Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

Ли Юй

Полуночник Вэйян, или подстилка из плоти

(фрагменты из романа)

Чреда грехов достигает предела, и в двух ароматных залах видят страшный лик; ученье в прозрении обнаруживает силу, а помыслы о красоте и страсти вдруг оборачиваются пустотой

(глава девятнадцатая).

Перед отъездом Вэйян простился с Соперником Куньлуня и попросил его следить за домом.

- Дело это непростое! - проговорил Куньлунь. - С дочерьми, разумеется, хлопот не будет; что до твоей жены, тут дело потяжельше! Я, твой недостойный брат, готов заняться твоими денежными делами, однако сторожить жену - не стану! Избавь от этого занятия!

- Я и прошу тебя взять в свои руки лишь денежный вопрос, а вовсе не заботы о жене!.. Ты знаешь сам, что она ведь не молодка, которая только-только вышла замуж, но женщина, видавшая виды. Из всех мужчин, с которыми она имела дело, ее покуда устраивал один Цюань Простак. Но она и его в конце концов отвергла за неспособность и поклялась, что со мною будет всю [229] жизнь. Я полагаю, среди всех мужчин на белом свете не найдешь никого, кроме меня, ей под пару. Так что, брат, с ней забот ты знать не будешь!

- Может, оно и так... - вымолвил Куньлунь. - Что ж, если ты, мой мудрый брат, мне доверяешь, я согласен!

Простившись с приятелем, Полуночник написал тайное послание тетушке Чэнь, Сянъюнь, обеим сестрам: Жемчужине и Яшме. В нем он писал, что на некоторое время должен их покинуть, так как возвращается на родину. Сам же отправился к Яньфан, с которой провел несколько ночей в радостных утехах, и лишь после этого покинул дом. Через несколько дней он был в родных местах. И вот знакомые ворота. Он принялся стучать. Стучал полдня, но никто не открывал. «Как всегда, родитель строго охраняет дом - сторожит как надо! - с удовлетворением подумал Полуночник. - Сюда не заберется ни один чужак! Можно было бы домой не приезжать, а побыть на стороне еще несколько месяцев!» Он снова заколотил в дверь. День уже клонился к вечеру. И тут ему показалось, что через щелку на него кто-то смотрит.

- Почтенный тесть, откройте! - вскричал Вэйян. Он понял, что за воротами стоит отец жены. - Я ваш зять, домой вернулся!

Ученый муж, узнав знакомый голос и увидев зятя, поспешно распахнул ворота. Вэйян прошел в гостиную и поклонился, тесть ответил ему поклоном. Зять справился о здоровье старика, спросил о жене - здорова ли, довольна ли своей жизнью?

Праведник отец лишь тяжело вздохнул.

- Я хоть и стар годами, но покуда держусь, как будто бы здоров, - ответил тесть. - А вот с дочкой беда случилась. С тех пор, как ты, мой мудрый зять, покинул нас, она занемогла: не спала, не ела ничего. Одолели ее печаль и скорбь. Года не прошло, как она скончалась! - старик заплакал.

- Не может быть! - вскричал Вэйян. В его глазах блеснули слезы. - Так неожиданно?!

Наплакавшись, он поинтересовался о прахе: захоронили его иль гроб стоит в особом помещенье.

- Колода в холодной комнате. Я ждал твоего приезда, чтобы захоронить.

Полуночник поспешил в комнату, куда поместили гроб. Воздух огласил его горький плач.

Читатель, ты, конечно же, спросишь, откуда взялся гроб?.. [231]

Бегство дочери вместе со слугой повергло старого сюцая в панику и скорбь. Если кто об этом узнает, его поднимут на смех. Но еще страшней другое - он до смерти боялся зятя, который по возвращении привлечет его к суду. Вдруг в голову пришла прекрасная идея: надо купить гроб, заколотить его гвоздями и поставить в дальний угол, а соседям сказать, что дочь, мол, заболела и умерла. Так он заткнет всем рот, закроет и глаза, и уши, словом, всех обманет. И верно, при встрече с зятем ему удалось избежать лишних расспросов. Видно, у Вэйяна не зародилось ни малейшего подозрения. Зять знал, что тесть не способен ни на ложь, ни даже на мелкое лукавство. Вэйян клял себя, что не вернулся раньше, промедлил и вот дождался: жена от горя умерла.

Он позвал несколько святых людей - монахов, велел им три дня и три ночи нести заупокойное служение - отправить душу в мир иной, дабы там она обрела новую жизнь и чтобы в Темном Царстве не затаила зла на мужа за слабую его любовь и любодеяния с чужими женами. И чтобы не преследовала его своей злобой и ревностью! Но вот, наконец, закончились все заупокойные молебны, и Полуночник, сказав тестю, что ему надобно возвращаться в город на учебу, простился и уехал. А в голове одно: поскорее восстановить силы, которые порядочно иссякли. Через несколько дней он был в столице. Едва нашел постой и сложил пожитки, как тут же отправился на поиски певички. Узнал, где она живет, и тотчас пошел с визитом. Но оказалось, что Юйсян ушла из дома. Ее забрал к себе какой-то крупный вельможа. Вот уже несколько дней она живет в его поместье, и тот ни на шаг не отпускает ее от себя. Все это он услышал от хозяйки заведенья - Небожительницы Гу. Вэйяну пришлось не солоно хлебавши вернуться на постоялый двор. Прошло еще два дня. Полуночник вновь отправился в заведенье.

- Дочка прислала мне записку, - сказала Гу. - Говорит, что нынче вечером непременно придет домой!

Полуночник вытащил из кошеля тридцать лянов - за любовное свиданье и на разные мелкие расходы, а также на подарки. Он попросил хозяйку, когда певичка возвратится, передать ей эти подарки.

- Время сейчас раннее, - сказала Гу, забирая деньги. - Если есть у вас, сударь, какие-то дела, займитесь ими. Возвращайтесь к нам попозже. А если вы от дел свободны, то можете и здесь остаться! [232]

- Дел у меня особых нет. Я пришел специально - из-за вашей дочки.

