, ни кимь не нуженъ, целымь своимь умомъ, въ своемь здоровьи. Аже Богъ что розгадаетъ о моемь животе, даю рядъ сыномъ своимъ и Княгиии своей. Приказываю сыномъ своимъ отчину свою Москву; а се есмь имъ розделъ учинилъ. Се далъ есмь сыну своему болшему Семену: Можаескъ, Коломну со всими Коломеньскими волостми, Городенку, Мезыню, Песочну, Похряне, Устьмерьску, Брошевую, Гвоздну, Иваны деревни, Маковець, Левичинъ, Скулневъ, Капевъ, Гжелю, Горетову, Горки, село Астафьевьское, село на Северьсце въ Похряньскомъ уезде, село Костянтиновское, село Орининьское, село Островьское, село Копотеньское, селце Микульское, село Малаховьское, село Напрудское у города.
А при своемь животе далъ есмь сыну своему Семену: 4 чепи золоты, 3 поясы золоты, 2 чаши золоты съ женчуги, блюдце золото съ женчугомь съ каменьемь; а къ тому еще далъ есмь ему 2 чума золота болшая; а изъ судовъ изъ серебрьныхъ далъ есмь ему 3 блюда серебрьна.
А се даю сыну своему Ивану: Звенигородъ, Кремичну, Рузу, Фоминьское, Суходолъ, Великую свободу, Замошьскую свободу, Угожь, Ростовци, Окатьева свободка, Скирминовьское, Тростна, Негуча; а села: село Рюховьское, село Камоничьское, село Рузьское, село Белжиньское, село Максимовское, село Андреевское, соло Вяземьское, село Домонтовьское, село въ Замошьской свободе, село Семциньское. А изъ золота далъ есмь сыну своему Ивану: 4 чепи золоты, поясъ болший съ женчугомь съ каменьемь, поясъ золотъ съ капторгами, поясъ сердониченъ золотомъ окованъ, 2 овкача золота, 2 чашки круглыи золоты, блюдо соребрьно ездниньское, 2 блюдци меншии.
А се далъ есмь сыну своему Андрею: Лопастну, Северьску, Нарунижьское, Сорпоховъ, Нивну, Темну, Голичичи, Щитовъ, Перемышль, Растовець, Тухачевъ; а се села: село Талежьское, село Серпоховьское, село Колбасиньское, соло Нарьское, село Перемышльское, село Битяговьское, село Труфоновское, село Ясиновьское, соло Коломниньское, село Ногатиньское. А изъ золота далъ есмь сыну своему Андрею: 4 чепи золоты, поясъ золотъ Фрязьский съ женчугомь съ каменьемь, поясъ золотъ съ крюкомъ на червчате шолку, поясъ золотъ Царевьский, 2 чары золоты, 2 чумка золота меншая; а изъ блюдъ: блюдо серебрьно, а два малая.
А се даю Княгини своей съ меншими детми: Сурожикъ, Мушкину гору, Радонежьское, Бели, Воря, Черноголовль, на Вори свободка Софроньевская, Вохна, Дейково Раменье, Данилищова свободка, Машевъ, Селна, Гуслиця, Раменье, что было за Княгинею; а села: село Михайловьское, село Луциньское, село у озера, село Радонежьское, село Дейгуниньское, село Тыловское, Ротожь, село Протасьевское, село Аристовьское, село Лопастеньское, село Михайловское на Яузе, 2 селе Коломеньскии. А изъ городьсткихъ волостий даю Княгини своей осмничее; а тамгою и иными волостми городьскими поделятся сынове мои: такоже и мыты, которыи въ которомъ уезде, то тому; а оброкомь медовымъ городьскимь Василцева веданья поделятся сынове мои. А что моихъ бортниковъ и оброчниковъ купленыхъ, которыи въ которой росписи, то того. 
Полный текст
» ГОДУНОВ П.И. - О ВЕДОМОСТИ О КИТАЙСКОЙ ЗЕМЛЕ И О ГЛУБОКОЙ ИНДЕИ

А людей в Китайском государьстве и в городех множество, и жалованья царского бояром и дворовым людем по тысячи лан серебра на месяц, а иным менши; а за ыными есть вотчины с пашнями.

А конным людем рядовым дают по десяти лан на месяц.

