«Граница Между Рoccueй и Японией Одна —Океан»

Секретная записка князя А. М. Волконского

Японо-китайская война за преобладание в Корее, вспыхнувшая летом 1894 г., и вмешательство в конфликт европейских великих держав ярко высветили появление нового узла международных противоречий. Россия включилась в эту политическую и экономическую борьбу, по образному выражению историка Б. А. Романова, «на острие железнодорожной линии». Завершение строительства Великого Сибирского пути, которое велось с 1891 г., существенно усилило бы ее позиции в регионе. Но до той поры важно было не допустить укрепления Японии на Корейском полуострове и создания на Дальнем Востоке нового Босфора на пути свободного выхода в Тихий океан.

Чем очевиднее становились успехи японского оружия, тем отчетливее перед правящими верхами России вырисовывалась дилемма: идти на соглашение с Японией за счет Китая или вступить с ней в борьбу. После колебаний и сомнений Петербург сделал ставку на Пекин. Под давлением держав, организованным Россией,Токио отказался от территориальных притязаний на континенте, увеличив размер контрибуции. Для ее выплаты Пекин обратился к внешнему займу. Размещенный на парижском денежном рынке под гарантию России, он давал ей в руки мощный рычаг воздействия на Цинское правительство.

Заключение в 1896 г. секретного русско-китайского соглашения и контракта на строительство Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) закрепило успех России. Развить его предстояло специальной миссии кн. Э. Э. Ухтомского, председателя правления Русско-Китайского банка, близкого к Николаю II человека. В состав миссии был включен поручик кавалергардского полка кн. А. М. Волконский. Со времен императрицы Елизаветы Петровны кавалергарды несли внутреннюю караульную службу в императорском дворце, участвовали в коронационных и других придворных торжествах. В кавалергардию отбирались молодые, знатные, красивые и рослые офицеры. В сияющих, украшенных рельефными орлами касках, белых мундирах и красных супервестах, с серебряной Андреевской звездою на груди, они производили неизгладимое впечатление. В письме Николаю II кн. Ухтомский писал, что кавалергардский мундир кн. Волконского повсюду в Пекине вызывал восторг (ГА РФ. Ф. 601. On. 1. Д. 1370.) Представительские функции кн. Волконский выполнял и раньше: в 1895 г. он сопровождал генерала А. Н. Куропаткина, командированного в Тегеран для извещения шаха о вступлении на престол Николая II. Новая командировка (в марте-августе 1897 г.) выявила, что поручик кавалергардского полка - внимательный и вдумчивый наблюдатель. Это в немалой степени объяснялось отличными способностями и блестящим образованием — кн. Александр Михайлович Волконский окончил по первому разряду курс на юридическом факультете Петербургского университета, а затем, также по первому разряду, двухгодичный курс Академии Главного штаба. Позже, в 1900 г., он окончил дополнительный курс Академии и за отличные успехи был причислен к Генеральному штабу.

По собственному почину кн. [5] Волконский составил записку о необходимости улучшения стратегического положения России на Дальнем Востоке ввиду предстоящей войны с Японией. В записке нашли отражение существовавшие в то время в правящих верхах представления о методах укрепления позиций России в этом регионе. В них тесно переплетались два начала: постановка национально-государственных задач (оборона рубежей Отечества, экономическое развитие Сибири, получение свободного выхода в открытый океан) и идеи широкой экспансии. Секретная записка кн. Волконского, отпечатанная лишь в нескольких экземплярах, публикуется по копии, хранящейся в фонде Царскосельского дворца. Она была прислана Николаю II вел. кн. Александром Михайловичем. Последний считал, что кн. Волконский «замечательно верно понял и оценил наше положение на Востоке и наметил меры, которые необходимо теперь же, не теряя ни одной минуты, приводить в исполнение» (ГА РФ. Ф. 543. On. 1. Карт. IX. Д. 173. Л. 28).

Публикация доктора исторических наук Ирины РЫБАЧЕНОК

Секретно.
В Военно-Ученый Комитет Главного Штаба.

Кавалергардского ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА
ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ МАРИИ ФЕДОРОВНЫ полка

Поручика Князя Волконского

записка

О НЕОБХОДИМОСТИ УСИЛЕНИЯ НАШЕГО СТРАТЕГИЧЕСКОГО ПОЛОЖЕНИЯ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ.

Летом текущего 1897 года я был командирован в составе миссии Князя Э. Э. Ухтомского в Пекин¹. Проведя некоторое время в Сеуле, я через Владивосток и Сибирь вернулся в Петербург. Все мною виденное во время этой поездки навело меня на мысль, что вооруженное столкновение между Россией и Японией близко и неизбежно и что мы к нему не подготовлены. Мысль моя не есть плод детального изучения вопроса (для сего я не имел ни времени, ни возможности). Эта мысль явилась как следствие впечатлений путешественника. Почему я считаю себя не только вправе, но и обязанным высказать мнение, опирающееся на столь шаткое основание — видно из заключительных слов настоящей записки.

ВВЕДЕНИЕ.

Важность подготовки выгодного стратегического положения на Востоке

Будущее столетие с точки зрения международных отношений будет веком борьбы за преобладание на берегах Тихого океана.

Было бы преждевременно судить о том, как разыграется эта борьба, но уже теперь ясно и несомненно, что могущественное, обещающее выгоды участие в ней мыслимо для того или иного государства только при обладании сильным стратегическим положением на берегах океана. Ясно также, что мы живем в эпоху, когда европейские правительства уже намечают опорные пункты для распространения своего влияния в этих странах, выбирают уже морские базы, могущие обеспечить их будущее владычество². (С тех пор как эти строки были написаны, Германия показала, что она не только «намечает» опорные пункты, но уже «наметила» себе один из таковых и овладела им. — Прим. авт.)

Правительство, проглядевшее теперь момент для обладания выгодной для себя базой, упустившее время для создания себе должного стратегического положения, тем самым лишает свой народ в будущем всех бесчисленных выгод, сопряженных с господством над многомиллионными по населению и многоземельными странами.

