К ИСТОРИИ КОДИФИКАЦИИ В РОССИИ В XVIII СТ.

————

В. Н. Латкина.

Как известно, в течение всего царствования Павла I существовала учрежденная им 16-го декабря 1796 г. кодификационная коммисия, получившая название «коммисии для составления законов». Но до сих пор о деятельности ее нам почти ничего не было известно, и многим исследователям истории русского права приходилось довольствоваться теми скудными данными по истории коммисии, которые сообщил еще Сперанский в 1837 г. ¹. Правда, в последнее время несколько новых сведений о кодификации при Павле I приведено в исследовании проф. Лаппо-Данилевского ², но их очень немного, и к тому же они не совсем точны, как будет показано ниже. Между тем в архиве Государственного Совета, в делах бывшего кодификационного отдела имеется пять больших связок (за № 228, 230/1, 230/2, 231 и 232) с материалами, относящимися к истории Павловской коммисии. Занимаясь в декабре прошлого и в январе нынешнего года в названном архиве, мы имели возможность просмотреть эти [20] материалы. Нижеследующий очерк написан на основании их.

I.

Коммисия депутатов, созванная с такою помпою Екатериною II в 1767 г., не прекратила своего существования по роспуске депутатов домой в начале 1769 г. Как общая, так и частные коммисии, образованные из состава общей, продолжали существовать в течение всего царствования Екатерины. Правда, в 1774 г. были распущены депутаты и из частных коммисии, но самые коммисии не были закрыты, а действовали до самой смерти императрицы. В последнее время, с легкой руки проф. Липинского ³, а вслед за ним и проф. Лаппо-Данилевского ⁴, установилось мнение, будто с 1774 г. от коммисий остались только их канцелярии, которые и существовали в 70-х и 80-х годах ХVIII ст. Но с подобным мнением едва ли можно согласиться. Конечно, если специфическим признаком понятия коммисии считать наличность в ней членов-депутатов, то с роспуском последних в 1774 г. следует считать коммисии упраздненными. Но таким признаком последние не обладали, так как из восьми коммисий, учрежденных правительством в XVIII ст. в целях кодификации и последовательно сменявших друг друга, депутаты участвовали только в четырех (в 1728, 1730, 1761 и 1767 гг.), при чем в некоторых из них, напр., в 1730 и 1754—1761 гг., они присутствовали далеко не за все время существования коммисий ⁵. Таким образом состав последних в XVIII ст. мог быть двух родов: или он был построен на земско-выборном начале, или имел, так сказать, бюрократический характер, когда [21] коммисии состояли из лиц по назначению правительства. Точно так же и Екатерининская коммисия до указа 4 декабря 1774 г. была депутатской коммисией, т. е. представительным учреждением, а с изданием этого указа преобразовалась в учреждение бюрократического характера, не переставая, однако, быть коммисией. На принятие подобного мнения наводят и следующие факты. Прежде всего во всех оффициальных документах вплоть до кончины Екатерины II как общая, так и частные коммисии называются по прежнему коммисиями. Затем от 1796 г. до нас дошло несколько протоколов коммисии, ясно указывающих на то, что она не состояла из одной канцелярии, но также и из присутствия, результатом деятельности которого были те или иные постановления, облекавшиеся в форму протоколов. Наконец, если бы от общей и частных коммисий после указа 4 декабря 1774 г. остались только одни канцелярии, как утверждают гг. Липинский и Лаппо-Данилевский, ничем, впрочем, не обосновывая своего мнения, то в состав их, конечно, должны были бы входить только одни приказные служители или «канцеляристы», употребляя выражение Генерального регламента (гл. 84). Между тем рядом с последними в состав коммисий входят также гражданские и даже военные чины, «присутствующие» в них.

Нам удалось найти весьма любопытный список личного состава частных коммисий в 1796 г. ⁶. Из него видно, что в последний год царствования Екатерины II существовало 18 частных коммисий из следующих лиц: 1) дирекционная коммисия — один «сочинитель», надв. сов. Прожик, два его помощника: колл. сов. Зверев и колл. асс. Пекин (очевидно, присутствие) и два канцеляриста (очевидно, канцелярия); 2) экспедиционная коммисия — два «сочинителя»: колл. асс. Кривцов и Латынин, два помощника: губ. секр. Непряхин и прапорщик Цепин (очевидно, присутствие) и три канцеляриста (очевидно, канцелярия; 3) коммисия о разборе депутатских наказов — два [22] «сочинителя»: губ. секр. Ушаков и секунд-маиор Юдин, три помощника: тит. сов. Долгой, сен. per. Каменев и тит. сов. Фукс (присутствие) и два канцеляриста (канцелярия); 4) коммисия о разборе родов — два «сочинителя»: колл. асс. Полторацкий и колл. секр. Афанасьев, два помощника: капитан Мелин и сен. рег. Зноев (присутствие) ⁷ и три канцеляриста (канцелярия); 5) коммисия о правосудии вообще — два «сочинителя»: тит. сов. Титов и колл. секр. Верде (присутствие), один журналист, один старший писец и два младших (канцелярия); 6) коммисия о имениях — один «сочинитель», надв. сов. Полубояринов, два помощника: тит. сов. Смирной и губ. секр. Христенек (присутствие) и два канцеляриста (канцелярия); 7) коммисия о среднем роде людей — два «сочинителя»: надв. сов. Аврамов и секунд-маиор князь Гагарин, два помощника: губ. секр. Семенов и сен. рег. Овчинников (присутствие), один журналист и один писец (канцелярия); 8) коммисия о благочинии — два «сочинителя»: над. сов. Портнов и тит. сов. Мещерский, один помощник, сен. рег. Канатчиков (присутствие), один журналист и два писца (канцелярия); 9) коммисия о городах — два «сочинителя»: надв. сов. Рыбин и колл. асс. Ефстафий фон-Ризенкампф, два помощника: поручик Карл фон-Ризенкампф и подпоручик Костюченко (присутствие), один журналист и. три писца (канцелярия); 10) коммисия о порядке государства в силе общего права — два «сочинителя»: тит. сов. Наумов и секунд — маиор Савинов, помощник, сен. рег. Фадиенков (присутствие); один журналист и один писец (канцелярия); 11) коммисия о противоречии — «сочинитель», колл. секр. Ефимов, помощник, губ. секр. Прохоров (присутствие), журналист и пять писцов (канцелярия); 12) коммисия о размножении народа — два «сочинителя»: колл. асс. Кнорре и секунд-маиор Судовщиков, помощник, поручик Лебедев (присутствие), журналист и два писца (канцелярия); [23] 13) коммисия о образе сборов и расходов — два «сочинителя»: тит. сов. Валесов и сен. рег. Шестаков, два помощника: подпоручик Шван и сен. рег. Гейдеман (присутствие), журналист и три писца (канцелярия); 14) коммисия о рудокопании — «сочинитель», тит. сов. Коневский, два помощника: капитан Розлач и губ. секр. Иванов (присутствие), два журналиста и три писца (канцелярия); 15) коммисия духовно-гражданская — «сочинитель» премиер-маиор Штейгерс, помощник, поручик Щедрин (присутствие) и журналист (канцелярия); 16) коммисия о училищах — «сочинитель», тит. сов. Свенске, помощник, сен. рег. Осипов (присутствие) и писец (канцелярия); 17) коммисия о почтах и гостинницах — «сочинитель», губ. секр. Мартынов, два помощника: тит. сов. Афанасьев и сен. рег. Харламов (присутствие) и два журналиста (канцелярия); 18) коммисия о обязательствах — «сочинитель», сен. рег. Окулов, помощник, сен. рег. Шеляпин (присутствие), журналист и писец (канцелярия). Кроме того, для всех коммисий или, лучше сказать, для всей коммисии, так как общая коммисия, нужно думать, составлялась из всех членов частных коммисий ⁸, имелась еще общая канцелярия, в состав которой входили: экзекутор, казначей, его помощник, два переводчика и обер-секретарь 1-го департамента Сената, по всей вероятности, стоявший во главе канцелярии.