- Если так, обождите в ее комнате, отдохните, полистайте книжки. Когда она вернется, вы с ней встретитесь... - Хозяйка провела его в комнату Юйсян и позвала одну из молодых певичек. Велела ей всячески ухаживать за гостем, попотчевать чайком.

- Извините, но я не могу оставаться с вами, у меня еще дела, - сказала Небожительница Гу и покинула комнату.

«Мне надобно набраться сил, приготовиться к ночному бою! - подумал Полуночник. - Пожалуй, отдохну!» Он лег и проспал до сумерек. Проснувшись, принялся листать какую-то книжонку. И вдруг почувствовал на себе посторонний взгляд. Из-за окна, задернутого шелковой занавеской, на него смотрела женщина, как ему показалось, - очень красивая. Но красавица отпрянула назад, словно чего-то испугалась, и мгновенно исчезла.

- Кто подглядывал за мной? - спросил Вэйян у певички, что сидела рядом с ним.

Юйсян, конечно же, узнала мужа и пришла от этого в страшное волнение. Она решила, что [233] объясниться, глядь, а Вэйян уж тут как тут: он следовал за нею по пятам.

- Не могу его принять! Он не должен меня видеть! - успела лишь крикнуть она хозяйке, вбежав в ее комнату и плотно затворив дверь.

Небожительница Гу ничего не поняла. Решив, что новый гость пришелся дочке не по вкусу, она не стала ее тревожить, а Полуночнику сказала:

- Я получила от дочки новое письмо, в котором она пишет, что нынче она прийти не сможет - тот человек ее не отпускает. Не знаю, что и делать?

- Ты лжешь! - вскричал Вэйян. - Она вернулась! Может, ты решила, что я поскупился и мало дал на подарки?

- Клянусь, она не возвращалась! - воскликнула хозяйка. - И ничего другого я вам сказать не могу!

- Вздор! Я знаю, что это именно она разглядывала меня через окошко... и вдруг куда-то убежала. Зачем обидела меня? Могла бы во время нашей беседы открыто сказать, что не желает меня видеть. Я поклонился б ей и - честь имею! К чему так грубо поступать?

Небожительница Гу стояла на своем.

- А кто та женщина, что скрылась в этой комнате? Вот я сам сейчас пойду туда и проверю! Если не найду того, кого ищу, немедленно уйду из дома, а свои деньги оставлю здесь - их не потребую обратно! Согласна?

Гость говорил решительно и весьма резонно. Если он побежит искать, получится конфуз. Хозяйка Гу сказала:

- Не скрою, господин сянгун, то была действительно она. Обыскивать комнаты не надо! Она вернулась, но ей потребуется день-другой покоя, поскольку несколько ночей подряд она трудилась. Замечу, что тот человек весьма дурной. Я клянусь, что через некоторое время она вас непременно примет. Но если вы настаиваете, я могу позвать ее сейчас.

- Я и сам могу ей объяснить, чтобы у нее не оставалось никаких сомнений. У меня были самые лучшие намерения!

Вместе с хозяйкой они подошли к дверям.

- Дитя мое! Выйди на минутку к нам! - крикнула Небожительница Гу. - Тебя желает видеть господин сянгун.

А случилось вот что. Юйсян решила, что дело плохо - муж непременно потащит в суд, а там ее начнут пытать и мучить. Лучше [234] смерть! И умереть она должна до того, как муж ее увидит. Она не переживет позора! Женщина развязала пояс, что стягивал ее одежды, привязала его конец к балке под потолком и накинула петлю на шею.

Дверь не открывалась, и Вэйяну пришлось приложить силу. Наконец, дверь распахнулась. И что же они видят - женщину в петле! Вэйян толком даже не успел рассмотреть певичку. «Дела плохи! Надо поскорей бежать отсюда!» - мелькнула мысль. Он попятился к выходу. Но на его пути возникла Небожительница Гу.

- Нет, сударь, стойте! Вам бежать никак не можно! Меж нами раньше как будто не было ни злобы, ни обид, так почему ж моя дочка удавилась? Ясно, это вы довели ее до смерти! Ах, как я жалела ее, бедняжку, как любила красавицу мою! Придется вам держать ответ!

Вкруг них уже столпились люди - гости заведенья. Среди них все больше отпрыски из богатых и знатных семей. Они часто бывали у Юйсян и раньше. Так получилось, что нынче, не видя ее уже несколько дней, они вдруг заявились к ней враз. Узнав, что Юйсян вернулась, все хотели засвидетельствовать свое почтение. И вдруг такая беда: какой-то негодяй довел ее до смерти. Гости кипели от ярости. Как говорится, «гнев был такой, что волосы подняли шапку». Кликнув слуг, они схватили палки и бросились на Вэйяна, повалили его наземь и принялись нещадно колотить. Избили так, что на теле несчастного не осталось и цуня живого места: кругом кровоподтеки и синяки. По счастью, во время избиения он не получил смертельной раны. Затем они связали его цепью, бросили на пол возле тела певички и стали дожидаться прихода старейшин. Выборные рода после осмотра места преступления немедля доложили властям. [235]

Как мы уже сказали, когда Вэйян пятился к выходу, он так и не успел рассмотреть несчастную певичку. Сейчас, избитый, он оказался рядом с покойницей и взглянул на нее внимательно. О ужас! Какое сходство с женой! Вылитая она! Он хорошенько присмотрелся. Чем больше он ее разглядывал, тем больше поражался сходству. Невольно в душу закралось подозрение. «Может быть, жена бежала из дома вместе с чужим мужчиной, а тесть из опасения, что тайна раскроется, сказал, что она скончалась. И тогда он устроил это представление с гробом, чтобы меня обмануть. Очень может быть! И потом, это странное поведение певички. Если бы она не совершила ничего дурного, то почему, едва меня увидев, тотчас попыталась скрыться? А потом, поняв, что прятаться больше невозможно, покончила с собой!» Все эти мысли кружились в голове, рождая новые и новые сомнения. «У моей жены, помнится, был на голове шрам от ожога, на том месте волосы не росли, - вспомнил он. - Взгляну, что у певички?» Прекрасные волосы женщины были цвета воронова крыла. Он раздвинул их легонько и тотчас обнаружил, что искал, - рубец шириной в палец. Все сомнения мигом исчезли. Она! В этот момент в комнату ворвались выборные старейшины, которые, не медля ни мгновенья, учинили ему допрос.

