Разбойники.

II. ¹

Челобитная купецкого человека Елисея Суханова

4-го июня 1739 г.

Всепресветлейшая державнейшая Великая Государыня Императрица Анна Иоанновна Самодержица Всероссийская. Извещает города Яренска нижайший купецкий человек Елисей Иванов сын Суханов, а о чем тому следуют пункты.

1-ое. В нынешнем 739 году мая 10-го дня, бывшу солнцу во время обедника, без вести нечаянной приплыли сверху Вычегдою рекою воровские люди в Устьсысольскую волость многолюдством и обступили наш двор внезапу страшным разбоем. И увидя оной их многолюдственный разбой, отец мой Иван и дядя Петр Сухановы с домашними своими и с прилучившимися посторонними людьми, — во дворе запершись и из ружей по них воров палили многократно и не отступая того бою. Оные разбойники, видя тогда бывшей от Бога великий ветр, дом наш зажгли огнем, от которого огня непреминующие ради нужды из дома своего по неволе выбежали в ограду свою, где оные разбойники, помянутых отца моего Ивана и дядю Петра схвативши, били кистенями и копьями кололи и ножами своими резали, от которых тяжких ран отец мой Иван в тот же день в вечеру и умре; а дядя [175] мой Петр от оных же воров тяжкого озлобления лежит весьма болен при смерти.

2-ое. А прилучившихся в доме нашем людей Устьсысольской таможни и кружечного двора сего настоящего 739 году бурмистра Исака Чюколина, да купецкого человека Софрона Шешукова, Визенской волости бобыля Константина Маюрова копьями кололи и ножами резали всех их до смерти. А во оном зажженом дворе от страха оставшихся людей — девиц Любаву и Александру Петровых, дочерей Сухановых, да работницу Устьсысольской волости девицу Евфимью Климонтову дочь Мальцовых, да межадорской волости крестьянина Семена Михайлова жена Остаповых, который у нас в доме имелся ради обучения детей в грамоте, всех сожгли до смерти. А другие наши домовые обыватели многие в оградах побиты и едва живы оставлены.

3-ье. Да в том же сожженом дворе нашем имеющиеся письма, всякие крепости на деревенские владения и заводы и угодья, и долговые взятки по крепостям и по роспискам и памятным книгам и конторным и винокуренные имеющиеся указы позволительные и прочие и разные квитанции о клеймении кубов и котлов и по сдаче вина на кружечные дворы отмерные, письма и о хлебных припасах к тому винному курению, выписки и с контрактов копии и долговые между собою записи и святые иконы на окладах серебряных под золотом и без окладов и к ним божественные разные посуды серебряные, ценные стеклянная, оловянные и медные и железные и деревянные, и платье всякое мужское и женское от российских и иностранных парчей и привесы к женским уставам золотые, серебряные и жемчужные, также и от разных в камени в перстнях и сергах, да два погреба с имеющимися питьями заморскими и русскими и над оными погреби в анбарех домовые снасти и куски сребряные и медные и оловянные и железные и к судовым промыслам пенковые снасти и бывшие хлебные припасы на мясных и постных дней харчей, кои ими-ж разбойниками пограблены, а иные все сожжены без остатка. А цены оным вышепоказанным домовым пожиткам показать я не могу, понеже оные вышеобъявленые заведены прадедми и детми и отцом моим и дядею исстари, да ими разбойниками похищено из двух ящиков, которые имелись в горнице у отца моего и дяди две тысячи рублев денег [176] И те ящики найдены после их разбойников на берегу изломаны; да под горницею было в амбаре покупного товару, а именно: пятнадцать тысяч белки чистой, по двадцати рублей тысяча, того на триста рублей; один пуд струи бобровой сухой, по три рубля фунт, того на сто на двадцать рублев; пятьсот горностаев по восьми рублев сто, того на сорок рублев; сто куниц, по три рубля десяток, того на тридцать рублев; тридцать лисиц красных, по рублю по двадцати копеек одна, того на тридцать на шесть рублев; сто пятдесят норок, по двадцати пяти копеек одна, того на тридцать на семь рублев на пятдесят копеек; двести вервезей бобровых, деланных по двадцати рублев сто, того на сорок рублей; пять росамах, по два рубля по десяти копеек одна, того на десять рублей на пятдесят копеек; двадцать винтовок, по рублю пятидесяти копеек одна, то на тридцать рублев; двадцать пять пудов табаку, по два рубля пятидесяти копеек пуд, того на пятдесят рублев; выше показанного товару на шестьсот на девяносто на четыре рубли ими ворами кои разграблены, а иные и огнем сожжены, без остатку. Да в том же дворе было изготовлено от воровских людей для обороны оружия: двадцать фузей, четыре пары пистолей, две пары мушкатеров, шесть шпаг, пятнадцать копий, десять луков и стрелы, две пушки чугунные длиною по полуаршина с двумя вершки, одна пушка железная кованая длиною полтора аршина и к тому оружию лядунки с патроны и натруски с порохом и пулями и по оном бою оные ружья их остались в том дворе. И того оружья оные воры похитили или в огне сожгли, того знать не могу.