Из приведенного списка видно, что в последний год царствования Екатерины II коммисия по составлению нового уложения не состояла из одной канцелярии. Иначе состав ее был бы совсем другой, да, кроме того, едва ли бы канцелярские служители назывались тогда «сочинителями». Присутствие военных в коммисии также против принятия подобного мнения. Но одно необходимо признать, это изменение характера коммисии, которая из представительного учреждения превратилась в бюрократическое, так как члены ее назначались правительством. [24]

Со вступлением на престол Павла I Екатерининская коммисия продолжала существовать, н новое правительство вскоре вспомнило о ней. Сперва двумя, указами от 16-го декабря 1796 г. на нее, под руководством генерал-прокурора кн. Куракина, была возложена новая задача по составлению трех книг законов (уголовных, гражданских и казенных дел), а затем указом от 30 декабря того же года она была переименована из «коммисии для сочинения проекта нового уложения» в «коммисию для составления законов Российской Империи», при чем в состав ее были назначены новые лица ⁹. Таким образом из сказанного видно, что мнение Сперанского ¹⁰, повторяемое и новейшими исследователями, будто Павел I учредил новую коммисию (по счету Сперанского, девятую), не может быть принято, как не соответствующее действительности. При Павле I продолжала существовать прежняя Екатерининская коммисия, но только с другим названием. Если же мы вспомним, что эта же коммисия, с тем же названием и почти в том же составе, как при Павле, перешла по наследству к Александру I, функционируя в течение всего его царствования, а затем при Николае I была преобразована во Второе Отделение Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, то мы получим возможность установить преемственную историческую связь между знаменитой депутатской коммисией Екатерины II, с одной стороны, и кодификационным отделом при Государственном Совете, а впоследствии кодификационным отделением при Государственной Канцелярии, с другой стороны, — вывод, во всяком случае не лишенный интереса.

II.

Из кого же состояла коммисия для составления законов, иначе говоря, какой был ее состав? Вторым [25] указом от 16-го декабря 1796 г. к делу кодификации были привлечены, по рекомендации генерал-прокурора князя Куракина, два «искусных в делопроизводстве и законознании» чиновника: председатель СПБ. палаты гражданского суда, д. ст. сов. Ив. Яковлев и «находящийся не удел», д. ст. сов. Алексей Поленов. Через два месяца, а именно указом 11 февраля 1797 г., к ним был присоединен еще обер-секретарь второго департамента Сената, д. ст. сов. Ив. Ананьевский. Эти три лица и составили присутствие коммисии. При них «для письмоводства и переписки» (по крайней мере в 1797 г.) находилось 14 лиц, а именно: колл. сов. Гаврилов, надв. сов. Катушин, надв. сов. Федоров, колл. асс. Коневский, колл. асс. Мещерский, колл. асс. Ветошников, губ. секр. Шенфельд, студент Никифоров, три канцеляриста и три писца. Почти все эти лица принимали в разных годах участие в Екатерининской коммисии. Таким образом первоначально коммисия состояла из 17 лиц. Однако правительство этим не удовольствовалось и привлекло к делу кодификации сенаторов. Указом 31 мая 1797 г. ¹¹ Павел I предписал трем сенаторам: Ф. М. Колокольцеву, Н. В. Леонтьеву и барону К. А. Гейкингу «к рассмотрению и уважению бумаг, по предмету составления книги законов заготовляемых, прежде нежели оные в общее собрание Сената внесены быть должны, учредить между собою съезд», на котором названные лица, вместе с членами коммисии «должны изготовляемое ими рассматривать и, утверждая то, в чем никакого не найдут сомнения, прочее общими суждениями в надлежащее положение приводить». И действительно, в течение всего царствования Павла I подобные съезды происходили в коммисии, при чем состав сенаторов менялся. Так, в январе 1798 г. выбыл Леонтьев, «за препоручением ему по именному Его Императорского Величества указу особой коммисии», а в сентябре того же года был «уволен от тех дел» бар. Гейкинг. За то с 21 октября на съездах стали присутствовать [26] сенаторы: П. А. Соймонов и бар. Б. Б. Кампенгаузен, а со 2 апреля 1800 г. е ним присоединились еще кн. Гагарин и известный Г. Р. Державин.

Но и самый состав коммисии не был одним и тем же. Так, 11 августа 1799 г., по болезни, был уволен Яковлев, очень много потрудившийся над делом кодификации, как это видно из списка его работ, имеющегося в делах коммисии. Еще до его увольнения, а именно 18 сентября 1798 г. в состав коммисии вошел правитель канцелярии генерал-прокурора, д. ст. сов. Пшеничный, а на основании именного указа 6 июля 1800 г. к делу кодификации был привлечен находившийся в конторе СПБ. запасных магазинов кол. сов. Ильинский. Точно так же менялся и состав лиц, находившихся при них «для письмоводства и переписки». Вообще число лиц, прикомандированных к коммисии, то увеличивалось, то уменьшалось. Так, всех членов коммисии, считая присутствие и канцелярию, было в 1798 г. — 20, в 1799 г. — 21 и т. д.

