от 30 апреля/13 мая 1912 г. за № 54

Вопреки ожиданиям, так внезапно скрывшийся из Кантона временный губернатор Гуандунской пр. Чэнь Цзюн-Мин, о чем я имел честь подробно донести В[ашему] Превосходительству] от 21 апреля за № 42, на днях вернулся в порт и принял командование войсками в провинции. Нет никакого сомнения в том, что возвращение Чэнь Цзюн-мина произошло вследствие усиленной просьбы военных и купцов, желавших во что бы то ни стало видеть его, как оказавшего действительные услуги делу начавшегося умиротворения провинции, во главе армии. Ходатайство названных лиц и уважение к Сунь И-сяню (Сунь Ят-сен (прим. ред.)), присоединившему свой голос к просьбе военных и коммерческих кругов, поколебали решение Чэня отказаться от службы и отправиться в Японию, и он принял новое назначение. В помощники дан ему генерал Лун Цзи-гуан. Последний, как известно, был еще на службе у старого Правительства, и хотя в начале революции и не внушал особого доверия революционерам, тем не менее как обладавший большим опытом, чем новые деятели, и располагавший значительным количеством преданных ему солдат, постепенно снискал себе уважение и пользуется теперь популярностью среди населения. Новые власти, может быть, и не любят его, но принуждены считаться с его значением с особенности при нынешнем неустойчивом положении вещей.

Возвращение Чэнь Цзюн-мина в Кантон в качестве командующего войсками успокоило население, давая последнему надежду, что отныне начатое Чэнем дело роспуска солдат, очищение страны от разбойников и вообще умиротворение провинции пойдет быстрыми шагами. Важно назначение Чэня и в том отношении, что он как человек сильный, сумеет оказать влияние на губернатора Ху Хань-миня, отличающегося слабохарактерностью. Во всяком случае образ действий, принятый Чэнем в бытность его губернатором, не остался без подражания.

Новый губернатор Ху Хань-минь по вступлении в должность в [238] прокламации к населению заявил, что в своих действиях он будет руководствоваться примером бывшего губернатора Чэня и строго соблюдать закон в отношении тех, кто будет нарушать его, и что так как Кантон не свободен еще от бродяг и разбойников, то он считает необходимым применять военные законы для восстановления порядка, вместе с тем предупреждая, что ношение, хранение или тайный провоз оружия и бомб частными лицами будут строго караться. И слова не остаются словами. Смертная казнь применяется во всей ее строгости.

В ночь с 18 на 19 апреля последовала казнь Хуан Ши-чжуна, Ван Цзэ-миня и Сян И-юаня, уличенных в неблаговидных поступках по службе, уголовное преследование против которых начато было еще губернатором Чэнь Цзюн-мином. Хуан Ши-чжун, издававший в Гонконге в годы, предшествующие революции, газету «Ши-цзе гун-и бао» (Всемирные Известия) ярко оппозиционного характера, и во время революции стоявший во главе Штаба народных войск, был обвинен военным судом в том, что тайно принимал на службу солдат во время их роспуска, приобрел для Ши Цзинь-цюаня, Вань Хошуня ¹⁰ и других предводителей разбойников несколько десятков тысяч рублей, которые случайно не попали в руки названных разбойников и в противном случае могли бы нанести громадный вред и Правительству и народу, присваивал солдатские суммы и вымогал деньги угрозой.

Ван Цзэ-минь, помощник начальника форта «Вэй-юань», провинился в том, что принял участие в возмущении Вань Хошуня. Рассказывают, что, предвидя свою участь, Ван Цзэ-минь пытался купить себе жизнь предложением провинциальному Правительству 100 000 долларов, но не имел успеха.

Преступление Сян И-юаня, начальника арсенала, состояло в том, что он крал и продавал оружие без разрешения губернатора.

