№ 374

1774 г. июня 10. – РЕЛЯЦИЯ П. А. РУМЯНЦЕВА ЕКАТЕРИНЕ II О ПОБЕДЕ РУССКИХ ВОЙСК У БАЗАРДЖИКА И УСПЕШНОЙ ПЕРЕПРАВЕ У ТУРТУКАЯ КОРПУСА И. П. САЛТЫКОВА НА ПРАВЫЙ БЕРЕГ ДУНАЯ

№ 19

Браилов.

По тем предположениям моим, о которых имел я честь донести вашему императорскому величеству во всеподданнейшей моей [реляции] от 25-го майя ¹, подвинул я оба корпуса, водимые генерал-порутчиками Каменским и Суворовым, с прежних их станов во глубину правого берега Дуная, чтоб поставить оные на такой высоте, где бы положение их в недоведомость и [748] замешательство неприятеля приводило о прямых наших оборотах, следственно и облегчало путь при разделении неприятельского внимания в разные стороны, к достижению тех пунктов, с которых полезнее начать было действия для одержания желаемых успехов в нынешнюю кампанию. Посему генерал-порутчик и кавалер Каменский, взяв свой марш к Базарджику, отправил вперед казаков, под командою майора и их полковника Денисова, на коих 28-го майя напала турецкая партия в тысячи человеках под командою бин баши Галила близ деревни Вертики, и хотя число неприятеля тут было превосходное, разбит однакож был он от наших казаков и прогнат с потерянием кроме убитых пленными билюк башу, двух байрактаров, одного ода башу и седми рядовых, да отбито одно знамя сына бин баши Баталбея; с нашей же стороны убит один казак да ранено семь. Похвалены были от реченного генерала-порутчика за храбрость в сем разе майор Денисов и донских полков есаул Ежов и Астахов, сей последний упомянутое взял знамя. А 2-го числа сего месяца занял генерал-порутчик Каменский Базарджик, имев дело с неприятелем при входе своем туда сим образом: когда его авангард, предводимый генерал-майором Райзером, сближился к тому городу, то казацкие полки, предшествующие оному, с одним эскадроном пикинер веденные полковником Гантвигом, вы-влекли на себя из Базарджика всю неприятельскую конницу в числе пяти тысяч человек, где командовал сераскир Дагистанли паша с тремя двубунчужными, Ахметом, Черкесом и Мустафою пашами, да капиджи башею Гаджи Турганом. Они ударили наистремительнее на небольшое число наших казаков, коих за рассылкою только до 600 тут было. Сих в ретираде подкрепили два эскадрона кавалерийские, высланные от генерала-майора Райзера; турки однакож толь бодро и сильно напускали, что в силу могли удерживать и оные их нападения, но быв ободрены примером мужественным находящихся волонтерами принца Петра Голштинского, да и обоих принцев Вальдекских, которые тут сами с турками на пистолетах перестреливались, и получа еще к тому два эскадрона кавалерии из авангарда от генерала-майора Райзера, кинулись сии наши войски столь мужественно и дружно на неприятеля, что, опрокинув его, не дали ему остановиться и в его там бывшем лагере и гнали бегущего по Шумлинской дороге до 20-ти верст. Отбито в сем деле у неприятеля три новые пушки на новых лафетах, знамен семь, взято пленными капиджи баша Гаджи Турган, байрактаров шесть, янычар и спагов 40 и разного звания людей 45 человек. За скорым отправлением сего известия тот генерал-порутчик не мог еще сказать точного числа урону неприятельского в убитых, но видит его не малым, а с нашей стороны оной состоит из одного офицера пикинерного, одного гусара и нескольких казаков.

