Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

ГОЛОВНИН В. М.

ПУТЕШЕСТВИЕ ВОКРУГ СВЕТА

СОВЕРШЕННОЕ НА ВОЕННОМ ШЛЮПЕ "КАМЧАТКА"

В 1817, 1818 И 1819 ГОДАХ

ФЛОТА КАПИТАНОМ ГОЛОВНИНЫМ

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ, И ПОСЛЕДНЯЯ

Плавание от Азорских островов до Англии. Пребывание в Портсмуте и отбытие из оного. Переход до Копенгагена и оттуда до Кронштадта

Воскресенье, 29. Понедельник, 30. Июль. Вторник, 1

По отбытии нашем от Азорских островов три дня беспрестанно дул совершенно противный нам северо-восточный умеренный ветр, который 29 июня, сделавшись самый тихий, пошел к югу. С полуночи на 30 число перешел он в юго-западную четверть и стал дуть поровнее; это был первый настоящий благополучный ветр, которого мы после самого приближения к экватору не имели. К 8 часам утра отшел он к западу и при сухой, впрочем облачной, погоде продолжал дуть умеренно до 1 июля, а тогда перешел в северо-восточную четверть, следовательно, сделался опять нам противный, с рассветом он усилился, и погода настала пасмурная.

Воскресенье, 6. Понедельник, 7

После сего до 6 числа июля беспрестанно дул ветр с северо-восточной стороны, и довольно крепко. Погода стояла облачная и холодная, а в последние три дня сделалась она пасмурною и мрачность, нередко походила на туман. В 4 часа после полудня 6 числа ветр отшел к северу, а вечером перешел в северо-западную четверть и стал свежеть; тогда могли мы идти настоящим своим курсом (ONO 1/2 О) очень скоро. На другой день северо-западный ветр при пасмурной, сырой погоде дул очень свежо и мы шли по 8 и 9 миль в час почти до полден, потом отшел ветр к северу и дул очень крепко, с порывами.

Среда, 9. Четверг, 10

Северный свежий ветр с облачною и пасмурною погодою дул до 3 часов пополудни 9 числа, а потом перешел в северо-восточную четверть и стал дуть тише. Сей тихий ветр, переходящий иногда в юго-восточную четверть, дул и все 10 число, которого в полдень мы находились в широте 45°35', долготе по хронометрам 12°40'. Сего дня погода была ясная.

Пятница, 11

Июля 11-го ветр дул от юго-востока и, приближаясь иногда к востоку, был нам не вовсе благоприятный. Прежде с самого выхода из Фаяла видели мы почти каждый день одно или два судна, но сего дня было у нас в виду вдруг шесть судов. [300]

Суббота, 12. Воскресенье, 13.Среда, 16. Английский канал. Четверг, 17. Пятница, 18. Воскресенье, 20

 

Июля 12-го ветр дул тихо из юго-восточной четверти при облачной погоде во все сутки, а на другой день в 4 часа пополуночи перешел в юго-западную четверть. В полдень, находясь в широте 48°39', долготе по хронометрам 9°14', достали мы дно 85 саженями — мелкий белый песок с ракушками. После сего ветры были переменные, тихие и большею частью противные нам, и по временам с такою пасмурностью, что мыса Лизарда мы видеть не могли, а 16 июля вечером показался Эдистонский маяк в расстоянии от нас миль 12 или 15. Невзирая на такое большое расстояние, приезжали к нам на гребных судах плимутские лоцманы предлагать свои услуги. Между ими были и контрабандисты, которые спрашивали у нас, нет ли продажных вещей, а особливо джину: они почли нас за голландцев. Тишина, а после совершенно противный ветр от востока не позволили нам идти в Канал, а потому и на другой день Эдистонский маяк мы видели, а также мысы Болд-Гед и Старт. Вечером уже при захождении солнца сделался северный ветр, с которым пошли мы прямым своим путем, но в ночь на 18 число опять перешел он к востоку и дул весьма тихо двое суток, так что мы не прежде могли прийти в Портсмут как 20 июля, где положили якорь в 4 часу пополудни на рейде, называемом Спит-Гед.

