1786-1790.

Небольшое собрание обнародованных — записок русских деятелей, современников императрицы Екатерины II, увеличивается новым историческим памятником: Записками артиллерии полковника Михаила Гарновского. Управитель домов, дач и стеклянного завода князя Г. А. Потемкина в Петербурге — Гарновский ведал в отсутствие князя из столицы всеми его делами, как по его обширному хозяйству, так и по предмету его поручений при дворе, у государственных дельцов, у людей «случая», наконец, во всевозможных правительственных учреждениях.

Доверие и полномочия, данные Потемкиным Гарновскому, обеспечили ему прием и доверие при дворе. Все двери ему были отворены; с ним беседовали и его требованиям уступали: граф Безбородко, генерал-прокурор князь Вяземский, ему поверяли свои тайные думы и намерения «люди случая» — Мамонов, Зубов, наконец, его принимала императрица Екатерина: чрез него шли деньги, письма, посылки и разные поручения к князю Потемкину.

Обо всем виденном и слышанном, начиная с дел государственной важности и кончая толками при дворе и в городе, писал Гарновский еженедельно, иногда два-три раза в неделю, к правителю канцелярии Потемкина, в его «правой руке», Василию [10] Степановичу Попову; писалось же это для немедленного сообщения общему их начальнику, который, благодаря обширным обозрениям всего виденного и слышанного его поверенным, мог зорко следить за положением дел в Петербурге и при дворе.

Донесения Гарновского по форме не письма, а как бы отдельные, несшитые страницы записок, почти ежедневник. В самом деле, лишь немногие из них начинаются обращением: «Милостивый государь Василий Степанович» и оканчиваются уверениями в чувствах; большая же часть написаны без всяких обращений и все на больших листах синеватой бумаги, бойкою скорописью, без помарок, очевидно тотчас после того или другого события, после разговора с государыней или с кем-либо из ее приближенных, который под самым живым впечатлением дословно и передается Гарновским.

Записки Гарновского сохранились в бумагах А. И. Левшина и притом столь бережно, что на многих страницах не осыпался еще золотистый песок, которым они были засыпаны; перешли они к А. И. из бумаг В. С. Попова. Долгом считаем поблагодарить Алексея Ираклиевича за его вполне важное для истории Екатерины II сообщение; при этом с признательностью вспомним о покойном М. Н. Лонгинове, который привел в хронологический порядок отдельные листы печатаемых ныне Записок.

Дошедшие до нас Записки Гарновского (будем так и называть его обозрения или донесения о событиях государственной, общественной и придворной жизни) объемлют 1786 — 1790 гг.; из предъидущих годов имеем мы одно его донесение 1783 г., которое и помещаем в начале. Из первых же страниц читатель увидит в какой степени интересны Записки Гарновского и насколько важны они для характеристики Екатерины II и ее главнейших сподвижников в последний период ее царствования. — Ред. [11]

1783 г.

В Царском Селе, июня 6-го.

Разные суммы, как-то: на строение херсонское за майскую треть (1783 г.), плотникам при адмиралтействе херсонском за июнь месяц, экстраординарная на июнь же месяц, за вычетом из сей последней, по предложению его сия-тва князя Александра Алексеевича (Вяземского), по известному якобы его св-сти расчету 14,335 рублей 90 копеек с четвертью, отправлены в Херсон 4-го июня в четырех повозках, на двенадцати лошадях, потому что в число экстраординарной суммы отпущено 50,000 рублей серебряною монетою; и как не вся сумма к получению здесь назначена, а 129,916 руб. 10 коп. следует получить из Москвы, то, для получения и доставления и оных в Херсон, отправлен г. Сорокин по московскому тракту.

Петр Степанович (Валуев), сказывая мне, что пишет к нему Захар Зотов о присылке туда куба, хотел, чтобы я оный послал вместе с казною; но как под казну и без сего не малое число лошадей взято, а под куб, в рассуждении великости и тягости его, надобно нарядить было две особливые повозки, да и не положивши его и трубы, к нему принадлежащие, каждую вещь в особый ящик, везти нельзя, то я от сей коммисии отказался, тем более, что на сие от вас повеления не имею.

Артиллерии офицер г. Меиер и Преображенского полку первый барабанщик на сих днях отправятся туда.

О племяннике Александра Андреевича (Безбородко), г. капитане Новицком, выстряпал я, по приказанию вашему, и сирое представление, и скорую резолюцию. Определение еще четвертого дня подписано его сия-вом здесь, в Царском Селе, хотя, впрочем, коллежские дела не иначе как по середам в коллегии подписывать изволит.

Шествие Ее И. В-ва в Фридрихсгам, которое назначено было 9-го июня, отсрочено ныне до 15-го сего же месяца, по случаю полученных известий, что е. в. король шведский руку переломил. [12]

25-го мая (1783 г.) прислан, при сообщении из с.-петербургского губернского правления, в коллегию адъютант г. генерал-маиора Зорича, Мейнерс, с обвинением в размене оным фальшивой ассигнации. Я с оного сообщения и с приложений при оном посылаю при сем копии, донося при том, что оригиналы сообщены от имени его сия-ва при письме г-ну генерал-прокурору со испрошением резолюции, каким образом в сем случае поступить. Отзыва на сие не было, а слышу, что по оному Ее В-ву докладывано, и третьего дня послан от кн. Александра Алексеевича (Вяземского) курьер к Зоричу о задержании его ¹.

Сию минуту взошло в коллегию представление от генерал-провиантмейстера о возврате в провиантскую канцелярию издержанных оною на экстраординарные расходы суммы. Я оное препровождаю к вам, покорнейше прося снабдить меня повелением, что по оному делать? Его сия-во приказал заготовить по оному доклад Ее В-ву; но, как мне кажется, в ведомости, приложенной при том представлении, много лишнего написано, то я с докладом о сей сумме удержусь, доколе не получу вашего повеления.

Посылается при сем также пакет от его прев-ва Михайлы Сергеевича (Потемкина) и при оном посылка в ящике на имя его св-сти; два письма от его сия-ва графа Валентина Платоновича (Мусина-Пушкина) и указы коллежские на имя же князя; пакет и два письма к князю Василью Васильевичу (Долгорукому) и несколько писем на имя ваше.

1786 г.

Декабрь.

14-го числа сего месяца, по утру, присылал за мною гр. Александр Андреевич (Безбородко), чтоб я к нему немедленно явился. Пришедши в ту Ее В-ва комнату, где иногда гг. докладчики, по выходе из кабинета Ее В-ва, занимаются рассмотрением бумаг, застал я графа, пишущего письмо, не знаю к кому, которое кончивши, он отдал г. Ефремову, коему также [13] нечто в ухо шепнул. Тут я его сия-ву поклонился и граф, отведя меня в сторону, имел со мною следующий разговор:

Гр. Безбородко. Скажите пожалуйста, топятся-ли княжие покои, чисты-ли они и есть-ли в оных какие ни есть бумаги?

Г. Покои исподоволь топятся, чисты, и имеются не только бумаги, но и другие вещи, из коих многие хранятся в таких юннатах, в коих двери заперты, запечатаны, и до коих коснуться я власти не имею.