- Певичка - моя жена! - промолвил Вэйян. - По всей видимости, ее украл какой-то прохвост, а потом продал в заведенье Гу. Понятно, ничего об этом я не знал. Сюда же пришел по своей охоте, немного поразвлечься. Моя жена, чтобы со мною не встретиться, покончила с собой - как видно, чувствовала свою вину. Когда вы заперли меня здесь, я успел внимательно ее рассмотреть и сразу все понял. Прошу вас, господа, отведите меня к судье, я расскажу ему о своей беде и обидах! Я хочу, чтобы правда побыстрее выплыла наружу!

Выборные учинили допрос Небожительнице Гу: кто продал женщину в заведенье. Хозяйка толком ничего не знала про Цюаня. Она пыталась что-то объяснить, лишь бы от нее отстали, а потом сказала:

- При ней была еще служанка, их я купила вместе!

- Покойники молчат! - разумно заметил кто-то. - Значит, надо допросить служанку!

Хозяйка вышла позвать Жуй. Искала долго, но так и не нашла.

- Наверное, удрала! - сказала Гу, вернувшись в комнату. [236]

На самом деле служанка никуда не убегала. Она схоронилась под хозяйкиной кроватью. В конце концов ее нашли. Как оказалось, Жуй, увидев Вэйяна, страшно растерялась, как и ее хозяйка. В ужасе бросилась она вслед за Юйсян в комнату Небожительницы Гу. Когда же госпожа наложила на себя руки, служанка поняла, что ей грозит беда, и забилась под кровать, откуда ее и извлекли.

- Ты знаешь этого человека? - спросили служанку, указав на Вэйяна. - Отвечай!

Жуй поначалу не признавала хозяина, однако бледность ее лица и бессвязный лепет - все говорило за себя.

Стало ясно: за странным делом что-то скрывается. Допрос пошел строже. Служанку припугнули, и та, не выдержав допроса, рассказала все, как было. Как Юйсян вступила в связь с мужчиной, от него ждала ребенка. Испугавшись родительского гнева, который для нее мог кончиться позором и смертью, она решила бежать из дома вместе с полюбовником. А ее, Жуй, взяла с собой. Тот коварный человек вскоре продал хозяйку вместе с нею в это заведенье.

Услышав такой рассказ, выборные решили, что властям лучше обо всем этом не говорить, и посоветовали решить дело полюбовно. Муж, что довел свою жену до смерти, сделал это вроде не преднамеренно. Другая сторона, то бишь хозяйка Гу, купила обеих женщин по-честному, значит, Небожительница не совершила ни обмана, ни злодейства. Но как быть со служанкой? Ее судьбу пускай решает сам хозяин. Захочет взять ее обратно - значит, так тому и быть. Но в этом случае должен выкупить ее из заведенья. Если же он от нее отказывается, тогда служанка останется в заведенье Гу.

Вэйян после всего, что довелось ему пережить, походил на мертвеца. «К чему жить дальше? Лучше умереть!» - подумал он. Ясно, что теперь служанка была ему совершенно не нужна.

- Достопочтенные! - сказал он выборным старейшинам. - Говоря по правде, я должен был бы обратиться в суд и просить о расследовании дела. Только так я смог бы погасить свою обиду. Но вот беда: сразу же пойдет нехорошая молва, возникнут сплетни, которые, конечно, замарают мое имя. А потому, почтенные, я согласен с тем, что вы сказали, - то есть кончить дело миром. Переживу нутром свои обиды. Что до служанки, то она уже успела [237] пожить в веселом заведенье, а потому брать ее домой нет никакого смысла. Пускай уж остается здесь!

Слова Вэйяна успокоили хозяйку Гу - значит, беда ей больше не грозит. Гу согласилась с этим предложением. Она открыла шкатулку, в которой хранились деньги, и вынула серебро, что намедни ей передал Полуночник. Словом, вернула ему деньги. Итак, Вэйян, наконец, получил свободу. Но прежде чем уйти, ему пришлось выслушать немало укоров и даже оскорблений. «Ублюдок, черепаха, рогоносец!» - кричали гости мамаши Гу.

Полуночник вернулся в гостиницу. Раны, которые он получил во время потасовки, причиняли нестерпимую боль. Он плакал и стенал, а в голове его вертелась мысль, которая не давала ему покоя. «Я думал, что только я имею право обладать чужой женой, не мог предположить, что моя жена способна на подобные поступки!.. Я блудил напропалую, вкушая, кажется, все земные удовольствия, и не думал, что воздаяние свершится так быстро. Пока я проводил ночи с чужими женами, какой-то пакостник блудил с моей собственной. Я любодействовал украдкой, втихомолку, а мой противник в это время жил с ней чуть ли не в открытую. Одну из чужих жен я сделал своей наложницей, а мой соперник превратил мою жену в певичку... Совершенно ясно, что любодеянья и разврат ведут к дурному концу. Как тут не вспомнить наставления, которые давал мне в свое время мудрый старец, то было всего три года назад. Помнится, он говорил тогда: «Уйди из дома, из семьи!» А я, глупец, не согласился с ним. Он говорил мне о возмездии за блуд, а я, упрямец, твердил, что воздаяние - это чепуха, оно преследует не всех. Сейчас, когда со мной стряслась беда, я вижу, что возмездие неукоснительно грядет... И еще понял я: у всякого мужчины обычно бывает ограниченное число жен, меж тем как в Поднебесной женщин очень много - не счесть! Поэтому, когда блудят со многими, а расплачиваются за блуд лишь единицы, кажется, что вред от зла как будто невелик. Но недаром говорят: «Малый капитал дает большой процент». Что ж получилось у меня? За всю жизнь я изведал от силы всего пять-шесть женщин. А моя жена, певичкой став, наверняка познала десятки мужчин. Таких чудовищных процентов, вероятно, в Поднебесной больше не было! Помнится, мудрый старец, Одинокий Пик, предупреждал меня о том же. Он тогда сказал, что когда-нибудь я сам увижу подтвержденье его слов и пойму, что означает выражение «подстилка из плоти». [238]

Вот тогда, мол, я по-настоящему прозрею! Действительно, изведав горький плод сладчайших удовольствий, которые вкусил когда-то, я убедился в правдивости слов старца. Но что мне делать? После всех унижений и оскорблений я не могу уже вернуться в родные места.

