ГЛАВА 8

РЕЧИ ВЛАДЕНИЯ ЦЗИНЬ

РАЗДЕЛ ВТОРОЙ. СЯНЬ-ГУН

[89]

Через пять лет после возвращения [Шэнь-шэна] из Цзисана ¹, Ли-цзи сказала Сянь-гуну: “Я слышала, что Шэнь-шэн стал еще усиленнее разрабатывать свои планы ². [В прошлом] я настойчиво сообщала вам, что он приобрел симпатии народа ³, и только благодаря получаемым от него народом выгодам он смог победить дисцев! Ныне, когда он кичится умелым руководством войсками в войне против дисцев, его стремления стали еще более широкими. Ху Ту не согласен с Шэнь-шэном, а поэтому перестал выходить из дома ⁴. Я слышала также, что Шэнь-шэн высоко ценит доверие к себе и обладает большой силой, а к тому же обмолвился народу [о своем желании занять престол]. Даже если бы он хотел [сейчас] отступить, народ будет вынуждать его исполнить данное обещание. Он не может взять слово обратно и не в состоянии остановить народ, поэтому и разрабатывает глубокие планы. Если вы, правитель, не примете мер, вас постигнет беда!”

Сянь-гун ответил: “Я не забыл [твоих слов], но у меня не было ничего, позволявшего обвинить его в преступлении”.

Ли-цзи сказала лицедею Ши: “Правитель уже обещал мне убить наследника престола и объявить наследником Си-ци, но меня тревожит Ли Кэ; как быть?” Лицедей Ши ответил: “Я привлеку Ли Кэ на нашу сторону, для этого потребуется лишь один день. Приготовьте из целого барана угощение, я буду вместе с ним пить вино. Я лицедей, поэтому, что бы ни сказал, не совершу проступка”.

Ли-цзи согласилась и приготовила угощение, на котором приказала лицедею Ши угощать Ли Кэ вином. В середине пиршества лицедей Ши встал, чтобы исполнить танец, и, обратившись к жене Ли Кэ, сказал: “Госпожа Мэн, угостите меня чем-нибудь, а я научу этого человека (Ли Кэ. — В. Т.), как спокойно и радостно служить правителю”. Затем он пропел: [138]

Стремится к спокойствию и радости, а сам не хочет сближаться,
И в этом он хуже ворон ⁵.
Все люди собираются в [роскошном] саду,
Лишь он один сидит на высохшем стволе.

Ли Кэ со смехом спросил: “Кого вы имеете в виду под садом и кого под высохшим стволом?”. Лицедей Ши объяснил: “Его мать (мать Си-ци. — В. Т.) — жена правителя, а ее сын станет правителем, разве нельзя сравнить его с [роскошным] садом?”. Его же мать (мать Шэнь-шэна. — В. Т.) уже умерла, а на ее сына к тому же клевещут, разве нельзя назвать его высохшим стволом? Он не только высохший, но и пораженный ствол!” ⁶

Когда лицедей Ши ушел, Ли Кэ отставил чашу с вином и, не став есть, отправился спать. В полночь он вызвал лицедея Ши и спросил: “Вы только что говорили со мной шутя или действительно что-нибудь слышали?”.

Ши ответил: “Да, слышал. Правитель обещал Ли-цзи убить наследника престола и возвести на престол Си-ци. Этот план уже принят”. Ли Кэ сказал: “Поддержать желание правителя убить наследника престола для меня невыносимо, сообщить [о готовящемся убийстве] наследнику престола, с которым я издавна поддерживаю дружественные отношения, не смею, а избегу ли беды, если займу промежуточную позицию?” Лицедей Ши ответил: “Избежите”.

На рассвете Ли Кэ встретился с Пэй Чжэном и сказал: “Слова гадателя Су, по-видимому, сбудутся ⁷. Лицедей Ши сообщил мне, что правитель уже принял план и хочет объявить Си-ци наследником престола”.

Пэй Чжэн спросил: “А что сказали вы?” Ли Кэ ответил: “Я сказал, что займу промежуточную позицию”. Пэй Чжэн воскликнул: “Жаль! Лучше было сказать, что вы не верите сказанному, чтобы спутать их планы и в то же время укрепить положение наследника престола, внести раскол в ряды их сторонников. Возникшие многочисленные препятствия изменили бы их намерения, а если бы их намерения хоть немного поколебались, можно было бы внести раскол в их ряды. Вы же сказали, что займете промежуточную позицию и этим еще более укрепили их планы. Когда они добьются успеха, трудно будет рассчитывать на раскол в их рядах”.

Ли Кэ сказал: “Сказанного не воротишь, к тому же эта мысль глубоко запала в сердце [Ли-цзи], она будет стремиться к ее осуществлению, ни с чем не считаясь, поэтому разве можно расстроить их планы? А как думаете поступить вы?”

Пэй Чжэн ответил: “У меня нет своего мнения: тот, кто служит правителю, придерживается мнения правителя и право распоряжаться — не в моих руках”.

Ли Кэ сказал: “Убить Сянь-гуна и считать это справедливым, гордиться проявленной справедливостью и сделаться [139] заносчивым, а сделавшись заносчивым, управлять другими, — так я не смею поступать. Кривить душой, следуя за правителем, уничтожить человека ⁸ ради собственной выгоды и, руководствуясь личной выгодой, добиваться возведения на престол другого человека ⁹ — этого я не в состоянии делать. Лучше скроюсь!” На следующий день под предлогом болезни Ли Кэ не явился во дворец. Через тридцать дней произошла беда ¹⁰.

Ли-цзи, сославшись на приказ правителя, велела Шэнь-шэну: “Сегодня ночью правитель видел во сне Ци-цзян ¹¹, срочно принеси ей жертвы и возвращайся с остатками жертвоприношений”. Шэнь-шэн согласился, совершил жертвоприношения в Цюйво и вернулся с остатками жертвоприношений в Цзян. [В это время] Сянь-гун был на охоте, поэтому жертвоприношения приняла Ли-цзи, добавила в вино перья птицы чжэнь и подмешала к мясу наросты аконита. Явившись с охоты, Сянь-гун вызвал Шэнь-шэна и приказал поднести жертвоприношения. Когда Сянь-гун принес жертву земле ¹², земля вспучилась. Напуганный Шэнь-шэн вышел. Ли-цзи дала кусок мяса собаке, и собака околела, она дала вино евнуху, и тот тоже умер. Сянь-гун приказал убить Ду Юань-куаня ¹³, а Шэнь-шэн бежал в Синьчэн ¹⁴.

