Письмо к Денису Ивановичу Фон-Визину. ¹¹

Письмо это относится к тому времени, когда гр., П. И. Панин, по зову Екатерины, принял на себя чрезвычайно трудное поручение потушить пугачевский бунт, охвативший уже восточную Россию. — Ред.

_______________________________

1774 году, августа 29 дня. Шацк.

Заботы, превосходящие по истине и здоровые силы человеческие, не только мои, задержали меня до сего по неволе без ответу вам, [908] государь мой и дорогой приятель Денис Иванович, на полученные мною в настоящее время, три любезные письма, пущенные сего месяца от 12-го, 15-го и 19-го чисел, но все на дороге по выезде уже из Москвы. Теперь, урвавши малое время из моего обремененного упражнения, хотя и при таком критическом положения, в каком порученное мне дело еще не бывало, но усердие мое к вам, дорогой приятель, возбудило меня сим с великою благодарностию вступить в ответ на оные. Пребезмерно я обрадуюсь, когда удобность воспособствует мне, которой я, конечно, и не пропущу, сделать вспомоществование тому, в ком Денис Иванович себя собственно быть поставляет. Я крайне сожалею, что содержание о вашем зяте ¹² не застало уже меня в Москве, дабы сведать от него, какой он чин при отставке имеет, взять желание на письме о вступлении его в какое звание службы, понеже, при теперешней моей коммисии, имею я при себе не только военную, но и гражданскую экспедицию. Что-ж принадлежит до места при мне генеральсь-адъютантского ¹³, то не будучи введен настоящим образом ни в службу, ни в штат армия, чего я и не хочу, не имею при себе настояще штабных чинов, а употребляю только в правление должностей оных; да и по теперешнему моему званию не может при мне быть, как одного генеральсь-адъютант ранга маиорского, должность которого следует заступить князю Куракину ¹⁴, как настоящему генеральс-адъютанту равного со мной [909] покойного генерала, естьли он ко мне едет. Между тем, однако-ж, доставьте ко мне, любезный приятель, от зятя вашего и челобитную о желании вступить в службу и абшид его. Мой дружеский совет вам — позволить мне с тем пообождать лутчего времени в положении теперешнего моего основания, которое в самом высшем еще кризисе, так что ежели не сделается вскоре тому лучшей перемены, то я не могу желать никому из усердных ко мне вступать к теперешнему моему делу. Надобно больше всего одной Высшей Деснице вывесть меня из оного с тою честию, чтоб я нашелся в состоянии обнадежить себя, что могу уже с верностию управлять моими распоряжениями и что следствия их должны зависеть только от моих предусмотрена или от ошибок, которые теперь еще, по, своему существу, в единой Божеской, а не человеческой зависимости. Самых безделиц не достает: людей, денег, пропитания и известности еще — откуда, что и к каким местам заготовлять в средине огня воспламеняющегося и в средине предательств, и не в ожидаемых местах. Моя решимость теперь еще, дорогой приятель, в том только, чтоб умереть с честию. Сожалею крайне я, что, по изъяснению вашему, от 19-го числа писанному, которое меня равномерно в дороге уже нашло, не отыскал я между газет, кои, конечно, сам перебирал; но радуюсь тому, что оно было известным образом, а что газеты того времени я уже все перебрал. Полно, дорогой приятель, не забыли-ль вы сами оного включить? Пожалуй, не оставляй и теперь продолжать пересылку ко мне газет; во отдалении и в безлюдстве они еще гораздо будут мне приятнее.

Впрочем, верьте, что везде и всегда не перестану я пребывать с прежним почтением и искренностию вашего высокоблагородия, государя моего, искреннейший слуга граф Петр Панин.

Адрес: Его высокоблагородию, государю моему, Денису Ивановичу фон-Визину. В С.-Петербург.

Из собрания автографов Н. К. Богушевского.

Комментарии

11. Фон-Визин, состоя на службе в коллегии иностранных дел под начальством графа Никиты Панина, был близок и к брату его Петру Ивановичу (род. 1721, ум. 1789). В собрании сочинений Фон-Визина, изданных в 1866 г. напечатано около 50-ти писем его к знаменитому полководцу, они писаны частью из Петербурга во время первой турецкой войны, частью из-за границы, в последних 1770 и в 1780 годах, из чего видно, что переписка между обеими этими лицами была очень постоянна и продолжалась почти до смерти Петра Панина; но за время пугачевщины до сих пор не было известно ни одного письма из этой переписки, да и вообще из ответных писем Панина, сколько нам помнится, ничего еще не было напечатано. В этом отношении настоящее письмо представляет особенный интерес. Я. Г.

12. Т. е. о Василии Алексеевиче Аргамакове, женатом с 1764 года на старшей сестре Д. И. Фон-Визина, Прасковье Ивановне («Русская Родосл. книга»: изд. «Русской Стариной», стр. 312). Я. Г.

13. Так назывались у нас в то время адъютанты генералов, как кажется, по образцу шведской военной терминологии. Я. Г.

14. У князя Бориса Александровича было несколько сыновей; трудно сказать, о котором из них здесь речь идет. Князья Куракины были в близком родстве с Паниными; обер-шталмейстер — князь Александр Борисович Куракин (ум. 1749 г., сын Бориса Ивановича) был женат на Александре Ивановне Паниной, сестре знаменитых сотрудников Екатерины II (кн. Долгор., «Родосл. книга», ч. I, стр. 316). Я. Г.

Текст воспроизведен по изданию: Сподвижники Екатерины II // Русская старина, № 12. 1873