Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

О взаимоотношениях Киево-Печерского монастыря с правительством царя Федора Ивановича в 1585 г.

В 2002 г. в журнале «Исторический архив» нами было опубликовано несколько документов, характеризующих попытки Киево-Печерского монастыря установить определенные отношения с правительством царя Ивана IV вскоре после окончания Ливонской войны, в 1583 г. 1 Монастырь просил тогда о возобновлении выдачи ему «милостинной дани» 2. Текст челобитной на эту тему печерского архимандрита Мелентия (Мелетия) Хребтовича Богуринского сохранился не вполне исправно. В нем есть ряд лакун. Может быть, из-за них, а может быть по другим причинам, в челобитной отсутствуют сведения о том, что имелась в виду дань с «северских городов». Эта важная подробность выясняется из двух других опубликованных нами документов — записи августа 1583 г. о царском решении по данному вопросу 3 н грамоты Ивана IV архимандриту Мелентию Хребтовичу сентября того же года 4.

В августовской записи 1583 г. сказано, что царь «приказал Печерского монастыря про угодья в северских городех сыскати пистцовыми книгами» 5. В сентябрьской грамоте говорится о трудности документальной проверки прав Печерского монастыря на получение «милостины» с северских городов: «... и то дело давно, и старые книги в пожар погорели, и на Москве сыскать того не могли, и мы о том приказали ближнему дияку своему Ондрею Щелкалову про то послать сыскати в те города в северские, ис которых городов в Киев Пречистои Богородице в Печерскои монастырь наша милостина давана» 6.

Настоящая публикация вводит в научный оборот документы, показывающие продолжение при царе Федоре Ивановиче дела, начатого Мелентием Хребтовичем при Иване Грозном. Издаются четыре текста, датируемые 1585 г.: две записи и две грамоты. Все они входят в состав посольской книги № 2 по сношениям России с Грецией в 1582-1588 гг., хранящейся в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) 7. [176]

Из двух записей, помещаемых ниже, одна содержит сообщение о приезде в Чернигов посланцев Киево-Печерского монастыря в ноябре 1585 г. (док. № 1), другая информирует о «приговоре» (решении) царя Федора Ивановича от 6 декабря 1585 г. относительно посылки денег Печерскому монастырю (док. № 3). Обе записи современны описываемым в них фактам и могут рассматриваться как подлинники. Из двух публикуемых грамот одна является копией челобитной архимандрита Мелентия Хребтовича от 12 октября 1585 г. (док. № 2), другая — копией ответной грамоты царя Федора Ивановича декабря 1585 г. (док. № 4). Эти копии по времени, видимо, весьма близки к подлинникам.

Других материалов, которые касались бы сношений Киево-Печерского монастыря с правительством царя Федора Ивановича, в «греческой» посольской книге № 2 нет.

А. Н. Муравьев, выборочно пересказывавший содержание этой книги 8, публикуемые нами тексты не упоминает. Нет сведения о них ни в описании Киево-Печерской лавры Евгения Болховитинова 9, ни в сочинении Макария Булгакова, где использовано довольно много актов, характеризующих землевладение и правовой статус Киево-Печерского монастыря в XVI в. 10 В статье В. В. Зверинского об этом монастыре, помещенной в его капитальном справочнике, названные источники также не фигурируют 11. Не знал их и М. С. Грушевский, уделивший некоторое внимание судьбам Киево-Печерского монастыря в XVI в. 12 Следовательно, можно надеяться, что содержание издаваемых документов представляет определенную новизну для науки.

В челобитной архимандрита Мелентия 1585 г. имеется ссылка на грамоту Ивана Грозного, в которой тот предлагал монастырю вновь прислать своего представителя в Москву «на зиме» (л. 90; см. док. № 2). Такое предложение и впрямь делалось архимандриту в грамоте Ивана IV сентября 1583 г. в связи с обещанием царя проверить, действительно ли с северских городов шла «милостива» в пользу Печерского монастыря. Произвести эту проверку («послать сыскати») поручалось дьяку Андрею Щелкалову 13. В 1570-1594 гг. Андрей Щелкалов был посольским дьяком и фактическим главой Посольского приказа 14. В 1583 г. он занимался, в [177] частности, делами, связанными с отношениями между Россией и Польско-Литовским государством 15. В письме 1583 г. Мелентию Хребтовичу Иван IV называет Андрея Щелкалова своим «ближним» дьяком 16. Царь, по-видимому, рассчитывал, что к зиме 1583/84 г. А. Щелкалов сумеет выяснить вопрос о печерской «дани» с северских городов. Однако 18 марта 1584 г. Иван IV умер, и печерское дело на время заглохло. Как указывал архимандрит Мелентий в октябрьской грамоте 1585 г., «... великим государь преставльшии казал до мене грамоту свою писати, што бых я ув-ыншии час на зиме послал по ту милостыну, и в тые часы и годы преставленье его бысть» (л. 90; см. ниже, док. № 2).

Тем не менее, судя по быстроте и однозначности ответа на просьбу Мелентия Хребтовича в 1585 г., к этому времени вопрос о законности претензий Печерского монастыря на получение «оброка» с северских городов был прояснен. Русское правительство как будто признало исконность печерских прав на северский оброк. В декабре 1585 г. царь Федор Иванович «приговорил... послати в Киев в Печерскои монастырь милостыни 250 рублев, да 50 рублев денег за оброк, что с тех сел, которые были за монастырем в государевых северских городех», плюс 41 рубль старицам, печерникам и в больницу (л. 91 об. — 92; док. № 3). В декабрьской грамоте царя Федора Ивановича 1585 г. более подробно расписан состав денежных сумм, переданных священнику Феофилу и слуге Мартину Хоткову для доставки в Печерский монастырь: «... по отце нашем... царе и великом князе Иване Васильевиче всеа Русии... милостины 250 рублев, да 50 рублев денег за оброк, что шло в Печерскои монастырь с тех сел, которые были за монастырем в наших северских городех, да на 33 старицы, которые живут блиско вашего монастыря,... 33 рубля, по рублю на старицу, да печерником шти человеком, да в больницу двем человеком... 8 рублев, по рублю человеку» (л. 92 об. — 93; док. № 4).