Перед смертью Ду Юань-куань послал евнуха по имени Юй передать Шэнь-шэну: “Я, Куань, лишенный талантов, обладающий малыми знаниями и отличающийся тупостью, не сумел научить и направить вас, за что меня постигла смерть. Я не смог глубоко вникнуть в замыслы правителя, предложить вам отказаться от его любви, найти обширные земли и укрыться в них. Щепетильно соблюдая долг, я не смел бежать вместе с вами, поэтому когда возникли пересуды, мне негде было оспаривать их, вот я и попал сейчас в большую беду — погибаю из-за клеветы. Однако я, Куань, не жалею о своей смерти, ибо совершил такое же преступление, как и клеветники ¹⁵. Как я слышал, благородный человек не отказывается от благородных чувств, не опровергает клевету, и когда клевета распространяется, идет на смерть, сохраняя по себе доброе имя. Умереть, но не изменить благородным чувствам — в этом твердость стремлений; сохранить благородные чувства и радовать этим отца — значит соблюсти сыновний долг; идти на гибель во имя высоких стремлений — вот человеколюбие; умереть, но не забыть правителя — вот почтительность. Старайтесь достигнуть этих качеств, юноша! Тогда и после смерти вашей останется любовь к вам, народ после вашей смерти будет вспоминать вас — и разве это не достойно?!” Шэнь-шэн согласился с Ду Юань-куанем.

Кто-то сказал Шэнь-шэну: “Вы невиновны, почему бы вам не бежать?” Шэнь-шэн ответил: “Нельзя [этого делать]. Бегство снимет с меня вину, которая обязательно падет на правителя ¹⁶, что вызовет против него ропот. Выставить напоказ дурной поступок отца — значит навлечь на него насмешки чжухоу, и в чье владение мне тогда бежать? Так что оставшись в своем [140] владении, я буду в тяжелом положении из-за отца и матери, а в чужом владении окажусь в тяжелом положении из-за чжухоу, только усугубив тяжесть положения. Покинуть правителя, спасаясь от наказания, значит бежать от смерти. Однако я слышал, что человеколюбивый не ропщет на правителя, мудрый не усугубляет тяжесть положения, смелый не бежит от смерти. Если вина с меня не снимется, бегство несомненно усугубит ее. Бежать и усугубить этим вину — не есть мудрый шаг. Бежать от смерти и роптать на правителя — не человеколюбиво. Нести вину, но не умереть за нее — в этом отсутствие смелости. Бежать и усилить этим ропот против правителя значит совершить дурной поступок, тяжелее которого не может быть. Нельзя бежать от смерти, лучше смириться и ждать приказаний правителя!”

Ли-цзи встретилась с Шэнь-шэном ¹⁷ и с плачем стала кричать на него: “Ты хотел убить даже собственного отца, так что же говорить о народе! Будучи жестоким к отцу, ты стремился Приобрести любовь людей, но кто из них полюбил тебя?! Ты хотел убить отца, стремясь получать выгоды от людей, но кто из них принес тебе выгоду?! Подобные действия народ ненавидит, тебе трудно будет долго прожить!”.

После ухода Ли-цзи Шэнь-шэн удавил себя в храме предков в Синьчэне. Перед смертью он послал Мэн-цзу передать Ху Ту: “Я, Шэнь-шэн, оказался виновным, ибо [в свое время] не послушал вас, Бо-ши ¹⁸, и теперь довел себя до смерти. Я, Шэнь-шэн, не сожалею о смерти; хотя наш правитель действительно стар, владение переживает многочисленные трудности, а вы, Бо-ши, не выходите из дома, что же может поделать правитель! Если вы, Бо-ши, начнете выходить из дома и будете составлять для нашего правителя планы [управления владением], я, Шэнь-шэн, сочту это за пожалование и умру без сожаления”.

В связи с этим Шэнь-шэну дали посмертный титул Гун-цзюнь ¹⁹.

[90]

Убив наследника престола Шэнь-шэна, Ли-цзи оклеветала двух сыновей Сянь-гуна, заявив: “Чжун-эр и И-у знали о заговоре Гун-цзюня и принимали в нем участие”.

Сянь-гун приказал евнуху по прозвищу Чу заколоть Чжун-эра, но Чжун-эр бежал к дисцам. Он приказал также Цзя Хуа ²⁰ заколоть И-у, но И-у бежал во владение Лян ²¹. Когда все сыновья Сянь-гуна были изгнаны, наследником престола объявили Си-ци. Таким образом впервые был отдан приказ, по которому во владении не оставалось представителей рода правителей [Цзинь] ²².

[91]

На двадцать втором году правления (656 г. до н. э.) Сянь-гуна княжич Чжун-эр бежал и прибыл в Богу ²³, где хотел погадать, направиться ему во владение Ци или в Чу. [141]

Ху Янь ²⁴ сказал: “Не нужно гадать. Дорога во владения Ци и Чу далека, правители этих владений надеются на большие подношения, поэтому, находясь в стесненном положении, нельзя к ним ехать. Если дорога далека, трудно добраться до места, если правитель надеется на большие подношения, трудно от него уехать, если поехать туда, находясь в стесненном положении, в дальнейшем придется много раз раскаиваться. Раз мы пребываем в стесненном положении, да еще и придется много раз раскаиваться, ехать туда в надежде на покровительство нельзя. Мне, Яню, подумалось, не поехать ли к дисцам? Дисцы обитают вблизи владения Цзинь, но не поддерживают с ним отношений, они невежественны и грубы, из-за чего многие ропщут на них ²⁵. Отправимся к ним и легко доедем; они не поддерживают отношений с Цзинь, так что можно скрыть задуманное нами злодеяние ²⁶; многие ропщут на них, и мы разделим их горе. Если мы попытаемся избавиться от тревог в землях дисцев и будем оттуда следить за владением Цзинь, наблюдать за действиями чжухоу, то все наши замыслы осуществятся”. Чжун-эр направился к дисцам.

После того как Чжун-эр прожил [среди дисцев] год, И-у, сын Сянь-гуна, также бежал [из владения Цзинь]. И-у сказал: “Почему бы мне не последовать за старшим братом и не укрыться в землях дисцев?”

Цзи Жуй ²⁷ ответил: “Нельзя [этого делать]. Если вы направитесь туда же, вам не избежать обвинения [в сговоре], к тому же общий побег [в дальнейшем] затруднит вам возвращение, а совместная жизнь при различных стремлениях ²⁸ приведет к дурному концу. Лучше ехать во владение Лян. Владение Лян близко от владения Цинь, правитель владения Цинь находится в родственных отношениях с нашим правителем ²⁹, а наш правитель уже стар. Если вы направитесь в Лян, это напугает Ли-цзи ³⁰, которая непременно обратится за помощью к Цинь, что сохранит нам жизнь; [Ли-цзи] непременно сообщит, что раскаивается в своих действиях. Таким образом вина с нас будет снята”. И-у направился во владение Лян.

После того как И-у пробыл в Лян два года, Ли-цзи послала [в Цинь] евнуха Чу, поднесшего [нефритовое] кольцо, которое объясняло ее намерения ³¹. [Пробыв в Лян] четыре года, И-у вернулся и стал правителем владения Цзинь ³².