Таким представляется значение стратегического положения для западноевропейских государств, ибо они имеют здесь лишь колонии и ничем не рискуют в своих далеких неуязвимых метрополиях в случае неудачного исхода войны на Дальнем Востоке. Россия находится в этих краях в совершенно иных условиях: она непосредственно, границами своими, соприкасается с спорными землями и для нее должная стратегическая подготовка важна здесь не только в видах дальнейшего государственного роста: она важна, кроме того, как необходимое условие для успешной охраны уже существующего политического положения; улучшение стратегического [6] положения необходимо нам как условие самозащиты, как мера государственной обороны. Только обеспечив заблаговременно себе должное стратегическое положение, может Россия выйти из борьбы на Дальнем Востоке, сохранив за собой значение мирового государства.

Для владычества над Тихим океаном нужны серьезные морские силы, могущие существовать самостоятельною жизнью независимо от поддержки с далекого запада: нужна не эскадра, опирающаяся на Кронштадт, а флот обеспеченный сильною базой; на самом Тихоокеанском побережье. В обладании такой морской базой, обуславливающей возможность существования флота, и заключается центр тяжести вопроса (В нашем флоте существует школа, которая держится мнения, что новый порт был бы лишней обузой для России и что дело не в приобретении нового порта, а в развитии Владивостокских морских сооружений. Если встать на эту точку зрения, то все, что мы говорим далее о роли Кореи для наших активных планов, очевидно, теряет всякую иену, но оборонительное значение для нас Кореи остается в полной силе. — Прим. Авт.); все остальные меры, могущие быть принятыми на суше, есть не более как средства обеспечить безопасность этой базы. Следовательно, основным требованием является обладание портом: 1) незамерзающим, 2) соединенным с Империей железной дорогой и 3) вполне безопасным со стороны непосредственных соседей. Удовлетворить условию безопасности нельзя иначе, как путем исключительного господства над всем побережьем от Владивостока до нового порта и далее — в зависимости от того, в какой части Желтого моря порт будет избран. Таким образом мы с первых же шагов приходим к сознанию безусловной необходимости господства над Кореей. Но здесь интересы России сталкиваются с потребностями Японии.

Для Японии обладание корейским полуостровом важно не только в стратегическом отношении, делая ее полной хозяйкой всего Желтого и Японского морей и сразу обеспечив ее сухопутным силам угрожающее положение относительно Южно-Уссурийского края. Обладание Кореей важно для Японии еще как условие, могущее дать необыкновенный толчок ее экономическому развитию. Виды Японии на Корею не суть результат кратковременного увлечения какой-либо шовинистической партии: они выражают естественную историческую потребность 40-миллионного деятельного населения, стесненного в пределах своих островов. Об этом свидетельствует 300-летни борьба Японии и Кореи; об этом же свидетельствует теперешний рост вооруженных японских сил ³. Действительно, какими оборонительными планами со стороны Японии можно объяснить ее стремление создать полумиллионную армию, когда соединенный десант всех европейских держав и тот численностью своей не мог бы превысить пятой части такой армии? Необычайный рост японских сухопутных сил и флота как нельзя более ясно указывает, что у японцев существует определенная программа, совершенно иного, наступательного характера. Их заветная цель — перенести свое владычество на материк; в этом их стремлении главная для них помеха — Россия и против России, а не против кого-либо иного, направлена лихорадочная деятельность в их армии и флоте. Какая, однако, может быть в глазах японцев ближайшая, практическая цель войны с Россией? Изгнать нас из Уссурийского края и отрезать от океана? Слишком очевидно, что подобный план не может входить в расчет японцев, ибо самый полный успех их в начале кампании неминуемо закончился бы поражением, когда через год подоспели бы наши европейские силы. Не могут также японцы ставить целью войны уничтожение нашей тихоокеанской эскадры, ибо такая победа явилась бы временным успехом: несколько лет усилий дали бы нам возможность выслать в эти воды флот большего состава, чем была прежняя эскадра.

Овладеть Кореей и закрепить ее за собой таким актом международного значения, который лишил бы нас в будущем возможности стремиться к господству над Кореей иначе как нарушив соглашение уже не с одной Японией, но со всеми заинтересованными державами — вот та совершенно определенная цель, которую имеют в виду японцы, упорно и методично готовясь к войне с Россией.

Когда наступит эта война? Ответ ясен: как только Япония будет убеждена в достаточном превосходстве своих сил над нашими. А это время очень близко. Уже нынешним летом (1897 г.) военный агент в Китае имел сведения, что в Японии готовы к объявлению войны, если Критские осложнения ⁴ поставят нас в затруднительное положение на западе. Чрез несколько лет, когда в Японии будет осуществлена громадная морская программа, перевес в силах так явно склонится в сторону нашего врага, что только какое-нибудь совершенно непредвиденное изменение нынешней политической обстановки может избавить нас от необходимости вступить в эту трудную борьбу. [7]

Итак, международная борьба на Тихом Океане неизбежна. В самом близком будущем она грозит проявиться в форме войны между Россией и Японией. Цель этой войны со стороны Японии — обладание Кореей. Достижение этой цели породит необычайный рост Японского могущества, непосредственно ослабит наше теперешнее политическое положение и обусловит дальнейшее его ослабление в будущем. Создать такую стратегическую обстановку, при которой переход Кореи во власть Японии стал бы фактом маловероятным, — вот, кажется нам, важнейшая для России задача данной минуты на Крайнем Востоке.

Из обзора театра войны постараемся вывести те меры, которые представляются нам необходимыми для решения этой задачи.

I. УССУРИЙСКИЙ КРАЙ.

Вековое движение России на Восток было инстинктивным стремлением стать твердой ногой на берегах Тихого Океана. Спускаясь постепенно по побережью на юг, мы наконец остановили свой выбор на Уссурийском крае с его заливом Петра Великого, как на районе, могущем нам обеспечить на берегах океана прочное политическое положение. С тех пор Южно-Уссурийский край выражает собой (и будет выражать впредь до выбора нового, южного порта) всю сумму нашего политического и военного могущества на Дальнем Востоке.

Такая его роль зависит от двух причин: от географического положения и от сосредоточения в нем главной массы наших войск.