Коммисия находилась «под ведомством» генерал-прокурора (указ 30 декабря 1796 г.) и помещалась в здании Сената. Вообще генерал-прокурор пользовался огромным значением за все время существования кодификационных работ в царствование Павла I. В сущности, по буквальному тексту обоих указов 16 декабря 1796 г., составление книг законов было возложено на генерал-прокурора, коммисия же существовала «в помощь ему» и «дабы он мог совершить сие возлагаемое на него дело с лучшею удобностию и возможною поспешностию». И действительно, все три павловские генерал-прокурора: кн. А. Б. Куракин, П. В. Лопухин и А. А. Беклешов — принимали самое деятельное участие в трудах коммисии и иногда присутствовали на ее заседаниях. Так, 4 января 1798 г. коммисия заседала в доме Куракина и в его присутствии. Точно так же Беклешов принимал участие на заседаниях 15 августа 1799 г., 31 марта, 14 и 28 апреля, 5 и 12 мая 1800 г. На съезде сенаторов и членов коммисии 18 июня 1797 г. было решено: «дневные сих съездов записки [27] доставлять подлинником « генерал-прокурору. Иногда члены коммисии являлись к последнему для объяснений «по заготовляемым каждым из них пастям законов», при чем генерал-прокурор нередко давал им разные «предложения» или утверждал («апробировал») «начертания» и планы проектов, составляемые коммисией. Тем или иным членам он поручал выполнение разных работ, при чем ревизовал эти последние. Так, 18 января 1800 г. А. А. Беклешов посетил «присутствие коммисии» и «потребовал к рассмотрению упражнения, какими который из членов занимался, на что и преподаны были нужные объяснения от каждого из них, по выслушании чего, не оставил без замечания и того, чтобы каждый, по мере сил и возможности, употребил должное рачение о приведении к желаемому концу возложенного на коммисию препоручения» (связка 230). В целях контроля коммисия представляла генерал-прокурору рапорты о своих работах, а также и результаты этих последних. Самое направление работы всецело зависело от генерал-прокурора. Так, благодаря Лопухину была даже изменена задача коммисии, о чем, впрочем, будет сказано ниже.

III.

В чем же заключалась задача коммисии? Согласно указу 16 декабря 1796 г. на генерал-прокурора кн. Куракина была возложена обязанность «собрать в уложенной коммисии и во всех архивах государственных изданные доныне узаконения и извлечь из оных три законов Российской Империи книги, показав оных прямую черту закона, на которой судия утвердительно основаться должен». Во исполнение этого предписания, кн. Куракин предписал двум членам коммисии, Яковлеву и Поленову, приступить к составлению проектов названных книг, «извлекая во оные из законов все, к тому относящееся, частию точным в тех законах изречением, а частию с [28] переменою токмо некоторых изречений, не отступая от настоящего содержания и разума тех законов, а соединяя токмо разные но одним материям постановления и предписания воедино, следуя последнему из того постановлению и предписанию» ¹². Таким образом из приведенной цитаты видно, что задачею коммисии было составление так называемого сводного уложения, т. е. свода действующих законов. Составляя его, она должна была следовать не только «разуму» действующих узаконений и не вносить ничего нового в их содержание, но даже по возможности придерживаться и их текста. При наличности нескольких законов, касающихся одного и того же предмета («материи»), коммисия обязывалась считать действующим последний по времени закон. Как эта задача мало походила на ту, которую возложила Екатерина II на свою коммисию в 1767 г.! Последняя работала над созданием нового уложения, при чем действующее право признавалось его источником только в виде исключения, так как в основу проекта должны были лечь начала французской рационалистической философии, с одной стороны, и воззрения Монтескьё и Беккариа, с другой.

Однако и Павловская коммисия вскоре должна была отказаться от составления сводного уложения по крайней мере в тех тесных рамках, которые были установлены указом 16 декабря 1796 г. и инструкцией генерал-прокурора Яковлеву и Поленову. Последние, работая над проектом, натолкнулись на целый ряд препятствий вследствие «неимения в законах точного предписания на разные материи», а также вследствие наличности «неясностей» и «недостатков», которые оказалось необходимым «поправить» и «пополнить». В таких случаях составители проекта прибегали к содействию генерал-прокурора, а этот последний, в свою очередь, докладывал государю и получал Высочайшия повеления, вносившиеся в проект. Очевидно, подобное «поправление неясностей» и «пополнение [29] недостатков», к тому же совершавшееся в форме Высочайших повелений, имело результатом внесение в проект новых юридических норм, что, конечно, не соответствовало первоначальной задаче коммисии касательно составления свода старого законодательного материала. С изданием же указа 31-го мая 1797 г., установившего «съезды» сенаторов с членами коммисии и предписавшего «изготовляемое по предмету составления книги законов рассматривать и, утверждая то, в чем никакого не найдут сомнения, прочее общими суждениями в надлежащее положение приводить» ¹³, члены коммисии, с согласия генерал-прокурора, «признали, что все встречавшиеся в законах неясности пояснять, недостатки пополнять можно и должно, не представляя более о сем г. генерал-прокурору и чрез него к Высочайшему разрешению». И действительно, Достаточно самого беглого просмотра журналов заседаний сенаторов и членов коммисии, чтобы убедиться, как широко пользовалась коммисия правом вносить новые статьи в проект сводного уложения. Приведем несколько примеров. Так, на заседании 7 июля 1797 г., при рассмотрении проекта судной части книги гражданских дел, сенаторы и члены коммисии пришли к заключению о неполноте постановлений Уложения 1649 г. о встречном суде (гл. X, ст. 180 и 181), почему, «по сей в законе неполности и неясности в пополнение и изъяснение оных», приняли целый ряд новых положений, которые и внесли в форме статей в проект. На заседании 10 июля того же года сенаторы и члены коммисии усмотрели «в узаконениях недостаток тот, что не ограничено, в каких именно городских слободах или кварталах, а по уезду в каких селениях, обыски производить», вследствие чего и «положили сие обстоятельство дополнить и, сочиня, предложить оное на рассмотрение впредь». Действительно, к следующему заседанию, состоявшемуся 14 июля, «дополнение» было готово, и съезд сенаторов и членов коммисии постановил [30] внести его в 4 главу судной части. На заседании 7 августа 1797 г. составители проекта, в виду несогласованности между собою законов о беглых крестьянах и «об отдаче их из бегов владельцам» и «в отвращение» вытекающих отсюда «неудобств и затруднений», постановили внести в проект шесть обширных новых статей. На «съезде» 9 января 1798 г. сенаторы и члены коммисии, придя к тому заключению, что «в изданных и доныне существующих узаконениях нет точного постановления, до какой цены в исках одного на других в присутственных местах исковые прошения принимать», постановили составить следующую статью: «во всех присутственных местах исковые прошения принимать, буде в тех прошениях цена иска показана будет не ниже 10 рублей, а в которых исковых прошениях показана будет иску цена ниже 10 рублей, у таких прошения не принимать, а предоставлять просителям таковых своих малых исков отыскивать в словесных судах или через избираемых ими посредников». Таким образом возникло новое постановление, в сущности немыслимое на почве составления сводного уложения. Характеру последнего точно так же противоречила и следующая реформа, принятая на «съезде» 12 мая 1800 г. А именно коммисия высказалась против дальнейшего существования «выбора судей дворянством как в уездный, так и в нижний земский суд», считая его «несвойственным монархическому правлению, но приличествующим только аристократическому». Выборное начало в данном случае коммисия предложила заменить назначением судей Сенатом «из находящихся при герольдии чиновников» (!). Однако, установив это положение, составители проекта не решились, без санкции государя, внести его в проект и, как было до издания указа 31 мая 1797 г., «рассудили доложить Его Императорскому Величеству через генерал-прокурора».

