Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

БЕЛЛИНСГАУЗЕН Ф. Ф.

ДВУКРАТНЫЕ ИЗЫСКАНИЯ

В ЮЖНОМ

ЛЕДОВИТОМ ОКЕАНЕ И

ПЛАВАНИЕ ВОКРУГ СВЕТА

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Отбытие из Рио-Жанейро.Плавание в Лиссабону и из Лиссабона в Россию.Прибытие на Кронштадтский рейд

22 и 23 апреля. Оба шлюпа перешли от Крысьего острова к выходу в море и близ восточного берега стали на якорь.

Следующего утра в 6 часов приехал лоцман и тогда же при благополучном ветре и течении шлюп «Восток» вступил под паруса. Спустя малое время снялся шлюп «Мирный» и последовал за нами. В то же самое время вступили под паруса французский корабль «Колос» и фрегат «Галатея», которые намеревались итти к острову Мартиники, и два португальских фрегата, шедшие в Монтевидео за войсками. В 9 часов утра, когда мы уже вышли в море, встретил нас свежий от SW ветр, и мы легли на SO, а в 2 часа пополудни на OSO. Ввечеру набежал от юга шквал, сопровождаемый крупным дождем, но продолжался не более часа; когда стемнело, мы убавили парусов, дабы шлюп «Мирный» мог держаться за нами.

24 апреля. По мере нашего отдаления к востоку, ветр переходил от SW, чрез S, к SO. В 8 часов утра корабль «Колос» и фрегат «Галатея» спустились на NO в параллель берега и к полудню скрылись из вида; мы продолжали курс на ONO, в намерении, удалясь от американского берега, достигнуть постоянного свежего ветра, дабы скорее идти на север. В полдень находились в широте 23°34'23" южной, долготе 41°11'34" западной; мы продолжали путь тем же курсом при свежем ветре от юга до восьми часов утра 27-[го] когда легли на NO.

27апреля. В полдень находились в широте 20°12'01" южной, долготе 33°50'55" западной; я нес мало парусов, чтобы шлюп «Мирный» от нас не отстал. [456]

Мы шли по шести миль в час, зыбь от SO производила небольшую плавную качку. Пассажиры на шлюпе «Востоке» все бодрствовали. На вопрос наш посредством телеграфа со шлюпа «Мирного» ответствовано, что один только Бородовицын страдает от морской болезни.

28 апреля. В полдень, когда мы были в широте 18°07'07" долготе 32°8'7", ветр начал стихать и заходил к О, потом сделался крепкий с дождем, и принудил нас идти полным бейдевиндом к северу, склоняясь несколько к востоку, дабы иметь всегда хороший ход.

1 мая. Продолжая путь при свежем юго-восточном ветре, мы находились в полдень мая 1-го в широте 12°13'12" южной, долготе 30°14'15" западной.

7 мая. С тем же ветром перешли экватор. 7 мая в 6 часов пополудни, в долготе 26°35'6" западной, и у нас было обыкновенное при сем случае наблюдаемое празднество. Барон Тейль из своей провизии подарил на служителей два барана и по бутылке вина на человека, и сей день совершенно отличен от единообразных прочих дней.

На пути из Рио-Жанейро до экватора мы видели из птиц одних только погодовестников, и то немного; в вечеру 7 мая, когда затемнело, показалось опять в море много светящих морских слизких животных.

8 мая. В широте северной 1°13', мая 8-го, ветр переменился и задул от SSW. Море было довольно спокойно. При сем удобном случае барон Тейль посредством телеграфа пригласил с шлюпа «Мирного» обедать датского поверенного в делах господина Дель-Примо-Даль-Борго и господина Лазарева с двумя офицерами; в беседе с дорогими гостьми время протекло весьма приятно до самого вечера; тогда посетившие нас возвратились на «Мирный».