На всем огромном протяжении нашей береговой линии имеются лишь два пункта, нападение на которые может оказать влияние на стратегическую сторону кампании: это устье Амура, о котором скажем ниже, и Южно-Уссурийский край. Все остальное побережье совершенно отделено от внутренних районов страны сотнями верст непроходимого пространства; тогда как неприятель, прошедший Южно-Уссурийский край до р. Уссури открывает себе удобный путь по долине этой реки в глубь Сибири. Потеряв этой край, мы будем вынуждены перенести оборону чуть ли не в Хабаровск. Неприятель, утвердившийся в Южно-Уссурийском крае и превративший его в свою промежуточную базу, восполняет слабые стороны, присущие всяким десантным операциям, и приобретает прекрасное исходное положение для дальнейших наступательных действий. Таким образом в системе нашей обороны этот край занимает центральное по значению место; потеря его совершенно видоизменила бы наше стратегическое положение и сразу подорвала бы наше политическое значение; поэтому полная обеспеченность обороны Уссурийского края есть первейшее требование государственной безопасности.

Но мало того. Роль этого района не исключительно оборонительная: только будучи сильны в нем, можем мы помышлять о действиях в Корее. Вытесненные из него, мы должны будем совершенно отказаться от каких бы то ни было активных действий вне пределов России и оставим японцев полными хозяевами не только Кореи, но и всех земель, примыкающих с севера к Печилийскому заливу, так что ко времени прихода подкреплений из Европейской России мы найдем японцев вполне уже укрепившимися в Корее и, вероятно, в Манчжурии.

Борьба не может миновать Уссурийский край, ибо в нем сосредоточена живая сила одного из противников. Не ослабив нас здесь, Япония не может быть уверена в успехе своих предприятий в Корее. Она должна или произвести сильную демонстрацию против нашей территории, чтобы задержать часть русских сил от движения в Корею, или же направить в Уссурийский край главные свои силы. Последнее предположение вероятнее, т. к. успех в Уссурийском крае сам по себе отдаст им в руки и Корею.

Итак, двоякое значение Уссурийского края весьма велико и необходимость отстоять его во что бы то ни стало — очевидна. Посмотрим, каковы должны быть средства для его защиты.

Они следующие:

1. Наличность в крае достаточных сил для действия против наибольшего десанта, какой можно ожидать со стороны японцев.

Не входя в рассмотрение практического вопроса о численности необходимых для сего войск, скажем лишь принципиально, что в край этот уже в мирное время должно быть стянуто все, что только возможно стянуть. Нынешняя дислокация войск [8] Приамурского края показывает, что в этом отношении могут быть сделаны значительный улучшения.

2. Возможность сосредоточить наши силы к любому пункту высадки — т. е. улучшение путей и увеличение телеграфной сети. То и другое в теперешнем своем виде этой задаче не отвечает.

3. Инженерная подготовка района. Надлежит укрепить вероятные места высадки, возведя в них батареи и подготовив минную оборону. Надлежит укрепить подступы к Владивостоку с сухого пути.

4. Надежность Владивостокских укреплений. Южно-Уссурийский край может окончательно перейти в руки врага не ранее как после падения Владивостока: если этот край можно назвать плацдармом, охраняющим наше влияние на берегах океана, то Владивосток не что иное, как редут этого плацдарма, последнее средство, могущее поддержать наш престиж в случае общей неудачи. Для того, чтобы выполнить такое назначение, Владивосток должен быть способен выдержать самую продолжительную осаду, до тех пор, покуда присланные из Европейской России силы не выручат его. Ныне морские сооружения Владивостока близятся к концу даже на Русском Острове, но сухопутные укрепления (если верить тому, что говорится об этом на месте) едва еще намечены и овладеть Владивостоком с сухого пути не представляется никакого затруднения.

Если бы Южно-Уссурийский край мог выполнить свое назначение охраны нашего политического положения путем одних пассивно-оборонительных действий, то упомянутые здесь средства обороны его были бы достаточны. Но оборона наша не достигнет цели, если она не будет активною. Ввиду этого, сверх тех сил, которые назначены собственно для защиты Южно-Уссурийского края, нам необходимо.

5. иметь в крае отряд совершенно свободный и достаточно сильный для самостоятельных действий в Корее. Отправку отряда на полуостров удобнее сделать морем, но для этого необходимы транспорты. В случае движения сухим путем отряду придется пройти до Гензана 500 верст, причем, однако, наступление его может быть облегчено мерами (см. ниже), заранее предпринятыми нашими инструкторами в Корее (Если состоится присоединение южного порта, то место этому отрешу должно назначить не в Уссурииском крае, а при новом порте, откуда выход его был бы менее затруднен. — Прим. авт.).

Уссурийский край занимает центральное положение в системе нашей обороны; остальные районы театра имеют вспомогательные по отношению к нему роли, которые в двух словах могут быть определены следующим образом: Забайкалье есть промежуточная база; р. Амур — коммуникационный путь, связывающий ее с Уссурийским районом. Через Манчжурию проходит операционная линия Забайкальских войск; господство над Манчжурией дало бы нам новый продовольственный базис. Корея, будучи нейтральной, прикрывает наш правый фланг, находясь в руках японцев, служит угрозой этому флангу и тылу.

II. КОРЕЯ.

Достаточно одного взгляда на карту, чтобы понять стратегическое значение Кореи в борьбе на Тихом Океане.

Флот, владеющий портом на южном берегу Кореи, занимает центральное положение в азиатских частях океана и может действовать по внутренним операционным линиям против Китая, против Японии и на юг — против английского морского пути из Индии в Восточный Китай. Заняв эту позицию, Япония сделалась бы полной хозяйкой всего северо-запада Великого океана. В частности же, флот ее, опираясь на оба берега пролива Браутона и на лежащий в этом проливе остров Цусима, во всякое время мог бы преградить нашему флоту свободный доступ в Китайское и Желтое моря. Если, напротив, один из южных портов (Каргода, Мозам-по) будет в русских руках, то операционная линия нашего флота для действий его в Желтом и Китайском морях сократится на 2 дня пути (Насколько важно такое сокращение, видно из того, что мореходная канонерская лодка (типа «Отважный») имеет запаса угля лишь на 4 дня полного хода. — Прим. авт.). Занятие одного из более северных портов, лежащих в Корейском заливе (напр., Порт-Артура или Талиен-вана), не доставило бы нам указанной выгоды, но зато приблизило бы нашу морскую базу к железнодорожному Манчжурскому пути.

