Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

ВЕСНЫ И ОСЕНИ C КОММЕНТАРИЯМИ ЦЗО

ЧУНЬЦЮ ЦЗО ЧЖУАНЬ

Сыновья князя Вэй

Шестнадцатый год правления Хуань-гуна 1 (696 г. до н. э.).

В прошлом Сюань-гун, князь государства Вэй, имел незаконную связь с одной из гарема своего отца, И Цзян (И из рода Цзян). Она родила сына Цзи-цзы. Сюань-гун поручил заботиться о нем Правому княжичу [Чжи, своему сводному брату]. Княжич сосватал для него жену в Ци; князь, увидя, что она очень красива, [не отдал ее сыну и] сам взял ее в жены. Она родила двух сыновей — Шоу и Шо. Князь поручил заботиться о них Левому княжичу Се. И Цзян [видя, что князь охладел к ней] повесилась.

[Княгиня] Сюань Цзян и [ее младший сын] княжич Шо, замышляли убить Цзи-цзы. Князь послал Цзи-цзы с поручением в государство Ци. Тем временем княгиня подослала разбойников, которые должны были подстеречь Цзи-цзы [на границе] в местности Шэнь и убить его. (Она сказала им: “Убейте первого, кто проедет на колеснице с флажком, украшенным белыми перьями”.). Шоу предупредил Цзи-цзы и советовал ему бежать. Но тот не согласился и сказал: “Если я не выполню приказ отца — зачем ему такой сын? Если бы была такая страна, где не [почитали бы] отцов, тогда можно было бы [бежать туда].”

Когда Цзи-цзы должен был отправляться в путь, его напоили вином. [Тем временем] Шоу переставил его флажок на свою колесницу и выехал раньше его. Разбойники убили его. Цзи-цзы [спешил за ним и] кричал: “Это меня вы ищете! А этот чем виноват? Меня убейте!” Они убили его тоже.

[После смерти Сюань-гуна Шо стал князем; он известен под именем Хуэй-гуна.] Два княжича [воспитатели его братьев] давно его ненавидели. В одиннадцатом месяце Левый княжич Се и Правый княжич Чжи возвели на престол княжича Цяньмоу. Хуэй-гун бежал в государство Ци.

Смерть Сян-гуна, князя Ци

Восемнадцатый год правления Хуань-гуна (694 г. до н. э.)

Весной наш князь (то есть князь царства Лу — государства, с точки зрения которого излагаются события в летописи “Цзо чжуань”) собирался совершить путешествие. Итак, он вместе со [своей супругой] из рода Цзян, сводной сестрой князя Ци, Сян-гуна направился в Ци. Шэнь Сюй [не одобряя того, что он взял с собой жену] сказал: “У женщины есть семья, у мужчины [для встречи с женой] есть внутренние покои и они не должны вести себя вольно по отношению друг к другу; тогда говорят, что правила приличия соблюдены. Кто поступает иначе, тот погибнет”.

Наш князь встретился с князем Ци на [берегу пограничной реки] Лу. Затем он вместе со [своей супругой] Вэнь Цзян (Вэнь из рода Цзян) направился в Ци. Князь Ци [ее сводный брат] имел с ней незаконную связь. Наш князь упрекал ее; она сказала об этом [брату].

Летом, в четвертом месяце, в день под знаками бин-цзы, [князь Ци] давал пир в честь нашего князя. [После пира] он велел княжичу Пэншэну помочь нашему князю подняться на колесницу. Князь скончался на колеснице. (Подозревали, что Пэншэн убил его по приказу князя Ци.)

Люди Лу послали сказать в Ци: “Наш государь, преисполненный благоговения перед величием вашего повелителя, не осмелился спокойно пребывать [в своих [207] владениях] и направился [к вам], чтобы упрочить старинную дружбу [между нашими государствами]. После того как должный обряд был совершен, он не вернулся. Мы не знаем, на кого возложить вину за это. Это позор [для нас и вас] перед лицом всех князей. Мы просим смыть его, наказав Пэншэна”.