Сама коммисия в записке о своей деятельности, приложенной к журналу 15 января 1799 г., свидетельствует, что в составленных ею проектах «некоторые из [31] прежних постановлений и предписаний, как в обряде, так и в самом законоположении, судя по переменявшимся обстоятельствам и сообразуясь с настоящим временем, иные вовсе от издания, яко, другие пополнены и пояснены, а сверх сего внесено вновь» и т. д. Таким образом ясно, что члены коммисии, вынужденные обстоятельствами, из которых главное заключалось в несовершенстве тогдашнего нашего законодательства, должны были отклониться от своей прямой задачи — составления сводного уложения. Это отклонение значительно увеличилось после того, когда, по инициативе генерал-прокурора П. В. Лопухина, на «съезде» сенаторов и членов коммисии 27 ноября 1798 г. ¹⁴ было решено, при составлении проекта книги гражданских дел «заимствовать на составление всех подлежащих в сию книгу материй систематический порядок и правила из Высочайше данных бывшей коммисии о сочинении проекта нового уложения: в 1767 г. Большего Наказа, а в 1768 г. двух ко оному дополнений и Начертания о приведении той коммисии ко окончанию, и вследствие того из сделанных бывшими тогда частными коммисиями планов». Приведенное решение «съезда» 27 ноября 1798 г. существенно видоизменило характер работ коммисии, которая вместо прежнего сводного уложения, от типа коего составители и без того постепенно отступали, приступила к составлению сборника, называвшегося на юридическом языке XVIII ст. новым уложением, при чем источником его признавалось далеко не одно только русское законодательство. И действительно, из бумаг коммисии мы видим, что в 1800 и 1801 г.г. члены ее оперируют также и над иностранными законами. Так, из сношений сенатского архива с коммисией мы имеем возможность [32] констатировать факт посылки последнею обратно в архив: 1) «перевода с датских прав на русский язык», затем 2) «пунктов, выписанных о разных делах из разных прав» и, наконец, 3) копии со шведского земского уложения. 2 января 1801 г. коммисия потребовала из архива «законы и установления короля Сардинского, обнародованные в 1770 г.», «оригинал» законов эстляндских и финляндских и «саксонские права, на латинском языке напечатанные». Наконец, из прошений трех переводчиков: Корниловича, Добржанского и Броховича, прикомандированных к коммисии, мы знаем, что они переводили на русский язык польские законы, а именно разных годов конституции, «судовый процесс или судопроизводство великого княжества Литовского» и др. ¹⁵.

Таким образом мы имеем возможность установить, как постепенно модифицировалась задача коммисии и как вместо сводного уложения, что ей было предписано указами 1796 г., она стала составлять новое уложение.

IV.

Переходим к обозрению деятельности коммисии и к выяснению результатов этой последней. Указ 16-го декабря предписал генерал-прокурору кн. Куракину составить три книги законов: 1) гражданских, 2) уголовных и 3) казенных дел. Во исполнение этого предписания, кн. Куракин поручил составление книги гражданских дел двум членам коммисии: т. сов. Яковлеву и д. ст. с. Ананьевскому, при чем первый должен был составить проект «судной», а второй — проект «вотчинной» части. К сожалению, ни того, ни другого нам не удалось найти, и мы можем судить о них только по журналам «съездов «сенаторов и членов коммисии. Яковлев, приступив к своей работе, [33] прежде всего составил «начертание» или план будущего проекта «с разделением его на главы и статьи» и, по одобрении его Куракиным, принялся за работу. По словам записки о деятельности коммисии, приложенной к журналу 15 января 1799 г., составитель в самом начале своей работы натолкнулся на «издавна замеченное неудобство в установленном в 1723 г. обряде говорить формальные суды пред налоем», почему и решил подать генерал-прокурору записку с указанием на желательность отмены подобного обряда. Кн. Куракин «поднес» записку государю, повелевшему рассмотреть ее в общем собрании Сената. Последний согласился с мнением Яковлева, и, по утверждении сенатского определения Павлом I, коммисия получила предписание упраздненный обряд не вносить в проект. Яковлев работал очень скоро, и к июню 1797 г. составил судную часть. Как видно из журналов заседаний сенаторов и членов коммисии, она в свою очередь была разделена на две части: 1) О формальном суде и 2) О посредническом или третейском суде. Правда, в «описи работ» Яковлева, имеющейся в делах коммисии, находится указание на то, что им была составлена еще и третья часть: О словесном суде, состоящая из трех глав (I. В каких местах и из каких людей словесный суд учреждается — из 4-х статей, II. О должности словесного суда — из 10-ти статей и III. Каким присутственным местам словесный суд подчинен — из 5-ти статей), но она на рассмотрение коммисии не поступила. Что касается до двух первых частей, то они состояли: первая из 15 глав и вторая из одной. Приводим название 15 глав первой части, чтобы иметь возможность судить об ее содержании:

