/Л. 256/ Уфимского уезда от поверенного команд ясачных татар выбранному депутату того же уезда Казанской дороги команды старшины Мусагита Мусекеева деревни Курядыковой писарю Магомяту Кариму Ибрагимову о общественных наших нуждах, а в чем они состоят, значит под сим.

1

По закону нашего народа для приношения к Богу моления, как до ныне было, повелено б было иметь нам при мечетях при каждой по одному мулле и по одному азанчею и мусавиру и для того их к народу на службу из дворового числа исключить и от посылки совсем уволить.

2

В давних летах, как город Уфа заведена была, то оной город предки наши, яко то прадеды и деды по наряду тогда бывших при строении города того предводителей обще з башкирцами по своему усердию строили пешие и конные многолюдством, не получая платы из казны. При том городовом строении и так по построении оного положенной на наш народ ясак с каждого двора платили мы по одной кунице даже до второй ревизии. А при той второй ревизии оной куничной ясак уже снят. И с того времени поныне с каждой души платим по осьмидесят копеек, в том числе обще наличным оставшим народом за умерших, престарелых, дряхлых и увечных, также и за оставших по смерти отцов и матерей малолетних, неимущих ничего и питающихся милостыню, платим. В чем мы все оным не токмо отягощены, но и в раззорение пришли. И за вышеписанными [250] нашими крайними /Л. 256 об./ изнеможениями всепокорнейше просим, дабы повелено было за умерших, престарелых, увечных, дряхлых и самых бедных, окроме малолетних выше прописанной осмигривенной ясак платежем с нас милостивейше сложить.

3

При самом заведении города Оренбурга народ наш в строении оного из давних лет и поныне употребляется во всякия до оного касающиеся работы каждой тад по 800 и по 1000 человек. А сверх того с прошлого 1766-го году при новостроящейся Стерлитамацкой соляной пристани из народу нашего сверх вышеписанных строений и работ употребляетца начали с каждых шести дворов по человеку, о дву конь в зимнее и летнее время с конною упряжею. От чего крайне раззорение терпеть и государственной подати с крайнею нуждою платить принуждены остаемся. И тако же выше прописанными изнурениями соблаговоленоль будет милостивым разсмотрением народу нашему учинить некоторою льготу, ибо в том употреблении народ наш находится сверх положенного на нас ясака.

4

Во всяких между нашего народу случающихся малых делах, короме больших, яко то разбойных и татийных и смертноубивственных дел, повелено б было разбирательство чинить ахунам и муллам и определенным к нам старшинам, как то поныне народ наш тем пользоваться, чрез что наш народ может освободиться от излишних убытков и разорений.

5

/Л. 257/ Многие из нашего народа люди взаимно между собою берут по партикулярным письмам по немалому числу денег. И будучи оных платить не в состоянии, проискивают уплачивать тот долг на год по пяти рублев, что им и позволяется. Взаимодавцы от того приходят в большее несостояние. И за тем несоизволено ль будет оное присечь, а позволить, естли кто по таковым партикулярным письмам взаимно деньги будет брать, платеж чинить безпрепятственно. А естли кто обязываться будет в работу, то б держать их, не брав от крепостных дел записей, по одним партикулярным письмам, как то по древнему обычаю нашему было. В случае же по оным письмам препятствий, для разбирательства поручить старшинам нашего народа, ахунам и муллам, недопуская в город.

6

Пришлых из других городов и уездов с пашпортами разного звания и веры людей не повелено ль будет нашему народу у себя в работе по [251] обязательствам их держать до указного им пашпортного срока со объявлением их, по дальности оного от нас городов, старшинам нашим.

7

Уфимского уезду на всех четырех дорогах оказывается немалое число воров. И естли впредь такие воры пойманы и в судебные места приведены будут, то бы таковых повелено было по учинении им наказания ссылать по первой поимке, хотя и в малом воровстве, в украинские места на поселение, яко же и тех, кои из нашего народа, избегая наказания крестятся, чтоб от того уездные люди могли освободиться причинямого впредь от них по злобе разорения.