Понедельник, 21

На другой день был я у главнокомандующего здесь адмирала (Sir George Cambell), а вечером с двумя офицерами (Комиссар Савельев и гардемарин Феопемпт Лутковский) поехал в Лондон по казенным надобностям, поруча шлюп старшему офицеру, которому приказал сделать на нем некоторые поправки, состоявшие большею частью в починке парусов и окраске наружных частей шлюпа. Все сие можно было скоро окончить, и я надеялся чрез неделю уйти, но в Лондоне встретились препятствия: инструменты и вещи, приготовленные в Англии для разных департаментов правительства, которые я должен был отвезти в Россию, не были привезены в Портсмут, и я должен был их дожидаться в Лондоне. Во время пребывания моего в Лондоне пришли в Портсмут четыре наших военных судна («Восток» и «Мирный», назначенные на юг, под начальством капитана 2-го ранга барона Беллинсгаузена; а «Открытие» и «Благонамеренный» — к северу, под командою капитан-лейтенанта Васильева), назначенные для открытий в полярных морях к северу, и к югу. Тогда же находились там яхты принца-регента Англии, который несколько раз по рейду катался на них под королевским штандартом. Мы ему салютовали и [301] делали все другие почести, принадлежащие по нашему уставу особе его ранга. Его высочество был столь внимателен к нам, что присылал пригласить меня и командиров вышеупомянутых четырех наших военных судов к столу на свою яхту, где у него обедали все английские морские генералы и корабельные капитаны, в Портсмуте тогда бывшие, но как мы в это время находились в Лондоне, то и не могли воспользоваться предложенною честью.

Суббота, 16. Северное море. Воскресенье, 17. Вторник, 19. Среда,20. Каттегат. Четверг, 21

Окончив дела в Лондоне и Портсмуте, простились мы с нашими приятелями (Они остались еще на несколько дней в Портсмуте для разных в их судах переделок и поправок, из коих важнейшая состояла в подъемных портах, коих для шлюпа «Востока» в Кронштадте как-то не успели сделать) и 15 августа вечером отправились в путь при благополучном ветре с западной стороны, который дул тихо и часто вовсе затихал во весь следующий день, а к вечеру был даже нам противный; погода стояла ясная. На рассвете же 17 числа ветр сделался от запада и потом от юго-запада. С помощью сего ветра к вечеру мы совсем вышли из Доверского канала и направили путь к ютландскому берегу, который, не встретив ничего примечательного, увидели в окружностях Бовен-Бергена в 4 часу пополудни 19 числа, и, подойдя к оному на расстояние миль 6-ти или 7-ми, пошли вдоль его к мысу Скагену, к которому подошли в следующее утро. Ветр, бывший доселе нам попутным, в Каттегате уже был противным, сделавшись из юго-восточной четверти, и заставил нас лавировать; дул он гораздо тише прежнего и временно с дождем. У Скагена нашли мы около 50 купеческих судов разных народов, лавировавших к Зунду. Это показывало, что в Каттегате несколько дней уже был южный ветр, ибо суда, шедшие Северным морем с попутным ветром, здесь встречали его противным, о чем на следующий день узнали мы достоверно от норвежских лоцманов, приехавших к нам, когда мы находились подле берега между островами Марстрандом и Винге. В сие время до 120 судов, шедших с нами, были у нас в виду.