А пешим по пяти лан на месяц;

А ково пошлют на службу, и им дают серебра сверх того много.

А вес в Китайском государьстве русково легче; в фунте по 11 лан;

А лан их по 10 золотников;

А московским весом в лане 9 золотников.

И потому в руской вес их весу в фунте 110 золотников,

А русской фунт больши будет 11 золотников.

А дворовых людей у всяких людей живет по силе, хто чем может владеть.

А женятца они против мусулманского звычаю, ходят в мечать.

А как детей родить, и попов в домы призывают, и имяна им дают, и над «ими поют;

А по мусулмански не обрезывают.

А торгуют в Китаях медными денгами, чюзами; на лан серебра — 1300 чюзов;

А на тех чюзах напечатано имя китайского царя, тяжестию чюз против золотника.

А сребряных денег у них нет, а золотые денги есть.

 А хто де у них в Китаях умрет, и тем де людем делают гробы дощаные, и великие и высоки, и красят всякими красками.

А жена де и дети и род того умершаго в то время нарядятца в белое платье и провожают до мечатей, а с ними идет поп и говорит, неведомо что, и похороня де того умершаго, род в том белом платье ходят до шти недель.

А огненного ружья у них мало и за-нет. А бой у конных и у пеших людей лучной; а луки у них долги и стрелять горазды. А наряду болшего пушашного нет жа, толко ести в одном городе, где царь, пушечки, и те неболшие, пол сажени, и немного их.

А как приезжают в Китай руские люди и немцы и стреляют ис пищалей птицы и убивают, и китайцы тому дивуютца и о такой стрельбе разпрашивают.

А порох у них делают сами: плох. И свинец, и сталь, и красное железо, и медь, и яшмовые и ентарные и хрустальные и цениные и склянишные всякие суды есть и делают; а железо варят они на камени добро.
Полный текст

