Отрывки из записок морского офицера в продолжение кампаний на Средиземном море — 1806 год.

В ночь на 2 Февраля ветр усилился и сделался очень свеж; волнение было часто и беспокойно; не взирая на сие, Фрегат шел полным ветром весьма быстро, и как Капитан имел причины поспешать, то не смотря на дождь и пасмурность, всю ночь неслись мы между камней и мелких островов, лежащих на пути нашем. — Ночью миновали мы опасный остров Агосто, и прошли между островами Иссо и Лезино. На рассвете на правой руке открылась длинная грядя островов, составляющих Далмацкий Архипелаг. Ветр так [207] усилился, что принуждены были убрать верхние паруса, и фрегат, идучи 12ю румбами от ветра лежал на боку и довольно наклонился. — Ясное небо, грозное море и плывущей фрегат представляли картину, достойную кисти Вернета; - но как изобразить сии золотые лучи солнца, отражавшиеся и смешивавшиеся с белизною валов, шедших в след за кораблем глубокими браздами ? — Как соединить лазурный спокойный вид небесного свода, с ужасным видом моря? — Какую должно избрать краску, дабы живописать сия клубящиеся, рассекаемые и подавляемые носом фрегата волны, кои, подобно разрушительному наводнению, в него вливаются; и как наконец представить сей водоворот, крутяшийся за его кормою? —

Идучи в виду берега, наслаждаясь зрением беспрестанно переменяявшихся видов, скоро прошли мы великое пространство и в полдень 5 Февраля были уже противу Анконы. — Имея в предмете показать неприятелю, что нас более нежели один фрегат, переходя от Анконы к [208] Сенегалии и, оттуда к Истрии, и наконец остановившись на главном его сообщении Венеции с Зарою, у острова Сан-Пьетро, везде поднимали разные Флаги — то свой, то Английской и Шведской. —

У входа в Фиуме познакомились с здешнею борою, ветром столь сильным, что едва ли шторм и ураган могут быть сильнее. — Длинные облака крутились на горе Кальдаро; опытный лоцман представлял, что мы подвергнем себя опасности, если пойдем далее, но Капитан, имея повеление непременно высадить в Фиуме или Триесте двух Чиновников Иностранной Коллегии, отправленных Адмиралом с важными депешами к Государю, и положась на то, что ветер в море был тих и небо ясно, приказал взять у марселей рифы (Значит уменьшить парус, подвязав его веревочками называемыми сезни.) и итти в Фиуме. За островом Оссеро, в проливе против Кальдаро, нашел столь сильный шквал (Сильный поры ветра) что фрегат положило набок, привело к [209] ветру и остановя, так сказать, придавило его к воде. – Треск мачт, падение столов и мебелей в кают-компании, летящие клочки изорванных парусов, - отчаянный голос Лейтенанта: право на борт, людей на верх! перепугало до смерти наших пассажиров, и в самом деле пока принудили фрегат спуститься по ветру, мы были в опасности и могли потерять мачты; - но новая, гораздо очевиднейшая нам угрожала. – Плоский подводный камень, покрытый водою только на 4 фута, лежал посреди пролива, - карта была неверна, - а лоцман не знал точного его расположения. – Поврехность моря была бела как снег, и потому боя воды вокруг камня нельзя было видеть. Охриплый, удушенный крик командающего Лейтенанта, матросы висящие на снастях и обрезывающие ножами остатки изорванного фока (Нижний передний парус) - смущенный вид Капитана, приведенного в недоумение, куда править фрегат; суета офицеров, глазами и [210] в зрительные трубы тщетно ищущих подводного камня и сличающих показанное место его на карте с настоящим положением пролива, которого несходство заставляло каждого бледнеть; — вопли отчаяния лоцмана, и обреченые лица пассажиров, в продолжение нескольких сомнительных минуть, представляли зрелище самого бедственного положения. — Между тем Фрегат без парусов по ветру, неведомо куда, летел близ крутого берега; — висящие скалы, казалось, грозили раздавить его; подводный камень многим казался прямо под носом; но Бог, без воли коего, и влас главы нашей не падет, безвредных вывел нас в открытое море. — Там, к удивлению нашему, ветр был тих, и мы, обманываясь сею тишиною, несколько раз подходили к проливу, и всегда находили там ужасную бурю. Получив важные сведения о движениях неприятеля, для сообщения оных Главнокомандующему, чрез 12 дней принуждены мы были возвратиться в Корфу. —   [211]

Фиуме, 6 Марта.