Таково значение береговой Корейской линии; но и вопрос о том, кто будет господствовать над всем полуостровом, не менее важен. [9]

Овладев им, Япония в течение 2-3 лет успеет создать себе прекрасный базис для действий против нас. Ходячее мнение о бедности Кореи опровергается знатоками этой страны (Моллендорф), а значительный вывоз из страны предметов довольствия (риса, бобов) ясно свидетельствует, что японцы с первых же дней найдут здесь известный избыток продовольствия. Широкое развитие японского транспортного флота и близость Японии до крайности облегчат организацию базы и дадут возможность беспрепятственно, еще в мирное время, перебросить на полуостров целую армию в течение нескольких недель. Утвердившись в северной части страны, японские силы будут в состоянии действовать как в тыл Южно-Уссурийского края, так и против Манчжурии, постоянно угрожая отрезать нас от Великого Океана и закрыть нам доступ к Печилийскому заливу. Ныне уже строится Манчжурская дорога; рано или поздно от нее отделится отросток к Печилийскому заливу. Как отросток этот (вероятно, Бодуне — Шанхай-гуань, или Бодуне — Порт-Артур), так и участок дороги Бодуне — Нингута — Владивосток в равной мере будут находиться под ударами японских сил, сосредоточенных в северной Корее. Овладев одной из этих ветвей, японцы станут господствовать над всей Манчжурской железной дорогой, а следовательно, и над всем пространством от границы Забайкалья до Уссурийской границы. Поэтому, если мы допустим японцев утвердиться на севере полуострова, мы будем вынуждены кроме двух крепостей, прикрывающих головы Сибирской дороги, иметь целую систему укреплений для охранения ее конечных ветвей. Трудно предвидеть, какое напряжение народных сил потребовалось бы с нашей стороны в будущем, чтобы создать в этой далекой окраине, бедной средствами и людьми, достаточное противодействие тем силам, которые японцы сравнительно легко могут сосредоточить в северной Корее.

Корея может быть рассматриваема как заслон Китая против Японии; одна из основных причин блестящего состояния тыловой службы у японцев в последнюю китайско-японскую войну ⁵ был тот факт, что они еще до открытия военных действий заняли Сеул и пути, ведущие к нему от места высадки их армии, и обратили страну в свою промежуточную базу. Если мы будем господствовать в Корее, то Япония, лишившись этой базы, должна будет иметь непрерывный путь подвоза из Японии прямо до места высадки на Китайском побережье; такое удлинение коммуникационного пути вынудит японцев увеличить число транспортов и заставит выделить из состава боевой эскадры большее число военных судов для их прикрытия.

Из всего сказанного очевидно, что с занятием Кореи японцами произойдет полное изменение нашего стратегического положения: те части побережья, в обладании которыми заключается (с точки зрения международных отношений) все общегосударственное значение Сибири, будут находиться под постоянной угрозой быть отрезанными от Империи; Южно-Уссурийский край вместо того, чтобы служить выражением политического могущества России на Дальнем Востоке, станет Ахилесовой пятой нашего международного положения; станет тем районом, давление на который со стороны Англии доставит ей компенсацию за ее оборонительное против нас положение в Сев. Индии.

Средства воспрепятствовать переходу Кореи в руки японцев следующие:

1. Содержание во всех корейских городах, где есть японские гарнизоны, русских гарнизонов равной силы.

2. Широкое развитие в Корее русского инструкторства, согласно проекту полковника Путята⁶.

В настоящее время Сеульский гарнизон весь находится под командой русских офицеров: это обеспечивает страну от всякого невыгодного для нас дворцового переворота и дает возможность иметь короля на нашей стороне. (Последнее обстоятельство тем более важно, что несчастным договором, заключенным Ямагатою⁷ в Москве с кн. Лобановым⁸, мы совершенно связали себе руки для активной роли в Корее⁹: единственный выход из этого положения — действовать от имени короля.)

Дальнейшее развитие инструкторства, перенесение его в провинцию, будет иметь огромное значение:

а) оно даст нам в мирное время полное военное господство в стране;

б) даст возможность изучить страну и знать положение дел несравненно полнее, чем это может быть сделано обычной военной и дипломатической агентурой;

в) обусловит возможность подготовить страну в военном отношении для наших целей. Средством к сему будет служить: [10]

1) дислокация инструкторских войск соответственно возможным местам высадки японцев;

2) подготовка операционного пути для нашего Уссурийского отряда (улучшение дорог, устройство этапов, укреплений и пр.);

3) устройство при помощи войск нужных для нас дорог и телеграфных линий и их охранение;

г) в случае занятия нами порта, инструкторские войска облегчат его устройство и сухопутную его оборону.

Мы указали меры военного характера, могущие быть примененными на самой

корейской территории; но в сущности все мероприятия в Уссурийском крае, в Манчжурии и т. д. должны иметь в виду ту же задачу — русское господство в Корее.

Форма, в которой должно выразиться это господство, вполне определяется той целью, которую в данном случае преследует Россия. России важно не обладание Кореей, а изъятие ее из-под влияния тех, в руках кого она обратилась бы в орудие против нас. Россию интересует не территориальное приобретение, которое вызвало бы отягощение государственных средств на посылку гарнизонов, чиновников, строение . крепостей... и не экономическое господство, до которого в этих краях мы долго еще не дорастем, а — полное изолирование королевства в смысле международных отношений. Поставить Корею в положение Бухары — таким представляется нам идеал, к которому надо стремиться в этом вопросе.

Существует, однако, проект разрешить его в другом смысле — поделив Корею между Россией и Японией. Предполагают, что такой дележ навсегда удовлетворит последнюю и умиротворит обе стороны. Этот проект носит все типичные черты чисто кабинетного мышления: одним почерком пера он как бы разрешает сложный вопрос, на самом же деле невыполним, т. к. вовсе не сообразуется с фактами. 1) Легко провести разграничительную черту на карте, но трудно будет охранить ее неприкосновенность в действительности. Народы, обладающие европейской материальной цивилизацией, раз утвердившись на территории малокультурных племен, силою вещей вынуждены бывают расширять свои границы; об этом свидетельствует наше движение к Великому Океану и в глубь Средней Азии, встречное последнему английское движение, а также центростремительное движение всех европейских наций на Африканском материке. Японцы, воспринявшие европейскую культуру, от природы одарены духом воинственности, наживы, эксплуатации слабых, а потому искусственная граница, проведенная в Корее, сама по себе не в силах будет удержать их наступательного движения. Потребуется создать серьезную оборонительную линию и притом на дорого стоящих европейских началах соответственно европейскому же характеру японского военного дела. 2) При разделе Япония получит южную часть полуострова, а следовательно, флот ее приобретет все те выгоды стратегического положения, о которых мы говорили выше. 3) Затем, проект этот как бы игнорирует существование 10-миллионного корейского народа, а между тем мы должны предвидеть то недалекое уже время, когда и он заявит свои желания: такой искусственный дележ может внести в этот вопрос новые осложнения. Корея есть достояние России и граница между Россией и Японией может быть только одна — океан.