Примечание (Гарновского). Когда г. Завадовский из дворца удалился, то от графа Александра Андреевича (Безбородко), проведавшего тогда, что покои его прев-ства назначены были для его светлости племянниц, отдан бить приказ всем служителям г. Завадовского, чтоб они сказали, что в стоящих в тех комнатах комодах хранятся нужные казенные бумаги, если о том спрошены будут. Мне сие вдруг пришло на мысль, и не знавши, на какой конец учинен мне был вышеписанный вопрос, я для того и ответствовал, что во многих комнатах хранятся вещи и бумаги.

Гр. Б. Государыне покои нужны не более как дни на четыре или на пять. Княжие комнаты удобнее прочих. Не худо, если бы они были теплы и чисты, и как нельзя статься, чтобы княжие вещи и бумаги хранились во всех покоях, то какие из них менее других заняты бумагами?

Г. Присмотр за покоями имеет камер-лакей и бум....

Гр. Б. Нет, нет, не надобно камер-лакею говорить; да и ни с кем о сем не говорите. Государыне хочется близь своих покоев поместить пред отъездом своим на несколько дней принцесс, дабы они после отъезда принцев не скучали. То скажите мне, которые из княжих покоев свободнее других, и из оных бумаги уберите в другие покои; ведь это на весьма короткое время.

Г. Те, в которых жил г. Ермолов ².

(Граф уходит к Ее В-ву и приказывает мне дожидать себя; потом, возвратясь оттуда, разговор продолжает).

Гр. Б. Пожалуйте никому о сем не говорите. Там, кажется, есть покоя три или четыре?

Г. Есть.

(Граф уходит вторично в Ее В-ву, мне не велит удаляться и, возвратясь, разговор возобновляет). [14]

Гр. Б. Государыне покои нужны; ей хочется поместить туда принцесс на самое короткое время, и так, пожалуйте, приберите вы бумаги из сих покоев в другие. Надобно однако-же, чтоб они теплы и чисты были, да и в верхнем этаже нужно также, чтоб покои были теплы и чисты, дабы в оных можно было поместить находящихся при принцессах женщин.

Г. Слышу, я топит прикажу.

Гр. Б. Нет, нет, не приказывайте, разве сторонним образом. Прошу, чтоб это было секретно.

Г. Слышу.

Гр. Б. Когда-ж вы к князю, курьера отправите?

Г. Я только ожидаю писем от вашего сия-ва и коли угодно писать, то и сегодня отправлю.

Гр. Б. Нет, мне писать нечего; вы можете курьера своего отправить. Мы ожидаем от князя на наши письма ответов; или хорошо, подождите до заутра, я напишу.

Г. Слышу. Не благоугодно-ли доложить и Ее И. В-ву.

Гр. Б. Хорошо, хорошо.

(Я хотел было откланяться, но граф сказал: «погодите». Тут камер-юнгфера позвала графа к Ее В-ву и граф возвратясь начал мне паки говорить).

Гр. Б. Я чаю, что государыня до помещения туда принцесс, пошлет наперед камердинера своего осмотреть те покои, а вы, между тем, бумаги приберите, или же государыня мне прикажет, а вы от меня приказание получите, а может быть, и от Александра Матвеевича (Мамонова). Кто-нибудь из нас даст вам знать о сем дни за два наперед. Пожалуйте только никому не сказывайте.

Г. Слышу.

После сего откланялся я, а граф и еще раз подтвердил мне держать сие в секрете.

Размышляя о сем прерывном и странным для меня показавшемся разговоре, я не в состоянии отгадать, чтобы оный значил. Если бы покои действительно назначены были для принцесс, то какая нужда держать намерение сие в секрете? Разве только для того, чтоб помещением сим не подать публике повода думать, что будто бы у светлейшего князя покои отнимают? Но тем благоприятство графа Александра Андреевича [15] (Безбородко) так далеко не простирается. Не утверждаю, а догадываюсь, что под претекстом помещения принцесс, покои сии на что-нибудь другое назначаются.

Нет почти ни малейших следов думать, чтоб это было предзнаменование смены Александра Матвеевича (Мамонова), который, кажется, состоит в милости и в милости чрезвычайно великой; однако-ж при дворе нередко и накануне падения ласкают. Впрочем, событию сему хотя и невероятно, однако же и не невозможно, и ежели покои назначаются не на сей предмет, то тем менее, мнится мне, на пятидневное помещение принцесс, которые хотя, наконец, и будут туда помещены, но, может статься, для того только, чтоб сим происшествием прикрыть тайну, которая уповательно, между тем, имеет быть произведена в действо. Не даром граф (Безбородко) твердил мне, чтоб я никому о сем не говорил. Легко быть может и то, что тут ничего более не вроется, кроме точию помещения принцесс, и что не велено говорить о сем по причине существующего ныне между двумя половинами двора несогласия.

Означенные покои я топить приказал под претекстом могущего нечаянным образом воспоследовать прибытия сюда его св-сти, а под сим претекстом и я, до отъезда Ее В-ва, недремлющим оком во дворце продежурить намерен.

15-го числа (декабря), ходил я в гр. Александру Андреевичу (Безбородко) за обещанным письмом, но граф сказал мне «заутра напишу» и потом начал у меня спрашивать.

Гр. Б. Росписания о войсках и о шефах по команде еще не посланы?

Г. О войсках посланы давно, а о шефах не знаю. Может быть и об оных от его св-сти уже послано.

Гр. Б. Граф Валентин Платонович (Мусин-Пушкин) находится, кажется, в Таврическом гренадерском полку? командует-ли он оным?

Г. Граф состоит шефом в Сибирском гренадерском полку, но не командует оным, потому что сей полк находится в команде у графа Петра Александровича Румянцова-Задунайского.

Гр. Б. Да, так, в Сибирском; у меня есть росписание. [16]

После сего граф пошел домой пешком, а г. Ефремов спросил у меня: «Что покои?» Я ответствовал ему, что покои стоят на своем месте.

— «Они назначены на некоторое секретное употребление», сказал он мне.

— А на какое? спросил я его.

— «Не знаю», ответствовал он.

Г. Новицкий, находившийся тут же, когда меня граф спрашивал о росписаниях, спросил меня, по выходе его сия-ства, чтобы это значило, что о шефах о сю пору не послано? Да у вас и многие дела залеживаются, верно граф не сам от себя, но по повелению государыни о сем справлялся?

Я ответствовал, что дела у нас идут своим порядком, так как и везде.

Александр Матвеевич (Мамонов) говорил, между прочим, Ее В-ву, что ему «при дворе жить очень скучно» и что «между придворными людьми почитает он себя», так как между волками в лесу». Не наскучил бы он таковыми отзывами прежде времени.

Гр. Александр Андреевич (Безбородко) открыл ему было нечто мне неизвестное, которое принято было Александром Матвеевичем (Мамоновым) за знак отличного к нему графского доброхотства; но вскоре потом открылось, что сообщенная ему тайна была неосновательна. Александр Матвеевич (Мамонов) говорил после сего о графе Александре Андреевиче (Безбородко), что он весьма хитр и что так силен у царицы, как более быть нельзя.

Слышно также, что в то время, когда вы помещены в число Ее В-ва секретарей и когда граф Александр Андреевич (Безбородко) пожалован гофмейстером, государыня изволила будто бы отзываться, что взнесенные к ней о сем просьбы значат не что иное, как сделанные против графа Безбородко заговоры.

Господа гр. Воронцов и Завадовский всячески стараются о приобретении украшения распятия, Первозванного Андрея изображающего. Петр Васильевич (Завадовский) весьма прилежно занимается теперь сочинением устава о вверенном ему новом банке, который он пред отъездом Ее В-ва кончить [17] намерен ³. Сочиняет же оной устав издатель «Зеркала света», г. Туманской.