Итак, старинный «оброк» в размере 50 руб. здесь ясно отделен от «милостины», посланной по душе Ивана IV (250 руб.), и от милостыни старицам, печерникам и больным (41 руб.). Вместе с тем «села» в северских уездах, с которых шел оброк в пользу Печерского монастыря, конкретно не перечислены. Их названий мы не знаем.

О «старинном» праве Киево-Печерского монастыря получать «дань» с каких-то владений в северских городах свидетельствуют и грамоты польских королей XVI в. Первое известие такого рода содержится в жалованной грамоте Сигизмунда I (Старого) Киево-Печерскому монастырю от 9 августа 1540 г. В ней говорится: «Бил нам чолом архимандрит пречистое Богоматере манастыря Печерского в Киеве Софроней... и поведил перед нами, штож деи которая дань перед тым и с давных часов хоживала з украииных северских городов, з Стародуба и з Новагородка, к тому манастырю нашому Печерскому, то пак архимандриты и старцы тамошнии от давных лет там по тую дань без воли и росказанья нашого не посылали» 17. Софроний просил короля разрешить монастырю такие поездки за данью. Ходатаем за монастырь в этом вопросе выступала жена Сигизмунда I королева Бона. Король дал «дозволенье... архимандриту печерскому за границу до тых украинных городов северских, к Стародубу и к Новугородку, по дань посылати». [178] Посылка могла осуществляться лишь по разрешению киевского воеводы, который должен был одобрить состав отправляемых за рубеж старцев 18. Грамота аналогичного содержания была адресована Сигизмундом I и киевскому воеводе 19.

Сигизмунд II Август подтвердил в грамоте от 5 июля 1571 г. архимандриту Иллариону Песочинскому право Печерского монастыря посылать монахов за данью в северские города с согласия киевского воеводы. В грамоте говорилось, что «дани... з земли неприятельской Московской, с городов северских, с Стародуба и с Новагорода, на манастырь Печерский приходят» 20. Однако приходили они, по-видимому, весьма нерегулярно. Монастырь не решался, как говорится в грамоте 1540 г., отправлять старцев за данью в пределы Русского государства без разрешения польско-литовского государя. В челобитной архимандрита Мелентия царю Федору Ивановичу 1585 г. есть упоминание о том, что обращение монастыря к Ивану IV (в 1583 г.) делалось с согласия короля Стефана Батория. Монастырь получил от него письменное разрешение — грамоту, видимо, того же типа, какими были грамоты 1540 и 1571 гг.: «... ино и аз многогрешный, тому древнему делу подобящися, за грамотою и позволением государя нашего милостиваго, светлейшаго великого короля Стефана, недавно минулого году до державного славное и светлое памяти преставлынагось великого господаря и великого князя всеа Русии Ивана Васильевича... посылал есми... братию свою з монастыря Печерского з грамотою и челомбитьем» (л. 90; док. № 2). Текст этой жалованной грамоты Стефана Батория нам неизвестен.

Итак, Киево-Печерский монастырь имел либо какие-то «села» в Новгород-Северском и Стародубском уездах, либо право на получение «дани» (оброка) с некоторых сел, находившихся в этих уездах. Когда он мог приобрести села или право на дань с них в районах Новгорода-Северского и Стародуба? Жалованных или данных грамот Киево-Печерскому монастырю на новгород-северские или стародубские села мы не знаем.

Между тем и сам Киево-Печерский монастырь, и города Новгород-Северский и Стародуб имеют долгую историю. Киево-Печерский монастырь был основан в 1051 г. Новгород-Северский возник в 1044 г. Стародуб известен со второй половины XI в. От древнейшего периода истории Киево-Печерского монастыря подлинных документов или достоверных свидетельств о пожаловании ему земель или доходов в районах Новгорода-Северского и Стародуба не сохранилось. Вероятно, следы подобных пожалований надо искать в источниках более позднего времени, когда Киев, Новгород-Северский и Стародуб входили в состав Великого княжества Литовского (со второй половины XIV в.).

Из челобитных архимандрита Мелентия можно понять, что пожалования Киево-Печерскому монастырю в Новгороде-Северском и Стародубе были сделаны князьями-родственниками Ивана IV и Федора Ивановича. Таковыми в пределах Великого княжества Литовского являлись русские удельные князья-эмигранты и их потомки. Кто из них владел Новгородом-Северским и Стародубом?

После февраля 1446 г., когда Дмитрий Шемяка захватил московский престол, в Литву бежал боровско-серпуховской князь Василий Ярославич, получивший от короля Казимира «в вотчину» Брянск, Гомель, Стародуб и Мстиславль. В конце того же года он вернулся на Русь с большим войском и участвовал на [179] стороне Василия II в войне против Шемяки 21. Главной резиденцией Василия Ярославича в Литве был не Стародуб, а Мстиславль, и само пребывание его здесь было настолько кратковременным, что с ним едва ли можно связывать предоставление сел или доходов Киево-Печерскому монастырю в Стародубе.

С 1454 г. и до самой смерти в Литве находились князь Иван Дмитриевич Шемякин, сын умершего в 1453 г. Дмитрия Юрьевича Шемяки, и князь Иван Андреевич Можайский. Считается, что первому из них король Казимир дал Новгород-Северский и Рыльск, а второму — Брянск, Стародуб и Гомель. Впрочем, кроме грамоты 1465 г., касающейся Брянска 22, никаких грамот или записей времен Казимира, где бы говорилось о пожаловании городов этим князьям, нет. Правда, в жалованной грамоте 1496 г. великого князя Александра Казимировича князю Семену Ивановичу Можайскому упоминается не дошедший до нас «лист» короля Казимира, по которому Стародуб и Гомель предоставлялись отцу Семена — князю Ивану Андреевичу Можайскому 23.