» ГЕНРИХ ШТАДЕН - ЗАПИСКИ О МОСКОВИИ
Много, много (viel tausent) богатых торговых людей (Kauf-leute), много бояр и богатых гостей (Kaufhern) из земских — те, что не служили на войне — закладывались (begaben sich) — вместе с вотчинами, женами и детьми и всем, что у них было — за тех опричников, которых они знали; продавали им свои вотчины, думая, что этим они будут ограждены (frei)  от других опричников. Но опричники, пограбив их, говорили им: “Мы не можем держать вас дольше; вы же знаете, что мы не можем общаться с земскими; что это противно нашей присяге. Уходите, откуда пришли!". И [земские] должны были еще бога благодарить, что ушли непобитые!
Опричники обшарили всю страну, все города и деревни в земщине, на что великий князь не давал им своего согласия. Они сами составляли себе наказы; [говорили] будто бы великий князь указал убить того или другого из знати или купца, если только они думали, что у него есть деньги, — убить вместе с женой и детьми, а деньги и добро забрать в казну великого князя.
Тут начались многочисленные душегубства и убийства в земщине. И описать того невозможно! Кто не хотел убивать, те ночью приходили туда, где можно было предполагать деньги, хватали людей и мучили их долго и жестоко, пока не получали всей их наличности и всего, что приходилось им по вкусу. Из-за денег земских оговаривали все: и их слуги, работники и служанки, и простолюдин из опричнины (der gemeine in Aprisna) — посадский или крестьянин. Я умалчиваю о том, что позволяли себе слуги, служанки и малые (Jungen) [опричных] князей  и дворян! В силу указа все считалось правильным.
Полный текст
» МИХАИЛ ШИЛЕ - ИЗВЕСТИЕ О КОНЧИНЕ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ И ЦАРЯ МОСКОВСКОГО ФЕОДОРА ИВАНОВИЧА
Покойный Великий Князь и Царь Московский, наикротчайшей и блаженнейшей о Христе памяти, Феодор Иванович, скончался и позван был всемогущим Богом из этой юдоли плача в ночи 15 Генваря, 98 года, а по Греческому счислению, употребительному у них по всей Русской (Reussischen) земле и в Москве, в 7006 году oт coтворения мира. Находясь еще в смертельной болезни, Его Державность вспомнил, что он оставляет пo ceбе Царство и скипетр без наследственного Государя и поколения, а потому передал и приказал правление всею страною своей любезной супруге, Ирине (Gerina), и Духовному Патриарху, заведующему вероисповеданием. 18 Генваря тело (todter Leichnam) Великого Князя наикротчайшей памяти предано было земле в Кремле (Schloss), в церкви Святого Архангела Михаила, где похоронены частью и другие давно умершие Великие Князья Mocковские. Тотчас же по всей земле все пределы (Grаnizen) были заняты и охраняемы войском, чтобы никому не было ни входа, ни выхода. Княжества, власти и города повсеместно присягнули и по своему обычаю целовали крест Великой Княгине Ирине, а это имеет такое же значение, как если бы поднять три пальца вверх и произнести клятвенное oобещание.
Но Великая Княгиня, по совершении вышесказанного дела (т. е., похорон), оказалась в решительном горе о покойном своем Государе: совсем отреклась от высокой мирской почести и всякого величия, поручила приказанное ей пpaвление Царством Князьям и Боярам, добровольно рассталась и простилась с своим обычным Княжеским жилищем и покоями и поступила в монашество в девичий монастырь (Teutsche monstra), находящийся в полумиле расстояния от Кремля, однако ж в стенах города. Toлько что проведав о воле у намерении Великой Княгини, еще до отправления ее в монастырь, весь Московский народ пошел в Кремль: с великим сетованием, плачем и рыданием он сказал Княгине: “Ах, Милостивейшая Княгиня! Ты покидаешь нас и расстаешься с нами: кто ж будет нашею защитою и помощью? Ты наша отрада, надежда и прибежище; тебе приказал и вверил правление бывший наш Великий Князь, покойный Государь”. — “У вас есть Князья и Бояре, отвечала им Великая Княгиня; пусть они и начальствуют и правят вами”.
А народ объявил опять ей: “Князья и Бояре нам не начальники; ты — наша Милостивейшая Княгиня; тебя мы хотим, да твоего брата, Бориса Федоровича (Boris Fedrowiz) и никого другого”. Затем Борис Федорович сказал народу, чтобы они оставались спокойными: во все продолжение печального времени (траура), которое у них продолжается 40 дней, он берет на себя управление Царством, а Князья и Бояре будут его помощники.
Полный текст
» СЫСКНОЕ ДЕЛО 1697 ГОДА О ДОРОГЕ В ХИВУ
