На другой день, т. е. 26-го августа в 10 часов утра, ровно за два года до Бородинской битвы, по сигналу граф Каменский 1-й атаковал левое крыло неприятельского лагеря, коего тыл обходили колонны главнокомандующего. Войска графа Каменского 1-го с отважностью вступили в бой, и в скором времени, невзирая на сильное сопротивление, взяли весь лагерь турецкого левого фланга; в сие время генерал Кульнев, отряженный от главнокомандующего с тыла неприятельской позиции приблизился к Дунаю, разбил конницу, вышедшую ему на встречу, вогнал ее в самые окопы, и изрубил почти всех турок, бросившихся спасаться по дороге вверх по Дунаю. Таким образом, произведено соединение войск главнокомандующего с корпусами графа Каменского 1-го, и неприятель был отовсюду окружен. Между тем и [153] флотилия действовала удачно. Неприятель защищался еще сильно в остальных двух укреплениях; после жесточайшей битвы, ретраншемент правого фланга, на которой делано было несколько покушений, наконец взят приступом г. Сабанеевым. И так благодаря, неустрашимости войск российских, к вечеру два главных укрепления турок были отбиты, часть армии их рассеяна, другая окружена; а остальная находилась в среднем лагере, который в продолжение дня защищался с отчаянием. Наступившая темнота не позволила его атаковать; однако же, после полуночи находившийся там трех-бунчужный Паша прислал просить пощады и свободного отступления с войском; но главнокомандующий требовал, чтобы он сдался военнопленным, в чем и успел. Сим окончился сражение при Батине, в котором разбит 40-тысячный неприятель, намеривавший освободить Рущук, взято [154] в плен до 5 тыс. человек отбито множество знамен и вся артиллерия, состоявшая из четырнадцати орудий. Сражение, в котором победоносный Полководец довольствуется трофеями, полученными на поле битвы, не стоит крови в оном пролитой; а посему Каменский, дабы воспользоваться успехами одержанными при Батине, немедленно велел г. графу Сен-Приесту идти к Систову и овладеть сею крепостью; генералу Сабанееву следовать к м. Белому и уничтожить находившиеся там неприятельские укрепления; генералу Уварову направиться к м. Черным водам, наблюдать дороги к Разграду и прикрывать тыл осадного Рущукского корпуса, а графу Каменскому 1-му занять позицию между дорогами ведущими к Систову и Тырнову. По окончании сих распоряжений, главнокомандующий возвратился к Рущуку, где он в скором времени получил известие, что генерал Сабанеев уничтожил укрепления [155] при Белом, а г. граф Сен-Приест занял крепость Систов, в которой он взял 42 орудия. Каменский приказал сжечь Систов, чтобы не обессилить свою армию содержанием многочисленного гарнизона, и вообще сблизил к Рущуку все войска, дабы иметь возможность встретить Великого Визиря, если бы сей опять покусился препятствовать ему в осаде оной крепости.

Между тем на крайнем нашем правом крыле произошли перемены: начальствовавшие в Сербии генералы граф Цуката и Исаев скончались и преемником их назначен генерал Засс, до прибытия коего покорены там две крепости Бано и Кладово. Сия последняя была для нас особенно важна, потому что посредством оной сербы могли иметь прочное сообщение с нашими войсками и с Малой Валахией, из которой они получали свои потребности, и что занятие оной обеспечило жителей Малой Валахии от набегов турецких; [156] в Кладове найдено 21 орудие. Вскоре взята также лежащая на Дунае крепость Орява. Не взирая на сие, турки собирались в числе 20 тыс. близ Дейлеграда и Варварицы, что побудило г. Засса потребовать подкрепления, которого главнокомандующий не рассудил, однако же, за благо к нему отправить прежде взятия Рущука и прибытия дивизии князя Суворова, назначенного усилить Молдавскую армию.