М. Д. Хмыров — пожалуй, единственный, кто приводит даты получения вотчин от Казимира князьями Иваном Андреевичем Можайским (1455 г.) 24 и Иваном Дмитриевичем Шемякиным (1456 г.) 25. На каких источниках основаны эти датировки, нам неизвестно. Можно думать, что Хмыров домыслил их чисто логически, исходя из указанных в русских летописях дат бегства князей в Литву. Но и в этом случае разница в датах пожалования неясна, поскольку князья бежали почти одновременно: Иван Дмитриевич — 1 мая 1454 г. (из Пскова) 26, Иван Андреевич — в промежутке между 29 марта и 31 августа 1454 г. (из Можайска) 27.

В отличие от случая с Василием Ярославичем, по поводу которого в летописях прямо сказано, какие города он получил от Казимира, относительно земель, пожалованных в Литве Ивану Дмитриевичу и Ивану Андреевичу, русские летописи хранят полнейшее молчание. Это наводит на мысль, что города были предоставлены им отнюдь не сразу по прибытии в Литву. Грамота великого князя Александра Казимировича 1499 г. князю Семену Ивановичу Можайскому определяет Стародуб и Гомель как «выслугу отца его князя Иванову, замки, которые ж выслужил на отцы нашом короли его милости» 28.

Дата смерти князя Ивана Андреевича Можайского неизвестна. Й. Вольф и вслед за ним Н. А. Баумгартен полагали, что он умер в промежутке между 1471 и [180] 1483 гг. 29. О. П. Бакус относит смерть Ивана Андреевича к 1483-1486 гг. 30 Старший сын Ивана Андреевича, князь Андрей Иванович, имел какие-то владельческие права в районе Гомеля в 1483 г. 31. Около 1486 г. он получил отцовское наследство — Брянск 32, но был убит там или отравлен в 1487 г. 33, и с тех пор Брянск стал управляться литовскими наместниками 34. Сына Андрея Ивановича, князя Федора Андреевича, может быть, тогда же «убили... брянчане» 35. О владении Андрея Ивановича Стародубом сведений нет.

Младший сын Ивана Андреевича Можайского, князь Семен Иванович, в 1483 г. участвовал в тяжбе о гомельских селах, а в 1488 г. являлся держателем Гомеля 36. Официальное подтверждение прав на отцовское наследство — Стародуб и Гомель — он получил только в июле 1496 г., когда приобрел также Чернигов и Карачев, а в марте 1499 г. еще и Хотимль 37.

О жизни и деятельности князя Ивана Дмитриевича Шемякина в Литве почти ничего неизвестно. Его смерть датируют по-разному. М. Д. Хмыров считал, что он умер в промежутке между 1485 и 1494 гг. 38 Й. Вольф относил смерть Ивана Дмитриевича к периоду до 1485 г. 39, а Н. А. Баумгартен датировал ее временем между 1471 и 1485 гг. 40 О том, что Иван Дмитриевич имел какие-то права на Новгород-Северский, свидетельствуют косвенные данные: 1) принадлежность этого города его сыновьям во второй половине 80-х — 90-х годах XV в. 41; 2) заявление литовского великого князя Александра в апреле 1500 г. о том, что его отец, король, «подавал городы и волости свои» выехавшим в Литву отцам князей Семена Ивановича Можайского и Василия Ивановича Шемячича 42; 3) отсутствие каких-либо сведений о посылке в Новгород-Северский литовских наместников во второй половине XV в. 43 [181]

Иван Дмитриевич Шемякин имел четырех сыновей — Шемячичей: Владимира, Ивана, Семена и Василия 44. Первые двое умерли в раннем возрасте. Кто-то из Шемячичей («Ошемячич») был в 1484 г. товарищем Троцкого воеводы Богдана Андреевича в походе на Киев, захваченный татарами 45. Из посольской книги по связям России с Польско-Литовским государством явствует, что в 1488 г. князь Семен Иванович Шемячич являлся держателем Новгорода-Северского 46. Это самое раннее документальное свидетельство о принадлежности Новгорода-Северского потомкам Шемяки.

Кроме того, Семен и Василий Шемячичи владели Обольцами. Обольцы — это, видимо, современная Оболь, в 37 км к юго-востоку от Полоцка ив 114 км к северо-западу от Орши. О бывшей принадлежности Обольцов братьям Шемячичам говорится в грамоте великого князя Александра Казимировича августа 1500 г. 47 Еще Й. Вольф обратил внимание на эту грамоту и высказал предположение, что упоминаемый в ней князь Семен Иванович Шемячич умер без потомства незадолго до 1500 г. 48 Н. А. Баумгартен, отмечая факт смерти князя Семена Шемячича «немного ранее» (peu avant) 1500 г., уже прямо ссылался на грамоту Александра августа 1500 г. 49. Однако в ней нет никаких сведений о смерти Семена Ивановича. Князья Семен и Василий Шемячичи упоминаются здесь в одной и той же роли — как прежние владельцы Обольцов, и понять, живы они или умерли, из текста грамоты нельзя.

Гораздо показательнее в плане хронологии первое упоминание князя Василия Ивановича Шемячича в качестве действующего лица. В хронике Быховца под 1497 г. рассказывается о том, как великий князь Александр послал войска на помощь своему брату, польскому королю Яну Альбрехту. В числе посланных были князья Семен Иванович Можайский и Василий Иванович Шемячич 50. Й. Вольф, датировавший это известие 1496-м годом 51, не задался вопросом, почему Александр послал не старшего Шемячича — Семена Ивановича, а младшего — Василия Ивановича. Между тем посылка последнего объясняется, скорее всего, тем, что Семена Ивановича Шемячича в 1497 г. уже не было в живых. Другими словами, можно предположить, что он умер не «незадолго до 1500 г.», а незадолго до 1497 г.

Вероятно, уже в 1496 г. Василий Иванович Шемячич получил от великого князя Александра подтверждение прав на Новгород-Северский, перешедший к нему по наследству от умершего бездетным старшего брата, Семена Ивановича Шемячича. Вспомним, что в 1496 г. великий князь Александр утвердил в правах наследования и другого русского князя, тоже сына эмигранта, — Семена Ивановича Можайского.