Люди Ци убили Пэншэна.

Восьмой год правления Чжуан-гуна (686 г. до н. э.).

Князь Ци (Сян-гун) послал Чэна и Гуань Чжифу охранять границу в Куйцю. Они уехали в сезон [созревания] дынь, и князь сказал: “Когда [следующий раз созреют] дыни, я прикажу сменить вас”. Срок их службы кончился, но приказ князя не пришел. Они просили сменить их, но князь не дал согласия. Поэтому они замыслили бунт.

Си-гун [отец Сян-гуна] имел младшего брата, рожденного от той же матери; его имя было И Чжуннянь. У него родился сын, княжич Учжи. Си-гун любил его и разрешал носить ту же одежду и пользоваться теми же почестями, что и наследнику (его дяде, будущему князю Сян-гуну). Сян-гун [вступив на престол после смерти отца] все это отменил. Воспользовавшись этим, те двое (Лянь Чэн и Гуань Чжифу) вовлекли его в заговор.

У Лянь Чэна была младшая двоюродная сестра в гареме князя. Она не пользовалась его милостью. Лянь Чэн велел ей следить за князем и обещал: “Если мы победим, мы сделаем тебя первой женой нового государя”.

Зимой, в двенадцатом месяце, князь Ци ездил гулять в Гуфэнь; потом он охотился в Бэйцю. [Во время охоты] он увидел огромного кабана. Спутники князя сказали ему: “Это [оборотень, дух] княжича Пэншэна [которого вы убили, чтобы угодить государству Лу]”. Князь, разгневавшись, воскликнул: “Пэншэн еще смеет являться мне!” — и выстрелил в него из лука. Кабан встал на дыбы, как человек, и жалобно закричал. Князь испугался, упал с колесницы, повредил ногу, потерял туфлю. Когда вернулись, он стал требовать потерянную туфлю у своего слуги Би. Слуга не мог найти ее, и князь исхлестал его плетью до крови. Тот выбежал за дверь и здесь столкнулся с заговорщиками. Они схватили его и связали. Но Би сказал: “Чего ради я стану останавливать вас?”. Обнажил спину и показал им [следы плети]. Ему поверили. Он просил разрешений войти первым. [Войдя] он спрятал князя, вновь вышел и сразился [с бунтовщиками]. Он был убит в дверях. [Другой слуга] Шичжи Чэньжу тоже сразился и был убит у лестницы. После этого заговорщики смогли войти. [Третий слуга, Мэн Ян, пытался подменить собой князя.] Они убили Мэн Яна на кровати, но [кто-то] сказал: “Нет, это не князь, он не похож”. Они увидели ноги князя под дверью; тогда они убили его и поставили князем Учжи.

Война между Цинь и Чжэн

Тринадцатый год правления Си-гуна (630 г. до н. э.).

В девятом месяце, в день под знаками цзя-у 2, князья государств Цинь и Цзинь осадили город Чжэн [мстя] за то, что [князь Чжэн] не оказал почестей князю Цзинь [когда тот был в изгнании] и за то, что он [нарушил союз с Цзинь и] перешел на сторону Чу. Армия Цзинь встала лагерем у Ханьлина, армия Цинь — на берегу реки Фань.

И Чжиху сказал чжэнскому князю: “Государство наше в опасности. Но если поручить Чжу Чжиу встретиться с князем Цинь, ручаюсь, что его армия уйдет”. Князь последовал совету.

Чжу Чжиу отказался, сказав: “Даже когда ваш слуга был в расцвете сил, он считался хуже других. Сейчас ваш слуга состарился и уже ничего не может сделать”. Князь ответил: “Я не сумел вовремя использовать ваши таланты, а сейчас, в минуту отчаяния, обращаюсь к вам с просьбой — в этом моя вина. Но как бы то ни было, если Чжэн погибнет, для вас тоже не будет пользы”. Тогда тот согласился.