Случилось недавно, что Александр Матвеевич (Мамонов) настроен был поднести государыне купленные Ее И. В-вом тишь в 30 руб. серьги, в то время, когда государыня, купно с яелким князем (Павлом Петровичем) и великою княгинею (Мариею Феодоровною), разговаривать изволили. Государыня, взявши серьги от Александра Матвеевича (Мамонова), соизволила, показав оные великой княгине, спросить ее высочество: «Madame, comment les trouvez vous?» И как они великой княгине весьма понравились, то и были подарены ее высочеству. Великая княгиня была чрезвычайно рада, благодарила государыню и тотчас, скинув старые серьги, соизволила вложить новые. Это было пред обедом в воскресенье.

После обеда великая княгиня приказала звать Александра Матвеевича на другой день к себе. Александр Матвеевич оросил на сие позволения у Ее И. В-ва, но государыня была сим крайне недовольна и изволила сказать:

— Ты! к великой княгине? Зачем? ни под каким видом. Как она смела тебя звать.

После сего Ее И. В-во, призвав гр. Валентина Платоновича (Мусина-Пушкина), приказала ему: «Поди тотчас к великой княгине, скажи, как она смела звать Александра Матвеевича (Мамонова) в себе. Зачем? чтоб этого впредь не было».

Великая княгиня так сильно была сим огорчена, что, плакавши горько, наконец, занемогла. После сего прислана была от великого князя Александру Матвеевичу в подарок прекрасная, бриллиантами осыпанная, табакерка, которую его прев-во показывал Ее И. В-ву.

Государыня, посмотрев оную, изволила сказать: «Ну, теперь ты можешь идти благодарить великого князя, но с гр. Валентном Платоновичем, а не один». Однако же великий князь от принятия сей визиты отказался. [18]

Г-ну Рибопьеру дозволен вход во внутренние покои ⁴.

На сих днях отъезжает обратно в Москву Матвей Васильевич Дмитриев-Мамонов, которому пожаловано на дорогу 10,000 руб.

Его прев-во Михайло Сергеевич (Потемкин) и ее сият-во гр. Катерина Васильевна (Скавронская) предприяли сегодня путь в Москву. Податель сего отправлен отсель вместе с ее сия-вом, а ее сия-во хотела оного от себя с дороги отправить, и сие для того, что ее сия-ву хотелось писать с дороги, не знаю, что такое, чего здесь писать поопасалась.

Отъезд Ее И. В-ва и их высочеств имеет последовать отсель в Царское Село 2-го января 1787 г., а из Царского Села далее Ее В-во изволит предприять путь 7-го января, их же высочества — 3-го января.

17-го числа, в 10 часов пополудни, спросили гр. Валентина Платоновича (Мусина-Пушкина) в государыне в такое время, когда граф уже спать ложился. Граф находился у государыни и у их и. в. почти до 3-го часа пополуночи. Примечено, что с сего числа несколько комнат Ее И. В-ва в Эрмитаже, где, кроме ночников, ничего по ночам не горело, освещаются ныне по всякой вечер многими свечами. Чуть-ли не живет тут принцесса Виртембергская, однако же живет секретно. В сие же время удалился отселе принц Виртембергской, по повелению Ее В-ва. В чужие-ли край он поехал, или в другое место — неизвестно. Уповательно, что наши покои назначены были для помянутой принцессы, ибо 19-го числа сказал мне граф Александр Андреевич (Безбородко): «По переменившимся обстоятельствам покои ваши, кажется, более не надобны, однако же не худо, если они и будут на случай готовы».

20-го числа, то есть в воскресенье, ни великий князь, ни великая княгиня никуда из своих покоев не выходили. Сия половина находится в великой печали и, Бог знает, какая тут происходит расстройка. [19]

1787 г.

Январь 1787 г.

Принцесса Виртембергская, жившая несколько времени в Эрмитаже, предприяла путь в Ревель, где она, расположась п приуготовленном для нее замке, до тех пор пробыть имеет, пока супружество ее уничтожится законным порядком. Находишься в деревнях своих отставной егермейстер Польман, быв сыскан сюда по имянному указу, отправлен вместе с принцессою, и имеет находиться при ней чрез все время пребывания ее в Ревеле. Принц, супруг ее свет-сти, действительно удалился отсель, и удалился, как некоторые говорят, в чужие край; Принцесса, претерпев от принца ужасные побои и опасаясь потерять ноги и руки, коих он лишить ее, предполагал, после отъезда отсель Е. И. В., приносила Ее В-ву жалобу и чрез сие самое подала повод к скорому его отъезду. Вот что большая часть людей в городе думают об отъезде принца; однако же — не все; другие подозревают, будто и бы принцу, впадшему в преступление государственное, назначено по секрету пребывание в Пернове или Риге.

Стечение разных обстоятельств подало им повод шептать друг другу в уши, будто бы принц имел с шведским двором опасную здешнему государству переписку, о которой г. Шпренгпортен преподал Ее И. В-ву первое известие, и как граф Ангальт ездил недавно в Финляндию, то думают, что и сей посылан был туда для того только, чтоб разведать обстоятельнее о подозрительных деяниях принца и о взятии надлежащих противу оных предосторожностей.

Говорят, яко бы некоторые и в крепости уже по сему делу содержатся. Впрочем, какая бы ни была причина внезапного принца отъезда, нет в городе ни одного человека, не исключи и самых коренных немцов, которые бы сожалели об отъезде его.

Великий князь и великая княгиня, обременены бывши по случаю происшествия сего ужасною печалью, до нового года из от покоев никуда не выходили; да их и. в. и в себе, сроке гр. Валентина Платоновича (Мусина-Пушкина) и г-жи Бенкендорфши, никого не допускали. [20]

17-го числа прошедшего месяца, как гр. Валентин Платонович поднес их и. в. и принцу (что случилось пред самым ужином в комнатах их и. в.) касательно отъезда сего собственноручные Ее И. В-ва письма, каждому особое, то принц усильно просил великого князя о показании ему полученного его высочеством письма, к чему и великая княгиня просьбу свою присовокупить изволила. Однако же великий князь изволил, как я слышал от достоверного человека, отозваться тако: «Я — подданной российской и сын императрицы российской, что между мною и ею происходит, того знать не подобает ни жене моей, ни родственникам, ниже кому другому». Его высочество, сказав сие, изволил удалиться в свой кабинет и приказал принца в себе не допускать.

Я крайне доволен, что не наши покои принцессою заняты, были, ибо видно, что они для ее светлости назначены были. Заведя о сем разговор с гр. Валентином Платоновичем (Мусиным-Пушкиным), сказал я с умыслу его сия-ву, что от меня для принцессы требовали покоев, но что я на уступку оных не был податлив. Граф ответствовал мне: «Ты хорошо сделал, а иначе ее высочество изволила бы думать, что и светлейший князь соучаствовал в удалении принца».

Его высоч. изволил, между прочим, проговаривать: «После отъезда Ее В-ва останется в городе еще много людей и имени о великой князь и гр. Валентин Платонович, граф Валентин Платонович и великой князь». И сии слова повторял его высоч. раз десять.

1787 г., весною.

