№ 193

1770 г. ноября 29. – ИЗ «ЖУРНАЛА ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИИ АРМИИ ПОД КОМАНДОЙ П. А. РУМЯНЦЕВА С ОТКРЫТИЯ КАМПАНИИ 1770 г.». МАНИФЕСТ П. А. РУМЯНЦЕВА К НАСЕЛЕНИЮ ВАЛАХИИ О ПОБЕДАХ РУССКИХ ВОЙСК

Его сиятельство господин генерал-фельдмаршал издал сего дни манифест в Валахию во обнадеживание тамошних жителей безопасностью и напечатав оной в здешней типографии на валоском языке, вручил те экземпляры при особливом письме тут бывшим боярам оного княжества Николаю Дудескулу, Михаиле Кантакузину, Николаю Бранковано, Радукану Кантакузину и Павлу Филипескулу, рекомендовав тем возвратиться в свое отечество яко членам правительства и пронести повсюду от того места содержание писанного к ободрению всенародному. Манифест сей вносится тут в точности.

«Ее императорского величества самодержицы всероссийской всемилостивейшей государыни моей генерал-фельдмаршал, [400] командующий армиею, малороссийской генерал-губернатор, коллегии президент, российских орденов святых апостола Андрея, Георгия и Александра Невского и Голштинского святые Анны кавалер, я нижеподписавшийся: всем волоского княжества духовным, военным и гражданским чинам и всякого звания и состояний жителям вообще и каждому особливо объявляю: ваш слух и ведение внимали всем содеяниям ими же всевышний господь благословил праведную причину и оружие российское в сие лето в победах многократных и толь знаменитых над неверными магометанами.

Се уже гоня побиенных верховного визиря и хана крымского, которые чрез пагубу выведенных ими сил, ощутили крепость воюющих о имени христовом и, покрывшись стыдом и бедами, удалилися от лица оружия, наказующего их неправды и гордыню, водворились войски всеавгустейшей монархини моей по берегу Дунайскому. Се грады неприятельские Аккерман, Килия, Измаил, Браилов и позади первых, в пепел обращенные за упорство Бендеры, действием меча подверженные державному скипетру избавительницы народов православных от тягчайшего ига, показывают им, колико покровительство ее сильно и сколько вышнего рука споспешествует везде высоким ее намерениям.

В сем положении я к вам, жители княжения волоского, во-первых отзываюсь, знав сколь со многим обрадованием и усердностию приемлете вы возвратившиеся к вам и изгнавшие турков российские войски, которые ныне и еще более ваши пределы от державы их очистили.

Хотя собственное ваше проницание без сомнения постигало справедливую вину, коей ради войски наши пред сим долженствовали при наступившей весне на Букарешт выйтить, но в вящшее удостоверение я вам в том изъяснюся и от моей стороны ни что иное не было к тому поводом, кроме познания о неприятельском намерении, что он, все многочисленные свои силы собрав из самых далечайших стран его державы, устремлял чрез Дунай на левой бок реки Прута, потому и нашему войску надлежало тут же собраться, дабы вдруг верховного визиря с его армиею так разбить и прогнать за Дунай, как мы то, богу слава и благодарение, и учинили, утвердя чрез то на все время берег Дунайской за собою, а с тем и вящшую защиту для края волоского.

Сколь не убедителен для каждого был сей резон военный, но я при оном не вовсе однакож войски были отдалены от края волоского, а стояли во всю кампанию не сходно приготовленные деташаменты по обеим сторонам речки Серег, в примечании на действия неприятеля в стране волоской, и естли бы он там стал утверждаться, разорять или тиранствовать над жительми, мы бы не оставили и прежде настоящей поры пойтить на опровержение тех злых действий, но ныне, когда все силы неприятельские разбиты и за Дунай прогнаны, когда победоносные войски российские, покрывая берег Дунайской, подают [401] спокойствие всем сегобочным жителям, восхволяя бога помощника нашего, да обратится каждой из них к упражнению обычному его званию, земледелец да прилагает руки к полевым работам, художник к своему мастерству, а торгующий на обращение своего промысла, верив моему толь истинному обнадеживанию, что войски, от всемилостивейшей государыни мне вверенные, крепкий щит уже собою поставили против всех таковых наветов, что могли бы в чем ни есть рушить утверждаемое благоденствие народам, присоединенным державе ее императорского величества.

Я повторяю еще наиудостоверительнее и в том обнадеживание, что великодушие, милосердие и человеколюбие всеавгустейшей самодержицы нашей простирается не только к правоверным христианам вашей земли, для которых неизмерны ее милость и щедроты, но всякого города и земли владения турецкого, а особливо земли Крайовской жители, какого бы рода и веры ни были, хотя бы и сами турки, естли они только заблаговременно и из доброй воли прибегнут под защиту и власть самодержицы всероссийской и против войск ее не восстанут на сопротивление, то поживут и таковые в своих домах безбедно и войски российские не коснутся к их особам ни имение и ни в каком случае не лишат их участия во благах.

В заключении я полагаюсь в лутчей надежде на усердие и добрую волю всех и каждого из жителей княжения волоского, что они зря подвиги войск российских в сокрушении общего врага и продолжаемые еще и ныне труды за награждение их безопасностию, не престанут показывать к ним благоприятства и уделять, что возможно, из обыкновенной пищи своей к их пропитанию и что столько их благодарность и признание будут в том ощутительны, сколько все вышесказанное от меня в пользе живущих в той стране сохранится непреложно. Дан в главной квартире городе Яссах ноября 29 дня 1770 года.»

ЦГВИА, ф. ВУА, д. 1820, л. 222 об.-225 об. Подлинник. [403]