Ночью Чжу Чжиу спустился по веревке с городской стены, [проник в лагерь Цинь], пришел к циньскому князю [Му-гуну] и сказал: “Армии Цинь и Цзинь осаждают Чжэн — можно сказать заранее, что Чжэн обречен на гибель. Даже если бы [208] погубить Чжэн было действительно в ваших интересах, государь, я бы дерзнул раздосадовать ваших чиновников [своими советами]. Вы сами знаете, государь, что держать в подчинении отдаленную территорию, к тому же отделенную землями другого государства, трудно. [Цзинь лежит как раз между Цинь и Чжэн. Ясно, что моя страна достанется не вам, а Цзинь]. Так есть ли смысл губить Чжэн только для того, чтобы удвоить владения соседа? Если сосед станет сильнее, это будет значить, что вы государь, станете слабее. [Наоборот] если вы оставите Чжэн хозяином пути [из вашего государства] на восток, то путников, едущих туда и обратно, будут здесь снабжать всем, в чем у них будет недостаток, и вы, государь, тоже не будете иметь от этого никакого вреда.

И потом — вспомните: в свое время вы уже оказали [покойному] князю Цзинь большую услугу; он обещал вам за это города Цзяо и Ся. Утром он переправился [через Хуанхэ и вернулся в свое государство], а уже вечером велел ставить [временные укрепления из] досок [чтобы защищать от вас эти города]. Все это вы, государь, знаете. Разве Цзинь когда-нибудь насытится? После того как на востоке оно получит власть над Чжэн, оно захочет расширить свои земли на западе. А откуда оно возьмет там землю, если не начнет отрывать куски от Цинь? Отрывать куски от Цинь ради выгоды Цзинь — государь, обдумайте это!”.

Князь Цинь остался доволен разговором. Он заключил договор с людьми Чжэн, оставил Ци-цзы, Фэнсуня и Янсуня охранять границы Чжэн, а сам с остальной армией вернулся в Цинь.

Цзыфань [родственник и советник цзиньского князя Вэнь-гуна] просил позволения напасть на армию Цинь. Князь ответил: “Нельзя так поступить. Без помощи этого человека (князя Цинь) я не смог бы занять престол. Воспользоваться помощью человека, чтобы его же унизить — это было бы негуманно. Потерять союзника — это было бы неумно. Заменить ясность [в отношениях с соседями] на беспорядочные столкновения — это было бы невыгодно с точки зрения военной науки. Лучше мы тоже вернемся”. И он тоже ушел из Чжэн.

Тридцать второй год правления Си-гуня (628 г. до н. э.).

Зимой умер Вэнь-гун, князь Цзинь. В день под знаками гэн-чэнь 3 гроб с его телом повезли в Цюйу [где его должны были похоронить]. Когда выезжали из [столичного города] Цзянь, из гроба раздался голос, подобный реву быка. Гадатель Янь велел всем знатным людям поклониться до земли и сказал: “Государь поручает вам очень важное дело. С запада придет армия, она пройдет по нашей земле. Если мы нападем на нее, будет большая победа”.

Между тем Ци-цзы [оставленный циньским князем в Чжэн] послал из Чжэн человека в Цинь и велел передать: “Люди Чжэн поручили мне ключи от северных ворот столицы. Если вы тайно пришлете войско, город можно будет захватить”. Князь Му-гун спросил совета у Цзянь Шу. Цзянь Шу сказал: “С уставшей армией напасть неожиданно на отдаленную страну — я никогда о таком не слышал. [Пока армия дойдет до места], люди устанут, силы их будут на исходе, а хозяин далекой страны успеет хорошо подготовиться [для защиты]. Нет, это невозможно! Армия будет знать, куда он идет. Значит, Чжэн несомненно тоже будет это знать. [Когда воины увидят, что] все их усилия ни к чему не привели, они откажутся повиноваться. Вообще, когда армия идет в поход за тысячу ли, кто же не узнает об этом?”.