Я говорил выше, что виды Японии на Корею суть выражение ее исторической потребности найти выход своему чрезмерному населению. Россия вынуждена поставить преграду этим замыслам, поскольку они касаются смежных с нами земель. Но движение японского народа на юг, его утверждение на островах Тихого океана вовсе не противоречит интересам России. Поистине странно было бы уступить Японии «русскую» Корею, вместо того чтобы облегчить ей выход на испанские Филиппины и голландский архипелаг. Мы должны примириться с мыслью, что Японии суждено стать великой морской державой, но нам не безразлично, где будет центр ее морского могущества, в наших ли водах или же на юге: Япония, сосредоточившая свое морское могущество на севере, — авангард Англии против нас; Япония, сосредоточившая его на юге, на мировых путях из Индии в Восточную Азию, Австралию и Южную Америку, — враг Англии. Воспользоваться естественной потребностью своего врага с выгодой для себя — не есть ли это благодарнейшая из задач дипломатии?

III. МАНЧЖУРИЯ.

Во время мобилизации 1895 года Приамурским военным округом ¹⁰ возлагалась [11] большая надежда на войска, сосредоточенные в Забайкалье. Действительно, движение отряда через Манчжурию на Цицикар и Нингуту и выход его в тыл и фланг японскому десанту является одним из важнейших средств в системе нашей обороны: оно уничтожит характер «мешка», присущий Уссурийскому краю, и свяжет действия высадившихся японцев страхом за свои сообщения. Если таково значение этого средства, то вполне логично позаботиться об усилении того влияния, которое оно может оказать на ход кампании

Движение отряда 1896 года от р. Аргуни до Цицикара было рассчитано на 20 neреходов; от этого пункта до Нингуты расстояние еще больше, переходов 25; следовательно, отряд может достигнуть Уссурийской границы не ранее двух месяцев после объявления мобилизации и японцы в продолжении 4-6 недель со времени высадки могут спокойно вести наступление к Владивостоку. Кроме того, отряд, который было решено послать в 96 году через пустынную, малоизвестную западную Манчжурию был очень невелик. Желательно в будущем увеличить отряд и ускорить его появление вблизи противника. Постройка Манчжурской железной дороги дает к тому полную возможность. Под видом охранения работ вдоль восточной части дороги (в Цицикаре, Бодуне, Нингуте, Омосо...) возможно сосредоточить значительные силы. Тогда мы уже в самом начале кампании будем иметь тот результат, на который рассчитывали чрез 2 месяца — с приходом Забайкальского отряда. Сосредоточенные таким образом силы составили бы наш авангард, не только для действия к стороне Уссурийского края, но также и в случае действий по направлению к Лиатунгу и Корее.

Если мера эта правильна, то способ ее осуществления должен быть смел и энергичен, — иначе она не принесет ожидаемой пользы. Посылка в Манчжурию мелких отрядов, как это делается теперь, имеет все дурные стороны этой меры, вызывает опасения китайских властей и иностранцев и в то же время вовсе не увеличивает нашей боевой готовности. Посылка нескольких вновь сформированных для этой цели батальонов тоже явилась бы полумерой, ибо все внимание подобных частей поневоле обращается на устройство хозяйства в ущерб воинским их качествам. По нашему крайнему разумению в Манчжурию следует послать, не откладывая сего в долгий ящик, сплоченную бригаду (дивизию) частью сухим путем, частью на Добровольном флоте с открытием навигации.

В августе нынешнего года Приамурский край посетил помощник начальника японского главного штаба генерал Каваками ¹¹, пользующийся большим авторитетом в японском военном мире, между прочим, как человек, выработавший талантливый план последней войны. Эта поездка, во время которой его сопровождало несколько весьма наблюдательных японских офицеров генерального штаба, была в сущности рекогносцировкой Приамурья и несомненно, что впечатления, вынесенные генералом Каваками, определят собой на несколько ближайших лет военную политику Японии. Решительное проведение указанной выше меры существенно изменит наше стратегическое положение и, нарушив своей неожиданностью планы Японии, быть может, вынудит ее отдалить время объявления войны. (Злоупотребления некоторых подрядчиков и иженеров при расчете с рабочими на Сибирской железной дороге ни для кого не тайна. На Манчжурской дороге поле для таких злоупотреблений будет еще шире, а последствия их еще значительнее, ибо они могут восстановить китайское население против постройки дороги. Привлечение части сосредоточенных в Манчжурию войск к постройке внесло бы в это дело элемент законности вывоза из Манчжурии. — Прим. авт.)

С этой мерой тесно связана вторая роль, географически присущая Манчжурии, — роль продовольственного базиса.

Уже теперь войска Уссурийского края наполовину довольствуются привозным хлебом; сосредоточение в крае еще больших сил немыслимо без соответственного улучшения подвоза продовольствия. Географическое положение Манчжурии с ее судоходными притоками Амура как нельзя более способно облегчить эту задачу. Между тем наши торговые сношения с Манчжурией совершенно ничтожны. В нынешнем году по Сунгари поднялось лишь 4 парохода; китайские власти нередко препятствуют вывозу проданных партий хлеба: китайские купцы знают, что мы нуждаемся в их услугах и злоупотребляют этим. (Нынешним летом Хабаровск в течение нескольких дней оставался без мяса. — Прим. авт.)