Выход один: как сказал когда-то инок, - вступить на путь прозрения. Другого нет пути, и такого случая у меня больше не будет!.. Об этом я должен написать Сопернику Куньлуня, попрошу его позаботиться об Яньфан, о детях - пусть поместит их в подходящий дом. Ну а сам я направлюсь в горы Коцаншань, постараюсь разыскать старца Одинокий Пик. Я положу пред ним двенадцать земных поклонов, в грехах своих покаюсь и попрошу указать тот брод чрез реку заблуждений, который выведет меня на правильный путь!»

Приняв подобное решенье, Полуночник решил немедля приступить к его осуществлению и потянулся к кисти, но вдруг (о горе!) обнаружил, что писать не может - кисти обеих рук были перебиты. Пройдет не меньше месяца, прежде чем раны заживут...

Но не прошло этого времени, как он получил письмо от друга, в коем тот писал, что Вэйяну надобно немедля возвращаться, [239] его ждет очень важное дело. Какое - Соперник Куньлуня не написал. Вэйяна охватило беспокойство: «Что еще за дело?» Он принялся расспрашивать гонца.

- Наложница ваша, сударь, убежала с мужчиной, - ответил тот.

- Как убежала, с кем?

- Того не знаю я! Служанка, что была при ней, твердит, что тоже ничего не знает. Одно талдычит: несколько ночей кряду из комнаты хозяйки доносились какие-то звуки, но утром служанка никого не замечала. Не то что мужчины - тени его не видела. Так было примерно десять дней. И вот однажды, как-то утром поднялась она и видит: ворота нараспашку, хозяйки след простыл. Ее сейчас повсюду ищут, а меня, ничтожного, послали к вам. Наказали передать, чтобы господин сянгун немедля ехал домой!

- Вот еще один пример воздаяния! - тяжело вздохнул Вэйян. - Да, видно, плотские утехи нельзя брать в долг, как простые деньги! Возьмешь ничтожную толику, а возвращать приходится больше во сто крат! О, если бы знал я, что эта женщина и есть тот долг, который мне придется когда-то возвращать, сейчас не было бы так тяжко на душе!

Он решил без промедления дать ответ Сопернику Куньлуня. В послании сообщал: «Не удивляйся тому, что моя распутная [240] наложница сбежала с другим. Есть Истина, которую, как видно, не стоит забывать: греховное деяние непременно обернется другим грехом! То, что свершилось на родине, лишь подтверждает правдивость моих слов. Я понял, что за любое преступление, равно как зло, ждет воздаяние. В тот день, когда исчезнут все сатанинские препоны, наступит мой черед прозрения и душа моя постигнет Истину, а потому сейчас я не желаю возвращаться к востоку от реки, но устремляюсь в западные земли 1. Меня тревожит лишь одно: две жизни, что я зачал в грехе. Они - как два ростка, проросшие в недоброй почве. Прошу тебя, постарайся позаботиться о них, пускай продлится дыхание их жизни. Когда же я предстану перед ликом Будды, меч высшей мудрости освободит их от всех грехов».

Отправив с гонцом послание, Полуночник стал собираться в путь. С собой взял слугу Шусы - тот станет вроде послушника при нем. Но, подумав, от этой мысли он все же отказался. Красивый отрок способен породить дурные мысли. Пусть лучше его не будет рядом, тогда душа не будет знать волнений. Приняв такое решение, он отправил Шусы домой, а сам, собрав свои пожитки, один, без провожатых, пошел к горам Коцаншань.

В замечаниях говорится так:

Глубинный смысл всей книги таится именно в сей главе. Если другие части сочиненья можно проглядеть одним глазком лишь раз-другой, то эту главу необходимо прочитать не раз, не два, а три-четыре. И тот, кто это сделал, несомненно, поймет глубинную суть всего рассказа!

* * *

Во вместилище из кожи - необъятную монашью суму - попадает блудливый герой, демон сладострастья; на дороге, окаймленной сандалом 2, встречаются должник и кредитор

(глава двадцатая)

Рассказывают, что инок Одинокий Пик, отпустив Вэйяна, тут же раскаялся и потом нередко укорял себя:

- Как видно, моя вера не крепка, а милосердие и сострадание к людям не велики, коли я позволил уйти спокойно блуднику, демону сладострастья. Так и не смог я оставить его здесь, дабы он впредь не источал яд среди простолюдинов - «рожденных в травах» - и не творил бы зло в покоях дев. О, горе мне! Это мой [241] огромный промах в жизни! Если я не в силах одолеть сию злую силу, какой прок в моем вретище?

И вот как-то однажды он сорвал кожаную суму и закинул ее на сук сосны, росшей возле двери обители. Потом нашел дощечку, остругал ее со всех концов и мелкой вязью написал несколько иероглифов. Эту доску он прикрепил к стволу. Надпись на ней гласила: «Клянусь, что до тех пор, покуда Вэйян не явится обратно, я не притронусь к кожаной суме. Монашеское сердце не замрет, пока она не истлеет до конца. Но я хочу, чтобы мою суму сорвали раньше и чтобы люди как можно реже пользовались подстилкою из плоти!»

Вретище отшельника имело дивную особенность. С тех пор, как монах повесил суму на сук, - а случилось это в день, когда ушел Вэйян, - и вплоть до нынешнего времени, в течение трех лет сума не только не истлела, но, напротив, стала еще новей и крепче, чем раньше.