8

/Л. 257 об./ Взятыми напред сего у башкирцев по записям из оброку по татарским письмам из платежа оброков вотчинными землями и на которых мы по нынешней третьей ревизии написаны, повелено б было, как мы государственные подати платим и всякие по нарядам службы исправляем, владеть оными без платежа башкирцам оброку и довольствоваться всеми в тех вотчинах угодьями в силу имянного Ея Императорскаго Величества 736-го года указу, по которому нам им, башкирцам, оброков платить не велено. А понеже по тому указу дозволено покупать у башкирцев земли дворянам, афицерам и мещерякам. Просить, чтоб и нашему народу у башкирцов земли, как и мещерякам, покупать было дозволено, кто пожелает.

9

Напред сего с народа Уфимской провинции, как з башкирцов, мешеряков, с ясашных татар, черемис и вотяков конских пошлин и з другого продаваемого при своих домах всякого скота и с товаров, который добывается от своих промыслов, яко то лисиц, куниц и протчаго зверя, когда, еще и внутренние пошлины были, по многим Ея Императорскаго Величества имеющимся в Уфимской провинциальной канцелярии из нашего народа указом не взыскивалось. А велено было с тех только пошлины брать, кто из скота или другого товару продавать будут в городах и на ярманках. По которым Ея Императорскаго Величества указом и ныне башкирской народ с продажи и мены в уезде в домах своих конских пошлин не платит, а с нашего народа оные взыскиваются, хотя бы кто в домах своих продавал. Просить, чтоб оные конские пошлины /Л. 258/ с нашего народа, кто будет в уезде в домах своих продавать и менять, по-прежнему узаконениям не взыскивать и с того народ наш учинить свободным. А взыскивать конские пошлины с тех только, кто будет продавать и менять в городах на торжках и ярманках, ибо для взыскивания таковых пошлин определенные для того збору люди, ездя по уезду могут безгласному нашему народу притеснение и раззорение разными приметками чинить. [252]

10

По указем Ея Императорскаго Величества повелено быть в городах воеводам по пяти лет и потом, ежели одобрения дворянство о нем не подадут, то чрез пять лет и менять другим. Просить, не соизволено ль будет в милостивое принять в разсуждение, чтоб воеводам в нашей Уфимской провинции быть не более двух годов, а потом и менять или сколько время все Уфимской провинции жители быть ему позволять, хотя более или менее того время как окажутца недовольными и менять без всякого следствия.

11

Напред сего нам, верноподданным иноверцам, дозволено было самим собою с Ылеку соль брать и довольствоваться. Однако оное отменено и велено уже брать из казны покупкою по сороку копеек пуд. Только по немощам нашим и по дальному от городов жительству той соли цены по тамошнему украинству и по убожеству нашему за излишные наши противо внутренних народов ежегодные сверх окладного ясаку службы, работы и труды для бедности нашей не повелено ль будет учинить збавку.

12

/Л. 258 об./ За отдаваемых в замужество детей своих девок плотим поныне в казну свадебные деньги за каждую по двадцати по пяти копеек. А напред сего с нас таковых денег взыскивано не было. То и ныне не повелено ль будет оные деньги по бедности нашего народа сложить и впредь онаго не взыскивать, как то з башкирцов и мещереков не берется, да и в российских жительствах по всемилостивейшему Ея Императорскаго Величества указу с венечных пошлинной денег брать не велено.

13

Нам же положенной восьмигривенной ясак дозволено было в одном только Уфимском уезде, а не в городах. Кто пожелает иметь маленькой торговой промысел без кредитов и запрещения от купцов российскими товарами, кои для нашего народа по домашним нуждам надобным бывает, яко же и теми, которого в наших жительствах бывает и от своих трудов получается, яко то салом, кожами, воском, медом и разными зверьями, кои мы между собой друг у друга перекупать и по малым частям збирать должны. А на последок оные могут доходить в купеческие руки и продаваны будут купцам в городах. [253]

14

В протчих же, что принадлежать будет до общих нашего народа нужд, то ты, выбранный нашим народом депутат, имеешь представлять и старание иметь где надлежит. Марта 30-го дня 1767 году. В том к сему наказу поверенной старшина Ибраш Уразбахтин татарским письмом руку приложил.

РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109. Ч. 11. Л. 256-258 об.