А крепости де в Туркестане и в городах валены, валы земляные и по валу кладены стены кирпича необожженаго, а вышиною и с валом стена сажени в полтретьи, а шириною местами в сажень, а в иных местах больше и меньше, а к верху аршина по полутора и по два; а больше де у них в городах валенье одни земляные валы без кирпичу, а земля плотна и не сыпуча, а рвов де копаных нет. И во всех тех городех живут Бухарцы, а казаков мало, а казаки де все живут для пашенных земель по кочевьям, а пахоти де их скудны, коней и овец много, а коров мало; кормятся мясом и молоком. А к бою де удачливы, волшебству де учены от Донских беглецов, а по смете де всех их казаков будет тысячь с двадцать и больше. А бой де у них лушной и копейный, а пушек де нет и мелкаго, длиннаго, огненнаго ружья мало, а кузнецев де у них не сказывают, а огненное де ружье и порох и свинец и луки привозят из большой Бухарии: а сказывают де, что берут селитру по кислым озерам и варят в котлах, а сера де топится и из камени близко Еркенских городов, а свинец де плавят из руды в городе Карнаке и порох де чинят приезжие Бухарцы-полоненники; а руду де красной меди плавят на Тобольской дороге. А рек де больших в земле их нет, а три де реки из под камени пали и те средния, а Сырт де река течет из под камени, от городов их не в близости, а рыбы де в ней мало, да и не ловят, а пала де устьем в море Хивинское или Аральское, течет с обедника (С полудня, с юга) в ночь, а ходу де до устья ея дней на двадцать; а полным де рекам [400] ходу дней по пяти и по десяти, и те де реки не широки, и перевозов по ним нет, броды в них мелкие, а степь голая. А по всей де степи, по рекам и по речкам, круг озер и болотин, большаго лесу нет, ростет белый и черный мелкий таль, местами и ветельник, а иного нет; а по пескам и по камням ростет небольшое дерево Соксоус, а походит листьем на жимолость, а корою на сандал, а угодьем жарок и не гаснет, часто уголья дни три и больше, а в кочевьях де есть варят конским калом и камышем. А от Туркестана де земли в низ по Сырту-реке на три дни до города Юзуганту, и в том де городе Тевкихан в прошлом в 203 году поступился Каракалпаком для сбору половиною городов и пашут пашню с казаками живучи сообща. И от Юзюганту в низ же по Сырту по обе стороны кочуют Каракалпаки на десяти днищах до мечети их Курчут. А городов де особых нет, а к воинскому де делу с казаками одного ученья и кормятся воровством, а будет де человек их тысяч с шесть и больше, а ружье де казачье, пушек нет же; а владелец де их Тобурчак-султан.
Полный текст
» Сказки русских пленных, привезенных посланником Василием Даудовым из Бухары
Казанского уезду помесного села Богороцкого Федора Садилова поп Офонасей Иванов сказал: тому 12 лет взяли ево в полон изменники башкирцы з женою ево Марьицею да з детьми з девками з Дунькою да з Домницею, и в полону были в калмыцких || и в нагайских улусех и в Балху и в Бухарех и в Хиве; и будучи в Хиве дочь свою Дуньку выдал замуж за полоненика же самарского стрельца за Максимка Степанова; и от Полонского терпения свободился собою, и из Бухар до Яику ехали на своих подводах, пили ели свое.
Того же села Федоров крестьянин Садилова Мишка Потапов сказал: тому де ныне 33 года взяли ево в полон под тем селом калмыки, и в полону был в нагайских улусех и в Хиве и в Бухарех, и от полонуго терпения выкупил ево астараханца посацкого человека Ивашка Берекецкого человек ево Сенька, а окупу дал 3 сукна да шубу да денег 50 руб., и из Бухар вь Яицкой город приехали он Мишка с ним Сенькою на своей подводе и пил ел свое же. ||
Того же села Садилова крестьянка Дарьица Мокеева сказала: тому де ныне 33 годы приехав де нагайцы и то село розгромили и ее в полон взяли и продали в Бухарех Аблаис хану, и Аблаис хан отпустил ее на волю, и жила на воле 20 лет; и как де посланник Василей Даудов был в Бухарех и поехал в Астарахань, и она де Дарьица поехала с ним же и ехала до Яику на своей подводе, пила и ела свое.
Того же села ево же Федорова крестьянка Лукерьица Клементьева сказала: тому ныне 9 лет взяли ее в полон в том селе изменники башкирцы и продали в Бухары бухарцу тазичку; и как де приехал в Бухары посланник || Василей Даудов, и ее де выкупила ис полону полонянка же девка Офимка, а дала выкупу 25 руб., и отвела ее к нему Василью, чтоб ее вывез с собою на Русь, и Василей де Даудов ее из Бухар до Яику вез на своих подводах, пила и ела ево же, да ей же дал он Василей полтину денег.
Полный текст
» 1645 г. Отписка торгового человека в Якутскую приказную избу о восстании казаков Якутского острога