Полуночник сразу же ее приметил и прочитал таблицу с двумя рядами мелких знаков. Горько зарыдав, он принялся бить поклоны, будто перед ним был сам отшельник. Он клал и клал поклоны (сколько десятков - сказать довольно трудно), а [242] потом полез на дерево и снял суму. Прикрыв ею голову, он вошел в зал Будды. Там сидел отшельник Одинокий Пик и предавался созерцанию. Вэйян упал перед ним на колени и головой коснулся пола. Он сделал множество поклонов, почитай, сто двадцать, а то и больше, и не вставал с колен, покуда старец не вышел из состояния молитвенного созерцания. Но вот отшельник покинул подстилку-путуань.

- Достопочтенный муж, встань с колен! - промолвил старец, сделав знак рукой, чтобы Вэйян перестал кланяться. - К чему такие церемонии? Ты свою милость проявил уже тем, что вновь пришел сюда ко мне!

- О учитель! Твой темный, непутевый ученик раскаялся, что в свое время не внял твоим советам. Я своевольничал, творил беспутство, сотворил немало поганых дел, ведущих прямо в ад. За мои грехи я уже и в этом мире столкнулся с воздаянием, но оно вновь грядет в том, Темном Царстве. Умоляю тебя, учитель, позволь теперь мне находиться возле трона Будды, чтоб всей душой прочувствовать, понять ученье о перевоплощениях, о том возмездии, которое ждет каждого человека за его поступки. Согласен ли, учитель, ты принять меня к себе?

- Ты вошел ко мне с сумою, а потому отказывать тебе не смею. Однако есть сомнение у меня: прочна ли твоя вера в Истину? Возможно, снова пробьет час, когда ты кинешься в мирскую пыль!

- Твой недостойный ученик, как говорится, «повернул главу» - раскаялся в грехах. Ко мне прозрение пришло... Нет, учитель, все мои думы лишь о том, как бы мне избавиться от ада! На прежний путь я боле не вернусь! Дороги назад нет, вот почему я прошу тебя взять меня к себе в ученики!

- Коли так, пожалуй, приму тебя, - промолвил Одинокий Пик. Вэйян отвесил благодарственный поклон.

В один из дней, когда Вэйян покаялся в своих грехах, старик отшельник обрил его главу и дал святое имя Ваньши, что значит Упрямый Камень. Имя означало, что Вэйян долго пребывал в каменном упрямстве и не «повертывал главы». Это прозванье таило в себе и признательность к отшельнику за то, что тот, используя свое уменье, смог заставить Упрямый Камень склонить свою главу. Ведь целых три года «камень» был недвижим. Тогда же Вэйян дал клятву постигать ученье Чань и всей душой стремиться к Истине - Пути. [243]

Но часто так бывает: думаешь одно, а получается совсем другое.

Вэйян был юн годами и, вполне понятно, «уйдя из дома», испытывал все неудобства одинокой жизни. К примеру, как ни старался он сдержать греховные позывы, те пламенем горели в груди. Днем, читая сутры, он кое-как боролся с нечистыми желаниями. Однако с наступлением ночи несчастный юноша не в силах был их перебороть. Корень зла доставлял безмерные мученья. Он тыкался, совался всюду, и Вэйян обуздать глумление плоти был не в силах. Проклятая, она требовала своего успокоения. А дать его могло прикосновенье рук или удовлетворение, идущее от ученика-послушника. К этим удобным средствам обычно прибегала монашеская братия, чтобы развеять сумятицу страстей. Но Вэйян сделал по-иному. Он сказал себе: «Дело вовсе не в любодействе, а в том, что человек, «покинувший семью», должен умертвить в себе желанья - это основное! Что до разных утешительных путей, хотя они и не нарушают иноческих правил и вовсе не позорны, однако же нисколько не умаляют желанья человека, а потому равны любодеянию, а также обычному «спальному искусству». Они вроде той свахи, что влечет тебя к греху. Все это - иллюзорная утеха, когда мечтают об одном, а делают совсем иное. Нет, надобно это пресечь и вырвать с корнем!»

Однажды Вэйяну приснился сон. Он увидел Чэнь, Сянъюй и двух сестер, которые пришли в обитель поклониться Будде. К удивлению, с ними была его жена Юйсян с наложницей Яньфан. При виде их Вэйяна охватила ярость. Он крикнул Чэнь, ее подругам, чтобы они помогли ему схватить обеих жен, но те вдруг исчезли. Остались четыре старые знакомки. Женщины повели его во внутренние покои, где все разделись донага. Как видно, готовились устроить состязанье. Посланец светлых сил был готов обрушиться на темную твердыню, как вдруг послышался собачий лай...

Вэйян проснулся. Проклятый сон! Посланец-воин, как безумный, рвался и метался туда-сюда, как видно, искал удобные врата пристанища. Вэйян (а ныне, напомним, он был Упрямый Камень) пытался успокоить, обуздать мятежника, потом подумал: «Ты - мой враг и корень бед моих земных. Как мне отринуть все суетные мысли прочь, тебя утихомирить и уснуть спокойно?» Посланец зла будоражил его мысли. «Если это порожденье зла будет всегда при мне, я никогда не обрету спокойствия в душе. Надо освободиться от него, чтобы напрочь отсечь все те грехи, что могут [244] свершиться в будущем... К тому же сейчас во мне сидит частица собачьей плоти. Сие очень скверно, ибо ученье Будды толкует, что как раз этого и надобно пуще всего остерегаться. Если не очистить тело, глядишь, в грядущих поколеньях станешь не человеком, но животной тварью. А мне в своем очищенье, как видно, надобно дойти до самого предела, чтобы снова оказаться человеком. Думать о чем-то большем (скажем, как стать наставником иль даже Буддой) я уже не смею».

С этой мыслью он покинул ложе. Близился рассвет. На глазурованной черепице крыш рдели огненные блики. Упрямый Камень взял острый нож, коим обычно режут овощи, взмахнул с ожесточеньем и... все кончено! Странно, но особой боли он даже не почувствовал. «Теперь меня не ожидает животная судьба, я обретаю сущность человечью!» - подумал он. С этого момента все страсти, бушевавшие в его груди, угасли, а добрые желания заметно укрепились.