Князь отказался послушать его совета. Он призвал к себе Мэн Мина, Си Ци, Бай И и повелел им выступить с войском в поход из восточных ворот столицы. Цзянь Шу, громко плача, глядел на них; [окликнув Мэн Мина] он сказал: “О Мэн-цзы! Я вижу сейчас, как армия уходит, но я никогда не увижу, как она вернется”. Князь велел передать ему: “Что ты понимаешь? Тебе скоро сто лет, деревья на твоей могиле должны были бы уже стать двух пядей в обхвате”.

Сын Цзянь Шу участвовал в походе. Цзянь Шу сказал, провожая его и плача: “Люди Цзинь, конечно же, преградят путь нашей армии у гор Сяо. [Из Цинь нет другого пути на восток]. В Сяо есть два больших холма. На южном — могила Гао, императора династии Ся; на северном Вэнь-ван, [отец основателя нынешней династии Чжоу] искал убежища от ветра и дождя. Вы все умрете между этими холмами. Там я соберу твои кости”. [209]

Итак, армия Цинь двинулась на восток.

Тридцать третий год правления Си-гуна (627 г. до н. э.).

Весной армия Цинь [благополучно миновав Сяо] прошла мимо северных ворот [резиденции императора] города Чжоу. Лучники, стоявшие на боевых колесницах слева, и копейщики, стоявшие справа, сняв шлемы (но оставаясь при оружии, что было непочтительно по отношению к императору), спускались на землю, проходили пешком мимо ворот и затем снова вспрыгивали на колесницы; и так проехало триста колесниц. Царевич Мань, внук императора, еще мальчик, смотрел на них. Он сказал императору: “Циньские воины несерьезны и непочтительны; конечно, они будут разбиты. Несерьезны — значит мало думают; непочительны — значит, невнимательны. Кто будет невнимателен, оказавшись в опасном месте, да еще не умеет думать — может ли избежать поражения?”.

Армия пришла в [крошечное княжество] Хуа. [В это время там оказался] купец из Чжэн, Сянь Гао, который вез свои товары в Чжоу. Встретив неожиданно армию Цинь [он выдал себя за посла князя Чжэн]. Он поднес полководцам сначала четыре бычьих шкуры (по обычаю, перед тем как сделать большой подарок, дарили сначала что-то менее важное), а затем пожертвовал двенадцать коров, чтобы угостить воинов, и при этом сказал: “Услышав, что вы, господа, вместе с вашим войском намереваетесь мимоходом посетить наш ничтожный город, мой государь осмелился предложить угощение тем, кто сопровождает вас. Наш небогатый город, зная, что вы давно уже находитесь в пути, охотно предоставит вам продовольствие на целый день, если вы захотите у нас остаться, или охрану на всю ночь, если вы соблаговолите идти дальше”. А тем временем он послал в Чжэн человека с сообщением.

Чжэнский князь Му-гун распорядился следить за подворьем иноземных гостей (то есть циньского отряда, оставленного охранять границы Чжэн) — а те уже увязывают вьюки, точат оружие и кормят лошадей. Князь послал Хуан Уцзы попрощаться с ними и сказать им так: “Вы, господа, уже долго находитесь в нашем ничтожном городе. И вот теперь наши запасы сушеного мяса и зерна, убитого и живого скота кончились. Если вы, господа, собираетесь уехать, то в Чжэн есть заповедный лес Юаньпу, так же как в Цинь есть заповедный лес Цзюйю; вы можете брать себе оттуда хвостатых и пятнистых оленей, освободив наш ничтожный город от забот о вашем пропитании. Что вы об этом думаете?”.

Ци-цзы бежал в государство Ци; Фэнсунь и Янсунь бежали в государство Сун.

Мэн Мин сказал: “Государство Чжэн готово [встретить нас!] Мы уже не можем надеяться [напасть на него неожиданно]. Если мы будем штурмовать город, мы не победим; если мы осадим его, мы не можем ждать подкреплений. Лучше вернемся”. Армия Цинь разрушила город Хуа и пошла назад...