Совместное участие в походе 1497 г., возможно, способствовало сближению Василия Ивановича Шемячича и Семена Ивановича Можайского. Во всяком [182] случае, к 1500 г. они оказались единомышленниками, решив «отъехать» от великого князя Литовского и перейти на службу к великому князю Московскому. В русских летописях сообщается, что в апреле 1500 г. стародубский князь Семен Иванович и новгород-северский князь Василий Иванович Шемячич, недовольные религиозной политикой великого князя Александра Казимировича, обратились к Ивану III с предложением перейти к нему на службу вместе со своими «вотчинами» 52.

Иван III послал в Литовскую землю войско во главе с воеводой Яковом Захарьичем (Захарьиным-Кошкиным), который 3 мая 1500 г. взял Брянск. После этого, согласно русским летописям, Яков Захарьич «пошел» к стародубскому и новгород-северскому князьям и привел их к крестному целованию «на том, что им служити государю великому князю Ивану Васильевичю всеа Русии с своими отчинами» 53. в литовских хрониках говорится, наоборот, что сами князья Семен Иванович Можайский и Василий Иванович Шемячич, узнав о взятии Брянска, приехали к Якову Захарьичу на р. Контовт и тут присягнули на верность великому князю Московскому, дав обещание перейти к нему со всеми своими городами и волостями 54.

В Литовско-жмойтской хронике в составе вотчин Семена и Василия указаны Чернигов, Стародуб, Новгородок-Северский и Рыльск 55, в хронике Быховца после Стародуба назван еще Гомель 56. В изложении хроник земли обоих князей фигурируют как единый комплекс, без разделения их по владельцам. В посольской книге по сношениям Русского государства с Крымом записано под 11 августа 1500 г. сообщение Ивана III Менгли-Гирею о том, что князь Семен Иванович перешел в Россию с Черниговом, Стародубом, Гомелем и Любечем, а князь Василий Иванович — с Рыльском и Новымгородком-Северским 57.

В инструкции апреля 1500 г. русскому послу в Литве Ивану Телешову указывалось, что «человек» князя Семена Ивановича и «человек» князя Василия Ивановича должны в присутствии посла подать великому князю Александру грамоты своих князей или произнести речь и при этом «целованье сложити». Иван III обращался к Александру с призывом не вступаться «ничем» в города и волости князей Семена и Василия, которых московский великий князь принял к себе на службу 58. В ответной речи от имени Александра выражалось как будто его согласие не претендовать на владения этих князей: «... а о их городех и волостех господар наш не ведает, ведает его милость (т.е. Иван III — С. К.) и держит свою отчину» 59.

В перемирной грамоте 1503 г., написанной от лица короля и великого князя Александра (королем Польским он стал в 1501 г.), князья Семен Иванович Стародубский и Василий Иванович Шемячич признавались «слугами» Ивана III, а находившиеся за ними города Чернигов, Стародуб, Путивль, Рыльск, [183] Новгородок-Северский, Гомель и Любеч — территорией Русского государства 60. Путивль был взят русскими войсками 6 августа 1500 г. 61 Возможно, позднее он был придан к вотчине Василия Ивановича Шемячича 62. В литовский период Путивль не принадлежал ни Василию Ивановичу, ни его отцу Ивану Дмитриевичу. В 1440-1470 гг. Путивлем владели киевские князья — потомки Ольгерда: сначала Олелько Владимирович, потом его сын Семион Олелькович. В 70-х — 90-х годах XV в. в Путивль назначались литовские наместники 63.

В «посольских речах» апреля 1500 г., в Воскресенской и Никоновской летописях, в «крымской» посольской книге, в договоре 1503 г. — во всех известиях, где Семен Иванович Можайский Стародубский и Василий Иванович Шемячич упоминаются совместно, на первом месте всегда указывается Семен Иванович. Его приоритет определялся, вероятно, как возрастом, так и обширностью вотчин и важной политической ролью.

Точная дата смерти Семена Ивановича неизвестна. Согласно Вольфу и Баумгартену, он умер «около 1505 г.» 64 Совершенно очевидно, что князь Семен Иванович умер ранее апреля 1506 г., когда Василий III женил его сына Василия Семеновича на своей свояченице Марии Юрьевне Сабуровой 65. Может быть, тогда же за Василием была закреплена вотчина его отца и другие земли. По поводу свадьбы Василия Семеновича в разрядной книге замечено: «А розряд поезду не писан, писана дача, что ему давано» 66. Василий Семенович унаследовал от отца статус «слуги». Он фигурирует в этой роли уже в русско-литовской перемирной грамоте 1508 г., написанной от лица Василия III.

В числе городов, находящихся «за нашими слугами, князем Васильем Ивановичем Шемячичем и за князем Васильем Семеновичем...», грамота 1508 г. упоминает Рыльск, Путивль, Новгородок, Радогощ, Чернигов, Стародуб, Почеп, Гомель, Попову Гору, Корачев, Хотимль 67. Те же города, и в той же последовательности, перечислены в литовско-русском договоре 1509 г., написанном от лица Сигизмунда I, который брал на себя обязательство не вступаться «у вас у вашу очину в тыи городы и в волости, што за вашими слугами за князем Васильем Ивановичем Шемячичом и за князем за Васильем Семеновичем...» 68. Города Чернигов, Стародуб, Гомель, Корачев и Хотимль являлись бывшими владениями Семена Ивановича [184] Стародубского, которые он приобрел по грамотам великого князя Александра в 1496 и 1499 гг. 69 Очевидно, они перешли по наследству и к Василию Семеновичу.

Из русско-литовской дипломатической переписки 1510-1511 гг. видно, что Василий Семенович владел Стародубом, Гомелем и Черниговом 70. Большой интерес представляет отмеченная Й. Вольфом указная грамота короля Сигизмунда I от 27 января 1509 г. князю Михаилу Ивановичу Мстиславскому и кричевскому наместнику Василию Ошушкову о свободном пропуске священников церкви св. Николая в Орше, направляющихся «до князя Василья Можайского» за церковной данью, которую «записал им» «князь Семен Можайский» с бортных земель церкви св. Николы «у Гомьи», т.е. в Гомеле 71. Текст грамоты служит доказательством реальной принадлежности Гомеля князю Василию Семеновичу.