10 мая. Ветр продолжался от SSW до полудня 10-го числа, тогда задул тихий от WNW. Широта места нашего была 3°51' N; погода мрачная, накраплял дождь; после чего часто штилело, потом сделался переменный ветр и шли по временам проливные дожди, так называемые экваторные; мы воспользовались дождевою водою, наполнив оною несколько бочек, для употребления в пищу свиньям и баранам, а служители сею водою мыли свое белье, койки и сами нередко во время дождя мылись дождевою водою.

12 мая. Переменные ветры, штили и дожди кончились 12-го числа в 6 часов утра, и задул NO северный пасадный ветр. Мы тогда находились в широте 5°30' северной. Средина промежутка между северным и южным пасадными ветрами, или линия равновесия температуры воздуха обоих полушарий, была в широте северной 4°40'. Самый больший жар в тени ныне [457] на обратном пути при проходе экваторной полосы не превосходил 24,5°, что случилось во время безветрия 11 мая в 4 часа пополудни. Шлюпы были тогда в широте 5° северной.

Со времени наступившего пасадного северо-восточного ветра мы шли полным бейдевиндом к северу, склоняясь несколько к западу, более и менее сообразно ветру, который обыкновенно по нескольку румбов заходил или отходил.

19 мая. В полдень 19-го были в широте 12°8'20" северной, долготе 31°13'38" западной; склонение компаса найдено 12° западное.

23 мая. По мере приближения нашего в большие широты ветр начал отходить, так что 23-го в полдень в широте 18°12' N ветр уже дул NOtO.

25 и 26 мая. 25-го в полдень мы находились в широте 21°28' 56" северной, долготе 36°19'51" западной; 26-[го] — в широте 23°10'14", долготе 36°24'34". Сии два дня солнце проходило близ зенита, но жар в тени не превышал 20,5°; причиною сему — прохлаждающие пассадные ветры и множество облаков, которые не допускают солнечные лучи сильно нагревать земную атмосферу.

27 мая. Вступив в северную широту 24°38' и западную долготу 36°50', мы уже были в той полосе Атлантического океана, поверхность коей на тысячу миль покрыта морским растением, которое на спутников Колумба в 1492 г. навело великий страх, и пространство сие названо Травяным морем 248. Растение состоит из больших и малых отдельных кустов. Самые большие, нами из воды вынутые, были полтора фута в диаметре; сучья в средине соединены без малейшего знака корня; от стеблей идут ветви с продолговатыми листьями и множеством небольших круглых ягод, коих внутренность пуста; все растение и ягоды цвета зеленоватого.

Путешествователи и натуралисты разных мнений о сих растениях; некоторые полагают, согласно с господином Гумбольдтом, что трава сия растет на подводных камнях и мелях и, оторванная рыбами и моллюсками, всплывает на поверхность моря; другие заключают, что она приносима течением из Мексиканского залива. Я полагаю, что ни первое, ни последнее мнение неосновательны: мнение г-на Гумбольдта — потому, что трава находится на таком месте, где глубина моря простирается более нежели на триста сажен; на таковой глубине, как известно, всякая растительность исчезает; и невероятно, чтоб моллюски и рыбы отделяли беспрерывно, в течение нескольких столетий и на одном и том же месте такое множество травы, которое занимает пространство на тысячу миль. Судя по свежести кустов, я не могу согласиться с мнением, что трава приносима течением из Мексиканского залива, ибо путь сей составляет [458] три тысячи миль, самые же близкие берега — острова Зеленого мыса и Азорские — в расстоянии восемьсот сорок и тысячу пятьдесят миль. Хотя около сих островов мы встречали таковую траву, но в весьма малом количестве, и, вероятно, она по временам бывает заносима из так называемого Травяного моря.

Не находя у самых свежих кустов ни малейшего признака отломка корневого стебля, я заключаю, что трава сия, вероятно, может произрастать на поверхности моря, не имея сообщения со дном морским, и что воды океана в сем месте имеют свойства питать траву, которая составляет звено в общей цепи перехода из постоянно растущей в плавающую растущую траву.

