Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

ДОБЕЛЬ П. В.

ЗАМЕЧАНИЯ О КИТАЕ

Из Записок одного путешественника, жившего в сем государстве девять лет, в начале сего столетия.

Перевод с английской рукописи.

(Продолжение.)

Первое дело, по прибытии в Кантон, для торгового человека, стараться застраховать свой корабль какому-нибудь негоцианту из числа участников в Страховой компании. Он доставит вам переводчика, который напишет просьбу и изложит мандарину ваше дело. Советую всякому иностранцу, не нанимать самому переводчика, а принять того, кого представит негоциант, застраховавший корабль. Это дело весьма важное: ибо пока корабль ваш не застрахован, до тех пор вы не можете не только [102] торговать, но даже иметь свободного сообщения с кораблем.

Здесь нужно познакомить читателя с обычаем китайцев, требовать от иностранцев застрахования их кораблей. — Надобно знать, что китайцы не хотят иметь никаких ближайших сношений с европейцами, даже по торговле; для сего учредили они посредников или страховщиков, которые принимают на себя ответственность не только в верном платеже пошлин, какие следовать будут в казну за привезенные и отвозимые товары, но также и штрафных денег и всяких взысканий за контрабанду, ежели бы какая открылась, и даже за всякие беспорядки и ссоры, какие бы могли случиться между корабельными людьми и природными жителями; словом, они ответствуют за поведение каждого человека, принадлежащего к тому кораблю, за который они ручаются. Сии страховщики суть [103] привилегированные особы, имеющие на то исключительное право от императора. Они составляют Страховую компанию, в которой бывает обыкновенно от одиннадцати до тринадцати человек. Иные вступают в сие звание по доброй воле, другие же принужденно избираются из богатых купцов; никто не смеет отказаться от выбора. Если какой богатый купец изобличен будет в запрещенном торге: то кроме денежного штрафа по законам, его принуждают еще вступить в Компанию страховщиков. Прежде сего это звание почиталось весьма прибыльным и уважительным, и многие платили большие суммы за то, чтоб быть принятыми в Страховую компанию; но ныне хотя и многие из них получают пуговицы или ордена, почетные титлы и другие отличия: но едва ли есть такое низкое, презренное и опасное звание, как сих страховщиков. Не возможно вообразить, с [104] каким презрением и уничижением обходятся с ними мандарины, особливо же гордый их начальник, гоппоо, или таможенный директор. Если сей высокомерный властелин на кого-нибудь из них прогневается: то сей должен предстать пред него на коленях, и ударяя лбом в землю несколько раз, остается в таком унизительном положении, пока гоппоо позволит ему встать. Но и тут он должен стоять наклонившись, сложа руки на грудь, как преступник, и не смеет поднять глаз выше пятой пуговицы на груди мандарина: это сочтено бы было непростительным преступлением, если бы такой низкий человек осмелился посмотреть в лицо мандарину. Даже если кто призван в свидетели для объяснения по чужому делу, и тот должен явиться на коленях, несколько раз поклониться до земли, и потом уже позволено ему говорить, но не иначе, как только [105] отвечать на вопросы, а более ни слова. Два человека с палками стоят подле него, и если он хотя мало преступит правила подобострастия, хотя бы вовсе неумышленно, тотчас бьют его без милосердия. И для того купец всевозможно старается не подвергнуть себя такому страшному уничижению, и лучше готов подкупить секретаря и других приближенных чиновников, нежели предстать пред лицо грозного своего повелителя. Часто случается, что гоппоо и его сообщники сговорятся ограбить какого-нибудь богатого страховщика; к чему нетрудно вымыслить разные наговоры и доносы; бедняк почтет себя счастливым, если может разделаться потерею своего имущества. Для избежания сего богатые страховщики не только дают ему впредь большую часть пошлин, но и сверх того нарочитые подарки, чтоб снискать его благорасположение; а бедные задабривают [106] богатых, и ищут их заступления на случай нужды. Но если случится Его Превосходительству прогневаться за что-нибудь на всю Компанию: то все страховщики предстают пред ним на коленях, с поникшими главами, ударяя лбом в землю и умоляя о помиловании, до тех пор, пока гнев его укротится. Невозможно вообразить ничего унизительнее, раболепственнее и подлее, как сие звание страховщиков.