Ее н. в. находится в беременном состоянии. Здесь носились слухи, что Ее И. В-во далее Киева путешествовать не изволит; возвращение Ее И. В-ва сюда пророчествовали к празднику Светлого Христова Воскресения. Отвращение от путешествия в Крым приписывали негодованию на светлейшего князя и новым при дворе происшедшим переменам.

Александр Матвеевич (Мамонов) почитался оставленным за болезнию в Нежине и от двора на всегда удаленным. Некоторые признавали к престолу приближенным Милорадовича, а другие — Миклашевского. Оглашенные в газетах царские милости, в бытность в доме Миклашевских [21] явленные, почитались достоверным знаком монаршего к сей фамилии благоволения.

Г-н Суденков, находящийся теперь с Миклашевским в ссоре, происшедшей недавно во время размежевания смежных им земель, крайне было приуныл, услышав весть о возведении Миклашевского от человека, недавно сюда из дальних несть чрез Нежин приехавшего, коего он почитал не в числе лжепророков. Но часа два спустя, получа из Киева, от людей, исправно его о всех происшествиях уведомляющих, письма и увидя, что в оных ничего о сказанной ему перемене упомянуто не было, ободрился, при чем также проговорил: «Брехун, впредь я ему не поверю!»

Я сие знаю от малороссиянина, в лучшем согласии с г. Суденковым живущего, но, к крайнему неудовольствию моему, ныне в отчизну возвратившегося. Чтоб убавить спеси у г. Львова, рассеявшего здесь о себе слухи, будто бы он у гр. Александра Андреевича (Безбородко) ворочает всеми делами, а во время болезни его и Ее И. В-ву докладывает, то г. Суденков, как я слышал от него самолично, писал, между прочим, в Трощинскому тако: «сказывают, что г. Львов правит у вас всеми делами, отпишите, пожалуйте, какими имянно?» Г. Суденков, проговоря сие, сказал: «мне кажется, что это Трощинского так сильно огорчит, что он употребит все способы к удалению Львова от дел».

Между многими нелепыми слухами, носившимися здесь до прибытия его свет-сти в Киев, глупее не было сего, что его св-сть находился в Кременчуге недели две болен, а потом удалился в Нежин, где также лежал болен.

Николай Иванович (Салтыков) негодует на невключение его в число шефов. От того, с кем он о сем говорил, слышал я следующие его слова: «я не понимаю, за что я обойден; я более других служил. Разве затем обошли меня, что и нахожусь при их и. в., да ведь и гр. Валентин Платонович (Мусин-Пушкин) находится также при их и. в.; или же светлейший князь хочет показать свету власть свою, что ж делает то, что хочет. Однако же я буду жаловаться на сие Ее И. В-ву по прибытии ее сюда».

Кн. Александр Алексеевич (Вяземский), отъезжая отсель, [22] говорил одному из приятелей своих: «когда я возвращусь сюда, то я буду с Ее И. В-вом говорить так, как теперь говорю с вами». Толкуют слова сии аки пророчество воскресения сил его политичества.

Подношу при сем сочиненную на кн. Александра Алексеевича сатиру неизвестным сочинителем.

1787 г., апрель.

Ее высокопр-ство Анна Никитична (Нарышкина), удостоясь получить 29-го марта, к вечеру, орден св. Екатерины, разослала тотчас всех официантов в разные церкви для принесения благодарственных Богу молебней, да и сам Александр Александрович (Нарышкин) принес таковой тогда же в церкве пресвятыя Казанския Богоматери. Курьеру, привезшему орден, подарены 1,000 руб., да золотая табакерка.

Сделанные Кенихом, с превосходнейшим вкусом и искусством, на стеклянном его св-сти заводе, корзинка с семью яйцами, поднесенные Петром Степановичем (Валуевым), посредством гр. Валентина Платоновича (Мусина-Пушкина), накануне Светлого Христова Воскресения их и. в., приняты с изъявлением благодарности весьма благосклонно. Яйцы достались все и. в. молодым принцам и принцессам; но прекрасную корзинку е. и. в. вел. княгиня соизволила оставить у себя, потому что оная ее высоч-ву чрезвычайно понравилась.

Гр. Яков Александрович (Брюс) вступился довольно горячо за Цыгорова, имеющего спорное дело с Баруковым, коему выданы из ломбарда, лежавшие в оном, Лариновы деньги. В сходствие повеления его сия-ва, дело сие производится в магистрате с нарочитою, в пользу Цыгорова, строгостию, и Баруков взят, 26-го марта, под стражу, где и ныне содержится. Находящийся при графе у производства губернских дел надворный советник Михайлов, 30-го числа, обедал уже у Цыгорова на счет будущих по оному делу успехов.

Будучи у гр. Якова Александровича 4-го апреля на поклоне, имел я случай слышать разговор секретарей его сия-ва, о сем деле между собою рассуждавших, коим я сказал: «ежели Барукова повесить приговорено будет, то Цыгорову надлежит ассигновать на воздухе место аршина два повыше Барукова». [23]

1787 г., апрель.

С 19-го февраля, то есть со времени прибытия сюда в Николаю Ивановичу (Салтыкову) курьера, привезшего во многим разного сорта людям письма, слухи о болезни его свет-сти не только возобновились, но и против прежних умножились.

Многие спрашивали меня во дворце, 21-го и 28-го числ, нет-ли известий? все-ли наши здоровы? и точно-ли его св-сть из Киева уже выехал? Некоторые заподлинно утверждают, что Александр Матвеевич (Мамонов) уволен для излечения болезней в чужие краи.

Одни толкуют много о Миклашевском, а другие — о Милорадовиче. Вас почитают находящимся на кавказской линии и посланным туда для приведения тамошних дел в порядок.

Николай Иванович (Салтыков) хранит переписку свою с Ее И. В-вом, уповательно касающуюся до вверенных воспитанию его принцов, так секретно, что никто об оной ничего не знает.

Говорят в городе и при дворе еще следующее: графы Задунайской и Ангальт приносили Ее И. В-ву жалобу на худое состояние российских войск, от небрежения его светлости в упадок пришедших. Его св-сть, огорчась на гр. Ангальта зато, что он таковые вести допускает до ушей Ее И. В-ва, выговаривал ему словами, чести его весьма предосудительными. После чего гр. Ангальт требовал от его св-сти сатисфакции. К сему присовокупляют, что Ее И. В-во не благоволит к его св-сти.

Многие и меня вопрошали, правда-ли это? Г. Суденков судит о сем тако: «статься легко может, что гр. Задунайскому взбрело на ум жаловаться на худое состояние войск, но и то правда, что в рассуждении старости лет не всяк его сия-ву поверит. Впрочем, все это брехня». К нему же писано из Киева, что его св-сть в Канев путь предприять изволил.

Многие не в пользу его свет-сти толкуют и то что его св-сть в монастыре, а не во дворце жить в Киеве изволил; во дворце-де живут Ее И. В-ва камер-фрейлина, Александр Матвеевич (Мамонов), гр. Петр Александрович (Румянцов-Задунайский) и гр. Ангальт.

Сейчас был некто у меня, которой уверял меня, что Александр Матвеевич в Москву отправился.

Гр. Яков Александрович (Брюс) живет с Петром [24] Васильевичем Завадовским в добром согласии. Недавно отзывался первой о последнем, что он его за первейшего друга почитает.

10-го апреля 1787 г.