Я уже упомянул, что она состоит из отдельных кустов, но местами волнением моря, ветрами и течением соединена в немалые плотины. Круглые раки держатся в кустах и нередко переплывают морем из одного куста или плота в другой.

30 мая. Проходя Травяное море при тихих переменных восточных ветрах, мы 30-го числа мая в полдень были в широте 27°43'56" северной, долготе 37°30'50" западной.

1 июня. В полдень 1 июня, находясь в широте 28°51', долготе 37°35'8", бросили лот, но на двухсот семидесяти саженях глубины дна не достали; обыкновенная тарелка, опущенная в море, скрывалась от зрения на глубине двадцати четырех сажен. Тихий ветр от О перешел к SO и SW, дул попеременно из сих румбов, также тихий; за кормою шлюпа летал один погодовестник.

3 июня. С 3 июня ветр от SW установился, и мы легли на NO.

В продолжение плавания от Рио-Жанейро почти ежедневно видели летучих рыб, последняя показалась в широте 30°40'; тогда же и ветр задул от NW, и мы продолжали курс на NO.

5 июня. С 27 мая до полудня 5 июня шли Травяным морем, так называемом португальцами и испанцами (mar de Zargasso); трава беспрерывно встречалась нам отдельными кустами и небольшими плотами или полями. Во время сего плавания мы не могли достать дна на глубине от двухсот до двухсот семидесяти сажен. Июня 5-го в полдень находились в широте 32°18'20", долготе 33°54'31".

7 июня. 7-го встретилось с нами первое судно, оно было из Соединенных Американских Штатов, идущее к SW; после сего часто таковые суда встречались. Ввечеру ветр зашел чрез N к NO, согнал нас с настоящего курса, и мы должны были идти в SO четверти, ожидая хорошего ветра.

8 июня. С утра 8-го числа ветр задул от О, совершенно противный, мы поворотили к северу. В полдень находились в широте 35°9'34", долготе 28°14'7". [459]

9 июня. С полудня 9-го числа ветр опять отходил чрез N к NW, с сего времени мы держали на NO1/2O, имея ходу четыре и пять миль.

10 июня. 10-го в полдень с салинга усмотрели берег острова Св. Марии 249. В 4 часа открылись строения. Остров сей к югу имеет высокий берег, самое большее возвышение, которое к северу постепенно снижается, находится от южного мыса на одной трети длины острова. Южный берег горист. Юго-восточный мыс Св. Марии, по нашим хронометрам, в долготе 25°5' W.

От острова Св. Марии, при западных ветрах, мы направили путь прямо в Лиссабон, и по мере приближения к европейским берегам, более и более встречали судов, идущих по разным направлениям.

14 июня. Ввечеру 14 июня встретили португальский купеческий бриг «Марию»; от капитана узнали, что при отбытии его из Лиссабона, 8 дней тому назад, король еще не прибыл и что судно сие эскадры королевской под штандартом не встречало.

Ночью море было усеяно светящими морскими животными; они прозрачны, цилиндрообразны, длиною в два с половиной и в два дюйма, плавают, соединенные одно с другим в параллельном положении, составляя таким образом род ленты, длина коей нередко в аршин.

16 июня. Приближаясь к берегу, мы приуготовили якоря; ввечеру по хронометрам находились от западного берега Европы в ста девяти милях.

17 июня. Следующего утра, когда рассвело, впереди нас открылись горы мыса Рок. Мы все с большим вниманием рассматривали первый представившийся взорам нашим европейский берег, который увидели после толь долговременного отсутствия.

В начале второго часа пополудни выехал на лодке к нам навстречу лоцман, и мы приняли на шлюп «Восток». Крайне удивились, когда от него услышали, что королевская эскадра еще не пришла и о прибытии короля еще нет никакого известия; мы заключили, что, вероятно, эскадра остановилась на время при Азорских островах.