I. Об истце и ответчике; II. Об истребовании или призыве ответчика к суду; III. О порядке производства суда; IV. О собрании по судным делам справок, о свидетелям, о повальном обыске и о присяге; V. О встречном суде; VI. О сочинении по судным делам выписок и о прикладывании ко оным рук; VII. О решении судных дел и о взыскании по оным с виноватых оправленных исков их; VIII. О беглых людях и крестьянах и об отдаче их из бегов владельцам, а казенного ведомства селений в их имения; IX. В каких случаях истцов и [34] ответчиков винить без окончания суда; X. О поклепных и недоказанных истцами исках; XI. О пошлинах с судных и следственных дел и о имении оным в присутственных местах записных настольных книг; XII. О проестях и волокитах по судным и следственным делам; XIII. Каким образом взыскивать по судным и следственным делам с обвиненных истцевы иски, в казну пошлины, также за проесть и волокиту; XIV. От кого и в каких случаях исковых прошении не принимать и суда не давать, и XV. О подозрениях на судей и секретарей по судным и другим тяжебным делам, показуемым от тяжущихся.

С возникновением заседаний («съездов») сенаторов и членов коммисии проект судной части стал предметом обсуждения на этих заседаниях. Так, уже в первом журнале «съезда» от 9 июня 1797 г. записано: «потом читана сочиненная по части гражданской о формальном суде глава I, которая и не окончена (обсуждением); напоследок рассудили: для окончания помянутой главы и для выслушания изготовленных по вышеписанному ж предмету глав назначить день». Во втором же журнале — от 18 июня 1797 г. сказано: «окончание по части гражданской о формальном суде первой главы, которая рассмотрением окончена, при чем сомнения не найдено». Так же скоро было покончено и с двумя следующими главами. Но за то, при обсуждении 4-й главы на заседании 2-го июля 1797 г. возникло «сомнение» по следующему поводу. Уложение 1649 г. (гл. X, ст. 158 и 173), хотя и предписывает свидетелей и обыскных людей допрашивать «по крестному целованию в правду по Евангельской заповеди Господней пред образом Божиим», но не говорит о приводе их к присяге до допроса. Между тем Воинский устав (ч. II, гл. 3, отд. 6 и 7) категорически требует привода свидетелей к присяге до начала допроса. А так как именным указом 11 марта 1724 г. велено: «которые указы выходят во определение вечное, исполнять по оным, а не по тем пунктам, которые в Уложении о том же гласят», то, повидимому, следовало бы придерживаться постановлений Воинского устава, а не Уложения. Но 30 июля 1753 г. состоялся приговор Сената, определивший следовать в данном [35] случае Уложению, а не Воинскому уставу, как имеющему значение только для военных судов. В виду такой несогласованности источников по рассматриваемому вопросу, сенаторы и члены коммисии решили внести в проект статью, на основании которой свидетелей и обыскных людей, согласно Воинскому уставу, приводить к присяге «прежде допросов о показании истины».

Таких «сомнений», при дальнейшем обсуждении проекта, встретилось не мало. Так, на заседании 7 июля 1797 г. сенаторы и члены коммисии дополнили постановления Уложения 1649 г. об обыскных людях внесением в проект трех новых статей; на заседании 21 июля того же года составили три новые статьи о бесчестии, на заседании 28 июля внесли в проект статью о «поклажах воинскими людьми», но за то исключили из него целых пять статей о разных исках; на заседании 7 августа были составлены и включены в проект шесть статей о беглых людях и крестьянах и т. д.

Первая часть судной части закончилась обсуждением 25 августа 1797 г., а на заседании 4 сентября-того же года сенаторы и члены коммисии обсудили единственную главу второй части. Однако, этим дело не кончилось, и уже в журнале 29 сентября 1797 г. мы читаем: «как сочиненная для внесения в гражданскую книгу первая часть о формальном суде в минувшие времена пред сим заседанием рассматривана в разные времена, то для лучшего соображения в нынешнем собрании читана та часть в полном ее составе, которой и прочтено четыре главы, и рассуждено прочие сея части главы предложить в будущее заседание». Но, как оказалось, не одно, а целых пять заседаний было еще посвящено вторичному обсуждению судной части, при чем на некоторых из них составители проекта внесли в него снова не мало новых дополнений, и хотя в журнале 17 октября 1797 г. записано, что «обе части в полном их составе рассмотрением окончены», однако это не совсем верно. Дело в том, что на трех январьских заседаниях (4, 9 и 23 января) 1798 г. сенаторы и члены [36] коммисии опять вспомнили о судной части и внесли в нее еще новые дополнения. Из них в особенности обширно дополнение сенатора Колокольцева, рассмотренное на заседании 23 января 1798 г. и вошедшее в проект в форме новой главы под названием: «Каким образом поступать в производстве суда о недвижимых имениях за отсутствием из тех имений ответчиков» (из 12 статей).

Когда, по инициативе генерал-прокурора П. В. Лопухина, составители проекта решили коренным образом изменить план книги гражданских дел и разделить ее на две новые части: 1) о праве общем и 2) о праве особенном (см. ниже), то судную часть «съезд» сенаторов и членов коммисии (9 апреля 1799 г.) постановил не оставлять в том виде, «в каком оная сочинена», а «раздробить по материям в обе вышеупомянутые две части, в разные составы, отделения и главы».

V.

Как уже было сказано, проект «вотчинной» части книги гражданских дел должен был составить член коммисии Ананьевский. Действительно, к началу съездов сенаторов и членов коммисии им были изготовлены девять глав этой части. Приводим их названия, так как самый текст нам не удалось отыскать.

I. О различии, что есть недвижимое и движимое имение; II. О различии, кто какими имениями владеет, каким образом оные приобретать имеет право и кому чем из того пользоваться не должно; III. О различии недвижимых имений по существу оных на наследственные и благоприобретенные; IV. О правах и преимуществах дворян и прочих владельцев и о порядке в распоряжении и управлении недвижимыми и движимыми имениями; V. О порядке, куда какие из учиненных настоящими владельцами о их недвижимых имениях распоряжения и укрепления преемникам и приобретателям объявят и что прежде вступления во владение по оным исполнять должно; IV. О правилах, каким образом в палатах суда и расправы свидетельствовать духовные завещания; VII. О подлежащих из свекровых и свекровьиных имений при жизни их невесткам, умерших сыновей женам, частях и о детях после таких умерших сыновей; VIII. О оставшихся после умерших настоящих владельцев без [37] распоряжения и завещания имениях, каким образом преемникам по наследству и присутственным местам с оными до раздела и в дележе их поступать следует, и IX. О подлежащих после умерших вотчинников и прочих настоящих владельцев из оставшихся без распоряжения и укрепления недвижимых и движимых имений их женам после мужей и мужьям после жен в частях, а затем о праве и порядке в наследовании детям и прочим потомкам по прямой нисходящей линии.