[92]

Правитель владения Го видел сон, будто он находится в храме предков, где под западной стрехой появился дух с лицом человека, седыми волосами и когтями тигра, с алебардой в руках. Он испугался и побежал, но дух крикнул: “Не убегай! Небесный император приказал: “Пусть владение Цзинь войдет в твои ворота!”” Правитель владения Го поклонился, коснувшись лбом земли, и на этом проснулся. [142]

Когда правитель Го вызвал историографа Иня растолковать сон, тот ответил: “Судя по тому, что вы говорите, это был дух Жу-шоу ³³, который ведает наказаниями, налагаемыми Небом. Волю Неба выполняют его чиновники” ³⁴. Правитель владения Го велел посадить историографа в тюрьму ³⁵, а населению владения приказал приносить поздравления в связи со счастливым сном.

[Услышав об этом], Чжоу Чжи-цяо ³⁶ сказал сородичам: “Народ говорит, что владение Го недолговечно, но я только сейчас понял это. Правитель, не разобравшись, заставил народ приносить поздравления в связи с тем, что крупное владение вошло в собственные ворота, но разве это уменьшит беду! Я слышал, что если крупное владение идет по правильному пути и к нему приходит маленькое владение, это называется изъявлением покорности; если же маленькое владение держится заносчиво и к нему приходит крупное владение, это называется карой. Наш народ ненавидит правителя за роскошь, и поэтому нарушает его приказы, но если сейчас все станут приносить поздравления в связи с его сном, стремление правителя к роскоши непременно усилится еще более. Это означает, что Небо отняло у него способность находить примеры в прошлом ³⁷ и усилило его недостатки. Народ ненавидит действия правителя, к тому же Небо сбивает его с правильного пути, поэтому когда явится крупное владение покарать его, народ не станет выполнять приказы. Владение наших предков ³⁸ ослабло, чжухоу далеко отошли от нас и, таким образом, ни в нашем владении, ни вне его нет близких к нам, так кто же скажет, что нас нужно спасать?! Я не в состоянии ждать [гибели владения], лучше уйду отсюда!”

[Сказав так, Чжоу Чжи-цяо] отправился во главе своего рода во владение Цзинь. Через шесть лет владение Го погибло ³⁹.

[93]

Во время нападения на владение Го [цзиньские] войска прошли через владение Юй ⁴⁰. [До этого] Гун Чжи-ци ⁴¹ уговаривал правителя владения Юй [не пропускать цзиньские войска], но тот не внял ему.

Выйдя [от правителя владения Юй], Гун Чжи-ци сказал своему сыну: “Владение Юй ожидает гибель! Только правитель, вызывающий преданность [народа] и пользующийся его доверием, может без вреда для владения принимать чужие войска [на своей земле]. Очищение сердца от дурного для поддержания отношений с другими вызывает преданность, достижение нравственной чистоты при совершении действий приносит доверие. Ныне же наш правитель делает другим то, что ненавидит сам ⁴², а это означает, что он не очистил сердце от дурного; польстившись на подарки, он согласился на [143] уничтожение родственного владения, а это означает, что он не добился нравственной чистоты. Однако владение не может существовать без преданности, не может быть прочным без доверия. Если же он примет чужие войска на своей земле, не имея преданных [сторонников] и не пользуясь доверием [народа], то, вызнав его слабые места, [чужаки] на обратном пути погубят его. Он сам вырвал свои корни и разве сможет долго просуществовать?! Боюсь, что если я не убегу, беда падет и на меня”.

После этого [Гун Чжи-ци] вместе с женой и детьми бежал в горы Сишань. Через три месяца владение Юй погибло ⁴³.

[94]

Сянь-гун спросил у гадателя на черепашьих панцирях Яня ⁴⁴: “В какой луне лучше всего напасть на владение Го?”

Гадатель Янь ответил: “Об этом говорится в детской песенке:
Утром в день под знаком бин
Звезда Лунвэй скроется в месте пересечения орбит солнца и луны ⁴⁵.
Имеющие внушительный вид люди в одинаковых одеждах ⁴⁶
Возьмут флаги с изображениями драконов, чтобы захватить владение Го.
Ярко сияют звезды Чуньхо ⁴⁷,
Тускло мерцает звезда Тяньцэ ⁴⁸.
Когда звезды Чуньхо появятся в центре [южного сектора неба], войска одержат победу,
А правитель владения Го бежит.

Звезды Чуньхо появятся утром в центре [южного сектора неба], по-видимому, между девятой и десятой луной, [и это самое лучшее время для выступления в поход]”.

[95]

Когда происходил съезд в Куйцю ⁴⁹, Сянь-гун собирался принять в нем участие, но по дороге встретил управителя Чжоу-гуна ⁵⁰, который сказал: “Вы можете не ехать на съезд. Правитель владения Ци любит выставлять свои заслуги, занимается оказанием милостей, показывает свою силу, но не совершенствует добродетели. Поэтому он привлекает чжухоу, сокращая количество подношений и отправляя их обратно со щедрыми подарками, чтобы прибывшие с радостью подчинялись ему, а восстающие против него мечтали бы последовать их примеру. Он успокаивает чжухоу с помощью поучений, облегчает условия договоров и щедро одаривает их, чтобы продемонстрировать свое им доверие. Он три раза устраивал съезды чжухоу ⁵¹ и сохранил три погибавших владения ⁵², чтобы выказать милость. Благодаря этому на севере ему удалось напасть на шаньжунов, на юге — на владение Чу, а на западе собрать нынешний съезд. Его действия можно сравнить с постройкой [144] дома: когда положена последняя балка, что еще можно добавить сверху? ⁵³ Однако, как я слышал, трудно добиться, чтобы милости распространялись на всех, и трудно получить вознаграждение за оказываемые милости. А поскольку милости распространяются не на всех и остаются без вознаграждения, все и кончается ропотом да враждой. Правитель владения Ци оказывает милости, словно выдает ссуды ⁵⁴, так что если вы и не явитесь на съезд, у него не будет времени наставлять владение Цзинь на правильный путь, тем более что следующий съезд, по-видимому, состоится на востоке. Не бойтесь [не ехать на съезд], а прилежно занимайтесь делами [своего владения]!” Сянь-гун вернулся в свое владение.

[96]

Управитель Кун сказала своему вознице: “Правителя владения Цзинь ожидает смерть. Большие горы Хошань ⁵⁵, как стена, окружают его владение; реки Фэнь ⁵⁶, Хуанхэ, Су ⁵⁷ и Куай ⁵⁸ подобны рвам с водой; вокруг [подвластные ему] племена жунов и дисцев — о, как велики его земли! Если бы он сумел отбросить заблуждения, кто мог бы напугать его! Однако ныне правитель владения Цзинь, не взвесив, насколько велики добродетели правителя владения Ци, и не подумав, насколько сильны чжухоу, отказался от обязанностей по защите и совершенствованию управления владением и легкомысленно выехал на съезд, а это означает, что он не сознает своего положения. А когда благородный человек не сознает своего положения, редко когда не кончает он преждевременной смертью или расстройством рассудка”.