Василий Семенович сохранял за собой отцовское наследие и в дальнейшем. Об этом свидетельствует, в частности, известие о нападении на его земли войск Менгли-Гирея в 1515 г. 72 Василий Семенович умер бездетным ранее сентября 1518 г. 73, и его обширные владения вошли в состав московского великокняжеского домена.

Василий Семенович, в отличие от своего отца, Семена Ивановича, был младшим коллегой Василия Ивановича Шемячича, хотя они принадлежали к одному (19-му) колену от Рюрика. В договорных грамотах 1508 и 1509 гг. Василий Семенович упоминается на втором месте, после Шемячича, и без титула «Стародубский», с которым выступал его отец в договоре 1503 г. «Именно Василий Шемячич, а не Семен и Василий Стародубские, явился главной политической фигурой на юге России», — писал А. А. Зимин 74. С этим выводом можно согласиться лишь отчасти. Едва ли он справедлив в отношении Семена Ивановича, который был старшим и наиболее могущественным служилым князем в конце XV — начале XVI в.

Василию Ивановичу Шемячичу принадлежали по наследству Новгород-Северский и Рыльск. Будучи на русской службе, он получил, возможно, Путивль и некоторые другие земли 75. В 1519 г. в Новгороде-Северском у Шемячича присутствовали московские воеводы — вероятно, для контроля за ним 76. В мае 1523 г. Шемячич был по распоряжению Василия III «пойман» 77 и 10 августа 1529 г. умер в заточении в «набережной» палате Кремля 78. После мая 1523 г. [185] Новгород-Северский и другие владения Василия Ивановича Шемячича потеряли свою автономию и стали составной частью великокняжеского домена.

Проследив историю Стародуба и Новгорода-Северского во второй половине XV — первой трети XVI в., мы приходим к следующим выводам относительно наиболее вероятного момента пожалования земель или доходов Киево-Печерскому монастырю в районе этих городов: 1) пожалование было совершено до апреля — мая 1500 г., когда Новгород-Северский и Стародуб оказались в составе Русского государства; 2) одним из жалователей мог быть Семен Иванович Стародубский, который сделал аналогичный подарок оршанским священникам за счет церкви св. Николы в Гомеле, о чем говорится в грамоте Сигизмунда I 1509 г. 79; 3) пожалование, если связывать его с Семеном Ивановичем Стародубским, едва ли могло состояться до июля 1496 г., когда великий князь Александр подтвердил Семену Ивановичу права на Стародуб и Гомель; 4) пожалование могло быть вызвано и стимулировано православным движением в восточных областях Великого княжества Литовского во второй половине 90-х годов XV в., явившимся реакцией на наступление католичества; 5) князья Семен Иванович Стародубский и Василий Иванович Шемячич могли действовать согласованно, желая укрепить союз с Киево-Печерским монастырем — оплотом православия в Великом княжестве Литовском; 6) поскольку Василий Иванович Шемячич стал владеть Новгородом-Северским не раньше 1496-1497 гг., он, как и Семен Иванович Стародубский, мог совершить пожалование только в 1496-1500 гг.; 7) туманность ссылок челобитных 1583 и 1585 гг. на «прародителей», которым приписывались пожалования, могла определяться именно тем, что одним из них являлся опальный Василий Иванович Шемячич, чье имя при дворе Ивана Грозного и Федора Ивановича упоминать было бы неуместно.

Сделанный вывод об установлении дани с новгород-северских и стародубских сел в пользу Киево-Печерского монастыря в промежутке между июлем 1496 и апрелем 1500 г. носит, конечно, гипотетический характер.

Грамота Сигизмунда I 1509 г. о проезде оршанских священников показывает, что пока Гомельско-Стародубское княжество сохранялось в составе Русского государства, за данью ехали прямо к здешнему князю, а не в Москву. Вероятно, и печерские монахи ездили в Стародуб до 1518 г. и в Новгород-Северский до 1523 г. Рассмотренные ранее грамоты польских королей 1540 и 1571 гг. говорят как будто о сохранении и в более поздние времена практики поездок печерских старцев непосредственно в те места, откуда шла дань. Однако грамоты 1583 и 1585 гг. ясно показывают, что эта практика себя изжила: ехать надо было в Москву и обращаться с челобитьем к самому царю.

Переход северских княжеств под эгиду Русского государства сразу же затруднил доступ Киево-Печерского монастыря к источникам доходов в этом регионе. Монахи не могли ездить сюда без разрешения литовских властей, а такие разрешения едва ли давались в периоды обострения русско-литовских отношений и особенно во время войн. Право киевского монастыря на владение селами или рентой с них в чужой державе стало вообще сомнительным после вхождения Стародуба и Новгорода-Северского в состав московского великокняжеского домена.

Тем не менее, владельческая принадлежность сел могла быть зафиксирована в писцовых книгах. О каких-то писцовых книгах очень неопределенно говорилось в августовском приговоре 1583 г. 80 К сожалению, в сохранившихся источниках нет никаких конкретных сведений о писцовых описанию Новгород-Северского и [186] Стародубского уездов в XVI в. 81 В грамоте Ивана IV Мелентию Хребтовичу сентября 1583 г. было сказано, что «старые книги в пожарь погорели» 82 (возможно, имелись в виду московские пожары 1547 или 1571 гг.). Таким образом, попытки проверить владельческие права монастыря по писцовым книгам, намеченные в августе 1583 г., кончились крахом уже в сентябре того же года, и правительство Ивана Грозного обещало Киево-Печерскому монастырю выяснить дело путем «сыска» в самих северских городах 83.