Получа 6-го апреля приказание о приискании на место умершего Боне другого искусного фабриканта, тотчас советовался я о сем с г. Германом, который отозвался, что он, кроме того, с коим предполагал было условиться прежде Боне, и именно Шейблера, ныне в Копенгагене находящегося, другого не знает, который бы мог заменить Боне. Вследствие сего Герман написал в Шейблеру приглашающее оного сюда письмо, которое г. Сутерданд отправил 8-го числа к коммисионеру своему в Копенгаген, для доставления оного кому следует для истребования на оное скорейшего ответа. Г-н Сутерланд, с своей стороны, никого не предлагал, потому что он, не имея с суконными фабрикантами никаких дел, ни одного из них не знает. А хотя он и рекомендовал мне некоего Кейля, служащего в Смоленском драгунском полку поручиком, но я не надеюсь, чтобы служащий в полку офицер мог на нашей фабрике употреблен быть с пользою: ибо невероятно, чтоб хороший фабрикант не умел есть приятнее офицерского хлеба.

Соображаясь с пространными знаниями покойного Боне в искусстве суконного дела, то в Шейблере есть уже маленький недостаток. Сей не разумеет красильного дела, да, по мнению Германа, вряд-ли сыщется теперь такой фабрикант в Европе, который-бы соединил в себе так, как покойный Боне, знание фабриканта сукон со знанием мастерства красильного. Герман уповает, что за 400 руб. годового жалованья лучшего красильщика сукон достать можно будет; да и заботиться о сем, по мнению его, надлежит предоставить Шейблеру, или другому фабриканту, когда Шейблер приехать сюда не согласится.

Впрочем, Герман уверяет, что доколе новый фабрикант прибудет, работы на фабрике не только приостановиться не долженствуют, но и могут беспрерывно продолжаться, и именно, можно упражняться прядением заготовленной в большом количестве шерсти и тканием сукон. Оба сии рукоделья, доколе новый фабрикант прибудет, могут с желаемым успехом [25] производиться, по данному от покойного Боне наставлению, под присмотром находящегося в Любавичах мастера Фринца, коего Герман отменно хвалит. Что же касается до крашения сукон и отделки оных, то к сему не прежде приступить можно будет, как тогда, когда уже новый фабрикант и красильный мастер на фабрику прибудут.

Говорил мне Герман и еще о каком-то фабриканте Гольме, живущем в Нарве, но за искусство сего Герман не ручается.

1787 г., май.

30-го апреля Петр Васильевич Завадовский сочетался с графинею Апраксиновою законным браком. Свадьба была в Гостилицах и, сколько мне известно, то, кроме Осипа Степановича, других гостей, прошенных со стороны жениха, не было.

Со времени отъезда Ее И. В-ва из Киева, не только все неприятные о его св-сти слухи вдруг умолкли, но и все говорят теперь о его св-сти весьма громко.

Говорят, что гр. Петр Александрович (Румянцов-Задунайский) просится усильно в отставку подачею уже вторичного Ее И. В-ву письма.

Поговаривают также, что его св-сть многим полковникам, в том числе и кн. Дашкову, изволил отвивать от команды; да и Ивану Максимовичу Синельникову пророчествуют тоже.

Выступление Архангелогородского пехотного полка в поход подало повод, как чужестранным министрам, так и здешним всем, твердить, что война с турками почитается неизбежною.

И. и. в. Александр Павлович и Константин Павлович дозволят предприять путешествие в Москву мая 22-го или 23-го чисел.

1787 г., весною.

Его и. в. вел. князь наследник и супруга его ее в. вел. княгиня соизволили 17-го числа сего месяца предприять путь в Царское Село, куда и их и. в. оба принцы (Александр, Константин) и две старшие принцессы (Александра, Елена) отправиться изволили. Младшая принцесса (Мария) оставлена на время здесь, дабы не иметь общения с двумя старшими, коим имеет быть привита оспа.

Того же числа был экзамен учащимся в учрежденной [26] при Екатерининской больнице врачебной школе ученикам, над коими, во время настоящего отсутствия г. Кельхана, инспекторствует, под начальством Петра Васильевича Завадовского, г. Рейнесс. На экзамене присутствовали, сверх чинов; по должности к училищу принадлежащих, гг. здешний градоначальник, заемного банка начальник, здешней управы благочиния начальник, греческой гимназии начальник, двое врачей, г. купец Вейнахт и я. Речи, приветственная и благодарственная, говорены были на латинском, а диспуты производились на немецком языках.

Вы легко себе представить можете картину сего экзамена с помощию следующих примечаний. Тот, который более прочих льстим был приветственною и благодарственною речьми, латинского языка, сколько приметить можно было, не жалует. Тот, кому принадлежало быть диспутам судиею, немецкий язык почитает языком иноземским; а хотя и был тут, правда, и такой, который и речи, и диспуты слушал с отличным вниманием, но сей из любви в единице, кроме православного языка, других не.... Что же касается до Петра Степановича (Валуева) и меня, то кто способнее нас судить о науке ескулаповой? Как бы то ни было, по окончании экзамена все начальники провозгласили, что они подобного училища в свете не видели.

Дело Барукова производится в магистрате, но граф Яков Александрович (Брюс) не занимается более оным и заниматься не желает.

Говорят, что кн. Дашков (сын кн. Екатерины Романовны Дашковой) проиграл в Киеве тысячу двести руб., которые заплачены его св-стию. Политика верхнего парламента предвозвещает из сего Дашкову великое благополучие.

По просьбе Аладовых, послан из сената в Володимир указ о возобновлении на отдающиеся на откуп тамошние питейные сборы торгов. Г. Завадовский более трех недель не приступал к подписанию сенатского определения, да и секретарю тому, который раза с три покушался ему оное подносить, сказал: «что ты мне дела подкидываешь?» Не думайте, чтобы он для того не приступал к подписанию, что почитал просьбу Аладовых незаконною, ибо оная была действительно законная. [27]

Я уверен, что сей мой единоземец давно уже привык доброхотство свое в его св-сти соображать с носящимися о его светлости слухами.

1787 г., июнь.

Вейкарт, при отъезде из Херсона в Москву, журнала хотя и не прислал, однако же писал к Либериху письмо (я оного не видал), почти следующего содержания: После отъезда государыни в Тавриду остались мы здесь, как овцы без пастыря, или как сироты без отца и матери, есть и пить нечего, купить негде, да и кого об оном просить — не знаем. Рожерсон и Мессинг, яко люди придворные, поехали туда же; а я придворных ухваток не знаю, да и никогда оных знать не желаю.

Говорят, что некто... недоволен указом, запрещающим дуэли: «как можно благородному человеку искать удовлетворения за обиду порядком письменным?» В наследниковом кирасирском полку были пред сим весьма частые дуэли.

Вследствие полученного фирмана, первая из сераля рейс-эфендия (Безбородко) наложница, Мария Алексеевна Грекова, соизволила отправиться на сих днях в Москву, в препровождении кизляр-аги (черный евнух), г. Рубана, казначея бывшего откупщика Лукина, и не малой свиты, помещенной в двух четырех-местных и одной двух-местной каретах, да на нескольких российского изобретения повозках.

