№ 113

ИЗ РЕЛЯЦИИ П.А. РУМЯНЦЕВА ЕКАТЕРИНЕ II О ЗАКЛЮЧЕНИИ МИРА С ТУРЦИЕЙ

17 [28] июля 1774 г.

лагерь при д. Куюжук

Государыня всемилостивейшая!

После всеподданнейшего донесения моего от 30-го июня, в коем соизволили видеть ваше императорское величество, колико преуспевало оружие, мне вверенное, в своих действиях наступательных, и что уже способом сим смягчалось упорство Порты и сам верховный визирь принужден наконец искать примирения, как я отказал ему против предложения учредить конгресс и поставить перемирие словами точно сими: “Что о том и слышать не хочу”, посланы были от него ко мне в славной стан армии вашего императорского величества уполномоченные: первым кегая бей, на сие время одеянный чином нишанджи, ресми Ахмет ефендий, вторым Ибраим мюниб рейс ефендий.

Я предуведомлен быв от визиря об отправлении оных, перешел с двумя полками пехотными и пятью эскадронами кавалерии к деревне Кучюк-Кайнардже, лежащей на дороге Шумлинской, давая тем наиточнейшее удостоверение, что я сам иду соединиться с корпусом генерала-порутчика Каменского, под Шумлею действовавшим ¹. [249]

Вышереченные от стороны Оттоманской Порты уполномоченные прибыли 4-го июля в деревню Кучюк-Кайнарджи и, узнав о моем движении, нетерпеливо домогались меня увидеть, коих я на завтрее, то есть 5-го июля, допустил к себе в лагерь, которой взял я с упомянутым отрядом войск при деревне вышеименованной. И сколь визирь сам, так и они убеждали меня чем наискорее приступить к делу, тем паче я отговариваясь, по мере обнажения их истинных намерений, моим предприятием, что оное, как сами они меня видят на дороге, не дозволяет мне дня тут мешкать, понудил их в первом разе и со дня в день непременяя того же виду и моих слов, отдалить все претительности и согласиться с уполномоченным с моей стороны генералом-порутчиком князем Репниным заключить без отлагательства вечной мир.

Нужные переговоры, объяснения и сочинение мирного трактата продолжались чрез пять дней. Я быв тут во все время не отлучен и смотря глазами на дела полномочных, вседневно преподавал им способ и путь, ближайший к окончанию, что и свершилось 10-го июля подписанием чрез взаимных полномочных трактата вечного мира между Империею Всероссийскою и Портою Оттоманскою.

В первых моих разговорах с полномочными, когда ими кондиции от меня предложенные для миру были приняты, я уведомил тогда ж о том визиря и в ответ получил от него письмо со благопризнанием оных, так равно и по заключении трактата в срочное время, то есть 15 сего месяца, чрез полномочных с их стороны предъявлено было утверждение, от самого визиря присланное, что он по обязательству, в трактате израженному ², все артикулы оного трактата приемлет и утверждает по силе полной мочи, данной ему от своего государя так властно, как бы им самим в личном присутствии со мною постановлены были.

Я равногласной сему инструмент во укрепление мирного трактата разменял в тот же день с сими полномочными, принимая от них визирем подписанной трактат и отдавая на их руки взаимным моим подписом и печатью утвержденный, возгласил я: “Да многолетствуют наши государи, и да благоденствуют их подданные”; при сих [250] словах моих началась пушечная стрельба во ознаменование торжественным образом совершившегося обоих империй примирения...

...Я не имел других людей сведующих, кроме единого князя Репнина, практикованного в делах сего рода, ибо тайный советник Обрезков по моему предуведомлению не мог с своею канцеляриею поспешить за разливом рек на левом берегу Дуная и прибыл ко мне, как трактат уже был заключен и подписан полномочными.

Пункт мореплавания и при нынешнем трактовании весьма беспокоил полномочных турецких. Я, приметя их подозрение и недоверство, в образе страха и предосуждения, для существенной безопасности самой их империи, о чем они наибольше говорили и на прежних конгрессах, обратился к руководству инструкции, данной послом на конгресс Фокшанской, чтоб в генеральных терминах изразить сие постановление; и так в артикуле о том не именовано ни число пушек, ниже ограничено вооружение купеческих кораблей, но присвоив вообще капитуляции цветущей коммерции англичан и французов, по всей их точности нашему кораблеплаванию и торговле на всех водах без изъятия, доставлена тем нам свобода в сооружении таковых нам кораблей, каковы те нации употребляют в Белом и других морях, что самое служит нашему кораблеплаванию и на Черном море, как равно и умолчание в трактате о сооружении флота на сем море дает право неограниченное к построению нам оного...

ЦГВИА, ф. ВУА, д. 2011, л. 272—274 об., 275—275 об. Подлинник.

1 В июне 1774 г. Румянцев выслал на правый берег Дуная к Базарджику отряды генералов Каменского и Суворова. Последний нанес противнику жестокое поражение при Козлуджи. Открылась возможность атаковать главные турецкие силы, сосредоточенные в районе крепости Шумлы, но Каменский не решился это сделать. Румянцев послал Каменскому резкое порицание и приказал немедленно выступить к Шумле. В это же время переправившаяся через Дунай дивизия генерала Салтыкова обложила крепость Рущук, а главные силы подошли к Силистрии. В демонстративных целях на Балканы был выдвинут отряд бригадира Заборовского, который вызвал панику в тылу противника.

Великий визирь вынужден был обратиться к Румянцеву с просьбой о перемирии. Румянцев отверг предложение, указав, что речь может итти лишь о заключении мира. Чтобы показать решительность своих намерений, он двинул часть войск на соединение с частями Каменского, что угрожало Шумле и занимавшей ее турецкой армии окружением.

В результате визирь поспешил выслать уполномоченных для подписания мира. Прим. ред.

2 Так в подлиннике. Следует читать “изображенному”.