В этом году Сянь-гун умер. Через восемь лет состоялся съезд чжухоу на реке Хуай ⁵⁹. Тело Хуань-гуна еще не было погребено, а сунцы уже напали на владение Ци ⁶⁰.

[97]

На двадцать шестом году правления (652 г. до н. э.) Сянь-гун умер. Ли Кэ, хотевший убить Си-ци, предварительно спросил Сюнь Си ⁶¹: “Сообщники трех княжичей ⁶² хотят убить юношу ⁶³, что вы будет делать?” Сюнь Си ответил: “Они относятся к нашему бывшему правителю как к мертвому и если убьют оставшегося после него сироту, мне останется только умереть. Я не присоединюсь к ним”.

Ли Кэ возразил: “Если бы ваша смерть помогла юноше вступить на престол, тогда ваш поступок оправдан, но если вы умрете, а юноша все равно будет низложен, к чему умирать?”

Сюнь Си сказал: “Некогда правитель спросил меня: “Как слуга должен служить правителю?” — я ответил: “Преданно и соблюдая нравственную чистоту ⁶⁴”. Когда правитель спросил: “Что это значит?” — я ответил: “Всеми силами действовать к выгоде дома правителя — это преданность. Похоронив [145] умершего [правителя], пестовать живущего так, что если бы покойный правитель воскрес, ему не пришлось бы раскаиваться, а живущему не было бы стыдно ⁶⁵, — признак нравственной чистоты”. Эти слова сошли с моих уст, так как же я могу, с одной стороны, стремиться следовать сказанному, а с другой — жалеть свою жизнь. Пусть мне грозит смерть, но разве стану я избегать ее!”

Ли Кэ сказал Пэй Чжэну: “Сообщники трех сыновей Сянь-гуна хотят убить юношу, что вы будете делать?”. Пэй Чжэн спросил: “Что говорит Сюнь Си?”. Ли Кэ ответил: “[Он говорит, что] умрет за него”. Пэй Чжэн сказал: “Прилагайте усилия! Ведь то, к чему стремитесь вы, два государственных мужа, не может не осуществиться ⁶⁶. Я помогу вам в этом, а вы во главе семи дафу, управлявших боевыми колесницами ⁶⁷ [Шэнь-шэна], ожидайте результатов моих действий. Я отправлю посла к дисцам, чтобы воздействовать на них, обращусь за помощью к владению Цинь, чтобы поколебать их ⁶⁸, и тогда возведем на престол обладающего малыми добродетелями, и получим богатые подарки, а обладающего большими добродетелями сможем не пустить во владение. А в чьих руках сейчас это владение?!”

Ли Кэ возразил: “Нельзя [этого делать]. Я, Ли Кэ, слышал, что справедливость — основа выгоды, а алчность — корень недовольства. Нарушение справедливости не приносит выгоды, великая алчность вызывает недовольство. Разве юноша виновен в чем-нибудь перед народом? Ведь только Ли-цзи сбивала с толку правителя и обманывала население владения, клеветала на княжичей и отняла принадлежащие им права, потому и правитель впал в заблуждение, поверил клевете, вынудил сыновей бежать [в чужие владения] и убил невиновного ⁶⁹, что вызвало насмешки чжухоу, а среди народа не осталось ни одного человека, который бы не затаил в сердце ненависть. Боюсь, что его действия были подобны попытке запрудить большую реку, ведь когда она прорывает заграждение, от воды не спастись и не защититься. Поэтому если мы убьем Си-ци и возведем на престол находящегося в чужом владении сына Сянь-гуна, то успокоим этим народ и рассеем его тревоги, заручимся поддержкой чжухоу; почти все станут говорить, что чжухоу, считая наши действия справедливыми, поддерживают наше владение, а народ, довольный нашими действиями, поддерживает нового правителя; тем самым положение владения упрочится. Убить правителя, рассчитывая на выгоду от его богатств, значит только выказать алчность и нарушить справедливость. Алчность вызовет недовольство народа, нарушение справедливости не позволит пользоваться выгодой от богатств. Поскольку стремление к выгоде от богатств вызовет недовольство народа, во владении возникнут беспорядки, а наши жизни окажутся под угрозой. Боюсь, что чжухоу запишут, что подобным действиям нельзя подражать”. [146]

Пэй Чжэн согласился [с Ли Кэ]. После этого они убили Си-ци, Чжо-цзы и Ли-цзи, а затем обратились к владению Цянь с просьбой поставить правителя.

Когда Си-ци был убит, Сюнь Си хотел покончить жизнь самоубийством, но кто-то сказал: “Лучше возвести на престол младшего брата убитого и помогать ему”. Сюнь Си возвел на престол Чжо-цзы. Ли Кэ убил Чжо-цзы, и тогда Сюнь Си покончил жизнь самоубийством. Благородные мужи стали говорить о нем: “Он не нарушил своего слова”.

После убийства Си-ци и Чжо-цзы Ли Кэ и Пэй Чжэн отправили Туань И ⁷⁰ передать княжичу Чжун-эру, жившему среди дисцев: “Во владении происходят смуты, народ волнуется, а ведь владения приобретают в период смут и власть над народом устанавливают в период волнений. Почему бы вам не приехать в Цзинь? Мы просим разрешения служить для вас иглой ⁷¹”.

Чжун-эр сказал Цзю-фаню ⁷²: “Ли Кэ хочет возвести меня на престол”. Цзю-фань ответил: “Нельзя [соглашаться на это]. Чтобы дерево росло крепким, необходимо начинать с посадки. Если при посадке не укрепить корень, в конце концов дерево неизбежно высохнет и упадет. [Точно так же и в делах управления владением.] Стоящий во главе владения обязательно должен соблюдать время для скорби, радости, веселья и гнева и в соответствии с этим наставлять народ. Если не скорбеть во время траура [по отцу], а добиваться власти во владении—трудно [рассчитывать на успех]; вернуться во владение, пользуясь происходящими смутами, — опасно. Получить владение во время траура значит радоваться смерти правителя, а радость во время траура неизбежно принесет скорбь. [Если вы] вернетесь во владение, воспользовавшись смутами, значит вы радуетесь смуте, а это неизбежно приведет к пренебрежению добродетелями. Таким образом вы нарушите время для скорби, радости, веселья и гнева, а как тогда будете наставлять народ? Если вы не будете наставлять народ, кто станет считать вас правителем?”

Чжун-эр ответил: “Если бы не траур, кто мог бы заменить правителя? Если бы не смута, кто пригласил бы меня?” Цзю-фань возразил: “Я, Янь, слышал, что траур и смуты бывают малыми и великими. При великом трауре и великой смуте нельзя нарушать главное. Смерть отца или матери — великий траур, клевета на старших или младших братьев — великая смута. Нынешнее положение как раз таково, поэтому вам трудно вернуться во владение”.