Некто из донских казаков, настигши в области таврической, в лице незнакомого ему человека, гр. Фалькенштейна (Иосифа II) спросил его: «не в Петербург-ли вы едете?» и как граф ответствовал да, то казак сказал тогда графу: «Брат мой родной служит в полку Леонова, который находится теперь в Петербурге. Я от брата давно уже не имею известия, не знаю, жив-ли он? Сделайте одолжение, отдайте (вручая письмо графу) сие письмо брату моему повернее». И в самом деле, граф прислал оное сюда к римско-императорскому консулу, для доставления в собственные руки Вешинской станицы казаку Селивану Калундаеву. За сим казаком, находившимся верпах в 40 от столицы, у содержания бдению донцов вверенные поста, посылан был нарочный, дабы он для получения письма явился здесь к консулу. [28]

Дело между Фоминым и Собакиным ⁵ решено в пользу Фомина; но, три дни спустя после решения, Фомин умер.

Слух носится, что Харьковская губерния имеет быть присоединена к наместничеству Екатеринославскому. Говорят, что его св-сти пожаловано сто тысяч рублей.

Многие о неизбежной с турками войне толкуют, а многие удельное владение его св-сти обещают.

В Гатчине, где их и. в. пребывание свое иметь изволят, съезд гостей бывает чрезвычайно велик; но многие жалуются, что жить негде. Также стоят в лагере наследников кирасирский полк и баталион солдат морских, одетых на прускую стать, и в коем, как сказывают, кроме немцев, нет других офицеров.

Подполковник Кнорринг едва-ли удержится в полку, да и не проходит дня, чтоб офицеры не стояли за фронтом. Александр Николаевич Чичерин женится после Петрова дни на богатой девице Демидовой, уже с ним помолвленной. Сему никак не хочется и паки принять на себя звание вице-полковника.

28-й день июня, яко день восшествия на престол существа России благотворительного, ожидается всеми с крайнею нетерпеливостью. Обещаются два новые фельдмаршалы, многие другие чиновники прибавки трети жалованья и прочие царские милости. Плоды двадцатипятилетнего царствования премудрые Екатерины.

Июля 13-го дня 1787 г.

Коллежский резчик печатей находился при смерти болен. Теперь сделалось ему полегче, однако же еще так слаб, что не только пути предприять не в силах, но и на воздух выходить ему запрещено. Чрез неделю отправлю его к вам, снабди его как досками, для вырезания гербов его св-ти потребными, так и нужными инструментами. По причине болезни его, и работа печати с императорским флагом остановилась.

Г-н Сутерланд отправил письма г. Юния куда следовало, и надлежащую сумму денег ассигновал. Я из кабинета 26-тысяч руб. еще не получил, почему и г. Сутерланда, терпящего [29] в деньгах нужду, неудовольствовал. Сегодня обещал мне г. Стрекалов выдать те деньги на сей неделе.

Г-н Сухарев не в силах делать, касательно представления к повышению чинов, ни малейшего пособия. Г-н Колокольцов, уполномоченный кн. Александра Алексеевича (Вяземского), трезвонит теперь в сенате весьма громко. Г-н Голохвастов рекомендовал меня его прв-ству, и вы из письма к вам г. Колокольцова и приложенного при оном списка изволите усмотреть число пожалованных, по представлениям его св-сти и имена тех, коим отказано. Полтавские старшины все произведены, и вскоре о них указ к его св-сти пришлется.

Г-н Колокольцов принял меня весьма благосклонно и прилежно просил, чтобы я, в случае дел, до него касающихся, всегда бы прямо к нему адресовался. Он сказал мне также о сделанном в сенате определении, чтоб впредь отнюдь никого чрез чин не жаловать. Не жалко бы было, присовокупил он к сему, еслиб пользовались таковым преимуществом одни только те, которые от его св-сти к повышению чинов аттестуются. Но все наместники, не исключая ни одного, пользовались до сих пор таковым же правом щедрости сенатской: — было то, что в одну пятницу слишком по сту человек чрез чин производились. По статской службе люди, почти ничего не значущие, менее 10-ти лет в бригадиры поступали.

Письмо от его св-сти в гр. Валентину Платоновичу (Мусину-Пушкину), равномерно и депеши, следовавшие в его и. в., вручил я его сия-ву. Ответ его сия-ва, со вложением в оном письма от его высоч. в его св-сти, при сем подношу ⁶.

Как приказано будет решить дело Михаила Федотовича Каменского с г. полковником Ржевским?

Большой бурав, привезенный из Англии в числе инструментов для хлебопашества, отдан давно артиллерии г. полковнику Миллеру для доставления оного к Николаю Ивановичу Корсакову. [30]

Доска с гербом его св-сти, на которой выбиты были, для касок музыкантских, бляхи, была медная, и сделавшись от выбития гербов к сему делу долее неспособною, употреблена в Преображенском полку в медное дело. Стальная несравненно будет лучше медной. Счеты от Дюваля истребованные сем подношу.

Кингстонша купила действительно во Франции недвижимое имение за два миллиона ливров. Таким образом часть ожидаемого мною наследства принесена на жертву во храм Венеры какому-нибудь французскому купидону, сопернику моему.

Подношу при сем реестр вещам и депешам с подателем сего г. курьером Фитингом, в вам отправленным.

Царское Село, июля 28-го дня 1787 г.

Исключая Александра Александровича (Нарышкина) и супруги его впр-ства Анны Никитичны, никто из городских не имел чести видеть Ее И. В-ва до середы, т. е. до 14-го числа сего месяца. В среду же некоторые из первостатейных были уже представлены Ее И. В-ву. И. и. в. вел. князь и великая княгиня изволили отправиться в Павловское, на третий день приезда сюда Ее И. В-ва.

И. и. в. имеют тамо всегдашнее теперь пребывание, и приезжают сюда только в праздники и в воскресные дни за час до обедни.

17-го числа был у Александра Матвеевича (Мамонова) ужин, на котором изволила быть Ее И. В-во и несколько лучших из здешних и чужестранных особ.

18-го числа, т. е. в воскресенье, был первый большой обеденный стол, за которым угощено было слишком полтораста особ.

Того же числа возвратился сюда из Москвы рейс-эфендиев (т. е. Безбородко) сераль, и прибыли потом из Москвы же благополучно и. и. в. вел. князья Александр Павлович и Константин Павлович.

Как и. и. в. ожидали сюда, соображаясь маршруту их, не прежде 19-го числа, то они преждевременным приездом сюда сделали Ее И. В-ву и их и. в. вел. князю и вел. княгине весьма приятный сюрприз, ибо, приехав сюда, прошли во дворец садом [31] и предстали в Ее И. В-ву в то время, когда государыня, вел. князь и вел. княгиня в карты с гг. кавалерами играть изволили.

22-го тезоименитство ее и. в. вел. княгини праздновано здесь до после обеда; по обеде же и. и. в. вел. князья и вел. княгиня изволили возвратиться в Павловское, где был маскарад, открывшийся в 6 час. пополудни. Под вечер освещены были огнями те же самые предметы, что и в Петров день; кончилось все сие небольшим фейерверком.

В сей день вел. князь гораздо не так был весел, как в Петров день, и сколько узнать можно было, потому, что Ее И. В-во на маскарад пожаловать не изволила. Рота из морского баталиона, стоящего теперь лагерем между Павловским и Графскою Славянкою, содержала и сей раз караул при Павловском дворце, с тою только разницею, что в Петров день, содержащие караул расположены были посреди двора, лицом к фасаду дворца, а в Марьин день фронт стоял плотно у левого флигеля, лицом к правому.

Александр Александрович (Нарышкин), Анна Никитична (Нарышкина), гр. Ангальт и Александр Матвеевич (Мамонов) приехали на маскарад в 11-м часу пополудни. Анна Никитична принята здесь весьма благосклонно и почти беспрерывно в царскосельском дворце живет, быв в тому приглашена Ее И. В-вом.