Прошло полгода. Все это время Упрямый Камень совершенствовал себя, однако полного пострига монах не принимал. Наконец, в обители собрались десять, а может, двадцать последователей ученья Будды, которые когда-то отказались от мысли о возвращении в мирскую жизнь; с «омертвелым сердцем» они ждали «принятия запретов» и просили наставника Гуфэна раскрыть пред ними Путь закона.

Надобно вам знать, что инок, собирающийся «принять запреты», должен поведать всем о прегрешеньях, которые он совершил в жизни. Предав оглашению список грехов и преступлений, он должен встать, коленопреклоненный, перед Буддой и просить наставника очистить его от свершенных злодеяний. Если этот человек утаил хотя бы единственный проступок, значит, он обманул и Небо, и святого Будду, а потому совершил такое зло, которому нет прощенья. Хоть целый век он будет совершенствовать себя, очищения ему уже никогда не достичь.

Одинокий Пик занял свое место на специальном возвышении. Каждый, кто собирался войти во Врата закона, совершил поклон Учителю. Усевшись с двух сторон, все ожидали свой черед. Напомнив вкратце о правилах принятия запретов, Одинокий Пик сказал, чтоб каждый без утайки поведал о своих грехах. Упрямый Камень пришел последним, а потому сел в конце очереди, дожидаясь, когда наступит его черед. Он услышал, как один признался [245] в убийстве, другой - в поджоге, третий - в воровстве, четвертый - в любодеянии. Но вот очередь дошла до инока с обличьем грубым и тупым - он сидел как раз перед Вэйяном.

- Злых дел особенно не делал в жизни, - промолвил он. - Вот только как-то, прикинувшись слугой, я совершил любодеяние с хозяйской дочкой, причем совершил его я с целью. Потом увел ее из дому вместе с девочкой-служанкой и продал в «синий терем», веселое заведение. Этот злой поступок, наверное, будет висеть на мне и после моей смерти. Прошу, учитель, освободи меня от тяжкой ноши!

- Твой грех велик, и очиститься от него трудно. Еще в далекой древности рекли: «Из десяти тысяч зол самое большое - зло блудодейства». Твой грех таился уже в самом любодеянии, зачем же ты еще и украл тех бедных женщин и продал в заведенье? Этот грех тебе навряд ли удастся замолить даже за много грядущих воплощений. Я буду молиться за тебя, но боюсь, что бодхисаттвы не разрешат приблизиться к себе!

- Дозволь сказать, учитель! Этот грех я совершил не по своей вине, меня принудили к нему! Муж той женщины соблазнил мою жену и вынудил меня ее продать. Я не смог ему противоборствовать. У меня оставался лишь этот путь - ну ровно как у тех героев, которых вынудили уйти на Ляншаньбо 3! В общем, мой поступок имеет свою первопричину. Так, может быть, меня все-таки можно простить? [246]

Вэйян от этих слов пришел в волнение.

- Почтенный брат! - обратился он к соседу. - Скажи, как звали женщину, которую ты увел из дома? Чья она жена? Где она сейчас?

- Она - жена какого-то Вэйяна и дочь праведного мужа по имени Тефэй - Железная Дверь. Зовут ее Юйсян. Что до служанки, то ее кличут Жуй! А находятся они сейчас в одном столичном заведенье!

- Значит, ты Цюань Простак! - вскричал потрясенный Вэйян.

- Неужто вы - Вэйян?

- Да, это я!

Они сошли с подстилок-путуаней, на которых сидели, поклонились один другому, попросили прощенья. Затем поведали учителю о тех проступках, которые совершили в прошлом.

- Значит, нынче встретились заклятые враги! - улыбнулся монах. - Ясно, что эту встречу устроил наш всемилостивый и жалостливый Будда! Лишь только на его пути, бескрайнем и широком, в конце концов способны встретиться два смертельных врага, которые до этого шествовали порознь, не зная в жизни ни препятствий, ни преград. Нигде в ином месте подобной встречи быть не может! Грехи ваши столь огромны, что просто так замолить их никак не можно! Однако ваши жены за них частично расплатились, а потому и ваши прегрешенья несколько ослабли. Иначе за одну-единственную жизнь и даже за десять жизней вам не удалось бы избавиться от кармы - уйти от Колеса перевоплощений. За вас я свершу покаяние и обращусь с мольбою к Будде, к бодхисаттвам. Я попрошу их явить свое милосердие и жалость. Скажу им, чтоб они освободили вас хотя бы от частицы тяжелой ноши! Тем более что жертвы уже есть - ваши жены!

Одинокий Пик заставил их опуститься на колени, а сам стал читать святые сутры и покаяние вершить за их грехи. Когда минута покаяния прошла, Упрямый Камень спросил:

- Позволь узнать, учитель! Если жена того, кто совершил любодеяние, частично заплатила за совершенные грехи, возможно ли простить его чад, если они у него есть, - освободить их от старых грехов отца?

- Увы, им тоже нет прощенья! Прощенья нет! - покачал головой Одинокий Пик. - Тем паче, если они природы женской. Если любодей произвел на свет девиц, то им спасенья от [247] страданий нет, ибо они и есть те семена греха, коими должны расплачиваться за прошлые долги!

- Не скрою, учитель! Я, твой недостойный ученик, произвел на свет двух чад. Если и для них нет путей спасенья, тогда дозволь мне вернуться домой и «мечом мудрости» их умертвить, поскольку они - ростки зла, как ты сказал. Представим, что их погибель случилась не нынче, а гораздо раньше - при рожденье или омовении в купели!

- Амитофо! - старик сложил ладони у груди. - Как можно говорить такие дурные речи! Мое ухо их не слышит!.. Тому, кто принимает обет, не следует помышлять об умерщвлении живых существ. Как можно?!

- Что же мне делать? - спросил Упрямый Камень.