Туман и дождь, никому не помешали съехать на берег. Мореходцы спешат наслаждаться удовольствиями городских жителей, которым в дурную погоду не придет на мысль бродить по улицам, осматривать здания и замечать положение окрестностей. Сыскав дом Российского Консула Фонтона, вмести с ним посетили мы Австрийского Губернатора, которой советовал остерегаться Французов, проходящих теперь в Далмацию. Проводив Статского Советника Поццо ди Борго и Коллежского Асессора Козена, отправившихся с депешами в Россию, по приглашению пассажира Мекензи, (сына славного путешественника в Северо-западную Америку) мы пошли в лучшую ресторацию обедать. Хозяин побледнел, встретив нас на лестнице, и сказал: “у меня все покои заняты!” Но осмотревшись и уверившись, что мы не Французы, за которых он нас принял, с радостью отворил три прекрасные комнаты; — вошел туда, [212] потихоньку в полголоса продолжал по Славянски: “какое для меня счастие принять в доме моем Русских! Я никогда их не видел, но слышал, что они добрые господа, милостивы и бедных трактирщиков не обижают, - Если вы в самом деле руские, то нельзя ли избавить меня от гостей, которых конечно вы видели внизу?” — Совет Губернатора и сии слова побудили нас занять самые отдаленные комнаты, но два Французские Генералы, или опасаясь нашего соседства или, может быть, имея надобность ехать далее, - браня дрожащего от страха хозяина, приказали людям своим скорей укладываться и запрягать лошадей. Проходя с двумя товарищами сеньми, Генерал грозным спесивым взором окинули нас с ног до головы. —

Фиуме лежит на ровном месте; голый хребет гор в некотором от него расстоянии смыкается в виде полукружия; с них то дует бора, которая сбивает с ног людей, опрокидывает экипажи и срывает с домов крыши; почему рейд в [213] зимние месяцы совершенно неудобен, и суда обыкновенно укрываются в Букари и Порто-Ре, в 15 верстах отсюда находящихся. — Город выстроен правильно, широкими улицами; домы все одинакой и самой приятной наружности. — По недокончанным строениям можно судить, что город будет обширен. — Пребывание Французов весьма здесь ощутительно; магазины пусты, лавки большею частию заперты; они оставили, как говорят жители, одни только стены, а денег - ни копейки. На южной стороне, где впадает речка (Называемая Фиуме, от которой и город получил свое название. — На Италиянском языке Фиуме значит речка), набережная застроена огромными магазинами. Суда, подходя к оной, нагружаются скоро и удобно. — Устье реки составляет безопасную гавань для малых судов. — Фиуме, как вольный порт, мог бы скоро сравняться с лучшими торговыми городами; но близость богатого Триеста и дурной рейд лишают его многих выгод, однакож, как все произведения [214] Венгрии не имеют другого выхода в Средиземное море, кроме Фиуме, то сношения с Мальтою, Сицилиею и украдкою с блокированными гаванями Италии, довольно значительны.

Когда перестал дождь, мы переправились на другую сторону реки. Там, прошед по дороге, всеченной в каменную гору версты две, остановились у водопада, которого шум слышен и в городе. - Речка, стесненная двумя отвесными скалами, несколькими порогами с, высоты сажень на пять или на семь, падает в овраг, по крутым сторонам коего построены мельницы, так сказать, одна на другой. Ниже порогов, понижающихся уступами, стоят на якорях мельницы пловучие. Вид на них с горы очарователен. Вода, падая с верхних колес на нижние, разбиваясь на каменьях, мелким дождем кропит крыши мельниц и в брызгах поднимается вверх наподобие небольшего тифона. Скрип и стук колес, гром воды, крутящейся в сребристых переливах, множество лодок, идущих бичевою противу ужасного [215] коловращения воды к пловучим мельницам, и несколько вьючных мулов, спускающихся по крутой тропинке от верхних, представляли приятнее, величественное и вместе грозное зрелище. — Отсюда начинается та славная дорога, которая потомству передаст имена Императора Франца II и Генерала Вукасовича, построившего ее. - Она просечена сквозь цепь доселе непроходимых Кроатских гор, и, как меня уверяли, не уступает в прочности и искустве древним дорогам Римлян. Прежде сего перевозили товары на вьючных лошадях, и то с крайним затруднением и опасностию, теперь же большие брички, поднимающие 500 пудов клажи, проезжают из Венгрии, в Фиуме удобно и спокойно.

9 Марта по прибытии из Петербурга Титулярного Советника Ласкари, с депешами к Адмиралу, в тот же час ночью снялись с якоря. С курьером на одной шлюпке, Консул прислал трех Российских солдат, принуждено служащих в [216] Австрийском полку, который недавно пришел в Фиуме.