26-го числа представлена была в царскосельском театре первая комедия, и именно французская, по окончании которой был ужин в Храме Дружбы, в коему Ее И. В-во пригласить изволила лучших здешних и чужестранных министров.

Слышно, что государыня, прохаживаясь в саду, изволила спрашивать г. садовника Буша, где посажены присланные из Херсона за несколько времени пред сим вишневые деревья?

На оный вопрос донесено Ее И. В-ву: «они все пересохли».

— «Я хочу их видеть пересохших», соизволила сказать государыня, — «покажите мне то место, где они посажены были?»

Но как сказали, что они, яко пересохшие, уже выброшены, то Ее И. В-во так сильно разгневалась, что грозила Бушу отдать его в уголовную палату под суд.

Носится слух, что г. обер-полициймейстер Рылеев имеет быть сменен находящимся при Александре Матвеевиче [32] (Maмонове) любимцем его г. обер-кригскоммисаром Козловым.

Все господа любопытствуют, где его св-сть? долго-ли в Кременчуге пробыть, куда от толь путь предприять, и когда сюда быть изволит? Не исключаются из таковых любопытных гр. Александр Андреевич (Безбородко) и Александр Матвеевич (Мамонов), неоднократно меня о том вопрошавшие. И так, заподлинно известно, что здесь никто намерения его св-сти не знает, разве Ее И. В-во.

Некто кн. Бабичев, служивший в наследииковом кирасирском полку, отставлен от службы поручиком. С оного, при выключке из полку, в который он задолжал по бытности в службе 70 руб., взято в платеже денег в срок росписка и при оной, в залог, данный ему из коллегии об отставке указ. Спустя два дни по прошествии назначенного к платежу срока, его имп. выс. вел. князь дал знать собственноручным письмом графу Якову Александровичу Брюсу, чтобы сей по своему градоначальству принял надлежащие во взысканию тех денег меры.

С Бабичева, страдавшего на одре болезнию, взыскать денег, при всей строгости гр. Якова Александровича, не было никакой возможности, почему ему в платеже оных на месяц отсрочено было, о чем и дано знать ордером в наследников кирасирский полк. По прошествии вторичного срока, вел. князь повторил к графу собственноручное, о взыскании помянутых денег, требование. Но и тогда нашли Бабичева в прежнем положении.

Граф, быв тронут состоянием сего бедняка, вознамерился было взнести в полк за него собственные свои деньги, однако же, посоветуясь потом с своею политикою, и намерение свое оставил. Бабичеву и еще на месяц отсрочено было, и тогда же ордером знать в полк дано. Наконец, по прошествии срока уже третьего, вел. князь и паки повторил требование свое собственноручным же письмом. Но как и сей раз князь Бабичев найден в таком же положении, то находящийся при графе секунд-маиор Беляев взнес за Бабичева свои деньги, которые при ордере графском в полк и отправлены.

Граф после того выговаривал г. Беляеву, какое он право имел платить за Бабичева, будучи сам бедным человеком, [33] на что сей ответствовал его сият-ству: «Может быть и за меня кто-нибудь заплатит, если со мною случится подобное несчастие».

Я сумневаюсь, чтобы кто более превозносил хвалами поход Ее И. В-во в Тавриду, как Евграф Александрович Чертков. Сие преимущество отдаю я потому, что он льстить не умеет. Он, между прочим, рассказывал почти тако:

— «Я был с его св-стию в Тавриде, в Херсоне и Кременчуге месяца за два до приезда туда Ее И. В-ва. Я удивлялся его св-сти и не понимал, что то было такое, что он там хотел показать Ее И. В-ву. Нигде там ничего не видно было отменного; словом, я сожалел, что его св-сть позвал туда Ее И. В-во по пустому. Приехав с государынею, Бог знает, что там за чудеса явилися. Чорт знает, откудова взялись строения, войски, людство, татарва, одетая прекрасно, казаки, корабли.... Ну, ну, Бог знает что.... Какое изобилие в яствах, в напитках, словом, во всем — ну, знаешь, так, что придумать нельзя, чтоб пересказать порядочно. Я тогда ходил как во сне, право, как сонный. Сам себе ни в чем не верил, щупал себя, я-ли? где я? не мечту-ли или не привидение-ли вижу? Н-у! надобно правду сказать, ему — ему только одному можно такие дела делать, и когда он успел все это сделать! Кажется, не видно было, чтоб он и в Киеве занимался слишком делами, ну, знаешь, все как здесь. Только и слышно было «Василия Степановича», да «Попова», — «Попова», да «Василия Степановича»; ну да все ведь одно. Удивил! ну подлинно удивил! Не духи-ли какие-нибудь ему прислуживаются».

Богатый и первостатейный купец Долгов, находится теперь в превеликих хлопотах. Будучи подрядчиком строения брегов Фонтанки, делал он ужасные притеснения и обиды мужикам, при строении находившимся. Граф Яков Александрович (Брюс) вывел сие наружу я донес Ее И. В-ву. Государыня крайне не благоволит теперь на Долгова.

Стараются, а особливо г-н губернатор, примирить его с мужиками, но, Бог знает, будет-ли в том какой-нибудь успех.

Гр. Александр Андреевич (Безбородко) проговорил касательно дела сего тако: «Долгов каналья, негодный человек», и подлинно, поступал он с мужиками варварски. Однако же [34] и граф Брюс затевает все такие дела, чтоб делать людей несчастными. Но не доставало средств, чтоб решить дело сие средством миролюбивым; а что касается до обер-полициймейстера, то этот, взыскавши при сем случае какие-то стопятьдесять руб., думает о себе так много, как будто бы он обогатил чрез то ужасно как государственную казну.

По случаю множества прошений, вступивших в государственный заемный банк от людей, о выдаче на двадцатилетий срок денег просящих, Петр Васильевич Завадовский намерен, как слышно, доложить Ее И. В-ву, не благоугодно-ли будет указать роздать в добавок к прежним еще пять миллионов рублей.

Его сия-ство граф Александр Андреевич (Безбородко) удивлялся, что его св-сть продает Дубровицу за весьма дешевую цену. После сего сказал он: «да, да; может быть, без фабрики, однако же и без фабрики дешево».

Его сия-ство ожидает верующего письма, сказав мне касательно оного тако:

— «Может быть, оное пришлется ко мне с моим почтальоном, из Твери от меня к его св-сти отправленным».

Гр. Андрей Петрович (Шувалов), который остался за болезнию в Москве, еще сюда не приехал.

Царское Село, 29-го июля 1787 г.

По прибытии сюда в пятницу, т. е. 23-го числа сего месяца, в 11-м часу вечера, г-на Брозинского, полетел я на другой день с вашим письмом к Катерине Ивановне. Пришед в ней в десятом часу пополуночи, застал я ее в пудренной рубашке, с распущенными по раменам с главы власами, искусством в строй еще не поставленными. Она, сестрица ее и Марья Юрьевна, сидя за круглым столиком, пили чай и кофе. Сначала я поклонился и, при засвидетельствовании от вас почтения, имел честь вручить ваше письмо, которое она, приняв от меня с изъявлением знаков отличной на лице радости, побежала вдруг к окошку, где сев на стул и распечатав письмо, занималась оным слишком четверть часа. Между тем, посадили меня на стул подле Марьи Юрьевны и потчивали чаем. [35]

Примета, что Екатерине Ивановне весьма трудно было чтение письма, сколь она быстро глазами оное ни окидывала; потом, услышав и собственное ее в том признание словами: «не без труда можно разобрать руку Василья Степановича» произнесенное, — принял я смелость доложить ей тако:

— Милостивая государыня! потребна в тому привычка. А теперь, если угодно вам мне поручить оное прочесть, то будьте уверены, что я доверенности вашей не употреблю во зло». Тотчас подбежала она во мне и, сев подле меня, заставила меня письмо прочесть.