Шлюпы входили большим фарватером, при ветре WtS. В 4 часа прошли между крепостями С.-Жульен и Бужио. В половине шестого часа сильное течение из реки Таго подвигало нас назад, невзирая, что паруса были наполнены; по сей причине положили якорь, но вскоре задул свежий ветр, и мы, приподняв якорь, пошли вперед. По приближении к башне Белем, выстроенной на небольшой крепости, нам кричали в рупор на португальском языке разные вопросы, и лоцман ответствовал, что российский военный фрегат идет из [460] Рио-Жанейро; потом нам кричали, чтобы положили якорь, и мы, прошед башню Белем, бросили якорь на глубине одиннадцать с половиной сажен, имея грунт серый песок.

Я послал офицера в крепость Белем уведомить, откуда мы идем и что не имеем больных и заразы. Между тем, из любопытства, приехали к нам разные чиновники с берега, в том числе начальник Белемской крепости и наш генеральный консул статский советник Борелли, которые лично нашли всех, состоящих на шлюпах, в желаемом здоровье. Доставленное нами известие, что король уже в пути и отправился десятью днями прежде нас из Рио-Жанейро, было для прибывших к нам известие совершенно новое. Сего же вечера сии чиновники, взяв от нас записку о состоянии и здоровье всех служащих на шлюпах, объявили, что мы можем ездить на берег, когда и куда угодно. Вместе с господином Борелли отправился в Лиссабон посланник барон Тейль.

18 июня. Следующего утра в 8 часов, по поднятии кормового флага, шлюп «Восток» салютовал Белемской крепости, и нам ответствовано выстрел за выстрел; вскоре после сего мы снялись с якоря, подошли ближе к городу и опять положили якорь на глубине двадцати с половиной сажен, имея грунт ил с мелким песком.

Сего же дня приехал на шлюп «Восток» офицер с английского 44-пушечного фрегата «Лифии» от капитана Дункена, поздравить нас с благополучным окончанием путешествия и предложить свои пособия в чем нужно. Потом был у нас морской министр Франциск Максимилиан Де-Зайза и помощник капитана над портом; они также объявили свою готовность на всякое нам пособие из лиссабонского адмиралтейства; но мы ни в чем не имели надобности, и я благодарил их за изъявленное благоприязненное расположение.

По прибытии в Лиссабон мы тотчас принялись за вытягивание вант и всего стоячего такелажа, поспешали налить бочки свежею водою, в чем нам способствовал начальник адмиралтейства; мы крайне желали скорее быть в совершенной готовности продолжать путь в Россию.

Доставленное нами известие о скором прибытии короля произвело великую деятельность в кортесах 250; немедленно взяли меры, чтобы королевская эскадра не могла иметь никакого сообщения с берегом. Объявлено, чтобы когда король вступит на берег, все кричали: «да здравствуют кортесы, да здравствует конституционный король!» Ежели же кто осмелится кричать что-либо противное, тот будет почитаем возмутителем общего спокойствия и тишины и взят под стражу.

21 июня. Рано поутру показалась пред входом в Лиссабон эскадра португальская. Королевский штандарт, поднятый на [461] грот-брам-стеньге корабля «Иоанна VI», известил о присутствии короля на эскадре; множество лодок, наполненых людьми разного состояния, отправились из Лиссабона навстречу, в том числе на парадной барже некоторые из членов кортесов.

В 11 часов корабль, на коем находился король, приближился к крепости С.-Жульен; тогда с португальских военных судов салютовали из всех орудий. Несколько спустя, когда корабль остановился на якоре против Белемского монастыря, все португальские военные суда вновь салютовали. На шлюпах служители поставлены были по реям и салютовали королевско-португальскому штандарту. После сего португальские военные суда еще в 4 и 7 часов вечера салютовали также из всех орудий. Многие члены кортесов, прибывшие поздравить короля, остались на ночь на его корабле, дабы не допустить к нему никого из городских жителей.