- Чада вовсе не твои, они принадлежат Небесному Владыке, который, зная, что ты не можешь избавиться от злых поступков, послал тебе детей, чтобы они расплатились за тебя. Однако еще в древности говорили: «Одно доброе деяние способно разрушить сотню зол!» Значит, тебе надобно свершить добрые деянья, не поворачиваться вспять. Возможно, Небесный Владыка переменит изначальное решенье и примет их к себе! Кто знает?! А потому оставь мысль о «мече мудрости»!

- Я все сделаю, все, что ты скажешь! - Вэйян склонил голову. С этих пор он с новым рвеньем стал служить Будде и творить добрые дела.

Прошло еще полгода. Как-то раз, когда Вэйян беседовал в келье с наставником, в обитель пришел странник могучего вида. То [248] был не кто иной, как Соперник Куньлуня. Он совершил положенный поклон перед кумиром, поклонился старому монаху и Вэйяну.

- Учитель! Это - Соперник Куньлуня, мой названый брат! - сказал Упрямый Камень. - Он - первый рыцарь в Поднебесной!

- Ах, вот кто! Герой, способный влезть в любую щель? Не он ли дал зарок не грабить в пяти случаях?..

- Он самый!

- Вы прямо бодхисаттва - покровитель разбойников! Бедный инок не смеет принять ваш поклон! - отшельник попытался первым опуститься на колени.

Соперник Куньлуня бросился к монаху, дабы его остановить.

- Ваш недостойный ученик пришел сюда с двоякой целью. Во-первых, навестить старого друга, а во-вторых, лицезреть живого Будду! Если наставник не хочет принять от недостойного поклон, значит, он желает закрыть мне путь к добру и укрепить меня во зле! Видно, Поднебесная устроена так, что в ней лучше живется не открытым, а скрытым ворам, не обычным жуликам, как я, кто может в любую щель пролезть, а разбойникам в чиновном одеянье!

- И все же я не решаюсь ответить на поклон...

Соперник Куньлуня, поклонившись Вэйяну, сел на предложенное ему место гостя, однако после нескольких малозначительных фраз вновь поднялся, намереваясь поговорить со старым другом с глазу на глаз.

- Твой младший брат все рассказал учителю, - проговорил Вэйян, - а потому ты можешь, не таясь, поведать мне обо всем, что творится в моем доме!

- Твой недостойный брат в решенье дел твоих не проявил должного радения. Прости меня! - сказал Соперник Куньлуня, садясь на место. - Ты поручил моим заботам жену и чад, но я не смог их уберечь. Сейчас гляжу в твои глаза и сгораю от стыда!

- Говори же, что произошло? Опять вмешались какие-то злые силы?

- Обе твои дочери скончались, причем в один и тот же день, хотя недуга никакого не имели. Их кормилица накануне злосчастного дня услышала во сне слова:

«Все долги оплачены сполна, и вы здесь боле не нужны, а потому следуйте за мной!» Женщина проснулась, потрогала детей, а [249] они, оказывается, мертвы. Странный, поистине непостижимый случай!

Но Упрямый Камень, услышав печальную весть, будто бы даже обрадовался словам Соперника Куньлуня, чем вызвал у друга удивление.

- Как я боялся, что моим детям придется расплачиваться за грехи отца! - воскликнул он. - Но мой учитель объяснил, что если я буду делать добрые дела, Небесный Владыка, возможно, переменит свое решенье и возьмет их к себе!.. Нынче как раз случилось это радостное событие! Теперь препоны зла исчезли! А потому, мой друг, ты не слишком тужи, что не пришлось тебе выполнить мой наказ!

Соперник Куньлуня со страхом внимал словам Вэйяна.

- Есть и отрадная весть, - проговорил он после долгого молчания. - Как известно, твоя блудливая жена Яньфан (пусть падет проклятие на ее голову!), обманув тебя, с другим сбежала. Я долго и безуспешно разыскивал ее и вдруг случайно встретил и Яньфан, и полюбовника-монаха, который прятал ее в каком-то подземелье. И тогда, забыв о милосердии, я покарал обоих!

- Как же удалось их выследить? - спросил Вэйян. - Тот человек, наверное, весьма ревниво охранял свое убежище от посторонних глаз. Ведь так?

- Монах на самом деле был бандитом, он на дорогах грабил и убивал людей. Узнал я также, что у него скопились несметные богатства, которые он прячет в подземелье. Я решил его обчистить и однажды ночью пробрался туда. На его беду, бандит оказался там - они лежали в постели и разговаривали меж собой. Я, затаившись рядом, прислушался к их болтовне. Вдруг женщина сказала: «Мой прежний муж, Цюань Простак, хоть и неотесанный мужлан, однако же с чужими женами не крутил. Как говорится: «Конь скачет лишь под одним седлом». Вскоре, однако, Вэйян с помощью мошенника - Соперника Куньлуня обольстил меня и сделал своей второй женой, а через некоторое время прохвост меня покинул, избрав в жизни дурную дорогу. Я жила совсем одна в пустом жилище. Скоро мои молодые силы стали иссякать. И вот, не вытерпев злосчастной жизни, я решила убежать и скрылась вдалеке от родных мест. Мне нынче наплевать, что творится в доме: живы они там или передохли - все одно! С тем прохвостом я все равно жить больше не стану!» [250]

Я, конечно, понял, что эта женщина - Яньфан. Охваченный яростью, я схватил острый меч, откинул полог и - бац!.. Словом, порешил обоих! Потом зажег огонь и принялся искать богатства. Оказалось целое состояние, две тысячи золотом. Я, понятно, забрал их, ну а потом все без остатка роздал бедным людям. Учитель! - обратился он к старцу. - Скажи, должно ли было мне убивать тех двух людей и забирать богатства?

- Покарать их надлежало, как и взять сокровища! - ответил Одинокий Пик. - И все же праведнику-цзюйши 4 делать этого не следовало! Ведь существуют законы Неба и благородного правления! Они глаголют об ином! Кроме того, надобно остерегаться возмездия со стороны стихий Инь и Ян. Избежать его почти нельзя!