— «Ах, Боже мой! Кажется, я никогда на Василья Степановича, касательно брата моего, не роптала», сказала она по окончании письма, «да и не писала ему о том никаких выговоров. Я уверена, что все то, что он с братом делает, послужить в пользе его».

— Нет в том ни малейшего сумнения, ответствовал я ей, присовокупи к сему: Василий Степанович всячески старается вам угодное делать.

Потом спросили меня, был-ли я в Павловском на маскараде?

— Был, ответствовал я.

— «А я не была ни на сем, ни на Петропавловском маскараде, сказала Катерина Ивановна, переменив при сем случае вдруг радостные черты лица, в роде маленькой, приятной задумчивости.

— Неужели вам веселости и забавы омерзели? спросил я ее.

— «Нет, но что-то так скучно», ответствовала она, «я и на даче Филиппа Ивановича (Бека) редко бываю».

— А я считал, милостивая государыня, сказал я ей, что вы, пользуясь летним воздухом, скоро в осенний превратиться имеющим, живете на даче, а здесь в городе только случайно бывать изволите?

— «Никак нет. Напротив того, мы на даче случайно бываем», ответствовала Марья Юрьевна.

Здесь последовали павзы, а за оными сказал я Катерине Ивановне:

— Василий Степанович приказал мне об обещанном Гейзере, которому вы доброхотствуете, всемерно стараться, и [36] чтобы Катерина Ивановна в таковом данном мне от вас приказании ни мало не сомневалась, то прочел я ей статью о Гейзере из вашего письма, сказав ей притом, коль скоро граф Андрей Петрович (Шувалов) сюда прибудет, то я не премину предписанного в самой точности исполнить.

Катерина Ивановна благодарила вам за сие и уверяла меня, что она, г-н Бек и вся фамилия их будут вам и персонально за сие благодарить. Тут опять последовало молчание, после чего и паки я говорить начал:

— Во вторник отправлю я курьера, то я, буде писать изволите, буду иметь честь прислать к вам кого-нибудь для получения ваших писем.

— «Буду писать, пожалуйте пришлите», сказала Катерина Ивановна, сделав мне притом поклон, «пожалуйте пришлите». За сим, сделав и я каждой даме по поклону, поворотил во свояси.

Возвратясь на ночь в Царское Село, нашел я г-на Гельфрейха. По поводу полученных мною чрез него новых коммисий, принужден я был опять в город ехать. Явясь в Катерине Ивановне во вторник, застал я ее поющую при клавикордах с помощию Сольция, на оных игравшего. Она, при входе моем в горницу, петь перестала и, схватив письмо со стола, встретила меня с усилившимся на лице ее природным румянцем. Тут я, поклонясь ей, сказал:

— Тот, которого я за письмом прислать обещал, я сам.

Вручая мне письмо, «напрасно вы сами трудились», сказала она мне весьма приятным голосом, и при оном (указывая рукою на Марью Юрьевну) «посылаются к Василию Степановичу кокарды, которые вы получите от г. Рейнегса».

Я уверил ее, что это исполнено будет, за что она меня благодарила. Далее не хотел я ее заманивать в разговор, потому что обеденный стол был уже накрыт у них; спросил однако же ее, не будет-ли еще каких приказаний?

— «Прошу Василию Степановичу свидетельствовать мое нижайшее почтение». — После сего я откланялся.

Признаться надобно, что я принят был весьма учтиво и весьма почтительно, с наблюдением однако же с их стороны несколько осторожности. Прежде нежели я имел честь быть у [37] них (до получения письма вашего я у них никогда не был), некто, — и я подозреваю на Петра Степановича, — сказал им обо мне, что я из числа тех людей, которые к вам обо всем пишут.

Его сия-во гр. Александр Андреевич (Безбородко) и его прв-ство Александр Матвеевич (Мамонов) свидетельствуют вам свое почтение.

Мальчики ваши здоровы; давно уже не звал я их на генеральной экзамен, что не премину исполнить по возвращении двора в город. Наведываясь между тем почасту о состоянии поведения каждого из них, следующего не умолчу. Теперь более прочих подают о себе надежду тот, который учится писать, Расмусов и учащийся у повара, в доме г. Лазарева.

Бертень не вступил еще в должность по причине болезни своей, а то бы я отдал сего мальчика к нему. Имеющие за ними присмотр чрезвычайно ими довольны; равномерно и мальчики отменно довольны своими мастерами. Склонность, охота, прилежность и рачение у каждого из них к своему рукоделию весьма приметны; поведение же и усердие — примерные. За оными следует парикмахер; сей учится хорошо я ведет себя порядочно, но, по младости лет, слаб руками; нет сумнения однако же, чтобы он не был со временем хорошим парикмахером. Кондитер проворный мальчик. После учиненного наказания, имения своего хотя и не проматывает, но конфекты по немногу ворует, если сие, позабыв правило придворных служителей, за воровство почесть можно.

Всем мальчикам, при кондитерской находящимся, не запрещено есть конфектов, сколько кому захочется. Но сих преимуществ для нашего мальчика не довольно. Он крепко держится правила: собирать, а не терять крупицы, падающие от трапезы богатого. В самое то время, когда он в делании конфект упражняется, окидывает всех присутствующих при тон своими глазами, будто бы невинность изображающими, и прибирая полегоньку, так чтобы никто сего не приметил, излишние сладости со стола, ниспосылает их в небольшой свой карман. Нет однако же опасности, будет и сей добрым человеком и добрым кондитером.

Повар, обучающийся в доме у ее впр-ва Марьи Павловны [38] хотя и хорошего поведения, но туп. Сапожник — мальчик доброго же поведения, но сложения угрюмого и упрям. Сей жаловался мне на хозяина, что заставляет его детей качать и воду носить, и будто бы ничему его не учит. Это вздор. Нет нигде в свете сапожника, где бы мальчики сначала во все домашние работы не употреблялись. Терпение и сего сделает в свое время добрым сапожником.

(Продолжение следует).

Комментарии

1. Семен Гаврилович Зорич, флигель-адъютант Екатерины, пользовался значением при дворе в течение одиннадцати месяцев, с 8-го июня 1777 года.

2. Ермолов, Александр Петрович, флигель-адъютант Екатерины II. Значение его при дворе относится к 1785 году и было непродолжительно (до 15-го июля 1786 г.).

3. Завадовский, Петр Васильевич, в 1786 г. состоял при собственных делах императрицы и у принятия челобитень. Определен одновременно с Безбородко по рекомендации гр. П. А. Румянцева; упоминаемый здесь устав — государственного заемного банка, основанного 28-го июня 1786 года.

4. Рибопьер, Иван Степанович.

5. Т. е. Яковлевым.

6. См. это письмо в «Русской Старине» изд. 1873 г. том VIII, стр. 856.

Текст воспроизведен по изданию: Записки Михаила Гарновского. 1786-1790 // Русская старина, № 1. 1876