Неизвестно, на основании каких расчетов правительство царя Федора Ивановича установило размер компенсации «за оброк» (50 руб.), установленной для Киево-Печерского монастыря (л. 92, 92 об.; док. № 3, 4). Равнялась ли эта сумма величине ежегодного оброка с северских сел монастыря? Для сравнения укажем, что в грамоте от 11 апреля 1579 г. король Стефан Баторий санкционировал принятое князьями Слуцкими решение заменить натуральную и денежную дань, шедшую с двух их волостей Мозырского повета в пользу Киево-Печерского монастыря, ежегодной выплатой ему 50 коп грошей от слуцкого мыта 84. Копа, конечно, меньше рубля: в ней числилось 60 грошей, а в литовском рубле было 100 грошей (русский рубль XVI в. состоял из 200 денег, или 100 копеек). Возможно, однако, что само число «50» имело какое-то сакраментальное значение. Так, по грамоте Сигизмунда I Киево-Печерскому монастырю от 4 июля 1522 г. монахи получили право самостоятельно выбирать архимандрита, однако за это они должны были платить королю 50 золотых 85.

Владел ли Киево-Печерский монастырь какими-то селами в северских уездах или он обладал правом получения «дани» и «оброка» с определенных сел, остается неясным. 50 коп грошей от слуцкого мыта, назначенные монастырю в 1579 г., могли послужить образцом для подражания в Москве в 1585 г. Только здесь счет велся не на копы грошей, а на русские рубли. Возможно, конечно, что отмеченное выше совпадение числа коп грошей и числа рублей (50) совершенно случайно, и отсюда нельзя сделать вывод о том, что московское правительство руководствовалось литовским примером. Впрочем, узнать о нем оно могло от представителей Киево-Печерского монастыря, прибывших в Москву. О каких-либо беседах с ними источники не сообщают, но подобные беседы, безусловно, велись.

После рассмотрения вопроса о происхождении и характере «оброка» в пользу Киево-Печерского монастыря нам остается сделать лишь несколько замечаний относительно других частей платежа, направленного монастырю из Москвы. Основная часть милостыни — 250 руб. — являлась типичным вкладом по душе, в данном случае по душе царя Ивана Васильевича. Конечно, она не могла быть маленькой и намного превосходила сумму первоначальной милостыни (100 руб.), пожалованной монастырю «слехка» самим Иваном IV в 1583 г. по душе царевича Ивана Ивановича 86.

Остальные деньги предназначались 33-м старицам, шести печерникам и двум больным — всего 41 рубль (из расчета по рублю на человека). [187]

Наличие под эгидой Печерского монастыря общины монахинь было в XVI в. явлением, вероятно, новым. В XVI-XVII вв. существовал Вознесенский Киево-Печерский женский монастырь, расположенный напротив Святых ворот лавры. Согласно Зверинскому, он был основан в 1566 г. и в 1707 г. переведен во Фроловский монастырь на Подоле 87. П. М. Строев относит соединение Вознесенского монастыря с Фроловским к 1710 г. 88 Московские документы 1585 г. не называют общину монахинь, живущих «блиско вашего монастыря» (л. 95; док. № 4), монастырем и, тем более, Вознесенским монастырем. Следовательно, если община и возникла в конце 60-х годов XVI в., то, по крайней мере, к 80-м годам этого столетия она еще не приобрела статус монастыря, имеющего свое название.

В подложной грамоте Андрея Боголюбского, приводимой с датой 6667(1159) г. в весьма сомнительной грамоте константинопольского патриарха Иеремии 7100(1591/92) г., которая представлена списком XVIII в., упоминается женская община при Киево-Печерском монастыре. Андрей Боголюбский дает «пятую часть поплату серебра из Василева и поседельнаго игуменьи и всем старицам инокиням, живущим в монастыре нашем Печерском, на равный подел вечно» 89. Жалованную грамоту на Василев Киево-Печерский монастырь получил от Стефана Батория 28 марта 1586 г. 90 Следовательно, в подложной грамоте характеризуется состояние дел на период после марта 1586 г. Текст этой грамоты мог быть составлен в промежутке между 1586 и 1591/92 г. (или позже).

Упомянутые в грамоте 1585 г. шесть старцев-печерников, которым посылались деньги из Москвы отдельно от общей милостыни монастырю, являлись обитателями монастырских пещер. У Киево-Печерского монастыря были Ближние пещеры (в 91 саж. к востоку от собора Успения Божьей матери) и Дальние пещеры (в 201 саж. к юго-востоку от того же собора) 91.

Больница при Печерском монастыре, куда тоже направлялись деньги из Москвы, возникла, наверное, рано. Согласно монастырской легенде, ее основателем был луцко-черниговский князь Святослав (Николай) Давидович, по прозвищу Святоша 92, постригшийся в Киево-Печерском монастыре в 1106 г. и умерший здесь в начале 40-х годов XII в. 93. Поскольку на протяжении веков монастырь многократно подвергался разорению и пожарам, а потом восстанавливался, можно полагать, что «больница» 80-х годов XVI в. существенно отличалась от той, которая была при Николае Святоше.

В заключение надо отметить, что от правительства царя Федора Ивановича Киево-Печерский монастырь добился гораздо более существенного пожалования, чем от правительства Ивана IV в 1583 г. Правда, выплата монастырю как милостыни, так, вероятно, и денег «за оброк» носила единовременный характер, и нам неизвестно, предпринимал ли Киево-Печерский монастырь в дальнейшем новые попытки получить пожалование от царя Федора Ивановича. Неясно, были ли [188] попытки получить пожалование от царя Федора Ивановича. Неясно, был ли пожалованием 1585 г. закрыт вопрос об «оброке» Киево-Печерскому монастырю с сел Стародубского и Новгород-Северского уездов.

Тексты публикуемых ниже грамот и записей 1585 г. подготовлены к печати по общим (упрощенным) правилам издания документов XVI-XVII вв. Устаревшие буквы кириллического алфавита заменяются современными. Буква «й» не употребляется: во всех случаях дается «и». Буква «ъ» в конце слова передается, если она есть в рукописи. Аббревиатуры раскрываются обычно без оговорок, хотя иногда к ним даются пояснения. Концы строк не отмечаются. Палеографические и хронологические примечания помещаются после текста каждого документа и имеют общую для него нумерацию. Обилие палеографических примечаний объясняется тем, что листы рукописи плохо сохранились, они все подклеены более поздней бумагой, на которой отдельные буквы и слова дописаны почерком XIX в.