Этим главам предшествовало особое введение, в котором было обращено внимание на «различие» в содержании законов до Уложения 1649 г., самого Уложения, новоуказных статей, указа 1714 г. о единонаследии и указов 1716, 1725 и 1731 г.г. в отношении «владельческих недвижимых имений на поместья и вотчины». Здесь же составитель проекта счел нужным указать на необходимость составления вотчинной части «из законов, касающихся вообще до недвижимых и движимых имений, исключая относящиеся до раздачи поместий по окладам и различия их с вотчинами, также о наследовании старшим по первенству постановления, яко более к поступлению по оным неподлежащие». Введение оканчивалось сообщением, что член коммисии Ананьевский, приступая к составлению проекта, решил не придерживаться порядка глав и статей, «каков в Уложении значит», так как большинство статей последнего, имеющих отношение до недвижимой собственности, касается «таких обстоятельств, которые ныне и впредь к наблюдению и исполнению уже не следуют». В виду этого, «сочинитель оные части», хотя и принял в соображение Уложение, однако, придал большее значение в качестве источников «всем изданным после оного указам, новоуказным статьям, регламентам и учреждениям, какие только есть до владельческих имений относящиеся». Но на первых же порах Ананьевскому «встретились два сомнения», а именно: 1) вследствие отсутствия в законах «точного предписания», считать ли «состоящих за владельцами крепостных людей и крестьян в числе недвижимого или движимого имения» и 2) о праве секретарей и нисших придворных служителей ниже 8-го класса на владение недвижимыми имениями. [38] Указанные сомнения были разрешены Высочайшим повелением, состоявшимся по докладу кн. Куракина.

Вотчинная часть была внесена на рассмотрение съезда сенаторов и членов коммисии 28 августа 1797 г., причем на двух заседаниях (28 августа и 1 сентября) съезд обсудил введение и первую главу, оставив их в том виде, как они были изложены в проекте. На следующих заседаниях (4, 11 и 15 сентября, 24 октября, 7 и 14 ноября, 5 и 19 декабря 1797 г., 4 и 30 января, 20 и 27 февраля, 13 и 20 марта, 10 апреля и 8 мая 1798 г.) были рассмотрены остальные восемь глав, при чем некоторые из них подверглись переработке и дополнению новыми статьями. Так, хотя глава 4-ая первоначально обсуждалась на четырех заседаниях в октябре и ноябре 1797 г., при чем съезд одобрил редакцию проекта этой главы, но на заседании 30 января 1798 г. сенаторы и члены коммисии снова вернулись к обсуждению названной главы и внесли в нее четыре новые статьи. Мало того, на заседании 8 мая 1798 г., по окончании обсуждения последней (9-ой) главы, съезд опять вернулся к пересмотру положений 4-ой главы, при чем, внеся в нее новое дополнение, постановил одиннадцать статей (с 11 по 21 включительно) выделить из нее в особую главу.

27 ноября 1798 г. П. В. Лопухин, бывший в то время генерал-прокурором, сделал предложение о внесении в книгу гражданских дел «по всем, кроме уголовных и казенных, материям приличных узаконений, расположи сию книгу таким систематическим порядком, чтоб те узаконения различены были по материям, не смешивая одних с другими». Это предложение обсуждалось на следующем заседании, состоявшемся 15 января 1799 г., при чем сенаторы и члены коммисии, прежде чем высказаться по поводу его, решили рассмотреть планы «по некоторым материям», сохранившиеся от деятельности Екатерининской коммисии. «По выслушании ж», — читаем в журнале этого заседания, — «и по рассмотрении всего того, соображая прежние предметы, — очевидно, планы Екатерининской коммисии — с Высочайшим Его Императорского Величества в именном 1796 г. [39] декабря 16 дня указе предписанием, положили о всех, следующих в книгу законов гражданских дел, материях сделать генеральный систематический план, каковый труд принял на себя д. ст. сов. Ананьевский». Действительно, последним была составлена «форма плана», внесенная им на рассмотрение сенаторов и членов коммисии 12 марта 1799 г. На этом заседании и те, и другие, одобрив ее, «положили продолжать сочинение плана» и разделить книгу гражданских дел на две части: 1) «О праве общем относительно сохранения целости, доброго порядка и тишины государства» и 2) «О праве особенном относительно лиц, вещей и обязательств государственных жителей». На заседании же 9 апреля 1799 г. было решено обе части разделить на составы, а эти последние на отделения, каждое же отделение на главы и статьи. Работа по составлению плана не прекратилась вследствие отставки П. В. Лопухина и назначения на его место А. А. Беклешова, так как последний вполне согласился с мыслью первого видоизменить план составления книги гражданских дел. На заседаниях 15 августа 1799 г. и 31 марта 1800 г. план был окончательно одобрен. Мы уже видели из журнала заседания 15 января 1799 г., что до известной степени источниками плана можно считать планы частных коммисий 1767 г. Но они не были единственным источником. Как видно из самого плана, а также и из вступления к нему, он был составлен под сильным влиянием идей Большего Наказа и Начертания о приведении коммисии 1767 г. к окончанию. В особенности важно, как источник, Начертание. Достаточно самого беглого сравнения плана с ним, чтобы увидеть, что в основу первого положено Начертание. То же деление на право общее и особенное и даже почти то же распределение материала между отдельными составами, главами и т. п. В этом отношении в особенности поразительно сходство, доходящее до тождества, между содержанием права особенного обоих памятников. Приводим план, хотя для сокращения его, без наименования глав. [40]

Часть I. О праве общем.

Состав I. О власти самодержавной и от оные учрежденных судебных мест и прочих правлений и начальств (две главы).

Состав II. О внутреннем распределении государства на части и о существенном тех частей положении (восемь глав о губерниях, уездах и городах).