Не меньше они должны угождать прихотям всех других мандаринов в губернии, каждый праздник приходить к ним на поклонение, задаривать их и тем снискивать их благорасположение. Можно себе представить, сколь тягостна обязанность бедного страховщика, а особливо приняв в уважение ту мелочную точность, какая требуется при исполнении его должности: он совершенный невольник в полном смысле сего слова. Всякий раз, когда мандарину придет каприз, [107] потребовать его к себе, он должен немедленно явиться, хотя бы то было ночью или днем, даже не взирая на болезненное его состояние.

С давнего уже времени китайская Страховая компания много потеряла своего кредита и прежнего к ней уважения. Причиною тому частью величайшие грабительства мандаринов, которых она принуждена задаривать, а частью дурное поведение и неудачные торговые обороты некоторых из ее членов. Скоро сия пресловутая шайка монополистов не в состоянии будет исполнить своих обязательств с Британскою Компаниею, и если китайское правительство не примет на себя ответственности за все ее долги, и не сделает совершенного преобразования по сей части: то англичане должны будут понести величайшие потери. Надобно знать, что китайская Страховая компания ответствует за все долги каждого из ее членов, и [108] обязана заплатить оные, в случае когда он сам окажется несостоятельным. Если когда сие случится, то виновный лишается своего звания, однако не иначе, как по именному императорскому указу, и посылается в ссылку на всю жизнь. (Место ссылки китайцев называется Ели в Северной Татарии.) В Китае нет различия между умышленным и неумышленным банкротом; всякий несостоятельный купец наказывается как бы умышленный; и строгость сия причиною, что здесь редко услышишь о банкроте. Хотя и нельзя совершенно оправдывать такого закона, не делающего разбору между несчастьем или неосторожностью, и коварством: однако еще меньше заслуживает одобрения закон тех государств, где и самый злостный банкрот легко можешь избежать заслуженного наказания под предлогом неосторожности или неудачи, и от такого послабления частный кредит бывает совсем разрушен. [109]

Множество злоупотреблений лишают Компанию тех выгод, каких можно бы было ожидать при сборе императорских доходов по сей части. Когда случалось мне говорить с китайцами об иностранной торговле и о важности ее для китайского правительства: то они всегда легко отзывались о том, как будто это составляет самую безделицу в огромной массе императорских доходов. Но если принять в уважение, что европейская торговля с Китаем производится ежегодно на сумму от 60 до 70 миллионов пиастров: то польза от нее для казны должна быть гораздо превосходнее, нежели как китайцы с притворным высокомерием отзываются об оной унизительно. Впрочем и то весьма вероятно, что чрезвычайное грабительство и мздоимство по сей части, а также и разные противозаконные поступки всякого рода, неминуемо должны сокращать доходы [110] правительства, так что самая малая часть сборов поступает в казну государственную, а несравненно важнейшая расходится по карманам.

Я часто слыхал от людей, знающих политику пекинского Двора, что правительство давно помышляет запретить совершенно иностранную торговлю в Кантоне, как в отвращение тех ссор, беспрестанно случающихся с европейцами, так и потому, что от сей торговли распространилась в народе роскошь, а с нею и всякие пороки год от году умножаются. Но кажется, теперь уже поздно приступить к сему: сами китайцы не стерпят такого стеснения, не говоря уже о том, что в таком случае война с европейцами была бы неизбежна: ибо китайская торговля сделалась для них необходимою, и они теперь никак не могут прекратить ее.

Политика китайцев, столько прославляемая всеми европейскими [111] писателями, по истине не заслуживает тех похвал, какие ей расточают; она весьма удалилась от старинной точности, строгости и беспристрастия. Китайское правительство не имеет ни столько благоразумия, чтоб ввести новые свободнейшие и приличнейшие учреждения, каковые существуют у европейских народов по их торговым сношениям; ни той твердости, чтоб заставить исполнять древние их строгие и непреклонные законы, смешные обычаи и предубеждения. От сего произошла величайшая несообразность между духом законов и исполнением их; а где законы не соблюдаются, там безумно было бы хвастаться их превосходством. Надлежит, чтоб в самих законах была блюстительная сила, охраняющая их от нарушения.