Необходимо назначить агентов в важнейшие города, лежащие по системе Сунгари; (Пограничный комиссар Амурской области имеет местопребывание в г. Благовещенске, главным образом для того чтобы быть ближе к живу шим на русской территории китайцам. Казалось бы, что выгоднее перевести комиссара в один из центральных городов Манчжурии (Бодуне, Гирин), где он был бы, правда, дальше от чисто местных интересов, касающихся Призейских китайцев, но зато стал бы ближе к вопросу государственной важности: он естественно явился бы объединителем при выполнении мер для развития вывоза из Манчжурии - Прим. авт.) увеличить число пароходов, снабдив их орудиями и [12] военной командой (дабы торговые обязательства китайцами выполнялись); учредить склады на случай кампании для продовольствования отрядов, оперирующих в Манчжурии, и для непрерывности подвоза в Уссурийский край по Амуру... Необходимо, одним словом, воспользоваться постройкой Манчжурской ж. д. для того, чтобы превратить Восточную Манчжурию в систематически организованную продовольственную базу.

О необходимости господствовать в Манчжурии ради охраны Сибирской ж. д. от японцев в случае их утверждения в Корее или на Лиатунге — сказано выше при обзоре Корейского региона.

IV. РЕКА АМУР.

Владея таким великолепным коммуникационным путем, как Амур, мы до последних годов не заботились в должной мере о его безопасности.

Вопрос об укреплении устья Амура переживал в течение долгих лет колебания совершенно удивительные для такого детски ясного вопроса. Одна неприятельская мореходная канонерская лодка, пробравшаяся до Хабаровска, может надолго расстроить организацию нашего подвоза. Доступ в Амур должен быть абсолютно заперт. Насколько возводимые ныне в Николаевске укрепления (характер которых стеснен весьма экономным денежным отпуском) отвечают этой цели — судить об этом могут лишь люди, близко стоящие к делу.

В военное время по всему Амуру загуляет и русская и разноплеменная азиатская вольница: для обеспечения свободного плавания по Амуру и его притокам надо снабдить пароходы орудиями; эта мера окажет немалую услугу также в случае успеха японцев в Уссурийском крае.

V. ЗАБАЙКАЛЬЕ.

Относительно Забайкалья может явиться лишь один принципиальный вопрос: не сосредоточено ли в нем чрезмерное количество войск? Присутствие их здесь должно объясняться или невозможностью продовольствовать их в местностях, лежащих ближе к району столкновений, или необходимостью воздействовать на Китай. Всякий батальон, излишний с этих двух точек зрения, должен быть отсюда переведен на восток.

Меня могут упрекнуть в том, что я как бы игнорирую такой важный фактор предстоящей войны, как Сибирская жел. дор. Но, во-первых, мы говорим здесь о ближайших годах, предшествующих окончанию ее постройки ¹², ибо в интересах Японии объявить нам войну до наступления этого события, как только значительная часть японской судостроительной программы будет выполнена. Затем слабая провозоспособность дороги не дает возможности рассматривать ее как средство к значительному изменению численности войск в первые месяца кампании; дорога окажет влияние только к тому времени, когда судьба первого периода кампании будет уже решена, т. е. ко времени или перенесения нашей оборонительной линии в глубь Приамурья, или же — решительного нашего наступления в Корею (Манчжурию). Наконец, если не будут заблаговременно сосредоточены войска в Восточной Манчжурии, то всю Манчжурскую жел. дор. от самой границы Забайкалья до Владивостока надо считать как бы несуществующею со дня высадки японцев в Печилийском заливе или утверждения их в северной Корее.

Общеизвестные данные, относящиеся к сравнению русского и японского флотов, как нельзя более подтверждают мысль о нашей неподготовленности к войне.

Японцы обладают широкой, безопасной базой в своем Внутреннем море, а передовые их пункты вынесены для операций на Желтом и Японском морях — в Корейский пролив. Их флот располагает многочисленными угольными станциями, приблизительно 20 доками, 5 адмиралтействами и 7 частными судостроительными мастерскими. У нас вместо всего этого одно адмиралтейство во Владивостоке с одним доком и с мастерскими, не могущими удовлетворить потребностям эскадры; в силу последнего обстоятельства суда (по общему мнению моряков) никогда не бывают в должной исправности. В деле снабжения углем мы находимся в руках японцев.

Программа ужасающего развития японского флота настолько близка к осуществлению, что не составляет уже секрета — она известна всему миру: на вопрос же, есть ли у нашего морского ведомства ответная программа, могли бы ответить с уверенностью лишь очень немногие лица — настолько мало продвинулось это дело ¹³. [13]

Резервом Тихоокеанской эскадры служит Балтийский флот. Предполагая его наибольшее напряжение (т. е. предполагая, что все наши суда в Средиземном море переведены и что в Балтийском море оставлено лишь то, что не способно выжить в океане), летом 1897 года можно было бы сосредоточить на Востоке силы, равные японским. Но уже в 1900 году, ко времени осуществления большей части японской программы (если принять во внимание заведомо строящиеся у нас и у японцев суда), активные части флотов выразились бы — для русских 41, а для японцев 60-ю кораблями.

Примечание

(Таблица составлена по Lord Brassey и «Памятной книжке В. К. А. М.» ¹⁴ — Прим. авт.)

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

В возможно кратких чертах мы охарактеризовали общее государственное значение всего театра войны и указали на роль отдельных его регионов. Мы видели, что Корея при настоящем положении дела совершенно не обеспечена от захвата ее Японией; видели, что Манчжурия находится совершенно вне нашего военного влияния в мирное время и что даже Южно-Уссурийский край недостаточно еще обеспечен в смысле обороны.

Нет, следовательно, сомнений в том, что мы к борьбе не подготовлены.

Из вышеизложенного ясно также, что срок, которым мы можем располагать для улучшения нашей стратегической подготовки, весьма краток, а меры, необходимые для такого улучшения, весьма просты и при значительном расходе осуществимы в течение 2 - 4 лет.

Следовательно, подготовка еще возможна, и весь вопрос в том, приступим ли мы к ней немедленно или упустим время, пребывая в бездействии. Дальнейшие выводы, которые можно сделать из изложенного, следующие:

1) Необходимо иметь общий план стратегической подготовки, охватывающий собой все районы театра войны и деятельность флота, как органические части одного целого.

Мне, конечно, не может быть известно, существует ли такой план или нет, но если и существует, то он очень далек от своей реализации, иначе он не мог бы оставаться неизвестным для второстепенных деятелей в крае. План кампании, выработанный в 1895 г., не может соответствовать указанной цели, т. к. он был вызван необходимостью подготовиться к войне с Японией чуть ли не накануне разрыва с ней: спешные меры нескольких месяцев не могут заменить систематическую подготовку мирного времени.