Сянь Чжэнь из государства Цзинь сказал: “[Князь] Цинь не послушал советов Цзянь Шу и из жадности злоупотребил усердием своего народа; это значит, что Небо отдает нам Цинь. То, что дают, нельзя упустить; врагу нельзя позволить свободно действовать. Дав волю врагу, мы будем иметь много забот; ослушавшись Неба, мы не будем иметь удачи. Мы должны напасть на циньское войско”. Луань Чжи возразил: “Вместо того чтобы отблагодарить Цинь за услугу, которую оно оказало [нашему покойному государю], напасть на циньское войско — не значит ли это забыть покойного государя?”. Сянь Чжэнь на это ответил: “[Князь] Цинь не пожалел нас в дни траура по нашему государю и напал на князя, носящего одну фамилию с ним. Значит, это именно Цинь вел себя не должным образом; о какой же еще благодарности может идти речь? Я слышал, что те, кто один раз не помешают действовать врагу, наживут забот на несколько поколений”.

После этого [наследник престола (он не мог считаться князем, пока не был похоронен его предшественник)] отдал приказ [выступить в поход]; срочно собрали также войско варваров Жунов из рода Цзян. Наследник был в черной траурной одежде и шляпе. Лян Хун правил его колесницей, Лай Цзюй стоял справа с копьем. Летом, в четвертом месяце, в день под знаками синь-сы 4 [наследник] разбил армию Цинь у гор Сяо и взял в плен Мэн Мина, Си Ци и Бай И, Затем, по-прежнему одетый в черное, он похоронил Вэнь-гуна. Тогда впервые цветом траура в Цзинь стал черный (обычный цвет траура — белый). [210]

Смерть Лин-гуна, князя Цзинь

Второй год правления Сюань-гуна (607 г. до н. э.).

Линь-гун, князь Цзинь (ему было около пятнадцати лет) не вел себя как подобает государю. Он собирал большие налоги, чтобы разрисовать стены [своего дворца]. С террасы на крыше башенки он стрелял в людей глиняными шариками из маленького лука для охоты на птиц и смотрел, как они старались увернуться. Когда повар недоварил медвежью лапу, он убил его (медвежью лапу надо было очень долго варить, а князь требовал, чтобы ему подали ее немедленно); труп он положил в большой куль из рогожи и велел [прислуживавшим ему] женщинам вынести его из дворца. Нести надо было через двор, где князь принимал чиновников. Чжао Дунь и Ши Цзи увидели руку [торчавшую из куля] были этим озабочены и спросили, что случилось. Чжао Дунь хотел увещевать князя; Ши Цзи сказал ему: “Если ваши увещевания не будут приняты, некому будет говорить после вас (там как вы — канцлер, и в государстве нет никого выше вас по чину). Прошу позволить мне говорить первому; если государь не послушает, вы продолжите”.

Ши Цзи трижды выходил вперед [и падал ниц (показывая этим, что хочет говорить с князем), но тот делал вид, что не замечает]. Он оказался уже у желоба, куда стекала вода с крыши дворца; только тогда князь посмотрел на него и сказал: “Я знаю, в чем я виноват, но постараюсь исправиться”. Ши Цзи, коснувшись лбом земли, ответил: “Кто из людей не делает ошибок? Но не может быть ничего лучше, чем, совершив ошибку, суметь исправиться. В “Книге песен” сказано: “Каждый имеет [добрые намерения] вначале, но редко кто может довести дело до конца”. Это значит, что редко встретится такой, кто действительно может исправить свою ошибку. Если вы, государь, доведете дело до конца, то не только мы, ваши верные подданные, сможем быть уверены в непоколебимости алтарей духов земли и урожая. И еще сказано в “Книге песен”: “Если в парадном халате императора есть изъян — только [канцлер] Чжун Шаньфу может исправить это”. Это значит, что он может исправить ошибки государя. Если вы, государь, сможете исправлять свои ошибки, вы никогда не лишитесь императорского халата”.