За советы и библиографические указания автор выражает благодарность Ю. А. Артамонову, Т. В. Гимону, О. С. Каштановой и Н. А. Комочеву.

Публикацию подготовил член-корреспондент РАН С. М. КАШТАНОВ

Комментарии

1. См.: Каштанов С. М. О взаимоотношениях Киево-Печерского монастыря с правительством Ивана IV в 1583 г. // Исторический архив. 2002. № 4. С. 189 203.

2. Там же. С. 193-196. № 3.

3. Там же. С. 196-197. № 4.

4. Там же. С. 197-200. № 5.

5. Там же. С. 196. № 4.

6. Там же. С. 198. № 5.

7. РГАДА. Ф. 52 (Сношения России с Грецией). Оп. 1. Кн. 2. Л. 88 об.-93об

8. См.: [Муравьев А. Н.] Сношения России с Востоком по делам церковным. СПб., 1858. [Ч. I] С. 145-148.

9. [Евгений (Болховитинов)]. Описание Киевопечерской лавры с присовокуплением разных граммат и выписок, объясняющих оное, также планов лавры и обеих пещер. [1-е изд.]. Киев, 1826; 2-е изд. — Киев, 1831; 3-е изд. — Киев, 1847.

10. Макарий (Булгаков), митрополит Московский и Коломенский. История русской церкви. М., 1996. Кн. V. Период разделения русской церкви на две митрополии. История Западнорусской, или Литовской, митрополии (1458-1596). С. 103, 107, 121, 136, 137, 154, 160-162, 168, 189, 194, 221, 222, 246, 252, 286, 296, 308, 313, 314, 328, 367, 375, 380, 382, 396, 398, 414.

11. Зверинский В. В. Материал для историко-топографического исследования о православных монастырях в Российской империи, с библиографическим указателем. СПб., 1892. [Т.] II. С. 175-182. № 871.

12. Грушевський М. Iсторiя Украiни — Руси. Киiв, 1994. Т. V. С. 465, 479, 480, 481, 487.

13. Каштанов С. М. О взаимоотношениях... С. 198. № 5.

14. Подробнее см.: Савва В. И. Дьяки и подьячие Посольского приказа в XVI веке. Справочник. М., 1983. [Ч.] I. С. 156-157 и др.

15. Там же. С. 182.

16. Каштанов С. М. О взаимоотношениях... С. 198. № 5.

17. Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею (далее — АЗР). СПб., 1848. Т. И. № 204/1. С. 368; см. также: Макарий (Булгаков). Указ. соч. Кн. V. С. 160.

18. АЗР. Т. II. № 204/1. С. 69.

19. Там же. № 204/II. С. 69.

20. АЗР. СПб., 1848. Т. III. № 52. С. 157-158; см. также: Макарий (Булгаков). Указ. соч. Кн. V. С. 222.

21. ПСРЛ. СПб., 1853. Т. VI. С. 174, 177-178.

22. Русская историческая библиотека, издаваемая Археографическою комиссиею. СПб., 1910. Т. XXVII. Стб. 123. № 26.

23. АЗР. СПб., 1846. Т. I. № 139/1. С. 139.

24. Хмыров М. Д. Алфавитно-справочный перечень удельных князей русских и членов царствующего дома Романовых. СПб., 1871. Первая половина. А — И. С. 132. № 791.

25. Там же. С. 140. № 833.

26. ПСРЛ. СПб., 1848. Т. IV. С. 216; То же. М. 2003. Т. V, вып. 1. Псковские летописи. С. 52.

27. В летописях о бегстве князя Ивана Андреевича с семьей сообщается в статье 6962 (1453/54) г. без указания месяца и числа, но между известиями от 29 марта и 31 августа (ПСРЛ. Т. VI. С. 180; То же. СПб., 1859. Т. VIII. С. 144; То же. СПб., 1901. Т. XII. С. 109; То же. М.; Л., 1949. Т. 25. С. 273). А. А. Зимин прямо относит поход Василия II на Можайск, вызвавший бегство Ивана Андреевича, к «лету» 1454 г. (Зимин А. А. Витязь на распутье: Феодальная война в России XV в. М., 1991. С. 162).

28. АЗР. Т. I. № 167. С. 192.

29. Wolff J. Kniaziowie litewskoruscy od konca cztemastego wieku. Warszawa, 1895. S. 262; Baumgarten N. de. Genealogie des branches regnantes des Rurikides du XUle au XVle Steele // Orientalia Christiana. Roma, 1934. Vol. XXXV-1. Num. 94. P. 31-32. Table V. № 1.

30. Backus O. P. Motives of West Russian Nobles in Deserting Lithuania for Moscow, 1377-1514. Lawrence, 1957. P. 103-104.

31. Wolff J. Op. cit. S. 262.

32. Ibid.

33. См.: Сборник РИО. СПб., 1882. Т. 35. № 2/III. С. 10; Wolff J. Op. cit. S. 262; Baumgarten N. de. Op. cit. P. 31-32. Table V. № 4; Хмыров М. Д. Указ. соч. С. 29. № 327 (автор не знал даты смерти князя: «ум. безвестно»),

34. Backus O. P. Op. cit. P. 72, 103.

35. Так говорится, без указания даты, в справке Воскресенской летописи об удельных князьях московского дома (ПСРЛ. СПб., 1856. Т. VII. С. 238); ср.: Wolff J. Op. cit. S. 262; Baumgarten N. de. Op. cit. P. 31-32. Table V. № 9.

36. Сборник РИО. Т. 35. № 2/III. С. 10; Wolff J. Op. cit. S. 262.

37. АЗР. Т. I. № 139/1, II, 167. C. 163-164, 192.

38. Хмыров М. Д. Указ. соч. С. 140. № 833.

39. Wolff J. Op. cit. S. 519.

40. Baumgarten N. de. Op. cit. P. 28-29. Table IV. № 4.

41. См. ниже.

42. АЗР. Т. I. № 108/П. С. 208.