Я долг имею, всемилостивейшая государыня, засвидетельствовать в сем разе справедливую похвалу усердию и [749] предприимчивости, коими отличают себя в службе реченный генерал-порутчик Каменский, ибо он и тут поспешным изворотом своим упредил неприятеля в больших силах по показанию пленных, шедшего уже из Шумлы на защищение Базарджика; а от него рекомендованы отличившиеся своими подвигами: генерал-майор Райзер, яко искусно расположивший свои меры, предводя авангардом на вывлечение неприятеля, премьер-майор Денисов, казачьи полковники Иловайский и Устинов, Харьковского гусарского полку секунд-майор Шульц, которым взят в плен вышеименованный капиджи баша, капитан Риндин и поручик Белинсгаузен. В поощрение к вящшим трудам, удостоивает он, генерал-порутчик, вышеупомянутых двух донских полковников Иловайского и Устинова награждения за их ревностную службу золотыми обыкновенными медалями, о коем воздаянии беру смелость и я повергнуть вашему императорскому величеству всенижайшее мое прошение.

Между сим, генерал-порутчик Каменский был в движении в Базарджик и оной занял, разбив неприятеля, генерал-порутчик Суворов с резервным корпусом прошел весьма трудным и тесным путем до Карач и 3-го числа прибыл в то место. В сем пути посланной от него с партиею секунд-майор Арцыбашев 1-го июня, нашед в лесу по дороге к Кайнарджи тридцать турков, посланных для разведывания о движении наших войск, разбил оных, где пало их мертвыми шесть, а в полон взято десять без всякого урону с нашей стороны.

По первым уведомлениям о вступлении наших войск в Базарджик предложил я генералу-порутчику Каменскому, чтобы он пользовался первым ужасом разбитого от него неприятеля и оборотился к Шумле, яко главному предмету, делающемуся таким по пребыванию в оном городе верховного визиря, коего особа в мнении турков нераздельна с великим числом войска, что подает всем надежду на его помощь. Я велел ему присоединить к себе такую часть войск от резервного корпуса, сколько запотребно он признает на довольное свое усилие, а в подкрепление остающихся от сего последнего переведены два полка пехоты и один полк кавалерийской от корде-арме у Гуробалах на сопротивной берег.

По первому моему предположению, когда реченные бы уже действующие за Дунаем корпусы были мною направлены к их пунктам, надлежало генералу-порутчику князю Репнину с своею дивизиею переправиться при Туртукае, а корде-арме при Гуробале, дабы тем лучше разделить неприятельское внимание; генералу ж графу Салтыкову держать в примечании на себя собиравшегося против его, как он тогда меня уведомлял, в немалых силах неприятеля и поступать оборонительно. Но когда по лучше дошедшим к нему видно известиям он представил мне свою готовость на переход при Туртукае, ежели отряженные четыре полка во вторую дивизию останутся в его команде, то и [750] согласился я на то, приказав частным командирам, чтобы приступили 2-го числа сего месяца на Дунай первая и вторая дивизии, и с того дня первая у Гуробаль, а вторая у Ликарешт простояли в ожидания прихода и начатия переправы, предназначенной у Туртукая корпусу генерала графа Салтыкова по его предположениям, куда он за пролившимся дождем и за другими своими приготовлениями не мог притти прежде 6-го числа. А между сим генерал-порутчик князь Репнин, сколько ни старался, скрыв свои силы, уловить неприятеля, выманя его из Силистрии на противолежащий остров, где была на разбитие его приготовлена засада, но оной из города не двинулся на все чинимые ему поманы.

Но сколь скоро дошел ко мне рапорт от генерала графа Салтыкова, что он в ночь на 6-е число, спустя флотилию с устья Аргиса, открыл свою переправу при Туртукае и вступил уже и сам на сопротивной берег, где турки числом до 3000, стоявшие в лагере от садов Туртукайских к стороне Рущука под командою Бошняк Мустафи паши двубунчужного, приметя переход его авангарда, предводимого полковником Уваровым, выступили было ему навстречу, выслав несколько галер с пушками против продолжавших переправу, но по малой перепалке и суда удалились вверх Дуная и паша с войском бежал в сторону Рущука, потерпев урон от преследовавших казаков и гусар, и оставил в добычь нашим весь свой лагерь и несколько пленных, в том числе казнадаря своего тяжело раненого; то и приказал я теперь наипоспешнее первой дивизии и князю Репнину у Гуробаль переправляться чрез Дунай, оставя отряд сильной у Ликарешт в защищение здешнего берега против покушений от Силистрии, и по отправлении сего и сам я туда отъеду на сопротивной берег и находиться буду при первой дивизии, положа меры по возможности на охранение берега, оставляемого за собою.