22 июня. По восхождении солнца опять началась салютация и продолжалась во весь день, как накануне. Около полудня король съехал на берег на придворной барже; его провожали до пятисот разных гребных судов, в числе коих на некоторых придворных судах были члены кортесов. Когда король проезжал мимо шлюпов, мы стреляли из всех орудий, служители стояли по реям. Королевская баржа пристала у городской пристани; площадь и крыши всех ближних домов были наполнены зрителями. При появлении короля на берегу и при проезде его в церковь, в собрание кортесов и во дворец, весь народ приветствовал его, как было приказано кортесами, а жители махали белыми платками из окошек в домах.

Король присягал в церкви новому постановлению, а потом в доме кортесов подписал приуготовленную кортесами конституцию и тогда уже отправился во дворец. Королева с принцами и принцессами съехала на берег не прежде следующего утра и принята с должною почестью. Многие чиновники, прибывшие с королем из Бразилии, оставлены на корабле под строгим присмотром. Все сие происходило по принятым мерам и распоряжению кортесов. В продолжение переездов короля и его семейства в Лиссабон, мы не съезжали на берег.

24 июня. С утра господа Завадовский, Лазарев и еще некоторые из офицеров отправились смотреть лиссабонский водопровод, о котором г-н Завадовский сказывал мне следующим образом: «Прибывши к водопроводу, мы увидели прекрасное здание из дикого камня, весьма тщательно устроенное на протяжении четырех верст; оно состоит из четырехугольных колонн, соединенных арками, на коих проведен канал, совершенно закрытый со всех сторон, кроме тех мест, где для пропущения воздуха чрез каждые десять сажен сделана [462] решетка, а на расстоянии каждых ста саженей возвышаются небольшие башенки, в которые входят для осмотра канала, где вода протекает. Сии башенки всегда заперты; по обеим сторонам канала сделаны дороги в сажень шириною; на наружных сторонах, для безопасности проходящих, сделана каменная стена в три фута высоты, толщиною в два фута. В тех местах, где долина имеет самое большее углубление, и проведен водопровод, вышиною более двухсот футов. Сие полезное здание, без всякого сомнения, служит лучшим памятником тому, кто оное соорудил».

26 июня. Между посетившими нас в воскресенье 26-[го] был португальской службы полковник г-н Франсини; португальцы почитают его в числе ученых; он мне подарил своего сочинения карту и описание португальских берегов. Шлюпы уже были готовы к отправлению, и потому сего же утра приезжали проститься с нами посланник наш барон Тейль, генеральный консул Борелли и советник посольства г-н Бородовицын. Барон Тейль благодарил всех гг. офицеров за их благоприязнь, пожелал видеть служителей, их также благодарил, и просил меня отдать от него каждому унтер-офицеру по десяти, а рядовому по пяти талеров. Сверх сего на оба шлюпа прислал множество разной зелени, фруктов, пятнадцать сыров и виноградного вина, коего было достаточно на три дня. При отъезде посланника ему отдана была почесть согласно морскому уставу.

По весьма краткому нашему пребыванию в Лиссабоне, я ничего не упоминаю о сем уже известном городе.

28 июня. В 8 часов утра мы снялись с якоря в намерении итти прямо в Россию. Проходя мимо стоящего под вице-адмиральским флагом португальского корабля (на котором под надзором находились многие чиновники, коих члены кортеса по личным видам считали опасными), мы салютовали из девяти пушек, на что с корабля ответствовано выстрел за выстрел.

Когда прошли Белемскую башню, ветр вначале заштилел, а потом дул тихий противный, но мы, пользуясь попутным течением, вылавировывали, а местами дрейфовали успешно. В час пополудни вышли из мелей при устье реки Таго. На сем пути вслед за нами великобританский королевской службы капитан Дункен прислал некоторые бумаги и просил доставить оные в Англию; поручение сие я желал исполнить, тем более, что в продолжение нашего пребывания в Лиссабоне с сим достойным человеком познакомился и был весьма доволен его искреннею приязнью, я не хотел останавливаться в Англии, но полагал бумаги доставить по пути на первую военную брантвахту, охраняющую английские берега. [463]

6 июля. От самого выхода из реки Таго до 6 июля мы имели северные и северо-западные противные ветры, которые отдаляли нас от берегов к западу. 6 июля ветр задул от северо-запада и мы пошли к Английскому каналу. В полдень находились в широте 42°4' северной, долготе 15°36' западной; склонение компаса было 21°31' западное.