Пятница, 22

21 числа в 8 часов вечера прошли мы Нидингские маяки. При сем случае должно заметить, что шведское правительство, кажется, весьма дурно поступило, приняв за правило зажигать маяки не прежде 8 часов вечера, вместо того чтоб надлежало им гореть с самого захождения солнца; от сей бездельной экономии корабли чувствуют большое неудобство и нередко претерпевают гибель. В сей раз мы и сами много потеряли от того, что заблаговременно не видали маяков, ибо, полагая их далее, правили к ним ближе и чрез то при боковом, почти [302] противном ветре пришли в такое положение, что приблизились к норвежскому берегу более, нежели безопасность позволяла, а особливо потому, что около полуночи ветр стал дуть крепко и погода сделалась пасмурная, а на рассвете 22 числа ветр прямо от юго-запада стал дуть весьма сильными порывами с дождем и градом, и сие продолжалось до самого полудня. Потом выяснило и погода настала светлая, сухая, при том же ветре, умеренно и ровно дувшем. Мы во весь день лавировали к Зунду вместе со множеством наших спутников, но успех был невелик по причине течения, против нас стремившегося; при захождении солнца мы еще находились почти в 20 милях от мыса Колы.

Суббота, 23. Воскресенье, 24. Зунд. Понедельник, 25. Копенгаген. Вторник, 26

Ночью на 23 число при светло-облачной, лунной погоде тихий ветр дул с южной стороны, с коим мы лавировали к Зунду, но к рассвету настала тишина, продолжавшаяся до 10 часов утра; потом легкий ветерок при ясном небе повеял с северо-западной стороны, но во весь день он так тихо дул, что мы не прежде могли приблизиться к мысу Колу как в 6 часу пополудни, а к Кронбургской крепости подошли уже после полуночи 24 числа, где и стали на якорь. По рассвете снялись и начали лавировать с помощью попутного течения. Сначала успех наш был невелик, но после, когда ветр сделался свежее, мы много выигрывали и к вечеру, невзирая на совершенно противный ветр, подошли к Копенгагену на 8 миль, где по совету лоцмана стали на якорь в расстоянии 2 или 2 1/2 миль от зеландского берега. На другой день по рассвете снялись опять с якоря и стали лавировать. В 4 часу пополудни находились мы подле самого копенгагенского рейда, как вдруг южный ветр из самого свежего совершенно затих и тотчас стал дуть с западной стороны — нам попутный; тогда мы могли бы остаться на рейде под парусами только несколько часов, чтоб дать время бывшему у нас пассажиром натуралисту перебраться на берег, но непредвидимый случай, повстречавшийся с нами при входе в Зунд, заставил нас пробыть на копенгагенском рейде пять дней. Когда мы поравнялись с Кронбургским замком, то салютовали датскому флагу 7 выстрелами, но, получив ответ 5 выстрелами, я уже не салютовал более ни брандвахтенному военному судну, ни копенгагенским крепостям, а отнесся о сем к нашему посланнику (Действительный статский советник барон Павел Андреевич Николаи), к которому в самый день прибытия на рейд тотчас отправил офицера (Лейтенант Кутыгин), и получил [303] в ответ, что причиною сему упущение датчан и что я при отбытии получу 2 выстрела лишних. На другой день в 9 часу, отдав паруса, я сделал крепости салют 7 выстрелами, но в ответ вместо 9 получил только ровное число; сие заставило меня лично объясниться с посланником, и он приписал упущение датчан недостатку времени для нужного сообщения по сему предмету от первого министра начальнику города, и что при отбытии моем если я стану салютовать, то непременно получу в ответ 2 выстрела лишних.

Четверг, 28. Пятница, 29

Августа 28 стояла пасмурная погода с переменными легкими ветерками, а потому и невозможно было, по общему с лоцманом мнению, покуситься на проход сквозь пролив Драго. Итак, мы опять должны были простоять сии сутки, равно как и следующие, на месте. Сего числа узнали мы о приходе к Гельсингеру фрегата (Фрегат «Гектор» под начальством капитан-лейтенанта Титова), на котором прибыл из Англии г-н статс-секретарь граф Каподистрия; вечером фрегат сей пришел на здешний рейд, где за противным ветром остановился.

Суббота, 30

30 августа — день тезоименитства государя императора — мы также простояли на копенгагенском рейде. Мы имели случай заметить, можно сказать, неучтивость датского правительства: по случаю сего праздника мы хотели сделать после молебна салют и послали известить о сем начальника крепости. В обыкновенное время с наших судов салютовали, но датчане не сделали ни одного выстрела.