Пленные удостоверяют, что визирь от Шумлы против наших войск двинул уже свои силы в немалом числе и якобы оными предводительствует рейхс-ефенди, бывший послом.

Я смею уверить ваше императорское величество, что, при перенесении настоящем оружия за Дунай, вначале я приложу старания мои поставить там все части во взаимную связь, чтоб подкреплять могли одна другую в действиях. Я стану потом елико можно притеснять неприятеля и вывлекать его на бой в поле из укрепленных мест, на которые без крайности и доколе неприятель чрез действия другие не будет в них ослаблен не почитаю я полезным вести поспешно атаку и отваживать вначале кампания людей на большую потерю. Впрочем отвечаю я вашему императорскому величеству за мое рачение, и что я нигде себя не пожалею, также и в том, что я и от всякого потребую службы наиревностнейшей, ища по всей возможности удовлетворить высочайшим предположениям, которые ваше императорское величество соизволили мне вверить, и предоставляю [751] доносить впредь вашему императорскому величеству о всем воспоследующем по переправе полным образом всех частей войск на сопротивной берег. Больше всех и неотвратимая предстоит мне трудность в полной своей мере, то-есть доставление пропитания войскам, так что я не могу себя обнадежить и в способах на самое нужное в таком отдалении от мест снабдевающих нас оным.

Генерал граф Салтыков при своем переходе за Дунай оставил отряд войск при Журже под командою генерала-майора Гудовича, который по приступлении его к Рущуку окажет купно и с своей стороны на тот город действия чрез батареи, в то время устроенные на острову близлежащем, и в сие время велел он предводящему деташаментом в банате Крайовском генералу-майору Энгельгарту приближаться к Турне и занять по крайней мере тут неприятеля, если бы не было способов схватить оную.

От сего последнего были уведомления, что в 22-й день майя арнаутской прапорщик Барбуленкуль с 80-ю конных арнаут в двух верстах, не доезжая Валчиреи, встретил неприятельскую партию до ста человек, с коею сражаясь, убили арнауты 8 пандуров и 3 турков, а прочих обратили в бег и получили в добычь одиннадцать лошадей и тридцать штук рогатой скотины, а с нашей стороны ранено тут два арнаута. 23-го же числа арнаутские прапорщики Николаевич и Стоматович с сорокью человеками арнаут на малых лодках напали на неприятельской пост при деревне Правова, лежащей вниз по Дунаю от Кладова в 30-ти верстах, которой разбив, взяли одно большое судно, в коем было масла до восьмисот, меду до шестисот, рыбы сушоной до тысячи ок ². Бывшие на сем судне шесть турок в сражении убиты, а судно по выбрании съестных припасов затоплено по невозможности оного удержать, ибо кладовской неприятель, услышав стрельбу, пустился было на вооруженных пушками судах числом до 400 человек к освобождению реченного своего поста, но не успев к тому месту прежде притти, как уже по совершенном разбитии бывших там пандуров и арнаут. При сем случае ранено только наших четыре арнаута.

Предопределенный поиск на раскольников, за озером Разек кроющихся, о чем уже я доносил вашему императорскому величеству в предыдущей, не имел желаемого плода, ибо подполковник Вильбоа, командированный к тому с деташаментом от генерала-порутчика Каменского, не нашел уже на том острове жителей, которые на судах удалились в море, а только сжег бывшие там шалаши, взял оставленных девять лодок да из разбитого турецкого судна две пушки, из коих одну чугунную затопил и возвратился потом в свое место...

Граф Петр Румянцов.

ЦГВИА, ф. ВУА, д. 2011, л. 242-249 об. Подлинник. [752]

Комментарии

1. См. документ № 368.

2. Ок – татарская мера веса, равная 3 фунтам или 1200 граммам.