Княжич Чжун-эр вышел к послу и сказал: “Вы удостоили меня, беглеца Чжун-эра, милостивым вниманием. При жизни отца я не смог быть ему слугой, подметающим пол, а когда он умер, не посмел [вернуться во владение], чтобы лично присутствовать на траурной церемонии, чем еще больше усугубил свою вину, и хотя дафу удостоили меня посольства, [147] осмеливаюсь отказаться от сделанного предложения. Лица, стремящиеся к укреплению владения ⁷³, должны выбирать правителем того, кто любит народ и поддерживает добрые отношения с соседними владениями, [он должен] следовать воле народа и подчиняться его желаниям. Когда [возведение правителя на престол] выгодно народу и поддерживается соседними владениями, дафу следуют общему желанию, и я, Чжун-эр, не смею нарушить этого правила”.

Люй Шэн и Ци Чэн ⁷⁴ также отправили Пу Чэн-у ⁷⁵ передать княжичу И-у, находившемуся во владении Лян: “Поднесите циньцам щедрые подарки, чтобы добиться возвращения [в Цзинь], а мы поддержим вас”. И-у рассказал об этом Цзи Жую: “Люй Шэн хочет возвести меня на престол”. Цзи Жуй ответил: “Старайтесь [добиться этого]! Во владении смута, народ волнуется, дафу непостоянны, нельзя упускать удобного момента. Не будь смуты, как бы вы вернулись во владение? Не будь владение в опасности, как бы вы установили там спокойствие? К счастью, вы действительно сын правителя, поэтому добивайтесь престола! Сейчас, когда происходит смута, вызванная волнением [народа], кто может не пустить вас во владение? Дафу непостоянны, но если вас поддержит народ, кто посмеет не подчиниться вам? Почему бы не использовать все богатства владения Цзинь для подарков другим владениям и [отдельным] лицам в своем владении? Не жалейте опустошить кладовые, чтобы добиться возвращения в Цзинь! Вернувшись, вы можете снова заняться накоплением богатств”.

Княжич И-у вышел к послу, совершил двойной поклон, коснувшись лбом земли, и согласился с предложением.

Выйдя [во дворце] к дафу, Люй Шэн сказал: “Прежний правитель умер, а новый не может сам вступить на престол. Если такое положение продлится долго, боюсь, что чжухоу разработают планы и в конце концов найдут для нас правителя на чужбине, и тогда у каждого в народе появится свое мнение, что, как я опасаюсь, лишь усилит смуту. Почему бы нам не попросить правителя у владения Цинь?”

Согласившись с этим предложением, дафу отправили к циньскому правителю Му-гуну Лян Ю-ми ⁷⁶ сказать: “Небо ниспослало на владение Цзинь бедствия, в нем широко распространилась клевета, коснувшаяся потомков правителя — его наследников, которые в печали и страхе, лишенные всякой опоры, разбежались по далеким землям, найдя убежище среди зарослей травы. Положение усугубилось смертью правителя, так что траур и смуты посетили нас одновременно. Благодаря вашей добродетели духи ниспослали нам счастье, в результате чего преступница ⁷⁷ понесла наказание за совершенные преступления, но все чиновники не смеют жить спокойно ⁷⁸ и ожидают вашего приказа. Если вы удостоите наше владение милостивым взглядом и, помня о дружественных отношениях с нашим покойным правителем, соблаговолите найти его бежавших потомков и [148] поставите [кого-нибудь из них] на престол, дабы он приносил жертвы предкам, а также успокоил владение и живущий в нем народ, — разве соседние чжухоу, услышав об этом, не склонятся в почтительном страхе перед вашим величием и не проникнутся радостью при виде вашей добродетели? Если мы навсегда удостоимся вашей горячей любви, получим от вас щедрое пожалование, а чиновники будут пользоваться вашими великими добродетелями, кто во владении Цзинь не станет считать себя вашим слугой?!”

Согласившись с просьбой, циньский правитель Му-гун отправил посла обратно, вызвал дафу Цзы-мина ⁷⁹ и Гунсунь Чжи, у которых спросил: “Во владении Цзинь смута; кого бы мне отправить послом, с тем чтобы он выбрал из двух княжичей достойного престола, ибо помощь необходима — дело не терпит отлагательства?”

Дафу Цзы-мин ответил: “Пошлите Си ⁸⁰. Си умен, знает правила поведения, отличается почтительностью, которая дает ему возможность постигать все до тонкостей. Ум позволит ему разработать искусные планы, знание правил поведения делает его подходящим [на роль] посла, почтительность удержит от нарушения ваших приказов, умение постигнуть все до тонкостей даст возможность определить достойного. Отправьте его послом, правитель!”

После этого княжича Си отправили послом к жившему среди дисцев княжичу Чжун-эру; по прибытии он выразил соболезнование, сказав: “Мой правитель послал меня, Си, выразить соболезнование вашей печали, усиленной нынче еще и трауром. Мой правитель слышал, что обычно владения приобретают во время траура и во время траура теряют. Удобный момент нельзя упускать, траур не может длиться долго, подумайте об этом, княжич!”

Чжун-эр сообщил [о состоявшемся разговоре] Цзю-фаню. Цзю-фань ответил: “Нельзя [этого делать]. У беглеца нет близких, он может приобрести близких, только завоевав доверие и проявив человеколюбие; тогда на престоле не будет подвергаться опасности. Если стремиться к выгоде, когда отец умер и тело его еще находится во временном помещении, кто сочтет вас человеколюбивым? Если при других [наследниках] вы вое пользуетесь свалившимся счастьем, кто будет испытывать к вам доверие? Не обладая человеколюбием и не пользуясь доверием, разве сможете вы долго пользоваться выгодами?”

Княжич Чжун-эр вышел к послу и сказал: “Ваш правитель милостиво удостоил меня, бежавшего из своего владения, соболезнования и сверх того прислал распоряжение ⁸¹. Я, Чжун-эр, бежал из своего владения, мой отец умер, а я не могу занять места у гроба, чтобы оплакать его, разве у меня могут быть иные стремления, [помимо желания оплакать отца], — они бы только оскорбили справедливые действия вашего правителя”. Совершив двойной поклон, без преклонения головы до земли, [149] Чжун-эр встал и заплакал, после чего ушел и больше не искал частных встреч с Си.

Уехав от Чжун-эра, княжич Си отправился выразить соболезнование И-у, находившемуся во владении Лян, и передал ему распоряжение, которое он объявил при выражении соболезнования княжичу Чжун-эру. И-у сообщил об этом Цзи Жую, сказав: “Циньцы хотят помочь мне”. Цзи Жуй ответил: “Старайтесь, княжич, [добиться успеха]! Беглец не заботится о нравственных устоях и бескорыстии, нравственные устои и бескорыстие мешают осуществлению [великих] дел. Ответьте, [княжич], на проявленную милость щедрыми подарками, опустошите кладовые и не жалейте богатств. Есть и другие реальные претенденты, и разве не следует воспользоваться свалившимся на нас счастьем!”