Состав III. О существующих в государстве христианских и иных верах относительно наблюдения по оным при сохранении догматов и прочих правил и обрядов (три главы).

Состав IV. О благоустройстве относительно личной и вещественной безопасности и спокойствия государственных жителей и чужестранных вообще.

Отделение 1. О личной и вещественной каждого безопасности (две главы).

Отделение 2. О личном каждого спокойствии (семь глав).

Отделение 3. О вещественном каждого спокойствии (шесть глав).

Отделение 4. О наблюдении общественного спокойствия (семь глав).

Состав V. О правосудии вообще по делам гражданским (десять отделений, вмещающих в себе 62 главы).

Состав VI. Об управлении нравов и благопристойности (три главы).

Состав VII. О благочинии или полициях вообще (три отделения и семь глав).

Состав VIII. О коллегиях, канцеляриях и прочих присутственных местах, учрежденных для отправления порученных им дел, кроме правосудия по делам гражданским (две главы).

Часть II. О праве особенном.

Состав I. О различии государственных жителей на разные роды, о личных и вещественных их преимуществах, выгодах и обязанностях.

Отделение 1. О лицах первого рода людей (семь глав).

Отделение 2. О лицах, сопричисляющихся к первому роду людей (две главы).

Отделение 3. О лицах среднего рода людей (две главы).

Отделение 4. О лицах нижнего рода людей (две главы).

Состав II. О разных установлениях, касающихся до лиц.

Отделение 1. О супружестве и о прочем, до оного относящемся (шесть глав).

Отделение 2. О родителях и детях (четыре главы).

Отделение 3. О бездетных, но не последних в роде, желающих принять себе кого в усыновление (четыре главы).

Отделение 4. О безумных и дураках от рождения и сумасшедших (четыре главы).

Отделение о. О опекунстве и попечительстве над лицами и имениями малолетних и умалишенных (три главы).

Отделение 6. О опекунстве и попечительстве над имением совершеннолетних по делам и другим случаям (две главы).

Состав III. О вещах или имениях недвижимых и движимых, [41] подлежащих в собственность дворянству и прочим владельцам (введение, пять отделении и 25 глав).

Состав IV. О обязательствах вообще со стороны государственных жителей по принадлежностям короне и по их между собою собственностям всякого рода и существа (семь отделений и 34 главы).

Было уже сказано, что судную часть съезд сенаторов и членов коммисии, заседавший 9 апреля 1799 г., постановил внести «в обе части, в разные составы, отделения и главы». Из плана части общей видно, что судная часть включена в состав V и породила в нем 10 отделений и 6 2 главы. Но что же сталось с вотчинной частью? Хотя на ее счет и не состоялось никакого распоряжения, но нетрудно угадать и ее судьбу. Как опять-таки видно из плана части особенной, она включена в состав III, при чем даже введение вотчинной части, о котором мы своевременно говорили, целиком попало в этот состав.

Из всего сказанного ясно, что утверждение проф. Лаппо-Данплевского, будто коммисия должна была составить, кроме трех книг законов: уголовных, гражданских и казенных дел, еще «особую четвертую книгу, в которую поместить все право общее и особенное» ¹⁶, совершенно не соответствует действительности. Мы видели, что обе части — о праве общем и особенном — совсем не составляли «особой книги», а являлись подразделением все той же книги гражданских дел, составление которой было возложено на коммисию еще указом 16 декабря 1796 г.

Проект части общей и особенной был внесен на рассмотрение коммисии 14 апреля 1800 г., но последняя, посвятив ему только шесть заседаний (14 и 28 апреля, 5 и 12 мая, 19 июня и 3 июля 1800 г.), успела обсудить и утвердить из общей части три первых состава и два отделения четвертого состава, а из особенной части первое отделение первого состава. Видоизменения в проекте, произведенные коммисией, были невелики. Так, в составе втором вместо одной главы о городах, в которой, между прочим, было сказано, что «относительно принадлежности [42] к городам земель и прочих угодий .... поступать по Высочайшим о всем том от Императорского Величества изданным жалованным грамотам и уставам», коммисия постановила «сочинить потребное число глав, расположа их по приличности с прописанием всех относительно сей материи подробностей». Имея в виду это постановление, составитель проекта Ананьевский внес в него еще шесть глав касательно городов.

Затем, при обсуждении состава III о существующих в государстве христианских и иных верах, коммисия высказалась «для лучшего удостоверения» «отнести сей третий состав на рассмотрение Св. Правительствующего Синода, ІОстиц-коллегии Лифляндских, Эстляндских и Финляндских дел и департамента ІОстиц-коллегии для разбора дел римского исповедания». Для приведения в исполнение этого постановления, сенаторы и члены коммисии поручили составителю проекта Ананьевскому представить копии со-става III первенствующему члену Синода, преосвященному Амвросию, архиепископу С.-Петербургскому, Эстляндскому и Выборгскому, президенту Юстиц-коллегии Лифляндских, Эстляндских и Финляндских дел и начальнику департамента для разбора Дел римского исповедания, митрополиту Сестрецевичу с тем, «чтобы они благоволили возвратить сии копии в коммисию с присовокуплением, буде что к пополнению и поправлению, по рассмотрении, встретится, своих замечаний».

Наконец, при обсуждении состава первого особенной части, коммисия высказалась за уничтожение права дворян избирать членов уездных и нижних земских судов. Последние, по мнению коммисии, должны назначаться Сенатом. Соображения, побудившие составителей проекта высказаться за подобную реформу, были четырех родов: 1) избираемые дворянами судьи, будучи не подготовлены к «статской» службе, едва только «сделают некоторый навык и получат в делах сведения», сменяются другими, столь же малосведующими; 2) при выборах бывают всякие злоупотребления, «да и сами выбранные, опасаясь по смене своей [43] мщения от своей собратии, отправляют дела не по должности, но с послаблением или с понаровкою»; 3) нередко губернаторы самовольно сменяют дворянских судей, и 4) судьи относятся крайне недобросовестно к исполнению своих обязанностей, подолгу проживая в своих поместьях. Вот в сущности те изменения, которые внесла коммисия в части общую и особенную.

VI.

Проект книги уголовных дел князь Куракин поручил составить члену коммисии Поленову. Последний приготовил две части его: одну из 8-ми и другую из 5-ти глав. Пользуясь журналами тех заседаний, на которых эти части обсуждались, приведем названия глав, так как я их текст нам не удалось отыскать:

Часть I: глава I. О богохульниках; гл. II. О вероотступниках и обращавших в иноверие; гл. III. О преступлении святотатства; гл. IV. О лживой присяге; гл. V. О церковных мятежниках и бесчинниках; гл. VI. О иноверцах, желающих принять святое крещение; гл. VII. О чародействе; гл. VIII. О кликушах.