Воскресенье, 31. Балтийское море. Сентябрь. Понедельник, 1. Вторник, 2. Среда, 3. Четверг, 4. Финский залив. Пятница, 5. Кронштадт

Августа 31-го судьба сжалилась над нами: после полудня повеял попутный ветр с северо-западной стороны, и мы в 4 часу со множеством купеческих судов пустились в путь. На салют наш датчане отвечали двумя выстрелами более и тем поправили свою ошибку (Хорошо делают англичане, что не любят салютов, у них ни с кем нет трактатов об оных. Очень нередко случалось, что даже начальники наших эскадр не получали от датчан должных салютов и принуждены были жаловаться). Благоприятный ветр был непродолжителен: едва прошли мы 1 сентября остров Борнгольм, ветр утих и потом сделался противным. 2 числа снова переменился и стал дуть с западной стороны так сильно, что мог дать нам ходу по 7 и 8 миль в час, а иногда более. Пользуясь сим благополучным ветром, прошли мы вечером южную сторону острова Готланда и во всю ночь имели попутный ветр. На сей стороне острова мы видели горевший маяк, ни на карте, ни в лоциях наших не означенный; он казался, по счислению нашему, на острове Остергарте; надобно думать, что он [304] вновь учрежден. К полудню 3 сентября, когда мы находились по обсервации и хронометрам в широте 58°10, долготе 20°31', ветр совсем затих и по захождении уже солнца сделался опять нам благоприятным. На рассвете 4 сентября прошли мы мыс Дагерорт; стоящий же на нем маяк видели еще ночью весьма хорошо, будучи от него в 25 милях, несмотря на пасмурную и весьма облачную погоду. Войдя в Финский залив, вступили мы в пределы нашего Отечества. Ветр благоприятствовал нам скоро плыть по заливу; в 5 часу пополудни прошли мы Ревель близ северной стороны Ревельской губы, а на другой день в 12 часу утра увидели мыс Гариваллу и в то же время усмотрели подле мыса Стирсудена небольшое судно без мачт, которое ветром и волнением скоро несло к берегу, где бы его неминуемо разбило. Желая избавить его от погибели, мы подошли к нему и взяли на буксир (Галиот купца Быкова, по имени «Яхта», под управлением шкипера Алексея Власкова. Он шел из Кронштадта в Выборг с казенным грузом, состоявшим из 508 кулей муки и 382 четвертей крупы; сверх сего, находилось на нем пассажирами восемь человек военнослужителей); оно сего же утра от крепкого ветра потеряло мачты. Имея такое судно на буксире, мы не прежде могли прийти на кронштадтский рейд как в 6 часу пополудни, совершив наше путешествие вокруг света в два года и десять дней. В продолжение всего путешествия потеряли мы из 130 человек только троих, и то двое из них сделались жертвою собственной своей безрассудности (как о том в путешествии упомянуто); случайно же мы не лишились ни одного человека, и также не было ни одного, который бы сделался неспособным к службе; равным образом не потеряли ни одного каната, ни якоря, ниже верпа, ни мачты, ни стеньги и никогда не изорвало у нас никакого значащего паруса (Вскоре по возвращении нашем в Россию государь император высочайше соизволил за сие путешествие наградить весь экипаж шлюпа: я и старший лейтенант Муравьев всемилостивейше пожалованы в следующие чины, лейтенанты и мичманы награждены орденами, гардемарины произведены в мичманы, из экономических чиновников некоторые пожалованы в следующие чины, а другие — кавалерами, а унтер-офицеры и рядовые удостоились получить денежное награждение).

Текст воспроизведен по изданию: Путешествие вокруг света, совершенное на военном шлюпе "Камчатка" в 1817, 1818 и 1819 годах флота капитаном Головниным. М. Мысль. 1965

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.