- Если человек доволен, значит, и законы Неба должны явить свое величие. Что другое они еще должны вещать? - возразил Соперник Куньлуня. - Не скрою, учитель, сызмала я занимался воровством и хочу заметить - все мне сходило с рук! Почему же, если нынче я умыкнул богатства, значит, нарушил чем-то закон правленья? Так ведь выходит?

- Мой благородный цзюйши, не надо так говорить! - промолвил старец. - Закон Небес и правила правления походят на витую сеть. Они не упустят никого из своей ячеи! И, преступив законы Неба или правила гуманного правленья, ты, конечно, должен ждать возмездия! Когда-то оно приходит раньше, когда-то позже - вот в чем вся разница! Лучше, если раньше, если же запаздывает и обрушивается вдруг, его порой не вынести!.. К примеру, тот монах, свершивший прелюбодеяние. Или женщина, что убежала от мужа с полюбовником. Само собой, Небесный Владыка их мог и покарать в одно мгновенье. Скажем, с помощью Владыки грома, а не прибегать к услуге человека - то бишь карать его рукой. И все же он сделал именно так, как свершилось. Но ведь на свете множество людей, к тому же не безруких, так почему же он выбрал не кого-то, а именно тебя? Неужели твоей деснице дозволено карать людей? Вот что запомни:

«Великое правление не прибегает к людской помощи, а меч Тайэ 5 не должен опускаться без разбора!»... Кару вершит даже не сам Владыка Небес (ему сие не подобает) - он карает преступника рукой того, кто сам злодействует. Словом, воздаяние свершается неминуемо. Не бывает так, чтобы проступок остался [251] безответным. Возможно, кара в одном случае будет легче, а в другом - тяжелее, например, за убиение доброго человека... Мой брат, всю свою жизнь ты занимался воровством. Твое имя всем известно: во всех управах и в домах чиновных. Ты говоришь, что украденные деньги роздал беднякам. Возможно, и так. Однако многие этому не верят, считая, что ты их где-то прячешь. Рано или поздно кому-то придет в голову проверить это... И если богатства на самом деле существуют, их просто отнимут у тебя, и тогда, считай, тебе еще повезло - ты сохранишь свою жизнь! А если и впрямь роздал беднякам? Чем расплатишься? Жизнь твоя повиснет на волоске! Вот почему я утверждаю, что возмездие непременно грядет. И нынче оно запоздало, возможно, лишь потому, что свершенные тобой проступки слишком велики. Кто знает?

Надо вам заметить, что Соперник Куньлуня был человеком упрямым и крутым. Именно поэтому он всем внушал страх и даже ужас. Доброе слово обычно пролетало мимо его ушей. Однако нынче, после праведных речей старца, в нем вдруг проснулась совесть. Никто не понуждал его к раскаянью. В его душе вдруг родилось желание избавиться от зла и встать на добрый путь. И он сказал монаху так:

- Все, что я делал прежде, конечно, недостойно благородного мужа - цзюньцзы. Но я поступал так не из корысти, а чтобы помочь другим. В мире слишком много богатеев, которые трясутся над своим добром, боятся истратить свои богатства. Вот я и брал у них совсем немножко и помогал другим - но вовсе не себе! Словом, я делал добрые дела. Сейчас ты мне сказал, учитель, что мои проступки очень велики, их слишком много, а потому в этом мире иль в ином я непременно должен ждать возмездия. Однако нынче я решил «повернуть свою главу». Могу ли я покаянием загладить свои грехи?

- Его грехи намного тяжелее, чем твои! - Одинокий Пик ткнул пальцем в сторону Вэйяна. - Однако всей своей душой он обратился к добру и тронул этим Небо, которое, приняв двух чад его, позволило ему расплатиться с прошлыми долгами. Я не выдумал сию историю, ты услышал ее своими собственными ушами. Отсюда ты поймешь, что можно ждать от покаянья.

Услышав, что его друг решил обратиться к добрым делам, Вэйян - Упрямый Камень возликовал душой и рассказал Сопернику Куньлуня о том, как еще три года тому назад отверг советы [252] старца, вступил на недобрый путь и как потом свершилось над ним возмездие.

- Все случилось точно, как он сказал - слово в слово! В моей жизни, как в зеркале, ты можешь увидеть жизнь свою!

Соперник Куньлуня еще больше укрепился в своем решенье. Низко склонившись перед Одиноким Пиком, он попросил его свершить над ним обряд пострига. Последующие двадцать лет сурового обета и благочестия подвели его к Вратам Истины, и, наконец, он скончался, а в одночасье с ним скончались Одинокий Пик и Упрямый Камень. Как говорится: «Умерли они в сидячей позе!» 6 Отсюда видно, что и обычный человек когда-нибудь может стать буддой. Однако в жизни есть две вещи, которые ему мешают: погоня за богатством и сластолюбие. Из-за них он не может отыскать брод, который позволил бы добраться до другого брега. Вот отчего в Небесной зале - в раю, на площади безбрежной, так мало обитателей, наоборот, в аду - в узилище подземном, на пространстве узком скопились тысячи существ. Верховный Государь Небес пребывает в чистой праздности, а Владыка ада Яньло-ван занят множеством дел, коих решать не успевает. Попутно скажем, что совершенномудрый человек, способный, как говорится, вскрыть и Небеса, и Землю, должен воздержаться от рожденья дев и всяким способом ограничить свои богатства.

В заключенье приведем две строки из «Четверокнижия» 7, дабы еще раз напомнить о возможных проступках, которые свершает человек: «Разве может стать совершенномудрым тот, кто воспроизвел изображение истукана для могилы?»

Заключение гласит:

Поначалу в этой книге мы ощущали чувство благодарности к совершенномудрому-шэнжэню, а в конце повествования появилась как бы некая обида на него. Будто совершенномудрый человек не способен испытывать ни радости, ни беспокойства. И кажется, что книга эта лишь служит людям для забавы. В нужном месте, однако, появились две строки из «Четверокнижия» как некая попытка оправданья мудреца. В конце мы спросим, что же означают слова: «Подстилка из плоти»? Что это: средство познать самого себя или некое клеймо за преступленья?

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.