2) Необходимо, чтобы выработанный в Петербурге план касался лишь общей, принципиальной стороны дела; детальную же разработку мер, проведение их в жизнь необходимо предоставить местным деятелям, облеченным доверием центральной власти.

Наши азиатские окраины страдают от чрезмерной централизации государственного управления. Всякий, кому дороги интересы отечества, вправе ожидать, что на этот раз — в спешном и важнейшем деле подготовления обороны края — будет сделано отступление от обычной системы. В данном случае важны не детали дела — важен самый факт быстрого и энергичного осуществления той или иной меры.

3) Оборона края — дело такой первостепенной государственной важности, что вопрос о денежных средствах отпадает. [14]

Таковы выводы формального характера; переходя к более практической сто не дела, можем указать на следующие важнейшие меры стратегической обороны.

1) Усиление флота.

2) Ускорение работ по укреплению Владивостока с сухого пути.

3) Перевод в Манчжурию бригады или дивизии из Европейской России с Кавказа.

4) Обращение Восточной Манчжурии в продовольственную базу.

5) Развитие инструкторского дела в Корее.

В заключение поставим вопрос, не даст ли удачное согласование времени усиления флота и появления отряда в Манчжурии возможность вполне без риска занять порт на берегу Ляодунского полуострова?

Неудачный исход войны с Японией будет началом новой эры в истории России на Дальнем Востоке.

В продолжении двух столетий мы жили в Сибири спокойно, имея соседями слабое государство и добродушные племена; без тяжких жертв, одним фактом превосхоства нашей культуры и нашего человечного отношения к инородцам, мы подвигали в глубь материка, и в руках гениального Муравьева¹⁵ несколько сот русских солдат оказались достаточным орудием, чтобы присоединить к России целые страны. Нетревожимые в настоящем, мы в будущем во всем Северном Китае могли видеть наше естественное наследие.

Неудачный исход предстоящей войны поставит нас лицом к лицу с совершенно иными соседями, ибо он послужит сигналом, по которому все европейские государства ринутся на Север Азиатского материка. Если мы теперь оказались не в силах задержать захват немцами бухты Цзяоджоу, то какими средствами остановим мы, после неудачной войны, территориальное разрастание иноземного влияния в Китае? Чрез 10-15 лет в нашем соседстве вырастет германская шандунская провинция, создадутся британские и японские территории. Тогда исчезнут все исторические выгоды нашего исключительного господства над Севером Азии; сюда будут перенесены все невыгодные для нас данные европейских отношений и в случае европейской войны с любым из наших врагов нам придется вести борьбу на два фронта.

Таково значение предстоящей войны с Японией, а между тем, если сравнить медлительность нашей подготовки к ней с быстротою роста японских вооруженных сил, приходится сознаться, что мы находимся в состоянии летаргического сна. Если он продолжится еще несколько лет, то Владивостоку грозит судьба Севастополя. Быть может, она будет исполнена такого же бесполезного героизма, но вред от неудачного исхода войны будет несравненно тяжелее, чем результат Крымской кампании; ибо если в Европейской России мы могли после поражения встать на ноги через 20 лет, то, чтоб вновь окрепнуть в далекой и слабейшей нашей окраине, нам потребуется столетнее напряжение народных сил.

Правильно ли мое мнение — судить не мне, но придя к такому выводу и в то же время веря, что положение дела еще может быть улучшено, я, естественно, счел своим нравственным долгом представить мое откровенное суждение на суд лиц, могущих влиять на ход событий на Дальнем Востоке.

3 декабря 1897 года.

ГА РФ. ф. 543. On. 1. Карт. IX. Д. 173. Л. 1-27.

Комментарии

1. Ухтомский Э. Э. (1861-1921), князь, известный публицист, поэт и путешественник. В 1890-1891 гг. сопровождал будущего царя Николая II в кругосветном путешествии, а затем изложил свои впечатления и наблюдения в книге «Путешествие на Восток Наследника Цесаревича», роскошно изданной и переведенной на немецкий, французский и английский языки. С 1896 г. редактор-издатель газеты «Санкт-Петербургские ведомости», отчасти финансировавшейся правительством. В ходе переговоров с Цинским правительством Ухтомский, по поручению министра финансов С. Ю. Витте, должен был обсудить вопрос о соединении КВЖД с портом на Желтом море и с Пекином. Миссия Ухтомского окончилась неудачей из-за категорического отказа Китая.

2. Колониальное соперничество ведущих капиталистических держав на Дальнем Востоке после поражения Китая в войне с Японией вылилось в борьбу за его раздел. Она велась под видом «аренды» военно-морских баз, получения железнодорожных и других концессий. Почин положила Германия. 2(14) ноября 1897 г. она ввела свою эскадру в бухту Желтого моря Киао-Чао (Цзяочжоувань) на южном берегу Шаньдунского полуострова и высадила там десант.

3. Речь идет о принятой в коние 1895 г. японским правительством программе вооружений на 1896-1905 гг., рассчитанной на подготовку к войне с Россией до завершения последней строительства КВЖД. Финансовую базу программы составила полученная от Китая колоссальная контрибуция в размере 364 млн. иен, что значительно превышало военные издержки Японии. Из обшей суммы более 300 млн. иен, предназначенных на военно-морскую экспансию, уже к 1900 г. было израсходовано около 80%. Задача утроить численность сухопутных войск (доведя ее до 600 тыс. человек) и учетверить тоннаж военно-морского флота (до 278900 тыс. тонн) была практически выполнена к 1903 г.

4. Национально-освободительное движение на о. Крит и греко- турецкая война, начавшаяся 6(18) апреля 1897 г., побудили европейские державы объединить усилия для воздействия на Порту и правительства балканских государств с целью локализации войны. Международный десант занял северное побережье острова; в критских водах крейсировали небольшие эскадры Великобритании, Франции и России. Последняя опасалась вторжения судов английского флота или соединенного флота держав в Черноморские проливы в случае кризиса власти в Константинополе. Поскольку это противоречило существовавшим международным трактатам о закрытии проливов для военных кораблей иностранных держав, российское правительство заявило о недопустимости нарушения режима проливов. Кроме того, морское и военное ведомства готовили все необходимое для защиты безопасности и интересов России на Черном море.