Смертная казнь применяется не только в таких серьезных случаях. Малейший проступок влечет за собой казнь. 23 апреля был расстрелян полицейский за то, что позволил себе взятку в 20 центов за пропуск какого-то китайца в театр. В тот же день была задержана шайка в 16 человек мелких воришек, занимавшихся воровством на набережной реки, в складах пароходных обществ, на пароходах, — и немедленно подвергнута казни. И такие случаи применения казни происходят ежедневно. Организована целая сеть шпионства для выслеживания бродяг. Негодный элемент, беспокоивший мирных жителей города, страшась казни, бежит в Гонконг и Макао.

Чэнь Цзюн-мином и Лун Цзи-гуаном по соглашению с губернатором выработан целый план уничтожения разбойничества в провинции. Первые шаги в этом направлении сводятся к конфискации оружия в различных деревнях. Таким путем власти надеются очистить всю провинцию от нежелательного элемента в течение года и дать [239] возможность населению постепенно перейти к мирным занятиям. В то же время войска направляются на Восточную реку (Дунцзян), по берегам которой больше всего процветает разбойничество и где в области Хуйчжоу укрылся со своими единомышленниками известный предводитель разбойников Вань Хошунь, неоднократно упоминаемый мною. За умиротворением Восточной последует уничтожение разбойников на Северной (Бэй) и Западной (Си) реках (цзян).

Меры, предпринимаемые провинциальными властями для водворения порядка в стране, приветствуются купцами и простым населением, более всего страдающим от беспорядков, начавшихся со времени революции. Кантонские газеты вообще и газеты «Ань-я бао» и «Ци-ши эр хан шан бао» в частности выражают радость, что Чэнь Цзюн-мин и Лун Цзи-гуан, ввиду тревожного положения дел, пренебрегши личными счетами, остались на службе и поставили своей целью умиротворение края.

Вопрос только в том, насколько успешна будет их деятельность. Число недовольных нынешним положением вещей, вследствие дороговизны жизни и невозможности найти заработок, растет, распущенные солдаты, которых к 1-му Апреля н. с. насчитывается 33 382 человека, часто не находя занятий, оторванные от своего прежнего дела, присоединяются к разбойникам. Приказом губернатора между прочим уволенным солдатам строго запрещается носить оружие и предписывается немедленно сдать его надлежащим властям. Нередко и отряды правительственных войск, посланные для уничтожения разбоя в том или другом месте, переходят на сторону разбойников, шайки которых растут с каждым днем. Вместе с тем увеличивается число тайных обществ, которые действуют заодно с разбойниками. В петиции, поданной недавно губернатору жителями деревень в уезде Хошань Гуандуньской пров., с просьбой об избавлении их от разбойников, говорится, что члены секретного общества «Триада» (Сань-хэ-хуй), соединившись с разбойниками, заставляют и богатых и бедных присоединяться к Обществу, и что ими разграблено много домов. Губернатор Кантона в своем объявлении касательно тайных обществ предупреждает население, что общества «Триада», «Трех Точек» и им подобные будут строго преследоваться, и уличенные в участии в них, наказываться по законам военного времени. В течение последней недели было захвачено очень много членов различных тайных обществ и предано казни.

Недовольство тайных обществ новым Правительством понятно: руководители их, принимавшие вместе с партией «Братство революционеров» (Тун-мэн хуй) деятельное участие в свержении Маньчжурской династии, по учреждении республики, не получили от партии, бывшей вожаком всего движения, обещанных мест при новом правлении; повсюду правят лица партии «Революционное Братство». [240]

Таковы в общих чертах меры, принимаемые властями Гуандунской пр. для умиротворения края после революции, о чем считаю своим долгом доложить Вашему Превосходительству.

Комментарии

10. Вань Хошунь (Ван Хэ-шунь) — один из руководителей традиционных тайных обществ в провинции Гуандун, член «Объединенного союза», принимал активное участие в свержении власти маньчжурской монархии в Гуанчжоу.