Но он не исправился. Чжао Дунь еще более настойчиво увещевал его. Князь был этим раздражен и послал Чу Ми убить Чжао Дуня.

Ми отправился на рассвете. Двери опочивальни были уже открыты; [канцлер] в придворном платье и чиновничьей шапке был готов отправиться во дворец, но было еще очень рано, и он сидя дремал. Ми отступил назад и, вздохнув изумленно, сказал: “Он не забывает о почтительности — это настоящий глава народа! Кто убьет главу народа, тот не думает о благе государя; но кто не выполнит приказ государя, тот не предан ему. Чем быть виновным в том или в другом, лучше умереть”. И он покончил с собой, с разбегу ударившись головой об акацию [которая росла во дворе].

Осенью, в девятом месяце, князь Цзинь угощал Чжао Дуня вином [в своем дворце; за дверью] были спрятаны латники, готовые напасть на Чжао Дуна. Телохранитель канцлера Тими Мин, стоявший с копьем справа на его колеснице, понял, в чем дело, и быстро поднявшись в зал, сказал: “Если подданный, на пиру прислуживая государю, выпивает более трех кубков, это есть нарушение этикета”. И, поддерживая Чжао Дуня под руку, стал спускаться с ним по ступеням. Князь натравил на него огромного пса; Мин задушил его голыми руками. Чжао Дунь воскликнул: “Вы отвергаете людей и берете на службу псов, но что может сделать для вас пес при всей его свирепости?”. Ему удалось отбиться от воинов князя и уйти, но Тими Мин погиб, защищая его.

Однажды, задолго до этого, Чжао Дунь охотился на горе Шоушань. Остановившись отдохнуть под развесистым тутовым деревом, он увидел исхудавшего от голода человека, Лин Чжэ. Дунь спросил его, отчего у него такой измученный вид; тот ответил: “Я уже три дня не ел”. Чжао Дунь дал ему поесть, но тот отложил половину. Чжао Дунь снова спросил его, и тот ответил: “Я три года служил вдали от дома; не знаю, жива ли еще моя мать, но идти мне уже недалеко, и я прошу разрешения оставить для нее часть того, чем вы меня угощаете”. Чжао Дунь уговорил его съесть все, приготовил корзину просяной каши и мяса, положил все это в мешок [чтобы было удобнее нести] и отдал ему. Позже Лин Чжэ служил [211] цзиньскому князю и оказался среди латников, сидевших в засаде. [В решающий момент] он повернул копье против княжеских слуг и, сдерживая их, дал Чжао Дуню время уйти. Чжао Дунь спросил его, кто он, но тот ответил только: “Я тот, кто умирал от голода под развесистым тутом”. Не сказал ни имени своего, ни где он живет, ушел и больше не показывался.

В день под знаками и-чоу 5 Чжао Чуань (племянник Чжао Дуня) напал на Лин-гуна в Персиковом саду [ и убил его]. Чжао Дунь, который [в это время скрывался, но] еще не успел перейти через горы [на границе государства], вернулся. [Дунь Ху] главный историограф, записал в летописи: “Чжао Дунь убил своего государя” — и показал эту запись чиновникам при дворе. Чжао Дунь сказал: “Это было не так!” Но историограф ответил: “Вы, господин, занимали высшую должность в государстве; вы скрывались, но не пересекли границу (то есть все еще отвечали за все, что происходило в стране), а вернувшись, не наказали злодея. Кто же убийца, если не вы?”. Чжао Дунь воскликнул: “Горе мне! Обо мне можно сказать словами “Книги песен”: “Тот, кого я люблю, сам принес мне несчастье””.

Конфуций сказал: “В древности Дун Ху был замечательный историограф: его принцип был — писать, ничего не утаивая. В древности Чжао Дунь был замечательный государственный муж: его принцип был — терпеть обиду ради блага государства. Жаль его: если бы он успел перейти границу, избежал бы обвинения”.

Осада города Гу

Пятнадцатый год правления Чжао Гуна (527 г. до н. э.).