Княжич И-у вышел к послу, совершил двойной поклон, коснувшись лбом земли, встал, но не заплакал, после чего ушел, а затем, встретившись частным образом с княжичем Си, сказал: “Дафу среднего ранга ⁸² Ли Кэ помогает мне, поэтому я прикажу, [когда вступлю на престол], дать ему сотни десятков тысяч му земли в Фэньяне ⁸³. Пэй Чжэн помогает мне, поэтому я прикажу дать ему семьсот тысяч му земли в Фуцае ⁸⁴. Если ваш правитель окажет мне помощь [в возведении на престол], не потребуется мандат Неба, и когда я, беглец, вернусь в Цзинь, где буду только подметать храм предков и поддерживать алтарь для жертвоприношений духам земли и злаков, разве стану мечтать еще и о каком-то владении? Ваш правитель поистине обладает многими округами и уездами, к которым он присоединит еще пять городов, расположенных к востоку от Хуанхэ. Разве можно говорить, что [я поднесу эти города] потому, что у него нет земель?! Я сделаю так, чтобы во время поездок на восток он не испытывал трудностей и волнений, связанных с переправами и мостами ⁸⁵. Сам я, беглец, мечтаю лишь стоять рядом с уздой и подпругой коня в колеснице вашего правителя и следить за поднимаемой ею пылью. Сорок и ⁸⁶ золота и шесть пар подвесок из белой яшмы не достаточны, чтобы поднести их вам, прошу принять их для раздачи сопровождающим вас лицам”.

Вернувшись, княжич Си доложил Му-гуну о результатах поездки, и Му-гун сказал: “Я дам престол княжичу Чжун-эру. Чжун-эр человеколюбив. Он совершил двойной поклон, но не коснулся головой земли, а это указывает на отсутствие стремления стать наследником. Встав, он заплакал, что указывает на любовь к отцу, а это — соблюдение сыновнего долга. Уйдя, он не искал больше частных встреч, а это указывает на отсутствие стремления к выгоде”.

Княжич Си возразил: “Ваши слова, правитель, ошибочны. Если вы стремитесь поставить в Цзинь правителя, который бы добился успехов в своем владении, на престол можно возвести человеколюбивого. Если же вы стремитесь поставить в Цзинь [150] правителя, чтобы прославить свое имя в Поднебесной, лучше возвести на престол не отличающегося человеколюбием, так как это позволит вызывать во владении смуты и даст возможность сменять правителей. Я слышал, что ставить правителя можно либо исходя из желания показать свое человеколюбие, либо исходя из желания показать свое величие. Если исходить из желания показать человеколюбие, на престол надо ставить обладающего добродетелями, а если исходить из желания показать величие, на престол надо ставить отличающегося покорностью”.

В связи с этим на престол был возведен княжич И-у. Это и был правитель Хуэй-гун.

[98]

Му-гун спросил Цзи Жуя: “На кого опирается княжич [И-у] в Цзинь?”.

Цзи Жуй ответил: “Я, ваш слуга, слышал, что беглец не имеет сторонников ⁸⁷, а если имеет сторонников, то всегда имеет и врагов ⁸⁸. В раннем детстве И-у не любил заниматься забавами, получая что-либо от других, платил им в том же размере, сердясь, не менялся в лице. Став взрослым, он не изменил этих качеств, поэтому, покинув владение, не оставил там недовольства, и народ спокойно относится к его возвращению. Если было бы не так, на кого, [кроме владения Цинь], мог бы опереться не отличающийся талантами И-у?!”.

Благородные мужи стали говорить [про Цзи Жуя]: “Он тонкой речью искусно сумел убедить [Му-гуна возвести на престол И-у]”.

Комментарии

[89]

1 Цзисан — местность в землях гаолоских дисцев, где Шэнь-шэн одержал над ними победу (см. отрывок [88]).

2 Т. е. планы убийства Сянь-гуна.

3 В этой фразе допущена перестановка иероглифов; при переводе учитывался их правильный порядок.

4 Ху Ту управлял боевой колесницей Шэнь-шэна в походе против дисцев. Когда Шэнь-шэн вернулся из похода, клевета против него разгорелась с еще большей силой, а поэтому Ху Ту, опасаясь смуты, закрыл ворота и перестал выходить из дома (см. отрывок [88]). Ли-цзи истолковала это как протест Ху Ту против якобы имевшегося у Шэнь-шэна намерения убить Сянь-гуна.

5 Говоря о нежелании Ли Кэ сближаться, Ши имеет в виду его разговор с Сянь-гуном, в котором он возражал против посылки Шэнь-шэна в поход против дисцев (см. отрывок [88]). Упрекая Ли Кэ, Ши сравнивает его с воронами, которые свободно летают и выбирают для себя любое наиболее удобное дерево.

6 Поскольку у Шэнь-шэна умерла мать, Ши сравнивает его с высохшим стволом, а поскольку на пего клевещут, говорит, что этот высохший ствол еще и поражен.

7 Гадатель Су предсказывал, что интриги Ли-цзи приведут к смутам во владении Цзинь (См. отрывок [82]).

8 Имеется в виду Шэнь-шэн.

9 Имеется в виду Си-ци.

10 Имеется в виду самоубийство Шэпь-шэна и бегство Чжун-эра и И-у.

11 Ци-цзян — жена Сянь-гуна, мать Шэнь-шэна.

12 Согласно существовавшему обычаю, прежде чем выпить вино его разбрызгивали по земле в качестве жертвоприношения Владычице-земле.

13 Ду Юань-куань — наставник Шэнь-шэна.

14 Синьчэн (букв. «Новый город») — имеется в виду город Цюйво, который, после того как его пожаловали Шэнь-шэну, был обнесен новыми стенами.

15 Ду Юань-куань не смог спасти Шэнь-шэна от смерти, а это рассматривается как отсутствие преданности.

16 Бегство снимет с меня вину, которая обязательно падет на правителя — бегство Шэнь-шэна показало бы, что он ничего не замышлял против своего отца, народ понял бы, что его оклеветала Ли-цзи, и всю вину за это возложил бы на Сянь-гуна.

17 Для встречи с Шэнь-шэном Ли-цзи специально приехала в Синьчэн.

18 Бо-ши, прозвище Ху Ту — в свое время Ху Ту предлагал Шэнь-шэну бежать, но тот отклонил это предложение (см. отрывок [88]).

19 Гун-цзюнь — иероглиф гун соответствует иероглифу гун — «почтительный», а цзюнь означает «благородный муж».

См. Цзо-чжуань, гл. 12, с. 489.

20 Цзя Хуа — цзиньский дафу.

21 Лян — владение, столица которого лежала в 20 ли к югу от совр. уездного города Ханьчэн в пров. Шэньси.