153-го году июля в 3 день у казенных анбаров соболиных стояли служивые люди на карауле Алешка Коркин, Данилко Скребычкин, Фетька Чюкичев, Лазарко Аргунов. Тово ж числа с утра велено выдать к потписке соболи государевы и тово ж числа извещали торговые люди стольнику и воеводе Петру Петровичю Головину: у казенного де анбара лестницы нет, отнесена де под башню в ворота, а на карауле де стоит у казенных анбаров служивый человек Алешка Коркин один, и ево де посылали по лестницу и он де не идет. И тово ж числа распрашивал стольник и воевода Петр Петрович Головин того де служивого человека Алешку Коркина, а для чево он, Алешка, по лестницу не пошел под башню и Олешка Коркин сказал: для того де яз, Алешка, по лесницу не пошел один: десять на карауле, а товарищи де мои служивые люди Данилко Скребычкин, Фетька Чюкичев, Лазарко Аргунов на карауле в тоя поры не были, розошлись по домам. Июля ж в 4 день стольник и воевода Петр Петрович Головин тех служивых людей караульщиков 3-х человек Данилка Скребычкина, Фетьку Чюкичева, Лазарка Аргунова велел добыть их деньщиком Ивашку Дубову, да Офоньке Медветчику, хотел им дать поученье, бить батоги, потому что приказано им, велено у казенных анбаров стоять им безпрестанно двум человеком, а другим двум человеком велено быть под приказом в потклети безпрестанно для береженья и для сполошного времяни и для пожару. Тово ж числа деньщики, пришед, сказали: служивые де люди караульщики Данилко Скребычкин, Фетька Чюкичев, Лазарко Аргунов не слушают и в приказ не идут и после тово, помешкав, те служивые люди караульщики Данилко Скребычкин, Фетька Чюкичев, Лазарко Аргунов в приказ пришли и стольник и воевода Петр Петрович Головин велел тех караульщиков Данилка Скребычкина с товарищи деньщиком бить батоги и ис сеней служивые люди почали говорить тем караульщикам, велели выбежать из приказу вон и те служивые люди, караульщики, [240] Данилко Скребычкин, Фетька Чюкичев из приказу вон выбежали и стольник и воевода Петр Петрович Головин вышел в сени почал говорить служивым людям: для чево приходят шумом и служивых людей от наказанья отымают: и из служивых людей выступался пятидесятник Мартынко Васильев, почал говорить: не бей де нас, не дадим де бить никово. И стольник и воевода Петр Петрович Головин хотел ево, Мартынка зашибить рукою и Мартынко ухватил стольника и воеводу Петра Петровича Головина за груди и отпехнул от себя прочь и тут же стоя закричал служивой человек тобольской Алешка Коркин – не бей де нас, не бей, не дадимся де бить и стольник и воевода Петр Петрович Головин велел взять ево, Алешку Коркина, служивым людям и служивые люди за нево, Алешку, не приметца нихто. И стольник и воевода Петр Петрович Головин принялся за нево, Алешку, и сам Олешка Коркин принял стольника и воеводу Петра Петровича Головина за груди и поволок из сеней на крыльцо и приволок к порогу к сенному, а кличет к себе служивых людей, а служивые люди стоят на крыльце многие и тюремщики и стоя крычат великим шумом.
Полный текст
» Челобитная сына боярского Петра Бекетова о поверстании его казачьим головой в Енисейском остроге за походы в «новые земли» и построение Якутского острога
Служу я, холоп твой, тебе, праведному государю, в Сибири всякие твои, государевы, службы зимние и летние, конные и струговые, и нартные 17 лет, и своим службишком и раденьем многую тебе, праведному государю, прибыль учинил.
В прошлом, государь, во 136-м году посылан был я, холоп твой, а со мною служивые немногие люди, по Верхней Тунгуске реке на Рыбную и Чадобчю к тунгусом, что те тунгусы тебе, праведному государю, были непослушны, твоего, государева, есаку не давали и служилых и промышленых людей побивали...
Да я ж, холоп твой, в прошлом во 137-м году послан на твою, государеву, службу для твоего, государева, есачного збору на годовую, под Братцкой порог. И я, холоп твой, на твоей, государевой, годовой службе тебе, государю, служил, ходил ис Братцкого порогу по Тунгуске вверх и по Оке реке, и по Ангаре реке, и до усть Уды реки, и твой, государев, есак з братцких княжцей и улусных людей взял вновь, и братцких людей под твою, государеву, высокую руку подвел. И по се число те братцкие люди твой, государев, есак дают в Енисейской острог. А преж, государь, меня в тех местех никакой руской человек не бывал.
Да в прошлом же, государь, во 139-м году посылан я, холоп твой, на твою, государеву, службу из Енисейского острогу с служивыми людьми на великую реку Лену. И ис под Ленского волока ходил я вверх по великой [реке Лене и дошел] до брацкие же землицы до иных... ны людей. И те брацкие люди, не похотя тебе, праведному государю, ясаку платить, собрався, меня осадили. И с служивыми людьми в своей Братцкой землице настепу... сидел я в осаде... Да под теми ж, государь, братцкими людьми жили тунгусы Наляские землицы и есак давали братцким людем. И я, холоп твой, тех тунгусов Наляские землицы под твою, государеву, высокую руку привел, и твой, государев, есак с тунгусов взял вновь, и по ся место тое Наляские землицы тунгусы тебе, праведному государю, ясак платят.
Полный текст


Главная страница | Обратная связь | ⏳Вперед в прошлое⏳
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.