Часть II: гл. I. О оскорбителях Величества; гл. II. О бунте и измене: гл. III. О доносе по первым двум пунктам; гл. IV. О нарушителях благопристойности и продерзателях при государстве и его дворе; гл. V. О нарушителях благопристойности и продерзателях в присутственных местах.

Проект книги уголовных дел был внесен на обсуждение сенаторов и членов коммисии 15 мая 1798 г., при чем на этом же заседании возник вопрос об определении понятия богохуления. Не считая себя компетентными в разрешении названного вопроса, члены «съезда» постановили «отнестись по сему предмету к преосвященному Гавриилу, митрополиту Новгородскому и С.-Петербургскому, для нужного объяснения, каковое препоручение исполнить принял на себя д. ст. сов. Поленов». Действительно, на следующем заседании (22 мая) Поленов сообщил коммисии, что был у митрополита Гавриила «для должного с [44] ним объяснения в рассуждении полагаемого по уголовной части законов определения, что есть богохуление, и получил отзыв, что Его Преосвященство с учиненным по сему предмету положением согласен, присоединя еще истолкование, что именно разуметь должно под названием освященных в церкви вещей, коих похищение прямым святотатством почитать следует».

Обсуждение остальных глав обеих частей книги прошло беспрепятственно, не вызвав никаких «сомнений». Журналы тех 14-ти заседаний (15, 22 и 29 мая, 3, 10, 17, 24 и 31 июля, 7, 14 и 21 августа, 4 сентября, 9 и 16 октября 1798 г.), на которых происходило это обсуждение, составлены крайне лаконично и отмечают только факт рассмотрения такой-то главы и принятия пли отсрочки обсуждения ее до следующего заседания.

План книги казенных дел было поручено составить члену коммисии Пшеничному, вошедшему в ее состав 18 сентября 1798 г. Эта работа была им закончена к 13 ноября того же года и внесена на рассмотрение съезда сенаторов и членов коммисии под названием «Предварительное назначение материй, долженствующих войти в книгу законов по части казенной». Съезд одобрил план и поручил Пшеничному приступить к составлению проекта книги.

План состоит из 18-ти глав, разделенных на отделения и статьи. Мы приведем только названия одних глав.

Гл. I. О государственных доходах, расходах, доимках и счетах;

Гл. II. О обязанности чинов и мест, коим распоряжение, сбор и хранение государственных доходов ведомы;

Гл. III. О казенных поселянах и о казенном имуществе;

Гл. IV. О подрядах и откупах вообще;

Гл. V. О продаже в государстве российского хлебного горячего вина, також ппва, пол-пива, меду, водок и наливок из казенных питейных домов;

Гл. VI. О водочных заводах, також о иностранных водках, виноградных винах и гербергах, и трактирах;

Гл. VII. О винокурении казенном и партикулярном, кому оное дозволено и кому запрещено; [45]

Гл. VIII. О ревизии или исчислении в государстве жителей;

Гл. IX. О рекрутских наборах;

Гл. X. О дорогах, мостах и перевозах;

Гл. XI. О лесах;

Гл. XII. О горных заводах, казенных и партикулярных, зависящих от Берг-коллегии и от кабинета;

Гл. XIII. О мануфактурах и фабриках, казенных и партикулярных, зависящих от Мануфактур-коллегии;

Гл. XIV. О коммерции, таможнях и водоходстве;

Гл. ХV. О заготовлении, развозе и продаже соли;

Гл. ХVІ. О земляных продуктах и произрастениях, о разведении оных и о наблюдении, чтоб жители в нужное время снабдены были хлебом и семенами;

Гл. XVII. О уездных подводах, кому и в каком случае давать оные, и о работниках;

Гл. XVIII. О казенных мучных и пильных мельницах.

Однако проект этой книги не был составлен, почему и не подвергался обсуждению коммисии.

Мы обозрели ход работ этой последней и должны прийти к тому заключению, что деятельность Павловской коммисии оказалась столь же безрезультатной, как и всех предыдущих коммисий. Впрочем, в столь краткий срок времени, в течение которого существовала кодификационная коммисия Павла I, едва ли и молено было что-либо сделать. С кончиною этого государя, коммисия продолжала свое существование, хотя съезды сенаторов в ней и прекратились. Деятельность коммисии при Александре I более или менее известна.

Комментарии

1. Обозрение исторических сведений о Своде законов, стр. 33.

2. Собрание и Свод законов Российской Империи, составленные в царствование Екатерины II, стр. 134.

3. Новые данные для истории Екатерининской коммисии о сочинении проекта нового уложения (Журн. Мин. Нар. Просв. 1887 г. кн. 6).

4. Назв. соч., стр. 86 и след.

5. Подробности см. в моем исследовании «Законодательные коммисии в России в ХVІІІ ст.», т. I, СПБ. 1887 г.

6. Архив Государственного Совета, связка 231 (дела кодиф. отдела).

7. Впрочем, в виду наименования Зноева также и журналистом, весьма возможно, что он входил и в состав канцелярии.

8. Подобный случай составления общей коммисии из членов частных произошел 8 июля 1770 г. (см. Сборн. Русск. Ист. Общ., т. XXXVI, стр. 160).

9. Полн. Собр. Зак., т. XXIV. №№ 17652, 17654 и 17697.

10. Назв. соч., стр. 33.

11. Полн. Собр. Зак., т. XXIV, № 17978.

12. Архив Государственного Совета, связка 230, приложение к журналу 15 января 1799 года.

13. Полн. Собр. Зак., т. XXIV, № 17978.

14. Проф. Лаппо-Данилевский (назв. соч., стр. 133) утверждает, что руководствоваться Наказом и «всем тем, что было сделано коммисией 1767 г.» было вменено в обязанность Павловской коммисии еще указом 16 декабря 1796 г. Но это утверждение совершенно не верно. Указ 16 декабря о Наказе молчит, и впервые на него, как на источник уложении, указал П. В. Лопухин на заседании 27 ноября 1798 г.

15. Архив Государственного Совета, связки 231 и 232 (дела кодиф. отдела).

16. Назв. соч., стр. 133.