5. В июне 1894 г. Китай направил в Корею (бывшую ее номинальным вассалом) войска для подавления крестьянского восстания. Одновременно и Япония под предлогом защиты своих подданных высадила в Инчоне десант морской пехоты. Он занял корейскую столицу, отрезав место высадки китайских войск южнее Сеула от корейско-китайской границы. Токио настаивал на проведении «реформ» в Корее, что на деле означало установление над страной японской опеки. Позиция, занятая европейскими державами, развязала Японии руки: 13(25) июля 1894 г. ее флот без объявления войны открыл огонь по китайским кораблям. 5(17) апреля 1895 г. побежденный Китай подписал в г. Симоносеки мирный договор, односторонне признав независимость Кореи.

6. После государственного переворота, совершенного Японией в Корее 26 сентября (8 октября) 1895 г., по просьбе короля Коджона ему было предоставлено убежище в русской миссии в Сеуле, откуда он управлял страной более года. Стремясь закрепить дружественные отношения, корейское специальное посольство, прибывшее в Россию на коронацию Николая II, попросило о присылке в Корею русских военных инструкторов для охраны короля, создания и обучения национальной армии. Переговоры по этому вопросу возглавил старший делопроизводитель Военно-ученого комитета Главного штаба полковник Д. В. Путята. Им же был составлен проект подготовки в течение трех лет 6-тысячной кадровой корейской армии. Первая группа инструкторов (2 офицера, 10 унтер-офицеров, 1 врач) прибыла в Корею 9(21) октября 1896 г.

7. Ямагата Аритомо (1838-1922), граф, японский государственный деятель. В 1869 г. и 1888 г. выезжал в Европу для изучения военной и политической системы ведущих капиталистических держав. В 1873 г. получил портфель военного министра; в 1878 г. настоял на переустройстве японской армии по германскому образцу; в 1883 г. назначен министром внутренних дел; в 1889-1891 и в 1898-1900 гг. премьер-министр; в 1898 г. получил звание маршала. В 1900 г. ушел в отставку, но до конца жизни сохранял влияние на формирование политического курса страны.

8. Лобанов-Ростовский А. Б. (1824-1896), князь, русский дипломат, в 1895-1896 гг. министр иностранных дел.

9. Имеется в виду соглашение между Россией и Японией о Корее (протокол Лобанова-Ямагата). подписанное 28 мая (9 июня) 1896 г., дополнившее меморандум Вебера — Комуры от 2(14) мая 1896 г. Предусматривало взаимные консультации между Россией и Японией по всем вопросам, касающимся Кореи, и совместные действия в получении ею иностранных займов. Отражало стремление России ограничить японское влияние в Корее.

10. После подписания мирного договора в Симоносеки, среди условий которого было требование об отчуждении Ляодунского полуострова в пользу Японии, Россия, Германия и Франция сообща посоветовали Токио отказаться от этого пункта. Для подкрепления дипломатического демарша была организована морская демонстрация трех держав в Тихом океане. 8(20) апреля 1895 г. в Приамурском округе началась мобилизация; были заминированы подступы к Владивостокскому порту; командир Тихоокеанской эскадры вице-адмирал С. П. Тыртов получил инструкции в случае разрыва отношений с Японией начать военные действия против японского флота.

11. Каваками Сороку (1848-1899), японский генерал. Дважды выезжал в Европу для изучения военных наук (в Германии — под руководством генерала Штаффа и фельдмаршала фон Мольтке). Во время японо-китайской войны 1894-1895 гг. — штаб-офицер Императорского Генерального штаба. Показал себя блестящим стратегом.

12. Строительство Великой Сибирской железной дороги (Транссибирской магистрали) начато в 1891 г., завершено в 1916 г. Велось одновременно с запада и востока участками: Уссурийская ж. д. (1891-1897), Западно-Сибирская ж. д. (1892_г1896), Забайкальская ж. д. (1895-1900), Китайско-Восточная ж. д. (1897-1901), Кругобайкальская ж. д. (1899-1905), Амурская ж. д. (1908-1916), Движение открыто в 1900 г., регулярное сквозное — в 1916 г.

13. Программа судостроения на 1883-1903 гг. была выработана специальной комиссией Морского министерства на основе решений Особого совещания 10(22) августа 1881г. Изменение политической обстановки в Европе потребовало в 1885 и 1890 гг. корректировки в сторону расширения планов кораблестроения для Балтийского флота. Особое совещание 10(22) марта 1895 г. по согласованию судостроительного плана на 1895-1900 гг. выявило разногласия по основным вопросам: тип и количество необходимых судов; очередность решения задач; приоритеты развития Балтийского, Черноморского или Тихоокеанского флотов. Совещание одобрило судостроительную программу, предложенную Главным Морским штабом. Особое совещание в ноябре 1895 г. постановило иметь постоянно в Тихом океане сильную броненосную и крейсерскую эскадры. По решению Особого совещания 17(29) марта 1897 г. на усиление судостроения были выделены дополнительные, сверхбюджетные ассигнования. Однако для создания нового современного флота этих мер было недостаточно.

14. Имеется в виду великий князь Александр Михайлович Романов (1866-1933), 4-сын великого князя Михаила Николаевича. Генерал-адъютант (1909), адмирал (1915) С 1898 г. член, затем председатель Совета делам торгового мореплавания. В 1895 г. поставил Николаю II записку с программой судостроения в предвидении войны на море Японией, начало которой относил к 1903-1904 гг. Автор ряда справочников по вопросам военно-морского флота, в том числе «Военный флот иностранных государств» (издавался периодически с 1891 г.).

15. Муравьев-Амурский H. Н. (1809-1881), граф, русский государственный деятель и дипломат, генерал-адъютант (1857), генерал от инфантерии (1858). В 1847-1861 гг. — иркутский и енисейский губернатор, генерал-губернатор Восточной Сибири. Активно содействовал изучению, освоению и заселению Сибири. Руководил экспедициями по Амуру в 1854-1855 гг. и подписал Айгунский договор 1858 г., утвердивший государственную границу России с Китаем по Амуру. Получил титул графа Амурского. С 1861 г. в отставке, член Государственного совета.

Текст воспроизведен по изданию: «Граница между Рoccueй и Японией одна — океан». Секретная записка князя А. М. Волконского // Источник. Документы русской истории, № 5 (18). 1995