Сюнь У из государства Цзинь с армией напал на государство варваров Сяньюй и осадил город Гу. Некоторые люди в Гу предлагали взбунтоваться и передать город [осаждающим]. Сюнь У не согласился на это. Его приближенные говорили: “Вы можете получить город так, что это не потребует никаких усилий от ваших воинов; почему вы не сделаете этого?”. Сюнь У ответил: “Я слышал от [мудрого человека] Шусяна, что если [те, кто наверху] не смешивают хорошее и дурное, то народ знает, к чему он должен стремиться, и все дела удаются. Если бы это у нас кто-то взбунтовался и сдал врагу наш город, я бы считал это очень дурным поступком; что же хорошего в том, что кто-то приходит ко мне, предлагая чужой город? Если я дам награду за очень дурное, что я должен обещать за хорошее? А если я приму у кого-то город и не дам за это награду, получится, что мне нельзя доверять; как же я тогда могу охранять народ? Когда сил достаточно, надо идти вперед, иначе — надо отступать; надо действовать, оценивая свои силы. Я не могу встать рядом с предателями из-за того, что желаю получить город: я потеряю на этом гораздо больше [чем получу]”. Он передал в Гу, чтобы там казнили бунтовщиков и усилили защиту городских стен.

Через три месяца после начала осады некоторые люди в Гу снова просили разрешения сдаться. Они прислали к Сюнь У людей из простого народа (чтобы показать, что они не бунтовщики и говорят от имени всего города). Сюнь У посмотрел на них и сказал: “У вас вид людей, у которых еще есть что есть. Идите пока и укрепляйте городские стены”. Офицеры из его армии сказали ему: “Вы можете получить город — и не хотите взять его. Вы требуете лишних трудов от народа и лишних мучений от армии. Так ли вы служите государю?”. Сюнь У ответил: “Именно так я служу государю. Если, захватив один город, я покажу нашему народу пример равнодушия [к судьбам государства], то зачем нам этот город? Если за город придется заплатить равнодушием [народа], пусть лучше город останется у старого [хозяина]. Тот, кто готов платить равнодушием [народа], плохо кончит; того, кто легко отвергает старого [господина], тоже ждет несчастье. Люди Гу могут служить своему государю, а мы — нашему. Я буду выполнять свой долг, не отклоняясь от него, я не буду смешивать хорошее и дурное, и тогда мы получим город, но и народ будет знать свой долг. Люди будут готовы умереть, выполняя приказ, и у них не будет даже мысли о чем-то другом. Неужели это плохо?”.

Только когда люди Гу сообщили, что их припасы кончились и силы исчерпались, Сюнь У принял город. Победив Гу, он вернулся, не казнив ни одного человека, и увез с собой пленного Юаньди, князя Гу.


Комментарии

1. Через черточку после имени даются либо титулы (ван-царь, гун-князь и др.), либо почтительная приставка к имени “цзы” (учитель, мудрец). Однако, в случае с Цзи-цзы (см. ниже) иероглиф “цзы” также имеет значение титула (“княжич”).

2. С древнейших времен в Китае дни (а приблизительно с начала новой эры также и годы) делятся на шестидесятиричные циклы. Название каждого дня (или года) в такой системе образуется сочетанием двух иероглифов. Первый обозначает один из десяти так называемых “небесных стволов”, второй — одну из двенадцати “земных ветвей”, пересечение которых и определяет любой из дней шестидесятиричного цикла. День “цзя-у” — тридцать первый день. Система “стволов” и “ветвей” воплощает идею единства земного и небесного, мировых начал инь и ян в любой момент времени.

3. Гэн-чэнь — семнадцатый день шестидесятиричного цикла.

4. День под знаками синь-сы — восемнадцатый день шестидесятиричного цикла.

5. И-чоу — второй день шестидесятиричного цикла.

(пер. С. Е. Яхонтова)
Текст воспроизведен по изданию: У истоков китайского летописания. Летопись "Цзо чжуань" // Проблемы Дальнего Востока, № 6. М. 1988

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.