***

Как скоро какой-нибудь европейский корабль придет в Вампоа, то китайский страховщик принявший на [112] себя поручительство по оном, должен поднести таможенному директору (или гоппоо) в подарок 4500 испанских пиастров, каковую сумму обязан начальник корабельный возвратить страховщику. Сверх того он должен заплатить переводчику за его труды 220 пиастров, несколько более компрадору, и почти столько же флотскому мандарину. А посему, корабельные расходы за три или четыре месяца бытности его в Вампоа, могут простираться от пяти до десяти тысяч испанских пиастров, судя по великости груза, и по многолюдству экипажа. Ни один корабль не может принять груза китайских товаров, прежде нежели гоппоо вымеряет величину корабля, и за сие внесена будет в казну, так называемая, мерная пошлина. Мера корабля делается не по тоннам, но с такою несправедливостью, что мало в том различия, велик ли или мал корабль? Гоппоо приезжает в Вампоа [113] для измерения корабля на большом катере с флагом и другими регалиями, его достоинству приличными; множество мандаринов и все члены Страховой компании сопровождают его, каждый в своем боте. Когда он подъезжает к кораблю, то его салютуют девятью пушечными выстрелами, и ту же почесть оказывают ему, когда он возвращается назад. Однако же редко случается, чтобы сам гоппоо принял на себя труд ехать для измерения корабля; обыкновенно он посылает для сего своего товарища (или второго гоппоо) или своего секретаря. Компания страховщиков обязана принять на себя все издержки таких посещений. Но ежели на каком корабле привезены отличные товары, как то: дорогие столовые, или карманные часы, тонкие сукна, или другие лучшие шерстяные материи, дорогие меха и тому подобное: тогда гоппоо сам приезжает на корабль, и берет себе что ему понравится: Страховая компания должна за все заплатить. Многие европейцы пользуются сим случаем, и когда гоппоо приедет на корабль, то они заблаговременно выставляют лучшие вещи, чтоб он их [114] увидал; наверное он не откажет себе ни в чем, что только ему приглянется; страховщики должны за все платить, что он возьмет, сколько бы дорого ни было. Как возможно сим бедным людям, а особливо менее достаточным, нести такие страшные убытки!

За все вышеисчисленные подарки, или лучше сказать, грабежи делаемые гоппоо, Его Превосходительство присылает в дар кораблю несколько кувшинов дурного самсоо, которого пить нельзя, несколько мешков мушкатного цвета, двух изголодалых телят, самых тощих и негодных; все сии великолепные дары, почитаемые бесценными по высокой особе дарствующего, привозятся с большою церемониею, вручаются и приемлются с подобострастием; хотя они все вместе не стоят и десяти пиастров. Корабельный капитан обыкновенно отдает их компрадору за несколько фунтов хорошей говядины. — Сие завистливое, слабое и развратное правительство, думая внушить иностранцам отличное уважение и благоговение к его могуществу, силе и мудрости, каковой оно вовсе ее имеет, старается только затруднять их во всем, делает всякие [115] помешательства, и содержит их в самой оскорбительной зависимости и уничижении. Подлость и раболепство, с каким европейцы производят торговлю свою и дела в Китае, будет служить вечным для них позором, унижающим народную честь и достоинство. Даже и гордые британцы терпят сие обидное уничижение, и жертвуют выгодам торговли честью своею, которую в других странах света умеют защитить с толиким мужеством и твердостью.

Правительство в Кантоне допустило такие злоупотребления, и столько увеличило разные поборы, или лучше сказать, грабительства, а особливо в последние 15 лет, что ежели оно не умерит своих требований, то нет никакой возможности производить торговлю с китайцами. Англичане восчувствовали сие: в последние годы китайская их Компания имела важные ссоры и великие помешательства в торговых своих сношениях. Сие было причиною предпринимаемого посольства к пекинскому Двору. Но ежели бы и удалось им испросить что-нибудь в свою пользу (Теперь известно, что посольство сие не имело никакого успеха. Прим. перев.), то я не сомневаюсь, что [116] через несколько лет, все опять пойдет по прежнему. Высокомерие и наглость китайского правительства умножается по мере того, чем важнее почитают они свою торговлю для европейцев. Я не нахожу иного средства расторгнуть сии оковы, как соединенными усилиями всех держав, производящих торговлю в Китае: необходимо нужно, от лица всех их открыть пекинскому Двору, бесчисленные злоупотребления, стесняющие торговлю в Кантоне, и требовать свободнейших и благоразумнейших по сей части учреждений. Если же таковые настояния не будут иметь успеха: тогда европейские державы должны решиться: или прекратить совершенно все торговые сношения с Китаем, (чего однако по необходимости многих китайских произведений сделать невозможно) или принять сильные и деятельные меры к достижению своей цели. Тогда китайцы узнают, сколь бессильны они поддержать то высокомерие, с каким презирают всех других народов.

(Продолжение впредь)

Текст воспроизведен по изданию: Замечания о Китае // Дух журналов. Книжка 4. 1818

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.