7 июля. Ввечеру догнал нас английский фрегат «Лифия» под начальством капитана Дункена, хотя тремя днями позже нас вышел, но имел благополучные ветры и был в ходу лучше наших шлюпов. Я отослал к нему депеши, которые взял для доставления статс-секретарю в Англию; мы оба ложились в дрейф; после некоторых взаимных приветствий простились, наполнили паруса, и темнота следующей ночи нас разлучила.

9 июля. Находясь в широте северной 47°30', видели погодовестников, летающих около шлюпов; мы их встречали повсюду, и в самых больших широтах южного полушария и в полосе между поворотными кругами; теперь встретили и в северном полушарии близ Английского канала.

10 июля. В 9 часов вечера 10-[го] с фор-марса-рея усмотрели огонь Лизардского маяка и при западном ветре взяли курс в параллель южных берегов Англии.

11 июля. Когда рассвело, увидели восемь судов в разном направлении. В 7 часов утра встретил нас лавирующий лоцманский бот; сии боты обыкновенно держатся при входе в канал, чтоб быть в готовности вести суда каналом, за что должно платить до Довера по двадцати фунтов стерлингов за каждое судно; я не счел за нужное брать лоцмана при благополучном ветре. Другой таковой же бот подошел к шлюпу «Мирному», который также не взял лоцмана.

12 июля. В 10 часов утра, находясь у Довера, мы взяли лоцманов, чтобы нас провели узкостями. В 10 часов вечера, прошед оные, увидели Галоперский маяк, легли в дрейф и отпустили лоцманов, заплатив каждому пятнадцать фунтов стерлингов. Канал между Англией и Францией беспрерывно покрыт разной величины судами, в разных направлениях идущими, и зрение мореплавателя всегда приятно занято. При благополучном ветре, с порывами и дождем, мы продолжали путь к Шкагерраку.

15 и 17 июля. В 5 часов пополудни прошли маяк Шкаген. Назавтра 17-го у Кол маяка, взяв лоцмана, в 2 часа пополудни прошли мимо Эльсинора. Салют производится выстрел за выстрел. На Эльсинорском рейде, в числе прочих судов, стоял на якоре транспорт «Урал», шел к городу Архангельску. В 6 часов сего же вечера положили якорь на Копенгагенском рейде, по северную сторону Мидельгрунта, на глубине десяти сажен. [464]

18 июля. Мы остановились на якоре единственно для того, чтоб переждать темноту. Немедля послали гребные суда в Копенгаген купить свежей говядины и зелени для служителей и следующего утра опять вступили под паруса. Балтийское море прошли при благополучном ветре, и с нами ничего примечания достойного не случилось.

24 июля. В 6 часов утра 24 июля достигли Кронштадта, салютовали крепости и стали на якорь на самом том месте, с которого отправились в путь.

Отсутствие наше продолжалось 751 день; из сего числа дней мы в разных местах стояли на якоре 224, под парусами находились 527 дней; в сложности прошли всего 86 475 верст 251; пространство сие в 2 1/4 раза более больших кругов на земном шаре.

В продолжение плавания нашего обретено двадцать девять островов, в том числе в южном холодном поясе два, в южном умеренном — восемь, а девятнадцать — в жарком поясе; обретена одна коральная мель с лагуном.


Комментарии

248. Саргассово море.

249. В группе Азорских островов.

250. Парламент.

251. 49 860 миль.

Текст воспроизведен по изданию: Двукратные изыскания в южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжение 1819, 20 и 21 гг., совершенные на шлюпах "Восток" и "Мирный" под начальством капитана Беллинсгаузена, командира шлюпа "Востока", шлюпом "Мирный" командовал лейтенант Лазарев. М. Географгиз. 1960

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.