Бомбардирование Рущука и Журжи продолжался ежедневно; в гарнизоне оных оказывался уже болезни, происходящие от недостатка в съестных припасах; почему начался переговоры о сдаче, которая и подписана около половины сентября. Турки принуждены были на основании оной предоставить нам всю артиллерию, состоявшую на 247 орудий, а с нашей стороны позволено гарнизону свободно выйти из Рущука. Трудно было не согласиться на сие условие, ибо во время переговоров о сдаче [157] Рущука получено известие, что Великий Визирь твердо решился оный освободить, а тогда нам нельзя было против—ставить ему более 20 тысяч человек, потому что больных находилось слишком 10 тысяч.

По овладении Рущуком главнокомандующий избрал следующий план военных действий: подкрепить корпус генерала Засса с тем, чтобы он, отразив опасность, грозящую Сербии, действовал преимущественно своим левым крылом; взять непременно крепость Турно, чрез что весь левый берег Дуная будет очищен; выступить с главной армией чрез Систов к крепости Никополю и также оную покорить; а при проходе Систова отправить отряд к Плевне и Ловче для занятия сих укрепленных городов. Каменский полагал посредством всех сих движений принудить Верховного Визиря, все еще находившегося близ Шумлы, выйти из своего лагеря и дать ему сражение в чистом [158] поле. По приведении к окончанию сего плана, он хотел оставить зимовать три дивизии на правом берегу Дуная, а шесть перевести на левый; продолжать же поход зимою было невозможно, по причине открывающейся осенью чрезвычайной распутицы и недостатка в фураже в Булгарии. Между тем укрепления Журжи и Рущука были срыты.

Дурная погода, от которой испортился дороги, препятствовала приступить скоро к начатию военных действий, которые открыты 9-го октября ложным движением к стороне Шумлы, чем покрыта настоящее направление к Никополю; но как неприятель нигде не показывался, и получены сведения, что он уходил от Тирнова за Балканы, то армия наша отправился прямо к Систову. По прибытии туда, князь Вяземский, отправленный еще в сентябре месяце к Турне, донес, что крепость сия, в коей взято 30 орудий, сдался на [159] капитуляцию; а по приближении армии к Никополю и сия крепость покорился россиянам; в оной найдено 99 пушек. В сие время отправлен отряд под начальством генерала графа Воронцова к Плевне, Ловче и Сельве, чтобы занять сии укрепленные места и стараться истреблять все неприятельские приготовления, дабы лишить тем турок средства зимовать в сих местах. Сие было выполнено графом Воронцовым в непродолжительное время; он не встретил нигде неприятеля в значительном числе, а имел дело с некоторыми из его отрядов, взял в оных городах 9 орудий, срыл их укрепления и возвратился к армии. Наступившая глубокая осень воспрепятствовала продолжать военные действия; почему армия расположился в исходе октября месяца на зимние квартиры, а 11-го ноября сам главнокомандующий прибыл в Бухарест. Генералу Зассу велено также [160] занять зимние квартиры в Сербии и в Малой Валахии, таким образом, дабы быть всегда в готовности поддерживать сербов. Сим окончился поход 1810 года.

В следующем году намерение главнокомандующего было действовать правым своим крылом и перейти Балканские горы; но в январе месяце он получил предписание, из командуемых им 9-ти дивизий отрядить пять к Днестру, а с остальными четырьмя вести войну оборонительную; почему главнокомандующий приказал уничтожить крепости Силистрию и Никополь, а переправу за Дунай учредить в Рущуке, где иметь сильный гарнизон; прочие войска расположить по левому берегу Дуная, имея главный резерв в Букаресте. В сие время Каменский впал в жестокую болезнь, от которой в скорости последовала его кончина. Место его заступил граф Ланжерон; а 1-го апреля прибыл новый главнокомандующий, [161] князь Кутузов. В продолжение похода 1810 года приобретено от неприятеля орудия; с нашей стороны потеряна одна пушка; знамен отбито 452, покорено 6 крепостей, 10 укрепленных городов, в плен взято до 15 тыс.; — с нашей стороны убито 4800, ранено 9200, а умерло в госпиталях до 13 тыс. человек, кроме умерших, на пути при перевозке в госпитали.

Текст воспроизведен по изданию: Поход графа Каменского 2-го против турок в 1810 и 1811 годах // Отечественные записки, Часть 6. № 13. 1821