№ 14

Телеграмма наместника Хугуана Жуй Чэна в государственную канцелярию, генеральный штаб и министерство сухопутных вооруженных сил от 19-го дня 8-й луны 3 года правления Сюань-туна

В первой декаде текущего месяца мне, Жуй Чэну, удалось установить, что в Учане и Ханькоу скрываются многие члены революционной партии, замышляя поднять восстание при первом удобном случае. Мною немедленно был отдан приказ по армии и полиции принять меры предосторожности и, не привлекая внимания, вести наблюдения. Хотя в это время стало также известно, что на резиденцию наместника готовится внезапное нападение, я, не подавая вида, [что знаю об этом], и сохраняя самообладание, стремился спокойно разрешить это дело. Что касается подведомственной мне территории, то всюду были тайно разосланы агенты, которые не смели ни на минуту ослабить внимание.

Вчера, в 7 часов вечера, агенты донесли, что на 12 часов ночи преступники назначили восстание в Учане, а также было установлено, где они скрываются. Срочно был отдан приказ схватить их.

Вслед за тем я получил телеграмму от начальника речной таможни в Ханькоу Ци Яо-шаня, в которой говорилось, что там, на территории русской концессии, на улице Баосинли, раскрыто гнездо бандитов и арестован важный преступник по имени Лю Яо-чжан, [при обыске] были обнаружены их печати, приказы, обращения и другие документы, а также банковские чеки и отпечатанные ими свои собственные денежные знаки; кроме того, были обнаружены следы производства взрывчатых веществ. Из Цзинсяна был послан отряд речной полиции, чтобы препроводить арестованного и задержанные материалы в управление для расследования.

Затем на улицы Дачаюцзе, Сяочаоцзе и к воротам Баоаньмынь, где скрывались бандиты, прибыли отряды полиции и солдат во главе с командиром дивизии Чжан Бяо, начальником штаба дивизии Те Чжуном и начальником полиции Ван Ли-каном, в результате разбойники [76] и их главари, всего 32 человека, были арестованы, а также было найдено большое количество боеприпасов и гранат. При аресте Лю Жу-куй оказал вооруженное сопротивление, стрелял из револьвера и бросал гранаты. Арестованный Ян Хун-шэн прятал оружие, что подтверждают шрамы на его лице, появившиеся вследствие ранений, полученных им при изготовлении гранат. Некто, по имени Пэн Чу-фань, держал себя особенно вызывающе и при допросе не отрицал [своих преступлений]. Было установлено, что Пэн Чу-фань в прошлом быт уволен из жандармерии, Ян Хун-шэн служил в артиллерии, а затем был солдатом 30-го полка. [Оба они] добровольно примкнули к бандитам и по закону ни в коем случае не могут быть освобождены от наказания, равно как и наглый Лю Жу-куй. Для того чтобы все уважали законы государства и во избежание нарушения законов впредь, эти преступники должны быть безотлагательно и всенародно казнены.

Допрос этих трех преступников дал неопровержимые доказательства их виновности, и я почтительнейше прошу императорского повеления о немедленной их казни в соответствии с законом. Что касается остальных арестованных преступников, то они сейчас содержатся под следствием, и, как только расследование будет закончено, в зависимости от степени вины им будет определено наказание. Если [окажется, что их] преступление особенно серьезно, то я вынужден буду просить [соизволения] о немедленном предании их казни. Что же касается тех бандитов, которым удалось скрыться, то я приказал войскам и полиции, а также гражданским и военным властям на местах строго и со всей тщательностью провести расследование и аресты, во что бы то ни стало схватить преступников и отдать их под суд. Одновременно я обнародовал приказ, в котором разъяснял, что действовавшие заодно с бандитами по принуждению могут прийти с повинной, и я готов предоставить им возможность искупить свою вину.

То, что на этот раз революционеры учинили беспорядки в Хубэе, замышляя поднять большое восстание, свидетельствует об их стремлении превратить Хубэй в свой опорный пункт и, пользуясь моментом, начать действия в провинциях, расположенных вдоль Янцзы, придавая особое значение Хунани. Следует иметь также в виду, что сторонники революционной партии действовали повсюду, прятали большое количество оружия и взрывчатых веществ, однако все было нами своевременно обнаружено, выявлено и ликвидировано. Во время ареста бандиты бросили бомбу, но, к счастью, она не взорвалась.

Чжан Бяо, Те Чжун, Ван Ли-кан, Ци Яо-шань, а также все офицеры и солдаты полиции с самого начала приняли энергичные меры и немедленно отправились на место происшествия, благодаря этому удалось предотвратить беду и мгновенно пресечь смуту. Аккредитованный в Ханькоу русский генеральный консул оказал активное содействие [77] в аресте преступников на территории [русской] концессии и тем самым помог нанести удар по их замыслам и охладить их пыл. [Разумеется], это было достигнуто лишь благодаря могуществу и авторитету императорского двора.

Испытывая чувство стыда, я в то же время счастлив, что мне удалось избежать упущения по службе. В настоящее время как в Учане, так и в Ханькоу наведен порядок, население не испытывает беспокойства и волнения, мною уже отдан строгий приказ о защите иностранных концессий и церквей, таким образом, поводов для беспорядков нет.

Поскольку преступление было своевременно раскрыто, оно не причинило какого-либо вреда. Что касается полиции, а также местных гражданских и военных властей, виновных в недосмотре, то они совместно с нами приняли самое энергичное участие в поимке [преступников], поэтому следует просить о великодушном прощении их. Для поощрения просим наградить офицеров, особо отличившихся в этом деле. В русское генеральное консульство [в Ханькоу] мною уже послано письмо с выражением благодарности.

Помимо докладов, которые я буду направлять по мере налаживания обстановки, я почтительнейше посылаю данную телеграмму с изложением важнейших событий. Прошу от моего имени передать ее [императору].

Жуй Чэн бьет челом.

10 октября 1911 г.