43. См... Backus O. P. Op. cit. P. 61-75.

44. Baumgarten N. de. Op. cit. P. 28-30. Table IV. № 6-9.

45. Zrodla do dziejow Polskich. Wilno, 1844. Т. II. S. 120; Wolff J. Op. cit. S. 519. Баумгартен отождествляет этого «Ошемячича» с князем Семеном Ивановичем Шемячичем (Baumgarten N. de. Op. cit. P. 29. Table IV. № 8).

46. Сборник РИО. Т. 35. № 2/III. С. 10-11; Wolff J. Op. cit. S. 519; Baumgarten N. de. Op. cit. P. 29. Table IV. № 8.

47. Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею. СПб., 1863. Т. 1. № 236. С. 298-299.

48. Wolff J. Op. cit. S. 519.

49. Baumgarten N. de. Op. cit. P. 29-30. Table IV. № 8.

50. ПСРЛ. M., 1975. T. 32. C. 165.

51. Wolff J. Op. cit. S. 519.

52. ПСРЛ. Т. VIII. С. 239; Т. XII. С. 252, 264-265.

53. Там же.

54. ПСРЛ. Т. 32. С. 99-100, 166; см. также: Зимин А. А. Россия на рубеже XV-XVI столетий. М., 1982. С. 184.

55. ПСРЛ. Т. 32. С. 99-100.

56. Там же. С. 166.

57. Сборник РИО. СПб., 1884. Т. 41. № 65/11. С. 318.

58. АЗР. Т. I. № 180/1. С. 208.

59. Там же. № 180/11. С. 208.

60. Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел (далее — СГГД). М., 1894. Ч. V. № 39. С. 25; ср.: Сборник РИО. Т. 35. № 75/Х. С. 399.

61. ПСРЛ. Т. VIII. С. 239; Т. XII. С. 252.

62. Ср.: Зимин А. А. Служилые князья в Русском государстве конца XV — первой трети XVI в. // Дворянство и крепостной строй России XVI-XVIII вв.: Сборник статей, посвященный памяти А. А. Новосельского. М., 1975. С. 44-45; Он же. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в. М., 1988. С. 138-139.

63. Backus О. Р. Op. cit. Р. 75.

64. Wolff J. Op. cit. S. 262; Baumgarten N. de. Op. cit. P. 31-32. Table V. № 5.

65. Разрядная книга 1475-1598 гг. M., 1966. С. 16.

66. Там же; ср.: Зимин А. А. Служилые князья... С. 43; Он же. Формирование... С. 137.

67. АЗР. Т. II. № 43. С. 54.

68. СГГД. Ч. V. № 59. С. 49; ср.: Сборник РИО. Т. 35. № 84/XII. С. 486 (упомянут г. Чернигов, но нет упоминания о князьях Шемячиче и Можайском).

69. АЗР. Т. I. № 139, 167. С. 163-164, 192.

70. АЗР. Т. II. № 62, 74. С. 79, 96, 99; ср.: Wolff J. Op. cit. S. 262-263; Baumgarten N. de. Op. cit. P. 31-32. Table V. № 10.

71. АЗР. Т. II. № 48. C. 59-60; Wolff J. Op. cit. S. 262.

72. Подробнее см.: Зимин А. А. Служилые князья... С. 43-44; Он же. Формирование... С. 138.

73. Сборник РИО. СПб., 1895. Т. 95. № 31/IV. С. 554-555; Зимин А. А. Служилые князья... С. 44; Он же. Формирование... С. 138.

74. Зимин А. А. Служилые князья... С. 44; Он же. Формирование... С. 138.

75. Ср.: Зимин А. А. Служилые князья... С. 44-45; Он же. Формирование... С. 138-139.

76. Разрядная книга 1475-1598 гг. С. 62; Зимин А. А. Служилые князья... С. 47; Он же. Формирование... С. 140.

77. ПСРЛ. Т. VI. С. 264, 281; Т. VIII. С. 270; То же. СПб., 1910. Т. 23. С. 203. Тоже. Пг., 1921. Т. 24. С. 222.

78. ПСРЛ. СПб., 1841. Т. III. С. 199; подробнее см.: Хмыров М. Д. Указ. соч. С. 53. № 466; Baumgarten N. de. Op. cit. P. 28, 30. Table IV. № 9; Зимин А. А. Служилые князья... С. 49; Он же. Формирование... С. 141-142.

79. АЗР. Т. II. № 48. С. 59-60.

80. Каштанов С. М. О взаимоотношениях... С. 196. № 4.

81. См.: Милюков П. Н. Спорные вопросы финансовой истории Московского государства. СПб., 1892. С. 157-175.

82. Каштанов С. М. О взаимоотношениях... С. 198. № 5.

83. Там же.

84. АЗР. Т. Ш. № 112. С. 242-247.

85. АЗР. Т. II. № 122. С. 141; ср.: Грушевський М. Iсторiя Украiни — Руси. Т. V. С. 479, 481.

86. Каштанов С. М. О взаимоотношениях... С. 196, 198. № 4, 5.

87. Зверинский В В. Материал... СПб., 1897. [Т.] III. С. 41. № 1509.

88. Строев П. [М] Списки иерархов и настоятелей монастырей Российския церкви. СПб., 1877. Стб. 29. № 12.

89. [Евгений (Болховитинов)]. Описание Киевопечерской лавры... [1-е изд.]. Прибавления. № 1. С. 6.

90. АЗР. Т. III. № 162. С. 309-310.

91. Зверинский В. В. Материал... [Т.] II. С. 176. № 871.

92. [Евгений (Болховитинов)]. Описание Киевопечерской лавры... [1-е изд.]. С. 60-61.

93. Подробнее о нем см.: Зотов Р. В. О черниговских князьях по Любецкому синодику и о Черниговском княжестве в татарское время. СПб., 1892. С. 240, 246, 261.

.

Текст воспроизведен по изданию: О взаимоотношениях Киево-Печерского монастыря с правительством царя Федора Ивановича в 1585 г. // Исторический архив, № 1. 2005

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.