4-ое. И по таком домовом сожжении и убивстве людей и разграблении пожитков пловучи из Устьсысольской волости вниз по Вычегде реке бывшую при деревне нашей Учелвы реки по вашему императорского величества указу нами построенную винокуренную поварню и в ней бывших винокуренных заводов два куба, шесть котлов медных, две яндовки, три поваренки, четыре поддена и все те медные шестнадцать труб, медные-ж весом трубы и котлы и прочие помянутые медные посуды были двадцать пуд, по цене за пуд по десяти рублев, того на двести рублев; да при той поварне два подвала и что имелось по камер-коллежскому указу, по подрядам нашим выкуренное вино простое на [177] поставку к нынешнему 739 году на яренские и устьсысольские кружечные дворы к тысяча восьми стам ведр в пятнадцати бочках — шестьсот ведр — ими, разбойниками, все сожжены. А по подрядной цене оное вино по пятидесяти по четыре копейки ведро, того на триста на двадцать четыре рубля; в анбаре хлебного припасу ржаного и яшного шестьдесят четвертей сложною ценою, по сороку копеек, того на двадцать четыре рубли, да на том-же анбаре вверху хмель двадцать пуд, по восьмидесяти копеек пуд, того на шестнадцать рублев. Дров триста сажень, по десяти копеек сажень, того на двадцать на семь рублев; да в той-же поварне заторный котел железный тридцать два пуда по цене на сорок рублев; десять чанов заторных, ценою по 2 руб., того на двадцать рублев; пятдесят бочек дубовых, по шестидесяти копеек одна, того на тридцать рублей, да и мелкие посуды и снасти, и деревянные и железные по цене на десять рублей, поварня и подвалы и анбары по цене на триста рублей. При поварне сожжено и пограблено на девятьсот на девяносто один рубль.

5-ое. И сего ради в непоставке вышеозначенного подрядного вина на показанные кружечные дворы оных разбойников помешательство за всеконечным нашим раззорением и остановка учинилась.

Всемилостивейшая государыня императрица, прошу вашего императорского величества да повелит державство ваше сие наше изветное челобитье в яренской воеводской канцелярии принять и записать в книгу и о показанном нашем раззорении, куда надлежит писать, чтоб в непоставке помянутого вина впредь нам в какой вине не причлось, а для всегдашнего нам оправдания с сего челобитья дать копию.

Вашего императорского величества нижайший раб города Яренска вышепомянутый купецкий человек Елисей Суханов, писал сию изветную челобитну Устьсысольской волости черносошный крестьянин Дмитрий Федосиев сын Забоев. К поданию надлежит в яренскую воеводского правления канцелярию мая 15 дня 1739 года. У подлинного рука приложена (тако) к сей известной челобитне Елисей Иванов сын Суханов руку приложил.

На той же подлинной памяти (тако): подана июня 4 дня 1739 г., [178] записав пошлины, взять по указу и записать в приход, а просителю Суханову и по повытьям дать с сего челобитья точные копии. И о выше писанном для ведома, куда надлежит писать немедленно. Оную помету скрепил князь Семен Вяземский.

Подлинная подписана (тако) князь Семен Вяземский. — С подлинного читал Григорий Денисов.

Пошлин но указу две копейки взяты и в приход записаны.

Сообщ. Ф. А. Арсеньев.

Комментарии

1. См. «Русскую Старину» изд. 1891 г., т. LXIX, январь, стр. 214-218.