22 Сыма Цянь рассказывает, что после смерти Шэнь-шэна «Чжун-эр и И-у явились ко дворцу правителя. Кто-то сказал Ли-цзы: «Оба княжича ненавидят вас за то, что вы клеветой довели наследника престола до смерти». Напуганная Ли-цзи [снова] прибегла к клевете, заявив: «Оба княжича знали, что Шэнь-шэн подложил яд в жертвоприношения». Услышав об этом, княжичи испугались, Чжун-эр бежал в Пу, а И-у в Цюй, в целях самозащиты стали оборонять свои города» (ШЦ, гл. 39, л. 86).

«На двадцать втором году правления (656 г. до н. э.) Сянь-гун, рассердившись, что его два сына уехали, не простившись, подумал, что они на самом деле строят против него замыслы, а поэтому послал войска напасть на Пу. Евнух Бо-ти, находившийся в Пу, принуждал Чжун-эр покончить жизнь самоубийством. Чжун-эр [решил бежать, но когда] перелезал через стену, был настигнут евнухом, который отрубил мечом нижнюю часть его рукава. Чжун-эру все же удалось бежать к дисцам.

См. Цзо-чжуань, гл. 13, с. 513.

[91]

23 Богу — местность во владении Цзинь.

24 Ху Янь — дядя (со стороны матери) Чжун-эра, носивший прозвище Цзы-фань.

25 Т. е. дисцы имеют многочисленных врагов.

26 Имеется в виду желание Чжун-эра вступить на престол, что, с точки зрения Си-ци, являлось злодеянием.

27 Цзи Жуй — цзиньский дафу, служивший И-у.

28 Имеются в виду стремления Чжун-эра и И-у занять престол.

29 Жена циньского правителя Му-гуна была дочерью Сянь-гуна.

30 Ли-цзи испугается, что Цинь поможет соседнему владению Лян и нападет на Цзинь.

31 Слово «кольцо» пишется иероглифом хуань, который читается точно так же, как и иероглиф хуань «возвращаться». Посылая кольцо, Ли-цзи как бы приглашала И-у вернуться во владение.

32 На девятом году правления луского Си-гуна (652 г. до н. э.) Сянь-гун умер, после чего правитель владения Цинь помог И-у вступить на престол владения Цзинь (см. отрывок [97]).

См. Цзо-чжуань, гл. 13, с. 513.

[92]

33 Жу-шоу — дух западной части неба, якобы сын мифического правителя Шао-хао, правившего сразу после Хуан-ди.

34 Небо ниспосылает на людей счастье или несчастье через своих чиновников. Жу-шоу — дух, ведавший наказаниями, и его появление сулило несчастья владению Го от владения Цзинь. Это выражено в приказе небесного императора: «Пусть владение Цзинь войдет в твои ворота».

35 Историографа посадили в тюрьму за несчастливое объяснение сна.

36 Чжоу Чжи-цяо — гоский дафу.

37 ...небо отняло у него способность находить примеры в прошлом — иероглиф цзянь означает «зеркало»; отсюда букв. перевод должен быть: «Небо отняло у него зеркало». Под зеркалом имеются в виду события минувших лет, обращаясь к которым правитель мог бы находить правильные решения.

38 Имеется в виду дом чжоуского вана. Род правителей владения Го вел начало от Го-чжуна, младшего брата чжоуского Вэнь-вана.

39 См. отрывок [93], примеч. 43.

См. Цзо-чжуань, гл. 12, с. 478.

[93]

40 Владение Юй, лежавшее на территории совр. уезда Пинлу в пров. Шаньси, находилось между владениями Го и Цзинь, поэтому цзиньские войска проходили по его территории.

41 Гун Чжи-ци — юйский дафу.

42 ...делает другим, то, что ненавидит сам — правитель владения Юй пропустил цзиньские войска через свое владение и этим способствовал нападению на владение Го.

43 По рассказу Сыма Цяня, на двадцать втором году правления Сянь-гуна (656 г. до н. э.) «Владение Цзинь снова просило владение Юй предоставить право на проход войск по его территории для нападения на владение Го. Юйский дафу Гун Чжи-ци, убеждая юйского правителя, говорил: «Владению Цзинь нельзя предоставлять право на проход войск по нашей территории, ибо оно уничтожит владение Юй». Однако правитель владения Юй ответил: «Правители владений Цзинь и Юй принадлежат к одной фамилии, поэтому владение Цзинь не может напасть на нас». Гун Чжи-ци возразил: «Тай-бо и Юй-чжун были сыновьями [чжоуского] Тай-вана, однако Тай-бо пришлось бежать [из Чжоу] и он не мог занять престол по праву наследства. Го-чжун и Го-шу — оба сыновья [чжоуского] Ван-цзи, которые при Вэнь-ване занимали посты сановников, а записи об их заслугах перед домом вана до сих пор находятся у хранителя договоров. Тем не менее владение Цзинь хочет уничтожить владение Го, и разве оно проявит жалость к владению Юй? Кроме того, разве правитель владения Цзинь может испытать более близкие родственные чувства к правителю владения Юй, чем к сородичам Хуань-шу и Чжуан-бо? За какие преступления он уничтожил всех сородичей Хуань-шу и Чжуан-бо? Отношения между владениями Юй и Го можно сравнить с губами и зубами: когда лишаются губ, зубы мерзнут».

См. Цзо-чжуань, гл. 12, с. 495—497.

[94]

44 Янь — цзиньский дафу Го Янь, занимавшийся гаданием на панцирях черепах.

45 Звезда Лунвэй, оказавшись в месте пересечения орбит солнца и луны, утратит свой блеск и не будет видна. Под этой звездой в данном случае подразумевается владение Го.

46 Имеются в виду правитель и его сановники, которые во время похода надевали одинаковые военные одежды.

47 Чунь — семь китайских зодиакальных созвездий в южной части неба: Цзин — Близнецы, Гуй — Рак, Лю — Водяная змея, И — Чаша, Чжэнь — Ворон, Син — Голова водяной змеи, Чжан — Хвост водяной змеи; объединяются под общим названием Чжуняо — Красная птица. Звезды, образующие голову птицы, называются Чуньшоу, туловище — Чуньхо, хвост — Чуньвэй. В данном случае звезды Чуньхо символизируют владение Цзинь.

48 Звезда Тяньцэ символизирует владение Го.

См. Цзо-чжуань, гл. 12, с. 498.

[95]

49 Съезд чжухоу в Куйцю был созван циским правителем Хуань-гуном на

девятом году правления луского Си-гуна (652 г. до н. э.) (см. отрывок [77], примеч. 65).

50 Чжоу-гун — сановник чжоуского вана, носивший имя Кун, Пользовался правом кормления с города Чжоу, поэтому и назван Чжоу-гуном, т. е. правителем города Чжоу. Присутствовал на съезде как представитель чжоуского вана, но уехал до прибытия Сянь-гуна.

51 См. отрывок [76], примеч. 64.

52 Имеются в виду владения Лу, Вэй и Син (см. отрывок [78], примеч. 68; отрывок [79], примеч. 70 и 72).

53 Т. е. Хуань-гун уже достиг предела своих возможностей.

54 Ссуды выдаются, во-первых, под проценты, а во-вторых, в ограниченном размере. Милости Хуань-гуна тоже оказываются в расчете на вознаграждение и в определенном размере, поэтому правитель владения Цзинь может и не получить их.

См. Цзо-чжуань, гл. 13, с. 524.

[96]

55 Большие горы Хошань (Цзинхо) — иероглиф цзин означает «большой», а хо — название гор Хошань в совр. уезде Хосянь пров. Шаньси.

56 Фэнь — приток Хуанхэ, берущий начало в горах Гуаньчэньшань к юго-западу от совр. уездного города Нинъу в пров. Шаньси.

57 Су — приток Хуанхэ, берущий начало на территории совр. уезда Цзян-сянь о пров. Шаньси.

58 Куай — приток реки Фэньшуй, берущий начало вблизи совр. уездного города Ичэн в пров. Шаньси.

59 На шестнадцатом году правления луского Си-гуна (645 г. до н. э.) Хуань-гун устроил съезд чжухоу на реке Хуай, чтобы помочь владению Цзэн (находилось на территории совр. уезда Исянь в пров. Шапьдун), на которое напали хуайские исцы, и обсудить вопросы, связанные с намечавшимся походом на восток (ЧЦЦЧЧИ, гл. 14, с. 563).

60 Сыма Цянь сообщает: «Следует сказать, что у циского Хуань-гуна было три жены, которых звали Ван-цзи, Сюй-цзи и Цай-цзи. Ни у одной из них не было сыновей. Хуань-гуну нравились обитательницы внутреннего дворца, многие из которых пользовались его любовью, а шесть занимали положение жен. Старшая дочь правителя владения Вэй, носившая имя Чан Вэй-цзи, родила У-гуя; младшая дочь правителя владения Вэй, носившая имя Шао Вэй-цзи, родила Юаня, носящего посмертный титул Хуэй-гун; Чжэн-цзи родила Чжао, носящего посмертный титул Сяо-гун; Гэ-ин родила Паня, носящего посмертный титул Чжао-гун; Ми-цзи родила Шан-жэня, носящего посмертный титул И-гун; Сун Хуа-цзы родила княжича Юна.

В третьей луне на первом году правления Сяо-гуна (642 г. до н. э.) сунский правитель Сян-гун возглавил войска чжухоу и напал на владение Ци, чтобы возвести на престол циского княжича Чжао. Испугавшиеся цисцы убили своего правителя у-гуя. Цисцы собирались возвести на престол наследника престола Чжао, но сторонники четырех княжичей напали на наследника престола, которому пришлось бежать в Сун, после чего владение Сун начало войну с четырьмя цискими княжичами. В пятой луне владение Сун разбило войска четырех циских княжичей и возвело на престол наследника престола Чжао, носящего посмертный титул Сяо-гун. Владение Сун выступило в карательный поход против владения Ци в связи с тем, что в прошлом Хуань-гун вместе с Гуань Чжуном поручили наследника престола на попечение сунского правителя. Из-за возникших смут циский Хуань-гун был похоронен только в восьмой луне» (ШЦ, гл. 39, л. 13а—14б).

В Цзо-чжуань данного отрывка нет.

[97]

61 Сюнь Си — цзиньский дафу, наставник Си-ци.

62 Шэнь-шэн, Чжун-эр и И-у.

63 Имеется в виду Си-ци.

64 Когда Сянь-гун серьезно заболел, он вызвал Сюнь Си и сказал: «Я хочу поставить наследником Си-ци, но он молод, сановники не подчинятся этому решению, и я боюсь, что возникнет смута. Не могли бы вы возвести на престол Си-ци?». Сюнь Си ответил: «Могу». Тогда Сянь-гун спросил: «Какие вы можете привести доказательства, что исполните данное обещание?». Сюнь Си ответил: «Если после смерти вы воскреснете, то мне, живому, не будет стыдно встретиться с вами — вот мое доказательство!» После этого Сянь-гун поручил Си-ци попечению Сюнь Си. Сам Сюнь Си был назначен помощником правителя и руководил делами, связанными с управлением владением (ШЦ, гл. 39, л. 10б).

65 Если бы Сянь-гун воскрес, ему не пришлось бы раскаиваться в назначении Сюнь Си, а Сюнь Си не было бы стыдно перед воскресшим правителем, так честно исполнял он отданное ему распоряжение.

66 Ли Кэ хотел убить Си-ци, а Сюнь Си собирался из-за этого покончить жизнь самоубийством. Пэй Чжэн хочет сказать, что он согласен и на то и на другое.

67 Покойный Шэнь-шэн в свое время командовал нижней армией, имея в подчинении семь дафу — Гун-хуа, Цзя Хуа, Шу-цзяня, Чжуй-чуаня, Лэй Ху, Тэ-гуна, Шань-ци. Все они были противниками Си-ци.

68 Пэй Чжэн собирался обратиться за помощью к дисцам и владению Цинь, чтобы воздействовать на сторонников Си-ци и поколебать их намерение защищать его.

69 Имеется в виду Шэнь-шэн.

70 Туань И — цзиньский дафу.

71 ...мы просим разрешения служить для вас иглой — как игла тянет за собой нить, так и Ли Кэ с Пэй Чжэном собирались помочь Чжун-эру вступить на престол.

72 Цзю-фань (он же Ху Яиь) — дядя Чжун-эра, носил прозвище Цзы-фань, поэтому и назван Цзю-фань, т. е. дядя Фань.

73 Имеются в виду дафу.

74 Люй Шэн и Ци Чэн — цзиньские дафу, сторонники И-у.

75 Пу Чэн-у — цзиньский дафу.

76 Лян Ю-ми — цзиньский дафу.

77 Имеется в виду Ли-цзи.

78 Чиновники не смеют жить спокойно из-за отсутствия правителя.

79 Цзы-мин — прозвище циньского дафу Байли Мэн-мина.

80 Си — сын Му-гуна, носивший прозвище Цзы-сянь.

81 Имеется в виду предложение занять престол.

82 Дафу среднего ранга {чжун дафу} — дафу делились на три разряда: старший дафу (шан дафу); дафу среднего разряда (чжун дафу) и дафу младшего разряда (ся дафу).

83 Фэньян — местность на северном берегу реки Фэньшуй.

84 Фуцай — местность во владении Цзинь.

85 При поездках на восток Му-гун должен был пользоваться переправами и мостами через Хуанхэ. Для этого каждый раз приходилось просить разрешение на проезд у владений, на территории которых находились мосты и переправы, или возводить их самому.

86 И — мера веса, равная двадцати лянам.

См. Цзо-чжуань, гл. 13, с. 524—525.

[98]

87 Если бы И-у имел сторонников, ему не пришлось бы бежать из владения Цзинь.

88 И-у не имел сторонников, поэтому у него не было и врагов.

См. Цзо-чжуань, гл. 13, с. 525—526.